Отдых на свежем воздухе

На выходе их перехватили кухарка и Ассунта, и позвали на ужин. Еле от них удалось отбиться, и только когда Робертино признался, что они идут ловить воров и у Ассунты есть шанс вернуть утюг с огнекамешками и старинный кофейник, их отпустили, насовав полные карманы пирожков.

Пока пробирались по селу, старались держаться в тени и всем встречным отводить глаза. Даже устали немного, пока наконец добрались до дома лекаря. Забрались в сиреневые кусты и устроились так, чтобы видеть летнюю беседку. В беседке как раз шла пирушка: алькальд, лекарь и еще двое мужчин и пожилая тетка были уже навеселе. Бутыль абрикосовки, стоявшая посреди стола, стремительно пустела, голоса становились громче и бессвязнее.

– Хоть бы они и вправду не ужрались в хлам, – обеспокоенно сказал Жоан.

Наблюдательный Робертино усмехнулся:

– Притворяются. Вон, гляди, тетка стакан на землю выплеснула… а лекарь в вазон с базиликом вылил.

Между тем совсем стемнело. В беседке засветили два фонаря со светошариками, но света они давали немного, освещена была только сама беседка. Так что паладинам пришлось прибегнуть к мистическому зрению. Это давалось им не так-то просто, сказывался недостаток опыта.

В беседке, видимо, решили, что представление пора заканчивать. Пошатываясь, двое мужчин поднялись и побрели, горланя непристойные песни, к калитке. Тетка сползла на скамейку и развалилась на ней, раскатисто захрапела. Лекарь попытался встать из-за стола, но не смог, опустил голову на сложенные руки и тоже захрапел. Алькальд махнул рукой и растянулся на полу, подложив под голову руку.

– Хорошо притворяются, – сказал Жоан. – Очень достоверно. Ты уверен, Робертино, что только притворяются?

– Теперь не уверен, – пробормотал Робертино. – Но наше дело – смотреть в оба и чуть демон явится… если явится – сразу на него сеть силы набросить. Сможем, как думаешь?

– Она у нас пока слабенькая, – вздохнул Жоан. – Как бы не удрал…

– Три сети должны его удержать, – Оливио тронул Жоана за рукав. – Смотри, кажется, это он. Чувствуешь?

И верно, через забор метнулась черная тень, и сразу потянуло легким запахом серы – верный признак демонического присутствия. Раньше паладины не замечали только из-за неопытности, но теперь они знали, что искать и куда смотреть, так что почуяли.

Тень встала на задние ноги и прокралась к беседке. Это была черная коза со слегка загнутыми рогами и розовым дряблым выменем. В зубах она держала объемистый мешок.

Паладинам было жутко интересно, что именно демон попытается украсть на этот раз, но ждать было некогда – вдруг не успеют. Да и люди в беседке могли помешать правильному наложению сетей. Так что все трое разом махнули руками, призывая божественную силу. Демон взвизгнул совсем не по-козьему, когда на него упали три мерцающие сети, и отпрыгнул, выронив мешок. Точно в цель попала только Жоанова сеть. Сеть Оливио накрыла заднюю часть козы, а Робертино вообще промахнулся, зацепил только козьи рога. Лекарь, тетка и алькальд тут же вскочили, а паладины выломились из сиреневых кустов.

– Порази меня гром, это же моя Нерита!!! – воскликнула тетка.

Демон на это только презрительно мемекнул, взбрыкнул задними ногами, сбрасывая сеть Оливио, и замотал башкой, пытаясь стряхнуть остальное. Одна сеть для него была слабовата, она только чуток убавила у него прыти.

– Черт, промахнулся! – Робертино поднял руку, сплетая еще одну сеть, и бросил ее на демона. Но коза отпрыгнула, сеть пролетела мимо и упала на лекаря. Тот с маху сел наземь и разразился непристойной бранью. А коза, яростно тряся башкой и пытаясь сбросить сеть с рогов, заскакала по всему двору. Оливио швырнул в нее Длань Девы, коза увернулась и Длань только мазнула ее по задранному хвосту. Коза возмущенно мемекнула и отпрыгнула на какие-то грядки, где принялась бодать пугало, видимо, надеясь, что так ей удастся снять сеть силы.

– Кабачки!!! – заорал лекарь.

– Надо ее поймать, пока не сбежала!!! – крикнул Робертино. – Давайте, жмите ее к дому, к стене!!!

Оливио снова потянул ману и сбросил силовым ударом козе под ноги. Она подпрыгнула, своротив рогами пугало и избавившись наконец от остатков сети, скакнула было к забору, но туда уже бежал, размахивая метлой, алькальд. Коза метнулась к воротам, но Марта успела туда раньше, и что было сил врезала козе промеж рогов хворостиной. Хворостина треснула пополам, ее кусок отскочил Марте прямо в лоб, и тетка села на задницу с коротким вскриком. Коза рванула в другую сторону, через цветочную клумбу. Робертино тремя прыжками ее обогнал и сбросил на нее силовой удар. От удара коза увернулась, перекувыркнувшись и вспахав клумбу копытами.

– Портулак!!! – взвыл лекарь, безуспешно пытаясь выпутаться из невидимой для него сети. – Редкий сорт!!! Четыре цвета!!!

Совсем сбитая с толку коза прыгнула к сирени, видимо, решив, что получится проломиться через кусты, но там ее встретил Оливио. Его силовой удар на этот раз попал точно в цель, отбросил козу назад, и она повалилась на клумбу, безжалостно сминая всё, что там росло.

– Календула!!! – всхлипнул лекарь. – Мята… Ромашка…

Демон оказался упорным, валяться на цветочках не стал, вскочил и решил идти напролом – помчался к боковой калитке. Жоан, нещадно ругаясь по-сальмийски, сумел таки козу обогнать на полшага, схватил ее за рога и повалил наземь, навалился сверху.

– Быстрее, печать усмирения!!! – уворачиваясь от копыт, крикнул он.

Подбежал Робертино и, взмахнув рукой, врезал козе по лбу ладонью. В отличие от сети, печать попала точно в цель и сработала как надо. Коза мемекнула жалобно, дернулась пару раз и затихла. Жоан выпустил ее рога и встал, отряхиваясь от шерсти и пыли. Подбежал и Оливио.

– Я же говорил – прием хороший, – сказал Жоан. – За рога – и наземь.

– Коза не считается, – усмехнулся Оливио. – Не корова же…

– Я и с коровой так же смогу, – обиделся Жоан. – Обязательно покажу!

– Потом, – Робертино огляделся, увидел лекаря, всё еще сидящего под сетью.

– Извините, почтенный, – смутился паладин. – Не шевелитесь, сейчас сниму… О, вот.

– Спасибо, сеньор, – лекарь встал, оглядел двор и вздохнул:

– Пропали кабачки… и портулак, видно, тоже. Но мы хоть то поймали, за чем охотились?

Паладины посмотрели на козу, и Оливио пожал плечами:

– Да вроде бы…

Подковыляла Марта, держась за лоб, и подошел алькальд, всё еще с метлой. Марта посмотрела на козу и плюнула:

– Вот же ж скотиняка. Антонио, а я еще тебе верить не хотела, что моя коза ворует… Дай метлу, я ей сейчас врежу!

– Стойте, стойте! – крикнул Робертино. – Воровала не коза, а демон. Сеньор Антонио разве не сказал?

Тетка Марта смутилась:

– Да сказал, только… на меня ведь из-за этой дряни народ было подумал, будто я ворую!

Лекарь с интересом разглядывал плененного демона в теле козы:

– Ну хвала богам, а то я уж было думал, что и у меня, и у половины села от пьянства уже видения начались…

Оливио поднял руку и сложил пальцы в знак призыва, вкладывая в него святую силу. Недавно этому их научил старший паладин Теодоро, и у Оливио получалось лучше всех.

Белая вспышка сорвалась с пальцев и впечаталась козе между рогов. Коза опять взвизгнула, дернулась, и села на задницу почти как человек. И сказала дребезжащим голосом:

–М-м-ме-е-е! Че-его н-нада?

– Кто повелевает тобой? – спросил Робертино, в дополнение к призыву налагая на козу еще и печать подчинения. Этому еще их не учили, но он читал об этом и попробовал применить. Вроде бы получилось. Нужды в этом после печати усмирения не было, но очень уж хотелось после неудачи с сетью силы поправить уязвленное самолюбие.

– Челове-ек, му-ужчина, – ответила коза.

Алькальд плюнул:

– А кто он такой? Имя?

– М-м-ме-не-е-е почем-ме знать? – мемекнула коза. – Не-е сказал! Призвал, ве-елел служить, ве-ещи н-носить в старую ме-мельницу и в маслобойню за околицей. И к старому-у ореху н-на лугу, в дупло у корне-ей.

– Как призвал? – поинтересовался Жоан.

– Аму-улетом на крови, ме-е-е, теперь я не ме-могу уйти, пока у н-него аму-улет…

Паладины переглянулись. Что дальше делать, было непонятно. Найти настоящего вора через демона они не смогут – нет должных знаний и умений, чтобы заставить демона вывести их на его хозяина. Изгнать демона можно, но он всё равно явится на зов амулета…

– Сеньоры, – сказал Робертино, вдруг сообразив кое-что. – А у кого еще ничего не украли?

Алькальд и лекарь уставились на паладина. Потом посмотрели друг на друга. А потом алькальд медленно сказал:

– Как мне раньше в голову не пришло! Ничего не украли у священника и его племянника… Всех остальных хоть по разу, да обокрали. Выходит… выходит, демона сам священник и призвал? Или племяш его? То-то они нас отговаривали в паладинскую канцелярию писать…

Этакая догадка паладинам очень не понравилась. Ведь если так, то они просто обязаны арестовать священника, не ждать, пока сюда приедет кто-то из Корпуса и Инквизиции. Подчинение демонов – не шутки…

Но тут подала голос Марта:

– Как это, а жопа лавочник? У него тоже ничего не сперли!

– Да ты что, Марта, он же заявлял, что у него наваху с резной рукояткой украли, – возразил алькальд. – Ту самую, которой он так хвастался, с медными насечками, что ему сын из Кестальи привез.

– Брехал он, как пес паршивый, – плюнула Марта. – Я только сегодня днем видела, как он у себя в саду яблоки жрал и этой самой навахой их чистил! Вряд ли ему сын две одинаковых привез. Еще подумала – надо же, у всех крадут, а этот как ни в чем не бывало, хоть бы что свистнули. Ладно у священника – у священника красть грех, мало кто на такое решится. Но у лавочника-то!

Услыхав такое, паладины выдохнули с облегчением. Все-таки арест священника – дело стремное, потом в Инквизицию на допросы ходить, объясняя, что да почему, да и не хотелось думать, что служитель божий может быть замешан в призыве демонов.

Потому Робертино поднял руку с зажатыми в ней четками, и внятно и быстро произнес экзорцизм. Хлопнуло, козу окатило синее пламя, раздался визг, а когда пламя погасло и визг затих, то все увидели стоящую на четырех широко расставленных ногах обалдевшую козу, жалобно глядящую на хозяйку. Паладины сняли печати, и коза, возмущенно мемекая, подбежала к Марте и ткнулась мордой ей в ладонь. Та принялась гладить ее и ощупывать:

– Бедная моя Нериточка!!! Я-то думала, чего это у тебя молоко пропало, а это демон треклятый и жопа лавочник!!! Антонио, а ну-ка, идем этому говнюку покажем, что почем!!! Я только Нериточку в сарайчик отведу да скалку прихвачу.

Алькальд немного растерялся:

– А… Э-э… надо бы альгвасилов позвать…

– Да зачем? – лекарь показал на паладинов. – Паладины же есть. Пусть и не в мундирах, но паладины же. Идем сейчас, пока этот гад еще не понял, что демона изгнали. Надеюсь, мы его с поличным прихватим! И я верну свой кофейник. Мне его матушка подарила, как я диплом получил, он мне как память дорог! И ради его возвращения я даже готов смириться с порчей кабачков, портулака и прочего!

Дальше всё пошло как по маслу: лавочник явно не ожидал, что на его демона устроена облава. И как раз возвращался домой с объемистым мешком – алькальд с лекарем и Мартой столкнулись с ним у калитки его двора. Паладины держались в отдалении, и их лавочник не заметил. Алькальд, показав на мешок, поинтересовался:

– Что несешь, Джованни?

Лавочник вздрогнул, но постарался ответить бодро и непринужденно:

– Да вот, ходил на реку, верши проверил… только Минелли не говори, а то он сеньоре Ванессе нажалуется.

– Знатный улов, должно быть, – сказал лекарь и потыкал мешок пальцем. – А почему мешок сухой?

– Э-э… я травы туда напихал, чтоб рыбка посвежее была, я ведь угрей наловил, – попытался выкрутиться лавочник.

– Угрей? – заинтересовалась Марта. – А покажь. Если годные, так я у тебя куплю пару, закопчу, мои муженек с зятьком к пиву очень их уважают. Как вернутся с ярмарки, так я их и порадую!

– Да там смотреть не на что, хиленькие они и мелкие, – лавочник спрятал мешок за спину.

– Хватит юлить, – жестко сказал алькальд. – Именем короля требую показать мешок.

Лавочник быстро огляделся по сторонам, полез за воротник и выдернул амулет, сжал его… но ждать, что и как должен сделать этот амулет, никто не стал: на лавочника упала белая вспышка Длани Девы и тут же – силовой удар. Он выпустил амулет и повалился на землю. Алькальд подхватил мешок и раскрыл его. И первым делом извлек из него паладинский сапог:

– Ну вот и вор.

– Я не вор, я просто их нашел! – вякнул лавочник, но тут Марта взяла его за шиворот и подняла на ноги, врезала скалкой по бокам:

– Брешешь, собака! Вот тебе за мою козочку!!! И еще раз получи!!!

–Тихо, Марта, еще пришибешь, – удержал ее за руку лекарь. – Давайте-ка в дом зайдем да и посмотрим, может, и остальное уворованное там найдется.

И нашлось. Видимо, лавочник не успел еще организовать перепродажу награбленного, но готовился, потому что все краденые вещи были старательно разложены по сортам, завернуты в мешковину и даже листок со списком и примерной стоимостью нашелся.

Так что утром следующего дня оказался лавочник у позорного столба. Алькальд было хотел посадить его в погреб до приезда инквизиции и стражи порядка, но селяне настояли на позорном столбе. Лавочника посадили на цепь, повесили на него табличку «Вор и еретик-демонолог», а потом альгвасилы вынесли на площадь всё украденное им и принялись по списку раздавать обратно. Каждый пострадавший от вора, забирая свои вещи, подходил к лавочнику и плевал на него, а кое-кто еще и пинка отвешивал. Алькальд не препятствовал – таков был здешний обычай.

Паладины забрали свои сапоги, очки и лорнет почтенного Минелли, кофейник тетушки Ванессы и утюг доброй Ассунты, и отправились в усадьбу. Навстречу им попался рябой конюх, ведущий на веревке корову Чернуху, спокойную и благодушную.

– Жива и здорова, и хвала богам, – сказал Робертино, бегло оглядев телку. – Жалко было бы, если б с ней что случилось.

– Это точно, – Оливио проводил Чернуху взглядом. – Красивая. И молока, наверное, должна много давать.

Жоан усмехнулся:

– А все-таки я вам обязательно прием этот покажу – как корову или быка за рога повалить. Только не на примере Чернухи. Надо бычка найти порезвее.

– Да ну тебя, хватит с нас приключений, – махнул рукой Робертино. – Я лично сегодня собираюсь поспать вволю, а потом опять на рыбалку. А завтра – на охоту сходим. И развалины еще посмотреть надо. Я там ни разу не был.

– План хороший, – одобрил Жоан. – Только, пожалуй, на рыбалке пивом ограничимся.

Паладины рассмеялись.

Впереди была еще целая неделя отличного отпуска в селе.