Отщепенцы Перна

Глава 11

Санетер никогда не ощущал себя таким беспомощным, хотя его опыт в общении с Ториком измерялся уже не одним Оборотом. Как ему хотелось сейчас, чтобы Пьемур не странствовал неизвестно где в восточных землях, а был рядом! Шарра, которая умела успокоить своего старшего брата, тоже отсутствовала в Южном; в неведомой бухте на неведомом побережье она ухаживала за молодым Джексомом, лордом Руата, подцепившем лихорадку. Только вчера ее бронзовый прибыл с сообщением, что она еще не может покинуть пациента. Торик раздраженно заметил, что руатанский лорд болеет подозрительно долго.

Очередное таинственное исчезновение из Южного Вейра добавило новый пункт к списку неприятностей!. На этот раз пропали Т'кул на Салте и Б'зон на Ранильте. Оставшиеся драконы, несмотря на свою дряхлость, ревели не переставая; эти звуки нервировали всех в холде, а Торика буквально вгоняли в ярость. Более того, огненные ящерицы в холде моментально исчезали — причем именно в тот момент, когда владетелю Южного требовалось куда-нибудь их послать.

— Как, — вопрошал Торик, пиная мебель в своем кабинете, — я могу передать сообщение в Бенден Вейр. когда нет ни одного файра? Куда подевались эти дармоеды?

— Они никогда не улетают надолго, — предположил Санетер голосом, полным надежды.

— Да, но именно сейчас они улетели, и именно сейчас мне надо информировать Бенден о том, что происходит! Возможно, случилось нечто важное! Это-то ты должен понимать! — с мрачным видом Торик отшвырнул с дороги стул. Он стремительно обернулся к пожилому арфисту и ткнул в его сторону толстым указательным пальцем. — Ты должен быть свидетелем, Санетер! У меня нет возможности послать срочное сообщение, а этот лентяй и бродяга, этот наш великий путешественник отсутствует как раз тогда, когда я больше всего нуждаюсь в нем! Существование моего холда зависит от того, сумею ли я вовремя информировать Бенден! Но как, Санетер? Как? — прорычал Торик.

В это ужасное мгновение Санетер услышал эхо произведенного холдером рева. Но в следующий миг он понял, что эти звуки не были откликом на вопли Торика. Этот тоскливый крик, заставлявший волосы встать дыбом, был слишком хорошо знаком арфисту: драконы возвещали о смерти одного из их рода.

— Кто? — вопросил Торик, резко разворачиваясь у стены. Он уставился на Санетера, потом, очевидно, вспомнил, что старый арфист — не мальчик на посылках, и выбежал из комнаты в поисках ответа.

Торик был на полпути вниз на дороге между холдом и Вейром, когда бронзовый дракон, издавая пронзительный клич, внезапно спикировал с небес и приземлился перед входом в главный зал Вейра. Холдер не узнал всадника; тот, стянув шлем, стоял во дворе, оглядываясь по сторонам. Вопли местных драконов, однако, перешли во вполне терпимый стон, когда незнакомый бронзовый просвистел им нечто успокоительное. По крайней мере, для Торика это прозвучало именно так.

Он подскочил к гостю.

— Господин мой, я Торик, холдер Южного. Что случилось? Погиб дракон?

— Южанин бросил оценивающий взгляд на пожилого всадника. Несмотря на бешенство и снедавшее его нетерпение, Торик начал успокаиваться; этот бронзовый всадник выглядел уверенным и спокойным.

— Д'рам, всадник Тирота, бывший Предводитель Вейра Иста, — с достоинством представился он. — Ф'лар попросил меня взять на себя руководство Южным. Многие молодые всадники вызвались помочь добровольно. Скоро они прибудут.

— Но кто умер? — опять спросил Торик, нетерпение которого пересилило учтивость.

— Салт. А Ранильт сильно истощен… но, может, еще оправится. Он остался в Исте вместе с Б'зоном. — Д'рам говорил с такой глубокой печалью, что Торик ощутил безмолвный упрек.

— Что случилось? — спросил он более спокойно. — Мы знали, что исчезли два бронзовых… Однако, — сквозь сжатые зубы добавил он, — то же самое случилось со всеми огненными ящерицами, которых мы могли бы послать в Бенден с предупреждением.

Д'рам кивнул, показывая, что представляет затруднительное положение Торика.

— Т'кул и Б'зон отправили своих бронзовых в брачный полет Кайлиты — открытый полет, который должен был дать Исте нового вождя. У Салта разорвалось сердце, когда он попробовал угнаться за молодой королевой… — Д'рам умолк, сильно взволнованный, затем тяжело вздохнул и продолжал, не глядя в глаза Торику. — Тогда Т'кул бросил вызов Ф'лару.

— И Ф'лар мертв? — Торик побледнел, предчувствуя, что все, над чем он так долго трудился, потеряно из-за глупости Т'кула.

— Нет, вождь Вейра Бендена был сильнее. Он оплакивает смерть Т'кула, как и все всадники. — Д'рам взглянул на Торика так вызывающе, что Торик виновато кивнул, одновременно с облегчением вздохнув. — Не могу сказать, что опечален смертью Т'кула, — заметил он, стараясь, однако, чтобы в его словах не прозвучал гнев, — или Салта. Они оба сошли с ума еще с тех пор, как умер Т'рон — и ушел в Промежуток его… его Фидрант. — Торик сделал усилие, чтобы припомнить, как звали дракона Т'рона. Он все уже понял и надеялся, что назначенный Ф'ларом новый вождь Южного будет способствовать всем тем переменам, которых он так долго добивался: открытой торговле с Севера, расширению его холда и прочим планам.

В этот момент на крыльце появилась Мардра, истерически рыдая и столь явно демонстрируя свое горе, что это вызвало у Торика отвращение. Он очень хорошо знал, как часто она ссорилась с Т'кулом. Извинившись — со ссылкой на неотложные дела — Торик заверил нового Предводителя, что готов оказать любую помощь.

— Скоро прибудут остальные всадники, старожилы Южного и молодежь. Ты увидишь, как расцветет Вейр, — уверенно сказал Д'рам и отправился успокаивать Мардру.

Торик медленно шел к холду, погруженный в мысли о последствиях такого обещания. Все могло обернуться к лучшему — до тех пор, пока лучшее не станет помехой. Как бы ему поскорее вернуть Шарру? Как установить контакт с Пьемуром? Он нуждался в быстром уме н связях этого молодого человека гораздо больше, чем думал вначале. Тут он заметил, что огненные ящерицы вернулись. Но когда его маленькая королева, о чем-то щебеча, попыталась пристроиться на плече своего озабоченного хозяина, тот не обратил на нее никакого внимания.

Небольшая бухта, о которой Пьемур так много слышал от Менолли и мастера Робинтона, была прекрасна. Ровный полукруг с широкими песчаными пляжами слегка поднимался к бурно разросшимся лесам; деревья и кусты были сплошь покрыты зеленой листвой и разнообразными цветами. Половина деревьев ломилась от спелых плодов. И здесь молодой арфист не увидел змей — что, без сомнения, объяснялось присутствием Рута, дракона Джексома. На заднем плане, в тени, стояло грубое строение, с берега к нему вела хорошо утоптанная тропинка. Вода, цвет которой менялся от бледно-зеленого у берега до более контрастного синего на большой глубине, была обманчиво прозрачной; нежнейшие из волн тихо накатывались на песок.

— Итак, Шарра, — сказал он после того, как троица обменялась радостными приветствиями, — что именно Мийр, Талла и Фарли пытались сообщить мне? И где Рут?

— Тебе лучше сесть, Пьемур, — спокойно заметила Шарра.

Пьемур вяло махнул рукой, хотя выражение его лица было довольно воинственным.

— Я предпочитаю выслушивать новости стоя!

Шарра и Джексом обменялись взглядами, которые слишком ясно говорили Пьемуру о прекрасном взаимопонимании, установившемся между ними — и о чем-то еще, что он предпочитал не замечать.

— Т'кул и Б'зон послали своих драконов в полет с королевой Исты Кайлитой этим утром, — начал Джексом, — и у Салта разорвалось сердце. Т'кул напал на Ф'лара… Эй, с тобой все в порядке?

Пьемур тяжело осел на песок, его лицо стало мертвенно-бледным под темным загаром.

— Ф'лар цел и невредим, — воскликнула Шарра, подойдя к молодому арфисту и обвивая рукой его плечи. — Б'зон и Ранильт на некоторое время останутся в Исте; Ранильт совсем плох.

— А Д'рам теперь вождь Южного Вейра, — добавил Джексом.

— В самом деле? — на лицо Пьемура начали возвращаться краски, во взгляде мелькнул намек на прежнее озорство. — Торику это понравится. Лучший из Древних… с ним вполне можно иметь дело.

— Д'рам совсем не похож на ваших пьяниц из Южного, — ободряюще произнес Джексом. — Ты увидишь.

— Да, это не так плохо. Перемена ветра всегда помогает, — Пьемур взглянул на Шарру, чтобы увидеть, понимает ли она, что мог бы значить для амбиций Торика, новый поворот событий. Но на лице девушки было написано страдание. Не понимая причины, арфист опять обратился к Джексому. — И?

— У мастера Робинтона был сердечный приступ!

— Этот самонадеянный, взбалмошный старик! Этот альтруист и всезнайка! — воскликнул Пьемур, резво вскакивая на ноги. — Он думает, что Перном невозможно управлять без его вмешательства, без его советов и знаний о том, что происходит в каждом холде и мастерской на всей планете, на Севере и Юге! Он не питается как следует, он недостаточно отдыхает, и он не позволяет нам помогать ему — несмотря на то, что мы могли бы сделать ту же самую работу еще лучше, чем он! Да у любого из нас больше соображения в мизинце, чем в его старой глупой голове! — Он знал, что Шарра и Джексом изумленно смотрят на него, но не мог остановиться. — Он растрачивает свои силы, никогда никого не слушает, и лелеет эту дикую идею, что только он, мастер арфистов Перна, способен указать какие-то новые пути Вейрам, Холдам и Цехам! Да, это послужит ему хорошим предостережением! Может быть, теперь он будет осторожнее. Может быть, теперь…

Слезы подступили к глазам Пьемура; он переводил взгляд с одного собеседника на другого, безмолвно умоляя их признаться, что все это было лишь страшной шуткой. Шарра опять обняла его, и Джексом неловко похлопал по плечу. Над ним счастливо щебетали огненные ящерицы, но Пьемур не хотел слушать Фарли. Сейчас он не хотел слушать никого — кроме Шарры и Джексома.

— С ним уже все в порядке, — снова и снова повторяла девушка, и он чувствовал ее слезы на своих щеках. — Скоро он будет совсем здоров. С ним мастер Олдайв и Лесса. Брекки только что улетела от нас… ее унес Рут. А ты понимаешь, что мастер Робинтон обязательно выздоровеет, если Олдайв и Брекки ухаживают за ним.

Пьемур чувствовал руку Джексома, тот тряс его за плечо.

— Драконы, Пьемур, драконы — они не позволят мастеру Робинтону умереть! — Джексом так подчеркнул свои слова, что потрясение и тревога молодого арфиста стали слабеть. — Драконы не могут позволить ему уйти! Он собирается жить. Он будет здоров. В самом деле, Пьемур, разве ты не слышишь, как счастливы файры?

Пьемур поверил в возможность выздоровления мастера Робинтона только тогда, когда белый дракон, Рут, внезапно возник на поляне, издавая трубный клич, заставивший Дуралея в панике броситься в лес. Рут так страстно желал подбодрить Пьемура, что даже отважился слегка подтолкнуть его носом — традиционный жест любви, на которую мог рассчитывать только всадник; прекрасные глаза дракона успокоительно переливались зеленым и голубым.

— Ты знаешь, что Рут не может лгать, Пьемур, — Джексом говорил совершенно серьезно. — Он сообщает, что мастер Робинтон отдыхает, и что Брекки сама ему сказала, что он поправится. В основном ему нужен отдых… — Джексом попытался усмехнуться, но улыбка вышла кривой. — За ним присматривают все драконы Перна, и он не сможет исчезнуть с помощью какого-нибудь из своих обычных трюков. Пьемур должен был согласиться с таким мнением. Постепенно он расслабился и начал отвечать на вопросы друзей о своих странствиях. Он не упомянул про Джейда и Ри, хотя понимал, что из-за болезни мастера Робинтона теперь придется посвятить в это дело кого-то еще. Вероятнее всего, Главным мастером станет Сибел — его долго готовили к этой обременительной должности… Он мог знать все, что знал мастер Робинтон, и Пьемур решил информировать его о тайнах райского Речного Холда Джейда и Ри.

Отвечая на вопросы арфиста, Джексом объявил, как он нашел эту бухту. Первый раз молодой руатанский лорд оказался тут, когда искал пропавшего Д'рама; всадник, опечаленный смертью своей давней подруги, Фанны, обрел здесь целительное уединение. Затем, подхватив южную лихорадку, Джексом в полубреду велел Руту отнести его назад, в бухту. — Это весьма приятное место, — согласился Пьемур. — Значит, ты вылез из своей северной раковины и отправился сюда умирать!

— Я не знал, что со мной. Кстати, ни Брекки, ни Шарра не говорили мне, что я так сильно болен, пока дело не пошло на поправку. — Джексом посмотрел на своего прелестного лекаря; в его долгом взгляде таилось больше, чем простая благодарность.

— И Торик позволил тебе отправиться сюда? — обратился Пьемур к Шарре.

— В знак расположения к вождю Вейра Бендена и мастеру Олдайву, я думаю, — она подмигнула арфисту, потом села, выпрямившись и гордо задрав нос. — У меня и в самом деле богатая практика по части южных болезней, ты же знаешь.

Пьемур это знал, но ему определенно не нравилась мысль о весьма близких отношениях между Шаррой и Джексомом. Возможно, Торик видел это в ином свете. Союз с Руатом и родство с Лессой, Госпожой Вейра Бенден, могли оказаться для него неоценимыми.

У Пьемура возникли и еще кое-какие соображения, особенно после того, как он заметил, сколь многочисленная свита огненных ящериц, в основном — диких, без знаков мастерской или холда на шее, окружала Рута, куда бы тот не направлялся. И теперь он не собирался пренебрегать краткими сообщениями, которые получал от Фарли, блаженствовавшей в обществе белого дракона. Чем больше молодой арфист прокручивал эти обстоятельства в своей голове, тем более он убеждался, что знает, как украденное золотое яйцо вернулось обратно на Площадку Рождений Бендена. Но, несмотря на свою близость с Джексомом, прямой вопрос он задать не рискнул.

Когда вечером они спустились на берег полакомиться жареной рыбой и фруктами, Пьемур, к несчастью, получил еще более веские доказательства чувств, которые Джексом питал к Шарре. И, зная ее столь же хорошо, он печально убеждался, что влечение было взаимным. Даже если ни один из них пока это еще не понимал. Или, быть может, им все уже стало ясно? Во всяком случае, Пьемур не собирался облегчать их положение.

На следующее утро он сказал Джексому, что Дуралей слопал все съедобные листья в окрестностях хижины и категорически отказывается выходить из густого подлеска, когда поблизости находится Рут.

— Понимаешь, он несколько отощал за время путешествия, которое мы проделали, Джексом. Ему просто необходимо подкормиться.

Итак, Джексом предложил слетать с Рутом на ближайший луг и набрать корма для Дуралея. Пьемур всегда получал удовольствие от езды на спине дракона; полет верхом на Руте, который от рождения был гораздо меньше, чем боевые драконы, добавлял восхитительное ощущение легкого испуга, хотя арфист не сомневался в силе белого малыша. Если бы у него был дракон, думал Пьемур, с какой легкостью он мог бы исследовать неведомые края… Или все-таки лучше ходить по земле, рассматривая вблизи все кустарники, травы, деревья, чудесные цветущие растения? Зато полет на драконе давал обширный вид и перспективу, позволяя обозревать просторную и прекрасную землю…

Рут опустил их прямо в центре широкого зеленого пространства волнующихся трав, испещренного яркими дикими цветами, и, осторожно перекатившись на бок, расправил крылья и лапы, чтобы погреться на солнышке. Но когда Джексом попросил его помочь собрать траву, он охотно принялся за дело, проявив к нуждам бедняги Дуралея искренний интерес.

Джексом захохотал.

— Нет, мы не собираемся откармливать его для тебя, глупыш! Разве мало вокруг диких стражей? — Играя, он бросил комок сухой земли в растянувшегося на лугу дракона. Позже, когда приятели возвращались назад, они осмотрели издалека гигантскую гору, видневшуюся на горизонте, и обсудили возможность восхождения на вершину, пока Джексом еще выздоравливает. Поход пешком занял бы четыре или пять дней — Рут не мог нести троих так далеко, а Джексому нельзя было рисковать, летая в Промежутке после приступа лихорадки. Впрочем, тяготы намечаемого путешествия вовсе не обескуражили Пьемура; он даже обрадовался, что побудет рядом с Шаррой и Джексомом еще некоторое время.

Шарра удивлялась, как Пьемур рискует странствовать в одиночку, всего лишь с маленьким косматым скакуном и огненной ящерицей в качестве спутников. За полуденной трапезой арфист рассказал в нескольких словах, как он использует крылья Фарли и силу Дуралея; он был вполне доволен своей исследовательской командой. Затем разговор перекинулся на толкование весьма неясных образов, получаемых от файров, на всевозможные теории, объясняющие их преклонение перед Рутом.

До тех пор, пока Джексом не восстановит полностью свои силы после лихорадки, Шарра намеревалась. остаться с ним в бухте. Правда, брат забрасывал ее требованиями поскорее вернуться в Южный, о которых она ничего не говорила Джексому, и это уже начало ее беспокоить.

— Напиши Торику, что ты помогаешь мне с составлением карт, — посоветовал Пьемур. — Только учти, что Д'рам, новый вождь Вейра, один из немногих, кто точно знает, где находится бухта — Он усмехнулся про себя, заметив, как вздрогнула девушка. Совершенно неестественным образом Пьемур наслаждался своим положением пятого колеса в телеге. — Конечно, вряд ли Торик захочет просить Д'рама о таком одолжении… и рассказывать о своей непокорной сестрице. Но для дракона любые расстояния невелики, не так ли?

Однако, сам он был весьма озабочен своими собственными обязательствами перед Ториком и заручился помощью Джексома в перенесении своих путевых заметок на карты. Шарра обрезала вытащенные откуда-то пергаменты и состряпала из местных растений вполне приемлемые чернила. Они ловили рыбу, купались, изучали бухту и небольшие протоки, впадающие в нее, занимались вычерчиванием карт. Во время вечерней еды Пьемур, в лучшем стиле арфистов, услаждал слух сотрапезников рассказами об опасных приключениях и всяких необычных вещах, которым он был свидетелем.

— Кстати, эти большие пятнистые кошки, — сказал он Шарре, — встречаются не только в Южном. Я видел их по всему пути. — Он постучал костяшками пальцев по развернутой карте. — Фарли всегда предупреждала меня, так что удалось избежать неприятностей. И я встречал огромных собак — просто гигантских! — с которыми тоже не жаждал познакомиться поближе.

В поисках дальнейших развлечений троица уходила пешком далеко на запад, собирая по дороге яйца огненных ящериц, — Пьемур заметил несколько кладок, когда пробирался к бухте. Яйца королевских файров высоко ценились на севере, и Джексом с Шаррой старались вовсю. Они заботливо упаковывали найденные кладки в корзины, заполненные горячим песком, пока Пьемур прокладывал путь через кустарник. Но жара и долгая ходьба были еще не по силам Джексому. Часто он казался таким измученным к тому времени, когда они возвращались домой, что Пьемур сильно раскаивался, что подбил его на эти вылазки. Он вовсе не хотел подвергать риску драгоценное здоровье лорда Руата. В своем великодушии он заходил так далеко, что притворялся, будто его тоже утомило путешествие, и укладывался спать, как только стемнеет. Карты могли подождать — и, очевидно, мог подождать запланированный поход на гору. Однажды утром их взбудоражило звучное объявление Рута о скором прибытии Канта и Ф'нора из Вейра Бенден, вместе с еще несколькими всадниками и драконами. Немедленно исчез круг поклонников белого дракона из числа местных ящерок; только Мийр, Талла и Фарли остались, чтобы приветствовать своих огромных родичей.

Когда Ф'нор сообщил им, для чего прибыл он сам и другие всадники, Пьемур. испытал смешанные чувства. Он был восхищен намерением выстроить дом для мастера арфистов прямо здесь, в бухте, которую он нашел такой красивой и спокойной. Но мысль, что это изумительное место станет слишком широко известным, не нравилась ему. А реакцию Торика на столь удивительной сюрприз, что готовился для мастера Робинтона, предугадать было нетрудно. Шарра выглядела невозмутимой, но она была в гораздо большей степени увлечена Джексомом, чем великими планами своего брата.

Вплоть до дня прибытия мастера арфистов в бухте царила суета. Шарра, избавив Ф'нора от заблуждений по части пригодности проекта здания, который он привез с собой, проворно чертила новые планы, учитывавшие требования к жилью на Юге; тут было важнее противостоять морским ветрам и летнему зною, чем оберегаться от холода или Нитей.

Потом из всех Цехов начали прибывать драконы с людьми и материалами — в таком количестве, что Пьемур был просто ошеломлен. Он искал уединения в густом лесу, зная, что это может выглядеть так, будто он покидает своих друзей и отлынивает от работы. Но рук, чтобы вовремя закончить новый холд для мастера Робинтона, было предостаточно; кроме того, такое обилие драконов ввергло Дуралея в невменяемое состояние. Бродя по лесам, Пьемур обдумывал послание Сибелу, которое намеревался отослать с помощью Фарли. Но если Сибела изберут Главным мастером арфистов, дел у него и без Пьемура хватит. Кроме того, Пьемур не знал, где сейчас находится Сибел, и ему не хотелось изнурять бедную Фарли многочисленными скачками через Промежуток. Но рано или поздно ему придется упомянуть про убежище Джейда и Ри. Сибел, несомненно, оценит эту новость; он был столь же умен и проницателен, как его великий учитель. И он достаточно часто бывал на юге, чтобы составить мнение о Торике. Теперь, когда Ф'лар поставил Д'рама на место вождя Южного Вейра, все в холде Торика могло перемениться. Может быть, именно поэтому он и приказал Шарре вернуться поскорее домой. Пожалуй, пока все не придет в норму, решил Пьемур, лучше не заикаться про Джейда и Ри.

Иногда, слушая Ф'нора, говорившего об этой части Юга так, как будто она принадлежала ему, Пьемур думал, что всадники, вероятно, собираются ставить здесь свои поселения в следующем Интервале, чтобы больше не так зависеть от щедрости северных холдов. Он знал, как эта зависимость раздражала Лессу и Ф'лара — даже во время Прохождения, когда холды не скупились.

Конечно, сам он был только исследователем, первопроходцем, а не распределителем земель. Они с Джексомом сделали несколько копий карт его путешествий — одну для себя, одну для Торика, и третью, чтобы занять мысли мастера арфистов во время его долгого плавания к новому холду в бухте. Пьемур не мог тянуть больше с отправкой Торику его копий с помощью Фарли, хотя и собирался добавить потом некоторые подробности. Торик не посылал ему ни указания возвращаться, ни свободного всадника, чтобы сократить обратный путь, и Пьемур был готов выполнить свой долг перед холдером Южного — до определенных границ, разумеется. Пока он не отозван официально в Цех арфистов Сибелом, он все еще остается на службе у Торика.

Пьемур решил ни словом не упоминать в донесении о чувствах Шарры — тут он никого не обманывал. Семейные дела Торика его не касались. Он лишь упустил кое-какие детали, связанные с Джейдом и Ри, но полагал, что он должен рассказать своему мастеру о существовании древних развалин.

Странствуя далеко в лугах, где они с Джексомом косили траву, и всматриваясь долго и упорно в отдаленный горный пик, совершенно симметричный, Пьемур мечтал о дальнейших походах. И он спал в те ночи удивительно хорошо, без повторений ужасного сна об извержении вулкана, который мучил его раньше. Фарли больше не щебетала возбужденно о людях и огромных предметах, повисших в небе. В конце концов он понял, что она не имела в виду драконов. На пятый день маленькая королева прервала его размышления взволнованными трелями — корабль Робинтона был уже близок. Пьемур вернулся, обнаружив, что новый холд в бухте Джексома закончен, а все строители уже возвратились назад, на север. Шарра и Джексом были рады снова видеть его и показать результаты своих трудов. — Во имя Скорлупы, какое великолепие! — восхитился молодой арфист, разглядывая просторный главный зал, где мастер Робинтон мог бы принять половину жителей нового холда. Он любил учителя и знал, что почти все на Перне тоже любили его — по той или иной причине. Но сейчас у Пьемура ком подступил к горлу, когда он увидел, как много людей выразили свое уважение и восхищение, подарив мастеру свой труд. — Это совершенно великолепно, — повторил он и заметил, как улыбаются его друзья. Он бродил по залу, дотрагиваясь до резных стульев и прекрасных сундуков, оглаживая ладонью столы, касаясь сплетенных из тростника занавесей. Да, все это сделали с великой любовью!

То же самое он сказал, когда Шарра привела его в угловой рабочий кабинет, с великолепным видом на море и восточный мыс; по стенам комнаты тянулись полки для хранения Записей и музыкальных инструментов, заваленные сейчас впечатляющим запасом бумаги — изделием мастера лесников Бендарека. Он восхищался покоями для гостей, достаточно большими, чтобы предоставить необходимые удобства, и достаточно маленькими, чтобы не гостить до бесконечности. Он наговорил Шарре массу комплиментов по поводу кухни, на оборудование которой она потратила так много времени, — со специальными буфетами для хранения бенденских вин, которые в необычайном количестве были поставлены мастером виноделов. Да, подумал Пьемур, вытерев украдкой слезы, Робинтон найдет здесь все, что соответствует его вкусам. И будет жить долго и счастливо, защищенный от любых опасностей и волнений.

В тот день, когда ожидался корабль, Пьемур вызвался понаблюдать за жарким, томившимся среди углей в яме, устроенной среди камней с правой стороны полукружья бухты. Сердце его билось гулко и неровно. Каким стал его учитель после недуга? Ему было бы тяжело видеть своего гордого жизнелюбивого мастера дряхлым стариком. Но он так хотел его увидеть — увидеть собственными глазами.

Перед ним раскинулся чудесный вид на западную часть бухты и, хотя жаркое требовало забот, он первым заметил три мачты прекраснейшего корабля мастера Идаролана; под всеми парусами судно скользило сквозь прозрачные зеленые воды. Он смотрел, как корабль изменил курс, матросы вскарабкались на реи, чтобы убрать паруса, как мягко округлый борт коснулся пристани, построенной специально для того, чтобы принять это судно и его особого пассажира. Он увидел Лессу, Брекки, кузнеца Фандарела и Джексома, стоявших у причала, потом — мастера Робинтона, спускающегося по сходням обычной торопливой походкой. Глядя на Менолли — она шла следом — Пьемур ощутил странную отдаленность от всех тех, кого считал своими друзьями. Нет, сказал он себе, слишком много народа и слишком много суеты. Надо подождать! А посему он продолжал поливать соком жаркое.

— Пьемур! — знакомый баритон прозвучал так же твердо и уверенно, как всегда, и этот голос, звенящий и чистый, заставил его вздрогнуть.

— Мастер? — воскликнул он в ответ, пораженный знакомым призывом.

— Отчет, Пьемур!

Д'рам, Сибел и Н'тон, молодой вождь Вейра Форт, прибыли в Южный, желая поговорить с Ториком.

Еще недавно небо затмевали прибывшие и уходящие в Промежуток всадники; они перевозили припасы и людей, а внизу, на земле, умелые руки уже трудились над восстановлением Южного Вейра. Вновь сформированные крылья начали совершать регулярные патрульные полеты. Зал Вейра расписывался и украшался молодыми всадниками, а буйная поросль, окружавшая отдельные вейры, пошла под топор. Д'рам, судя по всему, был хорошим хозяином, думал Торик, вот только обращал слишком много внимания на то, что творится в его холде. Совершенно излишнее внимание!

Чтобы продемонстрировать весь свой род, Торик отправил огненных ящериц к Хэмиану в шахты, за Кевеленом в его холд и к Марде и ее мужу в Большую Лагуну, прося всех присутствовать на встрече. Он послал также записку Шарре, настаивая на ее немедленном возращении. Вероятно, она могла бы договориться с каким-нибудь всадником, чтобы ее подбросили в Южный. К удивлению Торика, она не ответила, хотя посланное им письмо исчезло с лапки его маленькой королевы.

— Мы хотели бы помочь тебе, холдер Торик, — сказал Д'рам, когда Рамала и Марда предложили гостям кла и прохладный фруктовый напиток, который был особенно приятен в зной.

— Да? — Торик быстро окинул взглядом каждого из троих мужчин. Сибел, который всегда стоял несколько особняком и несколько раз выручал его, сейчас стал Главным мастером арфистов Перна и мог занимать позицию, отличную от проводимой Робинтоном политики. В данный момент выражение его лица было любезным, внимательным и совершенно непроницаемым. Н'тон уставился на хозяина Южного энергичным и вопрошающим взглядом, напоминавшим Торику юного Пьемура; а это значило, что молодой всадник может причинить беспокойство. Что вообще тут делает вождь Вейра Форт? Д'рам прочистил горло, пребывая, очевидно, в некотором затруднении.

— Помочь мне? Каким же образом? И в чем? — раздражительно спросил Торик.

— Мастер арфистов Сибел сообщил мне о множестве притеснений и невежливом обращении, которое ты терпел от Древних всадников, об их непомерных требованиях, далеко превышающих законную десятину… Думаю, теперь в наших отношениях произойдут некоторые перемены.

Торик просто кивнул, отдавая себе отчет в том, что вождь Форта и Сибел внимательно смотрят на него.

— Я… все мы… да, все, обосновавшиеся в этих благодатных местах, — продолжал между тем Д'рам, — чувствуем, что Вейр должен существенно уменьшить свои требования к холду, особенно в той части, что касается питания наших драконов. Они предпочитают охотиться, и как только мы узнаем, где пасется ваш домашний скот, мы будем тщательно избегать этого района. Мы собираемся расселить в Южном пять боевых крыльев, — Д'рам сделал паузу, — а также тех, кто больше не пригоден к сражениям. Торик кивком согласился с тем, что подразумевал Д'рам, хотя ему совершенно не нравилось, что всадники скоро будут летать над его землей. Но много ли замечают всадники с высоты? Они не могли увидеть почти ничего, когда искали яйцо Рамоты; что же они заметят, охотясь за дичью? Он обнаружил, что размышляет над этой проблемой, прислушиваясь к голосу Д'рама.

— Мы приведем с собой достаточно людей из других Вейров, чтобы выполнять все домашние работы, так что те твои холдеры, которые раньше заботились о хозяйстве Южного Вейра, могут вернуться обратно.

Торик хмыкнул. Ему было понятно нежелание Д'рама иметь дело с этими грязными и ленивыми оборванцами, которых он сплавил Мардре для тяжелых работ. Он считал, что такому отребью вообще не место на юге. Впрочем, для этого существовало простое решение.

Тут Сибел вынул длинный металлический цилиндр, заключенный в тонко выделанный кожаный футляр.

— Мастер кузнецов Фандарел просил передать это тебе, — сказал арфист с легкой улыбкой.

Торик не смог подавить восхищенного вздоха, взяв в руки превосходную подзорную трубу. Мастер Рамнези имел похожую, но поменьше и не такую красивую, как эта. Он повертел трубу в руках, приложил к глазу и вскрикнул, пораженный зрелищем мельчайших трещинок на стене.

— С помощью этого устройства ты сможешь, наконец, оценить размеры Южного холда, — политично заметил Сибел.

Это реплика полностью завладела вниманием Торика.

— Усилия мастера Фандарела никогда не пропадают зря, — сказал он уклончиво. Ха! Оценить размеры Южного!

— И еще я принес послание от мастера Фандарела, — спокойно продолжал Сибел. — Как тебе известно, на Севере очень небольшие запасы металлов. Теперь ты начнешь обеспечивать Цех кузнецов необходимым количеством цинка, меди и других руд. Это будет достойным ответом на такой подарок.

— Мы перевозим столько руды, сколько можем, — осторожно сказал Торик. Вот и первое требование! Что еще им будет нужно?

— Я думаю, что теперь можно договориться о более регулярной и льготной торговле, — сказал Д'рам, — в качестве компенсации за те невзгоды, что вы перенесли.

Торик с подозрением взглянул на него. Льготы — это хорошо; но для кого?

— Регулярная торговля должна быть исключительно выгодна и Северу и Югу, — продолжал Сибел, никак не показывая, что он представляет масштабы незаконных операций Торика. — И мастер кузнецов Фандарел готов приобрести столько руды, сколько вы сможете поставить. Ты и твой брат, — кивок в сторону Хэмиана, — должны будете сообщить ему, сколь велики ваши запасы. Я думаю, что Н'тону тоже есть что сказать по этому поводу.

— Пойми, Торик, — немного печально начал Н'тон — что я искал только яйцо Рамоты, но нельзя не заметить тех курганов у озера… они никак не могут быть естественными. Я слышал от кого-то, — неопределенно помахал рукой Н'тон, нисколько не обманув Торика, — что те наши месторождения цинка и меди, о которых известно на севере, давно уже выработаны.

Нет, это не та компенсация, которая его устроила бы, размышлял Торик. Не имеет значения, насколько гладки или напористы были речи гостей; в любом случае от него ожидали полного содействия. Эти проклятые Древние и это несчастное золотое яйцо причинят ему больше ущерба, чем он предполагал! Он догадывался, что увидел Н'тон; Шарра рассказывала ему об этом месте, и он пометил на своей секретной карте огромное озеро и три реки, которые вытекали из него. Что ж, придется соблюдать максимальную осторожность! Он должен продемонстрировать самое искреннее желание к сотрудничеству, пока его отряды из надежных людей продвигаются все дальше и дальше на юг, восток и запад!

— Такие слухи ходят про любые рудники, — заметил он.

— Более, чем слухи, — голос Сибела звучал совершенно невыразительно и равнодушно. — В Архивах Цеха арфистов имеются некие древние фрагменты, которые показывают, что северный континент был заселен позже южного.

— Позже? — Торик издал недоверчивый смешок.

— Я верю, что ты создаешь процветающий холд на тех древних руинах, что лежат на западном берегу Островной реки, — сказал Сибел.

Торик поперхнулся. И это им известно!

— Позволь, я кое-что разъясню? — Сибел, склонившись к владетелю Южного, серьезно и настойчиво заглянул ему в лицо. — Никто не оспаривает твоих владений, Торик. Но нам очень хотелось бы расширить свои знания о собственных предках. Ты знаешь, это — важнейший вопрос… надо восстановить хотя бы часть былых знаний. Мы предполагаем пересмотреть все Архивы Перна — во всех Цехах и холдах. — Он указал на подзорную трубу, которую Торик непроизвольно поглаживал. — Мы можем узнать из прошлого очень многое, что поможет нам в будущем. — Я согласен с тобой всем сердцем, мастер арфист, — с полной серьезностью ответил Торик, понимая, что выбора у него не остается.

— Естественно я был бы рад сопроводить тебя к тому месту у озера, которое имел в виду, холдер Торик, — сказал Н'тон с мальчишеской горячностью, которая поставила Торика в тупик.

Но он снисходительно принял предложение. Когда так много поставлено на карту, можно уделить день-другой исследованиям. Лишь бы не тронули главного… Торопливые походы к Большой Лагуне, на восток вдоль побережья и вверх но Островной реке дали ему только поверхностные представления о том, чем он владел. Но эти земли были громадны! Если не противоречить Н'тону, кто знает что он еще сможет увидеть? Всадники имели неоспоримое преимущество перед любым холдером: любая дорога не была для них проблемой.

Что там толковал ему этот юный мошенник-путешественник перед тем как смыться? Дракон не может попасть через Промежуток в то место, которого никогда не видел всадник… Подобно тому, как человек не может владеть тем, чего он не рассмотрел собственными глазами… Он опять погладил подзорную трубу.

Затем Торик поднялся, изображая доброжелательность, которой не чувствовал.

— У меня есть довольно точная карта той местности, которую нам придется исследовать пешком. — Он улыбнулся Д'раму. — Что ж, это и в самом деле большое преимущество иметь под боком Вейр и хорошие отношения с соседями.

На следующее утро мастер Робинтон поднялся рано, к неудовольствию своих молодых друзей, которые допоздна наслаждались вчера вечерними развлечениями. Несмотря на запреты, которые наложили на него Брекки, Менолли и Шарра, было решено, что арфист будет расширять свои знания о юге во всех направлениях. С этой целью он собрал вместе Джексома, Пьемура, Шарру и Менолли.

Особенно интересовал Робинтона поиск дальнейших свидетельств об исконных обитателях южного континента. Он имел в виду не только древние шахты, которые нашел Торик, но также и те странные курганы, которые обнаружил Н'тон. Пьемур усмехнулся, держа пари с самим собой, что Торик даже не подозревает про них.

Планы Робинтона предусматривали двойную атаку — с земли и с воздуха. Он был непреклонен и полон энтузиазма, так что приказал начинать сразу же, как только мастер Олдайв, который должен был прибыть в этот же день, объявит Джексому о полном выздоровлении. Пьемур, благодаря своему опыту, назначался номинальным руководителем экспедиции, против чего у Джексома не было возражений. Джексом должен был каждый день лететь на Руте впереди всех, устанавливать новый лагерь и осматривать все с воздуха, в то время, как девушки и Пьемур шли пешком и производили более подробное изучение.

Молодые люди с радостью включились в эти планы, счастливые от того, что нашлось дело, которое может приятно занять и развлечь учителя, пока восстанавливаются его силы. Мастер Олдайв, после обследования своего беспокойного пациента, прочел им целую лекцию на тему, как помочь Робинтону в его выздоровлении. Несмотря на весь свой энтузиазм, арфист был еще слаб и уязвим для нового приступа, так что они обещали целителю сделать все чтобы защитить Робинтона от самого себя. Джексом был объявлен полностью выздоровевшим, что вновь открывало перед ним дорогу в Промежуток.

Вопреки добрым намерениям своих нянек, мастер Робинтон был полон проектов, каждый из которых он надеялся увидеть полностью выполненным. Он был особенно возбужден, когда Фандарел с Вансором прибыли из мастерской кузнецов в Телгаре с новым прибором для дальновидения, самым совершенным продуктом экспериментов Вансора. Это была подзорная труба длиной с руку Фандарела, и достаточно толстая, так что обхватить ее можно было только двумя ладонями. Тщательно упакованная в кожу, она имела любопытную особенность — отверстие для глаза располагалось не на торце, а сбоку.

Согласно объяснениям Вансора — малопонятным его восхищенным слушателям — этот прибор он сконструировал на тех же принципах, что и древний инструмент, найденный в одной из замурованных комнат Бенден Вейра, — тот самый, который заставлял маленькие вещи казаться большими. В ту же самую ночь было проведено испытание. Трубу установили на треноге на самой высокой точке скалистого восточного мыса. И то, что они узнали во время первого обзора южных звезд, затмило в глазах Пьемура все тайны древнего поселка на берегу реки. Ибо Рассветные Сестры, три яркие звезды южного небосклона, вовсе не являлись звездами. Они были рукотворными объектами — и очень вероятно, что они относились к числу творений этих загадочных южных предков. Может быть, они были даже настоящими кораблями, которые доставили этих предков в Перн в Самом Начале! И когда Пьемур, в свою очередь приник глазом к дальновидящему прибору, он почувствовал, как сердце подпрыгнуло от великолепия звездного мира, открывшегося его взгляду.