Отель "Калифорния"

Эпилог

На перекрестке Хайленда и Голливуда светофор был отключен — движением регулировал полицейский. Через Голливуд ехал траке подъемным краном, оставив на углу двухэтажные леса. Под bill-board[140]. Меняли рекламу.

Ричард Спикс высунулся из окна своего автомобиля и посмотрел вверх. Трое парней сдирали с билборд Настино лицо. «О, fuck!» — он ударил ребром ладони по рулю и попал на сигнал. Один из парней обернулся и, сожалея, развел руками. Он сдирал Настины большие, чуть приоткрытые губы. Она будто дула на ладонь. На ней стояли две фигурки. Мужские. «Это мои губы! И нос мой! Видишь, в левой ноздре ма-аленькая родинка. А какая-то нахалка пришла на интервью и показывала эту вырезку из журнала. Но теперь ты знаешь, что это я!» Это была реклама сошедшего с экранов фильма. Теперь ребята отдирали Настины губы.

Полицейский свистнул ряду машин, в котором стоял Ричард Спикс. Он еще раз посмотрел вверх — «Как вторые похороны. Shit!» и, резко повернув налево, поехал по Хайленду к Голливуд-фривею: уже в восемь утра суетливому и воображающему себя деловым. Ричард влился в поток машин, в которых люди мнили себя невидимыми и ковырялись в носах. Люди открывали рты в ругательствах и тыкали кому-то средний палец. Люди ничего не слышали — с закрученными доверху окнами, с шумящими аэркондишинерз и радио на полную мощь.

На место Настиного лица приклеивали рекламу mini pads «Свобода».