Отпуск крокодила Гены

ОТПУСК КРОКОДИЛА ГЕНЫ

Однажды жарким летом крокодил Гена и Чебурашка собирались в отпуск.

— Гена, а Гена, — ныл Чебурашка, — давай не поедем на юг, давай поедем на север. Я никогда не был в Нарьян-Маре.

— И слава богу! — отвечал Гена. — Там такой холод, что никакая твоя собственная шуба не спасет.

— Гена, — продолжал Чебурашка, — а мы тебе купим доху.

— Я предпочитаю плавки, — отвечал крокодил и укладывал и укладывал вещи в свой большой чемодан на колесиках.

— Ладно, — смирился Чебурашка. — Пусть в этом году будет по-твоему. А в следующем году в отпуск обязательно рванем на полуостров Ямал.

Чебурашка вынул из своего рюкзака варежки и валенки и положил туда черные очки. Больше в рюкзаке у отпускника Чебурашки ничего не было. В дверь позвонили. Как всегда, три с половиной раза.

— Это ко мне, — догадался Гена. — Почта.

И точно. Почтальон вручил Гене конверт с надписью: «Москва. Кремль. Крокодилу».

— Знают меня в стране, — скромно сказал Гена.

— А при чем тут Кремль? — спросил Чебурашка.

— Там, наверное, самая главная почта, — ответил Гена.

На конверте было еще написано:

— Наверное, это письмо про любовь, — решил Гена. — Любовные письма всегда так начинаются.

— Тогда скорее читай его, — попросил Чебурашка.

Он уже переходил в тот возраст, когда вопросы любви и дружбы заняли у него второе место после мультфильмов.

И Гена стал быстро читать:

— Вот видишь, — сказал Чебурашка, — действительно письмо про любовь.

— Это, скорее, про дружбу, — возразил Гена и продолжил:

— Они, наверное, братья, — сказал Чебурашка.

— Нет, просто однофамильцы, — возразил Гена.

— Ну, так поедем им помогать? — спросил Чебурашка.

— Нет, — ответил Гена. — Я три года не был в отпуске.

— Но у них там лягушонки синие, — закричал Чебурашка.

— Может, они слишком долго купаются, — холодно возразил Гена.

— Эх, Гена, — сказал Чебурашка, — а я думал, ты все дела бросишь и помчишься спасать речку, а ты…

— Ты, Чебурашка, правильно понял. Все дела бы я бросил, а вот отпуск бросать не хочу. И вообще, это письмо не мне, а журналу «Крокодил».

— Почему ты так решил?

— Потому что здесь написано внизу:

А меня любить можно, а выписывать и читать нельзя.

— Жалко, — сказал Чебурашка. — Я так люблю спасать речки и вообще кого-нибудь.

Они еще долго укладывались. А письмо Гена положил в новый конверт и написал:

Он велел Чебурашке сбегать и отнести письмо в почтовый ящик.

Чебурашка долго прыгал около почтового ящика, пока какой-то прохожий не помог ему и не приподнял над землей вместе с письмом.

Когда Чебурашка вернулся, Гена все уже упаковал.

— Присядем перед дорогой, — сказал он.

— Зачем? — спросил Чебурашка.

— Есть такой обычай, — объяснил Гена. — Надо присесть и тихо-тихо сидеть полчаса, а то дороги не будет.

Только они присели, как снова зазвенел дверной звонок.

— Ну все, — сказал Гена, — теперь жди неприятностей.

Это снова пришел почтальон. Он принес открытку в конверте.

На конверте было написано:

— Гена, это не нам, — сказал Чебурашка.

— Почему ты так решил?

— Потому что ты уже давно не плоский. Ты у нас сильно поправился, ты почти круглый стал. А я давно не коричневый, я к лету становлюсь совсем светлым. И уши у меня не торчат, я кепку ношу. И потом мы совсем не балды.

— Боюсь, Чебурашка, что это нам. И я даже догадываюсь от кого. Боюсь, что это старуха Шапокляк нам прислала предупреждение. Давай посмотрим, что там внутри.

На открытке был изображен старинный дяденька, который откуда-то пришел. Это была картина художника Ильи Ефимовича Репина из копилки мировых шедевров. Она называлась «Не ждали».

Только в руках у дяденьки, которого не ждали, была подрисована плоская шляпа.

— Что бы это значило? — спросил Чебурашка.

— Что бы это ни значило, это не означает ничего хорошего. Такая шляпа называется шапокляк. У нее внутри пружина. Эту шапку придумали в старину, тогда, когда вместо карет люди вводили машины. Если человек ехал в машине, он делал свою шляпу плоской, потому что машины были невысокими. А если он ехал в карете, он превращал свою шляпу в высокий цилиндр.

— Да, точно, — согласился Чебурашка, — это наша бабуся нам прислала. У нее тоже внутри пружина. И этот дядя на поводке крысенка держит.

После крысенка последние сомнения отпали.

— Хорошо, что мы в отпуск уезжаем, — сказал Чебурашка, — а то бы она нам всю жизнь испортила.

— Боюсь, она еще успеет это сделать, — сказал Гена. Он поднял чемодан и наши герои начали свое далекое путешествие.

Гена с чемоданом на колесиках и Чебурашка с рюкзачком за спиной приближались к поездам Киевского вокзала. Чебурашка держал в руках большущую красную коробку с тортом. Навстречу им изо всех сил кричало радио:

— Мнимание, мнимание! Мосьмой поезд Москва — Южный берег Крыма отправляется с мосьмой платформы в мосемь часов мосьмовского времени.

Гена и Чебурашка остановились на «мосьмой» платформе и стали ждать свой «мосьмой» поезд.

— Слушай, Гена, — сказал Чебурашка. — Не нравится мне вот эта тетка в черном плаще и в зеленых очках. Она похожа на ночную стрекозу.

— Ну и что. Ночная стрекоза очень красивая! — возразил Гена. — И эта тетя тебе ничего плохого не сделала. А мне вот не нравятся вон те туристы с гитарами.

— Почему? — удивился Чебурашка.

— Потому что они твой торт утащили.

Чебурашка догнал туристов и отнял торт.

— Ой! — оправдывались туристы. — Мы по ошибке ваш торт взяли. Видите, у нас такой же. Мы думали, им вдвоем будет веселее.

— Им вдвоем будет веселее у нас, — сказал Чебурашка.

— Почему? — удивились туристы.

— Они дольше проживут.

Чебурашка не знал, что эти туристы были очень плохие. И что у туристов был не простой торт, а коробка с динамитом, чтобы глушить рыбу.

Скоро подошел поезд и Чебурашка с Геной вошли в вагон.

— Ой, как здесь интересно! — сказал Чебурашка. — Сколько кнопочек!

— Ты, Чебурашка, как маленький, — сказал Гена. — Ты первым делом кнопочки замечаешь. А сколько здесь полок и матрасов всяких!

Они стали раскладывать вещи по местам. А в соседнем купе разместилась тетя в черном плаще, похожая на ночную стрекозу. (Такие черные плащи называются плащ-палатками. Их очень часто используют морские офицеры на кораблях.) Это была старуха Шапокляк.

Она раскрыла свою походно-спортивную сумку и из сумки высунулся усатый нос ее знаменитой подружки крысы Лариски.

— Лариска, — сказала старуха. — Пойдем-ка прогуляемся по платформе. Время у нас еще есть.

Они стали неторопливо прогуливаться вдоль вагона, стараясь не привлекать к себе внимание Гены и Чебурашки.

Чебурашка тем временем яростно осваивал купе.

— Смотри-ка, Гена, — кричал он на весь вагон, — а здесь окно запросто открывается!

— Так открой его, — сказал Гена, — а то очень жарко.

Чебурашка открыл окно. И закричал:

— Ой, Гена, а здесь все гуляют!

— Вот и мы пойдем погуляем, — решил Гена.

Они тщательно закрыли дверь купе и пошли к выходу. А пока они шли от своего купе к двери вагона, старуха Шапокляк всунулась к ним в окно и преспокойненько взяла со столика билеты наших героев и большой Генин бумажник.

Скоро раздался гудок. Все проводники закричали:

— По вагонам!

И пассажиры побежали на свои места. Еще секунда и поезд тронулся и весело пробежал к югу, везя к морю своих счастливых пассажиров.

И вид у туристов был такой, что они действительно могут съесть собаку. При этом они постоянно что-то пили, то ли шампунь, то ли одеколон, то ли какое-то другое лекарство. Потому что становились все веселее и веселее.

Гена и Чебурашка кайфовали. Гена поднимал и опускал полки, а Чебурашка нажимал кнопочки.

— Ой, Гена, свет загорелся! Ой, Гена, радио включилось! Ой, Гена, вентилятор заработал! Ой, Гена, ничего не вышло!

А вышло самое плохое. Это была кнопка вызова проводника. И в купе немедленно возник проводник. Он спросил:

— Кто вызывал проводника?

— Никто, — ответил Чебурашка.

— А кто нажимал эту красную кнопку?

— Я, — сказал Чебурашка.

— Может быть, вам что-нибудь нужно? Чай там или шахматы с домино?

— Нет, — сказал Чебурашка, — не нужен нам чай, шахматы и домино.

— Ничего, ничего не нужно?

— Ничего, ничего.

— Тогда я буду проверять билеты, раз я пришел.

— Тогда уж лучше шахматы и домино, — сказал Чебурашка.

— Почему? — удивился Гена.

— Потому что я не вижу билетов, — ответил Чебурашка.

— Они только что были на столе, — сказал Гена.

— А сейчас? — спросил проводник.

— А сейчас нет, — совсем огорчился Чебурашка.

— Вот и хорошо, — сказал проводник, — значит вы не зря меня вызывали. Мы с вашей помощью поймали зайцев.

— Где они? — спросил Чебурашка.

— Вот они, — ответил проводник. — Вы и есть зайцы. Я вас буду высаживать и штрафовать.

— Как так высаживать? — спросил Чебурашка. — Мы же еще до юга не доехали.

— Как так штрафовать? — спросил Гена. — У нас и денег нет. Наш кошелек тоже пропал.

— Значит, до юга вы дойдете пешком, — сказал проводник, — а оштрафую я вас на обратном пути.

Когда он ушел, Чебурашка долго смеялся:

— Как же он нас будет штрафовать на обратном пути, когда мы будем на юге.

Перед ближайшей станцией Гена долго толковал проводнику:

— Но ведь у нас были билеты, когда мы садились в вагон. Мы же вам их показывали.

— Вот поэтому я вас и посадил, — отвечал проводник, — а сейчас у вас билетов нет, поэтому я вас и высаживаю.

— Внимание! Внимание! — закричал он остановочным голосом. — Наш поезд прибывает на станцию Березай. Просьба освободить вагоны!

Делать было нечего, Гена с Чебурашкой стали освобождать вагоны. Сначала на платформу вышел Гена с чемоданом на колесиках, следом за ним проводник вынес Чебурашку с рюкзачком и тортом.

Из последнего вагона вывалились туристы-гитаристы и с громкой песней отправились в лес.

И эта песня ни Гену, ни Чебурашку не радовала.

— Я теперь в председатели колхоза пойду, — сказал Гена.

— Почему? — удивился Чебурашка. — Зачем?

— Чтобы деньги на обратную дорогу заработать.

— Да что ты, Гена, не надо, — сказал Чебурашка. — Мы обратно бесплатно, пешком пойдем. Здесь недалеко, всего двести километров. Торт у нас есть.

— Что ж пойдем, — сказал Гена и грустно покатил по платформе свой чемодан. — Кажется, наши приключения заканчиваются.

И не обратили внимание Гена и Чебурашка, что из последнего вагона поезда выскользнула на платформу худощавая женщина в черном плаще и зеленых очках. А то бы они поняли, что их приключения только начались.

— Лариска, — сказала старуха Шапокляк своей дрессированной крысе, — иди погуляй.

И пока крыса радостно гуляла вокруг ближайшей помойки, Шапокляк сосредоточенно думала. Потом она сказала:

— Лариска, на место! Ты знаешь, как я люблю природу. Особенно, загородные рестораны. Там всегда бывает шоколадное мороженое. Вперед!

Гена с Чебурашкой за это время уже прошли большой отрезок пути до Москвы. Метров двести.

— Гена, — сказал Чебурашка, — тебе тяжело нести вещи. Давай я их понесу, а ты возьми меня.

— Давай, Чебурашка, — согласился Гена. Он поднял Чебурашку, и, почти не глядя под ноги, пошел дальше.

А под ноги надо было смотреть, потому что рельсы раздвоились. И незаметно для себя самих Гена и Чебурашка отвернули от главной дороги и пошли по ветке, ведущей куда-то в сторону. К какому-то большому заводу, стоящему в глубине леса. Потому что, как вы знаете, рельсовые пути ни к шалашам, ни к палаткам обычно не ведут. И к кинотеатрам тоже.

И, хотя рельсовые пути к шалашам и палаткам не ведут, этот рельсовый путь привел Гену и Чебурашку именно к палаткам. К палаточному лагерю туристов-гитаристов.

Под музыку Вивальди гитаристы разбивали лагерь. Музыка Вивальди неслась из походного приемника главного туриста, потому что никакой другой в это время не передавали, а тишину туристы не переносили. И Вивальди ревел со страшной силой.

Главного туриста звали Владимир Иванович, а кличка его была Папирус. Вообще-то, в молодости его прозвали Папироса, но постепенно он рос, мужал и со временем стал Папирусом. Шибко умный был.

— Эй, ребята, — скомандовал он, — бросайте-ка вы палатки и займитесь добычей добычи. Ты, Молчун, иди ставь капканы. А ты, Кудряш, устанавливай сеть на реке.

Разумеется, Молчун был самым болтливым человеком в их компании, точнее, в их шайке, а Кудряш был лысый, ну просто как самый обычный электрический выключатель.

— Да, — сказал Молчун, — мы уйдем, а ты останешься один на один с тортом. А потом, как в прошлый раз, скажешь, что торт съели пчелы.

— Это не торт, — сказал Папирус. — Это динамит. Если не веришь мне, дерни за веревочку. От тебя ничего не останется, одни пуговицы.

— А зачем нам динамит? — спросил болтливый Молчун. — Мы что в партизаны идем. Будем поезда под откос пускать?

— Мы будем рыбу глушить.

— А на кого мы ставим капканы? — спросил Молчун.

— На зайцев, куропаток, барсуков.

— А курицы, поросята?

— Да их в лесу не бывает никогда, — ответил Папирус. — Ты что больной?

«До чего природу довели, — решил про себя Молчун. — Ничего вкусного в лесу не осталось».

— Слушай, Гена, — сказал Чебурашка, — может, мы попросимся к туристам. Мы будем им помогать — разжигать костер, собирать дрова. И тебе не придется работать председателем колхоза.

Но Гена не согласился.

— Нет, Чебурашка, эти туристы какие-то ненастоящие. Посмотри, как они палатки ставят, как деревья ломают. Настоящие туристы природу берегут. А эти только о себе думают.

И, повздыхав, наши герои двинулись дальше.

Старуха Шапокляк тем временем сидела в маленьком кафе при станции и изо всех сил ела мороженое. Она подозвала официанта:

— Милый юноша, как часто от вас ходят поезда на Москву? Юноше было уже лет сорок восемь. Он ответил:

— Очень часто. Утром и вечером. Через день.

— Так, — сказала старуха, — сейчас у вас еще не вечер?

— Нет, не вечер. Но уже и не утро.

— При чем здесь утро? — рассердилась старуха.

— При том, что сегодняшний утренний поезд уже ушел. А завтрашний вечерний поезд будет только завтра. Они ходят через день.

— Ку-ку, кукареку! — сказала сама себе Шапокляк. — Кажется, я влипла. А где у вас ближайшая гостиница, в смысле отель? — обратилась она к официанту.

— Ближайшая гостиница, в смысле отель, у нас в Москве, — ответил юноша.

«Точно влипла», — поняла Шапокляк. Она расплатилась, вышла на железнодорожный путь, вынула кошелек крокодила Гены, дала его понюхать Лариске и скомандовала:

— Лариска, след!

Было жарко как в бане. Наконец железнодорожный путь уперся мостиком в речку. Кусты касались воды и сосны давали смешанную тень. Если забыть о том, что до Москвы 200 километров, а из денег в руках только торт, то можно было почувствовать себя как в раю.

— Гена, — сказал Чебурашка, — давай искупаемся.

— Давай, — согласился Гена.

Они подошли к воде, разделись (главным образом Гена, он снял пиджак и брюки, Чебурашка снял только рюкзак и очки) и бросились в воду.

— Жалко, что здесь есть мостик, — сказал крокодил. — Я бы мог здесь работать перевозчиком. Посадил человека на спину и перевез. Вот тебе и денежка.

— А я бы сидел на тебе и продавал билеты, — поддержал Чебурашка.

— Ну все, пора вылезать, — решил Гена. — Нам еще идти и идти.

Как только они вылезли, Гена закричал:

— Чебурашка, что с тобой?

— А что? — спросил Чебурашка.

— Ты же весь синий.

— Может быть, я перекупался?

— Да нет, здесь вода такая, как чернила.

И верно, Чебурашка выглядел как старая школьная промокашка. Гена чихнул и из его носа вылетело синее облако.

— Так ведь это и есть та самая река Березайка, про которую нам писали братья Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян! — закричал Чебурашка. — Ну помнишь те, которые писали в «Крокодил». У них еще лягушонки синие.

— Срочно идем к директору! — решил Гена. — Раз уж мы оказались здесь. Спасем речку и лягушек.

— А как? — спросил Чебурашка.

— Есть у меня одно средство, — сказал Гена. — Его когда-то употребили против Бармалея.

Чебурашка решил не спрашивать, что это за секретное средство. Он боялся расхолаживать Гену критическими замечаниями.

Гена и Чебурашка долго шли вверх по течению реки. А река становилась все синее и синее.

Наконец они подошли к месту откуда шло посинение. Оно происходило из трубы, бегущей из красной кирпичной фабрички. Фабричонка-то была паршивой, шесть на восемь, а краски выпускала много.

У ворот фабрики стоял вахтер. Он строго сказал:

— Документы.

— Какие документы? — удивился Гена.

— С печатью, — сказал вахтер. — Иначе не пропущу. У нас объект секретный, оборонный. Мы делаем чернила для шпионов.

— Какие такие чернила для шпионов?

— Обыкновенные. Бесцветные. Берем обычные чернила, всю краску из них вынимаем, и остаются бесцветные чернила.

И тут Чебурашка ляпнул:

— Да как вы можете нас не пускать. Мы же есть главные заказчики. Генерал-крокодил Гена из главной разведки и его адъютант чебурах-лейтенант Чебурашкин.

— А документы?

Чебурашка незаметно отломил от коробки с тортом квадратик красного картона и протянул вахтеру.

— Читайте.

— Но здесь ничего не написано.

— Как ничего не написано? Написано, бесцветными чернилами: «Пропуск во все секретные места». Только читать надо в специальных секретных очках.

— Ладно, — сказал вахтер, — тогда проходите, раз вы такие секретные.

Гена оставил чемодан вахтеру и сказал:

— Охранять! Если противник приблизится, стрелять в воздух без предупреждения!

Во дворе фабрики в самом центре стоял столб с указателями: «Дирекция», «Отдел сбыта», «Отдел снабжения», «Первый отдел», «Отдел кадров», «Бухгалтерия» и т. д. И каждый указатель указывал на маленький сарайчик или крошечный каменный домик.

Генерал-крокодил без размышлений направился в сторону дирекции. Дирекция размещалась в главном здании фабрики на втором этаже. К двери директора вела красная ковровая дорожка.

Секретарша спросила:

— По какому вопросу?

— По вопросу экологии. Вы своими секретными чернилами засоряете природу.

— Да вы же ужасно отстали! — сказала секретарша. — Мы давно не засоряем природу секретными чернилами. Мы перешли на мирное производство. Мы теперь получательно-разливательная фабрика. Мы получаем чернила и разливаем их по бутылочкам.

— А откуда же краска в реке? — спросил Гена.

— От мытья бутылочек. Мы моем эти пузырьки.

— Вот об этом мы и хотим поговорить с вашим руководством.

— Ну, что ж. Проходите.

Директор фабрики «висел» на телефоне. Не отрываясь от трубки, он протянул руку Гене и Чебурашке и показал им на кресло.

Он кричал в телефон:

— Как это так у вас нет пузырьков? Они должны у вас быть. Вы что, предлагаете мне чернила в молочные бутылки разливать? Или в молочные пакеты? Привлеките к сбору пузырьков население, школьников там, октябрят… Ничего, ничего, нам и грязные пузырьки годятся, мы отмывку наладили. У нас отличный отмывочный цех.

Потом он положил трубку и, глядя на синего Чебурашку, сказал:

— Вы, как я понимаю, общественность.

— Общественность, — согласился синий Чебурашка.

— О природе думаете.

— О природе, — согласился Гена.

— Все сегодня о природе думают, — сказал начальник, — а кто будет о людях думать?

— О каких людях? — удивился Гена.

— О простых тружениках. Об отмывалыцицах, о разливальщицах, о бухгалтерии, об отделе сбыта.

Гена был потрясен:

— Прй чем здесь отмывальщицы?

— При том, что если я фабрику закрою, они без работы останутся.

— А вы не закрывайте фабрику. Вы перестаньте грязь в речку сливать.

— А куда мне ее сливать?

— Не знаю, — сказал Гена. — В отстойники.

— Мы так и делаем. Мы сливаем грязь в отстойники. А оттуда она сливается в речку по трубе. Надо о людях думать в первую очередь. О людях!!!

Гене сразу стало стыдно, что он не думает о людях, а думает о речке. А Чебурашка сказал:

— Надо и о лягушках думать и головастиках. А они у вас синие.

— Да поймите вы, — закричал директор, — очистка денег стоит, а головастики бесплатные!!!

И тут синий Чебурашка не выдержал и закричал психически:

— Да я тебя сейчас! — и схватил со стола пепельницу.

— Я все понял, — сказал директор. — Завтра трубы не будет.

Гена и Чебурашка попрощались с ним вежливо за руку и вышли.

Секретарша спросила у них:

— Ну, как, договорились?

— Договорились, — ответил Гена.

— Наш товарищ Отмывальщиков очень гибкий, — похвасталась секретарша.

— И правильно, — согласился Гена. — А то бы я его проглотил.

Они взяли у вахтера чемодан и в таком пляжно-чемоданном виде побрели вверх по реке, которая после трубы уже была чистой.

— Гена, — сказал Чебурашка, — давай купаться и торт есть.

— Купаться давай, — сказал Гена. — А торт есть подождем. Подержим на черный день.

— А что мы будем есть? — спросил Чебурашка.

— Видишь сколько земляники на берегу.

Они купались, ели землянику. И тут к ним подбежала старуха Шапокляк с Лариской. Они остановились нос к носу. Шапокляк напоминала памятник известному охранителю границ пограничнику Карацупе.

Она посмотрела на них прямым взглядом и спросила:

— Ну, что доигрались?

— В каком смысле? — спросил крокодил Гена.

— А в таком. Без билетов и под Москвой.

— А вы? — спросил Чебурашка.

— А я с билетами, — ответила старуха.

— Ну и что? — сказал Чебурашка. — Вы тоже под Москвой. А где ваш поезд? По этой ветке он не ходит.

«Пожалуй, этот ушастый прав», — решила Шапокляк. Она молча повернулась, скомандовала Лариске: «Вперед!», и совершенно неизвестно зачем побежала в обратную сторону.

Светило два солнца, одно с неба, другое из реки.

— Я сделаю заплыв, — сказал Гена. — Я давно так хорошо не купался. Сейчас я перенырну речку пятьдесят раз подряд.

— Ой, Гена, будь осторожнее. На дне могут быть коряги.

— Ой, Чебурашка, да я так хорошо чувствую себя в воде, что могу нырять с закрытыми глазами.

Гена зажмурился, разбежался и прыгнул в воду. Так с завязанными глазами он и попал в сеть, которую установил лысый Кудряш.

Зазвенели колокольчики, привязанные к сетке. Заходили волны от сильного Гениного хвоста.

— Ой, Чебурашка, здесь кто-то сеть установил. Я в нее попался. Кто бы это мог сделать?

— Я догадываюсь кто, — сказал Чебурашка. — Сейчас ты их увидишь. Они скоро прибегут.

Точно, из леса уже бежали Молчун, Папирус и Кудряш. Бежали с ведрами и котелками доставать добычу.

Гена спрятался под водой и долго не давал себя вытащить.

— Это, наверное, осетр, — сказал Папирус. Вон какая чешуя виднеется.

— Давно я осетрины не пробовал! — радовался Молчун.

— А крокодилятины вы не хотите? — вдруг заревел Гена, поднимаясь во весь рост из реки. Он так широко раскрыл пасть, что мог достать от берега до берега.

— Караул! — сказали в один голос туристы, повернулись и молча побежали к лесу.

А из леса навстречу Гене и Чебурашке прибежали четыре мальчика. Это были Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян.

— Ой, крокодил Гена! — сказали они, не веря своим глазам.

— Ой, Чебурашка, — добавили они, узнав Чебурашку по ушам.

— А эти туристы такие плохие, — сказал маленький Мкртчян. — Они там кругом капканы расставили. В один капкан какая-то бабушка попалась. Она так ругается, вся роща завяла.

— Это старуха Шапокляк, — догадался Чебурашка. — Бежим к ней.

— Послушать? — спросил Иванов.

— Нет, выручать.

Мокрый Гена выбрался на берег и почти в горизонтальном положении помчался к лесу выручать Шапокляк. Чебурашка и ребята, разумеется, не успевали за ним.

А из рощи неслись страшные ругательства:

— Ах, вы, негодяи. Понаставили капканов! Человеку пройти негде! Вы только покажитесь! Принесите сюда свои гнусные мордарии! Да я вам ноги-то переломаю. Да я вам руки-то повыдергиваю! Да я вам хари-то начищу!

Туристы, понятно, не решались подойти к ней на таких условиях. Да и неожиданное появление Гены из реки вместо осетрины навело на них определенный ужас. Так что старуха Шапокляк бушевала в одиночестве.

Гена помог ей выбраться из капкана и спросил:

— Вам нужно воды?

— Мне нужен ручной пулемет! — ответила старуха.

— Зачем? — спросил подбежавший Чебурашка.

— Расстрелять этих негодяев.

— Они уже убежали, — сказал подобравшийся Мкртчян. — Они вместо вас ожидали зайчика. Они уже, наверное, пиво пьют в сельпо.

— Ничего, — ответила старуха. — Рано или поздно они вернутся сюда к своим палаткам и консервам. И я им тут устрою. Они еще увидят небо в алмазах. Эй, ты, зеленый, будешь мне помогать? — обратилась она к крокодилу Гене.

— Не знаю, я как-то, — ответил Гена.

— А ты, ушастый?

— Не знаю, я как-то, — ответил Чебурашка.

— Эх, вы! — закричала старуха Шапокляк. — Страшно далеки вы от народа. Ладно, без вас обойдусь.

В это время малыши Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян окружили Гену и Чебурашку.

— Ой, расскажите, как вы живете?

— Ой, пойдем с нами купаться.

— Мы не можем, — сказал Гена. — Мы в Москву идем.

— В Москву пешком? — удивились мальчики.

— Ну да, — сказал Чебурашка.

— А почему?

— Вообще-то мы ехали на юг в отпуск, — ответил Гена. — Но у нас билеты в вагоне пропали и нас высадили.

— Но скоро уже вечер, — сказал маленький Мкртчян. — Оставайтесь у нас ночевать. А утром пойдете.

— У вас здесь есть гостиница? — удивился Гена.

— У нас здесь есть сеновал. Мы на нем часто спим.

— А что? — воскликнул Чебурашка. — Я ни разу в жизни не спал на сеновале.

— Ладно, — сказал Гена, — там мы и торт съедим.

— Ура! — закричали дети.

И весь день они купались с ребятами. Загорали. Гена катал мальчиков на спине по речке. Они прыгали в воду с тарзанки.

Когда на тарзанке висел крокодил Гена, держась за палку зубами, дерево стонало и скрипело. А Гена не умел вовремя разжать зубы и все время нырял не в воду, а на берег. Хорошо, что четыре брата успевали поймать его почти у самой земли.

Вот наступил вечер. Друзья взяли торт и пошли к сеновалу. Это был большой такой сарай с видом на звезды через дырки в крыше. Он был завален душистым сеном.

Иванов, Петров и Сидоров сбегали домой и принесли молока. А маленький Мкртчян приволок большой каравай черного хлеба.

Душистый вечер подступал со всех сторон. Они сели пировать.

— А мне жаль старуху Шапокляк, — сказал Чебурашка. — Она одна где-то там в лесу.

— Сам ты, балбес, один где-то там в лесу! — послышался голос из глубины сена. — А я здесь давно лежу в засаде. Уже целый час.

— А на кого у вас засада? — спросил Гена.

— Я еще не решила, — ответила старуха. — Мне и вы не нравитесь, и туристы не нравятся. Я пока не решила кто больше.

— Конечно, туристы, — объяснил ей Чебурашка. — Мы вам ничего плохого не сделали, а они вас в капкан поймали. Вы так кричали, на весь лес, как пьяный слон.

Чебурашка никогда не видел пьяного слона, но был уверен, что он кричит очень громко. А так как Чебурашка был из джунглей, все ему поверили. И посмотрели на Шапокляк с уважением и жалостью.

— Мы вас хотим тортом угостить, — сказал Гена.

— А ну-ка, покажите!

Она осмотрела торт и велела:

— Не кусать, не делить. Дождаться меня.

— А вы куда? — спросил Гена.

— А я к туристам, за чаем.

В руках у старухи оказался фонарик и она бесшумными шагами направилась в лес.

— А как вы речку переплывете? — спросил Чебурашка. — Туристы же ведь на той стороне.

— Эй, ты, зеленый, — приказала старуха, — за мной.

Гена решил не ссориться и вместе со старухой отправился к речке. Когда они в полной темноте подошли к берегу, она сказала:

— Сейчас ты перевезешь меня и начнешь дергать сеть, чтобы колокольчики зазвенели и они сюда примчались.

— А они, что, снова поставили сеть?

— Да. Я сама видела.

— Ну почему?

— Потому что они жадные. И потому что у них есть нечего. Я их рюкзак с консервами утаранила.

— Куда утаранила? Зачем утаранила? — зачастил Гена.

— Вопросы и записки потом, — сердито сказала старуха. — Подергаешь сеть и будешь ждать меня вон там, выше по течению, около большого дуба.

Она взгромоздилась Гене на спину и сказала:

— Поехали.

На том берегу сквозь черные стволы видно было пламя большого костра.

Гена сделал все, как Шапокляк приказала. Высадил старуху на откос и стал со страшной силой дергать сеть с колокольчиками. А когда примчались туристы, он тихонько отплыл в сторону и залег у корней большого дуба.

Туристы прилетели всей гурьбой как оглашенные.

— Свети. Смотри сюда! — кричал один.

— Не надо светить. А то нам рыбоохрана так засветит, — сказал другой.

Они стали на ощупь вытаскивать сетку. А к Гене бесшумно проскользнула старуха Шапокляк.

— Ну, все, поехали обратно. Только осторожнее, у меня в руках чайник с кипятком.

— Зачем? — удивился Гена.

— Для торта. Не люблю есть торты всухомятку. К ним зубы приклеиваются.

Когда они добрались до сеновала, Чебурашка спросил:

— А чашки?

— Ничего себе избаловали этого бездомненького. Он думает, мы в столовую ходили. А это был настоящий партизанский рейд.

И точно, было слышно, как с того берега вовсю вопят ограбленные туристы:

— Караул! Чайник свистнули.

Но ни Гене, ни Чебурашке, ни братьям Иванову, Петрову, Сидорову с Мкртчяном не было их жалко. С тех пор как эти туристы повадились в их лес, их лес стал напоминать большую пригородную помойку.

Вместо чашек использовали походный пластмассовый стаканчик Гены и пили по очереди. Но, как ни старались, сумели съесть только половину торта. Потом легли спать на сеновале. Сверху свысока на них глядели звезды, а они с уважением глядели на звезды снизу вверх.

Мальчик Иванов сказал:

— Вон те семь звезд, которые похожи на ковш, называются Большая Медведица. А рядом маленький ковшик — это Малая Медведица.

— Это по-вашему, — сказал Гена, — а по-нашему, это Большая Крокодилица. А рядом Малая Крокодилица.

— А по-моему, это два созвездия Большая Шапокляк и Малая Шапокляк. Обе они на шляпу с козырьком похожи.

Но все сошлись на том, что средняя большая звезда — это звезда Полярная.

А крыса Лариска из сумки старухи думала про себя: «Балды вы все! Эти созвездия называются Большая Крысица и Очень Большая Крысица. Вот так-то вот!»

Утром Шапокляк торжественно вернула Гене и Чебурашке свистнутые билеты.

— Я не думала, что вы такие приличные люди. Вот вам ваши билеты, поезжайте и отдыхайте.

— А вы? — спросил Гена.

— А у меня здесь дела появились.

— Какие дела? — удивился Чебурашка.

— Природоохранные, — ответила старуха.

Чебурашка и Гена на всякий случай не стали выяснять, что это за дела. Пока Шапокляк была к ним расположена, надо было этим пользоваться. Через минуту у взбалмошной старухи можно было из друзей перейти во враги. Напоследок решили искупаться.

Слава богу, труба, из которой лились чернила, исчезла. И Шапокляк первой решительно вошла в воду. И вдруг как закричит:

— Вы что? Обалдели все?

— А что, — спросил Гена.

— А то, что я теперь стала похожа на негритянскую бабушку!

И верно, в реку по-прежнему сливались чернила. Только труба была запрятана в земле.

Черная и сердитая Шапокляк побежала к директору фабрики. Сзади бежали Гена и Чебурашка.

Мимо вахтера они пробежали с такой скоростью, что он успел повернуть голову вслед за ними, но не успел понять почему.

— Это что же такое? — кричала Шапокляк директору.

— А что? — отвечал он. — А где я рабочую силу возьму?

Они оба быстро соображали и говорили так, словно были давно знакомы с проблемой загрязнения среды и друг с другом.

— А то! — кричала старуха. — А то. У вас все леса набиты этой хулиганской рабочей силой. В пять минут можно выкопать отстойники для ваших проклятых чернил. Километр на два!

Она выбежала из кабинета и приказала вахтеру:

— Ружье наперевес! Вперед на захват хулиганов!

Оторопевший охранник подчинился и печатным шагом пошел вслед за старухой Шапокляк к реке.

Шапокляк начала дергать ту самую сеть, протянутую от берега до берега. Колокольчики зазвенели.

— Сейчас появятся противные типы, — сказала старуха сторожу. — Немедленно взять их на мушку, но не стрелять.

Из леса выбежали две курицы, связанные веревкой.

— Эти? — спросил сторож.

Нет, конечно.

Вслед за курицами выбежали туристы. Кудряш бросился за курицами, а Молчун с Папирусом стали тащить сеть.

— Внимание, граждане преступники! — голосом милицейского генерала из кино, — сказала старуха Шапокляк. — Берите орудия преступления и немедленно переходите вброд на этот берег. Иначе мы стреляем без предупреждения.

Кудряш стоял над курицами в растерянности. Он не понимал — относятся ли они к орудиям преступления.

— А курей брать? — спросил он.

— Еще как брать! — приказала Шапокляк.

Через несколько минут мокрая процессия с мокрыми курицами вошла в кабинет директора.

— Вот, — сказала старуха Шапокляк, — привела вам.

— Кого? — спросил директор.

— Комсомольцев-добровольцев.

Когда секретарша директора увидела пленных курей, она закричала:

— Да ведь это мои куры. Да ведь это я сама их лично высиживала вот здесь под столом на лампе.

— А зачем они мне нужны? — удивился директор. — Эти добровольцы?

— Как зачем? Отстойники копать.

— Им это нравится?

— Еще как!!! — ответила старуха. — Лучше пятнадцать суток копать отстойники, чем сидеть в тюрьме три года за браконьерство и воровство.

— А у вас есть свидетели? — заговорили туристы.

— А может, эти куры сами на нас напали, — сказал нахальный Кудряш.

— Есть у нас свидетели, — сказала старуха. — Один такой длинный зеленый с большими зубами. Пригласить?

Тогда туристы сгрудились в кучу, как игроки из телевизионной передачи «КВН», посовещались и спросили:

— А большие эти отстойники?

— А кормить нас будут?

— А кино нам покажут?

— А можно провести взрывные работы? У нас торт, набитый динамитом, есть.

Кажется, дело пошло на лад.

Скорый южный поезд уносил Чебурашку и Гену на жаркий юг.

— Сколько у нас есть вот таких Березаек, — сказал Чебурашка. — И все их надо спасать.

— Мы будем спасать по одной речке в один отпуск! — торжественно заявил Гена.

— А мы справимся? — спросил Чебурашка.

— Еще как. У нас есть такая приятельница, как Шапокляк. У нас есть такие друзья, как Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян. И не забывай, что у нас есть еще и любимый журнал «Крокодил».

А осенью после отпуска Гена получил письмо: