Открой свое сердце (СИ)

— Смотри, — когда Алек поднялся тоже, она подошла к нему и указала пальцем на крышу дома напротив, — этого мальчика зовут Нил. А рядом с ним его отец — мистер Уинник, — Пенни куталась в своей куртке и прижалась к плечу Алека, указывая на силуэты, — а там, — Пенни указала на крышу рядом стоящего дома, — это Одри. Эти двое учатся в одном классе. Их окна находятся напротив, и примерно раз в неделю Нил подает сигнал фонариком в окно Одри, чтобы та смотрела на небо. Раньше Одри не выходила на крышу и наблюдала из окна, но теперь они с отцом поднимаются. Её отец стоит вон там, чуть поодаль. Видимо, чтобы не смущать этих двух романтиков, — Пенни хихикнула и взяла за руку Алека, переплетая пальцы. Ей показалось, что они горячие, тогда как её руки превратились в ледышки.

В тот же миг яркая вспышка осветила крышу дома напротив и резко поднялась вверх. Мягкий хлопок, почти неслышный, а за ним шелест раздались в воздухе и посыпались разноцветные искры. Затем еще три таких же. Хоть и зрелище не такое захватывающее, как новогодние фейерверки Лондона, но Пенни нравилась сама атмосфера. Романтика ведь чистой воды. Она чувствовала как по телу бегут мурашки и не решалась отпустить руку Алека, потому что боялась, что её унесет с этой крышу той легкостью, что она ощущала сейчас в себе.

Давно такого не было.

Когда с Риком, еще в детстве, они тайком пробирались сюда, она точно помнит ощущения. То была радость и ощущение свободы. А в крови гулял адреналин, ведь если бы кто-то из взрослых это увидел, то на дверце люка появился бы замок. Пенни помнит, когда миссис Джонс, что жила на шестом этаже как раз рядом с лестницей, однажды поймала двенадцатилетних Пенни и Ричарда, крадущихся вверх. Ох и скандал был. И отец Пенни даже повесил замок. Но через пару недель замок исчез и путь на крышу снова оказался открытым.

Теперь Ричард и его семья давно уже не живут в этом доме, но сам Рик часто бывает у Пенни и периодически они тревожат миссис Джонс своими перешептываниями, а иногда и откровенным смехом. Только вот миссис Джонс теперь сильно постарела. А им самим уже не по двенадцать.

А теперь Пенни чувствовала ту же детскую легкость и озорство, находясь на крыше рядом с Алеком. С этим серьезным взрослым мужчиной. Насколько он был старше её? Лет на десять? Или просто так выглядел, под тяжестью всего, что ему пришлось вынести. Она еще крепче сжала руку Алека. От воспоминаний о статьях ей стало больно. Она повернулась к нему лицом и заглянула в глаза. Удалось ли ей хоть немножко заставить его почувствовать себя мальчишкой-подростком? В его глазах отражались огоньки фейерверка. Ему нравится! Или так казалось? Или так хотелось?

Пенни снова охватило желание обнять его. Почему он вызывал столько нежности в ней?

— Я рада, что ты здесь, — проговорила Пенни почти шепотом, приближаясь к Алеку и пропуская руки под его куртку, — “здесь” в смысле, рядом со мной. Рада, что ты зашел, — там под его курткой было тепло и она спрятала пальцы в кулаки, чтобы не заморозить Алека своими ледяными пальцами. Теперь на нем не было галстука и верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Пенни прижалась носом к его шее и поняла, что и нос её тоже почти ледышка. Боковым зрением она заметила, что Нила уже не было, значит больше на крыше им делать нечего.

Или…

— Знаешь, двое, которые так вот жмутся друг к другу непременно должны поцеловаться, — она подняла голову и посмотрела на Алека. Она хотела этого. Было бы безумно приятно снова ощутить прикосновения его губ. Она… соскучилась, да.

— Но… — после ужина…

Ужин!

— Ужин! — она резко отстранилась от Алека и рванула к люку.

Со скоростью света она пронеслась по ступенькам вниз, к своей квартире и залетела внутрь с облегчением отметив, что квартиру не заволокло дымом. Дыма вообще не было никакого. Но запах… Запах подгоревших овощей, рыбы и просто чего-то горелого сразу ударил в нос. Сколько их не было? Казалось ведь не так уж и много времени прошло!

Тихо ругаясь вперемешку и на испанском и на английском, Пенни подлетела к плите.

Вся жидкость в сковороде испарилась или впиталась в рис. И судя по всему, это произошло уже давно, потому что на дне сковороды виднелись почти черные креветки и потемневший рис. И как она могла забыть?!

— Мы остались без ужина, mi querido, — Пенни погасила огонь и отошла к окну, по пути прихватив бокал вина. Она оперлась ягодицами о подоконник и старалась не смотреть на Алека, чтобы не разрыдаться, если увидит на его лице усмешку.

— Вот поэтому я до сих пор одна. Я ни на что не гожусь. — Пенни сделала большой глоток из бокала, чтобы проглотить ком в горле и попытаться не разрыдаться.

Конец