Откуда в небе лошади?

ОСЕННИМ УТРОМ ЗА ОКНОМ…

Утро началось в полдень. Я открыла глаза и сладенько потянулась к чашке горячего кофе. Как это прекрасно – проснуться на мягкой кровати и осознать, что спешить некуда, что ты отдыхаешь! Я сотворила себе свой двойник и, произнеся тост «За тех, кто не с нами, но мы на них не в обиде!», с удовольствием чокнулась кружкой безумно бодрящего кофе сама с собой, после чего разбомбила Дубль-Йо на мельчайшие молекулы.

Я медленно воспарила с постели и подлетела к окну.

На лужайке во внутреннем дворике фамильного замка моей сестрицы Элеоноры Взгуздорской резвилась моя ученица Ясна. Она то и дело превращала карлика – садовника по прозвищу Карлик Ухо – то в умопомрачительной красоты юношу, то в рыцаря в латах, то в королевского казначея. Садовник же после каждого превращения срывал с клумбы по одной розе, становился на колено и, преклонив голову, целомудренно и преданно дарил ее своей волшебнице.

Эх, милое, светлое и неприхотливое детство, когда можно… Господи, да все можно, даже если нельзя!!!

Я еще раз вздохнула, допила кофе и открыла свой дорожный дневничок:

Итак, после удачного завершения расколдовывания поэта Как-Его-Там-Долгоиграющего мы без особых приключений добрались до замка моей сестрички. Радости последней (в нашем роду) не было предела, как и не было предела ее фигуре. Признаться, за эти годы Элеонора изрядно расширила свои горизонты. А так все тихо, все спокойно, одним словом – б-л-а-г-о-д-а-т-ь!!!

Закончив писать, я отложила дневник в сторону и снова взглянула в окно, а оно на меня, то есть, на то, что было за окном. Я, конечно, не из пугливых, поэтому кричала недолго. В общем, только придя в себя, я смогла рассмотреть, что же это за счастье такое мне привалило.

На уровне моего окна (третий этаж угловой башни) висело, точнее, находилось в дрейфующем полете странное существо, издали напоминающее мои ночные кошмары и профессора Хрендия Сбрендивича с кафедры гномистики и прикладной агромагии.

Краткое содержание предыдущих ста восьми впечатлений: средний рост (и ввысь, и вширь, и вкось – в смысле, по диагонали), голова, плавно перетекающая в туловище, коротенькие ручки и ножки, остренькие ушки, сверкающая рыжая шерстка и большие, как у печального сенбернара, глаза. И оно – улыбалось. Оно улыбалось мне и мне же что-то говорило.

Я наконец-то окончательно пришла в себя и спросила:

– Что это?!

– Все то же…

– Я имею в виду… кто ты… вы… КТО???

– Я – Трататун Пуп Вздорский-Брямский-младший из семейства Зябликовых Северных.

– И с чем это едят?

– Меня ни с чем не едят, это я ем… все… всех… постоянно…

– Но-но, без шуточек и чавканья!!!

Дверь комнаты распахнулась, и в нее влетела (вбежала) запыхавшаяся Ясна.

– Йо, ты не видела… – Тут она глянула в окно. – Ах, вот ты где! – радостно завопила она и, запустив в Трататуна резиновый мячик, снова ускакала прочь, прокричав напоследок: – Теперь ты гоняешься за мной!

– Ага! – радостно то ли ответил, то ли чем-то булькнул этот самый Пуп Вздорский-Брямский и тоже исчез.

Я с облегчением вздохнула. Как говорится: с глаз долой – и сердца не надо!

Откуда же он мог взяться? Что он вообще такое?

Я снова посмотрела в окно: Трататун гонялся за Ясной, которая, убегая от него, то и дело превращалась то в ворону, то в бабочку, то еще черт знает во что (кажется, сейчас это называется «отвязный прикид»).

Да, девочка взрослеет. Пора задуматься, пока Ясна еще не научилась задумываться сама, о ее будущем, о ее воспитании. Все обучение малышки до сегодняшнего дня было каким-то избранным, бессистемным, я бы сказала, совершенно стихийным. Но недавний случай, когда мы с Асмодеей еле сдержали ее магический пыл и подростковую дурь, навел меня на серьезные размышления – пора эту ведьму окультуривать, прививать ей такие незыблемые понятия, как профессиональная честь и этика, пора направить ее энергию в мирное русло.

За окном показалась Элеонора в сопровождении слуги – молодого юноши, который шел за ней, держа на подносе чашечку чая, заваренного на листьях Иван-да-Мария-чая, и тарелочку с бутербродом.

Элеонора села за столик и, казалось, увлеченно стала наблюдать за происходящим на лужайке, медленно потягивая чаек.

Но через минуту Трататун не смог сдержаться и на повороте угодил в юношу, юноша угодил подносом в Элеонору. Элеоноре не угодил никто!!!

… Так, пора спускаться вниз и начинать свой двухнедельный отпуск от суеты и шума.

ТАЙНА, ПОКРЫТАЯ МАКОМ…

Я вышла на лужайку, и навстречу мне улыбнулись осеннее солнышко и Трататун вместе с Ясной. Не улыбнулись только Элеонора и юноша (кстати, слугу звали Крампон).

– Доброе утро! – максимально примирительно сказала я.

– Да? – минимально радостно ответила Элеонора.

– Давайте не будем обращать на пустяки никакого внимания! – не сдавалась я.

– На пустяки не будем, – как-то загадочно произнесла моя сестричка.

– Такая хорошая погода! Солнечный день мил и пригож… дыхание свежее… дыхание ровное и спокойное… все хорошо… нас ничто не волнует… мы всем довольны и счастливы… в мире существует только добро… добро… – подвела я черту под конфликтом.

Элеонора улыбнулась.

– Ну хорошо, все свободны – можно идти завтракать!

Все кинулись в замок.

– А вас, милочка, – обратилась ко мне Элеонора, – я попрошу остаться.

Отгоняя неуютные мысли и мух, я с тяжелым сердцем подошла к сестре (кстати, она старше меня на… впрочем – просто старше).

Она взяла меня под локоть, и мы зашагали по тропинке в сторону фамильных угодий.

– Послушай, Йо, как я убедилась благодаря своим наблюдениям, слухи не врут – ты действительно чародейка.

– Да, так получилось…

– Скажи, Йо, только честно, ты достаточно компетентна в своей профессии?

– Да, Элеонора.

– Тогда я хочу открыть тебе тайну.

– Да, милая, я вся во внимании.

Элеонора торжественно кашлянула и заговорила:

– Много лет назад, в те далекие и славные времена, когда не были зачаты еще даже родители наших родителей, жил король по имени Донки Ар, по прозвищу Бурный Поток, по мировоззрению гуманист, а по призванию алхимик и естествопытатель. Он и построил этот замок, в котором я живу. Пока он был жив, его боялись, но все-таки любили. Ничем особенным король не выделялся, разве что изрядным домоседством и сочинительством алхимических трактатов – после него осталась огромная библиотека книг, его собственных и чужих. Говорят, там даже имеются редчайшие фолианты, сохранившиеся уже только в одном экземпляре, но это так, к слову, главное впереди. И вот, после его смерти начались какие-то странные события. Но, впрочем, следует еще сделать одно маленькое уточнение – перед самой смертью Донки Ар два месяца не выходил из своей комнаты, а когда вышел, то тут же зашел в большой зал и объявил свою просьбу: все, включая жену, детей и слуг, должны были покинуть замок на два месяца – поехать погостить у тетки. Причину своей просьбы он не объяснил. Удивлению, конечно же, не было предела, но Бурный Поток в этот день был особенно бурным, поэтому никто спорить не стал. Через три месяца все вернулись, и их взорам открылось великолепное маковое поле, вдоль которого мы с тобой и идем. Поле это было поистине таким красивым, что со временем стало символом замка, так его в народе зовут и до сих пор – Замок Красная Маковка. Но самое странное, что никто так и не смог понять, зачем было посажено это поле, и почему именно мак, а не, скажем, роза, что было бы куда романтичнее, представляешь – миллион алых роз – с ума можно сойти! Ну, так вот, поле было, а самого короля нигде не было. Больше его никто, нигде, ни с кем, никогда не видел. Считается, что он умер.

– Какая печальная история!

– Слушай дальше, это только присказка – триллер впереди!

– Да-да, прости…

– Итак, раздосадованные родственники погоревали-погоревали, поглядели-поглядели на маковое поле и успокоились, жить как-то надо. И вот тут начинается самое интересное! Через год старший сын Донки Ара, по имени Драбал, забрел на маковое поле и на глазах у собственной жены, ждущей его на меже, пропал. Исчез бесследно. И никто из слуг, даже под страхом смертной казни, не согласился пойти в поле, чтобы отыскать тело несчастного наследника, чтобы посмотреть, может, он просто оступился, подвернул шею и лежит теперь… М-да… Еще через полгода таким же образом пропал второй сын Бурного Потока, по имени Клопид, и остался третий, Ромуальд, как всегда, самый умный и образованный, с виду неряшливый и приземленный, но тайно учившийся в двух университетах и одном колледже заочно. Узнав о случившемся, он побросал все свои начинания на ниве науки и заперся в замке, никуда из него не выходя, издав приказ: всем, кто увидит его идущим на маковое поле, разрешалось побить его и силой загнать обратно в замок. Он сидел в замке, строгал кораблики и детей воспитывал. И вот однажды его жена принесла букет маковых цветочков и оставила в вазе. Наутро муж исчез из собственной спальни. И никаких следов, только маковки краснели в вазе…

После этих слов меня как пчела в пятку грызнула: сегодня утром ко мне в комнату кто-то поставил вазу с великолепными маками…

– Элеонора!!! – кажется, я взвизгнула. – У меня утром…

– Да, я знаю, деточка, эти цветы принесла я.

– Ты? ТЫ???

– Да, дело в том, что со временем стали пропадать не только мужья, но и их жены, потом слуги, собаки и кошки… Так я и осталась одна, и только Карлик Ухо и Крампон живут со мной и…

– ЗАЧЕМ ТЫ ПОСТАВИЛА ЦВЕТЫ В МОЮ КОМНАТУ???

– Да чтобы проверить и разгадать наконец-то причину этого безумного и совершенно неостроумного проклятья Замка Красная Маковка!!! А ты – чародейка, и поэтому тебе ничего не страшно, и ты сможешь найти разумное или хоть какое-нибудь объяснение этому параненормальному явлению!!! Ведь так?

– Не уверена! – уверенно ответила я.

– А придется! – ответила Элеонора, как припечатала мухобойкой таракана.

– Но ведь ты же меня обманула?! Ты поступила низко, низменно, низенько… Обещала отдых, а тут…

– Потом и отдохнешь.

– Но «потом» может и не быть!!! Ты о Ясне подумала? Девочке что – второй раз оставаться сиротой?!

– Йо, деточка, все будет хорошо – я в тебя верю! Ты самая лучшая! – Элеонора стала пускать в ход тяжелую артиллерию. – Ты самая лучшая в мире волшебница! И вообще…

Но что «вообще», я так и не смогла узнать: Элеонора перецепилась через кузнечика и, будучи весьма грузной женщиной, рухнула в маковое поле и… исчезла. Пропала. Без следа.

Я молча стояла и смотрела на легкий пар, идущий от земли, и думала об иронии судьбы.

РАЗГОВОР ПО УШАМ

Вернувшись в замок, я застала всех его оставшихся обитателей в сборе. Они утомленно доедали десерт и тихо переговаривались между собой. Я не стала вникать в их общение, а кивком головы позвала Ясну в сторону:

– Йо, что-то случилось? – встревоженно спросила малышка.

– С чего ты взяла?

– Что-то ты бледновата.

– Да, моя девочка, случилось. У нас большие, точнее, маковые неприятности.

– Маковые?

– Да, именно маковые! – ответила я и вкратце все рассказала Ясне.

Малышка призадумалась.

– И что теперь делать?

– Ой, не знаю… Что-нибудь придумаем.

– Может, нам лучше уехать?

– Нет, ехать нам некуда.

– Тогда давай что-то решать. Может, для начала выкинем из твоей комнаты эти очаровательные маки?

– Нет! Пусть стоят, мы поступим по-другому… Кстати, давно хочу тебя спросить, откуда взялся Трататун?

– Из лесу, вестимо!

– Из леса?

– Да, сегодня утром я решила прогуляться и немножко попрактиковаться в магии, а чтобы никого своими опытами и экспериментами не распугать – удалилась в лес. Вот там я его и встретила – Трататун сидел на пеньке, ел пирожок и думал о жизни и о том, что ему очень грустно, когда он начинает задумываться о жизни. А еще Трататун думал о том, задумывается ли жизнь о нем, о Трататуне. У него не было друзей, и от этого в душе становится «печально и дырчато, как в решете». Ну я и предложила ему, чтобы мы стали друзьями. Он согласился. И мы с Трататуном полетели в замок, а потом так заигрались, что я забыла вас представить друг другу, ты уж прости меня…

– Да, конечно. Но кто он вообще такой?!

– Он эльф.

– Эльф? Деточка, ты, наверно, думаешь, что я – бракованная волшебница и не знаю, как выглядят эльфы?!

– Нет, ты не поняла! Он эльф, но еще не совсем. Трататун в стадии метаморфизирования!!!

– В стадии чего???

– Метаморфизирования. Разве ты не знаешь, что эльфы произошли от медвежат?! Это очень долгий и сложный процесс. Ведь вряд ли, глядя на гусеницу, можно представить себе, что этот мерзкий червячок через время превратится в красивую бабочку. Так и эльфы. А Трататун – он уже не медвежонок, но еще и не эльф, правда, летать уже умеет. Да ты не волнуйся, он хороший.

– Ладно. Ты пока ничего никому не говори, а я попытаюсь что-нибудь придумать

Ясна убежала к своим знакомым, а я отправилась в давно необитаемую часть замка, где раньше жил, творил и вытворял незабвенный Донки Ар.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ВАШ ДЯДЯ!

Я вошла в кабинет Донки Ара – здесь все покрылось пылью и паутиной. Я произнесла очистительное заклинание, и через минуту все сияло первозданной чистотой и непосредственностью. Подойдя к столу, я увидела раскрытую рукописную книгу. Только присмотревшись внимательно, мне удалось прочесть последние строчки:

…поэтому с сегодняшнего дня, во веки веков, весь мой род приносится в жертву истинной свободе. Отныне никто не умрет, никто…

Здесь стояла огромная клякса, после которой текст продолжался, правда, почерк был уже изрядно нервный, словно пишущий либо умирал, либо опаздывал к ужину.

Ах, как это прекрасно – иметь возможность обессмертить… никогда бы… хотя, возможно… тычинки и пестики… ярко-красный… черный и… совершенно бездомный… милая, я дарю тебе… вовеки… веки слипаются, но…

Да, местами текст был несколько опущен, очевидно, Донки Ар в спешке не дописывал целые абзацы своих мыслей.

Я пролистала всю книгу, но не нашла ничего интересного – все какие-то «Битвы кустарников», «Мемуары Чертополоха», «Сказки белой лилии» и тому подобное, – абсолютно гербарный цикл произведений.

Я стала осматривать комнату, как вдруг…

Заскрипела входная дверь. Холодок пробежал по ноге.

– Кто там?

– Там? Там никого. А здесь кто? – спросил тихий мужской голос.

– Здесь я.

– Вы?

– Да.

– А вы уверены, что это вы, а не кто-нибудь другой?

– Уверена, – ответила я, начиная сомневаться в своей уверенности. – Но кто вы?

Дверь отворилась шире, и на пороге показался… ДОНКИ АР!!! Прямо как на портрете, который висит в гостиной. И что характерно, это был не призрак, а именно Донки Ар. Он смотрел на меня внимательными глазами.

– Вы Донки Ар?

– Разве это что-то меняет в судьбах мироздания?

– В судьбах мироздания, может быть, и нет, но в моей меняет, и кардинально!

– Тогда я – Донки Ар!

– А меня зовут Йо, – представилась я, присев в глубоком реверансе.

– Очень приятно.

– Спасибо. Но у меня к вам есть несколько вопросов, требующих…

– Ах, синьора, какие могут быть вопросы?!

– Насущные, Донки Ар, насущные! Почему все пропадают в маках? Что все это значит? Кто виноват? За чьи грехи? И что, в конце концов, делать?

Но ответа я так и не услышала – в комнату влетел Трататун, за которым гналась Ясна.

Немая сцена длилась минуты три.

Первым заговорил Донки Ар, и слова его повергли нас в раздумья еще минуты на две:

– Где вы находитесь?

Первым находчивость проявил Трататун:

– А вы где находитесь?

Теперь на минуту задумался Донки Ар, после чего беседа пошла более динамично и живее.

– Я нахожусь у себя в замке, то бишь, у себя в доме и непосредственно в своем кабинете. А вы где находитесь?

– Там же, где и вы, – в вашем замке, то бишь, у вас дома, непосредственно у вас в кабинете, – предельно вежливо ответила Ясна.

– А вы случайно не галлюцинации? Можно, я потрогаю вас руками? – спросил бывший (или уже теперешний?) хозяин замка.

– Можно, если мытыми руками! – разрешила малышка.

Донки Ар осторожно, очевидно, чтобы не вспугнуть, подошел к каждому из нас и потрогал за руку и плечи, после чего сделал вывод:

– Я могу только утверждать, что вас трогать можно, следовательно, вы все не бестелесные привидения.

– Позвольте, позвольте! – вмешалась в разговор я. – Если быть честным, а не только тактичным, то привидением являетесь вы, а не мы!

– Это почему же?

– Да потому что вы, простите, давно умерли.

– Странной смертью! – добавила Ясна.

– При невыясненных обстоятельствах! – уточнил Трататун.

Донки Ар призадумался.

– И давно?

– Несколько сот лет назад.

– А вы?

– Что мы?

– Вы… тоже несколько… назад…

– Нет!!! Мы живы и радостны. Мы для вас живем в будущем.

– Так я и думал, если галлюцинации не вы, значит, галлюцинация – я.

– Наверно, так оно…

– Но ведь я же живой! Понимаете, абсолютно живой! И настолько живой, что очень хочу есть! Принесите мне завтрак, обед и ужин!

– За все сотни лет? – спросил Трататун.

Мы с Ясной, глядя на Донки Ара, испугались за дальнейшую судьбу этого Вздорски-Брямского Пупа.

– Я жду!!!

Я решила смягчить ситуацию, иначе, как говорил мой наставник по ядам и зельям в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ, «неисповедимы пути голодных».

– Послушайте, милый Донки Ар, не стоит так кричать. Просто пойдемте на кухню и все вместе потрапезничаем, посплетничаем и от всей души предадимся чревоугодию. Действительно, не пристало такому очаровательному и обаятельному мужчине так кричать на не менее очаровательную даму и ее спутников.

– Да, да… что-то я погорячился… простите… Как вас зовут? – спросил Донки Ар, покраснев до самых пяток.

– Йо, – второй раз за весь разговор повторила я.

– Простите меня, милейшая Йо, если вас не затруднит, сопроводите меня на кухню.

Мы направились на кухню, взяли кое-какие продукты и, расположившись в столовой, продолжили свою милую беседу.

– Донки Ар, не посвятите ли вы нас в тайну вашего загадочного исчезновения, а еще больше в тайну вашего не менее экзотического и неожиданного появления? Где вы пропадали все эти годы, но так прекрасно сохранились?

– Ох, Йо, и не говорите, кто старое промямлит, тому и глаз вон. Ну да ладно, слушайте…

ИСПОВЕДЬ ОТЦА ВЕКА

… Жил я многие годы в своем замке и занимался наукой: ставил опыты на кузнечиках, своих домашних и ромашках. Гениальные открытия делал и создавал новую отрасль науки – Офигенетику. А попутно, как и всякий уважающий себя алхимик, искал Философский Камень. И вот однажды на меня снизошло откровение: а позвольте спросить, почему это Философский Камень должен быть именно «камнем», а не, скажем, стрекозой или кактусом? Философский Тюльпан, согласитесь, – это звучит! Я провел несколько месяцев в изнурительной исследовательской работе, пока не выяснил, что лучше всего под роль Философского «чего-то» подходит мак. Да, да, не удивляйтесь – обычный мак. Конечно же, ни один нормальный ученый не поверит в такие свойства обычного мака, поэтому я решил сделать его необычным. М-да… За что боролся, на том и поседел. Ну да ладно, я забежал вперед.

Итак, сделав обычный мак необычным, я засеял им огромное поле – чем больше доказательств, тем лучше, тем более что глобальность всегда производила должный эффект на моих коллег – профессоров и академиков. А замысел у меня был таков: сделать всех счастливыми. Понятное дело, это мечта каждого безумца и гения, но, тем не менее… Я рассуждал следующим образом: Философский Камень один, один-одинешенек на всем белом свете. И даже если его найдут, то на всех все равно не хватит, а счастья и бессмертия хочется каждому. Но если Философский Камень заменить Философским Маком, то этого добра уж точно хватит на всех, еще и останется. Представляете, у каждого в доме в вазочке стоит по одному Философскому Маку! А у кого нет, тот возьмет семечко и вырастит себе, так сказать, маковую «философию» самолично. Ведь это какая идея! Какой символизм! Философия, растущая из земли! Поголовное счастье! Все бессмертны! Лишь мой род, моя семья будут хранителями полей Философского Мака. Словно жрецы, они будут приносить свой труд на полях Философского Мака как жертву. Во имя человечества, во имя счастья на земле!!! Да… Но, как вы понимаете, не все так гладко вышло, как задумывалось. Мак действительно вырос Философским Маком, но весь вопрос, с какой философией он вырос. А философия у него, скажу вам, оказалась крайне экстремистской, я бы даже сказал, террористической. Но чтобы было понятно и ежу, я объясню: мак оказался не таким простым растением, в частности, он умел размолекулировать пространство и распространировать молекулы, трансформируя их в дефектационно-гравитационный континуум, с последующими абберациями в пределах квазарного напряжения…

– Донки Ар, не ругайтесь! – попросила Ясна, смотря на говорившего умненькими глазами.

– Ох, простите, увлекся. В двух словах об этом можно сказать вот что: цветы обладали способностью образовывать вокруг себя портал – некие «дыры» в потусторонний мир. Очевидно, я что-то перепутал, наалхимил на клеточном уровне в растении, но, тем не менее, эффект был потрясающим – возможность перехода в иные измерения. Это свойство я назвал в честь себя и своих мозгов, звучит оно «Ар.к.о.т. и К.». Но и тут не обошлось без неожиданностей, мир, куда вел этот портал, оказался, не к столу будет сказано, – желудок людоеда.

– Желудок людоеда?! – переспросил Трататун, медленно бледнея.

– Но как такое может быть! – воскликнула я.

– Ах, Йо, у нас, алхимиков, есть одна старая поговорка: «Невозможное – возможно, самое возможное во Вселенной!»

– Не понимаю.

– Я объясню. Для Вселенной понятие бесконечно малого и бесконечно большого идентичны, то есть абсолютно одинаковы. То же самое и в плане понятия Времени. Если же мы сумеем уменьшиться до размеров, скажем, муравья, то представьте себе, каким нам огромным покажется мир одной комнаты? Замок – это будет практически бесконечность! То же самое может происходить и с нашим миром – не исключено, что он лишь молекула в строении какого-нибудь кристалла, которым играются неведомые нам существа. Поэтому большая часть людей думает, что, переходя из мира в мир, они сохраняют свои масштабы, что если они «здесь» метр двадцать, то и «там» будут метр двадцать. Но это мнение ошибочно, и доказательством тому – желудок людоеда, точнее, моя история. Шагнув из замка, я попал в его чрево. Ведь никто не станет отрицать, что его внутренность не может быть миром, бесконечной Вселенной?!

Мы притихли. Сказанное потрясло нас до мозга костей.

– Но почему же пропадают люди?

– Этому-то как раз причина проста – открытый портал никто так и не закрыл, ну а желудок есть желудок…

– Во прорва! – вскрикнула Ясна.

– Но как вы выбрались оттуда?! – спросила я.

Донки Ар покраснел и тихо, почти шепотом произнес:

– Отрыжка…

ТРИ-ДВА-РАЗ-ГОВОР!

Не знаю, как вас, но меня эта история потрясла. Конечно, оставалось еще море невыясненных вопросов, но в целом это было что-то! Что-то исключительное! Было такое ощущение, что Мироздание приоткрыло нам еще одну свою тайну. Но все-таки кому-то надо было задать этот страшный вопрос, и это сделал Трататун:

– А остальные? Что с ними случилось?

– Не знаю. В желудке у людоеда есть только одно правило – живи сегодняшним днем!

– А с Элеонорой вы встретились? – поинтересовалась Ясна.

– Да, это такая объемная синьора, что… ах, лучше и не вспоминать.

– Но простите, Донки Ар, как же вы там, еще раз простите, не переварились? – расширял свою эрудицию Трататун.

– Это несложно. В районе селезенки есть прекрасное поселение, где мы и обитаем. Очевидно, в этот прекрасный мир мы попали не первыми, потому что, побывав там, я, кажется, догадался, откуда идут слухи о том, что существует ад, где людей жарят на сковородках. Кстати, там я также встречал и многих представителей из других параллельных пространств и даже как-то умудрился познакомиться с колонией простейших – весьма интеллигентные существа – они весьма просто смотрят на жизнь. А попал я обратно в свой замок, потому что ходил на охоту в дебри пищевода, ну и… я думаю, технические подробности вас не так сильно интересуют?

– Да, конечно, – поспешила ответить я, заметив странную улыбку на лице Трататуна, – но неужели желудок этого людоеда так огромен?!

– Не знаю, может быть, это мы настолько малы, но не в том суть. В принципе, там спокойно и уютно. Нам еще повезло, что мы оказались у него внутри сразу, минуя зубы!

– А почему вы решили, что это именно людоед?

– По тем… что мы находили… нет, давайте лучше не будем портить себе послеобеденное настроение.

– Ой! – вскрикнула Ясна. – Мы ведь совсем забыли о Крампоне! Я ему сказала, что мы скоро вернемся, и он все это время ждет нас на лужайке. Я пойду его позову.

– И я! – подхватил идею Трататун, и они оставили нас с Донки Аром наедине.

Сразу же возникло неловкое молчание, но меня, как всегда, спасли мысли о моих ближних.

– Уважаемый Донки Ар, будьте так любезны, скажите, вам не хочется вернуться обратно?

– Конечно же, нет! Вы что, милочка, думаете, что там само воплощение Рая?!

Да, напрасно Донки Ару ставили графин с вином, он уже перешел на «милочку».

– Простите, не хочу показаться навязчивой, но ведь там остались ваши родственники, близкие вам люди, вы не хотели бы их…

– Простите, что теперь я перебиваю вас, но НЕ ХОЧУ И НЕ БУДУ!!! Обратно в эту чертову… неубранное место меня и трактором не затащишь!

– Чем?

– Это такая железная каракатица. Ха, попал туда вместе с ней один представитель параллельной гуманоидной цивилизации – он маковое поле пахал, пахал, пыхнул, то есть… Ладно, это не так интересно…

– Но…

– Я понимаю ваши благородные порывы, но поймите меня правильно – родственников не выбирают, а если и выбирают, то совсем других. Как говорил мой разум в молодости: «С кем живешь – того и жрешь!» Простите за прямоту.

– Но без вас мы не сориентируемся на местности.

– Еще как сориентируетесь, интуиция подскажет, любопытный нос до приключения доведет! Ха-ха-ха!!!

– Донки Ар, мне стыдно за вас!

– Ничего, голубушка, это с возрастом проходит.

Я не знала, что ответить на такое бессердечное отношение к своим близким, поэтому решила и не отвечать.

Тем временем в комнату снова влетел Трататун в сопровождении Крампона и Ясны.

– Внимание! – огласила я.

Все обратили на меня свои взоры.

– Сейчас я отправлюсь в… на… в общем, меня некоторое время не будет. Ведите себя хорошо, к маку не подходить, с себя глаз не спускать и хвост держать арбалетом.

Ясна настороженно спросила:

– Ты покидаешь нас навсегда?

– Ах, моя девочка, надеюсь, что нет, я…

Но тут вмешался в разговор Донки Ар, успевший где-то тяпнуть третий графинчик вина:

– Она… гм… собирается проведать печенку людоеда! Ха-гы-гы!!! Ик… ик… ик…

– ТЫ! ТУДА! БЕЗ! МЕНЯ! – запричитала Ясна.

– НО…

– ТЫ!

– Я…

– ТУДА!

– ХОТЕЛА…

– БЕЗ!

– КАК ЛУЧШЕ…

– МЕНЯ!

Да, спорить с Ясной было бесполезно (кажется, ей было у кого учиться).

– Хорошо. Но потом не говори, что ты из-за меня не дожила до своих лучших лет жизни.

– Подождите! Подождите! – заволновался Трататун. – А я разве не с вами, меня вы что, не берете?!

– Пупик, – начала ласково Ясна, – там будет не совсем то, что ты думаешь…

– Да откуда тебе знать, что я думаю и чем!

– Хорошо! Хорошо, Трататун, может быть, именно тебя и не хватает в желудке людоеда для его удовлетворения, – подвела я черту, ибо было понятно, что, рано или поздно, он бы нас достал и мы бы все равно взяли его с собой.

– Стойте! Вы без меня пропадете! – закричал Крампон. – Вам нужен настоящий мужчина!

– … Ик… ик… и кто это тут мужчина? Настоящий? – проснулся Донки Ар.

– Я! Крампон!

– Поня-я-я-тно-о-о-о-я-я-тоже-е-е-с-с-с-вами-и-и…

– Так, все на маковое поле! – крикнула я и стремительно помчалась в его лоно.

Решение мое было простым – кто добежит, тот и станет мне помощником, а кто нет – тому и счастья больше.

М-да, добежали все…

ВСТРЕЧА-ЧА-ЧА!!!

Когда я расплющила глаза, то первым желанием было закрыть их обратно. Сразу вспомнились слова одной моей знакомой ведьмочки: «Я наконец-то купила себе очки и теперь вижу прекрасно. Хотя есть вещи, которые мне видеть неприятно, – теперь я вижу их отчетливо».

Ну, так или иначе, открыла я свои очаровательные глазки и зачарованно уставилась… не знаю, как это пером описать, чтоб не зарыдать. Все вокруг было какого-то красно-влажного цвета. Почва под ногами была словно матрацы, наполненные водой. И свет пробивался СКВОЗЬ КОЖУ КАННИБАЛА!!!

Простите, тут мне стало плохо, и я снова закрыла глаза, и открыл мне их только вопль Донки Ара:

– ЗАЧЕМ Я ПИЛ?!

М-да, протрезвела не только я. Мы снова оказались все в сборе. А нам навстречу где-то из глубин (из самых что ни на есть глубин) людоеда двигалась странная процессия людей во главе с Элеонорой.

Когда моя сестричка признала во мне меня, она так обрадовалась, что даже поздоровалась со мной:

– Здравствуй, Йо, ты пришла нас спасти?

– Ну не на прогулку же я выбралась.

Элеонора повернулась к своим спутникам:

– Внимание! К нам явилась миссис Мессия! Она нас всех спасет!

– Элеонора, я не…

– Делай, что тебе говорят, – спасай!

Что же, спорить с моей сестрой все равно что упрашивать бегемота пройти сквозь игольное ушко. И поэтому без лишних депрессий я принялась за этот нелегкий труд – спасать чревовечество.

КОНСИЛИУМ

Элеонора привела нас в шалаш, выстроенный из всего, что под ноги попадалось. Мы уселись за стол: по одну сторону – я, Ясна, Трататун и Крампон (Донки Ар куда-то стремительно исчез), а по другую сторону стола разместились Элеонора и человек весьма необычайной наружности и экзотической внешности, представленный нам как Академик. (Академик каких наук, нам не уточнили.)

– Итак, – начала Элеонора, – все мы, собравшиеся здесь, хотим одного…

– И вы тоже? – вдруг спросил Трататун.

– Что тоже?

– И вы тоже хотите в…

– НЕТ, ЭТО НАЛЕВО И ГДЕ УГОДНО!!!

Трататун выскочил, как ошпаренный, оставив нас удивляться его детской незакомплексованности.

– Так я продолжу. Мы все хотим одного – вернуться домой. Но наши желания должны всегда совпадать с наличием тех, кто мог бы их осуществить. Теперь у нас есть исполнитель, точнее, исполнительница наших желаний – волшебница Йо и ее невоспитанные друзья – одноведьмаки и одноведьмачки. О том, что мы знаем на данный момент, расскажет Академик, о том, что мы еще узнаем, нам расскажет Йо. Прошу вас, Академик, вам слово.

Из-за стола встал старичок в халатике, его седые волосы едва-едва прикрывали остренькие, вянущие от старости или курения ушки, а его наморщенный от тяжких раздумий носик с трудом поддерживал поистине «академические» очки. Он прокашлялся и заговорил:

– Уважаемая спасительница и спасатели, я рад приветствовать вас там, где вы имели неосторожность оказаться. Все, что нам известно на данный момент, – это то, где мы находимся. Мы находимся в желудке, точнее, во всем внутреннем пространстве людоеда. Правда, если быть честными до конца, останков людей мы не видели, то ли он их тщательно пережевывает, то ли он их уже съел всех. Но по тому, как работает его пищеварительная система, мы сделали вывод, что он не только людоед, но очень кровожадный людоед!!! И на этом наши познания ограничиваются. Спасибо за внимание.

Старичок сел, давая понять, что теперь моя очередь делиться своей эрудицией.

Я встала, оглядела присутствующих и произнесла:

– Хорошо, я помогу вам, но только с одним условием.

– С каким?

– Вы не станете нам мешать, а будете предельно точно выполнять мои приказы или приказы моих учеников.

– Ладно, – скрипя сердцем и печенкой, ответила Элеонора, – хотя я не совсем понимаю, почему тебе не нужна наша помощь.

– Да потому, что вы провели здесь столько времени, что уже давно можно было не только выбраться отсюда, но и создать магистраль «Внешний мир и Внутренний мир людоеда», да что там – создать магистраль! Сделать на ней бизнес, катая туристов и любопытных студентов-медиков сюда и обратно. Но за это время, я повторяю, вы ни черта не сделали, так что уж позвольте этим заняться мне и моим друзьям.

– Хорошо, хорошо! – поспешил согласиться Академик.

– Вот и прекрасно! А теперь позвольте мне остаться с моими учениками наедине.

Элеонора и Академик вышли из шалаша.

– Итак, мои дорогие, – обратилась я к своим друзьям, – какие будут предложения?

– Давайте взорвем людоеда! – выдвинула идею Ясна.

– Хм, предложение, конечно же, интересное, но не обоснованное. Во-первых, его останками может нас просто завалить, затопить или еще по-всячески прихлопнуть. А во-вторых, взрыв людоеда может покалечить его соотечественников. А у нас нет сведений о том, что они тоже людоеды. Магия только тогда становится магией, когда мы думаем не о себе, а о других вместе с собой. Еще идеи будут?

– Давайте выведем людей естественным путем, так сказать, – предложил, смущаясь, Трататун.

– Это, конечно, гуманней, но тут есть кое-какие нюансы, о которых говорить не хочется, так что лучше мы отвергнем это предложение.

– Ну так давайте… – начал было говорить Крампон и задумался.

– Что давайте?

– Давайте убьем людоеда изнутри, так, чтобы он не взрывался. А когда он… вот тогда и выйдем через рот целые и счастливые.

– М-да, ребята, гуманностью вы не отличаетесь, видимо, подросткам всегда ближе экстремистские взгляды на жизнь, общество и родителей. Понимаешь, Крампон, нет никаких гарантий, что в момент своей безвременной кончины людоед вдруг откроет рот и так с открытым ртом и… Одним словом, предложение отклоняется. Поэтому слушайте меня внимательно. Я выберусь наружу…

– ???

– Не спрашивайте, как я это сделаю, а слушайте дальше. Как только вы почувствуете, что у людоеда начались дикие судороги и его начало трясти, собирайте людей и все, что от них осталось, и спешите к ротовой полости. Там и увидите путь к спасению, точнее, что бы вы ни увидели, выпрыгивайте на свободу.

– Да, – возразил Трататун, – но людоед, по всей видимости, созданье громоздкое и высотное, кто-то может и разбиться.

– Вот поэтому вы с Ясной и остаетесь здесь, чтобы их аккуратно спустить на землю. Вы ведь умеете летать. Все понятно?

– Куда уж непонятней. Будем работать парашютами?

– Да.

– А я?

– А ты, Крампон, как настоящий мужчина, будешь следить за тем, чтобы паника была необременительной для самих же спасаемых.

Мы немного помолчали, и я стала прощаться:

– Ладно, мои дорогие, я вас покидаю.

После этих слов я вышла из шалаша, а за моей спиной не раздалось ни рыданий, ни всхлипов, ни «на кого ж ты нас покинула?!».

Вот так-то. Расставанье прошло в теплой и дружеской атмосфере.

ЗАХОДИТЕ К НАМ НА ОГОНЕК!

Из шалаша я направилась все к той же ротовой полости. (Ох, надоела мне эта анатомия.) Там, спрятавшись за коренными зубами, я дождалась момента, когда людоед зевнет, и вылетела наружу, где тут же превратила себя в себя большего размера. (Я все-таки в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ была тринадцатисткой.)

И знаете, что я вам скажу? Очутилась я… В жизни не догадаетесь, где, – В РЕСТОРАНЕ!!!

Я сидела в полутемном зале, тихо играла музыка, и на столе горела свеча. Напротив сидел элегантный мужчинка лет тридцати – тридцати с половиной. Он был в строгом черном костюме. Его голубые глаза смотрели на меня в недоумении:

– Ты… Вы… Материализовалась из воздуха?

– Меня зовут Йо.

– Да, да, очень приятно. Меня зовут П-п-петр.

– Угостите даму вином из спелых одуванчиков, у нас с вами будет долгая, непринужденная, но очень своеобразная беседа.

– Из одуванчиков вино тут нам подадут вряд ли, но, я думаю, вы не откажетесь и от хорошего красного?

– Не откажусь.

Петр заказал вино, песню и мармелад, а я все пыталась понять, в какое это пространство меня занесло. Как говорил один мой знакомый ведьмак: «Если ты проснулся утром и не можешь понять, где ты проснулся, то не исключено, что ты проснулся там же, но вниз головой».

Тем временем Петр налил вино в бокалы.

– За встречу, прекрасная незнакомка!

– За встречу! – ответила я, стрельнула глазками и подумала, какой потоп сейчас будет у тех, кто внутри у этого…

– Ой, а вы случайно не людоед?

Петр так и застыл, как статуя Рабства в Олдинге.

– Не понял.

– Ты мясо лю…

– Нет-нет, не люблю! Я вегетарианец по материнской линии!

Так я и думала, тоже мне Академик. Гнать таких академиков в три подзатыльника ко всем целителям надо!

– А работаешь ты где?

– Как тебе сказать…

– Где?

– Да что ты, как следователь: «Где? Где?» Новый русский я.

– Новый узкий?

– Русский, я! Русский! Просто «р» плохо выговариваю. Картавлю я, понимаешь. А ты кто по профессии?

– Ведьма.

– Что? Из Ведомства, что ли?

– Ага, оттуда и обратно.

Вдруг Петр наклонился ко мне ближе и тоном заговорщика спросил:

– А ты от кого? От Толяна?

– Нет.

– Нет?! От Вована?

– Нет.

– А от кого?!!

– Ты мне не поверишь.

– Поверю.

– Не поверишь.

– Спорим, что поверю?

– Хорошо.

– На что спорим?

– На желание.

– О!

– Что «О!»?

– О! Я согласен! Говори.

– Я от тех, кто живет внутри тебя.

– От бацилл и микробов, что ли?

– Внутри тебя есть целое племя людей. И они в тебе живут. Они очень маленькие и злые и будут еще злее, если ты не выпустишь их наружу.

– А ты не сумасшедшая случайно?

– Не веришь?

– Нет.

– Ты проиграл.

– И что?

– Выполняй желание.

– А спорим, я знаю, откуда ты?

– С проигравшими не спорят, как говорил один мой знакомый пожарник, Зейм Ныч.

– Ладно.

– Можешь посмеяться минуту, что бы ни случилось?

– Ну, могу, а потом?

– Потом посмотрим.

– Ладно.

– Давай.

– ХА-ХА-ХА!!!

И в этот момент началась эвакуация. Изо рта Петра стали выпрыгивать те, кто давно уже хотел выпрыгнуть.

У Петра, конечно же, от удивления открылись не только рот, но и глаза, да так, что я уж побоялась, что они никогда не закроются.

Когда все закончилось, чревяне собрались на край стола, так и не увеличившись в размере.

– Что это? – наконец-то вымолвил Петр.

– Твой страшный сон!

Концовка этой эпопеи была самая что ни на есть прозаическая – я сотворила портал перехода, и мы снова оказались в своем мире, в своем росте, в своем уме.