Откровенные рассказы странника духовному своему отцу

Иеромонах Василий (Гролимунд). Послесловие

Посетив в 1951 г. Русский Пантелеймонов монастырь на святой Афонской Горе, Сергей Николаевич Большаков обнаружил там рукопись, содержащую "Откровенные рассказы странника", которую он считал авторским подлинником^{1}.На основании этого сведения доцент Вюрцбургского университета дьякон др. Петер Планк попросил меня в июне 1980 года достать ему копию этой рукописи. Я охотно согласился выполнить эту просьбу и с любезного разрешения отца игумена архимандрита Иеремии и братии обители св. Пантелеймона начал искать эту книгу в шкафу славянских рукописей XIX века в богатом монастырском книгохранилище. Так как каталога новых рукописей в библиотеке нет, мне пришлось просматривать многочисленные книги по отдельности. Я уже потерял надежду найти искомое, когда вдруг буквально самая последняя книга оказалась рукописью "Рассказов странника". Она носит шифр №50/4/395 и старый шифр №ХХУП/3/47 или 317/1883, Я сразу же сравнил текст рукописи с известным текстом 3-го издания и заметил, что Сергей Николаевич Большаков был прав:между ними существуют значительные расхождения. Особенно резко отличаются первый рассказ и конец четвертого рассказа, после которого в рукописи следует еще краткое послесловие, но "Трех ключей к внутренней .молитвенной сокровищнице" в ней нет, как нет и дополнительных трех рассказов второй части современных изданий. Текст занимает 452 страницы, остальные листы белые. Судя по пропускам и ошибкам, эта рукопись не может быть автографом "Рассказов странника".

Поскольку третье издание "Рассказов", лежащее в основе всех дальнейших известных нам изданий, характеризуется как "исправленное и дополненное", постольку первое издание представляет особый интерес, ибо существует возможность, что оно было сделано по авторскому подлиннику или по списку, более близкому к нему. Ленинградская Государственная Публичная Библиотека имени М.Е.Салтыкова-Щедрина любезно доставила мне ксерокопии этой редкой и на Афоне мною не найденной книги. Текст этого издания сильно отличается как от известной нам редакции, так и от афонской рукописи, к которой он во многом ближе, чем третье издание. Название книги тоже другое: "Откровенный рассказ странника духовному своему отцу, написанный слышавшим, по убеждению следующего изречения в слове Божием: "Тайну цареву добро есть хранити, дела же Божия открывати славно" (Товит, 7), Казань 1881. К сожалению, это издание сделано не по автографу, а по довольно плохому списку, ибо текст местами не сохранился полностью, особенно в начале главы. Поэтому епископ Никон, издатель дополнительных рассказов, написал об этой книге: "Издана была она, можно сказать, безграмотно: никто не потрудился исправить даже грамматические ошибки... Первое издание ее скоро разошлось; второе появилось в более исправном виде. Я тогда же писал святителю Феофану и спрашивал его мнение о сей книге: он ответил мне, что учение о молитве изложено в ней правильно".^{2}

Святой епископ Феофан (Говоров), Вышенский Затворник (1815-5.1.1894), сам исправил "Рассказы" и дал им известный нам вид. Об этом он написал Н.В.Елагину в письме от 26 октября 1882 года: "...Помните, или знали ль Паисия Саровского^{3}— теперь игумена где-то в Казанской епархии? Он начал рассказ странника, искавшего молитву Иисусову. (Может быть, я про это уже сказал Вам? Забыл). И мне прислал. - Я эту книжицу поправил - и дополнил... и послал для второго издания".^{4}Читатель нашего издания сам может ознакомиться с редакторской деятельностью святителя Феофана, особенно обработавшего первый рассказ, в котором странник не мог найти ответа на вопрос о способе непрестанной молитвы у ученых богословов и проповедников. Это, конечно, была косвенная критика господствовавшего тогда в духовных академиях схоластического богословия. В конце рассказа святитель убрал подробности о том, как женщина хотела прельстить странника в плотский грех. Кроме многочисленных стилистических исправлений, редактор хотел предостеречь неопытного в духовной жизни читателя от опасностей прелести и других заблуждений, в которые может впасть человек, не очищенный от грехов и страстей, самочинно и самоуверенно дерзая заниматься умным деланием и Иисусовой молитвой. Поэтому святой Феофан подчеркивает важность подчинения духовному отцу и послушания ему и сильно меняет состав подборки аскетических текстов, вошедших в приложение к изданию "Рассказов" под названием "Три ключа к внутренней молитвенной сокровищнице".

Что касается автора и обстоятельств, при которых произошло повествование, анонимный издатель после смерти игумена Паисия нам сообщает в предисловии третьего издания следующее: "1) Кто писал? Рассказы эти списаны на Афоне покойным настоятелем Черемисского монастыря игуменом Паисием у одного старца схимника и потом по желанию многих, читавших их в рукописи, были им напечатаны. Кто же был их составитель — неизвестно. 2) На второй вопрос, где и как состоялось рассказывание, нельзя определенно ответить. Но можно догадываться, что это случилось так: добравшись до Иркутска, странник приглашен был, как рассказывается, одним страннолюбцем, и жил у него несколько, пока намолился Богу у св. мощей святителя Иннокентия и получил указание от означенного страннолюбца, как достигнуть Иерусалима. Имея свободное время, он, по обычаю и потребности, поискал и нашел духовного отца, который, заметив в нем делание молитвы Иисусовой, спросил, вероятно, как он научился ей и от кого. Это и подало повод к рассказам и хорошо объясняет, почему первый рассказ прямо начинается сказанием об обретении наставника молитвы Иисусовой, а не о себе самом, о чем говорится будто мимоходом уже в третьем рассказе. — За один раз все рассказать не пришлось. Рассказана только первая половина успеха в науке молиться Иисусовою молитвою. — Дальнейшее движение сего успеха пресечено смертью старца. Вторая половина дела молитвы доведена до конца при помощи руководства писаниями святых отцов, по пути в Иркутск. - Третий рассказ краткий — на прощание пред отбытием в Иерусалим. Собравшись совсем в путь, странник пришел проститься со своим духовным отцом и по просьбе его кратко рассказал свою историю. — Четвертый рассказ — случайный. Странник, совсем уже выходивший из города, был остановлен случайно на несколько дней. Не утерпел он, чтобы не побывать еще у своего духовного отца, который и упросил его рассказать еще что-либо из того, что встречал он в своем странствии назидательного. — Вот как, нужно полагать, произошли все четыре рассказа".^{5}

Когда я принял участие во Второй Международной научной церковной конференции, посвященной 1000-летию Крещения Руси (Москва, 11-19 мая 1987г.),и собирался там читать доклад об открытии других редакций "Откровенных рассказов странника", о. игумен Андроник (Трубачев), насельник Троице-Сергиевой Лавры, сообщил мне о приписках об авторе "Рассказов" в личном экземпляре его деда, о. Павла Флоренского, и любезно предоставил мне свою ценную книгу для добавления этих неожиданных сведений к моему докладу. Приснопамятный О.Павел записал, что автором "Рассказов" был "архимандрит Михаил, настоятель Троицкого Селенгинского монастыря и первый начальник учрежденной 4 января 1879 г. противораскольнической миссии. Рожденный в расколе, он в 1846 году перешел в православие, затем с 1857 по 1874 г. жил на Афоне, где и постригся. В 1872 году он посылаем был в Малую Азию для обращения к православию майносских старообрядцев. После Афона он четыре года жил в Свияжском, Казанской епархии, монастыре, исполняя обязанности епархиального миссионера. Переведенный в Забайкалье, он много полемизировал со старообрядцами (многие беседы напечатаны в "Иркутских Епархиальных Ведомостях" и в 1887 г. переизданы протоиереем В. Михайловским) и умер в начале 1884 года".^{6}

В письме №39 от 3-го декабря 1880г. архиепископ Иркутский Вениамин написал архиепископу Казанскому Владимиру: "...Теперь у меня есть очень важная причина писать: 30 ноября, как телеграфируют мне из Шацка, умер в Вышенской пустыни брат мой о.Феодосии... Не имел я от Вас уведомления, послана ли Вами покойному о.Феодосию рукопись: "Искатель непрестанной молитвы". Не писал мне также о получении ее и он. Если она доселе находится у Вас, прошу отправить ее в Вышенскую пустынь через г.Шацк на имя настоятеля архимандрита Аркадия. Пусть она будет от меня прикладом в обитель на поминовение брата".^{7}В письме № 42 от 18 марта 1881 года владыка еще раз отзывается об этой книге: "...Рукопись о. архимандрита Михаила переписывали для себя афонские старцы. Я жалею, что брат мой о. Феодосии теперь не может мне сообщить мнение о ней преосвященного Феофана. В письме своем к нему я просил его представить ее преосвященному Феофану и узнать его о ней мнение. Что касается оптинских старцев^{8},то они не рекомендуют читать некоторые места из Добротолюбия (которое, однако, издано и теперь является в новом издании), в которых указываются внешние действия сердечной молитвы, а об этих действиях в рукописи о. архимандрита Михаила ничего не говорится. Рукопись эта мне особенно нравится тем, что не отвлеченными рассуждениями учит непрестанной молитве, а опыты оной изображает в лицах, в простом и живом рассказе. Здесь многие (разумеется, благочестивые) читали ее с восхищением, некоторые и списали для себя".^{9}

Так как владыка Вениамин в очень общих чертах говорил о рукописи о.Михаила, нам трудно с точностью установить его авторство: ибо мы не знаем, записал ли он просто рассказы духовного отца странника или самого странника, отредактировал ли уже существующие записки или сам написал под видом этих рассказов свою духовную автобиографию. Возможно даже, что рукопись о. архимандрита содержала не наши "Рассказы странника", а другое, похожее, сочинение. В июле 1988 г. я обнаружил в библиотеке Русского Пантелеимонова монастыря на Святой Афонской Горе брошюру с названием, напоминающим название рукописи о.Михаила: "Искатель непрестанной молитвы или сборник изречений и примеров из книг Священного писания и сочинений богомудрых подвижников благочестия о непрестанной молитве. Собрал игумен Тихон". Издание 2-е, Саровской пустыни. М., 1901.^{10}Вопрос о содержании рукописи и может быть и об авторстве о.Михаила был бы решен, если бы у нас в руках оказался автограф о.Михаила. О дальнейшей судьбе этой рукописи, к сожалению, ничего не известно. Можно предположить, что неожиданное, почти одновременное появление первого издания "Рассказов странника", которое о.Паисий сразу же прислал святителю Феофану, вдруг лишило рукопись ее значения, именно после того, как Вышенский Затворник исправил текст первого издания и послал его обратно для переиздания: исправление "Рассказов странника" являлось одновременно как одобрением, так и критикой этой книги, и поэтому святителю больше нечего было о ней сказать. Таким образом, исправленный епископом Феофаном текст стал "каноническим" и общераспространенным.

Незадолго до написания моего доклада о разных редакциях "Откровенных рассказов странника" я получил выпуск № 15 журнала "Символ", в котором о. Всеволод Рошко издал четыре страницы до тех пор неизвестной редакции с вступительной статьей под названием: "Неизвестный фрагмент "Откровенных рассказов странника"."^{11}Под влиянием выводов этой статьи я считал издание этих найденных в Иерусалиме фрагментов самым первым, сделанным по подлиннику, а казанское издание 1881 года - уже вторым, более исправленным. Но летом 1987 года я имел счастье найти полный экземпляр этих фрагментов, который носит следующее название: "Замечательный рассказ о благодатных действиях молигаы Иисусовой", издание четвертое Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, М., 1896 (стр.20). Первое издание вышло в свет там же в 1882 году,^{12}вскоре после появления первого казанского издания и одновременно со вторым. Текст пантелеимоновского издания является сокращенной редакцией полных рассказов, но наличие в нем более народных слов, которых нет ни в афонской рукописи, ни в разных казанских изданиях, указывает на то, что, вероятно, это издание сделано независимо от первого казанского, хотя и почти одновременно с ним, и, быть может, на основе других рукописных преданий. Состав этой редакции несколько иной, чем в рукописи того же монастыря и в казанских изданиях. Текст не разделен, как там, на четыре рассказа, но .на три части со своими заголовками. После краткого предисловия издатель поместил автобиографическую часть третьего рассказа в сокращенном виде, под заглавием "Нечто о рассказчике". Затем следует главная часть с заголовком "Можно ли молиться непрестанно?", где излагается сокращенное содержание рассказов (стр. 7-19). На последней странице помещено повествование старухи из четвертого рассказа под заглавием "Замечательный случай" (стр. 20). Логическая систематизация и сокрашенность текста 'указывают на деятельность какого-то редактора. Поэтому текст этого издания не может быть подлинником "Рассказов странника", как полагает о. Всеволод Рошко, выводы которого, таким образом, являются ошибочными. Текст афонского издания никогда не был обработан святителем Феофаном, но неоднократно переиздавался в том же самом виде без изменений. Мы не знаем, кто отредактировал эту брошюру, но можно предположить, что один из монахов Пантелеимонова монастыря оформил это сокращенное издание "Рассказов странника" для широкого распространения среди православного населения России и многочисленных паломников Афона. Как известно, русская обитель в то время выпускала огромное количество такого рода назидательных брошюр и книг, именно, "Добротолюбие" в переводе святителя Феофана Затворника.

Что касается дополнительных трех рассказов, которые появились только в издании епископа Никона в 1911 году, автор предисловия настоящего издания архимандрит Киприан уже коснулся вопроса об их принадлежности перу автора первых рассказов. Так как в ходе моих исследований я не нашел их ни в афонской рукописи, ни в до сих пор малоизвестных первых изданиях, я считаю их произведением другого автора, подражавшего первым рассказам. Более искусственный характер новых рассказов и стилистические различия заставляют предполагать авторство другого лица. Несмотря на это, они хорошо дополняют учение об умном делании и Иисусовой молитве первых рассказов, что вполне оправдывает их совместное издание.

Поскольку авторский подлинник или первоначальная редакция "Рассказов странника" до сих пор не найдены, то в настоящем издании перепечатывается классическая или "каноническая" редакция святого Феофана Затворника, а в прибавлениях предлагаются главные разночтения из афонской рукописи и первого казанского издания 1881 года. Обе эти редакции по-видимому являются самыми близкими к авторскому подлиннику, вероятно навсегда потерянному.

Сердечно благодарю всех, кто тем или иным образом помог мне в осуществлении текстологических исследований и издания разночтений "Откровенных рассказов странника", особенно игумена отца архимандрита Иеремию и братию Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, отца игумена Андроника (Трубачева), отца игумена Феофилакта (Моисеева), уп равляющего библиотекой Московской Духовной Академии, сотрудников библиотеки Ленинградской Духовной Академии и сотрудников Ленинградской Библиотеки Академии Наук СССР и Государственной Публичной Библиотеки имени М.Е.Салтыкова-Щедрина, которые меня очень любезно приняли и оказали мне всю возможную помощь.

Афонского монастыря Симона-Петра иеромонах Василий (Гролимунд)

Богоявление 1989 г.

И.В. Басин. Авторство "Откровенных рассказов странника духовному своему отцу"

Светлой памяти отца Александра Меня

Знаменитые "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу" обычно воспринимаются как анонимное сочинение, что соответствует издательской традиции. Но недавно исследователь "Рассказов странника" отец Василий (Гролимунд) вслед за отцом Павлом Флоренским обратил внимание на письмо Иркутского архиепископа Вениамина (Благонравова), проливающее свет на вопрос об авторстве книги^{13}.

Предыстория письма архиепископа такова. В 1879 году из Казанской епархии в Иркутск приехал отец Михаил (Козлов), назначенный начальником Забайкальской противораскольнической миссии и настоятелем Троицкого Селенгинского монастыря (с возведением в сак архимандрита). Владыка Вениамин, искавший кандидата на эту должность, остановил свой выбор на отце Михаиле, поскольку тот родился и был воспитан в среде старообрядцев, вел с ними уже несколько лет миссионерские собеседования в Казанской епархии.

Прибыв в Иркутск, отец Михаил познакомил архиепископа с рукописью своей книги "Искатель непрестанной молитвы", написанной им в бытность насельником Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (1857-1874 годы). Спустя некоторое время владыка Вениамин послал рукопись через Бийского епископа Владимира (Петрова) в Вышенскую пустынь, своему брату отцу Феодосию с просьбой представить сочинение отца Михаила для отзыва святителю Феофану Затворнику. Но как раз в то время, когда рукопись "Искателя непрестанной молитвы" была в пути, отец Феодосий умер (и нам остается только гадать, был ли передан святителю Феофану авторский вариант книги). Что же касается Бийского епископа, то он "Искателя непрестанной молитвы" прочитал и прислал своему иркутскому собрату суждение о книге. Архиепископ Вениамин пишет ему 18 марта 1881 года:

"... отвечу и на замечание ваше о рукописи о. архим. Михаила о непрестанной молитве. Я не нашел в ней осуждения нашей слабой молитве, и сам рассказчик обрел дух непрестанной молитвы, потому что сперва сам без руководства клал множество поклонов, а потом под руководством старца и без сомнения под действием его молитвы, которой не противился, как я, творил тысячами поклоны с Иисусовой молитвою. Другого способа к обретению непрестанной молитвы он не указывает и меня назидает тем, что смиряет сознанием, как далека моя молитва от настоящей молитвы. Чтобы породить и в других это сознание, я и рекомендую всем, особенно монахам, читать рассказы странника. А то не зная, в чем состоит настоящая молитва, легко вообразить и себя настоящим молитвенником [Отзывы странника о проповедях я понял так, что он не нашел в них того только, что искала его душа, а она искала разъяснения слов апостола: "непрестанно молитесь" (прим. архиеп. Вениамина -И.Б.)]. Рукопись о. архим. Михаила переписывали для себя афонские старцы. Я жалею, что брат мой о. Феодосий теперь не может мне сообщить мнения о ней пр. Феофана. В письме своем к нему я просил его представить ее пр. Феофану и узнать его о ней мнение. Что касается оптинских старцев, то они не рекомендуют читать некоторые места из Добротолюбия (которое, однако, издано и теперь является в новом издании), в которых указываются внешние действия сердечной молитвы, а об этих действиях в рукописи о. архим. Михаила ничего не говорится. Рукопись эта мне особенно нравится тем, что не отвлеченными рассуждениями учит непрестанной молитве, а опыт оной изображает в лицах, в простом и живом рассказе. Здесь многие (разумеется, благочестивые) читали ее с восхищением, некоторые и списали ее для себя"^{14}.

Отец Василий (Гролимунд) не склонен высоко оценивать свидетельство, содержащееся в письме архиепископа Вениамина, поскольку не уверен, тождествен ли "Искатель непрестанной молитвы" отца Михаила изданному в 1881 году в Казани анонимному "Откровенному рассказу странника" (в последующих изданиях название книги изменилось на "Откровенные рассказы странника"). Но мне кажется возможным уточнить историю создания и публикации "Рассказов странника", и тем самым преодолеть сомнения, высказанные отцом Василием.

* * *

О первых тридцати годах своей жизни отец Михаил (в миру Макарий Косьмич Козлов, в рясофоре Мелетий) подробно рассказал в книге "Письма к друзьям с Афонской Горы...", изданной в Петербурге в 1860 году. По косвенным данным, которые находим в дневнике отца Михаила, можно заключить, что он родился в январе 1826 года^{15}. Родители его были мещанами города Сычевки Смоленской губернии, старообрядцы-беглопоповцы. Выросший и воспитанный в среде ревнителей "старой веры", в 18 лет Макарий переживает духовный кризис. Охваченный сомнениями, является ли сообщество старообрядцев истинной Церковью, он на несколько месяцев уходит из дома в Стародубские слободы - центр беглопоповского Лужкова согласия. Но паломничество это только еще больше омрачило душу Макария. В 20 лет он вторично ушел из дома и после встречи с ржевским протоиереем Матфеем Константиновским (духовником Н.В. Гоголя) окончательно решил присоединиться к Православной Российской Церкви. По благословению Московского митрополита Филарета (Дроздова) 8 ноября 1846 года в Троице-Сергиевой Лавре ее наместник архимандрит Антоний (Медведев) принял Макария в Церковь вторым чином, через миропомазание^{16}.

После возвращения в Сычевки Макарий перенес много обид от старообрядческой общины, но только в 1854 году ему удалось покинуть родной город и поступить послушником в Климовский Покровский монастырь в Стародубьи (Черниговской епархии). Это была та самая обитель, где в 1844 году Макарий нашел столько соблазнов и разочарований; но с 1847 года монастырь был уже не старообрядческим а единоверческим, в юрисдикции Российской Церкви.

Через полтора года Макарий все же покинул Стародубье. Когда часть братии оклеветала настоятеля монастыря отца Никандра и тот был отдан под суд, Макарий не вынес тяжких сцен, свидетелем которых стал. По благословению Синода тридцатилетний искатель монашества отправился на Афон. 15 апреля 1857 года Макарий был принят в число братии Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, а через год пострижен в рясофор с переименованием в Мелетия. Духовником монастыря в те годы был отец Иероним (Соломенцов), к которому инок Мелетий относился с любовью и благоговением. Не без влияния знаменитых "Писем Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской", а также "Сказания о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле..." инока Парфения (Аггеева), он пишет в эти годы "Письма к друзьям с Афонской Горы..."

В 1860 году Мелетий вместе с иеромонахом Макарием по поручению своей обители приезжает в Россию. В Петербурге иноки издают в пользу Пантелеимонова монастыря две книги об Афоне^{17} и упомянутые "Письма к друзьям с Афонской Горы..." Собирая пожертвования на нужды монастыря, Мелетий в 1862 году совершил путешествие от Москвы до Иркутска (позднее по подобному же маршруту он отправит героя своей книги). Вернувшись в 1866 году на Афон, Мелетий тяжело заболел. 29 октября 1866 года перед лицом смерти он был пострижен в малую схиму с переименованием в Михаила. Как я полагаю, в пределах следующих полутора лет (1867 - первая половина 1868 г.) он пишет вторую свою книгу - "Искатель непрестанной молитвы", заставляющую вновь вспомнить "Сказание о странствии и путешествии..." Парфения (Аггеева). Здесь уместно сказать, что отец Михаил был лично знаком с отцом Парфением^{18}, а состоялось их знакомство, по-видимому, в Московской епархии во время шестилетнего пребывания инока Мелетия в России.

Свидетельство о том, что отец Михаил, выздоравливая, писал в своей келии, сохранил его дневник^{19}. Примечательно, что в "Искателе непрестанной молитвы" (насколько можно судить о первоначальном тексте) получил развитие стиль лучших страниц "Писем к друзьям с Афонской Горы...".

* * *

Из писем преподобного Амвросия Оптинского к монахине Леониде (Фризель), казначее Спасо-Влахернского монастыря Московской епархии, известно, что от нее в конце 1879 года Амвросий получил список "Искателя непрестанной молитвы", с которого в свою очередь была сделана копия для оптинского старца^{20}. В 1992 году в N 27 парижского журнала "Символ" был опубликован текст оптинского списка. Он несколько отличается от общеизвестных "Откровенных рассказов странника", хотя не адекватен, по-видимому, и авторскому варианту книги, занимая некое промежуточное положение между ними^{21}.

В издании 1992 года для нас имеют большое значение даты четырех "рассказов", отсутствующие во всех прочих изданиях "Рассказов странника". Беседы происходят 6, 13, 20 и 23 декабря 1859-года (в день святителя Николая Чудотворца, в неделю Праотец, неделю Отец и в канун Рождественского сочельника). Автор особо подчеркивает, что в конце книги ее герою тридцать три года. Нетрудно рассчитать даты жизни странника. Он оказывается сверстником отца Михаила! Более того, решающие переломы в их судьбах хронологически совпадают. Рождается герой "Рассказов странника", как и их автор, в 1826 году, а в 1844, через год после женитьбы, теряет в огне дедовский дом и все имущество. Отец Михаил, тогда еще Макарий Козлов, в 1844 году переживает острый духовный кризис, на несколько месяцев уходит из дома. В 1846 году умирает жена героя "Рассказов странника", и он отправляется в свои скитания. Второй акт духовного кризиса Макария, навсегда оторвавший его от сообщества старообрядцев и приведший в Православную Российскую Церковь, также приходится на 1846 год. Эти совпадения не кажутся случайными.

Остановлюсь еще на одном календарном наблюдении над текстом "Рассказов странника", связанным с биографией отца Михаила. Книга начинается с того, что странник слышит за Литургией слово апостола о молитве: "Однажды (это было в 24-ю неделю после Троицына дня) пришел я в церковь к обедне помолиться. Читали Апостол из Послания к Солунянам, зачало 273, в котором сказано:непрестанно молитеся"^{22}. Но "рядовое" апостольское чтение 24-го воскресения ("недели") по Пятидесятнице вовсе не из 1 Послания к Фессалоникийцам (слав.: Солунянам), но из второй главы Послания к Ефесянам (221 зачало). Апостольские слова, переменившие жизнь странника (1Фес.5:16), читаются в субботу 31 седмицы по Пятидесятнице^{23}.

Эта "ошибка" объясняется, как я полагаю, следующим образом. В 1866 году, когда инок Мелетий заболел и принял постриг в малую схиму, 24 неделя по Пятидесятнице приходилась на 30 октября^{24}. Пострижен отец Михаил был 29 октября перед ранней Литургией... Мы вновь видим отождествление отцом Михаилом себя и героя своей книги. Если жизнь вчерашнего Мелетия, сегодняшнего Михаила меняется в 24-ю неделю по Пятидесятнице, то и жизнь странника должна измениться в тот же день. И отец Михаил сознательно вставляет в богослужение этого воскресения то апостольское чтение, которое является смысловой осью "Рассказов странника".

Существенно, что день, с которого начинается действие книги, отец Михаил пережил тоже как начало - начало новой, дарованной ему по милости Божьей жизни. В дневнике он делает запись: "теперь предлежит мне великий подвиг, чтобы в это время, для меня Богом отсроченное, принести достойные плоды покаяния за бесчисленные и тяжкие мои грехи, которые я соделал во всей прошедшей моей жизни. Человеколюбче Господи, помози мне, немощному!"^{25}

* * *

Рукопись книги ее издатель отец Паисий (Федоров), тогда иеромонах Саровской пустыни, переписал во время своего пребывания на Афоне (16 июня - 3 ноября 1867 г., 14 августа 1868 - 25 апреля 1869 г.); во всяком случае, так утверждает анонимное вступление к третьему изданию "Рассказов странника": "Рассказы эти списаны на Афоне покойным настоятелем Черемисского монастыря игуменом Паисием у одного старца схимника и потом по желанию многих, читавших их в рукописи, были им напечатаны. Кто же их составитель, неизвестно"^{26}.

Отец Паисий опубликовал свой путевой дневник, но о знакомстве с рукописью "Искателя непрестанной молитвы" мы не находим там ни слова. Впрочем, для нашей темы небезынтересна следующая запись: "24 сентября [1868 г. - И.Б.] служил раннюю Литургию в храме Архистратига Михаила, после которой был у меня схимонах Михаил, обратившийся из раскольников и удалившийся спасаться на Афон"^{27}. У нас нет оснований сомневаться,тот лимонах Михаил посетил отца Паисия. "Раскольническое прошлое" отца Михаила оборачивалось подозрительностью и даже открытой неприязнью, которую питали по отношению к нему некоторые насельники обители^{28}, и это убеждает в том, что кроме отца Михаила и второго духовника братии отца Макария (Сушкина), в Пантелеимоновом монастыре было не так уж много монахов из старообрядцев...

Списки книги отца Михаила расходились в 1870-е годы по России. В уже упоминавшемся письме преподобного Амвросия к монахине Леониде от 7 ноября 1879 года читаем: "...пишешь, что тебе попалась в руки рукопись, где указывается простой способ, как проходил молитву Иисусову устную, умную и сердечную какой-то Орловской губернии крестьянин, наученный этому каким-то неизвестным старцем. Пишешь, что рукопись или записка этого крестьянина заканчивается 1859 годом. Незадолго перед этим временем мы слышали от покойного нашего старца батюшки отца Макария, что к нему приходил один мирянин, имевший такую высокую степень духовной молитвы, что батюшка отец Макарий недоумевал, что и отвечать ему, когда мирянин, ради получения совета, рассказывал старцу нашему разные состояния молитвы; и батюшка отец Макарий мог ему только сказать: "держитесь смирения, держитесь смирения". И после с удивлением нам об этом говорил. Я тогда это относил к Орловскому купцу Немытову, который был великий молитвенник, а теперь думаю, что может быть это был тот мирянин, о котором ты пишешь. После сороковых годов [в] Орловской губернии в Брянском монастыре жил Афонский схимонах Афанасий, проходивший умную и сердечную молитву. А еще ранее в Курской и Орловской губернии в разных монастырях жил иеросхимонах Василий, называвший себя бродягою, который учил многих прохождению молитвы Иисусовой, желавших этому учиться. Насколько сам он предуспел в этой молитве, это доказывалось тем, что цвет лица его и по смерти не изменился, а лицо его оставалось красновато, как у живого.

Когда напишется рукопись, пришли мне ее. Хотя и стыдно мне читать такие вещи, потому что нахожусь во всегдашней и беспрестанной молве и развлечении с людьми, но для самоукорения и сведения полезно почитать эту рукопись"^{29}.

Как мы видим, преподобный Амвросий, получив описание книги, предположил, что она является записью устного рассказа реального странника. Мнение это находим и в предисловии к третьему изданию "Рассказов странника", и в относительно недавних работах^{30}. И все же сам текст книги свидетельствует о литературной работе, так что не приходится говорить даже о последующей обработке чьего-то устного рассказа. Например, эпизод с посещением сада страннолюбивого помещика под Тобольском, рассказ капитана о чтении Евангелия, повествование странника о его жизни до ухода из деревни - это плод осмысленного литературного труда.

А не мог ли написать "Рассказы странника" упомянутый преподобным Амвросием И.М. Немытов? Или отец Афанасий, или отец Василий? Схимонах Афанасий (Охлопков) и иеросхимонах Василий (Кишкин) были духовными наследниками преподобного Паисия Величковского, отец Афанасий умер в 1811 году, а отец Василий в 1831 году (судя по всему, схимонах Афанасий "слился" в памяти Амвросия с другим подвижником Свенского монастыря - иеросхимонахом Афанасием [Степановым], жившим то в Рославльских лесах в полном уединении, то в Брянском Свенском монастыре, где и почил в 1843 году)^{31}. Если учесть все, что мы знаем о бытовании "Рассказов странника", то совершенно невероятным представляется создание книги в конце XVIII - начале XIX веков. И язык, и исторические реалии в таком случае были бы совершенно иными (это можно отнести и к отцу Афанасию [Степанову], родившемуся в 1770 г.). Что же касается Ивана Михайловича Немытова, то знакомство с его биографией^{32} убеждает - строгий аскет, в старости почти затворник, Немытов никогда не писал никаких книг, и скорее всего счел бы такое занятие (как и запись его устных рассказов) чем-то в высшей степени недолжным.

Письмо преподобного Амвросия позволяет признать ошибочным предположение разных лиц (хотя и высказанное лишь в форме догадки), считавших автором "Рассказов странника" самого старца Амвросия^{33}. Преподобный не стал бы в таком случае пространно гадать об авторстве рукописи. Тем более не просил бы прислать ему книгу и не поручал бы снять с нее копию для себя^{34}.

О влиянии (но все же не об авторстве) Амвросия можно было бы говорить лишь применительно к так называемым дополнительным, пятому, шестому и седьмому рассказам, изданным в 1911 году. Есть основания полагать, что они (прежде всего - два последних) были написаны кем-то из ближайшего окружения Оптинского старца. В пользу этого говорит не только то, что рукопись пятого, шестого и седьмого рассказов была найдена в бумагах Амвросия после его кончины^{35}. Следует обратить внимание на примечание, которым снабжено поучение схимника "Тайна спасения, открываемая непрестанною молитвою" в шестом рассказе: "С рукописи автора, полученной о. Амвросием из Доброго монастыря"^{36}. (Имеется в виду Лихвинский Покровский Добрый монастырь Калужской епархии, небольшая обитель на берегу Оки). Тот, кто получил текст, вставленный в шестой рассказ, должен был, по-видимому, принять и какое-то участие в составлении целого... В таком случае в преподобном Амвросии следует видеть не автора, но одного из составителей трех дополнительных рассказов, где сплетены воедино родственные по своим темам тексты, принадлежащие иным подвижникам^{37}.

По сравнению с первыми четырьмя рассказами, компилятивный характер рассказов дополнительных налицо, равно как и стилистическое различие между пятым рассказом с одной стороны, и шестым и седьмым рассказами с другой. Можно предположить, что непосредственно в Оптиной были созданы лишь два последних, а пятый, написанный неизвестным автором, оптинские редакторы превратили в соединительное звено между известной им версией текста отца Михаила и собственным сочинением, достаточно схематичным, написанным в традиционной форме "вопросов-ответов".

* * *

В 1881 году в Казани отец Паисий издает повествование о страннике, первые четыре рассказа^{38}. (Цензурное разрешение - 9 марта 1881 г., на обложке значится: Издание Игумена Паисия, настоятеля Михайло-Архангельского Черемисского мужского монастыря). Но здесь надо сказать, что за семь лет до того в Казань с Афона приехал сам инок Михаил. Его миссионерские труды среди старообрядцев, некогда бежавших от преследований в Турцию, стали известны Казанскому архиепископу Антонию (Амфитеатрову), искавшему опытного проповедника для обращения старообрядцев в своей епархии. В ответ на просьбу владыки Антония старцы Пантелеимонова монастыря отправили монаха Михаила в Россию. В статье, написанной им вскоре по приезде на родину, отец Михаил называет еще одну причину, побудившую его покинуть Афон - настоящую войну, разгоревшуюся в 1874 году между греческими и русскими насельниками Русика за право поставлять игумена из своей среды и, шире, за само право русских монахов оставаться хозяевами монастыря^{39}. Безвыходная ситуация разрешилась благодаря вмешательству российского посла графа Н.П. Игнатьева, который и отцу Михаилу помог без обязательных для афонского инока формальностей выехать из Турции в Россию.

Рукоположенный в 1874 году в сан иеромонаха^{40} и поселившийся в Богородицком Свияжском монастыре, отец Михаил ездит по епархии, проводя десятки публичных собеседований со старообрядцами. Вполне возможно, что он встречался с настоятелем недавно основанного Черемисского монастыря, отцом Паисием, уже знакомым ему по Афону... Спустя пять лет отец Михаил покидает Казанскую епархию. Перемещенный Синодом в Забайкалье, он под началом Иркутского архиепископа Вениамина (Благонравова) и Селенгинского епископа Мелетия (Якимова) продолжает ревностно заниматься обращением старообрядцев. Такт и эрудиция отца Михаила снискали ему уважение даже среди самых упорных оппонентов.

Именно тогда архиепископ Вениамин попытался передать рукопись "Искателя непрестанной молитвы" святителю Феофану Затворнику. В это самое время выходит первое издание книги, осуществленное отцом Паисием по своему, по-видимому, достаточно несовершенному списку. Святитель Феофан вскоре получил экземпляр "Откровенного рассказа странника". В его письме к Н.В. Елагину от 26 октября 1882 года читаем: "Помните, - или знали ль Паисия Саровского - теперь игумена где-то в Казанской епархии? Он издал рассказ странника, искавшего молитву Иисусову. (Может быть я про это уж сказывал вам? ... забыл). И мне прислал. - Я эту книжку поправил, - и дополнил... и послал для второго издания"^{41}.

Этот маленький фрагмент частного письма святителя опровергает мнение, будто бы Феофан сам написал изданную отцом Паисием книгу^{42}. Кроме того, для богословского и литературного таланта Вышенского Затворника совершенно не характерна художественная форма повествования, мировидение героя, сам стиль "Рассказов странника", тот особый тип "народного мистика", к которому тяготеет их автор.

Так был создан ныне известный, "канонический" для последующих изданий текст "Рассказов странника". Почему отец Паисий изменил авторское название книги? Нелишне будет вспомнить, что одновременно с "Рассказом странника" отец Паисий публикует в нескольких томах письма своего духовного отца протоиерея Авраамия Некрасова. Издание это было названо "Письма духовного отца к духовным детям". Как и в случае с "Рассказом странника", собрание писем отца Аврамия вышло без имени автора. В одном случае - анонимный рассказ духовному отцу, в другом - анонимные послания духовного отца...

Знал ли отец Михаил о том, что в Казани вышла его книга? У нас нет никаких сведений о его реакции на это событие. Но когда после смерти отца Михаила, последовавшей 30 января 1884 года, для печати была составлена статья-некролог, ее безымянный автор оказался неосведомлен о публикации "Искателя непрестанной молитвы", хотя и под другим названием. Иначе нельзя объяснить появление в некрологе следующих слов: "Самое же главное в трудах почившего благовестника - это голос истины, запечатленный в его письменных трудах, начиная с писем к друзьям со св. горы Афонской до монографии "Искатель непрестанной молитвы" и бесед со старообрядцами. В них светит облагодатствованный дух подвижника и видны все степени восхождения его из пагубного раскола на путь спасительный, когда он, окрепши в силе духа благодатию Божией, возмог стать путеводителем и других. Нельзя не пожелать, чтобы все его подвижнические и миссионерские труды были собраны в одно целое и изданы на пользу любителей благочестия и ищущих истины для спасения своей души"^{43}.

* * *

Существует еще одна гипотеза об авторстве "Рассказов странника". В 1899 году А. Кодратов, а в 1948 году архимандрит Киприан (Керн) называли имя игумена Тихона (Цыпляковского), автора нескольких душеполезных книг^{44}. Среди этих сочинений, по замечанию отца Василия (Гролимунда), есть брошюра с названием "Искатель непрестанной молитвы"^{45}. Можно присоединиться к мнению отца Василия: "Книга эта не соответствует краткому описанию рукописи о. Михаила, сделанному архиепископом Вениамином, и ее нужно считать самостоятельным произведением, по той же самой теме и с одинаковым названием. Можно предположить, что о. Тихон познакомился с рукописью о. Михаила и перенял после публикации "Рассказов странника" ее название для своей книги"^{46}.

Сам отец Тихон писал 11 августа 1896 г.: "Книжка "Искатель непрестанной молитвы" собрана только мною, а не моя. Все там святоотеческое"^{47}. Брошюра, о которой идет речь, является сборником цитат из Библии и святых отцов о молитве; в виде таких же компиляций написано (а точнее - составлено) большинство других работ отца Тихона.

Можно предположить, при каких обстоятельствах игумен Тихон познакомился с "Искателем непрестанной молитвы" отца Михаила. Во-первых, книга уже в 70-е годы распространяется в списках в России. Во-вторых, если рукопись, посланная святителю Феофану из Иркутска, все же достигла Вышенской пустыни, то игумен Тихон мог прочитать ее там. Святитель Феофан в затворе принимал только трех человек: настоятеля монастыря, духовника и своего ближайшего друга, отца Тихона^{48}, который постриг в 1866 г. принял в Выше, был ее насельником в 1864-1868 и 1871-1874 годах, а после увольнения от настоятельства на покой в 1886 году жил в обители до самой смерти (1896 г.)^{49}. В-третьих, игумен Тихон мог прочитать (и даже списать для себя) книгу на Афоне, где он жил в 1869-1870 годах^{50}. Наконец, игумен Тихон мог быть знаком с отцом Паисием и получить рукопись от него; отец Паисий был духовным сыном отца Авраамия Некрасова, а игумен Тихон, судя по его книгам и статьям, к отцу Авраамию относился с горячим почитанием, ставя его наравне с неканонизированным еще тогда Серафимом Саровским.

Об авторстве игумена Тихона А. Кодратов сообщает, перечисляя его сочинения, и среди них называя "Рассказ странника. О Иисусовой молитве". А в библиотеку архимандрита Киприана (Керна) попала рукописная версия "Искателя непрестанной молитвы" с названием "Рассказ странника (о Иисусовой молитве)", надписанная именем игумена Тихона Вышенского^{51} (именно этим объясняется предположение об авторстве отца Тихона, высказанное архимандритом Киприаном в 1948 году). Если в 1881 году в Вышенской пустыни все же получили рукопись отца Михаила, посланную через Бийского епископа Владимира, то вполне возможно, что игумен Тихон принял участие и в редактировании, и в распространении книги. Списки, вышедшие из кельи отца Тихона, вполне могли восприниматься позднее как его собственное сочинение. Приходилось же Вышенскому жителю, как мы уже видели, давать своим духовным детям пояснения даже об авторстве компиляции, опубликованной им с точным указанием источников всех цитат.

* * *

Установление авторства "Рассказов странника" не кажется теперь невозможным. Но что нового даст имя автора тем, кто любит эту книгу и в то же время не является профессиональным филологом-славистом? Полагаю, что возможность теперь уже предельно четко представить тот контекст, в котором родился "Искатель непрестанной молитвы", поможет лучше понять ту версию книги, которую мы имеем в руках...

Важно, что хотя "Искатель непрестанной молитвы" и является плодом "неученого богословия", но это все же не просто "безыскусный рассказ", чуть ли не продиктованный вслух, но осмысленный литературный труд. Существенно и то, что сочинение отца Михаила возникло на пересечении старообрядческой любви к книге, к "книжности" - и афонской исихастской традиции. Но и возникает необходимость понять, почему автор-монах не делает героем своего сочинения такого же монаха, почему в жизни странника так мало той монастырской "регулярности", в которую был погружен инок Михаил, где истоки мягкого, совершенно не враждебного отношения к появляющемуся во втором рассказе поляку католику...

В конечном счете, установление авторства "Искателя непрестанной молитвы" поможет читателю "Откровенных рассказов странника" - с какой бы целью он ни брал в руки эту книгу - несравненно глубже пережить встречу с "человеком-христианином... бесприютным странником, самого низкого сословия, скитающимся с места на место", как назвал героя своей книги отец Михаил (Козлов).