Отрава для сердца моего

Глава четвертая

Ясна сидела у окна, облокотившись на подоконник и, подперев кулачками подбородок, наблюдала за тем, что творилось во дворе. Там, весело перекрикиваясь, бородатые, крепкие мужики строили беседку. Эта беседка нужна была девушке, чтобы проводить уроки на свежем воздухе. Учебный год заканчивался, скоро наступит жаркая пора, но среди учеников были отстающие и вот в этой беседке Ясна собиралась подтянуть их до начала нового учебного года. Такой ученик в данный момент сидел за ее спиной и, пыхтя и сопя, писал в тетрадке руны.

Оглянувшись, девушка посмотрела на мальчика, он, оторвавшись от своего занятия, скорчил умильную мордашку. Но Ясна, нахмурившись, строго сказала:

– Данко, не отвлекайся, пиши внимательно и без помарок. Иначе тетради будет покупать твой отец. У меня уже почти не осталось их в запасе.

Мальчик, тяжко вздохнув, принялся, высунув язык, дальше усердно выводить руны. Ясна прекрасно понимала, что эти знания, возможно, никогда не пригодятся крестьянскому мальчику в жизни. Сельских детей обучали только буквенному письму, которым пользовались в их княжестве. А вот руны были межгосударственной письменностью, с помощью их можно было общаться, даже если не знать чужого языка. Знаки рун трактовались одинаково на всех языках. Но, взяв на себя обязанности учительницы в этой школе, девушка решила обучать детей и рунному письму. Вначале это ее новшество встретили настороженно, ворчали, что их детям будет достаточно просто уметь написать короткое письмо, подписать что-либо, и этого для них хватит. А изучать такое сложное письмо, как рунное им незачем. Еще большее недовольство вызывало то, что они использовали бересту, а Ясна учила их писать на бумаге, которая была очень дорогой и ею пользовались только богатые и высокородные господа. Так же она, кроме обязательной арифметики еще обучала детей истории и географии. Большинству детей нравилось учиться, но не все могли освоить то, что хотела дать им Ясна. С отстающими учениками она занималась дополнительно.

Мужики откликнулись на ее просьбу построить беседку, но отпускать детей будут с большой неохотой. Ей как-то сказал один крестьянин, что летний день год кормит, и позволить прохлаждаться своим детям в самую горячую пору они не могут. Скорее всего, придется в ближайшее время закрыть школу до осени. Как, впрочем, и каждый год.

Наблюдая за мужиками, Ясна подумала, что бороды являются важной и неотъемлемой принадлежностью мужчин в их княжестве, будь то простой мужик или родовитый вельможа. У ее отца была небольшая, аккуратная бородка. Голый подбородок считался недопустимым, только волероны могли себе это позволить. Вот интересно, они брились или просто волосы на их лицах не росли?

«О боги, – ужаснулась девушка, – о чем я думаю!»

Девушка встала и, отпустив обрадованного мальчишку домой, убрала все со стола в шкаф и вышла во двор. Беседка была почти готова.

– Что, Ясна Велеславовна, – обратился к ней отец одного из ее учеников, молодой еще, вполне симпатичный мужчина, – как вам беседка? Нравится?

– Да, – улыбаясь ответила Ясна, – очень. Но если бы ты, Дерван, отпускал всегда своего сына сюда, мне еще больше бы понравилось.

– Так, это, – заюлил мужик, – мы завсегда, только вот, работы много мужицкой, а Волька, знамо, помощник, больший самый, после него-то одни девки, толку-то от них. Недавно вот еще один мальчонка народился, но когда он еще подрастет. Вы уж не серчайте, но если не сын, то кто еще поможет по хозяйству?

– Ладно, – отмахнулась девушка, – заканчивайте тут, а я, пожалуй, пойду домой.

– Так, скоро темнеть начнет, Ясна Велеславовна, – обеспокоился Дерван, – может проводить вас?

– Нет, – ответила девушка, – не надо, успею до темноты. Да и не боюсь я.

Сказав это, Ясна направилась со двора школы. Мужики проводили ее взглядами и вернулись к работе, тихо переговариваясь между собой, что дочка их господина смелая девушка. Конечно, разбойники и насильники у них не водились, но все же не стоит красивой девушке ходить одной. Мало ли….

Ясна решила скостить дорогу и пошла через лесок, так было ближе к дому. Недавнее сравнение мужиков с волеронами разбередило ей душу. Прошло пять лет с тех пор, как ее почти насильно выдали замуж, и все это время муж не напоминал о себе, словно напрочь забыл, что у него есть жена. Аруан навещал ее несколько раз в год, и всегда когда не было отца в поместье. Приезжал на несколько часов, никогда не оставался на ночь. Пытался вести себя как ни в чем не бывало, но Ясна разговаривала с ним холодно и он уезжал, чтобы спустя время приехать вновь. Ну вот зачем он мучает и себя и ее?

Она жила в поместье и никуда не выезжала, боясь напомнить о себе мужу. А вдруг, увидев ее в столице, он вспомнит, что у него есть жена? Отец не возражал против того, что Ясна превратилась в затворницу. Он считал себя виноватым в том, что случилось с дочерью – не доглядел, не предотвратил. И ему не хотелось отдавать дочь такому чудовищу, как Амьер. Но все же отец понимал, что долго так продолжаться не может. Его девочка превратилась в очаровательную девушку и, пряча ее в поместье и отклоняя несколько лет предложения о браке, он вызывает кучу сплетен и кривотолков. Выхода из создавшейся ситуации пока он не видел.

Теперь Ясна жила в поместье без тетки, ту выдали замуж. Отец хоть и не очень надеялся на то, что его сестра будет воспитывать племянницу, но все же она должна была немного интересоваться что делает девочка, присматривать за ней. И, разозлившись на сестру, Велеслав выдал ее замуж за вдовца с кучей ребятишек. Пусть теперь учится заботиться о чужих детях.

Чтобы как то занять себя, Ясна организовала школу для детей крестьян. Вернее, школа была и до нее, но в ней местный жрец учил детей только азбуке, примитивному счету и к концу обучения дети могли с трудом писать, читать и считать в пределах десятка. Девушка расширила программу обучения детей, теперь они осваивали руническое письмо, изучали историю, географию, арифметику, литературу. Крестьяне смотрели на это, как на блажь госпожи. Многим детям нравилось учиться и они с удовольствием ходили в школу. Но летом родители переставали отпускать детей в школу и Ясна ничего не могла с этим поделать. И в этом году придется закрыть школу до осени, как и в прошлые года.

Вспоминая и размышляя об этом, Ясна брела по дороге, ведущей к поместью. Она миновала лес и вышла на прямую дорогу, ведущую к дому. Неожиданно ей послышался стук копыт позади себя. Девушка остановилась и оглянулась – в это время никто не должен был здесь появиться. Она недоуменно и встревожено всматривалась в клубы пыли поднятые неизвестным всадником. Наконец он появился и резко осадил коня напротив Ясны. Она с удивлением и ужасом узнала в человеке, сидящем на огромном вороном коне Амьера. Он нашел ее!

– Здравствуй, жена, – процедил Амьер, ухмыляясь, – долго мы с тобой не виделись. Не соскучилась по мне, дорогая?

– Н-н-н-ет, – заикаясь, ответила Ясна, – не соскучилась.

– Жду тебя в доме.

Сказав эти слова, Амьер, пришпорил коня и унесся.

Опешившая девушка, тяжело вздохнув, побрела дальше. В первый раз ей не хотелось идти в родной дом. Недаром сегодня она вспомнила об Аруане. Объявился почти забытый муж! Теперь, по всей видимости, жизнь Ясны изменится. Но вот вопрос – в какую сторону?

Зайдя в дом, Ясна, под настороженными и удивленными взглядами слуг, направилась в большую гостиную, предполагая, что застанет там Амьера и отца. Но на полпути остановилась и направилась к себе, решив умыться, переодеться и причесаться.

Войдя в свои комнаты, девушка застала там свою старую няню.

– Ох, деточка, – запричитала женщина, увидев Ясну, – что ж такое делается то. Приехал этот нелюдь и требует тебя, бает, что ты его жена. Как же так, Ясонька, когда же тебя выдали за него?

– Почему же нелюдь, няня? Он волерон.

– Вот, я же говорю – нелюдь.

– Няня, причеши меня и помоги переодеться.

– Так муж он тебе или нет, деточка?

– Муж, – вздохнула девушка, – нянюшка, принеси голубое платье, мое любимое.

– Ох, ох, как же так, – причитая, няня направилась в гардеробную, – муж, это ж как же так, нелюдь и муж нашей Ясочки.

***

Войдя в гостиную, она застыла на пороге, рассматривая Амьера и отца, вставших при ее появлении.

Амьер изменился, уже не выглядел юношей. Перед ней стоял молодой мужчина, красивый, высокий, широкоплечий, стройный. Волосы, когда-то достигавшие плеч, сейчас были острижены коротко, черты лица стали более резкими. Колкие, серые глаза смотрели насмешливо, узкие губы кривила ироничная улыбка. И голос изменился – еле заметная ранее хрипотца теперь проявилась значительно сильнее.

Амьер так же рассматривал Ясну. Милая, симпатичная девочка превратилась в красивую девушку. По-детски пухлые щеки пропали, обозначились высокие скулы, огромные глаза, казалось, занимали половину лица. Его кольнуло сожаление и досада, что эта изящная, высокая, тонкая девушка, не будет уже его, если получится то, что он задумал. Но другого выхода нет, как избавиться от нежеланной жены, его дети не будут полукровками.

Ясна смотрела на Амьера настороженно, немного растерянно.

– Доченька, – прервал неловкое молчание Велеслав Леден, – Амьер Клартэ из Дома Огненного Ветра приехал к тебе, он утверждает, что ты его жена.

– Гуэн Амьер, – обратилась к гостю Ясна, – долго же вы меня искали.

– Диэн (= наследник), а не гуэн, и скоро стану луэром (=глава клана) – ответил Амьер, – и мне не было нужды тебя искать, я все это время знал кто ты и где ты, но не было желания видеть тебя.

– Вы стали наследником клана? – удивилась девушка, – Что же случилось с вашим братом?

– Это не твое дело, – ледяным тоном ответил мужчина, – я приехал не для того, чтобы рассказывать о моей семье.

– А зачем же вы приехали, диэн Амьер? В чем проявилась ваша нужда теперь? Или появилось желание увидеть меня?

– Я здесь проездом и заехал просто полюбопытствовать, как поживает навязанная мне жена, освежить воспоминания – твой образ стерся из моей памяти.

– Удовлетворили свое любопытство? Может, теперь оставите нас?

– Ясна! – воскликнул отец, – Что ты такое говоришь? Господин Амьер гость, и более того – он твой муж!

– Вижу, что тебя, дорогая жена, – усмехнулся мужчина, – не воспитали, как должно, раз дерзишь мужу. Ты желаешь, чтобы я взялся исправить упущенное? Думаю, мне это доставит удовольствие, но вот тебе не понравятся мои методы воспитания.

– Диэн Амьер, вы угрожаете моей дочери?

– Вы забываете, господин Леден – она принадлежит мне. И жена должна повиноваться во всем мужу, уважать и почитать его. А вы не имеете теперь над ней никакой власти.

– Нет, это вы забыли, что она жена по волеронским законам, а по законам княжества вы ей никто!

– Вы собираетесь оспорить законность нашего брака, раздуть скандал? – поднял удивленно одну бровь Амьер, – А вы не думаете, как может это отразится на репутации вашей дочери? О ее будущем подумали?

– Нет, – стушевался Велеслав, – я не собираюсь оспаривать законность брака. Я предлагаю провести обряд по нашим законам.

– Отец, нет, – воскликнула Ясна, – если это случится, тогда точно я буду полностью принадлежать ему.

– Ты и без этого принадлежишь мне! – зло ответил Амьер. – Вы с отцом, видимо, забыли, что ваш Великий князь и Церковь (Верховный Жрец) признали браки, совершенные по-волеронски, законными и для княжества!

– Как, когда это случилось? – испуганно воскликнула Ясна. – Отец, почему я об этом не знаю? Неужели это так и есть?

– Да, прости, – убито ответил Велеслав, – два года назад Великий Князь, Верховный Жрец и Владыка подписали договор о том, что брак заключенный по-волеронски признается в княжестве и не надо теперь венчаться в наших храмах, чтобы подтвердить законность брака. И наши девушки, вышедшие замуж за волеронов, полностью подчиняются только их законам. Прости, не хотел тебя расстраивать.

– Волеронские законы! – в отчаянье воскликнула Ясна. – А что мы знаем о них? Может, волероны предоставили нам полный свод своих законов? Нет! Все только на словах и тогда, когда им выгодно их применение для волеронов!

– Все, хватит! Я так же не в восторге от всего, что случилось с нами! Но не тебе судить о наших законах!

– Это почему же не мне? Я теперь должна жить по вашим законам. Так что мне хотелось бы их знать, чтобы не сделать ошибок. А то вдруг по нашим законам все хорошо, а по вашим за это следует наказание.

– Тебе не следует об этом беспокоиться. Я не собираюсь тебя забирать, живи и дальше здесь, а я утром уеду, один, – ответил Амьер Ясне, опешившей от такого заявления. – Можешь не благодарить за такую щедрость. И меня, как гостя, накормят в этом доме?

– Ясна, – сказал отец девушке, – дай указание, чтобы подали ужин в парадную столовую.

– Да, конечно, – растерянно проговорила девушка, – сейчас распоряжусь.

Она развернулась и вышла из комнаты.

Если он не собирается ее забирать и оставляет здесь, то зачем же приехал? То, что просто из любопытства, Ясна не поверила. Раздумывая об этом, она дала указание, чтобы ужин подавали в парадную столовую, бегло просмотрела, чем собираются накормить гостя и ушла к себе. Присутствовать на ужине она не хотела. Боясь, что пошлют за ней и заставят терпеть общество Амьера, девушка попросила няню сказать отцу, что у нее разболелась голова и она уже уснула.

Ясна сидела в своей спальне и думала, что поступила глупо, отказавшись от ужина с гостем. Ее снедало любопытство и беспокойство – о чем же разговаривают ее отец и муж? Может, оставшись на ужин, она бы выведала, зачем же на самом деле приехал Амьер. Но теперь уже ничего не поделать. Остается только ждать няню, она принесет вести о госте и что происходило за ужином.

Наконец пришла няня. От нее Ясна узнала, что за столом мужчины почти не разговаривали. Амьер уклонялся от вопросов, не отвечал на них и сам ни о чем не расспрашивал отца. Отказавшись после ужина пройти в кабинет для разговора, Амьер ушел в предоставленные ему комнаты, сказав, что рано утром уедет. Рассказав все девушке, няня ушла.

Ясна была зла и раздражена. Он собрался уехать, не простившись с ней, своей женой и опять забыть о ней, возможно, надолго! Негодяй! Она должна и дальше прозябать в этом поместье без надежды на счастье. Скоро пройдет ее молодость и наступит старость и что дальше? Волероны, насколько знала Ясна, долго выглядят молодо и живут дольше. Он дождется ее смерти и успеет жениться еще раз, у него будут дети. А что остается ей? Ждать его милости – вдруг он соизволит навестить ее, надумает исполнить супружеский долг и подарит ей возможность иметь детей? А если он уедет утром и забудет о ней навсегда? Что же делать ей? Нет, она сейчас пойдет и все ему выскажет! Он не может ее бросить здесь и спокойно уехать! Она не уродина и не глупая пустышка! Как он смеет пренебрегать ею!

Ясна ринулась к выходу из своей комнаты, с намерением все высказать Амьеру в лицо. Уже открыв дверь в коридор и переступив порог, Ясна опомнилась. О боги! Она сошла с ума! Что на нее нашло? Да пусть он уезжает! И больше никогда не появляется в ее жизни!

Девушка вернулась в свою спальню. Ей стало стыдно оттого, что она чуть не выставила себя в смешном и нелепом виде. Вот бы Амьер веселился, если бы она пришла к нему с претензиями и требованиями! Да уж, наслушалась бы она от него гадостей! Но боги уберегли ее, она вовремя остановилась. И что же с ней такое было?

Ночью ей опять снился Амьер. Проснувшись среди ночи, Ясна подумала, что сон продолжается – на ее кровати сидел муж и пристально ее рассматривал, его глаза странно блестели в полутьме. Полная луна светила в окно, занавески девушка не задернула на ночь и ей прекрасно было видно, что на Амьере надеты только штаны. Ясна и раньше видела голого мужчину – Аруан не стеснялся переодеваться в ее присутствие или раздеваться при каждом удобном случае, например, на берегу озера, когда было жарко. Обнаженный Аруан никогда не смущал ее, даже наоборот – она всегда с интересом рассматривала его, ведь мужчины устроены по-другому. Более того – Аруан с удовольствием позволял девушке прикасаться к нему. И, благодаря Аруану, Ясна была прекрасно осведомлена чем отличаются мальчики от девочек. Но обнаженный Амьер ее изрядно смутил, в отличие от друга детства, кожа у него не была ровной и гладкой. Торс пересекал длинный шрам, тянущийся от ключицы и достигающий подреберье, этот шрам терялся в густой поросли на груди, узкая полоска темных волос сбегала за пояс штанов. На руках проступали витые канаты мышц. Да, это был не юный Аруан, Амьер был старше и выглядел соответственно уже не как юноша, а взрослый мужчина. Девушка судорожно сглотнула. Что же так светит луна, почему так все ясно видно! И тут Ясна поняла, что это совсем не сон и на ее кровати сидит Амьер наяву!

Она подскочила и забилась в угол, дернула на себя одеяло, но на нем сидел мужчина. Ясна натянула на коленки сорочку, прикрыв их от жадного взгляда. Теперь она жалела, что когда ей меняли детскую кровать на взрослую, настояла поставить ее одной стороной к стене, а не изголовьем, как предлагал отец. Но тогда ей хотелось, чтобы за ее спиной, когда она спит, была стена с теплым, ворсистым ковром. Если бы кровать стояла посередине, то ей сейчас не составило бы труда соскочить с другой стороны кровати, а так она оказалась в ловушке, зажатая между стеной и изголовьем кровати. Вырваться из этой ловушке ей не давал Амьер.

– Что вы здесь делаете? – сдавленно прошептала Ясна. – Уходите немедленно.

Амьер, опершись одной рукой о стену, другую протянул и погладил кончиками пальцев щеку, обхватил подбородок и провел большим пальцем по губам, затем его ладонь переместилась ниже и, обхватив шею девушки, слегка сжал, затем переместил ладонь на ключицы, погладил их и стал теребить завязки сорочки. Девушка затаила дыхание – она в полной его власти, он ее муж, сопротивляться и гнать его из своей спальни, если по-правде, не может, здесь он имеет полное право находиться и делать с ней все, что пожелает. А хочет ли она, чтобы Амьер ушел?

– Красивая, – проговорил он хрипло, – какая же ты стала красивая, если бы знала, как мне хочется опрокинуть тебя на спину, подмять под себя и вдалбливаться в твое тело так, чтобы ты кричала и просила пощады.

– Не надо, – пискнула испуганно девушка.

– Не буду, – согласился мужчина, вставая.

Ясна облегченно перевела дыхание.

Амьер наклонился и неожиданно дернул девушку за ноги, она опрокинулась на спину, больно ударившись головой о кованое изголовье кровати. Не дав опомниться испуганно вскрикнувшей девушке, он, встав коленом на край кровати, схватил ворот сорочки и резким рывком разорвал ее до низа. Амьер навалился на Ясну, оплел ноги девушки своими ногами, обхватил ее тонкие запястья одной рукой, вздернул ее руки над головой, прижав их крепко к спинке кровати. Сделав все это, он не дал ей ни одного шанса (возможности) к сопротивлению. Мужчина стал покрывать жалящими поцелуями шею и плечи девушки.

– Амьер! Перестань! Не надо!

– Кричи громче, – укусив ее за плечо, проговорил Амьер, – пусть все в доме слышат, что с тобой делает муж, но сюда никто не войдет, я закрыл дверь на ключ.

– Ты же сказал, что не будешь этого делать, – плакала Ясна, – перестань, мне больно!

– Угу, не буду, – тяжело дыша, пробормотал Амьер, продолжая оставлять следы своих губ и зубов на теле девушки.

Ясна плакала навзрыд и громко просила мужчину прекратить.

Стук в дверь заставил Амьера остановиться.

– А вот и папочка, – ухмыльнулся мужчина, глядя в заплаканное лицо Ясны, – не выдержал, пришел. Я уж, думал, не появится.

Амьер встал и направился к выходу. Повернув ключ и открыв дверь, он увидел, как и ожидал, Велеслава, тот держал в руке канделябр с тремя свечами. Ясна, рыдая, пыталась прикрыться остатками сорочки, одеяло, сброшенное на пол, лежало далеко.

– Что вам нужно, господин Леден? – спросил Амьер. Он открыл настежь дверь и позволил отцу увидеть сидящую на кровати дочь.

Вид девушки привел отца в ужас.

– Что вы наделали! – воскликнул Велеслав. – Убирайтесь из моего дома в свои горы и больше никогда не появляйтесь здесь!

– Я уеду, – оскалился Амьер, – и даже немедленно, ваша дочь меня не удовлетворила в постели. Но зато она теперь знает, что такое настоящий мужчина, а не этот нежный, слюнявый мальчишка Аруан.

– Негодяй! Вон отсюда!

– Мы еще увидимся с вами и вашей дочерью, – с угрозой сказал Амьер и, толкнув Велеслава плечом, вышел из комнаты.

– Доченька, – потерянно проговорил отец, – прости, что не уберег.

–Папа, – вытирая беспрерывно текущие слезы, попросила девушка, – пришли ко мне нянюшку и не заходи сюда и уйди, пожалуйста.

Но няня была уже здесь и, охая и ахая, прошла в комнату.

– Закрывайтесь на ключ, – сказал отец, – я пойду, присмотрю за тем, как уезжает этот негодяй.

Сгорбившись, отец закрыл дверь и направился к Амьеру. Велеславу было очевидно, что Амьер изнасиловал Ясну. И он понимал, что после случившегося она не хочет видеть его, своего отца. И как бы ему не хотелось защитить свою дочь, но если Амьер пожелает забрать с собой жену, Велеслав ничего не сможет сделать. Это приводило отца в отчаянье. Ну как же так получилось, что его горячо любимая, единственная дочь попала в такую беду?

А в это время няня причитала над «своей маленькой девочкой».

– Вот ведь нелюдь, он и есть нелюдь. Ссильничал девочку, змей проклятый.

– Няня, перестань, он не сделал этого, – вытирая слезы и пытаясь успокоиться сказала Ясна, – помоги лучше мне умыться и одеться.

– Да как же так, что ж ты его выгораживаешь, деточка. Посмотри на себя, на тебе ж живого места нет.

– Он сделал мне больно, напугал, но не изнасиловал, – ответила Ясна, закутываясь в теплый халат с помощью няни и судорожно вздыхая от только что прекратившихся рыданий, – ему папа помешал.

– У, змей проклятый, нелюдь крылатый.

Стук в дверь заставил девушку вздрогнуть.

– Ясна, – раздался из-за двери голос отца, – он уехал. Я велел закрыть все двери, не бойся.

Девушка перевела дыхание, этот стук напугал ее. Что она могла сделать, если бы Амьер вернулся к ней? Насиловать ее, может, в своем доме отец и не позволил бы, но даже он бы ничего не поделал, если бы Амьеру вздумалось забрать ее с собой. А там, вдали от ее отца, закончил бы начатое. Возможно, это было бы не раз и не два, а постоянно.

– Вот и хорошо, что уехал, скатертью ему дорога. Сейчас, Ясочка моя, примешь ванну с травочками, выпьешь успокоительных настоек, затем намажем тебя бальзамом и все пройдет. Сейчас, подожди, распоряжусь, чтобы воды наносили горячей.

Ясна в ванной комнате застыла у зеркала, пока няня поднимала служанок, чтобы те нагрели воды для ванны. Вид у нее был кошмарный. Вся шея, плечи, грудь были в пятнах засосов и следов зубов Амьера, на боках виднелись синяки от его рук, лицо опухло и покраснело от недавних рыданий. Теперь ей был понятен ужас в глазах отца и няни.

Ясна сидела в ванне, ее трясло и колотило, няня подливала горячую воду, напоила успокоительной настойкой, но это мало помогало, девушка никак не могла успокоиться. Она не хотела думать о том, что с ней сделал Амьер, но мысли навязчиво возвращались к этому. Да, по сравнению с Аруаном, ее муж был насильником и чудовищем. Но зачем он так с ней? Она не была такой уж невинной, Аруан многое ей показал, ей было с кем и с чем сравнивать. А если бы она была совсем невинной и наивной и это были бы ее первые прикосновения мужчины? Такая грубость со стороны Амьера свела бы ее, наверное, с ума. Выбравшись из ванны, Ясна подойдя к кровати, содрогнулась. Пока она грелась в ванне, застелили свежую постель, все поменяли, но все же ее кровать вызывала страшные, неприятные чувства. Пойти спать в гостевую комнату? И что дальше? Придется перебраться туда насовсем? Ну, нет! Она переживет это!

Ясна думала, что после пережитого не уснет, но только голова коснулась подушки, она провалилась в сон. Видимо, наконец-то подействовали успокоительные настойки няни. Проснулась она только к обеду, няни, оставшейся с ней ночевать, не было. Намазанные перед сном нянюшкиным бальзамом следы, которые оставил Амьер, как показалось Ясне, стали еще заметнее. Девушке приходилось раньше прятать следы поцелуев, но это были еле заметные пятна, которые оставлял Аруан в порыве страсти, но то, что сотворил Амьер, ничем не замажешь и не спрячешь под одеждой. Разве что замотаться с головы до ног в простыни и сидеть безвылазно в своей комнате, пока все не пройдет. Ей пришло на ум, что Амьер ни разу не поцеловал в губы, терзал ее тело, но не прикоснулся к губам. И позволял ей кричать, не закрывал рот. Какие цели преследовал мучая ее, но не доведя все до конца. Или отец помешал ему? Наказывал, думая, что Аруан лишил ее девственности? Почему не появлялся столько лет и вдруг приехал? Чтобы изнасиловать ее?

В комнату вошла няня. Увидев полуголую Ясну, рассматривающую себя в зеркале гардеробной, всплеснула руками.

– Ох, деточка, что ж наделал этот нелюдь, змей проклятый.

– Няня, почему ты его называешь змеем и нелюдем?

– Так как же, это ж известное дело, эти волероны, будь они неладны, еще издавна известны, как нелюди и змеи крылатые.

– О чем ты? Откуда известно? Я это только от тебя и слышала.

– Ну, сказки все это, деточка, сказки, – засуетилась няня, явно не желая продолжать разговор об этом, – не слушай глупую старуху. Давай еще помажу бальзамом.

– Няня, тебе не кажется, что я должна знать больше о муже – волероне? Что ты знаешь о них? И откуда тебе это известно, няня?

– Ох, Ясонька, – вздохнула няня, тяжело опускаясь в кресло, – это ж какое горе, что ты замужем за этим змеем, не будет тебе счастья с ним.

– Няня, я еще не оправилась от вчерашнего, а ты пугаешь меня еще больше.

– Да не хотела я тебя пугать, деточка, но нельзя тебе было выходить за него замуж. Куда же смотрел твой отец?

– Я вышла замуж без его ведома.

– Как же так, Ясонька? Без отцовского благословения?

– Няня, я потом как-нибудь расскажу, как это получилось, а сейчас ты мне расскажи, что знаешь про волеронов.

Ясна надела халат и уселась на кровать.

– Няня, – потребовала она, – рассказывай, в какую беду я попала.

– Ох, детонька моя, беда, она и есть беда. Прабабка моя была когда-то прислужницей в храме Милостивой Сестры, пока ее не украл оттуда будущий муж. Она рассказывала, что давным–давно жили эти волероны на юге, в горах. И они не люди, они змеи крылатые, могущие принимать человеческий облик. Их звериная сущность злая и жестокая. Много бед и лишений было от них. Вот собрались как-то тамошние короли да князья и изгнали их на север. Много тогда полегло люда, а колдуны почти все погибли. Долго про волеронов не было ничего слышно. Когда они объявились снова, прабабка сказала, что теперь опять начнутся беды. Пока они притворяются хорошими да благостными, помогли нашему княжеству, приняли мы их, как людей. Да только это ненадолго, их звериная сущность возьмет верх.

– Но они уже давно здесь и пока беды у них, а не у нас. Это у них на родине гибнут люди, потому что проснулись горы.

– Вот, некуда им пока деваться, они и стараются быть похожими на нас. Но они не люди. Ждут, когда придет их время.

– Да что же они делали когда-то?

– Грабили, убивали и насиловали, сколько девушек погибло в их лапах. Жгли, среди них есть змеи, изрыгающие огонь, уводили в полон, как женщин, так и мужчин. Держали всех в страхе и не было на них управы.

– Нянюшка, – испуганно проговорила Ясна, – но ведь этого ничего нет ни в книгах, ни в учебниках. Почему?

– Не знаю я, детонька, не знаю. Может времени слишком много прошло, может уничтожил все следы кто-то, может еще почему. Да вот только помнят еще те, кто родом с юга. Прабабка моя была оттуда, до ста десяти лет дожила и до последнего часа была в здравом уме и памяти. Да и мамы твоей корни оттуда же.

– Мама была южанкой?

– Ну, можно сказать и так, она родилась здесь, а ее бабка с дедом были оттуда.

– Да, мама была похожа немного на южанку. А я в папу пошла.

Ясна никогда не видела родителей матери. Они погибли, когда ее мама была совсем молодой.

– Нет, все-таки верится с трудом. Волероны, которых я знаю, не притворяются хорошими, они такие на самом деле. Возьми, Аруана, я знакома с ним с раннего детства, он никогда меня не обижал.

– Ой ли, Ясонька, этот твой Аруан спрашивал твоего согласия, когда пытался соблазнить?

– Ты знала? И ты отцу все докладывала?

– Знала и отца твоего просила не подпускать к тебе Аруана. Да и тебе не раз говорила, чтобы ты была осторожна с этим волероном.

– Он не принуждал меня, – ответила Ясна, – уговаривал, да, иногда был слишком настойчив, но останавливался, когда я была против.

– Он еще молодой, не вошел в силу, да и вырос среди людей. Но, запомни, девочка моя, он не человек, а зверь.

– Что ж ты раньше не остерегала меня от Аруана?

– Так я не раз говорила и матери твоей покойной и отцу, что не надо оставлять тебя наедине с Аруаном. Старалась не отходить от вас надолго, только стара я уже, не угнаться мне за вами было. А то, что они жестокие звери, ты сегодня ночью убедилась в этом.

– Да, но и среди людей есть насильники и убийцы. А то, что было когда-то можно и переврать и написать заново, переиначив.

– То-то и оно, деточка, что было это далеко – далече, уже и забылось. А змеи крылатые воспользовались этим, ждали упорно, когда об их злодеяниях все быльем порастет.

– Все, няня, хватит, я и так напугана. Пошли кого-нибудь в школу с запиской, что я отпускаю всех до осени. И обед мне сюда пусть принесут, я не выйду, пока все синяки не сойдут.

– Отец твой просился поговорить с тобой.

– Хорошо.

После обеда пришел отец и, хотя Ясна надела самое закрытое платье с длинными рукавами, он старался не смотреть на дочь. Отец спросил, как она себя чувствует, но Ясна подозревала, что на самом деле он хотел узнать какой урон ей нанес Амьер. Но девушка не хотела обсуждать это с отцом, ей было стыдно. Ясна рассказала ему, что узнала от няни. Отец ответил, что все это сказки и легенды. Он много лет имеет дело с волеронами, и никогда не замечал у них ничего, что рассказала эта глупая старуха. А если судить о волеронах по Амьеру, то «в семье не без урода», и среди людей княжества встречаются чудовища в человеческом обличии. Но он попробует узнать что-либо от отца Аруана. На что Ясна ответила, что если хотя бы наполовину все так, как утверждает няня, то отец Аруана не скажет правду.

Ясне очень хотелось попросить отца, чтобы он не отдавал ее Амьеру, но побоялась услышать в ответ, что он не властен в этом вопросе и что ему придется отдать дочь по первому требованию мужа. А сам отец так и не сказал слов: « Я тебя не отдам этому чудовищу, не бойся. Если понадобится, то спрячу и он не найдет».

После ухода отца ей стало еще страшнее и горше.