Пациентам гарантирую безопасность (СИ)

Глава 13

Мама Натальи не удивилась, когда услышала диагноз дочери. Наталья уже давно не прислушивалась к советам матери. Отец два года назад ушёл из семьи к молодой любовнице, а у Натальи сорвало тормоза. Она пустилась во все тяжкие. Её мать работала на ферме и не могла ежеминутно контролировать дочь. Бедная женщина, она только покачала головой и попросила меня взять Тимофея на ночь, чтобы она могла съездить к дочери в больницу.

Присмотреть за Тимофеем не проблема, я давно уже воспринимаю его, как родного человека. Мы с ним сроднились. Проблема была признаться Валентину Николаевичу о своих тайных лабораторных исследованиях. А признаться нужно. Партнёров, с которыми Наталья проводила время, нужно лечить, а как их вызвать в ФАП, не разглашая информацию, я не знала.

Не пролеченными оставалось пять молодых парней. Хорошо, что они все жили в нашей деревне, но один из них был сыном председателя нашего Сельскохозяйственного кооператива или проще колхоза (так его раньше называли).

Валентин Николаевич сделал мне внушение за самодеятельность, но в его исполнении это звучало интеллигентно и тактично. Я предпочла бы, что бы он накричал на меня, а так было стыдно вдвойне. Но выход Валентин Николаевич подсказал. Мы разослали парням повестки, чтобы они явились на очередную прививку.

С четырьмя парнями всё прошло без сучка и задоринки. С пятым парнем случился небольшой конфуз, вернее, не с ним, а с его отцом.

Председатель «колхоза» пришёл на следующий день в моё дежурство. Я заканчивала заполнять журнал приёма, когда в процедурную вошёл председатель «колхоза» Сергей Николаевич и навис над моим столом. Он решил задавить меня своим авторитетом, но мой папа привил мне иммунитет к авторитетам.

— Мне сын рассказал, зачем его вызывали сюда, — холодно сказал Сергей Николаевич и придвинул ко мне своё лицо.

Видимо, пытался ещё больше шокировать и запугать меня.

Есть очень хороший психологический приём, который поставит противника в тупик. Я придвинулась к нему поближе и щёлкнула зубами, прямо у его лица. Сергей Николаевич дёрнулся, как от удара током, ноги его подкосились, и он шлёпнулся на пятую точку. Такого трехэтажного сленга я не слышала даже на собраниях неформалов. Я не мешала мужчине говорить, у нас всё ещё свобода слова.

— Так что вы хотите от меня? — спросила я, когда «красноречие» председателя иссякло.

— Нужно изолировать эту особу из поселения! — сказал Сергей Николаевич, когда поднялся с пола.

— Она уже изолирована и проходит лечение, — ответила я.

— Она вернётся и начнёт опять вести разгульную жизнь, — сказал Сергей Николаевич, — нужно возбудить дело о сознательном распространении венерического заболевания.

— Это не то заболевание, за которое сажают в тюрьму, — сказала я. — Может, лучше воспитывать сыновей тщательней, чтобы они не прыгали на всех подряд?

Он хотел возмутиться, но я встала из-за стола и выпятила грудь. Не знаю, какая часть моего тела убедила его, что не стоит высказываться в мой адрес. Сергей Николаевич сглотнул, развернулся и вышел из процедурной. Я закончила заполнять журнал, пошла домой.

«А Максим не приходит уже неделю, обиделся парень, — подумала я. — А я так его и не постригла».