Отель «Бертрам»

I

Мисс Марпл проснулась рано, потому что всегда просыпалась рано. Ей очень понравилась кровать. Исключительно удобная.

Она семенящими шажками подошла к окну и раздвинула шторы, впустив немного бледного лондонского света. Однако пока не спешила выключить электрическое освещение. Ей отвели очень милый номер, вполне в традициях «Бертрама». Обои в розовый цветочек, большой, хорошо отполированный комод из красного дерева и такой же туалетный столик. Два стула с прямыми спинками и одно мягкое кресло с сиденьем удобной высоты. Дверь вела в смежную ванную комнату, современную, но покрытую плиткой в розочках, благодаря чему не производила впечатления кабинета для гигиенических процедур.

Мисс Марпл снова легла в постель, взбила подушки, бросила взгляд на часы: половина восьмого. Она взяла маленький молитвенник, который всегда сопровождал ее, и, как обычно, прочла полторы страницы, намеченные на сегодня. Потом она взяла свое вязание и принялась вязать, сначала медленно, так как ее ревматические пальцы сразу после пробуждения плохо ее слушались, но очень скоро они стали двигаться все быстрее, их болезненная скованность прошла.

– Еще один день, – отметила мисс Марпл, радуясь этому факту и испытывая обычное благодушное удовольствие. Еще один день – и кто знает, что он принесет?

Пожилая дама расслабилась и перестала вязать, мысли ее неторопливо текли в голове. Селина Хейзи… какой красивый сельский дом был у нее в Сент-Мэри-Мид, а теперь кто-то соорудил над ним эту уродливую зеленую крышу… Маффины… так много масла на них расходуется… но очень вкусные… И подумать только, здесь подают традиционный кекс с тмином! Она никак не ожидала, даже не надеялась, что все здесь будет таким же, как когда-то раньше… потому что, в конце концов, время не стоит на месте… А чтобы заставить его остановиться вот так, нужно было потратить очень много денег… В отеле совсем нет пластика! Наверное, это окупается. Все устаревшее в свое время возвращается и становится таким колоритным… Посмотрите, как сейчас люди хотят старые садовые розы и презирают чайно-гибридные![14] В этом отеле все не похоже на настоящее… Что ж, почему должно быть похоже? Прошло уже пятьдесят… нет, шестьдесят лет с тех пор, как она здесь останавливалась. И ей отель не кажется настоящим, потому что она теперь акклиматизировалась в текущем году от рождества Господа нашего… правда, все это открывает ряд очень интересных проблем… Атмосфера и люди… Мисс Марпл совсем отложила вязание.

– Закоулки, – вслух произнесла она. – Закоулки, я думаю… Ведь очень трудно найти…

Объясняется ли этим странное ощущение беспокойства, которое охватило ее вчера вечером? Ощущение, будто что-то не так…

Все эти пожилые люди и правда очень похожи на тех, которых она помнила с тех пор, как останавливалась здесь шестьдесят лет назад. Тогда они смотрелись естественно, но сейчас естественными не кажутся. Сегодняшние пожилые люди не похожи на тогдашних пожилых людей; они обрели беспокойный, раздраженный вид из-за домашних тревог, сражаться с которыми устали. Или носятся по заседаниям разных комитетов и стараются казаться энергичными и компетентными, или красят волосы в синий с фиолетовым отливом, или носят парики, а их руки не такие, какими она их помнила, не тонкие и изящные: они огрубели от мытья посуды и стиральных порошков…

И поэтому – ну да, поэтому эти люди кажутся ненастоящими. Но дело в том, что они – настоящие. Селина Хейзи – настоящая. И тот довольно красивый старый военный в углу настоящий – она встречала его когда-то, хоть и не вспомнила его имя, – а епископ (милый Робби!) умер.

Мисс Марпл посмотрела на свои миниатюрные часы. Половина девятого. Пора завтракать.

Она изучила правила распорядка в отеле, напечатанные, кстати, прекрасным крупным шрифтом, так что не пришлось надевать очки.

Еду можно заказывать по телефону, связавшись с «обслуживанием в номерах», или можно нажать кнопку звонка с надписью «горничная».

Мисс Марпл сделала второе. Переговоры с «обслуживанием в номерах» всегда ее нервировали.

Все было сделано в лучшем виде. Не прошло и нескольких минут, как раздался стук в дверь и появилась просто замечательная горничная. Настоящая горничная, которая казалась ненастоящей в полосатом бледно-лиловом ситцевом платье и даже в чепце, в свежевыстиранном чепце. Улыбчивое, розовое, положительно деревенское на вид лицо. (Где они находят таких людей?)

Мисс Марпл заказала завтрак: чай, яйца-пашот, свежие булочки. Горничная была такой опытной, что даже и не заикнулась об овсяных хлопьях или апельсиновом соке.

Через пять минут завтрак подали. Удобный поднос с большим пузатым заварочным чайником, жирным молоком и серебряным кувшином кипятка. Два прекрасных яйца-пашот на тосте, приготовленных по всем правилам, а вовсе не похожих на ядра в жестяных чашках, и большие кружочки масла с оттиснутым изображением чертополоха. Мармелад, мед и клубничный джем. Восхитительного вида булочки – не черствые, с напоминающей бумагу сердцевиной, а пахнущие свежим хлебом (самый вкусный запах на свете!). И еще там лежали яблоко, груша и банан.

Мисс Марпл вонзила нож осторожно, но уверенно. Она не разочаровалась. Из яйца потек темно-желтого цвета густой желток. Идеальные яйца!

Вся еда была очень горячей. Настоящий завтрак. Она могла бы и сама такой приготовить, но ей не пришлось этого делать! Ей его принесли, словно… нет, не так, словно бы она королева, а словно она – пожилая леди, остановившаяся в хорошем, но чрезмерно дорогом отеле. Фактически – в том самом 1909 году. Мисс Марпл выразила свое восхищение горничной, которая с улыбкой ответила:

– О да, мадам, наш шеф-повар очень следит за качеством завтраков.

Мисс Марпл окинула ее оценивающим взглядом. Несомненно, отель «Бертрам» способен творить чудеса. Настоящая горничная. Пожилая дама суеверно ущипнула себя за левую руку.

– Вы здесь уже давно? – спросила она.

– Всего чуть больше трех лет, мадам.

– А до этого?

– Я работала в гостинице в Истборне. Очень современной, с новейшим оборудованием, но я предпочитаю такие старомодные отели, как этот.

Глотнув чаю, мисс Марпл поймала себя на том, что негромко напевает слова одной давно позабытой песенки:

Горничная выглядела несколько удивленной.

– Я просто вспоминала старую песню, – прощебетала мисс Марпл извиняющимся тоном. – Когда-то она была очень популярной. – И она снова тихо запела: – «О, где ты был всю мою жизнь…» Может быть, вы ее знаете?

– Ну… – Лицо горничной приняло виноватое выражение.

– Слишком древняя для вас, – сказала мисс Марпл. – Ах, боже мой, невольно предаешься воспоминаниям в таком вот месте.

– Да, мадам, многие дамы, что живут у нас, чувствуют то же самое.

– Отчасти поэтому они и приезжают сюда, мне кажется, – ответила мисс Марпл.

Горничная ушла. Она явно привыкла к старым дамам, которые щебечут и предаются воспоминаниям.

Мисс Марпл закончила свой завтрак и встала с постели, наслаждаясь своей неторопливостью. У нее уже был готов план восхитительного утреннего похода по магазинам. Не слишком долгого похода, чтобы не утомиться. Сегодня, возможно, это будет Оксфорд-стрит. А завтра – Найтсбридж. Она с удовольствием строила планы на будущее.

Было около десяти часов, когда пожилая дама вышла из своего номера во всеоружии: шляпка, перчатки, зонтик – на всякий случай, хотя погода была прекрасной, – сумка, ее самая лучшая сумка для покупок…

Дверь через одну от нее дальше по коридору резко распахнулась, и из нее кто-то выглянул. Это была Бесс Седжвик. Она вернулась в комнату и захлопнула за собой дверь.

Спускаясь по лестнице, мисс Марпл размышляла. Ранним утром она предпочитала лестницу лифту. Спуск служил ей разминкой. Ее шаги становились все медленнее… потом она остановилась.

II

Когда полковник Ласкомб шел по коридору от своего номера, дверь на верхней площадке лестницы резко распахнулась, и леди Седжвик обратилась к нему:

– Наконец-то вы здесь! Я вас высматривала, хотела поймать. Где мы можем поговорить? Я имею в виду – поговорить, чтобы каждую секунду не натыкаться на какую-нибудь старушенцию.

– Ну, Бесс, я даже и не знаю… наверное, в мезонине есть нечто вроде кабинета.

– Лучше зайдите сюда. Быстрее, пока горничная не заподозрила нас в чем-нибудь.

Довольно неохотно полковник Ласкомб переступил порог, и дверь за ним плотно закрылась.

– Я понятия не имел, что вы остановились здесь же, Бесс. Мне это и в голову не пришло.

– Я так и думала.

– То есть… Я бы никогда не привез сюда Эльвиру. Эльвира здесь, вы знаете?

– Да, я видела ее с вами вчера вечером.

– Но я действительно не знал, что вы живете здесь. Это место кажется мне совершенно неподходящим для вас.

– Не понимаю почему, – холодно ответила Бесс Седжвик. – Это по всем меркам самый комфортабельный отель в Лондоне. Почему бы мне здесь не остановиться?

– Вы должны поверить, что я понятия не имел… Я хочу сказать…

Леди Седжвик посмотрела на него и рассмеялась. Она была одета на выход, в хорошо скроенном темном костюме и ярко-изумрудной блузке. Вид у нее был веселый и очень оживленный. Рядом с ней полковник Ласкомб казался старым и увядшим.

– Дорогой Дерек, не надо так волноваться. Я не обвиняю вас в том, что вы пытались организовать трогательную встречу матери с дочерью. Просто такое иногда случается, люди встречаются в неожиданных местах. Но вы должны увезти отсюда Эльвиру, Дерек. Вы должны увезти ее отсюда немедленно, сегодня же.

– О, она собирается уехать. То есть я привез ее сюда всего на пару дней. Сводить ее на постановку и тому подобное. Завтра она уедет к Мелфордам.

– Бедняжка, ей там будет скучно.

Ласкомб озабоченно посмотрел на нее:

– Вы думаете, ей будет очень скучно?

Бесс сжалилась над ним.

– Может, и нет, после итальянского заточения. Возможно, она даже найдет, что там ужасно интересно.

Ласкомб собрал все свое мужество.

– Послушайте, Бесс, я был поражен, обнаружив вас здесь, но не думаете ли вы, что… Ну, знаете, что этому суждено было случиться. Я хочу сказать, что вам представилась возможность… я не думаю, что вы действительно знаете, что… что чувствует эта девочка.

– Что вы пытаетесь мне сказать, Дерек?

– Так ведь вы ее мать все-таки…

– Конечно, я ее мать. А она моя дочь. И что хорошего это дало нам обеим или даст когда-нибудь?

– Вы не можете знать этого наверняка. Мне кажется… она это чувствует.

– Что навело вас на эту мысль? – резко спросила Бесс Седжвик.

– Вчера она мне сказала кое-что. Она спросила, где вы и что делаете.

Женщина пересекла комнату и подошла к окну. Постояла там несколько секунд, постукивая пальцами по оконной раме.

– Вы такой милый, Дерек, – сказала она. – У вас такие хорошие идеи. Но они не работают, мой бедный ангел! И вы должны это признать. Они не работают, и они могут быть опасными.

– О, бросьте, Бесс. Опасными?

– Да, да, да. Опасными. Я – опасна. Я всегда была опасна.

– Когда я думаю о некоторых вещах, которые вы делали… – сказал полковник Ласкомб.

– Это мое личное дело, – возразила Бесс Седжвик. – Попадать в опасные ситуации стало для меня своего рода привычкой. Нет, не привычкой. Больше похоже на зависимость. Как от наркотика. Словно та сладкая маленькая доза героина для наркоманов, которую они должны часто получать, чтобы жизнь казалась им яркой и чтобы стоило жить. Ну, это ничего. Сама разберусь – или нет, как получится. Я никогда не принимала наркотики, я в них никогда не нуждалась. Опасность была моим наркотиком. Но люди, которые живут так, как я, могут стать источником беды для других людей. Ну же, не будьте упрямым старым ослом, Дерек. Держите девочку подальше от меня. Я не дам ей ничего хорошего. Только причиню вред. Если это возможно, даже не позволяйте ей узнать, что я остановилась в том же отеле. Позвоните Мелфордам и увезите ее туда сегодня же. Придумайте какое-нибудь оправдание, срочное дело…

Полковник Ласкомб поколебался, подергал себя за усы.

– Я думаю, вы совершаете ошибку, Бесс. – Он вздохнул. – Она спрашивала, где вы. Я ей сказал, что вы за границей.

– Что ж, я буду там через двенадцать часов, так что все складывается хорошо.

Она подошла к нему, поцеловала в подбородок, ловко повернула кругом, как будто они собирались играть в жмурки, открыла дверь, легонько подтолкнула и вытолкнула наружу. Когда дверь за полковником Ласкомбом закрылась, он заметил старую даму, выходящую из-за угла со стороны лестницы. Она бормотала себе под нос, роясь в сумочке:

– Господи, господи… Должно быть, оставила в номере. Боже мой…

Она прошла мимо полковника Ласкомба, по-видимому, почти не замечая его, но, когда он начал спускаться по лестнице, остановилась у двери в свой номер и пристально посмотрела ему вслед. Затем посмотрела на дверь Бесс Седжвик.

– Вот, значит, кого она ждала, – проговорила мисс Марпл. – Интересно, зачем…

III

Подкрепив силы завтраком, каноник Пеннифазер пересек гостиную в холле, не забыв сдать свой ключ администратору, распахнул дверные створки и аккуратно был водружен в такси швейцаром-ирландцем, которого поставили там именно для таких целей.

– Куда, сэр?

– Господи, – с внезапным отчаянием произнес каноник Пеннифазер. – Дайте вспомнить… куда же я направлялся?

Движение на Понд-стрит остановилось на несколько минут, пока каноник Пеннифазер и швейцар обсуждали этот запутанный вопрос.

В конце концов, на священника снизошло озарение, и шофер такси получил указание ехать к Британскому музею.

Швейцар остался на тротуаре с широкой улыбкой на лице и, поскольку больше никто не выходил, прошел чуть дальше вдоль фасада, тихонько насвистывая старую мелодию.

Одно из окон на первом этаже «Бертрама» распахнулось, но швейцар даже не повернул голову, пока оттуда внезапно не раздался чей-то голос:

– Значит, вот где ты оказался, в конце концов, Микки. Что занесло тебя в такое место?

Он резко обернулся, пораженный, и уставился на обладательницу голоса.

Леди Седжвик высунула голову в открытое окно.

– Ты меня не узнаешь? – требовательно спросила она.

Лицо мужчины вдруг просветлело, он узнал.

– Будь я проклят, если это не малютка Бесси! Подумать только! Прошло столько лет… Малютка Бесси.

– Никто, кроме тебя, никогда не называл меня «Бесси». Это отвратительное имя. Что ты делал все эти годы?

– То одно, то другое, – сдержанно ответил Микки. – Об этом не сообщали в новостях, как о тебе. Я читаю о твоих подвигах в газетах время от времени.

Бесс Седжвик рассмеялась.

– Во всяком случае, я лучше сохранилась, чем ты, – сказала она. – Ты слишком много пьешь. Ты всегда много пил.

– Ты хорошо сохранилась, потому что всегда была при деньгах.

– Деньги не принесли бы тебе пользы. Ты бы пил еще больше и совсем опустился. Да, так и было бы! Что привело тебя сюда? Вот что я хочу знать. Как ты ухитрился устроиться в такое место?

– Мне была нужна работа. И у меня есть вот это… – Он прикоснулся к ряду медалей на груди.

– Да, понимаю. – Она стала задумчивой. – И подлинные к тому же, да?

– Конечно, подлинные. Почему бы им не быть подлинными?

– О, я тебе верю. Ты всегда был смелым. Всегда был хорошим бойцом. Да, армия тебе подошла. В этом я уверена.

– В армии всё в порядке во время войны, но ничего хорошего в мирное время.

– Значит, ты этим занялся. Я понятия не имела… – Она замолчала.

– О чем ты понятия не имела, Бесси?

– Ни о чем. Странно снова видеть тебя столько лет спустя.

– Я-то не забыл, – сказал мужчина. – Я тебя никогда не забывал, малютка Бесси. Ах! Какой ты была красивой девочкой! Красивой, хрупкой девочкой…

– Чертовски глупой девочкой, вот кем я была, – заметила леди Седжвик.

– Это правда. В тебе было мало здравого смысла. Иначе ты не связалась бы со мной… Как ловко ты управлялась с лошадью! Помнишь ту кобылу… как ее звали… Молли О’Флинн? Она была злой чертовкой, это точно.

– Ты единственный мог на ней скакать, – сказала леди Седжвик.

– Она бы меня сбросила, если б смогла! Когда она поняла, что не сможет, она сдалась. Ах, какой была красавицей… Но если говорить об умении держаться в седле, то в тех краях ни одна леди не делала это лучше тебя. У тебя была красивая посадка, красивые руки… И никакого страха, ни минуты! Так оно и пошло с тех пор, насколько я могу судить. Самолеты, гоночные автомобили…

Бесс Седжвик рассмеялась.

– Мне надо идти дописывать письма.

Она отошла от окна. Микки прислонился к ограждению.

– Я не забыл Баллиговлан, – многозначительно произнес он. – Иногда я подумывал написать тебе…

– И что ты хочешь этим сказать, Мик Горман? – раздался резкий голос Бесс Седжвик.

– Я просто сказал, что не забыл… ничего не забыл. Я просто… вроде как напомнил тебе.

В голосе Бесс Седжвик по-прежнему звучали резкие ноты.

– Если ты хочешь сказать то, что я думаю, я дам тебе один совет. Если попытаешься устроить неприятности, я прикончу тебя так же легко, как прикончила бы крысу. Мне уже приходилось убивать людей…

– Может быть, за границей…

– За границей или здесь – мне все равно.

– Боже правый, я верю, что ты так и сделаешь! – В его голосе послышалось восхищение. – В Баллиговлане…

– В Баллиговлане, – перебила она, – тебе заплатили за то, чтобы ты держал язык за зубами, и хорошо заплатили. Ты взял деньги. Больше ты от меня ничего не получишь, поэтому даже не думай об этом.

– Это была бы славная романтическая история для воскресных газет…

– Ты слышал, что я сказала.

– Ладно, – рассмеялся он, – я это несерьезно, просто пошутил. Я бы никогда не сделал ничего такого, что повредило бы моей малютке Бесси. Буду держать язык за зубами.

– Постарайся, – сказала леди Седжвик.

Она закрыла окно и, опустив взгляд на письменный стол перед собой, уставилась на незаконченное письмо. Взяла его в руки, посмотрела на него, скомкала и швырнула в корзинку для бумаг. Затем внезапно встала с места и вышла из комнаты. Она даже не окинула взглядом комнату перед тем, как ушла.

Маленькие кабинеты в отеле «Бертрам» часто создавали впечатление, что в них никого нет, даже если это не так. Два хорошо оборудованных письменных стола стояли в оконных проемах, на столике справа лежали несколько журналов, а слева разместили два кресла с очень высокими спинками, обращенные к камину. Они служили излюбленным местом отдыха во второй половине дня для пожилых военных или морских офицеров, они погружались в эти кресла и счастливо засыпали до самого чая. Любой из тех, кто приходил сюда написать письмо, обычно их даже не замечал. Утром эти кресла не пользовались большим спросом.

Тем не менее случилось так, что именно в то утро оба они оказались заняты. В одном сидела старая дама, а в другом – молодая девушка. Последняя поднялась. Несколько мгновений она стояла, нерешительно глядя на дверь, в которую вышла леди Седжвик, потом медленно двинулась к ней. Лицо Эльвиры Блейк было смертельно бледным.

Прошло еще пять минут, прежде чем старая дама шевельнулась. Затем мисс Марпл решила, что небольшой отдых, который она всегда устраивала себе после того, как одевалась и спускалась вниз, продолжался достаточно времени. Пора бы выйти из отеля и насладиться радостями Лондона. Возможно, она пройдет пешком до самой Пиккадилли и доедет на автобусе номер 9 до Хай-стрит в Кенсингтоне; или, может быть, она пройдется по Бонд-стрит и доедет до универмага «Маршалл энд Снелгроувз» на двадцать пятом автобусе; или можно поехать на двадцать пятом номере в другую сторону, и, насколько она помнила, он довезет ее до универмага «Арми энд нейви сторз». Выходя на улицу, она смаковала про себя эти детали. Швейцар-ирландец, вернувшийся на место, все решил за нее.

– Вам понадобится такси, мадам, – твердо заявил он.

– Я так не думаю, – ответила мисс Марпл. – Полагаю, здесь недалеко останавливается двадцать пятый автобус, на котором я могла бы поехать, или на номере два от Парк-лейн.

– Вам не нужен автобус, – твердо возразил швейцар. – Очень опасно запрыгивать в автобус, будучи в летах. Они так резко трогаются с места и останавливаются, снова и снова… Можно упасть от рывков. В наши дни у парней за рулем просто нет сердца. Я свистну и вызову вам такси, и вы доедете куда угодно, как королева.

Мисс Марпл обдумала это и сдалась.

– Очень хорошо, – сказала она, – наверное, я действительно лучше возьму такси.

Швейцару даже не пришлось свистеть. Он просто щелкнул пальцами, и такси явилось как по волшебству. Мисс Марпл со всей заботливостью усадили в него, и она ни с того ни с сего решила поехать в универмаг «Робинсон энд Кливерз» и взглянуть на великолепный выбор настоящих льняных простынь. Пожилая дама с удовольствием сидела в такси и чувствовала себя действительно королевой, как и пообещал ей швейцар. Ее мысли были полны приятного предвкушения льняных простынь, льняных наволочек и правильных кухонных полотенец, без изображений бананов, инжира, собачек на задних лапах и других отвлекающих картинок, которые раздражают, когда моешь посуду.

IV

Леди Седжвик подошла к стойке администратора.

– Мистер Хамфрис у себя в офисе?

– Да, леди Седжвик. – Мисс Гориндж выглядела изумленной.

Бесс прошла за стойку, постучала в дверь и вошла, не дождавшись ответа.

Мистер Хамфрис поднял изумленный взгляд.

– Что…

– Кто нанял этого человека, Майкла Гормана?

Мистер Хамфрис несколько бессвязно заговорил:

– Парфитт ушел – месяц назад он попал в дорожную аварию. Нам нужно было быстро найти ему замену. Этот человек показался подходящим. Рекомендации в полном порядке – бывший военный, довольно хороший послужной список; может быть, не очень умен, но иногда это даже к лучшему… Вы о нем ничего плохого не знаете, так ведь?

– Достаточно, чтобы не желать его присутствия здесь.

– Если вы настаиваете, – медленно произнес Хамфрис, – мы объявим ему об увольнении…

– Нет, – медленно ответила леди Седжвик. – Нет, уже слишком поздно… Неважно.