Ответы на некоторые вопросы, предложенные братией

1. Братия спросили некогда великого авву Антония: чем может человек угодить Богу?

Авва отвечал: «Исполнение закона и дела любви суть предметы, самые богоугодные. Исполняет же закон тот, кто непрестанно славословит Бога в чистых помыслах, возбуждающих воспоминание о Боге и тех благах, которые Он обещал нам и даровал уже на самом деле, а также приводящих на память и величие оных благ. Ибо из сего воспоминания рождается в душе человека постоянная любовь к Богу, по заповеди Писания: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души и от всея силы твоея (Втор 6, 5). В Писании сказано еще: имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже (Пс 41, 2).

Итак, мы непременно должны совершать и исполнять сей закон в отношении к Богу, дабы и над нами оправдалось оное изречение апостола: кто ны разлучит от любве Божия; скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? (Рим 8, 35)».

2. Однажды еще спросили братия святого Антония: если кто-нибудь скажет: «Я ничего не приму от братии и им также не дам ничего, для меня довольно своего собственного», – то как нам, отец наш, принимать подобные мысли?

Великий авва отвечал им: «Дети мои! Такой человек, о котором вы говорите, – жестокосерд и имеет душу зверскую. Ибо каким образом в настоящем мире он хочет провести всю свою жизнь без дел милосердия? Нет! О таком человеке должно думать, что он не имеет никаких благ».

3. Вопрос: как должен всякий служить своим братиям?

Святой старец ответствовал: «Братия, желающие служить своим братиям, должны служить им так же, как рабы служат своим господам и как послужил Господь апостолу Петру. Хотя Он был Владыка и Творец его, однако не возгнушался послужить ему. В сем случае Господь показал, что столь же немилосердны те, кои отказываются от предлагаемой им услуги и никому не позволяют, подобно апостолу Петру, послужить себе, как и те, кои сами стыдятся служить своим братиям; почему они и не будут иметь части с Господом, как Он же сказал Петру (см.: Ин 13, 8). Ибо Сам Господь научил нас взаимно служить друг другу».

4. Вопрос братии: что значит радость для Бога и что нам нужно делать, чтобы достигнуть вечной жизни?

Антоний сказал в ответ: «Всякая заповедь, исполненная на самом деле с охотою и во славу Божию, производит в душе нашей радость для Бога. Посему, исполняя и приводя в действие заповеди Божии, мы непременно должны радоваться и, напротив, не исполняя оных, должны печалиться. С радостию же мы должны исполнять сии заповеди, дабы и Бог взаимно о нас возрадовался. Впрочем, надлежит тщательно остерегаться, дабы, предаваясь радости, не предаться вместе и гордости; но должно всегда и во всем полагать надежду на Бога».

5. Некогда еще спросили братия духовного отца своего, Антония: можно ли нам когда-нибудь и над кем-нибудь посмеяться?

Антоний отвечал на сие: «Господь наш осуждает смеющихся, когда говорит: восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется (Ин 16, 20). Посему верному монаху не должно смеяться. Нам должно оплакивать тех, кои изрыгают хулу против Бога, преступая святой закон Его, и кои всю жизнь свою проводят во грехах. Итак, будем плакать и сетовать о сих людях и непрестанно молить Бога, дабы они не остались навсегда во грехах и дабы не постигла их смерть прежде покаяния».

6. Однажды некоторые из учеников, увидев в пустынях бесчисленное множество монахов, украшенных всеми добродетелями и со всем усердием пекущихся о святых и богоугодных делах, спросили своего великого авву Антония: Отец наш! Надолго ли продлится эта пламенная любовь и ревность к уединению, нищете, смирению, милосердию, воздержанию и ко всем прочим добродетелям, о которых так усердно заботится и старается теперь бесчисленное множество монахов?

На сей вопрос, с тяжкими вздохами и с обильным потоком слез, человек Божий отвечал следующее: «Придет некогда время, о дети мои возлюбленные, придет время, когда монахи оставят уединение и вместо него станут искать богатейших городов; вместо этих пустынных пещер и келлий ревностно начнут воздвигать огромные здания наподобие царских палат; вместо нищелюбия и нестяжательности родится в них желание скапливать себе сколько можно более богатства; смирение превратится у них в надмение сердца; откроется жажда к познанию многого, но сие знание будет бесплодно и редко будет сопровождаться благими делами; любовь оскудеет; место воздержания займет сластолюбие и плотоугодие. Многие из них станут заботиться о самых лакомых снедях, подобно мирянам, от которых сии подвижники будут отличаться только мантиею и клобуком; и, хотя будут жить среди мира, однако не будут стыдиться украшать себя ложным именем монахов и отшельников. Сверх того, они начнут тщеславиться, говоря: я Павлов, а я Аполлосов (1 Кор 5, 4), как будто все дело благочестия их заключается в важности их предшественников, – то есть они будут точно так же хвалиться своими отцами, как иудеи хвалятся отцом своим Авраамом. Впрочем, и между сими монахами многие в то время будут гораздо лучше и совершеннее нас. Ибо, по словам Премудрого, блаженнее тот, кто могл преступити, и не преступи, и зло сотворити, и не сотвори (Сир 31, 10), нежели тот, который множеством хороших примеров поощряется к добру. Посему-то со всею справедливостию восхваляются в Писании Ной, Авраам и Лот, постоянно провождавшие непорочную жизнь между людьми самыми развращенными».

7. Некогда собралось много отцов к святому авве Антонию, дабы исследовать и определить, какая из добродетелей есть самая совершенная, которая избавляла бы монаха от всех сетей вражиих.

Каждый из них в сем случае говорил то, что признавал по собственному суждению справедливым.

Таким образом, одни хвалили пост и бдение в молитве, потому что сии добродетели дают надлежащее направление наши мыслям, делают тонким и проницательным ум и облегчают человеку путь к Богу. Другие одобряли нищету и презрение земных благ, ибо через то ум делается спокойнее, чище и свободнее от мирских забот, чем также облегчается для него доступ к Богу.

Иные желали превознести пред всеми добродетелями милосердие, потому что милосердным людям Бог изрек сии радостные обетования: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф 25, 34).

Некоторые старались восхвалить паче прочих другие добродетели христианские.

Наконец святой авва Антоний сказал:

«Все исчисленные вами добродетели, без сомнения, очень полезны и необходимо нужны для тех людей, которые ищут Бога и питают пламенное и сильное желание приблизиться к Нему.

Но мы видели, что многие измождали свое тело чрезвычайным постом, бдениями, удалением в пустыню, предавались весьма многим и изнурительным трудам, терпели нищету, питали в сердце своем презрение ко всем мирским благам, так что не заботились о приобретении для себя даже дневного пропитания и все, что только имели, раздавали бедным; однако сии люди после всего этого преклонились ко злу и пали и, лишившись всех оных добродетелей, сделались непотребными.

Причиною же столь жалкого их состояния не что иное было, как то, что они не имели добродетели самоиспытания и благоразумия и в подвигах своих не пользовались пособием сих добродетелей. Ибо поистине сии добродетели научают и побуждают человека шествовать путем правым и вместе уклоняться от пути погибельного.

Так, если мы будем идти сим царским путем, то злые наветники, с одной стороны, не будут в состоянии увлечь и обольстить нас посредством излишнего воздержания, а с другой – не возмогут совратить нас и на неправую сторону через беспечность, леность и расслабление.

Самоиспытание и благоразумие есть око и светильник для души, как глаз есть светильник для тела.

А если око светло, то и все тело светло будет; если же око темно, то и все тело темно будет, как сказал Сам Господь в Евангелии (см.: Мф 6, 22-23).

То есть посредством самоиспытания человек исследует и различает все свои желания, слова и действия и уклоняется всего, что может удалять нас от Бога.

Помощью же сего благоразумного различения человек отражает и совершенно уничтожает все ухищрения вражии и ясно отличает добро от зла.

Истина сего очевидна из Священного Писания.

Саул, царь израильский, поскольку не имел сего светильника, то ум его до того помрачился, что он даже не понимал, как исполнить то, что Бог повелевал ему через Самуила пророка, и что исполнение сего повеления было бы лучше принесения жертвы, а потому он раздражил Бога тем самым, чем думал угодить Ему, за что и лишен был царства (см.: 1 Цар 13, 7-15).

Апостол сие различение называет испытанием (см.: 1 Кор 11, 28), и оно почитается правителем и источником жизни нашей, по сему изречению Писания: имже несть управления, падают аки листвие, спасение же есть во мнозе совете (Притч 11, 14).

То есть Писание называет самоиспытание советом и предписывает нам, чтобы мы ничего не делали без совета, даже не позволяет нам без совета пить духовного вина, веселящего сердце человека, ибо говорит: без совета ничесоже твори (Сир 32, 21), с советом все твори, с советом пий вино (Притч 31, 4).

То же Писание внушает нам: якоже град стенами разорен и не огражден, в который, то есть всякий, кто хочет, может входить и расхищать сокровища его, тако муж творяй что без совета (Притч 25, 29)».