Отраженное мироздание. Тринадцатый воин

Эпилог

ОТСТОЯЛИ АВТОРСКИЕ ПРАВА!

Впервые после того, как проституция была легализована по всему миру, к этому бизнесу была приложена рука закона! 8 января была арестована группа проституток за бессовестный плагиат. Девушки вывесили над дверями своей конторы рекламный плакат, на котором в качестве слогана были использованы строки: «А кто увидит нас, тот сразу трахнет». Единственный, находящийся в России потомок знаменитого в двадцатом веке поэта Юрия Энтина, пожелавший остаться неизвестным для прессы, написал заявление и всерьез собирается отсудить свои законные деньги. Кроме того, местные представители международного фан-клуба Бременских Музыкантов выразили свое глубочайшее возмущение этим фактом и затребовали компенсации морального ущерба. Таким образом, незадачливые проститутки подверглись уже двум судебным искам…

БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ

Вчера тюрьму строгого режима «Р-55-5» потрясло событие, не имеющее прецедентов в истории. Двое известных в криминальных кругах грабителей, находясь в трезвом уме, среди ночи забрались внутрь с целью грабежа. Видевший их охранник не предпринял никаких мер по задержанию. По его словам, ему объясняли, что делать, если кто-то пытается сбежать, но ни слова не сказали насчет подобной ситуации. Грабители же добрались до кабинета начальника тюрьмы, где их и настигла сигнализация. В настоящий момент воры задержаны и проходят серию допросов. Как стало известно из последних данных, свой поступок они мотивируют тем, что ими было заключено пари…

НЕОЖИДАННЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

Неожиданным образом закончились олимпийские соревнования по бегу. Столица нынешних олимпийских игр, город Назарово, с нетерпением ожидала прибытия чемпиона. Доходили известия, что после Красноярска в лидеры выбился Алексей Савин, трехкратный чемпион мира, по прозвищу «Реактив». Однако первым прибежал совершенно никому не известный, грязный, оборванный старичок, в почти истлевшей майке олимпиады 2256 года. Он скончался, едва добежав до финиша, и оставил уйму вопросов. Произведенная экспертиза показала, что это Роман Кольцов, участник олимпиады 2256 года, пропавший при невыясненных обстоятельствах. Как известно, Назарово в том году также был столицей игр, и Кольцов имел все шансы стать победителем, но, очевидно, свернул не туда и заблудился в местных лесах, где и проблуждал пятьдесят лет вплоть до недавнего времени. Как он жил и чем питался – неизвестно. Милиция молчит, врачи не дают никаких комментариев. Результат Кольцова (с опозданием на сорок лет) был занесен в книгу рекордов Гиннеса, как самый плохой в мировой истории, оставив далеко позади знаменитый в прошлом побег наркоманов из лечебницы…

ТРЕВОЖНЫЕ ВЕСТИ

Повсеместное падение уровня образования стало, наконец, приносить вполне весомые результаты. Первоклассник Миша Утиков нашел на улице пропановый баллон и попытался поджечь. Взрывной волной его отбросило в сторону, и мальчик чудом не пострадал, если не считать шока. На вопрос зачем он зажигал спички рядом с баллоном, Миша сказал, что надпись на баллоне «Огнеопасно» он расшифровал, как: «ОК. Не опасно». Возможно, этот случай, наконец, подтолкнет людей к выводу о необходимости как можно раньше прививать детям основные знания…

Толя кинул на пол очередную газету и со вздохом откинулся на спинку стула. Четырехчасовое изучение древней корреспонденции привело его к неутешительному выводу: этот мир был болен задолго до того, как грянул взрыв.

Он сидел в том самом складе, в который вел подземный ход. Это было единственное место, куда он мог спрятаться от невыносимой пьянки, творившейся в крепости. Неизвестно почему, Толя не разделял всеобщего веселья. Оставалось на сердце что-то такое поганое, что никак не давало расслабиться…

Вскоре после окончания битвы в зале возник вопрос о том, что произошло с доновыми людьми, которые стали жертвами Мишутовой музыки. Спустившись вниз, победители увидели картину, достойную римских оргий, с той лишь разницей, что ни о каком сладострастии не было и речи. Просто больше сотни голых мужиков тесно сбились в кучу и дрожали, глядя по сторонам совершенно пустыми глазами. Общение показало, что музыка каким-то образом абсолютно очистила их мозги и теперь они – сущие младенцы. До выяснения обстоятельств Соломон развел их по разным комнатам.

Со смертью дона обрели покой и все его оживленцы. Даже бракованные. Их даже не пришлось выносить – они просто обратились в прах. Лишь один момент вызывал озабоченность – труп Морлока так и не был найден…

Офзеринс на радостях нес такую несусветную чушь, что ему пришлось поручить работу. Сол вручил ему найденную в одной из кладовок банку с краской и поручил написать на дверях крепости: «Вход» и «Выход». Лорд умудрился не только перепутать одно с другим, но еще и написать: «Вдох» и «Выдох». На этом работы по благоустройству крепости временно закончились и началась пьянка…

Когда Анатолий очнулся от забытья и открыл глаза, в полумраке незнакомой комнаты он увидел знакомое лицо. Мальчик, лет тринадцати, сидел рядом с его постелью и дремал. Толя так бы и не вспомнил его, если бы не увидел шрам, опоясывающий его голову. Волосы вокруг него почти не росли.

– Сергий, – произнес Толя, и мальчик встрепенулся.

– Доктор, вы очнулись! – воскликнул он.

– Что творится? – спросил Толя. – Как… Кто я здесь?

Несмотря на невнятность вопроса, Сергий его понял.

– Как друг, как гость! – сказал он. – Отец принес Вас сюда, потому что больше некуда. Он сказал, что после того, как Мишут с лордом добирались до зала, тут всем комнатам потребуется капитальный ремонт.

– Значит, больше не нужно бежать? – прошептал Толя.

– Нет. – Сергий покачал головой. – Дон мертв, а больше у вас врагов не осталось.

– А что с моими друзьями?

– Они там… закусывают.

– Понятно. А Синеман?

– Жив, – улыбнулся Сергий. – Он в каземате лежал. Очнулся как раз, когда отец привел туда Соломона.

– И что?

– Соломон ему так врезал, что он опять вырубился, но почти сразу очнулся. Вроде, все с ним в порядке. В смысле, не в порядке… Ну, в общем, как всегда.

Толя усмехнулся и кивнул. Да, пара ударов по голове навряд ли смогут причинить Сину какой-либо вред.

– С Вами хотят увидеться Вероника и Религия. – вспомнил вдруг Сергий. – Они тут, в соседней комнате, просили позвать, когда Вы очнетесь. Я сейчас…

– Погоди, наклонись! – велел Толя.

Сергий наклонился. Толя взял его голову в руки и осторожно ощупал шрам.

– Сейчас, – шепнул он, ведя пальцем по шраму.

И снова в сознании открылась книга. Толя почувствовал, как жизнь изливается из него и входит в тело Сергия. Шрам медленно исчез, будто растворился.

– Что Вы делаете? – воскликнул Сергий, но Толя уже рухнул на подушку без сознания.

На этот раз было хуже. Толя балансировал на грани смерти, отчаянно пытаясь спастись. Ему удалось это, но ценой ужасных усилий. Он не приходил в себя три дня, и все эти дни доктор, приведенный из города, утверждал, что это кома. Но к исходу третьего дня Толя открыл глаза и встала с постели. Его тело и душа восстановились полностью.

В крепости о нем беспокоились только четыре живых существа: Вера, Рели, Мистер и Сергий. Остальные находились в состоянии хронического отмечания и с трудом вспоминали даже собственные имена, не говоря уже о погибающем товарище. Только Соломон забегал пару раз позвать к столу и постоянно удивлялся, что Толя еще спит.

Выйдя из своей комнаты, Толя зашел в соседнюю и застал там Веронику. С тех пор, как он видел ее в последний раз, она здорово изменилась. Лицо загорело, потеряв свою бледность, глаза сияли, как маленькие звездочки, без следа застенчивости и неуверенности. Изменилась и одежда. Разумеется, Вероника не ходила в доспехах, но теперь она стала более раскованной. Шорты, майка и легкие сандалии всецело подчеркивали ее новую сущность.

Увидев Толю, Вера радостно вскрикнула и кинулась ему на шею. Толя, не успевший еще привыкнуть к ее новому облику, растеряно обнял ее.

– Ты как себя чувствуешь? Садись сюда! Чай будешь? – засуетилась Вера. – Сейчас чего-нибудь поесть принесу! Тут, в кладовке, у нас немного припасов есть, а то эти там уже неделю пьянствуют, и не перекусишь спокойно…

– Да, поесть бы мне сейчас не мешало, – согласился Толя, глядя, как Вероника собирает на небольшой столик простенькую еду.

– Сейчас, сейчас! – кивнула Вероника. – Рели вчера ушла, не могла больше ждать. Говорила, что зайдет еще…

– Куда ушла? – Толя вспомнил появление в зале Рели.

– Не знаю, – Вера пожала плечами. – Ты садись, чайник сейчас закипит.

Толя сел на стул, и Вероника села напротив него.

– Слушай, Вера, скажи мне, что произошло тогда, в зале?

Вероника вдруг рассмеялась счастливым смехом, но быстро спохватилась, прикрыла рот ладонью и слегка покраснела. Толя не мог смотреть на нее без улыбки – такой она была яркой, настоящей…

– Я не знаю, – сказала Вера. – Рели обещала все объяснить, но так ничего и не сказала. Это все как-то через нее идет…

Она махнула в воздухе рукой, подчеркивая свою неосведомленность. Толя поймал ее за ладонь и легонько потянул к себе, сам вставая навстречу. Их лица сблизились.

– Богиня! – прошептал Толя, прежде чем их губы встретились.

Спустя секунд пять Вероника отстранилась и, глядя под ноги, сказала:

– Ты, все-таки, поешь.

Толя кивнул и сел. Все время, пока он ел, Вероника сидела рядом, почти не глядя на него. Чувствовалась какая-то недосказанность, и Толя знал, из-за чего это. Впереди еще был выбор…

Догорающий факел живописал дальние углы склада таинственными тенями. Пора было уже идти, но у Толи вдруг возникло ощущение, что сейчас что-то должно произойти. И он не ошибся – из темноты послышались отвратительные, но знакомые всем и каждому звуки: кого-то отчаянно рвало. Толя машинально потянулся за пистолетом, но его не оказалось – в крепости уже не было смысла носить оружие.

– Господи! – простонал чей-то слабый голос. – Да как же так?

И снова извержения.

– Эй, кто там? – крикнул Толя, уже зная ответ.

На секунду все стихло, а потом из темноты выполз ангел. Он был бледен, шатался даже стоя на коленях, а очки болтались, зацепившись за ухо одной дужкой.

– Т-т-толя? – вздрагивая, пробормотал ангел; его, похоже, колотил озноб. – Как я рад тебя видеть!

– Да, в общем-то, взаимно, – признал Толя. – А ты чего опять такой красивый? Ты ж вроде завязал?

– Завязал! – кивнул ангел. – Но ведь не мог я наших избранных в беде бросить! Спились бы!

Тут крепость до основания сотряс громкий вопль. Толком разобрать его содержание было невозможно, но явно слышалось что-то трехэтажное. Ангел удовлетворенно икнул.

– Здóрово! – похвалил его Толя. – Ты свою миссию выполнил, или до меня чего есть?

– Есть! – Ангел даже чуть не встал от ответственности, но алкоголь пересилил. – Есть такое! Завтра, ровно в полночь, будь готов уйти отсюда со своей… этой…

– Понятно, – перебил его Толя. – А позже никак нельзя?

– Никак! – Ангел замотал головой. – Предки волнуются!

– Ну, да, конечно. А ты можешь объяснить мне, что произошло в зале?

– Сейчас! – Ангел отполз обратно в тень, где его еще пару минут повыворачивало наизнанку, а потом вернулся, упал на спину и начал объяснять:

– Я тебе про ось объяснял уже, повторять не буду. Тут ведь как получилось? Рели, она, в сложной ситуации оказалась. Если б она тогда Свита убила, дон бы победил, и точка! Но она сдержалась. А потом увидела, на что ты ради нее пошел… да и остальные… и поняла, что ее любят, что она нужна… Ну, в общем, она так сильно полюбила всё… людей, жизнь, небо, землю – всё! Так сильно полюбила, что произошло неожиданное: мироздание перестроилось вокруг нее. Понимаешь? Осью мироздания стала не ненависть, не злоба, а любовь! Когда это произошло, Рели исчезла для вас всех. Она пронеслась по всем мирам Отраженного Мироздания, наблюдая, любя, набираясь опыта и сил. Потом она стала воздействовать. Первым делом она чуть-чуть изменила некие потоки энергии, чем позволила свершиться пророчеству о Нике. Оно могло осуществиться и так, но Рели взяла это под контроль, и все получилось как нельзя лучше.

Толя кивнул головой. Что-то вроде этого он предполагал и раньше.

– А Августо? – спросил он.

Ангел вдруг напрягся и засипел. По его ангельскому телу прошла судорога. Толя, спохватившись, подскочил к нему и, перевернув на живот, хлопнул по спине. Ангела снова вырвало. Толя вдруг почувствовал невероятное отвращение.

– Да что ж ты делаешь, создание Божье?! – воскликнул он, отодвигаясь от ангела.

– Извини, у каждого есть свои слабости, – быстро произнес ангел, пытаясь уложиться в паузу между спазмами. Когда, наконец, все было закончено, он повернулся к Толе и истерично завопил:

– Августо? Кармелита? Да это вообще полная хрень! Никто не знает, откуда они! Бог не знает! Дьявол в недоумении! Черте что! Я с Рели говорил – она тоже в недоумении! Ось мироздания!

Вдруг из пустоты высунулась сияющая белая рука, пошарила в воздухе, схватила ангела за шиворот и втянула его в неизвестность.

«Неужели это рука Бога?» – благоговейно подумал Толя.

На следующий день в глубинах крепости протрезвевший и исцелившийся Годоворд обнаружил запущенную часовню и собрал туда всех друзей. Разом все погрустнели, вспомнив о своих потерях. Годоворд зажигал по одной свечки, называя имена погибших друзей, а все остальные стояли чуть поодаль и молча скорбели.

– Хайтек, – сказал Годоворд, зажигая первую свечу. – Лучший инженер из всех. Память о тебе всегда будет с нами. Вэндор. Ты мог продать все, что угодно кому угодно…

– Вэндор – грандиозный мужик! – шепнул Толе Соломон. – Он однажды умудрился загнать одному мафиози бомбу с часовым механизмом, которую сделал Хайтек. Все бы ничего, да этот тормоз не донес бомбу до крепости – зашел в какой-то бар, нажрался, а потом уронил ее в колодец.

Толя рассеяно кивнул. Все его мысли сейчас занимало предстоящее отбытие в свой мир. Беспокоило отсутствие Рели.

– Билдер, – продолжал Годоворд. – Жаль, что ты не дожил до этого момента. Сейчас ты мог бы воздвигнуть тот самый город, о котором мечтал всегда.

Толя испытывал странное чувство вины: он-то совсем не знал этих людей, а потому не мог испытывать настоящей жалости.

– Слышь, Толя! – толкнул его Вотзефак. – А ты ангела ведь еще увидишь?

– Ну, – кивнул Толя.

– Передай ему, что он козел! Ты представляешь, я только стопку ко рту подношу…

– А она пустая? – предположил Толя.

– Ладно бы просто пустая! А то мне оттуда грустно улыбнулись глаза пастора Шлага!

Еще одна свечка запылала.

– Майк, лучший из каскадеров. Ты мог остаться живым, даже падая с утеса. Если бы ты был с нами, все было бы еще лучше. Мы помним тебя.

– На самом деле Майк был закомплексованым уродом, – шепнул стоящий сзади Вингер. – Его с самого детства постоянно били девчонки. Пацаны его боялись, а девчонки били. Вот так. А он их всех ненавидел, даже больше, чем мафию.

– Тихо! – прошипел Соломон. – О мертвых плохо не говорят!

Годоворд зажег следующую свечу:

– Гюнтер, непревзойденный охотник. Ты так и не смог заставить себя поднять оружие против человека. И это не слабость. Это признак настоящей силы.

– Тут он гонит, – опять вмешался Вингер. – Гюнтер был порядочным трусом, вот и все.

– Но ведь это действительно признак силы, – заспорил Мишут, – не отвечать насилием на насилие и все такое…

– Ага, только смотря из чего исходить. Если у него коленки тряслись каждый раз, когда на него кто-то наезжал, и он от страха забывал, где курок у ружья, то где тут христианская сила?

Мишут ничего не ответил, но задумался.

– И Грегори, – Годоворд зажег последнюю свечу и отступил к остальным. – Последний, кто присоединился к нам. Ты был замечательным учителем. Никто не виноват, что детям больше нравилось кидаться гнилыми мандаринами, чем учиться читать.

Вроде бы все было закончено, но тут вперед выдвинулся Вотзефак. Он зажег еще две свечи, и сказал:

– Это тебе, Олдвайс. Тебе и твоей дочери. И всем, кто погиб благодаря этому ублюдочному дону!

Вспомнив доброго хозяина ресторана, Толя чудом сдержал слезы.

На обед все собрались в обеденном зале. Стол стоял у разбитого окна и теплый, почти уже летний ветер приятно гладил кожу. Ели, откровенно говоря, без особого аппетита – сказывалось глубокое похмелье. Синеман все еще толком не оправился от сотрясений мозга, а потому тоже больше пил. Толя и Вероника тоже были погружены в свои мысли.

Мало-помалу завязался разговор. Хотя, если быть предельно точным, то разговор завязался как гром среди ясного неба и, конечно же, благодаря Синеману:

– Ну что, Толян, ты решил, кого с собой забираешь?

Толя от неожиданности вздрогнул, посмотрел на Веронику и кивнул головой:

– Решил.

– И кого?

Все внимательно на него смотрели, даже Мистер и его сын, обедавшие вместе со всеми.

– Тебя, блин! – огрызнулся Толя. – Я бы не хотел пока этого афишировать.

– Понятно, – кивнул Син и повернулся к Соломону:

– Слышь, Сол, а ты на меня не сердишься?

– Там, в часовне, явно не хватает одной свечки, – мрачно сказал Соломон.

– Ой, ну да брось ты! Хорошо же все закончилось! Без меня, кстати, вы б таких дров наломали, что просто мама дорогая!

Соломон лишь махнул рукой и снова приложился к стакану с разбавленным пивом.

– Так это, я ж все к чему? – продолжал Син. – Мы ж город отвоевали, так?

– Ну, так, – осторожно согласился Соломон.

– Так это… Мы ж теперь тут главные?

– Ну, вроде…

– Так может, переименуем его, а? А то сколько можно: «Город, город!». Назовем его в мою честь – Син-Сити!

– Хватит гнать пургу! – вмешался Мишут. – Толя, ты мне скажи, ты к нам еще заглянешь?

– Даже и не знаю, что тебе ответить, – задумчиво сказал Толя. – Это ж не соседний поселок, а другой мир. Даже другое мироздание!

– Я про тебя песню напишу! – пообещал Мишут. – Вот, послушай, я начало уже придумал:

Звучит, а? Это я с тех пор запомнил, когда ты только к нам пришел. Ну, когда объяснял тайну своего имени.

– Пожалуй, – признал Толя.

– А вот еще, про Соломона! – не унимался Мишут. – Слушай:

– Мишут, Христа Господа ради, заткнись уже! – завопил Соломон, вскакивая из-за стола.

– Сол, ты чего? – удивился Вингер, но Соломон уже выбежал из зала.

– Переживает он, – объяснил Вотзефак. – Мы когда пили, он все уши прожужжал: жалко, мол, что Толян уйдет, да как же мы без него…

Толя молча уставился в тарелку. Ему тоже было невесело от предстоящего путешествия домой. Что его там ждет? Экзамены, институт, работа – вот и вся жизнь! Здесь же не знаешь, что тебя ждет в следующую секунду, не говоря уже о том, чтобы спланировать свой жизненный путь. Хотя, теперь, когда мир этот вылечен, когда у власти встанут избранные, одаренные и грамотные профессионалы, возможно, мир потеряет большую часть своего очарования. Вот и сейчас: бояться нечего – и на душе тоска.

Ну, а можно ли будет в родном мире найти столько замечательных и самых настоящих друзей? А если и можно, смогут ли они заменить этих? Конечно же нет! Толя уже несколько раз ловил себя на страшной мысли, что если бы не родители, он остался бы здесь. При этом никакой тоски по отцу и матери он не испытывал совершенно, и собирался вернуться только чтобы им было хорошо. Страшная мысль: «Ну почему им на меня не плевать?»

Соломона он нашел вскоре после обеда. Он стоял на одном из балконов и курил трофейный табак. Увидев Толю, Сол протянул ему сигарету, и тот с удовольствием затянулся. Еще в своем мире Толя неоднократно пробовал курить, поэтому ощущение было привычным. Дым наполнил легкие, и почти сразу в голове зашумело.

– Блин, в зале я сорвался! – сказал Сол.

– Да ладно, – махнул рукой Толя. – С кем не бывает?

– Да нет, ты не понимаешь… Со мной Вотзефак своими сигаретами делился, да еще и весь этот стресс…

– И сколько ж ты скурил? – ненавязчиво поинтересовался Толя.

– Ну, сколько… Да не в этом дело! Я словно весь наш путь с самого начала увидел! Я ж, прости Господи, не дурак, вроде Вотзефака с Вотзехеллом!

– Ну, не такие уж они и дураки!

– Ага, не такие. Но звезд с неба не хватают! Это они могут всю эту дрянь с удовольствием вспоминать! Для меня это – кошмар! Одни живые мертвецы чего стоят!

Толя вздрогнул, вспомнив об оживленцах. Это и впрямь было жутко, только в общем запале казалось вполне нормальным.

– Я ж до всей этой фигни умным пацаном был, – продолжал Соломон. – Книжки читал, об путешествиях мечтал… И тут вдруг – ангел! Я вообще не ожидал такой фигни! Вот просишь у Бога о чем-нибудь, а он тебе как даст – с разбегу и не разберешься! А надо очень быстро соображать, чтобы схватить успеть! Только зачастую уже несколько лет спустя соображаешь, что вот он был, твой шанс! Вот и я так же! Просрал все, что мог, а потом уже, когда из Масштаба валить пришлось, вдруг задумался: а не это ли оно? Конечно, в мечтах все по-другому – эльфы, там, ночью к тебе приходят и говорят: пошли Тьму бить. А в жизни – пьяный ангел сует тебе какую-то блестящую хреновину, говорит, что надо свергать дона и уходит! Ну, и какие у меня были мысли? «Почему я? За что? Это несправедливо!» Вот о чем я думал, а вовсе не о романтике и приключениях!

– Да, ты знаешь, у меня, в общем, все точно так же было, – признался Толя. – Меня от моего мира частенько тошнило. Оттого и вел себя, зачастую, по-дурацки, ни о чем не думая. Просто делал, что в голову даже прийти толком не успевало, чтоб забыть о логике. И мечтал, что вот когда-нибудь будут меня окружать совершенно безбашенные друзья, у которых фраза типа «А не построить ли нам ров вокруг сортира?» не вызовет недоумения. И вот, я оказался здесь, и сразу бросился к логике, как к родной маме! Типа, спаси, помоги, защити! И хотел быстрее свалить отсюда. А теперь вот не хочу. Этот мир ярче. Он нелепый, глупый, полумертвый, но живее моего в тысячу раз! И… он помог мне найти любовь. Самую настоящую.

Соломон всхлипнул:

– Я без тебя скучать буду, доктор Фекалиус!

– Я тоже, Сол. Я тоже.

Ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, Толя вышел на балкон уже в одиночестве. Его позвало туда какое-то странное ощущение, будто его ждут. И он не ошибся. Спустя секунду рядом с ним появилась Рели. Она была все в той же черной куртке, и вообще облик ее был более суровым. В ней теперь чувствовалась сила, защищенность.

– Привет, – сказала она.

– Здравствуй, – кивнул Толя.

Повисло молчание. Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Наконец, Толя решился нарушить тишину:

– Рели, я хочу сказать, что…

– Я знаю, – перебила его Религия, улыбаясь. – Ты сделал выбор. И я знаю, что ты не мог сделать другого выбора.

У Толи защемило сердце. Неужели она может так обманываться?

– Я знала, что ты выберешь Веронику с того самого момента, как со мной случилось… это.

Толя облегченно вздохнул.

– Ты извини, – начал он, но Рели вновь прервала его:

– Не надо извиняться! И, ради Бога, не пытайся объяснять свою любовь той, что является олицетворением любви. Скажи мне лишь одно: меня ты еще любишь?

– Да, – кивнул Толя. – Я никогда не забуду тебя. Но Вера… Я без нее не смогу жить.

– Да и она без тебя не сможет, – кивнула Рели. – Конечно, она изменилась, стала сильней, но вся ее сила зиждется на вере в то, что она нужна тебе. Лиши ее этого – и она пропадет. Это у меня было два пути. Вера же не способна на убийства.

– А ты способна? – спросил Толя, глядя ей в глаза.

– Не будем об этом, – отвернулась Рели. – Ты говорил, что все еще любишь меня…

– Да.

– Ну, тогда… У нас есть еще несколько часов. Обними меня.

Толя осторожно обхватил ее руками за талию.

– Теперь держись крепче! – предупредила Рели.

– А что…

Но они уже поднялись в воздух. Толя судорожно сжал руки, в панике смотря вниз.

– Что ты делаешь?

– Лечу! – смеясь, крикнула Рели. – Я тоже хочу запомнить тебя навечно!

Толя выглянул из-за ее плеча и посмотрел, куда они летят. Сомнений не оставалось – они стремительно приближались к Куликову полю. Туда, где мягкая трава, много цветов и бескрайнее синее небо…

Они вернулись, когда уже опустилась ночь. До полуночи оставалось минут двадцать. Приземлившись на некотором расстоянии от крепости, они в последний раз поцеловались.

– Успеть бы попрощаться со всеми, – вздохнул Толя.

– Не волнуйся, – успокоила его Рели. – Ангел позовет их.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, я же, все-таки…

– Ах, да, конечно!

Вскоре из крепости вышла небольшая толпа. Кто-то держал зажженные факелы. Вотзефак, Вотзехелл, Синеман, Соломон, Офзеринс, Абрам, да, в общем, все. Даже Филин и Мистер с Сергием вышли попрощаться. Сзади всех шла Вероника.

Когда они приблизились и молча встали в ряд, Рели протянула руку к Веронике:

– Подойди сюда!

Вера, не поднимая глаз от земли, подошла. Толя шагнул ей навстречу и положил руки ей на плечи. Вероника вздрогнула и подняла голову.

– Готова домой? – спросил Толя.

Как же сразу воссияло ее лицо!

– Ты… ты… – она не могла больше ничего произнести. Толя прижал ее к себе и почувствовал, что она плачет. Он и сам не мог сдержать слез. Радость, горечь расставания, легкий страх перед возвращением – все это и многое другое переполняло его.

– Вера, как ты могла сомневаться? – спросила Рели, с улыбкой наблюдая за этой картиной. – С таким именем, как у тебя, верить надо всегда!

Вероника повернулась к ней и улыбнулась сквозь слезы.

– Рели, неужели ты не жалеешь? – спросила она.

– Не-а! – лениво откликнулась Рели. – Чего мне жалеть? Я – ось отраженного мироздания! В ваше мироздание мне ходу нет. Да и вообще, неужели в такой куче миров я не смогу найти себе вариант покруче, чем какой-то доктор, да еще и Фекалиус?

Все засмеялись, но ни от Толи, ни от Вероники не укрылось, что теперь уже Рели старается не смотреть никому в глаза. Она отвернулась и тихо добавила:

– Пора!

Толя кивнул и отстранился от Вероники. Он подошел к строю своих друзей.

– Ну, пока, ребята! – сказал он. – Давайте, будьте тут на высоте. Может, даст Бог, еще свидимся. Хотя… – он посмотрел на темнеющую громаду крепости, – не дай Бог, конечно!

И были крепкие мужские объятия и скупые мужские слезы. Офзеринс вообще ревел в три ручья, то и дело поминая загадочных Августо и Кармелиту.

– Ты, Толян, сам там не теряйся! – напутствовал Вотзефак. – Мочи козлов и все такое…

– Обязательно, друг! – пообещал Толя.

– Слышь, а как это будет? – спросил его Синеман. – Ну, когда вы исчезнете – вспышка какая-нибудь, или как?

– Нет, наверное, мы просто исчезнем, – сказал Толя. И сразу после этих слов появился ангел.

На этот раз он был даже трезв. Очки сидели, как влитые и походка была твердой.

– Готовы? – спросил он.

Толя оглянулся на Веронику и увидел, что она тоже, как и он, сохранила способность двигаться. Он подошел к ней и обнял за плечи.

– Готовы, – кивнул он. И вдруг какое-то движение привлекло его внимание. Толя повернулся и увидел Рели, неторопливо гуляющую поодаль.

– Как она…

– Рели? – Ангел посмотрел на нее. – Она ось мироздания. На нее моя власть не распространяется.

– Рели! – окликнул ее Толя. Рели посмотрела в их сторону. Толя с Вероникой помахали ей руками на прощанье, и Рели тоже грустно махнула рукой.

– Ладно, не будем затягивать! – сказал Ангел, и прикоснулся одной рукой к Толе, а другой – к Веронике.

– Ни фига себе, как круто! – завопил Синеман. – Чисто мега-кольцо!

– Быстро сгинули! – подтвердил Соломон. – Ладно, пойдемте обратно.

Отчаянно пытаясь поднять друг другу настроение, они направились в сторону крепости. Остался лишь один Абрам. Он долго переминался с ноги на ногу, виновато поглядывая на Рели, а потом решился и подошел к ней.

– Дочка, – сказал он. – Ты простишь меня, а? Я ж никогда тебе плохого не хотел, просто получилось так. Сама же знаешь, какой я дурак, когда выпью!

Рели улыбнулась.

– Ну, конечно, прощу, папа! – сказала она. – Ты меня тоже прости. Я была слишком жестокой.

Отец, не веря своему счастью, заключил в объятия дочь. Рели покойно вздохнула – теперь все было на своих местах, все было хорошо.

– Ты только не пей больше, хорошо? – попросила она.

Вероника и Анатолий оказались в своем родном городке и удивленно завертели головами. Столько всего забытого! Другой воздух, другие люди, другие дома, машины, дороги…

– Я уже начинаю скучать по тому миру, – сказала Вероника.

– Ничего, привыкнем и к этому, – сказал Толя. Они посмотрели друг другу в глаза и счастливо рассмеялись. Не плевать ли, какой мир вокруг, когда есть свой собственный?

Ангел вышел из тени и подошел к ним.

– Что, теперь домой? – вздохнул Толя.

– Не сразу, – покачал головой ангел. – Слишком поздно, да и не захочется вам сейчас расставаться… Вы видите, где находитесь?

Толя и Вероника посмотрели на здание, стоящее перед ними.

– Кинотеатр? – удивился Толя. – Но почему…

– Не задавай глупых вопросов! – велел ангел и протянул ему два билета. – Как говорят у нас на небесах: «За базар надо отвечать!» Сеанс нон-стоп в двадцать четыре ноль-ноль вот-вот начнется!

– Спасибо, ангел, – сказал Толя, принимая билеты.

– Не за что. Ладно, я пора. Будьте осторожны, пожалуйста! Этот мир ничуть не безопаснее того!

– Да брось ты! – улыбнулся Толя. – Перед тобой Богиня Победы и доктор Фекалиус! Что может с нами случиться?

– Ну, Вероникины способности на это мироздание не распространяются, – огорчил его ангел. – Твой дар остается при тебе, конечно, но все равно – будьте осторожны. У меня полно нехороших предчувствий.

Не вдаваясь в подробности, ангел исчез. И сразу со всех сторон понеслись звуки: шум машин, человеческий говор, собачий лай…

– Ну, пойдем? – сказал Толя. Вероника улыбнулась:

– Куда угодно!

Они, не спеша, пошли ко входу в кинотеатр. Счастье их было настолько абсолютным и всепоглощающим, что никто из них не заметил рекламного плаката на столбе, который гласил:

ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ СКОРО!

ПРОДОЛЖЕНИЕ НАШУМЕВШЕЙ

ИСТОРИИ, ЗАДОЛБАВШЕЙ ВСЕХ

В РАДИУСЕ ДВУХ МЕТРОВ ОТ АВТОРОВ!

«ОТРАЖЕННОЕ МИРОЗДАНИЕ. МЕСТЬ СБЕЖАВШЕГО ПОДСОСА»!

НЕ ПРОПУСТИТЕ!!!

Толя с Вероникой уже вошли в кинотеатр, когда плакат оторвался от столба, издевательски свернулся, будто подмигнул, и исчез где-то в глубинах мирозданий…