Падший – 2

Глава 12 Обиженная женщина способна на любые поступки, кроме адекватных

— Я не сосиска… Я не сосиска… Я не ледышка… — Повторял Марков уже в сотый раз, попутно ощупывая свое родное тело.

Наверное, проверял его на предмет сохранности, не понимая, что вообще-то оно сейчас — проекция, воздух, образ, который принял дух патологоанатома, оказавшись в месте, где обитают призраки. Да, оно выглядит плотным и вполне материальным, но на самом деле таковым не является.

Вытащить Степана было несложно. Собственно говоря, я его и вытащил, буквально. Все, как говорил. Подошел, схватил за шиворот и выдернул из охранного заклятия. На мне подобные штуковины не работают, это — первое, а второе — из-за близости демона ловушка просто-напросто затроила, теряя свою силу.

Сначала Степан размахивал руками, брыкался и гневно требовал оставить его в покое. Естественно, он не узнал меня в новом обличии. Скорее всего, принял либо за очередной кошмар, который сейчас снова будет трясти с патологоанатома выпитый спирт, либо за «сердобольного» призрака, решившего помочь вопящему человеку для последующего его поедания. По крайней мере, дрался Марков так, будто его и правда собираются жрать.

Изображал он из себя обезумевшую мельницу ровно до того момента, пока я не велел ему заткнуться. Что-то в моих интонациях показалось патологоанатому, наверное, знакомым и он реально замолчал. На пару секунд. Потом начался процесс ощупывания себя и повторяющиеся фразы про сосиску. Воображение смертного продолжало рисовать ему все те ужасные картины, которые я описывал, предупреждая о ловушках.

— Ого… — Марков вдоволь нахватавшись себя за все доступные, и не очень, части тела, уставивился на меня круглыми глазами. — Это вот так ты выглядишь в реальности? А где же рога, копыта, не знаю… Хвост. Ты прямо даже… Ну, типа, красавчик. И на вид больше двадцати пяти я бы тебе не дал. Больно молод для Владыки Ада.

— Заткнулся бы ты, Стёпа. — Искренне посоветовал я Маркову. — А то ведь как вытащил, так и обратно засунуть могу.

Не обращая внимание на недовольного Степана, я оглянулся по сторонам, пытаясь определить более конкретно наше местоположение. Ричард протащил меня через границу не в той точке, где заходил Марков. Мы с ним довольно таки долго топали не вглубь, а вдоль, чтоб разыскать смертного.

Судя по всему, сейчас я нахожусь в некотором отдалении от границы, ближе к центральной части Пристанища. С одной стороны — это хорошо. Можно попробовать найти девушку, убитую после Сергеевой. С другой — плохо. Потому что вместо девушки того и гляди явится, к примеру, малышка Элеонора. Уж кто-то, а эта кровососущая дрянь даже после смерти вряд ли забыла, как ощущается мой Флёр. Примчится на него, пуская слюни, как гончая в сезон охоты.

А мне бы с ней лучше не встречаться. Обиженная женщина — опасное явление. Обиженная и убитая женщина-вампир — сильно опасное явление.

Здесь, в Пристанище, я ещё больше ограничен, чем в мире смертных. Потому что Пристанища по сути не существует. Тут вообще никакие законы не действуют.

Кошмары, которых, чего уж скрывать, в данной местности водится до черта и больше, почувствовав мое присутствие, начали отползать в сторону. Именно отползать, да. Они были похожи на толстых, сытых, огромных,(около двух метров в обхвате), туманных червей, внутри которых извивались и корчились людские силуэты.

— Ого… Смотри-ка… Человек и демон… Человек, наверное, только недавно умер. Свеженький…

— Нет. Демон и человек.

— Да какая разница? Просто глянь на них. Где такое видано? Смертный умер и притащил с собой демона.

— А может, это демон притащил человека. Интересно, что они скажут, когда увидят нас?

— Мы вас уже видим, — Мрачно сообщил я двум призракам, застывшим неподалёку.

Эти неприкаянные души выплыли из-за червей-кошмаров и теперь колыхались в воздухе, изучая меня и патологоанатома. Они переговаривались между собой абсолютно невозмутимо, будто и правда думали, что их никто не слышит.

Когда-то это были люди. Сейчас назвать их людьми, даже умершими, (даже хреново умершими), было бы слишком… милосердно. Один из призраков представлял собой лысую расплющенную человеческую голову на теле сильно вытянутого осьминога. Причем у этой головы постоянно менялись местами лицо и затылок, а осьминожье тело выглядело так, будто осьминог резиновый и его весьма изрядно потрепала жизнь. Второй — наоборот, состоял из головы осьминога и человеческого тела, тоже вытянутого до неприличного состояния.

— Слышал? Они нас уже видят. — Сообщил первый призрак второму.

— Они, наверное, думают, что мы хотим их убить. Это не лучший способ начинать знакомство. — Ответил второй.

Данная парочка, в отличие от Ричарда, не имела четких контуров. Они больше напоминали размытые, расплывающиеся силуэты. Их лица, мало того постоянно перемещались по голове, так еще без перерыва «текли», меняя свои такие же размытые выражения. Особенно впечатляюще это смотрелось на «осьминоге». Черт… Они оба похожи на осьминогов. По крайней мере некоторыми частями.

— Эй, может вы прекратите вести себя так, будто нас нет! — Рявкнул на них Марков.

— О-о-о-о-о… Человек… Смертный… Он живой.

Первый призрак так удивился данному факту, что его лицо вытянулось почти до пупка. Опять же, буквально. Челюсть неприкаяной души медленно поехала вниз, будто ее тянуло к земле магнитом.

— Не может быть. — Второй неприкаянный дух подлетел прямо к патологоанатому, а затем ткнул его в грудь длинной, похожей на извивающийся отросток рукой

— Ай! Сука! Холодно! — Возмутился Степан и попытался кулаком оттолкнуть призрак. Естественно, у него это не вышло. Кулак смертного просто провалился внутрь силуэта. — Фу! Буэ-э-э-э… Что за мерзость⁈

Марков быстро отдернул конечность и принялся ею активно трясти, чтоб избавиться от прозрачной слизи.

— Говорящий! Он Говорящий! — Тот призрак, который только что лапал патологоанатома, всплеснул своими длинными руками.

Руки у него реально были очень длинные. Все восемь. Видимо, и первый, и второй призрак в Пристанище находятся очень давно. Поэтому они практически полностью утратили человеческий облик. И в данном случае речь идет точно не про сто пятьдесят лет, как в случае с Ричардом.

— Конечно он говорящий, Сэм! Он же говорит!

— Ты не понял, Кит. Он — Говорящий! Он из тех смертных, которые могут приходить к нам живыми и разговаривать с нами!

— Если они сейчас не прекратят вести себя как два тупых мудака, я взорвусь. — Раздраженно сообщил мне Марков, продолжая упорно трясти рукой, с которой во все стороны летели ошметки эктоплазмы.

В принципе, я с ним согласен. Не знал, что призраки могу быть настолько бесячьими. Мне особо не приходилось с ними общаться, если честно. В Аду как-то больше проклятых душ, чем неприкаянных. А с первыми вообще разговор короткий — никакого.

— Эй! Народ! Тут Говорящий! — Заорал вдруг призрак, которого зовут Сэм.

Если бы я мог оторвать ему голову, то сделал бы это непременно. Вернее, если бы ему это причинило боль, достаточно сильную, чтоб он заткнулся. Однако Сэм мертв слишком давно. Его голова уже не оторвётся.

Чертова неприкаянная душа голосила так громко, что у меня заложило уши. Но это — ладно. Если он сейчас не перестанет вопить, сюда сбегутся все обитатели Пристанища. Все. Включая тех, кого мне видеть точно не хотелось.

— А ну заткнись, придурок!

Марков наклонился, схватил из-под ног камень и с силой швырнул его в орущего Сэма. Видимо немного времени проведённого в ловушке заклятия, не слишком хорошо повлияло на характер Степана.

Естественно, камень спокойно пролетел сквозь призрака, шлепнулся на землю, выпустил штук сорок коротких ножек и со всей скорости рванул подальше от ненормального, психованного смертного, который слишком агрессивен даже с точки зрения камня с ногами.

— Твою мать! — Выругался патологоанатом, а потом с еще большим остервенением принялся тереть руку о штанину. — Фу! Оно, блин, живое⁈ Я его трогал!

— Мы в Пристанище. — Терпеливо пояснил я Степану. — Здесь все выглядит несколько странно. Считай, что ты — Алиса, которая попала в очень поганое Зазеркалье. В его худшую версию.

В этот момент до призраков дошло, что на их и без того умершие персоны самым наглым образом покушались.

— А-а-а-а-а! — Сэм, расценив бросок камнем как переход на личности, завопил еще громче. — Па-ма-ги-те!!! Убивают!

Это было уже слишком. Слишком со всех сторон, с любых точек зрения. Поэтому я предпринял один из тех немногих фокусов, которые мог предпринять в данном месте и в данном случае.

Выкинул руку в сторону призрака, сжал пальцы в кулак, а потом этим кулаком резко крутанул сначала влево, потом вправо, словно наматывая невидимую нить.

В ту же секунду огромный рот Сэма снянулся в кучку, как хвостик большого, от души заполненного начинкой манта́…Не знаю, можно ли говорить про это творение кулинарного гения в единственном числе. Но очень уж сильно было похоже.

Призрак дернулся, замахал своими руками-щупальцами, крутанулся на месте, смешно вытаращив глаза, но сделать ничего не смог. В том числе, не мог издать ни звука. Наконец-то!

К сожалению, я слишком поздно заткнул Сэму его призрачный рот. Из-за червей-кошмаров, из-под земли начали одна за одной появляться новые неприкаянные души. Через минуту их стало слишком много. Они столпились вокруг нас, громко возмущаясь и размахивая руками. По крайней мере, те, у кого руки еще были, делали это очень активно. Гомон стоял такой, что перекричать возущенных призраков не было никакой возможности.

Они, конечно, не нападали. Это плюс. В чертовом Пристанище при подобном развитии событий нам было бы туго. Я в любом случае не допущу совсем плохого. Например, выдерну нас обоих: и себя, и Степана, обратно в мир смертных. Но это крайне нежелательное развитие событий. Очень жаль уходить отсюда, так и не получив информации о девушке.

— Твою мать… Я начинаю понимать ведьм, которых в средние века сжигали на костре. Наверное они как и мы стояли, окружённые злыми людьми. — Пробормотал Марков, тихонечко сдвинувшись в мою сторону. — Такое чувство, будто мы с тобой два приблудных горожанина, попавших в деревню, и местные чистоплюии нас сейчас дружно предадут анафеме.

— Стёпа, предать анафеме, это значит отлучить от церкви. От такого не умирают. И хватит ко мне прижиматься! — Я оттолкнул локтем патологоанатома, который был готов забраться с ногами на мою голову.

Внезапно, очень резко, наступила тишина. Призраки, которых собралось уже не меньше пятидесяти (хм… наверное, пятидесяти штук, не людьми же их называть. От людей у большинства почти ничего не осталось) разом замолчали, словно их одновременно лишили голоса.

— Черт… Почему они заткнулись? Это нравится мне еще меньше… — Окончательно распсиховался Марков. — Забелин, скажи, что ты одной левой уложишь всех этих уродов. А? Скажи. Успокой меня.

Хотел ответить патологоанатому, что уложить призраков в Пристанище вряд ли сможет даже Отец, но…

— Так, так, так… Какая неожиданная встреча…

Конечно, я сразу узнал этот голос.

Толпа неприкаянных душ расступилась в стороны, освобождая дорогу красивой, стройной, охренительно сексуальной дамочке с копной рыжих, спускающихся почти до задницы волос. Собственно говоря, именно она и заставила их всех заткнуться. Теперь я это видел. Призраки взирали на красотку с обожанием и восхищением. Она двигалась сквозь их толпу, как тот самый человечишка, перед которым расступилось море.

Женщина вышла вперед, остановилась ровно напротив меня. Она была одета в темные, обтягивающие лосины, сапожки из мягкой кожи и алую тунику. В отличие от неприкаянных душ явившаяся особа выглядела очень даже бодро.

Хороша. По-прежнему хороша до одури. Особенно с точки зрения Степана, который при виде красавицы открыл рот, едва не пуская слюни себе на грудь.

— Привет, Люций. Скучал по мне? — Оскалилась дамочка.

Если что, оскалилась — очень точное выражение, передающее эмоциональный окрас ее настроения.

— Привет, малышка Элеонора. Конечно, скучал. Как по бубонной чуме, — Расплылся я в ответ.

Дама вон как старается, светится буквально от счастья. Разве могу ее разочаровать?

— Когда мы виделись в последний раз, ты убила одну из лучших ведьм, работавших на меня. Это немного усложнило мою жизнь. Девочка занималась крайне важным делом, которое ты прервала. Десятилетия активного труда канули в пустоту.

— Прошу прощения, — Вампирша провела кончиком языка по острым клыкам. — Но взгляни на это с другой стороны. Моя-то жизнь стала легче. Больше нет этой раздражающей дряни, с которой ты носился как курица с яйцом. А вот обо мне ты совсем не переживал. Убить хотел свою малышку Элеонору. Даже не искал меня все это время.

— Люций? — Тихо переспросил Марков. — А что, так можно было? Это, типа, уменьшительно-ласкательный вариант?

Как всегда патологоанатом проявил любознательность очень не вовремя. За что тут же получил от меня ощутимый удар локтем под дых.

Смертный не понимает, что эта рыжая дрянь может создать парочку проблем. Не смертельных, конечно, но все же. Вампиры очень злопамятны. А влюблённые вампирши, вообще могут помнить свою обиду тысячелетиями.

В любом другом месте — плевать. В Пристанище — я не знаю, чем закончится наша с ней схватка. И она это тоже понимает, а значит, чувствует себя более свободно. Я сейчас нахожусь на ее территории. Поэтому лучше быть наготове, чтоб успеть вовремя выдернуть нас с Марковым отсюда.

— Ты совсем не изменилась. — Спокойно продолжил я беседовать с вампиршей, как ни в чем не бывало.

Пусть думает, будто Владыка Ада расслаблен и слегка невнимателен. Все-таки она — женщина, я — мужчина. Долгая разлука, воспоминания о прошлом, бла-бла-бла.

Хотя на самом деле, изучая Элеонору насмешливым взглядом, я одним глазом наблюдал за призраками. Вампирша тут явно за главаря. Подмяла под себя неприкаянных бедолаг.

Они ее слушаются, поэтому девка вполне может отдать им команду задавить нас массой. Не хотелось бы после битвы со Светлыми, после Мятежа и Падения, после сотни тысяч покушений, сдохнуть заваленным чертовой эктоплазмой.

— Сколько прошло уже времени после твоей условной смерти? Лет двести? — Я закатил глаза. — Прямо как вчера все было. А по поводу того, что не искал… Когда ты исчезла, мне показалось, что тебе не слишком хочется меня видеть. Если ты хотела, чтобы я тебя нашел, стоило намекнуть. След из хлебных крошек или что-то вроде того.

— Ах шалунишка! — Элеонора громко рассмеялась, закинув голову. — Ты знал, где я нахожусь. Ты мог вытащить меня отсюда и вернуть к жизни. Ты — мог! Знаешь, это очень приятно, когда мужчина ради встречи с тобой готов простить тебе смерть какой-то вшивой ведьмы.

— Извини. Мне ни разу не приходило в голову сделать тебе приятно. Больно — да. А вот приятно…

Элеонора резко подняла верхнюю губу и тихо зашипела. Видимо, мои последние слова не особо ее порадовали. Смерть не пошла дамочке на пользу. Она стала еще более привередливой.

— Послушай, Забелин, мне кажется, ты как-то неосмотрительно груб с ней. — Снова принялся бубнить за моей спиной Марков.

Я проигнорировал его нервные подергивания. Смотрел только на Элеонору. Одним глазом, напомню. Вторым полдолжал наблюдать за призраками, которые колыхались вокруг нас живым морем уродских лиц и фигур.

— А насчет того, что не изменилась… — Вампирша усмехнулась, быстро взяв себя под контроль. — Я ведь не человек, если ты помнишь. Я — вампир. И я не развеялась пеплом по ветру под палящими лучами солнца. Я всего лишь спряталась от твоего гнева здесь.

Элеонора снова улыбалась мне так же восторженно, как и я ей. Со стороны нас можно было принять за двух влюблённых, встретившихся после долгой разлуки.

— Эм… Простите… — Марков настойчиво отпихнул меня в сторону и вылез вперед. Потом вообще помахал рукой вампиршей, привлекая ее внимание.

— Слушайте, я понимаю, у вас тут личная драма, все дела. Встречаться с бывшими — такое себе удовольствие. Но не могли бы вы выяснить отношения позже? Нам очень нужно найти кое-кого. Кстати… Приятно познакомится. Я — Степан. Мой друг много говорил о вас…

Как только патологоанатом произнёс это вслух, я понял, что легко отделаться не получится.

Взгляд Элеоноры моментально полыхнул кровавым светом. Из всего сказанного Марковым она сразу выцепила главное.

Патологоанатом — смертный, он называет себя моим другом и мне он явно дорог, если я поперся вместе с ним в Пристанище. А значит, ей даже не нужно вступать в схватку со мной. Ей просто надо схватить смешного смертного, который сам лезет в объятия опасности.

— Не вздумай. — Ласково сказал я дамочке, продолжая улыбаться. — Ты же умная девочка. Не нужно рисковать. Я могу убить тебя по-настоящему. Сейчас твое тело покоится в одном старом замке, в Карпатах. Я точно знаю в каком. Да-да-да… Ты так наивно считала, будто хорошо его спрятала. Но нет. Не хорошо. Ты ведь не умерла в полном смысле этого слова, как обычно это происходит у вас, у кровососов. Но мы можем данный факт исправить. Ты не посмеешь причинить человеку вред.

Я осторожно прихватил Маркова за шиворот, а потом сунул его обратно себе за спину. Когда закончим здесь, нужно еще раз объяснить патологоанатому про его роль в пищевой цепочке потусторонних сущностей.

Степан бестолково таращился на Элеонору, не понимая, какую ошибку он сейчас допустил. Да, в Пристанище находится его дух, в котором как бы нет крови. Но и Вампирша здесь не вся, так сказать, целиком. Выпить она его, конечно, не сможет, а вот убить — очень даже. Потому что если тело Степана не получит обратно свое содержимое, вряд ли оно вскочит и как ни в чем не бывало побежит по делам.

— Почему же не могу? Мы в мире неприкаянных душ. Я знаю, здесь ты не так силён, как в любом другом месте. — Вампирша сделала шаг вперед.

— Если ты тронешь конкретно этого смертного, я превращу Пристанище в пепелище. Каламбур, да? Игра слов. Сначала будет большой, веселый костер, а потом — кучка дерьма.

— Не посмеешь. Папочка тебя накажет. Ты погубишь столько невинноубиенных? Опять? Они ведь уже умерли один раз из-за каких-то эгоистичных, самовлюбленных мудаков. Ты хочешь провести их через такую смерть дважды?

— Если это нужно сделать ради Говорящего, не задумаюсь ни на секунду. И, поверь, папа будет исключительно не против столь радикальных решений, когда речь касается особого смертного с редким даром.

— Говорящий? — Вампирша удивленно подняла брови. — Это правда?

— Чтоб мне сдохнуть! — Искренне ответил я.

— Тоже очень на это надеюсь… Говорящий… Надо же, как удачно все сложилось. — Элеонора буквально на пару минут задумалась, а потом вдруг перестала скалиться и расплылась самой что ни на есть добрейшей улыбкой. — Говорите, вам нужна девушка? Хорошо. Получите девушку. Любую. Но сначала нам нужно договориться. Видите ли, у нас тут возникла проблемка, которую сможет решить только Говорящий. И надо же, вот он, собственной персоной! Так что, господа, начнем переговоры.