Отец моей подруги

Глава 22

Лиза

Высокие витражные окна библиотеки пропускают слабый солнечный свет. Его узкие лучи падают на пол, выложенный мозаикой.

Поднимаю стопку книг, твердые корешки врезаются в руки. Сегодня меня попросила наставница из студенческого совета помочь подготовить выставку редких изданий.

Я переоценила свои силы. Пирамида в моих руках покачивается и дает крен, верхние книги начинают скользить.

Помогла называется! Отчаянно балансирую, пытаясь выровнять стопку, но ничего не выходит.

— Осторожно! — раздается голос рядом, чьи-то руки подхватывают летящие на пол книги.

Поднимаю глаза. Крис?

Мы не разговаривали с тех пор, как она вернула мне фото, которые я давала Марату. Я не искала встреч, Крис, видимо тоже.

Но сейчас во взгляде, направленном на меня, нет ни обиды, ни злости, только легкая растерянность. и, может, совсем чуть-чуть неловкости.

— Спасибо, — выдыхаю с облегчением, — ты спасла меня от головомойки.

— Да не за что, — отвечает она, держа в руках спасенные книги. — Можно тебе помочь их донести?

Молча киваю, потому что горло внезапно сжимается, и не хочется, чтобы Крис услышала, как у меня дрожит голос.

Вместе мы идем к маленькой двери, за которой хранится коллекция старинных книг.

— Выставка должна открыться уже завтра, — Я уже владею собой и пытаюсь завязать нейтральный разговор, чтобы как-то разрядить обстановку.

Кристина с готовностью в ответ улыбается и кладет книги на стол.

— Давай я буду протирать обложки, а ты расставляй их в правильном порядке, — предлагает она, беря со стола чистую салфетку.

Мне ничего не остается, как согласиться.

Работаем молча: обходим полки, аккуратно переставляем фолианты, следим, чтобы каждая книга оказалась на своем месте. Иногда наши взгляды пересекаются, и я физически ощущаю, как между нами в воздухе зависает целая туча несказанных слов.

Воспоминания накатывают одно за другим, цепляясь друг за друга. Слишком много у нас было общего, слишком много мы пережили вместе.

Разве можно забыть, как мы мечтали учиться в одном университете и покорять мир?

Где-то в коридоре звонит телефон, и этот звук возвращает меня в реальность. Кристина закончила работу и задумчиво крутит старинный глобус. Оборачивается ко мне, прищуривается.

— Помнишь, как в школе мы спорили, кто первым увидит дельфинов, когда мы поедем на море?

Мои губы сами собой растягиваются в улыбке.

— Конечно, помню. Ты выиграла, и я должна была целый день носить твой стремный розовый рюкзак.

Она фыркает со смехом:

— Он не был стремный! Он был с нашивками из моих любимых айдол-групп!

Мы заходимся смехом, и я чувствую, как напряжение между нами потихоньку спадает. Крис поднимает глаза и смотрит в упор.

— Лиз, — проводит рукой по краю глобуса и останавливается на уровне Атлантического океана, — я скучала по тебе. Я просто… просто не знала, как вести себя после… ну, после того, что тебе наговорила. Ты меня простишь? Мне без тебя очень плохо...

— Я тоже скучала, — отвечаю негромко. — Давай больше не будем поднимать эту тему, хорошо?

Крис как Крис. Хлопает в ладоши и с радостным визгом бросается ко мне на шею.

Хлопает дверь, наставница заглядывает в помещение:

— О, вы уже почти закончили! Молодцы, девочки, отличная работа.

Она уходит довольная, Крис снимает с полки последний фолиант.

— Раз мы закончили, пойдем пить чай в кафетерий? Отметим перемирие?

— Пойдем, — улыбаюсь я, чувствуя, как с души сваливается целая гора.

Месяц спустя

Мы с Маратом больше не виделись.

С Кристиной отношения пока не стали такими как были, но мы почти вернулись к прежнему ненапряжному общению. Поэтому тему ее отца стараемся не поднимать, боясь нарушить то хрупкое равновесие, которое установилось между нами.

Она ничего о нем не говорит, а я не спрашиваю.

Про Лору я тоже не спрашиваю. Захочет расскажет.

Ключ, который дал мне Хасанов, спрятан в самом дальнем ящике стола, но время от времени я его достаю. Сжимаю в ладони и, если его так подержать, клянусь, от него начинает исходить тепло. Я греюсь, но недолго, потом снова его прячу.

Начинается подготовка к экзаменам, и тут меня ждет настоящий трэш. Заниматься в общежитии невозможно. Такое впечатление, что учеба интересует только меня.

Я бы занималась в библиотеке, но она работает до шести, а в субботу и воскресенье вообще закрыта.

На этих выходных девочки устраивают вечеринку в нашей комнате, и я впервые задумываюсь. Что, если мне позаниматься в той квартире?

Марат отдал мне ключ, значит он не узнает, если я приеду на несколько дней?

В пятницу после занятий девочкам говорю, что еду навестить знакомых. Они только рады, освободилась лишняя кровать.

Складываю в сумку одежду, учебники и иду на автобус. Уже достаточно поздно, и я волнуюсь, чтобы успеть до темноты.

Квартиру нахожу по геолокации, поднимаюсь на этаж. Вставляю ключ в замок, толкаю дверь, и сердце начинает биться с удвоенной скоростью.

Здесь пахнет Маратом, это его парфюм.

Опускаю глаза — на полу возле обувной полки кожаные лоферы. Дорогие, даже я это понимаю. Хозяин так и не потрудился поставить их на полку.

Колеблюсь буквально несколько секунд и прохожу в спальню. В воздухе витает запах мужского геля для душа. Сердце взлетает под потолок, обваливается вниз и начинает биться в районе гортани.

На кровати поверх постели, закинув руки за голову, спит Марат. Из одежды на нем только трикотажные штаны.

Застываю как столб, не в силах оторвать взгляд от загорелого мужского тела. Хотя умом понимаю, что надо бежать, ноги как приросли к полу.

Я так по нему соскучилась! Так соскучилась...

С трудом переставляю ноги, подхожу к кровати, присаживаюсь рядом.

Я не могу уйти. И не хочу никуда уходить.

Он сам меня отправит обратно в кампус, когда проснется. Или сам отвезет, или такси вызовет. Значит побуду с ним столько, сколько получится.

Протягиваю руку, провожу над небритой щекой, не касаясь. Кожу покалывает только от одного предвкушения. Веду дальше над литым плечом, рельефными мускулами.

Пальцы немеют, в ушах гулко ухает.

Дышать получается через раз, воздуха не хватает.

Какой же горячий этот мужчина, если от его кожи исходит такое тепло!

Я так и не решаюсь прикоснуться, но тут Марат открывает глаза...