Падение Рима

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ВЕЛИКОГО РИМА

Последние два столетия существования Римской империи совпали с грандиозным процессом передвижения народов, населявших земные пространства от маньчжурских степей до атлантического побережья будущей Франции. Это было так называемое Великое переселение народов, продолжавшееся с IV по VIII век, в результате которого многие германские, славянские племена и народы Азии, пройдя тысячи километров, побывав на непривычных и порой незнакомых для них землях Империи, либо оставались там, давая начало новым государствам и народностям средневековья, либо с течением времени незаметно исчезали, растворяясь среди местного населения, либо же возвращались назад, на свою родину.

Исходным пунктом Великого переселения народов стали области, примыкающие к северному Причерноморью. Населявшие этот регион различные племена уже давно имели довольно тесные связи с Империей и античным миром вообще. В Рим они посылали меха, рыбу, зерно, а ввозили вина, ткани, предметы роскоши. С III века к племенам Причерноморья стали присоединяться приходившие с севера восточногерманские племена готов. Те из них, кто расселился по Днестру, получил название вестготов (западных готов), а осевшие в низовьях Днепра — остготов (восточных готов). Очень скоро готы стали тревожить нападениями дунайские границы Империи. Однако римским властям удалось заключить ряд договоров с предводителями некоторых готских племён, которые обязывались служить Империи в качестве федератов и защищать её границы. Среди придунайских готов довольно быстро стало распространяться и христианство.

В середине IV века племена северного Причерноморья объединились в большой союз, во главе которого стал вождь остготов Германарих. Однако поначалу причина образования этого союза лежала не в стремлении готов более организованно нападать на Римскую империю. Враг подошёл с другой стороны, с востока. Это были племена гуннского союза.

Одновременно с тем, как готы формировали свою коалицию, и даже чуть раньше за Доном, в степях сложился большой союз различных племён, в который в конце концов к середине V века, когда гунны оказались в самом сердце Европы, вошли самые разные племена — монгольские, тюркские, славянские, германские и другие, захваченные могущественным вихрем нашествия Востока на Запад. Поначалу гунны разгромили коалицию Германариха, который покончил жизнь самоубийством, а многие из бывших его «подчинённых» стали членами могущественного гуннского союза. Под натиском этого невиданного до сих пор разноплеменного и разноязыкого объединения, двигавшегося на Запад, вестготские племена вынужденно перешли Дунай и вторглись в пределы Римской империи.

Несомненно, гуннский союз не мог стать такой организацией, которая основала бы в Европе новое гигантское государство, хотя, конечно же, попытки подобного рода предприняты были. И образ жизни самих гуннов-кочевников, и разноликость всего гуннского войска не способствовали тому, чтобы создавать прочные политические образования. Кочевой характер жизни степняков не мог заставить их поселиться на землях, «привыкших», если можно так выразиться, к обитающим на них земледельцам. В своих завоевательных стремлениях, нанося урон буквально всем отраслям жизни практически всех без исключения племён, гунны действительно на какое-то время завоевали значительные территории Европы, дойдя едва ли не до берегов Атлантики. Многие города и плодородные земли пришли в упадок после их разорительных набегов.

Итак, когда в середине 70-х годов IV века тысячи вестготов, перейдя Дунай, хлынули на земли Империи, прося места для поселения и защиты, мало кто догадывался, к каким последствиям и для германцев, и, особенно, для Рима приведёт этот факт. Римское государство, стремясь использовать этих варваров в качестве защиты от других, разрешило поселиться им вдоль течения Дуная и исполнять обязанности федератов. Однако в результате злоупотреблений римских же чиновников, обязанных снабжать их продовольствием, из-за голода и насилия со стороны римлян, желавших поживиться за счёт дешёвых рабов, вестготы восстали. Волнения охватили не только германцев — их к тому моменту было всего около 15 тысяч, к нему примкнули и местные рабы и колоны. Даже солдаты римской армии — варвары по происхождению — охотно (что не удивительно) примкнули к восставшим. Варварская «армия» двинулась в сторону столицы, и император Валент был вынужден дать генеральное сражение у Адрианополя, которое было им проиграно[1]. После победы под Адрианополем восстание стало распространяться на все области Балканского полуострова от Понта до Венетских Альп. Только лишь огромным напряжением сил римскому государству удалось в какой-то мере нейтрализовать процесс открытого военного проникновения целых народов на свою территорию с целью если не тотального завоевания, то уж наверняка прочного заселения. В 382 году римский полководец Феодосий, ставший чуть позднее императором, нанёс восставшим поражение, после которого вестготы вновь были поселены на территории Империи на положении федератов.

Но в 395 году они вновь подняли восстание против римского государства. При этом соотношение сил начинало постепенно складываться в пользу германских племён. Этому во многом способствовал новый вождь германцев — талантливый военачальник и политик Аларих. Встав во главе отрядов, объединивших не только готских федератов, но и другие племена — алеманов, сарматов, Аларих вступил во Фракию. Отдельные отряды восставших доходили до стен Константинополя. Вскоре беспокойство вновь охватило весь Балканский полуостров, но на этот раз пожар затронул даже ряд регионов Малой Азии и Сирии. С большим трудом правящим кругам Империи удалось оттеснить войска Алариха из Греции благодаря помощи войск под командой вандала Стилихона, прибывших на помощь из западной части империи. Несмотря на поражение, вестготам выделили земли в богатой провинции Иллирик, где они поселились в качестве федератов.

В Иллирике Аларих пробыл со своими соплеменниками только четыре года. Нестабильность ситуации в Империи предоставляла ему возможность начать задуманный поход в Италию. Этот поход германский вождь начал в 401 году. Действиями германцев воспользовались многие жители окраинных римских провинций, которые присоединились к Алариху на его пути в столицу мира. Без труда перейдя Альпы, германский полководец вступил в Венецианскую область и дошёл до Медиолана (ныне Милан). Когда в Риме узнали об успешных действиях варваров, в городе началась паника, за которой последовало массовое бегство — в основном представителей аристократии — не только из Вечного города, но даже из пределов Италии. С большим трудом удалось Стилихону лишить Алариха поддержки в Норике и Реции и нанести его войскам чувствительное поражение 6 апреля 402 года у Полленции. Современник событий, римский поэт Клавдиан писал, что «спаситель Италии и всей империи» «удалил смерть, висевшую над нашими головами». Действительно, судьба Империи висела на волоске... К сожалению, высшие сословия погибавшего государства с какой-то непонятной целеустремлённостью рыли себе могилу — вскоре после описываемых событий Стилихон был обвинён в государственной измене. Вина его заключалась не только в том, что он сосредоточил в своих руках слишком большую власть, фактически потеснив на троне безвольного Гонория (что было правдой), но и в том, что он обложил налогом богатых землевладельцев, желая собрать деньги на борьбу с варварами. В 408 году полководец был казнён. Так погиб один из последних талантливых военачальников Рима, не римлянин по происхождению, всеми силами защищавший это государство от своих единоплеменников. После его смерти проникновение германских отрядов на территорию Империи продолжалось фактически непрерывно. Варвары не встречали сколько-нибудь значительного сопротивления...

Аларих возобновил своё наступление на Рим и трижды осаждал его. К его войскам присоединилось множество рабов из италийских поместий и жителей городов Италии. На сторону Алариха переходили и солдаты римской армии, в основном варвары по происхождению. Их было около 30 тысяч.

21 августа 410 года столица Римской империи пала под ударами объединённого войска Алариха. Город был жесточайшим образом разграблен (нашествие вандалов в 455 году не идёт ни в какое сравнение с действиями готов в 410-м, хотя термин «вандализм» почему-то находится в общем употреблении и не вызывает ни у кого сомнений в своём соответствии исторической правде). Большая часть римской знати была перебита, уведена в плен или продана в рабство. Некоторым удалось спастись бегством в Северную Африку и Азию. Многие, бросив всё своё имущество (если оно уцелело от разграбления), бежали на острова и в отдалённые провинции. Современники сообщают, что земли Восточной империи были наполнены знатными беглецами с Запада, просившими подаяние.

После взятия Рима готы двинулись на юг. Аларих хотел завоевать Южную Италию, Сицилию, а также переправиться в Африку, считавшуюся житницей Империи. Однако флот вестготов был рассеян во время сильного шторма, и Аларих был вынужден вернуться назад. Во время этого похода его и настигла смерть. Постепенно вестготы покинули земли Италии и двинулись дальше на Запад. После ряда столкновений с римской армией они поселились в 419 году в юго-западной Галлии, в Аквитании между Карой и Гаронной, где и основали первое «варварское» государство в Европе. Столицей нового королевства стала Тулуза. Формально вестготы поселились здесь на положении федератов Рима, хотя, конечно, их государство было фактически самостоятельным. Во главе его стоял король, носивший, правда, титул римского военачальника. Вестготы получили две трети всех земель, «позаимствовав» их из государственного фонда и конфисковав у магнатов.

Однако не только передвижения готских племён наносили удар по целостности Западной империи. На территории Галлии и Пиренейского полуострова в течение нескольких десятилетий не прекращались мощные волнения, получившие в истории название «движение багаудов». Одна из крупнейших частей Галлии — Арморика — в течение ряда лет, начиная с 408 году, была потрясаема этим движением и в конце концов отпала от Рима и сделалась самостоятельной. В 435 году это движение охватило почти всю Галлию. Вестготы и другие варвары помогали восставшим, надеясь с их помощью ещё более ослабить позиции Империи. И лишь в 437 году видный римский полководец Аэций, командовавший военными силами Западной Римской империи, после ряда ожесточённых сражений временно подавил эти выступления. Но через некоторое время восстания вспыхнули вновь, на этот раз в той же Арморике. Римское правительство сумело подавить это движение лишь в 451 году. Подобная нестабильность ситуации вела к тому, что варвары — вестготы, вандалы, бургунды, франки — могли без особого труда проникать на территорию Империи, поселяться там и основывать свои королевства.

Движение багаудов способствовало основанию ещё одного варварского королевства — Бургундского. Бургундами назывался союз германских племён, обитавших на востоке Германии. Уже в III веке они начали постепенно продвигаться на запад. В V веке они уже живут вдоль берегов Рейна. После целого ряда столкновений с римлянами бургунды, оказавшиеся в итоге самыми невоинственными варварами, были поселены Аэцием в 443 году к югу от Женевского озера, откуда перешли в Галлию, заняв её юго-восточную часть.

Другие германские племена также начала процесс переселения на территорию Империи. В начале IV века, пока Аларих покорял Италию, союз вандалов, свевов и аланов (племя, изначально жившее на Северном Кавказе) подошёл к римской границе на Рейне и в 408—409 годах пересёк её, направляясь дальше на юг, через территорию Галлии к Пиренеям. Этот переход занял около двадцати лет. Однако под давлением вестготов, устремивших свои взоры из захваченной ими Аквитании на земли Испании, они направились на юг, переправились через Гибралтарский про лив и принялись осваивать земли Северной Африки. Вместе с ними в Африку переправились и их союзники аланы, вскоре полностью растворившиеся среди местного и германского населения. Свевы же остались на Пиренейском полуострове, основав своё небольшое королевство на севере нынешней Португалии.

Переселившиеся в Африку вандалы были в тот момент весьма немногочисленны. По сообщениям историков того времени, армия короля Гейзериха насчитывала всего около 10 тысяч человек. Однако к ней присоединились значительные силы восставших против римского владычества местных берберских племён. В 439 году Гейзерих взял Карфаген, столицу римской Африки, а к 455 году вся Северная Африка от Кирены до Геркулесовых столпов (Гибралтара) находилась под властью вандалов и аланов.

Фактически к середине V века территория Западной Римской империи уже была поделена и единого государства на деле не существовало. Африка отошла к вандалам, Испания к свевам и вестготам, часть Галлии занимают те же вестготы и бургунды, а в других местах то и дело появляются самозваные правители. Римские легионы покинули «туманный Альбион», на дунайских границах собираются новые племенные союзы остготов, а где-то за ними и лангобардов, готовых в исторической перспективе перейти «прозрачные» римские рубежи.

В середине века новая опасность всколыхнула всю Европу. Наконец произошло открытое столкновение Империи с гуннами. Могучий гений Аттилы смог на какое-то время собрать воедино все разноплеменные силы, составлявшие гуннский союз. Племена, населявшие территории от Рейна до Волги, платили ему дань. Платил её, как известно, и император Восточной Римской империи.

В 451 году гунны двинулись на Галлию и едва не дошли до Парижа. Римский полководец Аэций решил отразить эго нашествие, привлёкши на свою сторону германские племена вестготов, бургундов и франков. Решающее сражение произошло на благодатных землях нынешней Шампани. на так называемых Каталаунских полях. В этой грандиозной «битве народов» могущество гуннского союза было подорвано, итальянский поход Аттилы на Рим в 452 году оказался неудачным, а в следующем году он умер, и гуннское объединение вскоре распалось.

Но, несмотря ни на что, Империя доживаю свои последние дни. В 455 году вандальский король Гейзерих со своим флотом переправился на землю Италии, захватил Рим подверг его окончательному разорению.

В последние десятилетия существования Империи императоры делаются фактически игрушкой в руках вождей наёмных варварских войск или хитроумных придворных советников. Именно эти люди достаточно быстро, хотя и не без интриги, возводят своих ставленников на престол и столь же блистательно низвергают их с почётного места, если они чем-то не угождают своим настоящим хозяевам. Последним императором Западной Римской империи был Ромул Августул, которого восставшие под предводительством Одоакра разноплеменные варварские наёмные войска низложили и отправили в ссылку в Кампанию. Это почти незаметное, но на самом деле действительно всемирно-историческое событие, возвестившее миру о конце Великой Империи, произошло в 476 году. Именно в этом году закончил своё существование Древний Рим, и, как считают многие учёные, именно с этой датой мы можем связывать окончание истории античного мира и начало истории новой, средневековой Европы.

Кризис и развал некогда могущественного государства был связан с положением и развитием новой мировой религии — христианства. Судьба христианской церкви эпохи заката Римской империи весьма показательна сама по себе, ибо, выйдя из катакомб на форум и превратясь за несколько десятилетий в государственную религию, христианство достаточно явно отразило всю противоречивость эпохи упадка. Конечно, нельзя сказать, что оно способствовало падению Рима как державы, но то, что новая религия не затронула сердца и души всего населения Империи (особенно сельского), не сумев сплотить его для решения общегосударственных задач, и, более того, само уже находилось в состоянии перманентного кризиса (о чем свидетельствуют догматические расхождения внутри христианского лагеря и наличие ересей), говорит само за себя. Развал целостной Империи не привёл к падению её новой идеологии — она была слишком молода и жизнеспособна и пережила римское государство, но то, что внутри её наметились (помимо ересей) кардинальные административно-политические расхождения ещё до раздела Империи в 395 году и уже тем более до Великого раскола 1054 года, быть может, сыграло отнюдь не позитивную роль для этого весьма пёстрого в этнокультурном отношении государства.

После завершения гонений эпохи Диоклетиана и в ходе борьбы за власть между Константином, сыном Констанция Хлора, с его соперниками будущему великому императору удалось добиться реабилитации христианства. В 313 году был издан т. н. Миланский эдикт, согласно которому церкви возвращались конфискованные имущества, драгоценности, книги и т. и., а гонения провозглашались несправедливыми. Однако это ещё не давало христианству статуса государственной или хотя бы привилегированной религии. Оно пока было религией, разрешённой к исповеданию.

Как и любую идеологию, христианскую веру почти с самого начала её существования начали раздирать противоречия, вылившиеся в форму так называемых ересей, ибо, фигурально выражаясь, каждый понимал догматику и учение по-своему. Но особенно «урожайными» оказались для церкви IV и V века, когда сформировались и пышным цветом расцвели ереси, которые в изменённом (причём не всегда) виде существуют и по сей день. Среди них особо следует отметить арианство и несторианство, оказавшие заметное влияние на развитие неортодоксальной жизни последующих времён. Во втором десятилетии IV столетия пресвитер александрийской церкви Арий сформулировал учение, которое в общих своих чертах выглядело так: Бог Сын не тождествен по своим качествам Ногу Отцу, Он может быть только нодобосущным, а не единосущным (как утверждала ортодоксальная церковь) Будучи существом тварным, Бог Сын не может сравняться с Отцом, а следовательно, Его надлежит считать существом более низкого плана, чем Бога Отца. Это учение встретило неоднозначный приём среди христиан восточных районов Империи. Часть духовенства и простых верующих охотно восприняли этот тезис, поскольку он более понятно объяснял ряд догматических положений официальной веры. Остальные продолжали придерживаться старой традиции. Для разрешения этого вопроса, явно перераставшего из чисто церковно-богословского в политический, в 325 году был созван Первый Вселенский собор христианской церкви в малоазийском городке Никея. Инициатива в созыве собора принадлежала самому императору, так как он видел, что разделение его подданных на партии в столь важном вопросе вело к созданию напряжённости и даже прямым столкновениям (подчас вооружённым) сторонников арианства и ортодоксов. В результате по окончании заседаний собора Арий и его последователи были осуждены, часть из них отправилась в ссылку в традиционно приспособленные для этой цели районы Подунавья (нынешняя северо-восточная Болгария), другие после отречения были прощены. Между тем сам основатель ереси не успокаивался, и вскоре его взгляды были приняты на вооружение даже теми, кто, не разделяя в общем-то теологических изысканий александрийца, поддерживал его, думая исключительно о противодействии претензиям римского епископата на главенство (или, по крайней мере, верховный авторитет) в делах веры и церкви. Кроме того, очень быстро религиозные пристрастия сомкнулись с политико-придворными интересами и группировками. Правители различных областей Империи, сыновья Константина Великого Констанций и Валент, после смерти своего отца (с 337 г.) разошлись во взглядах на вопросы догматики. Впрочем, их интересовали отнюдь не теологические тонкости, разбираться в которых они предоставляли придворным советниками по делам христианской церкви да учёным богословам и церковным иерархам. Гораздо больше они стремились обрести устойчивую поддержку у христианского населения; при этом правитель Запада придерживался позиции официальной церкви, а глава Востока — арианской. Именно расхождение в политических целях и устремлениях привело в конечном итоге к расколу в среде восточного духовенства, что не вносило стабильности ни в идеологию, ни в повседневность жизни уже полухристианской Империи. Обе стороны взаимно осыпали друг друга проклятиями, предавали анафеме наиболее активных деятелей церкви, уличали друг друга в неверном понимании текстов Священного писания и произведений церковных авторов I—III веков.

В 343 году масла в огонь подлили отцы собора, состоявшегося в Сердике (ныне София). Одним из правил этого собора был провозглашён приоритет епископа Рима в решении спорных вопросов в рамках всей церкви. Естественно, что многие епископы востока Империи не согласились с подобным решением. Споры между ними продолжались довольно долго и на некоторое время затихли лишь в правление императора Юлиана Отступника, когда была сделана попытка в реформированной форме воскресить и вер путь к жизни язычество. Причём не только в качестве религии, но и как основы культуры. Между тем христианское общество, к которому к концу IV века принадлежало, вероятно, около 80 процентов городского и не более 20 процентов сельского населения Римского государства, продолжало порождать из себя всё новые и новые явления, действовавшие во вред «зданию» самой Империи. Идеология христианства коренным образом расходилась с идеологией Рима того периода, когда формировалось его могущество. И совместить сейчас, на исходе четвёртого столетия, старую систему с новой идеологией без какого-либо вреда для обоих оказалось невозможным. Объективно против языческой Империи было и монашество (как явление), и большая часть самого учения, излагавшегося на страницах произведений церковных писателей. Христианская церковь достаточно отрицательно относилась (в лице своих идеологов) к культурному наследию античности. Многие её представители считали литературное, историческое, мифологическое богатство греческой и римской культур ненужным для истинного христианина, поскольку знание, например, истории языческих богов или стихов Ювенала, либо сочинений Фукидида и Тацита было бесполезно для достижения главной цели христианина — спасения души. Следовательно, отягощать свою память знанием подобных вещей не было никакой необходимости. Тем более что во многих из них во множестве содержались сюжеты, моральное содержание которых резко отличалось от христианских постулатов и не могло привлекать людей в качестве положительного примера.

По этим причинам, а также по ряду других, христианская церковь не смогла «влить новое вино в старые мехи», не смогла содействовать упрочению всей Империи.

В начале 80-х годов IV века христианской церкви удалось добиться новых успехов, которые, казалось, могли принести небывалые положительные результаты. В 381 году на Втором Вселенском соборе в Константинополе была достигнута вроде бы окончательная победа над арианством. Был принят так называемый «Никео-Цареградский Символ веры», который до сих пор используется греко-православной церковью (в том числе и в России). Затем на протяжении нескольких лет император Феодосий издаёт ряд декретов, в которых сначала объявляет христианство единственной религией, затем провозглашает её государственный статус, подвергая при этом язычество официальному запрету. Здесь уместно заметить, что реальное отношение сторонников веры Иисусовой к язычеству, особенно к памятникам культуры, было отнюдь не кротким и терпимым. В это время подвергаются разрушению со стороны христиан десятки языческих святилищ и храмов (последние, правда, иногда приспосабливаются под религиозные нужды христиан), не говоря уже о каких-то памятниках прикладного и изобразительного искусства. Об этом рассказывается — и не без гордости — в произведениях позднейших христианских писателей, особенно западных.

Однако далеко не все жители Римской империи стремились как можно скорее и чистосердечно принять постулаты Священного писания. Борьба христианской и языческой культур, прослеживавшаяся на всех уровнях, не позволяла сплотить подданных императора в одно единое целое, способное преодолеть ставший очевидным внутренний кризис и непрекращавшиеся внешние нападения варварских народов Европы и Азии. Более того, в 395 году после смерти Феодосия Империя делится на две части, Западную и Восточную, бразды правления в которых берут в свои руки Гонорий и Аркадий, сыновья покойного. И христианская церковь в них, да и сами государства начинают развиваться своими особыми путями. Фактически уже с этого времени единой Римской империи не существует. Однако в нашем представлении Западная Римская империя как бы олицетворяет собой древнюю Римскую империю, являясь её преемницей. Хотя на самом деле законными преемниками Вечного города себя считали (после падения Западной части империи в 476 г.) византийцы, жители Восточно-Римской империи. На Западе христианское общество оказалось менее восприимчиво к тонкостям богословских споров, бушевавших на Востоке. Здесь более очевидным был другой, исторический по своему значению процесс. В то время как Рим и вся Италия шатались под ударами варваров, церковь, видя полное бессилие государственных структур в деле организации повседневной жизни Империи, пытается — и не безуспешно — взять эти функции на себя. Так постепенно римский епископ приходит к тому положению исключительности, которое свойственно папской власти на протяжение всего средневековья. Но это будет потом, а сейчас, в V веке, он берет на себя заботы об обороне города, о его функционировании, пропитании нуждающихся горожан и т.д. Не торопясь, шаг за шагом, церковь на Западе начинает возвышаться над умиравшим светским государством. Способствовать хоть каким-то образом сохранению, не говоря уж о процветании, этого государства она, даже если бы и хотела, не могла. Более того, идея крепкого светского государства на некоторое время умирает, и её место заступает начавшее недавно формироваться учение о земной теократии и т. д., основными выразителями которого на Западе явились Блаженный Августин (ум. 430 г.) и римский папа Лев I, который, кстати, защитил город от гуннского вторжения и не дал окончательно разрушить его вандалам. Положение же церкви и христианства на Востоке было принципиально иным. В Византии государство быстро включило её в состав собственной структуры и в дальнейшем на протяжении всего средневековья вплоть до падения в 1453 году Византийская (бывшая Восточно-Римская) империя полностью могла опираться на христианскую церковь почти во всех своих устремлениях. Время от времени восточных христиан продолжали сотрясать различного рода богословские споры, не оказывавшие, однако, разрушительного влияния на всё здание греко-кафолической Церкви.

Новый исторический роман известного российского прозаика В. Д. Афиногенова, произведения которого многим знакомы и многими любимы, посвящён малоизвестной для отечественного читателя заключительной странице блистательной истории Колосса, вошедшего в анналы человеческой памяти под названием Римская империя. Эти слова вызывают в душе даже неискушённого в истории человека образы величественных памятников Вечного города — Колизей, Пантеон, бесчисленные памятники искусства и архитектуры; на память приходит целая галерея блестящих или скандально известных, но не становящихся от этого менее притягательными имён — Юлий Цезарь, Нерон, Светоний, Тацит, Веспасиан, Марк Аврелий!.. Поистине список, как говорили в прошлом веке, «достопамятностей» (во всех смыслах) римской истории бесконечен, восхитителен, загадочен и поражает своим величием. Между тем о последних днях истории Рима, о его кризисе и угасании, растянувшихся фактически почти на два столетия. в отечественной исторической романистике не сказано почти ничего. И тем более отрадно, что автор настоящего романа не ограничился показом чисто внешнеполитической истории падения Империи — нападений варваров, нашествия гуннов и т. п., но и показал, как это некогда великое государство шло к своему исторически обусловленному концу, какие внутренние и внешние факторы способствовали его медленному и величественному в своём трагизме умиранию. Однако, как и любое произведение литературно-исторического жанра, этот роман повествует не только и не столько о Прошлом. Величественная картина падения Рима слишком откровенно перекликается со многими политическими, духовными, социальными и прочими реалиями сегодняшней России. Печальные уроки прошлого вновь напоминают не обратившим (увы, в очередной раз!) на них внимания потомкам, что опыт Истории требует постоянного, спокойного и серьёзного осмысления. Варварские вторжения, войны, запутанный намертво клубок внутренних противоречий привели Империю к гибели. На страницах романа, написанного с замечательным знанием фактического материала, история Рима эпохи заката предстаёт перед читателем во всём своём изощрённом и сумрачно-трагическом великолепии, побуждая вновь и вновь задуматься о судьбах великих народов и великих Империй.

Тимофеев М. А.