Падение в пропасть

Глава 7

'Змейка-змейка, быстрый взгляд,

Змейка-змейка, быстрый яд,

Змейка-змейка, как найти

Твои тайные пути,

Чтобы с них скорей сойти,

Чтобы жизнь свою спасти?

Но бежать — напрасный труд,

Всё равно ты тут как тут'.

Детская песня королевства Гарон.

— Караван должен выжить, — ближе к утру громогласно заявил Шимар, решив выступить не только перед именитыми купцами, но вообще перед всеми. — Мы должны спастись! Сизиан стал ловушкой, но уже поздно что-то менять. Мы попались. А значит, есть лишь три пути: выжить и получить максимум выгоды, умереть или лишиться всех своих товаров. Я смогу вывести вас, друзья мои. Сумею это сделать! Но в этом путешествии, как и в торговле, нужно быть жёсткими и закалить свою душу. Как не может разбогатеть тот, кто поддастся мольбам бедняка и продаст ему товар ниже закупочной стоимости, так и не сумеет выжить тот, кто пожалеет своего работника, посадив его на верблюда вместо себя. Раз теперь он сидит на хозяйском месте, то и торговать будет вместо вас! Как и возлежать с вашей женой, как и растить ваших детей!

Речь произвела эффект, хоть и подняла ропот у «низших каст». Простые работяги, возницы, конюхи, грузчики и носильщики едва не похватались за оружие, но наёмники, сионы и мы, маги, остудили горячие головы. Показательные зуботычины заставили людей понять, что лучше бы им продолжать делать вид, что всё хорошо, а в свободное время изо всех сил умасливать своих хозяев. Может, таким образом получится сохранить сидячее место.

Благо, что на нас, волшебников, подобные ограничения не распространялись. Мало того, что колдуны были едва ли не сильнейшей боевой единицей в принципе, так ещё и создавали воду. Если бы не мы, то вместо голода людей мучила бы жажда, которая убила бы караван куда надёжнее и быстрее.

Тем временем, несмотря на снижение рациона, еда всё быстрее подходила к концу. Очень сильный удар нанёс тот факт, что сбежавшие в Ростос забрали почти половину запасов, которые, скорее всего, ныне достались лафтетарам. Всё больше верблюдов вынужденно пускали под нож: их всё равно нечем было кормить. И хоть они были весьма выносливы, но у всего есть предел. Вслед за верблюдами бросались телеги и товары, а купцы с плачем и воем оставались одни, в окружении своих молчаливых людей.

Угу, всё упиралось именно в верблюдов. Эти млекопитающие хорошо приспособлены к жизни в суровой и безводной местности. Как мне рассказал тот же Мариус, у верблюдов имеются грудные, запястные, локтевые и наколенные мозоли. Этими частями тела верблюд соприкасается с землёй во время лежания и мозоли позволяют ему ложиться на раскалённую почву. Густой мех предназначен для защиты от дневного зноя и ночного холода. Пальцы верблюдов соединены между собой и образуют общую двупалую и очень широкую подошву — для передвижения по сыпучим пескам или мелким камням. Верблюды не потеют и теряют малое количество жидкости с испражнениями. Влага, при дыхании выделяемая из ноздрей, собирается в особой складке и попадает в рот. Верблюд подолгу может обходиться без воды, теряя при этом до половины веса тела.

— Однажды я проверял, сколь долго верблюд мог бы продержаться без воды, — хмыкнул Лорон. — Держал восемь дней и скотина похудела на сотню килограмм! А потом он за раз выпил целую бочку за сотню литров, сразу возместив всю потерю массы!

Звучало, как сказка, но… почему бы и нет?

Верблюд и правда был создан для пустыни, ведь мог спокойно питаться жёсткой травой и пить даже солёную, морскую воду. Всё это переходило ему в горб, который сохранял запас жира и постепенно расходовался по мере голода и жажды.

— Их кровь всегда жидкая, даже если долго не пьют, — продолжал Мариус. — А друзья рассказывали, что их скотина может жить без воды до двух недель, а без пищи до месяца.

И вроде бы идеально для перехода, но не всё складывалось столь идеально. Разумеется никто не резал здоровых и полных сил верблюдов! Выбирали раненых лафтетарами или наиболее слабых, которые умудрились истощить свои горбы или начать хромать.

Что ни говори, но слова «может прожить без еды до месяца» не являлись гарантией, что всё это время верблюд будет радостно и энергично скакать! Нет, животина слабела, начинала идти медленнее и с трудом. Рацион их питания, который несли с собой, быстро истощался, а иногда выбрасывался, ради сохранения каких-то «более ценных вещей».

Всё это приводило к тому, что есть сейчас: мы теряли собственный транспорт и с каждым днём становились уязвимее и слабее. Дошло до того, что караван мечтал об очередном нападении лафтетаров, желая завладеть их верблюдами, чтобы устроить пир. Но ублюдки словно знали это, отчего затаились, позволив солнцу и самой пустыне сделать свой ход.

Кто-то выкупал себе место на повозках более удачливых конкурентов, обменивая самый ценный товар на менее ценный, находящийся в сумках торговцев, сохранивших верблюдов. Кто-то надеялся на волшебные руны, облегчающие вес, которые я к этому моменту успел нанести на все оставшиеся телеги.

— Я же не Хорес! — выкрикнул я, когда очередной торговец уговаривал «что-то придумать». — Я не могу заставить твою повозку взлететь и перемещаться по воздуху, как император! Будь это так просто, то уже весь мир бы поселился в небе!

Но таких же неадекватных предложений становилось лишь больше.

Следующим днём группа заговорщиков (которая, как ни странно, состояла не только из слуг, но даже купцов) попыталась убить Силса, но была своевременно поймана бдительной стражей. Они утверждали, что необходимо сместить главу каравана, передав власть выборному представителю, а остатки еды поровну поделить между всеми людьми, вне зависимости от их статуса.

Их казнь была быстрой и безжалостной, без суда или собрания. Никто уже не думал о том, что это чрезмерно жестоко, озлобленность начала набирать свой оборот слишком большим темпом.

Своими действиями Шимар показал, что в решающие моменты не готов делиться властью и рисковать собой. Почти сразу он вызвал Дризза и предложил, за хорошие деньги, ему и нам стать его личными телохранителями.

— Мне нужно защитное снаряжение, — перечислял Силс. — А также постоянный присмотр. Я знаю, вы сейчас размещаетесь возле Мариуса, но я бы желал, чтобы это изменилось и вы стали проживать в непосредственной близости от меня.

Хродбер согласился, хоть и содрал с купца хороший навар. Благо, часть средств оказалась и в наших карманах. Я же, как артефактор, затребовал двойную долю.

— А кто ещё будет обеспечивать ему безопасность? — прищурился я, глядя в неподвижные, как у мертвеца, глаза Дризза. — Охрана — это хорошо, но вот артефакты сами собой на нём не появятся. Так что либо рисуйте сами, либо платите мне дополнительно, иначе получается несправедливо.

— Каждый из колдунов имеет свои сильные и слабые стороны, — глухо ответил его голос. — Ты — в рунах, Каратон — в лечении и так далее. Лишь объединившись, прикрывая слабости друг друга, мы можем не просто выживать, но и успешно существовать. Пока ты будешь создавать руны, остальные будут заниматься своими, не менее важными делами.

— Вот только их работу может сделать кто-то другой, а мою — нет, — возразил я. — Так что будет правильнее доплатить мне.

— Не хочешь создавать руны — не делай их. Но если заказчик погибнет в момент, когда зачарованная одежда или индивидуальный барьер могли бы его спасти, то вина будет на тебе, — прищурился Хродбер. — И спрос тоже.

— Я не отказываюсь от факта создания артефактов, — не стал соглашаться я на эти условия, — просто хочу за них оплату!

— Я всё сказал, — поднялся он на ноги. — Делай или не делай.

Скрипнув зубами я, конечно же, подготовил Шимару «походный» набор: используя чернила и краску, которую мне даже предоставили. Какая щедрость!

Этим же вечером Эбербаш направил отряд разведки, кому в усиление передали Тревиса, одного из троицы магов — чтобы в случае возникновения проблем, группа могла отбиться от нападения лафтетаров, в котором никто уже даже не сомневался. Цель вылазки заключалась в том, чтобы как можно быстрее добрались до оазиса «Лонруб», где они обменяли или набили бы дополнительный запас пищи, который позволил бы истощённым людям добраться до него с минимальными потерями и наконец набраться вдоволь сил, получив возможность сделать марш-бросок до Агвана.

Ситуация осложнилась тем, что Грюстор, второй походный маг Силса, признался о скором появлении «Стигматов Хореса».

— Я из Тиана, — рассказал Грюстор, когда у него стали спрашивать точный срок. — В момент моего рождения там всегда приходил южный морской ветер. Но здесь, в пустыне, я этого не знаю. Может, пара недель, может, месяц.

Замечательные новости! И ведь колдун предупреждал Шимара, но тот всё равно взял его «на последнее дело». Как бы и правда не последнее… для всех нас.

Разведчики, собирающиеся в путь, тоже были не слишком рады озвученному приказу. И дело даже не в пустынных разбойниках.

— Дорога наугад, — прокомментировал Меино, главный разведчик небольшого отряда из двух десятков всадников на верблюдах, включая и мага — смуглокожего кашмирского юнца Тревиса. — В отличие от наших направляющих, — скептично покосился он на них, — у меня нет уверенности в выбранном пути. Предлагаю поймать нескольких лафтетаров, да как следует допросить…

Вот только беда была в том, что Перро так уже делал, но в набегах участвовали столь же мало знающие, как и мы сами. То были ведомые, которых посылали в бой и которыми прикрывались. Вчерашние крестьяне, натасканные на пару простейших ударов и поймавшие воинский кураж лёгких побед, а также активных «следов», состоящих из брошенного товара и оставшихся умирать людей. Подобное заставляло их поверить, будто бы караван находится на последней стадии истощения и готовится издохнуть, словно собака, уползшая в кусты.

И всё же, разведка направилась вперёд, сократив наш магический потенциал на одну седьмую часть.

На следующую ночь еды почти не осталось. Даже нам, волшебникам, пришлось догрызать чёрствые сухари. Вот уже вторую неделю мы крайне прилично ограничивали наш рацион. Все успели похудеть, а кожа, казалось, начала походить на пергамент. Кажется, именно в этот момент я наконец по-настоящему посмотрел на это место как на то, где вполне себе реально можно умереть. До сего мига всё вокруг казалось не более чем фоном, который прикрывал мою привычную деятельность: зачарование, руны, чтение книг, работа, посиделки с Люмией…

В чём-то мне даже нравилось всё происходящее! Проблемы слуг не трогали меня вообще: эти люди не вызывали абсолютно никакого интереса, даже когда Мариус был вынужден прогнать трёх своих, отчего последние два дня сидел с мрачным видом, а к утру самолично ухаживал за верблюдами.

Не трогали меня и заморочки торговцев, которые проклинали весь мир, выбрасывая свои товары или даже оставляли целые телеги. Бросали за спиной своих товарищей и плевали на тех, кто осмеливался в чём-то им перечить.

Меня развлекали стычки наёмников Силса и лафтетаров. Битвы были для меня поводом немного размяться и атаковать врага издали, оставаясь вне пределов их досягаемости и под защитой артефактов. Это было просто, пусть и не без потерь со стороны караванных войск.

Однако сегодня, когда весь паёк оказался одним куском сухого хлеба… И это с учётом переезда к Силсу!

Я пристально посмотрел на охранника главы каравана, который выдал пищу, а потом поднялся на ноги, посмотрев ему в глаза.

— Значит вот как Шимар заботится о своих колдунах? — тон мой был ровным, но веки прищурились, а стражник, ответственный за распределение еды (слуг к этому моменту почти не осталось), ощутимо заволновался.

— Кирин, оставь его, — почти сразу подскочила Люмия, положив руку мне на плечо. — Это ведь не его вина.

— Какая разница? — покосился я на неё. — Они что, не понимают, что без нас караван не проживёт и недели? И я даже не о воде! Каждое нападение забирает чьи-то жизни и колдуны всё активнее в них участвуют!

Это было так. Если поначалу мне хватало ленивого полёта над головами пустынных бандитов и «стрельбы каплями», то в последний раз, прошедший четыре дня назад (с тех пор нас временно оставили в покое), пришлось использовать «Взгляд Хореса», очищая горизонт от распределившихся врагов, обстреливающих нас издалека. Лафтетары наглели всё больше и больше, видя, что сопротивление скоро будет сломлено.

К сожалению, до открытого демарша не дошло — Дризз запретил, сказав, что Силс и без моих слов всё понимает. Поэтому придётся ещё сильнее затянуть пояса.

И он, конечно же, оказался прав. Бежать всё равно было некуда, а все верблюды давно пересчитаны и на их мясо уже образовалась голодная очередь.

Этим днём я, в виде ворона, летал по небу и выискивал возможность для пропитания: хоть сбить «каплей» того же стервятника! Плевать, что это падальщики и жрут разные отходы, это всё равно мясо!

Но не было ничего. Ни затаившихся за гребнем холма лафтетаров, ни птиц, ни животных. Пустыня, ха-ха, была пустынна! Лишь солнце и раскалённый песок.

Опустившись на землю, утёр пятернёй пот со лба, да покосился на ближайшего верблюда. Может, отрезать от него мясо и залечить? А не сойдёт ли тварь с ума от такого? Хотя, можно усыпить… Но сколько так реально будет срезать и вылечить?.. Даже работая вместе с Каратоном и Люмией не получится кормить всех! Разве что малое количество людей… совсем-совсем малое…

И всё же, это был план, с которым я пошёл к Шимару. Попробовать решили в тот же миг.

— А хорошо ты придумал, Кирин, — ворчал Каратон. — Я даже сразу и не понял… на чьи плечи взвалится основная работа.

— Ты мяса хочешь, друг мой любезный? — неприязненно взглянул я на него. — Если нет, то милости прошу на выход, мы с Люмией и без тебя справимся…

— Без меня вы даже со шкурой не разберётесь, — буркнул целитель. — Тут надо проверку вначале проводить, да и резать не всё подряд, а те места, где будет проще всего вылечить. И это не брюхо… И тем более не ногу. Её вообще хер вырастишь — заморочено. Возможно, но до-о-олго. С боков надо срезать, чтобы потом нарастить без особых усилий…

Беспрерывно ворча, Каратон несколькими точечными чарами обследовал тушу спящего верблюда (вешали они порядка семи-восьми сотен килограмм), а потом указал место, с которым мы и начали работать. Для начала осторожно разрезали шкуру, а там принялись срезать, стараясь не трогать кости, жилы и прочие, сложные в восстановлении вещи.

На первый раз взяли порядка десяти кило, выскребая мышцы и плоть, которые сразу погружали в переносной зачарованный на холод контейнер. После «изъятия массы» приступили к лечению.

В каком-то роде полученную травму можно сравнить с укусом волка или чего-то аналогичного. Только, ха-ха, аккуратным укусом! Который старался действовать осторожно и не нанести слишком много вреда. Вот только «отгрыз», сволочь, с хорошим таким запасом…

Энергии на восстановление уходило много и процесс неожиданно затянулся. Всё-таки это не подлечить колотую рану и не залатать дыру в кишечнике. Тем более, ни Каратон, ни мы, не имел подобного необычного опыта. Шло тяжко.

Закончили через три часа, вымотались вусмерть, но когда начали перепроверять, обнаружили, что перепутали часть соединений мышц, да ещё и плоть от костей отслаивалась, не в силах удержаться!

С матами и руганью, обвиняя друг друга, вновь принялись за дело. Весь, сука, день (отсыпной!) возились с верблюдом. Для остальных Силс объявил, что мы занимаемся захворавшей животинкой, что, по факту, было правдой.

К новости отнеслись настороженно: у нас осталось меньше сотни верблюдов, так что люди переживали за каждого. И пусть они не кричали напрямую, чтобы показали процесс лечения, но волновались, что маги просто «разбирают скотину на части», которая потом пойдёт в тарелки только избранной верхушке.

Однако, к вечеру мы закончили, смыли кровь, разбудили вялого верблюда, которого и продемонстрировали остальным.

— Разрыв внутренних органов, — компетентно постановил Каратон, про которого уже все знали: профессиональный целитель. — Восстановили, но нужно будет пригля-а-а… — зевнул он прямо посреди слова, — … дывать.

Благо, работали мы старательно, а потому верблюд ощущал себя вполне хорошо, я же, улёгшись спать в повозку (прямо во время пути) и прижав к боку уставшую Люмию, задумался о том, почему с помощью лечения нельзя насытить самого себя. То есть, энергия ведь каким-то образом восстанавливает утерянную плоть, так? Упрощённо говоря, маг получает некую «силу извне» — что-то из ничего. И именно это самое «что-то» является универсальной вещью, которую, при желании и умении, можно преобразовать во всё что угодно. Например: в воду, огонь, землю и… ключевое, чужую плоть! Да, мы ведь нарастили мяса этому верблюду, восстановив всё, что ранее срезали. Следовательно, что мешает таким же образом создавать сразу готовое мясо? Типа… лечить уже вырезанную плоть, увеличивая её объём?

Мысль захватила меня, заставила крутиться и вертеться, то прижимаясь к Люмии, то отстраняясь от неё.

— Кирин… я спать хочу, — негромко шепнула мне девушка, сонно приоткрыв глаза. — Давай попозже, а?

Она что, подумала, будто бы я так заигрываю⁈

Едва сдержав хмык, молча поцеловал её в лоб и отстранился, не мешая ей собраться в комочек и засопеть. Милота…

Я, тем временем, поднялся на ноги и направился к нашему контейнеру с «добытым» мясом, собираясь провести эксперимент. То, что я не слышал о подобном ранее, ничего не значит! Я далёк от целительства и даже от магии. Имею в виду, что начал активно познавать её лишь несколько месяцев назад, да и то всё обучение крутилось вокруг стандарта.

Некому давать магии жизнь! Некому её продвигать! Обычные люди бесконечно тыкаются в теорию, не в силах проверить и десятую — сотую! — часть собственных наработок. С кем? С крестьянским отребьем, типа Ресмона? Аха-ха-ха! Этот олух, даже при подробном объяснении, умудрится налажать.

— В конце концов, компетентных людей в мире вообще почти нет, — остановился я возле крупной телеги, рядом с которой шли несколько оставшихся слуг. Верблюд (другой) неспешно тянул её (ночной переход), а на меня подозрительно смотрела парочка купцов, сидящих внутри. — Что? — посмотрел им прямо в глаза. — Я зачаровывал этот хлам, так что вы сейчас на нём сидите лишь благодаря мне! Или с этим есть проблемы? — прищурился на этих словах.

— Никаких проблем, господин маг, — угодливо поклонился первый. Второй же лишь поморщился, но, спустя пару секунд, тоже кивнул, хоть и с видом, будто делал колоссальное одолжение.

Мусор. Бесполезный мусор!

Мысли вернулись к прежней теме. Магическая наука. Даже в Империи Пяти Солнц, где на неё делают огромный упор, колдовское искусство, по хорошему, весьма слабо. Что поделать, если его пользователи умирают едва успев обучиться основам! Чудо, что за время существования нашей страны, магов умудрились столь тесно сплести с государственным аппаратом, по сути, включив во все основные сферы деятельности: лечение, производство, строительство, транспорт, охрана, армия, крестьянское хозяйство, разведка… Всё, что только можно, должно иметь в своей структуре волшебников. Во всяком случае, так происходит на Малой Гаодии. Колонии… пока разочаровывают. Но что можно взять с низших? Раз они проиграли Империи, то их политика и структура общества были глупы и ошибочны. Следовательно, им нужно перестроиться и брать пример с лучших. Тот факт, что те же кашмирцы старательно этому сопротивляются всего лишь подчёркивает их неполноценность. Отбросы, которые недостойны стоять рядом с истинными людьми.

Фыркнув, продолжил путь. Где-то тут… где-то…

Найдя переносной «склад» с пищей, который охраняли похлеще иной сокровищницы, был послан к Силсу — за разрешением. В чём-то логично…

И вот, ещё спустя несколько минут, я уже встал рядом с широкой, зачарованной повозкой, которую тащило аж четыре верблюда.

— Я к Шимару, — взглянул я в глаза рослому стражу-сиону, на шее которого блестел амулет антимагии. Мужчина с кустистыми бровями хмуро оглядел меня, будто бы ожидая увидеть мушкет, который я прятал за спиной, а потом кивнул на большую повозку, внутри которой, за тканевой занавеской, располагался сам глава каравана. Где-то рядом ещё должен быть маг-охранник, но, наверное, с другой стороны. Всё-таки здесь, у входа, торчал сион…

Подпрыгнув, зацепился за ступеньку, а там подтянулся наверх, встав на небольшой помост. Подавил желание постучать — что за замашки прислуги⁈ — после чего откинул ткань и зашёл внутрь.

Силс сидел внутри, изучая карты под светом артефактных светильников. Рядом расположилась одна из его служанок — симпатичная девушка, лет пятнадцати, которую он держал при себе со вполне очевидными целями. В данный момент она толкла в ступке какой-то порошок.

Втянув носом воздух, почти сразу поморщился. Гашиш. Что же, расслабляться нужно всем и всегда, а с учётом возможностей и богатства Шимара, нисколько не сомневаюсь, что он легко может подлечить себя (наняв целителя), избавляя и от зависимости, и от вреда, который нанёс организму наркотик.

— У меня появилась идея, которая, быть может, решит наш вопрос с пищей, — сходу произнёс я, не желая тратить время на разные условности.

— Юный Анс-Моргрим, — улыбнулся он, бросив на меня прищуренный взгляд. — Если память мне не изменяет, вчера ты пришёл ко мне с точно такой же фразой. Неужели за прошедшее время что-то изменилось?

— Кое-что, — ответил я, без спроса усевшись на зачарованную мной же лавку — в этой повозке я вообще со многим поработал. Причём при помощи скарпеля, а не обычных чернил. Всё-таки тут размещался глава крупного каравана и один из торговых столпов колоний. Человек весьма богатый и влиятельный. — Верблюд — это конечно здорово, но что будет, когда он сдохнет?

— Сдохнет? — нахмурился Силс.

— Их ведь тоже надо кормить, — развёл я руками. — Не сегодня, не завтра, но через две недели или через три недели так точно. К тому же, без еды они слабеют.

— Мне очень хочется верить, — сухо произнёс он, — что к этому времени мы успешно доберёмся до Агвана, как и обещают проводники. Потому что если так не произойдёт, то придётся пускать на мясо уже их самих.

— Собственно, какой у меня план… — решил я не акцентировать внимание на его словах, а просто вывалил свою идею, заключавшуюся в «лечении» уже отделённой плоти.

Шимар слушал с интересом, даже отложив карты и сосредоточив на мне всё своё внимание.

— Безусловно гарантий у меня нет, однако, — выставил я палец, — это может быть прорывом! Если подобное завершится успехом, то…

— Всё равно не заменит друидизм, — прервал меня мужчина. — Потому что гораздо проще, быстрее и надёжнее вырастить стадо коров и свиней, а дополнительно к этому — поле пшеницы, чем заниматься таким извращением. Сколько ты там соберёшь мяса? Нарастишь кило? Два? Три? Да хоть десять — это означает привязать сильного и умелого в лечении мага на абсолютно бесполезную работу, зарывая его талант, ради шматка мяса в день.

О, похоже вот и причина, почему никто и никогда ранее этим не занимался. Звучит… ха-а… логично. «Зачем?» Первый же вопрос разбил все мои гениальные теории!

— Пусть так, — согласился с ним, — но в нашей ситуации это может быть выходом.

— Разве что в нашей, — устало кивнул Шимар. — Что тебе нужно?

— Пару хороших кусков мяса, которое мы срезали. Попробую поработать с ним, — пожал я плечами. — Даже если испорчу — не велика беда, зато перспективы могут позволить работать с куда более простым способом создания пищи. Ведь уже не придётся заморачиваться над тем, чтобы верблюд был здоров и полон сил, тратя на это лишнее время.

— Твоя правда, — немного подумав, согласился Силс. — Я отдам распоряжение, но… — он нахмурился, — работать будешь здесь, в моей повозке. Ибо эту тайну нельзя раскрывать остальным, — а потом строго посмотрел на служанку, которая тут же закивала.

Оно и понятно: тогда на магов начнётся давление с требованием обеспечить всем полноценный завтрак, обед и ужин. А тех, кто может подобным заниматься всего трое! Я, Люмия и Каратон. Мы физически не сможем накормить весь этот немаленький караван! Плевать, что приличная часть отделилась, а какая-то уже успела сдохнуть. Это всё равно очень много. Мы десяток кило нарезали весь день! Ну, с учётом лечения. А этого десятка — на один приём пищи тридцати, максимум — пятидесяти людям. Жрать же хотят все. Причём делать это регулярно.

Будет проще предоставлять пищу только небольшому костяку людей — самым нужным и полезным, жертвуя остальными при нужде.

Понимая, что уже не усну, вместе с сионом (которому Шимар самолично отдал распоряжение), сходил до товаров Силса, где мужчина, быстро оглядевшись и, казалось, скрывая процесс даже от своих соратников, приоткрыл артефактный контейнер, где покрытые лёгкой изморозью, лежали куски верблюжьего мяса.

На вкус, кстати, весьма неплохо. Похоже на телятину и имеет едва ощутимые сладковатые нотки. С учётом же того, что у многих имелись специи, которые везли на продажу, получалось просто бесподобно!

Взяв два куска, обернул их в ткань, а потом вернулся обратно — в повозку Шимара, где занял место в углу и принялся творить.

Получалось туго. По сути, речь шла об уже мёртвой части плоти. В прямом смысле этого слова! Но, худо-бедно, представляя как действовать и с божьей помощью, процесс шёл. Работал методом проб и ошибок, наращивая аналогичную массу.

Через час вокруг меня поставили перегородку, а к Силсу начали заглядывать люди: глава наёмников Перро, сообщивший, что караван на грани открытого бунта и лишь маги с сионами не позволяют таким купцам, как Туэк и Лейсон подбить народ на смену власти.

— К колдунам чуть ли не ежедневно подход ищут, — рассказывал Толмейн. — К Хродберу сегодня трижды подходили. Последнего посланника он избил едва ли не до смерти.

— Говорил что-то при этом? — поинтересовался Силс.

— Нет. Бил молча и злобно, — хмыкнул Перро. — Ты же знаешь Дризза.

— Знаю, — кивнул купец. — Что с Грюстором и Хирельданом?

Это оставшиеся маги, работающие на Шимара.

— Первый скоро откинется, но то ты и сам знаешь, — пожал Толмейн плечами. — За вторым следим. Паёк увеличен. Сегодня принесли кусок верблюжатины. Девку подложили, нормальную такую. Правда на гашиш подсела, но… — вздохнул мужчина. — Она из слуг Динэса была, но тот, как свою повозку с благовониями бросил, совсем с головой дружить перестал. Бросил девчонку, словно мусор. Послал прочь, сбросив с телеги. Кретин. Красивая ведь, не то что некоторые.

— Правильно, что подобрали, — усмехнулся Силс. — Пригодилась.

— В общем, — продолжил Перро, — лояльность обеспечиваем максимально, но к Хродберу и его версам надо приглядеться. Они не зависят от Дризза и вообще, он им навязан был, как наблюдатель. То есть, предложи его устранить, так могут переметнуться, как нечего делать.

— Я посмотрю, что можно сделать, — величественно заявил Шимар, на что Толмейн торопливо поклонился и покинул повозку. — Больше всего вопросов у меня вызывает именно он сам, — якобы в воздух произнёс Силс, но я понял, что эти слова были обращены ко мне. Не к своей же служанке?.. — Ибо кто будет следить за командующим составом? — прозвучало философски, но старик лишь помотал головой. — Как успехи, Анс-Моргрим?

— Кое-что получается, но пока экспериментирую, — откровенно ответил я. — В идеале, к утру нащупаю метод. В самом и самом большом идеале — сумею переложить процесс на руны.

Надежда на это была, ведь в новых книгах, которые я заполучил у культистов (хорошо так их отработав!), имелась информация в том числе и о применении рун в медицинских целях: поддержка направленного лечения, автоматическая регенерация, циркуляция биения сердца… уф, говорю как механик инсурия! Но что уж, нахватался новых слов, ибо тема эта расписана была очень даже неплохо — не зря трахал ту красотку.

Вот только к чему приведёт тот ритуал?.. Ай, не о том думаю, нужно сосредоточиться на более важных в данный момент вещах, — покосился я на кусок мяса, часть которого расползлась, словно слизь, а вторая — увеличилась в два раза. По итогу, то на то и вышло, однако…

Эх… руны и правда не помешали бы! Впрочем, всерьёз рассчитывать на них я всё-таки не решался. Слишком оптимистично. Я был рад и тому, что хотя бы получается, серединка на половинку, выращивать мясо на уже отрезанной плоти.

— Не торопись, время ещё есть, — степенно произнёс Шимар, а далее принял нового человека, главу разведки, Ауста. Он начал рассказывать о местности и лафтетарах, но ничего полезного я не услышал. Всё оставалось на прежнем уровне. Пустынники затаились и явно готовят новый удар, дожидаясь, пока мы в должной мере ослабнем и лишим себя последних верблюдов.

А ведь к этому бы пришло… если бы не мой план. Хах, а ведь точно! Это я придумал резать и лечить скотину! И это я сейчас, сонный и злой, сижу и заморачиваюсь с этим куском! Всё на мне… Как всегда…

Следом за Эбербашем начали подтягиваться другие, но я окончательно сосредоточился на собственной работе, успех в которой мог даровать нам выживание. На каком-то этапе впал в натуральный производственный транс (у меня начало получаться!) и очнулся лишь от голоса Хродбера, который меня потерял и умудрился дойти аж до Силса. Собственно, глава каравана его и успокоил.

— Всё работа охотника на ренегатов не отпускает? — усмехнулся Шимар. — Нервы тебе пора лечить, Дризз, настойки ликса попить или иных каких травок. Уверяю, как рукой снимет!

— Передай Кирину, что скоро будет дежурство и я не давал разрешение на пропуск, — лишь холодно ответил он, да покинул повозку.

— А смотритель ваш тот ещё мудак, верно, парень? — спросил меня старик, на что я всё-таки выглянул из-за ширмы, демонстрируя собственные успехи. Кусок мяса грамм в триста за несколько часов работы удалось увеличить до размера двухкилограммового.

— Это с непривычки так вышло, — кивнул я на истекающий кровью шмат. — Никак не мог наметить верную схему. Потом ещё и энергии слишком много слил, начало руки жечь. К тому же, работал один, а не втроём. Ежели увеличить, да сразу как надо начать…

Объяснил ему суть — не в качестве нужных действий для результата, само собой, а из разряда перспективы, а потом порекомендовал скормить мясо кому-то, кого не жалко, сугубо для пробы. А то мало ли?

Потом, с чувством выполненной работы, шатающейся походкой направился к Хродберу, твёрдо решив вылакать зелье бодрости. Иначе не выживу…

В течение суток произошло ещё одно «интересное» событие: караван всё-таки спешился. Слишком много людей набралось, бросить которых, конечно, вариант был, но то скорее они бы бросили нас. Отдавать же такое число на потеху лафтетаров…

— Остался последний рывок, — уговаривал людей Толмейн. — Мы почти добрались до оазиса «Лонруб»! Даже пешком тут не так уж и далеко! К тому же, вот-вот вернётся Меино, он точно привезёт еды!..

Его речи смывались, превращаясь в тот самый фон, о котором ранее не думалось.

Сегодняшнее дежурство, после зелья бодрости, прошло достаточно нормально, пусть и несколько смазано. Я смотрел на пустыню, думая о том, что занимаюсь хернёй. Дризз, конечно же, спросил, чего я там у Силса делал, но я сказал, что старик просил не рассказывать. Этого смотрителю хватило, хоть и глядел он на меня с хорошим таким подозрением.

Я же, пока что, решил промолчать. Не вызывает у меня Хродбер доверия, чего уж тут? У меня вообще никто его не вызывал! Разве что Люмия… но сегодня, когда я пришёл, то заметил, что она общалась с Каратоном и даже о чём-то перемолвилась с Ресмоном! А я просил, чтобы она этого не делала! Не послушала?.. Так недолго и до открытого предательства…

Я молчал почти всё время, пока говорил Дризз. Не то чтобы он был любителем подобного. Просто прокомментировал целесообразность пешего пути. Ещё раз напомнил о том, что мы, собственно, в любом случае выживем и доберёмся до Монхарба, ибо приказ императора нарушать нельзя. Даже для четырёх человек. А дальше я направился на дежурство. И пялился на грёбаную пустыню.

В Сизиане не росло ничего. Всё скиталось, лишённое корней и источников. Смерть деревьев. Смерть травы, кустарников, животных и насекомых. Вот в чём тайна пустыни. Бесконечный поток песка, палящее солнце, сжигающее, будто на сковороде, отсутствие еды и воды.

Меино не вернулся. Ни к утру, ни к вечеру. Как и караван не достиг «Лонруба». В гневе избитые проводники клялись, что «вот-вот мы увидим оазис», но ничего не было. Ничего и никого.

Караван шёл пешком, наравне с верблюдами и немногими оставшимися повозками. Количество людей сократилось до четырёх сотен человек. Прошлое будто бы осы?палось, а будущее испарилось. Казалось, каждый удар сердца давался с трудом. Я так и не поделился информацией о мясе, но на следующий день меня вызвал Силс.

— Никаких нареканий или странных болей в животе у человека не было, — прокомментировал он мою вчерашнюю поделку. — Как не было проблем и с той пищей, которую вы втроём наре?зали с верблюда.

Про последнее я в курсе. Он ведь не думал, что мы не возьмём себе запас? Мясом питались все, даже Ресмону и Хродберу дали по куску. Опасения, конечно, были, но мы здраво рассудили, что сумеем поправить себе здоровье в случае незапланированного отравления. По итогу вообще никаких проблем не возникло. Радостные вести. Хоть какие-то радостные вести…

— Намёк на то, что пора начинать массовое производство? — улыбнулся я. — С радостью… — и пристально на него посмотрел.

— Я буду платить, — кивнул Шимар, не сомневаясь в том, как работают товарно-денежные отношения.

Договорившись о ценнике (весьма лояльном, между прочим, ведь оценил каждую порцию всего в один серебряный — довольно дорого для мяса, но крайне дёшево для столь замороченного способа производства), направился на поиск Каратона и Люмии, чтобы «обрадовать» их предстоящей работой. Хм… а причём тут этот сарказм? Думаю, они и правда будут рады! Не работе, само собой, а возможности нормально пожрать и ещё заработать при этом.

Остаток вечера мы колдовали по тому способу, которым я всех обучил. Удалось создать почти десять кило. Фактически столько же, сколько срезали вчера!

— Не вижу отличий, — под конец потёр Каратон свои глаза, а потом выругался, ведь поздно осознал, что забыл промыть руки от крови. — Могли точно также потрошить верблюда… — сжалившись над ним, я создал маленький ручеёк воды, которым он промыл лицо и ладони, — только с каждым днём делали бы это всё быстрее и быстрее.

— Рано или поздно это заметят, — возразил я. — И тогда секрет станет общедоступным. Чем, как думаешь, это будет грозить?

— Чем? — не понял целитель.

— Все начнут давить на нас, как на людей, у которых есть еда, — сурово посмотрел я на придурка. — Купцы будут готовы на что угодно, лишь бы получить немного мяса. Под нас будут пихать оставшихся девок, предлагать золото, товары, услуги и прочее. И если взять хоть у кого-то, то на следующий день другие будут лишь настойчивее… И так до тех пор, пока самый «хитрый», у кого найдётся Слеза или амулет антимагии, не решит применить силу.

— Так мы ведь под защитой Силса, — хмуро сказал Каратон.

— Думаешь, на него не найдут управы? — криво оскалился на такую наивность. — Он и так окружил себя охраной и магами — нами. Вон, Ресмон сейчас где?

Вопрос был риторическим. Здоровый придурок охранял Шимара.

— Собственно, наличие у кого-то доступа к жизненно необходимому ресурсу по началу будет побуждать других пытаться решить дело мирно, как-то договориться или подкупить нас, но если не выйдет — а у нас не получится накормить всех, хоть ты тресни! — то в дело пойдёт оружие. Мы перебьём друг друга на подходе к оазису, на радость сучьим лафтетарам.

В общем, я донёс до парня и девушки свои резоны, на что получил сдержанные и задумчивые согласия. Им тоже не было дела до каравана, но смотреть на мучения других никто не любил (у Люмии это вообще получалось отвратительно!). И я прекрасно их понимал, предложив лишь то, в чём мог быть уверен.

— Со временем у нас и правда будет получаться лучше, — пожал я плечами, — набьём руку. Может, это позволит выжить чуть большему числу людей? Всё-таки и так половина идёт пешком. Думаю, скоро начнут подъедать последних верблюдов.

Как и говорил, «кораблей пустыни» у нас осталось порядка сотни. То есть, запас есть. Вполне возможно, что они позволят дотянуть до оазиса или даже столицы. Проклятые бури… проклятые лафтетары! А ведь была надежда, что поход через Сизиан обойдётся без каких-либо проблем!

Правильно говорят, что одно всегда тянет за собой другое… Недовольство политикой Империи и не до конца решённые внутренние конфликты заставили Кашмир полыхнуть второй раз, а глядя на его успехи, подтянулись и другие колонии. Теперь и правда ждать, пока Дэсарандес приведёт войска обратно, щедро стирая всех в порошок.

Иной раз я представляю, как это будет происходить! Всех чёртовых культистов, грёбаных жрецов Триединого, Аммы и им прочих — всех на костёр! Долбаных кашмирцев, массово — туда же! Ренегатов, предателей, шпионов — всю эту свору!

От этих мыслей становилось приятно, ласково и хорошо, словно в объятиях матери. Быстрее бы…

Остаток вечера я спал, нагло завалившись на повозку и нарисовав при этом руну заглушения звуков. Всё-таки возился целых двое суток без перерыва! Имел право на отдых. Предупредил, конечно, своих, чтобы не теряли, но посоветовал без нужды не лезть, ибо уставший маг — я, — мало чем могу помочь, а ошибиться — без проблем!

Проснулся уже жарким днём. То есть — на улице жарким, а в повозке с контролем температуры — ничего не ощущалось. Рядом, свернувшись калачиком, тихо сопела Люмия. За пределами повозки стояла середина дня. Никакого оазиса, опять же, поблизости не было. Сплюнув, создал воды и умылся. Потом справил нужду и задумался: спать не хотелось. Работать тоже. Безусловно можно было, но я понимал, что ещё успею. Кажется, у меня выдалась, что называется — «свободная минутка».

Немного пройдя вдоль каравана, почти не заметил людей, кроме редких наблюдателей, обливающихся пoтом. Даже наколдовал одному такому бедолаге немного льда, который он начал сосать, как леденцы.

Интересного было мало, а потому, приняв форму ворона, взлетел вверх, оглядывая окрестности, надеясь обнаружить искомый оазис с неба. Однако, не успев толком подняться, неожиданно для себя рассмотрел четырёх человек, которые притаившись за широким шатром, чуть ли не в центре всего лагеря, потрошили верблюда, поедая мясо прямо так, сырым.

Молниеносно упав вниз, принял человеческий облик.

— Тревога! — мстительно заорал я, собирая всех вокруг. Несмотря на всё сопротивление, мольбы, крики, угрозы — ведь людьми они, как оказалось, были не последними, всех казнили. А верблюд… что же, не пропадать же добру? Лечить там, как оказалось, было уже нечего.

Пока группа сосредоточенных людей начала разделывать тушу (жаль, что примерно из шести сотен кило — остаток, ибо очень уж верблюд исхудал — примерно четверть не годилась в пищу вообще: кости, остатки жира, шкура и прочее дерьмо): мяса при грамотном сохранении, хватит на два дня всему каравану. А там… там и посмотрим, верно?

Так или иначе, немного проветрив голову, я всё-таки приступил к работе, начиная наращивать новое мясо на хороший сочный кусок. Он ещё даже сохранил какую-то тень жизни, отчего получалось куда как сподручнее. Радует…

Тем не менее, несмотря на кажущиеся белые полосы жизни, я чётко замечал накапливающиеся знаки смерти, которые вели караван к скорой гибели, а та же Люмия и вовсе начала чувствовать заметный упадок сил, будто бы став тающей свечой, доживающей последние часы. Вроде бы и еда была, и вода, и лечение, но… Девушка осунулась, побледнела, а на все вопросы лишь улыбалась, говоря, что просто переживает за остальных людей.

Какие глупости! Утешал её, по возможности, бодрил, шептал разные слова, пытаясь хоть как-то привести в чувство, что периодически получалось и тогда она снова становилась прежней собой. Но стоило только мимо пройти какому-нибудь истощённому бедолаге, который только и мог, что жадно пить воду, дабы хоть как-то отбить чувство голода, то Люмия вновь ощущала некий психологический удар, напоминая мне не привычную уже улыбчивую милоту, а какую-то незнакомку.

— Не волнуйся, Кирин, мне просто нужно привыкнуть, — отвечала она, хотя даже в голосе слышалась неуверенность.

Ничего, — думал я в такие моменты, — я не дам ей окончательно уйти в себя. Всё-таки мы уже неоднократно попадали в самое дерьмовые ситуации: кораблекрушение, осада, тюрьма — и нормально! Каждый раз успешно выбирались обратно. И сейчас будет также!

Сегодняшним ночным переходом караван, даже несмотря на увеличенный паёк, который выдали людям, не досчитался сразу шести человек, которые ослабли настолько, что упали и более не встали, оставшись лежать в холодных барханах пустыни, на глазах теряя влагу: сломленные, уставшие, потерявшие всякую надежду.

У меня сложилось ощущение, что именно им, как и весьма приличной части людей, вообще не досталось никакой еды, либо досталось столь мало, что не хватило даже почувствовать вкус. Почему? Магам, сионам, воинам и вышестоящим досталось больше, чем остальным. Плюс, уверен, какой-то запас сохранили на потом. Следовательно, слуги и часть наименее влиятельных представителей купечества, получили минимум, если вообще что-то получили.

Интриги плетутся даже в такие моменты. Интриги и попытки сохранить «здравый смысл». Всё ради выживания, для чего люди не брезгуют никакими методами.

В любом случае сегодня, как и в предыдущие дни, мы оставили за собой след из мертвецов. Стервятники, изредка летающие где-то вдали — стали опасаться, после того, как Грюстор умудрился сбить сразу двоих, «великодушно» отдав тушки каравану, сожравшему их с костями и перьями, — очевидно скоро дождутся пира.

Людей охватила апатия, которая лишь усилилась. И именно в этот момент, спустя долгое время игнорирования, уже под самое утро, со светом солнца, когда все уже мечтали быстрее завалиться спать, на нас напали лафтетары!

Ублюдки сделали это достаточно хитро: воспользовались тем, что какое-то время караван перемещался без разведки, так что затаились за очередным барханом — который мы прошли, прикидывая, где будем размещаться на очередную стоянку, — а потом безжалостно ударили с фланга. Хуже всего было то, что у них имелся свой колдун: невысокий полноватый парень с полностью чёрной кожей. Он был весьма умел и безжалостно атаковал мощными пучками молний, отчего и без того ослабшие наёмники, — побросавшие в пути часть своего снаряжения: кто от того, что оно стало им велико, кто из-за тяжёлого веса, — массово находили свою смерть.

Сионы бросились в самоубийственную атаку на ровные ряды прикрывающих волшебника суровых всадников — очевидно из элиты пустынников, — понимая, что если не выведут мага из строя, то могут лишиться вообще всего. Пусть у нас и были свои колдуны, но ублюдок-верс бил именно по тем, кто не имел защиты, быстро сокращая количество войск и обычных караванщиков.

Кроме сионов, возглавить такой налёт не мог никто. Только они обладали и антимагическими амулетами, и должными для их реализации способностями. Однако, даже так было понятно: бой не будет лёгким.

Сосредоточившись, прикрыл себя плотным водяным коконом, в котором закрутил давление воды, а потом создал «щупальца», подбросив себя в воздух. Это позволило не только оценить силы нападавших, но и ударить мощной площадной атакой им прямо в тыл, где расположились лучники и стрелки из ружей.

Успел ударить тремя едва ли не критическими для своего тела (даже жечь начало!) водяными ядрами максимально большого размера, которые находились под колоссальным давлением, а ещё состояли из кипятка. Эффект от попадания был сравним со взрывающимися глыбами. Не зря говорят, что любая стихия, на определённом этапе владения, становится эффективной!

Остальные наши колдуны тоже не сидели без дела, начав атаковать: той же водой бил Каратон, молнией — Люмия и землёй — Ресмон. Грюстор и Хирельдан — маги Силса, поддержали нас огнём. И хоть многие задевали своих же, но такое преимущество не могло не сыграть свою роль. От чистой защиты мы перешли в контратаку. Я бы даже сказал — начали осторожно побеждать…

Ровно до момента, как какой-то конный лафтетар, на которого не подействовала молния, спокойно не прошёл артефактный щит Люмии и не ударил её саблей, рассекая девушку пополам. Следом взорвалась Огненная сфера, которую, видимо, он задел оружием. Поток огня всколыхнулся чуть ли не в центре наших рядов, сжигая тех бойцов, которые уже поверили было в победу.

Всё прошло так… обыденно, так просто, так… быстро… — моргнув, я качнул головой.

Бред, — подумал я, спустя пару секунд, находясь в плотном водяном коконе, на высоте примерно пяти-семи метров. — Показалось?..

В глубине души я отлично понимал всё случившееся, но просто не мог в это поверить, а потому продолжал атаковать врага, который, хоть и проигрывал в магической силе, но бойцы лафтетаров обгоняли наших в боевом духе. Ещё и антимагические амулеты имели!

Мощная молния ударила в мой водяной барьер, дав понять, что столь демонстративно выделяться было не самой хорошей идеей. Сионы Шимара не сумели добраться до чернокожего колдуна: кого из них он убил сам (это было видно по прожжённым дырам в их телах), а кого зарубило прикрытие. Всё-таки наши сионы не являлись высшими, вот совсем нет.

«Предложение» я принял, начав дуэль. Первым делом устремил в противника мощную струю чистого кипятка, от которого парил даже раскалённый пустынный воздух. Давления воды хватило бы, чтобы перерубить скалу, однако сукин сын прикрылся хорошим стационарным барьером. Попытка создать под ним яму окончилась провалом, верс явно контролировал почву, филигранно переключаясь между щитами и атакой.

Похоже, чистый боевик, — осознал я, поняв, что его молнии не только едва не пробивали мой водяной барьер, так ещё и слепили меня, отчего после каждой приходилось какое-то время моргать не в силах осмотреть обстановку.

Пришлось убирать водные щупальца и опускаться на землю, под прикрытие повозок и немногих выживших солдат. Даже купцы и слуги похватали ружья и мушкеты, открывая ответный огонь.

Едва оказавшись на песке, получил выстрел чуть ли не в упор, а потом какой-то гений из лафтетаров всадил в водяной барьер копьё. Конечно же его перемололо в труху — вначале оружие, а потом, от моего якобы небрежного движения — и самого неудачного убийцу.

Не выдержав, улыбнулся: это выглядело здорово! Едва двинул пальцем и струи воды перемололи придурка на куски исходящего паром мяса.

Люмия, — полыхнуло в голове. — Нет, нет…

Прищурившись, бросил «каплю» в ближайшего всадника, пробивая верблюда насквозь. Лафтетар не сумел спрыгнуть и массивная туша (говорил же, в своём нормальном состоянии верблюды вешали по семь-восемь — в среднем, — сотен килограмм!) завалилась прямо на него, придавив мужчине ногу. Раздался громогласный крик. Один из сотен, которыми была заполнена эта песчаная равнина.

Заметив, как вражеский маг схлестнулся с Грюстором — который сражался абсолютно себя не жалея, будто бы внезапно обрёл бессмертие (видимо по причине скорого появления «Стигматов»), — понял, что это мой шанс. Коротко оглянувшись, направил поток смертоносной воды в ещё одного лафтетара, который, к сожалению, успел увернуться и затеряться где-то в толпе людей (как наших, так и врагов), схлестнувшихся в ближнем бою. В этот момент я осознал, что рядом со мной более никого нет. Это шанс!

Убрав барьер воды, я оказался без защиты, рискуя в любую секунду нарваться на пулю или стрелу (и надеяться только на зачарованную одежду!), но план требовал этого. Следом я сосредоточился на чернокожем волшебнике, а потом атаковал его «Взглядом Хореса».

Мощный и толстый чёрный луч стремительно помчался к врагу, но прямо на его пути встал один из всадников прикрытия! Ублюдок носил антимагический амулет!

Скрипнув зубами, я отменил поддержку луча, ощущая, как подрагивают и горят руки. Слишком много энергии пропустил я через них. И всё впустую.

Тут же активировав артефакт-барьер, достал Огненную сферу, а потом просто бросил её в гущу противников. Точная «капля» попала в стекло, уничтожая артефакт и позволяя сокрытым потокам пламени обрушиться как на врагов, так и на союзников. Конечно, первых было большинство, но даже так…

Хмыкнув, наблюдал, как сотни людей обращаются в горящие головни. Как обожжённые, чёрные силуэты пытаются выбежать из огненного ада, падая на половине пути. Как плавится песок, как он течёт, словно вода…

Таким образом я, не тратя энергии, совершил очень мощную массовую атаку, снова помогая нашим людям. Успех? О, да!

Частично поток огня зацепил даже моего основного противника в лице чернокожего колдуна, но тот снова прикрылся барьером. На мои же глаза попался другой человек — смуглокожий сизианец с длинным, кривым клинком. Тот, кто убил Люмию. Убил…

Висок кольнуло. Узел в груди, который я даже не трогал, откладывая на потом, внезапно выпустил часть эмоций. Я видел… Видел…

Вытянув руку в сторону лафтетара, я закружил вокруг него поток кипятка, пропуская сквозь себя столько энергии, что к общему крику прибавился и мой. Мои руки покрывались волдырями. Они плавились, как тот песок…

Я специально атаковал не напрямую, а как учили: создал вокруг человека с антимагическим амулетом вихрь из раскалённого кипятка. Зачем? Так обычная вода — это поток магии, ведь она ещё не успела в должной степени обрести реальность, а значит, надо атаковать хитрее. Температурой. Кипяток нагревает всё вокруг, образует пар — как дым у огня. И я убивал этого неуязвимого к магии человека именно паром. Раскалённым паром.

Опустив потемневшие руки, я упал на колени, наблюдая, как в месте, где я создал настоящее торнадо, падают обваренные, красные как раки, мертвецы. Один из них тот. С амулетом. Тот человек, который убил её. Убил… Убил…

Приняв форму ворона, я взлетел вверх. Вовремя — в место, где я ранее стоял, уже упало несколько стрел. Но враг, судя по виду, начал сдавать назад. Столь сильные потоки огня и кипятка напугали его. Да и наши люди не спешили подставлять спину, показывая, что лафтетары недооценили их. За что теперь и поплатились.

О, знакомый медведь! Ресмон столкнулся с кем-то, кто владел амулетом — может из защитников того мага? — и теперь рвал его своими, закованными в каменную броню, лапами.

Между тем, на моих глазах, Грюстор ударил вражеского колдуна самоубийственным ударом: вложил в атаку всё, что мог, наплевав на защиту. Это сыграло свою роль: чернокожий волшебник потерял одну руку, гортанно закричав. Но его ответная атака превратила Грюстора в кусок сгоревшего мяса. Молния не оставила ему даже шанса.

Осознав, что момент идеален, атаковал «каплями», обрушивая их с высоты. Оттуда, куда мало кто смотрит. Тело ненавистного чёрного ублюдка обзавелось десятком сквозных дыр, а сам волшебник завалился в песок, который жадно начал поглощать его кровь.

Несколько лафтетаров выстрелили в меня, но никто не попал. В ответ же я начал бить их с воздуха, атакуя теми же «каплями». Энергии на них уходило мало, но даже так, с учётом поддержки формы и ранее полученных травм, ощущал себя отвратительно. Ужасно.

Не думать, — крутил я мысли в голове. — Не думать. Потом. Всё потом…

Невидимый узел в груди полыхал, трясся, требовал внимания, но я упорно отводил взгляд, рассматривая поле боя. Вон они… побежали. Побежали!

Спикировав вниз, закрутил возле клюва сразу десяток «капель», стреляя ими в спины врага. Одна, вторая, третья…

Я летел за ними, убивая ещё и ещё, ещё и ещё… Спустя время, которое я не мог подсчитать, я убил всех.

Обессиленно упав на песок, развеял форму ворона и обернулся человеком. Обернулся, чтобы ощутить, как болью взорвались руки, а потом, с мазохистским удовольствием позволил развязаться «узлу» в груди.

— Аха-ха-ха! — раздался мой громкий смех. — Она умерла! Люмия умерла!

Я смеялся, пока не начал давиться слюной в сорванном горле. Компанию мне составляли смуглокожие лафтетары, которые удивлённо и испуганно таращились неподвижными, навсегда застывшими глазами.

Не знаю, сколько это длилось. Не знаю, сколько я лежал, орал, выл и смеялся. Не знаю, кто первый нашёл меня, не знаю как, но на определённом этапе просто потерял сознание.

Это было словно экстренное отключение неправильно начавшего работать двигателя того же парохода или поезда. Тьма, поглотившая всё. И там я снова видел его: огромный, поражающий воображение портал, через который я заметил своё тело. Оно казалось таким незначительным на общем фоне множества убитых людей и верблюдов, лежащих вокруг. Кровь смешивалась с водой, которой я их всех убил, и моментально впитывалась в песок. А я лежал. Там. Но вместе с тем я стоял тут! Как это возможно⁈

Мотнув головой, невольно заметил, что портал не висит в воздухе, не находится в некоем невозможном «нигде», а располагается на земле: поляна, покрытая пышной зеленью, какие-то цветы, и…

Случайный взмах рукой, невольное прикосновение к незримой точке и…

Я очнулся.

— Ш-ш-ш… — очнулся и сразу зашипел, попытавшись подняться. Руки! Как больно руки!

Они были затянуты какой-то парусиной или… нет, это ткань, наподобие той, из которой изготавливались палатки и шатры. Но почему?..

Память вернулась, как пропущенный по лицу удар, отчего я тут же упал обратно. Горький смешок вырвался из груди. Какой же странный сон мне снился! Ах, как было бы приятно остаться где-то там… вдали от всего того дерьма, которое ждёт меня здесь!

— Офнулфя? — шепеляво спросил кто-то поблизости.

А где я вообще? — прикинул я. — Может, меня забрали лафтетары? Нет, тогда бы я был связан и с антимагическим амулетом, который примотали бы к телу. Как в той тюрьме…

Взгляд сквозь полумрак позволил рассмотреть потолок широкой, но достаточно стандартной караванной повозки. Ага… значит, видимо, свои. Или лафтетары захватили чужое имущество? Ха-ха, точно, а ещё никто не стал меня связывать! Бред ведь…

Значит, у своих… Но повозка без артефактных светильников, к тому же, недотягивает до красоты и обставленности «кареты» Силса или моих доработок у Мариуса. Значит, что-то чужое. Незнакомое…

Набравшись сил (руки, конечно, болели сильнее всего, но и без них тело давало знать, что находится не в лучшем состоянии), повернул голову.

— Ты? — удивился я, наблюдая за одноруким Ресмоном, чья культя была плотно затянута самыми разными на вид и цвет жгутами и тряпками. Всё в крови и грязи, но… вроде бы не течёт. Во всяком случае, не капает.

— Не офидал? — вновь прошепелявил он. Вместо передних зубов лишь окровавленные дыры. Рот разворочен, но цел. Щёки не порваны, только губы разбиты и часть зубов выбита.

Вот почему я его не узнал, — осознал я. — Слишком уж сильно сменилось его произношение. Шепелявость открыла какие-то совсем иные оттенки речи, более… писклявые? Или глухие? Непонятно. Другие.

— Я не думал об этом вообще, — хотел было приложить руки к голове, но поздно сообразил, в каком они состоянии, отчего лишь снова зашипел. Ожоги! Грёбаные ожоги! — Каратон мёртв? — спросил я его. — Или занят другими людьми, более критическими?

Хотя кто может быть более приоритетным, чем маги⁈ — поразила меня болезненная мысль. — Мы должны быть в полной боевой готовности, вдруг новое нападение? К тому же, втроём мы сумеем всяко быстрее лечить, так что…

«Втроём», — зацепился я за это слово. — А кто эти трое? Каратон, я и… Люмия.

— Да, — осторожно, будто не желая ещё сильнее бередить голову, ответил Ресмон. — И Люмия тофе.

— Заткнись! — рявкнул на него. — Ты не знаешь, о чём говоришь!

— Аф не фнаю? — злобно прищурился он. — Клятый пфедатель! Иф-фа тебя меня били флыфтом!

— Мало били! — попытался приподняться я. — Надо было больше!

Руки едва ли не разрывались от боли, но с помощью ног у меня с трудом получилось подняться, однако, в этот момент на меня набросился этот урод.

— Как дафно я фотел это фделать! — заорал он, а потом ударил своей левой — единственной, — рукой.

Голова дёрнулась, меня ощутимо повело, но ярость и адреналин помогли. Проигнорировав удар, я со всей силы пнул его коленом по культе. Ресмон взвыл так, что слёзы потекли по его лицу, но я уже с силой врезал лбом ему по носу, в ответ получая удар по уху, заставивший упасть и откатиться в сторону стенки.

Зрение на мгновение пропало, а когда вернулось, то всё расплывалось перед глазами. Зато здоровяк скукожился предо мной и баюкал отрубленную конечность. Кажется, обе стороны потерпели поражение.

Я лежал, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Лежал, пока не уснул.

Новое пробуждение прошло ещё хуже. В дополнение к рукам, болела голова. Ухо распухло до нереального состояния. Горло пересохло так, что с трудом удавалось дышать. Казалось, что стоит мне только открыть рот, как высушенное нёбо покроется кровавыми трещинками и потечёт густая, тёмная кровь.

Очень хотелось пить. И есть. И прекращения боли.

— Кха-кха… — закашлявшись, я никак не мог остановиться, пока дело едва не дошло до рвоты. Насилу сдержал себя.

Сумев немного приподняться, понял, что прошло несколько часов: в момент первого пробуждения, сквозь ткань, которая прикрывала повозку, где мы находились, смутно просвечивало солнце, разгоняя сумрак. Теперь его нет, но всё ещё было не очень темно.

Осмотревшись, заметил, что наше с Ресмоном общество уже не столь одиноко. У стенки сидел Дризз. Выглядел он абсолютно точно также, как и в самый последний раз. Он не был ни ранен, ни даже поцарапан! Везучий сукин сын!

Сжав зубы, сфокусировал на нём взгляд, осознав, что Хродбер тоже смотрит на меня. И молчит.

Ну да… чтобы из него вытащить информацию…

С трудом приняв сидячее положение, ощутил, что от лежания на жёстком теперь всё тело ноет. Но… терпимо. Главное — руки. А после них можно и за остальное браться.

Услышав шорох, оглянулся подметив Ресмона, тот тоже спал, но беспокойно и лишь на левом боку, выставляя окровавленные тряпки культи на всеобщее обозрение. Его нос был распухшим, как моё ухо, но я лишь криво ухмыльнулся.

Надо сосредоточиться… Пора привести тело в порядок…

Слабый поток лечебной энергии был направлен в руки. Пока неструктурированный, но мне нужно было ослабить боль и понять, как действовать дальше. Очевидно, что раз тут Хродбер и мы не выглядим пленниками, то караван успешно отбился и двинулся дальше. Ещё мне стало понятно, что с магами, похоже, беда, ведь нам до сих пор не дали даже воды, что говорить о лечении? Следовательно, надо самому приводить тело в порядок. Надежда лишь на себя, ибо иначе… мы все тут умрём.

Обезболивание, теперь насыщение целительской силой. Аргх! Больно! Неправильно обезболил! Стоп!

Вдохнул, выдохнул. Успокоиться… сосредоточиться на эмоциях. Теперь на образе. Повтор.

Обезболил. Начал слабо насыщать энергией. Так… уже лучше. Пробуем пошевелить. Не получается. Похоже, во время заварушки пережёг себе нервы. Может, повредил мышцы или какие-то связки с сухожилиями. Пробуем чары сонара…

Обычно приходилось дотрагиваться до больного места ладонью или пальцами, но теперь руки и есть моё больное место. Это одновременно и плюс, и минус. Но с этим тоже можно работать.

И работа шла! Изучив итог сонара, увидел, что столь чудовищный поток энергии натурально превратил мои конечности в грёбаное жаркое! Руки, как будто бы окунули в костёр, который жарил изнутри, а не снаружи. Поэтому они были не сильно повреждены внешне, но вот внутренне… Не самое страшное что я видел, но достаточно неприятно.

Действовать начал с основы — с костей. Прошёлся по ним потоком силы, от плеч до кончиков пальцев. Особых проблем не было, но восстановил все мелочи, которые попались на глаза. Далее начал лечить более комплексно, потому что иначе было никак. Нельзя было исцелить сосуды, проигнорировав мышцы, как и наоборот. Следовательно, надо было работать сразу со всем или… кусками, понемногу «оживляя» себя, начиная от того же плеча. Что же, звучит более просто, а значит, пробуем…

На каком-то моменте впал в так называемый «производственный транс», очнувшись лишь от того, что кто-то поставил рядом чашку воды.

Вода!

Немедленно бросившись к ней, словно животное, осознал невозможность выпить, кроме как упав в неё лицом. Однако, когда уже хотел так и поступить, был придержан за воротник.

— Погоди ты, — буркнул Ресмон. — На, — и поднял чашку, наклоняя её ко мне.

Жадно стал пить, ощущая, как же было плохо без воды!

Я пил, пока не выхлебал её до дна.

— Пока фватит, — добавил он. — Я флыфал, фто много фа раф нельфя. Погоди немного, а то и так выглядифь, как фодяфий некфомантфкий тфуп.

— Тебе уже говорили, что болтаешь как клоун? — с ухмылкой взглянул я на него, получая фырк в ответ.

— Фато колдофать могу. Тебе до этого пока далеко, — ответил Ресмон.

— Что же, скоро это изменится, — хрустнул я шеей и, снова покосившись на продолжающего молчать Дризза, продолжил работу.

— Фаль, фто Кафатон погиб, — присел здоровяк рядом. — Он бы вфю эту фефню на фаф вылефил.

— Хорес великий, заткнись, Рес, — взглянул на него устало, но без злобы. — Я не могу слушать твой голос, он стал отвратителен.

— Ты фам фтал отвфатителен, Кифин, — не послушал он меня. — Фнаефь, как погиб Кафатон? Фтфелы. Вонюфие, фука, фтфелы! Одна иф ниф пфобила его гофло нафквофь, а дфугая воткнулафь фовно в центф гфуди, — единственной рукой парень показал на себе место. — Я лифно видел. Ефё до того, как… — покосился он на свою культю, — фам понимаефь.

— Почему ты вообще всё это мне рассказываешь? — снова отвлёкся я. — Мы ведь вроде как враги! И вообще, отчего ты можешь столь… — пожал плечами, — нормально ощущать себя после потери руки? Не катаешься от боли и не воешь круглые сутки⁈

— Ффодбеф, — парень посмотрел на нашего наблюдателя.

— Чего? — прищурился я.

— Он, — Ресмон показал на Хродбера пальцем, — фабфал вефи. Как твои, так и… Люмии, — здоровяк был напряжён в этот момент, но я воспринял его слова, как… слова. — И я, и ты, полуфили кое-фто иф фапафа её фелий. Это немного помогло. Там, — парень повернулся к Дриззу, — были лефебные?

— Кое-что, как ты и сказал, — безэмоционально ответил мужчина.

— Фто фе до того, пофему я ф тобой говофю… — он хмыкнул окровавленными губами. — Мог бы фкафать, фто из-за будуфего лефения, но это не фовфем так. Мы… — Ресмон сглотнул. — Мы пофледние маги, кто выфил. А людей едва больше фотни фпафлофь. Еда тепефь, конефно, ефть, но… никого иф пфоводников. Мы зафтфяли. Ефть лифь фтафый путь, по котофому мы фли. Люди фефили пфодолфить идти по нему. Пфавда не офень вефят в то, фто он доведёт наф до Афвана или оафифа «Лонфуб».

— Поэтому ты… — начал было я, но оказался прерван.

— Это фафло флифком далеко, — Ресмон серьёзно посмотрел на меня. — Когда тебя пфитафили фюда, едва фивого и ф обугленными фуками, я фадовалфя. Я, мать твою, едва ли не улыбалфя от ффафтья, фловно дуфак на яфмафке!

— Он прав, Кирин, — всё-таки подключился Дризз. Хотя судя по виду, ему просто надоело слушать эти шепелявости. — Решайте свои проблемы, если они есть, но вы оба достаточно взрослые люди, чтобы сделать это без участия кулаков.

Собственно, на этом пока всё и прекратилось. Я продолжил восстанавливать свои руки, а Ресмон отсел в угол повозки.

Завершить своё лечение удалось лишь через три дня, за которые Ресмон более-менее приловчился создавать воду для последних восьмидесяти трёх представителей каравана. И четырнадцати верблюдов, которые тащили за собой исключительно мясо, взятое после той бойни. Мясо и… нас.

Ха-ха, если бы не факт наличия магии внутри моего тела, то меня оставили бы там! Хотя… если бы не магия, меня бы вообще тут не было.

Всё это время я тщательно обдумывал прошедшие события, но в основном мысли летали вокруг Люмии. Она и правда погибла. Без какого-то пафоса, без какого-то трагичного надрыва. Это было… так естественно! Попался человек, который владел амулетом антимагии. Он подобрался к ней, стоящей без прикрытия, а потом спокойно прошёл за щит и рассёк своим клинком. Была волшебница и нет волшебницы. А далее её тело сгорело в огне уничтоженной Огненной сферы, которую я дал девушке для самозащиты. Без неё ещё бы был минимальный шанс… Я мог бы броситься на помощь, дотащить её, раненую, но живую, до Каратона, попутно прикрыв его от стрел, пока целитель бы восстановил мою девочку. Но ничего этого не произошло. Поэтому она умерла. И лекарь вслед за ней. И едва не помер я с Ресмоном. Но выжили. Забавно. Правда смешно! Хорес ухахатывается на небе, наблюдая за мной.

Мы всё-таки помирились, хотя это было немного трудно. Впрочем, совместные потери сближают. Как-то… довольно резко и я, и он, осознали, что… всё. Мы остались одни. Одни из целого выпуска магов, которых подготовила Третья магическая. Одни из всего подкрепления, которое должно было стать «крупнейшим» для императора и его армии. Но многочисленные диверсии и жизненные неурядицы снизили это количество только до нас.

Подобное заставляет ценить товарища. Принимать за данность некоторые факты жизни. Потому что другого уже нет. Потому что он — последний. И друг. Пусть и бывший.

В общем, понемногу, помаленьку, но стена отчуждения, которая, казалось, выросла до размера дворца Дэсарандеса, осталась позади. Мы начали общаться и постепенно находить новые общие темы.

Сегодня, полностью вылечившись, я взялся и за него. Первым делом восстановил зубы и нос, а то в дополнению к шепелявости, он ещё и гундеть начал. Да-а… хорошо же я ему тогда по морде заехал!

С рукой оказалось не так всё просто. Благо, Дризз сохранил мои записи (сумку), так что, ориентируясь на них и вспоминая уроки Каратона и Бируса — судового лекаря на «Индевосе», — получилось прикинуть направление, по которому я и пошёл. Сказать что-то пока было сложно, ибо я действовал точно также, как и со своими руками: кусками. Восстанавливал часть кости, а потом «надевал» на неё мясо, мышцы, суставы, сосуды и всё прочее. Размеры и расположение всего нужного (а может и ненужного) брал от второй его руки, просто зеркалил.

Неплохим подспорьем и опытом стал тот факт, что последние дни ещё при большом караване выращивал мясо. Немного наловчился.

Остатки людей, между тем, продолжали путь. Для последних выживших, несмотря на наличие еды и воды, дорога превратилась в подёрнутое маревом горнило из раскалённого песка и барханов — бронзовых, изгибающихся, словно бёдра женщины. Периодически люди видели миражи, отчего многие бросались бежать, уверенные в том, что видят оазис, вожделенный «Лонруб».

Причина тому проста: караван стал идти и днём, и ночью. Лафтетары на время отступили. Как рассказал Хродбер, при ком допрашивались выжившие: это были все их силы, которыми и хотели окончательно смять наше сопротивление. Конечно, это не означало, что мы положили конец печально известным разбойникам пустыни, просто разгромили крупнейшую группу Музгаша Чёрного, которая ещё и где силой, а где хитростью завербовала сотни людей после ужасающей по последствиям бури.

Поэтому совет выживших купцов (Шимар Силс погиб) постановил, что теперь мы будем идти вперёд, пока не кончатся силы, потом устраивать короткий привал и снова идти. Это лучше, чем остаться сидеть или менять направление.

— Рано или поздно путь куда-нибудь выведет, — утверждал Ауст Эбербаш, немолодой глава разведки, который ныне возглавил остатки воинов каравана, пусть даже чисто формально.

В каком-то роде мужик был прав: направляясь на юг, в конце концов мы доберёмся до Агвана. На север — вернёмся обратно, в Ростос. На восток — упрёмся в Шарские кряжи, на запад — в границы Истлы или, если забрались достаточно далеко — Сайнадского царства. Так или иначе, всё равно доберёмся до людей. Если, конечно, не ходим по кругу. Но в последнее верили лишь самые заядлые пессимисты.

Жаль, что со звёздами были проблемы! Когда ещё были живы те, кто к них ориентировался, то их скрывали облака пыли, когда же последние, наконец, развеялись, проводников уже не осталось.

Пришлось идти наугад.

Можно ли сказать, что ежедневная дневная дорога под палящим солнцем или ночная, под холодной луной, помогла мне прочистить голову? Да, помогла. Слёзы по Люмии не успевали появляться, как их выжигал раскалённый воздух Сизиана. Ресмон, с которым мы начали общаться как в старые-добрые времена, требовал лечения, отчего приходилось много времени посвящать его руке. Дризз тоже не добавлял хорошего настроения, ведь быстро сошёлся с Аустом и регулярно гонял меня на воздушную разведку. Всё это выбивало любые мысли о горе и сожалении. Люмия… я вспоминал о ней лишь в моменты, когда падал от усталости во время редких остановок. Падал и моментально вырубался, успев лишь вспомнить её запах, лицо, волосы и веснушки. Люмия…

Через несколько часов происходила жёсткая побудка. Хоть не пинком под зад — и то хорошо. Её всегда организовывал Хродбер, ведь людям нужно было наколдовать воды.

Поднявшись, мы с Ресмоном быстро создавали каменный котлован, куда заливали воду (по идее это нужно было делать ДО сна, но на подобное попросту не находилось сил), а потом начинали подтягиваться остальные.

Благо, что с едой и правда не было проблем. В той бойне было столько верблюжьего мяса, что хватило бы даже пару недель кормить наш первоначальный караван, что говорить о текущем огрызке?

И вот, сегодня всё повторялось один в один. Побудка, создание воды, наполнение фляжек, перемещение в телегу, очередной кусочек руки Ресмона, где мы начали подходить к локтю, отчего пришлось тратить больше времени, разбираясь с процессом. И тут…

— Оазис! — крики со стороны каравана звучали всё громче и громче. Да не от кого-то одного, как при столкновении с миражом, а массово. Неужели?..

— Стой, — дёрнул я здоровяка, который уже было подорвался к выходу. — Надо срастить плоть на конце, чтобы ничего не повредилось и не забилось песком…

Когда мы вышли, то обнаружили, что бoльшая часть каравана уже бросилась вперёд, а меньшая теперь подгоняла верблюдов. И не просто так, это и правда был самый настоящий оазис!

— Только не узнаю его, — хмуро произнёс Эбербаш, направляя людей подгонять верблюдов и быстрее догонять остальных. — А ещё отсюда видны Шарские кряжи. Мы слишком сильно отклонились к востоку…

— Лафтетары! — прервал его крик людей, убежавших вперёд. — Это они!

Быстро выяснилось, что пустынных разбойников тут всего десяток, в основном мирные жители, а сам оазис, со звучным названием «Последняя потеря», являлся ни много ни мало, а одной из баз ныне уничтоженных бандитских свор.

Впрочем, выживших караванщиков это не остановило. Первым делом они догнали и убили оставшихся лафтетаров, даже не разбираясь, сбежали ли те из той бойни или вообще не имели к ней отношения, а далее принялись за мирных жителей.

Число представителей каравана было чуть более восьмидесяти человек, в небольшом оазисе проживало порядка двух сотен мирных жителей, но это ничего не меняло. Озлобленные и закалённые смертью и многочисленными боями, а также подкреплённые жаждой мести, караванщики вырезали пустынников, не смотря ни на что. И… мы с Ресмоном приняли во всём этом участие.

— Это они убили Люмию, — сказал Дризз, положив руку на моё плечо. — Теперь чтобы забыть, нужно отомстить.

Я не понял, как у него это получилось, но ублюдок сумел разжечь во мне ярость и тусклый огонёк злобы. Той, которую я с большим удовольствием перенаправил на этих людей.

Толкаясь за право первым всадить клинок или копьё в горло ненавистным лафтетарам, их семьям, родственникам, жёнам и детям, весь караван буквально обезумел. Людей вытаскивали из грубых, недавно очищенных от песка домов, предавая мечу. Женщин грубо насиловали, а потом перерезали глотки. Немногих мужчин, стариков и детей просто убивали наиболее унизительным способом, который только приходил в голову. Кое-кого оставляли на потеху, решая добить позднее. Таким ломали ноги, бросая прямо на землю, прекрасно понимая, что теперь они уже не сбегут.

То и дело раздавались оружейные выстрелы, к которым, почти сразу, прибавились и магические атаки. Я действовал аккуратно, работая «каплями», чтобы не зацепить своих. Удар туда, удар сюда…

— Колдун! — заорал какой-то мужчина. — Иди к нам!

Подбежав ближе, я узнал Тулса. Довольно толстого ранее купца, торгующего пряностями. Ныне складки его живота бессильно провисли, но зато подарили ему телосложение самого обычного, крепкого на вид, очень злого и даже дикого человека. Того, кто пережил крах всех своих надежд, лишился огромных финансов и едва не потерял жизнь. И теперь этот человек добрался до тех, кого можно обвинить в своих бедах.

— Вон дом главы общины! — указал он пальцем на единственное в поселении двухэтажное здание. — Там стрелки наверху, надо их выбить.

Даже не думая спорить, окружив себя водным барьером, я вышел вперёд. На миг возникло опасение, что кто-то из противников мог владеть амулетом антимагии, но… Я не имел возможности это проверить. Никак не мог точно знать, что мне грозит. В конце концов, прямо сейчас в меня могли целиться пулей, убивающей магов: той, которую искусные мастера превращали в маленькую Слезу.

И всё-таки, я пошёл вперёд. Пошёл с радостью, пошёл с желанием…

— Люмия, — тихо произнёс я, а потом обрушил на дом титанический поток воды, ударившей как река, смывшая плотину. Как морской циклон, сметающий корабли.

Стены и первый этаж буквально обратило в ничто. Я ощутил лёгкое жжение в конечностях, хотя ранее такой мощный и единоразовый выброс энергии заставил бы охнуть и трясти руками. Раньше. Не сейчас.

Второй этаж смыло в сторону и разбило вдребезги, но в отличие от первого, на который я и сделал упор, на втором ещё оставались живые. Сейчас они орали, заживо варясь в кипятке.

— Выбить стрелков, а не крушить вообще всё! — заорал было Тулс, подойдя ко мне, но не рискнув лезть рукой за водный барьер.

Коротко оглянувшись, я наклонил голову, на миг задумавшись, как с ним поступить.

— Но можно и так, — удивительно быстро поменял он своё мнение. — Я сам виноват, надо было подробнее объяснить. Извини, парень!

— Они и так хорошо сварились, Туэк, — сказал бывшему толстяку один из его людей, опасливо поглядывая на меня. — Лучшей казни и не придумать!

И группа направилась дальше, а я остался, наблюдая, как передо мной варится самый настоящий суп из обломков дома, варёного мяса и каких-то овощей, которые выращивались неподалёку. Всё пойдёт для питания моей ненависти.

— Ты можешь спать спокойно, девочка моя, — дрогнули губы. — Я отомстил…

Кому? За что? И почему теперь так горько?