Отзвуки убийства

Глава 17

Когда Хикс в сгущающихся сумерках съезжал с дороги на покрытую травой площадку, Хитер Глэдд находилась в своей комнате на втором этаже дома. Она сидела у окна, смотрела на улицу, но ничего не видела. Она поднялась к себе сразу после разговора с окружным прокурором.

До вчерашнего дня ей приходилось видеть покойников лишь в гробу. И вот она увидела мертвую сестру — единственного человека, которого глубоко любила, — и это было так внезапно, так ошеломляюще! Потом Джордж с двумя мухами у смертельной раны в голове. Да, она стала теперь совершенно другим человеком, совсем не той Хитер Глэдд, какой была два дня назад. В тугой узел сплелись отношения между нею, Джорджем и Мартой. И в этом доля ее вины — она вела себя по-детски беспечно. Да, ей довелось пролить немало слез, но она злилась и раздражалась, точно речь шла о мелких неурядицах, точно обнаружила, что на всех ее чулках спустились петли. Она продолжала бы вести себя так же и дальше, оставаясь легкомысленной, недалекой простушкой, если бы смерть не преподала ей жестокий урок.

Оказывается, Хитер и не задумывалась, что на свете может существовать такая омерзительная и непоправимая вещь, как смерть, и что взаимоотношения между людьми способны накликать ее. А теперь, когда смерть так близко подошла к ней, она и себя почувствовала умершей. Последний раз она плакала, когда увидела мертвую Марту. С тех пор слез не было, она словно одеревенела. И все же иногда оживала — например, в присутствии Росса Данди, когда он расспрашивал ее о пластинках. Почему она не пошла, не достала диски и не отдала ему? Чего добилась? И почему держала себя…

Кто-то постучал в ее дверь.

— Хитер, можно войти? — послышался голос Росса Данди.

Она поднялась, подошла к двери и открыла ее.

— Ах, это вы, — произнесла она.

— Можно?

— Да… да, конечно. — Хитер посторонилась. — Я подумала, что меня опять приглашают на беседу.

Она хотела было притворить дверь, потом передумала, но в конце концов все-таки закрыла ее.

Они оба стояли, испытывая неловкость. Наконец их взгляды встретились.

— Возможно, они больше не позовут вас, — неуверенно предположил Росс. — Надеюсь, не вызовут.

— Мне все равно. Только я ничего не смогу добавить к тому, что уже рассказала им.

— Вы сидели? Так сядьте, пожалуйста.

После минутного замешательства Хитер возвратилась к креслу у окна и села. Он подошел и встал рядом. Воцарилось молчание.

Хитер подняла на него глаза.

— Вы хотели меня о чем-то спросить?

— Ну я… хотел вам кое-что сказать. А знаете ли, я впервые в вашей комнате.

— Разве?

— Да. Я несколько раз пытался войти, когда вас тут не было, но отваживался только на один шаг. Меня охватывало странное чувство. — Он безнадежно махнул рукой. — Но это вам неинтересно. Даже не представляю, может ли что-либо, сказанное одним из Данди, заинтересовать вас.

— Я ничего не имею против кого бы то ни было из семьи Данди.

— Нет, у вас есть все основания для недружелюбного к нам отношения, — с горечью заметил Росс. — Этот дом и все мы в вашей памяти всегда будем вызывать… Не знаю, как поточнее выразиться… Возможно, чувство ненависти, и тут ничего не поделаешь. Признаюсь, я не верил, когда вы утверждали, что Купер не убивал вашу сестру. Я считал его убийцей. А теперь и вовсе не знаю, во что верить. Немыслимо, чтобы это мог сделать и кто-либо из нас — на то нет причин. Остается только один вывод: когда она находилась здесь, появился кто-то посторонний, зашел в дом, схватил подсвечник и ударил ее. А сегодня приехал опять и пристрелил ее мужа. Понимаю, насколько все это нелепо, но ничего другого невозможно предположить. Впрочем, если это не так, на подобное мог пойти только мой отец. Вы исключаетесь, так же как Брегер, я и миссис Пауэлл. Этот парень, Хикс, по вашим словам, находился вчера в лаборатории вместе с вами. Значит, и он тут ни при чем.

Росс помолчал и продолжил развивать свою мысль:

— Вчера вы сделали любопытное замечание. Относительно того, что мой отец и я находились здесь, когда погибла ваша сестра. Я назвал это глупостью, но поторопился. Вы ведь очень мало знаете о нас и вполне можете предположить, что мы жестокие маньяки. Это я оказался глупцом, а не вы. Да, я глупец и заурядный увалень, но вы — другое дело.

— Вы отнюдь не считаете себя увальнем, — возразила Хитер, встретившись с ним взглядом. — Вы почитаете себя за ловкого, предприимчивого человека.

— Ничего подобного!

Хитер только махнула рукой в ответ.

— Ладно, — не очень любезно заметил Росс. — Вы с самого начала составили неверное представление обо мне, и теперь вас не разубедить. Возможно, вы даже подозреваете меня в убийстве своей сестры! Почему бы и нет? Откуда вам знать, что я этого не сделал?

— Я никогда не говорила…

— Прямо вы этого не говорили, но намекали. А теперь погиб и Купер. В тот момент, когда его застрелили, я находился в старом фруктовом саду. Я даже не услышал выстрела. И ничего, абсолютно ничего не знаю о том, кто и по какой причине убил его или вашу сестру. Вы верите в это?

— Нет.

— Но вы обязаны! Вы должны этому верить!

— О какой обязанности вы говорите? Верить мне чему-то или не верить…

— Но это же просто необходимо! — Росс приблизился к ней еще на шаг. — Допускаю, что не нравлюсь вам, что вам безразличны мои чувства и моя любовь. С этим я могу смириться, тут ничего не поделаешь. Но вы не смеете уезжать отсюда, полагая, что я имею какое-то отношение, хотя бы малейшее, к ужасным событиям, которые произошли здесь! Не смеете! Вы не имеете права так обо мне думать!

— Напротив, — убежденно возразила Хитер. — Имею полное право.

— Имеете право?

— Не только право, но и основание.

— Основание? — Он вытаращил на нее глаза. — У вас есть основание?..

— Конечно есть, — твердо заявила Хитер. — Вы же не были знакомы с моей сестрой, верно?

— Правильно.

— Никогда не встречались с ней и ничего о ней не знали?

— Откуда же мне было знать? Она жила во Франции, как вы мне рассказывали.

— Где же тогда вы взяли пластинку с записью ее голоса? И почему…

— Где я взял что?

— Эту пластинку с записанным на ней голосом Марты. И почему так настойчиво стремились возвратить ее?

Росс ошарашенно смотрел на нее.

— Вы говорите… Вы хотите сказать…

До их слуха донесся удар и резкое постукивание — но не в дверь, а по стене, возле которой стоял туалетный столик. Потом резкий сердитый голос спросил:

— Проклятье, для чего вы это делаете?

В ответ прозвучал другой голос, послышались быстрые шаги, дверь в комнату Хитер распахнулась, и едва девушка успела вскочить на ноги, на пороге появился Брегер. По пятам за ним шел мужчина в униформе полиции штата. Полицейский довольно недружелюбно говорил:

— Не кипятитесь. Если вы, друзья, не будете вести себя как подобает, то придется ставить повсюду подслушивающие устройства, а не только слушать у окна.

— В чем дело? — требовательно спросил Росс.

У Брегера глаза от негодования едва не вылезли на лоб.

— И он думает, я стану молчать! — кипятился он. — Вот этот человек заходит ко мне в комнату! Через мое открытое окно он слышит голоса из вашего открытого окна. Останавливается там и начинает подслушивать. И думает, что я стану молчать. Я знаю, полиция прибегает к таким методам. Но это не дает им право считать меня свиньей! Думал, будто я промолчу о том, что он подслушивает вас, когда вы об этом не знаете! Я стал стучать по стене! — И он вызывающе взглянул на полицейского.

— Спасибо, мистер Брегер, — поблагодарил Росс. — Пусть слушает на здоровье и пользуется тем, что уже услышал. — Он хмуро посмотрел на полицейского. — Мы закроем это окно и постараемся говорить тихо, чтобы не беспокоить вас…

— Не стоит утруждаться, — сухо парировал полицейский. — Прошу даму спуститься вниз. Пожалуйста, пройдемте со мной, мисс Глэдд.

— Она там уже была, — запальчиво заявил Росс. — Они уже беседовали с ней.

— Знаю, но возникают новые проблемы. Прошу вас, мисс Глэдд. Этого требуют обстоятельства.

Хитер направилась к двери и в сопровождении полицейского вышла в коридор. Она чувствовала себя подавленной, негодовала на себя и Росса Данди. Они вели себя как дети: затеяв серьезный разговор, не проявили даже такой малой предосторожности — не понизили голос. И дело не в том, что ей очень уж нужно было что-то скрывать от кого бы то ни было, особенно теперь, когда Джордж погиб… Но она же обещала… Она дала Хиксу слово и не сдержала его…

Они подошли к двери в гостиную, когда она отворилась и на пороге появился Хикс. Его взгляд метнулся на Хитер, на ее провожатого и опять на нее.

— Здравствуйте, — поприветствовал он ее. — Не сутультесь и не вешайте нос.

Хитер взяла протянутую руку, с удовольствием прикоснулась к его пальцам.

— Не знала, что вы здесь. Я была… Джордж…

— Знаю. Они мне рассказали об этом. Но хотелось бы послушать и вас. Давайте выйдем на улицу.

— Меня пригласили сюда, к окружному прокурору.

— Да? Я иду с вами.

Но из этого ничего не получилось. Хикс и впрямь вошел вместе с ними, но его тут же выставили за дверь. У Корбетта не было настроения пустословить.

Когда дверь опять закрылась и Хитер усадили на стул, полицейский встал у угла стола, кратко доложил о происшедшем и передал суть подслушанного.

Менни Бек, вероятно, вышел из комнаты через другую дверь, потому что в гостиной его не было. Корбетт слушал, сложив трубочкой свой детский ротик, как будто готовился свистнуть.

Он укоризненно покачал головой.

— Вот видите, — с сожалением произнес он. — Вам пора бы уже понять: рано или поздно мы узнаем все, что вы стараетесь от нас утаить. Мы знаем, что Купер был влюблен в вас, верно? А теперь нам известно и о том, что младший Данди тоже влюблен в вас. — Корбетт облизал губы. — Предлагал ли он выйти за него замуж?

— Противно слушать, — отрезала Хитер и поджала губы.

— В обручении нет ничего противного, моя дорогая. Как и в самой любви. — Корбетт опять облизал губы. — Но все это интересно. Очень интересно! Всего час назад вы мне сказали, что не имеете представления, почему убили вашу сестру и ее мужа, заявили, что у вас нет оснований кого-либо подозревать. А теперь оказывается, что на самом деле вы подозреваете Росса Данди. Почему?

— Я не говорила, что подозреваю его.

— Она сказала, — пояснил полицейский, — что не верит ему, когда он говорит, будто ничего об этом не знает.

— Я сам справлюсь с этим, — резко заметил Корбетт. — Почему вы ему не верите, мисс Глэдд?

— Потому что не знаю, во что и верить. Он находился там, вот и все.

— Вы считаете его лжецом?

— Нет, не считаю.

— Вы… э-э… ответили на его любовь?

— Нет.

— Какая же конкретная причина побудила вас сказать ему прямо в лицо, что вы ему не верите?

— Нет никакой конкретной причины. Просто вырвалось.

— Моя дорогая юная леди, — с укором обратился к ней Корбетт. — Со мной эти увертки не пройдут. Вы слышали пересказ полицейского. С его слов, вы сказали Россу Данди, что у вас есть основание. Он спросил, в чем оно заключается. Вы упомянули пластинку с записью голоса вашей сестры. Следовательно, вы утаивали от нас нечто очень важное. Эта пластинка у вас?

— Нет.

— Где же она?

— Не знаю.

— Что на ней записано? О чем говорила ваша сестра?

— Не знаю. — Хитер сглотнула. — Я совершенно ничего об этом не знаю. Это личное. Я не собираюсь говорить на эту тему, так же как и вообще отвечать на какие-либо вопросы.

— Вы занимаете странную позицию, мисс Глэдд.

— Не вижу ничего странного.

— А я вижу. — Корбетт пристально смотрел на нее. — Это более чем странно. Мы расследуем дело об убийстве вашей сестры, которую, по вашим словам, вы любили. Но вместо того, чтобы помочь, вы ставите нам палки в колеса. Вы преднамеренно утаиваете информацию, утверждая, что это ваше личное дело! Если бы мертвые могли говорить, то я бы спросил вашу сестру, которую вы любили, считает ли она этот факт приватным.

— Не собираюсь… — Подбородок Хитер задрожал, но она взяла себя в руки. — Не желаю выслушивать подобные вещи. — Она поднялась. — Вы не можете заставить меня вас слушать. Не хочу с вами разговаривать.

Мисс Глэдд направилась к двери. Полицейский загородил ей дорогу. Девушка остановилась, не пытаясь обойти его. Желая избежать драматической ситуации, Корбетт пискляво распорядился:

— Пропустите ее.

Дверь распахнулась, и в гостиную вошел Росс Данди, за которым следовал рассерженный и протестующий полицейский. Воспользовавшись суматохой, Хитер прошмыгнула между ними в прихожую.

Она приняла импульсивное, но твердое решение и хотела поскорее довести его до сведения Альфабета Хикса не столько ради того, чтобы заручиться его помощью, а просто из желания поделиться.

В прихожей его не оказалось. Она пошла к двери, ведущей вглубь дома, прошла в столовую — там тоже никого не оказалось — и двинулась дальше, на кухню. Миссис Пауэлл наливала чашку кофе для мужчины в летнем костюме и старой широкополой шляпе.

— Вы не видели мистера Хикса? — спросила Хитер.

— Нет, — ответила миссис Пауэлл. — И не хочу его видеть.

— Мужик он неплохой, — снисходительно заметил мужчина, — только чокнутый. Зачем он вам понадобился?

— Он мне нужен.

— Он поднялся на второй этаж, чтобы встретиться с мистером Данди. Последняя дверь направо.

Сообразив, что это комната Росса, Хитер воспользовалась задней лестницей. Принятое решение подгоняло ее, и, оказавшись на втором этаже, она даже пренебрегла привычкой стучать в дверь чужой комнаты. Просто повернула круглую ручку и вошла. Не обращая внимания на Р.И. Данди, который прекратил ходить взад и вперед по комнате и теперь сердито взирал на нее, подошла к Хиксу, сидевшему верхом на стуле, и выпалила:

— Я не могу здесь оставаться. Просто не могу! Я хочу уехать отсюда.

— Было бы очень хорошо для всех нас, — хрипло произнес Данди, — если бы вы решили поступить так неделю назад. Возможно, не окажись вы здесь…

— Замолчите, — грубо оборвал его Хикс. Он встал и подошел к Хитер. — Не обращайте на него внимания. Его частенько заносит. Разрешил ли вам уехать окружной прокурор?

— Нет. Но я все равно собираюсь это сделать. Я не могу…

— О'кей. Посмотрим. А пока давайте уйдем из этой комнаты. — Хикс обратился к Данди: — Да успокойтесь вы, ради бога!

Он жестом пригласил Хитер выйти и последовал за ней в коридор. В нескольких шагах находилась ее комната. Они вошли, закрыли дверь, и Хитер сказала:

— Я не могу говорить в этой комнате. Именно поэтому меня отвели к окружному прокурору. Я здесь сболтнула лишнее, а в соседней комнате находился мистер Брегер и полицейский, они все слышали. Мистер Брегер постучал по стене, чтобы предупредить…

— Значит, говорите тише. — Хикс поднялся, подошел к окну, закрыл его и вернулся назад. — С кем вы разговаривали?

— С Россом Данди. Я была у себя, а он зашел…

— Чтобы спросить о пластинке?

— Во всяком случае… он не спросил о ней. Это сделала я сама. Поинтересовалась, откуда у него пластинка с записью голоса моей сестры…

— Я же предупреждал вас…

— Знаю, знаю. Но я и не заметила, как это слетело у меня с языка.

— Говорите тише. Да будет вам известно, Купера убили потому, что он упомянул о пластинке. Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не напрасно просил вас помалкивать. Кто-то загнал себя в тупик, из которого не находит выхода. Но прежде чем этот человек прекратит напрасные попытки вырваться, он, если сумеет, пришьет вас и меня.

Они стояли лицом друг к другу. Хитер немного подняла голову, и ее глаза, находившиеся на уровне его подбородка, смотрели прямо в его глаза. Она перешла на шепот:

— Кто этот человек?

Хикс отрицательно покачал головой:

— Возможно, я знаю, кто он. А может быть, нет. Я приехал сюда, чтобы пополнить свои сведения, а застал все это. Скажите, устанавливали когда-либо подслушивающее устройство в этом доме?

— Да. Одно такое устройство и сейчас вмонтировано в стену гостиной.

— Это позабавит Корбетта. Любопытно, понравится ли ему известие, что комната, где он проводит допросы, прослушивается. Когда установили устройство?

— Оно уже было установлено, когда я приехала сюда год назад. Его использовали для экспериментов. Примерно два месяца назад его заменили на новое устройство последней модели.

— Кто его устанавливал?

— Не знаю, кто это сделал первоначально, а новую модель установил Росс Данди.

— Не повышайте голоса, — предостерег ее Хикс. — Теперь о сегодняшнем дне. Относительно Купера. Когда это произошло, вы находились в лаборатории?

— Да. Меня вызвал Брегер и сказал, что в лаборатории меня ждет Купер… Нет, он сказал это, когда мы шли по лесу…

— Расскажите, что случилось в лаборатории.

Хитер выполнила его просьбу. Он внимательно выслушал, задал несколько вопросов, вроде бы удовлетворенно кивнул и сказал:

— О'кей. Этого пока достаточно. Другие моменты мы проясним по пути в Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк?

— Конечно. Вы же сказали, что хотите уехать отсюда, и я отлично вас понимаю. К тому же мне надо кое-что предпринять в другом месте. Так что мы можем отправиться вместе. Машина, которую вы дали мне на время, припаркована у обочины дороги примерно в четырехстах ярдах по направлению к Катоне. Представляете себе это место?

— Да. Напротив старого фруктового сада.

— Неподалеку оттуда еще какой-то дом.

— Да, дом Дарби.

— Будет лучше, если мы уйдем отсюда врозь. За вами вряд ли они будут следить особенно строго, и если не оплошаете, то доберетесь туда. Идите кружным путем через сад и пастбище. Вы не боитесь?

— Боюсь? Конечно нет!

— Тем лучше для вас. Я постараюсь прийти туда поскорее. Перед уходом мне предстоит уладить небольшое дельце. Но после него мне станет труднее вырваться отсюда. Они меня хватятся. Так что наберитесь терпения. Можете вздремнуть на заднем сиденье. Переоденьтесь в темное и не берите с собой никаких вещей. В случае каких-то недоразумений… Подождите минуточку. — Хикс нахмурился. — Ключи от машины у меня. Есть ли запасные?

— Есть в ящике в столовой.

— Сможете взять их?

— Конечно.

— Вы — чудо. Когда вырастете и станете такой же большой, как я, вас изберут президентом.

Хикс сел, развязал шнурок и снял ботинок. Положив его на колени, он достал из кармана бумажник и записную книжку. Из бумажника извлек багажную квитанцию, взглянул на нее, что-то чиркнул в записной книжке, вырвал листок и подал его Хитер. Потом засунул квитанцию в ботинок и надел его на ногу.

— Храните это в надежном месте, — сказал он. — Ваша туфля тоже годится для этого. Это номер квитанции и вещь, которую я сдал в камеру хранения на Центральном вокзале. Если со мной что-либо произойдет, то свяжитесь с женой Данди и отправляйтесь вместе с ней к инспектору Ветчу, в полицию Нью-Йорка. Обе расскажите ему все, что вы знаете, ничего не утаивая. Полностью доверьтесь ему. Сообщите номер этой квитанции и попросите его взять сданную на хранение вещь. Ветч хороший малый, хоть и немного манерный. Он вам понравится.

— Но что… — Хитер пристально смотрела на него. — Почему вы думаете…

— Я ни о чем таком не думаю. Но тип, за которым мы гоняемся, видно, закусил удила. Прихлопнув Купера средь бела дня, он продемонстрировал, до чего перепуган. Трудно сказать, что он выкинет дальше. Поэтому мы и постараемся сбить его с толку. Кстати, должен вас предупредить: когда вы встретитесь с миссис Данди, вас эта встреча потрясет. Будьте к этому готовы.

— Потрясет? Почему же?

Хикс потрепал девушку по плечу.

— Поймете, когда встретитесь с ней. Идите и переоденьтесь… накиньте тот длинный темный плащ, в котором были вчера…

— Я не собираюсь встречаться с ней, — заявила Хитер, — если только вы… если только что-то…

— Правильно. Поэтому, возможно, вы не испытаете этого удовольствия. По дороге в город я объясню вам еще кое-что. Возможно…

Дверь распахнулась, и в комнату шагнул Р.И. Данди.

— Приехал Ирвинг, мой адвокат, — выпалил он.

— Иду, — отозвался Хикс. — Увидимся позже, — улыбнулся он Хитер.

И вышел из комнаты следом за Данди.