Отпускаю тебя

— Не командуй тут. Только потому, что он тут с этой блондинкой, он считает, что может…

— Простите? — вставляет Кейт.

— Извинись, — приказываю я отцу. Вот оно. Я так давно этого ждал. И почти чувствую облегчение. Сегодня я дал ему отпор. Но я не хотел бы, чтобы при всём этом присутствовала Лайла.

— Не знаю, что она с тобой сделала, или, может, она считает, что твой член больше, чем есть на самом деле. Но ты ступаешь по тонкому льду.

Отец встаёт, в упор глядя на меня и опираясь обеими руками о стол. Наверное, он таким образом сдерживается, чтобы не сломать мне шею на глазах у стольких зрителей. Никогда не понимал, почему он меня так ненавидит. Я просто принимаю это как должное.

— Лайла, мы уходим. Сейчас же, — заявляет Кейт. Она тянется к Лайле, и я понятия не имею, что происходит в следующий момент, — картинка перед моими глазами расплывается от боли.

Мне понадобилось мгновение, чтобы осознать происходящее. Этот ублюдок ударил меня, когда я отвернулся.

Когда моё зрение проясняется, я вижу Лайлу. На её глазах блестят слёзы, пока Кейт тянет её к двери.

— Мне очень жаль, — это всё, что я могу сказать, но звон в ушах не позволяет мне расслышать свои собственные слова.

19

Лайла

Он ударил Лэндена. Его собственный отец ударил его так, что его отбросило назад.

Я прикасаюсь руками к своему лицу и почти чувствую боль Лэндена, как будто она моя собственная. Вот почему он не говорит о нём. Вот почему напрягается при любом упоминании об отце, футболе и всём, что с ними связано. Теперь всё обрело смысл, и я чувствую себя такой ужасно самовлюбленной эгоисткой. Я настолько была занята своими собственными проблемами, что забыла поинтересоваться проблемами Лэндена.

Тётя Кейт тащит меня из кухни, но, когда мы добираемся до входной двери, я не могу уйти. Я не могу просто так уйти от парня, который убаюкивал меня, который шептал мне на ухо, что я в безопасности, кто был со мной, когда никого не было рядом.

— Дай мне пару минут, пожалуйста? — умоляю я тётю, когда мы уже выходим на улицу. Тётя Кейт достаёт из сумочки ключи от машины. — Позволь мне хотя бы попрощаться и убедиться, что он в порядке.

Тётя шумно втягивает воздух.

— Пять минут.

Я не могу поверить, что он живёт в таких условиях. Мне необходимо увидеть его, обнять и сказать, что всё хорошо. Несмотря на то, что это, очевидно, совсем не так. Мне просто нужно… сделать хоть что-то.

— Десять, пожалуйста? Ты же видела…

Она закрывает глаза. И потом снова поворачивается ко мне.

— Скажи ему, что он может побыть у нас какое-то время. По крайней мере, пока его отец не протрезвеет.

Я киваю, чувствуя, как в груди разливается тепло благодарности.

— Хорошо. Передам. Спасибо.

Я тихо закрываю за собой входную дверь и, хотя инстинкт кричит мне не делать этого, направляюсь в сторону гостиной.

Как будто сам дом может излучать напряжение и тревогу. Как будто Лэнден и его отец имеют невидимые ауры, которые пронизывают всё, с чем соприкасаются. Каждый шаг даётся мне с трудом, словно нужно преодолевать плотный и тяжёлый воздух. Сердце колотится так сильно, что я чувствую, как оно ударяется о грудную клетку. Наконец, я достигаю кухни, откуда сбежала пять минут назад. Или спаслась.

Мама Лэндена стоит у холодильника, закрыв глаза. В руках она мнёт зелёное кухонное полотенце. Её губы двигаются в беззвучной молитве, и мне хочется накричать на неё, чтобы она сделала хоть что-то.

Парень, которого я уже видела таким однажды после матча, стоит рядом. Его ярко-зелёные глаза яростно сверкают, грудь вздымается. Взглянув вниз, я замечаю, что его кулаки сжаты.

Полковник лениво опирается о стол, и его лицо кривит ухмылка. Они все как будто готовятся к бою. Застыли в ожидании, когда противная сторона сделает первый шаг. Каждый жаждет начала кровопролития. Во мне растёт желание закричать и заплакать одновременно. Но больше всего мне хочется ударить по голове чем-нибудь тяжёлым этого урода, отца Лэндена.

Никто даже не смотрит в мою сторону. Я практически ощущаю привкус адреналина во рту.

— Ударь меня снова, — произносит Лэнден так тихо, что я его едва слышу. — Только теперь по всем правилам. Ударь меня, когда я прямо смотрю тебе в лицо, а не когда я отвернулся.

Его голос спокоен и пронизан холодной ненавистью. И чем-то ещё. Может быть, печалью. Неуверенностью. Или болью.

Его родной отец. Мой разум пытается осознать сам факт того, что человек не гордится таким сыном, как Лэнден.

— Лэнден, — тихо шепчу я. Едва мой голос достигает ушей Лэндена, как он непроизвольно поворачивает голову, и его глаза расширяются при виде меня. Если его отец воспользуется моментом, чтобы снова застать Лэндена врасплох, не знаю, что я сделаю.

Полковник издаёт какой-то звук, возможно слово, но я не могу разобрать что именно.

— Может быть, вам разойтись по комнатам, мальчики? Вы пугаете бедную Лайлу. — Его мама вымученно улыбается и фыркает, как будто эта ситуация не более чем весёлая шутка.

Полковник неожиданно встаёт и выходит через заднюю дверь. Я вздрагиваю, когда она хлопает, но я ждала этого звука, поэтому не боялась очередного приступа.

Но Лэнден взрывается:

— В следующий раз, когда он хлопнет чем-то или сделает хоть что-то, из-за чего Лайла будет так вздрагивать, клянусь, я его убью, — сообщает он маме. Потом поворачивается ко мне.

Наши взгляды встречаются, и по моему телу разливается тепло. Я хочу обнять Лэндена, поцеловать его. Сказать, что это не его вина. Сказать, что во всём виноват его отец. Я хочу уговорить его пойти со мной домой и никогда не возвращаться в это ужасное место. Место, где он должен чувствовать себя любимым, но не чувствует.

Руки сводит от желания прикоснуться к нему, но силовое поле, созданное его ненавистью к отцу, сдерживает меня.

— Я пойду вниз. — Вот и всё, что он говорит, прежде чем оставить меня со своей матерью наедине.

Взглянув на неё, я чувствую, что в моих глазах застыли вопросы. Но, начав говорить, она так и не поднимает на меня взгляда.

— Он не плохой человек, просто… раздражительный. Он сейчас пойдёт в сарай и выпустит там пар. Лэнден, наверное, внизу, в своей комнате, делает то же самое. По крайней мере, до завтра в доме будет спокойно. — Она слегка пожимает плечами и закатывает глаза. — Мужчины.

Она виновато улыбается мне, но её глаза не лгут. Я не улыбаюсь в ответ. Я знаю, что она делает. Она пытается представить всё так, будто в произошедшем нет ничего ужасного.

Сколько лет это продолжается? Мой желудок сжимается от мысли о маленьком мальчике с взъерошенными тёмными волосами и ярко-зелёными глазами, с которым обращаются как с бездомной собакой.

— Ладно, — выдавливаю я. — Спасибо за ужин. Я пойду вниз попрощаться.

— Дверь слева по коридору. — Это всё, что она говорит в ответ.

Когда я нахожу эту дверь, то сперва думаю, что его мама ошиблась. Или я перепутала двери. Было очень темно, и я ухватилась за перила, чтобы не оступиться и не сломать себе шею.

— Лэнден? — шепчу я в темноту.

— Ты почти на месте. Сделай пять шагов и поверни направо. Дай мне руку. — У него глухой и низкий голос. Раненый. Рассерженный.

Я делаю всё так, как мне было сказано, и наконец чувствую под рукой шероховатую поверхность потёртого кожаного дивана.

Я опускаюсь на сиденье рядом с Лэнденом. Проходит минута, но никто не произносит ни слова. Пока наконец я не взрываюсь:

— И часто так?

— Смотря что ты подразумеваешь под словом «часто».

— Господи, Лэнден. Это не нормально. Он тебя бьёт. — Я нахожу в темноте его ладони и обхватываю их своими. Не знаю, как успокоить его, не знаю, как утешить. Но мне так этого хочется!

— Это просто происходит, — весь его ответ. Его тон, серый и невыразительный, разрывает мне сердце, сдирает кожу и оставляет нервы оголёнными.

Мне хочется обнять его. Поцеловать, поглотить. Заставить его забыться. Успокоить его, как он успокаивал меня. Я делаю несколько глубоких вздохов и поворачиваюсь к Лэндену. Я не вижу этого, но чувствую, что сейчас он весь напряжён, что сейчас он сидит, сжав кулаки.

— Мне так жаль. — Я нежно обвиваю руками его шею, притягивая к себе.

Он слегка фыркает в ответ:

— Жаль? Какого чёрта, Лайла? Не извиняйся за то, что мой отец напился и показал себя таким дерьмом по отношению к тебе. Так только хуже. Я должен был выбить этому козлу все зубы.

— Нет, не должен был. Ты же сказал, он пьян. Никакая сила этого не изменит.

— Кроме выстрела, — еле слышно замечает он и откидывается назад.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Лэнден кладёт голову мне на колени и глубоко выдыхает. Я запускаю пальцы в его волосы.

— Болит? — спрашиваю я, слегка прикоснувшись к его челюсти. Здесь слишком темно, но пальцами я ощущаю, что она опухла. В горле застревают слёзы. Это не поможет Лэндену. И к тому же я никогда ни перед кем не плакала. С самого детства.

— Не очень. Терпимо.

— Ты не должен это терпеть, — говорю я, понижая голос до шёпота. И вытираю слезинку с щеки.

— Как и ты. Ни от него, ни от кого бы то ни было ещё. Послушай, всё это дерьмо в школе, то, как все…

— Шшш. — Я качаю головой, хотя знаю, что он меня не видит. — Я могу с этим смириться.

— Скажи только слово, и я разберусь с этим. Я уже предупредил Кэма и Ди-Даба. Если ты услышишь, что хоть кто-то заикнулся на тему Чокнутой Флаэр…

— Лэнден. Хватит. Всё хорошо. Меня это больше не волнует. С тех пор, как… — С тех пор, как появился ты. С тех пор, как ты заметил меня. — С тех пор, как ты со мной.

Он замолкает на целую минуту. И я почти начинаю бояться, что он впал в кому от моего неожиданного признания. А потом я ощущаю тёплое и нежное прикосновение на внутренней поверхности бедра. Господи боже. Лэнден только что поцеловал меня в бедро. Он никогда не целовал меня даже в губы. Я хочу этого. Хочу этого так сильно, что едва сдерживаюсь, чтобы не приподнять его лицо к себе. Но напряжение после сегодняшних драматических событий и упоминаний о том, как все относятся ко мне в школе… Наши раны открылись, и мы раскрылись друг другу. Это чувство наполняет комнату, и я задыхаюсь.

Часть меня не хочет, чтобы Лэнден целовал меня прямо сейчас, потому что я не хочу, чтобы память об этом моменте была связана с воспоминаниями о пережитой боли. Другая часть не хочет, чтобы он целовал меня, потому что сейчас, когда все его секреты вышли наружу, я отдам ему всё. Всё. И если он поцелует меня прямо сейчас, мы не остановимся на этом.

А мы оба знаем, что я не готова к этому.

Моё дыхание сбивается, потому что Лэнден оставляет ещё один поцелуй. Выше. Его правая рука медленно скользит под моим платьем, нежно поглаживая меня.

Сердце колотится всё быстрее.

— Лэнден, — шепчу я.

— Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. — Его дыхание щекочет мою кожу.

Я хочу сказать кое-что, но не говорю ни слова. Я слышу только своё собственное дыхание. Теперь он раскрыл губы, и я чувствую, как его влажный язык приближается к моим трусикам. Странный, почти плачущий звук вылетает из моего горла, когда он сжимает меня крепче, и его рука почти достигает того места, где меня никто не трогал.

Это глупо. Мы должны прекратить немедленно. Разве что… кажется, ему это необходимо. Отвлечение. Что-то хорошее — вместо удара исподтишка от пьяного отца, который должен любить своего сына. Защищать его. А не быть тем, от кого нужно защищаться.

И я всем сердцем желаю, чтобы он ко мне прикоснулся.

Его пальцы останавливаются возле края нежного кружева. И он оставляет ещё один поцелуй. И ещё один. Он ждёт разрешения. Он не продолжит, пока я не позволю.

Я взъерошиваю его волосы и заставляю себя подумать трезво.

Лэнден ни разу меня не целовал, и я собираюсь позволить ему дотронуться до меня. Позволить его пальцам войти внутрь меня. Или ласкать меня там. Или и то, и другое. Что бы он ни хотел сделать, я собираюсь ему позволить. Я слышала, как девчонки обсуждали это в раздевалке. Я знаю, что будет. Я живу в реальном мире. Просто я никогда не думала, что однажды это произойдет со мной.

— Ты можешь, — мягко говорю я в темноту.

— Лайла, — стонет он, немного отодвинув свою руку.

— Я хочу.

Это правда. Я готова. Готова ко всему. Пока он рядом со мной. Я ему доверяю. И почти пьяна от осознания этого. Или, может быть, из-за того, что его пальцы и губы касаются меня между ног. Наверное, и то и другое.

— Лайла, твоя тётя собирается уходить, — кричит его мама сверху.

В эту секунду у меня почти останавливается сердце.

Интимность момента мгновенно разрушается, и мы возвращаемся к реальности. Лэнден выпрямляется так стремительно, что почти опрокидывает меня на спину.

— О боже. Прости. Я не должен был… я не ожидал, что…

— Всё хорошо, перестань. — Я хватаю его за руку и с силой сжимаю её, потом встаю и поправляю платье. — Мне нужно идти. Я позвоню тебе позже.

Едва сделав шаг в сторону от дивана, я осознаю, что у меня дрожат ноги.

— Я думал, это моя реплика. — В его голосе слышится искорка веселья, и моё сердце наполняется радостью. Этот День благодарения был не таким уж ужасным.

— Очень смешно.

— Я провожу тебя. — Лэнден встаёт и делает движение в сторону лестницы.

Я не хочу покидать его сейчас, но ещё сильнее не хочу, чтобы он случайно столкнулся наверху с отцом.

— Оставайся. Я большая девочка и сама найду дорогу до двери.

— Я его не боюсь. — Его равнодушный тон огорчает меня. Он действительно не боится. Лэнден полностью смирился с тем, что родной человек может ударить его в любой момент.

Положив руку ему на грудь, я толкаю его обратно к дивану.

— Я знаю, что не боишься. Но для одного вечера у вас обоих было достаточно приключений.

Он садится обратно и прижимается головой к моей талии.

— Возможно.

Я запускаю пальцы в его густые волосы.

— Счастливого Дня благодарения, Лэнден.

— Да уж, — фыркает он в ответ.

— Эй, ну перестань. Я пришла увидеться с тобой. Мы с тётей обычно проводим этот день за пиццей перед телевизором. И никто не сходит с ума, потому что нас всего двое. Но сегодня я была с тобой, так что всё отлично. Я счастлива.

— Счастлива? — В его голосе прозвучало что-то такое, чему я не могу дать название.

— Не то чтобы твой папа оказался очень задушевным человеком, но всё-таки я была с тобой. Так что да.

— Это утешает, — говорит Лэнден так тихо, что я его едва слышу.

— Тётя сказала, что ты можешь прийти к нам и остаться на какое-то время. Если хочешь. — В темноте я с трудом различаю, как он откидывается на диване.

— Я не могу оставить маму. Когда меня нет, он… я просто не могу её оставить.

Его слова что-то задевают внутри меня. Лэнден — защитник. Мой и своей мамы. Я не могу поцеловать его на прощание в губы, потому что, если я сделаю это, то никогда не уйду отсюда, и тёте Кейт придётся меня выволакивать силой. Но и уйти просто так я тоже не могу. Не после всего, что произошло.

Склонившись над ним, я провожу руками по его груди и осторожно прикасаюсь губами к ссадине на его челюсти. Потом провожу губами вверх до лба и оставляю долгий поцелуй.

Не знаю откуда, но я чувствую, что этого достаточно.

Прошло три недели. Никто из нас не вспоминал события того вечера. Но всё изменилось. Стало легче. Мимо проходит школьный оркестр, играя гимн нашей школы. Лэнден обнимает меня сзади, и у меня кружится голова от его запаха — чистого запаха мыла и одеколона. Он легко прикасается губами к моей шее, чуть выше шарфа, и мои ноги подгибаются. Он становится всё смелее. Возможно, потому что я никогда не останавливаю его. Я сильнее прижимаюсь к нему.

— Спокойнее, — шепчет Лэнден мне в ухо, и его глубокий мягкий голос заставляет моё сердце трепетать.

— А я спокойна, — усмехаюсь я, обернувшись к нему.

— Кому ты рассказываешь, — ворчит он, обнимаю меня крепче за талию.

Я хихикаю и возвращаюсь к параду. Лэнден О’Брайен превратил меня в девушку, которая хихикает. Чудеса не прекращаются. Сейчас холодно, гораздо холоднее, чем обычно в это время года, но в руках Лэндена мне тепло. Безопасно. Безопаснее я себя чувствовала только в руках родителей, за несколько минут до того, как у меня их отобрал незнакомец.

В этот момент я так благодарна Лэндену, что едва сдерживаю дрожь от мысли, что чуть не потеряла его. Чуть не отпустила его. Я пыталась оттолкнуть его после того бала. Но он не пожелал быть отвергнутым. Он каждый день возил меня в школу. Следил, чтобы я выполняла все назначения врача. Он отказался покидать меня. В школе ходил за мной по пятам, и я больше не могла его избегать. И после Дня благодарения, когда его собственная тёмная тайна вышла наружу, к зависти очень многих его поклонниц, Лэнден стал моим, а я стала его.

Я вижу в нём и свет, и темноту, и принимаю обе его стороны. Сегодня вечером я собираюсь сказать ему. Что люблю его и что готова. Я хочу, чтобы он был первым, кого я поцелую, и — если мы оба будем готовы, хотя я уверена, он готов уже очень давно — чтобы он стал моим первым мужчиной.

Со дня бала у меня было два приступа. Первый раз это случилось, когда два второкурсника подрались и один из них ударился головой о металлическую дверцу шкафчика. А второй — после школьного матча, когда запускали фейерверки, и я не ожидала этого. Оба раза Лэнден был со мной рядом, обнимал меня, как сейчас, и успокаивал.

Всё хорошо. Ты со мной. Ты в безопасности.

Оба раза он удерживал меня. Судороги были не такими сильными, как раньше. Даже врачи не могут объяснить этого. Они считают, что причиной моей болезни является то, что я чувствую себя одинокой и незащищённой. Лэнден — моё лекарство. Я льну к нему ещё ближе, наслаждаясь теплом, исходящим от него.

Стоит мне подумать о поцелуе с Лэнденом, как где-то в животе будто что-то скручивается. Я нервничаю и немного боюсь. Боюсь пересекать ту черту, которая отделяет меня настоящую и ту Лайлу, которую я не знаю. Боюсь, что это что-то изменит в наших отношениях. Он мой лучший друг — чёрт, единственный друг, если честно, — и я не представляю свою жизнь без него.

Сейчас, когда он прижимается ко мне и я ощущаю его дыхание, я просто не могу представить, чтобы что-то могло нас разлучить.

Он знает о моих родителях, о моих приступах, а я знаю про его отца. Зная друг о друге самые неприглядные и тщательно скрываемые факты, мы стали ближе, чем нас мог бы сблизить любой поцелуй.

В следующем году мы оба будем поступать в Университет Джорджии — вместе. Взглянув на свои руки, я жалею, что я в перчатках и не ощущаю тепло его рук. Но я узнаю и это. Позже. Лёгкая дрожь проходит по спине, и Лэнден наклоняется к моему уху:

— Замёрзла?

От звука его голоса я словно плавлюсь, так что не могу говорить и только качаю головой в ответ. Он всё равно обнимает меня крепче, и я рада. Его объятия — единственное, что держит меня на земле, как якорь. Иначе я бы просто улетела в небо от той легкости, которая переполняет меня в последнее время.

Если бы мы не были так тесно прижаты друг к другу, я бы, наверное, и не почувствовала, как напряглись его плечи.

— Чтоб меня, — бормочет под нос Лэнден, и я оборачиваюсь к нему, ожидая какой-то шутки.

Он сузил глаза, а выражение лица стало мрачным и серьёзным. Такое лицо у него бывает, только когда поблизости находится его придурок-отец, и я начинаю тревожно выискивать Полковника в толпе.

Но я его не нашла. Парад почти закончился, и толпа начинает редеть. Лэнден хватает меня за руку и круто разворачивается.

— Лэнден. — Я тяну его за перчатку, чтобы он замедлил шаг, но он как одержимый.

Когда перед нами появляется пара — парень и девушка, — примерно нашего возраста, он до боли сжимает мою руку.

— О’Брайен, давно не виделись, чувак, — говорит лохматый парень, протягивая Лэндену руку.

Я услышала, как у Лэндена перехватило дыхание, когда темноволосая и темноглазая девушка подошла к нему ближе и оставила на его щеке поцелуй. Лэнден непроизвольно отпускает мою руку, и я тону в бездне боли и неловкости. Это был абсолютно невинный поцелуй, но он вонзается в меня, словно нож. Потому что он был мой. Поцелуй, который она только что украла. Он мой. Или мне так казалось.

— Твоя мама позвонила нашей и сообщила, что вы, ребята, переезжаете обратно, так что мы решили приехать к тебе и помочь со сборами, — произносит девушка, улыбаясь моему Лэндену.

Слишком многое произошло, чтобы сразу всё понять. Кто эта девушка? И он переезжает? Обратно? Куда обратно?

— Лайла. — Лэнден наконец приходит в себя, хватает меня за руку и тянет поближе к ним. — Это Так и Дэнни Андерсон, мои друзья из Колорадо.

Может быть, мне только показалось, но, кажется, Лэнден сделал слишком сильное ударение на слове «друзья».

— Ребята, это Лайла Флаэрти, — продолжает он, пока я стою с открытым ртом и пытаюсь привести мысли в порядок.

Итак, Колорадо. Он возвращается в Колорадо и даже не потрудился сказать мне.

— Привет, — тихо здороваюсь я, ожидая дальнейших объяснений.

— Я собирался рассказать тебе сегодня обо… всём, — признаётся Лэнден, обращаясь только ко мне. Но я не могу заставить себя выдавить хоть слово.

— Ох, чёрт, — в замешательстве протягивает Так, проводя рукой по волосам. — Встретимся в нашем номере отеля, друг. Вам лучше поговорить.

Он смотрит на Лэндена извиняющимся взглядом и говорит мне, что ему было приятно познакомиться. Я машинально отвечаю ему его же словами.

Дэнни ищет взгляд Лэндена, и её рот складывается в едва заметную улыбку.

— Мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Просто думай об этом как о милом сюрпризе.

Если она и ждала поощрения от Лэндена, то тот не проявил никаких эмоций. Просто кивнул и сказал, что заглянет к ним позже.

Как только мы остаёмся одни в кабине его грузовика, оно медленно начинает приближаться ко мне, становясь всё громче, пока, наконец, звон в ушах не заглушает всё остальное. Но это не приступ. Это гораздо хуже. Я собираюсь сделать кое-что, чего не позволяла себе с тех пор, как были убиты мои родители. Я собираюсь заплакать.

20

Лэнден

— Всё совсем не так, как ты думаешь, — говорю я Лайле, сидя в кабине своего грузовика, после того как неизвестно откуда взявшиеся Дэнни и Так разрушили мою жизнь.

— Хорошо, — тихо отвечает она, и я улавливаю дрожь в её голосе.

Она борется с рыданиями и, тяжело сглотнув и стараясь сохранить глаза сухими, смотрит на меня, ожидая объяснений. Я делаю глубокий вдох и начинаю:

— Мама разводится с отцом. Он сволочь, ты же знаешь. И с неё уже достаточно. — Я непроизвольно гневно фыркаю, но Лайла не произносит ни звука. — Она собирается вернуться в Колорадо. Послезавтра. Там у нее осталась работа, и они разрешили ей вернуться. Она хочет, чтобы я поехал с ней, и, Лайла, клянусь, я не хочу. Но мой отец повёл себя отвратительно, когда она сообщила ему. Мне здесь просто негде жить. — Сняв перчатку, я тянусь к ней. Но она резко отодвигается, и мне ничего не остаётся, как просто убрать руку.

— Когда ты собирался мне рассказать? — не поднимая глаз, спрашивает она. Лайла смотрит на свои руки, и сейчас она снова стала той девушкой. Той, с которой я познакомился, едва переехав сюда. Той, которая жила в своём мире за крепкой стеной. Только теперь эта стена из стали.

— Сегодня вечером. Я хотел, чтобы ты порадовалась параду. А потом планировал отвезти тебя домой и рассказать тебе и твоей тёте о своей ситуации. Потому что это совсем не конец, милая. Ты же знаешь это. Я хотел поговорить с Кейт о том, чтобы ты приехала к нам, или, может быть, мы бы встретились с тобой где-нибудь на полпути.

— Ты же знаешь, я не вожу, Лэнден. — Это всё, что она говорит в ответ, и от её пустого, бесцветного голоса я почти умираю.

Это далеко, чёрт, я понимаю это. Но расстояние не может разлучить нас. Я уже это проходил. Пока, увидимся, было круто. Это всё, что у меня было. До сих пор. И сейчас так быть не должно. И мы оба поступаем осенью в Университет Джорджии. Как только мама сообщила мне о своём решении, я тут же начал искать работу на лето и квартиру, чтобы иметь возможность приехать обратно к Лайле как можно скорее.

Но она ведёт себя так, будто я улетаю на Луну. И не собираюсь возвращаться. Никогда.

— Вот для чего нужны самолёты, — пытаюсь пошутить я, надеясь, что она улыбнётся.

— Наверное, тебе нужно скорее начать собираться. — Холод в её голосе отзывается мурашками по моей спине. Нет. К чёрту это.

— Лайла. — Её имя, словно молитва, срывается с моих губ, и я тянусь ближе к ней. Я ждал, — Господь свидетель, как я ждал! — пока она будет готова, но она должна знать о моих чувствах и должна знать прямо сейчас. Приблизившись к её губам, я останавливаюсь, вдыхая её сладкий запах. Но она резко вырывается.

— Я готова ехать домой.

— Нет, чёрт возьми. Скажи мне, что нужно сделать. Хочешь, чтобы я остался? Я останусь. И буду ночевать в своём грузовике на парковке. — Почти не осознавая, что делаю, я резко хлопаю руками по рулю. Лайла вздрагивает, и я чувствую себя такой же сволочью, как и мой отец.

— Это не мой выбор, — продолжаю я, чувствуя, что это звучит очень жалко. Но я не знаю, что ещё сказать.

Я наблюдаю, как притихшая девушка рядом со мной закусывает нижнюю губу. Это несправедливо — она страдает и ей больно. Я понимаю это. Она наказывает меня за то, что я не всё в своей жизни могу контролировать. Почти. Мне восемнадцать. Я уже думал отказаться от переезда и попытаться найти здесь квартиру и работу. Но останется ли у меня тогда время для неё? Нет. А если я потеряю работу или стану получать плохие оценки и меня лишат стипендии? Она не знает этого, но у меня есть планы на будущее вместе с ней, и я буду бороться за право осуществить свои мечты.

Пока она не выбрасывает их в огонь и не развеивает пепел по ветру.

— Всё нормально, Лэнден. Я слишком бурно отреагировала. Друзья могут жить в разных штатах — для этого и существует интернет, да? — Моё сердце проваливается в пропасть. — Я устала. Пожалуйста, отвези меня домой.

Лайла заставляет себя улыбнуться, но я вижу боль в её глазах, как бы она ни старалась её скрыть. И мы снова вернулись к тем отношениям, когда прятали друг от друга свои истинные чувства. Друзья. Просто фантастика.

Пока везу её домой, я лихорадочно размышляю. Я скажу ей, что люблю её, брошусь на землю и откажусь уходить, пока она меня не простит. Вот дерьмо. Ну хоть что-нибудь. Но она по-прежнему сидит тихо, закрытая от меня и всего мира. Улыбается одними губами и едва кивает, когда я рассказываю ей о том, как сегодня утром моя мама впервые потеряла терпение и постояла за себя перед отцом. Ради меня. Она даже не слушает. Если я лягу на землю и откажусь уходить, она просто переступит через меня и войдёт в дом.

Может быть, я всё делаю неправильно. Может быть, ей просто нужен был друг. Наверное, лучше бы с меня содрали кожу живьём. И то легче, чем это чувство. Но независимо от того, что произойдет сегодня, завтра или когда-либо ещё в будущем, я обещаю себе, что навсегда останусь другом для этой девушки. Если она этого захочет.

Мы подъезжаем. Я выключаю зажигание, и грузовик затихает. Лайла наклоняется ко мне и быстро целует в щёку. И шепчет:

— Хорошей дороги. Я буду скучать по тебе.

И вот она вне пределов досягаемости.

Пока, увидимся, было круто.

Какого чёрта? Она выходит из кабины быстрее, чем я могу придумать ответ.

Я бросаю грузовик и быстро иду за ней по лужайке. Лайла захлопывает входную дверь прямо перед моим носом. Она даже не оглядывается.

Едва подняв руку, чтобы постучать, я слышу голос её тети:

— Лайла! Господи, что случилось?

И потом я слышу это. Боже. Рыдания, похожие на стоны умирающего животного. Я сломал её. Сломал девушку, которую старался поддержать изо всех сил. Она не плакала, когда вся школа относилась к ней как к прокажённой. Даже слезинки не проронила, когда рассказывала мне о своих родителях. Она ужасно расстроилась в тот вечер, когда отец ударил меня, но прямо сейчас, в эту секунду, она разваливается на части. Из-за меня. От осознания, что это я причинил дорогому мне существу столько боли, у меня подкашиваются ноги. Я сажусь на верхнюю ступеньку крыльца и сжимаю руками голову. Потому что на этот раз я не смогу всё исправить. Я не смогу быть рядом и залечить её израненное сердце. Потому что я уезжаю. Как обычно.

Потому что ты облажался. Когда ты перестанешь быть таким эгоистичным ублюдком? Голос отца наконец ясно и громко звучит в моей голове.

Припарковав грузовик на стоянке отеля, я чувствую, как вибрирует мой телефон. Мама сказала, что Полковник отключил наши номера, и мы постараемся получить новые как можно скорее, но мой почему-то ещё работает. Я всю ночь думал, что сказать Лайле, как всё уладить до того, как уеду. Думал, как поступить, если она попросит меня не уезжать. Если она хочет этого, я останусь. Я беру телефон в руки и вижу два слова. Это всё, что Лайла написала мне в ответ на мои жалкие просьбы и мольбы. И больше ничего не остаётся.

Прощай, Лэнден.

Я почти вижу, как она прикасается к своему шраму — страшному напоминанию о том, в чём я так старался её переубедить. Но в итоге стал лишь ещё одним подтверждением. Каждый может уйти.

Я смотрю на её сообщение. Я знаю, что это. Это завершение. То, чего у неё не было с родителями. Я бы остался, сделал всё как нужно, если бы она нуждалась во мне. Но она не нуждается. Она отпускает меня.

Читайте продолжение истории Лайлы и Лэндена в переводе группы Translation for you: перевод художественных книг

.

[1] «Лайла» (англ. «Layla») — песня группы «Derek and the Dominos». Блюзовую версию песни «Layla» в 1992 году представил Эрик Клэптон.

[2] Фэйт с англ. Faith переводится как «вера», «доверие».

[3] Бейгл — выпечка в форме бублика из предварительно обваренного дрожжевого теста. Бейгл стал популярным в Соединенных Штатах, Канаде, Великобритании.

[4] Вест-Пойнт (англ. West Point) — Военная академия Соединённых Штатов Америки. Высшее федеральное военное учебное заведение армии США. Является старейшей из пяти военных академий в США.

[5] Тачдаун (англ. touchdown — приземление) — один из способов набирания очков в американском и канадском футболе. Чтобы заработать тачдаун, игрок атакующей команды должен доставить мяч в очковую зону команды-соперника.