Пакс

Глава 5

Это моя территория.

От неожиданности Пакс чуть не свалился со ствола поваленного дуба, на котором он дежурил и уже почти дремал: за весь день – ни одного существа крупнее кузнечика, а тут вдруг, откуда ни возьмись, ярко-рыжая лисица. Пакс никогда раньше не видел других лисиц, но он знал, что это лисица – только помоложе и помельче его, самка. Она держала уши и хвост торчком – инстинкт подсказал ему, что это значит: она ждёт от него покорности.

Я здесь охочусь.

Пакса охватило сильное желание броситься к своей временной лёжке и забиться в оставшиеся стебли молочая, но он сдержался: что, если его мальчик вернётся, а его нет? Он прижал уши к голове, показывая, что он никому не угрожает, но он не уйдёт. Лиса подбежала ближе, и он вдохнул в себя её запах – знакомый, почти как его собственный, но другой, диковинный. Она тоже принюхалась и недоверчиво ощетинилась, уловив запах человека; шерсть у неё на загривке встала иглами.

Пакс тоже родился с этим инстинктом недоверия, но что такое недоверие против доброты, особенно если её являют тебе щедро и постоянно? И особенно если ты только что пришёл в этот мир. Паксу было всего шестнадцать дней, когда Питер спас его – угольно-бурый меховой завиток, потерявший отца, потерявший мать, только-только разлепивший глаза. И он очень скоро научился доверять тихому, нескладному, длинноногому мальчику, который принёс его домой.

Лиса приблизила свою остроносую морду, ещё раз внимательно внюхалась и снова ощетинилась, остевые волоски блестели на солнце, как иглы.

Это запах моего мальчика. Ты его видела? Пакс сообщил ей самые важные приметы своего человека: голые круглые уши; ноги, которые растут вверх – так ненормально высоко, что, когда мальчик бежит, Пакс всегда боится, как бы он не опрокинулся; чёрные закручивающиеся волосы, которые отрастают до какой-то длины, а потом опять становятся короткими.

Здесь нет людей. Но они приближаются. В этот момент Игла вскинула голову, будто её дёрнули за невидимую нить. Её уши повернулись на лёгкий шорох, который доносился от ближнего кустика бородача. Задняя часть её тела мелко задрожала, набирая энергию. Лиса высоко подпрыгнула и, вытянув лапы вдоль чёрного носа, нырнула в траву – сверкнул белый кончик хвоста.

Пакс сел и подобрался. Спустя секунду Игла появилась с древесной крысой в зубах. Выпрыгнув из травы, лиса перекусила шею своей добычи и уложила на землю.

Пакс осиротел, когда он ещё питался материнским молоком, и ни разу в жизни не пробовал свежую добычу. Запах крови подстегнул его голод и любопытство. Он сделал осторожный шаг вперёд, но Игла зарычала. Тогда он отодвинулся и дальше наблюдал с безопасного расстояния.

Пока лиса с хрустом отгрызала кусочки крысиной плоти, его голод ещё усилился. Пакс вспоминал, как он подбегал к своей миске с кормом, наполненной до краев, как радовался, когда Питер давал ему лакомства с рук – особенно самое главное лакомство: арахисовое масло. Он найдёт своего мальчика. Мальчик накормит его.

Пакс хотел спросить лису о людях, которые приближаются, но не успел: Игла уже подхватила зубами остатки добычи – заднюю ногу вместе с длинным крысиным хвостом – и, плавно огибая травяные кочки и постепенно превращаясь в мелькание огненно-рыжего и белого, побежала прочь. Прочь. Пакс вспомнил, как, рыча и разбрызгивая колючие камешки из-под колёс, уезжал автомобиль с его людьми.

На опушке леса лиса замедлила бег и, прежде чем скрыться под густой папоротниковой бахромой, ещё раз оглянулась через плечо на Пакса. Внезапно в верхушке поваленного дуба что-то треснуло, и лиса замерла. Прошумев сухой листвой, сверху вниз дугой пронеслась ярко-рыжая меховая полоска и приземлилась прямо Игле на спину.

Пакс припал к земле. Послышались звуки борьбы и тявканье лисы, но скорее раздражённое, чем тревожное. Он приподнял голову. Игла уже была наверху – она прижала меховой комок когтями к земле и цапнула его зубами. К удивлению Пакса, комок под её лапой развернулся, вытянулся и оказался существом, очень похожим на Иглу, только помельче и потощее. Пакс был озадачен. Он и не догадывался, что лисы способны парить, как птицы, сам он никогда не смог бы описать такую длинную плавную дугу.

Существо перекатилось на спину, покорно подставляя беззащитное брюхо, но Иглу это как будто разгневало ещё больше – её сердитый лай перемежался теперь шлепками и покусыванием. Пакса разбирало любопытство, и он переместился поближе.

Только сейчас чужой человеческий запах долетел до тощего маленького лиса, и он выглянул из-за плеча Иглы. При виде Пакса его глаза расширились, он вскочил на ноги. Дружелюбен, сообщил он Паксу. Её брат, из другого помёта. Играть!

Игла оскалила клыки и рыкнула на брата.

Опасен. Не приближайся.

Пакс ответил на приветствие, не обращая внимания на угрожающую стойку Иглы.

Дружелюбен. Ты ЛЕТАЛ! ПТИЦА?

Мелкий лис отскочил обратно к поваленному дубу и запрыгнул на ствол. Одна из ветвей мёртвого дерева уходила круто вверх. Мелкий легко взбежал по ней и обернулся, чтобы убедиться, что Пакс смотрит.

Пакс едва сдерживал себя, чтобы не устремиться вслед за маленьким лисом, ему тоже хотелось наверх, но он лёг и поджал под себя передние лапы. Он, конечно, перебирался иногда через стенки своей загородки, но там было невысоко. Кончик его хвоста подрагивал.

Лиса отошла в сторону, опустилась на землю и перекатилась на бок, чтобы удобнее было наблюдать за братом. Теперь стало очевидно, что она смотрит на него с любовью. Он родился мелким. Маленький, но крепкий. Он мне не нужен, когда я охочусь. Но он приходит. Она подняла голову и зарычала на Пакса, будто виня его в том, что её брат так разыгрался.

Мелкий взобрался по ветке, отставляя хвост для равновесия, потом изготовился – и взмыл над головами двух лис, следивших с земли. Он приземлился в придорожные заросли лопуха, тут же выскочил из них весь в репьях и принялся носиться бешеными кругами – казалось, радость от полёта переполнила его и не помещалась внутри, приходилось сбрасывать её через ноги. Завершив последний круг, он ещё покатался по земле, чтобы сбросить оставшуюся.

Слишком близко к дороге! Сестра зацепила его когтем и притянула к себе. Выдёргивая репьи из его шерсти, она бранила брата за опасные полёты. Зато Пакс никак не мог успокоиться: оказывается, лис способен пролететь пять полных прыжков, не касаясь земли! Когда-нибудь он тоже попробует проделать такой трюк.

Как только Мелкому удалось вывернуться из сестриных когтей, он пригнул голову и ткнулся носом в её шею. Игла опять его повалила, хотя было видно, что её гнев притворный, и ещё села сверху, распластав его по земле. Он немного поборолся для вида, но явно старался её не сердить и почти не сопротивлялся, когда она начала его вылизывать.

Пакс держался на почтительном расстоянии. Добившись наконец от брата покорности, Игла сменила гнев на милость и положила перед Мелким остатки недоеденной крысы, сама же легла на землю и принялась сначала вылизывать лапы, а потом умываться этими лапами. Пакс на брюхе подполз ближе. Его влекло к этим двоим, брату и сестре, – неважно, рады они ему или нет.

Игла вытянулась в лучах косого солнца. Её влажные щёки блестели, как деревянный стол тыквенного цвета, за которым всегда ели свою пищу люди Пакса, а белый лоснящийся воротник ещё больше подчёркивал яркую рыжину.

Пакс оглянулся на Мелкого: тот как раз обнюхивал его лёжку в стеблях молочая. Пятна у брата на шубе были такой же формы, как и у сестры, но не так чётко очерченные. И мех у него был редковат и местами клочковат, и тазовые кости торчали под острыми углами. Он вдруг попятился и тут же бросился вперёд, будто в атаку.

Пакс смотрел, как он подбрасывает игрушечного солдатика в воздух, а потом прижимает его лапой к земле, снова и снова. Когда Пакс был щенком, он делал точно так же. И сейчас, понаблюдав совсем немного, он подбежал и вступил в игру. Мелкий принял его так радостно, будто они играли вместе с самого рождения.

Игла тоже вскочила на ноги. Неси мне.

Некоторое время брат притворялся, что не слышал, но он, видимо, точно знал, до какого момента можно испытывать сестрино терпение, потому что вскоре он подскочил к лисе и положил перед ней игрушку.

При виде солдатика Игла издала горловое ворчание. Человек.

Брось это. Домой, быстро, приказала она брату.

Мелкий, играя, обхватил передними лапами лапы Пакса.

Тотчас подскочила Игла и укусила Мелкого. Воняет людьми. Помни.

И она передала брату образ, который показался Паксу странным, пугающим: завывание холодного ветра; пара лисиц, самец и самка, пытаются вырваться из стальной клетки, клетка похожа на загородку Пакса, только вместо прутьев – зубастые зажимы. Стальные зубы зажимов и снег на земле – в крови.

Игла вскинула голову, вглядываясь в небо, и понюхала ветер, прилетевший с юга и пропитанный запахом близкой грозы. Домой.

Покорно опустив хвост, Мелкий двинулся за сестрой. Но, пройдя немного, он обернулся к Паксу и позвал его за собой.

Пакс колебался. Он не хотел уходить с этого места, куда должны вернуться его люди. Но уже приползли тёмные тучи, и вдали только что прогромыхал гром. Пакс знал, что в грозу его мальчик не выйдет из дому. Если Пакс останется, его будет хлестать дождь. И он будет сидеть у дороги, мокрый насквозь. Один.

Он взял игрушечного солдатика в зубы и потрусил за братом и сестрой.

Почуяв его присутствие, Игла обернулась. Только одну ночь, Воняющий Людьми.

Пакс согласился. Когда гроза кончится, он вернётся сюда, отыщет дорогу по запаху. И тогда его люди придут за ним. И он найдёт своего мальчика, и они уже никогда не расстанутся.