Четыреста лет превратили глину в пыль. От моего прикосновения раскрошилась керамика

врезалась в грязь и упала на пол; Я почувствовал, как моя спина похолодела от ужаса. В банке была заключена мумия, точно такая же, как та, которую я видел в музее. Этот тоже был без головы. Он был сложен таким образом, что, должно быть, вокруг него была слеплена ваза. Но было одно отличие. Между его кожаной стороной и рукой находился череп - удлиненный череп без глаз, который пол тысячелетия назад был раздавлен Головоломом.


Пещера могла быть мечтой археолога, но для меня это был кошмар. Зловонная вонь, которая была захвачена в банке вместе с телом, распространилась и наполнила воздух. Я вытер руку о куртку и ушел, вылезая из маленького входа так быстро, как только мог, чтобы почувствовать тонкий чистый воздух снаружи.


Я встретил Белкева и остальных, когда они возвращались в деревню. В то время как девочки были явно счастливы меня видеть, товарищ Белькев выглядел как никогда неуравновешенным.


«Надеюсь, тебе было весело бегать по горам вместо того, чтобы делать свою работу», - выплюнул он мне. «Человек должен быть сумасшедшим, чтобы ехать по этим тропам. Меня могли убить. Что вы хотите, чтобы я рассказал об этом КГБ?»


«Скажи им, что ты был прав. Эдельвейса нет».






Глава девятая





Той ночью Роза и Бонита прибыли с подругой, девушкой из Восточной Германии по имени Грета. Она была бодрой спортсменкой с веснушками, покрывающими все, чего не было в ее короткой ночной рубашке.


«Она сказала, что расскажет о нас Белькеву, если мы не возьмем ее с собой», - с сожалением сказала Роза.


Грета приказала им. - "Вон!"


Сестры, казалось, молча спорили о том, выбросить ли ее из окна, но благоразумие победило, и они вышли через балкон. Как только они ушли, Грета повернулась ко мне.


«Трое - это толпа», - сказала она.


«Ну, у меня здесь три бокала. Возьми два из них».


Ей было двадцать два года, и она участвовала в последних Олимпийских играх в плавании вольным стилем, выбыв из соревнований только потому, что, по ее словам, все остальные девушки в команде по плаванию были лесбиянками. Говоря, она презрительно сморщила вздернутый нос.


«Вы что-то использовали, когда я впервые увидел вас в номере Белькева. Что это было?» Я спросил ее.


"Кокаин." Она пожала плечами. «Я путешествовала с этими свиньями со времен Берлина. Мне нужно что-то, что заставит меня забыть. Теперь я нашла кое-что получше».


"Это что?"


Тогда она сняла платье. Веснушки выделялись повсюду. Она была мускулистой и подвижной. И умелые и голодные. Ее пальцы быстро погладили меня по спине.


«Да, Ники, ооо. О, я чувствую, как земля движется».


«Вы где-нибудь это читали».


«Нет, действительно сдвинулась». Она неуверенно добавила: «Думаю».


После этого мы перестали разговаривать. Я смутно слышал, как кто-то стучал в дверь внизу. Потом было больше ударов. За окном грохотал тяжелый грузовик. С приглушенным ревом ворвался котел. В этих обстоятельствах мой разум работает очень медленно, но я помнил, что в Ауканкильче нет грузовиков и что в гостинице нет бойлера. Когда стены начали дрожать, и кровать начала танцевать по полу, я очнулся.


«Землетрясение. Одевайся», - приказал я ей.


Я натянул штаны, пока Грета надевала ночную рубашку, и мы как раз успели, потому что землятрясения внезапно началось. Стекло от падающих картин рассыпалось по полу. Мы еле удерживали равновесие. В зале были слышны крики, когда люди метались.


«Пойдем. Никто тебя не увидит».


Сцена представляла собой полный хаос. Белькев был в панике, сбивая всех с ног в безумной борьбе за безопасность. С балок, поддерживающих крышу, сыпалась пыль. Мэр уже был внизу и мощным фонариком махнул нам через двери на улицу.


Казалось, гора пытается избавиться от деревни. Дрожь, прервавшая наши занятия любовью, теперь превратилась в полномасштабное вздыбление земли. Животные бежали, визжа от ужаса, их шум только усиливал смятение. Индейцы в деревне опустошили свои конюшни, чтобы спасти свой скот, а ламы дико носились по рынку, их белые шкуры мерцали, как призраки, в темноте.


Затем, так же неожиданно, как и произошло, землетрясение утихло, и мы с удивлением снова смогли услышать друг друга. Грета дрожа вцепилась в мою руку, в то время как Роза и Бонита пытались держаться друг за друга.


«Это молодые горы», - заявил мэр, как я подозревал, в основном, чтобы успокоиться. «Они все еще двигаются».


Не было никакой гарантии, что землетрясение закончится, но индейцы уже собирали своих животных. Один из телохранителей подбежал ко мне.


"Где Белькев?" - спросил он, затаив дыхание.


«Я не знаю. Он выбежал из гостиницы, как крыса, покидающая тонущий корабль».


В гостинице снова загорелся свет. Телохранители с оружием наготове начали бегать по улицам, называя имя Белкева. В деревне размером с Ауканкильча не так много улиц, и вскоре они вернулись со своим мрачным отчетом. Белькев ушел.


«Нам придется искать по домам», - заявил один из них.


«Сделайте это. У меня есть другая идея», - сказал я ему.


Они нетерпеливо фыркнули и побежали выполнять свою миссию, мэр наступал им по пятам.


"Почему бы тебе не переместить матрасы на первый этаж?" Я предложил девушкам перед отъездом. На самом деле я не ожидал, что они так поступят, но это дало бы им повод поспорить и отвлекло бы их от страхов.


Жители села наблюдали за мной с почти восточной отрешенностью, когда я спешил по грязным улицам. Возможно, МИРисты держали Белькева в одном из домов - но я в этом сомневался. Судя по моему опыту ранее в тот же день, это была не обычная разновидность МИРИстов, с которой я сражался. Ауканкильча тоже не был обычным городом. Это был подъем в кровавое прошлое.


Древний храм выходил на деревню. Он выдержал это землетрясение так же, как и тысячу человек до него, и в лунном свете его силуэт был резким и вневременным. Инки строили для величия. Их храмы были местами, к которым их враги приводились в покорность. Если враг не испугался должным образом, он снова попадал в храм, на этот раз в качестве человеческого жертвоприношения. Огромные каменные ступени вели к пирамиде, которая привела инков к резным богам ворот. Камни, по которым я теперь молча взбирался, когда-то были окрашены жертвенной кровью. И они были бы снова, если бы я был прав.


Я следовал интуиции, но только до определенного момента. Из эпизода в пещере я узнал, что убийца был знаком с секретами истории Ауканкильчи и был полон решимости использовать их при убийстве русского. Я ожидал, что он зайдет так далеко, что воспользуется древним жертвенным столом на вершине горного храма. Но я недостаточно усвоил эту ужасную логику и, достигнув последней ступеньки на вершине пирамиды, замер.


Белькев лежал на столе, лежа на спине, его руки и ноги свисали вниз, голова неподвижно лежала на краю каменного стола, за исключением движения, создаваемого качающимися грузами болы, намотанной на его шею. Его глаза были закрыты, а лицо изменилось в цвете из-за надвигающегося удушения.


Но что меня парализовало, так это вид стоящей над ним фигуры. Когда лунный свет осветил его, я понял, что именно привлекло мое внимание ранее, когда убийца пытался поймать Белькева на горной тропе. Это было отражение золотой пластины, вставленной в середину его удлиненного черепа. Это был не обычный МИРИст, а пытающийся представить убийство как жертву; это был инка, в хлопковых доспехах, украшенных ягуарами, и с оружием на золотом поясе. Его лицо было красивым, несмотря на искаженный череп, глаза черные, как обсидиан, и узкие, как щели. Несмотря на хлопчатобумажные доспехи, было очевидно, что он обладал большой физической силой. Мне было интересно, где МИРисты наткнулись на него и сколько его сородичей осталось в холмах. Более того, я задавался вопросом, знали ли МИРисты о силах, которые они раскрывают. Скорее всего, так и было, и они видимо привыкли к этому до конца.


Индеец поднял голову Белькева и положил ее на каменную подставку для шеи, а затем отмотал болу с толстой шеи Белькева, обнажив уродливые красные рубцы, похожие на следы петли палача. Русский зашевелился, и его рот открылся для воздуха.


Инка поднял предмет, блестевший над головой Белькева. Я бы никогда не узнал его, если бы не видел ни одного похожего ранее в тот же день. Он напоминал ужасный жертвенный нож в музее, но был тяжелее и острее. Одним ударом кровь с гильотинированной шеи Белькева пролилась бы на двадцать футов вниз по ступеням храма.


«Я полагаю, Атауальпа», - сказал я, поднимаясь на верхний уровень пирамиды.


Настала очередь удивляться инку. Он застыл, закинув руки в воздух. Я использовал имя последнего императора инков, и это сбило его с толку больше, чем я осмеливался надеяться. Затем, как я узнал его по предыдущей встрече, он узнал и меня. Золотой полумесяц жертвенного ножа устремился вниз.


Белькев наблюдал за нами, все более осознавая свое положение. Как только он увидел, что индеец решил действовать, он скатился со стола и с глухим стуком ударился о камни. В этот же момент край ножа опустился к подголовнику.


Индеец не остановился. Поскольку я пришел с постели, у меня не было пистолета: у меня был только нож в ножнах на руке. Когда он скользнул мне в пальцы, выражение его лица было скорее веселым, чем испуганным. Насмешливый взгляд в его глазах сказал мне, что винтовка никогда не была его оружием, а только лезвия были его сильной стороной.


«Беги, Белькев, и не останавливайся», - крикнул я.


Белькев с трудом поднялся на ноги и направился к лестнице. Он не ушел далеко, когда индеец схватил болу и бросил ее одним движением. Бола обернулась вокруг ног русского, и он тяжело рухнул на голову. Индеец засмеялся и сказал несколько слов на языке, которого я не понял. Затем он поднял жертвенный нож и бросил его в лежащее на нем тело Белькева.


Оружие вертелось, как планета, прямо в сердце Белькева. Однако вместо того, чтобы врезаться в него, оно врезалось в бронежилет и рикошетом отлетело в темноту. При этом я перешагнул через тело русского, чтобы встретить следующую атаку индейца.


Он снял с пояса странный аппарат, состоящий из пары бронзовых цепей, прикрепленных к золотой ручке. На концах цепей были злобные металлические шары в форме звезд. Это был головорез! Он высоко замахнулся им на голову, и массивные шары засвистели. Затем он начал обходить стол, ступая босыми ногами по холодному камню, как лапы ягуара.


Я уже видел доказательства того, что "Головорез" может нанести урон жертве. По тому, как он размахивал этой штукой, я знал, что он был экспертом в ее использовании и что я не смогу защитить себя и Белькева одновременно. Я зацепил тело бессознательного русского ногой и потащил его на лестницу, где он упал со ступенек, скрываясь от глаз, тушей из сала, которая досталась бы победителю.


С каждым натиском примитивного Головолома меня заставляли отступать к краю лестницы. Там, в лунном свете, я попытался оценить стиль индейца. Скандал в баре, размахивая разбитой бутылкой, позволяет инерции удара вывести его из равновесия. Но это был противник, который мог отбросить пятнадцать фунтов зазубренного металла, не качнувшись ни на дюйм. Он напомнил мне самураев, которые были обучены вставлять свои мечи в свое тело, тем самым сочетая философию боя с чистой нервностью, которая делала их идеальными боевыми машинами. Даже когда свистящий взмах гирь не попал в мою грудь, его завершение снова вернуло бронзовые звезды, на этот раз под новым и неожиданным углом.


Вдруг они потянулись к моим ногам. Я прыгнул, как он рассчитывал, ожидая, что я беспомощно приземлюсь на пути его замаха. Затем его узкие глаза расширились, когда моя босая нога вылетела и врезалась в его грудь, отбрасывая его на десять футов назад и на каменный стол. У обычного человека была бы сломана грудина, но индеец только задумчиво потер грудь и подошел ко мне снова, на этот раз с некоторой осторожностью. Шагнув вперед, он произнес слова, которые я не мог понять.


«Я не понимаю ни одного слова, - сказал я ему, - и это очень плохо, потому что один из нас говорит свои последние слова».


К этому времени стилет кружился у меня в ладони, пока я искал отверстие, которое позволило бы мне проткнуть его сердце. Одновременно с этим в его руке затрещал Головолом, который тоже искал лазейку. Когда цепи запутались на секунду, я бросился вперед кончиком ножа. Он отскочил в сторону и одновременно взмахнул "Головорезом". Я пригнулся, когда бронзовые звезды заплясали над моей головой.


«Ты в порядке с этими вещами, мой друг. А теперь посмотрим, как ты без них».


Я сделал ложную атаку, и Хедбрейкер со свистом упал, как локомотив. Я поймал его руку и выдернул из нее золотую ручку. Когда его тело впилось в мое, я ударил его левым хуком в живот. Это было все равно, что колотить по каменной стене. "Головорез" и стилет упали на камни. Я схватился за его стеганые доспехи и разбил ему челюсть своим коленом. Когда он отскочил от него, я порезал ему плечо.


Это должна была быть сцена, где он упал на пол. Вместо этого он вскочил и чуть не выбил из меня дух. В моем недоумении пришли к двум выводам. Во-первых, южноамериканские индейцы являются экспертами в футболе или в любом другом виде спорта, который предполагает использование ударов ногами. Во-вторых, мне показалось, что я почувствовал слабый резкий запах листьев лайма. Инки, как и большинство других людей в этой части мира, обычно жевали листья коки и лайма в качестве наркотика. Возможно, мой враг был настолько накачан кокаином, что ему потребовалась бы пуля, чтобы он почувствовал боль.


И еще одну вещь я понял слишком хорошо; Я тяжело дышал, как и Белькев. Я был измотан тяжелым испытанием боя.


Всего то индеец должен был стоять на ногах, пока я не упал. Он знал это так же хорошо, как и я. Я лениво ударил его левым хуком в челюсть. Он упал под нее и пнул меня ногами о камни. Удар локтем по его дыхательному горлу удерживал его, пока я снова не поднялся на ноги, качаясь, как пьяный.


Один из ранних ритуалов храбрости ацтеков призывал одного захваченного воина противостоять четырем солдатам ацтеков, трое из них правши, а четвертый - левша. Одинокому воину приходилось сражаться с ними по одному с помощью боевой дубинки с перьями; его противники использовали дубинки с обсидиановыми лезвиями. Я не знал, применяли ли инки такие же пытки, но эта ситуация была довольно близка к этому. Индеец был таким же свежим и сильным, как и в начале, но я был мертв, мне не хватало воздуха, и я был готов упасть.


Он даже не потрудился использовать болу, оставшуюся на его золотом поясе. Каждый раз, когда я вставал на ноги, он наносил удар ногой, заставляя меня снова становиться на колени. Я знал, что скоро я даже не смогу подняться. Мое тело онемело и тошнило от недостатка кислорода; Я двигался медленно, деревянно. Я даже молился, чтобы КГБ прибыло со спасательным отрядом, но я знал, что он все еще играет в гестаповские игры в деревне. Еще одно или два падения на камни, и мне конец.


Индеец уверенно сделал большой прыжок и ударил меня обеими ногами по голове. Мне было достаточно легко упасть, но когда я это сделал, я поднял руку и схватил болтающуюся болу, натягивая ее изо всех сил, которые у меня оставались. Индеец закричал, почувствовав, что инерция унесла его с платформы; потом он исчез, взмахнув руками.


Я стоял на четвереньках, тяжело дыша и не мог уследить за его спуском. Если бы он смог в тот момент снова подняться на верхнюю ступеньку лестницы, я был уверен, что лег и позволил бы ему убить меня. Но он не вернулся, и с каждой секундой мое сердце успокаивалось, и я чувствовал новые ощущения в конечностях.


Мой нож и Головорез исчезли, они слетели с платформы во время боя. Все, что у меня осталось, это газовая бомба, бесполезная при данных обстоятельствах. Зато был Белькев - и Белькев был хорошей приманкой.


Я соскользнул с края платформы и стал спускаться по ступеням в лунном свете. Воцарилась полная тишина. Через пять минут я нашел русского. Приложив большой палец к его виску, я убедился, что он мертв для мира только временно. Бола запуталась вокруг его ног. Я быстро развернул его и скрылся в тени.


Индеец должен был вернуться, преследуя меня и Белькева. Я заставлял свое сердце биться медленнее, даже рискуя потерять сознание из-за недостатка кислорода. Слишком большого риска не было, когда я считал, что любой, кто живет в высоких Андах, должен быть в высшей степени осведомлен, всегда внимателен к малейшим признакам опасности. Я был прав, потому что почувствовал его присутствие еще до того, как увидел его.


Индеец был тонкой тенью, немного более твердой, чем тени вокруг него. Он скользнул по одетым камням стены храма всего в десяти футах от неровного тела Белкева. Там он десять минут неподвижно лежал на одном месте, судя по количеству ударов моего сердца, прежде чем решил, что я, должно быть, направился обратно в деревню за помощью. Теперь его внимание было приковано к неподвижному телу, раскинувшемуся перед ним; Я позволяю адреналину течь по моим венам, чтобы ускорить мои последние запасы энергии.


Лунный свет отражал отблеск жертвенного ножа, летящего по воздуху. В этот момент я взмахнул болой и отпустил. Индеец поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть два груза, кружащихся к его голове, но не успел двинуться. Уродливый хрипящий звук вырвался из его рта, когда грузы запутались вокруг его горла. Его глаза округлились, а тело окаменело. Через мгновение его мышцы сфинктера расслабятся, и он начнет портить воздух вокруг себя на месте. Он был мертв, удушен, его шея сломана. Он рухнул, как карточный домик, одна нога вышла из строя, потом другая, и он бросился вперед на Белькева, все еще держа нож в руке.


Я перевернулась, дыша с облегчением. Я выбивал нож из его жестких пальцев, когда мое сердце снова забилось. Облако отошло от лица луны, и я ясно увидел лицо мертвеца. В его черепе не было золотой пластины. Это был другой человек - это была приманка индейца.


Я нырнул на землю еще до того, как услышал шепот индийской болы, кружащейся мне в горло. Металл задел мою спину и врезался в стену. Я увидел фигуру с золотым пламенем на голове, несущуюся ко мне, перепрыгнувшую через тело мертвеца и взмахнув второй болой высоко над головой. Я обнял стену и перекатилась в сторону, когда один из грузов копнул землю рядом с моим ухом. Затем я взмахнул болой и поймал его, используя его силу, чтобы оторвать меня от земли. Наше

оружие соединились, и каждый из нас качнулся одновременно, гири сталкивались и жутко звенели в ночи.


Одно чистое попадание одним из гирь бола могло нанести удар в грудь, а успешный бросок мог удушить шею. Под рукой не было выбора оружия и доктора Томпсона, который мог бы изобрести защиту. Мне пришлось бить инку на его земле его оружием; это было так, как он это планировал.


Когда наши цепи соединились, он прижал меня к стене. Наши ноги набрасывались друг на друга, ища возможности обезвредить удары в пах или колено. Настала моя очередь ударить его об стену, натянув болу на его горло. Прежде чем я смог перехватить его, он замахнулся вонзить свое оружие мне в почку. Он сразу же последовал за ним, ударив болой мне в лицо. Я отклонил его, но вся моя левая рука онемела от удара.


Теперь мы отходили от пирамиды и входили во двор, который был населен гротескными статуями, которые были наполовину людьми-наполовину зверями. Это были старые боги инков, ожидавшие избавления от мертвого врага. Из-за раны одной руки я больше не мог использовать болу как щит, и индеец атаковал меня с новым неистовством. Пришло время смертельного удара. Я был искалечен и задыхался. Мы оба истекали кровью, наши следы красили землю, но убийца чувствовал вкус моей смерти. Когда я неуклюже нырнул от болы, оружие задело мое бедро. Я перекатился на ноги и чуть не упал. Во всей правой части моего тела не было никаких ощущений.


Я ждал, прижавшись спиной к одной из статуй. Достаточно близко, чтобы я мог чувствовать его дыхание, индеец свернулся, чтобы бросить болу на досуге. Он знал, что я никуда не пойду. Затем, прежде чем я был настроен, шары летели на меня, как смертоносные вращающиеся планеты. Они обвились вокруг моей головы, и бронзовая цепь глубоко врезалась в мое горло, закрыв его. Индеец вытащил свой жертвенный нож и прыгнул на меня, приготовившись вырезать мне сердце, пока оно еще продолжало работать.


Он был в воздухе, не в силах удержаться, когда я смог одной рукой взмахнуть болой вверх к его голове. Хэви-металлический шар врезался в его челюсть и попал в середину лица, вонзив сломанные кости в мозг. Золотая пластина выскочила из его черепа; он был мертв еще до того, как приземлился.


Я с болью схватился за болу, которая была обернута вокруг моей шеи, и обнаружил, что она обвивается и вокруг шеи статуи. Если бы ее не было, я был бы растянут на камнях двора.


Когда я наконец вернулся к Белькеву, я обнаружил, что он забился в темноте, дрожащий и раздражительный. Мы пошли по тропе, которая вела к деревне, и с каждым шагом он становился все храбрее.


«Ни один порядочный телохранитель не позволил бы им схватить меня. Это не моя работа - защищаться. Это твоя работа», - злобно сказал он.


Но по пути вниз гора испустила последний вздох, прежде чем осесть, и когда толчок прошел, русский снова погрузился в ужасную тишину.


Его телохранители завладели им, как только мы достигли окраины Ауканкильчи. Мэр и куратор музея также были там, чтобы поприветствовать нас, и я сказал им подняться в храм, если они все еще ищут предметы, представляющие исторический интерес. Куратор взлетел, как песчаная блоха, и через час вернулся в город с обвиняющими глазами.


«Там ничего не было», - сказал он. «Я искал везде. Может, ты дрался с призраком».


«Это не привидение», - сказал ему доктор, который все еще посещал мои порезы и синяки, указывая на пурпурные пятна, покрывавшие мои руки и ноги. «Или это», - добавил он, указывая на необработанный красный круг вокруг моей шеи.


«Но там ничего не было, вообще ничего», - возразил куратор.


«Кроме этого», - сказал я ему и вручил треугольную золотую пластину.


Он внимательно осмотрел его, поворачивая в разные стороны между пальцами. Затем я увидел, как внезапная борьба понимания пришла в его глаза. Он поспешно уронил золотую пластину и вытер руки моющими движениями, его глаза искали мои, как будто он видел меня в первый раз.


"Как?" - хрипло прошептал он.


«Думаю, боги решили перейти на другую сторону», - усмехнулся я ему.






Глава десятая





Два дня спустя прохладный воздух Ауканкильчи был почти сладким воспоминанием. Мы посетили нитратный завод в Сантьяго, медные рудники Чукукаматы и пески великой пустыни Атакама.


Нет такой пустыни, как Атакама. Он охватывает большую часть северной половины Чили. Его плоские мили переходят в белый горизонт, едва отличимый от бесцветного неба.


Ящерицы и змеи ждут ночи, прежде чем покинуть свои камни, а днем ​​можно увидеть мало живого, за исключением гигантских кондоров, которые отваживаются выйти из своих гнезд высоко в Андах в поисках падали. Атакама - самая сухая пустыня в мире, ее участки более неприступны, чем Сахара или Гоби, и нет лучшего напоминания об этом факте, чем черный силуэт одной из национальных птиц Чили, пролетающий над головой.


«Хотела бы я вернуться в Германию», - пробормотала Грета, выглядывая из палатки, где я проверял, нет ли в земле нор скорпионов, где будут спать девочки. Грета была одета в какой-то скудный спортивный полевой костюм, который напомнил мне о том, как грубо нас прервали в вечер землетрясения.


«Присоединяйтесь к коммунистической партии и смотрите мир. Вы должны ценить свои возможности. Что ж, похоже, здесь нет насекомых».


Она схватила меня за руку, когда я выходил через заслонку, и притянула к себе. Очевидно, она не носила бюстгальтера под футболкой.


«Останься и составь мне компанию. Пожалуйста. Тогда мне не придется думать об этом ужасном месте».


«Посреди небольшого лагеря посреди дня с сумасшедшим, потенциальным любовником и его телохранителями повсюду? Это не кажется мне самым благоприятным местом для романа, Грета. Солнце заходит здесь тоже. "


«Но что, если Белкев захочет прийти ко мне сегодня вечером? Вы не знаете, что он заставляет меня делать».


«Вы знаете старую поговорку:« Политика делает странными соратников ». "


Я пошел от ее палатки к очереди Ленд Роверов, которые обеспечивали наш транспорт через Атакаму. Единственная уступка опасениям Белькева - это джип с установленным сзади пулеметом во главе линии. Я нашел Белкева и его телохранителей в «Лендровере», в котором перевозили нашу еду и воду.


«А вот и Киллмастер», - усмехнулся Белкев.


«Откуда мне знать, что он не тащит меня в эту пустыню, чтобы убить меня?»


«Это была ваша идея, товарищ, - сказал я ему. «Вы боялись летать или брать лодку, помните? Слишком легко заложить бомбу в одну из них».


«Это очень безопасно, товарищ министр, - заверили его его телохранители, - пока у нас есть вода. Вокруг нет индейцев, и мы поддерживаем постоянную радиосвязь. Мы должны добраться до правительственной станции к завтрашнему вечеру».


Белькев повернулся на каблуках и зашагал обратно в свою палатку, где хранил запас водки.


«Возможно, он хороший специалист в торговле, но он трус», - сказал главный телохранитель. «Он даже не поблагодарил вас за спасение его жизни. Я сделаю это за него».


"Забудь это."


«Только одно, Картер. Почему вы так стараетесь защитить жизнь товарища Белькева? Я пытался понять это с тех пор, как вы присоединились к нам. Я буду с вами откровенен - ​​у меня нет приказа убить вас, если что-то случится с ним. Если бы это было так, я бы понял ваше беспокойство ».


«Можно просто назвать это профессиональной гордостью».


Телохранитель задумался над этим.


«Вы хороши, и ваша репутация хороша. Я не хотел бы снова встретиться с вами при других обстоятельствах. Это бы кое-что значило, если бы вы были человеком, который ликвидировал нас».


«Лесть ни к чему не приведет».


«Но вы все еще не ответили на мой вопрос. Почему AX так заинтересовалась шкурой такой свиньи, как Александр Белькев? Не говорите мне об обмене информацией на ракетных шахтах. Вы знаете кое-что еще».


«И я уверен, что тебе хотелось бы выбить это из меня».


«Верно, но не путайте, пожалуйста, это желание с болезненными порывами товарища Белькева. Моя цель - обеспечить успех работы партии, и ничего больше. Мы победим, вы знаете».


«Конечно. Сегодня Чили, завтра весь мир».


«В некотором смысле да».


Очаровательная беседа закончилась зовом к ужину. Был установлен складной алюминиевый стол, и все сели за трапезу из мясных консервов и картофеля. Однако главным блюдом были персики, и я не удивился, когда Белькев гордо сообщил мне, что банки привезли из Советского Союза.


«Мое любимое. Муллигинское рагу», - похвалил я его.


«У нас это тоже есть на Кубе», - сказала Роза. «Мы называем это ropa vieja».


Белкев был в восторге от этого простого совпадения между союзниками, пока я не сказал ему, что перевод слова ropa vieja - «старая одежда».


Прежде чем он напился, я ушел с пикника и взял свое снаряжение. Я хотел спать в пустыне, подальше от лагеря, потому что вероятность того, что МИРисты попытаются атаковать в Атакаме, очень мала. Малый, но все же есть шанс. Если так, я бы работал лучше сам, чем в

неразберихе рукопашного боя.


Я нашел относительно высокое место примерно в двухстах ярдах от палаток и построил полосу из кустарника. Затем, пока было еще светло, я сделал полный круг по местности, проверяя все возможные пути приближения к местности.


Атакама - это не пустыня песчаных дюн. Это больше похоже на пустыню, состоящую из плотной, абсолютно безводной земли. Немногочисленные виды растений - серые низкорослые кусты и жилистые кактусы. Я разрезал один из кактусов, чтобы посмотреть, сколько жидкости хранится в такой бочке с природной водой. Плоть внутри него, возможно, испортилась под фабричным прессом, но если мы когда-нибудь станем зависимыми от жизни за счет земли, шансы на выживание будут меньше, чем талия скорпиона. Хоть бы кондоры от наших трупов хорошо поели, особенно из Белькева.


Обходя свой частный лагерь, я мог точно определить естественный путь проникновения, если МИРисты будут достаточно сумасшедшими, чтобы отважиться идти через Атакаму. Прямо под моим лагерем лежал водоворот, образовавшийся много лет назад, прямо там, где я бы этого хотел. Удовлетворенный, я вернулся по своим следам и решил, что пора исправить повреждение моего пистолета, если я смогу. Я выбрал крепкий на вид кактус и сел в нескольких ярдах от него, не торопясь и держа «Люгер» обеими руками, положив предплечья на колени. На растении была желтая ручка, и я использовал ее как мишень, прежде чем сделать свой первый выстрел.


В двух дюймах от ручки появилась дыра. Я произвел еще один выстрел. Отверстие расширилось на сантиметр. Угол наклона ствола составлял около десяти градусов. Я разумно ударил камнем и снова попробовал ружье. Новое отверстие проделали сквозь отверстие, на этот раз на дюйм ниже. В перестрелке этот дюйм мог означать разницу между жизнью и смертью. С другой стороны, более грубый выстрел может закрыть длинный ствол и вообще оставить меня без оружия. Я нацелил пистолет на долю дюйма выше и взорвал желтую ручку.


Прежде, чем осколки упали на землю, я нырнул в грязь и нацелил ружье на свой бурелом.


Я крикнул. - "Выходите"


Появилась копна рыжих волос, а потом я увидел лицо Ливии. Из всех девушек в гареме Белькева только она не взглянула на меня.


«Не стреляйте, - сказала она. «После вашей демонстрации я совершенно убеждена, что вы можете пустить пулю куда хотите».


Я жестом показал ей, чтобы она встала. Лиля была амазонкой женщины, которая обычно стояла, положив руки на широкие бедра. На первый взгляд она напомнила мне сестер Пресс, но ее талия была тонкой, а широкое лицо, хотя и не привлекательным в милом голливудском стиле, обладало мощной сексуальностью, которая стоила десяти картонных улыбок.


«Я последовала за тобой после ужина, но когда я приехала, тебя уже не было. Что ты делал?»


Я не видел причин лгать ей. Я объяснил свою разведку местности, а затем спросил ее, почему она последовала за мной. К этому времени мы уже сидели на моей кровати и делили сигарету.


«Думаешь, я не знаю, что происходит между тобой и другими девушками?»


Она откинулась на подушку из скатки, ее рыжие волосы распустились. В ее липкой русской блузке ее груди вздымались, как твердые подушки.


"Что насчет твоего парня?" Я спросил. "Разве он не будет скучать по тебе?"


«Александрович? Он злится на вас, а когда злится, то напивается. Он уже в ступоре. Он не проснется до утра, а я к тому времени вернусь. Мне он противен. за то, как он сбежал во время землетрясения. Теперь, когда мы здесь, посреди этой пустоши, я не понимаю, почему я должна оставаться с ним. Я свободна. Смотри, это солнце садится. "


Солнце казалось, становилось все больше и больше по мере приближения к горизонту, а теперь оно врезалось в землю и наполнило пустыню бронзовым сиянием. Все, что всего несколько мгновений назад было уродливым и пустынным, стало странно красивым. Так я мог представить себе марсианскую пустыню. Затем аура исчезла, и пустыня погрузилась во тьму. Мы смотрели, как загорелись фонари в лагере внизу.


«Это Чили такое другое. Не знаю, привыкнем ли мы, русские, к этому», - вздохнула Лиля.


«Не похоже, что сами чилийцы когда-либо привыкли к этому конкретному месту. Насколько я могу судить, сейчас мы единственные люди в нем».


"Я знаю."


Ее богатая чувственность окутывала пустынную ночь атмосферой интимности. Она смотрела на меня темными глазами, расстегивая блузку и кладя ее на землю. Большинство русских женщин, с которыми я когда-либо занимался любовью, были гибкими балеринами по сравнению с Лилей. Она была достаточно сильной, чтобы перевернуть маленькую машину набок, но

ее широкие плечи более чем соответствовали кремовой гладью ее груди.


«Иди сюда, мой убийца», - приказала она.


На этот раз я оказался в паре с женщиной, почти такой же сильной, как я, женщиной, обладающей самыми примитивными и неотложными желаниями. Ничего не было запрещено и ничего не оставалось на волю случая. Каждый дюйм ее тела был страстным и живым, и к тому времени, когда мы соединились в окончательном объятии, мы спустились вниз, как солнце, - пылающие и светящиеся.


Потом мы прижались к спальне, и она подарила мне маленькую бутылку водки, которую тайно вытащила из палатки Белькева.


«Если бы я знал, что вы придете, я бы принес стакан», - сказал я.


«Мммм. Все ли американские шпионы хорошие любовники?»


«У нас есть специальный курс. В конце концов, есть стандарты, которых нужно придерживаться».


«Ты очень хорошо их поддерживаешь», - засмеялась она. «Вы все делаете хорошо. Хотел бы я видеть, как вы сражаетесь с индейцем. Я не думаю, что министр стоит таких рисков».


Ее губы отпили водку, и она вернула мне бутылку. Я оперся на локоть, чтобы выпить из нее.


«Производитель этого спального места забыл, что у меня могут быть гости. Здесь тесновато».


«Мне это нравится», - хихикнула она, прижимаясь своим телом к ​​моему.


«Я буду называть вас Никитой. Поскольку вы работаете с нами, у вас должно быть русское имя».


«Никита Картер», - попробовал я. «Я не знаю, как бы мальчикам дома это понравилось».


«Девушкам здесь это очень нравится. Мой Никита, я бы хотел, чтобы ты перестал рисковать своей жизнью ради этого никчемного Александра. Мне так не хотелось бы видеть, что с тобой что-нибудь случится. Пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожнее. "


"Обещаю."


«Я не верю тебе», - надула она. «Вы так говорите сейчас, но всякий раз, когда что-то происходит, вы бросаетесь перед Белкевым. Могу я рассказать вам секрет, который вы никому не расскажете? Белькев - дурак, идиот. Никого в Москве не волнует, вернется ли он когда-нибудь . "


«Тогда вот что я тебе скажу. Давайте все прыгнем в лендроверы рано утром и оставим его здесь. Мы дадим ему бутылку водки на ночь и бутылку лосьона для загара на день».


«Мне нравится эта идея», - улыбнулась она. Ее пальцы ласкали мою грудь. «Мне бы еще лучше, если бы я знала, что увижу тебя снова. Куда ты поедешь из Чили, Никита?»


«Вернувшись домой. Я работаю профессором эротической инкунабулы, когда у меня нет никаких заданий».


«Ты меня обманываешь? Да, ты меня обманываешь. Ты всегда шутишь, Никита. Я никогда не знаю, когда ты говоришь мне правду. Я бы почувствовал большое облегчение, если бы узнал, почему ты охраняешь Белькева. Так я воображайте плохие вещи, которые заставляют меня волноваться.


Я положил руку ей на руку.


«Ты красивая девушка, Лиля», - сказал я ей.


"Спасибо."


"Как вы думаете, я говорю вам правду?"


«Ну, я не знаю, но я бы хотел тебе верить».


«Хорошо, потому что ты такая. Красивая и невероятно сексуальная. А вот еще кое-что, что правда. Ты, наверное, самый сексуальный агент во всем КГБ».


Она вырвала свою руку из моей.


«Ты снова подшутишь надо мной. Или ты думаешь, что все - шпионы?»


«Нет, только ты. Кремль никогда бы не позволил старому развратному дураку, как Белькев, путешествовать по миру, если бы он не мог контролировать его, и единственный способ контролировать такого человека - это секс. Ты тот, кто всегда с ним , убедившись, что он заткнулся и пошел спать, когда он слишком много выпил и начал болтать. Никто не мог сделать это с Белкевым, и поэтому они поручили вам эту работу. А с тех пор, как его люди в лагере не были вы смогли выяснить причину, по которой я присоединился к веселью, вы думали, что сможете выяснить ». Я провел рукой по коже ее атласного живота. «Вот, Лиля, если бы кто-нибудь мог, ты бы могла. Но ты не можешь».


"Сволочь!"


Это было первое, что она сказала по-английски.


«Вы хотели правды».


«Отпусти, убийца».


Она сняла спальный мешок и встала. Обнаженная и рассерженная, она была зла.


«Если я когда-нибудь увижу вас в Москве, я прикажу убить. С удовольствием».


Я вытащил «люгер» со своей стороны спального места и протянул ей.


«Давай, Лиля. Сделай это сейчас. Насколько я понимаю, девушке, которая это сделает, будет большая награда и дача. Просто нажмите на курок».


Не колеблясь, она наставила мой пистолет мне в лоб. Прохладный ветерок теребил ее длинные рыжие волосы, лаская их плечи. Я посмотрел на темный конец ствола. Она взяла пистолет обеими руками и спустила курок.


Щелчек.


Она смотрела на оружие с изумлением на лице.


Затем она уронила его на землю. Я протянул ей руку.


«Видишь ли, Лиля, мы еще не в Москве».


Гнев сменился весельем. Она запрокинула голову и засмеялась над собой; потом она взяла меня за руку и полезла обратно в спальню.






Глава одиннадцатая





Белькев был раздут с похмелья. Он отодвинул консервированные русские персики и потребовал еще чашку кофе. Если в Южной Америке есть что-то хорошее, то это кофе.


«После еще одного дня на автомобилях и поездки на поезде до Сантьяго я избавлюсь от тебя», - высокомерно сказал он мне.


«Это очень плохо. Я думал, мы стали верными друзьями. В этом вся прелесть такой поездки».


Его рот шевелился, как будто хотел что-то сказать в ответ, но его мозг не работал. Нахмурившись, он склонил лицо над чашкой.


«Я не должна давать тебе ничего», - сказала Роза, держа передо мной дымящуюся кружку.


"Почему нет?"


«Вы знаете, почему нет». Она посмотрела на Лилю. Рыжая вернулась к своему образу КГБ. Как будто прошлой ночи и не было, сказали мне ее глаза.


«Не сердись», - сказал я Розе, когда она смягчилась и протянула мне чашку. «Я был занят прошлой ночью, не давая МИРистам подойти».


«Не было никаких МИРистов».


Увидим.


Телохранители вернулись из похода по тропе, ведущей из лагеря. Их начальник сел рядом со мной.


«Мы можем все упаковать в машины, как только министр закончит свой завтрак. Путь долгий, но на вокзале нас будет ждать специальный поезд. С этого момента у нас не должно быть проблем.


"Хорошо".


Он изучал меня секунду, прежде чем встал, чтобы помочь остальным разобрать палатки.


«Я сказал ей, что она ничего не получит, Картер», - сказал он, глядя на меня.


«Но ты ошибаешься, она это сделала».


Я позволил ему принять это так, как он хотел, и вернулся к своему кофе. Ставя кружку на стол, я почувствовал легкую вибрацию, пробегающую по моим пальцам. «Просто дрожь от какого-то далекого землетрясения», - подумал я. В Чили их было полно.


«Кондоры появились сегодня рано утром», - заметила Грета.


«Приятно ехать вперед», - ответила Лиля.


Дрожь, которую я чувствовал в столе, становилась сильнее. Я искал небо; Кондоров не видел. Но я видел, как к нам быстро приближался реактивный самолет. Единственная причина, по которой я мог это видеть, заключалась в том, что в плоской пустыне глаз мог охватить пятнадцать миль неба в любом направлении. Старший телохранитель тоже заметил это и бежал ко мне.


«Спускайтесь! Все спускайтесь!» - крикнул он.


Кубинские девушки встали и махали платками в сторону приближающегося самолета. Белкев без всякого интереса поднял налитые кровью глаза.


Самолет пролетел над нами низко, одно крыло уклонилось. Стол задрожал в ответ на рев двигателей, который заглушал наши крики. Он промчался мимо и поднялся в небо.


«Американец», - сказал телохранитель. "Истребитель".


"Что это был за самолет?" - спросил Белькев после ответа. «Это было больше похоже на ракету, чем на самолет».


«Истребитель», - повторил его телохранитель.


«На его хвосте была маркировка чилийских ВВС. Я слышал, что мы передаем несколько истребителей Starfighter Чили. Доверяйте Министерству обороны, чтобы оно продолжало продавать его самолеты, даже когда его клиенты стали красными».


«Это очевидно, - сказал Белькев. «Они послали самолет охранять нас. Пора уже».


Самолет пролетел над головой на большой высоте.


«Я звонил по радио сегодня утром. Армия ничего не сказала о самолете», - пожаловался телохранитель.


«И что? Вы можете их по радио сейчас и поблагодарить. Продолжайте».


Телохранитель подошел к «лендроверу» с передатчиком и покачал головой. Белькев промокнул губы бумажной салфеткой.


«Видишь? Теперь он возвращается», - сказал он с большим самодовольством.


Истребитель снизился и несся обратно по пустыне к лагерю, готовясь пролететь прямо над нами. Все стояли и махали. Истребитель опустил нос и наклонился к нам. Это был момент, когда мои мысли закипели. Никто не посылает истребители в качестве прикрытия. Starfighter - это узкоспециализированный бомбардировщик / истребитель, штурмовик.


Я крикнул. - «Ложитесь, ныряйте все!»


Столбы пыли высотой в двадцать футов начали покрывать землю в сотне ярдов от нас. Из орудия самолета блестели прелестные блестки света. Белькев стоял прямо посреди траектории полета снарядов.


Я сбил его с ног блоком Миннесотского викинга


Он тяжело приземлился на спину и перекатился под стол. Я карабкался к защите разобранной палатки. Земля, на которой мы лежали, ползла, обнималась, прорвалась под очередью 20 мм. снарядов. Сквозь дым я видел, как стол над Белькевым летел по воздуху. Крик девочек вырвался сквозь гром, издаваемый двигателем истребителя, когда реактивный самолет оторвался от нас.


Обстрелом был разорван весь центр лагеря. Я подбежал к Белькеву и обнаружил, что ему еще повезло. Он съежился в позе эмбриона, нетронутый. Одному из его телохранителей повезло меньше. Мы нашли его тело лежащим на изорванной земле, с пистолетом в руке.


"Вы, американцы, за этим стоите!" - крикнул Белкев.


"Заткнись."


Он схватил мою рубашку и начал драться со мной. Я проскользнул под его неэффективным правым и держал его полу-Нельсоном. К этому времени из Land Rover вернулся главный телохранитель с озадаченным видом.


«ВВС не отправляли самолет».


Я хотел знать. - "Ну, они сейчас отправляют один, не так ли?"


«Да. Но пройдет десять минут, прежде чем у них будет что-нибудь здесь. Они говорят, что нам придется держаться».


Молчаливо говорилось, что у нас было столько же шансов против Звездного истребителя, сколько у муравья против ботинка. Единственная причина, по которой мы не были уничтожены с первого захода, заключалась в том, что обстрел начался слишком рано и разбросал нас. Даже сейчас мы слышали вой двигателя, когда он терял высоту и самолет начал вторую атаку. Я толкнул Белькева в руки телохранителю.


Грета закричала. - "Вот он!"


Мне пришлось говорить быстро, чтобы они могли меня услышать, прежде чем мой голос заглушил хриплый рев реактивного самолета.


«В пятидесяти ярдах слева есть канавка, где мы можем получить некоторую защиту. Бегите, когда я говорю« иди ». Я собираюсь выступить с этим в тылу ". Я потряс левую руку, и стилет упал мне в руку. «Это для всех, кто отступит. Хорошо, вот он. Идите!»


След пыльных перьев снова начал покрывать лагерь, пробиваясь прямо на нас. На мгновение группа стояла загипнотизированная, как животное, ожидающее удара кобры. Потом, когда я размахивал своим ножом, он сломался, и все бросились на ручья. Проблема заключалась в том, что как бы быстро мы ни бежали, этого не хватало, чтобы избежать преследовавшего нас кошмара. Сам воздух кипел от сильного свинцового дождя. Гейзеры пыли достигли меня, сдерживая мои шаги. Бонита упала, и я поднял ее, не останавливаясь. Мы не могли видеть других из-за падающей грязи, и мы все еще спотыкались, когда упали в ручей. Когда я взглянул вверх, я увидел, что истребитель прошел почти милю от лагеря и поднимался для следующего перевала.


"Все здесь?" - крикнул я.


Мне ответил хор испуганных голосов, но, похоже, никто не пострадал.


Грета задрожала. - "Мы в безопасности здесь?"


«Не будь дурой, - огрызнулась Лиля. «При его следующем проходе эта грязь рассыпается, как пыль. Затем при следующем проходе он убьет нас».


«Это грузовики», - истерически воскликнула Грета, указывая на «лендроверы». "Почему мы не побежали за грузовиками?"


«Потому что намного легче попасть в грузовик, чем в бегущего человека. Грузовики были бы только смертельной ловушкой», - сказал я ей.


Ручей был ненамного лучше этого. Пилот истребителя на этот раз сократил свою очередь, как если бы он обретал уверенность. Он уже снова приближался к нам, но на этот раз он сдерживал свою пушку, пока мы не смотрели почти прямо в кабину. Один из телохранителей начал давить на выстрелы, и мне пришлось протянуть руку и затащить его обратно в укрытие траншеи.


«Ты не собираешься беспокоить его этим», - крикнул я, но мои слова были потеряны в грохоте авиационной пушки. Вся сторона ручья взорвалась огнем. Куски земли взлетели на сотню футов. Мы были засыпаны ливнем мусора. Когда облако грязи наконец рассеялось, от земляного вала ничего не осталось. Рука телохранителя, которого я держал, была залита кровью. Он ругался по русски.


Я подполз к Белькеву.


«Дай мне свой жилет».


«Никогда. Уходи».


Некогда было спорить. Я ударил его кулаком в челюсть и смотрел, как его глаза закатываются. Затем я снял с него жилет. Когда я его надевал, Лиля схватила пистолет телохранителя и направила его прямо мне между глаз.


"Как вы думаете, куда вы собираетесь?" она зарычала на меня.


«Подожди, Лиля. Следующий переезд будет последним, если мы не сделаем что-нибудь быстро. Я перейду к джипу, и мне эта штука понадобится намного больше, чем ему».



Надо было добежать до джипа, стоящего в лагере. Это было приличное расстояние, но я вспомнил легкий пулемет, который был установлен сзади.


«У тебя не было бы шанса», - сказала она.


«Может, и нет, но небольшое действие даст нам время, пока не прилетят другие самолеты. Кто здесь может водить джип?»


Лиля опустила пистолет и покачала головой. Телохранитель зарычал, что если бы он мог использовать обе руки. Затем заговорили Роза и Бонита.


«Мы ездили на одном все время, когда были в женской милиции».


«Что ж, если мы когда-нибудь выберемся из этого живыми, ты можешь поблагодарить за меня Фиделя».


На этот раз «Звездный истребитель» приближался с меньшей скоростью и под другим углом, таким, чтобы он несся по длине канавки, а не поперек нее. Любой, кто попадется в его зону действия, будет мышью в ловушке.


"Давай!"


Выскочили из траншеи и побежали по разорванной земле. Крылья реактивного самолета на мгновение закачались от нерешительности, когда пилот заметил нас. Даже на более низкой скорости он летел со скоростью триста миль в час, и у него не было много времени, чтобы принять решение. Мы воспользовались нашим неожиданным появлением и побежали по прямой, а не зигзагообразно. Позади нас усилился шум двигателей реактивного самолета. Я ждал, когда его пушка снесет нас с лица земли.


Истребитель повернулся вправо и влево, сначала обстреливая нас, а затем людей в канаве. Но его минутное колебание отняло время, и было уже слишком поздно, чтобы нас рассмотреть. Разочарованный, потерявший угол, он круто поднимался, становясь лишь точкой в ​​небе.


Мы запрыгнули в джип, девушки уселись на переднем сиденье, а я - на заднем. Ключи были в замке зажигания, и у Розы плавно работал мотор, пока я подавал пластиковую ленту с боеприпасами в пулемет. Во время работы я дал ей указания, с чего начать движение, когда Звездный Истребитель вернулся для убийства.


"У нас будет коррида, да?" Бонита окликнула меня.


"Exactamente".


Самолет яростно повернулся к лагерю. Сомнений не было - он летел прямо к нам. В последний момент я тронул Розу за плечо, и джип покатился вперед. Мы проехали около пятидесяти футов на первой передаче, затем она сделала поворот на девяносто градусов вправо и с двойным сцеплением перешла на третью, и мы поехали.


Истребитель висел позади нас. Я чувствовал растущую ярость его пилота. Истребитель был оснащен ракетами класса "воздух-воздух", которые против нас были бесполезны. Он уже потратил впустую драгоценное время, и другие чилийские самолеты уже должны были подняться в воздух. Тем не менее, у него были пушка и стойка с пятисотфунтовыми бомбами, и это было слишком много, если я когда-либо это видел.


Роза была умелой. Джип использовал каждую неровность твердой почвы пустыни, чтобы лишить его нашего вида, что также усложняло задачу для меня, поскольку сейчас я смотрел прямо в приближающийся нос самолета. Я израсходовал десять дюймов обоймы, подпрыгивая в задней части джипа. Самолет не дрогнул.


Позади нас пронеслись гейзеры.


"Право, поверните направо!"


Пыльные шлейфы подобрались к шинам и взлетели в воздух, так что я не мог видеть, во что стреляю.


"Рывок!"


Джип прыгнул, когда снаряд оторвал часть его шасси, но след взорвавшейся земли повернулся от нас, когда самолет с криком пролетел мимо. Я только начал дышать снова, когда вся пустыня, казалось, взорвалась. Я не видел, чтобы он снимал бомбы со своей стойки. Тяжелый камень врезался мне в грудь; только бронежилет не давал ему выйти из спины. Чудом Роза удерживала джип в движении, пока пулемет вращался на его креплении, а я, ошеломленный, лежал на полу.


"Он вернулся, Ник!"


Истребитель резал повороты резче и ниже, покрывая дно пустыни со скоростью звука. Я едва стоял, когда пилот нажал на джойстик, и пушка снова начала грохотать по пустыне, когда истребитель приблизился к нам. Роза круто повернула руль вправо и, удерживая его, покатила джип по кругу.


«Нет! Срезай в другую сторону».


Мы направлялись прямо в поток пуль, которые летели в нас. Лобовое стекло джипа было разбито летящим камнем, и машина завизжала на двух колесах, когда мы плыли по линии огня. Истребитель немедленно свернул на другой поворот, чтобы снова обрушить на нас смертельный дождь.


Пушка реактивного самолета была MK 11, двухствольным автоматом с воздушным охлаждением и газовым приводом, которое стреляло 20-мм боеприпасами с электроприводом из восьмикамерного вращающегося цилиндра. Все изменилось после столкновения с индейцем, размахивающим болой. Время, за которое спусковой крючок пилота до пуска

снарядов составила одну трехтысячную долю секунды. Это то, что называется мгновенной реакцией. Единственное преимущество, которое у нас было, - это время реакции между мозгом пилота и его пальцем на спусковом крючке. Я мог бы, наверное, вдвое сократить это время. Проблема заключалась в том, что если я не попал в него - или в топливную магистраль - огонь, который у меня был, имел бы такой же эффект, как сильный дождь. Истребитель был чертовски крутым самолетом.


"Роза, как ты?" - неожиданно спросил я.


«Страшно, Ник. Когда другие самолеты будут здесь?»


Не вовремя, теперь я знал это. Пилот должен был нас давно прикончить, и удача у нас не вечно.


"Просто делай, как я говорю. Держи джип на тридцати, пока он не окажется на нас, затем сделай вправо и жми на газ. Ты не сможешь услышать меня, когда он подойдет слишком близко, поэтому просто продолжай поворачивать в сторону. пуль. На этот раз он будет идти очень низко и медленно ".


Именно это он и сделал, рассекая землю не выше пятидесяти футов, чтобы получить как можно более длинный угол. Я уперся ногами и выпустил длинную очередь. Я мог почти видеть, как снаряды летят к носу истребителя. Он открыл ответный огонь, задушив нас свинцовой пылью, каждая пуля способна пробить джип из стороны в сторону. Роза отчаянно рубила штурвал, пока самолет продолжал заходить, пилот резко давил назад и нажимал на спусковой крючок. С бомбодержателя виднелись две слезоточивые капли, летящие по воздуху. - закричала Бонита. Задние колеса джипа проскальзывали и крутились по земле, когда Роза пыталась отвернуться от падающих цилиндров.


Одна бомба упала в пятидесяти ярдах; другой был почти к нам на колени. Джип подбросило в воздух, как игрушечную машинку. Он упал на бок, выбросив нас, как кукол, и продолжал подпрыгивать. Мое зрение стало красным, когда я нащупал ноги; Я вытер кровь с глаз. Роза и Бонита были наполовину закопаны в землю, и у Розы текла кровь из ушей после сотрясения пятисот фунтов взрывчатки. Они оба были живы - но ненадолго. Я не знаю, сколько времени я потерял, ошеломленный на земле, но «Звездный истребитель» делал последний поворот для последнего удара.


Я помчался к джипу. Он встал на колеса. Лобовое стекло было срезано, а пулемет согнут вдвое. Я прыгнул за руль и включил ключ. На втором повороте мотор завелся. - Благослови всех мальчиков, которые делают джипы, - пробормотал я вслух. Я прошел расстояние в один фут, когда понял, что что-то еще было не так. Правого переднего колеса не было. Взорвано. Отсутствует.


«Ладно, летун, теперь только ты и я. Надеюсь, ты не против ходить по кругу».


Он пролетел над пустыней, как гигантский механический кондор, несущийся за жатвой. Я срезал вправо и держал колесо. Если бы я хоть сколько-нибудь старался уйти налево, машина перевернулась бы. Шнурок из 22-миллиметровых снарядов, сплетенных «Гатлингом» Истребителя, шел позади меня. С каждым ударом правая передняя часть джипа отрывалась от твердой земли. Теперь коррида действительно началась. «Может, я сошел с ума, - сказал я себе, - но внезапно убедился, что у меня есть этот бык.


Starfighter - один из самых совершенных самолетов, когда-либо производившихся - настолько сложный, что многие пилоты не захотят на нем летать. В Западной Германии это называют Роковой вдовой. Самолет построен по образцу ракеты; фюзеляж толстый и курносый, крылья острые, как бритва, короткие. Уберите руки с управления любого другого самолета, и он будет скользить за счет аэродинамической подъемной силы своих крыльев. У Starfighter есть все модели глиссирования кирпича, поэтому он получил такой мощный двигатель. Я уже знал по факту своего выживания, что этот пилот был нетерпеливым, но неопытным. Как мне сказали ранее, МИРисты только начинали проникать в чилийские ВВС. Человек, который пытался меня застрелить, должно быть, вошел одним из первых. Он использовал один из лучших молотков в мире, чтобы убить муравья, но в его руках был молот, который мог дать ответный удар.


Я свернулся на линии его огня, не обращая внимания на пушку. Один, затем два раза джип задрожал, когда врезались снаряды. Снаряды с рикошетом отскакивали от корпуса, некоторые из них попадали в мой жилет, как Смерть, пытаясь привлечь мое внимание. Я чувствовал сухой жар форсажной камеры, когда он уходил. Бык был готов.


Когда мотор джипа работал, я все еще сидел на трех колесах, когда он вернулся. Я был уверен в мрачном знании того, что - так или иначе - наша война сейчас закончится. Пилот тоже это знал. В двух милях от него он сбавил обороты, попав в поле зрения меня, сбавляя скорость на относительной скорости двести пятьдесят миль в час.


О мастерстве тореадора судят по тому, насколько медленно он может повернуть боевого быка вокруг себя.

Я гнал джип так быстро, как только мог, он рвал огромные колеи на земле, прыгая. За мной последовала и другая колея, выбитая пушкой и предназначавшаяся стать моей могилой. Затем, вместо того, чтобы пытаться прорезать его путь, я снова расширил свой круг, пока он не стал достаточно большим, чтобы самолет мог разворачиваться вместе со мной, облегчая ему задачу, насколько это было возможно. Позади меня огромный двигатель Истребителя снова давил на газ - и снова. Пушка догнала джип. Вторая шина лопнула. Я качнулся, пока другой снаряд не пролетел мимо моей головы и не открыл капот. Дым поднялся за секунды, и я ехал на измученном джипе насмерть со скоростью десять миль в час. Когда он полностью остановился, я сел за руль и стал ждать.


Пушка тоже прекратила свою деятельность, и наступила жуткая тишина. Затем над головой мелькнул истребитель, его мощный двигатель затих. Свист ветра вокруг крыльев издал печальный крик. Я выскочил из джипа и накрыл голову.


Я не знаю, что пролетело в голове пилота в эту последнюю долгую секунду полета. Он, должно быть, понял, что совершил фатальную ошибку, снизив скорость ниже двухсот двадцати миль в час, необходимых для удержания ракетоподобного истребителя в воздухе. Когда он включил форсаж и загорелся. Истребитель превратился из оружия в гроб. Он был слишком низко, чтобы катапультироваться - и единственный способ снова запустить реактивный двигатель - это нырнуть на скорости.


Какими бы ни были его мысли, мозг, спусковой палец, пушка и Звездный истребитель стоимостью в миллион долларов взорвались бомбой, сотрясшей Атакаму, выпустив черно-красный огненный шар, который покатился на тысячу футов. Когда вторичные взрывы превратились в новые огненные шары, я устало поднялся с земли и заковылял обратно к тому, что осталось от лагеря.


Бой быков закончился, и в боях бык никогда не побеждает.






Глава двенадцатая





Военный поезд подъехал к станции Мапочо в Сантьяго, и я увидел, что правительственные чиновники были выстроены на перроне, чтобы приветствовать вернувшегося героя Александра Белькева. Солдаты в стальных касках ходили по подиумам старого вокзала в викторианском стиле, настороженно следя за каждым в толпе. Сначала я подумал, что их присутствие было для защиты Белкева, но потом я увидел уверенную фигуру президента Альенде, марширующую к нам по платформе.


Белькев выступил вперед и получил свою награду - поцелуй Альенде; затем, обняв друг друга, двое мужчин спустились по платформе, оставив нас позади. Единственным из нашего окружения, кто последовал за нами, был главный телохранитель с перевязанной рукой.


Когда платформа была окончательно очищена от всех бюрократов, девушки Белькева тоже ушли. Я спустился по трапу к багажному отделению. Туда на гидравлическом лифте спускался металлический гроб с останками телохранителя, убитого в пустыне. Служащий искал кого-нибудь, кто мог бы подписать квитанцию ​​о доставке.


«Я возьму это», - сказал я.


"Есть ли у вас документы?"


«Я из КГБ, ты можешь сказать?»


Я расписался «Никита Картер» и добавил адрес российского консульства. Это было меньшее, что я мог сделать для человека, который сражался со Звездным истребителем с пистолетом.


С вокзала я пошел к врачу, и мне зашили раны. Ни одна из пуль с самолета не достигла меня, но вскоре я обнаружил, что бронежилет был настолько разбит, что его каркас вонзился мне в грудь в десятке мест. После этого я прогулялся по проспектам Сантьяго, а позже съел редкий аргентинский стейк и хорошее чилийское вино. Это заставило меня снова почувствовать себя почти человеком.


Я медлил за чашкой эспрессо с цедрой лимона, когда две руки мягко скользнули по моему горлу.


«Роза».


Улыбаясь, она отпустила меня и села.


"Откуда ты знаешь?"


«Просто будь счастлив, что я это сделал. Я думал, тебя и Бониту отвезли обратно в отель».


Вместо ответа она уставилась на мою тарелку. Я помахал официанту и попросил еще стейк. Оно выходило из гриля горячим и редким, и после того, как она съела большую часть его, я смог получить от нее ответ.


«Больше этого не надо. Тебе просто нужно отвезти меня и мою сестру обратно в Соединенные Штаты, в Нью-Йорк. Я не собираюсь проводить еще один день с этой свиньей и его консервированным гуляшем».


«Ты же знаешь, Роза, я не могу этого сделать».


Ее прозрачные темные глаза умоляюще смотрели на меня. Конечно, она действовала, но не без уважительной мотивации.


«Ты должен. Ты будешь. Я знаю тебя, Ник. Мы с Бонитой рисковали жизнью ради тебя в этом джипе. У меня все еще болят уши, и все мое тело покрыто синяками. Я сделал это для тебя - и ты взамен возьми меня в Нью-Йорк ".


Она закончила говорить и быстро перешла к десерту - карамельному заварному крему, щедро залитому ромом. Беда в том, что она была права; она рискнула своей жизнью ради меня. Я был бы довольно подавлен, если бы не готов был рискнуть ради нее сейчас.


«Роза, как я собираюсь это объяснить, когда я появлюсь с двумя кубинскими красавицами в купальниках?»


«Мы можем быть вашими переводчиками».


"Я говорю на испанском."


«Ты можешь забыть. О, спасибо, Ник. Спасибо. Я знал, что ты это сделаешь».


«Я не сказал, что буду, черт возьми». Я закурил и буквально запылал. Затем, зная, что меня гложет, я вздохнул. «Хорошо, я что-нибудь придумаю».


«Я знла», - торжествующе закричала она и проглотила последнюю ложку заварного крема, прежде чем встать и взять меня за руку. «Теперь у меня есть для вас угощение. Однажды вы увидели, как я танцую на унылом дипломатическом приеме. Ничего подобного. На этот раз вы увидите, как я танцую по-настоящему».


Мы поймали такси и покинули широкие проспекты Сантьяго, когда мы вошли в район узких извилистых улиц и близко расположенных домов, построенных в другом веке. Мы вошли в кафе на углу, которое было увешано плакатами с футболом и корридами. Группы старых испанских гитар свисали с балок потолка. Очевидно, днем ​​Роза была занята, так как владельцы с энтузиазмом встретили ее, и седой мужчина немедленно снял одну из гитар и начал ее настраивать.


На этот раз не было ни мысли о политике, ни о министре торговли из России, чтобы отравить сцену. Роза танцевала, пока старик пел, и ее грация вернула его голос к прежней силе молодости и живости. Я захлопал в ритме, к которому присоединилась остальная импровизированная публика. Теперь у меня не было никаких сомнений в том, что Роза привлечет сотни клиентов в шато Мадрид в Нью-Йорке.


Покрасневшая и закруженная, она подлетела ко мне на руки, и я почувствовал каждое биение ее возбужденного тела на своей груди. Мы вышли из кафе и пошли прямо в отель, прямо в мою комнату. Ее взъерошенное платье фламенко упало на пол, как взлетающая птица, и я отнес ее к кровати.


Наши занятия любовью перекликались с ее танцем, страстным и диким. Она смаковала последнюю каплю и заснула у меня на груди, все еще обнимая меня ногами, с улыбкой на губах.


Разбудил нас стук в дверь.


«Никита, это я, Лиля».


«Не сейчас, Лиля. Я сплю».


«Ты не понимаешь, я должен тебя увидеть».


"Я занят."


«Ты спишь и занят? Ах, я понимаю», - сказала она обвиняющим голосом. «Тогда тебе лучше избавиться от нее, кем бы она ни была. Белькев пропал».


Мы с Розой сели как один. Я быстро обернул ее простыней и толкнул в ванную. Затем я оделся и впустил Лилю.


"Где она?"


«Неважно. Что ты имеешь в виду, он пропал?»


«Это одна из тех кубинских девушек? Я убью ее».


«Белькев, помнишь? Что случилось?»


Рыжие волосы Лили вспыхнули, когда ее глаза осмотрели комнату. Неохотно она перешла к теме.


«В Министерстве торговли был приветственный прием. Присутствовало несколько студентов из университета. Некоторые из них были девушки. Они были немного хорошенькими. По крайней мере, Белкев, похоже, так думал, судя по как он говорид с ними, приглашая их присоединиться к нему здесь, в отеле. Я сказала ему, что это не разрешено, что мы должны сначала проверить, были ли они МИРистами или нет. Он сказал, что ни одна из девушек не были задержаны на стойке регистрации, если бы они были. "


Продолжай.


«Ну, я думал, что он будет выполнять приказ, но мы разделились в толпе, и когда я попытался его найти, он ушел. Солдат, который сторожил у здания Министерства, сказал, что видел, как Белькев садился в такси с двумя студентками ".


Я начал расстегивать рубашку.


"Разве ты не собираешься ничего делать?" - возмущенно спросила Лиля.


«Послушайте, я выполнил свою работу. Так или иначе, мне удалось сохранить жизнь этого вашего извращенца по всей стране Чили. Я вернул его в Сантьяго и передал в целости и сохранности в руки вашего аппарата безопасности. здесь. Если он так хочет, чтобы его убили, это ваша головная боль. Я закончил. "


«Я предоставлю в ваше распоряжение всех имеющихся агентов».


«Я знаю. Я знаю, как ты работаешь. Головорезы бегают по улицам, как сумасшедшие, и ничего не добьются. Держу пари, у тебя даже нет имени таксиста.


"Мы будем искать."


«К тому времени Белкев будет кормить акул в океане».


На выходе она захлопнула дверь. Роза вышла из ванной.


"Ник, я думал, ты останешься здесь со мной. Почему

ты надеваешь пистолет? "


Я привязал ножны к запястью и проверил их. Стилет скользнул мне в ладонь.


«Ты сказал ей, что не собираешься помогать. Теперь ты передумал? Ты, должно быть, сошел с ума».


«Я был бы сумасшедшим, если бы хотел, чтобы за мной следил весь КГБ». Я поцеловал ее в лоб. "Не жди".


Я поймал такси на бульваре Бернардо О'Хиггинса и дал водителю адрес, который находился в квартале от Министерства, которым руководил мой контактный агент AX. Никогда не возникало вопроса, иду ли я за Белькевым или нет. Проблема заключалась в том, как сделать это, не вовлекая КГБ с установкой AXE в Чили или давая шанс сорвать операцию по спасению в одной из тех перестрелок, в которых все заканчиваются смертью, особенно заложника, которого вы пытаетесь спасти. Заговор о перевороте необходимо было остановить, как бы я ни относился к Белькеву. То, что я чувствовал к Лиле, тоже было связано с этим. Вы не можете переспать с женщиной, даже если она ваш враг, без малейшего участия. Когда она вернулась в Москву, смерть Белькева автоматически стала бы ее приговором.


Я обнаружил, что черный ход Министерства начал открываться еще до того, как я постучал. Там стоял сам министр, немного растрепанный и явно расстроенный. Было почти десять вечера, а Белькев отсутствовал более часа.


«Я ждал тебя», - объявил он. «Это действительно очень плохие новости о русском. Мы были на грани ареста главарей во всех трех странах. Они все еще могут победить нас, если убьют его сегодня вечером».


"Разве ты не можешь поднять рейд?"


«Невозможно. Все уже установлено. Ты хоть представляешь, где он может быть?»


«Вот о чем я собирался тебя спросить. Разве ты не знаешь, где живут люди, которые его забрали?»


Он покачал головой.


«Они использовали вымышленные имена, чтобы попасть в приемную. Все это было сделано очень умно, используя этих девушек, чтобы воспользоваться его основной слабостью, и в последний час тоже».


Министр выглядел старым, старым и избитым, когда он шагал по голому полу, где я не так давно сложил обугленные куски бумаг китайского посыльного.


«Хорошо, МИРисты не идиоты», - начал я. «Скажем даже, они не профи, и в этом случае Белкев, вероятно, все еще жив. Так работают умные любители. У них нет чувства времени, и они слишком милые».


«Какое это имеет значение? Он у них, и это всего лишь вопрос часов, когда он умрет».


«У нас будут все ответы - и многое другое - когда я его найду».


Через десять минут я вернулся в такси и пролистал список адресов, где, как известно, тусили агитаторы МИРИсты. Первым адресом была дискотека, манеж для бедных маленьких богатых мальчиков, папы которых платили за их марксистские игры. Когда я вошел туда, я почувствовал, что все взгляды следят за мной. Я подошел к кофемашине и затем спросил у прилавка, был ли русский раньше с двумя девушками.


«Нет, сеньор, никого подобного не было. Espresso o con leche?»


Враждебность была сильнее кофе. Когда я уходил, я услышал звук отодвигаемого стула. Вместо того, чтобы поймать такси, я неторопливо пошел по проспекту, а когда добрался до угла, я резко развернулся и выскользнул в дверной проем.


Затем я увидел стоящего спиной ко мне молодого человека с широкими плечами. Он вытащил свинцовую планку, спрятанную под свитером из викуньи, и осторожно огляделся. Я ждал, и когда он проходил мимо, моя рука вылетела наружу.


"Que…"


Я швырнул его к облупившейся штукатурке стены и ударил кулаком в живот, когда он отскочил назад. Его пальцы уронили штангу, и я поймал ее, прежде чем она упала на землю. Пока он все еще глотал воздух, я прижал планку к его горлу.


"Где они?"


Я немного ослабил давление, чтобы он мог ответить.


"Я не знаю, кого вы имеете в виду".


Штанга прижалась его головой к стене, а затем он метался, как пойманная рыба.


"Отра вез, чико. Где они?"


«Делай, что хочешь, свинья. Я тебе ничего не скажу».


Забавно, как они всегда так думают. Они не усвоили, что храбрость, как и деньги, - это не то, чего вы желаете. В этом случае мальчик спас руку от медленной, мучительной перелома, когда сказал мне, что Белькев и девочки зашли в кафе, а затем ушли в другое. Способ проверить такую ​​информацию - сказать своему информатору, что он идет с вами, и если информация окажется неверной, обе руки будут сломаны. Я выполнил эту процедуру.


"Это правда!"


"Хорошо, тебе не обязательно идти со мной. Но тебе


следует быть осторожнее, когда несешь такую ​​штангу. Вы можете уронить его себе на ногу и пораниться ».


Второе кафе было более откровенно политическим. Это было мрачное, «атмосферное» место, украшенное антиамериканскими граффити и населенное угрюмыми типами, которые еще не поняли, что револьвер 38-го калибра нельзя спрятать в водолазке. Увидев телефон на стене, я был уверен, что они были предупреждены о моем прибытии. Когда я шел к залитой вином стойке, я увидел, как один из бородатых посетителей высвободил руку из своего пуловера.


Я повернулся и выбил пистолет из его рук. Как я и надеялся, он вскочил со стула, ударив меня по челюсти. Я проскользнул под нее, схватил его за спину и прислонил к плакату с надписью «Смерть империалистам Янки и их бегущим псам».


К этому времени его соотечественники уже держали в руках ружья, каждый нацелен на точный выстрел в меня. Я потряс руку, и стилет пролился мне на пальцы. Я ткнул его острием в горло хулигана.


«Вы можете стрелять, если хотите», - сказал я им. «Либо ты убьешь его, либо я, если ты этого не сделаешь».


«Любой из нас готов умереть за это дело», - крикнула девушка с другой стороны кафе.


«Правда? Спроси здесь своего приятеля. Ты играешь с его жизнью. Спроси его, не хочет ли он, чтобы ты его застрелил».


Мужчина в моих руках ничего не сказал. Я бы назвал его мальчиком, за исключением того, что заметил, что многим «ученикам» было за тридцать, что слишком стар для того, чтобы ожидать прощения за подростковые мечты о величии. Кроме того, эти персонажи несли ответственность за царство террора, которое включало убийства, похищения и множество других злодеяний.


«Мы не будем стрелять», - наконец сказал один из пожилых мужчин. Он демонстративно положил пистолет на стол. «Мы не будем стрелять, но и ничего вам не скажем».


При его словах остальные положили пистолеты рядом с его. Я слишком ясно видел его точку зрения. Время работало против меня, как и любой тупик.


«Мы знаем, кто вы, и знаем вашу репутацию жестокого человека, Картер», - продолжил представитель. «Но даже такой человек, как ты, не стал бы пытать одного из нас на глазах у всех». Он огляделся в поисках согласия. «Так что ты можешь собрать свои инструменты и убираться отсюда».


На долю секунды я взвесил боль, которую я мог бы причинить человеку, которого держал в своих руках, против ядерного холокоста, который последовал бы, если бы я не двинулся на него. Он потерял. Я резко откинул его волосы назад и выставил его белое горло взорам всех присутствующих в комнате. Стилет был доведен до тонкости иглы. Я скользнула полукругом над его глотающим адамово яблоко, разрезав только кожу, но затянув завесу крови.


«Жилой дом Боливара», - кричала девушка. «Они отвезли его в…»


Он приглушил ее рот, когда я двинулся к двери, мой заложник был щитом.


«Ты можешь поблагодарить свою девушку за свою жизнь», - прошептала я ему на ухо. Затем я бросил его обратно внутрь, на пол, пнул ногой назад, чтобы распахнуть за собой дверь, и швырнул первых мужчин, которые пошли за мной.


Bolivar Apartamientos представлял собой многоэтажный жилой дом, расположенный между университетом и самым богатым районом Сантьяго. Он возвышался на десять этажей над современным бульваром, десятью этажами с застекленными квартирами и блестящими балконами. Белкев и я каким-то образом пережили атаки злобных инков из доколумбийского прошлого Чили и смертоносную пушку реактивного самолета в пустыне - только для того, чтобы прибыть для последней битвы в жилой дом, который, возможно, был найден в Риме. Париж или Лос-Анджелес. Тротуары были покрыты дорогой разноцветной мозаикой, трава была зеленой и только что скошенной, а форма швейцара была новой.


«Уже очень поздно», - пожаловался он. "Кого вы хотели видеть?"


Я пьяно сутулился, и когда я говорил, это было с невнятным кубинским акцентом.


«Все, что я знаю, это то, что я должен быть на вечеринке. Они сказали, чтобы я приехал».


"Кто это сказал?"


Я нащупал в карманах несуществующий лист бумаги.


«Я где-то записал имя. Я не помню. О да. Они сказали идти прямо в пентхаус».


«Ах, конечно». Он криво улыбнулся мне. «Вот где они все сегодня вечером. Все гуляют. Должно быть, полная луна». Он перешел к домофону. "Кто я должен сказать, что идет?"


«Пабло. Они знают кто».


«Бьен». Он нажал кнопку и заговорил в трубку. «Hay un caballero aqui que se llama Pablo. Dice que le esperan». Он слушал, когда задавали вопрос, а затем ответил: «Es mucho hombre pero boracho. Cubano, yo creo. Está bien».


Он повесил трубку и повернулся ко мне.


«Вы были правы, вас ждут. Нажмите номер десять в лифте удачи. ".


Я вошел в лифт и сделал, как он сказал. Он сказал мне, что наверху ждут пьяного кубинца. Я в этом сомневался. Я нажал номер девять.


В коридоре девятого этажа было пусто и тихо, но сверху доносились звуки музыки самбы. Я вошел в подъезд и сделал две ступеньки за раз.


Я осторожно толкнул дверь. Двое мужчин стояли перед лифтом и смотрели в пустое место , держа руки в куртках, как будто они только что что-то убрали. Прежде чем войти в холл, я расстегнул куртку, чтобы беспрепятственно взяться за пистолет. Затем я подошел к ним. Пораженные, они посмотрели на меня хмуро и подозрительно. Затем один из них приветливо развел руками.


«Пабло, мы думали, ты никогда не доберешься сюда. Профессор и его жена всю ночь спрашивали о тебе».


Хорошо, сказал я себе, они не хотят перестрелок в зале, если они могут этого избежать. Значит, Белкев еще дышит.


«Ну, вечеринка может начаться, потому что я сейчас здесь», - засмеялся я. «Просто покажи мне дорогу».


«Вот для чего мы здесь», - усмехнулся он.


Они разделились, по одному с каждой стороны от меня, пока мы все вместе шли к последней двери в холле. Один из них позвонил в дверь.


«Здесь тебе действительно будет весело, Пабло», - сообщил он мне, похлопывая по спине.


Миниатюрный глаз наблюдал за нами через глазок, а затем я услышал звук отстегивающейся цепи. Дверь открылась, и мы вошли.


Гостиная находилась рядом с фойе, и звуки вечеринки достигли моих ушей. Путь преградила экзотическая женщина в шелковой мантии с узором инков. У нее были черные как смоль волосы и хриплый голос актрисы. Когда она заговорила, она жестикулировала золотым мундштуком.


«Пабло, дорогой».


Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня, и обняла меня за шею.


«Прости, что опоздал», - пробормотал я.


«Не волнуйся, дорогой человек. Нам просто нужно было начать без тебя. Ну, ты знаешь процедуру. Вы можете снять одежду в комнате горничной».


На секунду я не понял. Я не понимал, то есть до тех пор, пока один из голосов, который я слышал в другой комнате, не материализовался в плоть, когда он подошел к арке фойе. Он принадлежал блондинке, которая хихикала и держала бокал, причем абсолютно голая.


«Конечно, я выйду через секунду», - сказал я.


"Вам не нужна помощь?" - с надеждой спросила хозяйка.


«Спасибо, я справлюсь».


Комната горничной находилась рядом с фойе. Я залез в нее и закрыл дверь, заметив, что на ней нет замка. Эти люди были хорошенькими. Белкев может быть, а может и нет. Я не узнал бы, пока не присоединился к веселью и играм, и я не мог бы этого сделать, если бы меня не раздели до баффа - а это означало, что я оставлю пистолет, нож и газовую бомбу. Что ж, выбора не было. Я снял одежду и аккуратно сложил ее на кровати. Оружие я положил под матрас. Я в последний раз взглянул на себя в зеркало, отдал честь своему изображению слабым знаком «мир» и вошел, чтобы присоединиться к группе.


Могу только сказать, что это была не вечеринка, а оргия. Неудивительно, что Белькева было так легко втянуть в это. Некоторые пары стояли и разговаривали вместе, но большинство из них запутались на роскошном диване и стульях, а некоторые беззастенчиво занимались любовью на полу. Резкий аромат марихуаны наполнил воздух.


Моя хозяйка, еще более привлекательная без халата, небрежно перешагнула через пылкую пару и протянула мне выпить.


«Тост за победу», - предложила она.


«Победа масс», - ответил я и осторожно сделал глоток. Белый ром, больше ничего.


Она провела пальцами по моей груди и по свежим швам.


"Пабло, ты дрался или что-то в этом роде?"


«Я был плохим мальчиком. Ты меня знаешь».


«Может быть, сегодня вечером я это сделаю», - сказала она многозначительно и вслед за заявлением кивнула массивному усатому мужчине, который разговаривал с людьми, сидящими на диване. Он был похож на Нептуна, окруженного морем извивающихся спинок и скрученных ног. «Мой муж настолько ревнив, что мне трудно повеселиться на этих вечеринках. Все, что я могу делать, это смотреть, как все остальные хорошо проводят время».


«Я вижу, что они именно это и делают».


Я взглянул на нее и поймал, как она лукаво делает мысленные записи обо мне.


«Выпей еще, Пабло».


Перед ее возвращением свет приглушили. Я устроился спиной к стене и пытался осмотреться, не чувствуя себя проклятым вуайеристом.


"Это все?" - спросил я, когда она протянула мне стакан.


К нам шла девушка, ее


здоровая грудь двигалась в бледном свете. Кто-то схватил ее сзади, и она упала на спину с раскинутыми руками. Мужское тело приблизилось к ней.


«О, в спальнях есть несколько скромных людей», - весело сказала она. «Скажи мне, Пабло, ты думаешь, что я привлекательный?»


Она наклонилась вперед, так что ее грудь коснулась меня.


«Очень привлекательно. Я всегда это говорил».


Она дотянулась до лампы и выключила ее. Теперь гостиная была в полной темноте.


"Тогда что тебя сдерживает?" прошептала она мне на ухо. «Темно. Мой муж ничего не видит».


Она нашла мою руку, потянула к себе.


«Просто я немного скромнее», - сказал я ей.


«Но тебе не о чем скромничать, Пабло».


"Может быть. Как ты думаешь, в твоей спальне кто-нибудь есть?"


«Пойдем посмотрим».


Она снова взяла меня за руку, и мы направились сквозь толпу людей на полу в холл в дальнем конце гостиной. Я услышал, как она открыла дверь, и мы вошли. Обернувшись, она страстно поцеловала меня, а затем включила свет.


«Прямо как русский», - с удовлетворением сказал полностью одетый мужчина с нацеленным мне в грудь пистолетом 38-го калибра.


Он стоял перед кроватью с двумя другими мужчинами, тоже держа нацеленные на меня револьверы. По обе стороны от двери стояли еще два человека - братья Гарсия навели пистолеты-пулеметы. У одного из них на левой ноге была сандалия. Белькев скорчился в углу спальни, голый и с чулком во рту.


«Вы очень хорошо поработали, Мария», - сказал ведущий нашей хозяйке. "Сложно было?"


«Нет, он такая же развратная свинья, как и другие, только лучше экипирован».


«Спасибо», - признал я.


«С тебя хватит, убийца». Вождь сердито ткнул в меня пистолетом. «Ты почти все испортил. Даже сегодня вечером ты пытался остановить революцию. Глупец, никто не может остановить это. Сегодня вечером армии МИРистов восстанут по сигналу смерти ревизиониста. Вы знаете, что это такое, эта партия? это праздник, празднование его и вашей смерти. Даже когда вы были в пути, мы ставили ловушку для вас так же, как и для русских. И вы попали в нее. Разве вы не чувствуете себя теперь немного смущенным, стоя вот так? "


«Прошло так много времени с тех пор, как я краснел. Однако я признаю, что ситуация выглядит плохой, если вы хотите, чтобы я сказал это».


«MIRistas опирается на великолепную ядерную мощь Китайской Народной Республики. Три величественных государства объединились в одну революционную армию, которая будет контролировать всю Южную Америку», - продолжал он фанатично. Не думаю, что он даже слышал то, что я сказал. «И в качестве бонуса сто тысяч долларов, которые китайцы заплатят за вашу смерть».


Пока я солгал, я провел некоторые вычисления, и независимо от того, использовал ли я новую математику или старую, все выглядело так, как будто он собирался попасть в награду. Он был мне ближе всех; Я мог взять его и еще одного, в результате чего в меня попали три человека. Еще один шаг, который стоит рассмотреть, будет направлен на хромого брата Гарсиа. Я не сомневался, что смогу добраться до него живым и схватить его автомат. У меня также не было сомнений, что я умру прежде, чем успею очистить комнату. Я огляделся в поисках другого возможного оружия. Это был обычный будуар богатой женщины, заполненный мягким креслом, шкафом, набитым одеждой, кроватью, ночным столиком, комодом и туалетным столиком, заполненным ночными кремами, лаком для волос, косметикой и снотворным. Ничего особенного в качестве оружия.


«Кто-то обязательно услышит выстрелы поверх музыки. Что, если полиция прибудет сюда раньше, чем это сделает революция?» - парировал я.


«Мы будем стрелять, если нужно, но у нас есть план получше. Видите этот балкон? Через минуту двое пьяных иностранцев, пришедших на вечеринку на оргию, начнут драку на нем. К сожалению, они оба упадут насмерть. Мы будем свидетели ».


Хозяйка уступила дорогу. МИРИста поднял Белькева на ноги и вынул изо рта кляп. Тут же русский заплакал и опустился на колени, как тесто.


«Поднимите его», - приказал вождь.


Двое из его соратников потащили Белькева к двери балкона и открыли ее. В спальню вошел прохладный ветерок, приглашая нас на десять этажей тьмы. Вдалеке виднелись огни университета, некоторые из них - маяки победы студентов МИРИсты. Будет ли им послан какой-нибудь сигнал с балкона, когда мы упадем?


Белькев вцепился в ножку кровати. Один из наших похитителей ударил Белькева прикладом пистолета, и русский с криком ужаса ослабил хватку.


«По крайней мере, ты знаешь, как умереть», - сказал мне лидер.


Это то, что я постоянно говорю людям: «практика ведет к совершенству». Пока мы ждем, пока ваши люди снимут Белкева с пола, не возражаете, если я выкурю последнюю сигарету? У меня это традиция.


МИРИста рассмотрел просьбу и пожал плечами. Я бы использовал его сигареты и спички. Чем они могут быть опасны?


К этому времени Белькев уже был на ногах, дико озираясь по сторонам и снисходя до пощады. Ствол револьвера вонзился в слой жира, который дрожал вокруг его живота.


«Поторопись», - сказал мне вождь.


«Спасибо, я сам зажгу».


Теперь Белкев был в дверном проеме балкона, нехотя пополз назад к перилам. Он посмотрел вниз и, представляя падение на тротуар, слезы навернулись ему на глаза. Я стоял рядом с дверным проемом, возле туалетного столика, затягивая в последний раз дешевую сигарету.


«Ты мужчина, Белькев. Не веди себя так», - сказал я ему.


Пока их глаза были обращены на полусумасшедшего Белькева, моя рука двигалась - не слишком быстро, просто любопытно - и взяла аэрозольный баллончик лака для волос хозяйки. Рядом со мной был брат Гарсия. Мое движение ничего не значило для него, но на лице лидера появилось понимание. Его пистолет вращался, и его рот открывался, когда я нажал на наконечник банки и поднес к нему еще горящую спичку.


Пятиметровый язычок пламени вылетел из банки и лизнул переднюю часть его рубашки. Язык подошел к брату Гарсиа, который стоял ко мне даже ближе, чем вождь. Он нажимал на спусковой крючок пистолета-пулемета, когда его хлопковый костюм вспыхнул огненным цветом. Его палец, травмированный током, сильно сжал спусковой крючок, когда он рухнул во время вращения. Даже его блестящие волосы горели к тому моменту, когда он упал на пол.


Его брат, хромавший, поднимался с пола, от которого он нырнул, когда выстрелы пронеслись по комнате. Я сорвал покрывало с кровати и набросил на него, ослепив его, а затем бросил материал в извивающееся поле пламени. Несколько случайных выстрелов вылетели из-под горящего покрывала, но были эффективны только в том, чтобы удерживать других МИРистов прижатыми к полу. Он отчаянно пытался оторвать горящую ткань; она цеплялась за него все крепче цепкими красными руками. Крик агонии, заморозивший кровь, вырвался из пламени, и вся масса побежала к тому, что должно было быть дверью. Это не так. Он прошел через балконные двери, как баньши, и вылетел в воздух, крутящийся метеор, подпитываемый набегающим воздухом.


Были еще два МИРИста, у которых были пистолеты, а у меня была только быстро опорожняемая банка. Несмотря на это, они прорвались к двери. Я разбежался, так как первый просто повернул ручку и приземлил его на спину с отсутствием двух ног. Его голова пробила панель на другую сторону, и он повис, потеряв сознание. Я поправил пистолет последнего стрелка и позволил ему высунуть 38-й калибр в потолок, так как наверху никто не жил. Затем я упал ему на плечи с окоченевшими руками, сломав ему ключицы. После этого, на всякий случай, я подошел к его падающей челюсти и разбил ее до соединения с черепом. Я поднял его и бросил в направлении балкона, которое я считал основным. Моя цель оказалась лучше, чем я думал. Он выплыл в синеву и исчез.


«Давай, Белькев. Кто-то должен задуматься, откуда берутся эти тела».


"Не так быстро."


Я обернулся. Голос принадлежал черноволосой хозяйке дома. Она прижала обугленный автомат к голому животу. Когда она сказала мне, что собирается пустить последнюю пулю в мое тело, она сознательно обошла кровать и отрезала мне единственный путь к побегу. Пистолет казался особенно уродливым на фоне ее тонкой бледной кожи. Это было соединение смерти и эротизма - достаточно подходящий финал для любого мужчины.


«Я выигрываю», - сказала она и уперлась в ноги, готовая взяться за оружие.


Затем ее черные волосы внезапно стали красными. Ее брови загорелись, она выронила пистолет и закричала. С нечеловеческой силой она распахнула сломанную дверь и побежала по коридору, увлекая за собой огромный огненный флаг, пламя от ее волос осветило весь коридор.


В спальне мелькнул огонь и погас во рту банки, которую держал Белькев.


«Давай, товарищ, - настаивал я. «Я думаю, что на этот раз мы действительно измучились».


Ничто не разорвет оргию быстрее, чем женщина, пробегающая через нее, как римский факел. Мы с Белкевым пробились из толпы перепуганных тусовщиков, которые слонялись вокруг и пытались вытащить свою одежду из комнаты горничной, и вошли в холл. Там все, что нам нужно было сделать, это остановить первых двух мужчин, вышедших из квартиры.


и снять с них одежду. Все так просто, если ты организован.


Внизу швейцар вытаращил глаза в толпе, сбившейся вокруг тел мертвых MIRistas. Мы с Белькевым пробежали - если можно так выразиться, про переваливавшегося Белькева - пару кварталов и поймали такси.


На этот раз он был полон духа товарищества и благодарности, но я вспомнил, что видел в квартире. Это был вид аэрозольного баллона, направленного прямо на меня сразу после того, как он поджег хозяйку. Если бы банка в этот момент не кончилась, Белькев убил бы меня.






Глава тринадцатая





«Подтвердите субмарину CPR G-класса», - сказал нам гидролокатор.


Мы были в старом Супер Созвездии, на высоте пяти тысяч футов и в ста милях к западу от чилийского побережья. Со старыми Конни забавно то, что они могут оставаться в воздухе вечно, а затем ВМС США ремонтируют их и превращают в летающие вычислительные центры. Мне это объяснил капитан, ответственный за операцию.


«Если бы подлодки G-класса были с ядерными двигателями, мы могли бы отслеживать их с помощью спутника, потому что они оставляют слой тепла через океан, который мы можем уловить с помощью инфракрасных сканеров. Но в таком случае мы должны обратиться к Компьютерам. Мы бросаем несколько гидролокаторов на поверхность океана, а затем расслабляемся и позволяем им делать свою работу. Они сами триангулируют положение и глубину нашей цели, но это только начало. Некоторые довольно сложные В настоящее время разрабатываются формы гидролокатора, и одним из них является голографический гидролокатор, что означает, что эти буи передают трехмерное изображение врага, чтобы мы могли точно определить происхождение и класс подводной лодки. Это дает нам подсказки о том, что скажите нам, атаковать ли и как ». Он улыбнулся. «Конечно, я никогда не думал, что пошлю человеческую торпеду».


«По крайней мере, я не был добровольцем», - сказал я, взглянув на свой водолазный костюм.


Водолазы ВМФ, тоже в водолазныхых костюмах, засмеялись, и в этот момент в нашу секцию самолета вошел радист и передал нам рапорт.


«Рейды в Сантьяго, Антофагасте в Чили, Ла-Пасе и Сукре в Боливии, Лиме и Трухильо в Перу - все прошли успешно», - вслух зачитал капитан. «Радиомолчание в течение часа гарантировано».


«Молчание или нет, - продолжил он, - китайцы узнают, что все развалилось гораздо раньше. Нам лучше начать».


Трое водолазов, капитан и я двинулись к корме гудящего самолета. Когда мы подошли к нему, бомбоотсек был открыт, и над ним висели три предмета, которые, как и все остальное, были похожи на крышки люков.


«Хромированная сталь с вакуумными замками. Они упадут так же, как и вы, на высоту тысячи футов, а затем откроются тормозные парашюты. Желоба высвободятся при соприкосновении, и эти надувные кольца расширятся. Вот датчик, который будет позвольте вам регулировать количество воздуха в кольцах, чтобы вы могли маневрировать ими под водой. Главное - действовать быстро, прежде чем китайцы смогут отправить хоть одного человека ».


«Приближаемся к зоне высадки», - передал домофон.


«Удачи, кто бы вы ни были». Капитан пожал мне руку, а затем руку каждому водолазу.


Конни сделала два паса. На первом из них металлические щиты один за другим вылетели в голубой Тихий океан почти на милю ниже. Когда «Конни» повернулся, стойка, на которой стояли щиты, была снята с дороги, и четверо из нас, которые упадут на следующем проходе, стояли у зияющего бухты.


«В зоне», - снова проревел интерком.


Я поднял руку и шагнул в стремительный воздух. Распростертый, я упал в управляемом пикировании. Море закруглялось во все стороны. Я заметил щиты впереди и внизу и наклонил руки, пока не отклонился на пятнадцать градусов. Ветер дергал мой гидрокостюм и свистел вокруг баллонов с воздухом, привязанных к моей спине. Остальные водолазы последовали за ними.


На высоте тысячи футов я дернул за шнур и подпрыгнул, когда желоб открылся. Теперь нужно было потянуть за красные свинцовые шнуры, чтобы направить меня в яблочко. Я ударился о воду в двадцати футах от ближайшего качающегося щита. Водолазы справились даже лучше, приземлившись почти на расстоянии вытянутой руки. Мы отключили парашюты и поплыли к щитам.


«Иисус, посмотри ниже», - сказал кто-то.


Я посмотрел вниз. Прямо под нами, всего в тридцати футах от поверхности, была длинная металлическая сигара китайской подводной лодки.


Я выпустил весь воздух из кольца, и щит начал тонуть. Мы осторожно направили его на кормовую палубу и обошли по верхней части субмарины, убедившись, что он не касается поверхности субмарины и не выдал нас контрольным кольцом. Я указал на большой люк. Он был рассчитан на ракету, а не на человека.


Мыы низко вонзили щит в люк. Он идеально подошел - отметьте еще один балл для Navy Intelligence. След пузырьков поднялся вверх, когда вакуумный замок самопломбировался. Треть работы выполнена. Мы подошли к другому щиту, проплыв мимо другой пары водолазов, пока они шли своим щитом к люку.


Они были закончены, когда мы спустились вниз с последним щитом. Когда мы подошли, один из них помахал нам рукой. Я думал, что этот жест означал, что работа сделана хорошо, пока размахивание не стало неистовым, я повернулся и оглянулся назад. В воде было еще четверо водолазов, и они не были из ВМС США.


Невозможно, чтобы двое мужчин, идущих под водой с тяжелым грузом, могли двигаться быстрее, чем четверо плавающих. Пока мы продолжали свой путь со щитом, наши приятели проплыли мимо нас и встретили четверых, которые на ходу вытаскивали свои ножи.


Под гидрокостюмом я вспотел. Я не мог обернуться, чтобы увидеть, проскользнул ли один из китайских водолазов и собирался разрезать мне спину. Так же осторожно и медленно, как и раньше, мы установили щит над ракетным люком и подождали, пока пузырь сообщит нам, что он заперт. Как только я увидел, что он приближается, я оттолкнулся от палубы лодки, задевая руку, в руке которой был нож. Я разорвал его воздушный шланг, когда он приблизился ко мне, а затем подплыл, чтобы помочь двум водолазам, у которых были разные шансы.


У одного из них со спины шел красный туман, пока китайский водолаз аккуратно разрезал шланг на баке. Между нами была длина кормовой палубы субмарины, и я никак не мог дотянуться до пары до того, как нож нанесет последний смертельный удар. Мне не пришлось. Раненый водолаз схватил другого мужчину за руку с ножом и развернул его. Его нога с ластами ударилась о грудь противника, выбив мундштук с лица китайского водолаза. Затем он использовал свободный шланг для петли палача, наматывая ее на горло человека, пока нож не упал на дно моря. Тело китайского водолаза следовало за ножом еще медленнее.


Наш вертолет прилетел как раз вовремя, бросил корзину, в которую мы могли забраться, и поднял нас над морем. Раненый водолаз был в восторге.


«Они не смогут снять эти щиты, пока не вернутся в Шанхай», - кричал он, перекрикивая звук роторов коптера. «Я просто надеюсь, что они попытаются запустить эти ракеты».


"Как ты себя чувствуешь?" - крикнул я в ответ. «Я бы помог тебе, если бы мог».


«К черту это!» - крикнул он. «В этом вся беда с вами, ребята из плащей и кинжалов, вы не хотите, чтобы кто-то развлекался».






Глава четырнадцатая





Веселье, если можно так назвать, закончилось. Я вернулся в свой гостиничный номер в Сантьяго, пакуя чемодан на обратный путь домой. Правительство Альенде делало заголовки о заговоре МИРИсты, которое оно раскрыло, и разгромило его собственной блестящей детективной работой.


Если они этого хотели, меня это устраивало. Я поставил сумку и оставил горничной чаевые на комоде. Я планировал собрать Розу и Бониту и каким-то образом убедить ВВС забрать меня и моих переводчиков обратно в Штаты вместе.


Был стук в дверь. По чистой привычке я заколебался, прежде чем ответить. В конце концов, мальчики Гарсиа не мешали, не было причин для чрезмерных подозрений.


"Это кто?"


Это был пистолет-пулемет. Центральная панель двери была удалена менее чем за пять секунд. В дальнем конце комнаты разбивались и падали окна и картины. Я вытащил свой люгер и нырнул за кровать.


Вторая очередь пулеметных пуль взорвала замок, и тяжелая нога распахнула дверь. Я начал двигаться в направлении соседней комнаты, но узор из пуль, протравленных по полу, отбил у меня такую ​​мысль.


«Кто, черт возьми, это может быть, - подумал я. Лиля? Она могла быть сердитой женщиной, но профессионалом. Убивала только по приказу КГБ. Остающийся МИРИста? Если бы кто-то из них остался, они были бы слишком заняты скрыванием, чтобы думать обо мне.


"Вставай, Killmaster!"


Белькев!


«Вставай. Я наконец-то собираюсь убить тебя, что я хотел сделать с тех пор, как впервые увидел тебя. Унижать меня, когда у тебя есть возможность, высмеивать меня, заниматься любовью с моими женщинами.


По комнате разлетелись потоки пуль высотой по пояс, и я понял, что он это имел в виду.


«Ты сумасшедший, Белькев».


«Я сошел с ума? Я собираюсь получить сто тысяч долларов за убийство, а ты говоришь, что я сумасшедший? Это момент, которого я ждал, момент, чтобы показать, кто лучше».


«Уходи отсюда, пока жив».


Слова, казалось, развлекали его.


Я слышал, как он злобно усмехнулся и вошел в комнату. Он подошел к кровати.


«Никакие уловки не спасут тебя сейчас, Картер. Выбрось свой пистолет и нож. И не забудь эту маленькую бомбу, приклеенную к твоей ноге. Я знаю все об этих вещах».


Я вынул «люгер» из кобуры и бросил на пол так, чтобы он мог его видеть.


«Хорошо. Теперь о других».


Я вложил стилет в руку и бросил его рядом с пистолетом. Наконец я вытащил газовую бомбу из ботинка и вытащил ее тоже.


«Отлично. Теперь ты встанешь».


Я сделал, как он сказал, даже отойдя от кровати, чтобы он мог иметь четкую дистанцию.


«Ты знаешь, когда тебя бьют», - злорадствовало его жабое лицо.


«Я знаю, когда у меня наконец-то появится возможность и повод сделать то, что я хотел делать с тех пор, как встретил тебя, Белькев».


"Это что?" - уверенно спросил он.


«Разобрать тебя голыми руками».


Я пнул ствол автомата и вытащил магазин. Затем я вернул ему пустое оружие. Он стоял в шоке, как статуя.


«Это называется временем реакции, товарищ. В любом случае, теперь у вас есть хороший клуб. Используйте его».


Уверенность капала с него, как воск с тающей свечи. Ошеломленный, он последовал моему совету и схватил автомат как топор мясника.


«Я думаю, тебе это понравится, Белькев, раз ты так любишь путешествовать. Это называется кругосветным путешествием. Инструктор с острова Пэррис однажды показал мне это. Мы начинаем с айкидо».


Он изо всех сил ударил прикладом. Я нырнул под его живот. Я почти не трогал его, но он лежал на полу.


«Видите ли, весь смысл айкидо состоит в том, чтобы избегать контакта и при этом направлять силу вашего врага против него. В отличие от джиу-джитсу».


Он встал и снова замахнулся. Я схватился за его лацканы и упал навзничь. Белькев оказался у стены вверх ногами. Он немного неуверенно встал - пока не заметил мой «Люгер» в пределах досягаемости.


«С другой стороны, в тайском фут-боксе используются собственные силы», - объяснил я.


Мой ботинок отразил его руку с пистолетом и выстрелил ему в грудь. Он упал, как будто в него стреляли. Я положил пистолет в кобуру. Белькев потянулся за моим ножом.


«В карате же задействуются руки и ноги».


Я порезал ему плечо и услышал приятный треск. Я взял стилет и убрал его обратно в ножны. На случай, если Белькев собирался проспать остаток лекции, я поставил его стоя напротив бюро. Затем я сунул газовую бомбу в карман.


«Когда солнце садится на Востоке, мы приезжаем в Соединенные Штаты Америки. Возможно, вы слышали об этом месте. Там было развито множество искусств, включая современный бокс».


Я акцентировал внимание на крюке в живот. Когда Белькев рухнул, я правым крестом ударил его по щеке.


«Это называется« один-два ». И, конечно же, всегда есть старые добрые американцы, готовые к беспощадной борьбе ».


Я взял его за обе руки и переправил через кровать в зеркало в полный рост. Падающее стекло образовало вокруг него кружевной узор.


«И, - добавил я, отводя его обратно в центр комнаты, - рукопашный бой морской пехоты США».


Я сломал ему грудину пополам локтем, доходившим до подбородка, и выбил зуб. Другой мой локоть оставил его приземистый нос, прикрыв его правую щеку. Он подавил рот, хватая ртом воздух, когда колено вошло в его сало почти до позвоночника, и я закончил работу, толкнув его в зеркало бюро. Он скатился с комода и упал на пол, как мешок с заболоченной картошкой.


«Вы, наверное, уже догадались, что рукопашный бой проистекает из принципа« бесплатно для всех », нет? Есть вопросы? Я могу сделать это снова, если хотите».


Его ответом послужило заунывное мычание. Он был с плоским лицом. Его одежда была разорвана. У него - по обоснованному предположению - было сломано полдюжины костей. Но у него было пять. И это больше, чем он сделал бы для меня.


«Простите меня», - вежливо сказал я. «Я забыл одну вещь. Уловку КГБ».


Я наклонился над ним. Он не сопротивлялся.


Когда я закончил, я добавил несколько счетов к чаевым, а затем поднялся по лестнице на верхний этаж отеля. Роза и Бонита ждали меня в своей комнате, упакованные и готовые к работе.


Я подошел к бару и налил три напитка.


«Мы слышали ужасный грохот внизу. Что случилось?» - спросила Роза. «Видишь, ты порезал сустав». Она взяла меня за руку.


«Ничего особенного».


"Был там Белкев?"


«Да, но он нас не побеспокоит».


Точка давления КГБ - эта простая

и тонкая уловка, перерезающая кровь в мозг, заставила бы Белькев оставаться без сознания на несколько часов.


"Откуда вы знаете, что он будет в отключке?" - спросила Бонита, взяв свой стакан.


«Я очень просто объяснил ему, что вы двое хотите поехать со мной в Штаты и что требуется экзамен на гражданство. Я сказал, что экзамен должен проводиться в полной конфиденциальности. Больше никого не пустят».


"И он согласился на это?" - воскликнули они.


«Девочки, если я и чему-то научился в этом бизнесе, так это не тому, что вы делаете, а тому, как вы это делаете».


Через полчаса, по окончании нашего частного экзамена, они согласились, что я был прав.


Когда мы выходили за дверь, зазвонил телефон. О нет, подумал я, а что теперь? Это был мой контакт с AX. «Я просто подумал, что вам может быть интересно узнать, - беззаботно сказал он, - что русские вернули захваченную спутниковую информационную трубку. Ваша миссия выполнена и…»


«Это очень интересно», - сказал я. «Вы знаете, что я неравнодушен к миссиям, которые выполняются. Это те, которые не…»


«… И между всеми царствуют мир и добрая воля».

Я улыбнулся, разорвал связь, обнял каждую девушку и вышел за дверь.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги