Отечественные противотанковые комплексы

«Дракон»

Как уже отмечалось, большая часть разработок, заданных майским постановлением 1957 г., относилась к танковому управляемому вооружению. При этом, за единственным исключением, на бронеобъекте не предусматривалось традиционное пушечное вооружение, так что он, строго говоря, превращался из танка в специализированный истребитель танков с ракетным вооружением. С другой стороны, бронеобъект не был и самоходным противотанковым комплексом по типу созданных в дальнейшем легкобронированных «Шмеля» и «Фаланги», предназначенных в основном для обороны, для действий из засад и укрытий. Истребитель танков должен был столь же успешно действовать и в наступательном или встречном бою, а по уровню бронезащиты и маневренности не уступать танкам соответствующей весовой категории.

Из этого вытекало важнейшее требование к управляемому вооружению истребителей танков – обеспечить возможность стрельбы с хода. В свою очередь, это требование исключало возможность использования систем ручного наведения – одновременно следить за целью и ракетой, при этом еще и выдавая команды управления из несущегося по полю боя истребителя танков было невозможно.

Наиболее привлекательным представлялось автоматическое наведение реактивного управляемого снаряда на цель, тем более что необходимые технические решения, казалось бы, уже имелись – первые отечественные самонаводящиеся ракеты класса «воздух-воздух» уже проходили летные испытания. Однако дальнейшие работы в этом направлении выявили практическую непригодность радиолокационных головок самонаведения в наземных условиях. Оказалось также, что и тепловое излучение танка недостаточно для того, чтобы обеспечить захват цели инфракрасной системой самонаведения.

В те годы для практического применения оказались пригодны только полуавтоматические системы наведения, в которых оператор (наводчик) непрерывно отслеживал цель, удерживая ее в перекрестии прицела, а слежение за ракетой и выработка команд управления для передачи на ее борт осуществлялась автоматически.

БМП-1 с ПТУР «Малютка»

Но и полуавтоматическая система наведения оказалась очень крепким орешком для техники середины XX века, так что из множества танковых комплексов, заданных майским постановлением 1957 г., на вооружение удалось сдать только один – «Дракон» (2К4), да и то только спустя десятилетие после начала работ, с отставанием 7…8 лет от первоначальных сроков.

Первоначально предусматривалось, что разработка самоходной установки – истребителя танков будет осуществляться коллективом нижнетагильского завода № 183 («Уралвагонзавод») во главе с Л.H. Карцевым, реактивного управляемого снаряда ОКБ-16 во главе с A3. Нудельманом, а системы управления и наведения – коллективом КБ-1, возглавляемым А.А. Колосовым.

В те годы КБ-1 являлось наиболее авторитетной организацией в области управляемого вооружения. В его актив уже было зачислено создание первых авиационных и зенитных ракетных комплексов КС, К-5, С-25, велась разработка авиационных комплексов К-10, Х-20, К-9, зенитных С-75 и С-125, корабельного П-15 и системы противоракетной обороны «А». Такое разнообразие тематики, с одной стороны, способствовало накоплению и успешному применению уникального опыта, а с другой – не способствовало концентрации сил на работах по управляемому танковому вооружению. Главное бронетанковое управление не могло претендовать на приоритетность по сравнению с другими заказчиками. Не сложилась и работа КБ-1 с «фирмой» Нудельмана. Вскоре КБ-1 совместно с традиционным создателем малокалиберного авиационного и зенитного вооружения – тульским ЦКБ-14 взялось и за разработку управляемого снаряда, оттеснив от этой работы ОКБ-16. Соответствующее правительственное постановление было оформлено 4 июля 1959 г. Впрочем, в дальнейшем, все большая роль в создании не только ракеты, но и системы управляемого вооружения «Дракон» в целом стала отходить к ЦКБ-14, где работы по этой теме велись коллективом под руководством главного инженера Б.И. Худоминского.

Основные требования к управляемому реактивному снаряду предусматривали поражение первым-вторым выстрелом на дальности до 2…3 км целей, защищенных броней толщиной 250 мм, установленной под углом 60° к нормали. Управляемый снаряд должен был весить не более 60 кг. Теснота внутренних объемов бронеобъекта накладывала и габаритные ограничения – длина не более 1,5м при калибре до 170 мм. При этом в гусеничной бронированной машине требовалось разместить 15…20 управляемых снарядов. Предусматривалось проработать два варианта системы наведения и управления – полуавтоматическую, с выдачей команд по радиоканалу со слежением за ракетой по размещенному на ней тепловому ответчику (факелу) и автономную с применением на конечном участке полета тепловой головки самонаведения. Аналогичные головки самонаведения прорабатывались для конечного участка полета и для варианта ракеты с полуавтоматической системой наведения. Довольно быстро выявилась нереальность применения тепловых головок самонаведения, так что работы велись практически только по полуавтоматической системе.

Опытный ракетный танк об. 287 (проходил испытание в 1964 г.)

Основные технические решения по ракете и истребителю танков определились довольно быстро. В ходе согласования тактико-технических требований заказчика уточнились характеристики ракеты. Предельная длина уменьшилась до 1,25 м, калибр возрос до 180 мм, при этом ракета массой до 50 кг в транспортном положении должна была вписываться в поперечные габариты 235x235мм.

Двенадцать из 15 ракет, составлявших боекомплект танка, должны были размещаться в автоматизированной укладке. Пусковая установка должна была обеспечивать захват ракеты из укладки, вынос из боевого отделения, освобождение сложенных консолей крыла от фиксирующих хомутов и предстартовую проверку.

К концу 1958 г. завод № 183 выпустил эскизный проект истребителя танков. Первоначально новый «объект 150» был достаточно близок к Т-54, отличаясь от него отсутствием пушки, но затем «ракетный танк» стал все больше отличаться от пушечного предшественника. Уже на этой стадии наметилось некоторое перетяжеление объекта: заданное максимальное значение веса – 30 т – обеспечивалось только без аппаратуры комплекса, а после ее установки истребитель танков должен был весить около 32 т. Однако заказчики не стали драматизировать это отступление от заданных характеристик, ведь даже самый легкий из вновь создаваемых пушечных танков – «объект 430» – весил больше.

Определился и технический облик ракеты, выполненной по схеме, средней между «уткой» и «поворотным крылом», с плоскостями, расположенными по Х-образной схеме. При полете ракета должна была вращаться по крену с постоянной скоростью 2 об,/с. ЦКБ-14 должно было отработать закрутку ракеты за счет тяги двигателей, а завод № 183 – за счет соответствующего устройства пусковой установки, с одновременным раскрытием крыльев.

Схема опытного танка ИТ-1

Стартовая масса ракеты, получившей обозначение ЗМ7, составила 45 кг, длина – 1,25 м, размах стабилизатора – 0,85 м при диаметре 0,18 м. Обеспечивалось поражение целей в диапазоне дальностей от 0,3 до 3 км.

Было изготовлено два макетных образца истребителя танков с пусковыми установками, механизмами заряжения и аппаратурой, первый из которых в конце апреля 1959г. направили в Кубинку. Баллистические стрельбы велись с октября 1958 г., но переходу к управляемым пускам мешала недоведенность аппаратуры, в первую очередь – устройства определения координат ракеты «видикон», разработкой которого занимался НИИ-160. При этом пришлось доработать «видикон» для смещения области чувствительности в более длинноволновую часть спектра, чтобы соответствовать уточненным характеристикам трассера.

Отработка «видикона» и наземной аппаратуры велась по трассерам яркостью до 400 тыс. свечей, установленным на пролетающих над полигоном Ил-28 и на запускаемых с Земли неуправляемых снарядах реактивных систем залпового огня. По результатам испытаний выяснилось, что трассер устойчиво наблюдается только на удалении до 2 км.

С августа 1961 г. на полигоне в Кубинке проводились пуски со стационарной пусковой установки, а с января 1962 г. – и с истребителя танков. Оказалось, что в неблагоприятных метеоусловиях пламя трассера скрывается дымом, образующимся при сгорании его пиротехнического состава. Пришлось отказаться от применения трассера и перейти к установке в хвостовой части ракеты прожектора яркостью 500 тыс. свечей. Кроме того, не оправдавший надежд «видикон» сменили на другой прибор для отслеживания координат – «диссектор».

Дорабатывалась и радиоаппаратура. По уточненным требованиям заказчика для обеспечения помехоустойчивости требовалось за три минуты производить переключение частоты радиолинии управления в переделах пяти литеров и двух кодов. Этим исключалось воздействие взаимных помех при одновременном пуске нескольких ракет группой совместно действующих истребителей танков. От варианта пусковой установки со сбрасываемым рельсом перешли к новой, безрельсовой конструкции, которую должны были реализовать на третьей и четвертой машинах.

Схема опытного ракетного танка об. 775

С апреля 1962 г. по июль 1963 г. продолжались баллистические стрельбы, начались управляемые пуски на дальность до 1,5 км, проводившиеся в ночных условиях, при которых слежение за ракетой гарантированно обеспечивалось и с использованием старых технических средств.

В дальнейшем выявился ряд недостатков установленного на ракете прожектора, так что в конечном счете пришлось вернуться к пиротрассеру.

Совместные испытания начались только в 1964 г.

В целом в результате введения множества доработок испытания комплекса затянулись, и он был принят на вооружение только 3 сентября 1968 г. как истребитель танков ИТ-1 [23].

Масса ИТ-1 достигла 35 т, при этом уровень подвижности и защищенности в основном соответствовал Т-62. Максимальная дальность пуска достигла 3,3 км.

К этому времени требования к управляемому танковому вооружению изменились. Отошла в прошлое концепция специализированного истребителя танков. Военное руководство постепенно пришло к мнению о том, что управляемое вооружение предназначено для линейных танков, а пуск управляемых ракет должен производиться непосредственно из ствола танкового орудия с высокой баллистикой, обеспечивающего также применение обычных боеприпасов, в том числе высокоскоростных подкалиберных снарядов.

В этих условиях только что принятые на вооружение комплекс «Дракон» и его носитель – «объект 150» – представляли собой уже вчерашний день техники. Поэтому масштаб их производства не шел ни в какое сравнение с выпуском основных танков с чисто пушечным вооружением. По воспоминаниям Л.И. Карцева, по одному танковому батальону в Белорусском и Прикарпатском военных округах оснастили ИТ-1. После снятия с вооружения ИТ-1 переоборудовали в тягачи [6].

Не состоялся и намеченный перевод комплекса на новое шасси на базе Т-64.

Тем не менее в ходе войсковой эксплуатации комплекса «Дракон» был получен ценный опыт, в особенности в части организации повседневного

обслуживания и ремонта сложной техники, ранее не применявшейся в бронетанковых частях. Кроме того, на учениях прошли практическую проверку основы тактики применения бронетехники с управляемым вооружением. Накопленный опыт нашел применение в следующем десятилетии, после начала массового внедрения в войска комплекса «Кобра», достаточно полно отвечавшего новым требованиям к такому оружию.