Отец (не) моего ребенка

Глава 6

Нет, так дело не пойдет. Это же я тут вообще от всего мира отрезана! В договоре ни о чем такой речи не шло, это я точно знаю, потому что перечитала его несколько раз. Особенно то, что было написано мелким шрифтом! Теперь меня хоть среди ночи разбуди – оттарабаню его на память!

Сдерживая злость, выхожу из комнаты. Бесполезный телефон так и сжимаю в руке. Оглядываю коридор, уходящий от меня в обе стороны. Он широкий, светлый, со сводчатым потолком и пилястрами, между которых то висят полотна с пейзажами, то стоят напольные вазы с павлиньими перьями.

Никого нет.

Помнится, Эльвира сказала, что я могу обращаться за помощью к слугам. Надо найти Демьяна или Надежду. И, если я правильно поняла, комната Надежды где-то рядом с моей…

Но с какой стороны?

Если идти влево, то я должна выйти в холл. Там дальше по коридору есть зал и еще несколько резных дверей, которые были плотно закрыты, когда мы шли сюда.

Ладно, попробую пойти вправо. Тем более, я там еще не была и мне разрешили гулять по гостевому крылу.

Коридор выстелен мягким ковролином графитового цвета. В нем тонут звуки моих шагов, так что двигаюсь я практически бесшумно.

Прохожу несколько закрытых дверей. Наконец, коридор переходит в высокую арку. Оттуда доносятся чьи-то голоса. Кто-то называет мое имя: Катерина…

Я замираю, моментально навострив уши.

– И как она тебе? – спрашивает незнакомый женский голос.

– А что мне? Главное, чтобы хозяйке понравилась. Иначе Эльвира житья ей не даст.

А это точно Надежда! Интересно, с кем это она меня обсуждает?

На цыпочках приближаюсь к арке и аккуратно выглядываю из-за угла.

Это столовая. Огромное помещение, центр которого занимает длинный черный, отполированный до блеска стол. Вдоль стола стоят стулья с высокими спинками, тоже черные. Но у каждого темно-красное, как кровь, бархатное сиденье.

Надежда и еще одна женщина, в таком же форменном платье, раскладывают на столе белоснежные льняные салфетки и сверкающие приборы. Не удивлюсь, если эти вилки и ножи сделаны из серебра.

– Ты преувеличиваешь, – говорит незнакомка, – она же носит ее ребенка.

– А еще ребенка ее мужа! Вот как можно жить под одной крышей стой, кто беременна от твоего мужа?

– Ох, нам причуды хозяев не понять. К тому же ей ведь делали ЭКО.

– Мало ли что ей там делали…

Ее прерывает шорох двери, которую я не заметила. В столовой появляется сама Эльвира: строгая, холодная и элегантная до зубовного скрежета.

– Поставьте еще один прибор, – говорит она ровным тоном. – Владимир Данилович вернулся.

Пока прислуга радуется, Эля уходит, а я недоумеваю: что еще за Владимир Данилович? Гость? Тогда почему «вернулся», а не «приехал»? Так обычно говорят о членах семьи, живущих с тобой в одном доме.

Но какая мне разница, что это за Данилович? Мне надо с телефоном проблему решить!

Выхожу из своего укрытия и уверенным шагом направляюсь к Надежде.

Та стоит ко мне спиной, а вот ее товарка сразу замечает меня:

– Простите…

– Добрый день, – чуть натянуто улыбаюсь и показываю телефон, – у меня возникла проблема. Эльвира сказала, я могу обращаться за помощью к слугам.

Женщины переглядываются.

– А что случилось? – спрашивает Надежда.

– Мне нужно позвонить, а сеть не ловит.

– А… так в гостиной есть стационарный телефон. Вы можете звонить с него, только… – она мнется.

– Что «только»?

– Он прослушивается службой безопасности, и все разговоры записываются.

– Ничего себе… – потрясенно хлопаю ресницами.

Это я что, в гнездо каких-то крутых мафиози попала? Что-то мне здесь уже неуютно…

– Идемте, я вас провожу, – Надежда указывает на двери, в которые вышла Эльвира.

Я, все еще пребывая в шоке, киваю.

Мы выходим в помещение поменьше. Здесь стоят диваны с высокими спинками и кресла с гнутыми ножками. Вся оббивка на них и гардины на окнах – изумрудного цвета. Окна плотно зашторены, из-за чего в комнате царит полумрак.

– Вот телефон, – Надежда указывает на кофейный столик из цельного куска малахита. – Будьте с ним аккуратны, это эксклюзивная вещь.

Я хлопаю ресницами, разглядывая чудо-прибор. Это радиотелефон с базой, но, судя по внешнему виду, он сделан из золота. Даже в руки брать страшно!

Снимаю трубку. Слышу гудок. Значит, работает.

– Спасибо, – немного расслабляюсь.

Надежда кивает и уходит. Я набираю номер, подглядывая к себе в телефон.

– Мама! – зову, едва услышав ее голос на том конце связи. – Мамочка!

– Катя? – удивленно спрашивает она. – Откуда ты это звонишь?

Ну да, она же видит незнакомый номер. Спешу успокоить ее:

– Мама, со мной все в порядке. Просто мой телефон здесь не работает, я тебе звоню с домашнего.

– А… А я-то думаю, почему номер не определен… Как ты там? Как устроилась? Хозяева – хорошие люди?

– Все хорошо, мам, – да-да, я помню, что все разговоры прослушиваются, поэтому не буду слишком откровенничать. – У меня отличная комната. Кровать так вообще, как из сказки. Ты бы видела! Ну а вы там как? Как Настена?

Мама начинает обстоятельно рассказывать, как они провели день. Слышу голос Настенки. Та, похоже, прыгает вокруг бабушки, требуя телефон.

– На, держи, непоседа. Всю душу из бабки вытрясла, – мама беззлобно ворчит, отдавая ей трубку.

– Мамочка! – моя малышка в полном восторге. – А я кроликов кормила! Таких малюсеньких! Бабушка даже потрогать их разрешила!

Чувствую, как мои губы расплываются в улыбке, а внутри начинает что-то щемить и перед глазами – туман… Нет, не туман. Это собираются слезы…

За моей спиной громко прочищают горло.

Оборачиваюсь, едва не роняя телефон из рук.

Из кресла в углу гостиной на меня кто-то смотрит. Там достаточно темно, так что я улавливаю лишь силуэт, который сидит, положив пятку одной ноги на колено другой.

С минуту таращусь на него, не в силах сказать ни слова. Он тоже молчит, но при этом разглядывает меня. Чувствую его взгляд всем телом.

– Ой, простите! – наконец, выдыхаю. – Я вас не заметила.

– Я понял, – слышу тихий голос.

Судя по тону, со мной говорит мужчина. Но от хриплых, бархатистых ноток у меня по спине заскакали мурашки.

Кажется, я уже где-то слышала этот голос…

– Катерина Павловна! – меня отвлекает Надежда. – До ужина час остался, вам следует подготовиться. Эльвира Ринатовна не любит, когда опаздывают за стол.

Я облегченно выдыхаю, извиняюсь еще раз перед незнакомцем и поспешно заканчиваю разговор.

– Ой, Владимир Данилович, – горничная расплывается в улыбке, глядя на скрытого тенью мужчину, – здравствуйте! Нас уже предупредили о вашем приезде.

А, так значит это тот гость, о котором упоминала Эльвира. И чего я так его испугалась?

Мы с Надеждой уходим. Она провожает меня до дверей моей комнаты. Там я еще раз благодарю ее и, когда она уже собирается покинуть меня, неожиданно для себя самой, интересуюсь:

– А кто этот Владимир Данилович? Друг семьи?

– Ой, что вы! – отмахивается она. – Это брат хозяина.

– Брат хозяина? – хмурюсь.

– Да, старший, но вообще-то они близнецы. Очень похожи.

Мое сердце сжимается в нехорошем предчувствии.

– И как же вы их различаете?

– Так Виктор Данилович носит бородку, а Владимир Данилович всегда гладко выбрит.

У меня на секунду темнеет в глазах. Прислоняюсь к стене. Не хочу думать об этом, но мысли сами собой возвращаются в тот день, когда я подписала договор с Барковским В. Д. А затем перепрыгивают на ту ночь в отеле…

Я не видела его лица. Сначала он был в маске по губы, потом скрывал лицо в темноте. Но одно могу сказать в полной уверенности: никакой бородки не было!

Горничная уходит, а я потрясенно опускаюсь на край кровати.

Что же это получается?

С кем я подписала договор? С кем была в отеле? И, самое главное, чьего ребенка ношу?

От этих бразильских страстей мне становится плохо. К горлу подкатывает тошнота, а голову лезут нехорошие мысли: закрытый особняк черт знает где, глушилки, прослушка телефона…

У этих людей достаточно денег, чтобы не только купить себе матку, как сказала Анна, но и стереть с лица земли любого, кто посмеет им угрожать.

Если этот Владимир прятал свое лицо, то лучше мне молчать и делать вид, что я ничего не знаю. Буду сидеть на ужине, улыбаться и кивать. И не стану смотреть в его сторону! А то еще сознание потеряю от страха.

Вскоре сигнал телефона напоминает, что пора собираться.

Мне не хочется идти на этот ужин. Хочется забиться в нору, забаррикадироваться в этой комнате и никого не впускать. Но я заставляю себя подняться.

Почему я вообще испугалась? Это какой-то иррациональный страх, не поддающийся логике. Мне же еще никто ничего плохого не сделал! Наоборот, Стас обращался предельно вежливо, Эльвира приняла радушно, слуги не хамят.

И все равно, все внутри сжимается в морозный комок. Ничего не могу с этим поделать.

Да еще в голову лезут слова Анны: он сотрет тебя в порошок. Почему она так сказала? Что она знает об этих людях?

Смотрю в расписание. Встреча с врачом в понедельник. Вот тогда и расспрошу ее хорошенько, а пока буду держать эмоции в узде. Чтобы никто не задавал лишних вопросов.

Приняв душ, надеваю отложенное платье. Расправляю складки. Смотрю на свое бледное лицо в зеркало и думаю, краситься или нет. Но все же наношу легкий макияж.

Я уже готова, когда за мной приходит Надежда. От волнения у меня ладони потеют. Горничная замечает, что я нервно сжимаю юбку.

– Расслабьтесь, – улыбается она, – не надо нервничать. Если вас пригласили на ужин, значит доверяют.

Ага, знала бы она, почему я нервничаю!

Почти не дыша, переступаю порог столовой.

За огромным столом сидят Эля и Виктор. Я понимаю, что это он, по короткой темной щетине на подбородке.

Мужчина с любопытством разглядывает меня. Так не смотрят на того, кого видят не в первый раз.

Значит, со мной был не он!

От этой мысли я густо краснею и отвожу глаза. Так неловко. Неужели и ребенок не от него? Какая мне разница! Плечи шире – и вперед. Меня не должны волновать чужие семейные тайны!

– Добрый вечер, – приближаюсь к столу.

Виктор сидит в торце, Эльвира по правую руку от него. Второй прибор стоит на другом конце стола, напротив Виктора, а третий – напротив Эли. Она кивает, чтобы я села именно там.

Мне приходится обойти стол. Темный взгляд Виктора скользит по мне, вызывая мурашки. Мужской, заинтересованный взгляд.

– Ох, Катерина. Хорошо, что ты к нам присоединилась, – улыбается Эля, когда я сажусь и кладу телефон рядом с собой. – Мы как раз обсуждаем детскую комнату. Да, дорогой?

– Милая, у тебя хороший вкус, обустраивай, как хочешь, – говорит Виктор, продолжая разглядывать меня.

– Ну как я могу без тебя? – она строит ему глазки и хлопает ресничками.

– Хорошо, Эля, съездим на выходных, – хмуро говорит он.

– Здорово, – она довольно откидывается на стуле и переводит взгляд на меня.

Вот не знаю почему, но мне не по себе. Вроде ж милая женщина, но когда смотрит, аж дрожь берет.

Телефон Виктора вибрирует, и он отвлекается на него.

Слуги приносят еду. В основном салаты и мясо. Виктор первый набирает себе, а затем и мы с Элей.

За ужином хозяева расспрашивают о моем состоянии. Я стараюсь не вдаваться в подробности, чтобы лишнего не сболтнуть. Но мне очень любопытно, знает ли Эля, что не Виктор со мной заключал договор?

– Кстати, ты можешь с Катей посмотреть мебель для детской, – внезапно говорит Виктор.

– Почему это? Я хочу с тобой.

– Она женщина, вдвоем вы лучше поймете, что нужно ребенку, – поясняет он и переводит взгляд на меня взгляд. – Ведь у нее уже есть дочь.

– Ах, да, – Эля тоже смотрит в мою сторону. – Расскажите про вашу дочь.

– Ее дочь здорова, – морщится Виктор. – Никаких болезней.

– Я не об этом спрашиваю. У вас есть фото? Покажите ее.

– Хорошо, – беру телефон.

Модель старенькая, не чета айфону в руках Виктора. Листаю фотографии и показываю Настю Эльвире. Та рассматривает мою дочь на экране.

– Миленькая, – кивает. – Надеюсь, у нас такая же будет. Хотя Виктор хочет мальчика.

Он хмуро смотрит на нее, а мне становится не по себе. Эля что-то воркует про то, как она будет рада ребенку.

Я же не могу отвести взгляд от четвертого прибора. Где же Владимир? Что он скажет, когда увидит меня? Сделает вид, что мы не знакомы?