Озабоченный

Пролог

На лбу ведьмы застыла испарина. Струйки холодного противного липкого пота давно присохли к спине, облепили лицо и шею. Между лопаток будто закостенело что-то - точно клей за шиворот плеснули, не меньше ведра. Она остервенело напрягала все свои силы, а они, поверьте, были немалыми.

Желваки ходили бешено-усердно, зубы, казалось, вот-вот измелятся в пыль. В глазах, небесно-голубых когда-то и внезапно выцветших, застыло отчаяние. Отчаяние лютой, сильной волчицы, пытающейся вырваться из плена, куда попала сама, по собственной дурости. Сиганула в омут очертя голову, с животной жаждой проглотить, испить до дна новую юную жизнь, продлить собственную молодость – сладкую, но короткую, - и поплатилась.

Вскоре в голове что-то хлопнуло и сознание женщины померкло. Не резко, как будто выключатель щёлкнул, а постепенно, как в кинотеатре перед сеансом.

А как всё хорошо начиналось!

И жертва будто бы сама нашлась. Будто бы сама на закланье поспешила.

Мама привезла сына в инвалидной коляске - рассеянный склероз в редком для коварной болезни возрасте - и отчаянно умоляла помочь. Все врачи как один уверяли, что лечение лишь продлевает агонию, что подобное стремительное развитие в принципе встречают впервые; крепитесь мамочка. Но женщина, едва прослышав о знахарке, поспешила к ней. Терять всё равно нечего. Примчалась, запыхавшись, прикатила ребёнка – длинного худого юношу шестнадцати лет от роду с иссохшими как спички ногами и вялыми, мосластыми, недавно тронутыми недугом руками.

Ведьма сходу определила – ни проклятия, ни порчи в парне нет. Обычный человеческий недуг, хоть и злой. Не на щелчок пальцев, конечно, но попытаться вылечить можно. Только надо ли? Юная душа благоухала свежестью, манила спокойной, словно убаюканной знанием о скорой смерти силой и в то же время кипела страстями – по молодости буйными, не распробованными, не пригубленными даже, не ощупанными осторожными нежными касаниями; видимо, береглось воспитанием, откладывалось на будущее, долгое и счастливое, но болезнь…

Сердце ведьмы на мгновенье ёкнуло и замолотило со страшной силой. Крылья носа, ухоженного, аккуратного, по-гречески красивого и надменного, распахнулись, превратившись в крылья хищной птицы. Сдержаться от немедленных действий было выше её сил. Отложить ритуал – значит умереть на месте, тут же, за круглым столом красного дерева со стоящей по центру древней медной вазой в царапинах и патине, словно нерадивая служанка забыла её как следует отдраить.

Легким, незаметным взмахом руки ведьма заставила замереть несчастную мать, смотревшую на рекомендованную малознакомой бывшей сослуживицей «знаменитую, но страшно секретную» знахарку, которая буквально «творит чудеса, больных со смертного одра поднимает», с отчаянной, почти безграничной надеждой. Взор женщины, виски которой были тронуты ранней сединой, неуместной для моложавого лица интеллигентной сорокалетней дамы, застыл. Можно было подумать, что она уснула с открытыми глазами или просто загрезила наяву.

Второе движение той же руки принудило больного, сидевшего в инвалидной коляске через стол напротив ведьмы, глядеть на колдунью самым преданным, более чем собачьим взором.

- Протяни левую руку над алтарём, - приказала ведьма внезапно охрипшим от волнения голосом.

После того как юноша исполнил приказание, ни секунды не раздумывая, проколола ему и себе пальцы.

Шарики крови, смешавшись ещё в полёте, упали со звуком больше похожим на бульканье капли в воду, чем на удар жидкости о металл; исчезли, растворившись в дне вазы бесследно, точно в пересушенную губку впитались. Своими сильными, обманчиво хрупкими, изящными руками ведьма немедленно прижала ладони вовсе потерявшего всякое соображение парня к сводам чаши и губы сами по себе зашептали древнюю как мир молитву-заклинание. Твёрдый как холодный гранит взгляд ярко бирюзовых, безусловно красивых глаз, пригвоздил юношу, казалось, к самому воздуху…

Не первый раз ведьма забирала из душ молодых людей - хоть девушек, хоть юношей, ей было без разницы, - неистребимую силу жизни, волю, жажду к страстям во всех возможных и невозможных её проявлениях, яркие, не прогорклые чувства; глотала саму молодость. Но что-то пошло не так. Почему случилось то, что случилось – неизвестно. То ли в чём-то ошиблась сама, перевозбудившись без меры, то ли парень, закалённый борьбой с болезнью оказался непрост, а может всё вместе смешалось эдаким блейзером, но факт остаётся фактом – мальчик остался жив, а старая колдунья умерла.