Откуда-то знаю

Диван у дома

Замок поддался только с пятой попытки: Полина навалилась на дверь, а Саша в этот момент быстро повернула ключ. Они подняли с пола клетчатые сумки и вошли в квартиру. Было пусто и, несмотря на солнечный день, темно: бордовые обои с цветами и линолеум, имитировавший какую-то редкую породу черного дерева, съедали естественный свет. Хозяйка сказала, что Полина и Саша могут переделать все на свой вкус, но когда это будет.

В квартире почти не было мебели. В комнате Саши стояли стеллаж и двуспальная кровать, которая больше бы подошла пожилой супружеской паре, в комнате Полины – рейл для одежды и диван. Диван Полине сразу не понравился. Он был некрасивого болотного цвета, скрипел, и от него пахло старыми котиками. На такой не хотелось стелить любимое пудровое постельное белье.

Зашла Саша с бутылкой йогурта и кивнула на диван:

– Какой-то стремный.

– И не говори.

– Может, выкинешь?

– Я вот думала… А Ольга ругаться не будет?

– Да ей все равно. Хотя, наверное, надо позвонить.

Полина позвонила. Ольге действительно было все равно.

– А где мне спать?

– Ты мою кровать видела? Поместимся, – Саша захихикала и добавила: – Можем даже еще кого-нибудь пригласить.

Полина взялась за спинку дивана и попробовала отодвинуть его от стены. Получилось, но не очень – сантиметров на пять.

– Что ж он такой тяжелый…

Саша выкинула пустую бутылку из-под йогурта и вернулась в комнату. Она взялась за другой край:

– Давай вытолкаем на площадку перед квартирами. Может, заберет кто.

Так и сделали. Через двадцать минут диван стоял на этаже. Еще через двадцать на двери появилась записка: «Ув. жильцы, УБЕДИТЕЛЬНАЯ просьба убрать мебель с общей площади! Создавая неудобства для перемещения, вы проявляете НЕУВАЖЕНИЕ к соседям».

– Ох. Что делать-то теперь, – Полина села на пол и закусала ноготь на указательном пальце.

Саша немного подумала и опустилась на корточки:

– Идем на улицу, найдем каких-нибудь дворников или рабочих. Рублей за триста спустят.

Двор жил своей жизнью. Школьники в рубашках и жилетках пытались разогнать ржавую карусель, две женщины с шуршащими пакетами говорили о чем-то, потом одна достала из своего пакета коробку чая и начала показывать другой. Саша заметила в доме наискосок магазин «Продукты 24» – точно пригодится. Людей, которые теоретически могли бы спустить диван, поблизости не было. Полина и Саша сели ждать на скамейку и дождались: из-за угла вышел мужчина в синем комбинезоне. Полина помахала:

– Извините, пожалуйста, вы нам не поможете?

– Что такое? – рабочий остановился возле скамейки. Взгляд у него был уставший, а голос – равнодушный. Ему могло быть и тридцать, и сорок, и пятьдесят лет.

Полина рассказала.

– Хорошо, придем с товарищем. Пятьсот рублей.

– Двести, – отрезала Саша.

– Четыреста.

– Двести пятьдесят.

– Черт с вами, триста.

Саша помолчала и ответила:

– Договорились. Вот этот подъезд, четырнадцатый этаж. Квартира двести семь.

Решив вопрос, Полина и Саша поднялись к себе. Контакт с дверью налаживался: она открылась уже не с пятой попытки, а с третьей. Не успели закрыться изнутри, как в квартиру позвонили. Звук был резкий и пугающий, будто к их двери прикрутили старый школьный звонок.

Пришел рабочий – как и обещал, с товарищем. Тот был в застиранном спортивном костюме со свежими пятнами белой краски. Он по-доброму улыбался на треть беззубым ртом и, кажется, был искренне рад помочь. Уставший мужчина в комбинезоне потребовал деньги вперед, и Полина отсчитала три сотни из кошелька.

Грузовой лифт приехал почти сразу. Пока рабочие заносили диван в кабину, Полина на всякий случай держала нажатой кнопку вызова. Наконец, диван затащили в лифт, и она прокричала в закрывающиеся двери:

– Спасибо!

Полина вернулась в квартиру, и Саша позвала пить кофе к себе на балкон. С четырнадцатого этажа открывалась фантастическая панорама зеленой Москвы. Было видно Останкинскую башню, а если высунуться на максимальное безопасное расстояние и повернуть голову, то и Москву-Сити.

– Вот как может быть-то, – сказала Полина. Комната, из которой она съехала сегодня утром, находилась на первом этаже общежития, и ее окно выходило на глухую стену какого-то государственного учреждения.

– Полин. А это не наш диван там стоит? – Саша показала пальцем вниз.

И правда. Диван стоял возле входа в подъезд, прямо напротив скамейки. Теперь на сидячих местах могло помещаться в два раза больше молодых или пожилых людей, располагавших свободным временем. Рабочие то ли не догадались, то ли поленились донести груз до помойки.

– Ну не-е-е-ет, – Полина снова начала кусать ноготь, на этот раз – на мизинце. – Может быть, они вернутся и отнесут?

Саша закурила и пожала плечом:

– Посмотрим.

Рабочие не вернулись и не отнесли. Стемнело, и до квартиры стала доноситься простая, не очень уверенная мелодия. Полина выглянула в окно: на скамейке сидел парень с гитарой, а на диване – две девушки с какими-то снеками.

– Вот они сейчас уйдут, а потом придет бомж и уляжется спать.

Саша отвлеклась от лекции на Ютубе:

– Да хватит переживать. Спустимся ночью и дотолкаем до помойки. Там метров шестьдесят, осилим.

Полина и Саша вышли из подъезда в час. Во дворе никого не было, и на диване, к счастью, тоже. Решили, что Полина будет толкать диван вперед, а Саша – тянуть на себя и идти спиной. Они с трудом прошли через бордюр, а дальше было так просто, что почти приятно. Оставили диван возле мусорных баков и пошли обратно к подъезду. Полина заметила, что содрала кожу на коленке. Боль была совсем легкой, зато облегчение – огромным. Дверь в квартиру, кстати, открылась уже со второго раза.

На дне Полининой сумки нашлась бутылка пино гриджио, бережно завернутая в джинсы. Они разлили вино по пластиковым стаканчикам, выпили и легли спать на Сашиной кровати. Проснулись днем и поехали за светлыми обоями и дверным звонком с более-менее приятным звучанием. Через неделю мама перевела Полине деньги на новый диван из «Икеи».