Открой свое сердце (СИ)

Пенни

Свежий воздух наполнял, казалось, каждую клеточку тела. Пенни снова остановилась и закрыла глаза. "Как здесь хорошо!" Она делала остановки примерно каждые полчаса и просто наслаждалась лесом: слушала шелест листьев, вдыхала аромат влажной почвы и даже трогала руками деревья. Просто, чтобы потрогать. Просто, чтобы хоть чему-то восхититься. Последнее время она остро нуждалась в новых чувствах. Ей нужны были эмоции. Ежедневная суета наполняла Пенни тоской. Изо дня в день ей приходилось выполнять то, что нужно кому-то, не ей. Почему она это делала? Почему делала для всех, забивая на себя? Девушка поправила лямку рюкзака. — Да пошло всё к черту! — крикнула она, пытаясь прогнать мысли из головы. Сейчас Пенни вложила весь свой гнев, злость и отвращение в эту фразу. Отвращение к себе за то, что не может перестать жалеть, не может прекратить этот долбанный самоанализ.

Она двигалась по лесу уже шесть часов. Девушка мечтала о привале — она иначе представляла себе этот поход, преодолев некоторое расстояние, она подумывала развернуться и пойти домой, пока еще дорога была видна и знакома. Так, она чуть не вернулась уже раза три, но каждый раз громко посылала всё к черту и двигалась дальше.

По собственной задумке Пенни, этот поход должен был освободить её от жалости к себе, от мрачных мыслей, вдохновить и наполнить душу светом. Она видела это в фильмах и часто представляла себя на месте главной героини — она уходит от проблем в прямом смысле: надевает рюкзак и идет бродить по лесам, горам или пустыне, а по возвращению у неё обязательно сложится всё чудесным образом — она сменит прическу, наконец закажет линзы, чтобы не щурить глаза и сменит работу. И тут вдруг в город приедет какой-то обаятельный мужчина, увидит отдохнувшую Пенни, непременно влюбится в её огонек в глазах и в эту обворожительную улыбку, она конечно ответит ему взаимностью и уйдут они вместе в закат. И подразумевается, что там, в закате, у них всё будет хорошо. И не будет больше этих осуждающих взглядов подруг, которые уже “в мои-то годы” имеют троих детей и любящих мужей.

Семья. Пенни грезила о семье. Она мечтала найти человека, с которым можно провести всю свою жизнь смеясь, ни о чем плохом не думая. Держать его за руку и прикасаться к сильному плечу. Ходить в кино и проводить много времени на свежем воздухе. Читать и обсуждать вместе книги. Вечерами она бы готовила ужин, а он читал бы ей новости из газеты и они бы вместе смеялись над какой-нибудь шуткой, а после ужина укутывались в плед и долго смотрели на звёзды.

От мечтаний Пенни отвлек накрапывающий дождь. Девушка вдруг поняла, что не понимает, где находится. “И как угораздило сойти с тропы?” В лесу было множество туристических троп, однако Пенни не могла найти ни одной, даже самой маленькой тропинки. Легкая паника подкатывала к горлу. Дождь усиливался, а день стремительно заканчивался. Пребывая в своих мыслях Пенни потеряла счет времени и поняла, что заблудилась. Уйти в лес без дождевика было не только плохой приметой, но еще и признаком небольшого ума. Она снова начала ругать себя. К горлу подкатывал ком, на глаза навернулись слезы. Пенни рассчитывала, что к вечеру уже поставит палатку и даже успеет обосноваться в ней до дождя. Однако, дождь уже намочил её волосы и плечи. Девушка решила, что пора делать привал, хотя было боязно, ведь она не знала, в какой стороне тропа. Но выбор был не велик — искать тропу и промокнуть насквозь в темном лесу или сейчас же найти место и разбить палатку, всё равно промокнуть насквозь, но хотя бы иметь укрытие на ночь. Выбор был очевиден и она быстро начала распаковывать рюкзак. Внезапно взгляд зацепился за какое-то движение слева. По спине Пенни, помимо дождя, побежали еще и мурашки. Она вдруг осознала, что находится совсем одна и очень далеко от дома. Снова движение. Там определенно был человек. Мужчина направлялся прямо к ней. Алек

-“Очередная идиотка, как есть”, — даже не будучи шовинистом (разве что совсем немного), Алек давно уж перестал романтизировать женские образы. Они скорее все казались ему больше бестолковой Карениной или ветренной Ростовой, чем, например, глубоко нравственной Марией. Русскую классику ему, тогда еще капитану ВВС, подсунул один из контрактников объединенных миротворческих, встреченный в горевших песках Кувейта. Так себе местечко. Большую часть времени там хотелось удавиться, напихав в глотку как можно больше проклятущего этого песка. Книги стали убежищем и капитан Лестер грешил, бывало, против сна, лишь бы забыться, заглушить буквами собственные часто сажевые мысли. С тех пор вот подсел. Читал выборочно, но стабильно: чем еще занять себя в глуши без ящика бурбона или ящика с новостями. Ни того, ни другого в доме не водилось, как и ноутбука. Так что книги, как и в былые, не менее темные, но куда более беспокойные времена, стали неплохими сотоварищами. Все так же справлялись они с главной задачей: отвлечь и заглушить мысли в голове.“Как есть из новомодных”,— хоть маячившая на горизонте погибели мокрая курица с трудом тянула на тонкокостную фитнес-диву, Лестер предполагал, что дурости пойти в леса непротаренной тропой хватит либо у закоренелой блондинки на попечении богатого борова с давно заржавевшим механизмом, но стояком самомнения, либо у блоггерши (так они, кажется, нынче зовутся?), готовой на все ради пары сногшибательных кадров, желательно из той локации, где не ступала нога человека разумного. Потому, кстати, и не ступала — разум не позволял.

Стоило бы вот так и оставить ее на попечение небогатого арсенала извилин, но прошлый Алек, ответственный за судьбы десятков людей, все еще жил под замшелой броней нелюдимого одиночки Лестера. И этот надоедливый альтруист (как упокоить-то его в себе наконец?) в очередной раз шел на штыки голым задом. Потому как проблемами от дамы этой, размытой ветками хвойных, фонило на добрую сотню миль. С другой стороны, свинство чистой воды бросить ее вот так, потерянную и стучащую зубами от смеси холода и тихого ужаса. Его считали мудаком, ублюдком и сукиным сыном, но он не был ни одним из них, даже второсортной сволочью и банальным обывательским козлиной не был. Так что, чертыхнувшись, бодро чавкал армейскими своими берцами по вязкой жиже лесного перегноя. Ну и времечко выбрала для своих похождений эта несуразная мадам.

— Не лучшее время для прогулки, мисс, — и не лучшая фраза для начала спасательной операции”. Представив себя со стороны, Лестер отметил, что выглядит классическим Хичкоковским маньяком. Как раз потому, что погода не прогулочная и встретить в такой глуши в грядущую бурю небритого уже с пару месяцев мужика, обычно не к добру. Особенно, если ты хрупкая одинокая девушка. — Расслабьтесь, грабить и насиловать не буду, даже если станете настаивать, — улыбаться даже не пытался. За последние годы мышцы лица атрофировались и полученным оскалом можно разве что волков пугать. Ободряющего в этом зрелище не было ровным счетом ничего, кроме призрачной надежды, что тремор носогубных мышц — признак подступающей эпилепсии и маньяка трахнет удар до того, как он попытается трахнуть свою жертву топором.

— На пять миль кругом здесь ни домов, ни машин. Трасса далеко, ближайший туристический лагерь пять часов к северу, но там переправа и в дождь это самоубийство чистой воды. — А помирать она здесь не собиралась. Хотя бы потому, что жаждущая самоубиться, не слишком обычно огорчается встрече с маньяком. Как известно, всегда радостно, если кто-то делает всю грязную работу за тебя. А так ты еще не только не “дура, с жиру бесившаяся”, а даже “бедняжка, упокой Господь ее душу”. Одни плюсы, словом.

Во внешнем виде туристки (ну, не тянула эта замученная фигурка на богиню ютуба, хоть убей), облегчения от теоретического свидания с маньяком и скорой смертью не читалось. Алек даже порадовался: всегда приятно ошибиться чужим интеллектуальным потенциалом в меньшую сторону. Не безнадежная идиотка, значит. Жить все-таки хочет. Лестер презирал самоубийц. Он видел на своем веку столько смертей, что сам, оказавшись на краю пропасти, предпочел жить. Худо-бедно, почти бесцветно, но жить, а не разнести многострадальный свой череп, глотнув дуло потертого кольта.

— Я живу недалеко. Гостей не люблю, но ни у вас, ни у меня нет особого выбора. Если я вас здесь оставлю ночевать — заест совесть. Вас, скорее всего, тоже кто-то заест. Какой-нибудь голодный волк, например. Идемте, — он даже почти по джентельменски протянул руку, чтобы помочь с преодолением бугристого и скользкого корня старого английского дуба, но спасаемая не торопилась воспользоваться поистине щедрым его предложением. — Я не отличаюсь терпением. Считаю до десяти и моя совесть чиста. Упрашивать упрямых дурех не самоубиться не входит в мои планы на вечер.

ПенниКазалось, вокруг всё замерло. Как и сердце у Пенни. Она смотрела на человека перед собой и не могла заставить себя открыть рот, чтобы что-то ответить. По лицу стекали капли дождя. Девушка вдруг подумала, как она, должно быть, глупо выглядит в глазах незнакомца: ночью, промокшая, потерянная, в кроссовках, в конце-то концов! Оглядевшись, Пенни поняла, что даже если громко кричать, никто не придет, никто просто не услышит. И незнакомец был прав — кругом ни души. Кричать — только силы тратить. Только вот девушка и не представляла себе, куда, кроме крика, она могла сейчас потратить силы? Побежать? Во-первых, она не знает куда. Во-вторых, мужчина был в куда лучшей обуви для пробежек по лесу. В-третьих, она даже языком не могла пошевелить от страха, чего уж говорить о ногах.

Пенни всегда терялась перед мужчинами. Она боялась незнакомцев и сейчас она бы с бОльшим удовольствием провалилась сквозь землю, нежели стала бы общаться с угрожающего вида мужчиной. Она вспомнила, что в книгах и фильмах всяческие маньяки всегда предупреждают своих жертв, что насиловать не будут. Пенни от страха почти не чувствовала ног. Она даже не пыталась скрыть свой страх. “О чем ты только думала, когда выперлась в лес одна?!” — девушка снова начала ругать себя, судорожно вспоминая, взяла ли она перцовый баллончик.

Тем временем незнакомец предложил пойти с ним, и даже руку протянул.

“Раз” — она мысленно повторяла за ним. Из-за дождя черты его лица размывались, но что было четко видно — это отсутствие улыбки. Мужчина был недоволен. Ну конечно, встретить мокрую мышь среди леса куда приятнее, чем наткнуться на продрогшую, испуганную несчастную девушку на свою голову.

“Два”. Мысли Пенни бегали, словно тараканы от света. Она то и дело представляла себе разные сценарии продолжения этой встречи. “А если он всё же маньяк? Серийный убийца?” Она уже было начала представлять, как её обнаженное худенькое тельце находят поисковые собаки где-то под листвой…

“Три” — было заметно, как мужчина с каждым счетом раздражался. В это время Пенни уже представляла другой исход — за твердыми чертами лица на самом деле скрывается романтик с теплыми, сильными руками и нежными губами. Когда он только увидел Пенни, сразу безнадежно влюбился. От этой мысли Пенни чуть не расхохоталась. “Ага, влюбился… Изнасилует и убьет где-нибудь по дороге — куда более реальный вариант”.

“Четыре”. Пенни всё еще разглядывала мужчину. Да, он явно походил на человека с не самыми благими намерениями на её счет. Она поняла что держит в руках какую-то тоненькую ветку. Ветка точно не была предназначена для защиты. Девушка поймала себя на том, что отдирала с неё тонкую кожицу… Её осенило — “Он что-то говорил про волка?”

На пятый счет девушка резко схватила мужчину за руку, которую он всё это время протягивал ей. Умереть от рук незнакомца показалось ей лучшей перспективой, нежели от пасти голодного волка. Перебравшись через корень, растерянная Пенни встала напротив мужчины.

— П-п-пенелоп-п-па Льюис. Пенни. — Выпалила девушка. Она не нашла ничего лучше, чем представиться. Даже руку протянула. До этого момента девушка и не замечала, как её трясет — протянутая рука предательски дрожала… Однако, незнакомец лишь усмехнулся, легко закинул себе на плечи её, казалось, громадный рюкзак и пошел.

Девушка молча двинулась за ним. Незнакомец уверенно шел через лес, будто знал каждое дерево. В своих сапогах он ловко преодолевал торчащие из земли корни. Пенни периодически приходилось переходить на бег, она то и дело всхлипывала и впервые за всё время была благодарна дождю — капли дождя было не отличить от слез. Пенни успокаивала себя тем, что маньяки не носят рюкзаки своих жертв, а сразу приступают к делу, потому почти смирилась с благими намерениями незнакомца. Сейчас её переполняла обида. Она провалила собственный план: сошла с дорожки, заблудилась и не установила палатку вовремя, напрочь забыла про голодных волков, а перцовый баллончик лежал в рюкзаке, который, в свою очередь, сейчас благополучно висел на спине незнакомого мужчины.

Обида накрывала Пенни с головой, она остро ощущала свою беспомощность. Девушка всю свою жизнь хотела, чтобы о ней кто-то заботился, хотела поддержки, мужской поддержки, и вот, среди леса ей встречается какой-то бородатый мужик в сапогах и ведет её в свой дом в лесу! Казалось бы — вот тебе мужик, вот тебе поддержка и забота! Чего реветь? Пенни судорожно всхлипнула. АлекДрожит, как осиновый лист, — наметанный глаз человека, чья жизнь зависит от умения подмечать детали, легко выхватил в темноте тремор бледных пальцев. Недлинных, довольно изящных. Такими бы поглаживать черно-белые клавиши, прикрыв глаза, склонившись к роскошному роялю. Куда ей? От роскоши и музыки она казалась такой же далекой, как Лестер от нормальной жизни. Роскошная леди не месит чернозем в суровых лесах. Изнеженные жизнью и обласканные папиками тычат свежим маникюром в яблочные девайсы, путешествуя исключительно на яхтах и в лимузинах. Точно не в грязных кроссовках по бездорожью.

Кроссовки! Это ж надо было догадаться. Хорошо хоть не на шпильках приперлась. Недавняя радость по поводу возможно имевшихся зачатков интеллекта под этой обвисшей мокрой паклей поутихла. Нет, адекватная девушка с примесью здравого смысла в вате романтичных наклонностей не попрется в леса без резиновых сапог. Нормальная-то вообще одна в леса не пойдет, разве что под дулом ружья. Конвоиров окрест не значилось. Вывод напрашивался сам собой.

Он уже собирался свалить, потому как дождевик не являлся абсолютной защитой от дождя и ветра. Холодно, черти дери, как у дьявола в гостях! Не самое время ломаться и строить из себя впечатлительную натуру в шаге от глубокого обморока. Алек терял терпение, а нерешительная мадам шанс на спасение. На задворках своей одичалой натуры Лестер даже порадовался, что вынужденного знакомства не состоится, но туристка одумалась и так рьяно схватилась за протянутую руку, что только годы тренировок и военная выправка помогли устоять на ногах, не растянувшись рожей у грязных мысков ее теперь уже безнадежно убитых кроссов.

Алек отметил неуклюжесть движений при форсировании дубового корня. Не спортсменка уж точно. Значит, вариант горделивой туристки, что собралась в одиночку отработать новый маршрут, отпадал. Что в таком случае это особа забыла ночью в лесной глуши? Правильно говорят, что Бог создал баб с одной лишь целью, чтоб нормальным людям жизнь раем не казалась.

Пенни, значит, — Алек хмыкнул. Медная монетка. Пожалуй, вполне подходящее имя для неброской этой особы. Хрупкой и перепуганной. Алек вспомнил прутик, замусоленный задумчивым волнением пальцев и в глазах отразилась насмешка — редкая гостья в последние годы. Розгами ему уже столько лет не грозили, что даже ностальгия взяла. Посмотрел бы, как она станет защищаться от крупного мужика этим подручным средством. Таким комаров-то и тех не распугаешь.

— Сделаю вид, что заикаетесь вы от холода, — не жалея чужой гордости, хмыкнул провожатый, решив, что официальное представление можно отложить. Если повезет, то вообще обойтись без знакомства, найдя способ переждать ночь до возможности выпихнуть эту любительницу уединения покорять дикость здешних мест дальше. О том, что к утру дождь может не закончиться, Алек предпочитал не думать. — Хватит дрожать, сказал же, что мысль воспользоваться вашим перепачканным и оледенелым телом не слишком заманчива. Можете считать меня крайне разборчивым маньяком.

Они даже успели пройти шагов двадцать без нытья об усталости и попытках залезть на шею. Лестер до сих пор верил, что иначе дамы жить попросту не умеют. А потом началось. Еще через дюжину шагов мужчина не выдержал и, резко остановившись, развернулся к шедшей след в след девушке:

Прекращай рыдать, без тебя льет, как в Ноев потоп! — Его не то что слезы женские — вообще даже факт наличия людей рядом раздражал, а уж при такой погоде — грех быть добрым самаритянином. Святой и тот бы скурвился. — Еще хоть раз всхлипнешь— доступности ради Лестер даже резко перешел к тыкающей фамильярности, чтоб формальность не расценили ненароком вежливостью или, что еще хуже, мягкостью характера, — оставлю здесь. Волки до жути любят повыть, будет тебе хор с оркестром. — Как раз в подтверждение обещания громыхнуло так, что впору в штаны наложить с непривычки. — Сказал же — убивать не буду, насиловать тоже. Или ты как раз от огорчения рыдать собралась? — Обычно, если женщину разозлить, то про слезы она забывает моментально. Просто непостижимая трансформация от безобидного ягненка в машину для убийств с генно-модифицированной быстротой реакции и желанием уничтожать все вокруг. На это Алек и рассчитывал. Пусть, наконец, поймет, что свалилась под ноги не прекрасному принцу. Может, тогда возьмет уже себя в руки, осознав, что никто другой этого делать не станет. Тащить на себе нелегкую эту ношу, с трудом выковыривая сапоги из чавкавшего нутра мшистого полеска, удовольствие во всех отношениях сомнительное. Небо подсветило вспышкой молнии, на бледном, мокром от дождя и слез лице проступил ужас. Лестеру даже на мгновение стало паршиво от мысли, каким козлом его сделала жизнь. Раньше ж таким не был, вроде. Или забылось просто? Идем уже. — Вздохнув, как обреченный на каторгу, Лестер обхватил холоднющее ее запастье и потащил за собой. Хотелось уже снять противно липкую, промерзшую одежку и вытянуть у огня озябшие ноги. Так и окочуриться недолго за нравоучениями и попыткой побыть хорошим парнем. Слава всем богам этого мира, что домой идти осталось всего минут пятнадцать. Причем, весь остаток пути без нервотрепки и нытья. То ли метод кнута сработал, то ли гордость пробудилась — хрен их баб разберешь.

Алек снял засов и толкнул ногой дверь. На ключ не запирал никогда — от кого здесь закрываться? А вот зверь мог влезть. Бросив сумку туристки прямо у двери, мужчина скинул тут же свой дождевик, сапоги и даже свитер, продолжив на ходу избавляться от мокрой одежды, молча пошел вглубь дома, желая поскорее разжечь камин и согреться-таки.

Когда рыжие языки пламени весело заплясали над поленьями, а на самом Алеке ничего, кроме штанов не осталось, Лестер обернулся:

— Так и будешь там стоять? Раздевайся, сейчас принесу тебе что-то сухое переодеться. — И ушел, предоставив ее компании насмешливо потрескивающего огня.

ПЕННИ

Льюис и раньше выходила в лес одна, но обычно трусила заходить дальше двух миль — через пару часов ходьбы делала привал, отдыхала, наслаждалась спокойствием и возвращалась обратно — в суету, работу и одинокие вечера, которые чаще всего проводила за чтением книг. Сейчас Пенни готова была отдать остаток жизни черту, лишь бы вернуться домой и снять с себя промокшие кроссовки.

Незнакомец уже в третий раз заверил, что маньяком не является. Можно подумать, это кого-то успокаивало! Пенни стиснула зубы и поджала нижнюю губу. Мужик явно не шутил и мог оставить её здесь. Хотя, во вспышке молний его лицо выглядело скорее уставшим, чем злым и недоброжелательным, Льюис решила, что не стоит выводить его из себя — вытерла слезы, насколько это позволил вымокший рукав, поправила куртку и выдохнула:-Прости, такого больше не повторится — девушка даже сделала пару шагов ни разу притом не споткнувшись. Но, видимо, перестраховки ради, мужчина взял её за руку. От прикосновения перехватило дух, стало как-то не по себе. Однако, Пенни не чувствовала неприязни, скорее даже наоборот, ей стало уютнее — некое спокойствие разливалось по руке от его горячих пальцев. Давно забытые ощущения…В самый обыкновенный день, Пенни одернула бы руку. Поёжившись от воспоминаний, она принялась разглядывать дорогу перед собой, изо всех сил стараясь не упасть, “Ты будешь для него еще большей обузой, если упадешь и подвернешь ногу, Льюис”. Ей показалось, будто они идут по уже протоптанным дорожкам, возможно уже приближались к дому незнакомца.

Скоро среди деревьев появился небольшой деревянный домик. В освещении молний он показался девушке невзрачным и каким-то угрюмым. “Как и его хозяин”Мужчина толчком открыл дверь. “Без ключа? Да и правда, от кого скрываться в такой глуши? Хотя, от своих мыслей никуда не деться — ни запереться, ни скрыться”. Пенни на миг прониклась к мужчине. Ей стало жаль человека, который настолько абстрагировался от людей и общения — неужели он носит свои переживания в себе?“ Может, у него и переживаний никаких нет, счастливый человек может” Пенни про себя усмехнулась и неуверенно прошла за мужчиной, закрыв за собой дверь.

В доме пахло деревом, сыростью и чем-то сладковатым…Внутри было довольно уютно. Даже и в голове не укладывалось, что такой невзрачный дом может быть уютным. Камин вспыхнул приятным, согревающим светом. Теперь Льюис могла бы рассмотреть все уголки дома. Но, то что она увидела сразу как разгорелся камин, заставило её застыть на месте. Она таращилась на полуголого мужчину раскрыв рот от удивления. Хозяин дома стоял перед ней в одних джинсах. “Красив и обаятелен” — сглотнула Пенни и почувствовала запах горящих поленьев из камина… Это привело девушку в чувство и она опустила глаза, с ужасом обнаружив, что выглядит не лучше соседской собаки после прогулки — грязь клочками налипла на кроссовки. Льюис снова закатила глаза — как же она, должно быть, нелепо выглядит! Девушка попыталась очистить хотя бы штаны от грязи, но получилось только размазать — “Прекрасно!”

— Так и будешь там стоять? Раздевайся, сейчас принесу тебе что-то сухое переодеться. — резкий голос мужчины заставил её вздрогнуть. Мокрая одежда неприятно прилипала к телу. Действительно, хотелось стянуть с себя всё и переодеться в сухое. Она с сожалением посмотрела на свой рюкзак, вздохнула и сняла кроссовки и носки. Деревянный пол тихо поскрипывал, пока она шла к камину. Тепло окутало её лицо и Пенни закрыла глаза от наслаждения. Она простояла так некоторое время, пока не услышала шаги возвращающегося незнакомца. Принимая одежду из его рук Пенни задела рукой его пальцы.“Черт! Надеюсь, он понимает, что я не специально!”

— Спасибо. Ты очень добр. Куда мне можно… — Льюис не закончила. Её вдруг осенило, что она до сих пор не знает, как зовут мужчину. — Прости, я всё еще не знаю твоего имени…АЛЕК

Женской одежды в доме не водилось. В основном потому, что и дам не водилось тоже. Привычки тащить в дом кого не попадя Алек так и не завел, хоть уже и считался человеком холостым, имевшим полное право иметь. Кого желает и когда желает. И хоть желания иногда возникали (чего греха таить), однако, никогда не шли дальше свидания на чужой территории.

Аккуратные стопки (громко сказано про три рубашки и два свитера) пережитками армейской муштры давили на почти лысые полки шкафа. Ей, конечно, все длинно и велико, но других вариантов не было. Едва ли плаксивая эта мышка решится ходить голышом прямо перед глазами потенциального маньяка. Дураком Лестер не был, видел же прекрасно все оттенки ужаса и надежды в огроменных, зареванных ее глазах. Даже смешно, в самом деле. Зачем бы маньяку тащить жертву в дом? Поближе к разоблачению? Логичнее мастерски расчленить прямо там, поближе к волкам и “несчастным случаям”. Если маньяк не каннибал, конечно. В такой-то глуши и по мерзости погоды чем только не станешь питаться. С другой же стороны, в непролазных местных лесах каннибал уже бы двинул кони. Гадая, что жрут каннибалы в суровые времена и умеют ли они, бедняги, консервировать жрачку на черный день, Лестер спустился вниз вместе со своей добычей. Улов на троечку: флисовые брюки от пижамы и теплая рубашка.

— Там есть завязки на талии. Остальное закатаешь, — хочется верить, что с этим она как-то сама справится. А если нет — пусть ходит голая, Боги с ней. Едва ли ему так осточертеет чужая голая задница, чтобы еще и штаны кому-то подвязывать. В няньки не нанимался.

Размяв плечи под трескотню огня, Лестер дал даме шанс уединиться в гостиной, отправившись в огороженную стеллажом кухню. Здесь еще с обеда оставалась пшенка и консервы. Те самые, что людоеды предположительно не умеют готовить.

— Как думаешь, каннибалы варят тушенку? — не самый, наверное, удачный вопрос для поддержания беседы с выловленной в лесу туристкой, но Лестер так давно не развлекал гостей болтовней, что растерял навык. Зачем вообще было ее развлекать? Может пусть сидит тихонько в углу до утра и удачной возможности сплавить внезапную эту обузу в направлении цивилизации?

— Переоделась — иди сюда, голодная небось, — правильно говорят, породу ничем не вытравишь. Алек был приучен заботиться о младших, женщинах и тех, кто сам о себе не может. Отвечать за других — дело привычное и естественное, пусть добром ему и не вышло. Вот и теперь. А завтра она вернется в город и заявит, что ее тут изнасиловали три раза. Не верил отшельник Лестер в людей, а в женщин и подавно. Впрочем, отсутствие веры не сказалось на решимости погреть организм самым естественным образом — закинуть в желудок углей. И девчонку тоже надо заставить поесть. Даже если у нее там фигура, веганство и прочие модные заморочки. А то еще завтра устроит ему аттракцион “вылечи меня”. Только этого не хватало.

— Ешь, — на деревянном, довольно грубом столе без скатерти и прочей дребедени, сиротливо ожидали своего часа две порции каши с тушенкой. Не королевский ужин, так и не хоромы кругом, поди. Не дожидаясь дамы, Алек первым принялся за еду. Голодный был, пол дня по лесам бродил, снимал силки незадачливых охотников, что б им в такую же вот дождину три дня пешком по бездорожью шагать без привалов.

— Алеком можешь звать, — налив в кружку с отбитой ручкой чая, Лестер хмуро оглядел Пенни в одежке с чужого плеча. Смотрелась забавно и так растерянно, что даже злость поубавилась. Мало что ли дурех на свете, на всех не набесишься. — Шоколада нет, сладостей тоже. Авторы видят Пенни и Алека такими)d2e4c433-744e-417a-8799-8af08a47eaba.jpg

ПЕННИ

Одежда пахла чистотой. Льюис почувствовала приятное расслабление. Незнакомец всё меньше походил на маньяка и, тем более, на каннибала, с которым себя всё чаще сравнивал. Пенни казалось, что он и сам нервничал не хуже неё, странно шутил… Или не шутил? В любом случае, сейчас она не ощущала никакой неприязни к нему.

Девушка выдохнула и направилась туда, куда ушел мужчина. Закутком за стеллажом оказалась кухня. Мужчина подвинул к ней тарелку, которая громко прогремела по деревянному столу. Еда походила на ту, что дают в солдатской столовой — каша и тушенка. Пенни сначала замешкалась, но вдруг ощутив ужасный голод почти бросилась на еду. Горячая еда согревала желудок и туманила мозг. Ещё бы — в лесу она так промокла и замерзла!

“Алек” Мысленно девушка проговаривала его имя и украдкой поглядывала на хозяина дома.

Пенни наконец решилась начать разговор:

— Я понимаю, что я нежеланный гость… — она замешкалась, — Уйду завтра, как только станет светло.

Пенни взглянула на свой вымокший рюкзак. “Да… лишь бы дождь закончился”

— Правда, кажется, я заблудилась. Буду признательна, Алек, — девушка опустила глаза, — если покажешь дорогу к большой тропе. — она вычерчивала круги ложкой в тарелке с кашей.

Льюис заметила раскрытую книгу с какими-то пометками. “Интересно, о чем он читает?” Она перевела взгляд с книги на лицо Алека, будто в поисках ответа: его волосы были растрепаны, но не выглядели небрежно, а скорее, такая прическа только добавляла ему брутальности. Хотя, куда еще брутальнее с такой-то бородой? Она разглядывала его скулы и нос, брови и лоб — морщинки между бровями делали его лицо хмурым. Пенни поймала себя на том, что уже откровенно пялится на мужчину, поэтому взглянуть в его глаза она так и не решилась. Она доела остатки еды и расслабленно откинулась на спинку стула.

— Спасибо за сытный и согревающий ужин, — Пенни улыбнулась, — получилось довольно вкусно.

Она рассматривала дом с удивлением: здесь было как минимум две комнаты. Место где они сидели было огорожено большим стеллажом с книгами. Некоторые из книг выглядели весьма потрепанными. “Возможно, его любимые” — девушка вспомнила свою зашерканную книгу и лицо Джерри, когда тот дарил ей этот чудесный роман в новой мягкой обложке, с хрустящими страницами…

Её взгляд устремился в окно — дождь и не думал прекращаться. Периодически лес освещали молнии и вдалеке всё ещё слышались раскаты грома. “Даже в такой глуши мне не отделаться от воспоминаний” — Льюис почему-то представила, как она бодро шагала по лесу вначале и кричала во всё горло ругательства и улыбнулась, но тут же с тоской посмотрела на рюкзак — скорее всего, книга промокла, как и вся её одежда. И, по-хорошему, надо бы всё достать и просушить, но девушке было так жутко уютно, что даже двигаться не хотелось.

— Шоколад… Нет, я не люблю сладости. Но “Шоколад” люблю. Перечитывать. Это моя любимая книга. — Пенни мягко улыбнулась и повела плечами.

— Как-то здесь прибрано, — она хихикнула, — давно ты здесь живешь… один? У маньяков из моих нелюбимых книг и фильмов всегда бардак. — Льюис почувствовала некий задор — ей стало интересно, удастся ли заставить нового знакомого улыбнуться?

Алек

Много ты понимаешь, девочка", — взгляд, насмешливо-сомневающийся, прошёлся по гостье. Одежда с чужого (его!) плеча смотрелась мешковато, от того хрупкое это создание казалось ещё большим ребенком. Студенткой первых курсов — не более. Не то серые, не то зелёные глаза, пугливо-обиженные, как бывает у котенка, наступи ему хозяин ненароком на хвост. Мокрые ещё волосы, бледная кожа — бродячая кошка не иначе.

А все туда же. Понимает она!

Понимающих Алек вообще не жаловал. Вся эта гвардия психологов, терапевтов и прочих сострадателей, лучше тебя знающих, что ты хочешь, как тебе быть и где у тебя проблемы. И женщины. Пониматели высшего уровня. Ничерта не смыслят, но так и рвутся раскромсать тебе грудину скальпелем любопытства.

— Далеко пойдешь? — вполне искренне полюбопытствовал Лестер. Еды на его тарелке почти не осталось, в отличие от гостьи он привык не размазывать кашу, а есть ее. Как известно, если не успел, то рискуешь сдохнуть голодным, что так себе удовольствие, между прочим.

— После такого ливня развезет все тропы. Ты свои брендовые кроссовки после первого же шага оставишь трясине. Леший будет рад, — после сильного дождя дороги тут были ни к черту. Алек обычно брал с собой палку, чтоб иметь шанс не растерять обувку по пути следования. Причем, он-то дураком не был, выбирал берцы или резиновые сапоги из арсенала охотников да рыболовов. В кроссовках тут только грязь зачерпывать и пяткой хлюпать в этой жиже.

Ещё интереснее, в какую сторону она такая самостоятельная пойдет. Потому как прошлый ее курс лежал прямиком к самоубийству. Впереди ждало либо озеро, либо скалистый обрыв. Она, конечно, об этом даже не подозревала и тут же призналась в том под насмешливым его взглядом. Забавная, говорит, как будто заснула в прошлом веке, очнулась в этом и ещё не набралась модных словечек.

— Посмотрим, — уклончивый ответ мог показаться грубым, но Алек хорошо знал местные ненастья. Могло и на неделю зарядить ливнем, что даже нос на улицу противно высовывать. Ещё не ясно "посветлеет" ли завтра, может, только хуже станет.

— Понравилось значит, — губы растянулись в усмешке. О еде ли он переспросил? Или… Девчонка так откровенно сверлила его рожу взглядом, что даже слепой бы почувствовал. Алек не мешал — пусть себе смотрит. Вряд ли узнает в нем того, кого узнать не должна, а на остальное плевать.

— На здоровье, — а то вон как напряглась, будто пойманная с рукой в чужом кармане.

— Не смей заболеть, кстати. Ничего, кроме водки и аспирина нет. Доктора далеко, до аптеки 40 минут езды, — достаточно мрачно, чтобы она завтра не слегла с соплями и кашлем? Ещё только нянькой работать не хватало. Алек уже позабыл, как это заботиться о других.

— Я, знаешь ли, гостей не ждал. Обычно стараюсь, хоть пару стульев сломать, руки отрубленные в холодильник припрятать. Не успел, как видишь, — лицо его было спокойным и бесстрастным, таким, что нельзя сказать точно: издевается или правда. — Я бы на твоём месте не верил книжкам про маньяков. Вероятнее всего, большинство этих писак никогда живого убийцу и насильника в глаза не видели. Так что их осведомленность вызывает определенные сомнения. — Это как хвастаться, что ходил в поход, выйдя на речку в ста метрах от дома.

— Чай будешь? — в доме только и имелось, что чай, да водка. Ну, и аспирин, конечно. За время житья в горах, Лестер пристрастился к травяным напиткам. Они хорошо согревали и наполняли кухню приятным ароматом. А ещё после них обычно не болела по утру голова. Словом, выигрывали перед выпивкой по большинству пунктов. В том числе по цене за унцию. Кинув прямо в кружку несколько сухих листьев дикой мяты (пучки трав висели прямо над столешницей, растянутые на верёвке от шкафа до шкафа), Алек залил ее водой и комната тут же наполнилась ароматом луга.

— Шоколад не ем и не читаю. А книги вообще бутафория, так что не записывай меня в интеллектуалы. Маньяки этим не болеют, — хотя знавал он психов с редкой любовью к литературе. Впрочем, девчонке этого лучше не знать.

За окном громыхнуло, раскроило небо вспышкой и дом погрузился в ночь. Свет потух, оставив только длинные тени от пламени и трескотню камина. Алек выругался, шаря в выдвижном ящике в поисках свечей. С генератором такое случалось. По хорошему его давно пора менять, но столько мороки, что Лестер вечно откладывал на потом, так что свечи лежали про запас. Самые обычные, толстые из белого парафина. Некоторые поеденные уже черной кромкой прошлого. Прям как он сам.

— Не бойся, дрова есть, без огня и света не останемся, — чиркнула спичка и бодрый язычок пламени заплясал над вентилем. Алек достал блюдце и приладил свечу в центр стола. Подсвечников и прочей дамской дребедени дома не имелось.

— Вернешься домой будешь рассказывать подружкам, какой смелой девочкой была. Пила при свечах в гостях у людоеда и, обхитрив его, даже вернулась домой целой и невредимой. — Или продадите на меня в суд за домогательства, — мысленно добавил он, — " От вас — баб — что угодно ожидать и все равно не угадаешь".

Пенни

Девушка сама не ожидала, но закатилась в почти истерическом смехе. Что на неё так подействовало? Усталость, резкое погружение во тьму, то, как рисуется мужчина, называя себя каннибалом, или всё сразу? В любом случае, некоторое время она не могла остановиться, хохотала под недоумевающим взглядом мужчины.

— Прости, не думай, что я сумасшедшая…. — Пенни снова прыснула, прикрывая ладонью рот, — Хотя, нет, думай! А представляешь, как смешно будет моим подружкам, если учесть, что от людоеда убежала сумасшедшая?! — капля горячего воска капнула на руку, это произвело отрезвляющий эффект и Пенни резко замолчала. Она виновато подняла глаза на хозяина дома, тот стоял перед ней и протягивал свечу. Пока она тут веселилась, Алек зажег свечи.

— Ооо, ты серьезно? — Льюис осторожно перешла на маленький диванчик, уютно расположенный рядом с камином. Свечу она определила в кружку, из которой только что пила травяной чай. “Боже, надеюсь, он такого пойла больше не предложит”. Девушка ухмыльнулась, понадеевшись, что мужчина не разглядит ухмылку в темноте, а то ведь и впрямь сочтет съехавшей.

Пенни совсем не ощущала себя больной. Наоборот — ей было весело, в конце концов, она шла в лес, чтобы разобраться в себе и отвлечься от рутины. И это почти удалось. Осталось в себе разобраться. И даже если этот хмурый мужик окажется серийным убийцей и разделается с ней самым жестоким образом, то вообще-то, кроме родителей её никто и не потеряет. От этой мысли ей стало грустно. Кажется, совсем недавно она представляла себя в свадебном платье и в мечтах переехала в новый дом вместе со своим уже бывшим возлюбленным. Она была нужна ему, а он, кажется, души в ней не чаял. Их отношения выглядели очень перспективными, пока однажды Пенни не застукала его в постели со своей же коллегой. “Банальность!” Девушка скрестила руки и буквально вжалась в диван.

Мужчина, тем временем, проследовал к камину и уселся прямо на пол перед ним. Теперь Льюис могла разглядеть его в профиль. Пламя освещало его торс. Взгляд девушки скользил по его телу — от шеи до талии. Она снова пялилась на него, разглядывая его сильные руки и в глубине души была рада, что генератор вышел из строя, так хотя бы её взгляд был не слишком заметен. А руки действительно выглядели… “эмм… мощными!” Будто Алек только и делал целыми днями, что отжимался. Да и чем еще заняться в этой глуши? Почему он вообще выбрал такое жилище? Почему изолировался от общества? Саму себя Пенни не считала слишком общительной, ей больше нравилось сидеть в комнате, уткнувшись в книгу. Однако, её нельзя было назвать и отшельником — работала она с людьми, редко, но всё же встречалась с друзьями… Но она-то понимала почему предпочитала одиночество. А теперь ей жутко хотелось узнать Алека и его одиночество, а точнее то, что заставило такого мужчину укрыться от всех в лесу.

Пожалуй, он и правда походил бы на маньяка, если бы не болтал об этом столько. Пенни вспомнила, как испугалась, когда впервые увидела его в лесу — сейчас от того страха и следа не осталось. Это напомнило ей историю о чудовище, который заперся в своем замке… Но тут, конечно, не замок. Да и она — не сказать, что красавица. А от хэппи-энда сжимался желудок — в последнее время она предпочитала истории с менее счастливым концом. Может, поэтому её не слишком-то и смущал тот факт, что мужчина то и дело назывался маньяком? С маньяками хэппи-эндов не бывает.

Пенни вдруг охватило какое-то неопределенное чувство к мужчине, сидевшему перед ней. Она то ли хотела его утешить “но не выглядит он расстроенным!”, то ли обнять “совсем с ума сошла!”, то ли и вовсе накричать на него и убежать “вот это уже куда ни шло, если б не дождь”… Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы вновь не рассмеяться. Она подумала о судьбе. Ну, кто ж знает, может её судьба умереть от рук маньяка-каннибала? А может, ЕГО судьба — повстречать Пенни. Последнее опять навело на нее мысли о счастливом конце.

— Почему ты хочешь, чтобы я тебя боялась? — Девушка прервала тишину. Она хотела подсесть к мужчине ближе, чтобы расшевелить его на “поболтать”. Но мужчина и бровью не повел. — Пока ты скорее забавный, чем страшный. — Пенни тут же пожалела о своих словах, неужели, она сказала это вслух?…Алек

— Я постараюсь, — совершенно спокойно признал Алек, хотя реакция гостьи на невинную вполне фразу оказалась мягко говоря неожиданной. Что, скажите на милость, смешного? Возможно, он иронизировал, но не до истеричного же хохота в самом деле. Вероятно, в истерике корень зла и крылся. Просто у горе-туристки сдали нервы. Обычное дело, если заблудиться с лесу, вымокнуть и остаться без света в сторожке каннибала. Один на один с этим чудовищем в мужском обличьи. Обхохочешься.

— Подруги будут в восторге. Раструбят по своим соцсетям, продвинутся на твоём рассказе и даже не отстигнут процентов. — Потому что люди думают только о себе и, когда дело слишком успешное или, наоборот, совсем уж дрянь, узы дружбы лопаются, как леска под весом сома.

У него тоже когда-то были друзья. Много. Те, кого Алек считал друзьями, к кому легко мог повернуться спиной под пулями. Думал, с таким тылом ничего в жизни не страшно. Где они все теперь эти надёжные люди? Лестер даже не помнил, когда последний раз виделся с кем-то из прошлого. Два года назад? Три?

— Так что мой тебе совет, не рассказывай подружкам, — не веривший в женщин, в женскую дружбу он верил ещё меньше. Лучше держать рот на замке, язык за зубами, а мысли при себе. Он вот думал, что эта оригиналка забавная и даже по-детски милая. Молчал же. А то ещё решит себе там, надумает. Не приведи боги, передумает завтра уходить. Им же, бабам, лишь бы повод кого-то спасти. Даже тех, кого спасать не надо. Особенно таких. Начнет тут разводить деятельность. В его доме! Ещё не хватало.

Оставалось надеяться только на погоду. Если утром дождь поутихнет, может, снарядить ее всё-таки в путь. Провожать идти не хотелось, но уверенности, что она сама найдет нужную дорогу тоже не было никакой. Скорее сделает крюк и вернётся ещё более несчастная и замёрзшая, чем накануне. Переодевай ее потом, обогревай и корми. Не своими руками, естественно, но Алек уже так привык бывать один и ни с кем не делить пространство, что даже такая болтливая (удивительная редкость и ценное, кстати качество) особа несколько меняла общий размеренный фон установленного уклада. После ужина Лестер традиционно читал. Теперь же ощущал, что так или иначе придется изобразить из себя внимательного к жертве маньяка. Крайне утомительно.

Впрочем, она и в тишине отлично развлекалась за его счёт. Это обычный человек бы даже внимания не обратил. Алек был военным пилотом. Они видел там, где нормальный человек скажет "тьма кромешная". Когда от этого зависит твоя жизнь, сразу подмечаешь, что и ночью все кошки разных цветов.

Пусть бы смотрела, конечно. Жалко разве? Только не покидало ощущение, что смотрит гостья оценивающе. Будто уже расписала себе Хэппи энд. Не ясно только в прямом смысле или метафорическом.

Стоило ли ей сказать, что он вообще от нее ничего не хочет. И уж точно не пытается быть милым или забавным. Просто всегда лучше немного разрядить обстановку, чем получить напряжённо-испуганную девчонку под боком. Очевидно, что маньяки не кричат на каждом углу, что они убийцы и насильники. Так что план сработал. Туристка не только не боится его, даже весьма беззаботно себя ощущает, судя по всему.

— Потому что меня стоит бояться, — вдруг совершенно серьезно ответит он, сделав большой глоток подостывшего отвара. В самом деле стоит. Он знает двадцать способов, как убить человека, не имея никакого оружия. И ещё с полсотни разными его видами. Он реально убивал людей. И приказывал убивать. Он даже был осуждён. Это ли не повод? — Но ты можешь продолжать пилить меня взглядом. Все равно к утру я тебя убью и обо всем тобой увиденном никто не узнает. — Первую фразу Алек говорил серьезно. Вторую в шутку, конечно, но тон был один. Поверит ли?

Он следит с интересом, как учёный за ходом эксперимента. Камин приятно греет спину. Всё-таки батареи совсем не то!

— Да шучу я, успокойся. Ты смешно пугаешься. Особенно, когда только что уверяла, что не боишься, — разгон от мыши до тигра в доли секунды. Удивительно.

— Ты согрелась? Под диваном есть плед, могу достать, — сам-то он не сильно намок, а девчонка зубами стучала от холода. Еда хорошо помогает в такие моменты, но тоже требует времени.

— Так что ты делала одна в лесу в такую погоду? — вдруг зачем-то спросил Лестер. Не сказать, чтобы так уж было любопытно — само вырвалось. — Ну, кроме поисков маньяка и смерти, конечно

Пенни

Пенни улыбнулась.

— Плед…Не отказалась бы. — девушка встала на пол босыми ногами и вопросительно посмотрела на мужчину.

— В лесу одной не так уж и страшно, если идти в верном направлении и не сходить с тропы… — Льюис проводила взглядом мужчину, который подошел к дивану, протянул под него руку и достал плед. — Кхм, спасибо… — девушка улыбнулась.

— Я планировала дойти до первого привала до начала дождя. По тропе можно и в кроссовках, никак не ожидала, что заблужусь. — Как бы оправдываясь, Пенни пролепетала последнюю фразу.

Она не знала, стоит ли незнакомцу рассказывать об истинных причинах, которые побудили её отправится в лес, поэтому решила ответить общими словами, не вдаваясь в подробности.

— Пошла прогуляться, подумать, развеяться, — мужчина как-то недоверчиво взглянул на неё — Мысли…там… почистить… — очень неуверенно продолжила Пенни.

Она снова уселась на диван и укуталась в плед. “То, что нужно”, расслабленно подумала девушка.

— Тебе ли не знать, как лес и горы влияют на самочувствие. Ты ведь живешь здесь неспроста. Один. — она зевнула и попыталась посмотреть мужчине в глаза, но тщетно, он и не глядел в её сторону.

Пенни думала, с какого момента можно рассказать Алеку о своих мотивах пойти в лес. Рассказать ему об отношениях с Джерри? Или, может, рассказать вообще о всей жизни, обо всех, кто её обижал, не замечал или ругал… Хм… Рассказать о своих переживаниях и истериках? Это мог вынести только один человек, и то был не Алек

— Да что может такую как я побудить пойти в лес одну? Очень хотелось уйти от мирского. Уйти от вранья и сплетен, — голос Пенни дрожал — Как надоели люди, которые только пользуют и не дают ничего взамен, как надоела эта текучка — встала, поела, отработала, пришла, поела, легла! Надоели стены и даже электрический свет тоже надоел! — девушка уже почти перешла на крик. Она взглянула на яркие языки пламени в костре, они приятно расслабляли взгляд и вообще… Сейчас ей было так уютно…

Она не стала продолжать. Мужчина смотрел на неё. Или сквозь. Пенни уже не могла сообразить и отследить его взгляд. Кажется, она только чуть-чуть откинула голову на диване, как перед глазами поплыли образы… Она видела лес, дождь и темный силуэт. Пенни убегала, пряталась, но куда бы не взглянула — он был везде, за каждым деревом. Ноги насквозь промокли и она уже захлебывалась от слез и страха… Но вдруг она выбежала на поляну. Здесь ярко светило солнце, а синие и желтые цветы слегка колыхались от ветра. Пенни посмотрела на свои руки — они были в грязи. Льюис попыталась отряхнуть их об край куртки, но почему-то грязь не очищалась. А когда она подняла голову, ОН стоял на другом краю поляны, и за ним виднелся темный дождливый лес. На этот раз, силуэт протягивал ей руку. Девушке вновь стало страшно. Ноги показались ватными, она не могла и шагу ступить. А рука ЕГО рука всё тянулась к неё. Сердце колотилось и она со вздохом проснулась.

Пенни открыла глаза и не понимала — день сейчас или ночь. За окном всё так же лил дождь. Почему-то Льюис показалось, что дождь только усилился.

Место возле камина было пустым. Девушка огляделась — мужчины не было видно.

Алек

Ох уж эти ветренные девчонки от 16 до 45. Безрассудство должно бы улетучиваться к тридцадке, но почему-то только прогрессирует. Удобства современного мира сделали жизнь настолько комфортной, что многие никак не вырастут, не снимут свои прекрасные очки с единорогами и не начнут думать. Так чтоб прям КРИТИЧЕСКИ мыслить. Алек знал около сотни причин, почему ОДНОЙ в лесу всегда опасно. Не только ночью, не только в плохую погоду. Даже с навигатором, заряженным телефоном и разрядом по спорториентированию. Очевидно, у залетной его гостьи не было ничего похожего.

Глубокий смиренный вздох признал, что тут ничего и не скажешь в ответ. Не говорить же ей, неразумной, что она могла уронить телефон и не заметить, а потом просто и глупо потеряться. Впрочем, она и с мобильником это сумела. Еще был вариан сорваться в овраг и преломать руки-ноги. Можно наступить в капкан (сволочи прячут их искуснее, чем они расставляли на войне мины). В отличие от солдат, со всех сторон прижатых статьями и подпунктами Женевских и Гаагских, браконьеров никто не обязывал помечать "места заложения мин". Так что капканы встречались регулярно. В самым неожиданных местах. Алек пару раз вытаскивал из мерзкой такой ловушки лесное зверье и каждый раз матерился. Люди хуже скотов, в самом деле. Убиваешь — так убивай честно. Выследи, в глаза посмотри жертве.

Интересно, что она собиралась делать на привале? Палаточный лагерь свернули уже пять дней как, потому как прогнозы на ближайщее время весьма неутешительны, а мешать дерьмо с почвой мало кому захочется. Чтоб не стоять в убыток на плохую погоду лагеря снимают с кольев. Остаются только крупные центры ночевки, для тех, кто ходит маршрутом "ромашки". Утром выходит на петлю с планом к ночи вернуться и начать новую петлю на другой день. До ближайшей такой базы ей бы чапать по оврагам дня три не меньше. Тут бы логичнее обратно идти, а не к светлому будущему, которое при таком расчете скорее ей просто не светит.

— Когда идешь в лес, стоит брать с собой дождевик и такие специальные бахилы на обувь. — Понятное дело, что каждый раз сапоги не потащишь, но уж тонкий кусок резины-то точно не утянул бы. Зато ноги сухие и сам обогрет. Кроме функции спасения от намокания, дождевик, кстати, еще и тепло консервирует. — Это тебе совет. На будущее. — Видишь, я даже почти передумал тебя есть, раз так щедро раздаю советы на случай второй попытки столь изощренного суицида.

— Я живу здесь, потому что каннибалам в городе сложнее выживать. Трупы, конечно, закапывать не нужно, но с костями беда. Здесь проще: всегда можно списать на то, что волки обгладали, — это ж просто подвиг столько говорить за один день, сколько он сегодня. Как у него вообще голосовые связки еще не отрафировались за время добровольного заточения? — И здесь лучше, чем в городе. — Меньше грязи, шума и людей тоже меньше. Это самый большой из плюсов. С людьми у Лестера в последние годы та еще напряженка. Не ладится, как ни старайся. А уж если еще и не стараться…

У двери заскулил пес. Рисковый, решил пойти-таки на улицу, не дотерпел. Бедолага. Поднявшись с теплого, насиженного места, неслишком гостеприимный хозяин молча, без объяснений пошел открывать другу дверь. Гостья его, кажется, уже все равно клевала носом. Так что можно и самому выйти, дойти до подсобки, проверить генератор. Подхватив с вешалки дождевик и большой строительный фонарь, он свистнул псу и вышел под ливень. Так себе перспектива, но мысли, что генератор жив и нужно только дать тому волшебного пинка грела мечтами о теплой воде. В доме имелся бойлер, насос подавал воду прямо из скважины неподалку. Холодную, естественно, так что немного энергии им бы с этой Пенни точно не помешало. Для обогрева. Идея звучала как-то двусмысленно даже в его голове и Лестер усмехнулся, иронизируя над собой и тем, как засиделся одиночкой на добровольном карантине.

Судя по всему, гостья его все еще дремала, кутаясь в плед и смешно зажав диванную подушку. Слишком расслабленно для той, кто считает себя гостьей маньяка. Алек задумался, вправду ли производит такое уж устрашающее впечатление. Он никогда не был верзилой и даже очень крупным парнем. Высокий, но жилистый — едва ли вызывал страх у неосведомленных.

На кухне щелкнул и загорелся слабый огонек света. Генератор, в самом деле, просто дал сбой и пришлось запустить его поновой. Несколько упоминаний чьей-то матери, пара пинков и умелые руки мастера — и вот у них есть свет и будет скоро вода. Стоит ли разбудить девчонку или пойти купаться самому? С другой стороны, еще пойдет бродить по дому в его отсутствие. Зелезет куда-то не туда. Да хоть в ванную к нему.

Лестер тихо подошел к дивану и встал за спинкой зачем-то рассматривая девушку. Обычная. Не писанная красавица, не страшненькая. Юная, уставшая и какая-то несчастная даже во сне. Что ей снится?

Девчонка завозилась, что-то промычала. Надо бы отойти, а то испугается до одури, проснувшись вот так, когда над ней сзади высится хмурый незнакомец. Здравая мысль победила и Алек решил заняться делами куда более важными, чем разглядывание сонных девчонок. Например, проверить, как греется бойлер и открыть краны, набирая воду. Вряд ли им сегодня удастся накачать и согреть прямо полноценную ванну, но уж пару чайников точно. Кстати, хорошая идея еще и так согреть чайник другой.

Когда он снова вренулся в комнату у камина, девчонка уже проснулась, потерянно как-то оглядываясь по сторонам.

— Генератор ожил, можно погреться в ванной, — ей-то как раз очень не помешает, да он сам тоже замерз, пока колдовал над ремонтными работами. — Я поставил набрать. Сможешь помыться с теплом. А то я грязными девочками не питаюсь, — Алек сел на диван с другого края. Слишком далеко для маньяка. Слишком аккуратно.

— Так значит, в лес ты сбежала от людей? Чем же они тебе насолили? — он не забыл о ее внезапном признании и даже в самом деле гадал, что могло статься у нее такого, что она весьма остро реагирует даже просто на косвенно затронуть эту тему. Впрочем, он и сам-то не слишком любил говорить о больном. Немного визуала от авторов

Пенни

В камине горел огонь и потрескивали дрова. Пенни поняла, что спала она недолго, поскольку дрова ещё не прогорели полностью. Только вот хозяина дома не было видно. Льюис села на диване, но не спешила вставать, хотя чувствовала себя уже не такой уставшей.

Разморило же… Девушка подумала, что это всё из-за еды, тепла и уюта. Надо обязательно поблагодарить Алека, который, кстати, всё рисовался маньяком. Пенни не то, чтобы не боялась. Просто не стыковался образ маньяка с видом Алека. Нет, внешние данные вполне подходили, а вот глаза… она мало в них смотрела, потому что старалась не встречаться взглядом, но когда это происходило, то не видела в них ничего устрашающего. К слову, и нежности она в них тоже не заметила, однако, страха перед ним не испытывала. Безрассудство какое-то, не бояться мужика в лесу. Нет, уже не в лесу, а в его доме. Кому рассказать — не поверят: Пенни пошла к незнакомому мужчине в дом, который находится в лесной глуши! Да тот же Рик упал бы на месте, если бы узнал, где она сейчас. Но всё же, не всё так плохо. Он ведь её от волков спас. Приютил, накормил, плед достал. Да и советы он давал вполне дельные. Бахилы не помешали бы. И нормальная обувь тоже.

Надо ж было надеть кроссовки!

Пенни потянулась и огляделась по сторонам. Наверное, пора было вставать и чем-то заняться. Например, разобрать рюкзак, проверить телефон и развесить вымокшую одежду. Свою. Она взглянула на подвернутые штаны и довольно большую футболку, любезно предоставленную Алеком. Вот, опять же, ещё один плюс.

Появившийся в дверях комнаты хозяин дома заставил Пенни вздрогнуть и отвлечься от своих размышлений. Она улыбнулась и села поудобнее, завернувшись в плед.

— О, отличные новости… — немного растерянно произнесла Элли. — теплая вода — это здорово.

А что, с этим были проблемы?! Пенни не стала этого произносить вслух.

Глупая! Не на курорт приехала! Ты ж в глуши! Пенни сразу засомневалась на тот счёт, что в лесу лучше, чем в городе. Хотя бы из-за воды.

Внутренний голос ворчал за собственные глупые мысли. Пенни, в общем-то, можно было посчитать глупой только лишь за то, что пошла в такую погоду в лес, не побоявшись заблудиться. Сейчас те эмоции, что двигали ей перед тем, как она решительно надела свой тяжеленный рюкзак на спину, поутихли. Да что там, она уже и пожалела о том, что выбралась из дома. Могла бы хоть прогноз погоды посмотреть!

Приоткрыв рот от возмущения, Пенни смотрела, как мужчина направляется к дивану. Она некоторое время не могла ничего ответить, потому просто глазела на Алека.

— Грязная девчонка?! Я?! — всё же нашла в себе силы возмутиться Пенни. Она машинально наклонила голову и уткнулась носом в плечо, вдыхая свой запах. Она не плохо пахла, да и одежда была чистая.

Находясь в замешательстве, Льюис не сразу нашлась, чтобы продолжить возмущаться. Она не находила слов, просто хлопала глазами и таращилась в лицо мужчины. Полуголого мужчины, между прочим.

— Это… очень мило с твоей стороны, — Пенни как-то хрипло проговорила, когда вспомнила, как это делается, — набрать мне воду, предложить помыться, — она провела в воздухе рукой, — спасибо.

Подобрав ноги под себя, она села компактнее, немного увеличив расстояние между собой и полураздетым мужчиной. Очень привлекательный маньяк ей попался, между прочим.

До того, как она уснула, Алек казался ей резким и немного грубым. Сейчас он будто немного смягчился. Пенни поймала себя на том, что снова разглядывает его.

Здорово. На одном диване с маньяком. Браво, Льюис!

Девушка немного удивилась, когда Алек спросил про людей. Она ещё не поняла, что для неё было интереснее — то, что он об этом спрашивает или то, что он запомнил её эмоциональный рассказ. Она улыбнулась мужчине глупой улыбкой и ненадолго задумалась.

— Знаешь, сейчас как-то ныть не хочется. Может, уютно у тебя тут так, что ничего больше не давит. — Пенни всё же решила встать с дивана. Скинув с себя плед, она поставила ноги на прохладный пол и слегка поёжилась.

— Лес красивый и он так близко. Чего бы туда и не уйти? — Льюис подошла к окну и смотрела на стекающие по стеклу капли, — правда, рассчитывала я на пару дней всего. А тут такой дождь… — она немного задумалась и скрестила руки на груди, надеясь, что ей удалось уйти от ответа. Хотя бы сейчас.

— А как ты добираешься в город? — Пенни приподняла одну бровь и повернулась к Алеку, — Я не то, чтобы напрашиваюсь, — она немного замялась и смущенно опустила глаза, — просто, если ты вдруг меня довезешь до города, когда погода станет чуть лучше, было бы здорово. — К концу предложения Пенни подумала, что выглядит она наверное ужасным гостем. Вот тебе одежда сухая, еда, плед, чай в конце-концов. Еще и до дома довези! Интересно, она всегда такая была? Может потому с мужиками и не складывалось, потому что сильно много требовала? Льюис вспомнила о том, что хотела разобрать рюкзак и направилась в прихожую, где Алек его оставил.

— С твоего позволения, я бы хотела проверить рюкзак и свои вещи. Ну, на предмет того, насколько они вымокли… и работает ли телефон, — интересно, связь вообще здесь есть? Она ведь понятия не имела в какой стороне сейчас от тропы и сколько ей придется добираться до дома, если Алек её не довезет. — И помыться в тепле — прекрасная идея, всё же. Спасибо за заботу, Алек. — Пенни доброжелательно улыбнулась и подошла к выходу из комнаты.

Алек

Теперь она еще и улыбается ему! Дальше что будет? Предложит вот прямо тут вместе заночевать? На одном тесном диване. Пусть он и не был обласкан женским вниманием, но не до той степени, чтобы кидаться зверем на первую встречную. Не волк, поди. Да и новый срок мотать не хотелость. У нас ведь в стране как: единожды привлекался — при первом удобном случае отчаянный рецедивист. Надо срочно еще упечь. Наподольше, чтобы уж точно исправился, а не как в прошлый раз. По мнению Лестера такой подход мог только укоренить желание остаться в рядах рецедивистов. Назло отторгающему тебя обществу. Некоторым даже нравилось в застенках. Тепло, кормят, работать не надо. Жена не пилит. Для иных — рай не жизнь. Жрешь, срешь и все это на казенных харчах. Как армия, только под пули не посылают при любом удобном случае.

— Теплая вода — это значит тебе не придется завтра мыть посуду в холодной, — усмехнулся Алек, видивший по глазам, что девчонка даже не подумала о связи света и воды на этом курорте жизни. В городе-то, небось, привыкла на всем готовом и давно уж забыла, что до появления в кране вода появляется где-то в другом месте и как-то из этого места в кран доставляется. И потом нагревается еще по пути — неимоверно сложный процесс для того, кто просто открутил вентель и отмокает два часа с книжкой.

Теперь вот она еще и глазами хлопает. Видимо, думала, что приехала на полный пансион и он, как воспитанный маньяк, не заставит ее перед смертью посуду намывать. Мол, ты баба, вот до самой гробовой доски занимайся прямыми обязанностями и не отлынивай.

Алек наблюдал за возмущением гостьи (принесла ж нелегкая) и вдруг неожиданно даже для самого себя рассмеялся. Открыто, от души. как не делал уже давно. Вся эта мезансцена в духе Чаплина смотрелась уморительно.

— Еще какая грязная, — отсмеявшись, насилу выдавил он, — вот еловые иголки в волосах до сих пор. — Он бы вытащил давно, но как-то не было повода руки распускать на чужую собственность. Вдруг тут работает по принципу еврейскиго магазина — потрогал — купи, посмотрел, считай испортил, оплатите полную стоймость. Платить за кота в мешке не хотелось, да и вообще на его купеческий взгляд товар себя не зарекомендовал. Больше хлопот, чем толку. А ей вот уже уютно у него так, что даже ныть перехотелось.

"Чего же тебе захотелось в таком случае?". — Выспалась, теперь дело и до желаний дошло. Судя по всему, желала она уединения, потому как ноги сноровисто подоткнула под зад. То ли от его рук подальше, то ли даже от глаз. Сама при этом ела глазами поедом буквально и надо быть наивной дурочкой, чтобы считать, что он не замечает. Мог бы одеться, чтоб не смущать, да не стал. Комната небольшая, окна хорошо изолированы и камин усердно нагрел пространство. Лестер даже слегка разомлел, желая поскорее уже сбагрить эту Льюис на водные процедуры, а самому прикрыть глаза и привычно посидеть в уютной тишине хоть немного. Он устал от необходимости налаживать социальные связи. Отвык и теперь привычные, казалось, дела отнимали слишком много душевных сил.

— Значит, плохо рассчитывала, раз дождь не учла. — Их учили всегда брать в расчет все возможные (и даже самые ирреальные) из раскладов, особенно помехи и отвлекающие факторы, способные повлиять на скорость продвижения или качество выполнения боевых задач. А тут даже прогноз не изучила досконально. Один сайт проверила и поверила. Эх ты, девчонка еще совсем. Алеку стало интересно, не обманул ли глаз. Пенни казалась ему такой юной и неискушенной жизнью. Он бы никогда не дал ей больше 25 навскидку. Скорее даже меньше. Легко мог представить, что она вот только закончила универсистет по какой-нибудь филологии или психологии и теперь искала себя и писательское вдохновение в Ирландских лесах. Или приключений искала, чтобы потом автобиографичную муру писать для аудитории 16–20 лет.

— Как все. На машине. — До города далеко чапать пешком, да и смысла нету. Алек туда наведывался разве что за продуктами, всякой снедью, да книг взять в библиотеке. Иногда захаживал в бар или цеплял свидание на вечер — не более. Долгосрочные романы его не интересовали. Он это уже проходил и как-то не слишком остался доволен опытом. Разовая акция куда дешевле обходится нервной системе и общему благосостоянию организма. — Если передумаю убивать, то лично отвезу в город, чтоб потом на меня подвиги волков не навесили. Не люблю чужую славу отбирать, — Алек хмыкнул, подумав, как часто приходилось отдуваться за чужие грехи. Тем лучше и спокойнее жилось теперь.

— Вещи твои я не трогал, если ты об этом, — маньяки редко воруют у своих жертв. Не карманники, поди. Алек понимал, что девчонка вообще не про пропажу сейчас, но почему-то голос похолодел и недавняя веселось ушла из наладившегося было разговора. Закинув руки за голову, Лестер смотрел на пламя камина и даже не повернулся на голос выходившей из комнаты девчонки.

— Связи нет, интернета нет. Ты, я и красивый лес, в который ты так жаждала попасть. — наслаждайся сбывшейся мечтой и впердь мечтай умнее и потише. Не дай Бог услышит мироздание, искаверкает и получишь вот такой вот подарочек, как сегодня. — Ванную сама найдешь или тебя и туда проводить надо? — в голосе появилась привычная ирония. Уж в небольшом совсем его доме не заблудится точно. Мест, куда ходить запрещено у Алека не было. Потенциально опасные все находились за периметром дома, так что пусть себе шастает, хоть сама мысль пустить кого-то в дом все еще казалась противоествественной. Будто он ее в душу запустил, а не просто в помещение. — Как повернешь от кухни сразу дверь, — уточнил он, чтобы избавиться от неприятной этой мысли.

— Это не забота. — Спокойно возразил Лестер, так и не обернувшись. Это ж как ее жизнь не балует, если простую вежливость чужака именует заботой? Какое-то время он еще прислушивался к шебуршанию в районе прихожей, потом в самом деле прикрыл глаза, привыкший еще в армии спокойно дремать в любом месте, всегда оставаясь начеку, так что точно не переживал, что гостья застанет вдруг врасплох. У него так-то выдался крайне утомительный день: продрог, как бродячая псина и устал до ломоты в спине. Хотелось уже помыться и спать, но теперь вот надо дождаться пока дама справится с задачей первой. К счастью воды набралось с кот наплакал, так что долго эта особа там не просидит. Такое себе удовольствие в луже барахтаться.

Пенни

Оказаться в лесной глуши с мужиком, который рисуется маньяком — так могла только Пенни. Точнее, может быть и еще находились такие дурочки, но конкретно Пенни считала, что ей вообще с мужчинами не везло, потому не очень удивлялась тому факту, что ей повстречался маньяк. Да, в общем-то, маньяка для полной коллекции ей и не хватало.

Пенни на миг закрыла глаза.

Нет, она не собиралась влюбляться в Алека. Даже если он такой полуголый и, надо признать, привлекательный. Она открыла глаза и скользнула взглядом по торсу.

Боже мой, в глуши, что, есть спортзал?

Свет от огня в камине красиво освещал обнаженный торс Алека, и Пенни снова поймала себя на том, что пялилась на мужчину. Будто мужиков красивых не видела! Но он и сам хорош, ведь надо ж перед девочкой ходить полуголым. Вообще, чего он добивался? Чтобы она его хотела или боялась?

Не собиралась она в него влюбляться. Даже если он весь такой заботливый. Вот позаботился о теплой воде, чтобы она посуду помыла, ага. Однозначно — никакой влюбленности.

О какой любви может идти речь, если она только недавно практически сбежала от жениха? Надо было раньше, конечно, но уж так случилось… Пенни вообще всегда до конца верила в людей, не думала, что кто-то может так жестоко поступать. Ну какой толк в браке, если тебя всё ещё тянет покувыркаться с другими? Наивности Пенни, конечно, было не занимать и она проглатывала эти вот задержки на работе допоздна или внезапно обрушившуюся работу в выходные… Верила, пока своими глазами не увидела в своей постели другую, прячущуюся за широкой спиной её возлюбленного Джерри. Ну не такая уж она и широкая была, эта спина, в сравнении со спиной Алека.

— И я так ходила у тебя всё это время? — глупо произнесла она, когда Алек указал на иголки в волосах. Она почувствовала, как сразу вспыхнули щёки, поднесла руку к волосам и, пошерудив там, заметила, как пара иголок выпали на её плечи.

— Вообще, конечно, мог бы и раньше сказать, — Пенни поняла уже, что у этого человека явно с выдержкой всё хорошо. Столько времени смотреть на девушку с ветками в волосах и не смеяться при этом.

— Вот тут даже спорить не буду, сглупила, — вздохнула и печально проговорила девушка, — в ирландских парках я бываю не часто. Но в Лондоне живу всю жизнь, могла бы и догадаться, что погода мало чем отличается и точно будут дожди.

При упоминании о родном городе, Льюис поняла, как соскучилась и как она хочет домой. У родителей, конечно, было прекрасно. И удобно. Они ж пылинки с неё сдувают. Но всё же, хотелось домой. В свою квартирку и в книжный магазин…

— Чертов ковид! Я очень хотела уехать и если бы не отменили перелеты, давно была бы дома и не потащилась бы в этот лес… — Пенни еще раз взглянула на собеседника и отправилась туда, где оставила свой вымокший рюкзак. Отвечать она ему не стала, просто порадовалась, что сможет уехать отсюда, а не идти самой на своих двоих. Порадуется и поблагодарит чуть позже, сейчас ей не хотелось заострять внимание на своей наглости.

— Если когда-нибудь будешь в Лондоне, заходи в книжный магазинчик на Крофорд стрит. Угощу тебя кофе. Ну и, может, выберешь себе чего почитать в свою коллекцию книг, — Пенни показала пальцем на стеллаж с книгами. Ну, а чего? Он её от волков спас, а она скрасит его досуг какой-нибудь книжкой.

Но вот мужчина дал Пенни еще один повод усомниться в своей адекватности! Она и не думала, что он мог трогать её вещи и вообще не к тому говорила… А ведь могла бы и подумать! Ценного там, конечно, ничего нет, но кто знает этого маньяка?

Пенни лишь фыркнула и открыла рюкзак. Конечно, и в самом рюкзаке всё вымокло. Она достала то, что было сверху, какую-то еду, а затем сменную одежду, которая была почти такая же мокрая, как и та, в которой она гуляла по лесу. Разве что не такая грязная. Девушка вдруг ощутила, что начинает злиться. Она выпотрошила содержимое рюкзака на пол и развернула одежду, чтобы оставить её сушиться. Вымокла и книга и телефон. Пенни где-то слышала, что от влаги некоторые туристы прячут телефон в прозрачный полиэтиленовый пакет. Но сама, конечно, об этом и не подумала, когда собиралась.

— Связи нет, интернета нет. Только ты и я, — Льюис тихо повторила слова Алека, покрутив телефон в руке. Она положила бесполезный гаджет на тумбочку и отыскала сменное белье. Вот как раз его она упаковала в пакет. Ну да, самое ценное же в походе. Всё еще раздражаясь, она взяла белье и пошла в ванную. Ей всё больше не нравился этот ироничный тон гостеприимного Алека и всё чаще посещала мысль убраться отсюда. Но таскаться ночью по лесу, не зная дороги к тому же, и правда было плохой идеей, так что придется взять себя в руки и немного потерпеть. Пенни была твердо уверена, что даже если Алек по каким-то причинам не сможет отвезти её домой поутру, то она сама пойдет. Только спросит у него направление. Уж направление угрюмый хозяин дома наверняка покажет с удовольствием.

Ладно. Осталось только чуть-чуть. Помыться и поспать.

— Что… Это что такое? — Пенни не смогла сдержать возмущения. В ванной воды было благо что по щиколотку. Конечно, она мигом осеклась и понадеялась, что Алек её не услышал. Как только она ступила в воду, мечты о том, чтобы согреться и расслабиться в горячей воде разбились окончательно. Воды было мало и она была чуть теплая. Пенни, как девушка благодарная, конечно, порадовалась тому, что есть и стала мыться, в мыслях перебирая события этого вечера и слова Алека. Пенни не находила его каким-то устрашающим, скорее она видела в нем человека, которому нужна была помощь. Ну, может быть любовь. Обычно за маской такой угрюмости скрывается кто-то с большой душой. Это Пенни знала исключительно по фильмам и книгам. Так уж случилось, что в жизни ей встречались люди с маской хорошего парня, а в душе оказывались редкостными гавнюками.

Вымывшись настолько, насколько можно было помыться в этой лужице, Пенни повернула кран и встала под душ.

— О, боже! — Она истошно заорала, когда из душа её окатила ледяная вода. Пенни пошатнулась и, чтобы не упасть, схватилась за шторку, которая тотчас начала отрываться от креплений. Девушка поняла, что падает, но другой рукой умудрилась схватиться за полку, на которой судя по всему стояли шампуни, гели и что-то еще для ванны, Пенни не разглядела, потому что и полочка не выдержала веса и тоже начала отклоняться туда, куда девушка её тянула, попутно сметая всё, что на ней стояло. Баночки с грохотом повалились на пол и Пенни тоже бы повалилась, но изловчилась и перекинула таки одну ногу из ванны на пол и влетела дверь, которую к своему ужасу не заперла. Она вмиг оказалась в коридоре и какое-то время хлопала глазами, пока не сообразила, что стоит посреди чужого дома абсолютно раздетая. Опомнившись и охнув, Льюис влетела обратно в ванную в поисках полотенца, которым хотела укутаться и которого не видела. Наверняка, хозяин дома захочет проверить, не убилась ли она тут. Ведь её труп, найденный в его ванной точно повесят на него, раз уж он переживал за “подвиги волков”…

— Чёрт, чёрт, чёрт! — она крутила головой в поисках того, чем можно было прикрыться. Не найдя ничего лучше, Льюис накинула на себя край шторки ванной и прикрыла им самое важное.

— Алек! А где полотенце? — Пенни не знала, слышал ли Алек весь этот шум, может, задремал там полуголый у камина, потому на всякий случай прикрикнула погромче.

Алек

Тишина длилась недолго. Удивительная вещь, стоило этой во всех отношениях оригинальной даме появиться в его доме, как сразу вспомнилось, почему он решил больше не жениться и даже не заводить долгосрочных романов. За все это время успел сродниться с блаженным уединением и тем покоем, что оно дарит. Если на свете и правда есть люди, которые не могут жить без шумных компаний и бесконечного присутствия кого-то рядом, то Лестер к ним не относился и всегда уставал от излишней суеты.

Прикрыв глаза, он погрузился в тихий шелест листьев за окном и трескотню камина, ощущая как сами собой расслабляются натруженные за день мышцы. Когда-то давно, по юности, столько времени убивал в спортзале, а оказалось, что настоящая нагрузка вот она. И никаких тебе весов не надо. Топор, гора дров, пробежки по чавкающему бездорожью, купание в холодном озере — не так уж и много для поддержания формы и здоровья. Судя по всему, весьма неплохой формы, учитывая, как эта туристка разглядывала его сегодня. Забавная.

Подорвавшись, как по тревоге, Алек в рекордные сроки преодолел нехитрое расстояние от гостиной до ванны. Домик у него размерами не выделялся, так что тут даже не два плевка по карте. Пока бежал, предварительно легко перемахнув через диван, опершись о спинку ладонью, услышал грохот и новую порцию визга.

Если мышь, то убью, — подумал Лестер на бегу, перебирая в голове различные причины такой шумихи. Ни тараканов, ни прочей живности в доме не водилось, пес мирно спал до этой вот диверсии и теперь тоже шуганулся, правда, в обратную от источника звука сторону. Умный, не то что некоторые. По всему выходило, что в зоне дислокации гостьи ничего не могло вызвать ни паники, ни истерики. Мыши скреблись иногда, да. Алек исправно ставил ловушки, но кошку заводить не желал. Не его вид зверя — хоть убей. — Обеих убью И мышь, и паникершу эту малолетнюю. — И с чего вообще взял, что малолетнюю? Пусть и не тянула внешне на взрослую, серьезную дамочку ни ростом, ни умом, судя по всему, но внешность бывала такой опасной уловкой, что предусмотрительный майор ВВС (ну не бывают они бывшими, хоть стреляй) все же допускал различные вероятности и сюрпризы под премилой этой упаковкой.

— Знаешь, когда из ванной вдруг истерично призывают Бога, да еще таким истошным воплем, как-то больше хочется за кадилом бежать, а не за полотенцем, — скептически оглядывая степень нанесенного ущерба, усмехнулся Лестер. Да эту девочку-катастрофу нужно рекрутировать на баланс Королевской армии и засылать в стан врага для общей деморализации сил противника. Не больше суток и те сдадутся в плен, подпишут любые пакты капитуляции, лишь бы вернуть это Лихо ясноглазое хозяевам. Он даже не знал, что ему больше сейчас хотелось: прибить, выставить к чертям прям вот так голым задом волков соблазнять или смеяться. Стоит признать, в размеренной его жизни давненько не случалось такой вот цирковой программы.

Минус занавеска, минус подвесная штанга, выкорчеванные из бруса болты, минус полка, разбитый флакон мыла, трещина на зеркале. Да уж, дорого обходятся женщины. И в моральном и в экономическом плане дорого. И это они даже не состоят в близком знакомстве, что же говорить о тех, кому эта девочка-беда доводится родней. Посочувствовать несчастным, ходатайствовать о снижении налоговой ставки: и так, поди, убытков в течение года — роту солдат прокормить можно.

— Свиду худенькая и хрупкая, а на деле оружие массового уничтожения, — хмыкнув, Алек открыл шкафчик, невозмутимо протянув потерпевшей полотенце, скрученное в аккуратный валик, как еще три таких же, лежавших там пирамидкой. — Что случилось? — демонстративно отвернувшись, Лестер отметил мокрые следы от босых ног, ведшие к двери и обратно. То есть она разделась, прогулялась голая туда-сюда, поскользнулась, стала хвататься за занавеску и полку (хватило же ума, в самом деле)… Зачем, правда, эти вот лишние променады голышом и в холодной комнате? Что-то не верилось, что намывшись, девушка решила пойти, как есть соблазнять маньяка.

Алек резко обернулся ища взглядом протяжный след, который могла бы оставить нога в скольжении. Следов не было, поспешно вернувшись лицом к двери, чтобы не спровоцировать новую порцию визга, продолжил прикидывать варианты. На полу она не падала, выходит, упала в ванной?! Трезвая, не ребенок. Вроде бы не страдает явными нарушениями координации, все конечности на месте (он видел под занавеской-то). Как можно упасть в ванной, на ровном месте, будучи взрослым человеком в трезвом уме? Два плюс два никак не складывались. Вот ты залезла в ванную. Помылась. Она точно помылась, потому как капли воды на голых ее ключицах Лестер запомнил отчетливо. До сих пор стояли перед глазами, между прочим. И дальше что? Вылезала и промахнулась высотой бортика? Это ж какие проблемы с глазомером и мозжечком должны быть, чтобы настолько не соотносить себя в пространстве? Да с такими задатками не то что в лес — с дивана без подмоги вставать большой риск. Нет. Эта версия несостоятельна. Значит, помылась, потянулась за полотенцем, осознала, что нету и потопала требовать с хозяина. Потому вспомнила, что голышом военные переговоры вести моветон, запаниковала, ринулась обратно. Опять не сходится. И Бог тут при чем? Как он мог помочь в поисках полотенца? Разве только в поисках смысла жизни и то не очень. Алек пробовал — знает. Его, Алека, она тоже Богом не могла наречь. Уж слишком он далек от каноничного образа Христа. Тоже так себе версия…

— Оделась? — не успел подметить, не намокли ли выданные гостье вещи в этой катастрофе локального масштаба. — У тебя зубы стучат, как у голодного волка. Идем, еще чаю сделаю, потерпевшая, — хмыкнув, Алек повернулся и бегло осмотрел девчонку. Видимых повреждений не обнаружено. — Не пострадала? Не порезалась? Ноги-руки целы? Идти можешь? — не то чтоб я жаждал тебя на руках таскать, но если ты такие разрушения в каждой комнате учудишь, то дешевле и правда подкачать бицепс переноской приключенческой твоей задницы из точки А в точку Б с наименьшими потерями для окружающей действительности. — Только не говори, что увидела мышь, — дурак ты, Лестер. Маниакальный дурак, вот если она до этого не знала, что в доме есть даже минимальная вероятность близкого знакомства с местной фауной, то теперь оповещена. И полезет спать в твою койку. Конечно, после этого фееричного дефиле перспектива не кажется уже такой уж смехотворной и непривлекательной, но шансы загреметь за домогательства, даже если домогались на самом деле тебя, в этой стране велики, как владения Короны. Как отсюда и до Ла Манша буквально.

— Осторожно, там пена для бритья, — выцепив движение периферическим, заблаговременно предупредил Алек уже на выходе. Еще не хватало, чтобы она растянулась на этом мокром цилиндре, сломала ногу и просидела у него на шее месяц. Или два. Капризная, маломобильная и непозволительно соблазнительная в своей неловкой хрупкости и явной потребности в твердой руке. Черти бы побрали сегодняшнюю вылазку в лес. Сидел бы дома и бед не знал, а ее красивый соблазнительный зад бы сейчас с упоением глодали волки. Если уж так, то он бы сам не против понадкусывать. О чем ты вообще думаешь, Лестер?! Шли ее спать и потом к чертям шли, по утру. Подальше от себя и от греха тоже подальше.

Открыв дверь, остался стоять, пропуская девушку вперед. Не из вежливости — из соображений безопасности. Еще раз оглядел место происшествия и вдру разразился смехом. — ДУШ! — давясь приступом хохота, просипел он вслед Пенни. — Женщина, зачем ты включила душ, когда генератор был отключен, напора нет и воды по щиколотку еле нацедили? — явно же закаливание не твой вариант. Столько он перебрал причин и следствий, а верная лежала на повержности — каплями воды на стене. Ну не могла она в лужице помыться так, чтоб аж стены забразгало. Душ! Нет, ну додумалась же. Городская жительница. — Слушай, да тебе маньяк-то только для прикрытия нужен. Ты его сама прибьешь легко при желании, — отсмеявшись, Алек прикрыл дверь в ванную и пошел к плите ставить греться воду. — Может это мне пора начинать опасаться? — Вообще я уже, чего скрывать. Пусть с выдержкой и дружу, но когда тебе буквально под нос подсовывают нечто весьма интригующее — это надо быть богом терпения, чтоб сдерживаться, а я не Бог. И не евнух ни разу.

Пенни

Пенни таращилась на мужчину, который вошел в ванную… как к себе домой, да. Нет, оно и понятно, его дом это и был, но девушка тут стояла голышом, вообще-то. Льюис не без доли возмущения на лице, прикрывалась занавеской и даже не знала, что ответить на этот его язвительный комментарий. Но опять же, девушка удивилась до чего же сдержан мужчина. Он осматривал комнату, которую Пенни чудом что не разнесла полностью, а не разглядывал Пенни, прячущуюся за полупрозрачным куском занавески.

Хоть на том спасибо. Однако, Льюис всё равно ощущала неловкость, ведь по сути стояла голышом перед незнакомцем.

— Ты не мог бы… — она смотрела в пол и крепко держала занавеску на уровне груди одной рукой, а второй прижимала её край к бедрам, — не смотреть.

Пенни казалось, что если мужик сейчас рассмеется, она точно кинется его колотить. Но Алек с удивлением рассматривал разгромленную комнату.

Девушка стояла босая на холодном полу ванной и чувствовала, что начинает замерзать. А ведь так хорошо было у камина! В конце-концов, не спать же им вместе, мог бы и потерпеть до утра её немытую. А теперь вот разглядывает масштабы поражения, после непродолжительного пребывания Пенни в ванной.

— Прости, я не специально, — девушка попыталась оправдаться и приняла из рук Алека полотенце, отцепив руку от своего бедра и тут же прижав её обратно, но уже с полотенцем. С волос по спине стекали капли холодной воды, заставляя Пенни ёжится от холода и то и дело покрываться мурашками. Да уж, веселенькое приключение, ничего не скажешь. Тысяча и один способ замерзнуть в лесу, даже когда тебе предлагают кров и пищу — Пенни знает, умеет, практикует. Даже в теплом уютном доме незнакомца-маньяка она умудрилась намокнуть и замерзнуть! Зато чистая, чего уж там.

Льюис быстро обтерлась полотенцем и протянула руку к пакету со свежим бельем. Благо, белье и одежда, которую выдал ей новый знакомый, не пострадали, не намокли. Одеваться в присутствии незнакомого мужчины было неловко… Но Льюис молча натягивала на себя белье замерзшими пальцами, не смея обращаться к Алеку. Она даже не хотела отвечать ему на вопрос, что случилось. Точнее, она могла бы, но ей казалось, что получит новую порцию иронии и сарказма в ответ. Потому, просто молча одевалась, пока мужчина отвернулся от неё и рассматривал пол. Льюис даже показалась, что она слышит скрип шестеренок в его голове, когда он смотрел на следы от её мокрых ног на полу и разгадывал причину этого погрома.

— Оделась. Не порезалась. Вроде цела. — Пенни быстро отчиталась на каждый вопрос мужчины, будто перед командиром какого-нибудь там военного взвода. Такой суровый. Может, мужчина и был военным. Или копом. В прошлом, конечно. Вряд ли действующие военные или полицейские живут в лесу. Да еще и маньяками называются. Пенни оделась и поймала на себе оценивающий взгляд Алека, который наверняка не поверил её словам, что она цела и оценил лично.

— Нет, мышей не видела… — она прищурилась. Промолчала, конечно, что если бы она еще и мышь увидела, то уже бы висела на его плечах и верещала от ужаса. Но на всякий случай, Пенни огляделась на предмет мышей. Блеск! Теперь еще и всю ночь от каждого шороха вздрагивать будет.

О мышах это он зря упомянул, потому что от следующего предупреждения от пене для бритья на полу, Пенни вздрогнула и действительно чуть не прыгнула в руки мужчины. Но остановилась, растерянно впечатавшись в его плечо.

— Ты меня напугал! — с возмущением произнесла Льюис и шагнула в открытую дверь, обходя Алека. Зачем ему вообще пена для бритья, если он не брился, судя по всему, ну неделю точно? Еще говорят, что женщины странные. Пенни вышла из ванной и услышала, как мужчина разразился хохотом.

— Ну что еще? — она обернулась и закатила глаза, — у меня опять что-то в волосах? Или может банный лист куда прилип?

Но оказалось, Алек смеялся не над тем, как она выглядит, а над тем, что до него наконец-то дошло, как она учинила погром в ванной.

— ДА! Душ! Ты прямо детектив! — она пыталась перекричать смеющегося мужика и почувствовала раздражение и даже обиду, — Ну откуда мне было знать?! Да и забылась я! — она развела руками, — На курорт же приехала! — в отчаянии Пенни швырнула в мужчину полотенце, которое до сих пор держала в руках, и посмотрела, как оно прилетело в его живот, который напрягался от смеха. Полотенце упало к ногам Алека, а Льюис развернулась на одних только пятках.

— Нет! Не нужен мне никакой маньяк! И ты и твой дом тоже не нужны! Сейчас же отправлюсь домой! — Пенни прямо таки пылала гневом и отправилась к своим вещам, которые до попытки помыться разложила в прихожей.

— Пришла же на свою беду! Лучше бы волкам отдалась, чем выслушивала твои насмешки! АААА! ЧТО ЭТО?! — Пенни остановилась и резко поменяла траекторию движения, буквально одним шагом залетев в комнату, что была открыта рядом с ней. Она увидела, как на неё смотрел кто-то или что-то с блестящими глазами из темного коридора. после упоминания о мышах, Пенни не могла не среагировать на живность в доме.

— Кто это? У тебя еще и домашние крысы есть? — спрашивала она, закрыв и привалившись спиной к двери комнаты, — Почему она такая огромная? Или это маленький волк?! — до Пенни не сразу дошло, что это могла быть хотя бы собака. Ведь можно было включить логику — мужчина один в лесу. Ну хотя бы собаку он мог завести. Это квартирные городские неженки, вроде её бывшего, заводят себе пушистых котиков, а тут брутальный лесной маньяк. Который с ума её сведет сегодня своими насмешками. Конечно, у него могла быть собака.

— Я не выйду отсюда, пока ты не скажешь мне, что ЭТО не кусается. А если это собака, то пусть хоть голос подаст, что ли… — Пенни жалобно проскулила, не хуже собачонки какой. Кажется теперь она не была цела, щиколотка на ноге ныла. Наверное, она подвернула её, пока выполняла свой виртуозный прыжок в комнату.

— Нет… Я не сдвинусь с места, — простонала Пенни, — кажется, я подвернула ногу… — она уже почти плакала, стоя за закрытой дверью, — чертова Ирландия, чертов ковид, чертов лес… — чертов маньяк со своей собакой! Льюис опять начинала жалеть себя и проклинать всё на свете. Ну надо ж было испугаться собаки! И не то чтобы она боялась собак, в доме родителей живут два прекрасных собакена — кокер-спаниель и малыш корги. С собаками она дружна и любит их больше кошек, но тут растерялась, что ли? И что, теперь он тоже будет смеяться?

Девушка огляделась. Кажется, она забрела в спальню мужчины. Небольшого размера комната с кроватью и столом со стулом. Минимум вещей и отсутствие какого-либо декора, как и полагается одинокому мужчине в лесной глуши. Но комната всё равно выглядела уютной. Но здесь было прохладно. И как он тут от холода не замерзает?

— Тут я и умру. Прямо на твоей кровати. Не от голода, так от холода. Как ты тут спишь вообще?! — Пенни явно драматизировала, но проскакала на одной ноге от двери до кровати, — Передай моим родителям, что я их очень люблю! — она села на мягкую кровать, жмурясь от боли в пострадавшей ноге.

Алек

Напугал он ее, видите ли! Это кто еще кого. Дремал, как нормальный уставший человек. В собственном, к слову доме, и тут вой-визг-грохот. Еще сам же и виноват! Женщины! Он уже успел забыть, как трудно им дается логика и разумное поведение. Хорошая прививка: еще год точно не станет задумываться о возвращении в цивилизацию. Если там все стало еще хуже, чем было, то что он там забыл? Нервы не казенные, уже вымотаны давно в квелые нитки. Нечего их испытывать такими вот особами. Алек качнул головой, перешагнул упавшее на пол полотенце, прикрыв дверь в ванную. Завтра. Со всеми последствиями приема дорогих гостей он разберется завтра. Когда выпроводит и будет уверен, что больше она ничего не успеет разворотить: не слишком хочется по три раза делать одну и ту же работу.

Приступ обиды и злости сделали девчонку похожей на собачку из басни. От того стало еще смешнее. Моська, знать сильна, — хмыкнув своим мыслям, бывший майор Лестер уточнил с привычной иронией: — В ливень? Чистая, чтоб волкам было вкуснее? Так я прав, ты из гринписовцев? Пришла спасать голодных зверей, пусть даже ценой собственной жизни? — Он, конечно, утрировал. Скорее всего побродила бы, промерзла. Может, сломала бы руки-ноги-голову. Волки нынче не агрессивные и еще не оголодавшие до такой степени, чтобы кидаться на людей почем зря. Разве что она покажется зверю угрозой. Алек смерил Пенни взглядом. Внешне никакой опасности не представляет, но зверье чуткое до истинной сущности, а Льюис — настоящая беда ходячая.

С другой стороны, давно он так не смеялся, будто в прошлой жизни аж. Иногда, случись племяннице упасть снегом на голову, доводилось размять лицевые мышцы. С остальными редкими контактами Алек держался отстраненно и потому не позволял достаточно расслабиться, чтобы вот так вдруг разразиться хохотом по пустячному, бытовому поводу.

Гостья снова резко остановилась и заорала. Алек едва успел среагировать, чтобы не снести эту хрупкую преграду на пути следования. Еще повезло, что реакция у него хорошая, а разгон был никакой. Недоумение сменилось новым приступом хохота.

— Ты всего на свете боишься, женщина? — просипел он между приступами смеха. Едва совладав с которым, взглянул на перепуганную девчонку и снова принялся смеяться. — Это Со-ба-ка. Не видела никогда? — видела, конечно. Ну как тут не поиздеваться-то? Это ж надо так испугаться пса. Ладно б еще крупногабаритного, так ведь его найденыш чуть крупнее кошки. Несолидная для мужика псина, верно. Алек нашел щенка на улице и пожалел. Пригрел вот, живет. Большой пес тоже был, но остался отчего-то в хозблоке и не пожелал заходить в дом. Может, ему гостья не нравилась?

— Как ты с таким воображением и фобиями дожила до своих лет и еще не спишь под седативными, связанная белой рубашкой? — это ж надо, своей тени тоже боится, интересно?

— Дейзи, — вздохнув на смехотворный ультиматум, Алек похлопал ладонью по бедру и собака тут же потопала на призыв хозяина, важно миновала чужачку и ткнулась носом в брючину спортивных штанов. Алек улыбнулся ей с привычным теплом искренней привязанности к верному компаньону своего добровольного одиночества. — Голос, Дейзи, — когда собака послушно тявкнула, Лестер с издевкой изогнул бровь и посмотрел в лицо своей пугливой гостьи. — Теперь ты решишь, что я от скуки выдрессировал крысу лаять? — как далеко распространяется сила твоего воображения, девочка?

— Минуту назад ты собиралась покинуть мое общество в поисках компании волков, а теперь отказываешься даже дойти до дивана без уверений, что собака не кусается? — чувствуешь завал по логике, да? Что-то тут не сходится, ты заметила? Пора корректировать линию поведения или начать мыслить. Я слышал, что женский мозг по весу не слишком уступает мужскому. Уже можно начинать им пользоваться.

— Бедствие ходячие, — закатив глаза, Алек сел на кровать рядом и принялся ощупывать щиколотку потерпевшей. Сустав работал исправно, не соскальзывал, не щелкал, девчонка поскуливала, но Алек крепко держал ногу в захвате пальцев. — Потерпишь. — Убедившись, что имеет дело не с переломом и вывихом, а всего лишь с легкой травмой и, возможно, растяжением, пристроил ногу на диванную подушку.

— Так я не неженка, хорошо сплю, горох не мешает, — усмехнулся мужчина, пройдя к окну, чтобы прикрыть его. Это он прохладу любил, а дечонка сейчас еще замерзнет после купания. — Не умрешь. Я же как-то все еще жив. Впрочем, твоими талантами самоубиться не обладаю. — Вот войну прошел и то выжил. Так что тебе тут не конкурент. как ни крути. — С родителями твоими не имею чести быть знаком, так что уж как-нибудь все признания напрямую, без меня. Я в этом не силен, не маньячное это дело любовь, — Алек усмехнулся, подумал, что тут говорит чистую правду. Давно уж вся эта глупость про любовь выветрилась из головы. — Сиди, принесу тебе еще чаю, как обещал. — Он вышел, прикрыв дверь. До Пенни доносился его разговор с Дейзи, звон кружек и пыхтение чайника. Алек вернулся с подносом: две чашки чая, хлеб и сыр. — Раз уж ты так боялась помереть с голоду, ешь. — Вроде бы не так давно они ужинали. Сам Алек не был еще голоден, но в причитаниях гости уловил намек. Шоколада, что по мнению большинства хорошо спасают женщин от тоски и печали разных форм, у Алека, как помнится, не водилось: он вообще не любил сладости. Вина тоже не было. Была водка, но Лестер решил, что это не самый подходящий вариант.

— То есть спишь ты сегодня здесь? — уточнил он, садясь на край кровати и приладив на тумбочке сбоку кружки и тарелку с едой. Поднос прислонил к кровати сбоку. — Не помню, чтобы обещал уступить тебе свое любимое место, — зачем было ее поддразнивать? Алек и сам не знал, но девчонка одновременно жутко раздражала своей неприспособленностью к жизни и столь же сильно его забавляла. Сложно удержаться, особенно, когда людей видишь пару раз в месяц и то мельком.

Пенни

Этот день окончательно добил Льюис и выжал последнюю каплю из тех сил, что у нее оставались. Нога ныла, но приходилось выслушивать и отвечать на колкости мужика.

— Откуда ты знаешь, может, я как раз так и сплю — связанная белой рубашкой и именно под седативными! — она прищурила глаза и издевательски сморщила нос, скорчив рожицу Алеку.

Когда собака подала голос, Пенни вздохнула и изогнула бровь, порываясь что-то ответить на очередную колкость от мужчины про крысу. Но вообще-то, он мог бы и крысу выдрессировать, а что его может остановить? Ведь она его не знает. Да и хвала богам — она и не хочет его узнавать!

Пенни взглянула на милую псинку и улыбнулась, глядя в глаза-пуговки. Теперь Льюис разглядела её получше и больше не испытывала страха.

Вообще-то по домашним животным можно определить, каков хозяин. О таком много пишут. И глядя на Дейзи, в её очаровательные глаза, она была почти уверена, что хозяин дома и этой милой дворняги вполне себе адекватен и, возможно, добр. А возможно, добр он только к животным…

Хм… Пенни быстро взглянула на Алека и поковыляла к кровати. Ей больше не хотелось этого всего — всех этих насмешек, колкостей и сарказма… Она устала.

Лучше бы он и правда оказался маньяком и убил её сразу, чем вот так ходи теперь и мучайся с больной ногой. Ещё и домой добраться как-то надо!

Льюис вздохнула и молча наблюдала, как Алек осматривал её ногу.

— Ай! — она вскрикнула, когда мужчина крепче сжал щиколотку, — ты что ли в этом что-то понимаешь? Точно в норме?

Льюис смотрела на свою ногу и на руки Алека.

Хорошо хоть станком воспользовалась перед выходом в лес… Браво, Льюис! Лучше бы головой пользовалась. Ноги побрила, но в лес поперлась в кроссовках!

Пенни поежилась, когда Алек прошёл мимо неё к окну.

— Вижу, что не неженка… — она проводила его взглядом и опять буквально заставила себя оторвать глаза от его полуголого мужского тела. Пенни посмотрела на собаку и улыбнулась ей.

— Дейзи? — она обратилась к собаке, — иди ко мне, девочка? — Льюис доброжелательно протянула руку, чтобы дотянуться до собаки. Собака же недоверчиво взглянула на руку, затем в лицо девушки, а затем снова на руку, засопела и улеглась у самого стола, напротив кровати, где сидела Пенни.

— Сиди, принесу теб еще чаю, как обещал.

Пенни только было собралась встать, как слова Алека заставили её снова сесть на место.

— С твоим тоном, тебе бы командовать какой-нибудь ротой солдат, а не в лесу прятаться, — пробубнила Пенни и с сожалением посмотрела, как хвостатая подруга маньяка прошагала следом за хозяином. Оставшись одна, Льюис посмотрела в окно — дождь даже и не думал кончаться.

К родителям он твоим не пойдет, даже если ты помрешь в этом лесу… Что ж. Надо держаться плана, каким бы дурацким он не был, и уходить отсюда.

Из кухни доносились голос Алека и позвякивания посуды. Пенни глубоко вздохнула и встала с кровати опираясь только на одну ногу. Осторожно она поставила ступню больной ноги на пол и начала потихоньку переносить на неё вес, ведь если она хотела идти сейчас по лесу, ей надо было немного размять ушибленное место.

Резкая боль заставила заскулить девушку и она буквально повалилась вперед. Пенни успела увернуться и чудом не ударилась головой о стол, но схватилась за круглую ручку ящика стола и всё его содержимое с грохотом повалилось на пол вместе с самим ящиком.

— Да что ж за день такой?! — Пенни уже даже не кричала. Даже не злилась. Она вдруг почувствовала себя виноватой, но быстро сообразила, что натворила — она увидела вокруг себя кучу каких-то бумаг и документов.

— О, я всё приберу! — крикнула Льюис в сторону двери, ведь наверняка такой грохот слышал весь лес. Благо, в этот раз она осталась цела и даже не ушиблась. И хорошо, что ногу не доломала.

Она села на коленях и установила ящик на место, затем принялась спешно убирать документы внутрь, стараясь делать это аккуратно.

Сначала невольно, а потом и с некоторым любопытством она посматривала на то, что написано в бумагах.

…о разводе…

Оно и понятно, мужик-красавчик, конечно, он был женат…

Пенни хмыкнула и аккуратно сложила какую-то папку. А затем в её руках оказался документ, который её напугал.

…освобожден из-под стражи… …2015 год…

Девушка пробежалась глазами по листку, на котором было много букв и какие-то неизвестные ей печати. Она услышала за дверью шаги возвращающегося мужчины и спешно убрала оставшиеся бумаги в ящик, не особенно заботясь о том, чтобы сложить аккуратно. Закрывая ящик, она заметила удостоверение.

Воинский билет?! Не в бровь, а в глаз, Льюис! Вот откуда такой тон…

Пенни поднялась с пола и снова уселась на кровать, когда мужчина зашел в комнату с подносом.

— То есть спишь ты сегодня здесь? Не помню, чтобы обещал уступить тебе свое любимое место,

— Спасибо, — она виновато посмотрела на него, — я могу поспать хоть на коврике с Дейзи, где скажешь…

Льюис отвела глаза и посмотрела в пол. Взгляд зацепился за листок бумаги и она, немного нахмурившись, вздохнула.

— Я снова чуть не разнесла твой дом, — ей не было смешно и она надеялась, что и Алек не будет хохотать в этот раз, — тот ящик, — она кивнула в сторону стола, — он выпал, когда я пыталась не упасть. И там… документы… И бумаги, — Пенни начала тараторить, — но я всё собрала и вернула на место… Ну, почти всё, — она пожала плечами и указала на листок бумаги под столом, — прости, я своя не своя сегодня… Это всё навалилось… и еще ты меня напугал… — Пенни уже всхлипывала, — и я вымокла… и я устала, — она почувствовала, как потекли слезы из глаз. Она не смотрела на Алека, а изучала чашки с чаем, что стояли на тумбочке.

— Ты…

Давай Льюис, скажи это! Ты… Кто? Уголовник? Сиделец? Бывший заключенный? Как его назвать?

— Ты… военный? Я видела военный билет с твоим фото, когда собирала документы.

Пенни теперь только решилась посмотреть в глаза мужчине. Она его совсем не знала. А от того, что увидела, стало страшно, ведь не было понятно, что твориться у него в голове, что он сейчас сделает? Выйдет ли из себя? Обругает Пенни? Выставит её за дверь, предварительно стянув с неё свои вещи? Она вовсе не хотела того, что произошло. Она не хотела знать того, что прочла. И, конечно, она не скажет, что видела больше, чем положено “залетной” гостье.

Алек

Наливая чай, Алек поймал себя на мысли, что улыбается (!) Весьма неожиданно для самого себя. Та девчонка была, бесспроно, ходячей бедой, но смешная. Презабавная, намного смешнее даже Дейзи — единственной его забавы в этой глуши.

— Как будто ты в этом что-то понимаешь, — передразнил Лестер, насыпая в заварочный чайник травы. Знала бы ты, девочка, насколько много я понимаю во всем этом, куда больше твоего так точно. Повоюешь с мое, научиться и пмп оказать и выживать в глуши, казалось бы, к жизни вообще не пригодной. Мужчина усмехнулся, поставив чайник настаиваться, накрыл его толстым полотенцем, а сам облокотился на край стола, раздумывая. На самом деле, девчонку он только дразнил. Лезть к ней в койку не собирался, пусть судьба будто специально толкала к этому решению. Алек не хотел проблем, усложнять свою жизнь и добавлять в нее какие-то переменные. Если они закончат этот вечер в кровати, то все сведется либо к истерике с утра, либо к заявлению, что у них теперь все по-взрослому и потому она так просто его не оставит. Однорзовый перепих совершенно не стоил всех этих нервов и энергозатрат. Снять шалаву обойдется дешевле, право слово.

— Ротой командовать, — снова хмыкнул Алек, разливая чай через сито в чашку. Аромат мяты и липы наполнил небольшую кухоньку. Мужчина глубоко втянул воздух, наслаждаясь этим чарующим запахом уюта и тепла. — Так себе удовольствие. — В самом деле, самое трудное для него в армии было терпеть глупость мальчишек-салаг. Изнеженные срочники, совершенно не приспособленные ни к жизни, ни к службе, ни к самообслуживанию даже. Будто нынче культ инфантилизма. Поколение Интернет, чтоб его. Эта Пенни тоже из миллениумов. Даже жалко ее. Потому, видать, такая неловкая, непродуманная и недальновидная. Одни кроссовки в сеточку в походе, чего стоят. Это ж надо додуматься. Почему еще не сандалии? Слава Богу, что не они.

Алек уже пристраивал кружки на поднос, когда вздрогнул, услышав очередной звон и грохот.

— Да что ты за беда такая? — устало вздохнул он, но бежать и спасать не торопился. Голос бодрый, значит, не помрет. Подхватив поднос с чашками, Лестер спокойно поднялся в спальню, заглядывая в двери.

— Дейзи будет против, она не любит чужаков и делиться, — я тоже, кстати. А еще меня она тоже считает своей собственностью, представляешь? — Оглядев комнату, Алек сразу установил причину грохота, он уже было хотел спросить, КАК на этот раз, но глаза его зацепились за лежавший на полу лист из документов ящика. Лестер нахмурился, лицо его стало суровее, а взгляд похолодел.

Примостив поднос на тумбочку, Алек присел, поднял бумагу и вложил ее обратно в ящик, заметив, что там тот еще бардак. Значит, копошилась в бумагах. Он даже мог допустить. что в самом деле не специально, но жизнь научила не верить людям.

— Нашла что-нибудь интересное? — Холодно уточнил он, продолжая сидеть на корточках и глядя колючим, злым взглядом на девчонку. — Документы жертв? Зубы в коллекцию на память? Отметку о судимости? Что там у маньяков хранится в шкафах по версии твоих глупых книжек? — Звучало как шутка, грубая и злая, но в каждой шутке… Алек смотрел в глаза девчонки не отрываясь, ожидая, реакции на свои слова. При слове судимость Пенни сморгнула. Алек усмехнулася. Так и думал. — Любопытство это грех, Пенни. Тебе мама с папой не говорили? — Алек медленно поднялся, все еще гипнотизируя девчонку колким взглядом. — А грехи предполагают расплату.

Он молчал какое-то время, слушая сбивчивые ее оправдания, раздражающие всхлипы и теперь это казалось наигранным и искусственным, а не милым и смешным, как еще совсем недавно. Лживые суки. Все как одна. Любопытные, наглые и расчетливые. Как будто вшито в генетический код каждой бабы.

— Был, — коротко бросил Алек, наконец снизойдя до ответа. — Так что стреляю хорошо, на случай если решишь сбежать, учти это, — повернувшись, он пошел к двери из спальни, остановившись на секунду, чтобы предупредить. — Собираюсь тоже помыться. Буду признателен, если укротишь свое любопытство и перестанешь совать нос в мои личные вещи. Я все равно узнаю, Пенни Льюис. А я очень не люблю непослушных девочек. — и вышел.

Пенни

Документы жертв? Но ведь никто не путешествует с документами. Жертвы в лесу точно были бы без документов. Пенни не решилась произнести эту "шутку" вслух, потому что взгляд мужчины готов был сжечь её заживо — злости в нём было немерено. Оно и понятно — мало кто хорошо бы отнёсся к тому, что в твоей личной жизни так вот нагло ковыряются. Но ведь Льюис не хотела. Она не ковырялась!

Было трудно доказать, что она не лжет. Потому она просто молчала и переводила взгляд с лица мужчины на кружки с чаем, расставленные на подносе. Помимо злости, во взгляде Алека читалась некая надменность и …точно недоверие. Пенни тысячу раз хотела провалиться. Возможно, он и был судим, но это…личное, об этом не говорят первой встречной. Она не хотела этого знать, видеть, она правда не хотела. Но надо ли было оправдываться? Льюис видела, что это было бесполезным.

— Я не очень-то верующая, чтобы знать обо всех грехах, — выдавила из себя Пенни, — но в моих глупых книжках об этом пишут немного. А еще, там пишут… — о разном, о многом, о том, чего в жизни Пенни нет, но сказать она уже не смогла. Ком, что подкатил к горлу, не дал ей возможности договорить и она просто всхлипнула. Опять. Но ведь и не говорить же о любви в такой нелепый, ужасный и постыдный для Пенни момент!

Когда Алек поднялся с пола, он стал будто еще больше возвышаться над ней. Она почувствовала себя невероятно маленькой и беззащитной. Всё вокруг казалось огромным вместе с хозяином дома — и стены и даже кровать, на которой она сидела.

— Прости… — слово, сказанное полушепотом, прогнало ком из горла, — я не хотела, правда. Не знаю, как заслужить твоё доверие и надо ли это вообще делать, — Пенни смотрела в пол и не решалась смотреть на мужчину, она уж точно запомнила этот взгляд и вряд ли уже когда-то забудет, — но я не полезу никуда больше. Постараюсь вообще сидеть на месте.

Ощущала она себя нашкодившим котенком (каким, между прочим, сейчас и была по сути) и ей хотелось сбежать. И от стыда и от Алека. Хотя, кажется, от второго теперь было сбежать намного проще.

Вообще, бежать от проблем в личной жизни — это привычное дело для Пенни. Не решать их здесь и сейчас, не копаться в том, что сделала не так, не доказывать свою правоту или чужую, а просто уйти. Уйти от ненужных разговоров, от неприятных взглядов. Так она делала. Возможно, то, что она не умела говорить со своими избранниками и являлось причиной того, что она до сих пор одна.

Стоп! Стреляет?! Он серьезно?

По спине пробежали мурашки. Ей и правда хотелось убежать, надо было только дождаться удобного случая. Не то чтобы ей хотелось проверить правдивость этих слов, то, что Алек стреляет без промаха — в этом почему-то не было сомнений, сомневалась она в том, что он станет стрелять в людей, в неё. Вот уж точно она не видела в нем убийцу. Она не имела понятия, за что Алек был осужден, но не верилось, что за намеренное убийство. Но проверять она, конечно, не будет.

— Нечего будет узнавать, я не сделаю ничего плохого. — Так говорят послушные девочки? Пенни проводила взглядом Алека и, когда услышала, как закрылась дверь в ванной, быстро встала с кровати, чем заинтересовала прибежавшую в комнату Дейзи, и направилась в прихожую.

С такой болью в ноге далеко не уйдешь…

Она с грустью и сожалением посмотрела На ногу и попробовала растереть её. Чуть поморщившись от боли, Льюис взяла свои кроссовки и залезла в них, сразу же ощутив, что они до сих пор были сырыми внутри. Сбежать от Александра Лестера стало наваждением, не иначе. Имя и фамилию мужчины Пенни видела в документах. Случайно увидела, случайно запомнила. Вот и зачем ей это было нужно?

Она накинула на себя дождевик Алека, подумав, что он, конечно, будет против, но ей уже не будет до этого дела. Пенни вышла из дома и чуть постояла на небольшой веранде под крышей, всматриваясь в темный лес и слушая дождь. Шаг и еще шаг, и вот она уже привыкла к боли и даже приноровилась идти так, чтобы меньше эту самую боль ощущать. Однако, глухой звук закрывающейся двери заставил её остановиться и медленно обернуться. Сердце стучало где-то в пятках, хлюпая сырыми кроссовками, а капли дождя шумно опускались на капюшон дождевика.

— Mierda! — от страха выругалась девушка на испанском, когда увидела сверкающие глазки-пуговки, идущие за ней по пятам, — что ты здесь делаешь, красавица? — она присела на корточки и посмотрела на собаку, — иди домой! — она махнула в сторону дома, но собака лишь проследила за её рукой и уставилась в глаза Пенни, — давай же, por favor!

Пенни просидела так некоторое время и со вздохом поднялась. Неужели, собака пойдет за ней? А как же её безоговорочная любовь к хозяину? Пенни даже сделала еще несколько шагов от дома, но собака не желала отступать, она шла за ней и останавливалась, когда останавливалась Пенни.

— Ох, не-ет! Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться! Не ходи за мной, Дейзи, — на звук своего имени собака чуть повернула свою ушастую головку на бок. Пенни немного посмотрела на неё и перевела взгляд на окно дома, в котором виднелся тусклый свет от камина.

— Что ж, ладно, девочка… Только ради тебя, — она кивнула собаке и зашагала обратно к дому. Пенни решила, что это было бы верхом наглости — порыться в документах, а потом сбежать и прихватить еще и собаку.

Она стянула с себя кроссовки и переодела носки, которые она достала из рюкзака и которые чудом остались сухими. Рядом с остальными вещами она увидела книгу. “Шоколад” и без того изрядно потрепало, но теперь книга и вовсе выглядела так, будто её достали из сырого чердака. Пенни вернула дождевик на вешалку и прошла в кухню. Судя по тишине в доме, Алек всё еще мылся.

— В холодной ванной? — Пенни повела плечами, вспомнив свой бодрящий душ и тут же сообразила, как может хотя бы попробовать извиниться. Насколько это возможно в незнакомом доме.

Льюис поставила греть чайник, довольно быстро разобравшись, как включается плита. Затем сходила в спальню и взяла кружки с остывшим чаем. Возвращаясь в кухню, взгляд приметил шарф на крючке и входа, она его прихватила с собой. Вылив всё содержимое кружек в раковину, она налила свежий чай и поставила кружки на стол. Нога всё время ныла, но Пенни уже почти не замечала боль, лишь немного прихрамывала, когда наступала на неё. Она взяла свою книгу и ручку из рюкзака. Оторвав кусочек листа в конце книги, Пенни быстро написала записку. Она укутала кружку Алека шарфом и положила записку на стол рядом.

Прихватив с собой плед с дивана, она направилась к выходу с книгой и кружкой в руках. Дейзи опять заинтересованно подбежала к двери. На этот раз Пенни дождалась собаку и они вместе вышли на веранду. Удивительно, но дождь оставил тонкую полоску сухого пола у самой стены дома под крышей и Пенни смогла пройти до стоявшего здесь плетеного кресла. Она поставила кружку с горячим чаем на подоконник, укуталась в плед и разместилась в кресле. Открыв книгу, Льюис повернулась так, чтобы слабый свет от окна освещал страницы.

— …Он заключил моё лицо в ладони. Слишком мягкие для работяги, бледные и мягкие, как у женщины, — начала читать вслух Пенни, поглядывая, как собака пытается разместиться у её ног, — …я поцеловала его. Он пах краской, мылом и шоколадом… Мне всегда казалось, Ру неравнодушен к Жозефине. Целуя его, я это понимаю, но вот она — единственная магия, что поможет нам победить эту ночь… — собака улеглась на больную ногу Пенни и девушка потрепала её по голове, — ты знаешь, mi querido, Ру — красавчик, — собака подняла на неё мордочку, поблескивая глазами и мокрым носом, а Пенни вздохнула, — откуда тебе знать, наверняка, твой хозяин не смотрит таких фильмов и не читает таких книг…