Отмеченный. Часть 1

Глава 2

Первое, что я ощутил после того, как звезда постепенно погасла – это толчок в грудь. Необычный толчок. Ко мне прижималось что-то холодное и, кажется, металлическое. Удар током и вновь толчок. Мне пытались завести сердце!

Стоп. Если мое сердце не бьется, почему я очнулся и начинаю чувствовать всё, что происходит вокруг? Я попробовал прислушаться к себе. Тишина. Привычной пульсации действительно не было.

В легкие вкачали воздух. Снова разряд.

– Кровь продолжает идти! Регистрирую электрическую активность！

– Что-то поддерживает его давление. Активность есть, но… ненормальная. Пробуем снова. Разряд! – донеслись до меня, будто сквозь пелену, голоса.

Тот, кто говорил вторым, был знаком мне. Кажется, знаком.

Вытерпев последний удар током, я попытался открыть глаза. Яркий свет вызвал такую боль, что о новых попытках посмотреть можно было и не думать.

– Доктор! Гаспинс!

– Что еще?!

– Он пытался открыть глаза!

– Разряд?

– Нет, погоди… Марк?

Я несколько раз моргнул и, приложив огромное усилие, шевельнул каким-то пальцем на какой-то руке.

– Господи… – выговорил кто-то из присутствующих.

Ясность восприятия почти вернулась ко мне. Теперь, судя по ужасному эхо, я понял, что нахожусь в небольшом помещении, размером со среднюю гостиную с абсолютно голыми стенами. Картину дополнил яркий свет и то, что со мной делали. Это операционная. Голос, показавшийся мне знакомым, принадлежал отцу Веллы – хирургу.

– Марк, если слышишь меня, моргни два раза.

Я моргнул, как просил мистер Гаспинс и сжал правую руку в ослабленный кулак, затем шевельнул левой и правой ногами по очереди. Всё было на месте и работало, как надо. Всё, что можно было проверить в данной обстановке…

– Что будем делать? – уточнил тот, кто упомянул Всевышнего. К моей шее коснулся чей-то палец, – Сердце Марка так и стоит.

С меня осторожно сняли кислородную маску.

– Марк?

– Я… слышу.

– Ничего не онемело? В конечностях не покалывает?

– Нет. Всё… кажется, хорошо. Голова будто скоро лопнет от напряжения. Неприятно, но не более того.

Последовала пауза. Похоже, медики обменивались удивленными взглядами, шурша своими одеяниями.

– По всей видимости, у тебя сотрясение, Марк. Когда пробовал открыть глаза, видел что-нибудь?

Я сделал вдох, чтобы ответить и вздрогнул, осознав, что вдохнул лишь для речи, а не потому, что чувствовал нехватку воздуха.

– Свет. Видел яркий свет. Открывать глаза очень больно. Мистер Гаспинс, это же вы?

– Да! Да, Марк. Правильно, – с волнением сказал доктор.

– Что со мной происходит?! Я жив?.. Жив!

– Вряд ли кто-нибудь ответит на твой вопрос.

– Надеюсь, это надолго.

Тот, кто бил током, и верующий усмехнулись

– Мы можем еще раз попробовать завести твое сердце. Правда, всё что мы пробовали – бесполезно.

– Не надо. Мне больно.

– Кубический корень из двадцати семи, Марк, – спросил незнакомец.

– Хм… Конечно же, три.

На этот раз облегченно рассмеялись все присутствующие.

9:30 (спустя 24 часа после контакта) палата №2 отделения «Особой терапии»

Больницы г. Форбен

Дверь в палату тихо открылась. Вошедший, судя по звуку, был в туфлях. Аккуратно закрыв дверь, он прошел к стулу рядом с моей постелью, что-то положил на него и спросил шепотом у дежурившего в помещении медика:

– Марк не спит? Как он?

– Безнадежно мертв, но живее, чем от меня ожидается, – ответил я вместо дежурного, – Вы из Службы? Здравствуйте.

– Доброе… – гость опустился на стул, – утро. Да. Я уполномочен расследовать этот случай контакта. Меня зовут Клорриан Биэль.

– Марк Лиссебар, очень приятно.

Я неуклюже отвесил поклон в сторону гостя.

– Взаимно. Судя по хорошему настроению, беспокоиться о Вашем состоянии на данный момент излишне, – поддержал мой настрой сотрудник, – Говорят, юмор – признак здравого ума. Это очень хорошо. У меня к Вам несколько вопросов. Постарайтесь ответить на них как можно исчерпывающе. Если можете.

– Хорошо. Постараюсь, насколько мне позволит сотрясение мозга, мистер Биэль, – я печально улыбнулся и повернулся к медику, который всего несколько минут назад пытался поинтересоваться тем, что мне удалось увидеть, и о чем мне предстояло рассказать теперь.

– Гектор Берниссон – Ваш друг?

Мое веселое настроение было уничтожено без следа. Зачем они приплели сюда Гектора?

– Да. Гектор – мой лучший друг.

– Он предлагал Вам идти в Эб-Гон?

Я напрягся еще больше. Казалось, от моего ответа зависит его будущее.

– Я сам принял такое решение. Гектор лишь сказал то, о чем я думал.

– Хотите сказать, если бы у Вашего друга не случилось беды, связанной с Аномалией, вы бы всё равно отправились туда?

– Я же сказал: Гектор Берниссон здесь ни при чем. Дело в малом расстоянии от Эб-Гон до места, где произошла трагедия.

– Ясно, – бесстрастно сказал Клорр и сделал запись, – Мы не собираемся привлекать Вашего друга к ответственности за подстрекательство. Можете не беспокоиться на этот счет.

– Хорошо, – я облегченно вздохнул.

– Ночью, перед Вашим походом, к Вам заходил странно одетый мальчик, путающий буквы в соседних словах?

– Да. Но он не заходил. Я вышел во двор посмотреть, что привлекло внимание моей собаки и встретил этого мальчика.

– Он что-то говорил Вам?

– Сказал, что его зовут Дир… кажется, Корнелл.

– Верно, это он. Что-то еще?

Я повернулся к сотруднику и приподнял руку, сделав вид, что пытаюсь вспомнить. Дир просил не рассказывать о том, что он скажет мне. Хотя, какая, к черту демонов, разница теперь? Я не хочу лгать. Мне достаточно сервисного центра.

– Он сказал, что мне нечего бояться. Сказал – всё будет хорошо.

– И… больше ничего?

– Хм… Попросил не говорить об этом.

Клорриан усмехнулся.

– Понятно. Дир очень смелый и честный малый. То же самое он сказал на допросе и нам… Скажите, Марк, связываете ли Вы произошедшее с тем, что услышали от Корнелла? – если до этого сотрудник говорил деловым тоном, то сейчас в его голосе звучало дружелюбное любопытство. Кажется, будто он хотел выяснить это не из долга, а для себя.

– Не совсем. Я бы не сказал, что мне было страшно, чтобы взять в качестве наставления его слова… Я больше боялся, что меня могут задержать сотрудники Службы. А он вряд ли имел в виду СБ.

– Боялся Службу, ясно. Значит, как и все, вы не представляли, что можете столкнуться… с тем, что встретили в лесу, – закончил Клорр, понизив интонацию.

– Нет, – я покачал головой, – Больше тридцати километров за пару часов, а не суток. Это просто бред. Невиданная для Аномалии скорость. Это значит, что теперь никто не может быть в безопасности… Кто-нибудь пострадал, кроме меня, мистер Биэль? Патрули перед Эб-Гон спаслись?

– Всё умеренно скверно, если говорить о пострадавших. Погиб только водитель грузовика, которым очень интересовался Ваш лучший друг. Не знаю, как так произошло, но, похоже, Аномалия убила его с расстояния примерно в пять километров.

– Пять километров? – не веря своим ушам, уточнил я.

– Да. Никогда прежде такого не было. Как не было такой невероятной скорости и невидимости для компаньонов. За три часа Аномалия показала, насколько ошибочно-наивными были все наши предположения на её счет. Нашей многолетней подготовки оказалось недостаточно.

– Хотите сказать, патрули даже не заметили, что Аномалия прошла в Эб-Гон?

– Да. Никто не мог предупредить Вас о опасности. Даже Ваш питомец.

– Охренеть… – вырвалось у меня.

– Вернемся к вопросам. Ваш пёс…

– Его звали Гиберт.

– Звали? Значит, он погиб?

– Наверняка да.

– Успел он хоть как-то среагировать?

– Да. Я делал запись на диктофон. Когда голос, похожий на мой, сказал, что «нужно посмотреть», Гиберт среагировал, как это описано в пособиях. Приложил уши, опустил хвост и зарычал. В этот момент умолкли даже птицы на деревьях.

Клорриан сделал запись.

– В каком месте он среагировал? Мы не нашли Гиберта около Вас.

– В Эб-Гон. Около дальнего от Форбена конца поселка… Погодите, я встретил Аномалию там же. Как это «вы не нашли» Гиберта?

– Марк, мы нашли Вас у закрытого штаба исследователей Эб-Гон. У двухэтажного здания. Около его входа. Примерно в полукилометре от места, которое вы только что описали.

Я мотнул головой.

– Получается, я каким-то образом преодолел пятьсот метров, будучи без сознания.

– Если вы не ошибаетесь насчет места контакта, то, получается, что так и есть. Каким-то образом, – задумчиво повторил сотрудник.

– Ошибки быть не может. Перед отключкой я снял очки и видел, где нахожусь своими глазами. Между предпоследней парой домов Эб-Гон.

– Ясно, – Клорриан вновь начал писать, – Насчет диктофона: запись уже обследуется экспертами. Она примерно час длинной. Есть вероятность, что по звуку мы узнаем, как вы переместились из поселка.

– Он записывал всё это время! – я ударил кулаком в ладонь.

– Не всё. Мы подобрали Вас в семнадцать с лишним часов, Марк. На записи только первый час из, примерно, восьми.

– Всего час… У нас всё равно есть шанс что-нибудь услышать. Собаки как-нибудь реагировали, когда нашли меня?

– За штабом исследователей они реагируют. Аномалия в Эб-Гон. Поэтому мы не смогли найти Гиберта. Вы говорили, что сняли очки, значит, что-то заставило надеть их?

– В Эб-Гон с правой стороны между последним и предпоследним домами я увидел огромное отверстие в земле. Похоже на тоннель, который выглядел очень необычно.

– Странное отверстие? Думаете, оно связано с Аномалией?

– Оно появилось меньше, чем за сутки, и вокруг ни единого следа строительной техники, мистер Биэль! Это идеально круглая дыра, может, метра два в диаметре, а стенки ее будто покрыты чем-то наподобие стекла. Представьте себе! И уходил этот тоннель на северо-восток.

– Ясно, – сотрудник встал, – значит, Аномалия с большой вероятностью передвигается именно под землей. Это очень важная информация, Марк. Увидев это «образование», вы решили надеть очки?

– Не сразу. Когда «пластинка», то есть акустическое явление Эб-Гон, начало звучать, я понял, что дело плохо. Пластинка заговорила двумя голосами. Один – искаженный, а второй – был моим.

– Значит про «посмотреть», которое сказал голос, схожий с Вашим, вы имели в виду именно это?

– Да. Уверен, я должен был записать игру пластинки в тот момент.

– Хорошо, – он сделал пометку, – Эти голоса говорили на нашем языке? Вы понимали всё, о чем они говорили?

– Конечно. Поэтому я одел очки. Мой голос сказал, что хочет посмотреть, кто есть в «странном месте». В тот момент я был уверен, что речь об Эб-Гон и мне.

Сотрудник зашуршал одеждой, грустно вздохнув.

– Запись я начал около отверстия. Я думал, что если стоит искать что-то странное, то именно там.

– Понятно. Кроме этого отверстия больше ничего странного не заметили?

– Нет. До игры пластинки всё вокруг было, как всегда в Эб-Гон.

– Вам удалось увидеть, или услышать что-нибудь перед отключкой? – Клорриан сел обратно.

– Оно задело ветку дерева. Зашелестели листья над домом, у которого я стоял перед контактом.

– Над? – он подвинул стул ближе к кровати.

– Да. Думаю, Аномалия – это огромный физический объект.

С ростом индустриализации и уменьшением рождаемости в Динзавии остро стал вопрос медицинского обеспечения населения. В 1945 году (40 лет назад) в Старший Совет был добавлен Советник Службы Здравоохранения, тем самым правительство выделило медицину, как одно из четырех (помимо бытового, военно-промышленного направлений высоких технологий, и образования) важнейших направлений для развития государства (на тот момент). Одной из первых была изучена проблема детской смертности и генетических отклонений, приводящих к инвалидности. Сначала была введена программа предупреждения рождения детей с дефектами развития. Поиск дефектов велся во время беременности и сразу после рождения. Плод, не прошедший проверку, умерщвлялся. Далее с развитием микробиологии и высокопроизводительной компьютерной техники была введена система «присмотров». Её целью было установить генетическую совместимость родителей перед браком, для эффективной борьбы с детской инвалидностью. После введения «присмотров» детская смертность снизилась на 80%, а количество хронических заболеваний на 75%.

Из введения к Биологии 10 класс

Я рассказал сотруднику обо всех ощущениях перед отключкой и о том, что видел в последний момент. Он задал мне еще пару наводящих вопросов, сказал, что скоро должен приехать мой отец и поспешно вышел.

На ум пришла мысль о том, насколько странно всё происходящее. Дело не в Аномалии, а в том, как реагируют Службы Безопасности и Здравоохранения на моё необъяснимое состояние. Ведь по логике меня должны были тщательно изолировать и исследовать уж никак не в обычной городской больнице. Вдруг я, к черту демонов, взорвусь? Никто не мог гарантировать, что такого не случится, и при этом всё проходило так по привычному просто и наивно, будто Службы далеко не впервые работают с гражданами, пережившими контакт. Действительно, очень странно.

Через полчаса в палату по расписанию наведалась научная группа, прибывшая самолетом ночью. Убедившись в стабильности моего состояния, ученые разрешили дежурному удалиться и сказали, что вместо медика назначат сюда студента, немного разгрузив тем самым персонал больницы в это нелегкое время.

Судя по результатам анализов, которые взяли исследователи, мой организм потреблял остатки энергии из еды и постепенно переходил на какой-то другой источник существования. Давление, насыщение крови питательными веществами и кислородом постоянно падало, давно преодолев смертельно опасные значения. Я же чувствовал себя всё лучше с каждым часом и, уверен, что сейчас смог бы пройти тренировку в спортзале без каких-либо проблем. Однако, улучшение состояния не очень помогало мне психически. Раз предсказать поведение Аномалии невозможно, то что говорить обо мне? Сколько времени продлится эта таинственная подпитка? И что со мной будет, когда она прекратится? Эти мысли настолько печалили меня, что я постепенно начал сдаваться депрессии… Мое существование, пока не подкрепленное научно, не имело никакого смысла. Даже если «батарейка» и не выключится в ближайшие годы, что меня ждет? Кто рискнет взять меня на работу таким… неживым? Кроме мыслей о подчинении Службе Безопасности в голову не лезло ничего. Это крах всех моих идей и начинаний. Я больше не хотел говорить с Веллой и не видел смысла знакомиться с дочерью сестры мистера Вергенса.

Аномалия не убила меня, но и будто не оставила в живых.

В палату вновь кто-то осторожно вошел. Решив, что это и есть тот самый студент, я притворился спящим (правда, со стороны я, скорее, выглядел не как спящий, а как бездыханный труп с забинтованной головой). Вошедший уверенно подошел к кровати и сел на стул у изголовья, где недавно был Клорриан. Моей груди коснулась рука. Я вздрогнул и повернулся к гостю.

– Вел… Велла?!

– Да, Марк. Привет, – усталым голосом ответила девушка, – Я уговорила отца оставить меня за дежурного. Вчера с выходным не очень получилось, так что отдохну сегодня.

Я не знал, что ответить на это.

– Ты же не собираешься умирать? – спросила Велла, немного повеселев.

– Нет. Если от меня это полностью зависит.

– Тогда эту смену можно считать отдыхом, – она расслабленно откинулась на спинку стула и вздохнула, – Сильно голова болит?

– Терпимо. Наверное, ударился о камни дороги Эб-Гон. Наш добрый Эб-Гон тоже решил проучить меня. Не похоже это на него.

– Не похоже, согласна. Знаю, тебя наверняка уже десяток раз спрашивали о случившемся в лесу, поэтому я не стану затргивать эту тему. Пока что, – ее тон изменился на требовательный, – Если можешь говорить такую ерунду, значит расскажешь, что с тобой было до вчерашнего похода.

Предчувствуя не самый приятный диалог, я сел.

– Расскажу.

– Ты всегда старался обдумывать всё наперед. Я считала тебя расчётливым, немного чудаковатым, но при этом – самым разумным человеком из всех знакомых… И тут ты звонишь вечером впервые за несколько месяцев и недвусмысленно намекаешь, что хочешь присмотреться. СО МНОЙ! Первые моя мысль: Марк попал в беду. Не знаю, почему, но именно это я чувствовала, – объяснила Велла свое стремление узнать подробности.

– Это не беда.

Я рассказал ей о собеседовании, о том, как выпросил полный оклад…

Велла убрала руку.

– Круто, – от ее холодного тона у меня всё сжалось внутри, – Ты так и сказал, что на подарок именно мне?

– Нет. Директор сервисного центра не стала уточнять.

– Тогда не настолько круто. Однако, к черту демонов, всё еще круто, Марк! Как необдуманно с твоей стороны.

– Знаю. Гектор уже зачитал мне лекцию про безрассудство.

– И… что ты решил делать?

– НЕ ЗНАЮ!.. Теперь не знаю… Я не знаю, доживу ли до завтрашнего дня.

– Извини… Похоже, нужно уточнить этот вопрос. Что ты думал делать, когда узнал, что я не свободна? Есть у тебя кто-нибудь на примете? Мы друзья, и я постараюсь помочь, если всё совсем плохо. Пара девушек, которые могут тебе понравиться, мне знакомы…

– Спасибо… Вчера мне предложили знакомство, но теперь – это не важно.

– Не нужно говорить, что будущее не важно для тебя.

Я опустил голову.

– Эти мысли часто приводят к очень печальным последствиям… Я думала, что ты очень расстроишься, поэтому попросилась сюда. На мне свет не сошелся, да и кто знает, может ты теперь вообще бессмертен. Так что, о чем тебе следует задуматься – это о будущем.

– Бессмертен?! Это вряд ли. Ты сама в это веришь?

– Я думаю, что такое предположение не лишено оснований. Ты пережил встречу с тем, что ни разу не давало осечек раньше.

– Может, мне просто повезло, что встреча с Аномалией произошла в Эб-Гон.

– Может быть. Кто знает? Главное, что ты жив и идешь на поправку. А если тебе так тяжело думать о будущем, то забудь мои слова. Думай о том, что происходит в данный момент. У нас Аномалия телепортируется и атакует без предупреждения, а на севере Вермардия готовится объявить нам войну. Наше будущее под угрозой. Замечательно, правда?

– Ты права, – я кивнул, – Если мое состояние не изменится в худшую сторону, я попробую познакомиться. Надеюсь, Служба не заберет меня на опыты.

Она сдержанно усмехнулась.

– Так-то лучше. Представь, что твое существование зависит от твоего желания. Может, на работу после контакта тебя сразу не возьмут – это, я уверена, будет временно. Если тебе не нужны дыхание и ток крови, то шанс умереть от случайных патологий значительно ниже. Представь себе! Никакого инфаркта, или инсульта.

– Хм… Я не старик, чтобы радоваться этому, – я иронично улыбнулся.

Велла принялась перечислять достоинства моего положения и профессии, в которых я могу реализовать себя, как никто другой. Промышленный ныряльщик, альпинист-спасатель… Я не мог воспринимать эту речь всерьез, но, признаюсь, ей удалось немного отвлечь меня от мрачных мыслей.

Велла положила руку на мое плече.

– Всё будет хорошо, Марк. Ты мой друг. Очень хороший друг. Я переживаю за тебя и так же боюсь неизвестности твоего случая. Не смей падать духом, ясно?! Ты делаешь этим больно всем, кто привязан к тебе.

– Всё будет хорошо, говоришь? Я уже это слышал.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила девушка, ожидая от меня какой-нибудь глупости.

– Ночью перед походом ко мне приходил весьма… необычный мальчик. Он сказал эти слова.

– Приходил специально, чтобы просто сказать тебе? И ты думаешь, что это не случайность?

– Пока не знаю, но интуиция подсказывает… Как ты говорила? Такое предположение не лишено оснований!

– Очень странно.

– Действительно. Такими темпами я скоро начну верить в магию и ведьм на метлах.

Кажется, Велла улыбнулась.

– Это точно не будет на тебя похоже… Кстати, Марк.

– Если хочешь спросить, что я видел, то спешу огорчить: ничего конкретного, кроме большого круглого отверстия в земле. Лесной – это что-то большое, и, возможно, то отверстие – его туннель. Раньше подобных следов он не оставлял. Я не рассмотрел его, потому что либо он полупрозрачен, либо окрашен в очень хороший камуфляж.

– Э-э…Я хотела спросить не это. Ты ответил на мой следующий вопрос.

– Что же тебя интересует?

– Ты вчера говорил, что «пластинка» будет играть. Среагировал как-нибудь Эб-Гон на Аномалию?

– Да. Я ходил как раз для того, чтобы записать «пластинку», и записал…

– Ты говоришь так, будто запечатлел нечто таинственное и зловещее… Так что там было?

– Пластинка заговорила.

Я описал, какими мне запомнились те голоса и на минуту девушка замолчала. Что-то из моего рассказа заставило ее серьезно задуматься.

– Представляю, как жутко было там находиться. Думаешь, эти голоса связаны?

– Они оба точно связаны с Аномалией, а значит и между собой. Правда, друг друга они вряд ли слышат. Что-то подсказывает, будто один из них, который был искажен, принадлежал кому-то, вроде человека.

– Человека?

– Да. Пусть он и говорил странно, но странно по-человечески. Я имею в виду, что за ними чувствуется человеческое сознание. А вот вторая сущность, говорившая моим голосом… Она будто говорила от лица Лесного. Услышав ее, я сразу понял, что происходит нечто очень опасное. К черту демонов, послушать бы запись.

– Диктофон на проверке у Службы?

– Да. Я попробую попросить вернуть его. После обследования записи он вряд ли им понадобится еще. Надеюсь, они не размагнитят ленту.

– Ясно. Пить хочешь? – Велла встала, решив, закончить разговор.

– Пить?

– Да. Простая вода. Мне передали, что ты ни разу не просил воды.

– Не думаю, что это хорошая идея, но попробовать можно. Налей, пожалуйста.

Девушка осторожно подала мне стакан, и я попытался сделать пару глотков, но ничего не вышло. Желудок напрочь отказывался принимать что бы то ни было. Сплюнув воду обратно, я с виноватым видом вернул стакан.

– Точно всё нормально? – уточнила Велла с явным беспокойством.

– Я не знаю. Даже глоток сделать не получается. С пищей точно так же. Я почти привык, но всё равно жутко.

– Ничего не ешь и не пьешь, и идешь на поправку. Чудно.

Девушка прошла к месту дежурного медика. На минуту в палате воцарилась тишина, и я решил спросить то, о чем начал думать, узнав о её присмотре.

– Велл, скажи, согласилась бы ты на присмотр, если бы я…

– Смотрю, сотрясение у тебя серьезнее, чем показалось мне сначала. Зачем ты это спрашиваешь?

– Я хочу знать, насколько оказался глуп. Согласилась бы ты, если бы я спросил раньше?

– Это очень плохой вопрос, Марк. Неужели ты не понимаешь этого?

– Извини. Я сильно привязан к тебе и знаю, что должен отпустить. Но, сделать это очень тяжело. Поэтому я хочу знать. Это всё, что мне нужно знать.

Она тяжело вздохнула и ответила не сразу.

– Это самый неадекватный и разрушительный для нашей дружбы вопрос из всех, что ты мне когда-либо задавал. Ты будто пытаешься проверить мою эмпатию, не будучи уверенным в собственной. Это звучит не просто скверно… Ты подписываешь смертный приговор нашей дружбе.

– Сейчас самое время это сделать. Я же сказал, что должен отпустить тебя. Будь добра, помоги мне с этим. Скажи, что нужно. Мне важно слышать это от тебя.

– Хорошо… – девушка нервно усмехнулась, – Если бы ты спросил у меня год назад, я бы подумала. Очень хорошо подумала… – её раздраженный тон резко сменился на грустный, – Перед тем, как согласиться.

– Прекрасно. Я же попросил помочь! – я ударил кулаком по краю кровати, – Зачем?

– Перед тем, как попросить помощи, ты попросил меня ответить. Ты узнал то единственное, что хотел знать. Жаль только, что правда тебя не радует.

Правда… Значит, я был прав, когда думал, что она тоже что-то чувствует по отношению ко мне. Да, я виноват в том, что долгое время не мог поговорить с ней самостоятельно, но и она не могла не заметить моих многочисленных попыток добиться её расположения, и при этом решила промолчать. Что же это за чувства такие? Чувства, которые помогли бы ей согласиться на присмотр со мной, но которых было недостаточно, чтобы подать мне хотя бы намек. Странно и не похоже это на неё. Велла поступила очень печально. Настолько, что мне стало обидно вспоминать о том, что совсем недавно я её боготворил. Я плохо знал Веллу, и не заметил того, что могло помочь нам обоим. К черту демонов, теперь всё кончено. Мне даже стало жаль её, ведь она не хотела прерывать нашей дружбы и прекрасно понимала, какие ассоциации вызовет у меня своими словами.

В принципе, я сам загнал Веллу в эту ловушку. Ни один из ответов не показал бы девушку с благородной стороны. Стыдно ли мне было за этот вопрос? Да. Но поступать иначе я не хотел. Если упустил шанс, то больше не хотел иметь с ней ничего общего. Мне было мало дружбы с Веллой.

– Хорошо тебе отдохнуть, Велла, – спокойно сказал я и лег на бок.

– И тебе…

До самого вечера мы с Веллой не проронили ни слова. Она лишь несколько раз замерила мне температуру и по приходу научной группы поспешно вышла.

С показателями всё было также. Я должен был быть трупом, но чувствовал себя замечательно. Голова перестала болеть и ученые, посовещавшись между собой, предложили мне снова попробовать открыть глаза. Повязка была такой, что не давала сделать этого добровольно. Я согласился.

– Ну что, пробуйте, Марк, – сказал исследователь и сделал освещение тусклее, – Если боль будет терпимой, перед тем как закрыть глаза, постарайтесь посмотреть на что-нибудь. Нам необходимо знать, сохранилось ли зрение.

– Хорошо. Мне тоже очень хочется узнать это.

Я стиснул зубы до скрежета, готовясь к адской боли. Три, два, один…

Глаза жгло значительно слабее, чем в мою предыдущую попытку. Я повернулся сначала в одну сторону, затем в другую, щурясь от непривычной яркости.

– Вижу!.. Вас здесь трое. На часах… Двадцать семнадцать!

Я зажмурился и закрыл лицо руками.

– Отлично! – сказал ученый, – Судя по тому, что вы смотрели целых несколько секунд, Вам стало намного лучше.

– Так и есть. Вижу всё очень четко. Будто я в хорошо подобранных очках. Голова идет кругом.

– Такие выводы не стоит делать поспешно. Вы не открывали глаза больше суток.

– Вы правы.

– Завтра повторим попытку. А пока выспитесь как следует, Марк.

Велла одела куртку и, попрощавшись с коллегами, вышла на улицу.

– Велла Гаспинс?

Девушка растерянно обернулась и кивнула ожидавшему её незнакомцу. На крыльце отделения «особой терапии» стоял тепло одетый мужчина с типичной для сотрудников Службы фуражкой. Он показал значок и представился.

– Сотрудник Клорриан Биэль. Здравствуйте.

– Здравствуйте, мистер Биэль.

– Я уполномочен расследовать случай контакта, произошедший в Эб-Гон вчера. Вам знаком Марк Лиссебар?

Велла несколько секунд колебалась. Что-то подсказывало ей, что эта встреча не сулит ничего хорошего.

– Да. Он мне знаком.

– Пройдемте за мной.

Девушка с недоверием посмотрела на сотрудника, не стронувшись с места.

– Так как вы несовершеннолетняя, мы предупредили Вашего отца, мистера Генти Гаспинс. Можете позвонить ему и убедиться в этом прямо сейчас. Только быстрее. Нас ждет господин Старший Советник.

– Старший Советник? – уточнила она, вынув телефон для звонка.

– Да. Старший Советник Службы Безопасности. Господин Эйргон.

Осмотревшись по сторонам, девушка набрала отца. Он взял трубку на первом же гудке.

– Велл? Ты идешь домой?

– Собиралась идти, но меня приглашает сотрудник Службы.

– Ясно. Они сказали мне об этом. Кажется, сотрудник Клорриан?

– Да.

– Если что, звони. Я буду на связи.

– Хорошо.

Велла вопросительно посмотрела на сотрудника. Клорриан указал на автомобиль и, пропустив девушку вперед, пошел вслед за ней.

– Мы едем в штаб Службы Безопасности, мисс Гаспинс, – деловито сказал он, садясь за руль, и завел двигатель. Автомобиль тронулся.

«Ну вот… Теперь и меня приплели к этой паранормально-чекнутой истории» – подумала девушка.

Так как Форбен – небольшой город, они прибыли к месту назначения всего через десять минут. У штаба стояли несколько транспортных грузовиков СБ, каждый из которых рассчитан на перевозку взвода экипированных бойцов, пара передвижных радиостанций и радиолокационная станция.

– Рота разведки и рота связи, – объяснил сотрудник, увидев в зеркало, как на технику смотрит девушка, – Они уже размещены в Форбене, многие расквартированы случайным образом. Завтра здесь будет танковая рота и инженерный батальон. Не удивляйтесь, если увидите боевые машины в городе, или бойца у себя дома. Мы готовимся встречать Аномалию. Так долго и близко у какого-либо города она не была никогда. Всё для безопасности, – он серьезно посмотрел на Веллу и вышел из машины, попросив её жестом следовать за собой.

Они поднялись по ступеням и вошли в одно из самых старых строений в городе с узкими окнами и толстыми бетонными стенами, рассчитанными на защиту от бомбардировок.

В прихожей их встретил дежурный сотрудник.

– Клорр, подожди. Советник велел предупредить, когда вы придёте.

– Хорошо, – мистер Биэль повернулся к девушке, – Если нужно, можете удалиться по нужде. Ваш разговор со Старшим Советником может затянуться.

Велла отрицательно мотнула головой и с задумчивым видом повернулась к стенду, на котором был изображен портрет революционера Крогана Истверниса – основоположника нынешнего Динзавийского строя. Последние слова сотрудника удивили её и заставили волноваться ещё сильнее. Множество разных мыслей о том, какую тему затронет Старший Советник при разговоре с ней, не давали девушке покоя. Когда дежурный, наконец, кивнул, разрешая им пройти, она вовсе почувствовала, что начинает дрожать. Как во сне она с подгибающимися коленями проплелась за Клоррианом на второй этаж и зашла в кабинет, напоминающий учебную аудиторию с двумя рядами парт.

У доски, поверх которой вывесили топографическую карту окрестностей Форбена стоял бритый налысо мужчина в парадном костюме боевых частей Службы Б. Услышав, что дверь открылась, он резко повернулся к вошедшим лицом и кивнул. По погонам Велла сразу поняла, что он и есть Старший Советник, вызвавший её.

– Спасибо, Клорриан. На сегодня всё. Свободен.

– Понял, – молодцевато ответил сотрудник и поклонился, после чего заговорил почти шепотом, – Нам всем предстоит трудное задание. Крепитесь Велла. До встречи.

– До свидания, мистер Биэль, – грустно сказала девушка.

Клорриан удалился.

– Присаживайтесь, мисс Гаспинс, – Советник указал на первую парту левого ряда.

Велла послушно подошла к парте. Перед тем, как сесть, она удивленно посмотрела на спящего за соседним столом мальчика. Ему даже выдали подушку…

– Это Дир Корнелл. Он так же участвует в нашей операции, – пояснил господин Эйргон.

Услышав свое имя из уст Советника, Дир вздрогнул и неохотно поднял голову. Несколько секунд он сонливым взглядом изучал прибывшую девушку, после чего вдруг вскочил, показав на нее рукой.

– Дя… дядя Эйргон! Это она!

Велла невольно съежилась, увидев эту по-детски возбужденную реакцию. Она никогда не думала каким-либо образом нарушать закон и знала, что не сделала ничего плохого. Однако, восклицание незнакомого мальчишки всё же заставило её нервничать.

– Хорошо, Дир. Можешь сесть, – с заботой в голосе ответил Старший Советник.

– Что он имеет в виду, господин Старший Советник? – подавив свое волнение, уточнила Велла.

– Он считает, что вы очень важны.

Девушка вновь перевела взгляд на Корнелла. Его странность выражалась не только запоминающейся внешностью и поведением, но и чем-то еще, что Велла чувствовала, но с трудом смогла бы объяснить. Дир однозначно был не тем, кем хотел показаться для окружающих.

– Итак, Велла Гаспинс, я вызвал Вас сюда, потому что Службе требуется помощь в проведении операции по противодействию Аномалии.

Велла сглотнула. Она не могла представить, каким образом может помочь в борьбе с необъяснимым.

– Так как вы будущий медик, Старший Советник Службы Здравоохранения был предупрежден о Вашем участии в операции Службы Безопасности. Если же операция в Форбене затянется, затронув учебное время, мы свяжемся со Старшим Советником Системы Образования. Всё организовано на высшем уровне и Вам не нужно переживать на счет института.

– Ясно, – тихо ответила девушка.

– Теперь ближе к делу. Скажите, Велла, что Вам известно о ситуации с Вермардией?

– За этот год отношения Динзавии с Вермардией обострились. Нам говорили, что Вермардия готовится к войне.

– Верно. Угроза войны реальна, – господин Эйргон прошел к столу преподавателя и медленно опустился на стул, – Однако, скажу, что это угроза существовала всегда. В ответ на развитие наших технологий, Вермардия увеличивала численность своей армии сначала вдвое, а затем и втрое. Такая тенденция сохраняется уже почти сотню лет. Сейчас же Вермардцы наращивают количество и качество своих ПВО, стараясь нивелировать наше превосходство в авиации. Это очень печально. В таких условиях война обещает быть затяжной, а это значит, что погибнут многие тысячи бойцов и гражданских с обеих сторон… Вы представляете, что такое война, мисс Гаспинс?

Велла потупила взгляд.

– Они попытаются уничтожить то, что нам дорого.

– Да. И всё для того, чтобы мы были вынуждены принять их волю, лишившись своей. То, что Вермардцы отказываются от переговоров, означает лишь одно: они жаждут крови. И при этом не боятся, что потеряют свою. Они не ценят жизнь человека. И, кроме как жестокими дикарями, по-другому назвать их за это язык не поворачивается. Нам хотят навязать волю дикари, Велла. Я, как Старший Советник Службы Безопасности обязан не допустить этого. При этом я должен сохранить жизнь своего личного состава. Поэтому я здесь. Поэтому Вы здесь. Операция в Форбене призвана не только устранить опасность Аномалии, но и остановить войну до её начала. Надеюсь, Велла, теперь Вы понимаете, какая ответственность возлагается на нас.

– Да…

– Хорошо. Я рассчитываю на Ваш интеллект и исполнительность… Ваша задача – помочь Марку Лиссебару.

– Помочь Марку? – с облегчением и удивлением переспросила Велла.

– Да. Он – ключ к успеху этой операции, – Советник бросил взгляд в сторону Дира, – То, что он Лиссебар – это хорошо. Я уверен, он справится со своей задачей. Но… судя по тому, что мы выяснили, его задача на порядок сложнее, чем ожидалось с начала. Для того, чтобы сохранить твердость духа, ему необходима опора. Внушительная опора, Велла. Необходимо предоставить Лиссебару все возможные благоприятные условия. Мы поможем Марку, чем сможем, но этого в какой-то момент может оказаться недостаточно. Он очень ценит Вас.

Глаза Веллы округлились.

– Я дала обещание на присмотр! И Марк знает это!

– Можете забыть о своем нынешнем присмотре, как уже забыл Ваш избранник, – строго ответил Советник.

– Что?! – Велла отрицательно покачала головой, не веря услышанному, – Марк хорошо знает меня. Он поймет, что я действую не по своей воле.

– Если поймет – выстроенная нами опора будет неустойчивой. У нас нет выбора, так что предпримите меры. Ваш рейтинг больше сто сорока, используйте творческий подход… Спасите тысячи жизней, Велла Гаспинс. Спасать жизни – ваше призвание, – закончив свою речь, Советник поднялся и подошел к девушке. Он уверенно посмотрел ей в глаза и положил на парту пластиковую карточку со своим личным номером, – Моя задача – обеспечить успешное выполнение этой операции. Если у Вас возникнут трудности, смело обращайтесь.

Дир, спокойно слушавший монолог мистера Эйргона всё это время, также решил подойти к девушке. Советник с удивленным лицом повернулся к нему и хотел спросить, что он хочет, но Корнелл заговорил раньше.

– Всё бу.будет хорошо, Велла!

Велла вздрогнула, услышав слова, которые уже упоминал Марк. Выходит, что Дир и есть тот загадочный мальчишка, навестивший Лиссебара ночью.

– Марк не бутет боядься. Аномалия остановится! – Корнелл многозначно кивнул, после чего резко отвернулся, будто обознался и сказал это по ошибке, – Мне нужно лечь, мистер Эйргон. Можно? Я очень, – его голос стал мрачным, – очень устал…

– Конечно, – ответил Старший Советник и вновь обратился к Велле, – Динзавия нуждается в Вашей помощи и, не сомневайтесь, отблагодарит за службу достойно. Вы свободны.

9:00 (спустя 48 часов после контакта) палата №2 отделения «Особой терапии» больницы г. Форбен

После сна глаза почти не болели. Научные сотрудники сменили мою повязку на простую, которая снималась без посторонней помощи. От четкости голова всё еще шла кругом. Перед контактом мое зрение не было идеальным, а очки, тщательно подобранные для меня, и близко не давали подобного эффекта. Эта странность заинтересовала исследователей. Так как необходимого оборудования в Форбене не было, они пообещали, что придумают, как проверить мое зрение, если оно в самом деле стало лучше.

Я как следует рассмотрел свою метку «удивленного» в зеркале, которую оставляет Аномалия в глазах каждой своей жертвы. Всё было, как написано в газетах. Радужка «выгорела», потеряв свой первоначальный темно-коричневый цвет на кромешно черный. Теперь она выглядела как продолжение зрачка, от чего тот казался жутким и неестественно глубоким. К черту демонов, от собственной метки было трудно оторваться.

Анализы, как и ожидалось, ухудшились. Аппетита и жажды не предвиделось.

Также меня решили взвесить и вновь обнаружили странность. Еще со статей десятилетней давности я знал, что жертвы Аномалии после контакта становятся легче примерно на шесть процентов. Тогда же выяснили, чем «питается» Лесной. Из тел подчистую исчезали сложные белки и другие соединения, при создании которых требуется наибольшие энергозатраты. Таким образом, Аномалия «похищала» многие гормоны, разрушала значительные части клеточных ядер во всех органах и уничтожала нервную систему. Воздействуя через глаза жертвы, она причиняла несовместимые с жизнью повреждения всему телу.

В моем случае вес также снизился, но всего на один килограмм, не учитывая содержимого пищеварительной системы, которая к моменту измерения стала совершенно пустой.

Следующим, кто зашел в палату, был мистер Биэль, который в живую оказался моложе, чем представлялся мне по голосу. Вместе с ним прибыла симпатичная сотрудница. Он представил её, как «специалиста по расшифровке записей». Клорр принес мой телефон и диктофон.

На корпусе телефона, к слову, обнаружили царапину, которую посчитали странной, из-за чего его также изъяли на обследование.

– Царапина, как царапина, если не считать, что она свежая и осталась после контакта с чем-то не слишком твердым. По составу похоже на… кость или зуб, – сказал он, увидев, как я ловко перекрутил аппарат в руке.

– Да, было дело, – я внимательно осмотрел царапину на прочном пластике, – Вот только не помню… Вообще не помню, чтобы Гиберт мог оставить такую.

Сотрудники переглянулись, насторожив меня.

– Что?

– Если вы не помните, то… Позвоните сначала своему другу. Он настойчиво пытался связаться. Постарайтесь опустить то, что узнали за сегодня… и поменьше об Аномалии, – с хитрым видом ответил Клорр и коснулся пальцем лба, словно поправлял очки. Этот его странный жест мне хорошо запомнился.

Я кивнул.

– Гектор, конечно. Я вправду хорошо приложился головой, раз забыл о нем.

Прошло несколько гудков, прежде чем друг взял трубку. Судя по голосу, он был не на шутку встревожен.

– Марк? Марк!!!

– Да, Гектор. Привет, – весело ответил я.

– К черту демонов, Марк! Всё хорошо. Просто отлично. Это в самом деле ты?

– К демону чертов. Не чертей.

– Сомнений нет, брат. Что у вас там происходит? Мне сказали, что Аномалия вдруг телепортировалась в Эб-Гон! Где ты был в это время?

– Значит, ты не знаешь.

– Мне сказали только это. И ты на связь не выходишь. Это просто задница!

– Хорошо. Гектор?

– Говори.

– То, что я сейчас скажу тебе – не будет шуткой.

– Что? Ты говоришь так, будто был там.

– Верно. Я был в Эб-Гон.

Он промолчал, и я рассказал почти всё, что произошло после нашего предыдущего разговора. О том, как встретил его соседа, как прошел к базе исследователей, и о том, что пластинка заговорила по-человечески. Услышав, что Гиберт был удивлен, друг поменялся в голосе.

– Марк, Гиберт погиб? Гиберт умер прямо на поводке у тебя?

– Да. Он так отпрыгнул назад, что чуть не сбил меня с ног. Это было последнее его действие. Почти мгновенная смерть.

– Ясно. И… КАК же ты выкарабкался? – уточнил Гектор, понадеявшись, что этот фантастический рассказ не имеет ничего общего с реальностью.

– Никак.

– В смысле: «никак»?

– Я в больнице, Гектор. И у меня в глазах метка. Метка «удивленного».

– Что? Марк, хочешь сказать, что ТЫ ВИДЕЛ ЕЁ?

– Может, что-то и видел, но всё произошло настолько быстро, что я ничего не успел осознать.

Почти минуту Гектор молчал.

– Как ты, Марк?..

– Сначала не очень. Все думали, что я умер. Но, как слышишь, я совершенно жив. Даже ходить могу и вижу хорошо.

– Это звучит… нереально.

– Понимаю.

– Если я приеду в Форбен и не увижу метки, то дам тебе по шее. Я серьёзно.

– Ты что, уже можешь ехать сюда?!

– Не скоро. Тут еще Служба пускает выборочно. Они настаивают на кремации Невина здесь, в Кортеде.

– Ясно. Если по приезду ты не увидишь моей метки, то я сам дам тебе по шее.

Друг усмехнулся.

– Марк, мне нужно переварить то, что ты рассказал. Этого просто БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!

– Все так думали. А теперь я в больнице. Приезжай как сможешь. К черту демонов, – я улыбнулся.

– К демону чертов, брат. Ты теперь будешь постоянно на связи?

– Постараюсь.

– Отлично. Я свяжусь с тобой, как только мои дела стронутся в сторону возвращения.

– Хорошо.

Гектор закончил разговор.

– Как мило, – сказал Клорр, вызвав улыбку на лице специалиста, – Со стороны не скажешь, что Вам больше двадцати. От силы четырнадцать.

– Завидуете? – ответил я. Сотрудница улыбнулась еще шире.

– Отчасти, – мистер Биэль подал мне диктофон, и вновь «поправил очки», – Нам необходимо кое-что уточнить.

– Вы так и не сказали, что такого с этой царапиной, – я указал на телефон.

– Сейчас всё поймете. Мы включим Вам то, что записал ваш аппарат после предполагаемого контакта, – объяснила специалист.

От слов «записал после контакта» холодок пробежал по моей спине.

– Хорошо, – спокойно ответил я, сдержав радостный порыв, возникший от осознания, что мой поход оказался не таким уж бесполезным. Выходит, у меня получилось сделать первую в истории человечества запись звуков, которые издает Аномалия.

Сотрудница открыла свой кейс, достала ноутбук и небольшого размера громкоговоритель.

– Запись акустического явления Эб-Гон у Вас удалась хорошо. По ней мы предположили, что Аномалия и Эб-Гон в самом деле взаимодействовали между собой, – сказала она, перематывая оцифрованную запись к нужному моменту, – к сожалению, шум, который мог сопровождать Ваше перемещение, не записался.

Я кивнул, увидев, что файл длится всего сорок минут, вместо положенного часа. Диктофон выключился рано.

Опрос начали с места, где заговорила «пластинка». Один из голосов не просто казался похожим на мой, он был неотличим от моего. Думаю, даже Гектор поседел бы, пытаясь различить мою речь, и речь «пластинки». Страшно слышать свой голос со стороны, понимая, что за тебя говорит что-то необъяснимое…

Диктофон также отлично запечатлел и резкую смену шумовой обстановки перед реакцией Гиберта.

Удивительно. Мои чувства и память, к которым я сейчас старался относиться с сомнением, в тот жуткий момент, оказались просто безупречными. Я убеждался в этом буквально каждую секунду прослушивания.

Клорр пометил все мои комментарии к гибели Гиберта, и к моим безумно-яростным крикам в адрес Лесного, после чего на записи послышался звук глухого удара. Это было падение моего тела на дорогу Эб-Гон после контакта. Боясь пропустить малейший шорох, я замер. Всё, что происходило дальше – для меня было тайной.

– Здесь шестнадцать минут тишины, – сказала сотрудница и посмотрела на Клорра, ожидая его разрешения.

– Перемотай, если Марку тут нечего слушать.

Специалист увеличила громкость и передвинула указатель времени примерно на половину. Сначала динамик воспроизводил только отдаленный шелест листвы и шумы самого диктофона, затем к этим звукам добавилось что-то странное. Этот новый шум был ненавязчивым и казался естественным. Будто воздух двигался с постепенным ускорением через небольшую фигурную трубу. Из-за малой громкости трудно было определить, когда именно он начался, но, когда закончился, я сразу заметил. Хотя, после услышанного мне не стало ясно, что такого страшного в этом звуке, холодок всё равно пробежал по спине. Через несколько секунд шум повторился вновь. Он занимал меньше времени, чем предыдущий, и был более высок по частоте. Воздух двигался быстрее?

Сотрудница с улыбкой посмотрела на меня.

– Всё. Догадались, что это?

– Подождите. Дайте подумаю…

– Сейчас будет подсказка, – она еще раз перемотала запись к началу таинственного шума и включила с трехкратной скоростью.

– Что… это… такое?! – я с крайним удивлением посмотрел сначала на Клорра, затем на специалиста, как только звук прекратился.

– Вернее, кто? Ты это хотел сказать, Марк?

– Но это – бред. Просто невозможно, – я отрицательно покачал головой, – Не может живое существо двигаться так быстро под землей. И существовать несколько сотен лет.

– Действительно, – сотрудница закрыла ноутбук и усмехнулась, – Вас удивляет только это? Записанный шум прошел все наши проверки на подлинность. И знаете… даже спящий слон делает цикл вдох-выдох быстрее.

Побледнев, я вновь посмотрел на свой телефон.

– Зуб, говорите.

– Да. Кстати, на твоей походной одежде, в кармане которой и был телефон, не нашли ничего необычного. Она просто была сильно измятой.

– Это существо всё еще там? В Эб-Гон?

– Именно, – Клорр кивнул, – Стоит на месте, но пугающий радиус для наших компаньонов периодически возрастает. Метров на десять-двадцать за раз.

– Ясно. Такое впечатление, будто оно к чему-то готовится.

Сотрудники переглянулись.

– К очередному фокусу? Очень даже возможно. Поэтому Старший Советник Службы Безопасности здесь, в Форбене. Он скоро навестит тебя.

– Старший Советник? – не веря услышанному, уточнил я, – Когда «скоро»?

– Сегодня, – Клорриан поднялся и взял кейс специалиста, – Вместе с господином Лиссебаром и… – он иронично улыбнулся, – одним интересным мальчишкой.

– Мой отец уже приехал?!

Сотрудник кивнул и посмотрел на часы.

– Только что. Не удивляйся, что он первым делом не зашел сюда. Господин Старший ждал его.

– Ясно. И Корнелл, значит, – я невесело улыбнулся.

– Да. До встречи, и удачи тебе, Марк Лиссебар.

Как только сотрудники вышли, я встал и уставился в окно.

– Что происходит? Зачем им нужен мой отец? Похоже, меня и без опытов ждет веселое времяпровождение. К ЧЕРТУ ДЕМОНОВ!

Сделав глубокий вдох перед входом в палату Марка, Велла уверенно схватилась за рукоять двери и замерла, услышав до боли знакомую фразу, которой их исследовательское трио частенько пользовалось. Судя по тону, Лиссебар явно был не в духе. Она приложила ухо к двери, наблюдая за медленно спускающимися по лестнице сотрудниками Службы. После того, как мистер Биэль со своей спутницей скрылись из виду, Велла подождала еще несколько секунд и, убедившись, что в помещении стало тихо, осторожно вошла.

Марк тут же обернулся и очень удивился, увидев, что это мисс Гаспинс. Какое-то время они молчаливо стояли, смотря друг на друга. Под его пристальным взглядом Велла почувствовала, что начинает дрожать, и это чувство было значительно хуже того, что она испытала вчера в управлении Службы.

«Он без маски. Он видит меня. Я не смогу убедить его… Мне конец.» – обреченно подумала девушка.

Вид у Веллы был жуткий. Она смотрела на меня с отчаянием. Моя «метка удивленного», которую девушка увидела в первый раз, была явно здесь ни при чем. Наверняка случилось что-то дурное.

– Привет, Вел, – стараясь выглядеть как можно более добродушным, сказал я, – Что-то случилось?

Вместо того, чтобы ответить, девушка прошла к стулу для дежурного и села, печально опустив голову.

– Ничего. Просто моим планам пришел конец.

– Просто?.. Тебя не могли исключить из института.

– Институт здесь ни при чем. Не нужно гадать. Моему присмотру не суждено состояться.

Услышав, что дело касается присмотра, я нахмурился и сменил тон с добродушного на холодный.

– Ты пришла сюда за утешением, или потому что считаешь, что я причастен к этому?

– Нет. Я пришла не поэтому.

– Не вижу смысла продолжать конструктивный диалог, пока ты не расскажешь, в чем дело.

– Ты заставил меня вспомнить… Вспомнить о настоящей дружбе. Я поступила отвратительно, – она подняла голову и уверенно посмотрела мне в глаза.

– Брось, все совершают ошибки. Если ты пришла извиняться, то можешь даже не начинать. Мне сейчас не до этого. К тому же, раз я тебя «отпустил», то и злиться мне не на что, – я отвернулся к окну, раздумывая над тем, как вести себя, если она вдруг начнет плакать.

Проигнорировав мои слова, она продолжила, иногда всхлипывая.

– Своим необдуманным поведением я дала тебе надежду. Я знала, что нравлюсь тебе и не стала противиться, потому что тоже что-то чувствовала. Но это не оправдывает меня, – сказала она то, о чем раздумывал вчера я, – Смертоносная сущность в лесу более гуманна, чем я. Пора мне нести ответственность за свои поступки. Скажи, что я должна сделать, чтобы заслужить твое доверие? – Велла закрыла лицо руками.

– Зачем тебе мое доверие? – я догадывался, в чем дело, но желание услышать всё из её уст было сильным. К тому же она вела себя слишком драматично, и это вызывало у меня некие подозрения.

– После вчерашнего я не могла прийти в себя. С каждым часом мне становилось всё хуже. Я решила рассказать об этом тому, кому пообещала присмотр, и он… Он отвернулся от меня. Он сказал, что не видит смысла продолжать, если я не могу справиться с тем, о чем должна была забыть. Мне нужно твое доверие, потому что мне нужен ты, – она с надеждой посмотрела на меня.

– Отвернулся? Либо у тебя дурной вкус, либо это неправда.

– Я ошиблась с ним, Марк. Ошиблась на счет тебя. Я больше не хочу совершать ошибок. Они чудовищны.

Я вздрогнул, увидев, как по еще щекам потекли слезы. Впервые она плакала при мне. Глядя на это зрелище, я не мог остаться равнодушным. Какие бы обидные мысли ни заставили меня отстраниться от неё до этого момента, все они были смыты.

К черту демонов, что же ты со мной делаешь, Велла?

– Хорошо, – я по привычке вздохнул, – Ты сказала, что тебе нужен я?

– Да… Я согласна на присмотр с тобой, – ее губы задрожали, – Если наш присмотр не состоится, я не знаю, как смогу жить дальше.

Я молча подошел к кровати и сел на расстоянии вытянутой руки от Веллы.

– Ясно. Мне нужно подумать, Велл, – она кивнула, вытерев слезы рукавом, – Я не представляю, что ожидает меня. Я не властен над своей судьбой. Сегодня ко мне должен зайти Старший Советник Службы Безопасности. И, наверняка не для того, чтобы попить со мной чаю и спросить, как у меня дела. Что-то намечается… И, пока не узнаю, что именно, не смогу тебе ничего обещать. Извини.

– Да, я понимаю… – она вновь кивнула и посмотрела мне в глаза, – Просто скажи, стоит ли мне ждать. Если да, то я готова ждать сколько угодно… Заслуживаю ли я твоего снисхождения?

Снисхождения… После этого слова мне стало жутко. Я не мог поверить, что мои вчерашние слова так сильно повлияли на неё.

Вместе с обидой начали таять и все сомнения на счет девушки. Я не успел «отпустить» Веллу окончательно и вряд ли бы сумел когда-нибудь, поэтому слышать от неё подобное было очень приятно. Если всё, что она сказала – правда, то Велла просто невероятно ценит меня. На фоне этого, мои недавние сомнительные чувства, от которых я почти без проблем отстранился, выглядели просто ничтожно жалкими, от чего мне стало чертовски стыдно.

Однако, чем более красиво для меня это звучало, тем более тревожно становилось. За большой, и с таким рвением выдаваемой ложью могла скрываться опасная правда. Какой бы смертоносной для человека не была Аномалия, она всё еще оставалась менее опасной, чем другой человек. Если от Сущности можно скрыться, то с людьми приходится жить рядом. Хотя в нашей стране практически не осталось преступности, об этом всё равно говорят в школах, приводя в пример «отставшие страны», где в большом городе человек не может выйти на улицу ночью без страха быть ограбленным. К сожалению, человеку можно причинить страшный вред не только увечьями и похищением ценностей.

Кто бы мог шантажировать Веллу? Хм… С одной стороны, мотив странный и Велла, при должной сноровке могла обратиться в Службу Безопасности, которая сейчас повсюду в Форбене. С другой… Служба. Если кто и мог безвозмездно надавить на нее – так это СБ. Они знали очень многое, и наши с Веллой дружественные отношения вряд ли исключение. К черту демонов, становится жутковато, если продолжать думать. Они могли шантажировать девушку, чтобы в итоге шантажировать меня, чтобы я сделал то, что необходимо им. А что им необходимо?.. Нет, всё это звучит неправдоподобно. Служба Безопасности слишком серьёзная структура, чтобы заниматься чем-то настолько странным.

В любом случае, мне стоило посоветоваться с Гектором и отцом.

– Марк? – испуганно окликнула меня девушка, решив, что со мной что-то происходит.

– Да, я здесь, – я улыбнулся ей, – Я тоже буду ждать.

Услышав это, Велла сначала замерла с недоверчивым выражением лица, затем бросилась ко мне и обняла.

Что ж, если Гектор не приедет в ближайшее время, надеюсь, мне удастся поговорить с отцом наедине. А пока… пусть будет, что будет.

Через пару часов после ухода Веллы в палату вновь вошла исследовательская группа в полном составе. С помощью измерительных приборов они тщательно осмотрели помещение от пола до потолка, затем зафиксировали радиационный фон около меня.

– Это ведь не погрешность, верно? – руководитель группы постучал пальцем по прибору.

Ко мне поднесли другой такой же измеритель ионизирующего излучения.

– Верно, – ответил он на свой вопрос и посмотрел на меня с удивленно приподнятой бровью, – Марк?

– Со мной всё хорошо. Я больше не нуждаюсь в защитной маске. Ни голова, ни глаза больше не болят.

Я встал по жесту ученого и прошел к весам.

– Марк?! – на этот раз встревоженно спросил руководитель, показывая на новое значение массы, – Неужели ничего?

Мой вес возрос почти на десять килограммов за несколько часов. Изумленно глядя на циферблат, я несколько раз слез с прибора и встал обратно. Результат остался прежним.

– Ничего такого не чувствую, – тихо сказал я.

После меня решил взвеситься один из исследователей. Увидев свой показатель, он одобрительно кивнул.

– Похоже, и это не погрешность.

– Пусть принесут сюда еще весы, – старший повернулся к коллеге, – Необходим постоянный мониторинг. Не отрывай глаз с прибора. Иначе безопасных условий для господина Эйргона не предоставить, – он поднял голос, обращаясь ко всем, – Следующий сбор через час в защитных костюмах! Всем ясно?

– Вы сказали «мониторинг»? – осторожно уточнил я. Научные сотрудники уставились на меня, – Если речь о наблюдении за весом, я могу делать это самостоятельно.

– Это исключено. Постарайтесь больше не вставать с кровати без особой надобности. Это может быть опасно для окружающих.

– Хорошо, – с досадой ответил я и послушно сел на кровать, – А господин Старший Советник скоро придет?

– Да. Если Вы к тому времени не станете радиоактивным.

Исследователи вышли из палаты. Через несколько минут один из них вернулся в современном защитном костюме и с более продвинутым дозиметром, а следом за ним в помещение занесли еще одни весы. Как и ожидалось, предыдущие замеры не были ошибочными…

Старший Совет в настоящий момент представляет собой семь Старших Советников, выбранных на один год из каждого Совета (Совет Службы Безопасности, Совет Службы Здравоохранения, Совет Системы Образования, Совет Промышленности и Энергетики, Совет Экономики, Совет Гражданской Инфраструктуры и, недавно образованный Совет Информационных и Космических технологий). По истечению срока занимаемой должности, Старший Советник, не имеющий необходимой поддержки среди граждан, сменяется другим членом из Совета. При наборе необходимого процента голосов, переизбранный Старший Советник может занимать свою должность только два года подряд.

Из учебника по Гражданскому Праву 8 класс

Отец тихо открыл дверь и замер, уставившись на меня. На нем был надет войсковой защитный комплект, а лицо прикрывали респиратор с очками. Если бы он не заговорил, я вряд ли сразу понял, что это он.

– Марк, ты слышишь меня?

Я кивнул.

– Конечно, па. Привет.

Он хотел подойти ко мне, но ученый с дозиметром показал жестом, что ближе нельзя.

– Здравствуй, Марк, – официальным тоном поприветствовал меня папа, – Меня задержал Старший Советник Службы.

– Да, я слышал об этом.

– Жаль, нет времени полноценно поговорить… Скажи, ты предусмотрел всё, что мог? Почему это… – он осекся, обратив внимание на мою «метку удивленного», – произошло?

– Скорее предусмотрел, чем нет. Меня бы спас лишь отказ от похода. Аномалия дала о себе знать слишком поздно. У нас с Гибертом не было никаких шансов.

– Ясно, – отец грустно вздохнул, – Мне сказали, ты ничего не ел и не пил с тех пор, как попал в больницу. Это правда?

– Да. Я не хочу пить и даже дышать. А мое сердце всё еще стоит и, – я приложил руку к груди, – Я начинаю привыкать. За сегодня я стал тяжелее на десять килограммов и не чувствую ничего. Мне просто всё лучше и лучше с каждым часом.

– А твои глаза? – он не мог оторваться от них.

– Вижу отлично. Лучше, чем до контакта. Если всё так и останется, то очки мне больше не понадобятся. Совсем.

– Вот как… Значит, Аномалия модифицировала тебя?

– Если это так можно назвать, – я иронично усмехнулся, – Пока что моя суперспособность – это набирать вес немыслимыми темпами, ничего не употребляя в пищу.

Судя по его глазам, он улыбнулся.

– Я рад, что ты в хорошем расположении духа… Сейчас сюда придет мистер Эйргон, и ты, наверное, догадываешься, что он не здоровьем твоим поинтересоваться намерен.

– Да, – я кивнул.

– Знай: то, что он скажет, может тебе, кхм… весьма не понравиться. Так вышло, что твоя судьба сейчас в его руках.

– В руках Службы? С чего бы это?

– Ты зачислен в состав Службы на время проведения спецоперации в Форбене. Примерно так. Держись. А я буду держаться с тобой здесь, рядом.

– Па, ты говоришь так, будто они задумали нечто неадекватное. Я знаю, что у нас собрали целый батальон бойцов Службы, но, что еще за «спецоперация»?

– Не знаю как, но они намерены взаимодействовать с Аномалией.

– ЧТО?! Они даже не могут отследить её перемещений, о каком взаимодействии речь?

– Сказал же, что не знаю. Думаю, они нашли способ уничтожить её. Ведь, по сути – это наипростейший способ взаимодействия.

– Надеюсь, что так и есть.

В палату вошли двое мужчин. Один из них, так же, как и отец, был одет в защитный комплект, а на втором красовался костюм замкнутой системы дыхания, который вживую я видел впервые.

– Восемьдесят пять, – отрапортовал дежурный исследователь, узнав руководителя группы в продвинутом скафандре.

– Видите? Мы считаем, что нас ожидает тенденция к росту темпа изменений.

– К росту? – удивленно уточнил человек в комплекте.

– Да. До сегодняшней ночи постараемся спрогнозировать, насколько быстро будут увеличиваться его масса и радиационный фон в перспективе.

– Ясно. Думаете, Марк может стать опасным?

– Этого нельзя исключать. За десять минут его излучение возросло на несколько микрорентген в час. Тенденция очень печальная, как понимаете. Без учета увеличения скорости изменений нам необходимо вывезти Лиссебара в безопасное место уже завтра.

– Я Вас понял. Сообщите, как узнаете более конкретные данные, и то, сколько у нас есть времени. Можете быть свободны, – говоривший повернулся к ученому, следившему за фоном, – И вы тоже.

– Он здесь для Вашей безопасности, господин Эйргон, – ответил руководитель и показал жестом, что этого делать не следует.

– В таком случае, несите сюда два экземпляра формы номер шесть. И быстрее.

– Это ведь неразглашение? – спросил наблюдающий, поднявшись со стула дежурного.

– Именно.

Ученые кивнули друг другу и старший из группы быстро вышел.

Теперь господин Эйргон, который, насколько я помню, ныне является Старшим Советником Службы Безопасности, обратил свое внимание на меня. Я поклонился ему, и он ответил взаимностью.

– Добрый вечер, Марк Лиссебар. Я Старший Советник Службы Безопасности, Тенри Эйргон.

– Здравствуйте.

Советник замолчал, пока ученому в палате не принесли необходимую форму. Исследователь расписался и передал лист господину Эйргону. Второй экземпляр передали мне. В ответ на мой вопросительный взгляд отец лишь кивнул. Я расписался.

– Хорошо, – Советник так же поставил свою подпись, и заговорил издалека, – Скажи, Марк, что ты знаешь, о ситуации между Динзавией и Вермардией?

– Конфликтная ситуация. Вермардия не намерена дипломатически уступать Боун-Бэй.

– Верно. Возврат региона Боун-Бэй Динзавии – не только инициатива самой Динзавии, но и жителей Боун-Бэй. Этнографически и исторически – население этого региона можно и нужно считать динзавийцами. Ваш друг, Берниссон, ведь оттуда родом?

Я нахмурился, СБ вновь упомянула моего друга и звучало это еще более настораживающе.

– Да. Он приехал из Боун-Бэй.

– Гектор Берниссон и другие выходцы из Боун-Бэй своим безупречным поведением напоминают нам о том, что, несмотря на столь длительное подчинение Вермардии, этот регион остался Динзавией по сути. Отказываясь от дипломатического решения конфликта, Вермардия ущемляет наших будущих граждан. Я не говорю о мерах пресечения, которые оппонент использует против наиболее активных жителей, высказавшихся за присоединение к своему историческому государству. Это бесчеловечно. Они действуют, как дикари, обезумевшие от близости войны, которую пытались навязать Динзавии последние несколько сотен лет.

Я промолчал, не зная, что ответить на эту странную речь с оскорблением Вермардии. Безусловно, насчет истории он был прав, но я не понимал, к чему поднимать эту тему сейчас. Какое Вермардия имеет отношение к Аномалии? Они страдали от её террора так же, как и мы.

– Кроме того, Вермардия, вместе с отказом возврата Боун-Бэй, требует с Динзавии колоссальной компенсации за экономические потери, в следствии забастовок в регионе.

– Боун-Бэй бастует, потому что хочет присоединиться к Динзавии? – уточнил я.

– Да. Забастовки начались две недели назад, после того как нескольких активистов приговорили к расстрелу.

– Их расстреляли?! – я повернулся к отцу. Он опечаленно смотрел в окно, будто речь Советника его совершенно не тронула. Похоже, папу расстраивало то, о чем заговорит мистер Эйргон дальше. Я сосредоточился, восприняв это, как подсказку.

– Последние события дают нам понять, что войны не избежать. Вермардия создала все условия для возникновения бескомпромиссного конфликта.

– На нашей стороне…

– Технологии? – прервал меня Советник, – Да, наша авиация не имеет равных в мире, но она не неуязвима. Вермардцам это тоже известно. Количество их ПВО последнего поколения возросло в несколько раз. Сухопутные силы Вермардии превосходят наши численно минимум в два с половиной раза. Они идут на конфликт, потому что не боятся. Война будет затяжной, погибнут десятки тысяч солдат и мирных жителей с обоих сторон. Я, как Старший Советник Службы Безопасности обязан не допустить гибели граждан Динзавии. И я пришел сюда, чтобы просить помощи спасти жизни соотечественников.

Я с крайним удивлением уставился на мистера Эйргона.

– Господин Старший Советник, я не представляю, каким образом могу быть настолько полезен на войне.

– У нас есть два способа закончить войну победой без потерь. Первый – применить ядерное оружие.

Я вздрогнул, представив последствия ядерной бомбежки.

– Так мы быстро убедим Вермардию вернуться к дипломатии уже на наших условиях. Проблема этого способа: мы можем усугубить и без того скверную политическую обстановку, что только увеличит вероятность вмешательства других стран в поддержку Вермардии. Вариант рабочий против Вермардии, но сомнительный в целом.

– Раз я никак не причастен к ядерному оружию, значит, второй вариант как-то связан со мной?

Советник кивнул.

– Второй вариант очень сложен в исполнении, но гораздо более гуманен. Вермардии придется идти на переговоры, если мы сможем предоставить доказательства того, что Аномалия подчинится нам. Смертоносная сила в наших руках охладит их пыл.

– Возможно, это так, – сорвался я, – Но как… КАК я, который чуть не лишился жизни, даже не увидев её, должен помочь с этим?

Господин Эйргон нахмурился, но не стал отвечать сразу, лишь посмотрев на часы. Отец повернулся ко мне с осуждающим видом.

В дверь постучались.

– Входите, – спокойно сказал Старший Советник.

Судя по тому, как нелепо на вошедшем смотрелся войсковой комплект, он был не просто малого роста, но и худощав, будто ребенок. Поправив очки, гость подошел к Советнику и принялся с интересом разглядывать меня.

– Марк ко…готов? Марк здоров?! – по первому же слову я понял, кто передо-мной. Дир резко повернулся к мистеру Эйргону и дернул его за рукав, словно тот был его отцом, – Марк здоров, мистер Эйргон?

– Да. Он в порядке.

– Если Мард з…здоров, то он готов! Время ожидания приме…принесет смерть.

– К чему готов, господин Эйргон?

– Марк, спокойнее! – вмешался отец.

Дир не унимаясь, снова дернул Старшего Советника за рукав.

– Мистер Эйргон, пожалуйста.

– Марк, как ты уже заметил, этот мальчик очень необычен. Дир сумел пройти мимо Аномалии, когда она приблизилась к Моур-Бэй, и без средств навигации преодолел восемьдесят семь километров Горденского леса, чтобы найти тебя. Нам остается только признать, что наука здесь бессильна, как и в случае с самой Аномалией. Если мы не попытаемся, нас ждет война.

Наслушавшись этого безумия, я повернулся к отцу. Он лишь обреченно кивнул.

– МИСТЕР ЭРГОН, ОПАСНОСТЬ! Пожалуйста. Я пришел сюда, чтобы боль…больше никто не умер!

– Я слышу тебя, Дир.

– Но не делаете! Пожалуйста!

– Что от меня требуется? – не отрывая своего осуждающего взгляда от Дира, спросил я.

– Эб-Гон, – тихо ответил Советник. Отец вздрогнул, будто его поразило током, – Тебе необходимо вновь вступить в контакт.

– Значит ты забираешь у меня сына, Тенри?! – сказал отец таким тоном, что холодок пробежал по моей спине.

– Он выжил и будет жить, Дэрилл. Марк набрал массу, которая по расчетам ученых, является не чем иным, как энергией в чистом виде. Аномалия…

– Возьмет эту «энергию»? – иронично перебил Советника отец.

– Если всё верно, то он просто…

– ПРОСТО! – папа кивнул и показал жестом, чтобы мистер Эйргон не говорил, – Если что-то будет не верно, и мой единственный сын просто погибнет, господин Тенри, я приложу все усилия, чтобы сравнять с землей то, что вы строили с моей помощью.

– Если операция провалится, Динзавию ждет печальное будущее… Я запомнил твои слова, Дэрилл.

– Всё будет хорошо! – вмешался Корнелл, – Малк не доржен бояться!.. Мистер Эйргон, пожалуйста, – он еще раз дернул его за рукав, – Время – опасность.

Дэрилл и мистер Эйргон молчаливо пересеклись взглядами, полными ненависти, после чего Советник повернулся к выходу и, схватив Дира за воротник, громко произнес:

– Через пятнадцать минут тебе принесут снаряжение Службы Безопасности. Укажи сотрудникам всё, что потребуется для посещения Эб-Гон помимо стандартной экипировки. Марк Лиссебар, готовность тридцать минут, ясно?

Я сглотнул и ответил дрожащим голосом:

– Ясно.

– Динзавии требуется твоя помощь. Постарайся сделать всё, что от тебя зависит.

Господин Эйргон и Корнелл вышли из палаты.