Отсебятина

Главное в жизни

Склонившись над немытой давно раковиной, от которой пахло парикмахерской, я считал розовые капли, что бесшумно капали из носу на отбитую местами эмаль. Которую ночь я не спал, пытаясь подготовиться к вступительным экзаменам в институт, и вот – досиделся до того, что почти без остановки носом идёт кровь.

В дверь постучали:

– Есть кто дома?

– Открыто! – Закричал я в ответ и наспех умывшись, вышел навстречу товарищу.

– Опять полотенце жевал? – Спросил он и рассмеялся, чуть скривив от всегдашнего смущения губы.

– Не дури. – Почти обиделся я, и провёл ладонью по лицу, смахнув с него какую-то нитку. – Это я умывался.

– Ишь, какой чистюля! Прямо-таки енот-полоскун. Ну оно, конечно, с голодухи чего только в рот не закинешь, – хоть мочалку, а хоть и полотенце! – Продолжил шутливо издеваться надо мной он, хотя, судя по виду, роль потешного, навязанная жизнью, явно его тяготила.

– Хватит уже, а? – Попросил я.

– Ну, хватит, так хватит. – Охотно согласился он, и сменив дурашливый тон на нормальный, человеческий, спросил, – Готов? Выучил?

– Учил, но провалюсь. Стопудово. Придётся в деревню к бабке ехать.

– Зачем? Коровам хвосты крутить?

– А хоть и хвосты, какая разница. От отца спрячусь там до армии. Сказал, что не поступлю – прибъёт.

– Так от сказал до сделал – дистанция огромного размера, как говаривал кто?!9

– Не знаю. Но у папани близко. Рисковать не стану.

– Ну, это ты зря, риск-дело благородное.

– Не хочу позориться. Лучше сразу уеду.

– Ты это, не дрейфь, паспорт давай.

– Зачем?

– Из моего фотографию на твой переклеим, и все дела. Я за тебя сдам.

– Думаешь, получится?

– Уверен. Я Вальке Веремьеву также помог поступить, а ты чем хуже?

– А сам? Как же ты?! Ты тоже на этот факультет хотел.

– Ну его, передумал. Только время терять. А касательно риска, знаешь, как там дальше?

– Неа.

– Эх ты, темнота. Ни Скалозуба не знаешь, ни этого. Учись, студент, пока я жив! – Не доказано, что риск – благородное дело, но благородное дело – всегда риск. Вольтер сказал, между прочим, в девичестве – Мари Франсуа Аруэ!

– В каком ещё девичестве?

– Да шучу я! Тащи ножницы и клей.

…Именно таким манером, в середине прошлого, двадцатого века, мой отец помог поступить в институт нескольким своим товарищам, а сам пошёл в техническое училище при авиазаводе. Закончив его, стал чертёжником, потом инженером, но не абы каким, на его счету девятнадцать авторских свидетельств от КБ Туполева. И всё – без высшего образования. Выходит, оно не самое главное в жизни, а?!