Крылья Мальгуса. Падение

Глава 7

При Олеге мама промолчала, но дома устроила настоящий допрос.

– Что это было, Ярослав? – строго спросила она.

– Ты про что, мама?

– Что ты сделал с машиной?

– Там заклинание было неправильное, – снисходительно пояснил я. – Пришлось его немного улучшить, нанести заново, а старые убрать.

– И как ты это понял? Как ты вообще решился туда лезть?

– Что значит «как понял»? Увидел.

– Не ври, Ярослав. – Она грозно свела брови. – Заклинания никто не видит.

Сказать, что я обалдел, – ничего не сказать. Что там внушал Айлинг? «Принципы магии едины во всех мирах. Они столь же незыблемы, как законы физики и алхимии» И что же я вижу? Стоило переместиться в другой мир – и уже налицо незнание базовых принципов. Или незнание мамой основ магии. Не могу отрицать, что это тоже возможно: на месте правящей верхушки я бы не стал выдавать секретов не-магам. Но отвечать что-то надо, мама просто так не отступится – стоит напротив, насупившись и уперев руки в бока. По воспоминаниям Ярослава максимум, что грозило, это длинная воспитательная речь. Не пороли его не разу. Возможно, зря. Айлинг никогда не пренебрегал необходимыми мерами по выправлению поведения мага, и если бы не целительские навыки наставника, ходить бы мне со шрамами на спине, а так… А так я вспомнил, что спина у меня уже другая и сводить с нее шрамы некому.

– А я вижу, – ответил я, не желая скрывать уже открывшуюся правду. – После удара по голове во мне что-то изменилось и я стал мочь больше.

– Изменилось, – согласилась мама, подозрительность из взгляда которой не уходила. – И ты сам изменился.

– Просто подстригся.

Я провел рукой по короткому ежику на голове, и мама наконец оттаяла и рассмеялась.

– И всё же, Ярослав, мне не хотелось бы, чтобы ты питал иллюзии, – все же сказала она, опять становясь серьезной. – С твоим уровнем тебя ни в одну магическую школу не возьмут. Это мне пояснили, когда проверяли от Лазаревых. Магия не для тебя.

– Посмотрим, – ответил я и ушел к себе, не желая больше говорить на эту тему.

Там я сразу залез за компьютер, чтобы выяснить, насколько правдивы сведения о магии, которыми меня загрузили этим вечером. Увы, действительность оказалась как раз таковой. Маги не видели заклинаний, они не знали о внутреннем зрении и не развивали его. Новые заклинания придумывали на ощупь, методом проб и ошибок. Именно поэтому им до сих пор не было доступно ничего из сложных, а маги, если и мерились силой, то чаще именно силой, а не умениями и виртуозностью. Не удивительно, что больше всего ценились боевые маги: только они могли эффектно показать свои умения.

Вызов от Айлинга оказался неожиданностью и был такой силы, что в транс я провалился, не прилагая к этому ни малейших усилий. Более того – меня в него буквально засосало и я даже не смог противопоставить ему хоть что-то, слишком неравными были силы.

– Ты ш-што творишшь? – прошипел наставник, увы бывший и от этого еще более опасный.

Был он взбешен, чего даже не пытался скрыть.

– Чего ты добиваешься? Как ты вообще пробиваешь защиту Дамианы? Ты же утверждал, что тело, в которое ты попал, слишком слабое.

– Вы требуете с меня отчета? – максимально отстраненно спросил я. – Но вы потеряли на это право, отказавшись от ученика.

– В моих учениках не было и не будет болванов, позволивших себя убить, – отрезал он.

– Значит, ваше любопытство останется неудовлетворенным.

Айлинг прищурился, явно что-то обдумывая, но отменять свое решение не стал. Как и тратить на меня ресурсы – окружение его фигуры было просто неструктурированной клубящейся темной массой. Проецировал он только себя и именно в таком виде, как был, ничего не убирая и не добавляя.

– Я согласен оставить его неудовлетворенным при условии, что ты оставишь Дамиана в покое.

Похоже, пострадала его профессиональная гордость, ибо Айлинг посчитал, что я прошел в сон Дамиана через его защиту.

– Я смогу рассчитывать на ответную любезность?

– Мальгус, не наглей, – рыкнул он. – Я могу достать тебя даже там, где ты сейчас.

– Я не требую ничего невыполнимого, – возразил я. – Так, пару консультаций при необходимости.

– Не многого ли ты хочешь?

– Ваша репутация стоит дешевле нескольких консультаций?

– Хорошо, – буркнул он, – но с моей стороны условие. Ты не беспокоишь меня по пустякам. Только по серьезным вопросам. Развитие дефектных каналов и источника – вопросы несерьезные.

– Для меня это вопрос выживаемости.

– Ты с ним должен справиться сам, иначе придется признать, что я плохой учитель. Я тебе дал все для решения этой задачи.

Айлинг устроился поудобнее и ехидно заулыбался. Считать ли это шагом к восстановлению отношений учитель-ученик? Пожалуй.

– Хорошо, – согласился я. – Но тогда вы должны непременно сказать Дамиану, что договорились со мной на год, что я не буду приходить в его сны.

– А через год?

Я улыбнулся и развел руками. Через год я смогу окрепнуть так, что действительно пройду через все защиты, и упускать такую возможность не намерен.

После разговора с Айлингом я оказался настолько вымотан, что хватило меня лишь на добраться до кровати, хотя еще пару часов назад я собирался изучать школьную программу. Выяснять, на что делать упор и что Ярослав упустил из виду, нужно было срочно.

Всю глубину незнаний Ярослава мне пришлось ощутить уже на следующий день. Сначала Леонида Викторовна, которая была не только классной, но и учителем математики, вытащила к доске. Нет, у меня самого проблем с математикой никогда не было, но это у меня. Местная манера решений сильно отличалась от принятой у нас, к тому же приходилось еще и совмещать свои знания с местной манерой написания цифр и значков, в которых прежний Ярослав путался, не имея то ли способностей, то ли желания сложить два и два и получить четыре. Поэтому я хоть и решал правильно, но делал это столь медленно, что учительница не удержалась от пары ехидных замечаний. И не только она. Полина Ермолина твердо вознамерилась отыграться на мне за свое вчерашнее унижение и добавляла к комментариям учительницы свои, куда более едкие и неприятно царапающие мое самолюбие. Ее я гордо игнорировал, но игнорировать учительницу никак не мог.

– Елисеев, Елисеев, – вздохнула Леонида Викторовна, – как ты экзамены собираешь сдавать с такой скоростью? Черепахи быстрее решают.

– Главное, я решаю правильно, а скорость непременно возрастет. Сомневаюсь, что вы можете сказать то же о черепахах.

– Всё шутишь, Елисеев? Дошутишься. Садись.

– Да он и сесть нормально не сможет, только мимо стула, – зло съязвила Полина.

Классная открыла рот, чтобы ее осадить, но я успел первым.

– Ермолина, чем раньше ты поймешь, что твои чувства ко мне не имеют будущего, тем лучше для тебя. Увы, ты не в моем вкусе. Прими это как данность. И прекрати заигрывать.

Класс дружно заржал, отдавая должное моим словам, и дальше по проходу я шел как триумфатор – в ореоле восхищения. А еще в свете ярко сияющего фонаря под глазом Игоря. Выглядел он с таким дополнение прекрасно, но я не стал останавливаться и выражать свое восхищение.

– Дурак! – выпалила Полина, покраснев при этом так, что напомнила помидор.

Помидор. Точно, нужно вводить в рацион больше овощей. На одном мясе восстановление идет не так быстро. Вчерашние слова Айлинга о том, что у меня есть все для решения проблем с каналами, запали в голову и вертелись там непрестанно. Вообще, голова пухла, пытаясь решить несколько задач одновременно. Положим, проблема с математикой решалась просто – нужно только пару дней плотно порешать, чтобы совместить свои умения со скудными знаниями Ярослава. Но это нужно время, которого на такую ерунду было жалко. А ведь подтягивать придется все – как с грустью я узнал вчера, кроме требований по магии, были еще требования по общеобразовательным предметам. И это не считая двух языков. В школе, где я учился, давали только один, и тот шел параллельным Ярославу курсом.

В этом я убедился на следующем же уроке. Когда меня вызвали отвечать, выяснилось, что разрозненные слова, всплывающие в памяти, ни в какую не хотели складываться в осмысленное предложение. Трюк, аналогичный тому, что я проделал на истории, был невозможен – нельзя выловить нужный ответ из текста, который не понимаешь. А понимал я, по большей части, одни артикли. Учительница послушала мои невнятные междометия, махнула рукой и бросила:

– Садись, три.

С одной стороны, оценка была положительной, с другой – она совершенно не соответствовала уровню моих нынешних знаний, более того, была завышенной балла на два. Но отвечающие за мной ученики тоже не блистали, а это означало, что для учительницы такое отношение к ее предмету норма. И портить жизнь тем, кто считает, что им немецкий не пригодится, она не собиралась. Но мне-то он был нужен, поэтому по окончании урока я к ней подошел сам.

– Аделаида Николаевна, я сегодня понял, что непозволительно безобразно относился к вашему предмету.

Она сдвинула очки с носа на лоб. Очки были старенькими, а оправа тяжеловесно-некрасивой и не подходящей к ее сухому лицу.

– Елисеев, ты не заболел? – участливо спросила она. – Глаза у тебя подозрительно блестят. Температуры нет?

– Его по голове стукнули, Аделаида Николаевна, – не удержалась Ермолина. – И что-то там повредили.

– Не повредили, а поставили на место, – я улыбнулся Ермолиной с такой признательностью, что одноклассница заскрежетала зубами. Разбираться с малолеткой было мне не по статусу и казалось смешным, но она не оставляла мне выбора. – Поэтому я хочу восстановить все пропущенное. Более того, вывести язык на разговорный уровень.

Аделаида Николаевна задумчиво постучала пальцами о стол.

– А от меня чего ты хочешь, Елисеев? – осторожно уточнила она. – Дополнительные занятия программой не предусмотрены. Учеников я не беру.

И тон у нее был в точности, как у Айлинга, когда тот заявил, что среди его учеников не было и не будет идиотов. Стало даже как-то обидно за их неверие в меня.

– Я не напрашиваюсь к вам в ученики. Но не могли бы вы посоветовать, каким образом можно подтянуть язык самостоятельно?

– Самостоятельно? – Она вернула очки на нос и уставилась на меня так, словно увидела впервые. – Елисеев, ты точно чувствуешь себя хорошо?

Пара одноклассников радостно захихикали. Дебилы, для которых вершина карьеры – стоматолог. Не то чтобы я что-то имел против Олега и его способа заработка, но для владеющего магией такие мечты смешны. Нужно стремиться к большему, а брать – лучшее.

– Точно чувствую себя хорошо, ответил я, уже начиная злиться. – Поэтому меня ваша реакция удивляет. Вы же лицо заинтересованное.

– В чем Елисеев? – устало спросила она. – Мне не доплачивают за ваши хорошие знания, представь себе.

Но могут оштрафовать за двоечников, вспомнил я. Поэтому она так лояльно относится к ничего не знающим оболтусам.

– Но доплачивают за победителей олимпиады, – напомнил я.

Информация об олимпиадах была вытащена из памяти Ярослава, как одна из возможностей повлиять на нынешний статус. А оценивали меня нынче низко. Учительница расхохоталась так, что очки, водруженные на нос, чуть было не свалились на пол, она их еле успела подхватить.

– Елисеев, тебе не светит победить в олимпиаде, – с явным пренебрежением заметила она. – Сходи-ка ты все-таки к врачу, проверь голову. Кажется, там у тебя что-то стало не на то место.

Потянуло заключить с ней пари, но я вовремя пресек это желание: оно было не моим, а моего тела, гормоны в котором бушевали, направляя меня не туда. Я повторил про себя три раза, что я – взрослый предусмотрительный маг, и сказал:

– Посмотрим.

После чего пошел на выход.

– Посмотрим, – донеслось вслед. – Елисеев, если у тебя что-то получится, то я буду лишь рада.

Но в ее голосе не было сомнений, что если и придется радоваться, то не по моему поводу. И это учитель! Похоже, всех в этой школе Айлинг заразил своим отношением к моей персоне, хотя нельзя исключить, что это влияние прошлого Ярослава, на которого все давно махнули рукой.

На перемене в школьном буфете я зажевал пирожок с подозрительной начинкой. На ценнике утверждалось, что она из мяса, но все мои рецепторы утверждали, что ценник врет. Определить, что же там находилось, я мог аналитическим заклинанием, но тратить столько силы на ерунду, результат которой меня не только не порадует, но возможно и еще и вызовет рвотные позывы? Увольте. Запил я компотом, который, хоть и был жидким и невкусным, но желания проверить состав не вызывал.

От тренировки я не ждал ничего хорошего. Учителя считали свою школу второсортной, а учеников – лицами с ограниченным интеллектом, и это не могло не отражаться на всех аспектах школьной жизни. Да, на первый взгляд, казалось, что жизнь там кипела, но при ближайшем изучении оказывалось, что никакое это не кипение, а мутная пена, прикрывавшая самое настоящее болото. Апатия Ярослава становилась понятной – нужно было приложить кучу усилий, чтобы попытаться просто держаться на плаву. Мне же надо было больше.

Я прекрасно понимал, что деньги на обучение взять неоткуда. Легально, разумеется. Нелегально я прямо сейчас мог набросать с десяток способов обогатиться. Но обогатиться – это одно, а вложить эти деньги в обучение – другое. Потому что если меня спросят, откуда они, я буду выглядеть не слишком убедительно. Да и зарекомендую себя не с лучшей стороны. А значит, придется просить деньги у Лазаревых, рода, из которого мой биологический отец. Но дадут ли они хоть что-то тому, в ком не увидят потенциала? Уверен, что нет. У моего отца наверняка таких отпрысков, не способных к магии, десятка полтора наберется. И отношение к ним – как к расходному материалу. Это наследник определен, с него сдувают пылинки и впихивают все снятые сливки, тратить на остальных без расчета на прибыль? Это не в характере клана, как я успел заметить. Три миллиона – слишком большие деньги, чтобы их забирать из казны безвозвратно. А мне надо три раза по три, и это только до окончания школы. Дальше я не загадываю.

На удивление на борьбе разминка оказалась дельной, почти полный комплекс для мага, но те несколько недостающих упражнений я могу сделать самостоятельно дома. Правда, минусом было то, что занятие началось с лекции о том, как нам повезло родиться в этой стране и какие прогрессивные методики подготовки бойцов выработаны нашим народом. Тренер был не высок, но крепко скроен, а мышцы так и перекатывались, приковывая внимание наших девочек, которые внезапно решили заглянуть. Наверняка Ермолина подговорила в надежде посмотреть, как меня будут тыкать носом в пол. Но она просидела половину занятия, потом ушла, так и не дождавшись моего унижения.

Сначала мы бегали, и я почти не направлял магию в мышцы, рассчитывая, что естественная усталость пойдет на пользу их развитию. Разве когда совсем забивались, чуть правил, но именно что чуть. Нельзя пренебрегать физическим развитием. Как говорил Айлинг, маг, рассчитывающий только на магию, обречен на поражение. Иногда маг лишается магии по естественным причинам или его лишают принудительно, запечатыванием пожизненным с руной или временным с браслетами. Еще существуют аномальные зоны, в которых магия либо не действует, либо действует с искажениями. Жизнь мага полна не всегда приятных неожиданностей, к которым нужно быть готовым. Не получилось колдовать? Беги, потом разберешься. А еще бег положительно влияет на развитие источника и каналы.

Носом в пол меня все же потыкали, но совсем немного и в конце занятия. Радовало, что тыкали не только меня, но и я, потому что тыканье было в рамках отработки приема.

Поэтому с занятия я уходил удовлетворенный. Да, связки недостаточно эластичные, мышцы неразработанные, впалость груди никуда не делась, но первый шаг по изменению этого безобразия был уже сделан.