Отмеченный. Часть 1

Глава 1

г. Моур-Бэй. Детский дом-приют

Мистер Пэрриот торопливо поднялся на второй этаж приюта и на секунду замер, увидев в коридоре директора, который с крайне серьёзным лицом ожидал его у входа в свой кабинет. Пэрриот знал, что дело важное, но, чтобы настолько…

– Здесь Старший Советник Службы Безопасности, – сказал директор, как только воспитатель поравнялся с ним, и, открыв дверь, указал на заранее выставленный посреди кабинета стул, – Присаживайся.

Перед тем, как сесть, Пэрриот отвесил приветственный поклон высокопоставленному гостю, которого впервые видел вживую.

– Добрый день. В вашей группе находится мальчик с фамилией Корнелл? – уточнил Советник.

Мистер Пэрриот утвердительно кивнул.

– Расскажите мне вкратце, как он ведет себя последний месяц.

Воспитатель встретился взглядом со своим прямым начальником, будто спрашивая у него разрешения. Директор, присутствующий в данной беседе только как свидетель, лишь на пару секунд закрыл глаза, давая свое одобрение.

– О цели его побега знает весь Старший Совет и Служба Безопасности, мистер Пэрриот. Если Корнелл ведет себя странно, можете смело говорить об этом, – спокойно сказал Советник, заметив безмолвный диалог сотрудников детского приюта.

– Дир – сообразительный мальчик. Я бы даже сказал, что он очень умен. После возвращения он наверстал всё, что пропустил перед бегством.

– Да, это я слышал. Перед побегом он замкнулся в себе и говорил только о родителях, как одержимый.

– Верно… – воспитатель с грустным видом уставился на пол перед собой, – Он добр и терпелив. Никогда ни на что не жалуется. С другими детьми почти не контактирует.

– Почти?!

– Да. При мне он подходил к остальным, только чтобы узнать, что стало с их родителями, или попросить сыграть с ним в шашки. Такое впечатление, будто Дир общается с остальными лишь для того, чтобы доказать, что он нормальный. То есть не имеет психических отклонений.

– И чем же он занимается в свободное время, если почти не контактирует со сверстниками?

– В основном – читает. Реже – упражняется физически. Примерно раз в два дня.

– Раз в два дня… – задумчиво повторил Советник, – Он занимается так с момента возвращения?

– Нет. Последний месяц. А учащать тренировки начал два месяца назад.

– Не возникает ли у Вас подозрений, что Корнелл готовится к чему-то?

– Готовится? – воспитатель с опаской посмотрел на директора, решив, что это проверка на адекватность.

– Да. Скажите честно. Кажется вам такое?

Мистер Пэрриот опустил голову.

– Дир за последние пару дней, кажется, вновь начал терять интерес к обучению, как это было перед побегом. Вчера он сказал, что Аномалия остановится… Возможно, он что-то задумал.

Услышав про Аномалию, Советник триумфально улыбнулся.

– Отлично, – он достал телефон и набрал Старшего Советника Системы Образования, – Господин Эргини, нужна Ваша помощь по Корнеллу.

Через несколько секунд раздался звонок корпоративного телефона директора.

– Директор приюта Моур-Бэй! – молодцевато представился директор, понимая, что говорит с самим Старшим Советником, – Да!.. Хорошо. Понял Вас… Да. Он ответственный человек… Понял, – он серьезно посмотрел на подчиненного, после чего повернулся к Советнику СБ, – Нам велено выполнить Ваши указания, господин Старший Советник.

– Увеличьте число занятий физической подготовки для группы №2, насколько это возможно. Сюда будет послан человек, чтобы эти занятия прошли как можно более продуктивно… Если Дир начал готовиться, ему нужно помочь с этим, – добавил Советник в ответ на удивленно-вопросительный взгляд директора приюта, – Это первое. Мистер Пэрриот, если Дир вдруг вздумает бежать снова, не препятствуйте ему… Вернее препятствуйте, но настолько, чтобы он сумел уйти.

Мистер Пэрриот встал. Выполнить указания Старшего Советника – означало для него нарушить должностную инструкцию, что в свою очередь грозило ему как минимум большим штрафом и потерей работы. Не успел он возразить, как высокопоставленный гость продолжил:

– Сядьте, мистер Пэрриот. Вы не будете нести ответственность за его побег. Я здесь для того, чтобы всё организовать.

Воспитатель недоверчиво глянул на директора, тот лишь грустно кивнул, принимая указание Советника. Пэрриот медленно опустился на стул.

– Если Корнелл перед побегом решит подойти к Вам и начнет рассказывать про Аномалию, таким образом пытаясь уговорить Вас отпустить его – отпустите, но перед этим постарайтесь узнать как можно больше, и сделайте это осторожно. Сразу, как только он выйдет за двери приюта, сообщите о бегстве Службе. На этом Ваше участие будет завершено. Всё ясно?

– Вы что, хотите использовать этого мальчика, как…

– Умолкните, мистер Пэрриот. Вы воспитатель. Хороший воспитатель, – добродушное лицо Советника стало суровым, – Скажите, хотите ли вы нести ответственность за гибель людей, повстречавшихся с Лесным Страхом, которого нынче величают «Аномалией»?

Воспитатель с ужасом посмотрел на гостя.

– Нет?! – Советник повернулся к директору, – Тогда считаем, что всё улажено. Приступайте.

2 недели спустя…

Окраина города Моур-Бэй

Это лето в Динзавии выдалось чрезвычайно жарким и дождливым. В течение июля температура даже ночью редко опускалась ниже тридцати. В некоторых регионах обильные осадки привели к сильным паводкам. Для многих пожилых динзавийцев такая погода оказалась невыносимой, так что непрекращающийся вой сирен скорой помощи мало кого удивлял. Бригады медиков работали на износ. Они едва справлялись даже с помощью в виде студентов из медицинских учебных заведений. По прогнозам синоптиков, этот мокрый ад закончится уже на следующей неделе, уступив место таким же нетипичным для динзавийского лета холодам.

Мальчику, торопливо идущему по ночной дороге к городскому кладбищу Моур-Бэй, жара вообще была ни по чем. Услышав далекий раскат грома, он накинул капюшон и до конца застегнул свою демисезонную куртку. Приближалась гроза.

Лунный свет лишь иногда пробивался сквозь плотную завесу из туч, мчащуюся в сторону Горденского леса, который начинался сразу за кладбищем. Было так темно, что беглец едва видел дорогу в метре перед собой, а попутный ветер усилился настолько, что своими порывами часто вынуждал мальчика перейти на бег, толкая его призрачным усилием в спину. Высокую траву по обоим сторонам дороги прижало к земле к земле, а от мечущихся крон одиноко стоявших на пустыре деревьев, доносился жуткий скрип, иногда дополняемый треском.

Мальчик не обращал внимания на мрачную обстановку вокруг. Он уже решился идти и вряд ли что-то сможет заставить его передумать.

Вспышка молнии осветила белоснежный забор кладбища в сотне метров впереди. Заметив его, беглец остановился и вздрогнул, тут же услышав отдаленный вой сирены Службы Безопасности. Преследователи сокращали дистанцию на машине.

– Нинего не почимаю, – мальчик задрал рукав куртки, обнажив руку с надетым браслетом отслеживания, подобные которому использовались для всех приезжих в Динзавию и граждан, за которыми требуется надзор, – Почему? – он резко мотнул рукой, стараясь вывести чип из строя перегрузкой, хотя понимал, что это невозможно, – Они же…не должны идти за мной! Их не будет на той стороне… – беглец замолчал, с ужасом смотря в сторону Горденского леса, кажущегося отсюда абсолютно черной подвижной громадной стеной, оживающей при каждом порыве ветра. – Нет! Это ре… неправильно. Они ре умнут!

Очередной более громкий сигнал сирены Службы заставил мальчика побежать.

Не сбавляя темпа, он с легкостью перемахнул через забор.

Очутившись на территории, отведенной для усопших, беглец внимательно осмотрелся. При свете единственного работающего фонаря он определил кратчайший путь и вновь побежал, пока не заметил сбоку могилу, которой не видел в прошлый раз. Времени до приезда Службы оставалось всё меньше и рассматривать находку не было смысла, но что-то заставило мальчика остановиться и узнать подробности. Предчувствие.

Свет был очень тусклым, но, благодаря гравировке, надпись на надгробной плите удалось прочитать.

«Тарк Ионн Пертвисс

1950–1971»

Под датой красовался простой, но от того не менее зловещий знак, который указывают для умерших в результате встречи с Лесным Страхом. Стилизованное дерево с широко открытым от удивления человеческим глазом поверх кроны.

– Еще один… Прости, Тарк, что я резился так пош.поздно.

Свет фар автомобиля Службы озарил въездные ворота и зазвучал голос, усиленный громкоговорителем.

– Дир Корнелл! Нам известно твое местоположение! Прошу, не пытайся бежать в лес! Это может быть опасно!

Дир пригнулся и побежал дальше, стараясь быть не выше надгробных плит. Почти у забора он вновь притормозил около могилы и сунул руку в карман. На этот раз захоронение было парным. Корнелл знал, что написано на этих одинаковых надгробьях. Он хорошо запомнил их за прошлый свой визит сюда и смог бы опознать даже в полной темноте.

– Пап… Мам… Если вы где… где-то всё еще существуете и мош…можете слышать меня… – он грустно вздохнул, – Прочтите, сто поступаю так опро.опрометчиво. Надеюсь, я не сдо…скоро увижусь с Вами, – Дир осторожно положил записку, тщательно покрытую скотчем для защиты от влаги, у могилы и придавил ее камнем, – Я посдараюсь стелать так, чтобы Тарк пыл…был последним. Прощайте.

Мальчик низко поклонился, после чего развернулся к лесу и с разбегу перескочил через забор.

– Погоди! – водитель подкрепил свое слово жестом, – Он, кажется… Нет! Он в самом деле идет в лес!

– Тогда я выхожу, – второй сотрудник открыл дверь и ругнулся, вступив в лужу, – Вот гнилье!.. Тэт! Тебе тоже придется промочить лапы. Ко мне!

Пес выскочил из машины и замер, прислушиваясь к шуму начинающегося ливня.

– Что стоишь, Погри? – водитель тоже вышел и вытащил большой ручной прожектор.

– Тс-с!

– Что такое? Реакция? ЗДЕСЬ?!!

– Вроде бы нет. Но мне уже не нравится. Об этом стоит доложить. Тэт явно насторожен.

Тэт, будто по команде, натянул поводок вперед.

– На связи Мэлор. Нетипичное поведение. Продолжаем преследование, – отрапортовал по рации водитель.

Сотрудники прошли через ворота и вновь затормозили из-за собаки.

– Твою мать! Похоже, здесь наверняка что-то не так.

– Если Старший окажется прав, то я возьму выходной, чтоб выспаться как следует. Представь, Погри, это просто немыслимо!

– Немыслимо? С натяжкой, но… – пес успокоился, потянув хозяина за собой, – это можно отнести к случайности. Думаю, к мальчишке нужно отнестись более скептично. Я поверю ему, только если он остановит Аномалию, как и говорил воспитателю. Вот это будет настоящее доказательство!

– В нем точно что-то есть, говорю тебе, и дело не в случайности. Кхм… ДИ-И-ИР! НЕ НУЖНО УБЕГАТЬ! МЫ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ПОМОЧЬ ТЕБЕ! ЕСЛИ ЧТО-ТО НЕ УСТРАИВАЕТ В ПРИЮТЕ, СКАЖИ ОБ ЭТОМ НАМ! В ЛЕСУ МОЖЕТ БЫТЬ ОПАСНО!

– Прекрати. Думаешь, он слышит тебя?

– Нет. А что, если слышит? Не мешай.

Сотрудники приблизились к фонарю в центре кладбища и свернули с главной дороги в сторону захоронения родителей Корнелла. Лило как из ведра и даже с фонарем было видно всего на пару десятков метров.

– Как Тэт вообще что-то слышит и чует?! – водитель повысил голос, пытаясь перекричать шум ливня.

– Не знаю…

Тэт замер. На этот раз он напрягся до предела, смотря в сторону леса.

– Опять! – водитель посветил на могилы Корнеллов, – Смотри! Там что-то есть!

– Похоже на клочок бумаги, – Погри передал поводок товарищу, – Держи. Я возьму листок.

Сотрудник СБ бегом приблизился к могиле и, забрав записку, так же быстро вернулся.

– Посвети, здесь что-то написано.

«Здравствуйте. Это Дир Корнелл.

В приюте хорошо. Я не соврал своему воспитателю.

Пожалуйста, не следуйте за мной. Вы можете погибнуть.»

– Какой самоуверенный! – злобно крикнул водитель, стараясь достать лучом за забор, – Решил, что вправду остановит то, чего до сих пор никто даже не видел. В лесу и без Аномалии живности хватает. Волки, например. Что он будет с ними делать?

Погри не стал отвечать. Он, не отрываясь, следил за компаньоном.

– Мэлор… – мрачно произнес он на ухо напарнику, – Пора валить.

– Валить? Ты уверен? – Мэлор с опаской посмотрел на Тэта.

– Да. Смотри, он прижал уши и опустил хвост. Тэт боится!

Тэт, стоявший всё это время как вкопанный, внезапно завизжал и отскочил назад, направляя хозяина к машине.

– ТВОЮ МАТЬ! БЕГОМ!

– СЛУЧАЙНОСТЬ, ГОВОРИШЬ? ПО-ТВОЕМУ, ЭТО СЛУЧАЙНОСТЬ?!!

Дир вздрогнул, услышав дикий визг собаки. За пронзительным звуком последовали почти неразличимые человеческие крики. Пятно света от ручного фонаря начало плясать по кладбищу, с каждой секундой становясь всё менее заметным. Преследователи уносили ноги как можно дальше от леса.

Беглец немного подождал и встал во весь рост, выглянув над забором, чтобы убедиться в окончании преследования. Спустя еще минуту, Дир, наконец, облегченно вздохнул. Если бы сотрудники продолжили идти за ним, то он вышел бы им на встречу, чтобы не подвергать смертельной опасности. Реакция собаки спасла ситуацию.

Однако, реакция животного была лишь следствием. Подумав об этом, Дир почувствовал, как начинает дрожать. Где-то в лесу, за его спиной скрывалась причина. Причина, которая лишила жизни сотни и тысячи людей. Причина, по которой он сбежал в этот раз и с которой намерен покончить.

Дир резко развернулся, внимательно всматриваясь во мрак бушующего леса. Среди мечущихся ветвей и постоянного шума листвы невозможно было ни увидеть, ни услышать ничего.

– Прочтите, сто не дам вал помочь мне… – мальчик сглотнул, ощутив очередной приступ страха, – Мой путь дня меля одного. Но я не буду один…

Поселок Эб-Гон, окрестности г. Форбен

Гиберт рысцой подбежал ко мне и послушно положил обслюнявленную палку в мою раскрытую ладонь.

– Не перестаю удивляться, – Гектор отпил пиво из банки и кивнул в сторону белки, копающей сырую листву на расстоянии вытянутой руки от нас, – Наука продвинулась так далеко. Она может объяснить всё, куда не ткни пальцем. Она всесильна. Всё, что раньше было «божественным», теперь совершенно обыкновенно и понятно образованному человеку. И тут… возникает Эб-Гон, который просто себе стоит на месте уже сотни лет, и никто всё еще не может дать ему объяснений. И ладно, если бы его чудеса были видны только под супермикроскопом, или регистрировались другими научными приборами с невероятной чувствительностью, но НЕТ! Он действует на животных, и так заметно, что только слепой не увидит этого. Ты просто посмотри! Этот поселок не просто напрочь лишает их страха, они как ходячие мумии, которым плевать на окружение вообще.

– Мы тоже животные, балда, и на нас никакого влияния нет, – я вновь кинул палку, на этот раз дальше. Гиберт неохотно повернулся в ее сторону и пошел, по-прежнему не обращая внимания на зомбированную влиянием поселка белку.

– Да, это понятно. Представь, если мы так и не выясним, что это?

– Не выясним? Имеешь в виду, что упремся в какой-нибудь предел физики, который, к примеру, пророчат микроэлектронике?

Гектор сделал задумчивое лицо и осторожно кивнул, давая мне понять, что не совсем в теме

– Ну… типа того, думаю.

– На самом деле это не единственный пример «загадочного» излучения, влияющего на поведение животных. Если Эб-Гон оказывает успокаивающее или сдерживающее воздействие на животных, не отягощенных высоким интеллектом, то Аномалия – наоборот…

– Заставляет всех дрожать от страху – это ясно. Но, причем здесь примеры? – Гектор пристально посмотрел мне в глаза, пытаясь понять мой умысел. Похоже, он уже был больше, чем слегка пьян.

– Кстати, то, что дельфины «ощущают» наш интеллект, тоже связывают с этим воздействием… К чему я? К тому, что слишком много видимого результата этого воздействия для того, чтобы оставаться ему долгое время неизученным. По статистике, подобного рода явления измеряются и классифицируются на 100%, понятно? – я хлопнул его по плечу, – Так что удивляйся, пока есть время.

– Ты говоришь так, будто тебя самого не удивляет это место, – с досадой сказал друг и, допив пиво, бросил банку в рюкзак. Он явно ожидал более душевного диалога на затронутую тему.

– Удивляет, – я повернулся к Гектору, и он подозрительно прищурился, – Немного удивляет. А вот чего много, так это досады.

– Почему?

– Будет очень обидно, если наше поколение так и не разберется с этим. Тогда выйдет, что всё, кто говорил о «божественном вкладе» и «потустороннем» в Эб-Гон и Аномалии, и с кем я спорил по этому поводу, окажутся правы по отношению ко мне, который так и не узнает научного вердикта перед кончиной.

– Правы в пределах нашего поколения, но не значит, что правы вообще.

– Всё равно обидно.

Гектор тихо засмеялся и умолк, когда Гиберт снова принес палку. Я почесал питомцу шею и мечтательно посмотрел на зеленые кроны сверху, которые после обильных дождей так разрослись, что до земли едва доходил дневной свет, после чего решил открыть свою банку.

– Что-то мы совсем отвлеклись, Марк, не находишь? Раз уж взял пиво, рассказывай, как прошло собеседование. Что за уловку ты использовал? Как директор магазина позволила тебе работать на полную ставку, если ты всего лишь студент?

Гектор был прав. Я пообещал, что расскажу об устройстве на работу в более уединенном месте и совсем забыл.

– Не очень обдуманную уловку, Гектор. Я должен был быстро придумать что-то очень эффективное.

Гектор нахмурился и открыл вторую банку.

– Звучит не по-динзавийски, братец.

– Да. Когда директор уточнила, что за причина побуждает меня настаивать на счет самостоятельной работы, я сказал, что мне нужны деньги… – я повернулся к Гектору с бесстрастным лицом, – на подарок девушке.

Гектор поперхнулся пивом, которое только что отпил, усмехнулся и убрал листик, прилипший к его короткостриженым светло-русым волосам.

– Философствуешь, философствуешь насчет свободы личности и самореализации, а в итоге сам же загоняешь себя в прозаичные рамки, – судя по его речи, он еще и протрезвел, – Марк, ты гений. Только не говори, что ты просто сказал это и на самом деле не собираешься ничего предпринимать. Это точно будет не по-динзавийски. То есть…

– Ложь, понимаю.

Гектор несколько раз моргнул, отгоняя последние отголоски алкоголя из своего разума.

– Директор того сервисного центра явно была удивлена этому и… как бы сказать… Доверилась тебе? В смысле, она на свой страх и риск пустила сразу…

– Неделя стажировки, – уточнил я.

– Почти сразу к самостоятельной работе тебя-СТУДЕНТА, посчитав, что это весьма… хм, благородное рвение с твоей стороны.

– Да.

– И зная это, ты…

– Я поступлю, как динзавиец. Я ведь не просто так это сказал.

– Ясно, – Гектор отстранился от стены древнего строения и принялся скрупулезно чистить подошву своих кроссовок от налипшей грязи при помощи палки Гиберта, – Это даже интереснее, чем если бы ты решился на ложь.

Я встал и осмотрелся, предчувствуя, в какую сторону заведет нас этот диалог.

– Что думаешь делать? – серьезно спросил он.

– Велла приедет завтра сюда. В Форбен.

– Велла. Предсказуемо…

– Уж если кого и присматривать, то её. За четыре курса учебы я не встретил никого лучше.

– Не встретил лучше. Встретить и знать – разные вещи, Марк. Ты знаешь Веллу, но не знаешь никого из них… Хм. Это, не говоря о том, что она могла за это время с кем-нибудь присмотреться. Вы ведь с ней не говорили о столь серьезных вещах, я угадал? Если да, то будь готов обломиться. Если ты не спрашивал, то, считай, развязал ей руки, – Гектор неодобрительно посмотрел на меня и выбросил палку, – Вам уже двадцать один, об этом давно пора задуматься.

– Мда… Ты прав, – я грустно вздохнул.

– Так что «Велла приедет» – это не ответ. Представь, что она уже отказала. Что будешь делать?

– К черту демонов… Нужно подумать. Хорошенько подумать!

– Да, теперь самое время подумать, – друг встал и задумчиво посмотрел в то же место, куда и я, – Ладно, если не срастется, обращайся. Поговорю с Эйвил, может она знает кого-нибудь, кто уже в зрелом возрасте и будет не против такого чересчур умного, но не в тех местах, где это иногда нужно…

– Не смешно, прекращай.

– Ладно, тогда просто будет не против пары с непропорционально высоким показателем интеллекта.

– Гектор, я попросил.

– Да-да. В общем, ты понял. У тебя же сто сорок пять?

– Сто пятьдесят семь.

Друг добродушно улыбнулся.

– А говоришь: «к черту демонов». Подумать – это твой конек, Марк. Так что всё решится, не переживай… Кстати, почему ты с такой уверенностью заговорил о Велле? Может я чего-то не знаю?

– Я думал, что она могла присмотреться, но… Что-то подсказывает…

– Интуиция? Или ты, может, сам того не осознавая, влюблен в нее и думаешь, что она так не поступит, не спросив сначала у тебя?

– Трудно ответить, если честно. Надеюсь, первое.

– Надеешься? – Гектор перестал улыбаться и кивнул, – Ладно, проехали.

Друг вскинул рюкзак на плечо и вышел на вымощенную камнем дорогу, являющейся единственной улицей Эб-Гон.

Эб-Гон – это заброшенный поселок в Горденском лесу времен раннего средневековья. От него до Форбена примерно полтора километра через лес и еще километр по посевному полю на юг. Благодаря «потусторонней» активности Эб-Гон успел побывать довольно-таки посещаемым местом. Сейчас же сюда приезжали несколько раз в год группы туристов. Видимо, вся Динзавия, и все любопытные из Фоломона уже увидели здесь всё, что хотели. Так что, кроме меня и Гектора, чьи походы в поселок из-за учебы и работы становятся реже, увидеть кого-нибудь еще – удача.

Я вышел на дорогу за другом.

– Завтра «пластинка» играет, и у меня последний выходной перед работой в том сервисном центре. Если получится, позову Веллу. Сходим, как в старые-добрые?

– Веллу? – Гектор остановился, – Она же будущий медик, Марк. Ей вряд ли удастся выделить на прогулку столько времени.

– Согласен. Но, есть шанс, что по приезду в город у нее появится выходной. Я спрошу у нее сегодня вечером.

– Ясно. Значит на счет Веллы ты осведомлен больше, чем мне показалось сначала… А мне, значит, звать Эйвил? Не слишком подходящая погода для романтичного пикника, – он уставился на огромную лужу сбоку. Если там, где мы только что сидели, было относительно сухо, то с другой стороны дороги Эб-Гон красовалось целое болото, – Она будет явно не в восторге, скажу тебе честно, Марк. Но…

– Она еще не слышала «пластинку»?

– Да, – друг кивнул, – я попробую уговорить ее, если ты сумеешь пригласить Веллу.

– Отлично.

– Ага, просто замечательно. Вот только, мне кажется, ничего у нас не получится.

– Интуиция? – повторил я его вопрос.

– Нет. Я просто в это не очень верю.

– А ты сегодня пессимист, Гектор, – друг улыбнулся, услышав это, и пошел дальше, – Может всё дело в грязи? В том, что ее слишком много?!

– Уж кому следует подкалывать насчет грязи, так это мне тебя, – он указал на Гиберта, которого даже вблизи было не узнать: настолько он испачкался, – Посмотри, какой красавец.

Гиберт завилял хвостом, сообразив, что речь идет о нем.

– Кстати, Марк, – Гектор подозрительно осмотрелся.

– Что?

– Раз ты сказал, что Аномалия и Эб-Гон действуют на животных похоже по сути, то как поведет себя Гиберт, если сюда явится Лесной Страх? Они, как бы, компенсируют друг друга? Гиберт погонится за белкой, а белка – убежит?

От этого вопроса холодок пробежал по моей спине. Аномалия в Эб-Гон… Во-первых, за последние двести лет сюда она ни разу даже не приближалась. Поэтому здесь разрешено находиться. Следовательно, если ей удастся миновать патрули на периметре леса, то возможны жертвы. Во-вторых, мысль Гектора может быть весьма здравой и Гиберт не сумеет предупредить нас об опасности заранее. Тогда нас ждет смерть.

Какое же это простое и ужасное слово одновременно.

– Знаешь, Гектор, что-то мне теперь хочется свалить отсюда поскорее и подальше… Вряд ли их сочетание будет выглядеть так просто. Скорее всего, Гиберт покажет какое-нибудь нетипичное поведение. И, не исключено, что оно может сильно отличаться от того, что мы увидим, если просто попадем в пугающий радиус Лесного Страха.

– Значит, ты почти уверен, что Гиберт в любом случае нас предупредит?

– Почти! Это ты точно подметил, брат.

Вечер

Когда я вернулся домой, отца уже не было. Он отправился в очередную командировку, оставив на столе в гостиной записку. Звонить мне в Эб-Гон бессмысленно – цифровая электроника там не работает.

«Как и говорил, отправляюсь в Фоломон. Вылет перенесли на сегодня и, по понятным причинам, сообщить тебе об этом не получилось. Удачи тебе на работе. Вернусь минимум через пару недель.»

– В Фоломон на пару недель, значит. И тебе удачи, пап, – я улыбнулся и перевел взгляд с листка на лежащую рядом газету.

«Аномалия снова на территории Отечества! Внимание!

Усилено патрулирование периметра Горденского леса…» – гласил заголовок.

До Моур-Бэй почти сотня километров на север и назвать это «близким», особенно учитывая максимальную скорость перемещения Аномалии около пятнадцати километров в сутки, довольно трудно. Единственное, что насторожило – это направление ее движения. Судя по написанному в газете, она смещалась на юг с невиданной уверенностью. То есть – в нашу сторону. Если так и дальше пойдет, то Эб-Гон закроют через пару дней впервые за новую и современную истории вместе взятые. Особенно жуткой эта новость казалась, если вспомнить вопрос Гектора.

– К черту демонов, Гектор, ты уже слышал эту новость?

Забросив грязную одежду в стирку и приняв душ, я сел за компьютер. Он не был выключен, просто стоял в режиме ожидания. Видимо, отец так торопился, что забыл не только отключить его, но даже не закрыл последние открытые приложения. Судя по ним, перед далеким выездом папа поддался сентиментальности и решил просмотреть старые записи и фото с участием моей мамы, которая погибла через пару дней после родов.

Я залип на пару минут, внимательно разглядывая одну из таких фотографий. Я понимал, что это моя мама, знал, что она – как и отец, самый близкий для меня человек. Понимал, но не чувствовал. Женщина, которую я совершенно не помню вживую, казалась мне чужой. Меня будто ничего с ней не связывало.

– Черт.

Как бы ни старался, я лишь ощущал, что отец угнетен, что его что-то сильно гложет, но не мог почувствовать его боли. Я не мог поставить себя на его место еще и потому, что сам ни разу не любил. Поэтому считаю, что папа преувеличивает.

Как же хреново быть крепко привязанным к тому, с кем больше никогда не увидишься. Вот какой вывод для себя извлек я.

Моего отца звали Дэрилл. Дэрилл Лиссебар, если говорить конкретнее. Ведь именно эта фамилия, успевшая наделать шуму, наверняка помогла мне устроиться не подмастерьем за полставки, а полноценным рабочим, хоть и всего на полтора месяца. Моему отцу приписывают наибольший вклад в появление микроэлектроники, какой мы сейчас ее видим. Начав с разработки умного браслета отслеживания, где необходимо было вместить многое в малом объеме и массе, он постепенно перешел на более серьезные в плане вычислительной производительности устройства. Так, вскоре, произошел цифровой «бум», последствия которого видны даже за пределами Динзавии. «Благодаря передовым решениям Лиссебара наше государство на данный момент почти монополизировало международный рынок высоких технологий» – так твердят моему курсу в институте уже четыре года подряд. Конечно, когда мы изучали чипы иностранного производства, я убедился, что до конкуренции с нашими творениями им еще далеко, но это лишь означает, что «доить эту корову», благодаря высоким ценам, Динзавии получится только временно.

Говорят, после смерти моей матери, Дэрилл был настолько разбит, что сам надел себе отслеживающий браслет, надеясь, что его присутствие поможет отцу держать себя в руках, в условиях постоянных требований новых разработок от правительства. В то время ношение подобных браслетов было упразднено для граждан Динзавии и предписывалось только приезжим в страну, или психически больным, а это значило, что папа тогда считал себя психом… Правда, носил ли он рабочее и включенное устройство на самом деле – мне неизвестно. Думаю, это был муляж, т. к. с действующим браслетом слишком много мороки хотя бы в плане документов.

А вот кто действительно носил настоящий отслеживающий браслет – так это Гектор. Он приехал вместе со своей семьей в Динзавию десять лет назад, в последний год «терпимости», когда иностранцы еще могли получить наше гражданство. Вскоре после его переезда, националистическая идея Динзавии вышла, так сказать, на новый уровень и постепенно развивается до сих пор. Отец говорит, что с одной стороны – это правильно. Наш жесткий государственный строй, приведший к процветанию, вряд ли останется стабильным с ростом количества полноправных иностранных граждан, приезжающих в поисках лучшей жизни сюда. С другой стороны, по мнению Дэрилла, усиление националистических движений в перспективе до добра не доведут. Примером тому уже служит обострение ситуации с Вермардией на севере из-за территории, которую Динзавия когда-то «подарила» соседу, и которую мы теперь хотим вернуть.

Что об этом думаю я?

Единственный приезжий иностранец, которого я знаю – это лучший друг Гектор, по нелепой случайности носивший браслет, разработанный моим отцом. Он, как и его семья, за всё время, проведенное с устройством, и до сегодняшнего дня, ни разу не сделали ничего противоправного и тем более противозаконного. Первое время я был очень осторожен с Гектором, но через пару месяцев после знакомства, понял, что он гораздо больше похож на нормального, веселого и честного динзавийца, чем обезьяна из зоопарка, с которой раньше у меня ассоциировались иностранцы с браслетами (особенно вермардийцы). После уроков истории и этики, уверен, многие до сих пор думают, что основная масса иностранцев – вспыльчивые дикари, так и жаждущие устроить беспредел. Совершенно неудивительно, что идею присоединения старой территории так рьяно одобрили граждане Динзавии. Обезьяны не имеют права на нашу область, хоть она и была передана ранее.

Если сначала браслет друга вызывал у меня настороженность, то после я чувствовал лишь стыд и досаду. По крайней мере, это было правильной мерой только в небольшой отрезок времени, или пока среди динзавийцев не найдется тот, кто сможет поручиться за приезжего. Сам Гектор говорит, что я слишком добр и наивен. Родившись в стране, которая прошла через систему отслеживания, я не представляю, что многие люди могут делать что-то неадекватное с точки зрения моих моральных принципов. После получения гражданства друг считает, что, раз благодаря отслеживающей системе преступность была полностью ликвидирована, то в браслете нет ничего плохого. Человек является человеком, потому что осознает и соблюдает правила, которые были созданы для поддержания мира и процветания. И это весьма обоснованное мнение, которое я не могу оспорить. Процветание, явившееся в Динзавию после введения жесткой системы правил, наблюдают все, так же как видят вред от тех, кто решает нарушить эти правила. Это очевидно.

Я открыл почтовый ящик и улыбнулся, увидев, что Велла ответила на мое сообщение.

«Пока не знаю. После этой тяжелой недели я только и думаю, что о выходном. Попробую отпроситься на денек. Как ты? И почему спрашиваешь?»

Одни только эти слова вызвали у меня радость и трепет. Перед тем, как набрать девушку, я вспомнил речь Гектора на счет моей влюбленности. Эта мысль усилила мое волнение.

– Алло? Марк, здравствуй, – ответила она своим привычно спокойным голосом всего через пару гудков.

– Привет, Велл… Во сколько ты приедешь? Я хотел позвать тебя в Эб-Гон, если получится с выходным.

Девушка искренне засмеялась.

– Эб-Гон? В самом деле Эб-Гон?! Вдвоем?

– Если Гектора вызовут на дежурство, то, можно и так, – быстро сказал я, почувствовав, как вслед за ее последним вопросом волнение усилилось до максимальных значений, – З.завтра будет играть «пластинка». Правда, там очень грязно, но, думаю, оно того стоит.

– Погоди. Если вызовут. Он же не будет один? Я всё еще помню его кислую физиономию, когда мы собирались в последний раз. Уже тогда он походил на сорокалетнего уставшего от несправедливой жизни слесаря. Мне, если честно, не по себе в такой компании. И дело не только в его чересчур взрослом лице…

– Он… при.присмотрелся, Велла, – выговорить сейчас это слово было чрезвычайно трудно, – Так что не будет один, если пойдешь ты.

Последовала пауза.

– Вел?

– Да-да. Я приеду около десяти и спрошу у отца… Марк? А ты присмотрелся?

Ком встал у меня в горле. Я совершенно не собирался говорить на эту тему по телефону.

– Нет.

Велла нервно закашляла.

– Как вы это говорите? Хм… К черту демонов, да? Марк, да ты, к черту демонов, ненормальный!.. То есть совсем не изменился, удивительно, – она тихо засмеялась, – И в ближайшее время не собираешься присматриваться, да?

– Нет.

– Что значит «нет»?! – ее веселый тон сменился на недоверчивый, – Ты серьезно?

– Да.

– Вот как значит… Встретил кого-то в институте всё-таки?

– Нет.

Сказав это, я вздрогнул. Велла догадается. Это слишком очевидно.

– Нет?! А я хотела тебя поздра… – начала она и умолкла на несколько секунд, – Понятно. В Эб-Гон сходить, говоришь. Гормоны взыграли? Не похоже это на тебя. ПОЧЕМУ Я?!! С чего ты решил, что я всё еще не присмотрелась сама? – девушка шумно выдохнула в микрофон.

– Ни с чего. Просто хотел спросить.

– Просто. Конечно, просто. Только это не так, Марк! К демону чертов, говори, что случилось! Это Дэрилл тебя надоумил? Гектор?

– Если ты присмотрелась – это всё не имеет значения. Я хотел поговорить завтра. Не по телефону.

– Хорошо… Марк?

– Да, я слушаю.

– Я… тоже еще не присмотрелась.

Я задержал дыхание, услышав эту новость.

– Но это не на долго… Мне очень жаль, Марк. Как видишь, мои, кхм, гормоны взыграли раньше… Извини. До завтра, – звонок прервался.

Сначала мне не было ни грустно, ни злобно. Абсолютное безразличие овладело мной, во время которого можно наплевать даже на родных и на собственную жизнь. Затем пришла злость. Злость на самого себя. Велла и Гектор непричастны к моему положению. Я занес руку с мобильником, чтобы с размаху разбить его о стену и замер.

– Слишком часто ты оказываешься прав, Гектор. Пора мне к этому уже привыкнуть. К черту демонов.

Я осторожно положил телефон на стол и выключил компьютер.

Система повсеместного контроля была введена с 1965г (25 лет назад) как мера противодействия преступности. Она состояла из 3-х основных частей: портативно-мобильной (браслет отслеживания у каждого жителя Динзавии), стационарно-учетной (рамки-радары, фиксирующие положение браслетов) и контрольно-исполнительной (компьютеризированная система наблюдения с записью перемещений портативно-мобильной части в базу данных за несколько суток. Исполнительная субчасть представлена Службой Безопасности, имеющей доступ ко всей информации базы данных. Отказ от ношения, умышленное повреждение или попытка взлома отслеживающего устройства служили поводом для привлечения динзавийца к уголовной ответственности.

За первый год работы системы повсеместного контроля количество преступлений снизилось на 90%.

Из пособия «Классный час для 5–6 классов в школах»

Печально. Очень печально. Как бы я ни пытался отвлечься, мне это не удавалось. Моя голова была полностью занята возможными вариантами диалогов с Веллой, один другого романтичнее и бессмысленнее. Просто отпустить ее казалось мне намного более глупым, чем попытаться повлиять на ее выбор.

Мысли об упущенном времени изничтожали последние остатки сна. Что было бы, если бы я связался с ней на год, или на два раньше? Велла интересовалась моим присмотром не просто так. Ей будто было стыдно за свой выбор. Она наверняка надеялась, что если я не спрашивал ее, то уже присмотрелся. В конце концов, если бы я был ей безразличен, Велла вряд ли бы затронула эту тему.

– ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ В ГОЛОВУ ЛЕЗЕТ ТОЛЬКО ЭТА НАИВНАЯ БЕССМЫСЛЕННАЯ ЧУШЬ?! Я упустил ее. Всё. ВСЁ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЗДЕСЬ ЛОВИТЬ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО!.. Попробовать стоит, конечно. Но ни в коем случае не надеяться. Я не посмею давить на нее. Ни в коем случае. Я наивный, но еще не лишился рассудка, – высказавшись самому себе, я посмотрел время и присвистнул. Два часа ночи. Еще немного и можно вообще не ложиться. Прекрасно.

Через открытое окно с улицы донесся какой-то шорох. Похоже, мой громкий голос разбудил Гиберта.

– Гав!

Я вскочил и посмотрел в окно. Пес уткнулся кончиком морды под ворота, услышав кого-то снаружи.

Гиберт вновь глухо гавкнул, окончательно поставив меня в тупик своим странным поведением. Обычно он либо совсем не обращал внимания на людей, либо звонко лаял. Значит, снаружи не человек? Крона яблони во дворе мешала рассмотреть дорогу за забором.

– Кто это там, Гиберт?

Надев шорты и майку, я быстро спустился из своей спальни на втором этаже и включил монитор, показывающий изображение с наружной камеры.

– Кто это, Гиберт? – повторил я, вглядываясь в темный пухлый силуэт, медленно расхаживающий перед моими воротами, – Кажется, это… РЕБЕНОК? Тепло одетый ребенок…

Вернее, мальчишка.

Перед тем, как выйти во двор к Гиберту, я замер.

Как поступить правильно? Вызвать Службу? Или сначала немного подождать?

К моему удивлению, незваный гость явно не собирался уходить и через минуту. Он лишь иногда останавливался, смотря на торчащий из-под ворот нос Гиберта. Мне представилась чудесная возможность отвлечься от печальных рассуждений и ею однозначно стоило воспользоваться.

– Ладно, – дрожащим голосом сказал я и вышел.

На улице оказалось прохладно и наряд мальчишки перестал казаться нелепым, хотя всё еще оставался избыточным. Пес дружелюбно завилял хвостом, услышав мои шаги. Вдохнув полной грудью, я открыл ворота.

Загадочный гость продолжал свое неуклюжее шествие, переставляя одну ногу пяткой к носку второй. Пройдя так еще около метра, он молодцевато повернулся ко мне и добродушно улыбнулся.

Освещение было слабым, но достаточным для того, чтобы различить черты лица мальчика. Оно было странным. Во-первых, я понял, что никогда и нигде не встречал гостя. Во-вторых, его лицо в самом деле выглядело необычно. Ему не доставало симметричности, принятой за объективное мерило человеческой красоты. Похоже на родовую травму или другой дефект, не делающий из него настоящего урода, но однозначно привлекающий к себе внимание.

– Привет, Малк Рис… Марк Лиссебар, – тут же поправил он свою нелепую оплошность в произношении.

Фамилия моего отца, конечно, была достаточно известной в узких кругах, но он явно не был знаменитостью, не говоря обо мне. Откуда он знает меня? Это что, какой-то розыгрыш? В два часа ночи…

– Да. Я Марк… Ты пришел ко мне? Как тебя зовут? Что-то случилось? – засыпал я его вопросами, чувствуя, что начинаю волноваться больше положенного.

– Мое имя Кир… Дир Корнелл. Я пришел к тебе. О.очень хор-рошо, что я нашел тебя, – увидев, мой недоверчивый взгляд, он добавил, – Не нузно жвать Службу. Они и так найдут меня!

Мальчик закатал рукав куртки, показав свой отслеживающий браслет мне.

Значит, он бежал из приюта. Или из психлечебницы. Тогда его странной речи нечего удивляться.

– Дир, что случилось? Почему ты убе…

– Тише! – Дир посмотрел в дальний конец улицы, – Я пришел, потому что долзен скаж…сказать тебе кое-что.

Я осторожно кивнул. Дир напрягся. Похоже, он старался произнести желаемую фразу без путаницы.

– Не. БОЙСЯ. ИДТИ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН. БОЯТЬСЯ, МАЛ… МАРК. ЛИССЕБАР! ВСЁ БУДЕТ ХОР-РОШО!.. ХОРОШО?!

Я вновь кивнул, соблюдая тишину, о которой он просил.

Мальчик почтительно поклонился, как это иногда делают динзавийцы. Я ответил ему взаимностью. Он подошел ближе, позволив рассмотреть себя получше. Его куртка, штаны и ботинки были все в грязи, а во взгляде улавливалось что-то необычное.

– До встречи, Малк Риссебар! – Дир резко отвернулся, будто по команде, и пошел обычным шагом вдоль дороги.

С дальнего конца улицы донесся короткий сигнал СБ, после чего свет фар озарил мальчика. Я осторожно прикрыл ворота, оставив небольшую щель для наблюдения.

Дир ускорил шаг и остановился прямо перед подъехавшей машиной. Он приветливо помахал вышедшему ему навстречу сотруднику, тот внимательно осмотрел мальчика, затем взял его за всё еще выставленную вверх руку и повел к автомобилю. Дир послушно сел в салон, двери машины закрылись, и Служба удалилась.

– И что это было?! – заперев ворота, я повернулся к Гиберту и нервно улыбнулся, – Он сказал, что пришел именно ко мне.

Пес усиленно завилял хвостом, надеясь на ночную прогулку.

– До встречи, значит? Надеюсь, я его больше не увижу. Хотя, чего бояться. Всё будет хорошо… Верно, Гиберт?

Аномалия – без преувеличения, значительнейшая загадка человечества. Никто точно не знает, когда возникло это смертоносное явление. Первые записи о таинственных смертях датируются 1510–1512 годами, а это значит, что Лесной Страх существует как минимум почти 500 лет. За этот колоссальный промежуток времени никому ни разу не удалось выяснить, как выглядит Аномалия. Современные системы отслеживания так же не помогают запечатлеть это явление. Оно совершенно не оставляет за собой следов, кроме убитых.

Из предисловия к «Исследование Аномалии»

Без десяти пять Гектор позвонил мне. Мысленно послав чертов и демонов друг к другу, я взял трубку.

– Алло?! Гектор?

– Привет, Марк, – ответил друг невеселым голосом, судя по шуму на заднем плане, он ехал в автомобиле.

– Говори, Гектор. Что случилось? Ты едешь? КУДА?!

– В Кортед. Я тебе говорил про Невина? Нет?

– Он хотел приехать к тебе во время отпуска. Ты про это?

– Да, Марк. Невин не доехал, – Гектор вздохнул, – Он попал в аварию. Нам сказали, что это боковое с груженым грузовиком. Удар пришелся справа, то есть со стороны пассажира.

– Боковое… с грузовиком, – обреченно повторил я.

– Спасатели приехали быстро. Авария произошла всего в семи километрах от города, так что у него есть шансы. По крайней мере, нам так сказали.

– Будем надеяться, что есть. Нужно надеяться.

– Да. Ладно, я выехал на междугороднюю. Позвоню еще, как узнаю подробности.

– Хорошо. Будь осторожен, брат.

– Конечно. К черту демонов, Марк.

– К демону чертов, Гектор.

Друг закончил разговор.

На улице уже рассвело. Плотная завеса облаков, лишь иногда пускающая солнце всю прошедшую неделю, наконец, рассеялась. По сравнению с ночью, воздух стал еще прохладнее, так что в футболке теперь не погуляешь.

До Кортеда от Форбена всего тридцать километров и Гектор наверняка прибыл туда уже спустя полчаса, но не перезвонил через час и через два. Время для меня тянулось жутко долго, усиливая тревогу с каждой минутой. После странного ночного гостя воображение цеплялось буквально за всё, к чему можно привязать происходящее… Слова Гектора, что у нас не получится сегодняшний поход, вопрос Веллы о том, будем ли мы в Эб-Гон вдвоем. Знаю, всё это случайность. Слова никак не могут повлиять на будущие события. Знаю, но при этом, вопреки своей научной логике, не могу не верить, что произошедшее не случайно. Если взять то, как часто Гектор оказывается прав на мой счет и не только, то кажется, что он хренов предсказатель, как бы бредово это ни звучало.

Я вспомнил, как выглядит Невин. Он брат Эйвил, невесты Гектора. Мне удалось встретиться с ним всего один раз и этого хватило, чтобы сложить достаточно хорошее мнение. Невин добродушен и весел, манерой речи он чем-то напоминал мне Гектора. В общем, классический оптимистичный динзавиец, старающийся поддержать практически любую тему разговора, даже если совершенно не осведомлен в ней.

Будет весьма печально, если Невин погибнет. Гектор неплохо сдружился с ним, так что такое разрушительное событие может поубавить его обычную жизнерадостность, что в свою очередь, ударит и по мне. Я не верю в Бога, но всё равно, соединив ладони, попытался обратиться к Всевышнему с простой просьбой. Пусть Невин живет…

В семь десять Гектор вновь позвонил.

– Марк. Невин умер. Его довезли в больницу, но спасти не удалось.

– Ясно… Соболезную.

– Спасибо.

– Почему это произошло? Тебе что-нибудь сказали, брат?

– Да. Грузовик выехал на перекресток с второстепенной. Невин не смог бы уйти в кювет из-за ограждения, – Гектор вдруг заговорил со злобной иронией, – Марк, угадай, почему водитель грузовика не затормозил?

Я задумался. То, что друг решил узнать мое неосведомленное мнение означало, что произошло нечто необычное. Черная удача.

– У него случился инфаркт или инсульт?

– Нет, Марк. Не туда мыслишь. Ты наверняка подумал об этом сразу, но решил отложить. Ну? – последнее слово он сказал с необычной для себя яростью.

– Смерть вследствие встречи с Аномалией, – медленно и четко выговорил я, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

– Правильно… – друг вздохнул и продолжил уже спокойно, – Водитель был удивлен примерно за шесть-семь километров до столкновения. А вот что случайно, так это то, что Невин оказался на перекрестке именно в это время. Грузовик просто ехал прямо и должен был врезаться в ограждение, а врезался в Невина. СУКА!

Я промолчал.

– Марк? Ты понимаешь? Эта хрень косвенно, но теперь затронула и нас!

– Да. Ты прав.

– Слушай, Марк. Мы же хотели сходить в Эб-Гон послушать «пластинку». Насколько я помню, «пластинка» воспроизводит случайно уловленные с большого расстояния звуки?

– Да.

– Сколько там было до поезда, который исследователи услышали в Эб-Гон?

– Примерно шестнадцать километров.

– Шестнадцать… Черт.

– Ты хочешь, чтобы я сходил в Эб-Гон и проверил, как сработает «пластинка» при такой близости от Аномалии? Так, Гектор?

– Вообще – да. Аномалия – это совсем не поезд. Она – нечто чрезвычайно ужасное и могущественное. Она плюет на все наши достижения науки. Что, если «пластинка» среагирует на ее приближение, как реагируют животные?! Да, расстояние пока слишком велико, но оно ближе, чем когда-либо! К тому же Эб-Гон сегодня-завтра закроют в связи с близостью этой хрени. Другой возможности просто не будет! И, может быть, никогда. Что думаешь?

– Сколько прошло времени с тех пор, как Служба узнала о вмешательстве Аномалии?

– Не знаю, может час или полтора. Когда мне позвонили, Невина только достали из машины.

– Ясно. Я попробую прямо сейчас. Но, сам понимаешь, Эб-Гон уже могли закрыть.

– Конечно. Просто попробуй. На север от Эб-Гон есть патрули, они не подвержены его влиянию и смогут узнать о приближении Аномалии. Тебя вышвырнут из Эб-Гон, если что-то пойдет не так, а Гиберт этого не учует.

– Да… Стоп!

– Что? – с волнением уточнил друг.

– Гектор, Службе было известно про перемещение Лесного Страха на юг.

– Они не перекрыли дороги, ты это хочешь сказать?

– Да. Они обязаны были это сделать. Служба уже проспала Аномалию. Либо проспала ту второстепенную дорогу. Это не важно. Они не справились, ты понимаешь?

– Что вообще происходит? Это просто задница… Ладно. Рано делать какие-то выводы. Я посмотрю, что это за второстепенная дорога. Может быть там больше семи километров прямо.

– Думаешь, они проспали именно этот грузовик?

– В том направлении, насколько я помню, несколько поселков. Они даже не прилегают к лесу, так что та дорога могла быть не в приоритете. К примеру…

– Всё равно дорогу должны были перекрыть. Не складывается.

– Ты прав, этого нельзя так оставлять. Я посмотрю карту и спрошу у сотрудников Службы… Ты пойдешь?

– Да. Если честно, мне не по себе, Гектор. Надеюсь, необоснованно.

– Будь осторожен, Марк. До Аномалии примерно сорок километров, так что времени еще предостаточно, но не стоит расслабляться. Сообщи, как зайдешь в лес.

– Хорошо.

– До связи.

Штаб Службы Безопасности г. Форбен 7:40

Старший Советник Службы Безопасности со строгостью посмотрел на сидящего посреди кабинета Дира.

– Видите, господин, он больше ничего не говорит, – сказал глава городского отделения СБ.

– Действительно. Допустим. Дир, что думаешь о смертельном случае сегодня утром? Ты хотел, чтобы больше никто не погиб, но, в итоге, мы имеем еще одного погибшего, который находился в зоне, считавшейся безопасной и который своей гибелью забрал жизнь еще одного человека. Как это произошло?

Дир грустно опустил голову.

– Я не видел этого.

– Не видел… Значит, ты видел только то, что должен явиться к Лиссебарам, сказать пару вдохновляющих слов и всё?!

– Да. Это всё, чдо я вител… Видел.

Советник откинулся на спинку кресла со злобой смотря в окно. В душе у него велась жестокая борьба между благоразумной осторожностью и жаждой рискованного эксперимента, который может приблизить всю Динзавию к великой цели. Если операция провалится, то он не только лишится поста, но, возможно, будет казнен.

Зазвонил телефон.

– Говорите, – с наигранным спокойствием сказал Советник.

– Лиссебар вышел с собакой и рюкзаком! Он идет быстро. Торопится.

– Ясно. Смотрите дальше. Если решит идти в лес, сообщите.

– Принято!

Глава Службы вновь посмотрел на мальчика, сжав кулаки.

– Лиссебар часто бывает в Эб-Гон?

– Да. Раньше он ходил туда чаще одного раза в неделю, – ответил начальник Службы Форбена, сообразив, что вопрос был адресован не Корнеллу.

– Хорошо. Тогда пусть идет. Где сейчас Лесной?

– После атаки на водителя, Аномалия не сдвинулась с места. Мы почти взяли ее в кольцо. Уйти незамеченной она может только на север.

– Проверяйте, что она всё еще там в два раза чаще. Нет, в три! Мы должны знать, если она вдруг решит вытворить очередной сюрприз.

Окраина Форбена

Я свернул на улицу, выходящую на север к посевному полю, в конце которой жил Гектор. У его соседа с ругой стороны дороги было припарковано несколько автомобилей. Через распахнутые ворота я увидел, что там намечается какое-то действо. Все гости были празднично одеты, несколько из них с деловым видом сновали между машинами и прихожей мистера Вергенса.

Я повернулся к дому Гектора. Он выглядел серым и запустелым. Так описывают здания, в которых по слухам водятся призраки. Хотя, мне наверняка так казалось, потому что я знал, какое горе случилось у друга. Праздник и смерть. Какой контраст всего через дорогу…

– Марк?.. Марк! – окликнул меня сосед, отвлекшись от гостей. Он вышел ко мне на дорогу и поклонился по-динзавийски, – Здравствуй, Марк.

Я ответил на его поклон.

– Хорошая погода для прогулки! А где Гектор? Его машины нет с самого утра.

– Брат Эйвил попал в аварию около Кортеда сегодня ранним утром. Гектор поехал к нему.

– Это тот высокий темноволосый юноша? Кажется, Невин? – мистер Вергенс нахмурился.

– Да.

– И как он?

– Невин умер, – мрачно ответил я, повернувшись в сторону поля.

– Понятно, – сосед на несколько секунд закрыл глаза и продолжил с грустью в голосе, – Кто знал, что может случиться что-то настолько ужасное. Невин был так молод. Что у Бога на уме?.. Я хотел пригласить Вас на свое торжество. Мой сын женится.

– Свадьба, значит, – я слегка улыбнулся, решив опустить участие Аномалии в трагедии друга, – Спасибо за приглашение, но, может быть, позже. Я должен сходить кое-куда.

Гиберт, будто сообразив, что диалог становится не очень удобным для меня, звонко гавкнул и натянул поводок в сторону леса.

– Ничего, – сосед понимающе кивнул, – Тебе будут рады, Марк Лиссебар. Ты ведь еще не присмотрелся?

Да что ж это такое? Неужели при разговоре со мной у людей сразу возникает подобная ассоциация? Что я делаю не так?

– Нет, – честно ответил я и выглянул из-за плеча мистера Вергенса. Этот вопрос не стали бы задавать просто так.

– У моей сестры есть дочь. Я могу Вас познакомить.

– Сколько ей?

– Чуть младше тебя. Девятнадцать. Учится в институте информационных технологий. Так что, может быть, у Вас найдутся общие интересы. Что думаешь? – сосед осторожно улыбнулся.

Я вновь посмотрел в сторону поля, раздумывая над ответом. Пусть без Гектора, поход с Веллой вдвоем сегодня точно невозможен. Поговорить с ней получится только вечером. Хотя, вряд ли этот разговор приблизит меня к желаемому результату. В моем положении избегать полезного знакомства совершенно противопоказано. А если вдруг Велла начнёт сомневаться на счет своего предварительного выбора, то и мне предлагают всего лишь знакомство. Я останусь свободен. На ближайшее время точно.

– Хорошо, – я с благодарностью кивнул, – Тогда постараюсь вернуться из леса поскорее.

– У тебя есть время до вечера. Постарайся не опаздывать. – мистер Вергенс протянул мне руку, и я пожал ее, – Хорошей прогулки.

– Спасибо.

Предчувствуя долгожданную свободу, Гиберт вприпрыжку потянул меня к полю. Как только крайние дома Форбена скрылись за выросшей в человеческий рост пшеницей, я отпустил его. Он тут же умчался на сотню метров вперед, что-то обнюхал и ненадолго скрылся в зарослях. В поведении Гиберта не было ничего необычного – это помогло мне расслабиться.

8:40 окраина Горденского леса у г. Форбен

Перед тем, как войти в лес, я внимательно осмотрелся и прислушался. Ничего, кроме непрекращающегося пения птиц и тихого шелеста колосьев поля позади не было слышно. Либо Служба пока не успела ввести оцепление, либо сотрудники мне встретятся, но уже около Эб-Гон. Странно. Особенно, учитывая их свежий прокол с водителем грузовика.

– Гиберт! Ко мне!

Пес рысцой подбежал ко мне и послушно сел рядом. Я угостил его горсткой корма и почесал за ухом, после чего, скомандовав «рядом», вошел в Горденский лес.

Здесь было еще холоднее, чем в городе, и ночной прикид Дира теперь казался весьма разумным. Если он не упал в грязь где-то посреди Форбена, то, может быть, перед приходом ко мне мальчишка какое-то время блуждал по лесу. По крайней мере, только здесь можно так измазаться грязью, стараясь сильно не пачкаться.

Убедившись, что всё спокойно, я вновь отпустил Гиберта побегать. По пути пес принес мне палку, которая понравилась ему больше всего. После нескольких моих бросков он совсем разгрыз ее и переключился на выслеживание белок. Гиберт всё еще вел себя, как всегда, и чем ближе мы были к Эб-Гон, тем больше меня это начало настораживать. Мое доверие к его совершенным чувствам будто что-то подорвало. Какая-то нелепая паранойя, подкрепленная лишь страхом перед неизвестностью Аномалии и ничем более.

Через несколько минут мы вышли к современному двухэтажному строению, служившим прекрасным ориентиром по пути к заброшенному поселению. Здесь так же не было никого. На всякий случай я решил пристегнуть Гиберта на поводок.

Это здание соорудили для последней масштабной научной экспедиции. Место для него выбрали таким, что удаленность от Эб-Гон позволяла цифровой технике работать без сбоев. За ним начиналась та самая вымощенная камнем дорога, спускавшаяся в низину к Эб-Гон. Она проходила сквозь поселок и углублялась в лес еще на десяток километров, заканчиваясь у других раннесредневековых руин, от которых, правда, практически ничего не осталось.

Я отправил сообщение Гектору и отцу, глубоко вздохнул и уверенно зашагал к цели своего похода.

Если Гиберт сначала был жутко энергичен, так и норовя куда-нибудь потянуть меня, то через пару сотен метров постепенно успокоился. Воздействие Эб-Гон работало так же, как и всегда.

Повсюду сверху пели птицы. По земле как ни в чем не бывало бегали белки, а иногда попадались зайцы. Похоже, что поселок не только успокаивал фауну, но и привлекал мелких ее представителей к себе. Для приходящих сюда впервые такое зрелище выглядело весьма необычно.

Дома Эб-Гон, несмотря на свой внушительный возраст и столь же внушительно-длительное отсутствие жильцов, которые следили бы за их состоянием, очень хорошо сохранились. Казалось, сам лес оберегает это древнее место, укрывая строения от разрушительных факторов в виде осадков и ветра. В некоторых домах пол в комнатах был сухим даже сейчас: в необычный период дождей. Либо их строили богатые гении, обладающим достаточными состоянием и знаниями, чтобы использовать столь долговечные материалы, либо Эб-Гон имеет на одну неразгаданную загадку больше.

Строения внешне очень похожи. Крыша, покрытая черепицей редко встречающегося средневекового образца, по россыпи которой сейчас можно подойти к домам, почти не вступая в грязь. Стены из большого кирпича, местами покрытые вырезанным рельефным орнаментом. Окна с тяжелыми толстыми деревянными ставнями, также покрытые орнаментом, не повторяющимся на разных зданиях. Оставшиеся в живых двери стояли нараспашку и двигались с большим трудом, так и норовя оборвать проржавевшие петли. Основным отличием между домами было разное количество комнат. Не меньше трех и не больше шести.

Как я уже говорил, качество постройки и внешний вид домов ассоциировались с зажиточными хозяевами. В Эб-Гон не было ни одного здания «дешевого образца», что довольно странно для полноценного поселка из средневековья. Селение не может состоять из одних только богатых жильцов. Так что, Эб-Гон, учитывая его расположение в зоне паранормальной активности – это, возможно, исследовательский пункт тех времен. Либо здесь обосновалась группа шарлатанов-колдунов-ясновидцев, которые могли весьма удачно вести свою деятельность, опираясь на загадочную атмосферу местности и низкую осведомленность населения. Думаю, это мнение вполне реалистично. Оно объясняет, зачем нужны столь толстые, прочные ставни и двери. Будучи жуликами, жильцы очень опасались двух вещей: быть раскрытыми и быть обворованными. Со вторым фактором эти добротные жилища должны были бороться прекрасно.

Я остановился посреди поселка и включил катушечный аналоговый диктофон, который модернизировал с помощью отца, еще будучи двенадцатилетним юнцом. Тогда у нас-школьников свободного времени хватало, чтобы ходить сюда пару-тройку раз в неделю. Мы с Гектором, бывало, гуляли здесь до самой ночи, дрессируя Гиберта и собаку друга – Очери, которая умерла пару лет назад. Когда известные нам команды для собак стали заканчиваться, я предложил попробовать изучить Эб-Гон, как это делали ученые, используя приборы, которые помог бы мне собрать отец. Другу эта идея сначала показалась смешной, но затем, когда я принес регистратор электрического поля, он увидел, что прибор вправду что-то показывает и также загорелся интересом. Изучая поселок, мы постепенно выстроили график, когда работает «пластинка», условия ее включения, где и на каком расстоянии слышно это явление. Другие менее важные для нас результаты замеров, будучи в старших классах, я сравнил с результатами исследований научных групп и обрадовался, убедившись, что все они с небольшой погрешностью совпали. Из измерительных приборов, которые были собраны для Эб-Гон, рабочим остался только диктофон, который я периодически обслуживаю до сих пор.

Велла, которую я хотел присмотреть и с которой собирался сходить сегодня в Эб-Гон – моя одноклассница. Больше в ней меня привлекали не ухоженные длинные каштановые волосы, отличная фигура и красивое лицо, а технический склад ума и общие интересы. Мы быстро поладили и могли говорить буквально часы напролёт. Поэтому Гектор не удивился, когда я сказал, что хочу присмотреть именно её. Кстати, назвать звуковое явление Эб-Гон «пластинкой» предложила именно она.

Как сказал по телефону Гектор, «пластинка» – это явление, которое воспроизводит далекие звуки. Она неизвестным образом записывает их с большого расстояния от поселка и проигрывает для людей, находящихся в Эб-Гон. Однако, всегда ли это так – неизвестно, т. к. звуки для игры она выбирает на свое усмотрение, т. е. случайно с точно зрения человеческой логики, и понять, откуда был взят тот или иной звук часто практически невозможно. Для того, чтобы «пластинка» начала играть необходимо соблюдение двух условий: время и тишина. Под тишиной в ее случае считается почти полное отсутствие звуков, издаваемых именно людьми. Она играет несколько раз в месяц с одинаковой периодичностью, которую мы рассчитали с Гектором, примерно с семи утра и до семи вечера. Как-то повлиять на пластинку, кроме как дать ей звучать, или шуметь, чтобы она не играла, не получилось даже у ученых. Записать пластинку можно, но не просто так. Необходимо держать микрофон около головы, т. к. звук воспроизводится около ушей слушателя и не распространяется по воздуху. «Пластинка» играет лично нам и глушит всё, что идет мимо.

Кроме пластинки и успокаивающего действия в Эб-Гон есть еще пару явлений, какие может заметить человек без измерительных приборов. Первое – это инфразвуковые пульсации. Сначала исследователи предположили, что именно эти колебания воздуха заставляют животных вести себя спокойно, но не смогли повторить это воздействие в лабораторных условиях. Исходят эти колебания от земли, но эпицентр неизвестен. Второе – здесь не работает цифровая техника. Она включается, но глючит её так, будто помимо основной программы выполняется «сильнодействующий наркотический алгоритм». Никакая экранировка не спасает от него.

В общем, как я уже говорил: Эб-Гон полон таинственных, а некоторые считают – потусторонних загадок.

Дойдя до последней пары домов, я остановил запись и воспроизвел её, чтобы проверить работу диктофона. Из маленького динамика послышались пение птиц и шелест одежды. Можно приступать. В моих планах было засесть в одном из домов по центру поселка, который мы с Гектором и Веллой использовали с целью прослушать «пластинку» чаще всего, и ждать.

Я развернулся обратно и в этот момент, между последним и предпоследним домами слева, среди кустов, краем глаза заметил что-то странное. То, чего однозначно не было еще вчера. Что-то большое и черное прямо на земле. Гиберт вёл себя спокойно, и я решил медленно повернуться лицом к новообразованию.

– К черту… демонов… – вырвалось у меня от увиденного, по спине пробежал холодок.

Под разросшимися кустами зияло большое идеально круглое отверстие. Земля внутри выглядела слишком черной. Неестественно черной. Часть лужи, образовавшей болото с правой стороны Эб-Гон, (если смотреть со стороны Форбена) тонкими струйками стекала в эту дыру.

– Ты тоже это видишь, Гиберт?

Я подошел ближе, остановившись у бордюра. Отсюда стало ясно, что это не просто яма, а целый тоннель, полого уходящий на северо-восток. Стенки новообразования были очень гладкими и блестели, но не от влаги, а от того, что земля будто покрыта стеклом. Будто она кристаллизовалась. Свод тоннеля, несмотря на размокшую почву и малую толщину у выхода, не обваливался.

Дыра около двух метров в диаметре и всего пару комков земли вокруг. Никаких следов спецтехники. Как она тут появилась? Мне было страшно, потому что я понимал: вырыть нечто подобное в размокшем болоте меньше чем за сутки и не оставить при этом следов – это просто немыслимо.

– Гиберт! – тревожно крикнул я, стараясь своим беспокойством вызвать хотя бы какую-нибудь реакцию у компаньона.

Пес лишь добродушно завилял хвостом. Похоже, он не понял интонации, с какой была сказана его кличка.

Сделав глубокий вдох, я вновь включил диктофон и достал из кармана защитные очки с непрозрачными линзами. Если Аномалия убивает через глаза, то единственный способ спастись – закрыть их насовсем. Так пишут во всех пособиях по выживанию.

Не прошло и минуты ожидания, как «пластинка» заиграла.

Сначала я услышал отдаленную невнятную речь. Впервые за все наши наблюдения «пластинка» воспроизводила чью-то речь. Голос был очень искажен и не верилось, что человек может говорить подобным образом. От этого произношения мне стало по-настоящему страшно.

– Г… Где я?.. Странное… странное очень место…

Речь стала настолько ясной, что, закрыв глаза, можно было представить перед собой то, что говорит. Вдруг голос поменялся. Это был… мой голос.

– Удивительное место… Кто здесь?

Снова искаженный.

– В этом месте… Да, кто-то есть. Он разумный. Это человек!

– Кто здесь?.. Нужно увидеть.

После слова «увидеть» в лесу внезапно стало тише. Всё живое умолкло, остался лишь шум ветра. Меня будто окатило ледяной водой. Трясущимися руками я надел очки и повернулся в сторону Форбена. Гиберт зарычал, прижав уши.

– Человек – смерть? Человек не нужен смерти. Спасайся, человек…

– Вот он!

– ГИБЕРТ! ДОМОЙ, БЕГОМ! – закричал я и побежал в сторону ближайшего выхода из леса.

Гиберт сделал два прыжка, после чего сверху хрустнула ветка. Громко взвизгнув, он отпрыгнул назад, чуть не опрокинув меня. Я попытался потянуть пса, но он будто уперся. Наступившая тишина и неподвижность Гиберта давили на меня так, что я был готов сойти с ума.

– ГИБЕРТ! ДОМОЙ! КАКОГО ХРЕНА ПРОИСХОДИТ?! – мне казалось, что этот дикий от страха вопль уже не принадлежал мне. Это был не я. Я был дома, только вставал с кровати и собирался связаться с Веллой на счет важного разговора. Это всё – жуткий, неадекватный, нереалистичный сон, – Что, Лесной? КОСВЕННОЕ УЧАСТИЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ ТЕБЯ НЕ УСТРАИВАЕТ, ВЕРНО?!!

Мою голову пронзила сильнейшая боль. Я чувствовал, что ее источник – точка на черепе, была немного вверху и слева. Именно оттуда донесся тот треск. Кроме боли я ощутил еще кое-что. Моё тело перестало повиноваться, мысли начали путаться всё больше, пока среди них вдруг не зациклилась одна: мне нужно посмотреть. Не просто нужно, я обязан. Если я не посмотрю туда, то умру от болевого шока. Там, слева – то, к чему я стремился. Это моя цель. Цель всей моей жизни.

Сначала это была просто навязчивая мысль, но через несколько секунд, когда боль стала еще сильнее, мысль перешла в неконтролируемое действие. Стиснув зубы до скрежета, я пытался сопротивляться непреодолимому желанию снять очки. Всё мое тело сильно дрожало, голова кружилась и болела так, что мне хотелось быстрее потерять сознание или умереть, лишь бы мучения закончились.

Не знаю, сколько времени продлилось бы мое противодействие, но, как только эпицентр боли немного сместился на моей голове, вызвав тем самым пучок новых незабываемых ужасных ощущений, я сорвался…

Издав боевой клич, я резким судорожным движением скинул очки, словно они были раскалены, и быстро повернулся налево. За первые полсекунды боковым зрением я заметил распростертого в странной позе Гиберта. Он был мертв. Что-то мгновенно убило его. Прямо передо мной стоял дом Эб-Гон. Предпоследний, сбоку от которого под кустом была та дыра. Сперва мне показалось, что кроме убитого питомца не вижу больше ничего необычного. За следующие полсекунды я осознал: над этим домом, почти совершенно сливаясь с листвой дерева, нависло нечто. Что-то огромное и неподвижное, от того кажущееся нереальным. Моя последняя секунда подошла к концу.

Боль стала легче, но желание посмотреть усилилось. Я перевел взгляд на крону дерева над крышей дома. Невыносимо яркий свет затмил всё, что я видел, после чего мгновенно погас, погрузив меня во мрак. Единственное, что осталось – маленькая немерцающая звезда впереди. Боли, как и моего тела больше не существовало.

«Нет!»

– Нет? – спросил я сам у себя, удивившись этой внезапной навязанной извне мысли, —Ах да, Марка Лиссебара больше нет. Кто бы ни сказал это, он, безусловно, прав.

Прощай мир.