Паломник. Книга первая

Глава первая

Девочка от силы лет десяти со смехом носилась среди пешеходов в Третьем районе деревни Шуя.

После долгих часов беготни по улицам, в основном с мальчишками, среди которых она чувствовала себя куда привольнее, чем в компании молодых дам поселения, а полы ее желтого, вышитого шелком платья запылились.

Девочка замерла от восторга, не замечая человека и лошадь, которая тянула телегу с овощами по дороге в ближайшее поселение, Чутам.

– Осторожно! – воскликнул торговец и протянул к ребенку руку.

Но девочка уже бежала следом за высоким мальчишкой в маске длинноносого екая[1].

Маска была выкрашена в красный, который на востоке обычно обозначал царственность, отверстия для глаз сделаны раскосыми. От уголков глаз вверх шли белые линии под стать изображенной на маске дьявольской ухмылке, а между ними торчал шестидюймовый нос с загнутым вниз кончиком.

Дыра рта была достаточно большой, чтобы мальчишка мог просунуть сквозь нее язык. Паренек взвыл высоким голосом, и девочка в желтом заверещала от восторга. Она кинулась к нагруженной дровами и другим добром телеге и быстро спряталась за ней.

Мальчишка крадучись подобрался к телеге с другой стороны и начал медленно ее обходить. Девочка делала то же самое, но в противоположном направлении. Так они проделали полный круг, и тут девочка решила попробовать другой маневр.

Отступать больше было некуда, и она нырнула под деревянное днище телеги и замерла, глядя, как мальчишка в маске снова обходит телегу.

На секунду преследователь замер и развернулся, подняв сандалиями небольшое облачко пыли. Девочка следила за ним широко распахнутыми глазами.

Мальчик снова остановился.

Девочка зажала руками рот, стараясь не выдать себя восторженным писком, и тут мальчишка в маске начал наклоняться.

С радостным воплем девочка выскользнула с противоположной стороны и тут же споткнулась.

Впрочем, упасть она не успела.

Мужчина в потрепанной одежде подхватил ее и поставил на ноги.

Мальчишка в маске екая замер.

Он поднял голову и уставился на мужчину: длинные темные волосы собраны в неопрятный узел на затылке, отдельные пряди развеваются на ветру.

Паренек затрясся, когда незнакомец опустил глаза и окинул взглядом сначала его, потом девочку.

– Осторожнее, – сказал парочке Данзен Равджа и продолжил путь.

Девочка с криком бросилась прочь, мальчишка – за ней по пятам.

Данзену понадобилось два года, чтобы добраться до долины Генсин. Желая оказаться на самом краю исследованного мира, он все это время оставался совершенно незаметным и медленно продвигался через самые разные земли от пустынных до заселенных.

Добравшись наконец до деревни Шуя, которая, судя по размерам, давно уже перестала быть просто деревней, он готов был здесь обустроиться. Что и сделал. Данзен отыскал заброшенную пещеру неподалеку от границ Третьего района.

Там он прожил уже с неделю и выбирался наружу только по ночам, чтобы купить провизии, за которую платил деньгами, заработанными во время двухлетнего путешествия. Но даже ощущая удовлетворение от того, что оказался вдали от суеты, он не мог противостоять зову человеческого общества. А тем более зову пары величайших человеческих изобретений: плошки горячей похлебки и кружки эля.

Данзен посмотрел в сторону «Залы Ракси», главного питейного заведения Третьего района Шуи, и облизнул губы. Он не обращал внимания на взгляды людей, мимо которых проходил, давно привыкнув к глухому недоброжелательству местных жителей.

Женщина заслонила собой детей и прикрыла им глаза подолом. Невысокий, плотно сложенный мужчина с мускулистыми руками плюнул Данзену под ноги, когда тот проходил мимо, и проводил незнакомца враждебным взглядом.

Приближалась весна, и ветер разносил по округе аромат цветущих деревьев, которые росли вокруг домов побогаче, построенных в некотором отдалении от главной дороги. Воздух пока оставался прохладным, но ясно было, что вскоре холода закончатся. С каждым днем лед отступал все дальше под напором солнечных лучей.

Данзен ощутил в воздухе знакомое возбуждение.

Некоторые звали эту пору «весенним безумием»: сменялся сезон, и люди выбирались из домов, начинали работы на полях, планировали свадьбы, готовились к праздникам совершеннолетия юношей и девушек и разнообразным религиозным торжествам.

От всей этой суеты даже в таком отдаленном поселении, как Шуя, воздух казался наэлектризованным.

Когда Данзен уже готовился переступить порог «Залы Ракси», рядом в грязи неожиданно сел нетрезвый парень и осовело огляделся. До этого пьяница лежал в куче лошадиного навоза, и его лицо стало коричневым, частично заплетенные в косички волосы спутались, с каблуков сапог бахромой свисали пучки травы.

– Опять ты, – невнятно произнес он. – Что ты здесь делаешь, демон?

Данзен посмотрел в его сторону.

– Ха-ха, – захохотал пьяница. – Ха! Так я и знал! – объявил он и издал непристойный звук губами. – Так я и знал. Это демон! – внезапно крикнул он одному из посетителей таверны.

Мужчина в кожаном жилете и сероватой рубахе до колен посмотрел на Данзена, потом на пьяницу.

– Единственный демон здесь – это ты, Шедруп, – откликнулся он, посмеиваясь собственному остроумию.

– Ах ты… Ты… – Шедруп рыгнул. – Этот чужак… – Он ткнул в сторону Данзена грязным пальцем со слишком длинным ногтем. – Это демон! А твоя мамаша… ых… – Он икнул. – Твоя мамаша кормила тебя своим членом!

Мужчина в кожаном жилете замер, сжал кулаки и повернулся к Шедрупу. Он переступил через кучу навоза и приблизился к пьянице, который продолжал хохотать и всхрапывать.

Не говоря ни слова, мужчина размахнулся и отвесил Шедрупу оплеуху.

– Придержи язык, Шедруп, – низким голосом велел он и ударил пьянчужку еще раз. – Мне плевать, кто твой дядя.

Шедруп теперь смеялся так сильно, что больше не мог удержаться в сидячем положении. Не обращая внимания на стоявшего над ним мужчину, он завалился навзничь в навоз и захохотал пуще прежнего. По его подбородку потекла слюна.

Добавив пару пинков, посетитель таверны сдался и пошел прочь, бормоча что-то под нос.

Данзен вошел в «Залу Ракси» и по привычке отыскал место в самом темном углу. Он бывал здесь всего несколько раз и всегда старался вести себя как можно неприметнее.

Когда он сел, служанка по имени Зоря глянула в его сторону, кивнула и пошла к кухне, выкрикивая на ходу заказ.

Со своего места Данзен видел деревянную лестницу на второй этаж. Там, как во всех других тавернах, где он побывал за последние два года, находились комнаты для гостей. Но, в отличие от других заведений, в «Зале Ракси» не было борделя. Публичный дом Шуи находился в Первом районе. Заправляла им женщина по имени Ева, которой принадлежал еще один бордель в Чутаме. Все это Данзен узнал из болтовни посетителей таверны прошлой ночью.

Всегда стараясь быть в курсе своего окружения, он огляделся.

В противоположном углу несколько мужчин играли в карты. На столе лежали монеты, игроки держали карты поближе к себе.

Проход в центре зала вел к новому пространству со свежими деревянными стенами, которое пока было отгорожено от основного помещения подвешенной на кожаном шнуре деревянной табличкой.

Несколько посетителей, мужчин и женщин, сидело возле бара на противоположном конце, на столах перед ними стояли пустые кружки из-под эля.

– Похлебка будет готова минут через пять. – Зоря остановилась перед Данзеном и отерла пот со лба. – Ты же будешь похлебку?

Данзен кивнул.

– Как в прошлый раз?

Он снова кивнул.

Зоря была невысокого роста. Встань она на цыпочки, то едва бы достала бы макушкой Данзену до груди. Ее волосы скрывала черная головная повязка из той же ткани, что отутюженный фартук. Рубашка была чистой и опрятной, штаны собраны оборками у коленей, ноги обуты в туфли из старой кожи, но с блестящими новыми подметками.

– Что-нибудь еще? – спросила служанка, не дождавшись каких-то слов от Данзена.

Он слегка стукнул кулаком по столу и показал один палец.

– Конечно. Кружка эля, сейчас принесу.

И Зоря отошла. Люди у стойки оглядывались через плечо на Данзена и перешептывались.

Он подумал было натянуть на голову капюшон, но это привлекло бы еще больше внимания. По крайней мере, так происходило, когда он только прибыл в Шую.

За два года, что он добирался до долины Генсин, Данзену приходилось браться за множество работ, наниматься разнорабочим и даже пару раз помогать со сбором урожая.

Несмотря на физические усилия, которые для этого требовались, бывший убийца уже не казался таким же мускулистым, как раньше, хотя его плечи по-прежнему выглядели широкими, а руки – мощными. Волосы оставались прежней длины, но только потому, что Данзен стриг их сам.

По пути он вспомнил множество навыков, которые получил в юности, но не успел как следует развить из-за основного своего занятия.

Одним из них было портняжничество.

Чтобы лучше скрыть лицо и защититься от слепящего солнца, особенно в летние месяцы, Данзен пришил капюшоны к нескольким своим одеяниям. По случайности одно из них было на нем сегодня, хотя бывший убийца и не собирался ничего скрывать. Здесь он вряд ли встретит преследователей.

Влияние братства Диюй распространялось далеко по стране, но его члены редко выбирались так далеко на восток. Расстояние не стоило усилий.

Тот, у кого был талисман Шуньяты, или тот, кто поглотил останец или научился управлять собственным эхом, мог путешествовать быстрее, но не всякий умел добыть такую редкость, и у большинства людей не хватало терпения развить свое эхо.

Данзен мог воспользоваться демонической силой, чтобы двигаться быстрее, но в таком случае он оставил бы за собой след, по которому его легко могли отыскать.

Нет, он не прибегал к своим способностям уже два года, с того самого дня, как Норвин Дава порезал его во дворе дома Палмо.

Не использовал он и демонический голос.

Он не желал привлекать к себе внимание и становиться легкой мишенью.

Так что Данзен полагался только на свои обычные силы (которых все равно было больше, чем у простого человека), собственную скорость (выше, чем у кого-либо еще) и выносливость (превышавшую способности других людей раз в пять).

И до сих пор такая осторожность оправдывала себя.

Зоря вернулась с кружкой эля, и Данзен поблагодарил ее кивком. Он поднес сосуд к губам и вдохнул, наслаждаясь ароматом хмельного напитка. Смахнув лишнюю пену рукой, Данзен сделал первый глоток, а его глаза между тем обратились на дверь, в которую как раз ввалился пьянчуга Шедруп.

С озверелым выражением на лице Шедруп принялся указывать на посетителей и делать угрожающие жесты. Некоторые начали смеяться. Шедруп двинулся было в их сторону, но споткнулся об сучок в одной из досок пола.

– Я же велел все поправить! – крикнул Шедруп, дрожащим пальцем одной руки указывая на доску, другой опираясь о ближайший стол для равновесия.

Он издал звук, будто его вот-вот стошнит, замер, а потом резким движением выпрямился и с довольным видом раскинул руки в стороны. Из-за этого он, разумеется, снова потерял равновесие и опрокинулся на спину.

К нему подбежала Зоря.

– Все в порядке, – заявил пьянчуга, отмахиваясь от ее помощи. – Убери руки!

Он оттеснил Зорю и направился к барной стойке.

Картинным жестом Шедруп сунул руку себе в штаны спереди, так глубоко, что наверняка достал до промежности.

Служитель за стойкой бара, пожилой мужчина с крючковатым носом, успокоил посетителей, когда пьяница вытянул несколько монет.

– Приберегал на черный день, но ты точно не хочешь знать, где именно. Много туда не положишь. Всего несколько монет! – Он швырнул монеты на стойку и показал два пальца. – Возьми, Амра, и дай смочить губы. Деньги не пахнут, где бы их ни хранили.

Амра отвернулся от Шедрупа, чтобы скрыть недовольное выражение лица, и начал наполнять первую кружку.

Он как раз поставил ее на стойку, когда в помещение вошла троица мужчин в серых рубашках и окружила пьяницу. Не обращая на них внимания, Шедруп вытянул губы трубочкой и потянулся к элю.

Один из троицы схватил кружку и выплеснул ее содержимое Шедрупу в лицо. Пьяница отшатнулся и в ярости сжал кулаки.

– Нету у меня денег! – проорал он первому мужчине и замахнулся.

Удар вышел косым, но какое-то необычайное изящество движений пьяницы заставило Данзена обратить на него внимание.

Пережив множество сражений, он мог определить умения человека по первым его движениям. И хотя кулак Шедрупа не попал в цель, что-то говорило Данзену, что это было сделано нарочно.

Двое других мужчин накинулись на пьяницу, и тот принялся кусаться и лягаться, опрокидывая столы. Зоря бросилась к драчунам со шваброй и попыталась их разнять.

Шедруп сумел оттолкнуть противников, вскочил на ближайший стол, схватил пару пустых кружек и принялся размахивать ими, как оружием. Он отмахивался от противников, пока одному из троицы не удалось его повалить. Подмяв пьяницу под себя, он вмазал ему кулаком по лицу.

После такого удара любой нормальный человек потерял бы сознание. Но вместо этого Шедруп изогнулся, скинул с себя противника и сумел снова подняться на ноги. Выхватив у Зори швабру, он переломил ее о плечо одного из врагов, отчего тот закричал от боли, и ударом грязного сапога отшвырнул его в сторону.

Спотыкаясь, мужчина отступил в сторону Данзена, и на секунду тот решил было, что ему придется вмешаться. Но, к счастью для всех, мужчина сумел восстановить равновесие, упершись руками в стол бывшего убийцы.

Прежде, чем вернуться к драке, он встретился с Данзеном глазами и покачал головой, как будто говоря: «Чертовы пьяницы», а потом повернулся к сражавшимся.

Шедруп между тем отмахивался от двух его товарищей обломком метлы.

Мужчина, который чуть не рухнул на стол Данзена, топнул ногой, как бык, и бросился вперед. Вместе с Шедрупом они вылетели через дверь таверны наружу, в уличную грязь и кучу навоза.

Двое оставшихся мужчин посмотрели на Зорю.

Один быстро ей что-то сказал и бросил под ноги небольшой кошель с монетами, а потом выскочил наружу. До Данзена донеслись дикие вопли Шедрупа.

Зоря подняла кошель и радостно поглядела в сторону барной стойки. Все вокруг умолкли.

– Всем эль за счет заведения! – объявила она.

Посетители тут же радостно загалдели.

Торопливо прибрав, Зоря принялась разносить бесплатный эль людям, которые сидели вдали от барной стойки, и наконец оказалась возле Данзена со свежей кружкой и плошкой похлебки на подносе.

– Извиняюсь за беспорядок, – сказала она, слегка запыхавшись, и через силу улыбнулась. – Сборщики долгов. Судя по рубахам, из Чутама. Но я могу только гадать.

Данзен кивнул.

– Ты не очень-то разговорчивый, – заметила служанка, ставя перед ним плошку с похлебкой.

Данзен снова кивнул и положил на стол несколько монет.

Зоря поняла намек.

Она поставила свежую кружку с элем рядом с той, что он еще не закончил, и вернулась к работе, позволив ему спокойно есть и пить.

Глава вторая

Данзену неплохо спалось в пещере, хотя, несмотря на приближавшуюся весну, температура по ночам и опускалась достаточно низко. Как и накануне, ему пришлось среди ночи развести костер, и пряный аромат сгоревшего дерева висел в воздухе до самого утра.

В пещеру заглянуло солнце, и Данзен пошевелился. На горизонте виднелись дома Третьего района Шуи. Посвистывавший над полями ветер приносил в убежище свежий воздух и пыльцу, которая оставалась кружить под потолком.

Данзен снова разжег костер и поставил на огонь горшок воды, потом набрал закипевшую жидкость в плошку с зерном и размял его в кашу.

Когда он взялся за еду, его желудок заворчал, требуя чего-то более весомого.

Покончив с безвкусной кашей, Данзен глянул на мешок зерна, который купил в Шуе. Если ограничить порции, его хватит по крайней мере на неделю. Иначе придется отправиться в Шую и докупить припасов.

Мечтая отсидеться в пещере и укрыться от мирской суеты, Данзен позволил желудку урчать, прислонился к стене и закрыл глаза.

На него нахлынули воспоминания.

В конце концов его мысли обратились к последней встрече с Соко и к тому, как та едва его не убила. Но что ему оставалось делать? Ее кровожадность уничтожила девушку, которую он знал прежде. Ему пришлось разорвать отношения.

Вероятнее всего, от нее-то Норвин и узнал так много о его способностях. По крайней мере, так полагал сам Данзен. Кроме Соко, о его способностях знал только Бирен Йеше, который в итоге и приказал его убить.

Разумеется, множество людей лично видели их в действии, но Данзен не верил в призраки. И, даже существуй они на самом деле, души умерших вряд ли стали бы общаться с Норвином.

Бывшего убийцу все еще мучили воспоминания о том, что он узнал тогда во дворе, до побега на восток: бывший наставник приказал его убить. Но после нескольких невыносимо долгих ночей Данзен вынужден был признать, что в этом была своя логика.

Бирен Йеше, глава братства Диюй, возможно, и благоволил Данзену, но он обязан был поддерживать порядок. Все должно идти своим чередом: сироты становятся убийцами, убийцы – новыми мишенями. Таков был нормальный порядок в их деле, и Данзен нарушил его, попытавшись вырваться на свободу.

Данзен услышал какой-то звук рядом со входом в пещеру и потянулся к Астре. Он вытащил волшебный клинок из ножен на считаные дюймы и приготовился к броску.

– Паломник, здесь ли ты? – спросил снаружи старческий голос.

Как обычно, Данзен не ответил.

– Говорят, ты молчаливый. Здесь ли ты, Паломник? Я не вооружен, если ты об этом беспокоишься. Я войду. Так что, если у тебя есть оружие, пожалуйста, отложи его.

Осторожно, будто в пещеру к спящему медведю, внутрь вошел старик. Он опирался на трость с набалдашником в виде серебряной головы волка, который держал в пасти пурпурный камень. Одет гость был просто, но бронзовый жетон на отвороте говорил, что перед Данзеном один из старейшин.

– Ага, вот и ты, – сказал старик, заметив Данзена, который теперь держал руку на эфесе меча. – Я знаю, что ты можешь говорить, так что хватит играть в молчаливого отшельника.

Данзен поднялся на ноги и оказался заметно выше гостя.

– Так вот ты каков, Паломник!

Старик был сгорбленным, лысина на макушке матово поблескивала на солнце. Из ушей торчали пучки седых волос, а лоб прочерчивало множество морщин.

– Почему ты так меня называешь? – спросил Данзен.

– Так, значит, ты и правда умеешь говорить. Есть ли у тебя имя? – спросил старик, слегка навалившись на трость.

– Нет.

– Может, ты не знаешь, но кое-кто в деревне стал звать тебя Паломником. Никто не знает, зачем ты к нам пожаловал, но ходят слухи, что дело в каком-то обете. Что ты, мол, отправился в паломничество. Отсюда и имя. Лично мне кажется, что ты вряд ли явился бы на край мира ради такой глупости. Но если ты не скажешь мне своего имени, я стану и дальше звать тебя Паломником.

Данзен кивнул.

– Знаешь ли ты, кто я?

– Кто-то важный.

– Старейшина Сондерс, – сказал старик и указал на жетон. – И раз ты не из болтливых, мне стоит перейти к делу, ради которого я притащил свое старческое тело в такую даль.

Данзен кивнул.

– Можешь поверить, за свои семьдесят два года я навидался достаточно тех, кто пытается сбежать от прошлого, и отлично понимаю желание оставить что-то позади. Не знаю, кто ты, Паломник, и почему пришел именно сюда, но по тому, как ты держишься, я вижу, что ты прошел серьезную боевую подготовку. А твоя молчаливость говорит мне, что на западе ты был не простым солдатом. Отрешенный взгляд выдает человека, который видел столько смертей, что всех уже и не упомнит. А то, что ты так и не снял руку с меча, намекает, что мне стоит придержать язык, чтобы не добавлять к списку еще одну жертву. Угадал?

– Зачем ты сюда явился? – негромко спросил Данзен.

– Конечно, конечно, – откликнулся старик и закашлялся. – Полагаю, мне стоит перейти к делу. Но это я уже говорил, да?

Данзен не кивнул. Вместо этого он шагнул к старику и склонил голову набок, заметив вокруг старейшины смутное свечение.

Данзен не пользовался собственным эхом. С той силой, что была у него с рождения, ему этого не требовалось. Он не носил талисманы и не пытался проделать что-нибудь странное, например, проглотить останец Шуньяты.

Но мог определить, когда что-то подобное делал кто-то другой.

– Думаешь, я решился бы прийти сюда без защиты? – спросил старейшина Сондерс, постукивая тростью по земле. – Неужели я кажусь совсем выжившим из ума?

– Что тебе нужно?

– Ты вчера был в таверне, так?

– Да, – ответил Данзен и наконец немного расслабился.

Он убрал руку с рукояти Астры, пальцами расчесал волосы и собрал их в плотный пучок на макушке.

– Тогда ты знаешь, что там случилось. – Старейшина нахмурился. – Я не горжусь Шедрупом, но он мой племянник, и когда мой брат умирал, я обещал ему позаботиться о его непутевом отпрыске. Как бы там ни было, я уверен, что сборщики долгов увезли его в Чутам. И я пришел, чтобы попросить тебя его вернуть.

– Я не работаю по найму.

– Уверен? – Старейшина Сондерс рассмеялся. – Любого можно нанять, Паломник. От императора до простушки-доярки. У каждого есть цена. Ты явно способен вызволить моего племянника, а умение управляться с мечом наверняка придется кстати по пути, так как между Шуей и Чутамом водятся дикие екаи, особенно вдали от основных дорог.

– Тогда найми кого-нибудь еще, – сказал Данзен.

– Прежде чем отказываться, позволь мне договорить, Паломник. У меня есть к тебе предложение, которое, как мне кажется, придется тебе по душе.

– Мне оно не интересно.

– Ты прибыл к нам, чтобы от чего-то сбежать, так ведь? И кем бы ты ни был на западе, теперь ты всего лишь живущий в пещере бродяга. Послушай, Паломник. Моей семье принадлежит участок земли неподалеку от этой дыры, в которой ты решил поселиться. На землях находится заброшенный монастырь, и он стал бы отличным прибежищем для человека, прозванного Паломником. Верни моего племянника, Шедрупа, и монастырь твой.

– Зачем мне монастырь?

Старейшина Сондерс ухмыльнулся.

– На этот вопрос можешь ответить только ты сам, но я уверен, что в ответе наверняка будет что-то об искуплении. В любом случае у тебя над головой будет крыша, через которую не протечет дождь. По крайней мере, после того, как ты ее отремонтируешь. Летом в этой пещере становится довольно сыро, а в сезон дождей ее может и затопить. Монастырь стоит на холме. Много сотен лет назад его построили основатели нашей деревни. Не стану вдаваться в историю их имен, потому что, подозреваю, тебе это не интересно. Но это отличное место, чтобы поселиться. Вдобавок я добавлю к вознаграждению кое-какие деньги.

– С чего ты решил, что мне нужны деньги?

– Ты живешь в пещере, Паломник. В грязной пещере. Оглядись. И лучше уж отдать деньги тебе, чем этим сборщикам, которые разделят их между собой, а потом придут снова, утверждая, что долг не был выплачен сполна.

– Я не занимаюсь убийствами.

Старейшина Сондерс снова постучал тростью.

– Никто не просит тебя никого убивать. Но если кто-нибудь попытается убить тебя, полагаю, ты сумеешь защититься. Эти сборщики приходят в Третий район, когда захотят, и ведут себя как короли, будто произошли прямиком от Шуньяты. Подкупают городскую стражу, чтобы те закрывали глаза на их проделки, и слишком много себе позволяют с местными девушками. Я веду к тому, что по ним никто не станет скучать.

– Я не работаю по найму, – повторил Данзен.

– Я предлагаю тебе заброшенный монастырь, где ты можешь поселиться, и пятьсот… Нет, пусть будет тысяча кипов награды. Убежище и тысяча кипов. Этого должно хватить на долгое время. Я не стану спорить. Если заинтересуешься, приходи в «Залу Ракси» завтра в полдень. После еды, за которую я с радостью заплачу, и, если нам обоим повезет, пинты-другой ты будешь вполне готов к путешествию в Чутам.

Старейшина Сондерс поднял руку, останавливая возражения Данзена.

– Не говори ничего сейчас. Просто будь на месте в полдень, если дело тебя интересует.

Глава третья

«Зала Ракси» была забита только что вернувшимися из шахт работниками.

Все грубоватые, мускулистые, с черными разводами на рубашках и штанах, некоторые – с обведенными грязью открытыми ранами. И у всех был похожий мрачный и обеспокоенный взгляд людей, которые слишком долго трудились под землей, а теперь обнаружили, что долгожданный глоток чистого воздуха, отравленного почерневшими легкими, кажется не таким сладким, как они надеялись.

Данзен вполне понимал их чувства.

Он отлично знал, каково это: выбраться из тьмы и внезапно оказаться под лучами светила, которое хоть и пыталось очистить, но никогда не могло излечить гноящиеся раны решений, что принимались во мраке.

– Я знал, что ты придешь, Паломник, – сказал старейшина Сондерс. Его морщинистое лицо расплылось в улыбке. – И, как я погляжу, ты явился подготовленным.

Данзен подсел к нему за тот же столик, где сидел прошлым вечером, когда сборщики долгов похитили Шедрупа, и бросил сумку на свободный стул.

Старейшина Сондерс крякнул. К ним немедленно подбежала Зоря и явно изумилась, заметив Данзена.

– Зоря, милочка, принеси ему похлебки и мяса, какое там лежит на жаровне, – велел старик. – И кружку эля. И поторопись. Ему скоро идти.

– Я не стану пить, – сказал Данзен.

– Все равно принеси эль.

– Сейчас сделаю, – откликнулась Зоря и заторопилась к стойке бара.

Старейшина откашлялся.

– Итак, к делу. Если ты выйдешь в ближайший час, то к закату доберешься до Чутама. Я отчасти шутил, когда предупреждал остерегаться тех, кто может повстречаться по пути. Ты уже бывал на этой дороге и знаешь, что оба города выставляют на ней заставы с небольшой охраной. Подозреваю, подобные встречи тебя не пугают. Но я не шучу о том, что следует добраться до места до ночи. Жители стараются не выбираться за стены после заката, по крайней мере, по доброй воле.

Старейшина Сондерс сунул руку за пазуху и положил на стол небольшой кожаный мешочек с монетами.

– Этих денег вполне хватит на дорогу туда и обратно, а заодно на комнату и еду, если проголодаешься. И нет, эти деньги не идут в счет награды, которую я обещал за возвращение Шедрупа. Считай их дорожными расходами. Кроме того, я выписал тебе долговую расписку, на всякий случай, если за тобой где-нибудь останется счет. Постарайся этого избегать, – добавил старейшина, сводя кустистые брови, и передал листок бывшему убийце. – У меня на шее и так сидит должник. Мне не нужен еще один.

– Ясно. – Данзен убрал кошелек в сумку, глянул на расписку и убрал ее в нашитый к одежде карман.

– На случай, если сумка потеряется? – сказал старейшина Сондерс.

Данзен кивнул.

– Как я уже сказал, используй расписку только в крайнем случае. Мне бы хотелось по возможности избежать новых счетов.

Подошла служанка с плошкой похлебки и кружкой эля и поставила их на стол. С края кружки на стол стекло немного пены. Похлебка была маслянистой. Данзен поглядел на торчавший наружу кусок кости – разваренное мясо с нее практически исчезло.

– Я же сказал принести ему мяса с жаровни, – сказал старейшина.

– Оно еще не готово.

– Спасибо, – сказал Зоре Данзен. – Мне хватит похлебки.

Служанка поклонилась и быстро ускользнула прочь. Как только она отошла, старейшина Сондерс вновь обратился к Данзену.

– Что заставило тебя все-таки отправиться за моим племянником? Удовлетвори мое любопытство. Может…

– У меня нет других дел.

– Ха! Вполне достойный повод. Я не могу до конца тебя понять, Паломник, хотя и вижу, что ты явно бежал от чего-то на западе. Не знаю, кто ты такой и зачем ты здесь, но уверен в твоих способностях. А этот твой меч, – добавил старейшина Сондерс, кинув быстрый взгляд на эфес Астры, – выглядит необычным. И дорогим. Возможно, в него даже вложен останец Шуньяты.

– Это просто меч.

Вот только при этих словах горло Данзена слегка дрогнуло. Заметив это, старейшина решил не допытываться.

– Н-да, ладно. В Чутаме тебе, вероятно, придется порасспрашивать людей. Я бы начал с таверны. И нельзя медлить. Не знаю, как скоро они решат отправиться дальше, но обычно после налета сборщики проводят несколько дней в Чутаме, в борделе да в таверне. Тратят деньги, которые обещаны за должника, еще до того, как их получат.

– Я сделаю, что смогу, – сказал Данзен.

Эти слова он произносил не впервые. С самого первого своего задания он всегда отвечал именно так.

Данзен никогда не был слишком самоуверенным, как другие, вроде Норвина или Сюнты.

Но не пытался он и скромничать.

Даже при нечеловеческой мощи, скорости и выносливости Данзен просто не мог заранее угадать, как обернется дело. Кроме того, его способности могли даже помешать. Всегда была опасность, что он порежется, демоны вырвутся на свободу, и ему придется перебить их, а потом, после того, как в его жилах уляжется адская ярость, кое-как довести дело до конца.

И это дело должно стоить усилий.

Пока они ели, старейшина Сондерс пытался вытянуть из Данзена еще какую-нибудь информацию, но бывший убийца предпочитал отмалчиваться.

Когда он поднялся и приготовился уйти, старейшина глянул на него снизу-вверх и улыбнулся:

– Ты мне нравишься, Паломник. Правда. И я это не так просто говорю, ради красного словца. Не знаю, что в тебе настолько мне симпатично. Мне, вероятно, вовсе не стоило бы тебе доверять. Но я ничего не могу с этим поделать. Удачи.

Данзен кивнул и вышел.

Быстрым шагом он прошел по грунтовой дороге, шедшей среди домов Третьего района. Жилища тут стояли совсем близко друг к другу, на улице играли дети, и порой при виде Данзена из дверей выбегали матери и за руки оттаскивали их прочь.

Он не заметил девочку в желтом платье, которую видел накануне, но столкнулся с мальчишкой, все еще красовавшемся в маске екая.

На ходу Данзен гадал, отчего жители Шуи так держались за эти древние мифы и поверья. На западе ему не приходилось встречать ничего похожего на екая, а он много путешествовал и успел побывать везде, от дальних поселений до городов покрупнее.

Почему екаи существовали здесь? И существовали ли они вообще? Может, все дело в горах Панчен, что тянулись вдоль восточной границы города и, как говорили, были единственной преградой между этим миром и Диюем, самим адом? Может, из-за них-то мифические создания и поселились в долине Генсин? Или они были всего лишь выдумками, страшилками, которые люди рассказывали по ночам, чтобы заставить слушаться детей и держать местных в узде?

Данзен двигался беззвучно. По широкой дороге между Шуей и Чутамом могли проехать три телеги в ряд, по ночам вдоль нее примерно каждые десять футов горели фонари. Они, выстроенные среди камней сторожки да редкие придорожные дома с соломенными крышами напоминали каждому прохожему, что этот путь содержится в порядке, что здесь живут люди.

Что это часть цивилизованного мира.

Солнце уже начало спускаться. На лбу Данзена выступил пот. Он вытер его, но не сбросил капюшон. И не обратил внимания на женщину, которая вешала белье перед домом, хотя почувствовал на себе ее пристальный взгляд.

Через каких-то полчаса он достиг одной из застав, о которых говорил старейшина Сондерс. Первая располагалась примерно в полумиле от границ города. Стражники на стенах солидного укрепления поглядывали на торговца, разложившего перед воротами банки с вареньями и квашеньями.

Высоко в небе кружил стервятник.

Данзен проследил за ним взглядом, припомнив, как несколько раз за два года пути до деревни Шуя ему приходилось есть этих птиц. Он был достаточно метким, чтобы с легкостью сбить стервятника, а благодаря Астре добыча моментально оказывалась у него в руках. Он не особенно любил их мясо, оно здорово воняло, но им можно было насытиться.

Однажды стервятник, который выглядел мертвым, внезапно ожил и ударил Данзена клювом. Не до крови, да и происходило это в глуши, так что убийце легко удалось бы управиться со всеми высвобожденными демонами. Но все равно ситуация вышла довольно неприятная.

Одно время, когда Данзен был помоложе, он завел привычку облачаться во столько доспехов и поддоспешников, сколько мог вынести. Он заказал сшитую по мерке стеганку и пару рукавиц, а также кольчугу. Но обмундирование вышло слишком громоздким. А так как часть его успеха заключалась в скрытности, оно оказалось помехой для выполнения назначенных ему заданий.

В конце концов Данзен отказался от излишней защиты и поклялся вести себя предельно осторожно.

И, как правило, ему это удавалось.

Порой проходило несколько лет, за которые Данзен умудрялся ни разу не пролить собственную кровь. Как-то, когда ему было двадцать с небольшим, прошло целых четыре с половиной года, в которые ему начало казаться, что этого никогда больше не случится.

Но раны были неизбежны. Несмотря на все предосторожности, всегда могло что-то случиться, и тогда…

Когда Данзен был уже в паре миль от Чутама, его внимание привлек какой-то шум. Впереди дорога изгибалась так, что он практически ничего не мог разглядеть, но ничто на горизонте не намекало на опасности, с которыми ему предстояло столкнуться.

Еще один вопль подсказал верное направление.

Данзен бросился вперед и замер, оказавшись перед небольшой заставой.

Двое стражей уже были мертвы, третий волочил по земле то, что осталось от его тела, и тащившиеся за ним внутренности оставляли на дороге алый след.

Но сердце убийцы затрепетало, а пульс забился где-то в ушах не от этого.

Он вытащил Астру и шагнул вперед.

Из ворот заставы на открытое пространство стремительно выползло змееподобное создание с одним из солдат в пасти. Существо было толстенным, футов двух в обхвате, и больше шести футов длиной. Над свободно растягивавшейся пастью не было ни глаз, ни ноздрей, ни каких-то еще заметных черт. Орехово-коричневую шкуру покрывали щетинки, как у гусеницы.

Тащившийся по земле солдат закричал, когда следом показалось еще одно существо, переползло через первое, чтобы добраться до раненого человека, и вцепилось в то, что осталось от нижней части его тела.

Мало что могло заставить Данзена Равджу колебаться. Ему доводилось сражаться и с людьми, и с демонами, и он знал, как убить и тех, и других. Но с подобным он никогда прежде не сталкивался. Существа не походили ни на одно животное из тех, что ему приходилось встречать.

Данзен находился достаточно далеко и мог просто пройти мимо, даже сбежать. Но он не мог позволить солдатам погибнуть напрасно. Кроме того, ему было интересно, что это за создания. Возможно, это и есть мифические екаи, о которых вечно рассказывают в Шуе?

Уже без сомнений Данзен метнул меч во второе чудище. Лезвие рассекло туловище твари и моментально вернулось.

Несмотря на то, что она успела заглотить тело солдата по самые подмышки, отвратительная змея сумела издать похожий на шипение звук. Ее жертва уже практически умерла и висела безвольно.

Первая змея срыгнула солдата, которого пыталась сожрать целиком. И хотя у существа не было глаз, Данзен знал, что теперь оно следит за ним. Змееподобное создание заскользило вперед; щетинки на теле как будто ускоряли его движение.

Данзен знал множество способов прикончить противника, но его никогда не обучали сражаться с чем-то столь коротким, да еще и ползавшим так близко к земле.

Чтобы убить странное создание, придется наносить совершенно иные удары, так, будто он рубит дрова.

Всегда оставалась возможность ударить издалека, и Данзен даже успел один раз метнуть Астру в приближавшуюся тварь. Меч вошел прямиком ей в пасть, вырвался из бока и возвратился к хозяину покрытым кровью.

Но даже раненое существо двигалось невероятно быстро и в считаные секунды оказалось рядом с человеком. Тварь подняла переднюю часть туловища и попыталась раздавить Данзена, который вовремя отскочил в сторону.

При виде этого он решил сменить стратегию.

Если такое нападение было для существа обычным, возможно, Данзену следует сражаться с ним, пока оно находится в полуприподнятом состоянии, а не охотиться за ползающим по земле противником.

Вот только второе существо тоже включилось в бой.

Змееподобная тварь вновь поднялась, и Данзен бросился вперед. Он рассек толстую тушу, и верхняя часть твари соскользнула в сторону, а нижняя задергалась в траве. Не обращая внимания на пронзительный вопль раненого существа, Данзен повернулся ко второму противнику.

Краем глаза он заметил, что верхняя часть разрубленного змееподобного существа упорно ползет в его сторону. Потом он увидел, как из дверей заставы выскользнуло третье чудовище с раздутым от проглоченной пищи животом.

Или же оно было беременным.

Второе создание приподнялось над землей и растянуло пасть. Из розово-черных десен торчали два или три ряда окровавленных зубов. Наружу вырвалось зловонное дыхание.

Данзен вновь рассек существо, и оно издало захлебывающееся шипение.

Едва покончив с этим, Данзен метнул клинок позади себя, и Астра пригвоздила к земле голову первого чудовища, затем вернулась к нему.

Сумка стесняла движения. Данзен бросил ее на землю и двинулся вперед, чтобы покончить с раненым противником. Стараясь не оступиться, он вонзил меч в череп твари. Судорожные движения ее туловища замедлились и прекратились, когда она умерла.

С первыми двумя чудовищными змеями было покончено, и теперь все внимание Данзена было обращено на третью, которая, судя по всему, проглотила целого человека.

Не покидая дверного проема, существо слегка приподнялось, явно ощущая присутствие врага.

Данзен метнул в раздувшееся чудовище Астру, потом еще раз, как только меч вернулся.

Раненое чудище шлепнулось на землю и поползло к нему.

Данзен метнул меч в третий раз, что заметно замедлило его противника.

Содержимое желудка твари начало дергаться, она приподняла туловище и ударила им о землю. Движение прекратилось.

Данзен вновь и вновь запускал Астру в полет, и в воздухе повисла кровавая пыль. Израненное и сбитое с толку существо замерло футах в пяти от него.

Данзен осторожно зашел сбоку. Он швырнул меч в голову твари, бросился вперед, ухватился за рукоять и потянул вниз, к животу. Тварь всхлипнула в последний раз и умерла.

Данзен выдернул меч и вытер его о траву. Не удовлетворившись этим, он направился к заставе. Заодно Данзен хотел убедиться в том, что внутри не осталось других существ.

Осторожно, с мечом наготове он вошел в помещение и обнаружил ужасающий бардак: деревянный пол расчертили кровавые разводы, из опрокинутой жаровни в углу высыпались угли, от которых уже начали тлеть доски.

Данзен нашел скатерть и вытер клинок, потом, как мог, почистил ножны, так как один раз окровавленный меч вернулся в них прежде, чем он успел его перехватить. Он еще раз хорошенько вымоет их уже когда найдет комнату в Чутаме.

Данзен вышел наружу, глянул на дорогу и обнаружил, что его сумка пропала. Он вновь положил руку на эфес меча, заметив какое-то движение на другой стороне дороги: какой-то мальчишка удирал прочь с его сумкой через плечо.

Астра могла пролететь сотню футов, но теряла практически всю силу уже примерно на семидесяти пяти футах. Нет, так вора не остановить. И даже если бы меч мог до него достать, у Данзена не было никакого желания убивать ребенка.

Он мог бы пуститься в погоню и наверняка догнал бы воришку, но неизвестно, куда тот направляется и что может встретиться по дороге, когда они окажутся на незнакомой территории.

Нет, Данзен решил придерживаться плана, добраться до Чутама и отыскать Шедрупа.

Он вернулся на главную дорогу, на ходу припоминая, что лежало в сумке.

Несколько диких луковиц, которые он собрал в горах, кошелек с монетами от старейшины Сондерса, пара интересных камушков, которые он подобрал по дороге просто так, без особой цели, огниво и швейный набор. Ничего, за что стоило убить. У него был еще один швейный набор и кое-какие запасы в пещере.

Данзен вернулся на широкую дорогу и продолжил путь на запад, склонив голову и накинув пришитый к одежде капюшон. Он старался не гадать о тварях, с которыми только что сражался.

Какой в этом толк?

Неважно, были они екаями или нет. Теперь змееподобные существа мертвы, и на данный момент этого достаточно.

Данзену понадобилось еще несколько часов, чтобы добраться до Чутама. Город фактически отгораживал долину Генсин и расположенные за ней горы Панчен от остального мира. Деревня же Шуя была лишь аванпостом, который вырос до размеров небольшого городка.

Богатство Чутама становилось ясно сразу: в отличие от охранявших заставы солдат, городские стражники носили тяжелые доспехи.

– Откуда ты? – спросил один из них.

Стражник с неизменно хмурым лицом был примерно одного с Данзеном роста. В одной руке он держал щит настолько большой, что его нижний край покоился на земле.

– Из деревни Шуя.

– Цель посещения?

– Я ищу одного человека.

– Кого?

– Старейшина Сондерс из Третьего района Шуи попросил меня отыскать его племянника.

Стражник повернулся, переговорил о чем-то с коллегой, таким же высоким, хотя и не таким мощным.

– Документы?

– С каких пор путнику, который мирно проходит через город, нужны документы? – спросил Данзен, припомнив, что в прошлый раз, когда он проходил через Чутам, ни у кого не возникло к нему вопросов.

– Из-за недавних краж городской совет посчитал необходимым допрашивать случайных путников.

– Я не вор.

– У тебя есть оружие, – заметил второй стражник.

– У тебя нет денег, так ведь? – с ухмылкой уточнил первый.

– Мою сумку кто-то украл, пока я отдыхал под деревом, – солгал Данзен.

Стражники переглянулись и расхохотались.

– Бедняга! – сказал наконец первый и отступил в сторону. – Не стоило бы пускать тебя внутрь, но подумать только, лишиться всех своих пожитков… Мне тебя почти жаль.

– Надеюсь, мне не придется задержаться, – бросил Данзен, затылком чувствуя взгляды стражников.

Он не обращал внимания на шум и суету города, на ездившие по дорогам телеги, вывешенные в преддверии ночи лампы на домах и лавках, запахи дровяных печей, лошадиного навоза, сладковатый солодовый аромат пивоварни и прочие напоминания о человеческом обществе – которого ему приходилось избегать последние два года.

По пути к долине Генсин Данзен старался обходить большие города стороной. Он знал, что братство Диюй и нанятые им убийцы ищут его следы. Только достигнув Чутама, а потом деревни Шуя, он позволил себе расслабиться.

Но лишь немного.

Возможно, если ему повезет, они никогда его не разыщут. И он до самой старости будет отшельником, который лишь изредка заглядывает в город и берется за случайную работу, если она придется ему по вкусу.

Но даже если бы он был настолько оптимистичен, и даже если бы за два эти года ему удалось полностью отделить себя от своего прошлого, Данзен понимал, что такое будущее вряд ли возможно. Однажды он проснется, в пещере ли, или в монастыре, который собирался занять после возвращения пьяницы Шедрупа, и обнаружит, что его кто-то поджидает.

Противник поумнее прикончит его во сне.

Каким бы большим ни был город, отыскать в нем таверну всегда легко. Как и пивоварню. Данзен унюхал заведение еще до того, как увидел. Как и в Шуе, тут перед дверьми тоже сидел городской пьянчужка. Только этот устроился в прислоненной к стене бочке.

Ясный знак.

Пьяница ничего не сказал Данзену, когда тот подошел к таверне. Внутри его встретил аромат жареного мяса. Заведение было увешано шкурами, на стенах красовались головы разнообразных животных.

Несколько пьяных у стойки оглянулись на Данзена, один фыркнул и отмахнулся.

Как обычно, Данзен сел в дальнем углу, снял капюшон и стал дожидаться, пока к нему подойдет служанка. В таверне их было две. Одна, посимпатичнее, держалась на расстоянии, вторая наконец подошла, чтобы принять заказ. Лодыжки женщины были такими полными, что, казалось, соприкасались при ходьбе.

– Ну, чего тебе? – спросила она слегка ворчливо.

Ее единственной симпатичной чертой были глаза необычайного зеленого цвета, который словно излучал тепло. Все остальное лицо заплыло и казалось плоским, будто кто-то ударил ее сковородой.

– Я не буду ничего заказывать. Я кое-кого ищу.

– Если ты не собираешься ничего заказывать, то можешь выметаться, – заявила служанка и направилась было прочь.

– Это не займет много времени. Я ищу группу сборщиков долгов. Скорее всего, они таскают с собой городского пьяницу из Шуи.

Женщина пожала плечами.

– Я уже велела тебе выметаться.

– Я не люблю спрашивать дважды, – произнес Данзен с нажимом. – Один из старейшин Шуи отправил меня на поиски этого человека. Он его племянник. Я не уйду из города и отсюда, пока его не найду.

Полная служанка вновь повернулась к нему и окинула взглядом.

– Да что ты говоришь!

Данзен кивнул.

– Расскажи мне, что ты об этом знаешь, и я уйду. И если кто-то спросит, я определенно не расскажу им, откуда получил информацию.

Один из сидевших у стойки мужчин с недовольным ворчанием поднялся с табурета и направился к ним. На нем были серые штаны и кафтан, из распахнутого ворота грязной рубахи торчали курчавые волосы, доходившие до самого горла. Мужчина выглядел засаленным, оплывшим и пьяным.

– Этот бродяга тебя донимает?

– Нет… он…

– А мне кажется, донимает, – отрезал пьяница, оттесняя служанку. – Не знаю, кто ты таков, но тебе здесь не рады.

Данзен промолчал.

– Что, будешь просто отмалчиваться? – прогудел мужчина, грозя ему трясущимся пальцем.

Данзен глубоко вздохнул и поднялся.

– Эй! Думаешь, тебе можно вот так просто встать и уйти, будто ты тут хозяин?

Данзен посмотрел на служанку, и по его взгляду, по злой искре, которую, вероятно, могла заметить только она, женщина поняла, что противостояние не закончится для пьяницы ничем хорошим. И для нее тоже. И если Данзен не узнает то, за чем пришел, дело обернется худо для всех, кто находится в таверне.

– Сядь, Луопа, – велела наконец служанка. – Он как раз собрался уходить. Я его провожу. А ты сядь и отдохни.

– Отдохнуть? Как я должен отдыхать, когда здесь шастают всякие…

Данзен шагнул мимо него, и мужчина внезапно замер, какой-то животной частью ощутив, что мимо только что проскользнул опасный хищник.

Служанка быстро проводила Данзена к двери.

– Они отправились в публичный дом, – едва слышно прошептала она. – На другом конце города. Тот, что принадлежит Еве. Шумная компания. Да, с ними был еще один, и они не переставали его бить и пинать. Думаю, он-то тебе и нужен. Он выглядел забулдыгой. Я с тобой разговариваю только из-за этого. Не хочу, чтобы сюда заходили подобные типы.

– Спасибо, – сказал Данзен и повернулся в указанном служанкой направлении.

Он снова накинул на голову капюшон и пошел по городу, стараясь не привлекать к себе внимания.

Становилось все темнее, и, хотя Данзен не мог постоянно оставаться в тени, по большей части он передвигался скрытно, избегая повозок и людей, направлявшихся на представление в центр города, порой в сопровождении слуг или питомцев на поводках.

Данзен ощутил аромат духов, как только оказался перед борделем. От соседних домов заведение отличала только красная дверь.

Он как раз собирался открыть ее, когда дверь распахнулась сама. В проеме, перегораживая проход, стояла женщина.

– И кто это к нам пожаловал? – спросила она. Лицо женщины покрывал толстый слой пудры, глаза были вычурно обведены, а белые губы пересекала единственная алая черта.

Шелковые одежды мадам сходились заметно ниже ложбинки между ее грудей, ткань украшали сложные вышивки с символами процветания вроде монет и драконов. Женщина была невероятно красивой и, несмотря на очень скромный рост, вселяла страх. Заколка в ее волосах, как отметил Данзен, была бритвенно-острой.

– Я ищу мужчин… – начал он.

– У нас есть несколько на выбор. Пожалуйста, проходи, – сказала женщина и прижалась спиной к косяку, так, что Данзену пришлось коснуться ее своим телом, чтобы попасть внутрь.

Мадам прикрыла за собой дверь, и они оказались в тесной передней с темными стенами и всего несколькими креслами. На другом конце комнатки стоял громадный охранник. Верхнюю половину его лица скрывал капюшон, нижнюю – маска, зато на виду оставались впечатляющая мускулатура и плетеные кожаные наручи на предплечьях.

– Пожалуйста, садись, дорогуша, – пригласила женщина, указывая на кресло.

Сама она села напротив, так, что их разделял стол. Но хотя женщина находилась на некотором расстоянии от него, Данзену все еще казалось, будто ее тело прижимается к его.

Данзен сморгнул. Он был уверен, что она использует останец Шуньяты, чтобы навести иллюзию.

– Я ищу мужчин… – снова начал он.

– Каких ты предпочитаешь? – спросила женщина, и ее голос прозвучал одновременно с двух сторон от Данзена, как будто обвивался вокруг его головы. – У нас найдется несколько мужчин. Но не мальчиков, уж извини.

– Нет, не в том смысле, – пробормотал Данзен. Внезапно ему стало трудно сосредоточиться. – Я ищу мужчин, которые пришли сюда с пьяницей. Мне нужен пьяница.

– Пьяница? – Женщина задумалась. Аромат ее духов обволакивал Данзена и мутил рассудок. – Полагаю, мы можем напоить для тебя одну из девушек. Или мужчину, если таковы твои предпочтения.

– Нет, не…

Данзен сосредоточился на женщине, и ее лицо начало расплываться. Теперь он увидел перед собой старуху со сморщенным как чернослив лицом и зализанными назад редкими волосами.

– Ты меня видишь? – спросила она с легким любопытством.

– Прекрати использовать свои чары, – велел ей Данзен, и на секунду, на считаные мгновения, ощутил пробуждающийся в горле рык. Свой демонический голос.

Он давно его не использовал, но теперь, под действием чар странной женщины, едва не выпустил на свободу.

Едва.

Данзен поднялся, и охранник на другом конце помещения встрепенулся.

– Есть ли у тебя деньги? – спросила женщина. Она снова выглядела прекрасной.

– Нет, меня обокрали, – сказал Данзен. У него кружилась голова, перед глазами все расплывалось. Он повернулся к двери.

Она должна была находиться в нескольких футах от него, но теперь ему казалось, что он тянет руку через громадное поле. Ветер играл пшеницей, всходило и закатывалось солнце…

– Прекрати, что бы это ни было, – сказал Данзен. Его голос стал ниже и злее.

– Я не могу тебя впустить, раз у тебя нет денег, дорогуша, – сказала женщина, внезапно оказываясь совсем рядом. Оба стояли перед самой дверью.

Данзен оглянулся на кресло, в котором только что сидел, гадая, как сумел так быстро добраться до выхода. Когда он успел встать? Или все это время он и так стоял?

– Возвращайся, когда у тебя появятся деньги, – сказала женщина, открывая перед ним дверь. – Если тебе повезет, те, кого ты ищешь, все еще будут здесь. Если нет, уж извини. Кстати, меня зовут Ева Инь. Еще увидимся.

Дверь захлопнулась, и Данзен вновь оказался на крыльце. По его спине бегали неприятные мурашки. Он отошел на несколько шагов, встряхнулся и обернулся, чтобы оглядеть здание борделя. Только теперь он заметил, насколько оно огромно. Все соседние дома, скорее всего, были его частью, а фасады сделаны лишь для отвода глаз.

А может, и нет?

Данзен помотал головой и повернулся в сторону Шуи.

Если он выйдет из Чутама прямо сейчас, то к утру окажется в деревне. Там он сможет получить еще денег от старейшины Сондерса, и на следующий вечер вернется в Чутам.

Или…

Он мог просто прибегнуть к своей силе, но это привлекло бы внимание. Кроме того, Данзен надеялся, что ему никогда не придется использовать свои способности в долине Генсин. Нет, такой вариант его не устраивал.

Данзен знал, как просто было бы вытащить меч, ворваться в бордель и получить желаемое. Возможно, если он использует демонический голос, ему даже не придется браться за оружие.

Или он мог вернуться в таверну и отобрать деньги у всех посетителей. А потом заставить их позабыть о том, что их только что ограбили.

Но нет.

Два года он не ввязывался ни в какие передряги, или, по крайней мере, не делал ничего, что позволило бы за ним проследить. И за то же время он ни разу не прибегал к своим способностям.

Придется делать все по старинке, как любому другому человеку. А значит, предстоит ночной бросок до Шуи, пусть такое путешествие и опасно.

Глава четвертая

Через час после того, как он покинул Чутам, Данзен Равджа остановился. Поморщившись, он медленно поднял руку к пришитому с внутренней стороны одежды карману и нащупал под тканью расписку старейшины Сондерса.

Потом крякнул и развернулся обратно.

Уже стемнело, и его путь освещали установленные вдоль дороги фонари; в нескольких закончилось масло, и среди освещенного пространства тут и там встречались темные пятна.

В долине Генсин похолодало, вдобавок начал завывать ветер, и Данзен заподозрил, что утро будет туманным. Он чувствовал в воздухе запах влаги.

Он медленно шел по дороге, и тут его обогнал торговец в сопровождении нескольких охранников.

– Городские ворота скоро закроют! – крикнул Данзену торговец.

– Спасибо.

Данзен едва прибавил шаг.

Помня странное колдовство мадам Евы, он не спешил снова оказаться в борделе. Женщина явно была старухой.

Или нет?

Ева Инь могла оказаться какого угодно возраста, а то, что она проделывала с помещением, как-то искажая пространство… Главное, чтобы она согласилась взять расписку. И тогда старейшина Сондерс заодно покроет любой ущерб, который нанесет заведению Данзен. Потому что без этого обойтись никак не удастся.

Он видел сборщиков долгов прошлым вечером. Они явно привыкли действовать силой и наверняка не отдадут Шедрупа, если их просто вежливо попросить. Нет, ему, вероятнее всего, придется пролить кровь.

И, если это будет не его кровь, такой план Данзена вполне устраивал.

Да, он не испытывал жажды убийства. Но сражение со странными созданиями перед заставой напомнило ему, на что он способен, и как просто было бы вернуться к прежним привычкам.

Никаких сомнений, лишь действие. Именно этому Данзен и был обучен.

Он достиг Чутама как раз когда стражники навалились на скрипучие створки и начали закрывать ворота на ночь. Это была не та же парочка, что прежде пыталась выманить у Данзена деньги за вход в город.

Он приготовился к новому противостоянию, но на этот раз удача была на его стороне. Без единого слова стражники махнули, чтобы он проходил, Данзен благодарно кивнул и проскользнул между створок.

На улицах Чутама теперь стало куда тише, многие окна потемнели, в некоторых еще мигали огоньки свечей. В городе была своя внутренняя стража, патрульные попарно обходили улицы с фонарями в руках и проверяли всех, кто казался им подозрительным.

Данзен заметил их заранее и отступил в тень, которую отбрасывала изогнутая крыша просевшего дома – сухая кладка не выдерживала веса строения. Он переждал какое-то время, прижавшись спиной к стене и надвинув капюшон на лицо.

Тихо переговариваясь, патрульные прошли мимо, и Данзен продолжил путь.

Посреди одной из улиц, не обращая на человека никакого внимания, бродила одинокая овца. Совсем иначе повела себя собака, которая с лаем выскочила из-за угла, но при виде Данзена резко остановилась и прижала уши.

Бывший убийца наконец добрался до громадного, занимавшего несколько зданий публичного дома. На каждом фасаде теперь висел красный фонарь, в воздухе стоял удушающий запах благовоний.

Центральная дверь распахнулась, наружу вывалился долговязый мужчина, споткнулся и едва не свалился с крыльца. Следом за ним выскочила женщина.

Она упала в его объятия и поцеловала, мужчина же пришлепнул ладонями ее ягодицы. Женщина игриво оттолкнула любовника, послала ему кокетливый воздушный поцелуй и с хихиканьем пропала за дверью.

– Желаю здорово повеселиться, – сказал мужчина, когда Данзен прошел мимо. Его одежда находилась в беспорядке, один ботинок развязался, от кожи несло спиртным.

Данзен не ответил.

Он вновь оказался перед красной дверью и постучал. Открыла ему та же мадам.

– Вижу, ты вернулся, – сказала Ева Инь.

Она жестом пригласила его войти, велела вытереть сапоги о красный ковер и вновь провела к креслам в углу передней.

Данзен старался не упускать из виду устрашающего охранника у противоположной двери; гигант был чуть ли не на несколько голов выше него.

– С тех пор, как ты ушел, у нас случился небольшой разлад, – сказала мадам с легким волнением.

Данзен опустил руку, которой потянулся было к карману. Он еще не готов был вытащить долговую расписку.

– Ты не особенно-то разговорчивый, – заметила Ева.

Вокруг нее на мгновение вспыхнул свет, и она моментально превратилась в девочку лет десяти с раскрасневшимися щеками и громадными черными глазами, в цветастом платье, которое явно было ей велико.

– Кто ты? – спросил Данзен.

– Вот так, – сказала хозяйка борделя, оставаясь в облике девочки. Теперь ее голос звучал немного выше. – Мне показалось, что этим я наверняка привлеку твое внимание. Кто я? Кто ты? Ты явно не из деревни Шуя, а значит, пришел с запада… или откуда-то еще похуже. Но откуда? Зачем ты сюда пришел? И откуда у тебя этот меч?

Данзен прикусил губу.

– Это непростое оружие, – лукаво проговорила Ева. – Хочешь показаться загадочным? Или ты из тех, кто бежит от прошлого? Мне чудится и то, и другое. Но есть и что-то еще, не из этого мира. – Она подождала ответа, а когда Данзен промолчал, продолжила: – У тебя должно быть хотя бы имя…

– Паломник.

– Так тебя прозвали жители деревни?

Данзен кивнул.

– Ладно, пусть будет Паломник, – произнесла хозяйка высоким девчоночьим голоском.

– Зачем ты приняла такой облик?

– Так лучше? – спросила Ева. Вокруг ее головы возникло свечение, и хозяйка вновь стала молодой женщиной.

Данзен все еще не мог определить, действительно ли она меняла форму, или ее способности, которые, как он был уверен, происходили от останца Шуньяты, каким-то образом влияли на его разум.

Возможно, Ева была колдуньей.

Его рука опустилась на рукоять меча. Женщина пару раз взмахнула ресницами, вновь оглядывая собеседника.

– Я пришел за определенным человеком. Может, уже перейдем к делу?

– Ах да, как я уже говорила, у нас случилось небольшое потрясение. Кажется, твой приятель сбежал от похитителей.

– Откуда ты…

– Ты же искал племянника старейшины Сондерса?

– Ты знала об этом?

– Мы здесь многое знаем, – сказала Ева. Она склонила голову набок и улыбнулась. Ее зазывающий взгляд на секунду сбил его с толку.

Данзен попытался немного расслабиться, но его нервы все равно оставались натянутыми до предела.

– Ты можешь считать моих девушек простыми шлюхами.

Данзен поморщился. Он часто слышал это слово, когда речь заходила о его матери.

– Что, тебе не нравится это слово? Тебе приходилось бывать в борделе прежде, Паломник?

К Данзену вернулось былое присутствие духа, и при этом вопросе его губы изогнулись в редкой усмешке. Если бы Ева только знала, в скольких борделях ему пришлось побывать, чтобы выполнить назначенные задания!

Дома удовольствий были одним из самых популярных мест, где можно было отыскать его цели. Люди, которых ему приказывали убить, частенько имели привычку наведываться в подобные заведения: бордели, подозрительные таверны, бойцовские залы и прочие места, где не особенно переживали, если кто-нибудь выставлял себя напоказ.

– Значит, приходилось, – хрипло сказала Ева. – Хотелось бы мне знать, что видели эти глаза…

– Не то, что ты думаешь. – Данзен вытащил долговую расписку и показал ее женщине. – Что произошло?

– Лучше я все покажу. И придержи пока эту бумажку.

Ева поднялась, сложила руки на животе, спрятав кисти в отворотах одежды, и пошла вперед. Двигалась женщина с необычайным изяществом, и из-за волочившегося сзади шлейфа казалось, что она летит.

Крупный вышибала у внутренней двери отступил в сторону, но его темные глаза продолжали следить за Данзеном.

Ева сама открыла дверь и провела гостя в коридор с дверями по обеим сторонам. Здесь все было отлично освещено, на полированном полу лежал вычищенный ковер. Стены коридора были красными, косяки дверей – желтыми, а сами двери изготовлены из того же дерева, что и пол. Над каждой дверью красовался номер, без которых было бы невозможно отличить один вход от другого.

Все еще скользя впереди Данзена, Ева повернула в другой коридор, от которого отходил еще один. И еще. Все это напоминало лабиринт.

Что-то в строении по-прежнему беспокоило Данзена, и он вновь положил руку на рукоять меча.

– Это тебе не понадобится, – сказала Ева, хотя и не могла видеть, как он коснулся Астры. – Племянник Сондерса уже позаботился о сборщиках.

Они свернули в последний коридор и оказались перед открытой дверью. Данзен насчитал внутри пятерых облаченных в лохмотья женщин с вуалями на лицах. Но по изяществу их тел и тому, как они себя держали, он понял, что все они были работницами в заведении Евы, хотя сегодня им была назначена иная задача, которая явно не вызывала у них восторга.

Нахмурившись и сдерживая рвотные порывы, женщины смывали со стен кровь и собирали ошметки плоти в ведра. Две вытягивали еще одно тело из-под кровати. На перевернутом столике лежал глаз. Даже с потолка капала кровь.

– Я возьму расписку, – сказала Ева, повернувшись к Данзену. Она подняла руку и вновь склонила голову набок, будто бы вбирая его взглядом.

Данзену захотелось отпрянуть, но не от кровавой сцены и запаха крови и желчи, а от хищной улыбки и взгляда Евы, который будто пронизывал его насквозь.

– Куда он делся? – спросил после долгого молчания Данзен.

– Я ждала, когда ты это спросишь. Но сначала расписка. Старейшине Сондерсу придется заплатить не только за уборку. Он еще и покроет их содержание, – сказала Ева, указывая на пятерых женщин, – за три следующих ночи. Мои бедные девочки не заслуживают подобного обращения. Им следовало бы отдохнуть, а вместо этого приходится заниматься уборкой. И все же, – добавила она, повысив голос, так, чтобы все пятеро могли ее слышать, – им важно видеть, каковы из себя мужчины, и не жаловаться на ту работу, что я им назначаю.

Женщины склонили головы еще ниже, свели брови и взялись за уборку с удвоенным старанием. Вуали колыхались в такт их движениям.

– И Шедруп сделал все это в одиночку? – спросил Данзен, еще раз оглядывая залитую кровью комнату.

– Он оказался порядочным зверем, – подтвердила Ева, кивая.

Данзен передал ей долговую расписку.

– Прекрасно. Что до его местоположения, я наказала проследить за Шедрупом, и мой человек уже успел обо всем доложить.

– Таверна?

Ева покачала головой.

– Нет, теперь он за городской стеной, у подножия Чутамских гор. Он был весь покрыт кровью, когда уходил. Возможно, тебе удастся его выследить. С другой стороны, в горах водятся екаи, и, возможно, они его уже нашли. Но это уже твое дело, Паломник. Пойдем, я провожу тебя к выходу.

Опустив голову, Данзен Равджа вступил на тропинку, что шла вкруг Чутамских гор.

Воздух становился все холоднее, хлещущий ветер завывал, как упырь. На ходу Данзен держал руку рядом с оружием и время от времени останавливался, ожидая, не появится ли что-нибудь из теней.

Небольшая его частица, совсем крохотный кусочек сознания, хотела повернуть назад. Не ради собственной безопасности, но из-за того пути, что он проделал, чтобы попасть в долину Генсин. Два года путешествия ради того, чтобы сбежать от всего – и теперь он снова подвергает себя опасности. И ради чего? Ради заброшенного монастыря? Ради тысячи кипов? Ради пьяного племянника местного бюрократа?

В то же время Данзену было любопытно, что может скрываться в ночи, какие екаи прячутся в темноте Генсинской долины.

Он никогда не старался особо проявить себя. Врожденная сила и выносливость давали Данзену преимущество перед любым соперником. Оттого-то он никогда не экспериментировал с собственным эхом, не пробовал его направлять и не искал талисманов с могущественными останцами Шуньяты.

Странные змееподобные существа, с которыми он столкнулся перед заставой, хоть и застали его врасплох, не стали для Данзена серьезным испытанием. Так что его вылазка объяснялась и любопытством. Любопытством, сожалением, злостью на самого себя из-за того, что он не показал расписку с самого начала, а заодно здоровой порцией раздражения на Шедрупа. Городской пьянчужка явно пытался прыгнуть выше головы.

Или нет?

Данзен припомнил огоньки в глазах Шедрупа и то, как парень выглядел в таверне. Помнил он и разгром, который пьяница устроил в борделе.

Нет, в Шедрупе было что-то странное.

К сожалению, вокруг было слишком темно, чтобы Данзен мог заметить следы пьяницы.

Даже если Шедруп был ранен, во мраке Данзену вряд ли удалось бы что-либо разглядеть. Ни отдельных капель крови, ни алого отпечатка ладони на камне. Теперь Данзен преследовал Шедрупа, полагаясь лишь на свои инстинкты, которые много раз отлично послужили ему за двадцать лет работы наемным убийцей.

Движение справа заставило Данзена насторожиться и схватиться за оружие. Прочь от него между камней бросилась лисица, которую выдал только мелькнувший белый хвост.

Данзен продолжил путь.

Температура была ему безразлична, хотя казалось, что с каждым шагом воздух становится все холоднее.

В нем всегда был некий внутренний огонь, которого он не мог объяснить. Данзен ощущал неудобство в жару, но холод никогда его не беспокоил.

Во время краткого, но страстного романа с Соко они никогда не могли договориться только об одном: в постели девушке-убийце всегда нужно было еще одно одеяло, ее партнер же укутываться не желал.

При мысли о Соко на его лице появилась улыбка, но тут же пропала, как только Данзен вспомнил, что теперь бывшая возлюбленная охотится за ним. А учитывая, что в свое время она вдохнула размолотый останец Шуньяты, девушка станет грозным противником.

Впрочем, Соко могла погибнуть. Может, они все уже мертвы.

С это мрачной мыслью Данзен продолжил углубляться в горы. Он отлично понимал, что даже если все убийцы, которых он знал, погибнут, братство Диюй просто воспитает новых.

Если вдуматься, система была гениальной. Собрать изгоев мира, сирот, ублюдков, детей проституток, забытых и заброшенных детей, – и из их безымянности и несмываемого позора выковать орудие разрушения, которое только радо уничтожать жизнь. После этого останется только дать им смысл существования. И назначить цель.

Ушей Данзена достиг утробный рык.

Бывший убийца поднял голову и увидел на тропе перед собой волка. В тусклом лунном свете тень животного оказалась практически у самых ног бывшего убийцы.

Человек и зверь уставились друг на друга. Волк оскалил зубы. Данзен медленно положил руку на рукоять меча.

За два года он встречал подобных животных, и даже крупнее. Но, как и остальные, этот бросил один взгляд на потенциального противника и решил, что ему стоит идти своей дорогой. Волк щелкнул зубами и стал медленно отступать, и Данзен дал ему время пропасть из вида.

Убедившись, что животное точно ушло, он продолжил путь через горы и следующий час шел в тишине. Звезды постепенно затухали, а небо голубело, предвещая приближение утра. При свете Данзен лучше стал различать сугробы, прятавшиеся в закутках, куда не доставало солнце. На одном из них он и заметил каплю крови.

Остановившись над ней, он стал оглядываться, пока не нашел следующую. Наконец Данзен наткнулся на тропинку, которая шла вверх, на еще один уступ. Из скалы тут и там торчали отдельные корни.

Наемный убийцавыбрал верхнюю тропинку и наткнулся на еще одну каплю крови.

Какое-то движение слева привлекло его внимание. Данзен поднял голову и обнаружил, что наверху, на самом краю обрыва, стоит неуверенно покачивающийся Шедруп. Пьяница поднял руки, будто собирался покончить с собой, и Данзен приготовился окликнуть его, чтобы как-то этому помешать. Но вместо того, чтобы прыгнуть со скалы к верной гибели, пьяница развернулся и бросился на Данзена.

Бывший убийца отлично управлялся с мечом и мог одним ударом закончить поединок, но он не собирался убивать Шедрупа. Секундное замешательство позволило пьянице опрокинуть его на землю. Вдвоем они покатились по земле к другому обрыву. Данзена обдало вонью алкоголя и пота. Он быстро сумел одолеть противника, прижал его к земле и велел:

– Хватит. Прекрати сопротивляться.

– Я знаю, что ты за тварь… – объявил Шедруп, глядя на него из-под опухших век. Все его лицо покрывали порезы и синяки.

Пьяница лягнул Данзена с такой силой, что бывший убийца отлетел назад и врезался спиной в скальный выступ.

Выпрямившись, Данзен положил руку на эфес меча. Астра жаждала крови, но ее хозяин подавил желание выпустить меч на свободу. Он судорожно перебирал в уме варианты и одновременно изучал противника.

Нормальный человек, если только он не провел много лет, упражняясь в управлении своим эхом или, по крайней мере, не выбрал простой путь и полагается на останец Шуньяты, не мог обладать подобной силой. Особенно в пьяном виде, лежа на спине, да еще и против кого-то вроде Данзена с его сверхчеловеческой мощью.

Тем не менее именно такой человек стоял теперь прямо перед бывшим убийцей, пьяно покачиваясь и мотая головой. Грязный, с завешенной волосами физиономией. Шедруп превосходно управлялся с собственным эхом: вокруг его тела вилась подчиненная его воле энергия.

Данзену очень не хотелось прибегать к своим способностям, особенно после двух лет покоя, но он знал, что если пьянице удастся его ранить, хуже будет обоим.

– Сдавайся и мирно вернись со мной в Шую, – сказал он демоническим голосом.

– Хе-хе… – ответил Шедруп, вытирая слюну грязным предплечьем. – Так и знал, что ты демон.

Вместо того чтобы подчиниться приказанию, Шедруп головой вперед понесся на Данзена. В последний момент он оттолкнулся от земли, развернулся в воздухе, как будто умел летать, и нацелился обеими ногами в лицо противнику. Тот едва успел увернуться, но немедленно вынужден был блокировать новый яростный удар.

Со скоростью молнии Шедруп оказался у него за спиной и пнул Данзена под колено. Бывший убийца внезапно оказался на земле и покатился прочь, пока Шедруп пытался достать его ударами ног.

Докатившись до края тропинки, Данзен вскочил на ноги. На него немедленно вновь накинулся яростно размахивавший кулаками Шедруп. Данзен отбил и это нападение, и отшвырнул пьяницу прочь. Все это время ноги Шедрупа едва касались земли.

Данзену доводилось сталкиваться с подобными противниками, людьми, настолько овладевшими собственным эхом, что оно позволяло им практически летать. И по опыту он знал, что закончить сражение можно, только прижав противника к земле.

Он вытащил меч и швырнул его, не позволив Шедрупу оттолкнуться от большого скального выступа. Астра вонзилась глубоко в бицепс пьяницы и пригвоздила его к камню. Шедруп закричал от боли.

Данзен бросился вперед прежде, чем тот успел вытянуть оружие из раны, и нанес несколько точно рассчитанных ударов, чтобы противник лишился сознания. Шедруп засипел, пуская кровавые пузыри, и обмяк, все еще пришпиленный к скале за руку.

Данзен вытащил меч и, когда Шедруп упал на землю, вытер клинок об одежду пьяницы.

Потом он вернул Астру в ножны.

Тяжело вздохнув, Данзен перекатил Шедрупа на живот и оторвал оба рукава от его одежды. Ими он связал пьянице запястья, потом лодыжки. Затем оторвал рукав от собственной одежды и соорудил кляп и повязку на глаза.

Прочно связав Шедрупа, Данзен вскинул его на плечо и развернулся в направлении, откуда пришел. Нужно спешить. Возможно, по дороге ему придется еще раз утихомиривать пьяницу, но с этим ничего не поделать.

Данзен начал спуск с безвольным телом Шедрупа на плече.