Отверженные на факультете менталистов (СИ)

Никогда не говори никогда или и в самом безнадежном случае может помочь бутылка дорогого зелья.

Прелестным утречком в саду мед блока реабилитации Столичной академии магии было тихо. В последний день приёма абитуриентов результаты уже были известны и драма и счастье в основном разыгрывались вокруг списка абитуриентов в главном корпусе. В саду же сидело 5 человек которых судьба подвесила между небом и землей.

- Это безнадежно! - думала Анита. Блондинка в монашеской накидке не очень могла понять как ей повезло просто попасть в этот сад. Ее привезли из монастырской школы и для нее это было замечательное путешествие после 5 лет за стенами монастыря. Никакого дара она в себе не чувствовала и была убеждена что попала сюда по недоразумению. Факультет менталистов отбирал лучших из лучших металлистов с проявленным даром. И только благодаря новой королевской программе контроля за преступлениями у нее появился шанс побывать в столице. Несколько лет тому назад одному из королевских магов пришло на ум посчитать сколько преступлений совершается менталистами и сколько менталистами которые не умеют использовать свой дар. Вывод оказался достаточно очевидным и с того времени любой незарегистрированный менталист, знающий о своем даре и не имеющий лицензии считался преступником. Когда же дар выявляли в первый раз, менталиста отправляли или на краткие курсы контроля и безопасности в ближайшую академию магии или же дар блокировали. Менталистов было мало и государство старалось поощрять стремление к учебе, хорошо прошедшие вступительный курс могли продолжить образование в одной из академий. Вот только дара в себе Анита не ощущала и оттого чувствовала себя обманщицей, занимающей чужое место.

Кто-то из дальних предков Аниты был оборотнем и от него она унаследовала лисиные ушки которые появлялись когда очень хотелось что-то услышать. Эта особенность скорее расстраивала Аниту, чем могла пригодиться. Часто нехотя приходилось слышать гадости или узнавать заранее плохие новости. Вот и сейчас Анита уже ожидала услышать что оставшихся абитуриентов не возьмут даже на первые шесть месяцев курса контроля. И она была недалека от истины.

Это безнадежно! - думал Кевин, он очень устал. Устроившись на пеньке и облокотившись о соседний ствол дерева, он даже почти не ощущал несколько крупных колючих семян размером с вишню под своей попой. Встать было так сложно, что проще было перетерпеть дискомфорт. Вчера он приехал в академию за час до сдачи письменного теста после недели физической работы на погрузках. Работать наравне с физически развитыми медведями и волками он не мог, но и отказаться не было вариантом. Болело все, мысли напоминали вязкий туман. Уже почти не хотелось есть так как гораздо сильнее хотелось спать. 12 часовый рабочий день, который неплохо выдерживали медведи, с трудом выдерживали волки, а Кэвин, молодой оборотень камышовый кот, обладавший ладной но все же худой и гибкой юношеской фигурой, держался только на остаточном желании выжить. Но идти было некуда.

Председатель приемной комиссии сидел в кабинете за столом с открытой дверью, так что оборотни могли хорошо слышать все вздохи а иногда и пару крепких словечек.

Это безнадежно! - проскрипел Алистер Макнут, этот самый председатель и прошуршал страницами. А потом вздохнул. Еще раз. Месяц не задался. Вначале месяца пришлось подтвердить неутешительный диагноз другу. А теперь скорее всего придется заблокировать дар 5и студентам.

Себя он с заблокированным даром не представлял. Он всегда думал что иногда лучше перестать существовать чем перестать чувствовать. А дар менталиста всегда представлялся главным, неотъемлемым, самым сильным и необходимым чувством. Так и сейчас, он почувствовал эмоции другого человека раньше чем услышал, раньше чем увидел его. И чувство это было тяжелым и холодным как огромный кусок льда Безнадежным и болезненным.

- Макси.. - выдохнул он и потер руками лицо. Он и сам себе не признавался, но старательно избегал друга последние 2 недели. Потому что чувствовать эмоции лишившегося дара невыносимо. Потому, что он так и не смог сказать другу что почти наверняка дар не вернется да еще и ходить он не сможет. Прописал еще несколько месяцев восстановления, лучшие процедуры, забрал на кафедру реабилитации академии, но не смог сказать глядя в глаза, что прежнего уже не будет.

Зашуршали колеса, как будто что-то толкал тачку. Максвелла Дар Ринт въехал в комнату и раскрыл руки в объятиях.

- Какие люди, Ал, не ожидал тебя увидеть здесь.

- Извини я знаю что должен был зайти.

- Хрень болотная, ты думаешь я не знаю какими эмоциями от меня фонит? И именно ты запретил мне носить блокиратор. - Максвелл выглядел так, как будто перестал заботиться о своей внешности уже давно. Немытые волосы, отросшие пасмы, щеки в зарождающейся нестриженной бороде, красные глаза.

= Твой дар нельзя сейчас блокировать, ты же знаешь, блокиратор работает в обе стороны.

- Мой дар! О чем ты говоришь! уже полтора месяца со дня травмы! И ничего! Я глух и слеп! Я не чувствую никого! Впрочем оно наверное и к лучшему. Потому что вокруг меня одна жалость. Все. Меня. Жалеют. Ненавижу!

Ал, высокий и стройный, опустил глаза, и даже стал выглядеть ниже ростом. Он себя чувствовал виноватым. Последние 6 недель постоянно виноватым. Именно он стал причиной смерти Алишы, которая отдала последние силы чтобы Макс мог жить. Да, старейшине как оказалось оставалось жить всего пару месяцев, она была смертельно больна, но из за него она решила потратить последнее на Макса. А Макс… тут все очень и очень сложно, да. Хотелось бы разрыдаться, но этим делу уж точно не поможешь. Ал прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

- Правда? Не нравится жалость? А хочешь быть полезным? Я имею ввиду действительно полезным а не протирать штаны в канцелярии? Смотри, этим детям не больше 20 лет и ты можешь кого-нибудь из них спасти.

Ал бросил на стол личные дела.

- Опять Детишки? ты же видишь, после прошлого раза от меня мало что осталось.

- Менталисты. И да, детишки. У меня и бюджетное финансирование есть на них на курс контроля, но не знаю стоит ли их мучать. У части дар под вопросом, остальные не могут его использовать. Ни у меня ни у других преподавателей просто нет возможности к каждому искать индивидуальный подход. А без него они не справятся. .

- Наследник графа, при малейшей попытке использовать дар испытывает сильнейшую боль. Потратили небольшое состояние на лечение, но без результата.

- Домохозяйка, потеряла сына и мужа, которые сорвались со стены замка. Когда увидела тела, вынудила всех окрестных магов с пекарским даром следовать к ним. Сейчас дар не проявляется. Менталисты с ней работать отказываются так как ее единственное искреннее желание - умереть.

- Ученица монастырской школы. Приехала по жалобе сестры настоятельницы о том что знает, о чем думают окружающие. При приемной комиссии дар проявить не смогла.

- Оборотень, молодой кот, выросший в поселке волков и медведей. При приемной комиссии дар не показал.

- Сотрудница эскорт агентства, донес клиент, что на него повлияли ментально.

- Ну и коллекция у тебя, Ал! И кто их таких собрал, уличных котяток?

- Все в саду, можешь пообщаться лично.

- Алан, ты же знаешь что с моим даром сейчас..Что я могу?

- Ну и почему бы не узнать? Да ты и даром всегда меньше пользовался чем зельями. Тебе полезно и развлекательно, и для ребят возможно последний шанс. Никто другой за них не возьмется и придется блокировать дар.

При словах ”блокировать дар” Макса передернуло. А Ал подумал, что даже если новая идея заставит Марка побрится, то это уже будет хорошо.. Марк поковырял папки, заглянул во двор, покатался вперед и назад. Коляска скрипела.

- мммм

- Что?

- Это будет дорого…

- Ты только скажи, что тебе нужно и академия все предоставит.

- Так уж и все?

- Обсудим?

Ал почувствовал как внутри отчаянно, пусть и несмело разгорается надежда. Мертвые не торгуются. А значит Марк еще не мертв. Но синекристальное зелье конечно очень дорогое, и только чудом получится достать. А он уже его пообещал на радостях Максу для работы. Финансисты живьем закопают, бррр…

- через 2 часа, потоковая аудитория - в конце концов бросил Макс и уехал.