Озборн (СИ)

Пролог

Сознание вернулось мгновенно. Вот только что я плавал в какой-то странной, белесой пустоте, как вдруг, в течение тысячной доли секунды, она превратилась в тьму. Грань между переходом от беспамятства к тьме под веками, и от нее — к свету яркой лампы дневного света, висящей под потолком, была резкой, словно острие ножа. Я услышал судорожный вздох, и только через невыразимо долгую секунду понял, что этот вздох вырвался из моей груди.

Стон. Тоже мой. Почему-то понимание того, что я все еще живу, не принесло ожидаемого облегчения. C другой стороны, а чего вы хотели от того, кто так мечтал свести счеты с жизнью, что прыгнул с моста?

Значит, все-таки спасли. Хм… Не то, чтобы я не рад, но… Пожалуй, присутствует некая досада от того, что мне не удалось довести свой замысел до конца.

— Он пришел в себя!

Взволнованный голос. Кажется, женский.

Не слишком яркий, в общем-то, свет ослеплял, перед глазами все расплывалось, словно кто-то забыл подкрутить резкость на экране. Пришлось снова прикрыть веки, дабы приглушить резь под ними. Послышалась какая-то возня, по самому краешку сознания скользнула мысль, что это может быть важно. Но снова открыть глаза было выше моих сил. На несколько секунд я позволил себе скользнуть в небытие. Понадобилось неожиданно сильное усилие воли, дабы вернуться оттуда, и снова начать кое-как воспринимать действительность. Однако резь, что поселилась в моих глазах, не спешила уходить, так что я предпочел оставить веки закрытыми.

— Гарри, — снова голос. На этот раз мужской. Властный, резкий. Странно-знакомый, но я так и не могу понять, чей именно. — Гарри, ты меня слышишь?

Понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что обращаются ко мне. Захотелось сказать, что они ошиблись, что я — вовсе не какой-то там Гарри, а самый натуральный Владимир Симанович — 32-летний житель Риги, который не слишком-то успешно пытался свести счеты с жизнью. Но голос не подчинялся мне, я мог лишь беспомощно приоткрывать рот, едва разлепляя губы, и пытаясь совладать с одеревеневшим, жестким, словно кусок застывшей смолы, языком.

— Мистер Озборн, я снова прошу вас удалиться! — похоже, этот голос уже принадлежит медсестре, или какому-то доктору. Только они умеют генерировать такой тон — властный, и в то же время, не раздражающий. — Ваш сын в порядке, ему просто нужно время, чтобы восстановиться! Но вы, своим поведением лишь мешаете лечению!

Хе-хе… Похоже, мистеру Озборну, действительно придется удалиться…

Стоп! «Мистеру Озборну»? «Сын»? «Гарри»?

Понимание пришло мгновенно. Захотелось со всей силой впечатать себе ладонь в лоб. Мог бы сразу догадаться, что это сон.

Ведь нет никакого удивления. Как будто не происходит с тобой событие бесконечно малой вероятности. Как будто неожиданно стать героем комикса — это нормально. Отсутствие критического мышления — явный признак того, что находишься во сне.

В самом деле, понимание того, что произошло, должно было потрясти меня гораздо сильнее. В моем мозгу научного работника с двенадцатилетним стажем должно было возникнуть тысяча и одно правило, гласящее, что происходящее — невозможно. Не возникло. Вместо этого, у меня в голове звучало что-то вроде: «Ну, стал ты Гарри Озборном, ну и что?».

Странно, но понимание того, что я сплю — не особенно-то успокаивало. Может, все дело в том, что боль была вполне реальной, и мышцы по всему телу содрогались от постоянных спазмов.

Блин. Что же мне такое вкололи, что я словил такой резкий приход?

— Он в сознании? — голос Нормана Озборна доносился до меня, словно сквозь вату.

— Диаграмма мозга показывает, что да, — без особого удовольствия, ответил врач.

— Хорошо.

И все? Не будет заботливых отеческих объятий, не будет обещания, что я обязательно выздоровею? Просто «хорошо», и все?

Мда. Норман Озборн явно не претендует на премию «Отец Года».

Думать совсем не получается. Мысль дробится на куски, и начав размышлять над одним, я додумываю уже совсем другое. Надо бы проснуться…

Память Гарри Озборна обрушилась на меня совершенно неожиданно. Сознание забилось в агонии, пытаясь спрятаться от ошеломляющего знания о том, что я — шестилетний мальчик, сын миллионера Нормана Озборна — владельца Озкорп Индастрис — одной из крупнейших промышленных корпораций в стране. Память не была фрагментирована, и не было никакой возможности усвоить ее постепенно — водоворот воспоминаний просто закружил меня, заставляя заплутать в мешанине образов из не моего прошлого.

Должно быть, тело маленького Гарри (или… уже мое тело?) также начало биться в конвульсиях, вслед за сознанием, ибо руку вдруг обожгло болью, на грудь и плечи навалилась неимоверная тяжесть. Сквозь вату, набитую в уши, пробивались крики персонала, пытающегося меня успокоить, но я едва слышал их. Голос Нормана среди них я так и не распознал.

Глава 1

— Это не обсуждается, — в словах главы Озкорпа угадывалась сталь.

Я вздохнул. С тех пор, как мое сознание оказалось в теле Гарольда Озборна прошло уже три месяца. И теперь отрицать очевидное и утверждать, что все это — сон, было проблематично даже для меня. Пришлось признать — теперь я буду жить в шкуре сына миллионера… не такая уж плохая перспектива, если судить с этой точки зрения. Другое дело, что через пару лет, мой папаша наверняка свихнется, схлестнется с моим лучшим другом (с которым, кстати, я еще даже не познакомился), почти развалит многомиллионную корпорацию, которую сам же и создал… ну и подтолкнет меня к моей собственной смерти. И даже если превращения в Гоблина мне удастся избежать, то дальше, судя по той информации, что отложилась в моей памяти, начнется такой кабздец, что хоть стой, хоть падай. Поэтому игнорировать возможное будущее я не собирался.

— Пап, — обращение сорвалось с губ легко, видимо, память Гарри здорово помогла адаптироваться в новых для сознания реалиях, — мне не нужна нянька.

— Что во фразе «это не обсуждается», тебе не понятно? — раздраженно спросил Норман. Впрочем, это был риторический вопрос: память Гарри предупреждала об этом совершенно однозначно. Когда старший Озборн начинал говорить таким тоном, лучше бы молчать и не отсвечивать. Поэтому я, собственно, молчал и не отсвечивал.

В очередной раз утвердив свой авторитет, Норман удовлетворенно кивнул, и нажал какую-то кнопку на монструозном аппарате, что стоял на его рабочем столе:

— Кэтрин, пригласите, пожалуйста, мисс Смит.

— Слушаюсь, мистер Озборн, — голос миловидной секретарши разнесся по громадному кабинету. Секретарши эти, судя по памяти Гарри, менялись у отца чаще трех раз в месяц, так что запоминать очередную я считал ниже своего достоинства.

Дверь открылась, и в кабинет уверенно вошла строгая женщина, лет, должно быть, не меньше тридцати. Темно-каштановые волосы, идеально уложенные в сложную прическу на голове и закрепленные богато украшенной заколкой, венчали ее миловидную головку. Лицо не вызывало отторжения, хотя красивым я бы его не назвал — та же новая секретарша Озборна даст сто очков вперед моей, очевидно, няньке, в плане внешности. Серые глаза женщины скрыты за строгими очками, прямой нос, на мой взгляд длинноват. Тонкие губы, сейчас плотно сжатые, отчего кажутся еще тоньше. Слегка полноватые щеки, короткий подбородок — и все это великолепие на длинной, лебединой шее. Женщина была одета в строгий деловой пиджак серого цвета, и подобранную ему в тон узкую юбку. На ногах — классические туфли на не слишком высоком каблучке.

Она сильно напоминала учительницу младших классов, если честно. Вот только под пиджаком угадывались очертания кобуры с пистолетом, и это несколько портило впечатление.

— Айрис, — пока мы рассматривали друг друга, обратился к женщине Норман, — с сегодняшнего дня тебе предстоит обеспечивать безопасность этого молодого человека. Я надеюсь, вы быстро найдете общий язык.

Вряд ли… Но не будем загадывать.

Женщина кивнула. Я последовал ее примеру, и мы продолжили молчаливо изучать друг друга.

— Что ж, — кашлянул Норман, когда молчание стало уж совсем неприличным, — я думаю, тебе лучше поехать домой, Гарри. Айрис отныне будет… тебе помогать.

Ага… Даже старший Озборн, очевидно, несколько смущен. Забавно. Я вообще считал, что это невозможно.

— Спасибо, пап, — я постарался скрыть иронию в голосе, но, честно говоря, получилось хреново. — Даже не знаю, что бы я без тебя делал…

И кто меня за язык тянул?! Блин! Ляпнул, совершенно не подумав. И ведь Норман не забудет данный демарш, вон как глазки прищурил. Ох, влетит мне за эту фразочку, ох влетит!

Впрочем, нет худа без добра. Слегка приподнятые брови Айрис, и улыбка в уголках ее губ показывали, что моя фраза ей, очевидно, понравилась. Это, наверное, хорошо…

— Так, — заговорил я, когда мы залезли в автомобиль, и моя нянька уселась за руль, — давай…те, кое-что проясним, хорошо?

Девушка нахмурилась. Потом осторожно кивнула.

— Мне хотелось бы понять ваш статус. Чем вы собираетесь заниматься, болтаясь рядом со мной?

Мда. Она посмотрела на меня ТЕМ САМЫМ взглядом. Ну, я, конечно, понимаю, что задаю НЕ ТЕ вопросы, которые взрослые ожидают от шестилетнего мальчишки. Но, что ж поделать, сознание у меня взрослое, а тело — нет.

— Мгм… — Айрис замялась, разогналась до средней скорости, вливаясь в сплошной поток машин. — Честно говоря, раньше мне не приходилось работать с детьми…

— Это не ответ на вопрос.

Она вздохнула, перестроилась в более быстрый ряд, стала набирать скорость.

— Ваш отец… довольно нечетко обрисовал список моих обязанностей, — проговорила, наконец, Смит, сосредоточенно дергая рычаг трансмиссии. — Очевидно, он (как и я, впрочем) не ожидал, что вам может понадобиться что-то… кроме защиты. Однако в понятие «защиты» вкладывалось: «защита от неприятностей», а не «защита от пули». Ибо смысла вас убивать пока, вроде бы, нет. Поэтому мой статус…э-э-э…

— Нянька, — подсказал я, после тяжелого вздоха.

— Ну… можно и так сказать.

— Ясно, — я поджал губы, стараясь скрыть свое недовольство.

Никогда не думал, что дети сталкиваются с таким пренебрежением в свой адрес. Меня никто не воспринимал всерьез! И это, если честно, бесило.

Ладно. Злиться бессмысленно. Я не любил злиться еще в прошлой жизни, а теперь-то уж и подавно.

Еще один вздох. Вообще, жизнь Гарри Озборна особо не баловала. Мать свою он потерял давно, а отец на сына особого внимания не обращал. Парень рос, не особенно задумываясь над тем, что из себя представляет жизнь, друзей у него не было, а взрослые относились к мальчику весьма холодно — очевидно, брали пример с отца. И вот, неожиданно, персональная нянька…

С другой стороны, почему «неожиданно»? После того, как Гарри выскочил на дорогу, был сбит каким-то лихачом и чуть не погиб, Норман, очевидно, наконец, решил озаботиться безопасностью сына. Хотя, почему «чуть»? По сути, Гарри Озборн умер в результате этого несчастного случая. А его место занял я.

Так. Это из плохого. Что у нас из хорошего?

Ну, мальчик, вроде как, не болен. По крайней мере, пока. А то было там, что-то в какой-то из версий канона. Правда, болезнь Гарри, насколько я помню, проявилась гораздо позже. Так что, не все еще потеряно. Во-вторых, будучи сыном миллионера, у меня есть кое-какие возможности. Конечно, я трезво оцениваю свои шансы, и на лавры Тони Старка претендовать не собираюсь. Однако психом-гоблином становиться не охота. Да и к грядущему подготовиться надо бы…

Вообще, что я знаю об этом самом «грядущем»?

Комиксы не читал, будучи подростком просматривал сериал 90-х про приключения Человека Паука. Вообще не помню что там было, кроме, разве что Амбала с его злодейским смехом. Всегда мечтал научиться смеяться так же.

С голливудскими фильмами дело обстоит получше. Видел трилогию… э-э-э… понятия не имею, кто ее снял, и уж тем более не знаю, кто там играл. Знаю, что появилось куча мемов в интернете с этим актером. Что там было в этой трилогии-то? «Враг в отражении» запомнился классными танцами и идиотической смертью Гарри. Черт… Надо внести себе правило: «не пытаться убить Человека Паука». Ничем хорошим для меня ни в одной из версий канона, судя по всему, это не закончится.

Что еще?

«Мстителей» помню.

«Люди Икс» еще есть. И то, что там показано в последних фильмах мне совсем не нравится. Как, впрочем и в «Мстителях». Для супергероев, все, конечно, складывается не так уж и плохо, а вот для простых людей… Ладно, опустим пока. Что у нас там дальше?

Два фильма о приключениях «Нового Человека Паука» тоже в памяти отложились. По крайней мере, фрагментами. Ибо прошли совсем недавно. Сравнительно.

«Железный человек» — две части. Или три? Не так важно, в ближайшее время, я со Старком сталкиваться не собираюсь. А если доживу до его чудо-костюма, то, это уже будет достижение.

Был еще не очень популярный фильм «Каратель: Территория войны», но о том, что это происходит в этой же вселенной я помню смутно. И то, кажется, только из-за того, что Каратель появлялся все в том же сериале «Человек Паук» из 90-х.

Так? Все?

А! Кстати. Новенький сериал про Сорвиголову. Был еще старинный фильм с чернокожим Амбалом (абсолютно не помню имена актеров, вообще у меня жуткая память на имена), но сериал, чуть получше, ибо история там раскрыта намного шире…

Что еще?

Да, вроде и все… Не густо, честно говоря.

Еще дело осложняется тем, что я понятия не имею, какая именно версия «канона» будет в этой жизни. Так, например, в «старом» «Человеке Пауке» Гарри был эдаким мачо-плейбоем. Дебилом, правда, редчайшим, но… А вот отец у него показан эдаким гением, который, разве что, чутка не дотягивает до Старка.

В «Новом Человеке Пауке» Нормана я вообще не помню. Умер он там от болезни, кажется, да? Болезнь эта, кстати, вроде как передалась и Гарри, что еще спокойствия, если честно, не добавляет.

Плохо. Черт, знал бы, что попаду сюда, обязательно комиксы бы выучил, и все сериалы и фильмы о Человеке Пауке бы посмотрел по несколько раз.

Эх…

Ладно. Сейчас для меня важно следующее: Человек-паук скоро появится на горизонте. И это станет точкой отсчета, ибо после этого, независимо от «версии канона» у Гарри начинаются проблемы.

Что с этим можно сделать?

Самый очевидный вариант: подстроить дело так, чтобы радиоактивный паук кусанул не моего будущего друга — Питера, а меня. С другой стороны, черт его знает, что случится при таких раскладах. Если верить последнему фильму, только ДНК Паркеров взаимодействует с паучьими генами достаточно безопасно. Мне же это грозит быстрой, но очень болезненной смертью. Хотя, может, удастся скорешиться со старшим Паркером, ибо он, насколько мне известно, еще жив. Надолго ли — другой вопрос.

Ладно, оставим пока моего друга-паука. Запасной, так сказать, вариант. Какие у нас еще есть способы сохранить свою тушку?

Думается, что проще всего, свалить. Исчезнуть где-нибудь в уютненькой европейской стране. Заманчиво, конечно, вот только непонятно, насколько это реально, ибо длинная рука канона, вероятно, сможет меня достать даже из самой глубокой норы, в которую я забьюсь. Да и дальнейшие события, насколько мне помнится, будут носить глобальный характер, так что спрятаться вряд ли получится. Кстати, по канону, вроде бы, Гарри до этих самых «глобальных событий» не дожил. Что не может не огорчать.

Если сваливать — не вариант, то, очевидно, мне надо стать намного сильнее, чтобы выжить в грядущих переделках. Не слабее все того же Человека-Паука.

Ну, и как этого добиться?

Попытаться убрать побочные эффекты препарата, который скоро превратит Нормана (а потом и Гарри) в Зеленого Гоблина? Не думаю, что старший Озборн допустит сына к своей самой секретной разработке, даже если предположить, что я сумею что-то там «улучшить»… Еще есть у меня иррациональная тяга к человекам, а не к мутантам. Поэтому предпочту остаться на «предыдущем этапе эволюции», как любят говорить различные сторонники повальной мутанизации. Да, вероятно, я буду слабее, но и сомнительного удовольствия побыть жертвой будущей охоты на мутантов, можно будет избежать.

О’кей. Мутировать — не охота. Но ведь в этом мире были и иные люди, которые не обладали какими-то сверхспособностями, при этом вполне успешно борясь с различными злобными мутантами и прочей ересью.

Первый, кто приходит на ум, конечно, Тони Старк. Но тут уж без вариантов, как уже отмечалось, на костюм Железного Человека мне пока рановато варежку разевать. И не важно, что до создания этого самого костюма еще лет десять, и сейчас Тони, в лучшем случае, года на четыре старше меня.

Кто еще? Каратель. Насколько мне известно, он уже начал свою деятельность, хотя еще не настолько известен… С другой стороны, Фрэнка Касла надо еще поймать, хотя, признаюсь, этот персонаж из всей вселенной мне наиболее симпатичен. Ибо озабочен, прежде всего, эффективностью своей борьбы, а все остальное — вторично… Вообще, насколько реально, заручиться поддержкой одного из самых неоднозначных героев этой вселенной? Что-то мне подсказывает, что шансы стремятся к нулю. Даже если удастся его найти, вряд ли он берет учеников. Тем более таких, как я.

Еще варианты? Сорвиголова. У него тоже, вроде как суперспособностей нема — разве что этот его «радар»…

Хмм… А ведь может получиться. Если предположить, что Мэтту Мердоку сейчас лет восемь-девять… Примерно в этом возрасте, он, вроде бы, и попал под злосчастный грузовик, потеряв при этом зрение, а, значит, вполне возможно, удастся перехватить его учителя. Как там, бишь, его звали-то?..

От возбуждения, я даже заерзал в кресле, что не укрылось от моей новоявленной няньки:

— Что-то случилось, мистер Озборн?

Блин. С мысли сбила. И ведь почти вспомнил… Ладно, черт с ним, с именем, потом вспомню. Сейчас главное — найти Мэтта. А как это сделать? Будучи шестилетним мальчиком, которого никто не воспринимает всерьез.

Я взглянул на Айрис. Как было бы здорово, если бы я мог на нее положиться! Вот только она наверняка настучит Норману о любых подозрительных телодвижениях с моей стороны, что меня категорически не устраивает.

— Ничего, все в порядке, — я глубоко вздохнул, успокаиваясь. Взглянул в окно. Мимо мелькали высотки Нью-Йорка, миллионы пешеходов и сплошной поток автомобилей. — Скажите, мисс Смит, а где вы работали до того, как…

Я хотел сказать «стали нянькой малолетнего миллионера», но передумал:

— … как получили это задание от моего отца.

— В охране Озкорп, — дернула плечом женщина.

— Понятно, — я откинулся в кресле. — Интересно, почему выбор пал именно на вас.

— Я сама вызвалась, — хмыкнула нянька.

— Мгм… А причины?

— Ну… — она замялась, очевидно, не уверенная, что я пойму, — у меня сложились не очень хорошие отношения с руководителем отдела охраны.

— О? — я выгнул бровь. — Неужто отказались спать со своим начальником?

Она резко вывернула руль, ударила по тормозам, заставив автомобиль вильнуть в сторону, едва не столкнувшись с водителем такси. На отборную брань в свой адрес из уст таксиста, Айрис не обратила никакого внимания.

— Гм, — произнесла она, наконец, — скажите, мистер Озборн, сколько вам лет?

— Шесть, — нахмурился я. — Скоро будет семь.

— Ясно, — по ее виду было понятно, что нифига ей не ясно.

— Вот в этом вся и проблема, — вполголоса пожаловался я. Причем пожаловался не ей, а… в пространство: Богу, Сатане, Одину, Галактусу — не знаю. Просто мне захотелось пожаловаться.

— Простите?

Я вздохнул, повернул голову в ее сторону.

— Смотри… короче, я перейду на «ты», дабы было еще понятнее, хорошо? — я усмехнулся, и кивнул собственным мыслям. — Видишь? Ты морщишься. Тебе неприятно, что какой-то малец шести лет от роду, смеет назвать тебя «ты». Это оспаривает твой более высокий статус в племени… Это не твоя вина, Айрис, это проблема всех взрослых. Вы сердитесь, когда ребенок пытается просто с вами поговорить на равных. Вы это воспринимаете, как дерзость и хамство. Вот почему, ты говоришь «ясно», хотя понятия не имеешь, откуда у ребенка могут быть познания о сексуальном насилии в коллективе взрослых людей. Вот почему, ты даже не пытаешься разобраться: для этого тебе придется расписаться в том, что ты чего-то не понимаешь. Расписаться перед дитякой шести лет от роду. Уверен, ты будешь размышлять об этом, и придешь к выводу, что меня надо будет сводить к какому-нибудь психологу. Скажешь об этом моему отцу, и он выделит тебе деньги… Хотя, гораздо проще было бы просто позволить себе поговорить со мной, и все.

Она поджала губы в тонкую полосочку, и вцепилась в руль. Я понимал, что ей было очень неприятно услышать подобное, но она хотя бы не отмахнулась, не усмехнулась презрительно, не стала одаривать меня покровительственным взглядом, выдав что-то вроде: «Ну, ладно, давай поговорим, малыш». Вместо этого она сосредоточенно смотрела на дорогу.

В салоне автомобиля повисла напряженная тишина. Я даже начал жалеть, о своих словах, когда она, наконец, глубоко вздохнула, и произнесла:

— Вы умеете выбить из колеи…

— Да уж, — я облегченно вздохнул. — Впрочем, это не моя вина. Подумай, как бы ты восприняла мои слова, исходи они… ну, скажем от воспитателя или от моей личной няньки? Думается, что они не стали бы для тебя откровением: ты бы приняла их к сведению, хотя никогда не стала бы следовать рекомендациям специалиста. По тем же причинам, что я озвучил только что.

— Мистер Озборн, — спустя еще с полминуты, вновь заговорила Айрис, — у вас когда-нибудь были домашние животные?

Мгновение мне понадобилась на то, чтобы осознать резкое изменение темы.

— Нет, — настороженно ответил я.

— Почему?

А я в это мгновение вновь поразился разуму… нет, не разуму, а скорее мозгу Гарри Озборна. Он был в сотни, тысячи раз круче мозга Владимира Симановича. Если сравнить мое сознание с какой-то продвинутой программой, то сейчас оно чувствовало себя так, словно его перенесли на новое «железо». Скорость мышления увеличилась многократно, память улучшилась на несколько порядков.

К чему я это? К тому, что мозгу Гарри понадобилась секунда, дабы вспомнить, как ему задавали подобные вопросы. И кто их ему задавал.

— У тебя второе образование — психолог? — ответил я вопросом на вопрос.

Девушка моргнула:

— Как…

— Не трудись, — я равнодушно пожал плечами, размышляя над тем, к каким выводам пришел семейный психолог, который когда-то задавал мне (то есть Гарри) те же вопросы. — Тебе не удастся провести эмоционально-логическую цепочку от домашнего животного — ко мне. Не удастся спроецировать заботу о питомце на заботу обо мне. Не получится таким образом выяснить, был ли я жертвой домашнего насилия. Не удастся обвинить в этом моего отца или кого-то из слуг.

— Почему вы вообще…

— На дорогу смотри.

— Ой!

Визг тормозов ударил по ушам, девушка резко вывернула рулевое колесо, едва избежав очередного столкновения. На этот раз ее обложили матом уже с нескольких сторон. И на этот раз Айрис не осталась в долгу.

— Извините, — слегка покраснела она, снова втягивая свою голову в салон и поднимая боковое стекло, которое опустила, дабы обругать какого-то уж больно эмоционального водителя.

— Не переживай, — я снова равнодушно пожал плечами. — Матом меня не удивить.

Брови девушки поползли вверх.

— Не подумай чего плохого, — поспешил успокоить няньку я. Очевидно, она решила, что вокруг меня одни матершинники. Мда. Нехорошее представление складывается у мисс Смит о своем подопечном. — Просто я много читаю. Даже всяческую «желтую прессу», в которой не стесняются в выражениях. Предупреждая твой вопрос: да, о «недопустимых прикосновениях» и прочих подобных вещах, я узнал оттуда же.

Знаю, что врать нехорошо, но… моя новая жизнь и так сплошная ложь. И не сказать, что она мне нравится меньше, чем жизнь научного работника Владимира Симановича.

— Понятно, — Айрис нахмурилась, вероятно, размышляя о том, кто из моего окружения может быть столь беспечен, что оставляет «желтую прессу» в досягаемости шестилетнего ребенка.

Я вздохнул:

— Ага, — и хмуро отвернулся.

К чести Айрис, она быстро поняла свою ошибку:

— Извините, мне не следовало…

— Ты слишком часто извиняешься, — я не повернул головы.

— Но… Черт… — она вздохнула, нервно убрала выбившуюся прядь за ухо. — Боюсь, что вам нужна не одна нянька, а несколько. Один человек просто не справится. Я с вами не больше пятнадцати минут, а уже хочу оказаться от вас как можно дальше.

— Вот уж чего не надо, того не надо!

Она снова моргнула, удивленно воззрилась на меня. Кажется, впервые я проявил столь яркие эмоции в ее присутствии.

— На дорогу…

— Знаю, я знаю!

Блин. Надо было объяснить, почему я не хочу еще парочки нянек над своей тушкой. Правда в том, что мне необходимо как можно больше свободы, дабы подготовиться к будущему, явно не была лучшим вариантом. А не рассказывать не получится, ибо этот эмоциональный порыв девушка наверняка запомнит, и какие-то выводы сделает. Не хотелось бы, чтобы ее умозаключения оказались нежелательными… Поэтому надо подтолкнуть ее к правильным выводам.

— Слышала когда-нибудь, об «эффекте свидетеля»? — подпустив в голос усталости, проговорил я.

— Простите?

— В 1968 году Джон Дарли из Нью-Йоркского и Бибб Латане из Колумбийского университетов провели эксперимент, — продолжил я, не меняя тона, — в котором исследовали поведение людей в критической ситуации, когда кому-то рядом с ними требуется помощь. Выводы были однозначными: чем больше людей в группе, тем меньше шансов получить своевременную помощь у попавшего в беду. То есть, если у меня вдруг случится сердечный приступ, и рядом со мной будешь только ты, у меня гораздо больше шансов получить помощь, чем если бы за мной ходила целая толпа нянек.

— Но… почему?

— Рассеивание ответственности, — пожал плечами я. — Каждый думает, что помощь окажет кто-то другой — более подготовленный.

Не совсем уверен, что в этом мире такой эксперимент имел место быть. Вот только, люди в обеих вселенных одни и те же, так что, полагаю, в этом аспекте разницы никакой.

— Это вы тоже прочитали в желтой прессе? — приподняла кончики губ в неком подобии усмешки Айрис.

— Помимо прессы, я еще иногда читаю книги, — чуть раздраженно ответил я. — И всем другим советую.

Гарри действительно много времени проводил в библиотеке. Хотя читал он не так уж и часто, вместо этого, используя свое воображение, играл в лабиринтах стеллажей и старых фолиантов, представляя себя искателем древних сокровищ, или могущественным волшебником. А что ему еще было делать — друзей нет, игрушками отец его совсем не баловал, так что парень развлекал себя сам, как мог.

— Похвально, — одарив меня странным взглядом, произнесла Айрис. — Мы приехали.

— Знаю.

— Кстати, мистер Озборн, — обратилась ко мне девушка, как раз в тот момент, когда мы выбрали для нее комнату, и я собирался снова свалить в библиотеку. Она улыбнулась, как мне показалось, слегка виновато. — Со следующей недели вы начинаете ходить в школу. Ваш отец поручил мне убедиться что у вас есть все необходимое.

— В школу? — я резко развернулся. — Вы издеваетесь?

Она моргнула:

— Что-то не так?

— Да нет, все так, — скрежетнул я зубами. — Кроме того, что я абсолютно уверен в перманентной неспособности системы школьного образования предоставить мне хоть какой-то приемлемый уровень знаний.

Нет, ну правда! Нафига мне школа?! Начальная, мать ее, школа! Учиться читать и писать заново? Так Гарри это и так прекрасно умеет, я проверял!

— Но… — слегка растерялась нянька, — как вы собираетесь получать образование?

— Репетиторов еще не отменили? — фыркнул я.

— А интеграция в общество? — секунду она размышляла, потом, наконец неуверенно уточнила: — Вы ведь знаете, что такое «интеграция», да?

— Да, мисс Смит, я знаю, что такое «интеграция», — раздражение вырвалось наружу, и, наконец, проявилось в голосе. — Так же я знаю, что такое «индивидуальный подход» к ученикам, и знаю, что он невозможен в рамках американских школ, когда в классе по тридцать человек и у учителя просто нет времени на то, чтобы разбираться с каждым учеником отдельно. Знаю, что школьное образование направлено на автоматизированное запоминание материала и применение его в очень схожих ситуациях, в рамках простых похожих задач, а не на формирование творческого подхода… А вот знаете ли об этом вы с моим отцом?

Я вздохнул, успокаиваясь. Злиться бессмысленно, злиться бессмысленно, злиться бессмысленно…

— Я поговорю с мистером Озборном на эту тему, — вот как ей (да и не только ей) удается произносить это ее «мистер Озборн» по-разному для меня, и для Нормана? Если, когда она говорит про отца, в ее словах чувствуется, какое-то подсознательное уважение, даже страх, то когда она говорит со мной или обо мне… короче, уж лучше бы она говорила «Гарри». Так бы я не стал чувствовать этой издевки, которую она не хочет вкладывать в свои слова.

— О! — я резко развернулся на каблуках. — Я в этом не сомневаюсь.

Глава 2

Норман Озборн устал. Впервые, должно быть, за свою жизнь. Все вокруг рушилось со страшной силой, и ему приходилось вот уже полгода вилять, словно угрю на сковородке, в попытке вытащить свою компанию из ямы, в которую она угодила из-за бездарности парочки топ-менеджеров. Конечно, эти идиоты были немедленно уволены, как только Норман разобрался в ситуации, но на общее положение дел это никак не повлияло. Компания медленно шла ко дну.

Срочно нужен был какой-то проект. Проект, который можно будет показать инвесторам, который позволит Озкорп выползти из долгов.

Пока самой перспективной была работа Ричарда Паркера с генами пауков. Если удастся впарить это военным, то деньги потекут рекой. Вот только чертова Траск Индастрис изо всех сил переманивает Ричарда, из-за чего ученый становится все наглее. И уже не хочет делиться результатами своих экспериментов, несмотря на то, что совсем недавно Паркер был готов назвать Нормана другом!

Как же все это выматывает. Нет, раньше глава Озкорп был бы только рад проблемам. Преодолевая их, он становился сильнее. И его компания вместе с ним. Вот только постоянное напряжение, растянутое на целых полгода, сделали свое дело, нарисовав глубокие мешки под глазами Озборна и добавив ему несколько новых морщин.

А тут еще Гарри начал чудить. Он вообще изменился после той глупой аварии, став каким-то более… непонятным.

— Ну, и как ты собираешься все это объяснять, молодой человек? — подпустив в голос строгости, спросил Норман, глядя на шестилетнего сына, стоящего перед ним, вперив глаза в пол.

— Он сам виноват, — буркнул Гарри, заставив Айрис, стоящую у двери, едва сдержать смешок. Что не укрылось от Нормана. Возможно, мисс Смит не была лучшей кандидаткой на роль няньки-телохранителя для младшего Озборна?

— Да?

— Да! — мальчик поднял голову, и во взгляде его, что столкнулся со взглядом Нормана, читался вызов. — Пап, он понятия не имеет даже о логарифмах! Преподаватель математики! Чему он собирался меня учить?! Считать до пяти на пальцах?

Старший Озборн вздохнул судорожно, опустил взгляд, вдруг четко осознав, что своего сына вообще не знает.

— Ты оскорбил своего учителя на глазах у всего класса, — после паузы, произнес он. — Представь, каково было бы мне, если бы кто-то из моих подчиненных оскорбил меня на глазах у остального коллектива.

— Ты бы его уволил, — пожал плечами Гарри. В голосе его было равнодушие. Неестественное равнодушие. Такого не должно было быть. Мозг Нормана отметил это самым краешком, но не придал значения.

— Вот именно, — отец удовлетворенно кивнул. — Теперь ты понимаешь, почему тебя хотят исключить из этой школы? Очень престижной, между прочим, школы!

— Угу, — Гарри снова опустил взгляд.

— Хорошо. Я переведу тебя в другое учебное заведение, но постарайся больше не создавать проблем, хорошо?

Сын был недоволен. Очень-очень недоволен.

— Пап, мы же говорили с тобой об этом. Младшие классы не могут мне…

— Это не обсуждается.

— Как скажешь, пап… Как скажешь…

Через неделю Гарри снова пришлось менять школу. А еще через пару дней — еще. В конце концов, Норман Озборн разрешил ему заниматься с репетиторами вплоть до третьего класса.

— Вы мало того, что лжец, притворщик и манипулятор, так еще и первоклассный актер, мистер Озборн, — восхищалась моими талантами Айрис, когда Норман, наконец, принял решение оградить меня от местной системы образования, и мы возвращались домой. — Стояли там перед своим отцом: глазки в пол, руки за спиной сцепили — прям ангелочек. Не будь я уверена, что вы все это спланировали, я бы поверила, что вам жаль. Честное слово.

Ага. Я классный.

— Айрис, — тихо позвал я, когда девушка перестроилась в более спокойный ряд, и сейчас ровно вела машину по длинном мосту.

— М?

— У тебя есть знакомые частные детективы?

Видимо, мисс Смит уже привыкла к моим заскокам, ибо не стала выдергивать руль и давить по тормозам, как во время нашей первой встречи.

— Даже спрашивать не буду, зачем вам частный детектив.

— Угу. Не спрашивай, — произнес я. — Так есть?

— В принципе… найдется, наверное. Уровень квалификации?

— Высокий, — дернул я плечом. — Ну, или по крайней мере такой, что позволит проследить за человеком, с метров… двухсот в огромном городе.

— Э? — она совершенно очаровательно умеет выгибать бровь. Моя мама так делала. Моя мама из другого мира.

— Ага. Есть такой?

— Понятия не имею, — Айрис поджала губы. — Но я посмотрю, что можно сделать…

Вообще я долго думал: встречаться с детективом, нанятым Айрис, лично, или свалить это, в общем-то не сложное, дело на свою няньку. И тот и другой варианты имели свои недостатки. Так, например, при личной встрече, мне явно не следует ожидать серьезного к себе отношения: ну какое достойное дело может поручить шестилетний ребенок? С другой стороны, впутывать в свои дела Айрис тоже казалось не лучшей идеей, да и вообще как ей объяснить, что именно я планирую?

В конце концов, я решил, что лучше всего встретиться с детективом не в особняке Озборнов, а где-нибудь в другом месте. Например, в лимузине, с закрытой ширмой, так, чтобы моя личность осталась неузнанной. Айрис, стоит отдать ей должное, довольно быстро поняла мою задумку (да и предпосылки, думаю, тоже) и позаботилась об искажении моего голоса.

Получилось забавно.

— Мне сообщили, что вы часто работали в Адской Кухне? — сразу решил я брать быка за рога, стоило двери за детективом закрыться.

— Мгм, — похоже сыщик слегка ошалел от моего напора. Ну, да, представляться, а уж тем более, разводить политесы, я счел излишним. Спустя несколько невыразимо долгих секунд детектив, наконец, ответил: — Да. Я родился там.

— Хорошо, — я кивнул, хотя мистер Кольт (именно так, судя по досье, которое мне подсунула Айрис, звали сыщика) не мог этого видеть. — Вы знаете боксера по фамилии Мердок?

— «Боец Мердок»? — детектив усмехнулся, поправив лацкан дорогого черного пиджака. — Конечно. В Адской Кухне это довольно известная личность. В определенных кругах.

— А его сын?

— А что с ним?

Я не позволил раздражению вырваться наружу:

— Вот я и хочу у вас узнать. Что вы знаете о нем?

— Ну… он хороший парень, — Кольт снял свою фетровую шляпу, не слишком уверенно положил ее рядом с собой на сиденье. Поерзал, словно чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, вероятно, действительно чувствовал.

— Почему вы так думаете? — черт, мне просто нужно узнать, ослеп уже Мэтт, или этому еще только предстоит случиться!

— Несколько месяцев назад, этот мальчик спас какого-то человека, когда тот чуть не попал под грузовик, — детектив дернул плечом, как будто тема была ему неприятна. — В результате — потерял зрение. По мне, так это достаточное доказательство того, что парень — неплохой.

Ну, тут бы я, конечно, поспорил, но не буду. Итак, Мэтт слеп, причем уже несколько месяцев. Но вот его отец должен быть еще жив, верно?

— Вернемся к «Бойцу Мердоку», — произнес я. — Серьезные бои у него в ближайшее время будут?

— Вообще-то сегодня вечером предстоит, вероятно, самое крупное событие в истории бокса в Адской кухне, за последние года полтора, — усмехнулся Кольт. — И да, в нем участвует мистер Мэрдок… Мне предстоит проследить за этим боксером?

Так. Похоже, сегодня отец Мэтта как раз таки и не захочет проиграть заказной бой, чем подпишет себе смертный приговор. Смогу ли я его спасти? Хм…

А стоит ли вообще его спасать? Поймите правильно, я не какой-то там убийца, который может хладнокровно смотреть, как кого-то убивают. Однако в этом случае, я должен взвесить все плюсы и минусы.

Если я все-таки за пару часов найду способ спасти старшего Мердока, что это мне даст? Да ничего. Таинственный учитель Сорвиголовы вряд ли сможет забрать Мэтта у отца, а значит и самого Сорвиголовы никогда не появится. Возможно даже, что способности, которые Мэтт получил из-за взаимодействия с теми химикатами, что были в грузовике, который чуть не сбил того прохожего, сведут парня с ума. Возможно такое? Вполне.

А если я не стану ничего предпринимать? Тогда буду всю жизнь чувствовать себя виноватым перед Мэттом… Хотя, с чувством вины, я, вероятно, смогу справиться. Надеюсь.

— Нет, следить надо за его сыном, — ответил я сыщику, как только принял решение. — Причем следить так, чтобы вас не смогли заметить… Если к ребенку подойдет какой-нибудь слепой человек, я бы хотел, чтобы вы сообщили мне. Немедленно.

— Хм… — детектив поежился. — Я понял.

— Телефон лежит прямо перед вами. Там всего один номер. Позвоните по нему, и передадите сообщение на автоответчик.

— Понял, — сыщик потянулся к сотовому, повертел его в руках, потом пожал плечами, спрятал «раскладушку» в карман. — Что-то еще?

— Да. Отчеты надо будет присылать каждый вечер, в течение месяца. Если заметите слепого человека рядом с Мэттом, сообщите мне немедленно.

— Хорошо, — похоже детектив, наконец, настроился на деловой лад.

— Половину вашей оплаты мы уже переслали на ваш счет. Вторую половину получите, если вовремя сообщите мне о контакте слепого с младшим Мердоком.

Кстати о деньгах. Того, что мне оставлял Норман на «карманные расходы», можно было содержать немалую семью. Поэтому особенно в деньгах я не нуждался. Единственной сложностью было то, что всеми моими деньгами распоряжалась Айрис. Но она пока еще ни разу мне не отказала. Что радует.

На этот раз сыщик лишь кивнул. А потом, убедившись, что больше указаний не будет, подобрал свою шляпу, и выскользнул за дверь.

Прощаться мы не стали.

Денни Кольт вышел из дорогого лимузина, вдохнул чистый воздух, и усмехнулся. Недалеко стояла его старая знакомая — Айрис Смит.

Сегодня девушка выглядела великолепно — строгая в своей профессионально подобранной деловой одежде, и в то же время бесконечно женственная в образе крутой «бизнес-вуман».

Денни подобрался, выпрямил спину, поправил лацкан пиджака. Быстрым текучим движением оказался рядом с девушкой, широким жестом предложил ей сигарету. Та благосклонно сигарету приняла, одарила сыщика быстрым взглядом из-под ресниц.

Когда-то, тогда еще юный Кольт, пытался ухлестывать за неприступной и обворожительной Айрис, но потерпел неудачу. Стоит отметить, что неудач на личном фронте у Денни было очень немного, и, вероятно, именно поэтому, Айрис ему и запомнилась.

— За пять лет, ты ни капельки не изменилась, красотка, — сразу перешел в наступление сыщик-сердцеед.

Смит несколько секунд глядела на детектива своим коронным уничтожающим взглядом, затем тяжело вздохнула, прикрыла глаза, затянулась глубоко, сочно, словно не замечая, что тем самым обозначила свою весьма выдающуюся грудь, достоинства которой не могли скрыть ни светлая блузка, ни пиджак.

— Брось, Айрис, — словно кот мурлыкнул Денни, с трудом отведя взгляд от прелестей девушки, — чем я тебя обидел? За что ты так холодна со мной?

— Ничем ты меня не обидел, — выдохнула Смит. — Просто… ты меня бесишь.

— Э… чем?

— Просто. Бесишь. Без причин, — она усмехнулась, снова затянулась, заставив Денни непроизвольно скосить взгляд на ее «верхние девяносто».

— Как всегда, — состроил жалобную мордочку Денни, — стоит найти того, в кого влюбляешься всем сердцем, и в ответ получаешь только «бесишь»… Эх… И за что только…

— Хватит, парень, — Кольт мгновенно заткнулся, почувствовав в голосе собеседницы нешуточное раздражение. — Ты же получил задание? Вот и беги его выполнять.

— Кстати о задании, — решил не упускать случая подсобрать информацию Денни. — Чего мне ждать не подскажешь?

— Нет.

— Ох… сурово, красотка, — парень почесал затылок, сдвинув шляпу на лоб, и стараясь не заострять внимание на неожиданно нахмурившейся собеседнице. Промелькнула мысль, что она сама ничего не знает о выданном ему задании. Что тоже, кстати, вполне возможно. — И о человеке, столь странное задание мне выдавшем, тоже, думаю, ни слова не промолвишь…

Губы девушки слегка растянулись, обозначая намек на улыбку. Не на усмешку, а на улыбку. Умный человек, сразу поймет разницу. И то, что она означает.

— О, поверь, Денни, — улыбка Айрис стала чуть шире. — Тебе лучше не знать…

— Айрис, — позвал я, борясь с неожиданно появившимся иррациональным желанием закурить. А иррациональным оно было, ибо ни я, ни Гарри в своих жизнях сигаретами не увлекались. Гарри — по причине малого возраста, а я… мне просто не нравилось. И вот, на тебе — вылезло откуда-то желание. И что с ним делать — не понятно, от слова «совсем».

— Да, мистер Озборн? — Айрис не повернула головы в мою сторону, продолжая сосредоточенно вести машину. Обиделась, похоже, ибо в планы свои я ее не посвящал. Но не настолько я этой девушке доверяю, чтобы раскрываться перед ней полностью. Пока, по крайней мере.

— Как думаешь, ты сможешь сделать за меня ставку в одном бою?…

Сыщик выдал новую информацию менее чем через неделю.

Как бы я к нему не готовился, это событие застало меня врасплох.

Хорошо еще у отца удалось выбить свободное время на тренировки по рукопашному бою. На вопрос «Зачем?», я на ходу придумал историю о том, что видел, как в переулке избили человека. И не хочу оказаться на месте этого человека. Норман задумчиво покивал, и сказал, что найдет мне хороший клуб, который занимается столь юными учениками. Пришлось отнекиваться, и придумывать очередное объяснение, мол если меня приведет сам глава корпорации Озкорп, то все будут видеть во мне сына миллионера, а не обычного паренька, которому нужны знания. А это скажется на качестве тренировок. В конце концов пришлось выдержать целое сражение, прежде чем отец согласился. И то, только после того, как я задействовал лучшее оружие всех детей — слезы. Тут уж Норману пришлось соглашаться, хотя выглядел он, мягко говоря, раздраженным.

А еще, не смотря ни на что, я чувствовал себя виноватым перед Мэттом, потому что мало того, что не сделал ничего для спасения его отца, так еще и заработал на его смерти. С другой стороны, а что я мог сделать?..

— Ну, вообще-то мог, — произнес кто-то тихо в моей голове. Наверное это была совесть. — Достаточно было просто попросить Айрис подогнать машину к запасному выходу из клуба, и когда Джек Мердок выбежит оттуда, преследуемый разъяренными бандитами, открыть дверь. Уверен, у отца Мэтта хватило бы ума, запрыгнуть в столь вовремя подвернувшееся спасение…

— Заткнись, — прикрикнул я на себя. — Просто заткнись.

Однако надо было ехать, причем ехать быстро.

К счастью, у меня была Айрис.

Вообще, надо уже признать, насколько мне повезло с нянькой, ибо мисс Смит предпочитала следовать моим… мгм… так скажем, «просьбам». Ибо «приказами» их называть язык не поворачивается. Да и какие могут быть «приказы» от шестилетнего паренька? Однако то, что я раз за разом показывал ей, насколько здраво и «по-взрослому» могу рассуждать, очевидно, сделало свое дело, и Айрис признала себя подчиненной. А это бесконечно радостная весть, ибо при любых других раскладах, у меня были бы серьезные проблемы. С другой стороны, еще неизвестно, как она себя поведет, если я решу сделать что-то действительно из ряда вон выходящее. Пока мои «просьбы» вразрез с приказами Нормана не идут… но это только пока. Что будет дальше, трудно спрогнозировать.

Я ерзал в кресле, а Айрис, очевидно, почувствовав мое нетерпение, вела машину хоть и ровно, но быстро.

Вскоре мы оказались на месте, указанном сыщиком. Тот нас уже ждал. Надо было видеть его лицо, когда он понял, что его нанимателем является шестилетний пацан. Однако парень показал себя крепким профессионалом, ибо быстро взял себя в руки:

— Слепой старик, как вы и говорили, — произнес Денни. — Полтора часа назад забрал паренька-Мердока из приюта. Сейчас повел его в кафе.

— Как выглядит? — спросил я, стараясь не замечать, как Денни от звуков моего голоса слегка поморщился.

— Кто?

— Старик, забравший Мэтта.

— Ну… старик, как старик, — Кольт чуть раздраженно дернул плечом. — Азиат, похоже. В серый плащ и джинсы одет. На глазах очки. В руках — палка.

Палка! Точно! Стик! Вот как зовут этого старикашку!

— Отлично, — я с трудом удержался от того, чтобы не потереть ладони друг об друга в предвкушающем жесте. — Я пойду познакомлюсь…

— Я так не думаю, — старик, появившийся рядом, буквально из ниоткуда, заставил меня подскочить на месте. Денни (как и Айрис) мгновенно потянулся к пистолету, но быстрое движение руки Стика, и нож, замерший в миллиметре от бока мисс Смит, быстро заставил их обоих передумать.

Я сглотнул. Мог бы и догадаться, что примерно этим все и кончится. Тут до кафешки, в которую старик затащил Мэтта, метров пятнадцать. Конечно, Стик со своим супер-слухом, все слышал. Более того, он, наверняка, заметил Кольта задолго до того, как привел Мердока в это заведение. А не избавился от сыщика сразу, ибо хотел узнать, на кого он работает.

Черт, что же делать?

— Успокойся, — сказал кто-то очень умный в моей голове. Наверное, это был здравый смысл. — Если бы вас хотели убить — убили бы сразу. Стику ничего не стоило походя зарезать всех троих, и пойти дальше попивать чай.

— Не согласен, — возразил другой мысленный голос, идентифицировать который оказалось неожиданно сложно. — Вероятно, нас убьют как только выяснят, что за нами никого нет. Никого, кого Стику стоит опасаться.

— Кого вообще может опасаться Стик?

Вопрос повис в центре головы, его эхо гуляло в пустоте моего черепа, отражаясь от внутренних стенок.

— Не знаю, в какие игры ты играешь, малыш, — прорычал Денни, кося на меня недобрым взглядом. — Но лучше тебе начать объяснять!

— Эй, — Айрис дернулась, но вовремя остановила движение, почувствовав почти незаметный поворот корпуса Стика в свою сторону. — Повежливей с мистером Озборном!

— Озборном? — глаза сыщика расширились, но в следующую секунду в них снова вернулось злость. Очевидно, он решил, что игры детей остаются играми детей, независимо от того, какую фамилию они носят.

— Озборн, — старик, тем временем, перевел взгляд в мою сторону. — Забавно.

— Рад, что вы так считаете, — невероятным усилием воли, мне удалось взять себя в руки. — Мы не хотели причинять вам никакого вреда, мистер Стик.

От слепого повеяло ощутимым холодом:

— Откуда вам известно мое имя?

— Не настолько важно, — я дернул плечом, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Важно, что мне известно о вашей войне.

Вот только с кем именно воевал Стик в комиксах, я совершенно не помню — мне известен лишь сам факт. В сериале упоминалось про войну, но вскользь, и с кем там он воюет, мне совершенно не ведомо. По большому счету, я бреду вслепую.

— Блин, у тебя же было куча времени, почему я не продумал этот разговор заранее?!

— Заткнись!

Губы Стика сжались в тонкую линию:

— Я убью твоих друзей прямо сейчас, если ты мне не расскажешь, мальчик, — тон старика не изменился, но я почувствовал, что ничто не удержит его от исполнения данной угрозы. — Потом выпытаю у тебя, откуда ты знаешь про меня так много. И где узнал, как меня найти.

По моей спине скатилась капелька пота. Денни побледнел, его рука медленно поползла к кобуре. Айрис громко сглотнула, но не пошевелилась.

— Я правда не могу сказать, откуда мне все это известно, — торопливо начал я, чувствуя, как из горла моей няньки вырывается судорожный вздох. — Прежде всего потому, что вы мне не поверите.

— А ты попробуй, — Стик состроил предостерегающее выражение лица, и рука сыщика замерла на месте, так и не закончив движение.

— Мне было видение! — выпалил я. — В котором раскрывались некоторые детали будущего…

Повисла тишина. Наконец, спустя секунд двадцать (мне показалось, что прошел, как минимум час), голос Денни Кольта разорвал тишину:

— Если это был твой план, парень, то…

— Помолчи, — Стик вдруг сделал шаг вперед, оказавшись прямо передо мной. Опустился на корточки, его слепые глаза, скрытые за оправой темных очков, остановились на одном уровне с моими. — Ты не говоришь всей правды, парень, но и откровенной лжи в твоих словах нет.

Казалось, старик был озадачен.

А вот Денни явно решил, что это шанс. Он рванулся назад, в падении дернул пистолет из кобуры…

И не успел. Стик оказался рядом слишком быстро, мелькнула сталь, в воздухе зависли капельки крови, и короткий вскрик сыщика. В следующее мгновение, Кольт уже лежал на земле, зажимая рваную рану на руке, и громко сыпля проклятиями в адрес психованных азиатов и не менее психованных детей.

Я выдохнул. Перевел взгляд на Стика, который, казалось ждал чего-то. Поймал взгляд Айрис и отрицательно покачал головой, увидев ее напряженную позу. Девушка тут же расслабилась. Ну, или сделала вид, что расслабилась.

— Чего ты хочешь от меня, парень? — спустя некоторое время, вновь обратился ко мне старик.

— Я… «видел», что вы будете тренировать Мэтта Мердока, — произнес я, осторожно подбирая слова. — Хочу стать вашим учеником вместе с ним.

Несколько секунд Стик молчал. Затем заговорил очень тихо:

— Хорошо, допустим. Зачем это мне? И тебе?

— В моем видении, — меня не покидало ощущение, что я хожу по очень тонкому льду, — у вас были враги. Сильные враги. И, думаю, вам пригодится помощь будущего главы крупнейшей корпорации в стране… Что, касается меня…

В горле пересохло, и пришлось сглотнуть слюну, неожиданно ставшую очень горькой:

— В моем видении, я очень скоро погиб, — усилие, которое понадобилось для того, чтобы выдавить эти слова из своего горла, удивило меня самого. — Я просто хочу, чтобы у меня было больше шансов.

И снова молчание. Долгое. Наконец, Стик кивнул каким-то своим мыслям, и, шагнув вперед, опустил руку мне на плечо:

— Что ж… посмотрим, какой из тебя получится солдат…

Два месяца. Два чертовых месяца, я сидел на тренировках Стика и… ничего не делал!

В самый первый день, этот чертов старикан посадил меня на какое-то определенное место, и велел «медитировать». На вопрос: «Как?» — не ответил. Он вообще ни на какие мои вопросы не отвечал, просто заставлял сидеть и… сидеть. Уставившись в пустоту. Все время на одном и том же месте.

В это время за моей спиной тренировался Мэтт. И вот его Стик действительно тренировал: я слышал, как будущий Сорвиголова отжимается, как отрабатывает удары и подсечки. Но самое плохое: я видел, как Мэтт с каждым днем становится сильнее. Он развивался.

А я — нет. После каждой такой «тренировки», Стик спрашивал меня: не хочу ли я что-то сказать. Приходилось скрежетать зубами, и идти прочь. Вообще все это казалось мне каким-то испытанием: и каждый день, приходя на очередную, так называемую, «тренировку», во мне жила надежда, что вот сегодня этот вредный старик улыбнется как-нибудь по-особенному, и заявит, что я прошел испытание, доказал что-то очень крутое, и теперь он возьмется за мои тренировки. Но…

Два месяца! Черт бы побрал этого старикашку!

Сегодняшний день, похоже, ничем от вчерашнего отличаться не будет. Меня это, честно говоря, начинает бесить. Я уже до самых мельчайших деталей изучил стену, на которую мне приходилось смотреть все эти дни, даже стал по звукам различать типы ударов, нанесенных будущим Сорвиголовой в спарринге со Стиком!

Но, блин! Я не умел медитировать! Не знал, что делать. Литература, найденная в интернете на эту тему, особо не помогала: большинство из того, что я нашел в бесплатном доступе, выкладывалось лишь с ознакомительными целями. Хочешь чего-то лучшего — плати. Однако, даже если приобрести какую-то книгу (каюсь, не удержался, потратил часть карманных денег на это), это все равно ничего не даст, ибо книга, в свою очередь, в девяти случаях из десяти — всего лишь реклама, для того, чтоб вы начали посещать какую-то секцию, посвященную восточным техникам глубокой медитации. Тоже платную, разумеется.

Короче, в результате, безуспешно попытавшись применить то, что вычитал в книжках, и не добившись хоть каких-то результатов, мне пришлось развлекаться самому. А, учитывая то, что тренировки Мэтта проходили буквально у меня за спиной, ни мысленное изучение французского языка, ни вычисление отличий местных принципов программирования от известных мне, меня особо отвлечь от этих самых тренировок, не могли. Я снова и снова возвращался к звукам того, как Мэтт в очередной раз превозмогает какой-то физический барьер, отрабатывает какой-то удар, или спаррингуется со Стиком. Это начинало сводить меня с ума. Быть так близко, и… черт!

Подождите-ка! А что мне мешает повернуться к тренирующемуся Мердоку лицом? Повернуться, запомнить какие-то движения, и, уже дома, отработать их самостоятельно? Прямого запрета на это же не было?

Конечно, я и так пытаюсь заниматься дома, но… сами понимаете, без наставника, получается из рук вон плохо. Да, я отжимаюсь от пола, уже пятнадцать раз. Ха-ха! А подтягиваюсь — четыре! Что? Для меня это достижение!

С этими мыслями, я внаглую отвернулся от стены, и уставился на Мэтта, что ожесточенно лупасил по макиваре. На меня, кстати, во время тренировки будущий Сорвиголова не обращал никакого внимания. Зато, если мы встречались до, или после нее — становился настоящим образцом дружелюбия. С ним было… легко. Не то, чтобы мы сразу стали друзьями, но определенные подвижки в этом направлении у нас были.

Стик удивленно приподнял брови, очевидно уловив мое движение, а потом резко остановил Мэтта:

— Так, похоже, мистер Озборн, решил, что уже готов к настоящим тренировкам, — в голосе старика слышалась насмешка. — Ну, что ж, не прошло и двух месяцев… или все-таки прошло?

Мэтт не улыбнулся, как, возможно, ожидал Стик, он лишь недоуменно повернулся в мою сторону.

— Идите сюда, мистер Озборн, — позвал меня старик. — Давайте, посмотрим, чего вы стоите… Эй, солдат, заканчивай с манекеном. Попробуй свалить будущего главу самой крупной корпорации в стране.

А я вдруг понял, что сейчас произойдет. Меня размажут. Мало того, что Мэтт — старше меня на два года, так еще и в силе и скорости он за последние месяцы прибавил изрядно. Я вообще удивлялся, как его не распирает, но внешне Мердок изменился мало — лишь если приглядеться, можно было заметить, что мышцы паренька куда крепче и мощнее, чем положены для его возраста.

Тем не менее, выбора нет. Я приподнял руки, замерев в чем-то похожем на стойку. Мэтт встал прямо передо мной.

Я вздохнул. Выдохнул.

— Бой! — крик Стика еще не затих под крышами этого здания, как на мою руку, которую я едва успел поднять, обрушился мощнейший удар. Честно, я пытался блокировать, но это никак не помогло. Удар Мэтта Мердока был столь силен, что меня сбило с ног, и даже протащило несколько метров по земле.

— Стоп! — я едва расслышал короткий крик старика сквозь звон в ушах.

Ух! Вот это силища! Мне до Сорвиголовы, как до луны, блин! У него сила удара, почти как у взрослого. Да, конечно, я тоже далеко не в лучшей форме, но… блин! Страшно представить, что произойдет, когда Мэтт наберет массу тела, и сможет использовать ее в бою.

Черт! Больно!

Я с трудом встал. Стик стоял, повернувшись в мою сторону, и выражение его лица, я бы назвал «задумчивым». Мэтт же замер на месте, и я видел нерешительность, исказившую его лицо: с одной стороны, он очень хотел броситься ко мне, чтобы помочь подняться, и убедиться, что со мной все в порядке, а с другой — боялся гнева наставника, если он дернется без приказа. Все-таки прецеденты уже были, и Стик успел научить Мэтта основам военной дисциплины.

— Еще раз, — бесстрастно произнес старик.

Я чуть не подавился воздухом. Даже Мердок окатил своего наставника недоверчивым взглядом:

— Э… а Гарри точно выдержит?

— Дополнительно сто пятьдесят отжиманий после тренировки, — сухо озвучил величину наказания за глупые вопросы Стик. — И в стойку, солдаты, в стойку!

Пришлось вставать. Лицо Мэтта приобрело извиняющееся выражение.

Я выдохнул. Прикинул расстояние, сделал подшаг назад.

— Бой!

И снова блок не помог. Самого удара я даже не видел — Сорвиголова был слишком быстр для моего восприятия. Его удар развернул меня вокруг моей оси, вызвав умопомрачительную вспышку боли, и, уже в следующее мгновение, я понял, что лежу на земле.

— Слушай, а нам точно нужны эти тренировки? — спросил здравый смысл. — Нет, правда? Может, найдем себе учителя, который будет учить нас НЕ БЫТЬ мальчиком для битья?

Мой внутренний критик предложил обдумать эту мысль, однако, резко оказавшееся слишком близко лицо Стика, сбило мне концентрацию.

— Как? — вопрос старика звучал очень требовательно.

— Что «как»? — я нахмурился, попытался встать.

Стик поднял меня одним плавным и текучим движением, казалось, не приложив к этому никаких усилий.

— Как ты успевал среагировать? Оба раза Мэтт бил в блок. Каким образом ты успевал их ставить?

— Э… — тоже мне Бином Ньютона. — Так ведь… когда он стоял в стойке, его вес был сосредоточен на левой ноге. Учитывая, что в первый раз, ему надо было сделать полтора шага, для удара ногой, и два шага — для удара рукой, чтобы достать меня, и то, что он любит начинать любой бой с атаки ногой, я предположил, что и в этот раз он не изменит своей привычке. Поэтому, прикинув расстояние, понял, что его вес, после полутора шагов, будет сосредоточен на левой ноге. А значит — он ударит справа. В область плеча и шеи. Значит, надо ставить правосторонний высокий блок. Во второй раз — была похожая ситуация, но повторного удара в ту же руку я бы не выдержал. Поэтому отступил на шаг, чтобы Мэтту пришлось сделать на один шаг больше и, когда он сократит расстояние, и выйдет на позицию для удара, его вес был сосредоточен на правой ноге. Так что, ударил бы он слева. Отсюда и левосторонний блок…

Мне это казалось настолько очевидным, что я понял сложность всех вычислений, которые мозг Гарри совершил за какие-то доли секунды, только лишь тогда, когда начал все это объяснять Стику.

— А как ты узнал, что Мэтт любит начинать бои с атаки ногой? — после паузы поинтересовался наставник.

— Так ведь, он всегда так делает, — я попытался пожать плечами, но боль не позволила сделать этот привычный жест.

— Откуда ты знаешь? Сегодня ты впервые встречаешься с ним в бою. А мои с ним спарринги ты не видел.

— Но слышал! Я могу отличить удар ноги, от удара руки по звуку…

Только произнеся эту фразу, я понял, что это тоже, должно быть, не совсем нормально. Ну, по крайней мере, ни один из моих знакомых, подобным похвастаться не мог.

— Хмм… похоже два месяца сидения на источнике Ци, не прошли даром, — задумчиво пробормотал старик.

— Он сказал: «источник Ци»?

— Э…

— Позволь я уточню, — Стик выглядел убийственно серьезным, и мне это не понравилось. — Ты не чувствуешь, как надо двигаться, ты осознаешь это? Ты не ставил блоки инстинктивно, а осознанно принимал такое решение? Ты не впитывал в себя наши тренировки, которые не видел, а прислушивался к ним, и осознанно учился различать чужие удары по звукам. Я правильно понимаю?

— Ну… не то, чтобы учился, — почему-то, меня одолело смущение. — Но подумал, что это будет полезным.

— Понятно, — после паузы отозвался Стик. Потом задумался еще на пару минут, и, наконец, повернувшись ко мне, произнес: — Я не могу тебя учить…

— ЧТО?!

— Что? Почему?! — собственный голос показался мне гораздо тише мысленного вскрика, что звучал в моей голове.

— Мой стиль тебе не подходит, — Стик покачал головой. — Я учу своих учеников полагаться на свои органы чувств. Они ощущают мир, познают его, через свои чувства. И учатся реагировать на его изменения не задумываясь. Инстинктивно. Быстро. Максимально быстро… Это не значит, что они не задумываются над своими поступками, или не продумывают тактику во время боя. Просто их решения продиктованы их мироощущением, а не мироосознанием.

Я мало что понял, но кивнул, ибо осознал, что в этот момент необходимо кивнуть.

— Ты же познаешь мир через осознание, — Стик снова покачал головой, задумчиво потер подбородок, на самом деле, напомнив мне какого-то мудрого наставника, о которых я читал в многочисленных книгах, и видел в фильмах. — Мне даже трудно представить, насколько сложно тебе придется на пути освоения боевых искусств. Да и результат…

Честно говоря, будь он зрячим, то увидел бы, что в данный момент в моих глазах нет ни капли осознания.

— Я и не надеюсь, что ты поймешь все прямо сейчас, — произнес старик. — Просто прими к сведению: у меня твой потенциал не раскроется даже наполовину.

Мда… Такое меня явно не устраивает.

— И? Что мне делать?

— Есть один человек, — задумчиво произнес Стик, после очень длинной паузы. — Можно попытаться договориться о твоем обучении…

— Круто!

— При условии, конечно, что наш уговор останется в силе, — в голосе старика проявилась сталь, — и ты, впоследствии, поможешь мне в моей войне.

Я вздохнул. Хитро, конечно, придумано, мать его. Он же практически, меня ничему не учил (и учить не будет), а вот должен я ему окажусь по гроб жизни.

Впрочем, чего уж там?

— Помогу, — я поморщился, как-то очень остро почувствовав боль от ушибов.

— Отлично, — Стик позволил себе улыбку. — Завтра пойдем к твоему новому учителю. Если повезет, может быть даже удастся договориться о совместных спаррингах…

Конг Таоло. Именно так звали моего нового наставника, к которому Стик повел меня только на следующий день. Честно говоря, не знаю, как я пережил эту ночь. Нетерпение и страх одолевали меня, и я был готов убить Стика за эту пытку.

— Здравствуй, Молния, — произнес старик, когда поклонился какому-то бюсту в углу тренировочной залы, и обернулся к мужчине, что сидел на небольшом возвышении в противоположной стороне. До этого мы почти двадцать минут ждали, когда у мастера закончится тренировка его учеников.

Вообще ни сам Конг, ни его «клуб Кунг-Фу» особого впечатления на меня не произвели. Клуб как клуб — в меру большой, в меру дорогой. Обставлен скромненько, но не то, чтобы бедно. Самое то, чтобы заманивать сюда всяческую шпану, которая хочет держать округу под контролем.

Ученики тоже не особо выдающиеся, да и чего-то уникального во время тренировки я не заметил.

Короче самый обыкновенный, усредненный по всем параметрам клуб.

Сам мастер также каким-то особым телосложением не отличался — худощав, высоковат (как для китайца, американец бы назвал его рост средним), жилист. Лицо совсем не «живое», с навечно застывшим выражением чего-то неопределимого. Учитель был всегда чисто выбрит, волосы же наоборот оставлял длинными, что для китайцев не очень типично.

Острый взгляд мастера вцепился в нас, и мне показалось, что во мне засел какой-то острый крючок, который тянет из меня все нутро, и, как бы я не сопротивлялся, выворачивает наизнанку.

— Здравствуй, Стик, — хозяин клуба едва заметно поморщился. — Что тебе нужно?

— И где же знаменитое китайское гостеприимство? — улыбнулся краешком губ слепой.

Лицо мастера заледенело, но он оставил слова собеседника без ответа. Казалось, его уже порядком достали этой гостеприимностью.

— Я привел к тебе ученика, — заявил Стик, так и не дождавшись комментариев.

За неимением других кандидатур, Конг перевел свой взгляд на меня. По мне как будто грязным веником прошлись, честное слово. Я аж поежился от неприятного ощущения.

— С чего бы? — мастер снова стал сверлить взглядом Стика.

— Ты будешь ему лучшим учителем, чем я.

— Естественно буду, — мда, самомнения ему не занимать. — Я не об этом спрашивал. С чего бы мне его брать? Мне хватает учеников. А готовить еще одного болванчика для того, чтобы потешить твое тщеславие, мне не хочется.

Старик поморщился недовольно. Ему явно не понравилась такая отповедь, и он даже открыл рот, чтобы поставить Таоло на место, но в последнее мгновение передумал. Видимо, еще не придумал, что сказать.

Молчаливая борьба взглядов длилась, должно быть, минуты полторы, хотя мне показалось, что прошло не меньше нескольких часов.

— Какого черта? — вдруг махнул рукой Стик. — Сами разбирайтесь.

А потом резко развернулся и зашагал прочь. При этом заподозрить в нем слепого было невозможно. А вот раздраженного человека — легко. Очень легко.

Я замер в нерешительности. С одной стороны, мне, определенно, стоит свалить вслед за Стиком, ибо встреча, очевидно, прошла вовсе не так, как планировал старик. И дружбу свою с Конгом он явно переоценил. Так что делать мне тут нечего, и оставаться, вроде как, вообще невежливо. С другой… С другой, этот недружелюбный мастер, возможно — мой единственный шанс. Ибо для того, чтобы выжить в предстоящем, мне необходимо разыграть все возможные козыри.

Поэтому я остался, хотя все мои инстинкты, вбитые воспитанием обоих миров, кричали, чтобы я уходил.

Мастер, тем временем, перевел взгляд на меня:

— А ты что тут забыл? Твой покровитель убрался, так что и ты катись.

— Он мне не покровитель, — я не двинулся с места.

Китаец устало вздохнул. У меня появилось ощущение, что Стик водит к Конгу учеников каждую неделю, и каждый из них ведет себя точно так же, как я.

— Слушай, мне плевать, — произнес, наконец, мастер. В голосе его было раздражение и усталость. Так может говорить офисный клерк, рабочий день которого уже закончился, но коллега просит его помочь доделать какой-то левый отчет, не имеющий никакого отношения к работе офиса. — Серьезно. Не знаю, что там тебе наплел этот слепой полудурок, но у меня нет ни малейшего желания брать еще одного левого ученика. Тем более какого-то мелкого пацана. Тем более — бесплатно.

— Я не говорил, что буду учиться у вас бесплатно, — ухватился я за оговорку Конга.

Брови мастера взметнулись вверх:

— Тогда какого черта, ты просто не пришел в клуб?

— Я… это… — как бы сформулировать мысль? — Надеялся на то, что вы будете обучать меня более… интенсивно. Учитывая, что Стик сказал, что он не сможет реализовать весь мой потенциал, а вы — сможете.

Конг поморщился:

— С чего бы ему так говорить? — еще один усталый вздох. — Это если, конечно забыть о том, что он, скорее всего, просто хотел от тебя избавиться.

— Ну, я два месяца сидел на источнике Ци…

— ЧТО?!

Я даже отскочил от почти осязаемой волны… чего-то, что разошлась от фигуры резко вскочившего мастера.

— Кажется, он не одобряет, что мы сидели на этом самом источнике, — заметил Здравый смысл. А меня начинают напрягать эти голоса в голове.

— Этот идиот посадил совершенно неподготовленного человека на источник Ци?! Ты хоть медитировал?!

— Я не знал как! — огрызнулся я, чувствуя, как раздражение выплеснулось через край, проявившись в голосе. — Мне этого никто объяснить не удосужился!

Конг выругался. По крайней мере, я думаю, что он выругался, ибо его следующая фраза на китайском была очень похожа на ругательство.

— Ладно, — слегка отведя душу, произнес китаец. — Надеюсь, ты усердно думал, сидя на источнике Ци.

— В смысле?

— Источник Ци — это не просто красивый камушек, — устало рухнул на свое место мастер. — Это источник особой энергии. Сидя на нем, ты позволяешь энергии наполнять свое тело. Если сидеть один день — это поможет справиться с недугами. Если больше, сделает несколько сильнее и крепче. Но если сидеть и ничего не делать два месяца… В тебе будет… э-э-э… переизбыток энергии, грубо говоря. Эту энергию надо на что-то направлять. Поэтому рекомендуется заниматься физическими упражнениями, потратив энергию Ци, и тем самым тренируя тело. То, как обычно делает это Стик… Или можно думать, и тем самым развивать мышление. Лучше, конечно, и то и другое. Сидеть без движения так долго, да еще и без подготовки… ничего хорошего из этого явно не вышло.

— Как бы… тут такое дело…

Я в двух словах пересказал результаты моего «сидения», которые проявились в первом и единственном спарринге с Мердоком. Конг задумчиво покивал, потом позволил себе еще один тяжелый вздох.

— Какого черта ты вообще связался с этим фанатиком? — вырвалось у мастера, когда я закончил.

— Ох… — я вдруг понял, что уже давно общаюсь с мастером, почти на равных. Он первый из взрослых не воспринимал меня как обычного ребенка, и относился более или менее серьезно. — Давайте я вам расскажу про одно видение…

Омак 1

— Вы не хотите мне кое-что объяснить, мистер Озборн? — голос мисс Смит не предвещал ничего хорошего одному маленькому бедненькому мальчику, которого все норовят обидеть.

— Айрис…

— Нет, подожди, Гарри, — впервые девушка обратилась ко мне по имени. И, кажется, сама испугалась собственной наглости. Я с трудом удержался от скептического взгляда, вместо этого поощряюще кивнул. Девушка незаметно вздохнула с облегчением, вновь настраиваясь на агрессивный лад: — Подожди… Фух… Я вчера очень испугалась. Я очень давно так не пугалась, Гарри. Серьезно. Очень давно. И вчера я не стала устраивать разборки только потому, что видела, что ты был напуган не меньше моего. Но сегодня ты уже держишь себя в руках. Поэтому мне нужно знать: что это, черт возьми, было?!

— Что «это»?

— Все «это»! Не прикидывайся дурачком! Что это был за старик? Откуда ты его знаешь? Откуда ты знал, что он возьмется за твое обучение? Какого черта ты не предупредил меня о том, насколько он опасен?!

Последний вопрос девушка почти прокричала.

И замерла, тяжело дыша, нависнув над моей маленькой тушкой.

— Слушай, Айрис, — мне понадобилось минуты три, чтобы взять себя в руки. — Ты же сама знаешь все ответы… Старика зовут Стик, и он… что-то вроде странствующего монаха Шаолиня…

— Если предположить, что монахи Шаолиня специализируются на убийствах, то это будет почти правдой, — внес немаловажное уточнение кто-то, очевидно, отвечающий за сарказм в моей голове. Его фразу я озвучивать не стал.

— У него что-то вроде войны… не знаю с кем. И ему нужны союзники в его войне.

— Это же бред!

— Плевать! — я позволил раздражению выплеснуться наружу. — Айрис, он — лучший боец, которого я когда-либо видел! Ты же сама могла в этом убедиться! Денни Кольта он обезвредил меньше чем за секунду. И он слепой! Представь, что он передаст мне хотя бы десятую часть своих знаний. Это уже станет очень неплохим подспорьем в любой борьбе!

— Какой борьбе, Гарри?! — не выдержала девушка. — Какой борьбе?! Ты — в любом случае, ни при каких раскладах не будешь ни с кем бороться на кулаках! Твоя борьба — это кучи бумаг, да цифры, бегущие по экранам монитора!

— Откуда ты знаешь? — я все больше распалялся. — Откуда? В лучшем случае — я буду главой корпорации, Айрис. И это значит, что меня постоянно будут пытаться убрать. И если от интриг я, возможно, знаю, как защищаться, то от физического устранения меня не защитят ни цифры на мониторе, ни кипы бумаг!

— От пули тебя буду защищать я, идиот! Да и от ножа тоже, — ну вот, пошла деваха в разнос. — Я, понимаешь?! Это не твоя забота, а моя!

— А если ты не справишься? — я опустил взгляд. У меня так и не получилось задать этот вопрос громко, глядя ей в глаза. Не хватило сил.

Айрис отшатнулась, глядя на меня огромными глазами. Я сглотнул. Понадобилось неожиданно сильное усилие воли, чтобы продолжить:

— Скажи честно, сколько ты планируешь быть рядом со мной? Год? Два? А что потом?

— Придет кто-то другой.

— Может быть, менее ответственный, чем ты, — дернул я плечом.

— А, может, более! Ты не можешь этого знать!

— Я и не собираюсь, — недавно заметил, что когда Гарри нервничает, все его движения становятся резкими, какими-то судорожными. Очень не хочется думать, что это первые симптомы надвигающейся болезни. — Просто мне нужно быть готовым к худшему. Я могу придумать три тысячи причин, почему остаюсь один, в окружении врагов. И в этом случае, мне лучше быть подготовленным бойцом, чем разжиревшим офисным клерком.

Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать, но через секунду закрыла его. Оглядела меня каким-то недоверчивым, неверящим взглядом:

— Так это правда? У тебя и вправду было видение, в котором ты видел свою смерть? И ты серьезно веришь в это?

— Тут есть такой нюанс, — вздохнул я, почувствовав, что Айрис слегка успокоилась, выпустив пар в крике. — Понимаешь, Стик… короче, у него очень хорошо развиты органы чувств. Он легко отличает правду от лжи.

— А если он тебе поверил…

— Выводы делай сама.

Девушка кивнула, продолжая изучать меня сквозь оправу очков:

— Получается, ты — мутант, Гарри? — сделала вдруг неожиданный вывод мисс Смит. Вывод, который был очевиден, но не пришел мне в голову.

— Нет, — я покачал головой. — После аварии меня чуть ли не поклеточно просканировали. Думаю, если бы нашли какие-то отклонения, то об этом обязательно бы стало известно.

— Тогда как объяснить твои видения? — всплеснула руками Айрис. — В любом случае, о них надо рассказать мистеру Озборну. Он должен знать…

— Нет!

— Почему?

Думай. Ты сам себя загнал в эту ловушку. Думай. У тебя секунды три. Давай!

— Не будь идиоткой, Айрис, — я сжал кулаки, чтобы скрыть нервную дрожь. — Я — не мутант. Скорее всего — нет. Однако у меня было видение. Какой из этого вывод?

— Мгм… — она моргнула несколько раз, пытаясь понять, куда я клоню.

— А вывод такой, что кто-то специально мне эти видения подкинул, — я снова дернул плечом, словно это было очевидно. — Ты знаешь о мутантах-телепатах? Знаешь об их способностях? Они могут внушить нам то, что выгодно им. И, вероятнее всего, именно это и произошло.

В такие моменты благодаришь всех богов, за то, что просмотрел кучу фильмов про «Людей Икс» и одного безногого профессора.

— Зачем какому-то мутанту-телепату тебе помогать? — все еще не догнала Айрис.

— А ты уверена, что он собирался мне помочь? — я выгнул бровь, пытаясь скопировать ее коронный жест. Получилось не очень, у нее выходит гораздо очаровательней. — Может, он хотел направить меня по какому-то пути, выгодному лишь этому телепату, или тем, кто за ним стоит?

— Но тогда еще важней рассказать обо всем мистеру Озборну!

— Как раз нет, — я покачал головой. — Именно так поступил бы любой на моем месте. Побежал бы к отцу, чтобы тот принял меры. Наверняка мой обожаемый папочка бы отмахнулся от меня, но телепат об этом мог и не знать. Кроме того, когда события из моего сна начали бы сбываться, игнорировать это «пророчество» у Нормана бы не получилось.

— А если ты изначально не прав? — вдруг возразила Айрис, когда со всех сторон обдумала мои слова. — А если телепат все же хотел помочь? Хотел, чтобы ты рассказал обо всем отцу, и чтобы тот принял какие-то меры?

— Ты сама знаешь, что никаких мер Норман бы принимать не стал, — поморщился я. — Он бы просто не принял всерьез какие-то кошмары своего сына… С другой стороны, если мы сами начнем готовиться к грядущему, при этом предполагая самое худшее (например то, что большинство из того, что мне привиделось — ложь, направленная на то, чтобы направить меня по неправильному пути), то ничего особенно не потеряем. Да и отцу мы сможем все рассказать в любой момент.

— Ты сказал «мы»? — она таки сделала это. Выгнула бровь так, как я хотел. Обожаю этот ее жест.

— Мне без тебя не справиться, Айрис, — вздохнул я. — Ты мне очень нужна. И скорее всего, будешь нужна еще очень долго…

Девушка шумно сглотнула, как будто ком встал у нее в горле. Может быть, я сам того не желая (или, все-таки желая?) пробудил в ней материнский инстинкт?

— Ладно, — произнесла она, когда убедилась, что сможет справиться с голосом. — Только ты должен пообещать мне: никаких больше секретов, ладно? Помни, я — на твоей стороне.

Конечно, психолог из нее великолепный. Я даже почти поверил. Остается надеяться, что Айрис сама поверила в то, что говорит.

Я улыбнулся счастливо, и тут же порывисто ее обнял. И не отпускал, пока она не погладила меня по голове.

Омак 2

— Что это? — голос Нормана Озборна пробирал до костей.

Я чувствовал, что отец раздражен, причем раздражен сильно. Видимо, какие-то проблемы в компании, а тут еще сыночек к нему заявился со своим послезнанием…

— Это те люди, которые должны работать в ОзКорп, — усилием воли, придав голосу твердости, проговорил я.

— «Доктор Курт Коннорс и Профессор Чарльз Ксавьер», — прочитал отец по бумажке, которую я ему подсунул. — «Доктор Брюс Беннерс, доктор Рид Ричардс и доктор Отто Октавиус».

Норман поднял на меня взгляд, и в глазах его читалось легкое, едва заметное любопытство:

— И где ты услышал эти имена?

А в голосе такое… снисхождение. Мол, чем бы дитя не тешилось. Блин. Может истерику закатить? «Мне уже семь лет, я не ребенок, относись ко мне серьезно!» Хехе… мда. С Норманом такое точно не прокатит.

Кто бы знал, чего мне стоило хотя бы вспомнить эти имена! И если Курта Коннорса, благодаря последним фильмам о Пауке, я помнил еще более или менее, то Октавиуса пришлось вспоминать очень долго.

Вот с Ксавьером проблем не было — лысого сложно не запомнить. Правда, сама мысль о том, что он будет работать рядом, не особенно прельщала, учитывая, что этот телепат может легко залезть мне в голову, и узнать кое-какие подробности моей другой жизни. В конце концов, я, скрепя сердце, засунул его в этот список, ибо, что ни говори, а профессор — умный, и может быть полезен. Просто постараюсь не попадаться ему на глаза. Да и не факт, что он согласится, ведь его основная забота — мутанты. С другой стороны, может быть, удастся надавить на эту мозоль, и перетянуть Профессора Икс на нашу сторону.

Брюс Беннер — тоже хорошо знаком. Фильмы про самого Халка остались в памяти каким-то размытым пятном, а вот в «Мстителях» он показан довольно ярко. То есть, ярко показан сам Халк, а Беннер — как-то не очень. Хотя, может быть, на данный момент он еще не стал Халком, и его удастся спасти от участи время от времени превращаться в большого неуправляемого зеленого монстра? Или уже поздно?.. Честно говоря, скорее всего — поздно. Последняя статья доктора Беннера датирована двумя годами ранее, так что… Другие пишут чаще. Даже Коннорс.

Рида Ричардса я вспомнил в последний момент. И то только лишь потому, что мне попалась одна из его статей в очередном научном журнале. Фильмы о «Фантастической Четверке» вообще почти стерлись из памяти, а, между прочим, там они, вроде бы, довольно круты. С другой стороны, я понятия не имею, где он сейчас работает.

Пришлось поискать информацию и про Беннера, и про остальных. Нашел, но очень немного. Особенно мало про Коннорса. Что удивительно.

— В научном журнале увидел их статьи, — почти не соврал я. — Они довольно интересны, и я подумал, что нам нужны такие кадры.

— О? — брови Нормана поползли вверх. — И ты понял эти статьи?

Ну, да. Для него Гарри Озборн — не подающий больших надежд, проблемный ребенок. Может, стоило отложить этот разговор? Через пару лет, я точно буду выглядеть внушительней, да и, надеюсь, удастся показать, что я не хуже того же Ричардса. Впрочем, ладно, чем раньше, я начну собирать крутые умы под своим началом, тем больше шансов, что удастся найти какое-то лекарство от «гоблинизации» папаши. Ну, и своего заодно.

— Понял, — я кивнул, хотя вовсе не уверен, что уразумел хотя бы пятую часть. Большинство были написаны таким языком, что даже я, со своим прошлым научного работника, понимал через пень-колоду. Надо быть настоящим гением, чтобы такое написать. И, конечно, обладать очень хорошим багажом знаний. Которого у меня, к сожалению, нет. Пока нет.

— Забавно, — произнес Норман. — Потому что даже я, часть из них не понимаю.

— Я осознал достаточно, чтобы увидеть потенциал! — поспешил поправиться я. — Статьи Доктора Коннорса — удивительны. За его идеями о скрещивании видов — будущее. А Доктор Октавиус может продвинуть ядерную физику на десятилетия вперед, если сумеет реализовать свой проект по безопасной работе с радиоактивными материалами!

— М! — отец улыбался кончиками губ, задумчиво кивая в нужных местах, во время моей эмоциональной речи. — А ты видел теорию Коннорса о совмещении ДНК? Что скажешь о проблеме определения алгоритма скорости распада?

— Э…

— А вот в статье доктора Ричардса, которую я читал в последний раз, говорилось о космическом излучении, — продолжил издеваться отец. — Как ты думаешь, какие изменения в молекулярной структуре…

— Я понял, пап, — тяжелый вздох. Мда, папаша умеет ткнуть носом в грязь. — Да, я не понимаю части того, что там написано. Но, правда, это же удивительные люди! Представляешь, как далеко, мы смогли бы продвинуться, если бы сумели переманить их в ОзКорп?!

Норман несколько секунд смотрел на меня, с какой-то даже… жалостью. Потом вздохнул, откинулся на спинку кресла, взялся за карандаш, ставя пометки перед каждым именем:

— Доктор Курт Коннорс — работает в ОзКорп уже некоторое время, — сухо произнес он. — Сейчас, как раз, занимается исследованиями, о которых пишет.

Черт! Точно! Он же, кажется, еще с Паркером-старшим работал! Как я мог забыть?

— С Профессором Ксавьером, я никогда не встречался лично, — покачал головой отец, поставив еще какую-то пометку перед именем Коннорса. — Однако, могу сказать, что, как ты выразился, «переманить» его никуда не удастся. Насколько я знаю, он под довольно жестким колпаком правительства, и ввязываться в эти игры я не собираюсь. Хотя его последняя статья о мутационных эволюционных процессах кажется мне довольно… нацистской.

— ЧТО?!

— Он говорит о том, что через пару поколений, мутантов станет больше, чем обычных людей, — пожал плечами отец. — Что это эволюция. Похожие идеи, когда-то, высказывал Гитлер. Мол, мы — арийцы — высшая раса, новая ветвь эволюции, и прочее.

— Но он же… он же… — честно говоря, я был растерян. Всегда считал, что нацистом был Магнето, а не Профессор Икс.

— Что?

— Ничего, — поспешил исправиться я. — Ничего.

— Короче, «переманить» его к нам не получится, — сделал вывод старший Озборн, бросив на меня еще один подозрительный взгляд. — Дальше. Брюс Беннер. Работает на военных. Выцарапать его из их лап не представляется возможным. Хотя, я бы, конечно, не отказался. Его идеи, действительно, интересны.

Очередная пометка.

— С Ричардсом тоже все глухо, — покачал головой Норман. — Он гений — это точно. Но работает с Дум Инкорпорейтед, которые, между прочим, являются нашими конкурентами.

— Так, может, удастся сделать хоть что-то? — с надеждой спросил я.

— Нет, — отец уверенно выставил еще пару символов рядом с именем Рида. — У них с Виктором фон Думом старая дружба. Да и предложить ему, честно говоря, нечего. У Дума условия не хуже. Может, даже лучше.

— Хорошо, — я кивнул, хотя в голове было пусто. — А доктор Октавиус?

— Слышал о нем только краем уха, — задумчиво ответил Норман. — Принеси мне его статьи… Я посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо, пап! Сейчас! Принесу, все, что найду!

Глава 3

Глава корпорации «ОзКорп», глухо зарычал, смял листок бумаги в кулаке.

Неровные буквы, что привели в ярость Нормана Озборна, уродливо согнулись вслед за поверхностью, на которые были нанесены, замерли в гротескных пародиях на самих себя, сжатые волей одного человека.

Только спустя минуту, мужчина, словно опомнившись, судорожно разжал пальцы, стал разглаживать сморщенную бумажку, как будто стремясь вернуть ей первозданный вид. Напрасно.

Взгляд Нормана вновь забегал по неровным, в спешке выведенным строкам, по которым невозможно определить почерк:

«Мистер Озборн.

Хочу предостеречь Вас от необдуманных действий.

Если все же решите бороться за грант от Министерства Обороны, то должны помнить о том, что не только Вы находитесь под ударом. Не хотелось бы, чтобы Ваша семья пострадала. Гарри слишком сообразительный мальчик, чтобы подвергать его очередным испытаниям. После последней аварии, ему и так много досталось.

Еще раз прошу вас подумать.

В том числе и о том, как это письмо попало к вам на стол, минуя охрану ОзКорп. Надеюсь, это докажет серьезность наших намерений.

Доброжелатель».

— «Доброжелатель», — прошипел Норман, с трудом удержавшись от того, чтобы снова начать сминать листок. — «Доброжелатель»!

Скрежет зубов главы «ОзКорп»-а разнесся по кабинету.

— Успокоиться, — приказал себе Норман. — Сейчас тебе надо успокоиться.

«Доброжелатель» прав в одном. Угроза, высказанная таким образом, не может быть несерьезной. Норман до сих пор не мог понять, как? Как это письмо оказалось на столе его секретарши? Ведь отдел делопроизводства это письмо не присылал. Однако оно было помечено, как будто, пришло от них. На конверте стояла печать, код и номер, которого не существовало. Печать и код не были настоящими, однако выглядели очень хорошо. Если не приглядываться, практически незаметно. Никто и не приглядывался.

При повторной проверке отдел охраны выявил взлом системы безопасности — на всех записях обнаружился дефект. Какой именно определить не удалось, однако специалисты говорят, что изображение явно подправлено.

То есть, получается, что кто-то каким-то образом вошел в здание, взломал систему безопасности ОзКорп, таким образом, чтобы иметь возможность подправить записи камер наблюдения, прошел по десятку коридоров, поднялся на сто-сороковой этаж, и при этом ни разу не попался на глаза охранникам, которые патрулируют каждое помещение в огромном небоскребе. Потом дождался, когда секретарша выйдет (та утверждала, что отлучалась лишь на пару минут), и оставить письмо у нее на столе.

Как такое вообще возможно?

Варианта два.

Первый: кто-то сумел купить всех. Подкупил всех охранников, что патрулируют здание и сидят за пультами камер наблюдения. Подкупил секретаршу, чтобы она вышла в нужный момент… Нет, невозможно. Бюджет такой операции сложно даже представить. Он явно приближается к стоимости гранта, от которого ему предлагают отказаться.

Второй вариант: мутанты. Только один из них мог провернуть такое и при этом не попасться. А это уже говорит о серьезности намерений тех, кто взялся за ОзКорп Индастрис…

Черт, а ведь только все начало налаживаться! Почти два года понадобилось для того, чтобы вытащить компанию из долгов, и, наконец, начать получать ту прибыль, которую она заслуживает. И хотя с самым перспективным проектом под руководством Ричарда Паркера, вышло не очень красиво, но другие направления оказались успешными, а главное — прибыльными.

А Ричарда жаль, конечно. И проект его жаль — преемники Паркера до сих пор топчутся на месте, пытаясь до конца разобраться в работе гениального ученого.

Да и за Гарри нельзя не порадоваться. Его репетиторы говорят о феноменальных успехах, однако по американским законам, для того, чтобы получить аттестат, ему все равно придется отучиться целый год в школе или колледже и сдать все экзамены. По этой причине, в школу Гарри пошел уже сейчас, но не в выпускной класс, чего подсознательно от него ожидал Норман, а к своим одногодкам. «Развивать навыки общения», как он выразился. Препятствовать этому старший Озборн счел излишним.

Честно говоря, Норман не ждал от сына таких результатов. Однако репетиторы всего пару дней назад поставили его перед фактом: к девяти годам, Гарольд уже полностью освоил школьную программу. И осознание этого, наполняло сердце Нормана гордостью за своего отпрыска.

Да и физическое состояние сына, в последнее время, перестало вызывать у старшего Озборна опасения. Отдать Гарри на обучение мастеру боевых искусств, было правильным решением. Правда, мастера этого мальчик нашел сам, но это уже детали. Важно, что, однажды подсмотрев за разминкой сына, Норман был приятно удивлен увиденным. Шутка ли: полсотни отжиманий, два десятка подтягиваний, бег на четыре километра, гимнастика — и это, по словам Гарри, только разминка!

Как и любой отец, старший Озборн был уверен, что это благодаря ему, сын сумел добиться столь впечатляющих результатов. Правда, в отличие от большинства отцов, Норман имел все основания так считать. Подумайте сами: все расходы он взял на себя, обеспечив своего единственного отпрыска всем необходимым, начиная от правильного питания, заканчивая личной нянькой.

Кстати о няньке. Мисс Смит отлично справилась. Правда, ее отношение к Гарри начинает вызывать опасения — кажется, она слишком сблизилась со своим подопечным. И если раньше ее отчеты изобиловали подробностями, то сейчас в них преобладает сухое перечисление общих фраз. Вроде: «Был на тренировке в «Клубе Кунг-фу» мастера Конга с двух до шести. Занимался с репетиторами с семи до девяти. В десять лег спать». Подробностей никаких.

Впрочем, это не так важно. Единственное, что интересовала Нормана — с сыном все в порядке. А так — Гарри достаточно умен и самостоятелен (именно таким и пытался его воспитывать старший Озборн), чтобы держаться подальше от неприятностей. И Айрис ему в этом всячески помогает.

Впрочем, стоит вернуться к насущной проблеме.

Норман снова с ненавистью взглянул на листок, что лежал на столе. Конечно он понимал, что конкуренция на этом рынке очень жесткая, но чтобы до такой степени… Раньше его партнеры по рынку до такого не опускались.

Впрочем вопрос «Кто?» на данный момент второстепенен. Главное сейчас: «Что делать?». Вариант с отказом борьбы за грант, Норман даже не рассматривал. Эти деньги необходимы его компании как воздух. Но и игнорировать столь явную угрозу нельзя. И если в своей способности найти и покарать тех, кто посмел ему угрожать, Норман не сомневался, то в своей способности защитить сына от всех опасностей — очень даже. Если кто-то поставит себе цель, убить Гарри Озборна, то никакая охрана не сможет этому помешать.

Вывод?

Мальчика надо спрятать. Причем спрятать так, чтобы до него никто не смог добраться. А это значит, как минимум, вывоз из страны. Вопрос: куда?

Впрочем… в Латверии недавно открылся Университет, куда Виктор фон Дум собирает лучших ученых со всего мира. Так почему бы сына-вундеркинда не устроить туда? Тем более, если школьную программу, он уже успешно освоил?

— Как думаешь, — спрашивал будущий Сорвиголова, усаживаясь на высокий парапет лестницы и прислоняясь спиной к мраморной стене, — если я напьюсь — это поможет? Взрослым, вроде, помогает.

— Лучше не надо, — чтобы хоть как-то выразить свое сочувствие, я просто присел рядом.

— Почему?

— Ну, если ты пойдешь пить, то и мне придется, — я дернул плечом. — А для меня это гораздо хуже, чем для тебя.

— Ну, я могу тебя стукнуть, и пойти пить в одиночку, пока ты будешь лежать в отключке, — ага, начал шутить — уже хорошо.

— Во-первых, я буду сопротивляться, — фыркнул я. — А во-вторых, пить в одиночку — это уже алкоголизм.

— Хмм… буду знать. — Мэтт тяжело вздохнул. — Не думал, что успею так привязаться к этому ублюдочному старику.

— Брось, с самого начала было понятно, что Стик — тот еще козел, — я махнул рукой. — Мне повезло, что я от него вовремя свалил.

— Это точно, — рассмеялся парень. — Но все равно… как-то грустно.

— Не переживай, — я хлопнул друга по плечу. — Зато теперь ты сможешь заниматься вместе со мной, уверен, Мастер Таоло не будет против. За те бабки, которые я ему плачу.

Последние пару слов, я добавил хмуро. Стик обучал Мэтта совершенно бесплатно. Если, конечно, не считать платой, планы старика, в котором нам с Сорвиголовой, явно было уделено много места.

— Да и свободного времени у тебя появится намного больше… в школу, наконец-то начнешь нормально ходить. Я тебя со своими друзьями познакомлю!

Кто-то скажет, что инвалиды, вроде Мердока должны ходить в специализированные школы. И будет прав. Но только не в этой вселенной, где слепые должны были учиться вместе со всеми остальными. К тому же своей, какой-то особой, программы у них не было. Да и учебники все, вместе с тетрадями они должны были покупать себе сами. Капитализм, мать его.

— У тебя есть друзья? — удивился, тем временем, Мэтт.

— Конечно! Я, в отличие от тебя, живу полноценной жизнью!

— Погодь-погодь, — парень бросил на меня ехидный взгляд. — То есть в этом мире существует еще кто-то, кроме меня, кто способен вытерпеть твой идиотский характер дольше пяти минут?

— Эй!

— Правда, есть еще Айрис… — проигнорировав мой возмущенный возглас, продолжал рассуждать Мердок. — Но она — особый случай, ей по должности положено, терпеть всяких недоразвитых детей миллионеров.

— Эй! Я сейчас обижусь!

— А ты умеешь? — снова состроил удивленную рожицу Мэтт. — Тебя твой мастер и не такими матами кроет во время занятий, неужто иммунитет еще не выработался?

Я надулся и буркнул что-то нечленораздельное. Будущий Сорвиголова рассмеялся, хлопнул меня по плечу. Все-таки, удалось слегка приподнять ему настроение, а то неожиданное исчезновение Стика, сильно подкосило парня. Причем было совершенно очевидно, что старик Мэтта просто бросил, а не исчез по необходимости. И осознание этого бесило меня и еще больше огорчало моего друга.

— Гарри, — голос Айрис, вдруг оказавшейся рядом, вызвал еще одну усмешку на губах Мердока. Его забавляло то, что нянька носиться со мной, как… ну, да, как нянька.

— Да? — отозвался я, тщетно стараясь не замечать ехидного взгляда друга. Кто бы мог подумать, что характер Сорвиголовы окажется таким вредным?

— У твоего отца какие-то проблемы, которые он хочет обсудить с тобой, — кажется сама Айрис была удивлена данным фактом.

Меня же данное заявление заставило слегка напрячься. Если Норман хочет со мной что-то обсудить, то эти его «проблемы», скорее всего, касаются меня. Учитывая, не слишком-то демократичный характер моего папаши, можно предположить, что решение данных проблем уже выработано, одобрено и подписано, а меня просто поставят перед фактом. Весело.

— Так что, надо ехать в ОзКорп? — тяжело вздохнув, спросил я.

— Нет, я объяснила, где мы находимся, и мистер Озборн сказал, что подъедет сам. Видимо, что-то срочное.

Чувствую, ничего хорошего меня не ждет… Впрочем, ладно, разберемся.

— Наверное, мне уже пора домой, — чуть смущенно улыбнулся Мэтт. — Поздновато уже.

— Не-не-не, — я замотал головой, помня о том, что у Мердока и дома-то как такового нет. И если его поймают полицейские, то отправят в приют. Что, думаю, и произошло в каноне. Вот только терять такого друга, как будущий Сорвиголова мне совсем не хочется. Мало того, что он в будущем станет играть немаловажную роль в судьбе этого мира (наверное), так еще и просто как человек, он мне симпатичен. И второе для меня, как-то, даже важнее, чем первое.

Мэтт посмотрел на меня с удивлением, но я решительно пресек все возможные протесты с его стороны:

— Во-первых, мы еще не договорили. Во-вторых, тебе лучше сейчас не оставаться одному… да и вообще никому в твоем возрасте, лучше не оставаться одному.

— Сказал мальчик, на два года меня младше, — засмеялся будущий Сорвиголова.

— Эй, сын миллионера никогда не бывает один, — самодовольно фыркнул я, по-хозяйски подходя к Айрис, и обнимая ее… ну пусть будет за талию. В любом случае, никаких сексуальных эмоций она у меня не вызывала по причине того, что мой пубертатный возраст еще не наступил. Что будет во время полового созревания, мне думать не хотелось. Вот совсем нет. — У меня есть личная нянька!

— Как ты его вообще терпишь? — обратился к девушке Мэтт, когда та закончила серию обреченных вздохов, и едва слышных ругательств.

— Сама не знаю, — проворчала мисс Смит, делая вид, что пытается отодрать меня от себя: — Отцепись от меня, мелкий!

Пришлось отскакивать подальше, уворачиваясь от шутливого подзатыльника.

— А сказать почему она такая терпеливая? — заговорщески подмигнул я другу.

— Ну-ка!

— Это потому что она знает, что я женюсь на ней, когда вырасту!

Да! Именно на такой эффект я и рассчитывал. Ведь я уже не настолько мал, чтобы мои слова звучали совсем несерьезно, и в то же время, не достаточно взрослый, чтобы полностью отвечать за то, что говорю.

Айрис застыла, неверяще уставившись в пространство. Мэт открыл рот, чтобы что-то сказать, но, спустя секунду, со стуком закрыл его. Еще через мгновение, вновь открыл. Однако не смог вымолвить ни единого звука.

— Господи, видели бы свои рожи, — не выдержал и заржал я.

Телохранительница выдохнула. Как мне показалось с изрядным облегчением. Я только сейчас понял, что, она всерьез прикидывала, хватит ли мне сумасбродства женить ее на себе. Судя по всему, особых иллюзий о счастливой жизни с миллионером, девушка не питала.

Мэтт покачал головой:

— А потом он удивляется, почему у него мало друзей, — произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. — А те, кого он называет своими друзьями, хотят побить его с завидной периодичностью.

Айрис неистово закивала. Я улыбнулся.

Неожиданно погода начала портиться. Мелкие капли мороси повисли в воздухе, еще не сформировавшись в полноценный дождь, но не собираясь расплываться туманом. Я вздохнул, в очередной раз порадовавшись, что не отпустил Мэтта одного.

Тем временем к мемориалу, у которого мы остановились, подъехал темный лимузин. Мы с Мердоком переглянулись, и решительно направились в сторону дорогой машины.

— Привет, пап, — поздоровался я, как только мы устроились в салоне. — Позволь тебе представить…

— Я знаю мистера Мердока, Гарри, — перебил Норман, а потом, доброжелательно глядя на Мэтта, обратился к нему: — Очень приятно познакомиться с вами лично. Я рад, что у Гарри, наконец-то, появились друзья. Тем более столь верные.

Будущий Сорвиголова смутился, слегка растерялся, не зная, что сказать. Надо будет заняться его ораторской подготовкой. Конг уделял этому немало времени, пытаясь «разогнать» тот «излишек» Ци, который отложился в моей голове. Иначе, по словам мастера, мой мозг потерял бы процентов двадцать своей изначальной мощности. То есть, я попросту стал бы глупее. Поэтому помимо сложных тренировок, я был вынужден забивать себе голову дополнительной информацией — доучил французский, начал изучение китайского и японского. Плотно увлекся местным аналогом программирования — благо технологии в этой области ушли далеко вперед, по сравнению с моим родным миром. И это помимо обычной учебы в школе. Сейчас во мне уже не было «излишков» Ци, и я начинал скучать по тем временам, когда мысли были быстрыми, словно молния, а идеи роились в голове, как рой рассерженных ос.

— Как продвигается ваша учеба, мистер Мердок? — Норман Озборн, проявляющий участие и вежливость. Если бы я не знал, что каждое гребаное слово, каждый выверенный жест — это часть единого спектакля, то поверил бы. А так… противно смотреть. Я-то знаю, какой Норман на самом деле.

Я отвернулся к окну, стараясь скрыть брезгливую гримасу. Уверен, что Мэтт заметил изменение моего состояния, и, уверен, что понял причины. Все-таки об отце я рассказал ему немало. И сейчас парень не повелся на ласковый тон, и доверительные интонации:

— Я надеялся скоро перевестись в школу Гарри, мистер Озборн, — предельно вежливо, и в то же время мягко, ответил Мэтт. — Все-таки он — мой лучший друг.

Я улыбнулся краешком губ:

— Кстати, пап, — Норман перевел взгляд на меня, — тут такое дело… Дело в том, что, опекун мистера Мердока… исчез.

— Как исчез? — брови отца на секунду взметнулись вверх.

— Вот так, — я дернул плечом. — Мы подозреваем, что он просто бросил своего подопечного.

Мэтт поморщился, явно собрался что-то сказать, но я не дал ему это сделать:

— В данных обстоятельствах, ты ведь не будешь против, если мой друг поживет у нас?

Норман моргнул. Потом моргнул еще пару раз, и, наконец, тяжело вздохнув, развел руками:

— Боюсь, это не очень хорошая идея, сын.

— Почему? — честно говоря, я был удивлен. Не думал, что отец откажет мне в такой мелочи.

— Дело в том, что тебе надо будет уехать… на неопределенный срок.

Я мысленно выругался. А потом еще раз, но уже куда более грязно и смачно. Все, весь продуманный план летел в тартарары!

— Зачем? — найти в себе силы, чтобы задать этот вопрос ровным голосом, было невероятно сложно.

— Тебе угрожает нешуточная опасность, Гарри, — Норман даже подпустил в голос беспокойства. Поддельного, конечно же. Я ни секунды не верил, что он хоть чуточку беспокоится. — Мисс Смит не может защитить тебя от всего. Поэтому тебе придется уехать. Далеко.

— Насколько далеко? — хмуро спросил я, переглянувшись с Айрис. Она выглядела растерянной.

— Очень далеко, — подтвердил мои худшие опасения отец. — Твои успехи в учебе позволяют тебе устроиться в Университет Латверии. Там ты получишь достойное тебя образование, и будешь в полной безопасности.

«Латверия»? Это еще где?

— А…

— Конечно же, мисс Смит поедет вместе с тобой, — прочел мои мысли Норман. — Она по прежнему будет исполнять свои обязанности по обеспечению твоей безопасности.

Я задумался.

Просто так, безо всякой причины, Норман бы даже не почесался. Значит, опасность действительно высока. С этим никак не поспоришь.

Но что делать со своими планами? Черт, неужто и тут канон таки меня достал?

— Сколько у меня времени? — подал голос я.

— До поездки?

— Да.

— Мне понадобится неделя, чтобы закончить оформлять все документы, — почти не задумываясь, ответил старший Озборн. Значит, готовился к этому вопросу.

— А Мэтт? — вдруг озаботился я судьбой друга.

— Эй, Гарри, мне кажется, что сейчас не лучшее… — начал было Мердок, но Норман, бросив на парня задумчивый взгляд, пожал плечами:

— Конечно, я не буду против, если он захочет погостить у нас… хотя, я не думаю, что ему будет там комфортно…

— Естественно, ему не будет, — все-таки мне передалась манера говорить моего учителя. Плохо, оказывается, я слишком легко внушаем. — Почему бы ему не поехать со мной? Не поверю, что рядом с Университетом нет приписанной к нему школы.

Несколько секунд Норман сверлил меня непонятным взглядом. Я не опустил взор.

— Ладно, — отец вдруг снова расплылся в улыбке. — Почему бы и нет?

— Но… — вновь попытался возразить Мэтт.

— Вас что-то не устраивает, мистер Мердок? — медовым голосом поинтересовался Норман.

Видимо, у будущего Сорвиголовы чуйка развита до самого высокого уровня, ибо он мгновенно смекнул, что сейчас лучше со всем соглашаться:

— Что вы, мистер Озборн, — смущенно улыбнулся парень. — Я просто не знаю, как выразить вам свою благодарность…

— О, не стоит, — Норман ответил улыбкой на улыбку. — Считайте это моей благодарностью за дружбу, которую вы дарите моему сыну. Я знаю, как с ним бывает тяжело…

И снова обмен любезностями. Как же противно.

— Стойте!

Автомобиль двигался медленно, и я успел заметить мальчика, который возился с велосипедом у обочины дороги. Очевидно, у велосипеда спустила шина.

Но не это было главным, а то, что мальчика я узнал. Ибо именно ради него и затевалась вся эта эпопея с школой, которая сейчас полетела ко всем чертям. Мне просто нужно было оказаться в одном классе с будущим Человеком-Пауком.

— Что там?

— Мой одноклассник, — я указал, на мальчика, который был столь поглощен процессом, что не заметил остановившейся неподалеку дорогой машины.

— И что? — не совсем понял Норман.

— Мой одноклассник, — повторил я, вновь взглянув отцу в глаза. — Хочу ему помочь. Я должен научиться налаживать отношения с людьми.

Отец раздраженно поджал губы:

— Надеюсь, ты хоть помнишь, как зовут этого твоего одноклассника?

— Конечно, — я усмехнулся. — Питер Паркер.

Не заметить, как изменилось выражение лица Нормана, было невозможно. Похоже отец заинтересован в Питере. Очень даже заинтересован…

— Конечно, мы ему поможем… — начал было Норман, но я, открыв дверь, уже выбежал под дождь:

— Привет, Пит!

— Гарри? — Паркер удивленно переводил взгляд с меня, на громадный лимузин, из которого я выскочил.

— Ага… слушай, давай мы тебя подвезем? А то простудишься, заболеешь, м?

— Тетя Мэй не разрешает мне залезать в машины к незнакомым людям, — судя по взгляду, парню просто весело.

— Вот как раз и познакомишься.

— Знакомиться на улице, она мне тоже не разрешает.

Ну, отлично. Еще одна ехидная сволочь на мою голову…

Мой нож столкнулся с Вао-Дао (длинный узкий клинок, похожий на катану) мастера, и я тут же попытался хлестнуть противника снизу вторым ножом, зажатым в другой руке. Конг отклонился с легкостью, подшагом ушел с линии атаки, извернулся в полупируэте и обрушил на меня свой меч, усилив удар за счет резкого разворота. Я мысленно выругался, понимая, что придется принять клинок мастера на скрещенные ножи. Руки обожгло болью, и в то же мгновение на меня обрушился сокрушительный удар ноги. Я знал, что так будет, но ничего сделать не смог.

Школа Даитен, которую мне вот уже два года преподавал мастер Конг Таоло была одной из «внутренних» школ Кунг-фу. Она включала в себя и элементы рукопашного боя, но основной упор на тренировках делался на бои с применением холодного оружия. Любого. Начиная от длинных полутораметровых шестов, и заканчивая тонкими иглами для иглоукалывания.

Помимо, собственно, боя, мастер преподавал мне техники медитации и контроля над телом, дыхательную гимнастику. Особое внимание уделялось акупунктуре и техникам глубокого и мягкого массажа.

Ножи стали моим основным оружием, после примерно полутора лет тренировок. До этого я пробовал тренироваться с самыми разными видами оружия. Сначала, как и любой пацан, хотел себе катану. Вот только с мечом вышла проблемка — я так и не научился сносно с ним обращаться. Проведя со мной пару уроков, Конг просто махнул рукой, назвав меня бездарем, и предложил попробовать другие виды оружия. Так методом проб и ошибок мы добрались до ножей. И вот на них-то и решили остановиться, потому что, хоть получалось у меня и не идеально, но лучше, чем с чем-то другим. С тех пор я тренировался с ножами.

Я знал, что бой еще не окончен, поэтому еще до того, как получить удар, поднял все свои внутренние блоки. Не сказать, что все прошло совсем без последствий, но откатиться в сторону сразу после удара я сумел. И вовремя! Потому что уже в следующее мгновение на то место, где я только что стоял, обрушился сокрушительный удар меча.

Я отскочил еще дальше, разрывая расстояние, замер в стойке, бросил взгляд на наставника, что застыл в низкой позиции.

Так правая нога вперед, меч низко, значит атака будет слева… нет, слишком очевидно. Удар будет справа!

Блокировать резкий выпад удалось только потому, что я заранее был к нему готов. Все-таки, до Конга мне еще очень далеко. Да и физически он просто-напросто сильнее.

Моя контратака, напоролась на мягкий, скользящий блок, попытка обманным финтом растянуть оборону Таоло, ничего не дала. Мастер отскочил. Далеко, быстро его не достать. А достать надо, ибо из этой его позиции он может сделать все что угодно. Значит…

В следующее мгновение я метнул нож, впервые застав Конга врасплох. Мастер как-то неуклюже отбил, я тут же оказался рядом, ударил быстро, плоско. Но медленно. Конг опередил меня просто за счет своей сверхъестественной скорости. Заблокировал удар самым кончиком лезвия своего клинка, мгновенно развернулся, обрушивая на меня тяжелый кулак. Я едва успел увернуться, запоздало понимая, что этого и добивался наставник. Его меч скользнул дальше, вспорол мне бок, вместе с тканью водолазки. Боль обожгла, я зашипел, попытался отступить, дернулся в сторону. Тут же получил резкий удар рукояткой Вао Дао в лицо, потерял равновесие и упал, на секунду теряя сознание. Когда я пришел в себя, клинок мастера уже надрезал кожу у моей шеи.

Очередное поражение. Черт.

— Уже лучше, — хмуро проговорил Конг, убирая меч.

Я попытался подняться, но острая вспышка боли в боку быстро заставила передумать.

— Хватит валяться, — послышался голос мастера.

— Я кровью истекаю, вообще-то, — вялая попытка возмущения с моей стороны, ничего существенного не принесла. Конг уселся на цинковку, требовательно глядя на меня, и ожидая, что я займу место напротив.

Черт.

Зашипев от боли, я поднялся, подошел ко второй цинковке, подготовленной специально для меня, уселся, в ожидании глядя на мастера.

— А теперь, ты расскажешь мне, что тебя беспокоит.

Обожаю, когда меня вот так ставят перед фактом. «Сейчас ты мне все расскажешь», «Тебе надо срочно уехать», «За тобой будет присматривать вот эти люди»… тьфу! Мое мнение хоть кого-нибудь интересует?!

— Мой отец отправляет меня в Латверию, — подавив раздражение, произнес я. — Я не смогу больше посещать ваши тренировки.

Несколько секунд мастер задумчиво изучал мое лицо. Затем кивнул:

— Если мистер Озборн пошел на такие меры, значит тебе грозит реальная опасность.

— Я пришел к тем же выводам.

— Хорошо, — еще один кивок. — Тогда я, пожалуй, позабочусь о том, чтобы ты добрался до места в целости и сохранности.

— Э… Что? — вот честно, сейчас я был удивлен. Конг не похож на человека, который будет НАСТОЛЬКО заботиться о безопасности одного из своих учеников.

— Ты удивлен? — легкая улыбка коснулась губ Таоло. — Не хочется тебя перехваливать, но вообще-то, ты — мой лучший ученик, Гарри. Моя гордость. Вероятно ты тот, кто сможет вписать мое имя в историю боевых искусств.

Ого! Какие откровения! Ничего ж себе! Даже представить себе не можете, насколько подобное приятно услышать из уст мастера, которого безмерно уважаешь.

— Конечно, тебе еще многому надо научиться, и я бы хотел оставаться твоим наставником, — продолжил Конг, чуть снисходительно улыбнувшись. Видимо, в этот момент мое лицо светилось от радости, иначе значения этой улыбки, я понять не могу. — Однако ты уже умеешь больше, чем достигли большинство моих учеников, а ведь у тебя впереди еще вся жизнь.

— Спасибо, Учитель, — я низко поклонился, проигнорировав вспышку боли в боку, которая возникла из-за резкого наклона корпуса.

— Не благодари, — Конг легко отмахнулся. Однако быстро вернулся к основной теме нашего разговора. — Скажу тебе честно, поверхностный анализ ситуации, в которой ты оказался, показывает мне, что за тобой следят. Так же, наверняка, следят за твоим отцом. Но за мной — вряд ли. Поэтому ты не полетишь транспортом ОзКорп. Я сам тебя отвезу. На своем личном вертолете. Ибо не хочу потерять своего лучшего ученика, из-за глупой игры корпораций.

Круто! Нет, правда, безмерно приятно, когда о тебе так волнуются.

— И все же, Учитель, — борясь с охватившим меня волнением, попытался возразить я, — мне кажется, что это будет очень неудобным для вас… да и поездка в Латверию, влетит в копеечку…

— О, не волнуйся, — выражение лица мастера стало ироничным. — Я выставлю тебе полный счет за топливо и за те занятия с другими учениками, которые пропущу по твоей вине.

Я рассмеялся. Все-таки Конг Таоло остается Конгом Таоло. Для него деньги — важнее всего.

День отъезда наступил как-то даже слишком быстро. Я так и не успел по-настоящему подружиться с Питером Паркером, но, надеюсь, что произвел на него очень хорошее впечатление. Все-таки возможность подружиться с будущим Человеком-Пауком стоит слишком дорого, чтобы ее попросту игнорировать.

Другие планы тоже пришлось отложить. А было их немало. Впрочем, какие мои годы — еще успею. Главное, не застрять в этой Латверии надолго.

Аэропорт, с которого мы должны были улететь, встретил нас своей обычной суетой. К счастью, статус главы корпорации дает определенные преимущества, так что к терминалу мы даже подходить не стали. Небольшой трехместный вертолет забрал нас прямо с крыши ОзКорп, и доставил к посадочной полосе.

А там нас уже встречал Конг. Мне так и не удалось узнать, как он уговорил мое сопровождение (в том числе и Айрис!), что мне лучше лететь с ним. Магия, не иначе. Тем не менее, спустя буквально несколько минут переговоров, я уже сидел в салоне небольшого серого вертолета без опознавательных знаков, в то время, как Айрис и остальные забрались в нутро громадного черного винтокрылого монстра, с эмблемой ОзКорп по бокам.

Еще через минуту два разных вертолета почти одновременно поднялись в воздух.

Глядя, как земля осталась далеко позади, меня кольнуло острое чувство беспокойства. Рядом поерзал на стуле Мэтт — то ли ему передалась моя нервозность, то ли собственная чуйка стала подавать сигналы тревоги.

Летели долго. Часа, должно быть, четыре. Большую часть времени пейзаж за иллюминатором не менялся — мы летели над океаном. Когда вертолет начал снижаться, мое чувства уже были напряжены как струна, ибо беспокойство с каждой секундой становилось все сильнее.

— Прилетели, — усмехнулся Конг.

Его усмешка мне не понравилась. Совсем нет.

А в следующее мгновение, резкий удар кулаком в живот почти выбил из меня дух.

— Считайте это тренировкой, — голос мастера едва пробивался сквозь стук крови в висках, звука лопастей и рева двигателя. С трудом сфокусировав взгляд, я увидел Мэтта, что, как и я, скрючился на полу после неожиданного удара. Пинок, и тело будущего Сорвиголовы вылетело за дверь. Я, забыв о боли, рванулся следом, но не успел — Мердок вывалился из вертолета и полетел вниз. Правда, я и сам в салоне не задержался, ибо следующий пинок Учителя выкинул за борт и меня.

Оказалось, тут не так уж и высоко. Вертолет мерно бил лопостями всего в паре метров от земли, и при падении удалось избежать травм. Я видел, что Мэтт уже почти пришел в себя, хоть и наглотался воды — сбросили нас прямо на какой-то пляж, у самой кромки прибоя.

— Повторяю, считайте это тренировкой, — я поднял голову чуть выше, чтобы лучше расслышать мастера. — Я прилечу месяцев через шесть, чтобы забрать вас или ваши останки. Очень надеюсь, что вы к этому времени еще будете живы… Удачи, ребята. Она вам понадобится.

Я попытался крикнуть что-нибудь нецензурное в ответ. Если Конг меня и расслышал, то отвечать не стал. Вертолет резко набрал высоту и лег на обратный курс.

Глава 4

Стакан из горного хрусталя, наполненный дорогущим шотландским виски, с размаху впечатался в стену, разлетелся миллионом маленьких осколков. Норман, тяжело дыша, уставился на пятно, что размазало янтарный напиток по отштукатуренной поверхности. В нос ударил пряный запах, и только сейчас Озборн понял, как выглядит со стороны. Например, с точки зрения Айрис, что сидела за столом, не обращая никакого внимания на бешенство главы «ОзКорп». Спина девушки была идеально прямой, на одежде ни единой складочки, взгляд направлен в пустоту перед собой. Выражение лица — спокойное, если не сказать «умиротворенное». Глаза, скрытые за стеклами очков, не двигались, и лишь в те редкие моменты, когда девушка моргала, можно было понять, что она — это живой человек, а не статуя.

Нормана бесило это спокойствие подчиненной.

Но еще больше его бесило собственное бессилие.

Гарри все-таки похитили. Убили или нет, пока еще не известно, но, самое обидное — его (Нормана Озборна!) обставили. Он-то считал себя самым умным, считал, что успеет спрятать сына. Не успел. Его и его людей развели, как дурачков.

Очередной стакан, на этот раз пустой, полетел в стену, чтобы, через мгновение, разлететься вдребезги. Айрис не обратила на это никакого внимания.

Ее спокойствие разозлило Нормана еще сильней. Он, наконец-то нашел, на ком выместить свою злость:

— Вижу, вы совсем не обеспокоены судьбой моего сына, мисс Смит! — то ли прорычал, то ли прошипел глава ОзКорп.

Девушка подняла взгляд, и Норман вдруг понял, что она вовсе не спокойна. Она просто… как будто мертва. Ей все равно, что с ней сделает Озборн, она полностью осознает свою вину за то, что Гарри увели у нее из-под носа. А еще она никогда себя не простит. И, что бы ни сделал с ней Норман, он никогда не сможет ранить ее сильнее, чем она ранит себя.

Старший Озборн рухнул в кресло схватился за голову. Только взглянув в глаза своей подчиненной, Норман вдруг осознал величину потери.

Его сын. Его Гарри. Исчез.

Чувство бессилия и апатии накатило, словно приливная волна. Глава корпорации ОзКорп вдруг понял, что он НИЧЕГО не может сделать. Только ждать. Ждать, в глупой надежде, что все повернется в лучшую сторону.

— Простите, мистер Озборн, — в дверь поскреблись так тихо, что Норман едва расслышал.

— Что случилось, Миранда? — новая секретарша, явно ничем не лучше предыдущей. Надо подыскать себе другую.

— Вам пришло письмо, — дверь приоткрылась едва-едва, и внутрь протиснулась головка хорошенькой девушки. Норман заметил, что Айрис не обратила на это никакого внимания.

— Выбросите куда-нибудь, — прошипел мужчина устало. — У меня нет времени на деловые письма сегодня.

— Конечно, мистер Озборн, вот только…

— Что?! — Норман позволил раздражению вырваться наружу, сногсшибательной волной бешенства. Секретарша аж присела от неожиданности и страха. — Что непонятного в моих словах?!

— Мистер Озборн, — побелевшими губами, прошептала Миранда едва слышно, — но это всего второе бумажное письмо, которое нам доставили, пока я у Вас работаю — вся остальная деловая переписка ведется в электронном виде… И первое письмо, кажется, было очень важным, поэтому я подумала…

В голове мужчины что-то щелкнуло.

— Миранда! — Норман так и не понял, как он оказался рядом с секретаршей так быстро. Схватил ее в охапку, поцеловал в губы, тут же схватил письмо. — Я повышаю вам зарплату! С завтрашнего дня!

— Но… — девушка успела покраснеть и побледнеть, а потом снова покраснеть в течение пары секунд. — Как же…

— А сейчас, пожалуйста, оставьте меня! — возбужденно приказал Норман, и тут же закрыл дверь кабинета. Схватил письмо, распечатал его. Пробежал глазами по узнаваемому почерку. Тому самому, что угрожал ему в прошлый раз:

«Мистер Озборн.

Вижу, вы не вняли моему совету, из-за чего ваш сын попал в затруднительное положение. Однако, будучи человеком добродетельным, я не могу лишить мальчика жизни — пусть даже вы сделали все, чтобы я совершил этот шаг. Поэтому, даю вам последний шанс: если вы не откажетесь от ВСЕХ грантов, которые разыгрывает Министерство Обороны в этом году, вы потеряете сына. Навсегда.

Вам показалось мудрым, не прислушаться к моим словам в прошлый раз. Прислушайтесь хотя бы на этот.

Напоминаю, что розыгрыши грантов будут проводиться в течение шести месяцев.

Рекомендую не совершать глупых поступков, мистер Озборн. У вас больше нет права на ошибку.

Доброжелатель.»

На этот раз Норман удержал себя в руках, и не стал сминать лист. Наоборот, он очень аккуратно разгладил его, выставил на середину стола, рухнул обратно в кресло и откинул голову на высокую спинку.

— Это письмо касается Гарри? — вдруг очнулась Айрис.

Голос ее прозвучал столь неожиданно, что Норман вздрогнул.

— Да.

Девушка быстро поднялась, схватила листок, лежащий на столе. Прочла его, перевернула, словно пытаясь убедиться, что с обратной стороны ничего нет. Внимательно осмотрела конверт. Потом снова перечитала письмо.

На лице ее появились краски, оно, как будто, стало оживать.

Норман смотрел на метаморфозы, происходящие с его подчиненной, размышляя о своем.

— Как вы думаете, кто мог это сделать? — она резко развернулась, прислонилась пятой точкой к краешку стола, выгнулась слегка, склонила голову набок, задумчиво высматривая на его лице какие-то, одной ей ведомые, знаки.

Старший Озборн вдруг подумал, что, может быть, девушка позволяет себе слишком много. Потом, решил, что даже если позволяет, он придумает ей наказание позже. А сейчас она не мешала думать, наоборот, направила мысли Нормана в нужном направлении:

— Кто-то из конкурентов, — повел плечом он, словно это было очевидно. — Вряд ли Старк. Хотя, черт его знает… Управляющий его мне всегда не нравился… Впрочем, я больше склоняюсь к Траск Индастрис. С ними у меня давно отношения натянутые.

— Хмм… А Гарри предложил бы подумать, — произнесла вдруг Айрис после небольшой паузы.

— В каком смысле?

— Что вы потеряете, если откажетесь от ежегодных военных грантов в этом сезоне?

— Деньги.

— Нет. Деньги потеряет компания ОзКорп… Причем, не такие уж большие, если сравнивать с ежегодными объемом продаж…

Норман напрягся. Он не совсем понимал, к чему клонит подчиненная, но чувствовал, что она вдруг начала копать в верном направлении.

— Допустим, это конкуренты, — продолжила девушка, задумчиво постукивая указательным пальцем по губе. Старший Озборн вдруг залюбовался ею, ибо сейчас, в деловом костюме, и узенькой, безукоризненной юбочке, Айрис выглядела сногсшибательно. Добавьте к этому соблазнительные, длинные ноги, которые девушка чуть согнула в коленях, выдающуюся грудь, и получите весьма будоражащую воображение картинку. С другой стороны, вряд ли мисс Смит понимала, насколько сексуально выглядит сию секунду. Все ее мысли сейчас витали далеко от восхищенных взглядов Нормана Озборна.

— И? — мужчина легко выбросил из головы образы соблазнительной подчиненной.

— Почему они потребовали отказаться от борьбы за гранты? Почему не попросить передать кому-нибудь контрольный пакет акций, или оставить им рынок, какой-нибудь, робототехники, позволяя им создать монополию?

— Может быть, — задумчиво произнес Норман, — они считали, что я не пойду на это даже ради сына?

— А вы бы не пошли? — взгляд девушки вдруг стал очень требовательным.

— Пошел бы, — под прицелом этих глаз невозможно было ответить иначе. — Что бы вы ни думали, я очень люблю своего сына, мисс Смит.

— Я знаю, мистер Озборн. И никогда в этом не сомневалась, — она, кажется, впервые за последние несколько дней, улыбнулась. — Просто захотелось услышать это из ваших уст.

Норман закашлялся, но не нашел, что ответить.

— Тем не менее, — продолжила девушка, не обращая внимания на реакцию босса, — если взглянуть со стороны, вы — очень хороший, любящий отец. Сам Гарри может считать иначе, но любой другой ребенок в стране ему завидует. Думаю, что именно поэтому эти… «злоумышленники» сочли возможным шантажировать вас через сына.

— Разумно. К чему вы ведете, мисс Смит?

— К тому, что раз уж они пошли на такую крутую конфронтацию, то должны были требовать по максимуму — они не могли не понимать, что вы бросите всю мощь ОзКорп для того, чтобы выяснить, кто похитил Гарри, и кто посмел вам угрожать.

Норман задумался. С этой точки зрения, действия «злоумышленников», как их назвала Айрис, были, и вправду, не очень разумны.

— Ладно… И какие выводы?

— Пока не знаю, — она снова улыбнулась, совсем мимолетно, словно вспомнив что-то. А потом пояснила: — Обычно так рассуждает Гарри. Стоит и думает вслух. Взвешивает.

Норман тоже улыбнулся, взяв с себя зарок, начать общаться с сыном плотнее.

— Хорошо, — произнес он. — Давайте дальше… взвешивать.

— Гарри бы попытался вычислить, кому выгоднее всего тот факт, что вы не станете бороться за гранты, — задумчиво продолжила рассуждать Айрис. А потом вдруг вперила прямой взгляд в своего босса. — Послушайте, а ведь компанию это не разорит… Вы просто потеряете возможность УВЕЛИЧИТЬ прибыль. Но она и так немаленькая.

— Ты не права, — возразил старший Озборн, но уже через секунду понял, что, управляя ОзКорп, он давно перестал видеть компромиссы. Для него упустить возможность получить прибыль, было таким же тяжелым ударом, как и потерять прибыль вообще.

— И в чем же я не права? — усмехнулась Айрис.

Мужчина смолчал, стараясь успокоить нервы.

— Тем не менее, даже если компания пострадает не сильно, — продолжала девушка, — ваша репутация упадет ниже плинтуса… И только внутри компании, другим до этого дела не будет… а если и будет, то ничего они поделать не смогут… А вот внутри компании обязательно начнется брожение… как же: «Норман Озборн потерял хватку», «Норман Озборн уже не тот»…

— То есть, вы хотите сказать… — мужчина вскочил.

— А почему нет? — девушка даже не вздрогнула от его резкого движения. — Представьте, какая буча поднимется в Совете Директоров, когда ОзКорп не станет участвовать в борьбе за гранты.

— Им нужен был только повод, — глаза Нормана расширились. — Всего лишь повод, чтобы меня свалить… У них наверняка уже все готово… И большинство в Совете — у них тоже есть. Им нужно будет только через шесть месяцев созвать очередное заседание и вынести на голосование мою отставку… И все…

Он стал возбужденно мерить шагами кабинет, метаясь из угла в угол, словно дикий зверь.

Ловушка захлопнулась. Его переиграли. У него нет никаких возможностей, чтобы помешать этому, кроме, разве что, пожертвовать сыном. Однако на это Норман пойти не мог.

— Кстати, что-нибудь о Конге Таоло удалось выяснить? — чуть дрогнувшим голосом поинтересовалась Айрис. Все-таки она сильно переживала, что позволила себя так легко обмануть.

Мда. Этот хитрый «мастер боевых искусств» обманул, всех. Ведь Норман сам попросил его помочь с доставкой, не доверяя собственным вертолетам. При этом старший Озборн даже не подозревал, что своими руками вверяет сына в руки предателя.

— Я уже объяснял, мисс Смит, — чуть раздраженно произнес Норман, — что вам стоит оставить Конга мне. Вы не могли ничего поделать, когда я лично приказал вам отдать Гарри в его руки. Кто же знал, что он окажется такой двуличной сволочью?

Девушка опустила взгляд. Она явно не была согласна, очевидно, считала, что должна была догадаться. В конце концов, Айрис общалась с Конгом больше двух лет, и явно должна была изучить его. А значит — понять, что просто так он бы ничего не сделал. Впрочем, даже здесь Норман нашел для нее оправдание — Конг и не собирался перевозить Гарри «просто так». За это ему заплатили, причем немалую сумму.

А сейчас мастер исчез. Его клуб был закрыт, и его самого не видели в Нью-Йорке. Так же, как и вертолет, на котором он улетел.

— Знаете, Айрис, — вдруг произнес Норман, отвлекая девушку от невеселых дум. — Мне кажется, вы достойны того, чтобы я учредил специально для вас новую должность. Вы станете моим первым советником.

— Простите, но у меня уже есть работа, — чуть раздраженно ответила девушка, изрядно при этом удивив своего босса. — Я охраняю вашего сына.

— Знаю, и не собираюсь отбирать у него столь самоотверженного телохранителя, — когда старший Озборн хотел, он мог быть очень дружелюбным и галантным. — Однако на ближайшие полгода, его с нами не будет. Поэтому предлагаю вам пока поработать со мной. Вы только что доказали, что с аналитикой у вас все в порядке. И дельный план противодействия нам с вами вместе придумать будет намного легче… Обещаю, что как только Гарри вернется, вы тут же вернетесь к своим обязанностям. Если, конечно, захотите.

— Но…

— Вы нужны мне, Айрис, — в голосе Нормана появились умоляющие нотки, а девушка ощутила как внутри поднимается теплая волна чего-то непонятного. Только сейчас она поняла, насколько отец похож на сына. Когда-то сам Гарри купил ее с потрохами, произнеся именно эти слова. — Мне без вас сейчас не справиться… Мне нужен кто-то, кому я могу доверять. Так же, как доверял… доверяет вам Гарри.

Смит сглотнула горький комок в горле. И кивнула. Ибо сказать что-то еще, сейчас она была не в силах.

— Помнишь, ты предлагал мне, начать тренироваться у твоего мастера? — впервые подал голос будущий Сорвиголова, когда мы убедились, что вертолет Конга исчез за горизонтом, и не собирается возвращаться. — Так вот… иди-ка ты нахер! И твой мастер вместе с тобой.

— Спасибо, дружище, — я разлегся на песке, переживая очередной острый приступ боли после удара Таоло и падения с вертолета. Прибой ласково пощекотал подошвы моих кроссовок. — Я всегда знал, что ты поддержишь меня в трудную минуту.

— Меня бы кто поддержал, — проворчал Мэтт, развалившись рядом.

Помолчали. Было неожиданно хорошо. Тихо — никаких тебе чаек, или других птиц. Никакого гула огромного города. Ни гудков пароходов. Ни смрада перегретого асфальта, и выхлопных газов.

Тепло. Хорошо.

Я закрыл глаза, чувствуя, как тело расслабляется.

— Что-то меня в сон клонит, — произнес Мердок.

— Та же фигня, — отозвался я.

Полежали еще.

— Что будем делать? — судя по голосу, героически борясь с сонливостью, спросил Мэтт.

— Надо бы осмотреться, — подняться удалось с некоторым трудом. Ишь нас разморило-то, а? — Слушай, а, может, нам что-то подсыпали? Чего веки так слипаются?

— Вряд ли, — Мердок заразительно зевнул. — Перенервничали мы с тобой просто. Вот и откат теперь.

— А… Думаю, ты прав, — я вздохнул.

Беглый осмотр прибрежной полосы показал, что мы находимся на песчаном пляже, длиной несколько километров. Концы пляжа с обеих сторон делали изгиб, словно внешняя сторона гигантского бублика, из-за чего можно сделать вывод о том, что мы находимся на острове, или на полуострове. Хотя в последнее верилось с трудом. Вряд ли Конг притащил бы нас в НЕ изолированное от цивилизации местечко.

Если пройти метров двадцать в глубь, то там начинались джунгли. Хотя «джунгли» — это, пожалуй, не самое лучшее определение. Ибо когда мы говорим «джунгли» мы имеем ввиду — огромную чащу, заполненную исполинскими деревьями, кора и ветви которых покрыты сетью лиан и растений поменьше.

Так вот, лианы и «растения поменьше» в наличии имелись, причем в огромных количествах. А вот с исполинскими деревьями не сложилось. Максимум — какие-то перекрученные, уродливые, тоненькие стволы, которые легко гнулись под ударами ветра, раскачивая свои кроны в разные стороны.

— Плот сделать явно не получится, — проворчал я.

— Я бы ни за какие коврижки не поплыл на плоту вместе с тобой, — заявил вдруг Мэтт.

— Это еще почему?

— Слушай, я полетел НА ВЕРТОЛЕТЕ вместе с тобой. И смотри, к чему это привело!

— Тьфу, — в сердцах сплюнул я.

— Серьезно, — продолжал издеваться Мердок. — Даже если у меня была бы непотопляемая подводная лодка, я бы в жизни не полез внутрь, если бы нам пришлось плыть вместе. Так как уверен: ты бы нашел способ сделать из «непотопляемой» «уже утонувшую».

— Злой ты, — припечатал я. — И шутки у тебя злые.

— Это ты еще меня злым не видел, — самодовольно усмехнулся Мэтт. Потом постоял пару секунд, и резко стал серьезным. — Так что? Какие планы?

— Два варианта, — надо бороться с привычкой пожимать плечами. — Первый — мы идем вдоль берега, пока куда-нибудь не придем. Преимущества понятны: относительно безопасно, к тому же поймем на каком клочке суши мы находимся. Остров, полуостров, континент, или еще какая хрень, которую я не могу придумать.

— Логично, — согласился будущий Сорвиголова.

— Недостатки тоже ясны, — продолжил я, не обращая внимания на ехидное выражение лица друга, как бы говорящее: «Хватит озвучивать очевидные вещи». — Какие бы опасности не ждали нас здесь, они, скорее всего, придут из глубины местного подобия джунглей. И, рано или поздно, нам придется туда лезть. Хотя бы за хворостом.

На этот раз Мэтт кивнул. Его лицо вновь приобрело серьезное выражение.

— Второй вариант: идем вглубь, — продолжил он за меня. — Я за этот вариант.

— Не хочешь сначала убедиться, что мы не на континенте каком-нибудь?

— И что, даже если на континенте? — выгнул бровь будущий Сорвиголова. — Представь, как далеко нам придется зайти, чтобы убедиться в этом? Да и зачем? Что даст нам это знание? Все равно, придется идти вглубь джунглей, чтобы выбраться.

— Тоже верно… и все же, я думаю, что мы на острове, и мне хочется узнать его приблизительные размеры.

— Зачем?

— Затем, что это может понадобиться, — и снова пришлось давить инстинктивное желание дернуть плечом. Если когда-нибудь мне придется скрываться (а вероятность этого довольно велика), по этому жесту меня могут опознать. Так что, нафиг-нафиг такие идиотские привычки. — Не знаю, зачем. Просто знать, всегда лучше, чем не знать.

— Ладно, — после паузы согласился Мердок. — Вообще-то, я надеялся, что мы сможем что-то поймать в этом лесопарке себе на ужин. Ибо жрать, чего-то, хочется так, как давно не хотелось.

Я кивнул. А мой желудок согласно заурчал.

— Ладно давай пройдем немного вдоль берега, — решил я брать управление в свои руки. — Если и не отыщем чего полезного, хоть от места, где всю рыбу распугали, отойдем подальше. Может, удастся чего-то поймать.

— Надо отметить наше местоположение, — вспомнил об очень важном аспекте Мэтт. — Если твой мастер не соврал, то, вполне возможно, он месяцев через шесть и вправду сюда прилетит. Так что нам лучше быть на этом месте, когда его вертолет появится на горизонте.

Мысль о Конге заставила меня поморщиться.

Как же, все-таки, легко он меня провел! Всего пару приятных слов, и вот уже я, раздувшись от гордости, вверяю ему свою судьбу. Идиот, чего уж себя жалеть? Действительно, стоило насторожиться, когда он заговорил про «лучшего ученика» и о том, что «не хочет потерять в играх корпораций» этого самого ученика. Не похоже на Конга. Его никогда никто не интересовал. Только деньги. Если бы я не оплатил хотя бы день — он бы просто не стал меня учить, пока я не заплачу. И никакой ложный статус «лучшего ученика» не помог бы.

Черт. Обидно, конечно.

С другой стороны, как ему так легко удалось провести Айрис и остальных? Хм… он же пользователь Ци, причем очень опытный. Нам с Мэттом до него как до Китая задним ходом. Мог ли он повлиять на мою няньку с помощью своих сверхъестественных способностей? Да как два пальца!

И вообще. Я не о том думаю.

Если Конг затащил меня в это место, значит, ему кто-то за это заплатил. Вывод?

Учитывая, что я, пока еще, не обладаю никаким весом, целились не в меня, а в моих близких. Точнее — в моего отца. Это очевидно. И что же сделает мой обожаемый папаша, когда узнает, что я исчез?.. Это учитывая, что переправить меня в Латверию было именно его инициативой?

— Мобильник тут, конечно же, не ловит, — сбил меня с мысли Мэтт, уже установив какие-то одни ему понятные знаки из прибрежных камней, за линией прибоя.

Мобильник! Точно! Почему я сразу об этом не подумал?!

Судорожно вздохнув, я торопливо полез в карман куртки. Телефон отозвался веселым «дзынь», включаясь, а потом, через секунду, еще раз «дзынькнул» — но уже грустно. Мэтт был прав. Сети не было и не предвиделось.

— Черт, — хотелось выругаться покрепче. И по-русски. Чтобы уж выплеснуть все, что накопилось.

— Ладно, пойдем, — мне послышалось в голосе парня откровенное сочувствие. Неужто Сорвиголова уже настолько крут, что ощущает мое состояние? Или я лишь слышу то, что хочу услышать?

Через несколько часов, Мэтт заявил, что мы вернулись на то же место. Отлично. Значит, обошли остров по кругу. По пути мы наткнулись на ручей, что вытекал из глубины леса и впадал в море. Пить оттуда мы пока не стали, ибо были уверены, что у самой кромки прибоя, вода обязательно будет соленой. Значит, нужно идти к источнику, а это, судя по всему, в глубине местных джунглей.

К этому времени солнце уже почти ушло за горизонт. Если мы хотели заиметь себе нечто похожее на костер, нужно было идти вглубь острова. В чащу.

И вот туда-то мне идти не хотелось. Все мои чувства просто вопили о том, что соваться в джунгли не стоит.

Мэтт, судя по всему, разделял мои ощущения, но именно поэтому хотел раздобыть хотя бы хвороста. Он вообще не любитель идти на поводу у чувств.

Я сглотнул, когда за нашими спинами, словно занавес, упала сплошная пелена листвы, погружая нас в теплый и влажный полумрак.

Мы сделали буквально пару шагов, когда Мэтт остановил меня движением руки. Я вопросительно изогнул бровь, и лишь через пару секунд вспомнил, что будущий Сорвиголова не может меня увидеть. А еще спустя мгновение, губы Мердока прошептали всего одно слово:

— Змеи…

Взгляд уловил едва заметное шевеление в павшей, гниющей листве, мозг мгновенно достроил картинку, вычислил примерную траекторию движения. Но не учел прыжка. Змея, свернувшаяся в клубок, вдруг выстрелила своим телом, ее раскрытая пасть летела прямо мне в лицо. Должно быть, так бы и окончилась моя жизнь, если бы не реакция Сорвиголовы. Удар кулака, закованного в тонкую кожаную перчатку, сбил змею с траектории, отбросил на один из тонких стволов, об который она ударилась, и свирепо зашипев, стала сворачивать клубки своим длиннющим и гибким телом.

Я выругался, потащил свои клинки из ножен, закрепленных на внутренней стороне сапог. Мэтт достал что-то вроде нунчак. Где он их прятал, не хочу даже думать.

Мы едва успели.

Спустя мгновение, я заметил очередное шевеление в листве. Слишком близко. Я отступил на шаг, осознав, что очередная змея сейчас прыгнет. Отмахнулся ножом, за сотую долю мгновения просчитав траекторию. Острая сталь столкнулась с гибким, чешуйчатым телом, прошла сквозь него, почти не встретив сопротивления, и сбив змею на самом излете. Удар получился на загляденье, честно говоря. Вот только любоваться результатом времени нам не оставили. Сбоку послышалось угрожающее шипение, я подшагом отошел в сторону, прикрывая Мэтта со спины, вспорол воздух над нами одним из своих ножей, разрубая тварь, что пыталась прыгнуть на нас с ветвей деревьев. Бросив корпус в бок, уклонился от пролетевшего мимо чешуйчатого тела, упал в полуприсест, одновременно кончиком ножа пригвоздив голову еще одной змеи к земле. Твари стали подбираться со всех сторон, подняться не было никакой возможности. И если Мэтт кое-как успевал сбивать длинные тела на излете, то с подкрадывающимися по земле гадами, приходилось разбираться мне. Я крутился волчком, отпугивая змей быстрыми взмахами ножа, те шипели, отклонялись назад, чтобы тут же напасть снова.

В какой-то момент мне стало кристально ясно, что рано или поздно, нас достанут. Поэтому я решил использовать последний резерв — послав в ноги мощный импульс Ци, и резко оттолкнувшись ими от земли, я вылетел из чащи, успев, в последний миг, сомкнуть ладонь на запястье друга.

Мы прокатились метров пять, остановившись лишь на песчаном берегу. Быстро поднялись, все еще готовые к бою.

И почему я решил, что змеи оставят нас в покое?..

Однако они оставили. Одна из тварей попыталась сунуться за нами, но, едва задев раскаленный летним солнцем песок, яростно зашипела, и тут же уползла обратно. Мы перевели дух, отступили еще дальше.

Из подлеска мне еще долго слышалось злобное шипение.

— Фух, — произнес будущий Сорвиголова, когда мы подошли к самой кромке прибоя, и уселись на серые, почти черные валуны, что виднелись из-под песка. — Это было опасно.

— Да уж… В первый раз вижу таких змей, — произнес я, вспоминая длинные, гибкие тела и чешую блестевшую в солнечных лучах, едва пробивающих себе путь, через плотную пелену листьев.

— Эти змеи необычные, — согласился Мэтт. — Они, как будто, охотились на нас. Целой стаей. Окружали, использовали листву, чтобы подобраться незаметно, и деревья, чтобы нападать сверху. А еще они прыгали! В жизни такой жути не встречал.

— Как таковой, тактический разум, обычно, у змей не очень развит, — кивнул я. — Тем более у ядовитых (а эти, судя по всему, ядовиты), ибо, обычно, им никакой тактики не требуется — подполз, укусил, и жри.

— Но разве ядовитые змеи не должны быть маленькими? Что это вообще за вид?

— Не знаю, — я пожал плечами. — На аспидов похожи. Но вообще, в пресмыкающихся я не очень разбираюсь… Что же касается величины — мне тоже показалось, что эти твари, как-то слишком велики.

— А ты уверен, что они ядовиты?

— Нет, — я покачал головой. — Однако, судя по тому, что они пытались нас укусить, а не задушить, склоняюсь именно к этому варианту.

— Понятно, — кивнул Мэтт. — Итак, у нас есть умные ядовитые змеи, которые охотятся стаей, используют тактические приемы и умеют очень круто прыгать… Кстати, почему они за нами не сунулись?

Я наклонился, прикоснулся к песку. Он обжигал.

— Змеи — холоднокровные, они подстраивают свою температуру тела, под температуру окружающей среды, — слова срывались с губ, хотя я не особенно задумывался над их значением. — Песок слишком горячий. Та змея, что выползла, почувствовала это на себе, и предпочла не связываться.

— А остальные последовали ее примеру…

— …Что для змей, тоже не совсем типично, — а забавно заканчивать предложения друг за друга.

— Я тут подумал, что эти гады повели себя так, будто знали, что у нас все равно нет выбора, и мы вынуждены будем снова сунуться в чащу, — хмуро произнес будущий Сорвиголова.

— Мда уж…

Мэтт прав, нам так и так нужны будут дрова для костра, какая-нибудь палка для удочки или гарпуна (остроги), да и вообще… мы в тропических широтах, тут бури и ураганы чуть ли не каждый день. А встречать бурю на пляже — не самая лучшая идея.

— Как думаешь, — произнес я. — Может быть, этими тварями кто-то управляет? Ну, что-то же сделало их умнее? Может какой-то мощный телепат?

— Нет, — уверенно рубанул рукой воздух Мэтт. — Я не смогу этого объяснить, Гарри, но эти змеи двигались правильно. Естественно. Те, кем управляют, так двигаться не способны.

— Ясно, — тут уж лучше поверим другу на слово. — А что тогда с ними?

— Без понятия…

Мы уставились на накатывающие волны, размышляя каждый о своем.

— Что делать-то будем? — задал животрепещущий вопрос Мердок, после довольно длительной паузы.

— Ну… так или иначе, я бы предположил, что причина высокого развития местных гадов находится в центре острова, — озвучил я свои мысли. — Так что куда-то туда нам и надо. Полагаю, там мы найдем хоть что-то.

— И что, по твоему, это может быть?

— Ну, не знаю… — Я усмехнулся. — Следуя законам жанра, там должен быть большой храм змеиного бога, или очень крутая заброшенная лаборатория, из которой сбежали все опытные образцы…

— Или… — произнес будущий Сорвиголова задумчиво, — там может быть мощный источник Ци.

Мне захотелось стукнуть себя по лбу. Ну, конечно! Источник Ци влияет не только на людей, но и на всех живых существ вокруг. А я-то гадал, как такое количество гадов может выжить на такой маленькой территории? Если они такие умные, они бы сожрали всех животных и им бы стало банально нечего есть… Но Ци влияет и на грызунов. А это значит, что чем умнее и смертоноснее становились змеи, тем умнее, сильнее и хитрее были их потенциальные жертвы.

Мне даже стало интересно, не сожрут ли нас ночью местные крысы-мутанты.

Кстати про ночь.

— Песок под утро охладится, и этим змеюкам ничто не помешает до нас добраться, — внес наблюдение я. Не стоит забывать, что наши тела — сильный источник тепла, который наверняка привлечет змей. Так что спать у побережья мне никак не улыбалось.

— В одном ты прав, — после задумчивого кивка произнес будущий Сорвиголова. — Надо идти к источнику Ци.

— Согласен.

Не подумайте, мы не сошли с ума. Просто у самого источника, вряд ли живут животные. Слишком там… неуютно. В результате, как это ни странно, у самого источника, скорее всего, и есть самое безопасное место на острове. Только там и можно устраивать себе жилье на ближайшие шесть месяцев.

— Источник Ци не обязательно посередине острова, — поморщился я.

— Зато он почти наверняка у воды…

Кстати, да. Еще одна особенность источника Ци — они частенько соседствуют с водой.

— Родник! — осенило меня.

Сорвиголова кивнул.

Подняться по руслу ручья оказалось несколько проще, чем шастать в лесу. Прежде всего — из-за каменистой почвы вдоль русла, в которой было сложнее затеряться, чем в гнилой листве. Плюс, тут не было деревьев, с которых на нас можно было прыгать. В результате, мы шли, почти как по бульвару — довольно быстро, осторожно обходя змей, греющихся на камнях, нагретых дневным солнцем, которые, похоже, были слишком ленивы, чтобы отвлекаться от своего занятия, так что мы прошли несколько километров почти без приключений. Пару раз, правда, пришлось помахать оружием, но это так. Мелочи.

Наконец, спустя несколько часов (к тому времени уже изрядно стемнело), мы добрались до громадной скалы, из-под которой и бил ручей. Здесь даже воздух ощущался иначе — звенел, словно зимней морозной ночью, а вода казалась особенно вкусной.

— Ну, что же, мы на месте, — произнес будущий Сорвиголова. — И то, что змей тут не слышно, лишь подтверждает мою теорию.

— Оставаться рядом с источником надолго — опасно, — произнес я, вспоминая рассказы Учителя. — Предлагаю план: устраиваемся у источника только на ночлег, а по утрам уходим на побережье. Там ловим рыбу, и… чем-нибудь займемся. За ночь нас накачает энергией по самые уши, и до вечера нам надо будет от нее как-то избавляться.

— Согласен, — кивнул Мэтт. — Но на сегодня хватит приключений. Давай устраиваться на ночлег.

Надо сказать, что мой план был реализуем только до первой бури. Которая не заставила себя долго ждать. Пришлось укрываться от шквального ветра и вездесущих капель дождя, среди деревьев. К счастью, выяснилось, что бури боимся не мы одни, но и змеи. Потому попыток нас укусить во время буйства стихии, с их стороны предпринято не было. Хотя мы и были настороже все время.

Источник Ци от каждого заката до каждого рассвета, пополнял нашу энергию. Мы почти перестали ощущать потребность в еде и питье — нам ее заменяла Ци. Однако, не ощущать потребность, и не иметь потребности — это две разные вещи. Поэтому нам приходилось заставлять себя готовить. В качестве еды годились те же самые змеи и рыба, которую Мэтт со своим супер-пупер слухом наловчился ловить с изрядным мастерством. При этом кривой и перекрученный ствол, служащий ему в качестве остроги, никак на качестве рыбалки не сказывался.

К несчастью соли у нас не было, а вымачивание еды в соленой воде, помогало мало, так что приходилось есть только для того, чтобы набить желудок, и тут уж было не до кулинарных изысков. Да и не было возможности любую еду вымачивать…

Спать приходилось вполуха. Змеи, несмотря на то, что не хотели находиться рядом с источником, периодически забредали на «нашу» территорию, и тогда приходилось их убивать, или прогонять. Страшно представить, что бы произошло, если мы уснули вместе и до нас добрались бы остренькие зубки, покрытые смертоносным ядом.

Энергии было слишком много, даже несмотря на нашу постоянную войну с исконными обитателями острова. А это были не только змеи. Были тут и теплокровные животные, в которых с трудом угадывались то ли кроты, то ли крысы. Твари эти оказались довольно большими, и очень сильными. А еще их было много. Они давали отпор змеям, да и для нас могли стать серьезной проблемой. К счастью, вылезали эти существа на поверхность нечасто, так что сражений с ними удавалось чаще всего избегать. Были птицы, нападающие так стремительно, что даже Мэтт, с его невероятным восприятием, едва успевал среагировать. Были ящерицы, с чешуей столь твердой, что их не могли прокусить даже местные змеи.

А еще тут были насекомые. Огромные, и мелкие. И вот от них не было никакого спасения. К счастью близко к источнику никто из этих тварей не лез, а в других частях острова, мы всегда держались настороже.

Большая часть нашего времени уходила на тренировки. Нам надо было потратить энергию, набирающуюся за ночь, поэтому мы ожесточенно лупасили друг друга, одновременно придумывая собственные тренировки для ума. Я учил Мэтта языкам и программированию, он меня — оперативно-сыскной работе. И надо сказать, для его возраста, юный Мэрдок обладал просто поразительными знаниями в этой области.

Человек приспосабливается ко всему. Приспособились и мы. Втянулись в ритм.

Поэтому, когда однажды мы услышали мерный гул лопастей приближающегося вертолета, это стало для нас полной неожиданностью.

Конг понимал, что если его ученик, вместе со своим другом, сумели выжить, то теплого приема ждать не стоит. Да и вообще, вся эта авантюра казалась такой… авантюрной, что сейчас китаец всерьез раздумывал о том, чтобы отказаться от всего, и свалить. Тем более, что свои деньги он уже получил.

Вертолет грузно опустился на пляж, и мастер школы Даитен легко спрыгнул на раскаленный песок. Размял шею, сделал несколько быстрых махов руками и ногами. Вытащил свой любимый клинок, вспорол им воздух пару раз. Вогнал его в землю, оперся на рукоять, и стал ждать.

Прошла минута, затем вторая. Конг послал быстрый импульс Ци в глаза и уши. В то же мгновение заметил тень, что подбиралась с другой стороны вертолета, услышал скрип песка под мягкими, почти бесшумными шагами.

В эту секунду из-за деревьев показался его ученик. Ага, значит, со спины подбирается мистер Мердок? Ну, что ж, посмотрим, насколько они стали лучше за это время.

Таоло отлично осознавал, что драки не избежать. Однако даже для него стало неожиданностью то, что Гарри не стал говорить, не стал пытаться завязать диалог. Вместо этого юный Озборн сразу напал.

Короткое движение руки, которое мастер едва успел прочитать, и в его сторону уже летит один из ножей ученика. Уже известный прием, во второй раз, Конг на это не попадется… Хотя, стоп! Для ножа слишком эта штука длинная. Это что…

Змея?!

Удивление использованием столь экзотического снаряда было велико, но Конг все же успел увернуться. Длинное и мощное тело, покрытое золотистыми чешуйками, пролетело мимо, с глухим стуком ударилось об борт вертолета, и затихло, очевидно, ошеломленное таким поворотом событий. Таоло едва повернул корпус, одновременно выдергивая меч, хлестнул им по воздуху, ибо предвидел, что Гарри окажется там через секунду…

Он ошибся. Озборн нырнул в полуприсест, метнул нож, который летел намного быстрее, чем змея. И вот от него Конг уже увернуться не успевал. Мастер сумел лишь напитать тело Ци, почувствовал вспышку боли в плече, куда нож вошел через долю мгновения. Однако укрепленная мистической энергией кожа выдержала, и клинок Гарри не причинил мастеру особого вреда.

Но ученик был уже рядом. Ударил снизу: мощно, используя инерцию собственного рывка. Конг подставил свой клинок под нож мальчишки, и почти сразу осознал, насколько Гарри стал сильнее. Удар, который раньше можно было блокировать одной рукой, сейчас чуть не заставил Таоло покачнуться. А Гарольд уже бил снова, другой рукой успев подхватить, выпавший после столкновения с его плечом нож. Конг ответил мягким блоком, увел в сторону клинок парня, готовясь вспороть ему плечо самым концом великолепно отточенной стали.

В это мгновение его атаковали сзади. Причем атаковали стремительно, хаотично, и невероятно быстро. Мистер Мердок не мог выбрать лучшего времени, чтобы вступить в схватку. Конгу понадобилось использовать все свое мастерство и помощь энергии Ци, чтобы успевать блокировать удары парней.

Ярость. Сила. Скорость. Хитрость. Все это было в рисунке боя, который мальчики навязали Таоло. Однако им не хватало мастерства. Совсем чуть-чуть. Да и физически Конг был несколько сильнее обоих по отдельности. Поэтому, уже спустя с десяток секунд он выровнял бой. А еще спустя пару мгновений, начал менять рисунок на выгодный ему.

Однако, оказалось, что парни и это предусмотрели. Змея, брошенная Гарри в начале боя, и ошеломленная ударом об борт вертолета, только сейчас пришла в себя. А парни все это время загоняли мастера к вертолету, дабы он оказался как можно ближе к гадине. И та не заставила себя ждать. Острые челюсти сомкнулись на ноге Конга, вызвав резкую вспышку боли. Мужчина поморщился, отбил мощный выпад ножа, вспорол воздух широким взмахом меча отгоняя от себя противников. Те отскочили.

Таоло упал на одно колено, ударом острой стали отрубил змее голову. Остановился тяжело дыша. Оперся на рукоять клинка, что едва успел воткнуть в землю.

— Ты проиграл, Учитель! — в голосе младшего Озборна было злое торжество.

Конг не ответил. Стоял и тяжело дышал, пытаясь справиться со слабостью.

Ребята переглянулись. Кивнули друг другу. Стали обходить мастера с двух сторон. И потом, когда он закашлялся, напали.

Напали хорошо, одновременно. Почти идеально. Даже потоки Ци направили без ошибок, видимо научились ими пользоваться на более или менее сносном уровне.

И не будь Конг мастером школы Даитен, у них бы получилось. Но он был мастером.

Взмах перехваченного обратным хватом клинка, быстрая смена положения тела, и вот, уже нож Озборна замер у горла друга, а Вао-Дао самого Конга остановилось в миллиметре от шеи самого Гарри.

— Извините, ребята, я сам провел на этом острове больше трех лет, — усмехнулся мастер. — И у меня уже давно выработался иммунитет к яду местных змей.

Мальчишки не ответили.

Конг двумя быстрыми движениями разоружил их, длинным отскоком отступил на безопасное расстояние. Убрал меч.

— Ну, что я могу сказать? — китаец улыбнулся. — Очень даже неплохо. Вы справились даже лучше, чем я ожидал.

— Ты хочешь сказать, — отмерев после неожиданного заявления, неверяще спрашивал Озборн, — что все шесть месяцев в этом аду, были для нашего же блага?! Что ты засунул нас сюда, чтобы повысить наши навыки?!

— Ну, да, — удивился Конг, словно это было очевидно. — Поймите ребята, вы были слишком… цивилизованны. Мягкие, словно тесто: ткнешь посильнее, вы и рветесь, прогибаетесь. Здесь вы должны были стать жестче, закалиться, словно хорошие клинки. И вам это удалось. Вы стали великолепными бойцами, которым почти удалось победить мастера, на много лет старше и опытнее вас… Разве это не показывает, что я был прав? Что я сделал все правильно? У кого бы еще хватило смелости засунуть наследника Нормана Озборна в такую дыру? И как еще мне было подготовить тебя к тому будущему, который ты сам увидел? Как? Ответь?

Гарри глядел на него огромными глазами, пытаясь осознать слова своего Учителя.

— Только не говори мне, что он говорит правду, — прошипел младший Озборн, обращаясь к своему другу, но не спуская глаз с Конга.

— По крайней мере, он верит в то, что говорит, — тихо ответил Мердок, не зная, что специальные тренировки позволяют обманывать даже великолепные органы чувств, что присущи ордену Чистых. Частое общение со Стиком и ему подобными показали необходимость подобных тренировок. И вот, надо же, пригодилось в неожиданном месте.

— Я тебе не верю, — продолжал шипеть Озборн. У местных змей набрался что ли? — Лучше скажи, кто и сколько тебе заплатил, чтобы шантажировать моего отца!

— А, догадался таки, — поморщился Конг. — На самом деле, я решил совместить приятное с полезным. С одной стороны, тебе (да и твоему другу) подобная тренировка была необходима. С другой, ты прав, мне заплатили за то, чтобы тебя не нашли в ближайшие шесть месяцев. Так почему бы не подзаработать на твоей тренировке?

Гарри молчал. Мердок тоже.

— Ладно, — произнес, наконец, Конг, открывая дверь вертолета. — Пора нам лететь отсюда.

— Куда?

— В Латверию, конечно, — пожал плечами мастер. — Мне же твой отец заплатил, за то, чтобы я привез тебя туда. Так что, я собираюсь отработать свои деньги. А то, что рейс придет с опозданием на шесть месяцев… ну, с кем не бывает?

Ученик выругался.

Через пару минут вертолет поднялся в воздух, унося с собой троих пассажиров.

— Слушай, Гарри, — вдруг произнес Мэтт, когда змеиный остров скрылся за горизонтом. — Твое предложение, учиться у Конга Таоло вместе с тобой, еще в силе?

— Ну? — недоуменно спросил я, бросив неприязненный взгляд на Учителя, что усмехнулся, услышав вопрос моего друга.

— Я снова отказываюсь.

Ну, да. Этот человек когда-нибудь станет Сорвиголовой. Если я не откручу ему голову раньше.

Глава 5

Если когда-нибудь у меня появится время, чтобы начать писать мемуары, то главу о шести годах в Университете Латверии, я точно назову «шесть лет в аду». И дело даже не в сложности выдаваемого материала (а он был сложным) и в требовательности учителей, а в отношении, которое сложилось к моей скромной персоне. Не знаю, может быть, всему виной мой биологический возраст (я был единственным девятилетним студентом данного учебного заведения) или факт того, что ваш покорный слуга является сыном Нормана Озборна. Однако не проходило и дня, чтобы я не проклинал решение отца засунуть меня в эту дыру, и получать высшее образование именно здесь. Иногда я даже скучал по змеиному острову, честное слово.

Нет, сначала все было даже хорошо. Как вспомню слезы в уголках глаз Айрис, когда она сгребла меня в охапку после шестимесячной разлуки, так губы сами собой раздвигаются в счастливой улыбке. Даже отец расщедрился на скупое мужское похлопывание по плечу. С его стороны, это было сравнимо с нежным сюсюканьем в течение всего дня.

Норман, кстати, из-за моего похищения, потерял должность главы ОзКорп и место председателя Совета Директоров. Правда, он сумел посадить в кресло руководителя компании своего хорошего друга (единственного, кто голосовал против его смещения) — Дональда Менкена. Место председателя Совета, так же, автоматически перешло к Менкену.

Конечно же, уволить Нормана Озборна из его компании никто не посмел. Вместо этого, они учредили для него специальную должность: «Главный Архитектор проектов компании ОзКорп». Это учитывая, что никаких «не главных» «архитекторов» не было и в помине. Вообще никаких не было. Норман Озборн — единственный и неповторимый.

Айрис вернулась к должности моей няньки-телохранителя. Она вообще не хотела меня никуда отпускать в первое время — перенервничала девушка. Однако спустя год, когда ее несколько отпустило, мисс Смит перевелась в отдел к Норману «помощником Главного Архитектора». Я был не против.

И зря.

Ибо первый год обучения в этом проклятом Университете еще был весьма неплохим. На меня все смотрели, как на диковинную зверушку, но «наезжать», в присутствии девушки с пушкой, постоянно трущейся рядом, никто не смел. Тем более что специальность-то я выбрал весьма мирную — врач-нейрохирург. Отец, услышав о моем выборе, несколько удивился, а у меня был весомый шкурный интерес — если моя болезнь, и вправду, скоро проявится, то, вероятно, мне нужно быть очень квалифицированным врачом, дабы избавиться от нее. Получится, или нет — тот еще вопрос, однако сидеть сложа руки, мне не хотелось. Плюс, как бы я не относился к Норману, дать ему умереть от прогрессирующей болезни также казалось неправильным.

Однако, уже на второй год, вся ненависть со стороны студентов и преподавателей Университета, которую раньше мне удавалось не замечать, благодаря телохранителю с пушкой, вдруг стала выливаться на меня. Поначалу мне казалось, что причина столь резкого отношения банальна — зависть. Вероятно, люди вокруг считали, что мне все достается слишком легко. Что к десяти годам, я добился слишком многого.

Так или иначе, надо мной начались издевательства. Шутки, иногда очень жесткие, вроде свалившегося ведра воды на голову (с двухметровой высоты… ведро, весом в пару килограмм…), подножки, перед самой лестницей и прочие прелести жизни. Уворачиваться удавалось не всегда, особенно поначалу. Потом, я научился быть настороже, так что вскоре шутки прекратились.

Но начались избиения.

Конечно, я мог дать сдачи. И, наверняка, сумел бы отбиться от кучи невесть что возомнивших о себе подростков. Вот только, практически все студенты Университета являлись отпрысками богатых семей Латверии и других государств. Тронуть кого-то из них, означало навлечь на себя гнев местного королька — лорда Хайсена, ибо большинство из них приходилось правителю родственниками. Хайсен, хоть и был не в силах сдержать преступность на улицах, прикончить одного наглого паренька сумел бы. И никакие связи Нормана Озборна от этого шага местного правителя бы не удержали — мстить Латверийцы умели и любили.

По большому счету, если бы не финансирование миллионера и филантропа Виктора фон Дума, Латверийский Университет, как и абсолютное большинство общественных учреждений этого маленького государства, просто перестал бы существовать. Местные об этом знали, и на Дума чуть ли не молились. Здешнему королю, такая ситуация, конечно, была не по нутру, но что-то сделать с этим он не мог. И пока фон Дум управлял своей огромной корпорацией в Америке, Хайсен пытался править страной. Получалось у него, прямо скажем, не очень.

А теперь, угадайте: кто является основным конкурентом «Дум Инкорпорейтед» в Нью Йорке? Подсказка: начинается на «О» и заканчивается «зКорп Индастрис».

Обо всем этом мне рассказал будущий Сорвиголова, который, к моему удивлению, сумел наладить общий язык со всеми своими одноклассниками. Возможно, это было потому, что он не носил фамилию Озборн.

Так вот. Первый год, когда рядом еще была Айрис, все было неплохо. Второй — стал настоящей пыткой, по указанным выше причинам.

На третий — я втянулся. Привык. Научился избегать самых отъявленных своих ненавистников, прятаться в самых неожиданных местах. Конечно, стоило мне попросить, и, я уверен, Айрис тут же снова стала бы моим телохранителем. Или я мог не отбирать помощницу у Нормана, и затребовать себе кого-то другого. Повнушительней. Однако, я не стал этого делать. Во-первых, это бы еще сильнее раздражало местных, и их отношение ко мне ухудшилось еще на порядок. Во-вторых, мне было просто стыдно. Представьте, каково это для человека, прожившего на двоих почти сорок лет, обратиться к отцу с просьбой, вроде: «Папа, меня обижают в школе, сделай что-нибудь».

Тем более, что на четвертый год стало несколько веселей. Я все-таки научился давать сдачи, но так, чтобы этого никто не заметил. Там тычок, почти безболезненный, но вызывающий нестерпимую боль спустя несколько дней, а, может, даже недель. Тут скользящий блок, из-за которого один из нападавших врежет другому по лицу. Там ловушка, из-за которой кто-то из моих мучителей выглядит дураком. Тут проверка, которую инициирует кто-то из местных, выявляет у одного из хулиганов запрещенные в школе порно-журналы. Там какую-то группу моих мучителей накроет наркотический приход, из-за которого они бросятся на учителей, пытаясь отстоять свою Родину, у напавших на нее инопланетных грибов.

Короче, я превратился в мелкого пакостника.

Отдельной проблемой, проявившейся к четвёртому году обучения в Хайсенштадте (столица Латверии), стал наступивший пубертатный возраст. Ох… проснувшиеся гормоны — жуть. Честно говоря, я знал, что наступление полового созревания — это тяжело. Но, блин, не до такой же степени! Представьте себе, что ваш взгляд затуманивается, и вы можете видеть только определенные вещи. Вроде женских прелестей, пусть даже и скрытых под одеждой. Когда вас начинает раздражать любая мелочь, и вы выходите из себя по пустякам. Когда даже самое невинное общение с любой особью противоположного пола вызывает нестерпимое сексуальное желание…

В таких условиях, сохранить ясность мышления, и не наделать глупостей (особенно, если меня начинала избивать толпа университетских хулиганов), было невероятно сложно.

Вот я и спасался мелкими пакостями, которые хоть как-то позволяли успокоить бушующие гормоны.

Будущий Сорвиголова лишь осуждающе качал головой, когда я ему рассказывал очередной план. Что, однако, не мешало ему всеми силами помогать мне эти планы воплощать.

Кстати, мне очень стыдно, но я понятия не имел, насколько, должно быть, было сложно Мэтту терпеть меня, когда пубертат наступил у него. Лично мне в период полового созревания хотелось прибить Мердока за его невинные шуточки, и даже ледяное спокойствие. На мой взгляд, все это лишь доказывает невероятную силу воли будущего Сорвиголовы.

Основным же принципом всех наших проделок стало: «Никаких следов!», ибо малейшая зацепка, которая могла указать на нас, позволила бы местному деканату мгновенно принять меры, и, скажем, вышвырнуть меня на улицу. Где со мной вполне мог произойти какой-нибудь несчастный случай.

Честно говоря, меня до сих пор бесит, что отец отправил сына в другую страну, так и не разобравшись в нюансах. Хотя его оправдывает жуткий цейтнот, в котором он вынужден был принимать это решение.

Не то, чтобы меня не подозревали во всех этих мелких пакостях. Нет, многие открыто обвиняли сына Нормана Озборна во всех смертных грехах, однако обвинения, не подкрепленные доказательствами, к делу не пришьешь. Да и взрослые, в отличие от детишек, опасались связываться с сыном главы ОзКорп, не понимая всех тонкостей игры, которую ведет Виктор фон Дум, разрешивший отпрыску своего заклятого конкурента учиться в Латверийском Университете.

Короче, как я и говорил, все стало несколько веселей.

К пятому году, студенты Университета уже опасались со мной связываться. Зато преподаватели не гнушались валить на семинарах, практиках и экзаменах со страшной силой. Вот там действительно приходилось выкладываться изо всех сил. К счастью, потрясающая память Гарри, натренированная мною на многочисленных занятиях с энергией Ци, да и сама эта энергия, которую приходилось частенько использовать, дабы стимулировать мозг, знатно помогали не скатиться в аутсайдеры по успеваемости. Зато материал мною усваивался, если не на сто, то уж на 80–90 процентов — точно!

Шестой, (он же последний), год обучения в Латверийском Университете стал, должно быть, сложнейшим из всех. Ибо к концу пятого, свою учебу в местном колледже закончил Мэтт Мердок. Удерживать его подле себя, только потому, что мне будет одиноко, я счел излишним, и будущий Сорвиголова, не без удовольствия, покинул Латверию, и начал готовиться к поступлению в Гарвардскую юридическую школу. Впоследствии, он туда поступит, и мы с ним не сможем видеться (почти не сможем, редкие встречи пару раз в год — не в счет) долгих шесть лет.

Отсутствие лучшего друга и партнера по проказам, сделало меня намного более уязвимым. Я не мог критически оценивать уровень безопасности пакости, из-за чего частенько оказывался на волоске от раскрытия. К тому же, выяснилось, что Мэтт играл роль некоего тормоза, который рубил на корню все мои идеи, которые могли хоть теоретически нанести серьезный вред местным хулиганам. Теперь же этого тормоза не было, и, в конце концов, случилось то, что рано или поздно должно было случиться: после очередной моей выходки пострадал какой-то выпускник, и меня вызвали к ректору. Несколько успокаивало, что следов я, кажется, не оставил, но… знаете, как это бывает? Идти на ковер к начальству всегда неприятно. Особенно, когда знаешь, что виноват. Но не знаешь, знает ли об этом начальство, или только подозревает.

Кабинет ректора встретил меня ярким солнечным светом, бьющим из огромного, во всю южную стену, окна. Прозрачные занавески почти не задерживали теплые лучи, и отполированная поверхность громадного стола из дорогущего красного дерева мягко поблескивала в местах, не скрытых кипами бумаг, и различных сувениров, которыми ректор, судя по всему, очень дорожил. Были тут и старинные часы, покрытые мягкой позолотой, массивный портсигар, искусно выполненный хронометр, на бархатной подставке. Специальный, дорогой набор ручек, сделанных из серебра, и еще несколько старинных письменных принадлежностей. Все это смотрелось очень органично даже в комплекте с суперсовременным тонким дисплеем и гибкой клавиатурой, небрежно лежащей на краешке стола.

На стенах висели портреты видных ученых, в углу — шкаф, все из того же красного дерева. На полу лежали разноцветные ковры, уже слегка сбитые ногами множества посетителей. Сверху, прямо над столом ректора, спускалась большая хрустальная люстра.

Все убранство кабинета кричало о невыразимой роскоши, которую вряд ли могла себе позволить Латверия.

Сам ректор — уже немолодой (под шестьдесят) лысеющий мужчина, с небольшой седой бородкой под нижней губой, спокойно сидел в мягком кожаном кресле и задумчиво барабанил кончиками пальцев по краешку стола. Я уже не раз бывал в этом кабинете, поэтому узнал взгляд, направленный на меня сквозь призму небольших, изящных круглых очков в черепаховой оправе. Глава Латверийского Университета был чем-то очень недоволен.

Мое короткое приветствие осталось без ответа. Ректор продолжал смотреть на меня — неприязненно, но не агрессивно. Как всегда.

И только сейчас я заметил еще одного человека, находящегося в кабинете. Высокий брюнет, лет, должно быть, сорока. Сложен, словно античный бог, одет, как светский джентльмен — смокинг, брюки, ботинки — даже по виду, на один его наряд можно было бы купить половину Латверии. От него пахло мягким одеколоном, едва заметно — дорогим алкоголем и легкой заинтересованностью.

Я чуть вопросительно приподнял бровь. Ректор молчал.

— Добрый вечер, мистер Озборн, — заговорил брюнет. — Полагаю, вы не знаете, кто перед вами? И понятия не имеете о причинах вызова в сей кабинет.

Несколько секунд я разглядывал мужчину: просто чтобы немного поиграть у него на нервах, и оценить реакцию. Тот смотрел спокойно, с легкой насмешкой в уголках глаз и с безукоризненным вежливым добродушием, написанным на лице.

— О вашей личности, могу только догадываться, — я позволил себе быструю улыбку.

— Не поделитесь догадками?

— Не думаю, что делиться догадками в моем положении — мудрый ход. Предпочту узнать все наверняка.

— Что ж… позвольте представиться, — по прежнему игнорируя ректора, мужчина в несколько шагов преодолел расстояние между нами, и протянул мне руку в приветствии. — Виктор фон Дум. Очень приятно.

— Взаимно, — я пожал протянутую ладонь. Она оказалась неожиданно жесткой, хотя само рукопожатие было очень мягким.

— Я поражен вашими успехами, мистер Озборн, — фон Дум продолжал улыбаться, и меня это несколько раздражало. — Ваши преподаватели говорят, что вы, возможно, один из лучших студентов Латверийского Университета. Должен вам сказать, я горжусь всеми выпускниками этого учебного заведения, но Вы… Вы, вероятно, будете особенным.

— Благодарю Вас, — у меня тоскливо засосало под ложечкой — в прошлый раз, когда мне залили столько меда в уши, пришлось провести шесть месяцев на острове, заполненном змеями.

Он продолжал улыбаться. Я натянуто улыбался в ответ. Так и стояли друг напротив друга. Виктор словно ожидал, что я ему что-то скажу, однако я молчал, как партизан.

— Господин Харпер, — обратился к ректору фон Дум, когда пауза стала совсем уж неприличной. — Прошу прощения, но не могли бы Вы дать мне поговорить с мистером Озборном наедине?

— Конечно-конечно! — тут же засуетился старичок, вскакивая с кресла, и направился вон из собственного кабинета.

Стоило ректору закрыть дверь с той стороны, как улыбка Виктора слегка подувяла:

— Давайте, начистоту, мистер Озборн, — заговорил он. — У нас с вашим отцом была определенная договоренность. Он обещал поставить мне щит от космического радиационного облучения. В обмен на ваше обучение в Латверийском Университете и сохранения тайны вашей личности, мне была предложена серьезная скидка под этот проект.

Дум помолчал, давая мне осмыслить его слова и отслеживая мою реакцию. Затем заговорил вновь:

— Как вы знаете, по независящим от меня причинам, ваша личность все-таки была раскрыта, еще до того, как вы прибыли в Латверию. Повторяю: моей вины в этом не было, однако, как благородный человек, от скидки я отказался.

И снова пауза, позволяющая мне уложить в голове все, что он сказал, а Виктору отследить мою реакцию:

— Однако сейчас, корпорацией ОзКорп управляет не ваш отец, а мистер Менкен, — при звуках этого имени фон Дум слегка поморщился. — А вот он-то сделку с вашим отцом признавать не хочет. И требует новых условий. Это при том, что щита я еще даже не видел.

— Понимаю, — после паузы, произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, как выпутаться из щекотливой ситуации. — Что вы хотите от меня?

— Не знаю, — глаза Виктора весело сверкнули. — Однако я нахожусь в весьма щекотливом положении. Мне нужен этот щит, ибо на конструкцию нового у меня нет времени. Эксперимент можно провести только в определенный период, и следующий благоприятный момент придется ждать слишком долго. А я слишком много вложил в этот проект, чтобы позволить себе отказаться от него.

Черт. Черт-черт!

Очевидно, что я изменил канон. Вероятно, если бы Гарри продолжал быть собой, он бы не познакомился с неким Конгом, не попал бы под прицел неизвестных, и его судьбой не стали бы шантажировать Нормана Озборна. Соответственно необходимости переправлять его в Латверию не было бы никакой. Однако здесь, благодаря моим необдуманным действиям, все пошло именно по этому сценарию. И для того, чтобы переправить меня сюда, отец заключил с Думом сделку: моя безопасность в обмен на какую-то технологию. Обычное дело, в общем-то. Где-то слышал, что дела у Виктора идут не очень хорошо, так что, думается, что он ухватился за возможность сэкономить несколько миллионов руками и ногами. И если в каноне он разрабатывал этот щит сам, то здесь ОзКорп его подвели со сроками.

Плохо. Боже мой, как плохо.

С другой стороны, это возможность, конечно. Помнится, в каноне именно щит всех подвел, превратив экспедицию в космос в Фантастическую Четверку. Ну, и Доктора Дума, заодно. То есть, если сделать щит, как надо, то, может быть, Четверки-то и не будет. Не будет сломанной жизни Существа, не будет суперзлодея Доктора Дума?

— Ага, — заявил здравый смысл голосом Нормана Озборна. — И Галактус, когда прилетит, с легкостью захватит Землю.

— Кстати, да, — вспомнил я сюжет второго фильма о Фантастической Четверке, просмотренного, казалось, лет сто назад. Я и забыл, что эти ребята тоже проживают в этой вселенной. Интересно, Бэтмена тут нет? Или он, все-таки, из другого мира?

В любом случае, прилетит ли на самом деле Галактус, или нет — я не знаю, но, думается, у меня нет права рисковать, если на кону судьба Земли.

С другой стороны, если подсунуть Виктору сломанный щит, желая направить события по канонному руслу, то… То кого новоявленный Доктор Дум объявит крайним в том, что произошло? Того, кто поставил ему дефектный щит, конечно! То есть — ОзКорп. А если конкретней — меня или Нормана.

Черт. Черт-черт-черт-черт!

— Вообще-то ты не о том думаешь, — снова подал голос старший Озборн из моей головы. — Давай решать проблемы по мере их поступления. Сейчас наша основная проблема заключается в том, что мы с тобой, снова стали тем, чем будут шантажировать нашего папашу.

Твою мать…

Внутренний голос прав. Вся эта беседа нужна для того, чтобы до меня дошло: если Норман Озборн не найдет способ переправить щит, столь необходимый Виктору фон Думу, я до окончания учебы не доживу. Виктор просто скажет пару слов ректору, и на меня спустят всех собак. Убрать меня — не проблема, и единственное, что меня до сих пор защищало, «подвешенное» отношение Дума. Если бы он сразу высказал ко мне неприязнь, я бы не прожил и пары дней. Если бы высказал свое одобрение — жизнь здесь стала бы для меня раем.

Все, пора начинать ругаться матом.

— Я понял, — ответ получился слишком сухим, и улыбнуться, дабы слегка смягчить тон, так и не вышло. — Придется моему отцу переговорить с мистером Менкеном.

— О, это тот ответ, которого я ждал!

— Скажи-ка мне, Гарри, почему от тебя так много проблем? — голос Нормана в трубке отдавал усталостью.

— Не ври, пап, я не доставляю тебе абсолютно никаких проблем вот уже шесть лет!

— Хм, — судя по голосу отец пытается придумать какую-то шутку. И у него не получается. Плохой знак.

— Ладно, — узнать собственный внезапно охрипший, голос удалось с некоторым трудом. — Расклады я тебе объяснил. Похоже Виктор фон Дум готов на все ради этого щита.

— Да уж… Честно говоря, я об этом проекте давно позабыл. Отдал разработку одному из отделов, и даже не проверял, как они там. Надеюсь, мои бывшие подчиненные не били баклуши все это время.

— Баклуши? — хохотнул я. — В ОзКорп? Когда ты был директором? Очень смешно.

— Да уж… — в трубке послышался веселый «хмык». — Впрочем, Дональд тоже справляется неплохо. Кажется. Доступа к финансовой документации, как ты понимаешь, у меня теперь нет, поэтому точно сказать не могу. Но банки не осаждают нас, да и вывеску «ОзКорп» пока еще не сняли.

— Приятно.

— Ага… — помолчали. — Ладно, Гарри, я поговорю с Дональдом. Уверен, мы найдем с ним общий язык.

— Я так понял, это будет тебе чего-то стоить? — после паузы произнес я.

— Скорее всего, — задумчиво ответил Норман.

— Много?

— Пока не знаю, — судя по голосу, отец прикидывал, чем он может заинтересовать Менкена. — Впрочем, это мои сложности… У тебя-то там все в порядке?

— Да, — я улыбнулся. — Скоро итоговые экзамены. И, если я хоть что-то понимаю в местных раскладах, мне будут ставить «отлично» практически не глядя.

— Из-за благосклонности Дума?

— Ага, — я кивнул, хоть отец и не мог меня увидеть. — Ну, и потому, что я такой умный.

— И когда ты уже вернешься?

— Соскучился?

Пауза. Слишком резкий вопрос?

— Да, — ответ показался мне искренним. — Соскучился. Приезжай.

Разговор со старым другом Дональдом Менкеном прошел для Нормана Озборна гораздо сложнее, чем он ожидал. Нет, Норман не считал, что стоит смешивать дружбу и работу, или работу и личную жизнь. Однако сейчас на кону стояла судьба Гарри. И ценой был какой-то вшивый щит, который, в общем, кроме Дума, никому-то и не нужен!

Однако Менкен уперся. Заявил, что Виктор хочет слишком многого, расходы на этот проект были колоссальными, а доходов не предвидится. Идиотский вывод: если не продать эту разработку Думу, то не удастся даже расходы окупить! Неужели Менкен этого не понимал? Или упрямился просто потому что хотел стрясти с Нормана еще больше?

Надо сказать, стрясти удалось. Старшему Озборну пришлось уступить довольно много: это и часть своих акций ОзКорп, это и свой голос в Совете Директоров, это и дополнительный контроль над проектами, которые курирует лично Норман, со стороны людей Менкена. Не очень приятно. Однако, благополучие Гарри было важней.

Гораздо важней.

Вдруг Норман закашлялся, приложил ладонь ко рту, пытаясь сдержать спазмы, разрывающие легкие. Через пару секунд приступ прошел, но рука старшего Озборна уже была в крови.

— Надо ускорить работу над проектом «Гоблин», — тихо произнес Норман. — Болезнь слишком быстро прогрессирует.

Похоже, это был единственный оставшийся ему шанс вернуть себе утраченные позиции в компании, и, заодно, спасти свою жизнь.

Глава 6

— Как думаешь, отец примет меня в ОзКорп? На работу?

Я лежал на коленях у Айрис, и тихо балдел от того, что она спокойно поглаживала меня по волосам.

Мы находились в особняке Озборнов, в который я вернулся несколько часов тому назад. Здесь ничего не изменилось за шесть с половиной лет. Все было таким же, как я запомнил, вещи лежали на тех же местах, что я помнил.

Вообще, за прошедшие девять лет девушка стала для меня настоящим членом семьи. Сама она тоже, очевидно, давно не воспринимала меня, как чужого. Конечно, определенных границ телохранительница не переступала, но позволялось мне гораздо больше, чем любому другому. Чем я беззастенчиво пользовался.

Впрочем, есть подозрение, что и с отцом у них отношения стали гораздо тесней, чем положено по уставу (или чем там руководствуются телохранители-няньки?).

Айрис устало потерла переносицу, вперила в меня задумчивый взгляд. А я подумал, что ее пушистый свитер и чуть протертые джинсы сегодня, почему-то, смотрятся особенно по-домашнему.

Молчала она, должно быть, с полминуты:

— Как-то поздновато ты об этом заговорил.

— М? — я недоуменно приподнял бровь. — Вообще-то я все еще несовершеннолетний, и могу где-то работать только при условии, что…

— Я не об этом, Гарри, — девушка улыбнулась кончиками губ, хотя в глубине ее глаз замечалась горечь. — Нор… Мистер Озборн не сможет взять тебя на работу в ОзКорп. Потому что он не владеет ОзКорп. Вот уже лет шесть, как не владеет.

Я поджал губы, но воздержался от шутки, что вертелась на языке. В конце концов, Айрис до сих пор переживает из-за того случая с Конгом (ох, найду Учителя, все мозги из него повыбиваю!), и может воспринять мою попытку пошутить не очень хорошо. С другой стороны, косвенно, во всех бедах, что свалились на голову моего отца, виноват я. Это из-за меня он потерял компанию, разве нет? И об этом тоже забывать не стоит. Особенно, если решил пошутить.

— Ладно, — я вздохнул глубоко, повернулся набок, приобнял девушку за колени. Она ойкнула, легонько стукнула меня по башке, но я уже прикрыл глаза, изображая мгновенно уснувшего.

— Гарри! — в ее голосе появились смешинки, Айрис едва сдерживала улыбку, при этом тщетно пытаясь придать голосу хоть немного строгости.

— Что? — я приоткрыл один глаз, но не сдвинулся с места. — Всего через три года, я стану совершеннолетним, и тогда уж точно на тебе женюсь!

— Во-первых, это шутка была смешной только в первый раз, — выражение лица девушки стало хмурым. — А во-вторых, через три года, мне будет сорок!

— И что? — не понял я. — Ты все равно самая красивая… ну, и все дела. Не умею делать комплименты.

— Ага, — ее лицо приобрело грустное выражение.

Происходило что-то странное. Я мысленно тяжело вздохнул, но решил не двигаться. Во-первых, приятно вот так полежать на чьих-то коленях, во-вторых… ну, во-вторых, тоже приятно. А что вы хотели, и Владимир Симанович, и Гарри Озборн раньше такого удовольствия были лишены. Так что я отрывался за целых две жизни!

Айрис снова вздохнула. Картинно так, знаете, на публику. Так делают девушки, когда хотят привлечь внимание, но сами начинать разговор не хотят.

— Отлично, — выдохнул я. — О чем ты хотела поговорить?

— С чего ты взял…

— Айрис!

— Что?!

— Не играй у меня на нервах, я тебя пять лет не видел, и не хочу выдергивать из тебя разговор клещами.

— Ладно-ладно… — снова этот вздох. Мол, я так не хотела говорить, но ты меня вынудил, так вынудил…

— Давай уже, — поторопил телохранительницу я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

Чертовы гормоны.

— Норман… — на этот раз вздох был каким-то судорожным, как будто, она набиралась смелости, чтобы нырнуть в ледяную воду. — Твой отец сделал мне предложение.

Я распахнул глаза, повернулся на спину. Посмотрел девушке глаза. Она была несколько смущена, но, похоже, не врала.

— А как же… как же… — я состроил самую жалобную мину, на которую был способен. Главное, при этом не заржать. — А КАК ЖЕ Я?!

— Э… — Айрис моргнула, но не нашла, что ответить.

— Как же моя безответная любовь к тебе?! — черт, ради драматического эффекта пришлось встать. Искусство заставляет меня приносить такие жертвы! — Как же мои планы на счастливую жизнь рядом с тобой?!

Девушка приложила ладонь ко лбу, помассировала большим, указательным и средним пальцем надбровные дуги. Устало выдохнула.

— Все мои мечты разрушены, — всхлип не получился. Точнее получился какой-то хрюк. — И кем?! Моим собственным отцом!

— То есть тебя наша будущая женитьба совсем не волнует, — сделала вывод Айрис, наливая себе воды из графина, и делая большой глоток. Перенервничала что ли?

Не то, чтобы меня совсем не волновало происходящее… Просто я давно к этому был готов. Искру между этими двумя небезразличными мне людьми, не заметил бы разве что слепой.

— Вообще-то… есть одна вещь, которая меня волнует, — я дождался, пока она поднесет стакан ко рту. — Мне надо будет называть тебя «мамой»?

— Пфффффф! — именно с таким звуком прозрачная жидкость брызнула изо рта Айрис. Она закашлялась, бросила на меня свирепый взгляд: — Ты это сделал специально!

— Что именно? — первым, что было необходимо усвоить в Университете — то, что очень важно научиться невинно хлопать глазами. И, поверьте, я овладел этим навыком в совершенстве.

— Я тебя когда-нибудь прибью, мелкий, — пообещала девушка, ожесточенно оттирая пятно с джинс.

Улыбка все таки выползла мне на лицо:

— Из вышесказанного, следует сделать вывод, что ты ответишь на его предложение согласием?

— Да, — Айрис кивнула, краем глаза отслеживая мою реакцию.

— То есть, ваши отношения продолжаются довольно долго, — я не спрашивал, а утверждал.

Глаза девушки подозрительно сузились, в предчувствии очередной нелепой шутки:

— Ну?

— То есть мне уже никогда не стать твоим первым мужчиной! — я картинно заломил руки, изобразив очередной всхлип.

Главное не заржать, главное не заржать!..

Не получилось. Булькающий звук зародился в глубине моих легких, достиг горла, вызвав почти болезненный спазм.

— Когда у меня был первый мужчина, ты еще не родился! — свирепо прорычала Айрис, глядя на мое перекосившееся лицо.

Я отвернулся, не в силах сдержать смех. И сказал то, что должен был сказать:

— Угу, я понял, — и добавил едва слышно, но недостаточно, чтобы пока-еще-мисс-Смит не услышала: — Изменница.

— ЧТО?!

Оу… она разозлилась. По-настоящему разозлилась!

— Я думал, она тебя защищает, а не бьет, — Норман потер переносицу, стараясь успокоить нервы. В его голосе ощущалось неодобрение, но в уголке глаз плясали веселые искорки.

— Я ж извинился, — буркнул я, поглаживая шишку на макушке. — Много-много-много раз извинился.

— Да, а я тебя еще не простила, — со своей стороны совсем по-кошачьи фыркнула Айрис.

— И почему я должен этим заниматься? — обреченно спросил отец, продолжая массировать переносицу. По тону было понятно, что он обращается не к нам, а к каким-то высшим силам.

Поэтому мы и не ответили. Норман вздохнул тяжело, взглянул на меня, и во взгляде его мне почудилась самая настоящая нежность:

— Я рад, что ты вернулся, Гарри.

— Я тоже, пап.

— Кстати, — он нахмурился. — Почему ты ни слова не говоришь о своей учебе?

— А что говорить? — я слегка напрягся.

— Хоть что-нибудь, — вздернул брови Норман.

— И правда, Гарри, — подала голос Айрис. — Ты шесть лет провел в закрытом учебном заведении, в котором собраны лучшие ученые в мире. Причем это заведение только для латверийцев… И от тебя ни слова! Нам же интересно, каково там было! Завел себе друзей?

— Мгм… да как-то…

— Давай расскажем им про Леонарда Гаррисона, в ловушки которого ты попадался раз двадцать на втором курсе, — предложил сарказм, голос которого был подозрительно похож на голос Мэтта Мердока. — Им понравится!.. Или, может, не стоит им рассказывать о случаях, когда нас чуть не убили?

— …Как-то… — я пожал плечами. — Ни с кем особых отношений не сложилось. Ну, знаете, эти латверийцы… Такие замкнутые ребята… Да и я тоже большую часть времени предпочитал проводить за учебниками. Материал был сложный, так что приходилось налегать на учебу. На развлечения времени почти не оставалось.

— Хмм… — мои собеседники переглянулись. — И что, совсем нечего рассказывать?

— Можешь рассказать про то, как украл из лаборатории образец наркотика, и распылил его в классе, — продолжил сыпать идеями Мэтт из моей головы. — Хотя… Нет, это тоже может им не понравиться…

— Почему бы тебе не заткнуться? — рыкнул мой внутренний Норман. И, что интересно, мой внутренний Сорвиголова заткнулся.

— Да нет, — покачал я головой. — Ничего особенного не происходило. Моя учеба была довольно-таки скучна.

— Понятно, — в голосе Айрис явственно угадывалась жалость. Небось решила, что я угробил свою студенческую жизнь. Пфф… В судьбе Владимира Симановича этой самой «студенческой жизни» было как-то слишком много. На двоих хватит с лихвой. — А я-то думала, что ты отказался от охраны, потому что хотел «наладить общение» со своими сокурсниками. Как в школе.

— На этот раз не получилось, — я улыбнулся слегка виновато. — Слишком большая разница в возрасте, наверное. Разные интересы.

— По крайней мере, — Норман позволил себе усталую улыбку, — мы доставили тот щит Виктору фон Думу. Кажется, он больше не имеет к нам претензий.

— Кстати об этом, — я резко перевернул стул, и оседлал его, глядя на отца в упор. — Пап, я хочу поговорить с тобой о политике.

В кабинете, который занимал бывший глава ОзКорп Индастрис было светло. Столы были завалены огромным количеством каких-то бумаг и расчетов, несколько мощных ЭВМ постоянно производили какие-то вычисления. На мониторах мелькали цифры, на которые отец, как мне казалось, не обращал никакого внимания.

Норман сжал переносицу пальцами, вдохнул и выдохнул:

— И что же ты имеешь в виду?

— Насколько ты доверяешь Дональду Менкену?

— Мгм… — отец, очевидно, слегка удивился вопросу. — Ну, он мой друг… Я ему доверяю, почти, как себе.

— Даже после того, как он отобрал твое место в Совете, и часть акций? — я приподнял бровь.

— Пойми, Гарри, — поморщился Норман. — Это бизнес. Я на его месте поступил бы так же.

— Понятно, — вот уж в чем не сомневаюсь. — Однако если взглянуть со стороны, интересная картинка получается.

Бывший глава ОзКорп бросил вопросительный взгляд на Айрис. Та не ответила, с любопытством прислушиваясь к разговору.

— Смотри, — я стал загибать пальцы. — Самое очевидное: кто больше всех выиграл от того, что ты потерял место в правлении твоей компании? Кто стал новым директором ОзКорп? Кто получил абсолютное большинство голосов в Совете Директоров?

— Мгм, — нахмурился Норман. — Ну, занять мое кресло, помог ему я сам. Ибо другие кандидатуры были еще хуже… К тому же, Дональд был единственным, кто голосовал против моего ухода с поста Генерального Директора.

— О! — я позволил улыбке тронуть краешек моих губ. — Легко голосовать «против», когда знаешь, что твой голос ничего не изменит, ибо все остальные будут «за». К тому же, этим ходом он купил твою лояльность.

— Ты не можешь этого знать, — поджал губы Норман.

— Не могу, — согласился я. — Однако даже мне известно, что в любой заварушке, всегда следует искать того, кому это выгодно. В данном случае, больше всего выгод получил Дональд Менкен.

— Бред, — покачал головой Норман.

— А может быть и нет, — стала задумчиво стучать указательным пальцем по губам Айрис. Еще одна ее очаровательная привычка. — Вы ведь оформляли меня через ОзКорп, когда приставили к Гарри? Как простой перевод с одной должности на другую?

Отец поморщился, когда его почти состоявшаяся жена снова стала ему «выкать», но согласно кивнул.

— Значит, все мои отчеты проходили через базу ОзКорп, — продолжала Айрис. — То есть у Менкена, как у вашего зама, был доступ к этим данным.

— Что, в свою очередь, говорит о том, что он мог узнать и о Конге, — подхватил я. — А там и нанять его, чтобы он меня похитил.

Зрачок Нормана заметался, выискивая варианты:

— Это не значит, что…

— Конечно не значит, — тут же кивнул я. — Однако возможности у него были. Мотив был. И в результате он получил наибольшую выгоду. Если смотреть с этой стороны, его участие во всем, что произошло, очень вероятно.

Отец моргнул. Потом моргнул еще раз, откинулся на спинку стула, глубоко задумавшись:

— Все равно, не сходится, — произнес он, через некоторое время. — У Менкена просто не хватило бы средств, чтобы купить ВСЕХ из Совета. Даже у меня, без полного доступа к финансам ОзКорп, нет таких возможностей (а у Менкена тогда не было этого доступа). Более того, мы пытались осторожно перекупить других членов правления, когда ты исчез, но… не сумели… Хотя там была такая ситуация, когда приходилось действовать очень осторожно: ты был в опасности и мы не знали, кому можно доверять… Короче, не вышло бы у Менкена… К тому же, чтобы перекупить Конга, тоже нужны были немалые средства.

— Угу, а Норман бы и не стал покупать Совет, — вновь заговорил мой внутренний Мэтт. — Он бы всех Директоров просто убрал, если бы ты не был в опасности. Как и Конга, впрочем.

— А кто сказал, что Конга еще не убрали? — задал неожиданный вопрос здравый смысл, по-прежнему голосом Нормана Озборна.

Вопрос повис в центре моего черепа, и понадобилось определенное усилие воли, чтобы задвинуть его на краешек сознания, с твердым намерением обдумать позже.

— Вот тут я с тобой согласен, — с некоторым трудом, мне все-таки удалось вновь сосредоточиться на разговоре. — Однако, мы знаем, у кого такие средства есть.

— Да? — Айрис, как всегда, очаровательно выгнула бровь.

— Угу, — я улыбнулся. — У Виктора фон Дума.

Имя повисло в воздухе, мгновенно сделав его вязким, словно смола.

— С чего вообще такие выводы? — после весьма продолжительной паузы, спросил, наконец, Норман.

— А тебе не показалась, что вся эта история… ну… как бы… не все концы в ней сходятся друг с другом?

— В каком смысле?

— Университет Латверии — закрытое учебное заведение, предназначенное только для Латверийцев, — начал я загибать пальцы. — Да, довольно известное, но только в определенных кругах. Как ты вообще, будучи главой одной из крупнейших корпораций, умудрился услышать о нем?

— Ну, — надо же, мне удалось смутить Нормана Озборна своим взглядом! Расту! — Вообще-то я не помню… кто-то в разговоре упомянул…

— Удачно, правда? — улыбнулся я. — Кто-то (я почти уверен, что это был Менкен) упоминает в разговоре некое учебное заведение, в котором ребенок будет в полной безопасности. И, совершенно случайно, вскоре у тебя появляется необходимость в таком месте.

— Вообще-то, я, помимо того, что руководил компанией, еще и ученый, — поджал губы отец. — И мне интересные новые центры развития науки. Университет превратился в таковой, когда Виктор стал тащить туда всех, до кого мог дотянуться.

— И про этот «центр развития науки» тебе тоже было интересно?

— Конечно! Я прочел о нем все, что смог найти!

— До, или после того, как решил отправить меня туда? — честно говоря, если папа с самого начала знал, куда меня отправляет, я ему этого ни за что не прощу. Очень надеюсь, что ему тогда попалась ложная информация.

Норман, тем временем, задумался о моем вопросе, очевидно, пытаясь припомнить.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, Гарри, — продолжала задумчиво стучать себя по губам Айрис. — Хочешь доказать, что Менкен мог подтолкнуть мистера Озборна к решению, об отправке тебя к Латверию? Хорошо, я согласна, что это возможно. Но все еще не понимаю, причем тут Дум?

— В отличие от отца, Менкен — не ученый, — я усмехнулся краешком губ, понимая, что теперь они и вправду готовы воспринимать всерьез идею о виновности нового Ген. Директора ОзКорп. — Узнать о Латверийском Университете просто потому что «ему интересны новые центры развития науки» он не мог. Значит, ему кто-то об этом сказал.

— И ты думаешь, что этот «кто-то» — фон Дум? — удивился Норман. — Да ну, бросьте, вы же не серьезно…

— Ладно, идем дальше, — я загнул второй палец. — вся эта история со щитом… она бредова.

— В смысле?

— Если щит был так нужен Думу, тогда зачем он ждал до последнего? Мог бы напоминать о нем каждые пару дней, дабы не расслаблялись, и получить свой девайс вовремя.

— Вообще-то, он, может, и напоминал, — осторожно вставила слово Айрис. — У нас нет доступа к официальным (или не официальным) запросам по проектам ОзКорп. Может быть, он использовал тебя, как последний резерв, когда через официальных лиц, получить щит уже отчаялся?

— Возможно, — честно говоря, об этой возможности я просто не подумал. — Однако, если глянуть на количество компаний, работающих на «Дум Инкорпорейтед», то складывается впечатление, что ОзКорп, для производства какого-то там щита, ему не очень-то и нужны.

— В смысле?

— Ну представьте себе ситуацию, — я поднял палец вверх, собираясь изобразить небольшую пантомиму. — Итак, некто Виктор фон Дум заказывает у некоего Нормана Озборна некий высокотехнологичный девайс. Срок работ, скажем, шесть лет. И, если следовать твоей теории, Айрис, то годика через три становиться понятно, что прежние договора как-то не особо соблюдаются. Что бы сделали вы, на месте «некоего Виктора фон Дума»?

— Попытался бы как-то повлиять на подрядчика? — предположил Норман.

— Попыталась бы запустить проект у себя? — внесла предложение Айрис.

Я кивнул обоим:

— Тем более, если у вас есть возможность сделать и то и другое. С одной стороны: в вашем полном распоряжении сын подрядчика, и возможность шантажировать его целых три последующих года. И вообще, в таком случае, зачем ограничиваться щитом? Мог бы и все остальное через Нормана Озборна заказать… С другой стороны: вы управляете одной из крупнейших компаний в мире, и вполне способны запустить еще один проект, «просто на всякий случай», — я сделал драматическую паузу. — А теперь, внимание, вопрос: почему «некто Виктор фон Дум» не сделал ни того, ни другого? Вместо этого он ждал до последнего, словно до конца верил в честность ОзКорп (своего заклятого конкурента)?

— Навскидку, могу предположить, что Дум знал о том, что разработка щита идет по плану, — кстати, заметно, что Айрис участвует в разговоре гораздо охотнее, чем Норман. К чему бы это? — Зная это, Виктор не захотел тратить дополнительные средства на разработку собственного щита… да и шантажировать подрядчика, в этом случае, причин не было.

— Но на последнем этапе что-то пошло не так? — улыбнулся я.

— Угу.

— Я бы с тобой согласился, Айрис, если бы этот проект не был столь важен для Виктора, — покачал головой отец. — Я только что поставил себя на его место, и понял, что сделал бы несколько таких щитов. Просто на всякий случай.

— Если бы у вас хватило финансов, мистер Озборн, то несомненно, — кивнула девушка.

— Даже если предположить тот вариант, который озвучила Айрис, — я вздохнул, не желая заострять на этом внимание, — Когда ему срочно понадобился щит, Виктору фон Думу стоило говорить с тобой, отец. Не со мной. Почему он решил действовать через меня?

— «Эффект заложника»? — в глазах девушки зажглось понимание.

— Вот именно! — я улыбнулся. — Если предположить, что с самого начала мы играли только свои роли в пьесе Виктора фон Дума, то все становится на свои места. Сначала Дум купил Менкена. Потом через своего нового агента — часть Совета. Началась подготовка к твоей отставке, пап. Затем он нанимает Конга, о котором узнает через все того же Менкена, и устраивает мое похищение. Ты теряешь должность Ген. Директора. Меня отправляют в Латверию, где я оказываюсь полностью во власти Дума. Сейчас я понимаю, что он мог убить меня в любой момент. Не убил, и это был не его каприз — просто я был ему нужен, чтобы шантажировать тебя.

Мне даже интересно, знал ли Виктор о том, что я оказывался на волоске от смерти несколько раз, пока учился в его Университете. Все-таки ведра с водой, падающие с двухметровой высоты, для ребенка довольно опасны (чего не понимают подростки, кстати, для которых я был просто более слабым студентом, а не ребенком, который умнее их), не говоря уже о падениях с лестниц. Все-таки, склоняюсь к тому, что Виктору было просто любопытно: и он, таким образом, хотел выяснить мои пределы. И когда я выжил после ведра с водой, поразмыслив, разрешил студентам сбросить меня с лестницы. Вот только зачем ему эти пределы? Просто хотел получше узнать отпрыска своего конкурента? Это, кстати интересная теория, надо будет ее потом обдумать.

— Дальше фон Дум давит на меня, а я, конечно, прошу тебя помочь, — продолжить удалось с некоторым трудом, все-таки говорить о своих ошибках довольно сложно. — И, самое смешное, везде Виктор, вроде как, не при делах. Наоборот — он благородно соглашается принять несчастного отпрыска своего конкурента в своем Университете, потом лишь просит выполнения договора. Причем отказывается от скидки. Даже если мы как-то раскроем Менкена, проследить связь с Думом просто никак не получится.

— Зачем вообще нужны такие сложности? — недоуменно спросила Айрис.

— Затем, что для принятия судьбоносных для компании решений, нужно единогласное одобрение Совета, — ответил за меня Норман, уставившись в пространство. — Например, если кто-то хочет протолкнуть в Совете решение о слиянии с Дум Инкорпорейтед…

— …То ему не достаточно большинства, — кивнул я. Честно говоря, именно когда я уточнил этот момент, весь паззл сошелся в моей голове. — Ему нужно единогласное решение. Думаю, за шесть лет Менкен уже подобрал ключики к каждому члену Совета. А свой голос папа отдал ему сам.

— То есть… получается…

— Через пару недель, Виктор фон Дум закончит свой эксперимент на орбите, — я вновь перевернул стул, откинулся на спине. — После этого (независимо от результатов) ОзКорп станет частью Дум Инкорпорейтед. То, что это еще не сделано, говорит только о том, что его эксперимент для него в приоритете, и он не хочет отвлекаться на другое.

— Тем более, когда все уже сделано, — произнесла Айрис. — Хмм… А теория Гарри имеет право на существование. Довольно стройно все получается…

— У нас нет доказательств, — поморщился Норман. — Я все еще не хочу в это верить. Слишком сложно…

— Как раз в духе Виктора фон Дума, — я усмехнулся.

Норман выругался. А потом встал и вышел за дверь. Я так понимаю: покурить, побить руками стенку, или воспользоваться каким-то другим способом, чтобы успокоиться.

— Мда, — произнесла Айрис задумчиво поглядев вслед отцу.

— Знаешь, что меня во всем этом удивляет больше всего? — спросил я, пытливо глядя на девушку.

— М?

— Отец не глупее меня, — я покачал головой. — Он должен был догадаться обо всем гораздо раньше. Почему не догадался?

Моя бывшая нянька вздрогнула, словно не решаясь начать говорить.

— Ну же, Айрис, обещаю, все это останется между нами, — подбодрил я девушку.

— Понимаешь, — кажется, это беспокоило ее не меньше, чем меня. — Твой отец болен, Гарри… и сейчас, когда его отстранили от руководства компании, он сосредоточил все свои силы на поиске лекарства. Думаю, в глубине души, он был даже рад всему произошедшему. Ведь теперь он может заниматься своими исследованиями, не отвлекаясь на что-то другое.

Я похолодел, чувствуя как по спине бежит целая толпа огромных мурашек.

— И что за лекарство?

— Я не…

В этот миг дверь открылась, и вошел Норман. Выглядел он немного лучше. Уселся на свое место, и бросил на меня раздраженный взгляд:

— Я все еще не услышал ни одного весомого доказательства вины Дональда, и того, что за ним стоит Дум Инкорпорейтед.

— Верно, — я кивнул. — Поэтому, у меня есть идея, как получить нужные тебе доказательства. Конечно, вернуть компанию это нам не очень поможет, но хоть будем уверены.

Норман кивнул:

— Рассказывай.

Несмотря на то, что я храбрился перед отцом, как такового, плана у меня не было. Была идея: Менкен должен сам сознаться в том, что подстроил падение Нормана. Если подтвердится эта теория, тогда можно будет спрашивать и то, на кого он работает.

Способ, в принципе, существовал. Очень, надо сказать, простой способ: учась в Университете, мне часто приходилось иметь дело с наркотиками, и один такой сейчас мог пригодиться. Он назывался «обреченный взгляд», и был весьма популярен у «золотой молодежи», которая использовала его для того, чтобы ломать волю девушкам (или парням), и сделать их абсолютно покорными. Кому-то нравилось развлекаться с совершенно послушными рабами.

Правда действие наркотика длилось недолго — минут пять-семь. При этом сильно нарушалась координация движений, критическое мышление, исчезал инстинкт самосохранения. Но жертва оставалась в сознании, и, после окончания действия наркотика все помнила. К тому же, у большинства военных США был выработан обязательный иммунитет, ибо после нескольких трагических случаев, руководство силовыми структурами приняло меры. У Нормана, кстати, иммунитет тоже был. А вот у Менкена — нет. Вначале он не был такой важной шишкой, а потом использование этого наркотика в целях промышленного шпионажа сошло на нет, ввиду низкой эффективности. В результате Дональд остался без иммунитета, что, в принципе, играло нам на руку.

В Америке данный препарат, конечно, был запрещен. Но когда это нас останавливало?

План был прост: подсовываем Менкену «обреченный взгляд», дальше отец звонит ему и задает всего два вопроса: «Правда ли, что падение Нормана Озборна было подстроено?» и «Работает ли Дональд Менкен на Виктора фон Дума». Лучше всего, если ответы будут максимально короткими: «да/нет». Так меньше возможностей схитрить, ибо Менкен достаточно умен, чтобы придумать что-нибудь. К примеру, если задать вопрос: «На кого ты работаешь?», Дональд вполне мог ответить «На ОзКорп», и не солгал бы.

В общем, идея понятна.

Собственно, с первым пунктом (подсунуть наркотик) и вышла проблема.

После некоторого размышления, пришли к выводу, что травить Менкена надо на работе. А там уж вариантов не так много — только личный кабинет. Дома — не вариант, Дональд там почти не бывал, да и охраны в его пентхаусе было побольше, чем на всем этаже ОзКорп.

Отсюда вытекала проблема. Никто из нас не имел права «светить» своей рожей перед камерами, ибо, как уже отмечалось, Менкен бы быстро понял, что отравлен, а после окончания действия наркотика, просто бы сложил два и два, найдя виноватого. Поэтому надо было проникнуть в кабинет нового (Хотя, какой он новый? Шесть лет уже кресло занимает) главы ОзКорп незаметно (избежав камер наблюдения, и не попадаясь на глаза охране и секретарше), отравить мужика, дать отцу сигнал, чтобы тот позвонил с левого телефона, который потом можно скинуть, и изменив голос. А потом так же незаметно уйти.

Нетривиальная задачка, блин.

Ладно, в принципе, можно было придумать что-то с охраной и секретаршей. Например, мне нравится идея с пожарной тревогой. Клацнул кнопочку, все в панике бегают туда-сюда, секретарша (как и сам Менкен), конечно, ломятся вон. В это время можно попробовать проникнуть в кабинет, и положить в стакан Дональда пару быстрорастворимых таблеток.

Проблемы три.

Первая: как узнать, что Менкен и вправду принял необходимый препарат? Можно, в принципе, оставить какую-нибудь шпионскую мини-камеру наблюдения, а дальше пристально следить за тем, когда Дональд изволит глотнуть водички.

Вторая проблема: дозировка. Если Менкен выпьет весь стакан — все будет хорошо. А если сделает всего пару глотков? Увеличить дозу? Тогда обратное затруднение: если Менкен опрокинет в себя весь стакан, то это может сделать его овощем. Тогда расследования не избежать, чего бы мне очень не хотелось.

И, наконец, третья трудность. Камеры видео-наблюдения, установленные в кабинете Менкена, пишут все, что там происходит. И, когда действие препарата пройдет, все отлично запомнивший Дональд, вызовет к себе главу местной охраны, они вместе просмотрят записи, и найдут того, кто подложил интересные таблеточки в его напиток.

Короче, мне нужно было что-то придумать, причем быстро. Время поджимало: совсем скоро фон Дум закончит свой орбитальный эксперимент, и тогда ОзКорп станет частью его компании. И хотя мы не знаем этого наверняка, по крайней мере, исключать такую возможность было бы глупо. К тому же, если мы правы, и Менкен действительно работает на Виктора, надо как можно быстрее придумать план противодействия. А на это может понадобиться довольно много времени. Учитывая, что Дональд тогда уже будет знать о том, что его раскрыли.

Я прогуливался по городу, проворачивая в голове варианты, и никак не мог выбрать один. Все они имели слишком много недостатков. Вошел в парк, уселся на скамейку, борясь с желанием закурить. Вот уж непонятная тяга к курению… Так, не отвлекаемся. Думаем.

— Так ребята, — обратился я к своим внутренним сущностям. — Я не знаю, кто вы, но, полагаю, в этом способны мне помочь. Ибо у меня идеи кончились.

— Ты же понимаешь, что это выглядит слегка безумно? — мысленный голос Мэтта Мердока отдавал насмешкой. — До шизофрении осталось совсем недалеко.

— Вообще-то это правда, — заявил мой внутренний Норман Озборн. — Однако твоя задача выглядит несколько… безнадежной.

То, что я не могу придумать решение, еще не значит, что его нет.

— Конечно не значит, — согласился Мэтт насмешливо. — Это лишь означает, что ты не можешь его придумать.

Ладно. Мэтт умеет шутить даже в моей голове.

Прокручиваем варианты. Самые бредовые. Как мне попасть в кабинет Менкена?

— Хмм… А если исключить самое сложное? — Норман.

Самое сложное — попасть в кабинет. Если исключить это, то…

Оп-па… А почему бы и нет? Нужен просто способ удаленного контроля.

— Газ? — предложил мой внутренний Озборн. — Может, в вентиляцию?

— Ага, и половина ОзКорп превратиться в абсолютно послушную инертную биомассу на целых семь минут… — фыркнул Мердок. — Да и где ты возьмешь СТОЛЬКО наркотика?

А еще непонятно как этот газ распределится по зданию. Где-нибудь в комнате охраны все могут превратиться в овощи, а до Менкена препарат может и не дойти.

— Согласен, — заявил Мэтт. — Значит нужно воздействовать на Менкена точечно. А для этого надо попасть в кабинет. Пусть даже и удаленно.

Кстати, почему я не подумал о вентиляции раньше? Правда, туда не пролезть человеку — слишком там узко. Даже ребенок вряд ли пролезет, чего уж говорить обо мне.

— Способ удаленного контроля, который позволит воздействовать на Дональда точечно и через вентиляцию? — Норман задумчиво хмыкнул, выдавая план. — А что? Может получиться.

Серьезно? Это самый идиотский план, который я когда-либо придумывал!

— Какие мы привередливые, — фыркнул Мэтт. — Кто всего пару минут жаловался, что у него нет идей, мистер «Я-бедный-несчастный-шизофреник-придумайте-мне-план-мои-внутренние-сущности!»?

Пройти в ОзКорп с небольшой игрушкой не стало для меня проблемой. Большинство охранников знали меня в лицо, для них я все еще был «сыном генерального директора». И то, что Норман не занимает этот пост вот уже шесть лет, никого не волновало. В умах простых людей, ОзКорп всегда будет детищем Озборнов.

Охранник просто спросил что это, указывая на игрушку моей руке, и я ответил, что подарок от отца. Мужик засмеялся доброжелательно, и пропустил. Ничего сложного.

Сложности начались дальше.

Мне нужно было найти такое место, которое не просматривается камерами, в котором есть вход для вентиляции, и которым пользуются не так уж и часто. Очень желательно, чтобы место это располагалось не очень далеко от кабинета Менкена, ибо мне предстояло управлять своей игрушкой в узком пространстве вентиляции и издавать поменьше шума. Что, вовсе не так просто.

Нельзя сказать, что такого места не существовало. Женский туалет. Не так далеко от кабинета Менкена, и вход в вентиляцию есть. Вот только как проникнуть в женский туалет, и не привлечь к себе внимания?

Черт. Надо будет переодеваться?

— Слушай, — вдруг заговорил мой внутренний голос, в котором, в очередной раз, угадывались интонации, присущие Норману Озборну. — Ты ведь в курсе, что задачу нельзя усложнять бесконечно? В конце концов, она просто станет неразрешимой.

Заткнись.

У меня просто нет выбора.

— Привет, — я зашел к отцу.

Айрис сидела тут же. В принципе, а чего я один горбачусь?

— Короче, план готов, надо приступать как можно быстрее. Пап, я тебе сообщу, когда все будет готово. И тогда ты позвонишь Менкену, и задашь ему пару вопросов.

— Хмм… — Норман выглядел недовольным. — Вообще-то, у меня эксперимент в самом разгаре… ну да ладно. Мне лучше не выходить из здания, запасной телефон я купил, потом растворю его в кислоте.

— Хороший план, — одобрил я. Затем обратился к девушке. — Айрис, твоя помощь мне тоже понадобится. Надо будет пробраться в женский туалет, открыть дверь вентиляции и поставить внутрь вот эту игрушку. Причем сделать так, чтобы никто тебя не заметил.

Я протянул ей небольшого дрона, который был приобретен в магазине игрушек. Он мог перетаскивать небольшие тяжести, а, после небольшой модификации, передавал сигнал с камеры, закрепленной на носу, прямо на экран моего телефона. Конечно радиус действия небольшой, но мне много и не надо.

— Ладно, сделаем, — она взяла игрушку и стала рассматривать ее со всех сторон.

— Пап, что там с наркотиком?

— Готов, — Норман тоже с любопытством смотрел на дрона в руках моей бывшей няньки.

— Сможешь преобразовать его в газообразное состояние? Причем надо, чтобы газ был бесцветным.

Несколько секунд Норман размышлял, очевидно, прикидывая варианты:

— В принципе, возможно, — кивнул он наконец. — Мне понадобится время. Полдня, как минимум.

— Надо заняться, — попросил я отца. — Надо будет загнать его во что-то вроде шашки, дабы можно было распылить по сигналу.

— Хорошо.

Следующие несколько часов прошли очень скучно. Я осваивал управление своим дроном, Айрис помогала Норману. Наконец, наркотик в газообразной форме был заключен в капсулу, которую прикрепили к днищу моей игрушки.

Еще через полчаса, Айрис сообщила, что дрон помещен в вентиляционную шахту, и что ее никто не заметил.

Хорошо. Начали.

Изображение на экране было не очень четким, к тому же управлять такой игрушкой в тесной вентиляционной трубе оказалось очень непросто. Пришла запоздалая мысль, что стоило обить края дрона какой-нибудь мягкой тканью, тогда, при столкновении со стенками тоннеля, все было бы не столь страшно.

У меня перед глазами была карта, по которой я вел своего дрона, обливаясь потом, каждый раз, когда игрушка приближалась слишком близко к железным стенкам, при столкновении с которыми производилось слишком много шума. Карту достала Айрис, причем без особых проблем.

Так, почти на месте. Посмотрим… Нет, не тот кабинет? Почему? Я не туда свернул? А если дальше? Фух! Слава Одину.

Вот он, кабинет Менкена. А вот и сам Менкен, сидящий почти подо мной, и сосредоточено изучающий какие-то цифры на экране.

Приступаем, ко второй части.

Пара движений на пульте, и капсула с едва слышным шипением раскрывается, впуская в кабинет газ. Менкен, не обратил на звук никакого внимания, кажется, он был настолько поглощен работой, что вообще ничего не слышал. Впрочем, мне же лучше.

Полторы минуты. Вижу изменения в моторике движений Менкена, он уже не попадает по клавишам, и едва держится на стуле.

Пора.

Короткий звонок отцу, с сообщением, что все готово.

Вижу на экране, что у Дональда звонит телефон. Тот нажимает кнопку вызова, подносит трубку к уху. Самого вопроса не слышу. Слышу только ответ:

— Да.

И через несколько секунд, снова:

— Да.

Так, если отец задал нужные вопросы, то моя теория полностью подтвердилась. Пора сворачиваться, и думать о том, как теперь отстоять компанию. По крайней мере, теперь мы уверены, кто нам противостоит…

Однако телефон в руках Менкена продолжал говорить. До меня едва доносилось неразборчивое бормотание.

Что там происходит?

Дональд произнес безэмоциональное:

— Да, — а потом, еще одно, «да», и наконец, обреченно-спокойное: — Хорошо. Я понял.

После чего шатающейся походкой подошел к своему сейфу.

Что-то пошло не так. Совсем не так.

Мужчине удалось набрать правильную комбинацию с третьей попытки. Он открыл дверцу, вытащил оттуда какую-то папку, бросил ее в шредер. Тот сразу заработал переламывая бумагу в труху.

Господи, что же там такое наговорил ему отец?!

Тем временем Менкен подошел к куче не разобранной почты, повозился там с полминуты, взял другую папку, которую, очевидно, ему принесли не так давно, и закинул ее в сейф. И вытащил оттуда огромный, мощный даже на вид пистолет.

НЕТ!

Выстрел прозвучал в тишине кабинета, словно гром. Я судорожно стал разворачивать дрона, пытаясь как можно быстрее увести игрушку, которая могла стать уликой в деле об убийстве.

Нет, нет, нет, нет, нет!

Игрушка шла медленно, словно нехотя, мне с трудом удавалось задавать ей правильное направление, и не бить в стены.

Мы совершили убийство. Нет… Я спланировал. Я спланировал убийство. И помог его воплотить в жизнь. Я — убийца!

Руки дрожали.

— Гарри, — голос Айрис в наушниках. — Я готова забрать твою игрушку.

Интересно, она знала, что планирует отец? Что он вовсе не собирался ждать другого подходящего случая, для того, чтобы покончить с предателем-Менкеном? Что за глупый вопрос: конечно, она знала. И не могла не слышать выстрела. При этом спокойна. Черт…

Острое чувство того, что меня предали, использовали как какой-то одноразовый презерватив, накатило невероятной силой. Захотелось плюнуть на все, и уйти. Куда-нибудь в закат. И поминайте, как звали, сволочи.

С трудом удалось взять себя в руки. Спокойно. Спокойно. Сейчас надо успокоиться. Я аккуратно подвел дрона к выходу, увидел в камере лицо Айрис. Выключил связь, бросил пульт на пол, словно он жег мне пальцы.

Меня тошнило.

Глава 7

Воздуха не хватало.

Я чувствовал, что задыхаюсь, но ничего не мог поделать. В голове поселился какой-то туман. Открыть дверь получилось только с третьего раза. Запоздало подумалось, что пульт так и остался лежать на полу. Могут найти, а потом… Что потом? Не знаю.

Я вышел в коридор. Бегали люди, кто-то что-то громко приказывал. Я вдруг понял, что меня раздражает: крик. В воздухе дрожал, ввинчиваясь в мозг, тонкий, истошный женский крик. По голосу, удалось опознать секретаршу Менкена.

Выстрел…

Кровь брызжет на стену, раскрашивая ее гротескным, сюрреалистичным узором…

Круглая, чуть лысеющая голова немолодого уже мужчины, дергается в сторону, в глазах его ужас и обреченность.

А потом глухой стук падающего тела…

Я сглотнул. Слюна была очень горькой, резала горло, словно наждак, обжигала гортань.

— Что случилось? — спросил я первого попавшегося мужчину.

— Мистер Менкен застрелился! — даже не обратив на меня внимания, бросил тот. — Сейчас здесь будет полиция.

Полиция. Да. Полиция — это хорошо.

Что-то схватило меня за плечо, потащило вбок, подальше от бурлящей по коридору толпы. Я судорожно втянул воздух, но его все равно не хватало. Тошнота и не думала проходить.

— Гарри! — я скорее прочитал по губам, чем услышал голос Айрис. Наблюдение, что это она, должно быть, оттащила меня к стене несколько секунд назад, проскользнуло по самому краешку сознания, и скатилось в небытие.

Руки дрожали.

— Гарри, — ее голос звучал очень требовательно. — С тобой все в порядке?

Выстрел…

Кровь…

Тело падает на пол…

— Да, — не позволить рвущемуся наружу крику вырваться из моего рта, было неожиданно сложно. — Со мной все в порядке. В полном.

— Ты бледен, — на лице девушки читалось обеспокоенность. — Тебе надо выйти на воздух.

— Надо, — я кивнул без выражения. — Душно.

Сглотнуть. Втянуть воздух через нос. Сглотнуть еще раз. Выдохнуть через плотно сжатые зубы. Повторить.

Нас выпустили из здания без вопросов. Мы вышли на улицу, пропустив внутрь целый наряд полиции. Они не обратили на нас никакого внимания.

Айрис повела меня к ближайшему кафе, взяла крепкий кофе — себе, и целую кружку горячего шоколада — мне. Я выпил, не чувствуя вкуса.

Колесики и шестеренки моих мозгов медленно стали приходить в движение, выводя меня из оцепенения. Думать было тяжело: генерация любых идей требовала определенных усилий, которые мне не хотелось прикладывать.

Почему убийство Менкена меня так задело?

Я считал, что он не заслуживает смерти? Не знаю. Но, он был врагом. Отец Мэтта Мердока — врагом не был. Однако, я обрек его на смерть. Почему сейчас мне так тяжело?

Потому что я не видел смерть Мердока собственными глазами.

Я не видел ничего подобного. Никогда. Ни в одной из своих жизней. Просто раньше мне везло.

Было не так уж и сложно обречь на смерть незнакомого человека — так же просто, как пройти мимо хрипящего нищего, даже понимая, что ему нужна помощь.

Убить и не помочь — это не одно и то же…

Ложь.

Мысль хлестнула по сознанию словно кнут. В следующий миг она раскрылась передо мной во всем своем великолепии.

Мне плевать на Менкена. Мне плевать на то, что я помог убить его… Нет, не так… Не плевать, конечно, а скорее… Короче, если это и волнует мое сознание, то явно не в первую очередь. Да, меня охватывает ужас, при мысли о том, что мы убили человека, но не это главное. Главное, это…

Предательство.

Вот что заставляет сердце болезненно сжиматься.

Они предали меня. Использовали в своих целях. Растоптали мое доверие.

Чтобы спрятаться от этого чувства, я позволил себе рефлексию. Мое сознание укрылось за одной яростью чтобы не замечать другую.

— То, что мы сделали — имело смысл? — спросил я, глядя на Айрис поверх стакана с шоколадом.

Она ощутимо вздрогнула, украдкой стрельнула глазами по сторонам. Задумалась на секунду. Потом уверенно кивнула:

— Да.

Я до хруста сжал зубы, чтобы не заорать.

Спокойно.

Они все продумали. И они не могли рассчитывать на мое одобрение: не стоит забывать, что я для них — всего лишь пятнадцатилетний пацан. Они не могли знать, что я, скорее всего, одобрил бы их план, если бы не придумал ничего лучше…

Ложь.

У них не было выбора…

Ложь.

Они не могли поступить иначе…

Ложь.

— Я бы съел еще и курочку, если можно, — заговорил я, когда убедился, что смогу справиться с голосом.

— Конечно, — Айрис торопливо поднялась, убежала делать заказ.

Я зажмурился, позволив болезненной гримасе, наконец-то, выползти наружу. Еще раз несколько раз вздохнул и выдохнул, вгоняя сознание в некое подобие медитации. Взял эмоции под контроль.

И когда Айрис вернулась с заказом, на моем лице не было и следа прошедших переживаний.

— Как он? — Норман наполнил свой стакан больше чем наполовину, чего не позволял себе уже давно.

— Намного лучше, чем я ожидала, — Айрис задумчиво покрутила в руках бокал с белым вином.

— Это же хорошо? — старший Озборн рухнул в кресло, едва не расплескав дорогой янтарный напиток, что выглядел еще лучше в лучах заходящего солнца, что пробивались через большое окно.

— Это плохо, Норман, — покачала головой девушка. — Это очень плохо.

— Почему?

— Он не высказал реакции. Почти никакой, — она поджала губы, почти с отвращением поставила свой бокал на низкий столик. — Ему пятнадцать лет! На его глазах совершили убийство! С его помощью! Он должен был рыдать, он должен был истерику закатить! Он должен был обвинять, угрожать, делать что угодно… Это было бы нормально. Но он лишь попросил лишнюю порцию курочки!

Норман замолчал, медленно потягивая напиток. Затем вздохнул:

— Мы знали, что он — необычный мальчик.

— «Необычный»? — она фыркнула. — Норман, Гарри — обычный мальчик. Он не пережил это, как ты, возможно, думаешь! Он просто похоронил этот эпизод глубоко в своей памяти, и заставил себя не думать о нем. Но когда это всплывет наружу, будет намного хуже.

— И что ты предлагаешь? — устало спросил Озборн.

— Не знаю, — рявкнула женщина. — Я просто боюсь, что наши с ним отношения испорчены навсегда. Что когда-нибудь мы захотим поговорить с ним о чем-то, а он скажет что-то вроде: «Я был бы рад с вами поболтать, если бы доверял».

— То есть… — Норман втянул ноздрями воздух. Айрис машинально отметила, что Гарри делает точно так же. — То есть, мы сейчас ничего не можем сделать?

Бывшая нянька Гарри Озборна лишь покачала головой.

Я заканчивал второй этап тренировки, когда почувствовал, что в зале есть еще кто-то. Понадобилась секунда, чтобы определить, кто. По дыханию, по манере двигаться. По тому, как он перекатывает ногу, с носка на носок, пытаясь ступать тихо.

— Я уже почти закончил, пап, — произнес я, заканчивая последний комплекс движений Тай-Дзи. — Пара минут.

Дурацкий комплекс. Слишком медленно. Тело требует движения, требует удара, резкого и быстрого. Я пытаюсь сдержать собственную Ци, но это трудно. Гораздо проще дать ей направлять себя. Всего на секунду отпустить контроль…

Удар получился быстрым, резким, словно кнут. Мой кулак рассек воздух, классическим ударом Тай-Дзи. Вот только скорость совсем не та. Этот удар должен совершаться медленно. Но я не могу медленно. Не хочу.

Я шумно выдохнул, сбрасывая напряжение с мышц, и также сбрасывая с них остатки Ци.

— Впечатляющая скорость, — произнес Норман, стоя, должно быть в метрах пяти от меня.

Какое-то мгновение, я вполне серьезно обдумывал мысль убить его. Удар направленный в горло, он вряд ли успеет блокировать…

Мысль казалась такой соблазнительной, что пришлось приложить определенное усилие, чтобы отбросить ее.

— Это незаслуженная похвала, — ответил я. — Скорость в этом упражнении не главное.

— А что главное?

Я не позволил раздражению вырваться наружу:

— Ты действительно хочешь это узнать, или просто ищешь повод начать разговор?

Норман сглотнул, повернулся ко мне боком, прошел в угол зала. Развел руками:

— Вообще, я хотел попросить прощения, за то…

— Не стоит, — гнев, вспыхнувший, словно всполох огня, я подавил мгновенно. Но все-таки на мгновение позже, чем должен был. — Ты все сделал правильно.

— Правда?

— Да, — процедил я сквозь зубы, и отвернулся, вставая на руки. Смотреть на отца сейчас, было выше моих сил.

— Хорошо, — голос Нормана звучал как-то растерянно. Он стоял, явно понимая, что разговор окончен, и в то же время не желая просто так уходить.

Пришлось брать ситуацию в свои руки:

— Как дела в компании? После смерти Менкена?

— Ну, согласно его завещанию, что нашли в сейфе, Менкен оставил все свои акции мне. К тому же там был подписанный договор, который гласит, что в случае его смерти, его кресло также переходит ко мне, как законному владельцу ОзКорп…

Ага, вот значит, какие бумаги отец заставил Дональда переложить в сейф, до того рокового выстрела. А я-то все гадал, что это была за папка. А шредер, очевидно, сожрал настоящее завещание Менкена. Неплохо.

— Здорово, — я усмехнулся, пряча за усмешкой истинные чувства. — Повезло, что он оказался таким хорошим другом, да?

— Да уж… — Норману явно не понравился мой сарказм.

— А что другие члены Совета?

— Представляешь, — отец улыбнулся как по мне, слегка зловеще, — кто-то отправил им сообщение со словами: «Вы следующие». Часть сразу же прибежала ко мне с повинной. Обвиняют во всем Менкена, конечно.

— Конечно, — кивнул я. — Так что? Снова встанешь во главе ОзКорп?

— Уже встал, — усмехнулся Норман. — Да, кстати, раз уж ты хотел работать в компании, думаю, можно будет тебя устроить.

— Отлично, — без особых эмоций ответил я. — Давай завтра, после школы, я загляну к тебе?

— После школы?

— Ага, я восстановился в школе Мидтауна, — порыв дернуть плечом удалось подавить. Скоро совсем избавлюсь от вредной привычки. — В том же классе, между прочим.

— Ах, да… тебе же нужен аттестат о среднем образовании… кстати, забавно, диплом о высшем есть, а аттестата о среднем — нет, — Норман натянуто засмеялся.

Я — нет.

Мы вошли в просторную светлую залу, в которой сидело трое. Два парня, лет, должно быть, тридцати, и девушка чуть помладше, на вид не дашь и двадцати лет. Парни выглядели почти одинаково — в очках, примерно одинакового роста, похожего субтильного телосложения. Сутулились ребята так, что мне было почти физически больно от одного взгляда на них.

А вот прически отличались. Если один был выбрит практически налысо, то второй щеголял длинными волосами, что были собраны в тугую косу, и спускались на спину.

Девушка же, казалось, была полной противоположностью своих коллег мужского пола. Очень привлекательная фигура, одета со вкусом, каштановые, почти рыжие волосы уложены в классическое каре. Черты лица резковаты, но это, скорее, даже плюс.

Я вздохнул. То, как она стрельнула глазами в мою сторону, говорит о том, что я ей буду интереснее того, чем мы тут собираемся заниматься.

— Пап? — я повернул голову к уху Нормана, только сейчас заметив, что мы с ним почти сравнялись в росте. — Как зовут это очаровательное создание?

— Джиллиан, — усмехнулся самым кончиком губ отец. — Джиллиан Курч.

Ага. Он знает ее имя. Интересно, он знает всех сотрудников по именам, или только тех, кого решил приставить ко мне? А что, в прошлый раз, с Айрис, сработало, может сработать еще раз. Логика понятна.

Впрочем сейчас надо решить: или мы идем на конфликт, или оставляем шпионку у себя.

— Отлично. Спасибо, пап, — я улыбнулся девушке, и та несмело улыбнулась в ответ.

— Отдел № 118, — привлек к себе внимание отец, входя в центр помещения. — Я хочу представить вам своего сына — Гарри Озборна. С этого дня, вы будете работать вместе с ним.

Вот как. «Вместе с ним». Не «Он будет работать с вами», а «вы вместе с ним». Мелочь, а акценты отец сразу расставил. Надо бы поучиться у него ораторскому мастерству.

— Приятно с вами познакомиться, — очень хотелось сложиться на японский манер, и выдать что-то вроде «пожалуйста, позаботьтесь обо мне», но здесь этого не поймут.

— Ты пока вникни в курс дела, — Норман хлопнул меня по плечу. — Если что звони. Уверен, что работа отдела тебе понравится. Тем более, косвенно, ты с нею уже знаком.

Мои брови поползли вверх сами собой. Я почему-то ожидал, что отец предложит мне работу по специальности…

Я ошибся. Ребята занимались дронами.

Ругательства сорвались с губ сами собой. Громко. Этим я немало удивил всех присутствующих. Может, начать ругаться на русском? Тогда хотя бы никто не поймет. Или на китайском?

Норман тихо засмеялся и, еще раз хлопнув меня по плечу, удалился. Кажется, он был очень доволен собой.

Итак отдел № 118 занимался изготовлением дронов самых различных модификаций. Было здесь и парочка боевых, но в большинстве своем дальние родственники моей игрушки, которая помогла убить Менкена, использовались в разведке. Как менее заметная, более маневренная и более точная версия БПЛА. И, в общем-то, этим работа отдела № 118 и ограничивалась. Они просто конструировали все новые и новые виды различных дронов для различных операций.

Наверное, отец хотел засунуть меня в самый заштатный отдел, где я точно не буду нарываться на неприятности и создавать ему неожиданности. Ибо ничего интересного конкретно для меня, тут не предвиделось.

— Ладно, друзья, — произнес я, поворачиваясь лицом, к теперь уже, моему отделу. — Давайте знакомиться. Меня вы уже знаете — Гарри Озборн. В дронах смыслю чуть меньше, чем ничего. Однако, уверен, мы найдем общий язык.

— Я — Марк Квин, — представился лысый. — Занимаюсь электронной начинкой.

— Я — Стен Мерфи, — это уже, как несложно догадаться, длинноволосый. Кстати, у него голос довольно забавный — высокий, почти женский… Он ведь точно мужик, да? Хотя, да, Стен — вроде, мужское имя…

— Занимаюсь дизайном дронов, — продолжил Мерфи.

— Я — Джиллиан Курч! — едва дождавшись, когда предыдущий оратор закончит, радостно поприветствовала меня девушка. Ну, хоть на шею не кидается сразу, и то хорошо. — И я тут тоже новенькая. Почти ничего не понимаю, из того, что они говорят.

Она мило хихикнула, кокетливо опустив глаза, и сцепив руки за спиной. При этом весьма привлекательная грудь девушки подалась вперед, вызвав сильное слюноотделение у ее коллег по отделу. Включая вашего покорного слугу, если честно.

— Хмм… хорошо, — собрав мысли в кучу, заговорил я. — Скажите-ка, ребята, и часто вы разрабатываете новых дронов?

— Да как бы… нет, — шмыгнул носом Мерфи. — Моделей десять в год, может.

— Хотя программное обеспечение им менять приходиться довольно часто, — добавил Квин.

— И все заказы от военных? — я задумчиво вертел в руках телефон, хотя взгляд то и дело соскальзывал на длинные ноги Джиллиан, закутанные в капроновые колготки нежно-кремового цвета.

— Ага, — кивнул Марк.

Я откинулся на спинку кресла. Вообще давно у меня зрел один план, однако я не знал, как заполучить нужные инструменты. И вот тебе — удача сама заползла в руки. Попробуем правильно распорядиться нужными картами:

— Джиллиан! — окликнул девушку я. Та мгновенно вскочила, явно изображая всеобщее желание угодить. — Мне нужно, чтобы вы достали для меня кое-что.

— М?

— Карту полетов над городом.

— Простите? — Джил явно ожидала чего-то другого. Ну, не знаю, кофе там, может, или еще чего?

— В электронном виде, — продолжил я, не обращая внимания на ее вопрос. — Еще лучше — постоянный доступ к базе, дабы обновляться каждый день.

— У нас есть такая карта! — обрадовался, тем временем, Марк. — Мы, когда Кари разрабатывали, то получили полный доступ к базе, чтобы она могла прокладывать верные курсы для вертолетов ОзКорп. Я и захватил оттуда все данные. На всякий случай…

— Кари? — переспросил я.

— А, ее еще не ввели в эксплуатацию, — отмахнулся Квин, уже начиная копаться в своем компьютере. — Введут через пару дней. Или, может, недель…

Я перевел вопросительный взгляд на Мерфи.

— Это будущий искусственный интеллект ОзКорп, — в голосе Стена ощущалась неподдельная гордость. — Мы целых два года над ней работали. Припахали почти всех свободных специалистов. А, учитывая, что мы с Марком почти всегда свободны…

— Понятно, — я поглядел на работающего Квина несколько по-иному. — Слушайте, и у вас что, остались все файлы этой Кари?

— Нет конечно, — замотал головой Квин продолжая стучать по клавишам. — Но часть — у нас с собой.

— Насколько большая часть? — решил, все же дожать специалистов я.

— Ну, ядро, плюс наши с Марком разработки, — ответил за друга Стен. — А что?

— Ничего…

— Нашел! — воскликнул Квин, радостно вскинув руки. Спустя секунду на экране его монитора высветилась карта Нью-Йорка, со всеми запланированными полетами воздушного транспорта над городом.

— Отлично! — я усмехнулся. — Дело упрощается, да?

— Э… мы все еще не знаем, какое дело, мистер Озборн? — заметила Джилл, с неким недоумением глядя на экран.

— Стен, Марк! — я снова проигнорировал девушку. — Расскажите-ка мне, сколько будет стоить самая дешевая версия дрона, с минимальным оборудованием.

— Смотря какое оборудование и какая конструкция, — осторожно заметил Мерфи.

— Самая дешевая конструкция? Из самых дешевых материалов?

— Ну… что-то вроде этого, наверное, — он пощелкал по клавишам и повернул экран своего монитора в мою сторону.

Мне едва удалось сдержать усмешку. Больше всего, данный конкретный вид дрона напоминал «Тысячелетнего Сокола» Хэна Соло из «Звездных Войн». Очертания, почти один в один. Разве что по краям отверстия, в которых, очевидно, кружились винты, на менер тех, что держали в воздухе хэрикерриеры ЩИТ-а.

— Отлично, — обрадовался я. — То, что нужно… Стэн, можно снабдить эту штуку самым мощным микрофоном, который у нас есть в наличии?..

Было какое-то особое очарование в том, чтобы снова и снова входить в этот класс. Видеть, как расцветает молодость, как подростки, перед которыми открыты все пути, выбирают себе дорогу. Смотреть, как учителя, с поистине родительской заботой, глядят на своих воспитанников…

Что-то врезалось в меня, с явным намерением сбить с ног. Вот только, не вышло. Я остался стоять, а здоровенный парень (явно спортсмен), пронзительно зашипев, схватился за плечо, которым пытался меня оттолкнуть со своего пути.

— Из чего ты сделан, Озборн? — спросил Флэш Томпсон, потирая ушибленную руку. — Из камня?

Я пожал плечами, хмыкнул, и направился на свое место.

Странно. В Университете меня шпыряли все, кому не лень. Это учитывая, что явных спортсменов там не было. А тут, даже признанный футболист ударился об меня так, что ушиб плечо, а я даже этого не заметил… Хотя, это, наверное, из-за того, что я набрал массу. Все-таки шесть лет прошло. С другой стороны, Ци должно было…

— Привет, Гарри, — Паркер оказался рядом, как только я вошел. Я тепло поприветствовал старого товарища.

Вообще, оказалось, что почти весь класс школы Мидтауна отлично помнил одного сына миллионера, который проучился у них меньше года. Встретили меня радушно, если не сказать — радостно. А Паркер, так вообще чуть ли не лучшим другом меня считал. Особенно когда я пару раз «спасал» его от Флеша, который любил поиздеваться над слабыми.

Эх, знал бы футболист, во что превратится этот забитый мальчик через пару месяцев! И как ему повезло, что Человек-Паук окажется таким добрым и незлопамятным.

— Привет, Пит, — я улыбнулся, пожимая протянутую руку. — Как дела?

— Отлично! — Парень был явно чем-то сильно возбужден. — Представляешь, мы на следующей неделе идем в ОзКорп! На Экскурсию! Мне об этом по секрету староста группы рассказал!

Я ощутимо вздрогнул.

Ну, вот и началось…

— Ты ждешь, что я радостно заору: «Круто»? — сохранить спокойный тон удалось с некоторым трудом. — Я там работаю, Пит. Ты хочешь обрадовать меня походом ко мне на работу.

— Везет тебе, — мечтательно выдохнул Паркер. — Каждый день творить что-то новое, прикасаться к науке, работать на сверхсовременном оборудовании, общаться с выдающимися учеными и инженерами…

Ага, поглядел бы я на тебя, когда ты пообщаешься со Стеном. Или с Джилл.

Хмм… А кстати. Почему бы и нет?

— Слушай, — я заговорщески усмехнулся. — А не хочешь поучаствовать в одном из проектов ОзКорп?

— Хочу ли я?! — кажется, сейчас у будущего Человека-Паука будет инфаркт. — Да я мечтаю об этом с двенадцати лет! Покажи мне человека, который бы отказался!

Серьезно? Показать? Ха!

Я встал, направился к месту учителя, которого все еще не было, хотя класс собрался уже практически в полном составе.

— Так, одноклассники, у меня объявление, — я постарался, чтобы мой голос звучал громко и веско. Получалось с трудом. — Если кто-то хочет поучаствовать в новом проекте ОзКорп, я прошу подойти ко мне.

— Сколько нам заплатят? — спросили из задних рядов. Кажется, это был все тот же Флеш.

— Нисколько, — я усмехнулся. — Это социальный проект. Участие исключительно по желанию, на безвозмездной основе.

По классу прокатился разочарованный вздох. Я прождал еще секунд десять, потом посмотрел на Пита, и развел руками. Тот недоуменно глядел вокруг, и на лице его было написано что-то вроде: «Остановите планету, я сойду».

— Я поучаствую, — звонкий голосок пробился через гомон класса, который уже потерял ко мне интерес.

Я взглянул на говорившего… точнее, говорившую, и у меня перехватило дыхание. Красивая рыжеволосая девушка, стояла напротив и чуть насмешливо улыбалась.

Пухлые губки, едва подкрашенные помадой, искусно наложенные тени, подчеркивающие длинные ресницы и прекрасный, зеленый цвет глаз. Высокий лоб, прямой нос, чуть пухловатые щечки, которые делали ее образ еще милее.

Короче, я влюбился.

Хотя, можете не обращать внимания, в моем возрасте, я влюбляюсь каждую неделю. Иногда чаще. Так что — ничего страшного.

— Привет, Мэри Джейн, — я улыбнулся в ответ. — Не ожидал. Чего это ты?

— А что? — она мило вздернула носик. — Нельзя? Это клуб только для ботанов?

— Нет, конечно, — Питер оказался рядом, как-то даже слишком быстро. Понятно: тоже втюрился по уши. Впрочем, кажется, он в нее и раньше был влюблен? — Мы с удовольствием тебя примем.

А потом, словно опомнившись, повернулся в мою сторону:

— Правда, Гарри?

— Конечно, Пит… Конечно.

— Здравствуйте, капитан Стейси…

Крупный мужчина в полицейской форме оторвался от бумаги, которую с сосредоточенным видом заполнял, поднял на меня тяжелый взгляд:

— Да? Чего вы хотели?

— Я и мои друзья выступаем с гражданской инициативой, — я уселся на стул, так и не дождавшись приглашения. — Мы хотим патрулировать улицы…

— Исключено, — мотнул головой капитан.

Кстати, фамилия у него… знакомая. Может, скоро и вторая возможная пассия Человека-Паука на горизонте нарисуется?

— Мы не собираемся патрулировать их сами, — стал я терпеливо объяснять стражу порядка свою идею. — Это будут делать специальные дроны, производства ОзКорп Индастрис… Кстати, очень приятно, меня зовут Гарри Озборн.

— Озборн? — капитан озадаченно пожал мне руку. — Я все еще не понимаю…

— Смотрите, все просто, — поспешил я пуститься в объяснения. — Представьте себе несколько разведывательных дронов, запрограммированных на патруль определённой территории. Их микрофоны способны улавливать звуки с расстояния до двухсот метров, это значит, что они, одновременно могут охватить круг, диаметром четыреста метров. Добавим к этому препятствия, ветер и другие непредвиденные сложности, и получим средний диаметр круга — триста метров. Я так полагаю, что дроны смогут эффективно патрулировать пять-шесть кварталов в автоматическом режиме, учитывая, что скорость их движения достаточно велика. Эти микрофоны будут реагировать на определённые звуки. Например, крики о помощи. При получении такого сигнала, дрон попадает под управление оператора: то есть меня и моих друзей. Мы исследуем место возможного преступления, и, если нужно, вызываем полицию. Все просто.

— Я думал, что проще оснастить дронов оружием, и дать им возможность самим задерживать преступников, — взгляд полицейского был цепким, словно лапки паука.

— Этого не будет, — я отрицательно покачал головой. — Мы не собираемся отбирать у полиции ее хлеб.

— Чего вы хотите от меня? — подозрительно спросил Стейси, после довольно длительной паузы. — И зачем это ОзКорп?

— На первый вопрос, ответ прост: мне нужно, чтобы вы и ваши люди реагировали на наши сигналы четко и быстро. Мы сможем передать вам информацию о нападавшем, если ему удастся уйти, или, может, даже сможем преследовать его, направляя полицейских. Тут важно, чтобы полиция относилась к нам, и нашей работе максимально серьезно.

— Я постараюсь это обеспечить, — после некоторого размышления, согласился капитан. — Что со вторым вопросом?

— ОзКорп… — я выдохнул. — Для ОзКорп — это реклама. Если мы докажем, что наши дроны эффективны, то сможем предложить городу купить их.

Вот почему я не хочу оснащать своих малышей оружием. Людям не понравится, что над ними летают вооруженные машины. Однако машины, задерживающие преступников — это может сработать. А потом, со временем, город может и сам попросить сделать своих хранителей более… зубастыми.

Хмм… «Хранители». Мне нравится. Назову проект именно так.

— Сколько дронов вы можете выпустить на патрулирование? — спросил, наконец, Стейси.

— Пятнадцать штук, — именно на стольких отделу № 118 хватило материалов без привлечения дополнительных средств. Конечно, я мог бы вложить свои кровные деньги, но, честно говоря, мне этого не хотелось.

— Для круглосуточного контроля, нам придется выпускать одновременно не больше четырех, — произнес я. — И то у нас появляется окно в тридцать две минуты, когда один дрон уже ушел на перезарядку, а другой еще не закончил.

— Однако кварталов двадцать вы охватить сможете, — не спросил, а, скорее, уяснил для себя Стейси.

— Да… Думаю, да.

— Хорошо, — полицейский удовлетворенно улыбнулся. — Давайте попробуем.

Глава 8

Башня ОзКорп встретила учеников научной школы Мидтауна неуловимым гомоном голосов и гулом многомиллионного оборудования, звук которого доносился из-за каждой двери.

Наш класс шумной толпой ввалился в холл, а мне не оставалось ничего другого, кроме как пристроиться позади.

Пульт управления одним из Хранителей в очередной раз запищал в кармане. Я мысленно застонал, но поспешил ухватиться за небольшой прямоугольник, который за последнюю неделю стал моим постоянным спутником.

— Опять? — Питер Паркер, шагающий рядом, с какой-то даже обреченной ненавистью глянул на девайс, что я сжимал в ладонях.

— Угу, — я не повернул головы в сторону товарища, не замечая, как легким касанием Ци, сохраняю равновесие в движении, несмотря на то, что не поднимаю глаз с экрана пульта.

— Что на этот раз? — с другого бока раздался тихий голос Мэри Джейн.

— Разбой, — я поморщился. — жертва — мужчина, лет тридцати-тридцатипяти. Оказал сопротивление. Получил травмы, но, кажется, живой. Да и рюкзак свой не отдал.

— Нападавший?

— Скрылся с места преступления, — тяжелый вздох. — Я веду его. Поиск по распознаванию лиц, уже запустил. Информацию копам передал. На этот раз, все будет быстро.

Девушка кивнула, бросила на Пита приветливый, но слегка усталый взгляд, и умчалась в компанию наших одноклассниц, обсуждать очередного кавалера, или какую-то модную шмотку. Как она успевала контролировать своего дрона, и при этом не выпасть из школьной жизни (как мы с Питером), я понять так и не сумел.

Меж тем экскурсия продолжалась. Я закончил контролировать Хранителя, и бросил быстрый взгляд по сторонам. Питер держался рядом, экскурсовод — миловидная очкастая девушка, явно азиатской наружности, рассказывала о достижениях ОзКорп. Тут же сновали ассистенты — на вид девушки и парни нашего возраста, глядящие на нас со смесью превосходства и снисхождения.

— Эй, Озборн, — Флеш, оказался рядом, как всегда, не вовремя. — Гляди, какая цыпа!

Я кинул взгляд в ту сторону, и увидел молодую блондинку-ассистентку, что стояла, уперев руки в бока, и строго отчитывала какого-то мужчину, вдвое старше себя. Мужчина стоял и кивал, явно осознавая собственную вину.

Блондинка выглядела очень эффектно, и обращала на себя внимание, даже в бесформенном белом лабораторном халате. Простая, но очень приятная прическа подчеркивала длину шеи и невероятно глубокий цвет глаз. Я поймал себя на мысли, что любуюсь ею. Когда осознание этого добралось до мозгов, мне захотелось побиться головой об стену. Если это та, о ком я думаю, Пауку придется несладко…

В этот момент запищал пульт в кармане у Паркера. Парень ругнулся вполголоса, потащил из кармана девайс, не обращая внимания на скептический взгляд Томсона.

— Что там? — спросил я устало.

— Убийство, — тихо ответил Питер, сосредоточенно глядя на экран.

Плохо. Убийства — это всегда геморрой. Нам понадобилась всего неделя, чтобы осознать, какие нечеловеческие усилия приходиться прикладывать полицейским Нью-Йорка, чтобы сохранять на улицах хотя бы видимость порядка.

— Если хочешь, я могу забрать у тебя управление, — попытался слегка снизить нагрузку на парня, я.

Паркер поднял на меня красные от недосыпа глаза. Во взгляде его было столько непонимания и обиды, что до меня дошло: я его очень сильно задел.

— Зачем? — спросил он. В голосе обиды было не меньше. Ребенок, что с него взять?

— Мне показалось, что ты устал, — я дернул плечом, не успев остановить этот жест. Да, я все еще борюсь с дурацкой привычкой, и никак не могу от нее избавиться. Хотя, конечно, определенные подвижки имеются. Но явно недостаточные. — Извини, не хотел тебя обидеть. Просто, подумалось, что тебе нужно передохнуть.

— Я в порядке, — устало ответил Питер.

Надо сказать, что запуск Хранителей вовсе не прошел так легко и спокойно, как я рассчитывал. Мы надеялись, что сможем охватить двадцать кварталов четырьмя дронами? Ха! Нас на четыре квартала-то едва хватило. Оказалось, что преступлений в Нью-Йорке совершается столько, что дроны были под управлением операторов почти круглосуточно. Так, к примеру, согласно нашему отчету, в первый день Хранителями было зарегистрировано 137 нарушений закона, то есть одно преступление чуть ли не каждые десять минут! И это только в зоне патрулирования — то есть в пяти выделенных нам кварталах.

Справедливости ради, надо заметить, что нам выделили далеко не самые спокойные районы — скорее наоборот. Однако сама тенденция меня пугала.

Так вот. Возвращаясь к усталости и недосыпу.

Большая часть преступлений, которые мы регистрировали, приходилось на ночное время суток. И, честно говоря, это стало тем нюансом, который я не продумал. Учитывая, что дроны, из-за количества правонарушений, практически не летали в автоматическом режиме, операторы были вынуждены урывать для сна всего пару часов в день. Ладно, сотрудники отдела № 118 — им за это хоть платят. А вот Питер и М.Джей работали бесплатно, причем ни разу не высказав ни единой жалобы. При этом, если в Паркере, в принципе, я и не сомневался, то девушка меня неслабо удивила.

Еще одна вещь, которую я не учел, когда запускал своих Хранителей: часто преступления совершаются так, что жертва не успевает (или просто не имеет возможности) крикнуть, дабы дрон сумел уловить и обработать сигнал. Например, при угоне авто. Или при ограблении пустующих квартир. Не говоря уже о заказных убийствах, выполненных профессионалами.

В любом случае, даже несмотря на значительные успехи на ниве борьбы с преступностью, о полном ее искоренении речи не шло.

— Все балуетесь со своими игрушками? — насмешливо хохотнул Томсон, видимо, слегка уязвленный игнором с нашей стороны.

— Флеш… потеряйся, пожалуйста, — а вот это уже плохо. Я неосознанно вложил в голос немного Ци, из-за чего интонация получилась поистине зловещей.

— Э… Озборн, ты чего? — слегка растерялся футболист. — Я просто хотел предложить вам пойти познакомиться с той цыпой…

— Мы-то тебе зачем? — Питер на секунду отвлекся от экрана, проследил за взглядом Флеша. Сглотнул, но поспешил вернуть взор на экран у себя в руке. Хох. Он еще и покраснеть успел. Интересно о чем таком парень подумал, глядя на блондиночку, что кровь прилила к щекам?

Флеш, кстати, тоже заметил реакцию нашего ботаника, и легонько ткнул меня локтем в бок, кивнув в сторону друга. Мол: «Гляди-гляди, а парень-то не промах!»

Я ответил чуть раздраженным взглядом.

— Он же Гарри Озборн! — поспешил перевести тему Томсон, отвечая на вопрос Паркера и кивнув в мою сторону. — Сын Нормана Озборна! Богач и золотой ребенок! Да тебе любая даст, если сказать, что он — твой друг!

Я повернулся в сторону Питера:

— Почему ты этим никогда не пользуешься?

— Потому что все это работает только в голове у Флеша, — Паркер даже не поднял головы, продолжая сосредоточенно втыкать в пульт.

Ладно, уел.

— Всем минуточку внимания, — заговорила вдруг все та же «цыпа», на которую положил глаз наш футболист. — Меня зовут Гвен Стейси, и ваша экскурсия подошла к самому волнительному моменту: сейчас вы познакомитесь с секретными разработками ОзКорп Индастрис. Приблизитесь к науке так близко, что сможете коснуться ее…

Она говорила что-то еще, однако я почти не слушал. Сам факт, что это Гвен, был интересен, но не более. Гораздо сильнее меня волновал вопрос…

Где, черт возьми, пауки??!

Когда Питера уже кто-нибудь кусанет! Мне надо убедиться, что Человек-Паук появится в этом мире, и заняться своими делами!

Черт… раздражение. Недосып дает о себе знать.

— Да, здравствуйте, — из-за закрытой двери вылез мужчина. Однорукий. Ага. Коннорс собственной персоной.

Он так и не снял с себя защитный костюм, стащив лишь маску, закрывающую лицо, хотя, по инструкции должен был снимать его, когда покидал лабораторию. Но, очевидно, заработался, а тут не было никого, кто мог бы сделать ему замечание. Ну, кроме меня. А я делать замечания не хотел.

— Меня зовут доктор Курт Коннорс, и, сегодня мне выпало несчастье развлекать кучу детишек, — чуть раздраженно произнес ученый, бросив на нас неприязненный взгляд. — Из-за вас нам пришлось прервать весьма сложный и важный эксперимент, так что, давайте побыстрее с этим закончим. Итак, кто я — вы знаете. За моей спиной — одна из самых современных лабораторий, в которой, возможно, вскоре родится невероятное по своим масштабом открытие.

— И что это за открытие? — мне показалось, или это была Мэри Джейн?

— Интересный вопрос, юная леди, — усмехнулся Коннорс. — Мы занимаемся преобразованием ДНК. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Мы — научная школа, — вздернула носик М.Джей. — Конечно, это нам кое-о-чем говорит!

— И о чем же?

— Э…

— Вы занимаетесь передачей человеку особенностей других видов, — выдохнул я, поняв, что Питер слишком увлечен пультом, и не может прийти на помощь девушке. — И они этого знать не могли, доктор Коннорс. «Преобразование ДНК» — весьма расплывчатый термин.

— М… «Они»? А вы кто, молодой человек? — потенциальный Ящер поправил очки, глянул на меня внимательней. — Аспирант?

— Нет, — я нахмурился, осознав, что привлек к себе внимание. — Очень приятно — Гарри Озборн. Из тех самых — Озборнов.

Вокруг раздалось несколько несмелых смешков. Я поймал заинтересованный взгляд Гвен, но не обратил на него внимания. Брови ученого поползли вверх, однако он быстро взял себя в руки:

— Вот как? — губы Коннорса тронула едва заметная улыбка. — То есть вы — понимаете больше, чем остальные?

— Немного.

— Тогда, может быть, расскажете о наших разработках сами?

— Мне за это не платят, доктор, — я позволил раздражению чуть-чуть выплеснуться в голос, и посмотрел на Коннорса одним из тех взглядов, которые тренировал все эти годы. Лично у меня этот взор проходит под номером 8. И он означает что-то вроде: «Да, я — Озборн, а вы — нет. И, да, это имеет значение».

— Что ж, — на ученого мои кривлянья особого впечатления не произвели. — Если коротко, то ДНК можно представить себе как цепочку неких символов, некой конечной длины…

Доктор говорил слегка сбивчиво, видимо, мыслями все еще был в своем эксперименте.

Тем временем, я, наконец, заметил паука. Того самого. Который должен укусить Паркера. Вот только сейчас он полз по туфельке Мери Джейн и явно готовился забраться повыше!

Вот, черт! Очевидно, во время эксперимента на одежде Коннорса остался один из этих пауков, и когда ученый вышел из лаборатории, так и не сняв ее, членистоногое выбралось на свободу. Вот только при обычных обстоятельствах, рядом с Мэри Джейн, скорее всего, ошивался бы Паркер. А сейчас — он занят, поэтому стоит очень далеко. И, угадайте, кто виноват в том, что он не на своем месте, а?

Блин! Опять я повлиял на канон! Черт!

А что будет, если паук кусанет М.Джей?

В голову тут же приходит два варианта. Первый: мисс Уотсон станет новым Человеком-Пауком. Хотя почему «новым»? Единственным! В этой вселенной других, кажется, еще нет.

Что ж… Это не так плохо. Девушка она адекватная, да и влияние на нее заработать будет проще. Станет ли она использовать свою силу во благо? Да, плевать. Особенно если смогу наладить с ней дружеские, а, может, чем черт не шутит, и романтические отношения.

В принципе, с этой точки зрения… круто. Правда, все это перечеркивается вторым вариантом.

Итак, в любом другом случае — мисс Уотсон умрет. А вместе с ней умрет и Человек-Паук: ибо вряд ли мы (вместе с Питером Паркером) еще раз будем так близко от бесхозного радиоактивного членистоногого.

Конечно, можно поставить на то, что мутация пройдет замечательно, и Мэри Джейн станет новым супергероем. Вот только я знаю статистику. А она неумолима: только одна мутация на несколько сотен тысяч является «полезной». Остальные — вредны, а некоторые — смертельны.

Кстати, это заставляет задуматься. О скольких успешных мутациях мы знаем? Даже у профессора Ксавьера учится несколько сотен мутантов, если верить фильму. А еще их тысячи разбросаны по миру. Причем это только ПОЛЕЗНЫЕ мутации. А теперь представим, сколько ВСЕГО мутаций происходит в этом мире, если нам известны лишь о самых впечатляюще-полезных из них?

Систематическая ошибка выжившего в действии.

Впрочем, я отвлекся. Сейчас нужно решить, что делать.

С другой стороны, тут нечего решать. Я точно знаю одно: если паук кусанет Паркера — будет новый супергерой. В остальных случаях, вероятность плачевного исхода слишком велика, чтобы рассчитывать на обратное.

Все эти размышления заняли не больше секунды.

Я шагнул к Мэри Джейн, изо всех сил пытаясь придумать, как незаметно и безопасно снять паука с ее ноги до того, как членистоногое поползет выше. Ибо если оно, к примеру, успеет залезть ей под юбку, объяснить свои действия будет намного сложнее.

— Спасибо за помощь, — улыбнулась, меж тем, девушка. — Я как-то растерялась даже…

— Не переживай, — я ответил на улыбку. — На это и рассчитывал Коннорс. Честно говоря, в общении, он — замечательный человек, просто сегодня, видимо, мы оторвали его от чего-то действительно важного.

— О! Так ты его знаешь?

— Нет, — я покачал головой, краем глаза наблюдая за пауком, что замер на ноге мисс Уотсон. — Слышал от его коллег.

— А… ясно…

В это мгновение я уронил свой блокнот. Наклонился, чтобы подобрать его. Послал в руку самый мощный импульс Ци, на который только был способен, и резким движением снял паука с ноги девушки. Паук уютно устроился в моей ладони. И мне оставалось только молить всех богов, чтобы он не вздумал меня кусать.

— Что это было? — ого, она заметила мое движение. Я-то думал, что почти достиг уровня Конга. Эх… подобный трюк в его исполнении она бы точно не углядела.

— У тебя по ноге паук полз, — иногда правда — лучшее оружие, — я его забрал, чтобы не задавили.

— Фу! — она от меня разве что не отскочила. — Паук!

— Тихо! Не пугай малыша, — Мэри Джейн поглядела на меня, как на сумасшедшего. — Пойду отнесу его туда, где ему самое место.

— Что там у вас, мистер Озборн? — обратил на нас внимание Коннорс.

— Ничего, сэр, — я через силу улыбнулся. — Все в порядке.

Доктор бросил на меня подозрительный взгляд, но вернулся к своим объяснениям.

Ладно. Теперь к Паркеру. Бегом.

— Ну, что там, Пит? — я подошел к другу, все еще удерживая паука в ладони, накаченной Ци.

— Все сложно, — выдохнул парень. — Я уже дважды чуть не потерял преступника. Полиция его окружает. К тому же, пришлось игнорировать два вызова, пока преследовал убийцу. А там, может, было что-то посерьезней.

— Понятно, — я тихонько похлопал Паркера по плечу, не заметно позволив радиоактивному пауку соскользнуть ему на одежду. — Похоже я испортил тебе экскурсию. Прости, дружище.

— Ничего, — Питер улыбнулся, не замечая как членистоногое бодро подбирается к его шее. — Это важнее… Ай!

Есть! Паук таки кусанул его!

— Что случилось? — я обеспокоенно глянул на друга, стараясь не смотреть, как членистоногое, после того как парень смахнул его со своей шеи, уползло куда-то меж приборов. Надеюсь, его поймают, до того, как он укусит еще кого-то. Иначе не оберемся проблем.

— Ничего, — поморщился парень. — Все хорошо… Да и преступника моего, кажется окружили. Сейчас брать будут.

— О’кей, — я улыбнулся. — Наконец-то, можем вздохнуть чуть спокойнее.

— И поспать бы неплохо, — засмеялся Паркер.

— Угу… я, пожалуй, предоставлю вам с М.Джей выходные, — улыбка никак не хотела сходить с моего лица. — А то совсем загонял бедняжек.

— А сам?

— А сам встречусь с капитаном полиции, — я еще раз хлопнул друга по плечу, понимая, что экскурсия заканчивается. — Посмотрим, как он оценит нашу работу…

Оркестр надрывался. Музыканты и вправду старались, тужились, насилуя свои инструменты, но акустика здания не позволяла их музыке звучать так, как она должна. В результате, гости курсировали по залу, раздраженно косясь на исполнителей, но хвалили вечеринку, как могли.

Огромная центральная зала особняка Озборнов сейчас была заполнена гостями. За потрясающе красивыми, узкими и невероятно высокими, доходящими чуть ли не до поддерживаемого колоннами свода, окнами опускалась ночь. Специально для этого вечера на оконные проемы установили чертовски дорогие витражи, дабы придать вечеру таинственный отблеск старины. Тем не менее, в зале явно ощущались сквозняки. Это бесило меня, но приходилось сдерживать раздражение.

Вообще я в последнее время слишком быстро выхожу из себя. Три месяца почти без сна дают о себе знать.

Огромные, украшенные дорогущим хрусталем, люстры, спускались с высоких потолков, давая слишком много света. Особенно, если учесть, что лампочки на этих люстрах были стилизованы под свечи, которые ни при каких раскладах не могли бы светить столь ярко.

Когда я вошел, в зале уже находилось не меньше трех десятков человек. Почему-то на подобных вечерах подсознательно ожидаешь, что посреди зала установят столы с яствами. Столов с яствами посреди зала не было. Поэтому гостям приходилось курсировать туда-сюда, от одной стены к другой, на каждую из которых была нанесена эмблема ОзКорп. Вот как раз вдоль стен и стояли ряды длинных столов. На них теснились замысловатые блюда среди замысловатых цветных композиций из фигурно вырезанной еды. Фигуры, конечно, тоже были замысловаты. Причем замысловаты настолько, что мне становилось страшно за фантазию повара.

Я сглотнул. Ни позавтракать ни пообедать мне так и не удалось, так что вид замысловатой еды… удручал. Я бы с куда большим удовольствием предпочел обычный гамбургер, чем замысловатых креветок, в каком-то замысловатом соусе.

Отец подхватил меня, как только увидел. Ни слова не говоря, вцепился в локоть мертвой хваткой, и потащил куда-то в центр. Представил какому-то тучному чернокожему господину, имя которого было невозможно запомнить в виду его сложности.

Потом меня представили еще кому-то. Потом еще. Я чувствовал, как внутри поднимается очередная волна раздражения, а от голода начинает сводить живот. Вид еды будоражил, заставляя желудок предательски урчать.

Когда отец, наконец, отпустил меня, я вздохнул с облегчением. Направляться прямиком к столам с едой, было бы слишком неприлично, поэтому ничего не оставалось, кроме как курсировать по залу, потихоньку подходя к ближайшему столу. Мне постоянно приходилось напоминать себе, что эта чертова вечеринка очень важна для меня и для отца, так что надо держать себя в рамках приличий. Ввиду чего, набрасываться на еду было бы излишне бестактно.

И все бы хорошо, если бы каждая остановка у стола с замысловатыми яствами не влекла за собой исполнение неких общественных обязанностей. Все, почему-то, считали своим долгом заметить меня, проявить сдержанную, но обязательную, радость по сему случаю, подойти и поприветствовать мою скромную персону столь же многословно, сколь и фальшиво. А после неискреннего восхищения и еще менее искренних улыбок, мне навязывали краткую, но от того не менее тоскливую беседу ни о чем.

Самое забавное, что большинство из этих людей, я не знал. Вообще. Но они меня — да. Поэтому моей тушке ничего не оставалось, кроме как со стоическим спокойствием сносить полные нездорового любопытства взгляды гостей женского пола, и чуть снисходительные ухмылки гостей мужского.

Несколько раз, приходилось с застывшей улыбкой извиняться, и теряться в толпе, сославшись на срочные дела, дабы побыстрее закончить очередной пустой разговор с очередным собеседником, который, неожиданно, заинтересовался проектом «Хранители».

Нет, не все было так плохо. Иногда встречались действительно интересные люди. К тому же некоторых гостей я знал (например, здесь присутствовали все сотрудники отдела № 118, или капитан Стейси с дочерью), и короткие беседы с ними вовсе нельзя было назвать тоскливыми.

Особенно с Гвен. Молодая мисс Стейси произвела на меня очень сильное впечатление, и несколько раз я ловил себя на мысли, что по черному завидую Человеку-Пауку который отхватит себе такую девушку.

Был тут, кстати, и такой персонаж, как Тони Старк. Правда, разговора с ним не получилось, как я ни старался — ибо внимание гениального изобретателя было полностью сосредоточено на длинноногой модели, вместе с которой он пришел. И в данный момент долгие разговоры с малолеткой, вроде меня, его не интересовали.

В остальном вид множества гостей начинал раздражать. К тому же с каждой проходящей минутой их становилось все больше, что лично меня не радовало. Ни капли.

Наконец, мои целенаправленные блуждания вывели меня к одному из столов, вид и запах выставленных на котором блюд, заставил сглотнуть комок, вдруг образовавшийся в горле. На ближайшей ко мне серебряной патере вздымалась горка огромных бело-розовых креветок в обрамлении листиков салата и четвертушек лимона. Аппетит на креветки был велик, но, чувствуя на себе любопытные взгляды, я вынужден был гасить желание схватить с десяток, и просто запихать их в рот. Приходилось нарочито медленно, сдержанно и с достоинством отведывать закуски — столь же безвкусные, сколь и неаппетитные.

— Фух! Наконец-то! Вот ты где!

Я проглотил креветку, повернулся на знакомый голос:

— Привет, Мэри Джейн, — мой судорожно-восхищенный вздох получился слишком откровенным. — Восхитительно выглядишь.

Девушка и вправду выглядела восхитительно. Длинное облегающее шелковое платье черного цвета с глубоким вырезом на боку, доходящим до самого бедра, было перехвачено на осиной талии М.Джей шелковым пояском, подчеркивая и без того потрясающую фигуру. Длинные волосы, сейчас распущенные, спадали на плечи рыжими сгустками яркого пламени. Умело наложенный макияж подчеркивал пронзительный взгляд, который, я уверен, пленил сегодня не одно мужское сердце.

— Спасибо, — от нее едва ощутимо пахло свежестью, лотосом и смущением. — Я думала, потеряюсь тут… Кто бы мог подумать, что в честь твоего «социального эксперимента» будут устраивать целый званный вечер!

— Нас отметил сам мэр, — я усмехнулся, размышляя о том, мистер Крол вовсе не дурак, отказываться от проекта, который сократил преступность в определенных кварталах на 84 %, за год до перевыборов. Так что контракт на поставку дронов, можно сказать, у меня уже в кармане.

Вот только политиканы, в погоне за популярностью, почему-то, не прислушиваются к мнению специалистов. А эти ребята говорят, что эффективность Хранителей на ранних стадиях проекта объясняется только тем, что решение было неожиданным. Со временем преступники научаться избегать внимания дронов. А потом — и сбивать их. Что, в свою очередь, потребует некого усовершенствования Хранителей. И услуга эта платная.

Учитывая, что мэр уже поддержал мой проект, ему теперь придется держаться своей позиции столько, сколько можно. А это значит, что будет он оплачивать очередное усовершенствование Хранителей — никуда не денется.

Кстати, усовершенствование — означает усложнение. И управлять такими дронами обычные полицейские не смогут (да, по договору, мы передаем Хранителей в управление Департамента Нью-Йоркской полиции, для чего создается специальный отряд операторов), то есть, можно будет срубить деньжат и на обучении.

А вот после выборов, надо будет посмотреть. Вполне возможно, что Хранителей по-быстрому свернут, «в связи с уменьшением расходов».

— Мы хорошо поработали, — улыбнулась Мэри Джейн.

Я отметил, что макияж очень здорово скрывает круги под глазами от недосыпа.

— А где Паркер?

— Вон в том углу сидит, — она очаровательно фыркнула. — Кажется, он чувствует себя не в своей тарелке.

Ага. После укуса паука прошло уже больше двух недель, а по Нью-Йорку еще не прыгает на паутине новый супергерой. Непорядок, однако.

В любом случае, незаметную охрану для Бена Паркера я приставил, благо теперь могу нанимать ее в обход Айрис и отца. Допускать его смерть я был не намерен.

Полагаю, у многих возникнет вопрос: чем дядя Питера Паркера лучше отца Мэтта Мердока? Почему папе Сорвиголовы я не помог, а родственника Человека-Паука хочу спасти?

Поясню свою позицию.

Стик помог Мэтту взять под контроль свои способности. Без этого обучения, будущий Сорвиголова вряд ли сумел бы выжить — вероятнее всего, его способности свели бы парня с ума. Попробуйте себе представить каково это — начать слышать и ощущать мир вокруг в несколько десятков раз сильнее, чем раньше. Это было серьезным испытанием, и единственным человеком, способным помочь Мэтту справиться с ним, был Стик. Однако слепой старик вряд ли бы сумел (и захотел) брать к себе нового ученика, если бы у последнего оказался живой отец. Который, кстати, был бы сильно против такого ученичества — в этом я уверен. Да и скрываться бы им пришлось конкретно: вряд ли бы бандиты простили какому-то боксеру его непокорность. И, если от обычных бандитов, я бы сумел их прикрыть, то от местной мафии — уже вряд ли.

С другой стороны, к чему теперь эти оправдания? Я позволил отцу Мэтта умереть, и за это моя совесть будет жрать меня до конца моих дней.

И это еще одна причина попытаться спасти Бена Паркера. К тому же, то, что дядя останется жив, жизни самого Питера явно не угрожает. Свои способности Человек-Паук вполне способен освоить сам, а убийство Бена лишь забетонирует в голове Питера те жизненные принципы, которые тот проповедовал («Чем больше сила, тем больше ответственность», и прочая чепуха), но это не стоит человеческой жизни. К тому же, мне не так уж и нужен канонический — бескомпромиссный и прямой, как палка — Человек-Паук. Куда лучше иметь дело с героем, способным на некую гибкость мышления и способного принять мои идеи, даже если они не слишком… популярны. Именно исходя из этих размышлений, я и решил сделать все, чтобы спасти Бена Паркера. Может, хоть этим, частично подчищу свою карму, уже изрядно заляпанную.

— Пойдем, приведем его в чувство, — усмехнулся я.

— Ну, ладно, — девушка по-хозяйски подхватила меня под локоток, и потащила к месту, где расположился Питер. Я слегка удивился ее жесту, но промолчал.

Надо сказать, Человек-Паук выглядел очень неплохо. Лучше меня — так уж точно. Слегка испуган, но весьма бодр. По крайней мере, ни кругов под глазами, ни побледневшей кожи, ни усталого взгляда заметить не удалось. Видать, паучьи силы работают.

— Йоу, дружище, — я легонько стукнул его по плечу, — чего загрустил?

— Я… — парень моргнул, глядя на меня, ему понадобилась целая секунда, чтобы вынырнуть из своих мыслей. — Устал немного…

— А по тебе и не скажешь, — с какой-то даже завистью произнесла М.Джей, глядя на сидящего Пита с высоты своего роста.

— Да уж… надо переходить на здоровое питание, — проворчал я, заработав скептический взгляд со стороны девушки.

— Я просто думал… о тех людях, которых мы помогли спасти, — вдруг произнес Паркер, пытливо изучая мое лицо. — Мы помогли столь многим… Но еще большим не смогли. Не успели. Полиция ехала слишком медленно, или… почему ты не поставил хотя бы электрошокеры на Хранителей, Гарри? Если бы у нас было больше возможностей, сколько жизней удалось бы сохранить? Сколько людей не потеряли бы свои ценности…

— Во-первых, мы — не полиция, Питер, — я покачал головой, — и брать на себя ее функции не имеем права. Во-вторых, людям бы не понравилось, если бы над ними летали штуки, способные стрелять… или причинять им вред любым другим очевидным образом. В-третьих, это просто дорого. Вместо 15 дронов без электрошокеров, мы бы сделали семь — с ними. Мне кажется, в этом случае, наша помощь была бы куда…

— Ты миллионер, Гарри! — воскликнул Паркер, от избытка чувств даже вскочив со своего места. — Ты мог бы…

— Не мог бы, — в свою очередь перебил я Человека-Паука. — Наличных у меня практически нет. Всеми моими финансами управляет отец. И он с самого начала относился к Хранителям очень скептически.

— Почему?

— Привык работать с другими масштабами, — я хмыкнул, вспоминая ту словесную битву, которую мне пришлось выдержать, чтобы Норман разрешил мне запустить свой «социальный эксперимент». — ОзКорп работает на уровне страны. Для военных и госкорпораций. Ограничиваться одним только Нью-Йорком, к тому же безо всякой маркетинговой подготовки, отцу показалось… неумным ходом.

— Понятно, — Питер снова уселся на свое место, тяжело вздохнул. — У меня последнее дежурство было очень уж напряженным. Четырех человек убили за одну ночь. Два раза это было ограбление, и я сумел помочь найти убийц. В третий раз — убийцу застрелили при задержании. В четвертый — преступник ушел…

— У меня они уходили чаще, — глухо отозвалась Мэри Джейн, до этого молча слушавшая нашу беседу.

— У Паркера вообще показатели эффективности выше всех остальных среди операторов, — произнес я, тихо сжав ее ладонь, все еще покоящуюся на сгибе моего локтя. — Что взять с гения?

Она благодарно улыбнулась в ответ, хотела что-то сказать, но вынырнувший из толпы отец, довольно бесцеремонно прервал ее:

— Гарри! Куда ты пропал?! — он чуть ли не подскочил к нам, удостоив моих друзей лишь мимолетным взглядом, заговорил громким шепотом: — Я тебя повсюду ищу! Похоже, контракт с городом будет подписан уже на днях! К тому же, твоим проектом заинтересовались другие клиенты! Я думаю, тебе стоит…

— Пап, — чуть холоднее, чем следовало, прервал Нормана я, — познакомься с моими друзьями. Эту совершенно очаровательную девушку зовут Мэри Джейн Уотсон. Питера Паркера ты знаешь…

— Ах… — надо же, Норман выглядел по-настоящему смущенным. Очень правдоподобно. Вот только недобрый блеск в уголках его глаз подсказывал, что меня ждут неприятности. Потом. Когда мы останемся наедине. — Простите мою бестактность. Меня зовут Норман Озборн, и Гарри мне уже все уши прожужжал о том, какую потрясающую работу вы провели вместе с ним. Скажу честно, я впечатлен…

Вот, что ни говори, а лить мед в уши собеседникам Норман умеет отлично. Паркер так вообще растаял сразу — у него к моему отцу такое нежно-трепетное отношение. Как к кумиру какому-то, если честно. Мэри Джейн продержалась чуть дольше, но и она вскоре пала перед очарованием моего папаши. Вообще, суметь за пару минут полностью расположить к себе двух несколько раздраженных подростков — это надо уметь.

Я тоже так хочу!

— Мистер Озборн.

Неожиданно к нам приблизилась женщина, лет, должно быть, тридцати. Впрочем, могу ошибаться — в определении возраста я не силен. Потрясающе красивое платье смотрелось на ней, как на богине, умный взгляд притягивал, словно магнит. О возрасте говорили лишь несколько морщин в уголках глаз, да седые волосы, которые, впрочем, ее только красили. Женщина шла в компании девушки моего возраста, одетой куда проще, но от этого не менее элегантно. Не очень высокая платиновая блондинка изучала пространство вокруг, и во взгляде ее отражалась скука.

— Лидия! — отец изобразил настолько искреннюю радость, что даже я поверил. — Боже, как тебе удается день ото дня становиться только прекраснее?!

— Ох, — женщина на секунду опустила глаза, благосклонно принимая комплимент. — А ты, как всегда, знаешь, что сказать, чтобы я снова почувствовала себя двадцатилетней.

— Нет, на двадцатилетнюю ты, конечно, не тянешь, — продолжал искренне улыбаться отец. — Сегодня, я бы дал тебе не меньше двадцати двух.

Они рассмеялись, а я поймал себя на том, что прикрыл глаза руками, изображая фейспалм, дабы отстраниться этого разговора на грани флирта. Куда, вообще, подевалась Айрис? У нее жениха скоро уведут такими темпами!

Так, спокойно. Я досчитал до десяти, отнял руку от лба, и в то же мгновение встретился глазами с девушкой, что сопровождала Лидию. Вид у нее был такой, словно она тоже секунду назад отняла руку от лба… Впрочем, кажется, действительно отняла.

— Кстати, — обратил внимание Лидии на меня Норман, — ты ведь еще не знакома с моим сыном? Познакомься — Гарри Озборн. Гарри, это очаровательную женщину зовут Лидия Харди. И она — мой очень хороший друг.

— Очень приятно, госпожа Харди, — я выдохнул, легонько поклонился новой знакомой. — Хотелось бы представить вам своих друзей: Мэри Джейн Уотсон и Питер Паркер.

— Мне тоже очень приятно, — когда Лидия улыбалась у нее образовывались восхитительные ямочки на щечках. — Гарри, Питер, Мэри… Думаю, тогда и мне стоит представить свою дочь. Подойди сюда, Фелиция.

Платиновая блондинка подошла ближе, стрельнув взглядом по руке М.Джей, что все еще висела на моем локте:

— Рада познакомиться, мистер Озборн.

— Надеюсь, вы найдете общий язык, — произнес Норман, с любопытством глядя на Фелицию. — Тем более, что фонд Харди оплачивает почти четверть всех расходов на твой проект, Гарри.

Так вот в чем причина предельно-дружеского обращения Нормана с этой Лидией! Они не просто «друзья»! Эта Харди — инвестор ОзКорп, причем, судя по тем эмоциям, что изображает мой отец, инвестор весьма важный. Надо будет взять себе на заметку.

Взрослые решили удалить нас из беседы, начав обсуждать какие-то свои проекты, о которых я не слышал.

Фелиция глянула на меня. На Пита. На Мэри Джейн. Потом вздохнула тяжело, как-то обреченно:

— Ладно, детишки, расскажете мне, из-за чего весь сыр-бор? — она явно считала, что должна нас развлекать. — Почему вдруг вокруг вас устраивают такие танцы с бубном?

В кремовом пиджачке, надетом поверх светлой блузки и в юбочке, девушка выглядела как на деловой встрече, а не на званом вечере. Несмотря на это, ее трудно было назвать непривлекательной.

Мне не понравилось, как она пахнет. Каким-то душным, навязчивым ароматом орхидеи. И тоски. Тоски столь безмерной, что я не понимал, как она еще не начала выть на луну.

— Потому что мы — классные? — предположил Питер, таким тоном, словно говорил о чем-то, само собой разумеющемся.

— Что-то не заметно, — усмехнулась Фелиция.

— У тебя что-то с глазами, — довольно жестко отреагировала М.Джей, взмахом свободной руки охватив весь зал. — Все это собрание состоялось только потому, что мы — классные!

Фелиция прищурилась, явно готовясь ответить чем-то еще жестче.

— Хей-хей, девочки! — пришлось приложить некое волевое усилие, дабы и голос не повышать, и добавить словам необходимой вескости. — Не стоит. Правда.

Две пары прекрасных зеленых глаз скрестились на мне. Ощущение того, что с одной стороны на меня дыхнули пламенем, а с другой — приложили холодным серебром, было столь реальным, что по коже пробежали мурашки, размером с кулак. Я почувствовал, что на меня давят. Давят с двух сторон — неосознанно, неумело, но от этого не менее сильно. Ци начало вырваться из под контроля, и мне пришлось мгновенно заглушить в себе все чувства, не позволяя эмоциям вырваться наружу, превращаясь в твердый и холодный осколок льда.

М.Джей мгновенно почувствовала изменение моего состояния, прижалась ко мне бедром, сжала мою ладонь, в своей маленькой ладошке. Глаза Фелиции расширились через секунду, она тут же улыбнулась примирительно:

— Прошу прощения, — промурлыкала блондинка, сделав шаг вперед. — Не хотела никого обидеть.

— Ты не обидела, — сухо произнес Питер, становясь рядом. Мне оставалось лишь кивнуть, ибо я вовсе не был уверен, что смогу справиться с голосом.

— И все-таки, — Фелиция очаровательно улыбнулась, легонько склонив голову набок, — расскажите мне об этих «Хранителях».

Спрашивала она всех, но смотрела на меня.

Я понимал, что происходит. В последнее время на тренировки с Ци времени почти не осталось. Я перестал его контролировать, используя неосознанно и грубо. В результате сейчас оно начало выходить из под контроля. И это очень плохо.

М.Джей тем временем, бросила на меня вопросительный взгляд. Я поощряюще кивнул, и девушка, с превосходством глянув на блондинку, начала обстоятельный рассказ о дронах.

Фелиция слушала внимательно. От нее больше не пахло тоской, хотя запах орхидей все еще был удушающе тяжел. Блондинка сделала пару шагов, став к нам почти вплотную.

А я вдруг понял, что мне в ней еще не нравилось. Ее походка. То, как она переносит вес своего тела при ходьбе. Слишком тихо. Слишком умело.

Так не ходят обычные люди. Этому надо учиться, причем учиться долго.

Зачем дочери Лидии Харди такие навыки?

— А чем ты занимаешься, Фелиция? — поинтересовался я, когда Мэри Джейн закончила свой рассказ, а ее собеседница задумалась. Надо заметить: рот я открыл, только когда убедился, что сумею убрать из голоса весь холод и пустоту, вызванную полумедитативным состоянием, необходимым, дабы взять под контроль свою Ци.

— Учусь, — девушка улыбнулась. Снова очаровательно. — Кстати, мы, кажется, учимся в одной школе. Я вас пару раз видела…

— Мы все из Мидтауна.

— Да, и я оттуда, — Фелиция рассмеялась. — Жаль, что мы не познакомились ранее.

— Ага, — М.Джей поджала губы. — Жаль.

— Знаешь, что, Гарри? — вдруг заговорил Питер. — А, давай, организуем рекламную кампанию Хранителей?

— Еще большую? — удивился я.

— Ага, — видимо, Паук был очень доволен собой. — И сделаем Мэри Джейн — лицом этой кампании? Ну, знаешь, фотосессии, ее лицо на бигбордах…

— Эй, я тоже хочу, — вдруг заинтересовалась Фелиция.

— Почему бы и нет? — я хмыкнул. — Будет забавно.

— Круто! — обрадовался Питер.

— Эй, а мое мнение вы спросили? — Мэри Джейн явно была рассержена.

— А ты против?

— Нет, — после паузы ответила мисс Уотсон. — Но мнение спрашивать все равно надо.

Глава 9

Вы знаете, как это бывает, правда? Мы ставим перед собой какую-то глобальную миссию, которую необходимо выполнить, однако, чтобы сделать это, нам нужно достичь каких-то менее глобальных целей. В свою очередь, на пути к достижению свежепоставленных целей, перед нами возникают мелкие задачи, которые тоже требуют немедленного решения. В результате, миссия оказывается забытой. Мы тонем в каких-то повседневных проблемах, откладывая решение действительно важных вопросов на «потом». Мы говорим себе что-то вроде: «У меня еще есть время для важных дел, а вот с «этим», «этим» и «этим», надо разобраться прямо сейчас».

Сложно сказать, как давно я должен был поговорить с отцом о его болезни, и о лекарстве, которое он разрабатывал. Сложно сказать, сколько подходящих моментов было мною упущено.

Так было и в этот раз.

Дело как раз двигалось к окончанию ужина. Айрис в очередной раз умчалась куда-то по своим делам, и мы с отцом остались наедине. Именно в этот момент мне пришло в голову, что сейчас неплохо бы поговорить о нашей с ним совместной болезни, о лекарстве, которое он придумал, и о возможных последствиях применения неопробованных препаратов на себе.

Я взглянул на отца.

Норман хмуро и сосредоточенно жевал кусочек бананового пудинга, уставившись в пространство.

Судя по его виду, он не был в настроении болтать с кем-либо.

Вообще вы задумывались, насколько важно влияние момента? Помните, как тяжело мне было остаться с Конгом и не убежать вслед за Стиком, во время нашей первой встречи? Сейчас было тоже самое. Вот только тогда я чувствовал, что это, возможно, мой последний шанс, а сейчас — нет.

Короче, глядя на старшего Озборна, мне вдруг пришло в голову, что пытаться разговаривать с ним, когда он в таком настроении — бесполезно. Затем мне подумалось, что неплохо бы сначала поговорить с Айрис, и разузнать у нее побольше о разработках Нормана.

В это самое мгновение отец решительно кивнул каким-то своим мыслям, встал из-за стола, и направился в коридор. Выражение его лица было очень сосредоточенным.

— Пап, я хотел… — решился я, наконец, догнав его у вешалки.

— Если у тебя ничего срочного, то это, наверняка подождет до завтра, — произнес Норман, торопливо натягивая пальто.

Я вздохнул. Мне пришло в голову, что нет ничего плохого, чтобы подождать еще один день. В конце концов, что может измениться в течение суток?

И я, кивнув, позволил отцу выйти за дверь.

Люди всегда так делают.

На следующий день, приехав в ОзКорп, я узнал от взволнованной Айрис, что Норман Озборн закончил лабораторные испытания своего лекарства, и сейчас готовится принять его.

Я не помню, как добрался до лаборатории отца. В голове засел плотный туман, сквозь который не пробиралось не единой мысли.

Странно, но паники не было. Кто-то отстраненный, сумевший разглядеть мое состояние, вероятно, удивился бы кокону равнодушия, что окутал мое сознание. Где-то внутри этого кокона бился и бесновался тугой комок моих эмоций, но внешне я оставался совершенно спокоен.

— Папа? — тяжелая дверь с трудом поддалась под моим напором, после набора сложной кодовой комбинации.

Не знаю, чего я ожидал. Разгромленной лаборатории? Тел персонала, с ранами, которые нанес им новорожденный Гоблин?

Вместо этого меня встретили спокойствие и благодать. Лаборатория продолжала работать. Сотрудники занимались своими делами. Ни следа буйства слетевшего с катушек Нормана Озборна, которое было показано в фильме… в одном из фильмов.

На секунду у меня возникла надежда, что отец еще не принял свой препарат, что у нас еще есть время все изменить….

— Да, Гарри? — Норман вышел из-за какой-то двери, и еще до того, как услышать его голос, я понял, что опоздал.

Отец стал другим. Его походка была другой. Его жесты — другими. Даже его голос изменился.

Остальные не заметили бы. Но я — ученик школы Даитен. Я должен замечать такие вещи.

В какое-то мгновение наши глаза встретились, и мне не удалось подавить волну дрожи, что прошла по телу, и никак не хотела утихать.

Взгляд отца тоже был другим. Мой мозг кричал о том, что изменения существенны и неестественны, но я еще не успел осознать этого до конца.

В чем именно разница?

— Привет, пап, — мой голос потрескивал, словно раскалываемый сухой лед. — Э… как дела?

— Айрис проболталась, — он не спрашивал, он утверждал. И улыбнулся. Я сжал руку в кулак, дабы скрыть дрожь в пальцах. — Думаю, нам стоило поговорить об этом раньше, сынок. Полагаю, ты уже в курсе, что нашу семью преследует некая болезнь, верно? И что моя жизнь была под угрозой.

«Была»?

— Ага, вижу, ты обратил внимание на то, что я говорю в прошедшем времени, — он засмеялся. Неестественно весело. Кулак пришлось сжать сильнее, ибо дрожь передалась дальше и поползла вверх по руке. — Ты прав. Я создал лекарство! И оно подействовало! Посмотри сюда.

Мы подошли к огромному монитору, висящему на стене. Отец надавил на несколько клавиш, вызывая на экране большую панораму человеческого тела, некоторые части которого светились красным:

— Это результаты диагностики моего тела, до принятия препарата, — пояснил свои действия Норман. — Как видишь, поражены мозг, кожа, мускулы и кости. Некоторые внутренние органы и кровь. Из-за поражений мозга нарушались некоторые мыслительные процессы, появлялись когнитивные искажения. Из-за воздействия болезни на кожу, я бы, со временем, стал настоящим уродом. Уже были заметны проявления. Опорно двигательный аппарат также был поврежден. Ухудшилась функция легких, и я стал легко задыхаться… При этом, болезнь еще не перешла в свою критическую фазу. Еще через пару месяцев, остановить ее было бы гораздо сложнее… А вот это…

Еще несколько клавиш ушли вниз под пальцами отца, и на экране появилась копия предыдущей панорамы, вот только красных пятен на ней было намного меньше. Зато появилась куча зеленых:

— …Это тоже мое тело, но только после принятия препарата! — Норман выглядел так, словно сейчас захохочет. — Видишь? Болезнь отступила!

— Но не совсем, — осмелился заметить я, указывая на несколько оставшихся красных пятен. Одно из них светилось ярче остальных. То, что было в мозгу.

— Да, некоторые очаги еще остались, — согласился отец. — Но это не проблема. Думаю, повторный прием препарата окончательно закроет этот вопрос.

— Пап, а ты уверен? — решил осторожно прощупать почву на тему адекватности отца я. — Может, сначала стоит провести ряд лабораторных изысканий, найти подопытных…

— Ты думаешь, подопытных не было? — папа удивился так, словно увидел перед собой какую-то неведомую зверушку. Но даже в его удивлении была какая-то неестественность. Я еще не понимал какая.

В чем разница между прошлым Норманом Озборном, и нынешним? В чем?

— Ты думаешь, я испытал на себе непроверенный препарат? — правая бровь отца насмешливо приподнялась над левой. — Ты думаешь, я — идиот?

Так, стоп. Надо остановиться, и подумать.

Были подопытные. И, судя по всему, на них препарат подействовал положительно.

Почему?

Очевидно, потому, что лекарство действительно действует так, как задумано.

Почему оно не работало…. нет, не так. Почему оно превратило Нормана Озборна в Гоблина в каноне (ладно, в одном из)?…

Очевидно, потому, что было недоработанным.

Что изменилось?

Изменился я. Именно из-за меня, Норман перестал уделять все свое внимание управлению ОзКорп и сосредоточился на поиске лекарства. Он разрабатывал его больше семи лет. И, в конце концов, нашел верный путь.

Тогда, если все сложилось нормально, почему же мне так… страшно?

— Кстати, я должен поблагодарить тебя, — почему-то улыбка отца мне напомнила змей с достопамятного острова. — Если бы не твоя рекомендация, я бы не смог добиться столь впечатляющих результатов.

— Какая рекомендация?

— Отто Октавиус, — пояснил Норман, заставив меня похолодеть. — Именно он разрабатывал проект на поздних стадиях, когда я уже не мог им заниматься, ибо был вынужден вернуться к управлению ОзКорп. И именно благодаря его идеям, я получил гораздо больше, чем просто лекарство.

— Что ты имеешь ввиду? — не знаю, каким чудом, мне удалось заставить свой голос звучать спокойно и ровно.

— Ха! Я думал, что ты сразу обратишь внимание на эти зеленые пятна, — отец указал на экран.

Пришлось кивнуть. Пятна действительно привлекали внимание, однако спрашивать о них я не хотел. Может быть, потому что боялся услышать ответ.

— Зеленые области, — так и не дождавшись от меня комментариев, заговорил Норман, — это результат разработок Октавиуса. И они…

Отец вдруг не выдержал и засмеялся. Громко. Почти безумно:

— … НЕВЕРОЯТНЫ!

Я сглотнул комок в горле, искоса глянув на отца:

— Не совсем понимаю…

— Ты совсем ничего не понимаешь… Препарат не просто избавил меня от болезни. Он сделал меня быстрее!

Резкий удар кулаком, что просвистел у меня над ухом, и который я едва уловил, даже несмотря на инстинктивно выпущенный в тело поток Ци…

— Сильнее!

Под ладонью Нормана вдруг стал сминаться краешек металлического стола…

— Умнее! — отец постучал себя кончиком пальца по виску. — Я стал лучше видеть. Лучше слышать. Все мои чувства обострились! Я… почти как один из этих супермутантов…

Страшно. От его смеха действительно становится страшно.

— …Или как… Капитан Америка! Только лучше!

Он снова засмеялся. На этот раз тихо. Но от этого не менее страшно. Этот смех точно будет преследовать меня в кошмарах.

— Кстати, — переход от игривой веселости и самолюбования, на резкий деловой тон был резким, словно удар хлыста. — Знаешь, что самое замечательное? На эту разработку уже есть покупатели! Причем они готовы заплатить и вправду МНОГО!

— Военные? — аккуратно поинтересовался я.

— Почти, — краешек губ Нормана приподнялся в усмешке. — Это частное предприятие. Называется «Г.И.Д.Р.А.». Вряд ли ты раньше о них слышал, но, поверь, это очень могущественные люди.

Твоюж мать…

— И давно ты с ними работаешь? — хмуро поинтересовался я.

— Не слишком, — отец дернул плечом. — Кстати, они как раз должны были закончить любоваться результатами других подопытных.

В это самое мгновение, открылась дверь в дальней части лаборатории, и в кабинет вошли четверо.

Двое — явно телохранители. Стрижены налысо, одеты одинаково, под пиджаками у каждого угадываются очертания кобуры. Взгляды цепкие. Движения настороженные, даже ступают они осторожно, словно проверяя каждый свой шаг.

Еще одна — вероятно, какая-то советница. Длинные черные волосы, немного растерянный, подобострастный взгляд. Одета аккуратно, хоть и не слишком богато. Выглядит так, словно готова в любое мгновение согнуться в поклоне перед своим господином. Впрочем, возможно, действительно готова.

С другой стороны, была в ней какая-то… неправильность. Если бы я не был так сосредоточен на Нормане, то, возможно, понял бы, в чем эта неправильность заключается.

И, наконец, последний. Высокий, достаточно крупный белый мужчина, с короткими светлыми волосами. Сложен почти идеально. Одет невероятно дорого — на одни только его запонки можно купить весь мой (далеко не самый дешевый) наряд. Взгляд голубых глаз спокоен и расслаблен. Почему-то он производит ощущение какой-то монолитности. Короче — истинный ариец.

— Мистер Кройц, — Норман улыбнулся столь же приветливо, сколь и фальшиво. — Ну, как вам представленные образцы?

— Впечатляет, — блондин отзеркалил улыбку собеседника. — Уверен, что мы сможем договориться о цене.

— Прекрасно, — сытым котом мурлыкнул отец. — Мне все больше и больше нравится иметь с вами дело.

— Взаимно, мистер Озборн, — Кройц перевел взгляд на меня. — Полагаю, это ваш знаменитый сын?

— Да, — в голосе Нормана появились нотки гордости. Такие же фальшивые. — Мой сын Гарри. Очень перспективный мальчик.

— Не сомневаюсь в этом, — блондин пристально разглядывал меня, не снимая улыбки с губ. — Скажу честно, мистер Озборн, в его проекте мы заинтересованы даже больше, чем в вашем.

— Правда? — вопрос сорвался с языка помимо моей воли.

— Конечно, — блондин развел руками. — Наша организация готова финансировать дальнейшую разработку «Хранителей» и помочь с продвижением их в другие города. Вообще, мы считаем, что такие машины должны хранить порядок во всех крупных населенных пунктах Америки. А если получиться, и — мира.

— Зачем?

— Затем, что это борьба с преступностью, мистер Озборн, — удивился моему вопросу Кройц. — Мы за порядок и стабильность. Человечество повидало уже множество войн, конфликтов и проблем. Хочется, чтобы люди могли спокойно выйти на улицу, зная, что улицы безопасны.

— Хранители не обеспечивают безопасность на таком уровне, на каком вы предлагаете, — заметил я. — Они просто помогают полиции. Лишние глаза и уши на улицах…

— Это-то и плохо, — грустно покачал головой «истинный ариец». — Почему вы не оснастили их оружием?

— Хранители задумывались, как помощь органам правопорядка, а не замена им, — честно говоря, я уже устал это объяснять.

— Однако концепцию можно и изменить, — пожал плечами Кройц. — Представьте, насколько они станут эффективнее!

— Это не…

— Мы подумаем об этом, — перебил меня Норман. Кажется, за все время разговора он вообще не переставал улыбаться. — Но когда-то Гарри объяснил мне, что основная проблема даже не в финансировании Хранителей, а том, как их примет народ Нью-Йорка. Если они будут оснащены оружием сразу, то это может вызвать неприятие.

— Понимаю, — медленно кивнул Кройц. — Однако я рад, что у вас есть стратегия развития Хранителей, мистер Озборн. К сожалению, в таком виде, как сейчас этот проект для нас бесполезен. Смею надеяться, что только «пока». И, помните, если… когда Хранители станут действительно способны обеспечивать порядок на должном уровне, то мы будем ОЧЕНЬ щедры.

Еще раз, стоп.

Что я знаю о «Гидре»? Да ни хрена. Кроме того, что в каком-то там фильме про Капитана Америку они пытались ввести в эксплуатацию несколько летающих авианосцев, дабы с их помощью раз и навсегда уничтожить кучу народу. Зачем их уничтожать? Не помню. Фильм я смотрел вполглаза, ибо Кэпа просто не люблю.

Так. Допустим. Зачем им Хранители? Нет. Не так. Не просто Хранители. Хранители с оружием.

Думается, вопрос стоит поставить еще проще: зачем им супер дорогостоящие авианосцы, если будут сравнительно дешевые и вполне себе эффективные «Хранители»?

— Мы обязательно займемся этим вопросом, — уверил Кройца Норман.

Блондин кивнул, и, обменявшись со мной еще одним многозначительным взглядом, удалился.

Отец задумчиво смотрел ему вслед.

— Знаешь, — вдруг произнес он. — Это даже как-то… обидно. Я потратил много лет на разработку своего препарата и могу по праву гордиться им. А ты на коленке набросал схему, и ввел ее в дело. В результате, твоим проектом интересуются больше, чем моим!

Я сглотнул, не зная, что сказать в ответ.

— Впрочем, — Норман резко повернулся в мою сторону. — Это не так важно, пока мы на одной стороне, правда, Гарри?

— Конечно, — я нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

— Здорово! Итак, я свою разработку продал, теперь, думаю, стоит заняться продажей твоей.

— В каком смысле? — насторожился я.

— Хм… есть у меня одна идейка…

Он резко развернулся и зашагал в сторону выхода из лаборатории. Вдруг, резко остановившись в дверях, он оглянулся через плечо, кинув на меня взгляд:

— Мне очень нравится, что ты стал меня бояться Гарри, — я почувствовал, как пот градом катится у меня по спине. — Это очень… правильное ощущение.

И вышел.

А я вдруг понял, почему меня так пугал его взгляд. Осознал это с ослепительной четкостью.

Конг заставлял меня изучать человеческую анатомию. Объяснил, что в этом — часть учения школы Даитен. Знание. Важно знать, как будет двигаться рука, как она связана с выражением лица, и куда должен быть направлен взгляд, чтобы увернуться от удара, который еще не нанесен.

Поэтому я изучил человеческий глаз. Знал, что есть всего шесть движений зрачка, и у каждого из них существует по пятнадцать разновидностей. Знал, как должен двигаться зрачок, в зависимости от той или иной эмоции. Самое простое: счастье, волнение, любовь — зрачок расширяется. Страх, ненависть, злоба — зрачок сужается. У всех должно быть так. У всех.

Но не у Нормана. Не у нового Нормана. За все время разговора, его зрачок так ни разу и не увеличился. Оставался крошечной черной жемчужиной в море бесконечно глубокой синевы его глаз. Такое чувство, что его глаза перестали пропускать свет внутрь сознания моего отца. Перестали видеть что-то очень важное.

Я сглотнул.

Могу ли я по-прежнему считать человека, только что вышедшего за дверь, своим отцом? Тем самым Норманом Озборном, который вырастил меня, и в голосе которого я так часто слышал неподдельную нежность?

..Могу ли?..

Омак 3

— Привет, Гарри, — голос Стена догнал меня, стоило ввалиться в помещение, которое занимали авторы «Хранителей».

Вообще с сотрудниками отдела № 118 мы давно перешли на «ты», что, однако, не заставило их забыть, кто перед ними. Стоит отметить, что после головокружительного успеха нашего первого проекта, на меня в отделе стали смотреть, как… как на настоящего начальника. И готовы были слушаться, несмотря на разницу в возрасте и в знаниях.

— Что-то ты неважно выглядишь…

С трудом удалось подавить желание крикнуть что-то вроде «Все вон!».

— Трудные переговоры, — я заставил себя улыбнуться.

— Слушай… — видно было, что Стену хочется о чем-то рассказать, и ждать он просто больше не может, — по поводу усложнения программного обеспечения… Если хранителей станет намного больше, то, чтобы обрабатывать такой объем данных, нужна будет целая система…

— И?

— Но ведь у нас уже есть данные Кари! — парень выглядел очень довольным собой. Я заметил Марка, который с интересом прислушивался к разговору. — Если ты достанешь хорошее «железо», то мы сможем создать некий аналог суперкомпьютера ОзКорп, который…

Ну, наконец-то. И года не прошло, как я подталкиваю их к этой идее.

— Действуйте, — кивнул я. — Только систему подчинения и личности задействуем мою… Я вам оставлю на компе…

Черт, я эту систему разрабатывал чуть ли не с десяти лет. Хотел сделать свой суперкомпьютер, по типу старковского Джарвиса, и решил начать с личности и системы подчинения. Конечно, она не самая лучшая, и код наверняка не оптимизирован, и там багов куча… но все-таки, это моя разработка, и я бы хотел ее использовать.

Тем более, что ядро Кари к нему подойдет, особенно если слегка поменять несколько алгоритмов и перестроить пару (сотен) логических цепочек.

— А теперь, извините, можно мне побыть одному? — я снова улыбнулся, попытавшись изобразить усталость. Сильно пытаться не пришлось. — Хочу поработать над кое-чем. Считайте, что ваш рабочий день на сегодня закончен.

Ребята переглянулись, но, спустя секунду, стали торопливо собираться. Еще через полминуты помещение опустело. Я успел поймать встревоженный взгляд Джилл, и ободряюще улыбнуться ей в ответ.

После чего закрыл дверь. Запер на замок. Подошел к компьютеру, который был соединен с общей сетью ОзКорп.

— Кари, — позвал я недавно введенный в эксплуатацию искусственный интеллект корпорации.

— Да, мистер Озборн, — приятный, но явно нечеловеческий (очевидно, задумывался именно таким) голос компьютера отозвался мгновенно.

— Мой статус в ОзКорп?

— Сотрудник отдела № 118. Уровень доступа — высший.

Отлично. Высший уровень доступа я получил всего пару дней назад, после того, как всем стало ясно — проект «Хранители» сразу вышел на уровень высокой доходности. Раньше отец ни при каких раскладах не доверял свои секреты подростку, даже при всей его любви ко мне (а, может, как раз из-за нее, ибо счел, что мне слишком опасно лезть в закрытые разделы хранилища ОзКорп), сколько бы я его об этом ни просил. Сейчас же, мне удалось убедить Нормана, что такой уровень доступа просто необходим для реализации моих проектов.

К счастью, папа не заблокировал мой уровень доступа после своей «гоблинизации», чего я подсознательно ожидал.

— Дай мне информацию по последним разработкам Нормана Озборна.

— Информация получена. Разработка вируса, типа АРМV. Название — «Гоблин»…

Твою мать… Мои глаза бегали от строчки к строчке, и я никак не мог поверить в то, что читал. Норман не разрабатывал лекарство в обычном понимании этого слова. Он разрабатывал вирус. Причем мимивирус, с очень сложной структурой ДНК и РНК, который можно было программировать на вполне определенные действия.

Грубо говоря, процесс «лечения», если это можно так называть, был разделен на три этапа.

Первый — подготовка. Первое поколение вируса «Гоблин» поселяли в некую среду, к которой он… «привыкал». Адаптировался.

Второе поколение вируса рождалось уже адаптированным к данной среде, и было невероятно агрессивным. Оно меняло среду вокруг себя, под те стандарты, которые были приобретены первым поколением.

Третье — смерть. После полного изменения среды, следующее поколение мимивируса рождалось бесплодным. И умирало.

Учитывая, что среда обитания данной формы жизни — живая клетка…

Изначально предполагалось, что данные для адаптации первого поколения будут взяты у того же человека, которого и надо было вылечить. То есть, «Гоблин» сначала адаптировался к жизни в здоровой клетке, потом его помещали в «больную», которую он уже изменял по форме и подобию здоровой.

Оставалась проблема адресной доставки каждой частички вируса в каждую клетку — ведь все они разные, и изменить ВСЕ клетки по одному подобию нельзя. Но тут уж Норман использовал разработку другого известного ученого — Роберта Фримена (который, кстати, тоже является сотрудником ОзКорп). Фримен создал мельчайшие наномашины, которые могли справиться с задачей адресной доставки вируса к клеткам.

В результате Гоблин, по большому счету, являлся невероятно дорогим, но вполне универсальным лекарством, если не от всех болезней, то от очень многих.

Однако на последней стадии разработки что-то изменилось. Было решено брать не здоровые клетки подопытного, а… какие-то другие. Непонятно откуда. Об этом данных нет.

Так. Хорошо. Зайдем с другой стороны. Есть данные о подопытных.

Ого, целых семь человек! И все живы-здоровы, вылечились от своих болячек.

— Кари, у тебя есть доступ к данным физической диагностики подопытного № 3334856B?

— Подопытный № 3334856B, — отозвалась Кари. — Имя: Стивен Фрей. Диагноз: третья стадия рака легких. Доброволец. Полностью излечен от болезни после проведения опыта № 187С проекта «Гоблин». Зарегистрировано повышение физических параметров: увеличение мышечной массы на 47 %, улучшение прочности и крепости мышечной ткани на 216 %, увеличение крепости костных тканей на 306 %, улучшение проводимости нервных окончаний на 228 %, уровень регенерации тканей повышен на 112 %…

Ох… а данные-то неплохи. Очень даже.

— Зарегистрированы изменения в структуре ДНК клеток, измененных проектом «Гоблин», — продолжила меж тем Кари, иллюстрируя передо мной на огромный голо-экран какие-то цифры и графики. Я не понимал большую часть этих данных, улавливая лишь самое основное.

— Какие изменения? — насторожился я.

— ДНК измененных клеток содержит в себе ДНК вида Lacertilia.

То есть ящерицы?..

Так, стоп… Что-то мне это напоминает…

— Кари, дай мне информацию по разработкам Курта Коннорса.

— Курт Коннорс. Список разработок отправлен на экран.

Я читал по диагонали, пытаясь уловить самое важное. Получалось, все равно много. Разобраться во всем мне, очевидно, не суждено никогда, слишком там все сложно и заумно.

Однако понять, как далеко сумел продвинуться Коннорс было просто необходимо. По всему получалось, что своей цели он не добился. Наилучшим его результатом были удачные опыты на животных, и это при том, что в восьми случаях из десяти животные умирали.

Так. А вот это уже интересно. Два опыта на добровольцах-людях. Оба — неудачные, ибо подопытные погибли. Так, один умер сразу. Второй, спустя восемь минут…

Хорошо. А есть данные по изменениям в организмах подопытных? Ого! Одно только повышение уровня регенерации клеток на триста с лишним процентов чего стоит! Повышение физических параметров тоже колоссальные. Изменения, вызванные Гоблином, рядом с этими данными выглядят откровенно блекло. Если, конечно, не учитывать, что подопытный Коннорса мертв, а подопытный моего отца — нет.

И тут тупик.

Попробуем по-другому. Отец сказал, что на последней стадии применялись идеи Доктора Осьминога, верно?

— Кари, дай мне данные на Отто Октавиуса.

— Сотрудник по имени «Отто Октавиус» не найден в базе сотрудников ОзКорп, — огорошил меня компьютер.

Это что еще значит?

Ладно, попробуем по-другому.

— Поиск в интернете: «Отто Октавиус. Фотографии.».

— Найдено три миллиона шестьсот семьдесят две тысячи четыреста шесть результатов.

— На экран!

Я выбрал фотку посвежее, кликнул, разворачивая ее на длину всего монитора. Внушительный мужик этот Октавиус.

— Кари, запусти поиск сотрудника ОзКорп по фотографии.

— Сделано.

Спустя с пяток секунд:

— Найдено четыре возможных совпадения.

Так, давай-ка, посмотрим…

Двое почти не похожи, просто ракурс такой. Третий… похож. Но не он.

А вот четвертый.

— Данные по сотруднику «Гюнтер Фортефлих».

«Гюнтер Превосходный». Надо же.

— Гюнтер Фортефлих, — отозвался искусственный интеллект. — Данные по сотруднику отправлены на экран.

Так. Похоже он. Ага… Вот только зачем ему менять имя?

Ладно, может, это какие-то замутки с моим отцом. Опустим, пока. Работа, работа, работа… Ни слова о том, что он принимал участие в проекте «Гоблин».

А кстати.

— Кари, дай мне список людей, имеющих отношение к проекту «Гоблин».

Всего тридцать семь человек. Ни Отто Октавиуса, ни Гюнтера Фортефлиха среди них нет. Вообще никого, с внешностью Дока Ока нету…

— Хмм… ну фотографии и заменить можно, — проклюнулся вдруг мой внутренний Норман Озборн.

Да, можно. Но зачем такие заморочки? Тем более, тут ясно показано, кто за что отвечает.

— А кто стал руководителем проекта после того, как наш папаша ушел управлять ОзКорп? — продолжил сыпать идеями здравый смысл.

А кстати, это хорошая мысль. Так. Посмотрим изменения статуса. Ага.

Айрис Смит. Забавно, хоть и предсказуемо.

Хорошо. Давай-ка, еще раз посмотрим на Октавиуса: родился, учился, учился, ушел работать, еще одна работа… текущее местоположение неизвестно.

А наш «Превосходный Гюнтер»? Все тоже самое. Один в один. Разве что текущее местоположение — работа в ОзКорп.

Можно сделать вывод, что Гюнтер Фортефлих и Отто Октавиус — один и тот же человек.

Что это нам дает?

— Кари, мне нужны данные о последних проектах Гюнтера Фортефлиха.

— Данные отправлены на экран, — на обработку компьютеру понадобилось меньше секунды. Все-таки это невероятно мощная машина.

— Хмм… Вот что интересно: Отто — не биолог, — вновь заговорил мой внутренний Норман. — Он — физик. Какую помощь Осьминог мог оказать проекту Гоблин?

Очевидно, что передать клетки, к которым адаптируется вирус в первом поколении.

— Откуда он их достал?

У Коннорса?

— Но у Коннорса погибли все его подопытные, — справедливо заметил здравый смысл.

И что это значит?

— Может, Норман просто соврал про Октавиуса? — вдруг предположил уже подзабытый мною голос Мэтта Мердока. — Ну, знаете, он же теперь злодей, и все дела. Он и раньше умел врать. А теперь, наверняка, еще и ЛЮБИТ…

Может…

Стоп! Разработки Гюнтера Фортефлиха! Проект «Имобилизиен»! По сути охлаждающий элемент для реактора трития, который был преобразован, во что-то вроде камеры мгновенной криогенной заморозки. Если предположить, что того подопытного Коннорса, который жил восемь минут, успели заморозить… То с его регенерацией мы получаем практически бесконечный источник его клеток… Над которыми можно ставить вполне безопасные эксперименты по влиянию трития на живую ткань. Чем и занимался Фортефлих…

— Хочешь сказать, что под влиянием трития, клетки «альфа-версии Ящера» ослабли настолько, что стали стабильны? — мысленно присвистнул (забавное ощущение, кстати) Мердок. — А что? Берем несколько клеток, отдаем их на разделение… и получаем ослабленную но стабильную версию Ящера. Конечно, руки он себе не отрастит, но раны будут на нем зарастать только так.

Примерно, как на Гоблине.

— Однако, что произойдет, если принять препарат во второй раз? — задал вдруг животрепещущий вопрос мой внутренний Норман Озборн.

Я похолодел.

— Кари, создание нового проекта. Объединить данные по принципу…

Я быстро набросал программу симуляции результатов повторного приема «Гоблина», с учетом всей собранной информации. Через три часа работа была закончена.

— Просчитай вероятность наихудшего исхода, — скомандовал я, запуская симуляцию.

— Дестабилизация пораженных клеток и их мгновенное разрушение, — почти сразу ответила Кари. — Результат — смерть подопытного.

Ну, да. Довольно сложно будет моему отцу выжить без большинства костей, мышц и внутренних органов, не говоря уже о части мозга.

— Вероятность?

— Судя по данным, не выше одной тысячной процента.

Ага. Вряд ли, короче. С другой стороны, отбрасывать эту вероятность не стоит. Сильно не стоит.

В любом случае, самое худшее что может случиться — смерть Нормана. Это, конечно, плохо, но… Черт, он же мой отец. Это ОЧЕНЬ плохо!

— Наиболее вероятный сценарий, — вздохнув, запустил я симуляцию по новой.

— Учитывая остатки вируса третьего поколения, которые не были выведены из клеток организма подопытного в результате первого опыта, введение нового реципиента приведет к повторному запуску цикла жизни вируса «Гоблин». Пораженные клетки при этом будут усилены, и начнут стихийный процесс воспроизводства…

Искусственный интеллект ОзКорп выдал на экран демонстрацию подобного исхода. С монитора на меня смотрела жуткая тварь.

На классического Ящера данный экземпляр походил мало. Скорее очень и очень крупный человек, с жутко обезображенным лицом (результат неравного деления клеток) и зеленой кожей. Чуть ниже высветились показатели. Мда. По некоторым из них эта тварь даже превосходит «альфа версию Ящера».

Жуть какая. Вот уж действительно настоящий гоблин.

Что будет с психическим состоянием моего отца, после такого, даже представить страшно. Он и так, судя по последнему разговору, не слишком адекватен…

— Вероятность? — устало спросил я у компьютера.

— Оценена в семьдесят четыре процента.

Я еще немного погонял программу, пытаясь детально разобрать другие возможности. Был там вариант, что все пройдет удачно, и Норман полностью излечится. Вероятность составляла что-то около двадцати процентов, что для опытов такого уровня, не так уж и мало.

Значит, наиболее вероятный вариант — Норман превратится в какое-то чудище.

Почему же он так уверен в успехе повторного приема вируса?

Когнитивное искажение, вызванное «гоблинизацией»? Или…

..Или он не знает, откуда у Октавиуса клетки и не сумел связать их с Коннорсом — это я помню про Ящера, ибо он был в фильме, а вот отец вряд ли запоминает всех сотрудников ОзКорп и знает, кто, чем занимается. Особенно учитывая, что в последнее время он был занят, и на разработки Коннорса мог просто не обратить внимания. В этом случае, Отто должен был как-то объяснить, как к нему попали столь удивительные ткани, верно?..

Определенно, стоит пообщаться с Октавиусом.

Хотелось спать. И курить. Я откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, пытаясь уложить все, что узнал сегодня.

Итак, надо прикинуть ближайшие действия.

Что я могу сделать с Норманом?

Прибить его. Даже если забыть, что мне этого жутко не хочется, то встает вопрос — смогу ли я чисто физически? Вряд ли: стрелять не умею, а в рукопашной шансов не так уж и много… Заказать киллера? Кстати, вариант. Надо подумать над этим.

Второй вариант — изоляция. Поймать отца в какую-нить супертюрьму, и думать, как избавить его от «гоблинизации». Хороший вариант. Опять же, стоит найти нечто подобное. Как-то связаться с ЩИТ-ом?

С другой стороны пока Норман ничего плохого не сделал.

— Когда сделает, будет поздно, — заметил здравый смысл.

Так-то оно, конечно, так, но… черт, он же мой отец! Вдруг я преувеличиваю, и только лишь знание канона заставляет меня бояться этого человека? Вот только канон, как показывает практика, уже изменен мною. Здешняя версия Гоблина намного лучше той, которую разработал старший Озборн в фильмах и сериалах… Возможно, я намеренно занижаю уровень адекватности своего отца, пытаясь согласовать его с некой картиной мира, которая была сложена у Владимира Симановича после просмотра фильмов и сериалов?

Кстати, про уровень адекватности.

Из-за чего Норман вообще может слететь с катушек?

Замена части клеток мозга — это, конечно, та еще штука, вот только мой собственный пример показывает, что сознание с мозгом связано не так тесно, как об этом принято думать…

— Если что-то в нашем отце сместилось в сторону зла, это должно было быть в нем изначально, — подвел грустный, но закономерный итог здравый смысл.

Хорошо. Это все лирика. Что делать прямо сейчас?

Во-первых, пообщаться с Октавиусом. Выяснить, откуда, что и когда. Если надо — врезать. Толку мало, но хоть удовольствие получу.

Во-вторых, пообщаться с Норманом, и уговорить его не пытаться принимать свое чудо-лекарство повторно. Заодно и уровень адекватности замерим еще раз.

В-третьих, найти выходы на ЩИТ и прозондировать их на тему супертюрьмы с люксом, сауной и девочками для папаши. Хотя — нет. Без девочек обойдется. Хватит ему Айрис. Как этого добиться, я пока не знаю, но, думается, способы найдутся.

В-четвертых, найти способ кинуть Гидру. Опять же, у них теперь есть «уберсольдаттен» в виде кучки крутых «гоблинят», хотя это дело поправимое. В крайнем случае, натравлю на них Человека-Паука. А «Хранители» пока только в стадии разработки, так что там еще много всего может случиться, пока они начнут удовлетворять Гидру.

Кстати, в-пятых. Пообщаться с Питером и как-то объяснить ему, что мне известен его маленький секрет. Понятия не имею как это сделать — пока Паук не слишком торопится объявлять о себе, так гадит преступникам помаленьку, но его не особенно замечают. Пока что.

Ну и дальше по ситуации…

Ладно, цели намечены… начнем, пожалуй, с Октавиуса.

— Кари, сотрудник Гюнтер Фортефлих находится в здании?

— Да, мистер Озборн. Сейчас он в лаборатории № 49.

Отлично. Вперед.

Глава 10

Панель с кодовым замком негромко пискнула под моими пальцами, открывая дверь в лабораторию доктора Осьминога. Хорошо иметь высший уровень доступа — любые двери ОзКорп открываются, при условии, конечно, что не выставлена блокировка (что частенько случается во время опасных экспериментов — ученые просто блокируют дверь изнутри, и попасть туда можно только при включении тревоги).

Я вздохнул тяжело, судорожно, преодолевая мимолетный страх перед очередной «страшилкой» из комиксов. Ведь очевидно, что Октавиус этого мира — другой. У него другие правила, другие ценности. Скорее всего, щупалец-то, соединенных с его телом — и тех нет. Тем не менее подсознательно ожидаешь увидеть перед собой врага. Умного, расчетливого врага, который вполне может стоять за «неожиданными» результатами проекта «Гоблин».

В это самое мгновение у меня зазвонил телефон. И если я и рассчитывал застать Октавиуса врасплох своим неожиданным появлением, то теперь эту надежду можно похоронить.

— Кто там? — в голосе, донесшемся из глубины лаборатории ощущался вполне заметный акцент. Забавно, учитывая, что Октавиус, судя по досье, никогда за пределы США не выезжал.

Телефон продолжал звенеть, наполняя лабораторию мелодией группы Rammstein.

— Здравствуйте, Док, — произнес я, обращаясь к Отто, что появился из-за массивных стеллажей. — Вы позволите, я отвечу?

Октавиус моргнул. Потом моргнул еще раз, и только потом неуверенно кивнул.

Я снял трубку:

— Да, Денни.

— Я нашел его, мистер Озборн, — голос детектива, когда-то даже пострадавшего в результате моих действий, отдавал удовлетворением от хорошо сделанной работы. — Мы в аэропорту Нью-Йорка. Привести его в ОзКорп?

— Да, — за это время я уже не единожды обращался к Кольту, и у нас сложились вполне доверительные отношения. — Вези.

— Учитывая пробки, добираться будем часа два, — выдохнули на том конце провода.

— Вертолет за вами послать не могу, — поморщился я.

— Ничего, мистер Озборн, — Кольт издал нечто похожее на смешок. — Обойдемся.

— Жду.

Я повесил трубку, убрал модную «раскладушку» в карман. Склонил голову набок, и, наконец, обратил свое внимание на Октавиуса.

Мужик был действительно внушительный. Не то, чтобы толстый, но уж точно достаточно упитанный и крупный. Массивные щеки, острый нос и большой лоб лишь добавляли ощущения некой грузности его образу. Правда, это ощущение совсем не сочеталось с очень цепким взглядом карих глаз, оценивающе разглядывающим мою скромную персону. Да, и щупалец на нем заметно не было.

— Итак, с кем имею честь? — чуть склонил голову набок, повторив мой жест, Осьминог. Правда, склонил он ее в другую сторону.

— Очень приятно, доктор, — я протянул ладонь для рукопожатия. — Гарри Озборн.

— А… — Легкая неприязнь, что ощущалась в моем собеседнике мгновенно сошла, словно смытая мощной струей воды, и Отто, торопливо сделав шаг вперед, горячо пожал мою руку. — Очень приятно, мистер Озборн. Мы раньше не встречались, но Норм… э-э-э… ваш отец очень много рассказывал о вас. Могу с определенной долей уверенности сказать, что он гордится вами. И, судя по последним новостям — вполне заслуженно.

— Спасибо, — доброе слово, как говорится, и кошке приятно. — Как раз об отце я и хотел бы с вами пообщаться.

Я легонько сжал его руку, не позволяя выдернуть ее из захвата моих пальцев. Отто недоуменно посмотрел на свою ладонь, поморщился от боли, попытался освободиться, но это было не так-то просто.

— И что же вы хотите узнать? — спросил Осьминог, наконец, когда понял, что легко выдернуть ладонь ему не удастся.

— Я знаю, что это вы предоставили моему отцу клетки для адаптации первого поколения вируса Гоблин, — сразу решил брать быка за рога я.

— Я… — зрачок Октавиуса забегал, что означало, что он пытается что-то придумать.

Плохая идея. Мои пальцы сжались чуть сильнее, и ученый вскрикнул от боли.

— Не пытайтесь юлить, доктор Октавиус, — почти прорычал я, глядя на него свирепым взглядом. — Откуда у вас эти клетки?

— Коннорс! — Отто почти кричал. — Это эксперимент Коннорса!

Значит, я был прав. Мои пальцы разжались, и Осьминог тут же стал баюкать свою руку, с ненавистью глядя в мою сторону.

— Какое вы имеете отношение к экспериментам доктора Коннорса? — придав голосу немного суровости, продолжил я допрос.

— Почти никакого, — поморщился Отто, после секундной паузы. — Я строю новый мини-реактор на основе трития, и самой важной составляющей проекта, является его безопасность. Поэтому мне важно изучить влияние изотопов трития на живые ткани…. А Курт… доктор Коннорс пытается…

— Я знаю, чем занимается доктор Коннорс.

— Ну, так вот, — Октавиус, наконец, перестал баюкать руку, и жестом позвал меня за собой вглубь лаборатории. — Перед очередным опытом на человеке, предвидя возможную неудачу, я предложил Курту попытаться сохранить жизнь его подопытному с помощью криогенной заморозки и моей разработки «Имобилизиен»… Это такая камера…

— Я видел ваш проект, — снова перебил ученого я. — Значит, доктор Коннорс согласился?

— Да, — пока говорили, мы подошли к не слишком большой камере, за дверью которой угадывались черты громадного гуманоида. Видимо это и есть «альфа версия Ящера», замороженная в «Имобилизиене». — Ведь параметры предыдущего образца были невероятными! Если бы удалось сохранить его живым, это была бы революция в мире медицины… Ну, то есть, Курт мне так об этом рассказывал.

— А вы, значит, проверяете воздействие трития на живую ткань, отщипывая от этого образца кусок за куском? — все-таки Мэтт многому меня научил на том острове. Без его лекций, хрен бы мне удалось провести такое расследование. Просто в голову бы не пришло искать правильные вещи в правильном месте.

— С его регенерацией — это не проблема, — пожал плечами ученый. — А Курт может ставить свои опыты на своем условно живом образце, брать его ткани, дабы попытаться понять, что пошло не так.

— И как его успехи? — чисто из любопытства спросил я.

— Насколько я могу судить — не очень, — пожал плечами Осьминог. — Однако я могу быть не прав. Сам Коннорс считает, что сделал большой шаг вперед.

— Хорошо, — я кивнул, ибо Октавиус лишь подтвердил то, о чем я и сам догадался. — Вы рассказали моему отцу, откуда у вас образцы клеток для первичной адаптации «Гоблина»?

Ученый замялся:

— Я сказал, что это одна из разработок ОзКорп, — произнес он, наконец.

— Почему?!

— Потому что Курт попросил меня не распространяться об этом образце, — вновь поморщился ученый.

— Но…

— Вы же понимаете, что, опыты над людьми не приветствуются обществом? — выдохнул Октавиус.

— Да, но мы же используем только добровольцев!

— Не имеет значения. Общество все равно этого не одобряет… А Курт, почему-то, очень болезненно относиться к одобрению окружающих.

Вообще-то это имеет смысл. Тараканы в голове Коннорса вполне могли заставить его обратиться к Октавиусу с такой просьбой. Да и сам Отто вполне мог поддержать друга (а, судя по разговору, Отто считает потенциального Ящера именно другом), в такой «мелочи».

Но и папаша хорош. Просто поверил на слово Октавиусу? Просто использовал какой-то левый образец ткани?!

С другой стороны — а почему бы и нет? Что он терял во время эксперимента? Ведь, в отличие от канона, он не стал сразу же испытывать препарат на себе. А опыты на животных, а потом — и на добровольцах, судя по данным, показали поразительные результаты. Так что вопрос: «откуда ткани?», в общем-то, для Нормана вторичен. Принцип «Бери, пока дают» в действии.

— Посмотрите на это, — я вызвал Кари, и запустил собственноручно созданную симуляцию.

Пока шла демонстрация возможного развития событий при повторном приеме «сыворотки Оз» (если ее можно так назвать), Октавиус то бледнел, то краснел, то снова бледнел.

— Но я не знал! — завопил он, схватившись за голову, когда Кари закончила симуляцию. — Я же — не биолог, я не знал!

— Зачем вы вообще сунулись в проект «Гоблин»? — совладать с любопытством не удалось.

— Просто хотел помочь, — Осьминог рухнул в кресло, невидящим взглядом уставившись в экран, на котором крутилась моделька будущего Гоблина. — Думал, что наработки Курта сделают проект вашего отца лучше. Намного лучше.

— Мда уж, — произнес я, почесав макушку. — Надеюсь, вы хоть ведете дневники своих исследований воздействия трития на образцы тканей? Потому что в общем доступе я их не нашел.

— Конечно, — Отто потянулся через стол, раскрыл свой ноутбук. — Данные здесь. Я их вам переброшу…

Ученый замолчал, бросил на меня взгляд полный какой-то отчаянной мольбы:

— Мистер Озборн, ваш отец… он меня спас. Он дал мне работу, помог заниматься тем, что для меня действительно важно, в очень сложный период моей жизни. Норман сумел защитить меня от моих кредиторов, и помог сохранить мою семью. Я глубоко уважаю вашего отца, и ни при каких обстоятельствах, не пожелал бы причинить ему вред.

— Понимаю, — медленно кивнул я.

Октавиус этого мира, действительно отличался от канонического. Да, он, «по-канонному», одержим наукой, но теперь у него есть лаборатория, в которой он может работать и выдавать свои (в общем-то очень перспективные) проекты раз в несколько лет. У него есть жена.

И теперь понятно, почему он сменил фамилию — видать, те самые кредиторы тому причиной.

Что ж… стоит признать, что врезать Осьминогу не получится. Просто не за что.

А вот данные его я заберу. Посмотрим, что там. Может быть, удастся выдернуть оттуда что-то интересное.

— А это что? — уже направляясь к выходу, я вдруг заметил сложное устройство, которое показалось знакомым. Если это то, что я думаю…

— Это проект «Осьминог», — ученый улыбнулся, совсем по-мальчишески. — Я попросил шестой отдел смастерить мне что-то подобное, и они смастерили. Манипуляторы, которые облегчат работу с радиоактивными веществами и делают ее на порядок безопаснее. Удивительная штука, знаете ли!

Ох-ох-ох… Не нравится мне это…

С другой стороны… В этом мире, кажется, у Октавиуса нет причин превращаться в суперзлодея, да?

..Да, ведь?..

Пока шел по коридору, раздумывал о «щупальцах» будущего Осьминога. Так или иначе, надо подготовиться к худшему, верно? И если разговор с Октавиусом вселил в меня некоторую уверенность в том, что он-то на «темную сторону» не перейдет, то вот с отцом, похоже, все несколько сложнее.

Отсюда следующее наблюдение: Октавиус был силен как раз за счет своих щупалец. А каноничный Гоблин?

Нет, в принципе, он и так довольно силен, что и продемонстрировал не так давно. Однако плюс к этому, у Гоблина была еще куча высокотехнологичных девайсов. И вот об этих самых девайсах мне стоит позаботиться. В лучшем случае — забрать себе, ибо мой внутренний хомяк (попаденец я, или так, погулять вышел без хомяка?) давно уже не подает признаков жизни, поэтому стоит сделать ему искусственное дыхание, путем аккуратной прихватизации некоторых ценностей. Если забрать не получиться, то можно просто саботировать разработку. Расточительно, конечно, но уж лучше так.

По сему, добравшись до лаборатории отдела № 118, я засел за комп, и стал искать нечто похожее на ту летающую штуку, которую использовал Гоблин.

Нашел, что характерно. Это было не так уж просто: только за последний год ОзКорп было представлено более трехсот различных прототипов. Большинство — военные. Теперь понятно, как каноничный Норман Озборн — без законченной сыворотки Оз и с завидной периодичностью наживая себе врагов на ровном месте — мог противостоять Человеку-Пауку. А в комиксах, я уверен, противостоял он еще большему числу супергероев. Управляя такой компанией, и сыворотка-то не особенно нужна. Если, конечно, забыть о том, что сыворотка-то и стала причиной начала противостояния с Человеком Пауком…

Но я отвлекся. Проект «Глайдер». То, что нужно.

Так, кто занимается? Ага, отдел № 89. Забавные ребята, должно быть. Пойду, что ли, гляну на них.

По пути, меня настиг звонок Денни Кольта, предупреждающий, что они в здании. Решив совместить полезное… с полезным, я попросил Кари предупредить охрану и проводить детектива к отделу № 89.

Я как раз подходил к нужной двери, когда из-за угла вынырнул Кольт, за которым шел крупный мужчина. И когда я говорю «крупный» я не имею ввиду — «толстый». Скорее то, что называется «накаченный». Длинные, до плеч, волосы с проседью, очень умный взгляд. Широкий (возможно, слишком широкий) шаг, который ему приходиться подстраивать под движение своего сопровождающего. Суровое, обветренное лицо, выделяющиеся скулы, аккуратная бородка. Непритязательная одежда — даже «вечно-бедный» Питер, и тот — одевается на порядок лучше.

Я горжусь своим ростом, для своего возраста я довольно высок — 166 см, но на этого человека мне приходилось смотреть снизу вверх.

— Господин Ванко, я полагаю, — обратился я к мужчине по-русски, протягивая руку для рукопожатия.

Парень на секунду встал в ступор услышав столь чистую (да, Конг заставлял много работать над произношением) родную речь.

— Eto i iyest mister Ozborn, — корежа собственный язык, представил меня детектив.

— Уверен, мы сможем общаться и так, — усмехнулся я, бросив на Денни чуть покровительственный взгляд. И тут же перешел на русский: — Господин Ванко, счастлив познакомиться с вами. Денни рассказал мне о вашей проблеме. Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вашему отцу.

— Можно просто Антон[1], — поморщился парень, наконец, пожав мою ладонь.

— Отлично, — я благожелательно улыбнулся. — Тогда зови меня просто Гарри.

— А это… удобно?

— Конечно. Если мы говорим на русском, никто не прочухает нарушения субординации.

— Еxcept me[2], — буркнул Денни, который, как выяснилось, по-русски отлично понимал, но вот с произношением у него были серьезные проблемы.

Мы не обратили на фразу Кольта никакого внимания.

— То есть, «тыкать» тебе можно только на русском, — засмеялся Антон.

— Так уж получается, — поморщился я. — А на английском я к тебе тоже буду обращаться «mister Vanko». Очень пафосно.

Мы рассмеялись.

— Пойдем, — я направился в сторону двери, с заранее выпрошенным у Кари кодом. — Хочу, чтобы ты на кое что взглянул.

Антон неуверенно посмотрел на Денни, тот тяжело вздохнул, и они вдвоем поплелись вслед за мной.

— Я все еще не понимаю, зачем я тебе нужен, и как ты вообще на меня вышел? — спросил русский, подстраиваясь под мой шаг.

Это, кстати, довольно забавная история.

Фильмы о Железном Человеке запомнились мне, как одни из самых ярких и веселых. Никакие «Мстители» с ними не сравнятся (особенно с первой частью, но это чисто мое мнение), во многом благодаря игре… как его?.. в общем, я говорил, что у меня жуткая память на имена? Так вот, не помню я имя актера, который играл Тони в фильмах. Но игру его не запомнить было невозможно.

Так вот. Фильмы о Железном Человеке мне запомнились отлично. Но из-за свалившихся проблем, я никак не мог остановиться, и спокойно подумать: а что я могу сделать со своим знанием различных канонов? До недавнего времени. А вот потом, сев, достав листок бумаги и ручку и прописав себе все детали, которые только мог вспомнить, я пришел к некоторым выводам, и выделил почти все свои наличные средства на поиск некоторых людей. В том числе и главного антагониста второй части истории о Железном Человеке. Да вот проблема, имя этого персонажа, я тоже забыл. Единственное, что отложилось в памяти — то, что он работал с отцом Тони. В результате, пришлось тянуть за эту ниточку — все-таки русских ученых, работавших с Говардом Старком было немного. А там — интернет творит чудеса. Отыскать некого Игоря Ванко, и выяснить, что он живет в маленьком российском приграничном городе Волостоке, оказалось… не то, чтобы просто, но вполне возможно.

Правда, выяснилось, что Игорь сильно болен. Как раз это и стало самым мощным рычагом влияния на его сына — мы просто предложили поместить старшего Ванко в лучшую больницу Нью-Йорка, и Антон был наш с потрохами.

Собственно всю операцию провел Денни от моего имени. Я в ней почти не участвовал, и о болезни Игоря Ванко, и об обязательствах, которые мы на себя взяли, узнал лишь постфактум.

— О, я собираюсь предложить тебе работу, — произнес я, с усмешкой.

— Чего-то подобного я и ожидал, — выдохнул Антон. — Это из-за того, что мой отец работал с Говардом Старком?

— И да, и нет, — покачал я головой. — При всем уважении к твоему отцу, у него присутствует… некая замшелость взглядов. Ты — другое дело. Я уверен, что если дать тебе лабораторию, снабдить нужным оборудованием, и поставить конкретную задачу, то ты раскроешь весь свой потенциал.

Антон поморщился, но ничего не сказал. Он явно, мягко говоря, недолюбливал Старка, и на этом надо будет сыграть. Хотя, если не допустить смерти Игоря Ванко, то и той патологической ненависти к Тони, у парня не появится. Надеюсь.

Отдел № 89 встретил меня громким шипением спускаемого давления, паром, висящим в воздухе, и гомоном людей в белых халатах, которые яростно что-то обсуждали между собой. Я насчитал четверых.

Посреди зала стоял прототип «Глайдера».

Мне он не понравился с первого взгляда. Жуткий, громоздкий доспех, стоящий на монструобразной доске.

— Здравствуйте, — поздоровался я с сотрудниками отдела.

Ученые тут же прекратили свои обсуждения, уставившись на нашу компашку. Единственным, кто из нас выглядел, более или менее, прилично, был Денни. Однако, после шести часов перелета, вид у него был… слегка потрепанный. А я… ну, я выглядел слишком молодо. Хоть и не на свои пятнадцать.

Правда, в ОзКорп меня знали в лицо очень многие. Ну, и в глазах конкретно вот этих ученых (в отличие, например, от Октавиуса) было вполне конкретное узнавание.

— Меня зовут Гарри Озборн, — на всякий случай, все-таки представился я.

— Мы знаем, сэр, — произнес сильно лысеющий, пожилой мужчина, выступив немного вперед. — Чем обязаны?

— Меня заинтересовал ваш проект, — сразу же перешел к главному я. — И я хотел бы посмотреть, как продвигаются дела.

— Но вы же… не старший менеджер… мы не знаем… и проект проходит под категорию…

— Во-первых, у меня высший уровень доступа, — хмыкнул я, тыкнув в свой бейджик висящий на груди, и в очередной раз проклиная свой подростковый возраст, из-за которого ко мне все еще относятся пренебрежительно. — Во-вторых…

А дальше, небольшое представление. Достаем телефон, демонстративно набираем Нормана. Если бы был полностью уверен в своем отце, я бы еще и громкую связь включил для более драматического эффекта, но тут уж лучше не рисковать. Если ГенДиректор ОзКорп пошлет меня в прямом эфире, то уважение в компании нарабатывать будет невероятно сложно.

— Привет, пап.

— Гарри, — на том конце провода весело хмыкнули. — Если честно, я сейчас немного занят.

— Мне всего лишь нужно твое разрешение на то, чтобы забрать себе отдел № 89.

— Хочешь стать менеджером? — кажется, отец удивился.

— Я и так им был, пап, — говорить с ним по телефону намного проще. Не видеть этих жутких глаз, и можно считать, что общаешься с прежним Норманом Озборном. — Просто «Хранители» сейчас… ну, я для них ничего не могу сделать. Конструктивного.

На том конце провода весело рассмеялись. Смех превратился в хохот, который, должно быть, длился минуты полторы. И, скажу вам честно, это были очень жуткие полторы минуты.

— Да уж, — отсмеявшись, произнес Норман. — ТЫ! Не можешь.

Я сглотнул. Но быстро придумать ответ не получилось.

— Ладно, и чем занимается этот отдел? — как ни в чем не бывало, спросил отец, спустя пару секунд после вспышки веселья. В голосе его не было ничего, кроме серьезности.

— Разрабатывает… — я незаметно выдохнул с облегчением, повернулся в сторону центра зала. — Разрабатывает какой-то доспех, на какой-то жутковатой доске.

— Звучит интересно, — равнодушно сказала трубка.

— Ага.

— Слушай, а ты потянешь? — в голосе отца слышалось ехидство.

— Дронов же потянул, — не упустил я случая его поддеть.

Трубка некоторое время молчала:

— Ладно, забирай, — разрешил, наконец, старший Озборн. — Перевод оформлю завтра. Да и статус твой официально в компании сменим.

— Спасибо, пап… И это… не мог бы ты подтвердить это руководителю отдела № 89?

— Конечно, давай его сюда.

Я передал лысеющему мужику трубку, и тот, выслушав Нормана, несколько раз кивнул, произнес что-то вроде «Да, сэр», нажал отбой и вернул мне телефон. Вид у него при этом был очень хмурый.

— Хорошо, мистер Озборн, — произнес ученый. — Мы переходим под ваше руководство. Какие будут… приказания?

— Замечательно, — улыбнулся я, вновь поворачиваясь в сторону Глайдера. — Для начала, неплохо было бы познакомиться. Меня вы знаете. Но я вас — нет.

На самом деле, имена всех были в деле о проекте, но мне лучше узнать людей в живую.

— Меня зовут доктор Стром, — представился все тот же лысеющий мужик. — Я — руководитель этого проекта. Мои помощники — Майкл Клифф, Джейсон Ридд и Эшли Уайт.

Трое помощников чуть ли не за спиной Строма спрятались, когда я окинул их мимолетным взглядом. Пугливые какие.

— Хорошо, — я подошел к Глайдеру, осмотрел его со всех сторон. Нравиться сильнее от этого он мне не стал. — Это рабочий прототип?

— Да, — не очень уверенно кивнул руководитель проекта.

— Неплохо было бы его испытать, как вы думаете?

— Но…

— Какие-то проблемы, доктор Сторм?

— Нет, сэр, — ученый тяжело вздохнул. — Просто для управления Глайдером нужны определенные навыки…

— Не волнуйтесь, меня, в первую очередь интересуют доспехи пилота. О самом Глайдере мы поговорим потом.

— Хорошо…

По знаку Сторма, его помощники кинулись к доспеху, объясняя мне, для чего и как одевается та или иная часть. Пришлось раздеваться, чуть ли не до трусов, чтобы облачиться в эту жуть.

На все про все ушло, минут, должно быть, двадцать.

Наконец, спустя довольно продолжительное время, я вышел на середину зала, облаченный в идиотского вида доспехи, покрытые зеленой краской.

Интересно, почему в ОзКорп так любят зеленое?..

— Он слишком громоздкий, — поморщился я, пытаясь двигаться со всей возможной скоростью. Сервомоторы помогали, ускоряя мои шаги и махи руками, но явно недостаточно. К тому же двигать головой в этом костюме было жутко неудобно.

— Это же боевой доспех, — возразил Джейсон Ридд — высоченный (под два метра) блондин в стильных очках, лет, должно быть двадцати. Очевидно — самый смелый в группе.

— И?

— Сделан из самых современных композитных сплавов, — продолжил помощник. — Он держит удар автоматной очереди с двухсот метров. Пистолетную пулю отразит даже если стрелять будут в упор! Защитит от осколков близкого взрыва.

Я поморщился из-под шлема. Соревноваться в прочности брони с Тони Старком я, пока еще, не собираюсь. Да и такое приспособление практически лишает меня всех моих преимуществ пользователя Ци.

— Повторяю, — выдохнув, произнес я. — Костюм слишком тяжелый. Громоздкий. В нем невозможно двигаться достаточно быстро.

— Сервомоторы в суставных сочленениях можно перенастроить, — вступил в разговор Майкл Клифф — брюнет, которому я дал не меньше пятидесяти. Низкий, с обозначившимся «пивным» животиком, с закрашенной сединой в волосах и бороде. — Они будут работать быстрее… хотя это потребует от пилота более четких действий…

— Сервомоторы, в сочетании с крепкой броней, обеспечивают усиление удара, почти на триста процентов от силы пользователя, — решила не отставать от своих коллег миссис Уайт — не очень красивая, слегка полноватая женщина, примерно одного с Риддом возраста. На пальце у нее блестело обручальное кольцо с каким-то дорогим камнем. — Система таким образом балансируется: если бы броня была более слабой, пилот при ударе об твердую поверхность кулаком с помощью сервомоторов, мог бы с легкостью повредить себе руку.

Я вздохнул.

— По моему, вы меня не понимаете. Если облегчить костюм, то и вес, который будет поднимать Глайдер уменьшится, что увеличит его скорость, маневренность и грузоподъемность. Разве я не прав?

— Мы уже думали об этом, мистер Озборн, — включился в разговор руководитель проекта. — И поняли, что такая броня — оптимальна.

— А если использовать этот ваш «биокабель»? — вдруг заговорил Антон, все это время скромно стоявший в углу. — Вроде бы он достаточно прочный, чтобы быть броней…

Увидев направленные на него пять пар глаз, Ванко слегка смутился:

— Ну, я о нем читал… Это же разработка ОзКорп?

Кстати не забыть передать Питеру пару… тысяч километров биокабеля. Не понимаю, где он находил столько этой штуки в каноне?

— Биокабель рвется достаточно легко, — поморщился Сторм, очевидно знакомый с данной разработкой. — Да и сделать из него одежду… довольно проблематично. Хотя идея интересная, молодой человек.

— Тогда единственный вариант, использовать «сверхпрочную ткань», — пожал плечами Антон, словно это было очевидно.

Блин, а об этой ткани, я просто на просто забыл. А ведь действительно — есть такая.

— Смею заметить, — чуть пренебрежительно, произнес Ридд, — что не такая уж эта ткань и «сверхпрочная». При определенном усилии, ее даже ножом пробить можно. Пистолетная пуля, уже с двадцати метров пробьет, как бумагу.

— А если два слоя? — а это уже предложение от меня. Не, ну правда, неудобно даже как-то. Вроде сын ученого, признанный гений, и прочее, а стою, не зная, куда вставить слово.

— В два слоя, ваша подвижность будет немногим лучше, чем в металлическом костюме, — хмыкнула Уайт, махнув рукой в мою сторону.

— Не обязательно, — осторожно произнес Антон. А когда все взгляды снова обратились на него, заговорил: — Пару лет назад, НАСА взяла на вооружение одну интересную разработку. Гель, который они заливают между внешней обшивкой космического корабля и основным корпусом. Гель представляет собой ферромагнитную жидкость, мгновенно твердеющую при ударе. Смысл в том, что при нарушении целостности обшивки (например, при столкновениях с крупными кусками космического мусора), гель мгновенно густеет и твердеет в месте разгерметизации, создавая своеобразную «затычку». Идея в том, чтобы залить этот гель между двумя слоями сверхпрочной ткани. Таким образом внешняя сторона доспеха почти не будет двигаться, а внутренняя, за счет жидкости между двумя слоями, обеспечит достаточную подвижность пилоту. При ударах, не прорывающих внешнюю обшивку, такая жидкая броня защищать будет лучше, чем любая альтернатива на основе керамики. А если что-то порвет внешний слой сверхпрочной ткани, то гель просто закупорит дыру. А ферромагнитные свойства, при слишком больших повреждениях внешнего слоя ткани, не позволят гелю свисать некрасивыми блямбами… Эстетика, мать ее… Вообще, если сможем расположить магнитную установку под броней, то и форму и свойства геля сможем менять, как угодно… Ну а на внешнюю сторону можно добавить третий слой из этой новой теплоизолирующей краски… как ее?…

Ученые моргали несколько секунд.

Я же просто потерял дар речи. И ВОТ ЭТОТ человек просто прозябал в каком-то приграничном городке?! Человек, который за пару минут, выдал идею, до которой не могли додуматься далеко не последние ученые одной из самых передовых компаний мира?!

— Такой ход… может облегчить костюм, и сильно увеличить подвижность пилота, — признал, наконец Ридд. — Правда уровень брони все равно будет на порядок ниже. Под автоматную очередь в таком доспехе лучше не попадаться… Также можно установить внешний металлический каркас, и сохранить металлические суставные сочленения, дабы обеспечить усиление удара с помощью сервомоторов…

— Но ведь это не главное, — ученые снова нашли, что возразить. На этот раз это был Майкл Клифф. — Такая «тяжелая» конструкция брони нужна еще и для того, чтобы вас тупо не сдувало с глайдера… В более легком варианте доспехов, пилот просто не сумеет удержаться на нем!

Мда. Проблема…

— А если создать достаточно мощный воздушный поток, направленный перпендикулярно движению? — вновь выдвинул идею Антон. — Если выдвинуть нос Глайдера чуть вперед, и установить там достаточно мощную турбину, то она будет тянуть воздух, чисто за счет экранного эффекта. А это, в свою очередь, будет сбивать поток воздуха, направленный на пилота, при высоких скоростях…

Ученые снова заморгали.

— Нужны будут стабилизаторы, но… — произнес Ридд, задумчиво.

— Но это возможно, — чуть надавил на ученых Антон.

Я усмехнулся:

— Итак, друзья. Позвольте представить: Антон Ванко. Мой новый заместитель. Именно он, с этого момента, будет курировать проект «Глайдер».

Щелчок фотоаппарата. Еще один. Негромкий смех, заглушенный расстоянием, еще более тихий шум разговора.

Я вошел в студию, которую сняли для работы над рекламой проекта «Хранители».

Снимал, конечно, Питер. Моделями выступали Фелиция и Мэри Джейн. А вот присутствие здесь Гвен меня удивило. В модели она не рвалась, спокойно сидя на стуле рядом со снимающим Питером, и о чем-то негромко со всеми болтая.

Присоединяться к дружной компании я не спешил. Вместо этого остановился в тени, оперся плечом об стену, и стал любоваться девушками. Фелиция и М.Джей явно не были лучшими моделями в мире — есть девушки и покрасивее, и поартистичнее. Однако они брали своей естественностью, искренностью, если хотите. Смотреть на них было не просто приятно, а… как-то светло.

Меня заметили довольно скоро. Первой, как ни странно — Мэри Джейн. Хотя, есть сильное подозрение, что Фелиция, заметила сразу, просто не подала виду. Питер и Гвен, стоящие ко мне спиной, пока о моем присутствии не подозревали.

Мисс Уотсон тут же приняла одну из самых эффектных поз, отчего Паркер даже как-то переволновался. По крайней мере, я отчетливо видел, как дрожат его руки, сжимающие фотоаппарат. Фелиция решила не отставать от своей подруги, и вдвоем они устроили очень соблазнительное шоу. Учитывая, что одежда у них была весьма открытая, шоу получилось действительно классным.

Признаюсь честно, еще пару недель назад, у меня, вероятно, просто сорвало бы крышу от такого. Сейчас же, удавалось реагировать достаточно спокойно. Причина проста — теперь я веду довольно активную сексуальную жизнь.

Дело в том, что как-то во время очередной скайп-конференции с Мэттом, я пожаловался ему на свои бушующие гормоны. На что будущий Сорвиголова лишь пожал плечами, обозвал меня кретином, и заявил, цитирую: «Если бы я каким-то образом, сумел попасть в тело миллионера, я бы перетрахал всех самых красивых девушек, до которых мог добраться». Не знаю, почему он использовал именно эту формулировку, но она меня задела.

Действительно, чего я мучаюсь? Несовершеннолетний? Когда это нас останавливало?

Думаю, девушек, желающих побывать в постели миллионера не так уж и мало (как выяснилось впоследствии, я был совершенно прав). Так что я пошел по самому простому пути… и обратился к Айрис. Моя «будущая мама» сначала ругалась (иногда даже матом), потом просто махнула на меня рукой, и предложила сходить на какую-нибудь вечеринку.

Ну, я и сходил. Несколько раз. В результате, у меня теперь четыре «официальных» девушки. Одна — журналистка (не будущая, а вполне себе действующая), одна — бьюти-блоггер (тоже некое подобие журналиста, да?), одна — модель (не самая известная, но и не из последних), и, наконец, одна студентка. Всем им сильно больше (кроме последней) восемнадцати, да и в сексе они достаточно опытны. Другое дело, что друг о друге они не знают, и, я надеюсь, не узнают никогда…

Так что особых проблем со сбросом гормонов у меня сейчас нет. И это позволяет просто любоваться прекрасными девушками, а не желать их до потери сознания.

Нет, я, по-прежнему влюбляюсь в каждую пятую красивую девушку, которую вижу, но это уже не носит столь катастрофический характер.

— Привет, — Гвен, наконец, заметила меня.

— Привет, — скрываться дальше смысла не было, так что я просто подошел ближе, тепло улыбнувшись нашим моделям, обменявшись рукопожатием с Питером и быстрым кивком со Стейси.

— И давно ты там стоишь? — нахмурилась Гвен, сканируя меня подозрительным взглядом.

— Пару минут, — я перевел восхищенный взгляд на девушек, что все еще занимали подиум, но обратился к Паркеру. — Питер, у тебя сегодня просто праздник… Столько красавиц рядом!

Человек-Паук покраснел, начал смущенно возиться со своим фотоаппаратом.

— Да, — капризно надула губки Мэри Джейн. — А он не ценит. Работать заставляет!

— Сволочь, — мгновенно согласился я.

— Ага! — с радостью подключилась Фелиция. — Но ты же нас спасешь от этого рабовладельца? Сводишь куда-нибудь?

— Конечно! — я улыбнулся. — При условии, что с нами пойдут Гвен и Питер. А то без них, вы меня с потрохами сожрете.

— А с ними?

— С ними, у меня есть шанс побыть в обществе не двух прекрасных девушек, а ТРЕХ!

Гвен хмыкнула, и ее щеки залил очаровательный румянец.

— А Питер тогда зачем? — продолжала спорить Фелиция, хотя было видно, что она едва сдерживает смех. М.Джей уже во всю хихикала.

— Это чтобы было с кем поговорить, кроме, как о моде, шмотках и других парнях, — честно говоря, меня жутко забавлял этот разговор. Не поверите насколько, оказывается, приятно, просто с кем-то поболтать ни о чем.

— Вообще-то меня послал доктор Коннорс, — вдруг вступила в разговор Гвен. — Он хотел поговорить с тобой.

Ага. Видимо Октавиус уже поделился с другом фактом моего к нему визита.

— Хорошо, — я взглянул на часы. — Сейчас уже поздно, зайду к нему завтра.

— Ага, — девушка повторила мой жест, сокрушенно покачала головой. — Заболталась я тут… Мне идти надо… Но вечером я свободна!

— Постой! — мне вдруг пришла забавная мысль. — Погоди. Составь, пожалуйста, на пару минут компанию Мэри Джейн и Фелиции на подиуме.

Девушка моргнула, но послушно встала.

Я повернулся к Паркеру:

— И ты дуй туда же.

— Чего?!

— Дуй, говорю, — я усмехнулся, глядя на реакцию друга.

Первой мою задумку поняла Фелиция, и, расхохотавшись, просто затащила бедного Паука в центр этой дружной девичьей компании.

Я сделал несколько снимков слегка обескураженного Питера, и его небольшого гарема. Получилось довольно круто. Гвен оказалась очень фотогеничной.

— Так… А теперь просьба: Фелиция и М.Джей, поцелуйте, пожалуйста нашего невинного мальчика в обе щеки…

— Эй! — вялая попытка возмущения со стороны Паркера.

— А ты Гвен… хмм… ну, в шею его чмокни…Только при этом постарайся краем глаза смотреть в объектив, ладно?

— Эй! — теперь в голосе Питера откровенный страх.

Фотка получилась… Она просто получилась.

В центре — растерянный, чуть растрепанный парень, с совершенно офигевшим взглядом. С двух сторон две красавицы, губы которых сложены «бантиком», и касаются щек парня.

Самое смешное, что в любом другом случае фотография выглядела бы довольно забавно, и только…

…Если бы не Гвен. И дело даже не в губах, что легонько касаются кожи на шее Питера. Не в ладони, что попала в кадр, и лежит прямо на груди парня. Не в плече, кокетливо приподнятом над лебединой шеей. Не в очаровательном румянце, который заливает щеки блондинки.

Взгляд. Вот что будоражило. Легонько скошенные через плечо глаза, смотрящие прямо тебе в душу. Взгляд, наполненный какой-то невыразимой чувственностью завораживал, и будил самые древние инстинкты.

В результате, казалось, что в центре фотографии именно Гвен, а все остальные — это удачный, хоть и несколько лишний фон.

Я сглотнул. Послал команду на принтер, прямо с фотоаппарата.

— Знаешь, Питер, — произнес я, когда фотка, наконец, была распечатана. — Если кто-нибудь, когда-нибудь посмеет сказать, что ты — неудачник, просто покажи ему эту фотографию. И все.

Девушки рассмеялись, Гвен снова покраснела. Я уселся на диван, а слегка обескураженный Питер решил продолжить фотосессию.

Вдруг послышался вскрик. Я вскочил, обернулся, и увидел Гвен, что стояла рядом с телевизором, все это время бесшумно работавшим в углу. Я метнулся к ней, но Паук все равно был быстрее.

— Что случилось? — спросил Паркер, пытаясь привести девушку в чувство. Она же глядела своими огромными глазами куда-то сквозь меня.

Я перевел взгляд на экран… и обомлел. Дрожащими руками нащупал пульт, сделал громче, чтобы слышать, что говорит диктор.

В Новостях сообщали о наглом нападении на департамент Полиции Нью-Йорка.

Злоумышленники распылили внутри здания какой-то чудовищный газ, вызывающий мгновенное воспаление дыхательных путей и мучительную смерть от удушья. Когда полицейские, осознав свою участь, попытались спастись, покинув департамент, часть газа через открытые двери вырвалась на свободу, и люди, метнувшиеся на помощь полицейским также пострадали.

Газ рассеялся через пятнадцать минут.

Раненных не было. Все, кто вдохнул смертоносного газа — не выжили.

Сообщалось о том, что погибло тридцать шесть полицейских, четверо задержанных, и восемнадцать гражданских.

Завтра в департаменте полиции Нью-Йорка должна была пройти торжественная церемония по случаю ввода в эксплуатацию первых двадцати «Хранителей». Все операторы, специально подготовленные для этой задачи — погибли.

Ворвавшиеся внутрь полицейские в противогазах, нашли видеозапись, что крутилась на всех мониторах департамента. На записи сильно измененный голос человека, сидящего в тени говорил:

— Жители Нью-Йорка. Вы забыли, кто настоящие хозяева этого города? Вы хотите следить за нами, выпуская на улицы своих железных шпионов? Мы покажем вам, что такое страх! Предупреждаем: если эти «Хранители», — человек почти выплюнул это слово, — появятся на улицах. Смертей будет только больше. Не заставляйте нас принимать более серьезные меры. Живите в своих норках, и не высовывайтесь наружу. Не пытайтесь заглянуть в НАШ мир. И вы будете живы.

В конце сюжета был вывешен список погибших.

Имя Джорджа Стейси стояло одним из первых.

— Питер… — помертвевшими губами прошептал я.

Паркер повернул голову в сторону экрана, с трудом отвлекаясь от девушки. Несколько секунд ему понадобилось на осознание ситуации.

А потом Человек Паук заорал. Заорал, выплескивая наружу всю боль, что неожиданно на него обрушилась. Заорал так, что даже у меня, чуть не остановилось сердце от горечи.

Последним стояло имя Мэй Паркер.

Глава 11

Толпа зевак окружила здание департамента полиции Нью-Йорка, и над улицей висел многоголосый шум.

Я стал проталкиваться сквозь людей, пытаясь добраться до входа, отгороженного полосатой красно-белой лентой. Это удалось с некоторым трудом, но вот просто перешагнуть через ленту мне показалось не слишком разумным решением. Поэтому я стал привлекать внимание четырех полицейских, стоящих неподалеку, что глядели на меня недобрым взглядом. Один из них отделился от своих друзей, подошел ко мне, изображая явную претензию на кислой мине:

— Это место преступления, молодой человек, — произнес он. — Закрытая территория.

— Меня зовут Гарри Озборн, — негромко представился я, почему-то ожидая, что магическая фамилия тут же откроет для меня любые двери.

— И что? — чуть поджал губы офицер.

— А то, что это я запустил проект, из-за которого погибла куча народу, — мой голос напоминал шипение рассерженной кобры. — И я имею право знать, что к чему!

— Извините, но внутрь пускают только следователей…

— Пропусти его, Рид, — из-за спины офицера показалось знакомое лицо. Я не помнил его имени, но, кажется, это был заместитель капитана Стейси.

Рид скорчил недовольную мину, но посторонился, позволяя мне пройти.

— Здравствуйте, мистер Озборн, — старший офицер протянул мне ладонь. Я крепко пожал ему руку, и мы направились вглубь здания.

— Вы, конечно, меня не помните, — трупы уже успели убрать, с мониторов исчезло изображение, что демонстрировали по телевизору. Если бы не скорбные лица, и обилие людей в черных костюмах, можно было бы подумать, что департамент живет своей обычной жизнью. — Меня зовут Рейнольд Фокс. Сейчас я временно руковожу полицией Нью-Йорка.

— Рад с вами познакомиться, мистер Фокс, — я вертел головой, пытаясь уловить хоть что-то.

— Хотелось бы, чтобы наша встреча произошла при более приятных обстоятельствах, мистер Озборн, — выдохнул полицейский. Тем временем мы подошли к бывшему кабинету Джорджа Стейси. Фокс не стал входить внутрь, вместо этого свернув направо. — Так чем мы можем быть вам полезны?

— Я хочу знать, что произошло.

Мы остановились у двери, на которой было написано: «Лейтенант Рейнольд Фокс».

— Зачем?

— Затем, что это важно, — видимо, было что-то такое в моих глазах и в моем голосе, что заставило офицера задуматься. К тому же, я неосознанно добавил в голос немного Ци. Вот если бы я еще научился делать это осознанно — так вообще хорошо, а так… я теряю контроль над своей Ци все сильнее и сильнее.

— Идите за мной, — резко развернувшись на каблуках, лейтенант двинулся по боковому коридору. Я поспешил за ним. — Началось все с того, что пару дней назад напали на патрульную машину, оснащенную электромагнитной пушкой.

Одно из нововведений, которое было предложено Старком, кстати. После того, как на улице появился какой-то жутковатый робот, и уничтожил несколько кварталов, мэром был объявлен конкурс на лучший метод борьбы с ними. Старк предложил установку ЭМИ — довольно дешевый, и в то же время эффективный (на первых порах) способ вывести из строя любую электронику. Представлял собой пушку, с дуговым излучателем, на который резко подавался ток. Замыкание цепи создавало возмущение электромагнитного поля, внутри катушки, которому можно было задать направление благодаря «дулу» пушки. Идея понравилась властьимущим, и на десяток полицейских машин установили данные установки.

— Мы, конечно, обеспокоились, но не придали этому большого значения, — продолжал лейтенант. — Полицейских не убили — и ладно. А то, что машину угнали — это так. Фигня. Тем более, что найти ее можно было без проблем — на каждом автомобиле установлен жучок.

Я кивнул. Полезная информация, надо будет запомнить.

— Машину нашли, но установки на ней не было, — Фокс открыл дверь, и мы вышли во внутренний двор департамента, посреди которого выделялся открытый канализационный люк. — Мы начали искать прибор, но найти не сумели.

Мы подошли к люку, и офицер, с легкой насмешкой на губах, сделал мне приглашающий жест. Причин спускаться в канализацию, я не видел, однако, решив, что мне все объяснят, послушно нырнул в люк.

— Установку нашли сегодня, уже после… теракта, — спустившись следом, продолжил лейтенант, показывая на небольшой прямоугольный объект, действительно, напоминающий какую-то футуристическую пушку.

— То есть ее использовали во время этого… теракта?

— Департамент оснащен защитой, против газовой атаки, — кивнул, отвечая на мой вопрос Фокс. — Лучшие воздухоочистители. Кондиционеры. Все это должно было сработать, и исключить возможность появления столь большого числа жертв.

— Вот как…

— По предварительным выводам следствия, злоумышленники сначала послали импульс прямо из-под земли, что вывело из строя систему защиты департамента. Затем, они вошли в здание и распылили внутри газ. После чего загрузили в компьютеры то видео, и скрылись.

— Использовали ваше же оружие против вас, — я кивнул в сторону довольно массивной пушки, что валялась неподалеку. — Могу я предположить, что выводы следствия пока еще не окончательные?

— Расследование продолжается, — подтвердил офицер.

Я вздохнул:

— А камеры наблюдения…

— Тоже были выведены из строя.

— То есть конкретного у нас ничего нет?

— Пока нет… но, знайте, мистер Озборн, кто бы это ни сделал, — лицо Фокса исказилось от ярости, — он заплатит за это!

Вот уж сомневаюсь.

Однако кое-что не сходится. И это очевидно любому, кто хоть сколько нибудь разбирается в природе ЭМИ. Ибо, если импульс отключил защиту департамента, то почему не отключил компьютеры, на которые потом загрузили то видео?

Да и сама природа видео вызывает вопросы. Оно не запугивающее. Наоборот — это вызов. «Продолжайте прятаться, трусы» — вот как можно коротко охарактеризовать посыл, который сокрыт между строк. Так не пугают. Так вызывают на бой.

Значит, кто-то не хотел напугать, наоборот, ему хотелось, чтобы люди считали, будто преступность Нью-Йорка действительно боится проекта «Хранители».

Уверен, если завтра проведут опрос на улицах города, и спросят, что-то вроде: «Хотите ли вы, чтобы Хранителей ввели в эксплуатацию и оснастили оружием» — восемь из десяти ньюйоркцев ответит «Да». К тому же, мэру сейчас надо ловить момент, и выступать с громкими и пафосными заявлениями: «Нас не запугать!», «Мы не сдадимся чудовищам, что наводнили наш город!», «Нью-Йорк принадлежит нам, а не преступникам!» и прочее, в таком духе. Наверное, мистер Крол счастлив — лучшего подарка к началу предвыборной гонки трудно вообразить.

Надо осмотреться.

— Мистер Фокс, вы позволите мне пройтись по департаменту, — я скорчил жалобную мину. — Я чувствую себя очень виноватым. Если бы не мой проект, злоумышленники бы не напали…

— Бросьте, — офицер устало улыбнулся, вновь увидев во мне всего лишь подростка. — Вы ни в чем не виноваты.

— И все же…

— Ладно, делайте, что хотите. Только осторожно. Чем черт не шутит, может, и заметите что-то…

— Спасибо, мистер Фокс! — я быстро направился обратно в здание, краем глаза отметив, что лейтенант решил не отставать. Не доверяет что ли?

Тут все было по-прежнему. Люди сосредоточенно ходили по помещению, кто-то растерянно стоял, не зная, что предпринять.

Итак, будем исходить из того, что установка ЭМИ — всего лишь отвлечение внимания. Однако само разрушение от импульса было — иначе бы следователи обо всем догадались сразу. Вывод? У кого-то были электромагнитные пушки, и этот «кто-то» сумел протащить их в здание. Он точно знал, где находится оборудование, которое ему надо отключить. Направил на него свои пушки, и… вуаля! Защита департамента отключена, камеры больше ничего не пишут, и сервера полиции — уничтожены.

Значит, «кто-то» должен был отключить защиту департамента изнутри. Вручную? Имитируя ЭМИ? И при этом — незаметно?

Теоретически возможно. Если…

— Скажите, мистер Фокс, — обратился я к офицеру, что с любопытством наблюдал за тем, как меняется мое выражение лица, — а все полицейские погибли от газа? Или кто-то был убит чем-то другим? Или может быть, эксперты говорят, что кто-то был оглушен заранее?

— По данным следствия, — чуть сдвинул брови офицер, — все погибли от газа. Заранее оглушенных тоже не было… Что-то не так, мистер Озборн?

— Минуточку…

Так, теория о том, что несколько преступников, переодевшись в полицейских, сумели пройти к серверам департамента, а потом и уничтожить их с помощью карманных электромагнитных пушек — провалилась. Ибо сделать это незаметно, предварительно хотя бы не оглушив нескольких полицейских, наблюдающих за оборудованием… Наверное, невозможно. А если и возможно, то я не представляю, как это можно было сделать.

Да и вообще — в департаменте на тот момент находилось под сорок полицейских. Все они должны были знать друг друга в лицо. Попытаться проникнуть сюда, под видом копа — глупость.

Хмм… А если они и не проникали?

Тогда как они смогли распылить газ, и точечно отключить все оборудование?

Я оглядывал стены в поисках ответа, и вдруг мой взгляд зацепился за вентиляционные шахты.

Да ладно… быть не может…

Конечно, вентиляция слишком мала, чтобы человек смог в нее пролезть, но меня, например, в свое время, это не остановило. К тому же шахты расположены очень удачно: через них просматривается все здание. Включая сервера, пульт управления камерами, и оборудование системы безопасности.

Я сглотнул комок в горле, быстрым шагом направившись к ближайшему, очень удобному вентиляционному люку. Чтобы вскрыть его понадобилось пара минут. Чтобы найти следы, на осевшей здесь пыли — еще несколько секунд.

Такие следы вполне мог оставить дрон.

Убийство… вентиляция… дрон… газ…

Понимание того, как мог быть совершен этот жуткий по своим последствиям теракт, сформировалось у меня в голове достаточно четко.

Итак, кто-то запустил несколько дронов, оснащенных электромагнитными пушками, в вентиляционные шахты. Конечно пушки должны были быть на порядок меньше, а значит — менее мощными и дальнобойными. Впрочем для расстояния в пару метров — это непринципиально. Злоумышленник подвел дронов к нужным вентиляционным выходам, навел свои пушки куда надо, и отключил систему защиты департамента. Потом, очередной дрон, через всю ту же вентиляцию выпустил большое количество газа.

И кто же мог быть этим злоумышленником?

Холодея, я вспомнил наш последний разговор с отцом:

— Просто «Хранители» сейчас… ну, я для них ничего не могу сделать. Конструктивного.

— Да уж… ТЫ! Не можешь!

А он, значит, смог? Убил шесть десятков человек, чтобы подтолкнуть мой проект дальше. Вывести его на другой уровень.

Твою мать…

Колени подрагивали, поэтому мне пришлось опуститься на ближайший стул.

— Что-то нашли, мистер Озборн? — Фокс, с любопытством наблюдавший за моими действиями, подошел ближе.

Я молча махнул рукой в сторону вентиляционного люка. Лейтенант заглянул внутрь, но, полагаю, мало что понял.

— И что это значит?

Отвечать офицеру я не стал. Вместо этого поднялся, быстро осматривая сотрудников спецслужб всех мастей, что собрались в помещении.

— Так! — мой возглас прокатился вдоль стен, привлекая ко мне всеобщее внимание. — Кто из вас агенты «ЩИТ»-а?!

Люди зашушукулаись, кто-то стал оглядываться, в поисках тех самых агентов.

— Да ладно, ни за что не поверю, что вас тут нет, — все так же громко, заявил я.

Наконец, какой-то мужчина отделился от толпы, схватил меня за локоть, и потащил к выходу, приговаривая что-то вроде:

— И кто пустил ребенка на место преступления?

Выглядело это так, словно кто-то из сотрудников, просто выпроваживает наглого подростка из помещения.

Однако стоило нам оказаться наедине, мужчина быстро заговорил:

— Я из «ЩИТ»-а. Чем мы можем быть вам полезны, мистер Озборн?

— Докажите, — нашел в себе силы проявить осторожность я.

— «Доказать», что?

— Что вы из «ЩИТ»-а.

— А… — мужчина полез во внутренний карман, вытащил удостоверение. Раскрыл его, позволяя мне вчитаться в корявые буквы. Понятия не имею, как должна выглядеть ксива агентов «ЩИТ»-а, но за не имением лучшего, поверим.

— Хорошо, — произнес я. — Я вам верю.

Агент кивнул, убрал удостоверение в карман:

— Так что вы хотели, мистер Озборн?

— То же, что и вы — поймать того, кто это сделал.

— Поясните.

— У меня есть основания считать, что я знаю, кто преступник, — произнести эти слова было неожиданно сложно. — Я предоставлю вам его. При условии, что его личность останется тайной для всех. И что вы поместите его в самую надежную тюрьму, которую только сможете отыскать. Да, и никакого суда. Вы просто должны засунуть его в тюрьму и все.

— Просто скажите нам, кто он, и мы…

— Нет, — я покачал головой. — Вы не сможете взять его тихо. А если это всплывет наружу, то ни мне, ни моим родным — несдобровать. К тому же доказательства его вины смогу получить только я.

— Я должен связаться с руководством, — после паузы, наконец, произнес агент.

— Связывайтесь. Только быстро.

Мужчина окатил меня холодным взглядом, взялся за телефон, и, отойдя от меня на несколько шагов, так, чтобы я не мог услышать, заговорил. Прошло минуты три, когда он, наконец, вернулся:

— Мы согласны.

— Хорошо, — я кивнул. — Дайте мне свой номер телефона, и я скажу, когда все будет кончено.

— Конечно, — агент продиктовал мне номер. — Удачи, мистер Озборн.

— Спасибо.

Я направился в сторону автомобиля, который мне выделила Айрис. Водитель флегматично что-то жевал, не обращая внимания на царящий вокруг этого места ажиотаж. Я сел на заднее сиденье, тут же набрал номер:

— Антон? Это Гарри, — говорить на русском было очень приятно.

— Слушаю тебя?

— Как работа над проектом?

— Тяжко… — Ванко вздохнул. — Честно говоря, твои ученые несколько… тугоумны, на мой взгляд.

— Поэтому там и нужен ты, — я усмехнулся. — Слушай, Антон, когда будет готов прототип нового костюма и нового Глайдера?

— Месяца через три, — хмыкнули на том конце провода. — Это если мне удастся расшевелить твоих людей.

Плохо. Как же плохо…

— А старый костюм? Вы его разобрали?

— Нет, а зачем? — удивился Антон. — Гораздо проще собрать новый, чем мучиться, разбирая старый.

— Отлично. Он мне понадобится.

— Э… Зачем?

— Лучше не спрашивай, дружище, — выдохнул я. — Однако надо будет в него кое-что добавить… Значит, слушай…

По коридорам ОзКорп разносился гулкий грохот моих шагов. Сервомоторы раздражали своим тихим жужжанием. Люди, встречающиеся на моем пути быстро расступались. Все-таки костюм выглядел довольно внушительно. Иногда под моими ногами трескалась плитка.

Вдруг заморгал звонок входящего вызова. Кари переправила его прямо с моего телефона. Звонила Мэри Джейн.

— Слушаю?

— Гарри? — от ее голоса у меня почему-то сжалось сердце. — Ты не мог бы подъехать в больницу? И дяде Паркера и матери Гвен стало плохо, после того, как они узнали… Ну, ты понимаешь… И Питер и Гвен… Гарри, они оба нуждаются в твоей поддержке.

— М.Джей… — на секунду у меня возникла малодушная мысль, оставить разборки на следующий день, а сейчас ринуться на помощь друзьям, но я быстро подавил ее. — Прости. Сейчас я не могу. Приеду позже, хорошо?

— Важные дела, да? — тяжело вздохнули на том конце провода.

— Не настолько важные, как Питер и Гвен, — ответил я. — Но отложить их не получится.

— Ладно… постарайся все же не задерживаться…

— Постараюсь… и это… Мэри Джейн…

— Что?

— Я хотел тебе сказать… ты мне очень нравишься. Просто, чтобы ты знала…

— Ну, — в трубку мило хихикнули. — Вообще-то, я знала… Но все равно спасибо, что сказал. Хотя момент ты выбрал не самый лучший.

— Я знаю… Прости… Позвоню позже, ладно?

— Ладно…

Я мысленным усилием бросил трубку. Сглотнул. По телу пробежала неприятная дрожь. Вот уж вовсе не уверен, что смогу кому-нибудь позвонить. Если я ошибся хотя бы в малом — мне сегодня конец.

Черт! Как же я ненавижу себя, за то, что ввязался во все это. Но теперь уже поздно отступать.

Через пару минут, я вошел в кабинет Нормана. Секретарша недоуменно поглядела на меня, потом на толпу, что собралась за мной, пока я топал по коридорам.

Надо было как-то всех выпроводить. Напугать.

Поэтому я просто подошел к столу и стукнул по нему кулаком. Стол развалился напополам, секретарша заорала, но мое рычание, что пробивалось через вокобуляр, быстро заставило ее заткнуться:

— Пошла вон!

Секретарша пулей вылетела из комнаты, я запер дверь, и заблокировал ее. Подошел к отцу, что все это время с любопытством наблюдал за мной, встав со своего кресла. Его зрачок так и не расширился, оставаясь маленьким озером ненависти, что смотрел на мир.

— Гарри? — спросил он. — Если ты хотел продемонстрировать мне свой костюм, то это тебе удалось.

— Это ты, — произнес я. — Ты убил всех этих людей!

Страшно. Боже мой, как же страшно!

— Хмм… — Норман сел обратно в свое кресло, глядя на меня с любопытством. Его взгляд прошелся по стенам, убеждаясь, что камеры в его кабинете отключены. Да, я об этом позаботился.

— Зачем, отец?! — я сжал кулак. — Для чего?! Что они тебе сделали?!

— Ты что, не понимаешь? — он покачал головой. — Это же все ради тебя. Ради твоего проекта!

— Ты сумасшедший! — я отступил на полшага, радуясь, что он не видит моего лица из-под шлема. — Никакие деньги не стоят человеческой жизни!

— Брось, сын, чего стоит человеческая жизнь? — Норман поднялся с кресла, встал сбоку своего стола. — Их семь миллиардов! Смерть каких-то шестидесяти никто и не заметит!

— Их заметили, — возразил я. — По телевизору только об этом и говорят!

— Вот именно! — радостно рассмеялся отец. — Но о них забудут. Через пару дней. Но вот твой проект — нет! Твой, Гарри! Это начало твоего пути к вершинам власти и славы! Сегодня, Хранители — всего лишь летающие дроны. Но уже завтра они станут ступенькой, которая вознесет тебя!

Ну, что ж… признание, можно сказать, у меня в кармане. Да, я отключил видео-наблюдение в кабинете, но камеры, встроенные в костюм — никуда не делись. Так что этого для «ЩИТ»-а должно быть достаточно.

Впрочем, добавим еще кое-что. Если вспомнить, что «Г.И.Д.Р.А.» — их основной враг, то сделаем еще один ход:

— И «Гидра» тут совершенно ни при чем?

— Забудь об этих кретинах, — отмахнулся Норман, несколько меня удивив. — Они — всего лишь кучка жалких идиотов, живущих вчерашним днем. Но мы, Гарри… мы — будущее. Я же всегда был на твоей стороне, сын. Мы всегда были вместе! Просто представь себе перспективы, которые открываются перед нами. Встань рядом со мной, и этот мир падет к нашим ногам!

— Ты совершенно слетел с нарезки, — я покачал головой. — Неужели не видишь когнитивных искажений, которые у тебя проявляются все чаще? Не знаю, из-за вируса ли это, или из-за болезни, которую ты так и не долечил… но, папа, ты сходишь с ума!

— Это ты сходишь с ума! — Норман раздраженно поджал губы. — Отринь эмоции и посмотри на мой поступок с точки зрения голой логики. После такого преступления, твой проект получит всеобщую поддержку, и наше предложение оснастить «Хранителей» оружием, уже не будет отвернуто! Ты же сам говорил, что в Нью-Йорке совершается одно преступление каждые десять минут. Ты сможешь предотвратить их все! Уже через неделю, ты увидишь, что спас намного больше жизней, чем погибло сегодня!

— Ты что, не понимаешь, что это всего лишь начало? — воскликнул я. Голос, измененный вокобуляром, плохо передавал мои настоящие эмоции, но интонации не уловить было достаточно сложно. — Скольких ты еще убьешь прикрываясь красивыми словами? Сколько погибнет, ради того, чтобы я «вознесся на вершины славы и власти»? А? Сколько?!

— Столько, сколько нужно, — жестко ответил Норман.

— Вот именно! — мое тело встало в боевую стойку. — Вот именно, папа! Я не могу такого допустить…

Я выключил запись, послал ее на сервер, откуда она должна была уйти на адрес «ЩИТ»-а. Теперь можно сказать и о том, что меня беспокоило:

— Я должен был остановить тебя намного раньше, — моя голова качнулась в сторону. — Сразу после Менкена. Должен был остановить.

— Ты что, собираешься драться со мной? — удивился Норман, глядя на мою стойку. — На кулаках? Серьезно?

Я не ответил. Чуть согнул ногу, и приготовился к рывку.

— Если ты думаешь, что твой костюм, хоть чуточку уравнивает шансы…

Договорить ему я не дал. Метнулся вперед, и впечатал кулак в середину его груди. Сервомоторы усилили удар, увеличили мою скорость, сделав меня едва видимым размытым пятном. Я должен был вырубить его одним ударом. Иначе потом, шансов оставалось все меньше.

Не вырубил. Отец успел среагировать, отклонился назад, выставив защиту и подставляя под мой кулак свои скрещенные локти. Если бы удар получился таким, каким я рассчитывал, то, скорее всего, руки бы ему переломало. Однако сейчас его задело лишь по касательной. И все равно, мощь удара отбросила Нормана к стене, которая пошла трещинами от осыпающейся штукатурки.

Давать ему шанс прийти в себя, я был не намерен. Снова подскочил, и снова ударил, надеясь застать отца врасплох. Не застал. Мой кулак чуть-чуть не долетел до его тела, ибо его нога, что была несколько длиннее моей руки, оказалась быстрее и откинула меня подальше. Я вскочил, но недостаточно скоро. Неуклюжий костюм сковывал мои движения, и я не мог двигаться с достаточной скоростью. Норман оказался рядом слишком быстро, ударил, сминая броню под своим кулаком. Меня ощутимо укололо в бок, но, усилием воли подавив боль, я извернулся впечатал колено ему в плечо. Он снова успел отклониться, поэтому большая часть силы, что я вложил в удар, пропала втуне. Я едва задел его, но попытался ухватиться за край пиджака, вырывая его с корнем. Под треск собственной одежды, Норман откатился в сторону, слишком быстро, чтобы пытаться развить успех. Я поднялся следом.

Он не атаковал. Глядел на меня с неким любопытством, не обращая внимания на порванный пиджак, и оторванный воротник рубашки. Дорогая одежда, между прочим. Я вот такую надеваю только по большим праздникам.

Я заметил, что отец бережет локти, на которые пришелся мой первый удар. Вероятно, трещина у него там имеется, и сейчас ему, как минимум, больно. С другой стороны, отрегенерирует он эти повреждения в течение достаточно короткого промежутка времени, так что ничего страшного.

А бьет он, наверное, превозмогая боль. Силен, чего уж там.

Наверное, стоило что-то сказать. Но я не хотел. Очевидно, что основной план — вырубить его как можно быстрее — провалился. Теперь он оценил мощь моих ударов, и подставляться под них уже не будет. Значит, надо придумать что-то покруче.

Неожиданно короткий шаг с его стороны, превратился в рывок, как-то уж слишком быстро. Я едва успел жестко блокировать, мгновенно ударил в ответ, пытаясь локтем пробить его защиту. Промазал, а отец отступил, и рисковать соваться за ним мне не улыбалось.

Я знал об основной слабости своего костюма. Инерция. Сервомоторы усиливали удары, увеличивая и без того немалую, за счет массы, инерцию, но не могли остановиться тогда, когда мне хотелось. В результате любая попытка выбросить свою конечность достаточно далеко, приводила к тому, что я «проваливался» вперед, открываясь для контратаки. Очевидно, что отец заметил это. Поэтому не нападал, приглашая меня сделать первый шаг.

Честно говоря, меня спасало то, что Норман не изучал боевые искусства. Он просто махал руками и ногами, без какой-либо системы. Однако неумение компенсировалось невероятной скоростью, выносливостью и силой. Косяк был в том, что и в школе Даитен рукопашный бой — не основное направление. Большая часть моего арсенала сводилась к работе с ножами, но сейчас клинки использовать я не мог. Так что мы с отцом были почти в равном положении.

Я усмехнулся из под шлема. Вытянул руку, ухватившись за краешек его стола. Сервомоторы взвыли, вырывая мебель с пола, и на громадной скорости посылая ее в сторону противника.

Норман уклонился без особого труда, но и я уже был рядом и бил — бил снизу, стараясь поймать его на противоходе. Уйти он уже не успевал, поэтому принял мой кулак на плечо, инстинктивно сдвинув направление моего удара так, чтобы он вновь прошел по касательной. Но даже так отца развернуло, а я добавил вкладывая в новый пинок всю силу доспеха и немалый вес. На этот раз он успел отклониться, но снова не до конца — его отбросило к стене, а я, подскочив со всей возможной скоростью, попытался поймать его в захват. Не вышло. Неожиданная подножка заставила меня потерять равновесие, и я стал заваливаться набок. Норман тут же оказался сверху, и стал осыпать меня градом ударов. Я с трудом блокируя, дотянулся до деки, на запястье.

В следующее мгновение, в окно, со звоном разбивая стекло, влетел глайдер. Норман рухнул в бок — скорее на инстинктах, чем осознанно, и мой летательный аппарат пролетел мимо, обдав нас жаром своих выхлопных газов, и врезался в стену. Стена выдержала, а глайдер, получив повреждения попытался снова взлететь, но я, опасаясь взрыва, отключил его.

Это стоило мне полутора секунд, за которые Норман, вдруг немыслимо извернувшись, в два шага казался рядом, схватил меня за запястье. Я перехватил удар другой рукой, и мы так и застыли друг на против друга, сцепившись ладонями, и пытаясь побороть друг друга. На моей стороне была мощь сервомоторов, на его — сверхъестественная физическая сила.

— Знаешь, сын, пожалуй, я ошибся и… кха!..

Договорить ему я не дал. Просто убедился, что он отвлекся, тут же впечатал ногу ему в живот. В последний момент, Норман успел вывернуться, ударив меня в ответ, но в данном случае моя атака была сильнее. Он отлетел, я, потратив полсекунды, чтобы прийти в себя, метнулся следом, пытаясь его поймать до того, как он оклемается. Отец уклонился от летевшего ему в лицо кулака, схватил меня ногами за пояс, резким рывком повалил на пол. Я взвыл, когда сила его захвата перешла все мыслимые пределы, сминая броню в районе пояса. На внутреннем экране, стали выскакивать сообщения о перегрузках, и мне не оставалось ничего другого, кроме как рвануть ему ногой в район поясницы.

Удар получился несильным, но мне повезло. Большая часть ударных техник школы Даитен основаны на поражении болевых точек. Однако раньше, по понятным причинам, я в них даже целить не пытался — знал, что не попаду. Слишком велика была разница в скорости. Однако сейчас мне просто повезло. Попал прямо туда, куда надо, заставив отца вскрикнуть от боли и выпустить меня из захвата. Я откатился в сторону.

Вставать было… больно. Но и Норман корчился неподалеку. В любом случае, подняться мне удалось первым.

А дальше надо было заставить себя подойти и нанести один единственный удар. Правда, я не учел того, что Норман мог просто притворяться. Его резкое движение, стоило мне склониться над ним, стало для меня совершенной неожиданностью.

— А я все думал, — голос отца прозвучал над самым моим ухом, — что это за кнопочка?

В следующее мгновение, меня буквально выкинуло из доспеха. «Аварийная эвакуация», мать ее… А Норман мне еще и ускорения добавил, резким пинком. Меня отбросило к стене, в боку вспыхнула боль. Как минимум ребро себе я сломал.

— Я хотел сказать, что впечатлен твоим костюмом, — произнес отец, забираясь в скафандр. — Пожалуй заберу его себе…

С моей стороны доносились лишь сдавленные стоны, и вялые попытки принять сидячее положение.

— Ну? — приподняв голову, я увидел Нормана, что стоял в паре шагов от меня, уже облаченный в доспех, и готовился надеть на голову шлем. — Скажешь что-нибудь?

— Тц… — из горла вырвалось лишь рассерженное шипение.

— Как угодно, — старший Озборн нацепил шлем, надавил несколько кнопок на запястье. Глайдер ожил и подлетел к нему. — Знаешь, я все-таки рад… Ведь ты даже не пытался меня убить. Иначе выпустил бы эти милые ножи, когда пытался меня атаковать, верно?

Я не ответил, продолжая сверлить его взглядом. Все мои силы уходили на то, чтобы выравнять дыхание.

— Так и будешь молчать? — как-то даже разочарованно спросил Норман. — Знай, я тоже не собираюсь тебя убивать. Только немного проучить… воспитать. Это будет правильно, как думаешь?

— Пошел ты…

— Тебя надо научить… уважению, — кивнул своим мыслям отец, схватив меня за горло, и заставляя подняться по стенке. — Уважение к своим родителям — это важно. Что скажешь?

— Скажу… что… надо… — я набрал воздуха в легкие. — Активировать протокол «Саркофаг»!

— Протокол «Саркофаг» активирован, — голос Кари прокатился по комнате, вызвав вздох облегчения из моей груди. А то я опасался, что компьютер ОзКорп откажется выполнять недавно созданный протокол, когда в доспехе сидит Генеральный Директор компании. Однако, все обошлось.

В следующее мгновение, отец меня выпустил, попытался сорвать с себя шлем. Не вышло. Я не удержался от усмешки:

— Это усыпляющий газ, который распыляется внутри твоего шлема, папа, — произнес я. — Ты ведь любишь газы, да?

Он попытался дотянуться до кнопки аварийной эвакуации, но в следующее мгновение скафандр резко вытянул руки по швам, замерев в позе стойкого оловянного солдатика. Норман еще некоторое время бесновался внутри, но с каждой секундой силы покидали его, а сознание уплывало в объятия Морфея.

Если честно, это была самая опасная, и самая последняя часть моего плана. Если не удастся вырубить его, то надо было заставить залезть в доспех. Поэтому я весь бой изо всех сил демонстрировал его возможности, пытаясь впечатлить Нормана. Получилось, хотя меня до последнего одолевали сомнения.

— Я позабочусь о том, чтобы баллон с газом меняли постоянно, — пообещал я. — Для тебя, это будет очень долгая ночь, папа…

— Все-таки, — из последних сил борясь с сонливостью, произнес Норман, — ты — мой сын… И я… когда-нибудь я вернусь… и ты еще… встанешь… рядом…

— Сладких снов, отец…

Эпилог

Норман затих, а меня, наконец, свалило с ног. Адреналин схлынул, оставляя меня наедине со сломанными ребрами, и, похоже, сотрясением. Подташнивало, в глазах двоилось, а в затылке поселился раздражающий звон.

Не знаю, сколько я так пролежал. В дверь ломились уже довольно продолжительное время, но сейчас мне было плевать. Слухи, конечно, пойдут, однако доказать ничего будет нельзя. Если, конечно, я все сделаю правильно.

Собравшись с силами, я набрал номер, который выдал мне агент. Там ответили после первого же гудка:

— Слушаю.

— Посылка готова, надо ее забрать.

— Откуда? — с той стороны провода потянуло заметным облегчением. Не верили в меня, однако, думали, что не справлюсь… Кстати, почему они так думали? Или же, просто сочли меня ни на что не способным подростком?

— Кабинет Ген. Директора ОзКорп, — просветил агента я. — Вы увидите разбитое окно.

— «ОзКорп»? «Ген. Директора»?… Твою мать… — Секунд тридцать с той стороны пытались переварить информацию, перемешивая свои мысли матами. — Понял, мистер Озборн. Транспорт прибудет через пару минут.

— Спасибо, — я отключил связь.

Откинулся назад, прислонившись затылком к холодной каменной стене. Честно говоря, упал бы сейчас, и уснул, вот только боль не позволяет так легко сбежать от своих проблем. Придется как-то справляться.

Ругаясь сквозь плотно сжатые зубы, я с трудом, держась за стеночку, встал. Все так же по стеночке направился к шкафчику отца, надеясь обнаружить там хоть какие-то лекарства. В эту секунду я как никто другой завидовал ему. У него-то уже все раны зажили, наверное… а если и нет, то заживут в ближайшее время.

Покопавшись в шкафчике, я обнаружил старый пузырек с обезболивающим. Очевидно отец принимал его раньше, ибо срок годности уже почти вышел. Оставалось меньше месяца. Пожав плечами, я проглотил две таблетки, и стал ждать, пока лекарство подействует. Заодно и в медитативное состояние собственное сознание вогнал, пытаясь вернуть себе ясность мышления.

Ладно. Несколько минут у меня есть. Надо использовать это время по полной. Дверь скоро взломают — это очевидно. И надо придумать какое-то правдоподобное объяснение тому бардаку, который мы с отцом тут устроили.

В принципе, несложно. Скажу, что руководитель компании попросил протестировать новый образец, и мы… несколько увлеклись. Неправдоподобно? Ничего, сожрут. А если попытаются качать права — отправлю к Норману. Пусть у него допытываются… Кстати идея. Надо сделать программу на основе Кари, дабы она имитировала личность отца. А что? Уехал он, на лечение в какую-нибудь уютную европейскую страну, с аккуратно подстриженными лужайками, теплыми озерами и живописными лесами. И руководит оттуда. Иногда выходит на связь (обеспечить видеоряд… будет трудно, но не невозможно). А интеллект у Кари достаточно мощный, чтобы… или лучше не впутывать компьютер ОзКорп? У меня же есть собственный, правда пока не введенный в эксплуатацию. Вот и проверим, насколько он сможет имитировать личность Нормана.

Так. С этим разобрались.

Во-вторых.

— Кари, мой статус изменен?

— Да, сэр, — ответил искусственный интеллект компании. — По приказу № 4968В, за авторством Нормана Озборна, с завтрашнего дня, вы переводитесь на пост Исполнительного Директора «ОзКорп Индастрис».

Ого! А отец-то, по сути, сделал меня почти своим заместителем. Так вот о каком сюрпризе он говорил! Забавно… Интересно, а что случилось с предыдущим исполнительным директором?.. Нет, не хочу знать…

— А в случае невозможности Нормана Озборна исполнять обязанности Генерального Директора, кто станет следующим владельцем компании?

— Согласно завещанию Нормана Озборна, все его акции, а также кресло руководителя «ОзКорп Индастрис» переходит к вам, — обрадовала меня Кари. — Однако вы не можете вступить в должность до вашего совершеннолетия. До этого момента компанией будет руководить ваш опекун.

— И кто это? — спросил я, уже догадываясь об ответе.

— Мисс Айрис Смит, сэр.

Ну, конечно.

Кстати, забавно: то есть исполнительным директором, под властью Нормана и Совета я могу быть уже сейчас, а вот занять место самого Нормана — только после совершеннолетия. Наверняка на этом пункте настоял Совет, которому не улыбалось получить малолетнего избалованного мальчишку в кресле Ген. Директора. Впрочем, неважно. Пока официально убирать старшего Озборна с поста я не собираюсь, пусть послужит пугалом для Совета…

А вот с Айрис будут проблемы. Надо ее или как-то убедить в том, что с Норманом все в порядке и он просто уехал по важным и неотложным делам, или… или сказать ей правду. Второй вариант, конечно, лучше, но я понятия не имею, как отреагирует возлюбленная моего отца на такие расклады. С другой стороны, изменения в его психике она не видеть не могла… и все равно ничего не сделала. Хмм… а если честно, что она могла сделать-то?

Черт… ладно, будем решать проблемы, по мере их поступления. В данный момент, надо сплавить бесчувственную тушку папаши, куда следует… Кстати. Вытащить его из костюма просто необходимо. Не собираюсь я отдавать «ЩИТ»-у даже столь херовую разработку.

В этот самый момент над окном завис вертолет, из которого в кабинет, через разбитое стекло, влетело несколько человек, в защитных костюмах. Меня несколько насторожило то, что в их движениях также ощущалась некая неправильность, но сейчас я слишком устал, дабы заострять на этом внимание. К тому же, наверняка, на службе «ЩИТ»-а состоит довольно много не совсем обычных людей, так что ничего удивительного.

— Где преступник? — один из оперативников подошел ко мне, лишь на секунду задержавшись взглядом на доспехе, стоящем, чуть ли не посреди кабинета.

— Секунду, — я подошел, надавил на кнопку экстренной эвакуации (не забыть исключить подобный идиотизм из моей будущей брони… хотя там так легко не выскочишь в любом случае). Тело Нормана выбросило из скафандра, и я едва успел подхватить его. Ребра снова напомнили о себе, и мне лишь невероятным усилием воли удалось остаться на ногах. — Забирайте.

Кажется, личность преступника ничуть не удивила оперативника. Впрочем, за защитными шлемами нифига не видно.

— Доказательства лежат по адресу, который я продиктовал вашему агенту, — просветил я бойца организации, но тот, казалось не обратил на это никакого внимания. Просто довольно бережно подхватил бесчувственное тело Нормана, и закрепив на нем трос, передал в вертолет. Еще через полминуты в кабинете уже никого не было, а шум винтокрылой машины затихал в дали.

Так, ладно… с этим разобрались. Пора поговорить с психующими сотрудниками, и объяснить им новую политику партии….

— Ты, все-таки пришел, — Гвен улыбнулась приветливо, хоть и устало. На ее плече сладко посапывал Паркер, а на коленях спал один из братьев девушки. Второй где-то пропадал.

Я опустился перед девушкой на корточки, не обращая внимания на вспышку боли в боку, взял ее за руку:

— Как ты?

— Плохо, — она снова улыбнулась, сжала мою ладонь. — Очень плохо, Гарри.

Я выдохнул. Глупый был вопрос.

Гвен другой рукой погладила спящего братишку по волосам.

— Прости, что не появился раньше, — я опустил взгляд.

— Да я понимаю, — она снова сжала мою ладонь. — Ты ведь занятой человек…

— Угу…

— У тебя самого все в порядке?

— Ну… как тебе сказать? — я дернул плечом, поднимаясь. — У отца был… приступ. Пришлось переправлять его… подальше. Чтобы подлечить.

Глаза девушки расширились, и в них появилось сочувствие:

— О, Гарри, мне так жаль…

— Брось, солнышко, — я улыбнулся, встал, не удержав болезненной гримасы. — Все хорошо…

— Но с мистером Озборном все будет в порядке? — оказывается Питер не спал, а просто валялся с закрытыми глазами. Надо же. Он, можно сказать, мать потерял, а все равно обо мне беспокоится.

— Конечно, — парень так и не открыл глаз, явно не собираясь отказываться от столь уютной подушки. — Он гораздо живучее, чем ты думаешь.

— Ну и ладно, — Паркер улыбнулся, и, слегка поерзав, устроился поудобнее.

Я покачал головой. Гвен тихо рассмеялась, потеревшись щекой об лохматую шевелюру парня.

— Как там ваши родные? — все-таки задал я важный вопрос, который нельзя было больше откладывать.

— Получше, — чуть улучшившееся настроение блондинки, снова скакнуло вниз.

— Гвен, если я могу хоть чем-то помочь… Может, врачей получше вызвать? Процедуры какие-то оплатить?.. Все, что угодно…

Несколько секунд она молчала, глядя на меня с некоторым удивлением:

— Ты что… винишь себя, в том, что произошло?

А кого мне еще винить?…

— Конечно, нет, — я беспечно отмахнулся. Может быть, слишком беспечно. — Просто если могу помочь, то почему…

— Гарри, не занимайся глупостями, — девушка покачала головой. — Твоей вины в этом точно нет.

О, ты даже не представляешь, насколько велика моя вина…

— Я знаю, — терпеливо вздохнул я. — Просто, если что-нибудь понадобиться, ты скажи, ладно?.. И, ты, Питер, тоже…

— Я сплю, и вообще ничего не слышал, — буркнул Паркер, не меняя позы.

Блин… и чего они такие упрямые?

— Ладно-ладно… не слышал, так не слышал… Просто… — я грустно улыбнулся, — просто помните, что вы не одни, хорошо? Что у вас есть друг-супергерой, который всегда придет на помощь.

Питер хохотнул, Гвен тоже улыбнулась.

— Спасибо, Гарри, — произнесла девушка. — И за то, что приехал, и за то, что предлагаешь помощь. Обещаю, если что-то случиться, ты первый об этом узнаешь.

— Вот и хорошо…

К сожалению, М.Джей и Фелицию я в больнице не застал. Впрочем, не удивительно, учитывая, довольно поздний час. Находиться в больнице круглосуточно не могли даже они.

Еще немного поговорив с друзьями, я пожелал им спокойной ночи, и отправился домой.

Дверь закрылась за моей спиной, и по всем законам жанра, я, наконец, должен был дать волю своей слабости. Но не дал. Не имел права. Потому что в комнате находился кто-то еще. Кто-то очень опасный. Я слышал едва сдерживаемое дыхание, ощущал на себе спокойный, оценивающий взгляд. Чувствовал почти незаметный запах цинка — видимо, мой сегодняшний гость, избавлялся от запаха.

Так. Убивать будут? Вряд ли. Если бы хотели убить — уже убили бы.

Значит, поговорить? Забавно.

Я, не обращая внимания на незваного гостя прошел к бару, вытащил два бокала, налил в них немного виски.

— В вашем возрасте вредно пить алкоголь, — раздалось из-за спины. До моего слуха донесся щелчок включаемой лампы, боковое зрение отметило возникшую полоску света.

— Так в хорошей компании, почему бы и не выпить? — спросил я, поворачиваясь.

Ох, ё…

Передо мной сидел негр. Лысый негр. С повязкой на левом глазу.

Неужто меня почтил своим присутствием сам директор «ЩИТ»-а? Да я важная шишка, однако!..

С другой стороны, нахера он приперся-то? Неужто с Норманом проблемы?

Так, успокоиться. Показывать, что я его узнал — не стоит. По идее, я вообще про «ЩИТ» только краем уха слышать должен был. И уж точно не должен знать, какой пост в данной организации занимает этот одноглазый.

— Вы очень неплохо держитесь, — улыбнулся директор, откидываясь на спинку стула. — Знаете, кто я?

— Понятия не имею, — у меня всегда получалось хорошо врать, а на этот раз пришлось приложить значительные усилия, дабы ложь звучала правдоподобно. Чтобы ни один, даже самый придирчивый слушатель не распознал ее в моей речи. Я поставил перед собеседником стакан с виски. — Но агрессии вы пока не проявляете, так почему бы и не поболтать?

— Сегодня вы устроили занятное представление, — после паузы, снова заговорил этот черножо… э-э-э… афроамериканец, оставив без комментариев мое предыдущее высказывание.

— О каком именно «представлении» идет речь?

— А у вас их было несколько? — он усмехнулся. — Впрочем, меня интересует то, что вы устроили в департаменте полиции.

Я моргнул, не очень понимая, куда он клонит.

— Говорят, вы там искали агентов «ЩИТ»-а, — пояснили мне. — Что ж, вы их нашли. Меня зовут Ник Фьюри, и я — директор этой организации.

Очевидно, он ожидал, что сумеет меня впечатлить. Вот только в мыслях моих сейчас царила полнейшая растерянность.

— Очень приятно, — я качнул головой. — Но ведь со мной уже сегодня встречался один из ваших агентов… верно?

А вот теперь растерянным выглядел уже он. Всего секунду. Но растерянность я ощутил прекрасно.

Через мгновение, Ник резко подался вперед:

— Как он выглядел? О чем вы с ним говорили?

— Выглядел, как агент, — я уже начал понимать, в какую задницу угодил, так что во всех подробностях описал мужчину, встреченного мною днем. — А говорили мы о том, что я предам в руки «ЩИТ»-а виновника трагедии, что произошла сегодня в департаменте.

— То есть, у вас есть виновник? — единственный глаз Фьюри расширился.

— Был, — кивнул я. — Но я передал его НЕвашему агенту.

Твою мать, твою мать, твою мать… Надо же было так опростоволоситься! Ну что я за кретин?! Поверил какой-то бумажке, которую мне показали, и уже передал собственного отца в лапы неизвестно кого! Ох-ох-ох…

— Тот погром, который сегодня зафиксировали в Башне Озкорп? — тут же ухватился за главное Фьюри.

— Да.

— То есть преступник…

— …Норман Озборн, — подтвердил я. — Мой отец.

— И у вас есть доказательства?

— Угу, — я вздохнул, открыл ноутбук, залез на сервер, откуда вытащил запись. Включил ее, повернув монитор в сторону Фьюри. — Если нужно, объясню, как было совершено преступление…

Директор «ЩИТ»-а досмотрел запись, снова откинулся на спинку стула. Мы молчали несколько минут.

— Как вы вообще могли передать своего собственного отца, неизвестно кому? — не выдержал, наконец, Фьюри.

— У него было удостоверение агента «ЩИТ»-а, — огрызнулся я. — И вообще, если вы знали о «представлении», какого хера тормозили весь день?!

— Наш человек не рискнул раскрывать перед вами свою личность, до того, как получит «добро» от руководства, — поморщился негр. — А мне доложили лишь недавно. Я заинтересовался, и решил проведать вас лично… Дьявол…

Твою мать… бюрократия, чтоб ее. Из-за нерешительности какого-то агента, мой отец теперь неизвестно где, и неизвестно у кого! Впрочем, нет. Агент, конечно, виноват, и и вся эта организация, погрязшая в бюрократии — тоже виновата. Но основная вина лежит на мне. И только на мне.

Черт!

— Что дальше? — спросил я, справившись со вспышкой ярости.

— Дальше?.. — Фьюри задумался. — Ну, вы нам сильно помогли с расследованием… Если расскажете, как ваш отец это провернул — так вообще… Можно будет объявлять розыск, и…

— Исключено, — я покачал головой. — Если история о том, что Норман Озборн замешан в этом деле всплывет, то… мне конец. И моей компании конец.

Взгляд негра стал жестким:

— Вы думаете, что ваша компания важнее, чем правосудие?

— Конечно важнее, — безо всяких сомнений кивнул я. — К тому же, я же не прошу вас не охотиться за моим отцом. Я прошу не раскрывать его личность и оставить подробности дела в секрете. И… если вы его поймаете, то лучше, чтобы никакого суда не было.

— С чего бы мне соглашаться?

— С того, что у вас нет вообще никаких доказательств, — я пожал плечами. — И без меня, нифига вы ему предъявить не сможете.

Фьюри помолчал пару секунд. Потом кивнул:

— Мы — не полиция, мистер Озборн, — произнес он веско. — Нам и не нужны доказательства. Только приказ. Того, что я видел — достаточно, чтобы арестовать вашего отца. И, поверьте, никакого суда над ним и не было бы. Мы бы просто заперли его, как опасного психа, в самой неприступной тюрьме, которую смогли найти.

— Именно на это я и рассчитывал, когда хотел связаться с агентами «ЩИТ»-а, — пробормотал я, размышляя о принципах правового государства, демократии и презумпции невиновности, которая гласит, что человек невиновен, пока его вина не доказана в суде. Размышлял я также и о «ЩИТ»-е, который должен был стать величайшим защитником этих принципов, последней линией обороны… и агенты которого плевать хотели и на демократию, и на презумпцию невиновности, и на права человека.

— Есть идеи, кто мог забрать моего отца? — спросил я, после довольно продолжительной паузы.

— Вариантов несколько, — он оценивающе поглядел на меня. — Я свяжусь с вами, если найду что-то определенное. Запишите мой адрес, и пришлите на него все материалы по делу отравления в полицейском департаменте.

— Хорошо.

Фьюри встал, и одним залпом осушив стакан, двинулся в сторону выхода. Я не стал его останавливать. Прощаться мы тоже не стали.

Итак. Что для нас поменялось? В глобальной перспективе?

Ну… важно то, что Норман, скорее всего, вернется гораздо раньше, чем я ожидал. В том, что он когда-нибудь вернется, я и не сомневался, но думал, что у меня будет немного времени. Что ж… придется ускорить работы по проекту «Аид».

Я поглядел в окно. Горизонт уже стал окрашиваться в алые росчерки приближающегося рассвета. Этот бесконечно долгий день, похоже, наконец, закончился.

До нового 2014 года оставалось ровно три месяца.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Альтернативная история

В Гарри только что вселился попаденец, который отлично знает все комиксы, фильмы, мульты и вообще является большим фанатом вселенной Марвел. Ему десять лет.

Быстро оклемавшись, после больницы, Гарри решил пойти на прогулку. Он точно знал, где живет Доктор Стрендж, поэтому пошел прямо туда. Через полчаса целенаправленных блужданий, юный попаденец нашел Стренджа.

— Привет, доктор Стрендж, я хочу стать твоим учеником, — сказал Гарри.

— Но что мне будет, если я стану тебя учить? — спросил величайший маг поколения.

— Я из другого мира, и дам тебе знания, которых нет в этом мире, — отвечал Гарри.

— Хорошо, я согласен, — тут же заинтересованный Стрендж, начал учить мальчика. — Чему ты хочешь научиться в первую очередь?

— Заклинанию, которое позволяет сломать волю другого, — ответил мальчик.

— Хорошо.

Прошло два часа.

— Невероятно, — сказал Стрендж. — Ты так быстро изучил заклинание, на которое мне лично понадобилось несколько лет!

— Я же крут, — ответил Гарри. — Но мне надо идти. Спасибо, Учитель.

Мальчик пошел к Норману Озборну:

— Привет, Норман!

— Гарри, зачем ты пришел ко мне на работу, я…

Но слушать скучную лекцию от отца мальчик не захотел, поэтому просто сломал его волю, подчиняя себе.

— Я хочу, чтобы ты переписал на меня всю свою компанию, — проговорил Гарри. — Немедленно.

Норман послушно сделал, что ему приказали.

— Вам надо будет как-то заставить совет директоров, принять вас, Хозяин, — говорил Норман.

— Не волнуйся, — ответил Гарри. — Ты закончил? Отлично. Иди и прыгни из окна.

— С радостью, повелитель! — говорит Норман и совершил самоубийство.

Быстро пробежав по всем членам Совета, Гарри полностью подчинил себе компанию.

После чего пошел к Старку.

— Привет, Тони!

— Как ты прошел сюда, пацан, я как раз разрабатывал план идеального свидания с Пеппер, а ты меня отвлекаешь! — возмущался Старк.

Однако возмущался он не долго, потому что Гарри просто сломил его волю, и заставил делать для себя костюм Железного Человека. Благо Гарри отлично знал все ТТХ этого костюма и представлял себе, как его сделать. Но у Старка должно было получиться лучше. Теперь смыслом жизни Тони стало сделать идеальный костюм для своего хозяина.

— Ах, да, Тони, передай мне свою компанию.

— С радостью, Хозяин! — обрадовался Старк, и подписал все нужные бумаги, которые все это время валялись в его сейфе.

Наш герой отправился дальше. По пути он встретил Пеппер Поттс. Она была грустной.

— Почему ты грустишь, Пеппер? — спросил Гарри.

— Тони перестал обращать на меня внимания, — призналась девушка. — К тому же, теперь кто-то выкупил эту компанию, и я не знаю, смогу ли я сохранить свою работу.

— О, не переживай, — ответил Гарри. — Эту компанию выкупил я. К тому же, я уверен, что смогу тебя заставить забыть о Тони!

— Но тебе всего десять лет!

— Не проблема.

/Постельная сцена на три страницы, в которой ГГ настолько впечатлил Пеппер, техниками секса из другого мира, что она призналась ему в вечной любви и сразу забыла про Старка. К сожалению, писать постельные сцены автор не умеет, так что все постельные сцены оставляет на растерзание вашему воображению/.

Немного усталый, но довольный Гарри направился к Доктору Думу.

— Привет, Виктор!

— Привет, я знаю, что ты из другого мира, и уже сумел многого добиться, что ты хочешь от меня? Предупреждаю, твое заклинание не сработает на мне!

— Мне и не нужно, я хочу, чтобы ты обучал меня, и вместе мы сможем захватить мир!

— Классно, я согласен, — ответил Доктор Дум. — Но сначала мы должны отомстить Фантастической Четверке!

— Хорошо, мне они тоже не нравятся!

Гарри и Виктор пошли к Фантастической Четверке. Дум стал отвлекать внимание Четверки, вызывая их на бой, а Гарри ломал одному за другим волю. Вскоре все они склонились перед Думом и Озборном.

После этого, Гарри связал их всех сверхпрочным волокном.

Потом отменил заклинание на всех, кроме Сью Сторм, и они с Думом переспали с девушкой на глазах у изумленных супергероев.

/Постельная сцена на полторы страницы, в которой Сью так понравилось подобный секс, что она решила стать рабыней Гарри и Дума/.

Потом Гарри заставил Человека-Факела сжечь Мистера Фантастика. При этом он отменил свое заклинание на Риде Ричардсе, чтобы тот почувствовал всю боль.

Потом они вместе с Думом утопили Существо.

Факел просто умер, когда понял, что натворил.

(Если кто еще не понял, я не в восторге от последнего фильма про фантастическую четверку).

— Теперь я буду тебя учить, — воскликнул Дум.

Он научил Гарри куче полезных темных заклинаний, дал ему знания, которые передала ему Моргана, и назначил своим приемником на троне Латверии, если вдруг с ним что-то случиться. Там он проучился два года.

А потом они потрахались.

Радостный Гарри пошел домой.

Через некоторое время, он встретил Человека-Паука.

— Привет, Питер!

— Откуда ты знаешь мое имя?!

— Неважно, теперь ты будешь служить мне! — и Гарри сломил его волю.

Питер тут же поклялся служить своему новому хозяину.

Вдруг мимо пролетал Тор.

— Я увидел, как ты творишь зло, и пришел остановить тебя, — пафосно сказал Ас, поднимая свой крутой молот.

Но Гарри не стал его слушать, и просто сломил его волю. Потом поднял Мьельнир, потому что он ДОСТОИН!

Тор отнес Гарри в Асгард. Там как раз нападали великаны. С помощью крутого молота, Гарри легко отбил нападение.

Перед ним встал Один.

— Спасибо тебе незнакомец, за то что спас нас! — сказал главный Ас.

— Ты мне не нравишься, — заявил Гарри и сломил волю главному богу. — Иди и прыгни с радужного моста. Вместо тебя будет править Локи.

Локи с радостью согласился, и они выпили вместе с Гарри. Один прыгнул с моста.

Наведя здесь порядок, Озборн решил идти домой. Тут на его пути попалась леди Сиф, которая плакала в обнимку с Джейн Фостер. Они были грустными.

— Почему вы грустите, девочки? — спросил Гарри.

— Тор перестал обращать на нас внимания, — признались девушки. — К тому же, теперь всем правит Локи, а он нас ненавидит.

— О, не переживайте, — ответил Гарри. — Локи не посмеет вас тронуть. К тому же, я уверен, что смогу заставить вас забыть о Торе!

— Но тебе всего двенадцать лет!

— Не проблема.

/Постельная сцена на три страницы, в которой ГГ настолько впечатлил леди Сиф и Джейн Фостер своими техниками секса из другого мира, что они признались ему в вечной любви и сразу забыли про Тора/.

— Я не хочу жить без тебя, — призналась Сиф. — Можно я пойду с тобой в Мидгард?

— Мне тоже здесь делать нечего, если рядом не будет тебя, — вторила ей Джейн. — Забери нас с собой!

— Конечно, — согласился Гарри. — Я отвезу вас в Латверию, где вы будете жить вместе с Пеппер Потс и Сью Сторм.

— Мы согласны!

Надо было идти обратно к Доктору Стренджу.

— Ты невероятный ученик! — признался доктор. — Ты так часто использовал заклинание для того, чтобы сломить человеческую волю, что теперь оно достигло эпического уровня! Теперь оно подействует даже на меня!

— Правда? — спросил Гарри и сломил волю Стренджа. — Я хочу, чтобы ты передал все свои знания мне. Залей их прямо мне в мозг, у меня нет времени на долгое обучение.

— Это будет очень больно, Хозяин, но я сделаю это, — сказал Стрендж, и начал передачу. Гарри чуть не умер во время этой процедуры, но вскоре все знания величайшего мага Земли оказались в его руках.

— Отлично, — сказал Гарри. — Но теперь ты мне не нужен и слишком опасен, поэтому… умри.

И Стрендж умер.

После этого Озборн отправился в Академию Мутантов. Там он встретил Шельму.

— Привет, почему ты грустная, Анна? — спросил Гарри.

— Потому что я не могу ни к кому прикасаться, — заплакала девушка.

— О, не волнуйся, ты можешь прикасаться ко мне, — сказал Гарри и тут же взял ее за руку. Благодаря своему могучему дару, способности Шельмы не действовали на Озборна, но зато он легко приобрел способности самой девушки — а именно умение поглощать возможности других мутантов.

— У тебя что, никогда не было секса? — спросил Гарри.

— Нет.

— Давай, я тебе покажу удивительный мир удовольствий!

— Но тебе всего двенадцать лет!

— Не проблема.

/Постельная сцена на две страницы, в которой ГГ настолько впечатлил Шельму, техниками секса из другого мира, что она призналась ему в вечной любви и преданности/.

— Я хочу вечно быть с тобой! — заявила Анна. — Я не могу жить без тебя!

— Хорошо, отправляйся в Латверию, там ты найдешь других моих девушек, — сказал Гарри, и направился дальше.

Он шел по коридору, прикасаясь к каждому мутанту и вбирая в себя его силу. Вскоре он увидел профессора Икс. Его коляску тащила его любимая ученица.

— Ты заплатишь за то, что обидел моих учеников! — заявил профессор.

Его воля была сильна, и просто так сломить ее было невозможно. Но вот воля его ученицы была слаба, поэтому Гарри сломил ее, и заставил девушку скинуть своего учителя в обрыв. Пока тот летел Озборн успел три раза заняться сексом с ученицей, чтобы профессору было больнее падать.

Вдруг на землю напал Галактус.

Но в суперкостюме, созданном Старком, молотом Тора в руках, со знаниями всей магии Земли и способностями всех мутантов, Гарри легко одолел Галактуса и стал Героем.

Потом он вернулся к себе домой в замок, в Латверию, где его встретила толпа девушек.

/Завершающая постельная сцена на десять страниц, с участием кучи девушек и Дума/.

Конец части.