Озаренный Оорсаной. Книга 3. Путь Воина

Глава 20

Самир отложил бумаги и задумался. С этим Семи вечно все шло наперекосяк. Он раздражал, как вредная маленькая заноза, которая забралась глубоко под кожу, и необходимо серьезно расковырять рану, чтобы ее извлечь.

Этот парень умудрился снова вывернуться и остаться в живых. При этом погиб глава агрики, с которым Самир привык вести дела. Неизвестно, как примут его в агрике новые люди. Кто он для них? Отставной начальник службы безопасности княжества, с каждым днем теряющий свое былое влияние? Нет, кое-какие рычаги воздействия у него, безусловно, еще остались, но их мало, и с каждым днем все меньше и меньше.

Резко поднявшись, Самир направился к выходу из дома. Надо решать вопрос с этим парнем. И решать радикально. У него еще найдется, что предложить агрике. Нельзя оставлять эту ситуацию неразрешенной. Его бывший заместитель, занявший должность начальника службы безопасности, с каждым днем все сильнее отдаляется и забирает все больше власти. Если сейчас еще есть шанс занять свое прежнее место, то через месяц Самира уже не пустят на порог здания департамента. А там, глядишь, и скрываться придется.

«Нет, — Самир покачал головой, — пора окончательно закрыть этот вопрос, и не тратить больше на него свое время». Есть, конечно, желание махнуть рукой на Семи и ждать, когда бывший зам допустит какую-нибудь серьезную оплошность. Сейчас уже от смерти Семи мало что зависит. Но гордость не дает спустить это дело на тормозах.

Самир остановился рядом с ничем не примечательным особняком и вышел из своей шикарной машины. Постучав в дверь, он зашел внутрь и удивленно присвистнул. Весь особняк был обставлен антикварной мебелью, на стенах висели редкие картины — вся обстановка кричала о богатстве его хозяев. Он бывал во многих богатых домах, но столько золота и антиквариата в одном месте никогда не видел. Словно попал в лавку торговца старинными дорогими и ценными предметами.

— Самир? Я ждал твоего визита, — навстречу ему вышел старик в плотном халате. Несмотря на домашнюю одежду, от него так и веяло властностью, — проходи, поговорим.

Он, спокойно повернувшись спиной, направился по полутемному коридору, ведя Самира за собой. Поднявшись на второй этаж, старик открыл дверь в кабинет и, устроившись за столом, кивнул ему, указывая на кресло.

— Рад видеть вас в добром здравии, Гуидо, — слегка поклонившись, произнес Самир, и внутренне поморщился: непривычно ему быть просителем, но он не в том положении, чтобы разговаривать по-другому.

— Да, годы берут свое, — причмокнул губами Гуидо, — но я все еще жив, и по- прежнему обладаю властью в агрике, хоть, как ты знаешь, и отошел от дел, — его выцветшие глаза смотрели на Самира уверенно и твердо, — если ты пришел ко мне, то, скорее всего, не знаешь, к кому еще обратиться. Я сделал правильный вывод?

— Все так, Гуидо. Я не хотел беспокоить вас, но многие из людей агрики погибли. Те, кого я знал, — уточнил Самир на всякий случай, — думаю, до вас дошла информация о смерти Котора?

— Мы все скорбим об этом, — Гуидо на мгновение прикрыл глаза, — но в этом есть и твоя вина. Ты не снабдил его полной информацией. Котор решил, что мальчишка — слишком легкая добыча, и за ним никто не стоит. Но, — он выставил перед собой сухой узловатый палец, — это оказалось не так!

— Я не вижу за собой вины, — проявил свой гонор Самир, — все, что я знал, я рассказал Котору, — твердо ответил он.

— Это уже дело прошлого, и Котора не вернешь. Хотя, по правилам агрики, виновный в его смерти должен быть наказан, — и Гуидо снова внимательно посмотрел на Самира, отчего у того по спине пробежал легкий холодок.

— Это все проклятый мальчишка! Он всегда выходит сухим из воды. Вы должны уничтожить его! — в ответ завелся Самир, — я готов заплатить пятьдесят тысяч альтов!

— Да, да. Во всем виноват пресловутый Семи. Я не спорю с тобой, но твое нездоровое желание избавиться от него меня настораживает. Чем он так опасен, что ты безумно жаждешь его смерти? О чем ты недоговариваешь?

— Ничем. У меня с ним просто личные счеты. Я сам понимаю, что сейчас для меня это уже не так важно, как раньше. У меня был план провести показательный суд и порку в его лице всех жрецов. Не вышло, — Самир развел руками, — знаю, агрика не прощает тех, кто виноват в гибели их членов. Из-за Семи погибло двое! Именно он является причиной. Здесь нет моей вины, и я готов оплатить деньгами вашу месть.

— Понимаю, лучше расстаться с деньгами, чем с жизнью, — Гуидо слегка усмехнулся. — Нас в агрике осталось не так уж много. И гибель двух далеко не последних человек, занимавших важные посты, весьма болезненна. По старой дружбе, — он кивнул, глядя на Самира холодными глазами, в которых не было и отблеска сочувствия, — у нас вчера был сбор именно по этому поводу. Место главы пока свободно, им мы займемся позднее, а пока разговор шел о Семи. Я предлагал оставить его в покое, — видя, что Самир хочет возразить, Гуидо махнул рукой, останавливая его, — месть хороша в свое время. Не стоит спешить. Но нас, из старой гвардии, осталось слишком мало. Большинство членов агрики слишком молоды и горячи. Мне не удалось убедить их в своей правоте, как я ни старался.

— Совет принял решение убить Семюселя? — перебил его Самир.

— Принял. Хотя я считаю это неоправданно рискованным мероприятием. Там идет война, и это будет непросто осуществить.

— Как раз на войне это не должно быть проблемой, — довольно возразил Самир. Он-то проблем здесь не видел. Во время боя всякое случается, и ему уже доводилось пользоваться подобными ситуациями, чтобы устранить куда более значимых людей, чем Семи.

— Да, но такое убийство противоречит духу агрики. Мы должны показательно казнить виновного в гибели наших соратников, а не просто прикончить ударом в спину во время боя.

— Что ж, вы меня порадовали. Я от своих слов не отказываюсь, и по-прежнему готов выплатить денежную премию за голову Семи, — Самир, не дожидаясь Гуидо, встал, показывая, что считает встречу законченной, — жду от вас хороших новостей. Как только они поступят, я передам вам оговоренную плату.

— Сядь, — жестко проговорил Гуидо, — мы еще не закончили!

Самир, не ожидавший такой резкости, сел обратно на стул и удивленно посмотрел на своего собеседника.

— Решение принято, но я по-прежнему могу наложить свое вето на него.

— Как же я мог забыть, — усмехнулся Самир, приходя в себя, — патриарх Гуидо. Так что вы хотите от меня? Да, я заинтересован в смерти Семи, но, как уже сказал, совсем не так сильно, как раньше. Что вам нужно — деньги, услугу?

— Вечером к тебе заглянет мой человек. Ты передашь ему половину денег, что обещал за смерть мальчишки, и незаполненный бланк на дворянство. Я знаю, у тебя они есть. С княжеской подписью и печатью.

— Хорошо, это выполнимо, — слегка передернув плечами, ответил Самир, и снова поднялся, — если это все, я пойду.

— Иди, — негромко откликнулся Гуидо, — мы решим проблему с Семи.

Когда за Самиром закрылась дверь, в кабинете появился молодой худощавый парень.

— Ты все слышал? — спросил у него старик.

— Да, патриарх, — слегка поклонившись, ответил тот.

— Вечером зайдешь к Самиру, заберешь деньги и бумаги. И… он нам больше не нужен. Ты понял меня? — он сурово взглянул на паренька.

— Все сделаем, — молодой человек кивнул и покинул кабинет патриарха.

Я проснулся среди ночи от истошных криков:

— Нападение! — и резко выскочил из палатки, даже не удосужившись нормально одеться. Вокруг тускло горели костры, суетились люди, а среди них страшными тенями носились звери. Рядом мелькнул огненный шар, на мгновение осветив побоище, устроенное в лагере. Разорванные тела людей, поваленные палатки. Где-то в стороне раздался крик Пфальца:

— Всем собраться вместе, разобрать копья, быстрее! Маги, работайте!

Я стоял чуть в стороне и, быстро придя в себя от увиденного, бегом направился в том направлении, откуда звучал зычный крик сержанта. Далеко продвинуться мне не удалось: я позорно споткнулся о тело одного из солдат и упал на землю. Чертыхаясь, поднялся на ноги, и заметил рядом с собой лейтенанта Мортона. Он, крепко сжимая в руке копье, с побелевшим лицом смотрел на здорового медведя, который несся в нашу сторону большими прыжками, сшибая лапами всех, кто попадался на его пути.

Когда ему оставалась до нас буквально пара прыжков, я бросил первое заклинание. Спасибо Нарциссу, который заставлял меня до изнеможения повторять эту простую руну. Камни под лапами медведя брызнули в разные стороны мелкими осколками, и готовый прыгнуть на нас зверь, потеряв опору, рухнул на брюхо буквально в паре шагов от нас.

Я крикнул Мортону:

— Очнись! — но он никак не отреагировал. Тогда я бросил в медведя огненный шар, и сразу понял, что наставник был прав: глупый поступок. Файербол врезался в шкуру медведя, не причинив ему видимого вреда, а только ослепив меня. К счастью, и медведь на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Он дико заревел и, поднявшись на задние лапы, навис над лейтенантом.

Вырвав у Мортона из рук копье, я со всей силы ткнул его в открывшийся передо мной живот зверя, для надежности уперев пятку копья в каменистый грунт. С мерзким чавканьем копье пробило шкуру медведя. Зверь дико заревел и попытался дотянуться до нас своими громадными когтями, еще сильнее насаживаясь на копье. Схватив лейтенанта за шкирку, я отдернул его в сторону, и завороженно наблюдал, как медведь, истекая кровью, упорно рвется в нашу сторону. С каждым мгновением он терял силы, пока не рухнул бездыханно на землю буквально в паре метров от нас, окрашивая землю красной дымящейся кровью.

— С-спасибо! — слегка заикаясь, произнес Мортон, приходя в себя, — ты спас меня.

— Да, но, боюсь, бой еще не закончен. Идем к сержанту, нам надо спешить, — я потянул его за рукав в ту сторону, откуда раздавались звуки боя.

Ориентируясь на крики Пфальца, мы добрались до машины, где, ощерившись копьями, собрались все уцелевшие солдаты, но к этому времени звери отступили.

Целый день я вместе со всеми занимался грязной работой. Оттаскивал трупы зверей, собирал части тел погибших солдат, разбирал разворошенное имущество. В лагерь прибыли жрецы и целители, которые оказывали помощь пострадавшим. Горт пережил нападение так же, как и я, не получив ни одной раны, а вот Колину повезло меньше. Я навестил его в палатке, где лежали раненые.

— Как ты? — присев рядом с бледным парнем, поинтересовался я. Внутри лазарета пахло кровью, слышались стоны людей. Сама атмосфера пугала и наводила на грустные мысли о бренности всего сущего.

— Уже лучше, — тихо произнес Колин, — хорошо, что жрецы помогают. Мне вырвали здоровый кусок мяса из ноги. Говорят, обычные целители такое лечат, но в итоге может полностью выгореть магия. Ты же знаешь, что магия — это то, чем я живу. Можно сказать, мне повезло, что лагерь жрецов оказался неподалеку от нашего, и они так быстро пришли нам на помощь.

— Ты уж давай поправляйся скорее, — я слегка похлопал его по плечу, поглядывая на перебинтованную ногу. На бинтах было много засохшей крови. С трудом верилось, что Колин в ближайшее время сможет присоединиться к нам.

— Ты не думай, все не так страшно. Ну, то есть, теперь уже. Целители вместе с жрецами творят чудеса. Они уверяют, что через пару дней я буду опять в строю, — поймав мой взгляд, успокоил меня Колин.

— Будем надеяться, привык я уже к тебе. Боюсь, без тебя наша компания будет совсем скучной. Так что ты нам нужен! — приободрил я его на прощание.

Выйдя из лазарета, я отправился к нашей палатке, раздумывая о нападении. По слухам, что бродили в лагере, из более чем сотни солдат погибло около тридцати человек. Почти треть! Звери бесшумно вырезали часовых и атаковали спящих. К счастью, сержант быстро сориентировался, собрав возле себя солдат и дав отпор нападающим. Отряд зверей был не особо большим, и они явно не планировали задерживаться надолго. Наскочить, уничтожить как можно больше людей, и отступить. В любую минуту к нам могло подойти подкрепление. Можно сказать, что план зверей удался, и эту проверку боем мы оглушительно провалили.

Да, с одной стороны, нас оправдывает то, что мы до этого не принимали участие в сражениях, солдаты плохо обучены, и никто не ждал нападения в самом тылу войска. Но, на мой взгляд, не стоит недооценивать врага, и, скорее всего, виновато руководство, которое не приняло должных мер по защите. Неужели нельзя сделать хоть какую-то сигнализацию? Если и остальное войско действует так же безграмотно, понятно, почему до сих пор армия не смогла справиться с нападающими. И, как вывод, надо срочно озаботиться своей безопасностью. Амулетов у меня нет, в наличии только пояс, который, конечно, полностью заряжен… вот только пользоваться им я забываю. А ведь, когда я с лейтенантом отбивался от зверя, можно было подать на него энергию, и нас окутал бы защитный щит. Пусть он и держится всего десяток секунд — за это время можно многое успеть.

Я устало сидел у палатки. Командование выдало нам к ужину немного выпивки. По стакану вина. В походе соблюдался сухой закон, но после сражения для успокоения нервов самое то. Я смотрю, во всех мирах этот обычай чтут. Ко мне подошел лейтенант Мортон. От него несло спиртным и, судя по всему, одним стаканом вина он явно не ограничился.

— Пойдем со мной, — то ли приказал, то ли попросил он.

— Куда? — поинтересовался я, поднимаясь.

— Познакомлю тебя со своими друзьями. Я должен отблагодарить тебя за свое спасение. Идем, — и он решительно направился через весь лагерь к дальнему концу поляны, где находились грузовик и палатки старшего командования. Мне не очень хотелось идти с ним, но я понимал, что отказываться нельзя.

Мы подошли к двум большим палаткам, установленным друг напротив друга. Между ними стояли стол и скамейки. «Неплохо они тут устроились!» — усмехнулся я.

— Знакомьтесь, это Рост, — представил меня Мортон, — он маг. Из республики. Сегодня он спас меня в бою. — Сидевшие приветливо покивали, но было видно, что я им безразличен. Только почему-то оказавшийся за столом Виктор окинул меня внимательным взглядом. — Давайте выпьем за рядового, — продолжил лейтенант, — благодаря ему я могу встретить этот вечер с вами и почтить память погибших.

Мне протянули бокал. Под одобрительные возгласы я залпом выпил содержимое и закашлялся. Внутри оказался какой-то крепкий, дурно пахнущий сивухой напиток. Не ожидал, что отнюдь не бедный лейтенант пьет подобную дрянь. Мортон по- товарищески похлопал меня по спине и махнул рукой на стол, заставленный разными яствами:

— Налетай, не стесняйся.

— Спасибо, — прохрипел я в ответ. Пришлось есть и пить с окружающими наравне, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Мортон о чем — то рассказывал, и вообще был душой местной компании. Несмотря на его неожиданное радушие, я старался держать дистанцию. Мне он по-прежнему был неприятен. Знаю я подобных людей: сейчас он весь из себя хороший, а на следующий день решит, что уже рассчитался со мной. К тому же, я был свидетелем его слабости, и, думаю, ему это не понравилось. Кому приятно вспоминать о подобном? Тем не менее, мне удалось немного расслабиться, все-таки, выпитое спиртное давало знать. Только напрягали периодически бросаемые Виктором на меня взгляды.

— Пойду я, боюсь, сержант Пфальц не обрадуется, увидев меня в таком виде, — заявил я лейтенанту и постарался незаметно покинуть застолье, но не тут-то было.

— Господа, я хотел бы сделать подарок тому, кто спас мне жизнь, — заплетающимся языком произнес Мортон и, поднявшись, отстегнул от своего пояса ножны с кортиком, — это фамильный артефакт. Он очень ценен для меня, но свою жизнь я ценю дороже! — красуясь, произнес он, и протянул мне ножны.

— Благодарю! — слегка поклонившись, я принял подарок и, пока Мортон отвлекся, наливая себе очередной бокал мутной дряни, выскользнул из-за стола.

Зайдя за грузовик, я увидел несколько ведер с водой и, не раздумывая, вылил одно их них на себя. Сразу полегчало, но голова по-прежнему кружилась, и никак не удавалось собрать мысли воедино.

— Плохо тебе? — услышал я голос за спиной и обернулся. Рядом со мной стоял Виктор и со смешинкой в глазах качал головой.

— Да уж. Ну и фигню пьют эти лейтенанты, — медленно произнес я.

— Это, между прочем, весьма дорогой напиток, который делают из редких растений, растущих в южных пустынях, — он подошел ко мне совсем близко, — ладно, сейчас помогу. — Виктор положил руку мне на лоб и применил исцеляющее заклинание.

— Круто, — я потряс головой, которая уже практически не кружилась, — отлично прочистило мозги! Спасибо! — я кивнул Виктору и осторожно попытался уйти.

— Подожди, — остановил он меня и, заглянув в глаза, добавил, — Семи!

— Как догадался? — спокойно поинтересовался я. Не было смысла скрывать свое истинное имя. И так понятно, что Виктор практически не сомневается в том, кто я такой на самом деле.

— Сопоставил некоторые факты, плюс твоя манера речи. Ты, хоть внешне и изменился, говоришь все так же, — ответил он, разглядывая меня, будто ища во мне прежнего Семи.

— Молодец, — все так же безразлично произнес я, — теперь я могу идти?

— Постой! Я хотел с тобой поговорить. Не переживай, я не собираюсь выдавать тебя, и у меня нет никаких планов, как использовать нашу встречу. Я знаю, что ты общался с Нокс, думаю, благодаря тебе она так изменилась, и нам удалось наладить с ней диалог, — быстро и убедительно заговорил Виктор, — просто поговорить, и все. Пусть мы не были друзьями, но приятелями точно были.

— Хорошо, давай поговорим. Мне не очень нравится то, что ты используешь мое имя, как знамя для своих целей, — я сразу ринулся в атаку. Мне хотелось прояснить этот вопрос для себя, чтобы понять, как относиться к Виктору, — мне не нравится, что Лучезарная и жрецы используют меня. Сейчас мне больше всего хочется, чтобы все оставили меня в покое, и позволили жить самому. Так, как я захочу. И не втягивали меня в свои игры!

— Давай отойдем, и я все объясню, — Виктор взял меня за рукав и потянул за собой с таким видом, будто боялся, что я внезапно исчезну. Мы отошли к краю поляны.

— День был тяжелый, — немного смягчившись, пояснил я свои резкие высказывания.

— Понимаю. Но ты задал правильные вопросы. Мне хотелось бы тебе все объяснить, — мы сели на поваленный ствол дерева, — я очень рад, что ты жив. Ты для меня был учителем, и помог мне иначе взглянуть на настоящее положение вещей. Мне было трудно признаться себе в том, что мальчишка, а ты для меня именно им и был, мыслит куда как правильнее, и твоя оценка жречества, и всего того, что происходит в княжестве, сначала была для меня дикой. Но главное — я задумался. Действительно, многое было именно так, как ты говорил, — он покачал головой и умолк.

Я вспомнил наши редкие беседы. В те времена меня интересовало все, связанное со жрецами. Мне была непонятна их пассивная позиция. Даже в моем родном мире церковь изначально не отстранялась от политики и жизни людей. Да, у некоторых священнослужителей была цель — зарабатывать деньги. Но хватало и тех, кто искренне заботился о людях.

В этом же мире жречество просто варилось в своем собственном котле. Служители Лучезарной представлялись мне неким клубом избранных, главной целью которых было просто сохранить этот клуб в целости и неприкосновенности. И все…

Именно эти вопросы мы долго обсуждали с Виктором. Почему жрецы не могут помогать людям, решать их вопросы? В конце концов, хотя бы более активно заниматься лечением? Виктор объяснял это тем, что им подрезали крылья, и старые жрецы боятся, не желают сталкиваться лбами с верхушкой княжества. Тогда у меня возникал вопрос: зачем они вообще нужны? Служить в армии? Так уровня старших жрецов достигают единицы. А простые жрецы только следят за порядком в давно опустевших храмах.

— Я много чего говорил. Честно говоря, в этом мире я тогда пробыл всего год, и мне казались странными многие вещи. Что ты имеешь в виду? — поторопил его я.

— Все, что происходило со жречеством. Ты был прав, мы должны меняться, и я уже многого достиг. Но самое главное — благодаря тебе стало гораздо больше молодых жрецов, тех, у кого горят глаза, и кто хочет перемен в княжестве. Именно для них ты стал знаменем. Но это не основная причина, — он потер щетину на лице, — в первую очередь, это нужно было тебе.

— В смысле? — я приподнял брови, всем своим видом демонстрируя полное недоумение.

— Я давно знал об одном обряде: когда вера сотен людей способна наделить силами одного. В твоем случае хватило веры двух десятков жрецов. Мне хочется думать, что именно это позволило тебе остаться в живых, — он на мгновение замолк, и снова продолжил, — когда ты пропал, все решили, что ты погиб. Проклятье Нургала — сильнейшее заклятье, от которого либо умирают, либо становятся слугой Нургала. И только совместная молитва сильных жрецов может вырвать такого человека из лап врага. Но нужна вера. Истинная вера и благодарность. У меня ушел месяц на то, чтобы убедить жрецов — молодых ребят — что ты достоин стать в один ряд с Лучезарной.

— Только я в этом не уверен, — недовольно проворчал я себе под нос, — получается, за то, что я остался жив, мне следует благодарить тебя? — я вспомнил, как после боя с рабом Нургала долгое время пребывал в каком-то странном не-бытии. То ли жив, то ли мертв. Меня окружала темнота, я не ощущал ни времени, ни своего тела. А потом что-то произошло, и я опять стал мыслить и существовать. Возможно, Виктор прав, и именно благодаря его усилиям мне удалось вернуться к жизни, более того — стать Создателем.

— Не только, — прервал мои размышления жрец. — Лучезарная тоже поделилась с нами частью своих сил.

— Она чувствовала себя виноватой и должной мне? — с подозрением поинтересовался я. Именно богиня втравила меня во все эти дела, итогом которых стала моя смерть, а тут вдруг взяла и поделилась силами. Вера в благотворительность у меня давно прошла.

— Не знаю, но не думай о ней плохо. Лучезарная в любом случае согласилась бы тебе помочь.

— Хорошо, пусть так. Спасибо тебе за все это. Я и правда умирал, и, думаю, без твоего обряда вряд ли самостоятельно выкарабкался бы. Если дело обстоит так, мне становятся понятны твои действия. Но зачем тогда ты продолжаешь ставить меня в один ряд с богиней и набирать себе сторонников?

— Так получилось, — он с улыбкой развел руками, — ты стал символом перемен. Я знаю тебя не так хорошо, как хотелось бы, но понимаю, что ты от этого не в восторге. Уверяю, что не собираюсь разглашать твое инкогнито. Но и бросать дело на полпути тоже не хочу. Всех устраивает то, что ты отсутствуешь в нашем мире.

— Спасибо и на этом, — я саркастически усмехнулся, — о том, кто я есть, знают уже три человека. Как бы мне не пришлось снова скрываться, потому что возглавлять твое движение, или даже просто стоять рядом с тобой, у меня нет никакого желания.

— А чего хочешь ты?

— Кто знает, — я устало пожал плечами, — для начала — просто мира. Чтобы не гибли люди, чтобы наладилась жизнь. Начну зарабатывать деньги, получу дворянство. Я найду, чем заняться, без всего этого, — я неопределенно покрутил рукой.

— Хорошо бы, чтобы все было именно так, а пока ты по-прежнему умудряешься постоянно влипать в разные истории. Не очень-то у тебя получается жизнь простого незаметного человека.

— Да уж, неприятности сами находят меня. Но я продолжаю верить, что смогу жить нормальной жизнью. Это помогает мне двигаться дальше. Так что, чтобы между нами не было никакого недопонимания, еще раз поясню: я не хочу ни в чем участвовать, и мне не хочется быть орудием. Ты понял меня? — немного резко произнес я.

— Я уже сказал, что не планирую тебя привлекать ни в каком качестве, — серьезно ответил Виктор, — даю слово!

— Договорились. Семи умер, его, прежнего, больше нет. Давай жить дальше именно с этой мыслью, — подвел я итог наших переговоров.

Мы еще некоторое время поговорили, вспоминая прошлые времена, и на прощанье тепло обнялись. Я покидал Виктора с приятным ощущением, что у меня есть настоящий друг, который уважает меня и готов всегда прийти на помощь.