Овидий

- Пошли вот отсюда! – орёт он на меня.

- Мы от Алкина, он послал нас за оружием против гидры, - пытаюсь быстрее говорить, пока не догорел фитиль.

- Против гидры, говоришь, - задумывается он, - тогда пошли со мной. И голема моего прихватите. А то ломать, я вижу, вы умеете, а сделать что-то своими руками слабо?

Малк берёт голову. А я взваливаю на свои плечи тяжёлое туловище железного голема.

- Максимум силы, Максимум силы, - всю дорогу повторяю я, в надежде, что это поможет.

Тверд гасит фитиль на пушке и приглашает нас в дом. Он разглядывает нас и говорит:

- В то, что вы от Алкина я верю. Но в то, что вы можете убить гидру, не поверю никогда, - отрицательно качает он головой.

- Сэр Овидий убьёт гидру. Он сильнейший воин и маг, которого только видел этот мир, - вступается за меня Малк.

- Этот что ли? - презрительно осматривает меня дворф. – Маловат.

- Да он в два раза выше тебя ростом, – Малк реально готов разорвать за меня любого. И я это качество в нём ценю.

- Посмотрим что там за сэр Овидий такой, – заходим в холл. Тверд умелым движением смахивает с дубового стола крошки, и ставит на него три глиняных кружки. Он достаёт из загашника бутылку самогона.

- Алхимическая водка? – говорю.

- Приятно встретить образованного человека, - удивляется и по-быстрому разливает самогон по кружкам. Одну даёт мне, другую Малку, третью берёт сам. – Вздрогнули. – Залпом выпивает содержимое своей кружки. Следую его примеру, тем более кружка то у меня не полная.

Малк только пригубил:

- Нет, нет, не могу, не люблю алхимическую водку.

- Пей, я сказал! - давит на него дворф.

- Да, выпей, поддержи компанию, - поддакиваю я.

Малк зажимает нос, кривится, и со второй попытки вливает в себя жидкую отраву.

- Эх, хорошо пошла, - улыбается дворф.

- Качественный продукт, - громко выдыхаю я.

- Сам гоню, это я сам аппарат собрал и усовершенствовал, бронзовые трубки с серебряным покрытием. Кристальная чистота. Талая вода тройной фильтрации. И немножко цветов незабудки, чтобы в голову не так била, - с гордостью описывает своё детище Тверд. Наливает ещё по одной.

Макл смотрит на меня огромными глазами, полными печали, и я понимаю, что ещё одной он не выдержит.

Дворф даёт мне кружку, но я решительно говорю ему:

- Не пристало благородному сэру такое пить.

- Что! Оскорбить меня желаешь?! – сжимает зубы дворф. – Это же лучшая алхимическая настойка.

- Настойка что надо, но я отказываюсь так пить. Если ты уже пригласил благородных гостей и угощаешь - то не поленись и закусь на стол поставить. Без закуси пьют только безродные! – решительно отвечаю я.

- Безродные говоришь! – не понимаю что у него на уме, но на всякий случай тянусь к кинжалу. – Вижу в тебе истинное благородство сэр Овидий. Прости, что я про закусь забыл. Жена, накрывай на стол! – кричит своей жене.

В комнату вбегает суетливая дворфиха.

«Слава Богу, без бороды», - думаю я. - Видать, слухи про бороды, у женщин дворфов, это всего лишь слухи.

Она пытается на нас не смотреть, а лишь быстренько накрывает на стол. Приносит лучок зелёный и чесночок, маринованные огурчики и патисоны, по крайней мере, что-то очень на них похожее. Тонко нарезанный балычок, хрен, холодец, сало. Вижу, как она разжигает камин, и ставит котелок, варить яйца какой-то птицы или черепахи.

- О-о-о, благодарствую, - говорю, - вот с закусью уже самое то.

Беру небольшой кусок лепёшки, кладу на него ломтик сыра и смазываю несколькими каплями мёда диких пчёл. Маринованный чесночок вприкуску. Гляжу на Малка – сидит уже зелёный после первой кружки.

- Мальцу бы пропустить, - говорю я дворфу.

- Пусть пьёт наравне, - громко лупит кулаком по столу хозяин.

«Наравне так наравне».

- Ты главное на закусь налегай, - гляжу на Макла и понимаю, что он не особо в состоянии сам о себе позаботиться. Не наш человек совсем не умеет пить. Я бегом накладываю ему целую горку и настоятельно так говорю: - ешь!

Он берёт лучок и начинает безвкусно жевать.

«Ладно», - думаю. Встаю и произношу тост:

- За родителей, - дворф поначалу пугается. Слишком резко я встал, да ещё и за кинжал держусь. Но как услышал тост, сразу расслабился. – За родителей до дна, - уточняю.

- Правильно! – ухмыляется дворф.

- Не чокаясь, - напоминает Малк.

«А ну да, забыл что он сирота». Я выпиваю полную кружку алхимического самогона и, не выдыхая, закусываю кусочком сыра и ложкой холодца приправленного хреном.

- Ух, хорошо пошла, - улыбаюсь.

Дворф с уважением смотрит на меня, выпивает свою и закусывает.

ГЛАВА 20

- А чего это мы без толку сидим, - хватаю бутылку и наливаю. Себе и дворфу побольше, Малку поменьше, на самом донышке. – За любовь, за прекрасных дам, – новый тост.

- За тебя дорогая, - Тверд улыбается и смотрит на свою жену, та улыбается ему в ответ.

«За Ашану», - мысленно произношу я. А Малк тоже себе что-то думает, интересно, что у него на уме, за кого он пьёт. Но пьёт так будто в последний раз. Трудно понять, что на душе малорослика, какие страсти там кипят.

- А чего это мы сидим, - снова вскакиваю я и наливаю. Глаза у дворфа округляются. – Давайте выпьем за нас, за мужиков.

- За мужиков, так за мужиков, – он закусывает огурчиком, я складываю себе пирамидку из сладких сухофруктов ржаного хлебушка, кусочка чеснока и сала, только лимончика не хватает, хотя я прикладываю к этому кислый маринованный лист похожий на капусту.

Наливаю Тверду побольше, себе средне, а Малку пару капель. Как раз доварились яйца, и хозяйка выкладывает их на стол. Беру в руки горяченькое яичко и начинаю чистить, перекатывая из руки в руку, чтобы не обжечься.

- Тебе почистить? - спрашиваю Малка. Похоже, он не в состоянии ответить. Беру и чищу ему среднее яичко.

- Соль есть? – смотрю на дворфа.

- А откуда у меня в болотах соль? – пожимает плечами.

- Ладно, - снова накладываю себе под закусь всего разного, чего ещё не распробовал. Особенно хорошо для этих целей идёт вяленная струганина.

- А чего это мы сидим! – снова подрываюсь я и наливаю всем. Похоже, дворф не ожидал такого напора. Но, вижу, что отказаться он не может.

- Вы истинно благородный сэр, - говорит мне он. – Я уже в этом убедился. Я ещё не встречал ещё столь благородной души.

- А я же говорил, сэр Овидий светлый, - почти-что из-под стола лепечет Малк.

+++

Мы пьём до поздней ночи. Я уже выслушал историю семьи дворфов, где их старший сын похоронен и почему они оставили горы и переехали сюда на болота. Если верить словам Тверда – кузнец он первоклассный.

Малк давно отвалился и мы его на солому спать переложили, а сами вернулись за стол, за жизнь беседовать.

- Так тебе нужно оружие? - наконец спрашивает дворф.

- Ага, чем можно было бы гидру зарубить, - киваю я, пережёвывая росток зелёного лука.

- А я поначалу не хотел тебе ничего продавать. Но ты голема победил, и своё высокое происхождение доказал, - кивает на почти уже пустую бутылку дворф.

- Кстати… - я ещё наливаю.

- Нет, - закрывает он ладонью свою кружку, – я пропущу.

- Как скажешь, как скажешь хозяин - барин. – Наливаю себе и залпом выпиваю. А потом выдыхаю, хочется почувствовать жжение в горле от благородного напитка.

- Закусывай, закусывай, - подгоняет меня дворф.

- Нет, - отвечаю. – Это я выпью без закуски.

Мой авторитет в его глазах растёт.

- Какое ты хочешь оружие, - говорит, - то, что у меня есть, вряд ли пойдёт на гидру. Для гидры надо что-то помощнее. – Говорит он почти уже в бреду.

- Эй, эй, - говорю. – Выйдем на свежий воздух, пока тебе не поплохело.

Выходим. На улице прохладно и небо звёздное-звёздное глубокое-глубокое, фиолетово-чёрное. А вокруг шумит ночное болото, летают светляки и ночные бабочки.

- Так и продрогнуть можно, - говорю. Гляжу на Тверда - стоит рядом и шатается.

– Может, пройдёмся, - предлагаю. – Только не выходя за частокол, там опасно.

- Можно, - соглашается он.

Вокруг хижины ведёт выложенная камушками тропинка, а за домом находится кузница и какое-то куполообразное здание с дырой в крыше.

- Обсерватория, - с гордостью говорит Тверд, ему заметно лучше на свежем воздухе. – Я раньше стеклодувом был, и линзы делала, а сейчас зрение уже не то, и я на металл перешёл.

Вижу горнило, наковальню и огромный молот, рядом молоток поменьше.

- Здесь я кую своё оружие, - гордо говорит дворф, - да только против гидры оно…

Достаёт из-за пазухи ключи и отворяет крепкий дубовый сарай, а там мечей да алебард каких хочешь, но больше всего мне нравится кистень с цепями и двумя железными шарами в шипах. Беру в руку - идеально ложится.

- Хорошая штука, - кивает дворф, - но против гидры нужно что-то помощнее.

Он лезет на чердак и достаёт там ворох свёртков. Находит нужный и разворачивает передо мной.

- Это меч – Убийца Драконов. – Там нарисован длинный меч с широким лезвием. – Да вот беда, нет у меня металла нужного качества. Нет и всё тут, всё что было - продал, а это – кивает на остальные свои железяки, – ерунда. Ума не приложу где взять качественный металл?

- Мы видели, как звезда упала на болотах, - вдруг слышу Малка, - он проснулся, протрезвел и за нами вышел, я его даже не заметил.

- Видели? Покажи где! – оживляется Тверд.

- Мы по реке сплавлялись от таверны орков и на первой же стоянке вышли. Дайте карту, сэр Овидий. – Обращается он ко мне. Я протягиваю ему свёрнутый кусок пергамента, что дал мне Алкин.

Малк разворачивает его и тыкает пальцем где-то рядом с нарисованным устьем реки на самом краю болот:

- Здесь, - на секунду задумывается он, - да, точно здесь. А вот тут гидра живёт, - немного испуганно добавляет Малк.

Дворф берёт из его рук карту и внимательно смотрит.

- Идём со мной, - говорит. Он достаёт какой-то резной ключ и отворяет обсерваторию, там, на пюпитре, стоит подзорная труба, настоящий телескоп.

- Ночью это место определить сможешь, - интересуется дворф, настраивая трубу.

- Запросто, - отвечает Макл и походит к окуляру. Это он, видать, от водки такой смелый стал, хотя и в обычной жизни я не назвал бы его трусом.

Он смотрит сначала одни глазком, закрывая второй, потом другим закрывая первый.

- Второй глаз закрывать не надо, - объясняет Тверд. Я стою и смотрю, не мешаю им искать место падения метеорита.

- Здесь, да точно здесь! – радостно говорит Малк. - Сэр Овидий глянете?

Я набираю воздуха в грудь, изображая важность, и подхожу к окуляру. Передо мной кратер именно тот, куда упала звезда с неба – метеорит, там я впервые увидел гидру.

- Да, это то место я помню, - говорю.

- Отлично, идём со мной, - дворф надёжно запирает обсерваторию и ведёт нас на вершину холма.

Здесь крепко привязанный к стволу дерева лежит на траве здоровенный воздушный змей.

- Да это же целый дельтаплан, - подхожу и разглядываю я его. Ткань сделана из парусины, каркас бамбуковый, всё внутри подвязано верёвочками.

- До места, не зная дороги, вы будете идти несколько дней – а с этой штуковиной долетите в два счёта. – Объясняет дворф, немного покачиваясь с перепоя. – А назад вы дорогу найдёте.

- Так, сколько с нас? – серьёзно говорю я. – Малк доставай свой кошель.

- Ничего, ничего, - мотает головой дворф. – Только возвращайтесь поскорее с железной звездой.

- А если мы не вернёмся, считай, ты отдал дельтаплан незнакомцам.

- Какие же вы незнакомцы. Вы благородный сэр Овидий, вашему слову можно верить, в вашем благородстве я убедился, - достаёт и показывает недопитый бутыль. Алихимка плещется на дне. Беру у него из рук и делаю пару глотков:

- На дорожку, - говорю я.

- За вас, сэр Овидий и за ваше скорейшее возвращение, – допивает бутылку дворф и прячет её пустую за пазуху.

Я отвязываю дельтаплан и пытаюсь понять, как им управлять.

- Вот рулевой трос, вот закрылки… – начинает рассказывать дворф, но я его останавливаю.

- Я летал на таком, в Анапе. Ничего сложного, думаю, справлюсь, - и тут чувствую, что последние пару глотков были лишние. – Так, полетели! Долгие проводы лишние слёзы.

Я надёжно закрепляю Малка верёвками. Он настолько пьян, что и свалиться может. Сам привязываюсь.

«С Богом», - думаю я. Поднимаю на свои богатырские плечи дельтаплан и бегу по открытой площадке. Не успеваю даже добежать до низа поляны, как нас поднимает потоком ветра и несёт куда-то в тёмные дождливые небеса.

- У-у-у-у-ух! – Радостно кричит Малк. – Это круче чем на гарпии. Уу-у-у!

Его восторг понять можно, не потеряться бы в темноте. Отпускаю закрылки, и дельтаплан взмывает ввысь.

- Нам же вроде туда – указываю на едва заметную издалека рощицу.

- Да, - квакает Малк, и замолкает.

Спит, не спит, не стану его тревожить. В этом мире явно другие законы аэродинамики, я лечу на лёгеньком дельтаплане, а чувство, что веду ночной рейс на пассажирском Боинге.

«Или магия примешалась?» - добавляю про себя. Вообще магия позволяет игнорировать многие законы природы, которые так надоели в моём привычном мире.

«Вот бы и там была магия». – Задумываюсь над вопросом чем бы я ещё занимался кроме того что сидел дома и на компе шпилил. Надо оставаться реалистом – наверное, больше ничем. А сейчас я лечу на дельтаплане над ночным фантастическим болотом, где водится рикшезианская гидра.

- Во-о-о-о-о-о-о! – слышу дикий рёв похожий на гудение поезда. Он раздаётся откуда-то из глубин. Но ничего не видно в этой темноте. Наверное, она. Гидра. Малк говорил, что гидра не одна, просто эта старше остальных на пару веков и злее. А ещё он говорил, что гидры вовсе не самые опасные обитатели этих болот, просто эта гидра переросток составила всем такую репутацию.

Беру у Малка карту и внимательно смотрю на точку, куда мы летим. Вот вроде бы устье реки и лес. Значит, где-то там должен быть кратер.

- А мы, а мы, а мы, - что-то невнятно бормочет Малк.

- Что? – переспрашиваю, но в ответ тишина только ветер по ушам бьёт. – Ладно, спи пока. Сам попробую разобраться. Где же этот кратер?

Вдруг вижу внизу гигантскую воронку.

«Долетели». – Тяну закрылки на себя, и дельтаплан уходит в крутое пике. Крылом задеваю крону дерева и падаю в болото.

- Где мы? - просыпается Малк.

- Надо выбираться, - быстро перерезаю верёвки, которыми он привязан.

Мне хватает и беглого взгляда, чтобы заметить, как с берега в воду прыгают трое логартов.

«Что опять?» - думаю и тянусь за мечом.

Малк оказался проворнее и быстро режет оставшиеся верёвки своим коротким мечом.

- Сэр, вам помочь? – спрашивает.

- Сам справлюсь, - перерезаю последний канат, связывающий меня с тонущим дельтапланом.

Дальше мы бредём по пояс в болоте. Малк почти по шею, но он не жалуется. С детства видать приучили не жаловаться. Прирождённый солдат. Под ногами шныряют логарты, в воздухе жужжат змеемухи. Хоть не нападают и то хорошо. А может они нас уже своими считают? Как-никак мы давно на болотах и хорошо их духом пропахлись.

ГЛАВА 21

Мы вбираемся на берег и начинаем прорубать себе путь. Хотя по воде идти было проще.

В свете полной луны, болото начинает сиять призрачным светом. К моему удивлению, этот свет не является чем-то пугающим или отталкивающим, а наоборот, даже приятным. Лунные лилии покачиваются от порывов легкого ветерка и впитывая лучи «хозяйки ночи», возвращают их теплым бело-желтым светом. Вьются стайки светлячков. Кружась в своем неповторимом танце, они вырисовывают в воздухе фантастические узоры. Стрекотание сверчков, лишь иногда прерываемое кваканьем лягушек, подобно музыке ночи. Болото живет. Живет своей необычной, не на что не похожей жизнью.

Затаив дыхание, я наблюдаю за происходящем таинством и лишь мерное подергивание Малка за рукав вырывает меня из мира фантазий.

Достаю карту:

- Да где же этот кратер? - кручу её вверх и вниз, боком пытаюсь посмотреть.

- Мы его только что его прошли, ик-к-к, - икает Малк.

- И ты молчал? – разворачиваемся назад, идём по проторенной тропинке. Уже гораздо легче, и мачете почти не нужен.

Мы проходим ещё немного и упираемся в камышовые плавни, здесь удобный спуск к воде. Я раздвигаю громадные сочные листья местных болотных растений и вижу перед собой бездонное озеро. Кратер. Наконец мы пришли.

- Да, это он, - улыбаюсь. – Я хорошо запомнил это место, где-то здесь в иле на дне лежит ядро упавшей звезды.

- Наконец-то нашли, - радуется Малк, и разрубает мясистые стебли своим коротким мечом.

Я спускаюсь к воде, он идёт за мной. И вдруг я замираю как вкопанный. Такое со мной только один раз случалось, когда я маленький на речке змею увидел. Тогда я вскочил на какой-то торчащий из воды пенёк и так простоял, пока меня мама не забрала. Мне казалось тогда, что змея под водой меня поджидает. Но что случилось сейчас, ума не приложу.

- Тише, - останавливаю Малка, который разошёлся прямо всё кругом рубить.

- Что! – громко спрашивает он.

- Ти-и-ише, - шиплю на него и замечаю, как под самой поверхностью воды что-то движется. Оно на секунду показывается, и я вижу, что это змеиный хвост шириной с баобаб, и от его движения волны идут по всему болоту.

- Гидра, - шёпотом говорю я и инстинктивно ложусь на землю, и в ту же самую секунду над водой появляется её уродливый остров. Она напоминает мне кашалота, решившего искупаться в небольшом озере.

- Руа-а-ау-у-у-у! – слышу раздирающий рёв змеиных голов.

Малк так и застывает на месте. Я в последний момент прижимаю его своей широкой ладонью к земле. Мы лежим и дрожим, пока мимо проползает сухопутный кашалот, двенадцатиглавая змея размерами со слона. Она поднимется над водой и снова жутко ревёт.

- Руа-а-а-а-у-у-у-у! – ныряет в воду.

- Бегом, - говорю я Малку и мы со всех ног несёмся куда-то в чащу. Продираемся через заросли, путаемся в липких кустарниках, лишь бы скорее оказаться подальше от гидры. Меня прямо сковывает страх, не могу бежать, заплетаются ноги, но я ускоряюсь. Через страх, через боязнь, вперёд, подальше от этого проклятого места.

«Я же, вроде, раньше её не боялся. Как я вообще собрался с ней драться?»

Выбегаю на пригорок.

«А где Малк? Не хватало ещё потерять друг друга ночью на болоте».

- Руа-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у! – слышу новый рык, как будто совсем рядом. Аккуратно раздвигаю листья и вижу, как из болта поднимаются громадные пузыри. Они разрываются и громко шипят на поверхности.

- Где-то там сидит гидра, - говорит мне под руку Малк.

- Хух, ну ты меня испугал! – говорю, - нельзя так подкрадываться к людям. Тем более после такого, - дрожащей рукой указываю в сторону болот и бросаю короткий взгляд на полурослика. Кажется, когда я прижал Малка к земле, он шлепнулся лицом какую-то дурно пахнущую кучу грязи. И теперь пытаясь вытереть лицо, сморит на меня с низу вверх. Сдерживая смех, я убеждаю себя, что это была именно грязь.

И в тот же самый момент над водой снова проплывает её громадный хвост. Смех как рукой снимает.

Вновь смотрю на Малка:

- Нужно нырять за звездой, - говорю. – Можно подождать, конечно, пока она уйдёт.

«Господи и мы шатались ночью по болотам, хотя в любой момент могли встретить здесь это чудовище».

- Эй, вы двое, - слышу со стороны и оборачиваюсь. – Да, да, я к вам обращаюсь. Бегом сюда! Совсем жить надоело?

- Пошли, - говорю Малку, - мы продираемся на голос и упираемся в высокого стройного ящера со щитом.

Я выхватываю меч, но он осаждает меня:

- Да тихо ты, - говорит, - хотел бы я вас убить – не мешал бы нервировать гидру.

- Кто вы такой? Представьтесь! – Малк начинает разговор.

- Я Лизар, шаман ящеров… можете за оружие не хвататься, я на вас не нападу, я не из секты гидры. Честно говоря, раньше на болотах была одна беда – гидра. Она всех жрала, и все её боялись. А сейчас появилось ещё две.

- Каких? – удивлённо спрашиваю я.

- Сэр Овидий и Малк, - смеётся. – О вас уже каждая стрекоза на болотах знает. Вы ворвались в нашу жизнь, и несёте только разрушение и смерть. Рубите всех подряд, жарите, портите, разносите. Ведёте себя как «слон в посудной лавке». Вас никогда не учили вести себя культурно в чужом доме?

- Да, но это другие на нас нападают, мы только защищаемся, – оправдываюсь.

- Вести надо себя прилично, и никто не будет на вас нападать. Это вы пришли сюда и начали всё рубить и крушить, а теперь удивляетесь.

- Мы бы и сами не прочь выбраться и этих болот, как можно быстрее.

- Думаю, мы все этого хотим, и поэтому я решил вам помочь. Я так понял у вас проблемы с поиском троп на болотах.

- Да, и карта совсем неточна, - показываю ему карту.

- Ой, убери, убери. Кто научил вас пользоваться картой в месте, где каждый сезон меняются тропы. Их только местные могут знать. – Смотрит на меня. – Сэр Овидий, вы же маг, очень сильный тёмный маг.

- Неправда сэр Овидий светлый, - вступается за меня Малк.

- Ну, это без разницы. Давайте я вас научу лёгкому фокусу. С его помощью вы никогда здесь не потеряетесь. – Качает головой. – Надеюсь, вы усвоите урок и как можно быстрее покинете наши болота. Оставите наш мир в покое. Понимаете, нельзя безнаказанно рубить логардов и василисков, жарить черепах, жечь наши лианы. Нельзя и всё, не вы их растили не вам и убивать.

- Мы уйдём, - говорю, - но сначала убьём гидру.

- А это сколько пожелаете. Думаю, болота только выиграют, если одна беда с другой бедой сцепится.

- Фокус, ты говорил про фокус, - напоминаю.

- Ах, да, - отходит на пару шагов. – Сер Овидий, садись на траву, как я.

Садится в позе лотоса.

«Понял». Повторяю за ним.

- Закрой глаза и сосредоточься. Постарайся представить себе комара.

- Ладно, - закрываю глаза и прорисовываю комара как в дешёвой компьютерной графике.

- Повторяй за мной: Мои глаза и уши. Мои глаза и уши.

- Мои глаза и уши, мои глаза и уши.

И тут он хватает двумя пальцами комарика. Шепчет ему что-то и выпускает. В ту же секунду мне на щеку садится другой комар: хватаю его рукой, но не душу. Слышу - жужжит ещё.

- Стань моими глазами и ушами, - шепчу я ему и выпускаю. Закрываю глаза и вижу. Деревья лианы, мох, растущий на них как бороды стариков. Комар поднимается всё выше и выше в небо. И я вижу его глазами все тайные тропы вокруг нас, вижу озеро с гидрой, и даже вижу далёкие холмы, за которыми домик дворфа.

- Мы научились единиться с природой. Это самое простое заклинание, которым владеет абсолютно любой шаман, - говорит Лизар. – Болото само помогает нам находить тропу. Надеюсь, теперь вы найдёте выход.

- Да, только сначала нам нужно забрать кое-что, - встаю и ухожу.

- Кое-что, - повторяет Малк, и следует за мной.

- Удачи, - говорит нам вслед старый ящер.

Снова закрываю глаза. Комар жужжит где-то между листьев, обзора никакого. Поднимаем комара выше. Чем-то похоже на управление дроном.

«Лети над озером», - даю мысленную команду я, и подхожу к воде. Малк побледнел и затих. Столкновение с гидрой окончательно протрезвило его.

- Сэр Овидий, вы что собираетесь делать? – спрашивает.

- Нырять, - медленно захожу в воду по пояс, ни на секунду не забывая, что там гидра. Страшно нырять, но нужно.

Набираю воздуха в грудь, сажусь. Мул, ил ни черта не разобрать придётся идти наощупь. Я выныриваю и выбегаю на берег.

-Что там, гидра? – спрашивает перепуганный Малк.

- Да какая гидра, просто не видно ни хрена.

Мы на всякий случай прячемся в листья, чтобы если гидра вынырнет, не заметила нас. Я снова закрываю глаза и смотрю глазами комарика. Летает над болотами. Красота великолепный пейзаж, как обои рабочего стола на Виндовс 10. И вдруг на фоне этого всего вижу движение огромных щупалец.

«А вот и гидра», - она далековато от нас. Пытаюсь разглядеть нас из комарика и отлично вижу нашу нычку.

- Теперь понятно, как нас находили ящеры. Сверху всё отлично видно.

Малк поднимает голову и крутится во все стороны.

- Может перепрятаться, - спрашивает, а тем временем перетаскивает вещи под листья громадных папоротников.

- Так лучше… - открываю глаза. Не могу я долго находиться в комарином зрении. Малк выглядывает на берег озера. Там тишь да гладь, летают стрекозы.

- Где гидра? – спрашивает он.

- Недалеко.

Он возвращается назад, таща с берега ряску, в которой малёк запутался.

- Что это? – спрашиваю я.

- Будет нам на обед, - очищает малька от ряски.

- Дай сюда, - беру малыша в руки, вроде дышит ещё. – А что если попробовать так. Мои глаза и уши. Мои глаза и уши, - шепчу мальку и кидаю его в воду.

Малк с интересом наблюдает за происходящим.

Закрываю глаза:

- Круто, - всё как в фильмах Кусто. Видимость идеальная, хоть и мутно. Похоже, малёк видит гораздо больше, чем позволяют ему глаза. Опять какая-то магия. В этом я до конца ещё не разобрался.

- Так, поплыли вниз, – я сел в позу лотоса как учил меня шаман и продолжаю управлять мальком. Это похоже на игрушечную подводную лодку, ну если бы были такие игрушки.

Передо мной подводный мир болот. Илистый и мутный, но я вижу сколько живности здесь обитает, какие-то корявые насекомые с кучей игл и клешней, змеи, жабы, головастики.

«Надо было брать головастика, они поактивнее», - понимаю. Плыву ниже, вижу илистое дно, на дне пиявки да раки. Какие-то рыбины.

«Главное, чтобы меня не съели, прежде чем я найду… а вот, что это? Ложная тревога, костяной наконечник стрелы».

Плыву дальше, погружаюсь глубже. И тут слышу:

- У-г-г-р-х-а-а-а-у-у, - как иерихонская труба гудит гидра. Отвлекает. Опускаюсь ниже, здесь не просто озеро, здесь картер и чем ниже я опускаюсь, тем ближе к вероятному месту падения метеорита.

Что-то мелькнуло в глубине, не разобрать. Опускаюсь на дно и плавничками разрыхляю ил. Не думал что у меня настолько сильный контроль над мальком. Блеснуло железо. Вот он.

На дне лежит оплавленный кусок метала размерами с футбольный мяч, может чуть больше.

- Похоже, нашёл, - говорю я вслух и слышу, как радуется Малк. – Теперь возвращаемся.

Я плыву назад, выстраивая маршрут от метеорита до засады, где мы с Малком сидим. И вдруг передо мной появляется хвост и щупальца. Нет это не щупальца, а гигантские шеи на который уродливые и зубастые головы похожие на присоски. И снова этот рёв.

- У-а-у-у-у-у-а-р-р-р-р-х! – меня чуть не оглушает. Хорошо, что гидра не ловит мальков, а питается чем-то покрупнее.

Отплываю на приличную дистанцию, пытаюсь разглядеть гидру полностью. Это змея, по форме как огромный кальмар, размерами с кашалота и целым снопом жутких голов. Она отталкивается от дна, поднимая целое подводное облако ила и уплывает. Не плыву за ней, спешу к месту, где мы с Малком сидим. Малёк выныривает и видит нас.

- Быстрее, нельзя терять ни секунды! – вскакиваю и бегом к воде. – У нас мало времени, пока гидра куда-то уплыла.

ГЛАВА 22

Не раздеваясь, вхожу в воду. Сделав глубокий вдох, ныряю в мутную жижу. Двигаясь вслепую, я медленно плыву вниз. Я ничего не вижу, поэтому не отрываю глаз, слежу за собой зрением малька. Воздуха не хватает. Я выныриваю, вдыхаю и ныряю вновь. Нужно быстрей доплыть.

Малёк плавает кругами, следит за тем, чтобы не появилась гидра. Я подплываю к месту, где лежит метеорит, выныриваю, секунду смотрю на мир своими глазами. Набираю полную грудь воздуха и ныряю. Нахожу его наощупь. Вижу себя со стороны. Это странное и пугающее чувство. Хватаюсь за метеорит двумя руками, но не могу его поднять – он застрял в подводной глине. Выныриваю. Три вздоха и не вздохом больше. Снова на дно. Копаю, ковыряюсь в глине. Всё, вроде поддаётся. Нужно выныривать и снова набирать воздуха.

Три вздоха и на дно. Хватаю метеорит двумя руками и изо всех сил отталкиваюсь ото дна ногами. Выныриваю, плыву как можно быстрее к берегу. В руках, как будто шестнадцатикилограммовая гиря.

Последний взгляд малька - я вижу гидру. Она прямо за мной, правда далековато, у меня есть время выбраться на берег. Подплываю, бегу по илу, до берега далеко. Поворачиваюсь назад – вижу холмик воды где-то посреди озера. Выбегаю на берег, вижу Малка.

- Бежим! – кричу я. Малк хватает меч, кинжал и устремляется за мной.

«Как переключится на комарика». Закрываю глаза и мысленно вызываю его.

«Получилось».

Прокладываю маршрут через джунгли и вижу, как на том месте, где только что были мы, на берег выползает гидра. Под ней гудит болото, ломаются деревья и кусты. А мы несёмся как угорелые, я где-то теряю связь с комариком, дальше бежим наощупь. Выше, выше, быстрее, быстрее, дальше от проклятого озера, дальше от гидры.

Выбегаем на поляну, нужно время, чтобы отдышаться, но времени нет. Несёмся дальше, впереди появляются какие-то булыжники. Мы уже достаточно далеко отошли. И вдруг слышу позади мучительный рёв:

- У-а-а-а-а-р-р-г-г-х!

- Она отстала или преследует нас? - спрашивает Малк.

- Сходи, проверь, - в шутку предлагаю я. Цепляю на пояс меч, прячу кинжал, в руках остаётся метеорит. Наконец есть время его рассмотреть. Красивый металлический блеск, почти идеальная холмистая форма, дыры не иначе как кратеры.

Беру его тремя пальцами как шар для боулинга и бегу вперёд. Нужно поскорее добраться до кузнеца-дворфа.

+++

Мы добираемся лишь к вечеру следующего дня, грязные, голодные и уставшие. Тверд ждёт нас у ворот. Как будто знал, когда мы придём.

- Нашли? – спрашивает.

- Есть, - я гордо поднимаю вверх железный «шар для боулинга».

- Тогда не будем терять время, я уже и горн растопил, - он забирает у меня метеорит и идёт с ним за дом.

А мы грязные и уставшие, садимся прямо на землю. Я ложусь на траву и мгновенно засыпаю.

Просыпаюсь под аккомпанемент ударов молота о наковальню. Честно говоря, довольно приятный звук, громкий, но спать под него не особо. Лежу во дворе, справа кинжал, слева топор. Проверяю пояс – меч куда-то пропал. Осматриваюсь, рядом Малк свои вещи сушит. Похоже, досушил уже, одевается, а я по-прежнему своего меча не вижу.

- Слышь, мелкий, моего меча не видел? – спрашиваю, а самому неприятно. Мы столько с малоросликом пережили, а я его всё «мелким» называю. – Может я его в джунглях обронил. Ни черта не помню.

- Вы не обронили его. Меч кузнец забрал. Дворф.

Поднимаюсь, весь мокрый и грязный, мне бы хорошо помыться да поесть, привести себя в порядок. Но знаю, что главное для солдата не чистота, главное для солдата – меч.

Обхожу хижину по кругу, вижу голема, что тогда раздолбал. Дворф его раскрутил и почистил. Ещё чуть подлатает и будет как новенький, зевак от дома отгонять. Подхожу к кузнице, а там работа кипит. В огромной плавильне, плавится метеорит.

- Я переплавлю металл, чтобы избавиться от лишних примесей, - раздувая меха, заговорил дворф, - а затем, остужу металл, сформирую слиток и начну ковать.

- Ясно,- неуверенно ответил я.

- Твой старый меч, я как образец взял, чтоб рукоять сделать такую же. Думаю, ты уже привык к ней.

- Я это уже понял, - отвечаю.

- Вы пока сходите помойтесь, да поешьте, жена на стол накрыла. Я как заканчивать буду вас позову. – И снова увлёкся работой. Эти дворфы как китайцы, такие увлечённые своим делом.

Смотрю на себя. Да я тот ещё чёрт, весь в грязи и в слизи какой-то, весь в комарах. Вспомнил о комарике и даже легче стало. Жаль только он нас ночью водить не мог, ночью он, как и все мы, ни черта не видит.

- А где тут помыться можно? - спрашиваю.

- Там, - машет дворф в сторону вершин. – Там горный ручей течёт. Вода в нём кристально чистая, вот в ней и помойтесь. Дальше она всё равно впадает в болото и от её чистоты не остаётся и следа.

- Спасибо, - говорю. Кладу на траву кинжал и топор и направляюсь к ручью.

Ручей недалеко оказался, хоть я и брёл к нему не менее получаса, просто все эти горные тропы самому знать надо, чтобы не заблудиться. И как этот дворф нашёл посреди болот эти горы? Теперь понимаю, почему он именно здесь поселился. Два пика, альпийские луга, а внизу болота, бесконечные болота. Живёшь, считай, на необитаемом острове, тут даже пальмы есть. Хочешь рыба, хочешь черепахи. Ловить ничего не надо, так пошёл на болота да насобирал. Правда иногда попадаются змеи и логарды всякие, не говоря уже о василисках. Но если у тебя есть голем – то это пережить можно. Похоже, где-бы не оказался дворф, там обязательно появятся горы. Такой закон местной природы.

Подхожу к ручью и раздеваюсь. Рубаха напрочь износилась, хуже тряпки, чтобы пол мыть. Штаны, ботинки. Срочно всё новое покупать придётся, как только выберусь их этих болот. Хотя можно у хасов попросить, может у Алкина что-то есть. Пока раздеваюсь, гляжу сколько на мне разных шрамов и ни одного не вижу.

Неужели такая мощная регенерация. Коленные чашечки зарастают, ожоги царапины, глубокие раны. На мне заживает как на собаке. Подхожу к ручью, он не глубокий, максимум по колени, но холодный такой, что ноги судорогой сводит. Я бросаю одежду на берег, а сам падаю в ручей, вскакиваю и начинаю себя растирать:

- Ах, хорошо, хорошо! - вода ледяная прямо бодрит. Чувствую себя здоровее и на несколько лет моложе.

Кстати, а сколько мне лет? Ну, Гарику то понятное дело семнадцать, а Овидию? Сколько лет Овидию? Судя по внешности - двадцать пять, максимум тридцать, хотя сейчас люди так и в сорок и пятьдесят выглядят, не поймёшь кому сейчас сколько. Не говоря уже о девушках.

Вспоминаю о девушках и сразу думаю об Ашане. Мысли он ней всю дорогу поддерживали меня.

Выбегаю из ручья, хватаю свои грязные шмотки и снова в ручей, полощу их, стираю. Вот вам морозная свежесть горного ручья. Гляжу на вершину – там, вдали белеет ледник. Понятно теперь откуда ручей течёт. Собираю пучок каких-то пахучих трав, чабреца и чего-то ещё. Вымачиваю в травах свой шмот, чтобы перебить запах болот.

Достаю из воды и аккуратно так выжимаю, чтобы не разорвать в клочья. И только потом на себя надеваю. Всё тело покрылось мурашками, холодно, да ещё и шмот холодит. Но я же умею быстро двигаться, бегу назад к кузнице. Сейчас, чтобы согреться, готов в горнило нырнуть, искупаться в раскалённом металле. Подбегаю к кузнеце, протягиваю руки к печи, греюсь. А с меня прямо пар идёт.

- Сэр Овидий, давно вас ждём там уже и стол уже накрыт, - зовёт меня Малк.

- Сейчас, сейчас, только согреюсь, - поворачиваюсь к горнилу спиной. Чувствую, как со спины идёт пар.

+++

Мы быстро напихиваемся едой, дворфиха неплохо готовит вкусно и сытно. А потом кузнец отправляет нас за водой. Ну как за водой – Малка конечно за водой, а меня, так как я покрупней и поздоровее – за снегом.

- Видишь там ледник? - говорит дворф.

- Ага, - присматриваюсь я. Пытаюсь прикинуть расстояние.

- Смотайся туда за снегом. Как добежишь, то, как раз меч твой закалять будем. Можно, конечно и водой из ручья, но если добавить щепотку вечного снега, как-то понадёжнее будет, покрепче. Тебе же, как-никак гидру валить.

«А чего бы и не смотаться? Ну не целый же день тут сидеть пока он будет молотком стучать?» Думаю и не узнаю себя. Раньше меня из дому не выгонишь, а теперь сам готов бежать пешком за тридевять земель по горам до ледника и назад.

Я нацепил на спину бочку, ну не в руках же снег нести назад. Привязал её к себе верёвками и пошёл. Где-там пошел - побежал трусцой, пока на мне одежда не досохла. На этой возвышенности реально прохладно. Чуть что и простудился, а как тут лечат от воспаления лёгких - понятие не имею.

Дворф говорил бежать по тропинке, и я по возможности не схожу с неё ни вправо, ни влево. Хотя тропинка тут относительная, так трава вытоптанная да булыжники. Кругом луга альпийские, травка зелёная, эдельвейсы цветут, какие-то горные козлы прыгают.

«Может поохотиться». Вынимаю кинжал Кровосток и смотрю на него. Чернота прямо в душе просыпается.

«Уберу от греха подальше». Прячу за голенище сапога и снова бегу вперёд, так мне легко бежится. Не то что в старших классах кросс, когда в боку болит уже после первых ста метров, а бежать остаётся ещё почти полтора километра. Помню, как я отказался в кроссах участвовать. Слава Богу, у нас физрук нормальный попался, за так мне оценку ставил. Вообще физра была одним из моих любимых предметов, хотя я так-то от природы не особо спортивный. Ещё я любил математику и литературу. Ну, математику то понятно почему – из-за математички, мы всем классом её любили. А литературу за что? За то, что у меня всегда была пятёрка, я всегда вовремя списывал. Да-а-а, хорошие были годы в школе, не то, что сейчас. Минуточку, сейчас я бегу на вершину какой-то горы, где ледник, чтобы мне закалили меч, которым я убью гидру. Да сегодня, похоже, лучший день в моей жизни.

ГЛАВА 23

«Я заколю гидру, и мне достанется самая сексапильная тёлочка, из всех кого я когда-либо видел. - Улыбаюсь я. – Надеюсь, то, что она вся в перьях не станет для наших чувств помехой». Замечаю, как сам себе улыбаюсь, я всегда улыбаюсь, когда думаю об Ашане или когда произношу её имя вслух. Надо будет взять у неё перо и всегда носить у себя на груди, чтобы чувствовать её телом. Нет, это уже реально фетиш какой-то, извращение.

Я подбегаю к леднику. Внизу он весь рыхлый и мокрый. Я его до кузнеца не донесу. Надо подняться выше. Становлюсь на лёд и бегу по нему наверх. Добираюсь почти до самой вершины. Здесь дико слепит солнце, а воздух свежий-свежий, как в первый день весны.

«Похоже здесь на леднике всегда царит весна». Набиваю полную бочку снега и цепляю её нас спину. А потом становлюсь на лёд в позе сноубордиста и съезжаю вниз.

«Вау, круто, надо ещё попробовать». Скольжу и не могу остановиться, ближе к концу ледника, падаю, переворачиваюсь и кубарем слетаю на траву. И только каким-то чудом мне удаётся снег не рассыпать.

«Ну, прямо, как миссия из Кол оф Дьюти. Стоп я же катался на горных лыжах и на санках, почему все мои воспоминания связанны с играми?» Реально не уважаю себя за это. Сижу дома за компом, когда вокруг такой дивный мир. Спускаюсь к самому низу ледника, а там целая полянка снежных крокусов, синие, белые, фиолетовые. Так прямо и хочется нарвать их или хотя бы сфотографировать.

«Слава Богу, в этом мире ещё не изобрели селфи-палку», - думаю и представляю себе как дворфы и полурослики постили бы в инстаграмме свои будни на осаде Дель-Галада.

«Хотя аккаунт Ашаны я бы глянул. Я даже знаю, что она бы постила». Закрываю глаза и представляю её голой в перьях.

«Нашифровал себе всякого, типа вы уже вместе. – Одёргивает меня внутренний голос. – Приди в себя. Она тебе ничего не обещала».

- А ну молчи, - по примеру Малка бью себя кулаком в грудь.

Спускаюсь к домику дворфа. Тот активно работает молотом, формируя скосы меча.

- А ну держи, - протягивает он мне его.

Здоровенная штуковина, прямо и не знаю, как буду им махать. Делаю взмах и чувствую, что идеально сидит в руке. Как будто этот меч предназначен именно для меня.

- Он идеален, как такое возможно? – удивляюсь.

- Перед тобой самый лучший на всём Санаре кузнец, - гордо поправляет бороду дворф. – Давай сюда свой снег.

Высыпает снег в бездонную бочку, в которую уже наносил воды Малк.

- А теперь разойдись, - он вновь раскаляет меч и окунает его в снежную воду. Слышится громкое шипение, как будто это шипит какой-то дракон. Затем достает клинок, выпрямляет его и закрепляет в тисках.

– Как только меч остынет, я заточу его и отполирую,- объясняет дворф.

Точильный станок находится вниз по ручью, там Тверд изготовил небольшую водную мельницу, чтобы вода ему точильный камень вертела. Я несу меч, даже кузнецу ни к чему таскать такие тяжести.

- Правильно, привыкай к весу, - говорит мне кузнец. Хотя меч мне уже не кажется столь громоздким. Просто здоровенная железяка с меня ростом и с широким лезвием. При правильной заточке им можно и гидру нашинковать. Это уже не та открывашка которой я поначалу дрался.

Подходим к мельнице. Я поднимаю громадный точильный камень и ставлю на колесо. Камень начинает вращаться, а Трерд кладёт мой меч на специальную полочку и подвигает к вертящемуся камню. От камня идут искры, но я не отворачиваю глаз. Стою и наблюдаю, как точится метеоритный металл.

После заточки, дворф на клинке гравирует свою печать, чтобы каждый знал, какой мастер сей клинок ковал. А после высекает руны и имя меча: «Убийца Драконов». Я бы добавил «и гидр», но не я этот меч делал, не мне его называть.

- Это руны моего народа,- говорит он, подавая мне меч,- они будут оберегать клинок и его носителя.

- Я буду носить его с честью,- чуть кланяюсь я, принимая меч.

- Идем,- улыбается дворф.

По извилистой тропе подходим к дому. Дворф заходит первым и через несколько секунд возвращается с чем-то вроде ремня.

- Надень это на плечи, - говорит он, - не одни ножны не подойдут для такого меча. Там есть небольшой крюк, а на мече кольцо, будешь вешать его на спину.

Я вежливо киваю и беру очередной дар кузнеца. Подошедший Малк с удивлением косится на огромный меч, а затем протягивает дворфу три мешочка серебра. Кузнец расплывается в улыбке и приглашает нас в дом. Затем, берет серебро из рук полурослика и, рассыпав его на столе, внимательно рассматривает монеты через окуляр для глаз.

- Ещё можете, что-то себе выбрать, - не отвлекаясь от дел, сообщает дворф.

- Я бы кистень взял, тот, что с двумя булавами.

Дворф прикидывает что-то в уме и кивает:

- Бери.

Бегло прощаемся и выходим со двора. Нам спешить надо, нас уже хасы ждут, мы и так тут задержались.

- Удачи с гидрой, - машет нам вслед старый дворф.

- Удачи вам с вашими стихами, Малк, - машет его жена.

Я смотрю на Малка и улыбка сама расползается по лицу.

- Ты ей что, стихи читал? – не могу скрыть скепсиса.

- Да, немножко, она сама попросила.

- А, ну тогда можно, но в будущем, не показывай свои стихи никому, слышишь, не порть себе репутацию, - наставляю его.

- Да почему сразу портить, ей же вроде как понравилось. И мужу её понравилось, как он там сказал: «какие проникновенные и искренние слова».

«Вижу, как Малк себе цену набивает. Вероятно, дворфы сказали так, чтобы не обижать малыша, а он и возомнил себе. Ну и кому, как ни мне, его лучшему другу, спустить его с небес на землю».

- Не обольщайся, - говорю, - ты не поэт, понимаешь.

- Понимаю, - отвечает, хотя вряд ли понимает.

- Не надо тебе лезть в поэты, это возвышенные люди, куда тебе до них.

- Поэты? – переспрашивает он.

- Барды, барды, - поправляюсь я. Иногда забываю в каком я мире.

Мы выходим на тропинку и подходим к джунглям.

«Опять комара ловить». Сажусь в позу лотоса, жду, когда налетят. Налетает целая стая, но мне нужен один, ловко хватаю комарика и приговариваю:

- Мои глаза и уши. Лети, – глазами комара оцениваю обстановку. Мы ныряем в джунгли и кратчайшим путём направляемся в деревню хасов. Благо её хорошо видно, там одинокая скала торчит посреди болот. По моим прикидкам день, два пути.

Дорога через болота ещё никогда не была для нас настолько лёгкой. Мы знаем все тропы, легко находим броды. Болота больше не тёмные и дремучие, а будто везде включили подсветку. Я даже ног не замочил, пока мы не добрались до первого брода. Живность на нас больше не нападает. Мимо проплывают логарды, даже не шипят василиски, машут своим головами гигантские черепахи, в воздухе жужжат змееосы. Мы больше не ловим никого и не жарим на костре, вместо этого Малк находит какие-то фрукты, похожие на бананы. Он легко взбирается на высоченную пальму и срывает две огромные грозди. Хоть они и похожи, но это точно не бананы. Все же знают, что бананы не растут на пальмах, они растут на травянистых стеблях.

Мы идём весь день и всю ночь и на следующее утро добираемся до лагеря хасов. Нас встречает сам вождь, видимо каким-то образом он узнал, что мы идём. И я даже знаю каким.

- Овидий, Малк, - рад вас видеть радостно приветствует нас Алкин.

Я достаю из-за спины Убийцу Драконов и медленно провожу им по воздуху. Здоровенная железяка, чем-то похожая на меч, который был у пирамидоголового и Сайлент Хила.

- Ого, - расширяются глаза у хасов. – Может его проверить и подточить надо.

- Дворф его хорошо наточил, но я ничего не имею против проверки.

Алкин скрывается в своей хижине и выносит оттуда две огромные тыквы. Ставит их передо мной.

- Рубить? – спрашиваю я.

- Сейчас, - отвечает Алкин и выкатывает небольшую баллисту. Вместо копья он кладёт туда первую тыкву. Я немого отхожу назад и беру в руки меч. Как же удобно он лежит в руках, видно, что кузнец – мастер от Бога.

- Готов? – кричит Алкин.

- Давай! – отвечаю я, и в меня летит тыква. Я наклонюсь вбок и с размаху разрубаю летящую в меня тыкву на две половинки.

Подходим к Алкином и Малком к разрубленной тыкве.

- Хороший срез, - говорит хас, но я и сам это вижу без его подсказок.

- Давай ещё одну.

Он кладёт тыкву на баллисту и метает в меня. Её я разрубаю дважды, накрест.

- Ещё, - кричу. Подбежали другие хасы, кидают в меня тыквы, а я их разрубаю налету. Мне махать мечом в радость. Когда тыквы заканчиваются, я выбираю дерево покрупнее, и нескольким ударами срубаю его.

- Может, ещё дров нарубишь? - то ли в шутку толи всерьёз предлагает Алкин.

«А почему бы и нет»,- улыбаюсь я.

Пара хасов подносит здоровенную чурку и ставит её на пень, где они колют дрова. Криво улыбаясь, я замахиваюсь и разрубаю чурку вместе с пнем. Меч рубит отлично, как топор, ну почти как топор, хотя он тяжёлый и острый, но топором всё же рубить приятнее, он для этого предназначен.

«Перед боем надо будет ещё наточить». Я разрубаю еще пару чурок и довольный вытираю пот, когда вижу Ашану. Она всё это время стояла тут и смотрела как я рублю.

- Не заметил, как ты пришла, - немного теряюсь я.

- Ничего, ничего продолжай, - смущённо улыбается она. Как у неё так выходит – стоять и смотреть на меня, так что у меня сердце не на месте.

- Гляди, какой у меня меч, - поднимаю Убийцу Драконов.

- Такой большой, - удивляется.

- О, Ашана, привет, - подбегает Малк.

- Привет, - кивает она ему, взмахивает крыльями и улетает. Я заворожённо смотрю ей вслед.

Малк подходит ко мне и шепчет на ушко:

- Мне кажется, она преследует вас, сер Овидий. Влюбилась что ли?

А мне его слова как елей на душу.

- Ашана? Да с чего ты взял, - а сердце так и рвётся из груди.

- Да, да, они эти гарпии такие. Мне ещё тогда показалось, что она неровно к вам дышит. Влюблённая гарпия может понаделать делов, так что вы с ней поаккуратней, - беспокоится за меня Малк.

- Будут иметь в виду, - отвечаю, а сам всё больше и больше мечтаю о ней.

Принесли ещё тыкв, и я стал в позу бейсболиста, обивающего мяч.

+++

Обедаем мы всей деревней за общим столом. Во главе стола сидит Алкин, рядом его сыновья, у него их много. Чуть поодаль остальные мужчины хасов. По левую руку Малк и Ашана. Впервые вижу её за столом. И выглядит это довольно комично. Рук то у неё нет, и она есть из миски как собачка. Что-то забавное и милое в этом есть. Я сделал всё, чтобы сидеть рядом с ней, хотя Алкин настаивал, что я должен сидеть на его месте, на месте вождя и будущего герцога хасов.

Пока мы обедаем, прибывают бойцы из других селений. Они немного отличаются цветом шерсти, но, в общем, те же хасы. Они прибывают и прибывают группами от двух до десяти и больше. И к вечеру их собирается целая армия, вооруженная луками, алебардами, кинжалами и топорами.

Я выхожу перед ними как военачальник, по правую руку от меня Алкин - вождь. Он говорит первый:

- Перед вами легендарный сер Овидий, это он в одиночку сражался против армии ящеров. Теперь же он намерен повести нас против гидры. Поддержим его.

- Э-э-э-э-э! – раздался одобрительный возглас хасов воинов.

Теперь и мне надо сказать пару слов. Никогда не выступал перед армией, но видел парочку видеороликов в играх о том, как это делается.

- Вот и настал тот день, когда мы все выступили на защиту нашего народа, - сразу начал пафосно я и все замерли. – Сегодня мы бросим вызов гидре и целой империи ящеров, которая поставила на грань вымирания наш народ. Мы дадим ей достойный бой. Мы убьём гидру или умрём! Все как один! Потому что есть вещи, за которые стоит сражаться!

-Ур-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Ура! Ура! Ура! – в один голос кричат хасы. Надеюсь, я нормально так их подзарядил и замотивировал. Как раз приносят мой меч, его точили вместе с остальными на болотной мельнице. Проверяю наточку. Идеальная. Как раз чтобы головы рубить.

ГЛАВА 23

«Я заколю гидру, и мне достанется самая сексапильная тёлочка, из всех кого я когда-либо видел. - Улыбаюсь я. – Надеюсь, то, что она вся в перьях не станет для наших чувств помехой». Замечаю, как сам себе улыбаюсь, я всегда улыбаюсь, когда думаю об Ашане или когда произношу её имя вслух. Надо будет взять у неё перо и всегда носить у себя на груди, чтобы чувствовать её телом. Нет, это уже реально фетиш какой-то, извращение.

Я подбегаю к леднику. Внизу он весь рыхлый и мокрый. Я его до кузнеца не донесу. Надо подняться выше. Становлюсь на лёд и бегу по нему наверх. Добираюсь почти до самой вершины. Здесь дико слепит солнце, а воздух свежий-свежий, как в первый день весны.

«Похоже здесь на леднике всегда царит весна». Набиваю полную бочку снега и цепляю её нас спину. А потом становлюсь на лёд в позе сноубордиста и съезжаю вниз.

«Вау, круто, надо ещё попробовать». Скольжу и не могу остановиться, ближе к концу ледника, падаю, переворачиваюсь и кубарем слетаю на траву. И только каким-то чудом мне удаётся снег не рассыпать.

«Ну, прямо, как миссия из Кол оф Дьюти. Стоп я же катался на горных лыжах и на санках, почему все мои воспоминания связанны с играми?» Реально не уважаю себя за это. Сижу дома за компом, когда вокруг такой дивный мир. Спускаюсь к самому низу ледника, а там целая полянка снежных крокусов, синие, белые, фиолетовые. Так прямо и хочется нарвать их или хотя бы сфотографировать.

«Слава Богу, в этом мире ещё не изобрели селфи-палку», - думаю и представляю себе как дворфы и полурослики постили бы в инстаграмме свои будни на осаде Дель-Галада.

«Хотя аккаунт Ашаны я бы глянул. Я даже знаю, что она бы постила». Закрываю глаза и представляю её голой в перьях.

«Нашифровал себе всякого, типа вы уже вместе. – Одёргивает меня внутренний голос. – Приди в себя. Она тебе ничего не обещала».

- А ну молчи, - по примеру Малка бью себя кулаком в грудь.

Спускаюсь к домику дворфа. Тот активно работает молотом, формируя скосы меча.

- А ну держи, - протягивает он мне его.

Здоровенная штуковина, прямо и не знаю, как буду им махать. Делаю взмах и чувствую, что идеально сидит в руке. Как будто этот меч предназначен именно для меня.

- Он идеален, как такое возможно? – удивляюсь.

- Перед тобой самый лучший на всём Санаре кузнец, - гордо поправляет бороду дворф. – Давай сюда свой снег.

Высыпает снег в бездонную бочку, в которую уже наносил воды Малк.

- А теперь разойдись, - он вновь раскаляет меч и окунает его в снежную воду. Слышится громкое шипение, как будто это шипит какой-то дракон. Затем достает клинок, выпрямляет его и закрепляет в тисках.

– Как только меч остынет, я заточу его и отполирую,- объясняет дворф.

Точильный станок находится вниз по ручью, там Тверд изготовил небольшую водную мельницу, чтобы вода ему точильный камень вертела. Я несу меч, даже кузнецу ни к чему таскать такие тяжести.

- Правильно, привыкай к весу, - говорит мне кузнец. Хотя меч мне уже не кажется столь громоздким. Просто здоровенная железяка с меня ростом и с широким лезвием. При правильной заточке им можно и гидру нашинковать. Это уже не та открывашка которой я поначалу дрался.

Подходим к мельнице. Я поднимаю громадный точильный камень и ставлю на колесо. Камень начинает вращаться, а Трерд кладёт мой меч на специальную полочку и подвигает к вертящемуся камню. От камня идут искры, но я не отворачиваю глаз. Стою и наблюдаю, как точится метеоритный металл.

После заточки, дворф на клинке гравирует свою печать, чтобы каждый знал, какой мастер сей клинок ковал. А после высекает руны и имя меча: «Убийца Драконов». Я бы добавил «и гидр», но не я этот меч делал, не мне его называть.

- Это руны моего народа,- говорит он, подавая мне меч,- они будут оберегать клинок и его носителя.

- Я буду носить его с честью,- чуть кланяюсь я, принимая меч.

- Идем,- улыбается дворф.

По извилистой тропе подходим к дому. Дворф заходит первым и через несколько секунд возвращается с чем-то вроде ремня.

- Надень это на плечи, - говорит он, - не одни ножны не подойдут для такого меча. Там есть небольшой крюк, а на мече кольцо, будешь вешать его на спину.

Я вежливо киваю и беру очередной дар кузнеца. Подошедший Малк с удивлением косится на огромный меч, а затем протягивает дворфу три мешочка серебра. Кузнец расплывается в улыбке и приглашает нас в дом. Затем, берет серебро из рук полурослика и, рассыпав его на столе, внимательно рассматривает монеты через окуляр для глаз.

- Ещё можете, что-то себе выбрать, - не отвлекаясь от дел, сообщает дворф.

- Я бы кистень взял, тот, что с двумя булавами.

Дворф прикидывает что-то в уме и кивает:

- Бери.

Бегло прощаемся и выходим со двора. Нам спешить надо, нас уже хасы ждут, мы и так тут задержались.

- Удачи с гидрой, - машет нам вслед старый дворф.

- Удачи вам с вашими стихами, Малк, - машет его жена.

Я смотрю на Малка и улыбка сама расползается по лицу.

- Ты ей что, стихи читал? – не могу скрыть скепсиса.

- Да, немножко, она сама попросила.

- А, ну тогда можно, но в будущем, не показывай свои стихи никому, слышишь, не порть себе репутацию, - наставляю его.

- Да почему сразу портить, ей же вроде как понравилось. И мужу её понравилось, как он там сказал: «какие проникновенные и искренние слова».

«Вижу, как Малк себе цену набивает. Вероятно, дворфы сказали так, чтобы не обижать малыша, а он и возомнил себе. Ну и кому, как ни мне, его лучшему другу, спустить его с небес на землю».

- Не обольщайся, - говорю, - ты не поэт, понимаешь.

- Понимаю, - отвечает, хотя вряд ли понимает.

- Не надо тебе лезть в поэты, это возвышенные люди, куда тебе до них.

- Поэты? – переспрашивает он.

- Барды, барды, - поправляюсь я. Иногда забываю в каком я мире.

Мы выходим на тропинку и подходим к джунглям.

«Опять комара ловить». Сажусь в позу лотоса, жду, когда налетят. Налетает целая стая, но мне нужен один, ловко хватаю комарика и приговариваю:

- Мои глаза и уши. Лети, – глазами комара оцениваю обстановку. Мы ныряем в джунгли и кратчайшим путём направляемся в деревню хасов. Благо её хорошо видно, там одинокая скала торчит посреди болот. По моим прикидкам день, два пути.

Дорога через болота ещё никогда не была для нас настолько лёгкой. Мы знаем все тропы, легко находим броды. Болота больше не тёмные и дремучие, а будто везде включили подсветку. Я даже ног не замочил, пока мы не добрались до первого брода. Живность на нас больше не нападает. Мимо проплывают логарды, даже не шипят василиски, машут своим головами гигантские черепахи, в воздухе жужжат змееосы. Мы больше не ловим никого и не жарим на костре, вместо этого Малк находит какие-то фрукты, похожие на бананы. Он легко взбирается на высоченную пальму и срывает две огромные грозди. Хоть они и похожи, но это точно не бананы. Все же знают, что бананы не растут на пальмах, они растут на травянистых стеблях.

Мы идём весь день и всю ночь и на следующее утро добираемся до лагеря хасов. Нас встречает сам вождь, видимо каким-то образом он узнал, что мы идём. И я даже знаю каким.

- Овидий, Малк, - рад вас видеть радостно приветствует нас Алкин.

Я достаю из-за спины Убийцу Драконов и медленно провожу им по воздуху. Здоровенная железяка, чем-то похожая на меч, который был у пирамидоголового и Сайлент Хила.

- Ого, - расширяются глаза у хасов. – Может его проверить и подточить надо.

- Дворф его хорошо наточил, но я ничего не имею против проверки.

Алкин скрывается в своей хижине и выносит оттуда две огромные тыквы. Ставит их передо мной.

- Рубить? – спрашиваю я.

- Сейчас, - отвечает Алкин и выкатывает небольшую баллисту. Вместо копья он кладёт туда первую тыкву. Я немого отхожу назад и беру в руки меч. Как же удобно он лежит в руках, видно, что кузнец – мастер от Бога.

- Готов? – кричит Алкин.

- Давай! – отвечаю я, и в меня летит тыква. Я наклонюсь вбок и с размаху разрубаю летящую в меня тыкву на две половинки.

Подходим к Алкином и Малком к разрубленной тыкве.

- Хороший срез, - говорит хас, но я и сам это вижу без его подсказок.

- Давай ещё одну.

Он кладёт тыкву на баллисту и метает в меня. Её я разрубаю дважды, накрест.

- Ещё, - кричу. Подбежали другие хасы, кидают в меня тыквы, а я их разрубаю налету. Мне махать мечом в радость. Когда тыквы заканчиваются, я выбираю дерево покрупнее, и нескольким ударами срубаю его.

- Может, ещё дров нарубишь? - то ли в шутку толи всерьёз предлагает Алкин.

«А почему бы и нет»,- улыбаюсь я.

Пара хасов подносит здоровенную чурку и ставит её на пень, где они колют дрова. Криво улыбаясь, я замахиваюсь и разрубаю чурку вместе с пнем. Меч рубит отлично, как топор, ну почти как топор, хотя он тяжёлый и острый, но топором всё же рубить приятнее, он для этого предназначен.

«Перед боем надо будет ещё наточить». Я разрубаю еще пару чурок и довольный вытираю пот, когда вижу Ашану. Она всё это время стояла тут и смотрела как я рублю.

- Не заметил, как ты пришла, - немного теряюсь я.

- Ничего, ничего продолжай, - смущённо улыбается она. Как у неё так выходит – стоять и смотреть на меня, так что у меня сердце не на месте.

- Гляди, какой у меня меч, - поднимаю Убийцу Драконов.

- Такой большой, - удивляется.

- О, Ашана, привет, - подбегает Малк.

- Привет, - кивает она ему, взмахивает крыльями и улетает. Я заворожённо смотрю ей вслед.

Малк подходит ко мне и шепчет на ушко:

- Мне кажется, она преследует вас, сер Овидий. Влюбилась что ли?

А мне его слова как елей на душу.

- Ашана? Да с чего ты взял, - а сердце так и рвётся из груди.

- Да, да, они эти гарпии такие. Мне ещё тогда показалось, что она неровно к вам дышит. Влюблённая гарпия может понаделать делов, так что вы с ней поаккуратней, - беспокоится за меня Малк.

- Будут иметь в виду, - отвечаю, а сам всё больше и больше мечтаю о ней.

Принесли ещё тыкв, и я стал в позу бейсболиста, обивающего мяч.

+++

Обедаем мы всей деревней за общим столом. Во главе стола сидит Алкин, рядом его сыновья, у него их много. Чуть поодаль остальные мужчины хасов. По левую руку Малк и Ашана. Впервые вижу её за столом. И выглядит это довольно комично. Рук то у неё нет, и она есть из миски как собачка. Что-то забавное и милое в этом есть. Я сделал всё, чтобы сидеть рядом с ней, хотя Алкин настаивал, что я должен сидеть на его месте, на месте вождя и будущего герцога хасов.

Пока мы обедаем, прибывают бойцы из других селений. Они немного отличаются цветом шерсти, но, в общем, те же хасы. Они прибывают и прибывают группами от двух до десяти и больше. И к вечеру их собирается целая армия, вооруженная луками, алебардами, кинжалами и топорами.

Я выхожу перед ними как военачальник, по правую руку от меня Алкин - вождь. Он говорит первый:

- Перед вами легендарный сер Овидий, это он в одиночку сражался против армии ящеров. Теперь же он намерен повести нас против гидры. Поддержим его.

- Э-э-э-э-э! – раздался одобрительный возглас хасов воинов.

Теперь и мне надо сказать пару слов. Никогда не выступал перед армией, но видел парочку видеороликов в играх о том, как это делается.

- Вот и настал тот день, когда мы все выступили на защиту нашего народа, - сразу начал пафосно я и все замерли. – Сегодня мы бросим вызов гидре и целой империи ящеров, которая поставила на грань вымирания наш народ. Мы дадим ей достойный бой. Мы убьём гидру или умрём! Все как один! Потому что есть вещи, за которые стоит сражаться!

-Ур-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Ура! Ура! Ура! – в один голос кричат хасы. Надеюсь, я нормально так их подзарядил и замотивировал. Как раз приносят мой меч, его точили вместе с остальными на болотной мельнице. Проверяю наточку. Идеальная. Как раз чтобы головы рубить.

ГЛАВА 24

Малк сидит, подкручивает свой арбалет, я хожу, глазами ищу Ашану. Но она находит меня первой. Падает с неба прямо предо мной.

- Уединимся, - сама предлагает она.

- Давай, - мы входим в пустую хижину, и Ашана первая целует меня в губы. Она обнимает меня крыльями и прижимается ко мне всем своим полуобнажённым телом.

- Бой будет тяжёлым, - шепчет она, - ты можешь не вернуться. – Бормочет она между поцелуями.

- Я вернусь, я точно вернусь, - улыбаюсь, прижимая её к себе, мои руки скользят по её спине и прижимаются к её ягодицам. Какие же они упругие.

- Но ты же не можешь этого знать наверняка.

- Никто не может, - пожимаю плечами я.

- Давай не ждать завершения биты. Сделаем это прямо сейчас. Я хочу тебя и хочу от тебя ребёнка, - она опускает крылья и ложится прямо на глиняный пол. - Если ты погибнешь - хочу, чтобы у меня от тебя осталось хоть что-то.

Я в растерянности. Мне ещё никогда не говорили таких проникновенных слов, куда там Малку с его стихами: это фантазии, а сейчас-то всё по-настоящему. Я расстёгиваю подвязку на штанах и ложусь на неё, сжимаю руками её грудь. Она постанывает и откидывает голову назад. Я провожу пальцами по её шикарным волосам, целую её шею. Понимаясь всё выше, к ушку. Она улыбается, ей щекотно, но она не хочет прерывать меня ни на секунду.

- Если тебя не станет, я умру от тоски, - шепчет мне она. – Гарпии влюбляются один раз и на всю жизнь.

- Как лебеди?

- Да, как лебеди. Я люблю тебя Гарик Силк, больше всего на свете. Больше своей жизни, - в её глазах блестят слёзы. – Люблю с того самого момента как мы встретились.

- Ты же пыталась убить меня, - возражаю.

- Но даже тогда уже любила

Звучит рожок. Сигнал к атаке.

- Чёрт, - медленно встаю.

- Не уходи, мы успеем, - останавливает меня она, но в хижину заглядывает воин хасов.

- Спасайтесь, ящеры в городе! – кричит он.

Я вскакиваю, хватаю меч. Быстро возвращаюсь к Ашане и целую её нежно в губы.

- Потом продолжим, крошка, - шепчу я ей и вылетаю во двор. – Где враги! – ору я во всю глотку.

Навстречу выбегает несколько ящеров.

«Они уже здесь! Так быстро?»

Взмах мечом и куски щитов, голов и отрубленные конечности падают на землю.

- А неплохой у меня меч! - выхватываю кинжал и прыгаю на выжившего ящера, пробиваю его грудину, выбивая клинок в самое сердце.

- Руби и кромсай!

«Посмотрим, на что ты способен под волшебной заточкой».

- Мельница! – бешено вращаюсь с мечом, кроша всех подряд. Надеюсь, никто из хасов под раздачу не попал.

На меня выбегает здоровенный бугай верхом на быке. Глаза у быка сияют красным, будто в них горит огонь всей преисподней.

«Горячая будет схватка!»

Перехватываю меч двумя руками и бросаюсь вперед. С разворота разрубаю быка, а затем подпрыгиваю и сношу голову ящеру.

- Руби и кромсай, - добавляю я и бросаюсь в толпу ящеров. В прыжке размозжаю черепушки сразу двух ящеров.

- Овидий, сзади! - слышу крик. Оборачиваюсь и вижу, как падает ящер, сраженный арбалетным болтом.

- Малк! - радостно кричу я.

- Гидра! Гидра! – откуда-то сверху доносится крик Ашаны, её голос я ни с кем не спутаю. Ящеры отступают, но мы во всеоружии, ждём наступления гидры.

- Занимаем круговую оборону! – командует Алкин.

В нас летят стрелы. Я успешно отбиваю их своим клинком. Жаль, что хасы так не умет и потому падают один за другим.

«Их таким темпом скоро надо будет заносить в «Красную книгу»». Много тяжелораненых, они вряд ли переживут этот день. Но нам некогда им помогать, нужно готовиться к схватке.

- Гарик она там! - кричит Ашана, указывая крылом куда-то вдаль.

- Готов! Готов! Готов! - как Кинг Конг луплю себя кулаками грудь. - Сейчас решится всё! – улыбаюсь я и смотрю на Малка. – Руби и кромсай, - добавляю чуть тише.

- Вро-о-о-о-о-у-у-у-у! – слышится мучительный рёв, из-за пригорка выползает гидра, шевеля миллионом голов. С каждым разом она кажется мне всё больше.

- Ждём! Ждём! Ждём! – командую. Гидра надвигается, круша собой дома и деревья. Её головы вращаются как жуткий мясной водоворот, а пасти хватают и рвут на куски тех, кто зазевался. В воздухе тревожно жужжат змеемухи.

- Вро-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у! – снова ревёт гидра, подползая всё ближе.

«Слишком здоровая… как же её убить?» - немного волнуюсь, но вида не подаю, ведь я же сер Овидий. Я самый сильный и самый смелый воин. Испугаюсь я – испугаются и остальные. Побегу я и все побегут.

В неё летят стрелы, и арбалетные болты. Алкин разворачивает баллисту и метает в гидру копьё.

- Вперёд! Построиться свиньёй! - кричу я в надежде, что хасы меня понимают. Я стою впереди. – Алебарды и копья наизготовку. Ждём, ждём, ждём!

Гидра всё ближе. В её щупальцах зазевавшиеся хасы, она уже в двадцати метрах от нас и приближается.

- Алебарды вперёд. Выпад! - наносим одновременный колющий, но гидра нас сметает. Она вклинивается в наши ряды, топча хасов одного за другим. – Стоять не отступать! – машу я мечом, не давая ей схватить себя. Громадные пасти щёлкают над самым ухом. Одного из хасов она хватает за голову и давит её как арбуз, разбрызгав кругом мозги. Другого хватают сразу две головы, и разрывают на куски.

- Держать строй! Держать строй! – кричу я, а сам не понимаю зачем. Так гидра нас сожрёт по одному и всё.

Выстрел баллисты заставляет её отпрянуть, но эта громадина снова кидается в бой. Одна голова хватает меня, но я вовремя успеваю отреагировать.

- Умри и разложить, - голова иссыхает за одну секунду, и вся гидра сморщивается от боли. Теперь я для неё главный враг. Меня хватают две головы, но им недостаёт сил меня разорвать, я крепкий и я сопротивляюсь. Они протаскивают меня по земле. Я выхватываю меч и с размаха рублю по гидре. Две головы «с плеч», слизкая кровь хлещет из обезглавленных шей. Но вместо двух голов появляются четыре не до конца сформированных.

«Фу-у-у, ну и мерзость».

- Овидий осторожней! - слышу крик, но не успеваю отреагировать, в спину мне бьёт шипастая морда, она хватает меня за ноги и протягивает лицом по земле. Я не могу до неё дотянуться. Гидра побрасывает меня в воздух и ловит клыкастой пастью.

- Руби и кромсай! Умри и разложить! Протыкай! Кровосток. – Одну за другой рублю головы, но на их месте вырастают новые. Я заряжаюсь магией крови, вбивая Кровосток в мозг очередной несформировавшейся бошки и снова рублюсь. Раскручиваю кистень и со всей дури луплю им гидру в её многочисленные челюсти, вышибаю из неё всю дурь, но она каждый раз успевает восстановиться. Гидра обвивается вокруг меня своим массивным телом.

- Гарик, - слышу крик Ашаны, и меня за голову хватает гидра. Я ничего не вижу. Похоже мне конец. Но тут я чувствую, как пасть обмякает и обвисает мёртвая. Я сбрасываю с себя дохлую башку и вижу, как гарпия сцепилась с одной из голов. Подпрыгиваю как можно выше, и отсекаю голову гидры мечом.

- Ты как, цела? – спрашиваю гарпию.

- Осторожнее! – орёт она в ответ. Я резко разворачиваюсь и сношу сразу две головы Убийцей Дракона. Классный меч, реально классный.

- Подними меня повыше! – кричу Ашане.

- Поняла, - в бою она мне кажется ещё красивее. Я считаю её почти идеальной. Почему почти, наверное, потому что она не до конца девушка.

Ашана хватает меня за плечи и поднимает в воздух. С высоты я вижу, что наших осталось мало, всего ничего, хасов уже меньше половины. Вон старший сын Алкина разорван гидрой, а вот и сам Алкин, истекает кровью. Мы потеряли кучу бойцов, деревня разрушена. А гидре хоть бы что. За её спиной уже идут ящеры, добивать выживших.

«Похоже это конец».

- Победа или смерть! – ору во всю глотку и добавляю. – Руби и кромсай. Отпускай, - говорю я гарпии.

Ашана разжимает свои когти, и я падаю как будто в замедлении на гидру с приличной высоты. Я замахиваюсь Убийцей Драконов, готовлюсь ударить в самое сердце гидры: в пучок из которого растут все эти головы. Вижу, как Малка окружают ящеры, вижу последних выживших хасов. Чем бы эта битва не закончилась, хасов почти не останется, а жаль хороший был народец. Со свистом врезаюсь в гидру, над моей головой щёлкает очередная пасть, но в неё впивается гарпия. Гидра на секунду отвлекается на Ашану, отбрасывая её в сторону.

- Ашана! Не-е-е-ет! – озверело кричу я! Поворачиваюсь к гидре и буквально чувствую, как мои глаза наливаются кровью.

- Лок так о гар! – рублю. – Эн таро Адун! А родину! За Сталина!

Наношу мощные удары и, как топором, рублю её плоть. Глаза устилает кровавая пелена. Потеряв чувство времени и пространства, я кромсаю гидру. И после очередного удара обнажаю её огромное сердце.

- Умри и разложись, - прикасаюсь к сердцу и вбиваю в него Кровосток!

Мучительный вой проноситься над полем боя. Тело гидры начинает дрожать, хвост бешено хлещет по земле и размозжает еще пятерых хасов.

- Руби и кромсай! – бешено реву я продолжая наносить удары кинжалом в сердце гидры. Затем, машинально сую его в голенище сапога и хватаю меч. Одним мощным ударом разрубаю позвоночник.

- Руби и кромсай! Руби и кромсай! – наношу беспорядочные удары. Влетаю в её туловище и кричу. – Мельница! – Вращаюсь волчком, разрезая её как циркулярный нож на две половины.

Гидра уже не шевелится, а я рублю её и рублю, и не могу остановиться. Из её вонючего брюха выползает десяток маленьких гидр. Они спешат к болоту. Я хочу рубануть одну из них, но окровавленный Алкин останавливает меня:

- Стой, это же дети. Детей мы не трогаем. Закон болот!

Я отталкиваю израненного хаса, разворачиваюсь и швыряю меч в сторону. Убийца Драконов пулей проноситься по поляне, в щепки разносить небольшое дерево и разрубив пару ящеров, вонзается в землю. Упав на колени, я начинаю рыдать.

- Там же Ашана, - подскакиваю я. Подбегаю к ней. Прикасаюсь испачканными в крови пальцами и её белоснежной шее.

ГЛАВА 25

«Слава Богу, дышит».

Поднимаю голову, оглядываюсь. Ящеры все замерли, не наступают, смотрят на меня и на убитую гидру. Хасы же наоборот приободрились.

- Бей ящеров! Смерть ящерам! – кричат они. Похватали топоры, бегут в наступление. Я не обращаю на них никакого внимания, пытаюсь привести Ашану в чувства.

- Малк! Ты где, Малк? – зову я, а сам себе думаю: «Хоть бы мелкий оказался живой».

- Да, сэр Овидий, - подбегает малорослик.

- Побудь с ней. Охраняй её пока в себя не придёт.

- Да сэр, - прямо так и чувствую, как возрос мой авторитет в его глазах.

Встаю и вижу, что хасы погнали ящеров, уже и в лес загнали и там преследуют.

- Стой! Стой! – кричу я им своим командным голосом. – Хасы и ящеры, всем стоять! Это говорю вам я, сэр Овидий, победитель гидры.

И буквально чувствую, как все замерли, даже змеемухи застыли в воздухе и тихо-тихо крылышками машут.

Выхожу на центр разрушенного селения хасов и снова кричу ящерам.

- Стойте! Идите все сюда! Вас никто не тронет, слово рыцаря! – зыркаю на хасов. – Если кто-то тронет ящера - будет иметь дело со мной!

Хасы возвращаются ко мне. С непониманием смотрит на и меня Алкин, их вождь. Но ящеры из леса не выходят.

- Клянусь своей честью! Гидра мертва, это я её победил, и я желаю говорить с вашим главным. Тем, кто сейчас главный? Выйди сюда и говори, если ты воин.

Жду. Из леса боязно ковыляют ко мне два ящера, один громадный со щитом, как тот которого я убил с помощью заклинания «умри и разложись», другой поменьше, видать шаман или лучник.

- Кто будет говорить со мной?! – ору на них. Вижу, что боятся, готовы, небось, меня уже своим идолом признать так боятся.

- Я главный, - говорит воин. - Я Корбак, вождь ящеров!

- А я сэр Овидий, победитель рикшезианской гидры. Сильнейший воин и маг на болотах. Ты видел, как я победил гидру? Скажи своим людям – бой был честным!

- Я всё видел, бой был честным, - соглашается.

- Скажи громче, тебя не слышат! – нагнетаю я.

- Сэр Овидий честно победил Великую Гидру! – кричит он. – Слушайте меня, я Корбак, вождь ящеров признаю Овидия победителем гидры. Он сильнейший из сильнейших, достойнейший их достойных. – Произносит он и встаёт передо мной на одно колено.

- Значит, ты понимаешь, на чьей стороне сила, - уже тише говорю я. Вижу, как ящеры по одному выходят из леса. Чувствую на себе их взгляды.

- На твоей! Я признаю тебя сильнейшим!

- Как самый сильный воин рикшезианских болот, по праву сильного, я объявляю вечный мир между хасами и ящерами, - вижу небольшое смятение в рядах хасов. – Приказываю: с этого дня не мстить за погибших ни с той, ни с другой стороны! Всем всё простить и впредь за убийство ящерами хасов и хасами ящеров – жестоко судить, наказывать и выдавать семьям погибшего! Ты принимаешь моё предложение? - протягиваю ему руку.

- Принимаю, - кивает он. Смотрит на мою руку и не знает что делать. Но шаман ему что-то шепчет, и он протягивает мне свою кисть.

Я пожимаю её и провозглашаю:

- Отныне объявляется вечный мир между хасами и ящерами!

Он повторяет за мной:

- Отныне объявляется вечный мир между хасами и ящерами. Каждый убивший хаса ящер ответит перед судом и будет выдан семье погибшего, - говорит он своему племени.

- А кто нарушит сей договор, и пойдёт против нашей воли, будет иметь дело со мной, сэром Овидием, победителем гидры.

- А кто нарушит этот договор, и пойдёт против нашей воли, будет иметь дело со мной – Корбаком, вождём ящеров, и сэром Овидием победителем гидры. Ура!

- Ура-а-а-а-а-а-а-а! – закричали хасы.

- Ура-а-а-а-а-а-а-а! – закричали ящеры.

Я хлопаю его по плечу и возвращаюсь к Ашане. По пути меня ловит Алкин и трещит как заведённый:

- Вы сильнейших из сильных, мудрейший из мудрых, величайший из великих, сэр Овидий, – честно говоря, я никогда его таким не видел.

Ашана уже пришла в себя. Малк набрал для неё воды и помог напиться. Она с трудом поднимается на ноги.

- Ну как ты? – спрашиваю я её. Улыбается и ничего не говорит. – Давай помогу тебе добраться до хижины. – Предлагаю. Беру её под крыло, ну реально под крыло, она же гарпия, и помогаю идти, она немного хромает. Слышу сзади разговоры простых хасов:

- Смотрите! Сэр Овидий говорит нам своим примером позаботиться и раненых!

Я довожу Ашану до избушки, но той уже нет на месте. Вообще ничего от деревни не осталось лишь пепелище.

- Может, уединимся в сарае, что на скале, - предлагаю я. – Помнишь, где я лежал, когда выздоравливал?

- Я тебя сейчас не подниму так высоко, - смущённо улыбается она, и кладёт мне голову на грудь. – Так хорошо к тебе прижиматься.

- А ты вообще летать сможешь?

- Да-а-а, - округляются её глаза. – Только немного отлежусь, в себя приду.

Понимаю, что в таком состоянии её лучше не тревожить.

- Ладно, - говорю, - оставлю тебя пока одну. Отдыхай.

Направляюсь к Малку. На полурослике ни царапины. И как это он умудряется из каждой битвы выходить без повреждений.

- Как ты? – спрашиваю его.

- Нормально, - отмахивается. – Вы бы это, поосторожнее там с гарпией. Судя по всему, она по уши в вас втрескалась, а влюблённые гарпии - опасны. Может глупостей наделать – век не разгребётесь. Похоже, она на вас давно глаз положила.

Вот что меня поражает в Малке, он постоянно рядом, но не видит очевидных вещей. Мы уже давно с Ашаной вместе. Целуемся на людях. Наверное, он из тех, что даже будучи свидетелем на нашей свадьбе так до конца и не поймёт, что мы поженились. Кстати: Малк свидетель – это мысль.

- Ну, она же мне жизнь спасла, - говорю. – Вот я за неё и беспокоюсь, - а сам едва от смеха не лопаюсь.

- Вы истинно благородны сэр Овидий. Вы величайший из людей, что я когда-либо видел. Как же я счастлив, что встретил вас. Вы будете примером для будущих поколений.

Слушать дифирамбы в таких количествах нормальный человек не может. Я отхожу в сторону и сажусь под деревом. У меня дико болят раны, ссадины и ушибы. Я поглядываю по сторонам, из гидры выползает последний её детёныш, и кто-то из хасов помогает ему добраться до воды.

Малк собирает стрелы и арбалетные болты, в общем мародёрствует на трупах, как обычно. Хасы пытаются помочь своим раненным, ящеры своим. Так неожиданно, что два враждебных народа в одну секунду забыли о вражде. Нет никакой ненависти во взглядах, только общее горе и общая радость. Даже не верится, что так бывает.

Ко мне подходит Корбак, в его руках свёрток из мешковины. Он опять становится передо мной на одно колено и протягивает свёрток.

- Благородный сэр Овидий, прими от ящеров подарок в знак вечной дружбы.

Я разворачиваю свёрток и вижу неплохие такие рыцарские перчатки: шипованные и чёрные.

- Спасибо, - беру из его рук подарок и надеваю. – А свои я где-то на болотах потерял.

- Это перчатки Ниггурата. Древнейшая реликвия болот. Теперь они ваши, - снова кланяется, как же часто эти ящеры кланяются, и уходит.

Удобные перчатки. Надеваю их и сжимаю кулаки. И тут из одной из них вылетает цепь с крюком и чуть не попадает в одного из хасов. Тот пугается и подскакивает.

- Прости, - извиняюсь я.

- Ничего страшного, сэр Овидий, - вежливо отвечает хас.

«Прикольная вещь эти перчатки, - думаю. – Работает как лассо. Можно притянуть кого-нибудь или подтянуться к чему-либо. Надо будет потренироваться на досуге».

Снимаю перчатки и ложусь отдыхать. Вдруг вижу её лицо и волосы.

- Ашана, - улыбаюсь я.

Целует меня в губы, потом в подбородок, потом в шею.

- На нас же смотрят, - бормочу.

- Пускай, - шепчет она и целует меня в грудь.

- Сэр Овидий… вам нужно подойти, - смущенно отводит глаза подошедший Алкин.

- Что опять? – не скрываю недовольства я.

- Да, это обязательный ритуал.

- Иди, - шепчет мне ушко Ашана, - когда закончишь, у нас будет целая ночь впереди. Я буду ждать тебя вон там, – показывает на одинокую поляну вдалеке. – Там нас никто не потревожит.

- Хорошо, - улыбаюсь ей в ответ.

- Я оттуда никуда не уйду, и от тебя никуда не денусь, никогда, - не выдерживает и легонько кусает меня в нижнюю губу.

- Давай, - шепчу ей в отчет. Сердце готово выскочить из груди. Я готов бежать, лететь, спешить ради неё куда угодно. Иду и повторяю про себя её имя.

Подхожу к месту, куда звал меня Алкин. Там полукругом стоят старейшины хасов. Среди них и Алкин. Он первым берёт слово:

- Я Алкин, вождь племени тёмных хасов принимаю подданство сэра Овидия, герцога рикшезианского. Клянусь служить ему верой и правдой.

Следом за ним эти слова повторяет другой хас. Я и не знал, сколько разновидностей у этих хасов. Столько сколько пород у собак. Я внимательно слушаю всех. Честно говоря, процесс затягивается. Ритуал слишком долгий и скучный, мне тяжело стоять на месте и я переминаюсь с ноги на ногу. Но нужно его перетерпеть. Как-никак теперь я герцог, для них это почти что король.

- Отныне и впредь мы передаём герцогу рикшезианскому казну всех племён хасов, - Алкин протягивает мне довольно увесистый мешок серебра, непонятно где болотные волки столько заработали.

- А также свиток магии пятого уровня, - протягивает мне свиток один из старейшин.

У меня в руках древний манускрипт из пергамента. На нём чёрными чернилами нарисован знак вопроса. Свиток сохранился идеально и наполнен магией настолько, что даже парит в воздухе.

- Сэр Овидий, - говорит мне верховный шаман. – Вы можете спросить у него всё, что вас волновало. Кажется, вы хотели вернуться в свой мир.

«Точно! Я же не из этого мира, - вспоминаю. – Какой-там вопрос я хотел задать?»

Беру свиток в руки и громко произношу:

- Как мне попасть в свой мир! – в этот момент гремит гром, хасы пугаются. Но никакого дождя, вместо этого свиток рассыпается прямо в моих руках как пепел на ветру. А меня заключает в огромный шар, на подобии мыльного пузыря и поднимает высоко-высоко в небо. Выше, выше, и выше. Так высоко я даже с Ашаной не летал. Так высоко я был лишь тогда, когда в этот мир попал и сквозь облака на землю упал.

«Сейчас я выйду из игры, - понимаю. – Честно говоря, мне не хочется покидать игру. Как-то всё это слишком быстро пролетело. Короче, я не наигрался. Я уже даже скучаю по этой игре и по этим болотам, и по рыцарям, и по ящерам, и по хасам и по Малку и по всему-всему остальному. И, конечно-же, по Ашане. Я ведь её даже голой пока не увидел».

Закрываю глаза и готовлюсь очнуться в реальном мире. Но ничего не происходит. Я радуюсь тому, что можно ещё пару секунд побыть в любимом мире. А меня всё поднимает и поднимет к небу. Выше облаков. Я вижу какого-то странного мужика в чалме на волшебной ковре, в красной безрукавке и в дурацких туфлях с длинными загнутыми носками, как у Маленького Мука.

Он удивляется и смотрит на меня, а я на него. Наконец я поднимаюсь так высоко, что, кажется, могу дотянуться до звёзд и слышу голос:

- Ты хотел узнать, как вернуться в свой мир?

- Да, - отвечаю. – Я не из этого мира, я с Земли.

- Я знаю, - говорит голос. – Но я не могу тебя вернуть на Землю. И не знаю никого, кто может это сделать.

- И как же мне вернуться?

ГЛАВА 26

- Есть такой артефакт, - передо мной в воздухе появляется изображение золотой короны отделанной бархатом и бриллиантами. – Это Корона Королей. В ней вся мудрость королей, кто когда-либо её надевали. Найди её, она должна быть в Мелиоде в столице королевства людей. Надень корону, и она даст ответ на твой вопрос. Она всё на свете знает.

Голос затихает, и я медленно начинаю опускаться на землю. С каждой секундой я опускаюсь всё быстрее и быстрее и вот, наконец, я падаю, как метеор несусь к земле.

«Сейчас будет больно», - готовлюсь я к удару.

Закрываю глаза, сжимаю зубы. Удар получается не такой-то и сильный. Как будто спишь и резко просыпаешься, оттого что кажется, будто падаешь с кровати. Открываю глаза и смотрю по сторонам. Вокруг вожди хасов стоят и, как ни в чём не бывало, о своём общаются.

«Древний свиток… Ответы на все вопросы»,- думаю я. - «Только новые задал».

Я поднимаюсь на ноги и отряхиваюсь. Я весь грязный в липкой застывшей крови, а меня какая-то пыль волнует.

- Ладно, – говорю вождям, - я пойду своими делами заниматься.

- Конечно, сэр герцог. Не смею вас больше задерживать, - отвечает Алкин.

Не знаю, куда казну приткнуть. Нет у меня таких больших карманов.

- Алкин, - говорю, – не подержишь это пока у себя. – Протягиваю ему мешок.

- Вы хотите назначить меня казначеем, это большая честь…

- Да, да - не даю ему растекаться мыслью по древу. – Теперь ты, вождь Алкин, казначей сэра Овидия, герцога Рекшизианского, то есть меня. – Надеюсь, я правильно сказал. Думаю правильно, раз меня никто не поправляет.

На всех парах ковыляю к Ашане, но её на месте нет.

«А-а-а, ну да, она же сказала: будет ждать меня в укромном месте на поляне». Осматриваюсь и вижу парочку каких-то болотных цветов. Срываю, очищаю их от сухих листьев и грязи, ничего такой букет получился. Поправляю причёску, умываюсь в ручье, выпадающем из болота, а где мне ещё умываться, не ходить же грязным, как чёрт. На всех парах, как на крыльях мчусь к Ашане.

Она ещё не пришла. Выбираю удобное местечко на поляне, сажусь и жду. Задерживается. Девушки всегда задерживаются.

Улыбаюсь, вспоминая о неоднозначности слова «задержка», мечтаю услышать его от Ашаны. Думаю, что же скажу ей, когда увижу, представляю, как обниму её, прижму к себе. Мне теперь всё можно, ведь она моя навеки. Чувствую себя, как будто я не гидру убил, а свадьбу сыграл с девушкой своей мечты. Так приятно об этом думать. А не рано ли мне жениться? Как раз самое время. Сделаю её герцогиней, ну я же герцог. Сижу, улыбаюсь сам себе и мечтаю.

Интересно, а как она в нашем мире выглядела бы, в Новосибирске. Была бы фитоняшкой. С её внешностью и фигурой только в путь. Вспоминаю какие у неё ноги. Представляю, как буду её гладить её колени и выше колен.

«Ашана моя». От этих мыслей и самому хочется взлететь. Поднимаю голову, осматриваюсь - её пока нет. Где же она. Почему не идёт никак. Почему так надолго задерживается? Какие у неё могу быть дела? Она же сказала - будет ждать меня и никуда не уйдёт. Теряю терпение.

«Надо будет её за это отшлёпать», - опять погружаюсь в волнительные мечтания.

Сижу уже второй час, мечты плавно уступают место какому-то странному волнению. Меня всего прямо так и трясёт. Где же она? Может с ней что-то случилось. Нужен комарик. Сажусь в позе лотоса, жду. На щеку садится комар и начинает пить мою кровь. Пускай напьётся, мне не жалко. Мне сейчас ничего никому не жалко, только бы с Ашаной всё было в порядке. Вот когда нужны мобильные телефоны, а до их изобретения ещё 1000 лет.

- Мои глаза и уши, - шепотом произношу, даже не касаюсь комара руками. Он взлетает в небо и улетает куда-то вдаль. Вижу поселение хасов, вижу разорванную тушу гидры, ну реально кашалот, которого на берег выкинуло. Я в детстве много сказок читал про север и про полярников как они отгоняют песцов от туш китов выброшенных на берег. Смотрю, смотрю, но Ашаны нет, нигде нет. Я волнуюсь всё сильнее.

Вспоминаю, где она ещё может быть и радуюсь. Ну, конечно же, в хижине на вершине скалы. А где же ещё ей приводить себя в порядок. Где ей «чистить пёрышки» в прямом смысле слова. Вспоминаю её запах, и сердце стучится чаще, приятная дрожь наполняет грудь.

Комарик поднимается выше, и залетает в одинокую хижину – пусто, её нигде нет. Где же она?

Открываю глаза. Отпускаю комарика.

- Ашана, - произношу её я вслух. Но в ответ тишина, только болото гудит вокруг. – Ашана! Ашана! – кричу я громче. Ничего.

Я жду её только потому, что должен ждать, потому что обязан. Я надеюсь, что она готовит для меня какой-то сюрприз, потому что если это не так ей придётся долго передо мной краснеть и объясняться за то, что заставила меня столько ждать. Нехорошие мысли подкрадываются ко мне всё ближе.

«А что если она меня кинула», - и острая, как кончик Убийцы Драконов мысль, ранит моё сердце. Что если я больше её никогда не увижу, не смогу обнять и прикоснуться. Мне хочется рыдать, но я держу себя в руках. Я не должен плакать ведь я же сэр Овидий.

Жду уже без надежды её дождаться, а её всё нет и нет. Ловлю второго третьего четвёртого комарика. Облетаю каждый, даже самый затерянный уголок поселения хасов. Ашаны нет, нигде нет. В конце концов, бросаю всё и сам иду в деревню.

- Алкин, Алкин! - издалека кричу вождю.

Он оставляет все свои дела и внимательно на меня смотрит.

- Да, герцог, - отвечает он. Как же быстро он зарубил себе на носу, что я герцог.

- Где Ашана?

- Ашана искала тебя, хотела что-то передать, а потом улетела.

- Куда?

- Не знаю, она не сказала, она же гарпия, кто знает, куда они летают, - пожимает плечами.

- Ладно, - ухожу, ищу Малка.

А тот нашёл себе очередное занятие, сидит у костра и лясы точит. Наверное, свои стишки читает. А здоровенные бойцы хасов с открытыми пастями его слушают. Нашёл, таки свободные уши. Подхожу – как я и думал, стихи. Сколько ему повторять, чтобы больше не писал и не позорился.

- Малк, - зову я его. Не хочу подходить и принимать на себя часть этого позора. – Малк иди сюда!

- Да сэр Овидий, герцог Рикшезианский, победитель гидры и единоличный правитель болот и прибрежных земель, - расшаркивается передо мной.

- Ты меня еще Матерью Драконов назови! - психую я, - Что теперь всегда меня будешь полным титулом называть?

- Да сэр Овидий, герцог Рикшезианский…

- Называй меня просто сэр Овидий это приказ, понял? - обрываю его.

- Так точно сэр Овидий!

- Ладно, давай к сути… ты Ашану не видел? – спрашивая, а у самого руки дрожат.

- Я же предупреждал вас, сэр Овидий, - говорит. – Бедняжка видать по уши влюбилась в вас и наделала глупостей?

«Бедняжка, как же эти мило звучит. Прям елей на душу».

- Нет, - говорю. – Просто не могу её найти. Ты нигде её видел?

- Видел, - отвечает. – Сказала, что будет ждать вас в укромном месте. Давайте проведу вас туда.

«Ну, слава Богу».

- Идём скорей, - говорю, а у самого сердце не на месте.

- Сейчас, сэр Овидий, - Малк подбегает к костру и извиняется перед хасами. Слышу его слова: «Мне нужно идти, меня сэр герцог зовёт». Слышу в ответ: «Возвращайся скорей и прочитай нам что-то из твоего нового». Думаю: «не уж-то и вправду поверил, что кому-то нужны его стихи. Наивный дурачок, жаль его».

Мы с Малком бежим как можно быстрее. Я прямо сгораю от нетерпения, нежели Ашана приготовила сюрприз и заставила меня так долго ждать и мучится. Вот проказница. Схвачу её, прижму к себе, не буду дожидаться, пока Малк уйдёт. Пусть знают все, нам уже нечего скрывать. Мне хочется всему миру рассказать о своих чувствах. Похоже, этим «исчезновением» она только сильнее влюбила меня в себя.

«Ашана, Ашана», - повторяю уже едва не вслух. И сердце радуется.

Выходим на ту же полянку, где я прождал её полдня.

- Здесь, - радостно говорит Малк.

Я похожу к тому месту, где сидел, там же валяется букет вялых болотных цветов, что я для неё собирал. Но её здесь нет.

- А когда ты её видел в последний раз? – спрашиваю.

- Сразу после битвы, когда вы пошли со старейшинами говорить. – Как ни в чём не бывало, отвечает Малк. – Кстати, она просила вам кое-что передать. Так волновалась, влюблённая дурочка.

Он вынимает из своего кармашка острое как сталь перо гарпии и протягивает мне. Я беру его в руки, и сердце сжимается от боли.

«Неужели это прощанье. Нет, нет, я не верю. Ненавижу её». Растерянно смотрю на Малка, готов разрыдаться прямо здесь. Мне сейчас так больно, так больно, сердце как будто умерло в груди, а я будто перестал жить. А может лучше умереть, чем терпеть такую боль, что мечом из груди не вырубишь.

- А больше она ничего не говорила? - из последних сил сдерживаю слёзы.

- Да вроде нет, - как ни в чём не бывало, отвечает Малк. Смотрю на него и вижу, что он понятия не имеет, что со мной сейчас происходит. – Кстати сэр Овидий. Не хотите послушать мой новый стих, может он вам понравится? - И начинает рассказывать:

- Я в бликах солнца ощущаю, твой нежный и пьянящий взор,

В лучах заката помышляю о близости, что не дал Он.

Мы разные с тобой, я знаю. Как море, ветер и огонь.

И лишь в мечтах я дозволяю, увидеть сон, где мы вдвоем.

А в моём сердце так и отдаётся: «Увидеть сон, где мы вдвоём. Мы вдвоём… мы вдвоём только во сне. Мы больше никогда не будем вместе. Я никогда не буду счастлив. Я проживу свою жизнь без любви и света». Я не сдерживаюсь, и слезинка скатывается из моих глаз.

- С вами всё в порядке сэр Овидий. Простите за стих, вижу, что он не нравятся вам до слёз, - искренне извиняется Малк.

- Вошёл вон! – ору на него.

- Простите, простите, - расшаркивается, - больше никогда не буду писать, больше никогда не буду читать вам свои бездарные стихи.

- Ты ещё здесь?! – ору на него, уже не сдерживая слёз.

Он разворачивается и убегает. Не хочет попадаться под горячую руку. В гневе я страшен, готов убить кого угодно.

- Су-у-у-ука! – ору на неё, - проклятая стерва, тварь! Динамщица, на куски порву! – уже не сдерживаю слёз. Как же мне больно. Как больно.

Сижу и жду её до самой ночи, а с ночи до утра сижу и жду. Но она так и не приходит.

Один встречаю рассвет, а рядом лежит мой завядший букет болотных цветов.

Кручу в руках перо Ашаны. Так сложно осознать, что её нет рядом. Только что была, сама ко мне прижималась, шептала что-то на ухо, улыбалась, а теперь её нет. Там на болотах среди ящеров она была со мной в моём сердце, и когда я за снегом на вершину бежал, была, и когда с ящерами дрался. А сейчас на душе пустота, как будто её оттуда вместе с мясом вырвали.

«Никогда не плакал из-за девчонки», - жамкаю перо, пытаюсь разорвать его на несколько кусочков, да только режусь об острые края. Выбрасываю в сухую траву, подальше.

«Возьми себя в руки, ты же мужик, ты же герцог, ты же гидру одолел, - убеждаю себе. – Гарпия, эта тварь ранила меня куда сильнее рикшезианской гидры. Боже как болит в груди. Никогда мне ещё не было так больно». Хватаюсь за сердце, колотит как ненормальное. А в голову приходят только дурные мысли о смерти, как об избавлении.

- Хватит! – ору на себя и луплю себя кулаком в грудь. – Хватит! Забудь её, слышишь? Забудь!

«Доберусь до ближайшего борделя сниму самую дорогу шлюху, такую красивую, что Ашана ей даже в подмётки не будет годиться», - сам себя убеждаю и понимаю, что это невозможно. Её носик, её губки, её волосы, ещё щиколотки.

«Её стопы, у неё же нечеловеческие стопы, а когти-пазуры», - хватаюсь я за ниточку, пытаюсь убедить себя, что она мне не пара.

«Общипанная курица, сука, тварь», - схожу я с ума по чуть-чуть.

ГЛАВА 27

- Сэр Овидий, - слышу осторожный голос полурослика.

- Что Малк? - яростно сжимаю зубы и смахиваю с глаз предательскую слезу.

- Вас ждут. Настало время церемонии.

- Что уже рассвело?

- Да, солнце взойдёт с минуты на минуту. Уже и гости прибыли. Только вас ждут.

«Нельзя заставлять гостей ждать», - думаю.

- Сейчас, - говорю. – Иди, я сейчас подойду.

- Вам не нужна помощь сэр Овидий? – волнуется он. – А то вы тут всю ночь просидели один.

- Спасибо Малк. Я в порядке. Нужно было немного помедитировать, - и с пустой надеждой спрашиваю. – Ашана тоже там?

- Гарпия? Нет. Со вчерашнего дня её не видел.

- Тогда иди, я скоро подойду, - повторяю я.

Когда Малк уходит, я делаю глубокий вздох.

- Прощай Ашана, жаль, что у нас ничего не вышло, - шёпотом говорю я. Не плачу, слёз уже не осталось. Лишь лёгкая тоска на душе. Едва заметная грусть. Вспоминаю из школьной программы: «Не жалею, не зову, не плачу, все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охвачен, я не буду больше молодым».

Бросаю на поляну прощальный взгляд и чувствую себя взрослым, умудрённым годами.

- Прощай, - повторяю я и ухожу. Но сделав два шага, резко возвращаюсь, ищу в траве её пёрышко. Разглаживаю его, жалею, что помял, прижимаю к своему сердцу. Как же хочется снова ощутить её аромат.

Я прихожу на поляну за несколько секунд до рассвета. По периметру горят факелы, а посреди поля битвы где ещё вчера лежала гидра – накрыт громадный стол.

Все собравшиеся, как только видят меня, начинают скандировать:

- Гер-цог! Гер-цог! Сла-ва! Сла-ва! – вижу среди них Малка, Алкина и его сыновей, тех, что пережили вчерашний бой. Вижу других шаманов и воинов хасов, смелые и крепкие бойцы. Дворфа с женой. И как он успел сюда добраться, наверное на дельтаплане. Оглядываюсь и точно – вижу его дельтаплан. Вижу Корбака с ящерами, не ожидал, что и он тоже придёт. И всех, всех, всех кто был со мной рядом. Нет здесь только её, но я не хочу о ней вспоминать.

- Слава Великому герцогу! – кричат шаманы хасов.

- Слава победителю гидры! – вторят им воины.

- Слава сэру Овидию! – подхватывает Малк.

- Слава великому герою! – раздаётся голос ящеров.

- Ура-а-а-а-а! – подхватывают дворфы.

- Ура! Ура! Ура!

Я похожу и сажусь во главе стола, на самый шикарный стул, сказал бы трон, но пока что это просто стул. Беру кружку, и Тверд мне наливает алхимической водки.

Встаю и готовлюсь произнести тост. Все замолкают, слушают меня, боятся упустить даже звук.

- Я герцог Овидий, победитель гидры, - все одобрительно кивают. – Принял решение отправиться к королю в столицу и установить там наше посольство! Ради безопасности и процветания всех рикшезианских болот.

- Ура-а-а-а-а-а-а! – кричат собравшиеся, залпом выпивают содержимое своих кружек и закусывают. Я выпиваю полную кружку без закуси. Хочу поскорее напиться и раствориться в празднике.

Ко мне подсаживается Алкин:

- Мой герцог, ваша мудрость не знает границ. Нам вас посла сам создатель… - дальше идёт ещё целый ворох всякой подхалимщины от которой у меня уши вянут.

- В чём собственно вопрос? – не выдерживаю и спрашиваю.

- Когда вы намереваетесь отправиться в Мелиоду, столицу королевства людей?

- Да хоть сейчас, - встаю. Все хватаются за кружки, хотят второй тост. Я жду, пока наливают, и торжественно произношу. – За мир! – снова выпиваю без закуси.

- Какой ёмкий и мудрый тост, - поражается Алкин. – Нам нужно будет обсудить припасы и транспорт, на чём вы поедете.

- А что есть какой-то транспорт, раньше я, вроде как, пешком везде ходил.

- Раньше вы не были нашим герцогом, - резонно отмечает он.

«Логично».

- И какие есть варианты?

- Можем притащить волосатого буйвола, - говорит Алкин. – Нрав у них спокойный, выносливость такая, что может целую гору на себе тащить весь день без остановки.

- Хорошо, давай буйвола. И сразу, пока не забыл, нужно обсудить вопросы казны. Сколько мне взять туда с собой, ну чтобы нормально жить в столице?

- Боюсь, что чтобы «нормально» жить в Мелиоде – вам не хватит никакой казны. Но на более-менее достойное проживание, думаю, насобираем.

- Так не годится, - отсекаю. – Отсчитай ровно половину монет, я возьму их с собой в дорогу.

- А остальное?

- А остальное на нужды деревни пойдёт. Нужно восстановить хижины, отстроить всё, что разрушила гидра.

- Благодарю, благодарю, - кланяется хас. – Вы не только мудрый герцог, но и щедрый. Ещё никто никогда полказны не отдавал простым хасам.

- И тащи уже поскорее своего буйвола, - добавляю. – Как только он будет здесь – так и поедем, нечего расслабляться. Меня жду дела в столице.

Нас перебивает яркий и красочный фейерверк в утреннем небе над болотом. Его дворф приволок, когда услышал, что гидру одолели.

Со своего места поднимается Малк. Он довольно невысок ростом и поэтому взбирается с ногами на стол.

«Ну что это такое», - про себя возмущаюсь я, но слышу, как все радуются, чуть не аплодируют. Может тут так и принято. Нельзя же со своим уставом да в чужой монастырь.

- Малк, Малк, Малк! - кричит толпа.

- Я про победу вашу стих написал, - говорит он. – Ещё никто его не слышал.

«Хоть бы не позорился», - думаю.

- Давай, давай свой стих, мы все хотим услышать, - кричат остальные.

- Ну, раз все хотят, тогда читай, - расщедриваюсь я.

Она кланяется и расшаркивается, отчего кружка, стоящая за его ногой падает со стола, но никто на это не обращает внимания, все взгляды прикованы к Малку. Никто не шумит, все навострили уши как немецкие овчарки. И Малк начинает:

– В заре раздался рокот грома,

Богов могучий зов звучал,

Герой сошел к нам с небосклона, когда нужды удел настал!

Народ не выдерживает и начинает скандировать:

- Гер-цог! Гер-цог! У-у-у-у-у-у, - чуть не воют хасы.

- Овидия послали сами Боги? Он что, посланец Богов? - обсуждают они за столом.

- Ай да молодец Малк, ай да поему сочинил про нашего любимого герцога.

- А что? Правда, такое было? – вопрошают кто-то за столом.

- Тише ты дай послушать, - толкает его сосед.

А Малк продолжает:

- Он, грозной поступью шагая, врагов срубает на корню.

Он веру в доброе вселяет и в силу светлую свою.

Вижу, что хасы не могут сидеть и на местах. Повскакивали, Малку в рот смотрят, каждое слово, каждый звук ловят. Дикий народ. Им тут кассетный магнитофон поставь - они до утра танцевать будут.

- Овидий славный победитель, сомнет вселенской тьмы оплот.

Овидий — доблестный воитель, чей подвиг вечность воспоёт. – Заканчивает Малк. Но никто уже не может усидеть на месте.

- Слава великому герцогу, слава сэру Овидию, - кричат. Слава великому барду, слава Малку, - им отвечают.

- Качай герцога, качай барда, качай их на руках.

Нас выводят из-за стола, поднимают на руки и подбрасывают. Меня невысоко, А Малка выше, он же легче.

- Сла-ва! Сла-ва! Вечная слава! – кричат. И ящеры кричат вместе с ними и дворф с женой. И вижу я, как этот праздник объединил народ.

Подходят всё новые хасы, приходя ящеры. Вокруг стола вырастает громадная толпа, и во все стороны раздаётся:

- Вечная слава герцогу Рикшезианскому.

- Тише-тише, - я им говорю, - а то вы сейчас своим шумом новую гидру из болот приманите.

- Так вы же и её убьёте! – радостно поют хасы.

Я возвращаюсь за стол, на своё место. А Малк садится у костра и читает свои поемы благодарным слушателя.

«А может оно и неплохо. Пускай строчит свои стишки. У каждого должна быть какая-то отдушина. Кроме того, тот стих, что он про меня написал - не так уж и плох». Про себя отмечаю.

После праздника, я захожу в саму большую хижину. Я же теперь герцог и жить в такой хижине мне по статусу положено. Иначе другие не поймут. Мне уже постелили самой сухой соломки и притащили огромную дублёную шкуру какого-то животного, судя по всему быка. Я ложусь на солому, подстилаю под голову здоровый тюк. Укрываюсь и закрываю глаза и лишь на секунду вспоминаю об Ашане, прежде чем уснуть.

- Сука, как ты могла, я ведь тебя так любил, - шепчу я себе под нос и засыпаю. И только лёгкая игла предательства колит меня в самое сердце и портит этот день.

+++

Утром просыпаюсь поздно. Мне слишком тепло и слишком мягко, чтобы вскакивать в самую рань. До позднего утра смотрю я красочные сновидения. Там мне хорошо, во сне меня все любят и я там счастлив.

Даже проснувшись, долго лежу с закрытыми глазами, а куда мне спешить я же герцог. С улыбкой вспоминаю события вчерашнего дня. Как гидру убил, как стал герцогом, какие получил перчатки в дар от ящеров. Кстати надо бы их опробовать. Как ждал Ашану.

- Ашана, - шепчу я вслух, и снова боль на сердце. Как будто нож туда засадили и провернули пару раз. – Ашана, - повторяю я. Сажусь и бью себя кулаком в грудь, чтоб не чувствовать, чтобы больше не болело. Чтобы забыть.

«Ненавижу тебя и люблю. Так ненавижу или люблю. Не знаю». Как же можно было мне так жизнь испоганить. Как можно было испортить эту победу. Я ведь гидру ради неё завалил, я герцогом стал. Ну что ей ещё было надо? Я, я, я а она… сука. Проклятая неблагодарная тварь. Курица ощипанная. Словлю и ощипаю. Улыбаюсь сам себе. И всё-таки я её ненавижу или люблю? Не могу найти ответа.

Встаю и решительно иду к воде.

- Доброе утро, герцог, - здороваются со мной.

- Доброе, - отвечаю.

Подхожу и умываюсь в самом чистом месте. Срываю палочку с какого-то куста и чищу зубы. Искупаться бы ещё. Снимаю одежду и окунаюсь в болото. Водичка приятная освежает. Выхожу, отряхиваюсь от ряски и снова одеваюсь.

Возвращаюсь в поселение, вижу Алкина.

- Ашана не появлялась? - с надеждой смотрю на него.

- Да вроде нет, сэр герцог. Со вчерашнего дня её никто не видел, - пожимает плечами вождь. – А зачем она вам?

- Да так, - говорю, - она мне что-то передать хотела, да видать забыла.

- Наверное, она к своим полетала, - говорит хас. – Думаю там ничего серьёзного. Если было бы что-то важное – она бы осталась, она такая обязательная.

Так тяжело жить в мире, где никто тебя не понимает. Ну пусть кто-то хотя бы догадается что я чувствуя. Не могу же я всерьёз рассказать всем, что влюбился в эту стерву. Это как-то не по герцогски что ли, получается.

Ладо, проехали. Буду жить как раньше.

- Что так у нас на сегодня. Скоро будет мой буйвол? – спрашиваю.

- К обеду будет, - отвечает вождь.

Ну, хоть одна приятная новость.

День тянется медленно, оттого что проходит весь в сборах. Я в основном сижу и жду, пока хасы на моих глазах буквально из руин восстанавливают своё селение. Несколько раз за день приходят ящеры. В основном с подарками, то припасов принесут, то утварь какую. Видно, что всеми силами замять пытаются былую вражду то ли из страха, толи просто по-соседски. Я понимаю, что конфликты ещё будут и кровь прольётся, но большой войны, надеюсь, уже никогда.

ГЛАВА 28

- Алкин, Малк, - зову я приближённых. Хас и малорослик уже тут.

- Да сэр Овидий!

- Да, мой герцог, - бегом спешат ко мне.

- Нужно письмо написать, которое я королю отправлю, и печать на нём поставить, - активно жестикулирую. – Чтобы король не посчитал меня каким-то самозванцем. А то мало ли кто такой этот герцог рикшезианский.

- А-а-а, письмо, это мы живо, - первый активируется хас.

Он вынимает лист пергамента, берёт гусиное перо. Мне поначалу кажется, что это перо гарпии, но я сразу вижу, что это не так. У гарпий перья острые, а это перо мягкое. Опять мне эта Ашана за каждым углом видится.

- Что писать? – спрашивает хас.

- Так, а печать есть? Хоть какая-то. А то письмо без печати ничего не стоит. Мало ли кто па пергаменту пером водить умеет.

- Конечно есть, - Алкин достаёт из мешка, который вчера назвал казной деревяшку с ровным срезом, на котором что-то выбито. Подделать такую печать раз плюнуть, но пускай уже будет такая, хоть какая-то.

- Пиши: сэр Овидий, герцог Рикшезианский... ты уже пишешь? Пиши, пиши, - наседаю я, и он сразу начинает писать. До чего же красивый подчерк у этого хаса, как у отличницы.

- Что дальше писать, - дописывает он последнее слово.

- Пиши, что победил гидру и разрушил империю ящеров, - говорю.

- Но империя ящеров то осталась, она не разрушена, просто теперь она стала нашим союзником.

- Пиши, сменила политический курс, нет, так сильно сложно, я сам с трудом понимаю, - задумываюсь. – Напиши, что победил гидру и заставил отступать империю ящеров под Дель-Галадом. Вот, думаю, это король оценит.

- Дель-Галад так пишется? - показывает.

- Правильно, - кивает малорослик. Довольный тем, что ему удалось вставить свои 5 копеек. – А ещё напиши, что герцог рикшезианский мечтает стать вассалом нашего короля, - подсказывает Малк.

- Ну ладно, давай так, - соглашаюсь. - А ещё напиши, чтобы они гарнизон здесь построили, для обороны болот.

- Что построили? – уточняет Алкин.

- Форт какой-нибудь, ну я не знаю. Чтобы в случае чего вы сразу все туда спрятались, и никто на вас не напал, - объясняю.

- А-а-а-а, - понимает Алкин и опять вырисовывает каждую букву.

- Что ещё написать? – смотрю на Малка.

- Обычно про то какой король умный и красивый пишут, - отвечает полурослик.

- А-а-а, дифирамбы, ну это не моё, это как раз по вашей части, - хлопаю его по плечу. Сами с Алкином сочините?

- Да уж как не сочинить.

- Ладно, дописывайте пока, а я схожу за припасами.

Подхожу к своей хижине, пробую на вес мешок, что для нас собрали хасы. Тяжёлый, я с трудом поднять могу. Действительно нужен буйвол, с таким мешком пешком по полям не побегаешь.

«Скорее бы уже в поход, надоели эти болота», - думаю, но вслух такого говорить нельзя. Я же всё-таки тут герцог. А получается, я как наши чиновники: зарабатывают в России, а дети за границей. Вот и я, как до власти дорвался, сам стал таким же.

«Я хотя бы гидру победил», - нахожу себе оправдание.

Проверяю меч, кистень, кинжал всегда со мной. Подарок от ящеров – перчатки. Возвращаюсь к Алкину с Малком, они как раз письмо закончили. Я его только пробегаю взглядом. Из письма прямо елей сочится, меня от таких дифирамб стошнить может. Сколько там раз король умный и ещё больше раз красивый и великий и где они только слова такие находят?

- Молодцы, - говорю ребятам. – Как с казной будем? Половину забираем.

- Да, я уже всё посчитал, - отвечает Алкин и передаёт мне мешок серебра.

- Малку давай, он со мной в качестве мажордома поедет.

- Ма-жор-дом, – по слогам повторяет Малк незнакомое слово.

Если бы я сам до конца понимал, что оно значит, было бы намного лучше. Но есть, как есть.

- Всё, пора, - говорю.

Возвращаемся к своей хижине. Закидываю на плечо тяжеленный мешок, на ремень ножны с мечом и кистень. Перчатки в свёртке несёт Малк. Нас полдеревни провожает. Мы по кратчайшей тропе выходим на край болот, где нас уже ждёт огромный буйвол. Грузимся на буйвола, и Алкин хлопает его по бокам.

- Но-но, поехал, - говорит он и тот медленно начинает идти.

- Кормить не надо, только поите, - на ходу рассказывает Алкин. – Сильно бить не надо, легонько по бокам похлопали и он поедет. А в остальном – сами разберётесь. Если оставите одного – то сам вернётся на болота.

Вся деревня смотрит нам вслед. А мы плавно отдаляемся в сторону королевства. По пути натыкаемся на деревянный указатель. Там написано:

«Болота Рикшез - назад, Дель-Галад - влево, столица королевства Санар - Мелиода - прямо».

- Нам туда, - показываю в сторону столицы.

- Но, - похлопывает буйвола Малк.

Мы едем совсем недолго, а я уже успеваю соскучиться по вечному шипению болот. Нет, луг конечно тоже звучит по-особому: лесная кукушка , жаворонок, двухголовые коровы-брамины пасутся, но нет этой чарующей атмосферы бульканья и шипения, нет вездесущих комаров и змеемух, нет аромата ставшего для меня родным за последние дни. Я поворачиваюсь назад и с грустью смотрю оставшиеся позади болотные джунгли и думаю про Ашану. Там мы сблизились с ней. Прощание с Рикшезом для меня, как последнее прощание с гарпией.

- Прощай Ашана, - шепчу под нос так, чтобы малорослик не услышал.

А сам себя ругаю: «Ты долго ещё будешь с этой стервой прощаться. Не стоит она того. Пора забыть и выбросить её из головы. В столице тебя ждут целые толпы похотливых эльфиек. И ты хотел от всего этого отказаться ради какой-то общипанной курицы». Убеждаю я себя, но сердце, долбанное сердце не хочет слышать моих аргументов, а продолжает тихо умирать от грусти.

«Так я и сам скоро от тоски умру, как вся родня Малка».

- Малк! – как можно громче говорю я. – Может песню какую споём, скучно ведь.

- Песню! Я как раз сочинил новую песню… - я не даю ему закончить.

- Нет, твою мы слушать не будем. Без обид Малк, но тебе слон на ухо наступил, ну какой из тебя певец. Давай лучше нашу споём, народную.

- Рикшезианскую?

- Не можно и так сказать. Путь будет рикшезианскую, - мучительно вспоминаю хотя бы что-то, что можно спеть. – Давай я начну, а ты подпевай. Лады?

- Лады, - показывает класс. Даже спрашивать его не буду где, он такому жесту научился.

Долго настраиваюсь. Если честно – я никогда не пел, а тут попал в мир, где ни смартфона, ни наушников. Самому себя веселить приходится.

- Кх-кх. – говорю.

- Кх-кх, - повторяет Малк.

- Да не повторяй ты «кх-кх», - останавливаю его.

- Я думал это песня, - так искренне на меня смотрит.

- Песня сейчас будет. Не мешай, дай сосредоточиться. Я как начну тебе махну, и тогда будешь подпевать.

- Лады, - снова показывает класс.

«Настройся, настройся, настройся», - повторяю себе и начинаю петь:

- Сигарета мелькает во тьме, ветер пепел в лицо швырнул мне-е. И обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожо-о-оог, - душевно так тяну каждый звук. Малк внимательно слушает, думает, когда же ему вступить.

- Скрипнув сталью открылася две-ерь, ты идёшь ты моя тепе-ерь, я приятную дрожь ощущаю с головы до но-о-о-ог, - махаю Малку, типа вступай. А он слов не знает, но подвывает.

- Ты со мною забудь обо всём. Эта ночь нам покажется сном. Я возьму тебя и прижму как родну-у-ю до-очь, - пою, а сам думаю об Ашане. – Нас окутает дым сигарет. Ты уйдёшь, как настанет рассвее-е-т. И следы на постели напомнят про счастливую но-очь.

- Ещё раз вместе: Ты со мною забудь обо всём. Эта ночь нам покажется сном. – Слезу вышибаю, но пока только у себя. – Я возьму тебя и прижму как родну-у-ую до-о-очь. Нас укутает дым сигарет. Ты уйдёшь, как наступит рассвет. И следы на постели напомнят про счастливую ночь.