Панчатантра

Достойно!

Здесь начинается третья книга под названием «О воронах и совах», повествующая о мире, сражении и других делах. Вот ее первый стих:

Царевичи спросили: «Как это?» Вишнушарман рассказал:

«Есть в южной стране город под названием Притхвипратиштхана[311]. Недалеко от него стояло большое баньяновое дерево, снабженное многочисленными ветвями. Жил там царь ворон по имени Мегхаварна[312], окруженный многочисленными воронами. Там проводил он время, построив жилище. И еще жила в своей крепости в горной пещере окруженная несчетным множеством сов большая сова по имени Аримардана[313]. И когда царь сов, бродя повсюду, встречал какую-нибудь ворону, то в силу старой вражды он убивал ее и уходил. Постоянно действуя так, он постепенно со всех сторон окружил это баньяновое дерево убитыми воронами. И ведь так бывает. Сказано же:

И вот Мегхаварна созвал всех советников и сказал: «Ох! Могуч этот наш враг, полон рвения и знает, когда действовать. Ведь каждый раз он приходит с наступлением ночи и губит наших приверженцев. Как же ему противодействовать? Ведь ночью мы не видим и к тому же не знаем, где его крепость, чтобы пойти туда днем и сразиться. Что же здесь подходит: мир, сражение, поход, остановка, союз или обман?» Тогда те ответили: «Хорошо сказал господин, задав этот вопрос. Сказано ведь:

Поэтому сейчас следует уединиться и держать совет».

Тогда Мегхаварна стал по очереди спрашивать пятерых наследственных министров: Удждживина, Сандживина, Анудживина, Прадживина и Чирадживина[314]. И первым среди них он спросил Удждживина: «Дорогой! Что думаешь ты при таких обстоятельствах?» Тот сказал: «Божественный! Не следует вести войну с сильным. А он силен и вовремя наносит удар. Поэтому надо помириться с ним. Сказано ведь:

А также:

А также:

А также:

А также:

И услышав это, он сказал Сандживину: «Дорогой! Хочу я послушать и твое мнение». Тот сказал: «Божественный! Мне кажется иначе: если он жесток, жаден и лишен добродетели, ты тем более не должен вступать с ним в союз.

Сказано ведь:

Поэтому с ним надо бороться. Таково мое мнение. Сказано ведь:

Кроме того, он презирает нас. Поэтому, если вы заговорите о мире, он разгневается и еще больше покажет свою силу. Сказано ведь:

А если тот говорит: «Враг силен», то это неосновательно:

И затем:

А также:

Услышав это, он спросил Анудживина: «Дорогой! Скажи и ты свое мнение». Тот ответил: «Божественный! Он зол, необычайно силен и не знает границ. Поэтому с ним не следует ни мириться, ни сражиться. Необходим только поход. Сказано ведь:

И кроме того: отступление производят, принимая во внимание его цель и основание. Таково разумное поведение. Сказано ведь:

И затем:

Также:

Поэтому при нападении сильного не время для мира или сражения, а удобный случай отступить».

И выслушав его речь, он сказал Прадживину: «Дорогой! Скажи и ты свое мнение». Тот сказал: «Божественный! Все три способа: мир, сражение и поход не нравятся мне, и в особенности — поход. Ведь:

И затем:

Сказано ведь:

И выслушав его, он сказал Чирадживину: «Дорогой! Скажи и ты свое мнение». Тот сказал: «Божественный! Из шести способов мне нравится союз. Поэтому следует заключить его. Сказано ведь:

Поэтому, оставшись здесь, ты должен взять какого-нибудь сильного союзника, который отомстит врагам. Если же, напротив, ты уйдешь, оставив свое место, то никто не поможет тебе ни единым словом. Сказано ведь:

Но прибегать к помощи сильного — это не единственный выход. Даже союз со слабым приносит защиту. Сказано ведь:

Если же в союзники берется наилучший, то что здесь говорить? Сказано ведь:

Итак, божественный, без союза никак нельзя отомстить. Поэтому следует заключить союз. Таково мое мнение».

И вслед за этими словами Мегхаварна поклонился старому, дальновидному, сведущему во всех науках разумного поведения советнику своего отца по имени Стхирадживин[322] и сказал: «Отец! Если я спросил их в твоем присутствии, то это для испытания, чтобы ты, выслушав все, указал мне, что подходит». Тот сказал: «Дитя! И они сказали все, что содержится в науке разумного поведения, и каждое из этого подходит в свое время. Теперь, однако, время для двуличия. Сказано ведь:

Таким образом, те, кто сами недоверчивы и проявляют усердие, легко уничтожают доверившегося врага. Сказано ведь:

А также:

И потом:

К тому же, если у него появится какой-нибудь недостаток, то, разузнав об этом, ты его погубишь». Мегхаварна сказал: «Отец, я не знаю, где его жилище. Как же узнаю я его недостатки?» Стхирадживин ответил: «Дитя! Не только место жилища, но и недостатки обнаружу я с помощью соглядатаев. Ведь:

А также сказано об этом:

Мегхаварна сказал: «Отец! Кто эти доверенные лица? Сколько их? Какие тайные соглядатаи? Расскажи обо всем». Тот ответил: «Ведь еще Нарада[323], спрошенный Юдхиштхирой, сказал, что во вражеской партии — восемнадцать доверенных лиц, а в своей партии — пятнадцать. О них следует узнавать при помощи трех тайных соглядатаев для каждой стороны, и благодаря им держатся в подчинении своя и чужая стороны. Сказано ведь:

Название «доверенное лицо» означает здесь должность служащего. Если он достоин порицания, то ведет господина к гибели, а если безупречен, то доставляет царю успех. В чужой партии это: советник, домашний жрец, главнокомандующий, наследник, привратник, гаремный сторож, наставник, сборщик налогов, слуга, представляющий ко двору, главный судья, конюший, казначей, надсмотрщик над слонами, член совета, военный министр, комендант крепости, старший слуга, лесничий и другие. Если враг вступит с ними в раздор, его легко победить. А в своей партии это: царица, мать царя, смотритель женских покоев, садовник, хранитель царской опочивальни, начальник соглядатаев, звездочет, врач, водонос, поставщик бетеля, наставник, телохранитель, располагающий войска на постой, держатель зонта и наложница. По их вине может прийти к гибели собственная партия. И затем:

Лагхупатанака спросил: «Отец! По какой причине между воронами и совами царит смертельная вражда?» Тот ответил: «Послушай:

Рассказ первый

Однажды в былые времена гуси, цапли, кокилы, павлины, чатаки, совы, голуби, горлицы, куропатки, голубые сойки, стервятники, жаворонки, карайики, шьямы[324], дятлы и другие птицы собрались стаями и начали советоваться: «Хоть и есть у нас повелитель Вайнатейя, но, занятый услужением святому Нараяне, он не заботится о нас. Так что толку в бесполезном господине, который не защищает нас, когда мы попадаем в сети и страдаем от других несчастий? Сказано ведь:

А другой — лишь по имени господин. Как сказали:

А также:

Поэтому надо поискать какого-нибудь другого царя птиц». И вот, увидев сову, внешность которой сулила счастье, они все сказали: «Пусть эта сова будет нашим царем. Пускай же принесут главные принадлежности из всего, что необходимо для помазания на царство». И вот они принесли воду из священного источника, приготовили смесь из ста восьми корешков чакранкиты, сахадеви[326] и других растений, установили трон, сделали изображение земного круга с нарисованными на нем семью островами[327], морями и горами, разостлали тигровую шкуру, наполнили золотые кружки пятью ветками, цветами и неочищенным зерном, приготовили почетные дары. Запели лучшие из певцов; жрецы, сведущие в изречениях четырех вед, читали священные тексты; толпа молодых девушек пела сладкие песни, предвещавшие благополучие. Приготовленный перед тем сосуд с неочищенным зерном украсили белой горчицей, поджаренными зернами, неочищенными зернами, рочаной[328], гирляндами цветов, раковинами и другими принадлежностями, приготовили все необходимое для очищения и других церемоний и забили в праздничные барабаны. И вот, когда сова приготовилась принять помазание на троне, стоявшем в середине алтаря[329], украшенного ячменем и спицами, в их собрание явился откуда-то ворон, оповещая о своем приходе страшным карканьем. И он подумал: «Да! Что это за собрание всех птиц и что за большой праздник?» Тогда те птицы, увидя его, сказали друг другу: «Он слывет очень мудрым среди птиц. Так надо послушать и его речь. Сказано ведь:

И кроме того:

Подумав так, птицы сказали ворону: «Эй! Нет у птиц никакого царя. Поэтому все птицы решили помазать в цари над всеми пернатыми эту сову. Дай же и ты свое согласие. Ведь ты пришел вовремя». Тогда он со смехом сказал: «О! Не годится, что помазывают эту уродину, ничего не видящую днем, когда есть гуси, павлины, кокилы, чакоры, чакраваки, хариты, журавли[331] и другие превосходные птицы. Не согласен я с вами. Ведь:

Также:

И кроме того, зачем нужна она, если господин — Вайнатейя? Пусть она наделена достоинствами, все равно, когда есть один владыка, не следует брать другого. Сказано ведь:

Даже благодаря его имени вы недосягаемы для врагов. Сказано ведь:

Сказано ведь:

Птицы спросили: «Как это?» Ворон рассказал:

Рассказ второй

«Жил в одной части леса царь слонов по имени Чатурданта[333], окруженный многими слонами. Так проводил он время, охраняя стадо слонов. И вот наступила как-то двенадцатилетняя засуха, от которой высохли водоемы, пруды, лужи и озера. Тогда все слоны обратились к начальнику стада: «Божественный! Одни наши слонята погибли, измученные жаждой, другие — близки к смерти. Найди же какое-нибудь средство утолить жажду». Тогда он послал в восемь сторон света очень быстрых слуг, чтобы они разыскали воду. И те из них, которые отправились на восток, заметили по дороге, недалеко от обители отшельников, озеро под названием «Лунное». Гуси, журавли, морские орлы, утки, чакраваки, балаки[334] и другие обитатели воды населяли его; множество разнообразных деревьев, ветви и побеги которых сгибались под тяжестью цветов, росло поблизости, и оба берега его были украшены зеленью. Обильная пена, возникшая из массы светлых волн, гонимых ветром и стекающих по берегам, покрывала его края, и вода в нем благоухала от сочащейся по слоновьим вискам мускусной влаги, от которой отлетают пчелы, когда могучие слоны погружаются в воду. Деревья, растущие на берегах, образовали своей густой листвой сотни зонтов, постоянно защищавших от солнечного зноя. Глухой шум издавали многочисленные волны, которые ударялись о тела купающихся пулиндских девушек и огибали округлости их пышных бедер, ягодиц и грудей. Озеро это было наполнено чистой водой, и густые заросли распустившегося лотоса украшали его. К чему много слов? Части неба было подобно оно. И видя его, слуги как можно быстрей вернулись и сообщили о нем царю слонов.

И услышав это, Чатурданта поспешно пришел с ними к Лунному озеру. И спускаясь со всех сторон к легко доступному озеру, они раздробили на тысячи кусков головы, шеи, передние и задние лапы зайцев, которые еще раньше построили себе жилища на том берегу. Напившись и искупавшись в воде, начальник стада повернул назад и пошел вместе со спутниками к себе в лесную чащу. Тогда оставшиеся в живых зайцы стали размышлять: «Что нам теперь делать? Узнав дорогу, они будут приходить каждый день. Надо найти средедство удержать их, прежде чем они вернутся сюда». Тогда зайчик по имени Виджайя[335], видя, что зайцы испуганы, что их дети, жены и родные растоптаны и что ими овладела печаль, сказал с состраданием: «Вам не следует бояться. Я уверен, что они больше не придут сюда. Ведь Кармасакшин[336] оказал мне милость». И слыша это, царь зайцев по имени Шилимукха[337] сказал Виджайе: «Дорогой! В этом нет сомнения, потому что:

И еще:

И пусть я буду далеко, слоны узнают о моей тройной силе, видя мощь твоего разума. Ведь:

Сказано ведь:

И если пойдешь ты, то это все равно, что я сам бы пошел. Потому что:

И еще:

Так иди, дорогой! Пусть это дело будет у тебя вторым Кармасакшином». И, пойдя, он увидел того владыку слонов, направлявшегося к озеру. Тело его было окрашено в красновато-желтый цвет обильной цветочной пыльцой от подстилки, сделанной из бутонов с кончиков ветвей цветущего дерева карникары[338]. Он был подобен полной воды туче, отягщенной всем блеском молний, и его страшный, словно идущий из глубины рев звучал, как столкновение множества могучих и стремительных молний, сверкающих во время дождя. Прекрасный, как обилие лепестков безупречного голубого лотоса, он, равный величием Айравате[339], обладал хоботом, извивавшимся словно могущественный Бхуджагендра[340], и парой превосходных, гладких и больших клыков медвяного цветка. Лик его вызывал восхищение благодаря стаям жужжащих пчел, слетевшихся на благоухающий аромат мускусной влаги, стекающей по его вискам, и тысячи начальников стад, усиленно обмахивающиеся своими ушами, подобными ветвям, окружали его. И тогда Вижайя подумал: «Не могут подобные мне общаться с ним. Ведь, как сказано:

Как бы то ни было, я покажусь ему с того места, где он не сможет мно повредить». Подумав так, он залез на груду высоких неровных камней и сказал: «Повелитель слонов! Хорошо ли тебе?» Слыша это и внимательно глядя, владыка слонов сказал: «Кто ты?» Зайчик ответил: «Я — посланец». Тот спросил: «Кем ты послан?» Посланец сказал: «Блаженною луной». Царь слонов сказал: «Расскажи о своей цели». Зайчик ответил: «Ведь известно тебе, что посланцу, передающему поручение, нельзя причинять вреда. Ибо все цари говорят устами своих посланцев. Сказано ведь:

Так и я обращаюсь к тебе по повелению луны: «Разве можно, смертное существо, причинять другому зло, не рассчитав своих и чужих сил? Сказано ведь:

Так и ты нечестиво оскорбил известное под нашим именем Лунное озеро, убив там зайцев, которых мы должны охранять и которые принадлежат к роду царя зайцев, служащего нашей приметой и любимого нами. Не годится это. К тому же, разве не знаешь ты, что в мире я известна под именем Шашанка?[342] К чему долго говорить? Если ты не прекратишь это дело, мы покараем тебя, причинив большое несчастье. Если же с сегодняшнего дня ты прекратишь это, то удостоишься великого отличия, потому что тело твое вдоволь насладится лунным светом, находящимся в нашей власти, и ты, радуясь вместе со спутниками, будешь вдоволь бродить по этому лесу. А иначе мы удержим свои лучи, тело твое спалит зной и ты вместе со спутниками погибнешь».

Услышав это и сильно обеспокоившись в сердце, царь слонов сказал после длительного размышления: «Дорогой! Правда это. Я нанес вред блаженной луне. Но больше я не буду враждовать с ней. Поэтому скорей покажи мне дорогу, чтобы я пошел туда и умилостивил блаженную луну». Заяц ответил: «Иди один, тогда я покажу тебе». Сказав так, он пошел к Луиному озеру и показал ему ночную луну, отражавшуюся в воде. Ее великолепная блистающая окружность лила приятный свет; планеты, созвездие Саптарши[343] и множество других звезд, сиявших на широком небосводе, окружали ее, и она представляла собой полный диск, благодаря собранию всех шестнадцати частей[344]. И сказав при виде ее: «Я очищусь и совершу поклонение божеству», тот опустил в воду хобот, который едва смогли бы обхватить два человека. Тогда диск луны, словно находящийся на колесе, задвигался взад и вперед в потревоженной воде, и появилась тысяча лун. А Виджайя поспешно отступил назад и с обеспокоенным сердцем сказал царю слонов: «Божественный! Горе, горе! Ты вдвойне разгневал луну». Тот ответил: «Отчего же прогневалась на меня блаженная луна?» Виджайя сказал: «От прикосновения к этой воде». И слыша это, царь слонов, с поникшими ушами и склоненной к земле головой, умилостивил поклонами блаженную луну. И снова сказал Виджайе: «Дорогой! Согласно моим речам, во всех делах склоняй блаженную луну на милость ко мне, а я больше не приду сюда». Сказав это, он отправился туда, откуда пришел.

Поэтому я и говорю: «Кто назовет великого...». И кроме того, эта негодная злодейка низка и не способна охранять подданных. Так далеко она от того, чтобы защищать нас, что от нее можно даже ждать опасности. Сказано, ведь:

Птицы спросили: «Как это?» Ворон рассказал:

Рассказ третий

«Жил я раньше на одном дереве. И под этим деревом жила одна птица, куропатка. Так, живя рядом друг с другом, мы заключили нерушимую дружбу. Каждый день после еды и развлечений мы проводили вечернее время, рассказывая много хороших изречений из Пуран[345] и других книг, задавая вопросы и загадки и предаваясь другим занятиям. И однажды куропатка отправилась с другими птицами за пищей в одно место, богатое свежим рисом, и не вернулась вовремя. Тогда, опечаленный разлукой с ней, я подумал: «Увы! Почему мой друг куропатка не вернулась сегодня? Неужели она попалась в какую-нибудь западню или убита?» Так с обеспокоенным сердцем я провел много дней. И однажды заяц по имени Шигхрага[346] залез на заходе солнца в то дупло, а я, отчаявшись в возвращении куропатки, не удержал его. Между тем та куропатка, сильно разжирев от питания рисом и вспомнив о своем убежище, вернулась туда на следующий день. Ведь хорошо сказано по этому поводу:

И увидя, что в дупло забрался заяц, она с упреком сказала: «Эй, эй, заяц! Нехорошо ты сделал, что проник в мое жилище. Поэтому уходи поскорей». Тот ответил: «Глупая! Разве не знаешь ты, что жилищем можно пользоваться, лишь пока занимаешь его?» Куропатка сказала: «Если так, давай тогда спросим соседей. Сказано в книгах закона:

А также:

Тогда заяц ответил: «Глупая! Разве не слыхала ты слов предания[348], гласящих:

К тому же, глупая, ты не знаешь мнения Нарады:

Поэтому, если это — твое жилье, все равно я занял его, когда оно пустовало. Итак, оно — мое». Куропатка сказала: «О, если ты упоминаешь предание, то пойдем со мной. Мы спросим знатоков предания. Пусть они отдадут жилище тебе или мне». Решив так, они отправились разрешать свой спор. А я подумал: «Посмотрю, что тут будет» и с любопытством последовал за ними. И пройдя немного, заяц спросил куропатку: «Дорогая! Кто же разрешит наш спор?» Та ответила: «Кто же, если не кот по имени Дадхикарна[350], полный сострадания к живым существам, ревностно исполняющий обет поста и воздержания. Он живет на берегу блаженного Ганга, громко шумящего от ударов быстрых разбивающихся волн, поднимаемых сильным ветром». И вот, видя его, заяц возразил ей, трепеща внутри от страха: «Оставь этого низкого. Сказано ведь:

А Дадхикарна, скрывавший свои прирожденные свойства, чтобы легким способом добывать средства к жизни, услышал эти слова. И чтобы вызвать в них доверие, он поспешно обратил морду к солнцу, уселся на задние лапы, поднял вверх передние, зажмурил глаза и, желая обмануть их благочестивыми мыслями, произнес такое добродетельное наставление: «Увы! Бесплодна эта сансара. Мгновенна бренная жизнь. Сновидению подобно общение с любимыми. Сетям Индры[351] подобна жизнь с семьей. Нет поэтому другого пути, кроме добродетели. Сказано ведь:

А также:

И затем:

И услышав его добродетельное наставление, заяц сказал: «О куропатка! На этом берегу реки стоит отшельник, произносящий благочестивые речи. Так спросим его». Куропатка ответила: «Ведь по своей природе он — наш враг. Поэтому спросим его, став подальше». И оба они начали его спрашивать: «Эй, отшельник, наставник в законе! У нас возник спор. Дай же нам совет, согласный с учением закона. Кто говорит неправду, пусть будет съеден тобой». Тот ответил: «Дорогие! Не говорите так. Я отвернулся от жестоких дел, указывающих дорогу в ад. Сказано ведь:

И даже те, которые при жертвоприношении убивают скот, не знают в своей глупости высшего смысла священных книг. А если кем-то сказано: «Следует приносить в жертву коз», то «козы» означает там семилетние зерна риса, которые, как это само собой понятно, не дают всходов[352]. Сказано же:

Поэтому я никого не съем. Однако я стар и плохо слышу издали ваш разговор друг с другом. Как же определю я победу и поражение? Зная это, подойдите ближе и расскажите мне о вашей тяжбе. Тогда я скажу свое слово, зная, и чем суть спора, и не наложу на себя оков в том мире. Сказано ведь:

А также:

Поэтому доверьтесь мне и отчетливо говорите прямо в мое ухо». К чему много слов? Этот низкий вызвал в них такое доверие, что они приблизились к нему. И тогда он одновременно схватил одного из них лапой, а другого зубами, схожими с пилой. Так оба они лишились жизни и были съедены.

Поэтому я и говорю: «Когда злодей свершает суд...». Так и вы, взяв в судьи эту злодейку, слепую днем, и сами слепые ночью, пойдете путем зайца и куропатки. Поэтому подумайте и делайте, что надлежит». И выслушав его речь, все птицы сказали: «Хорошо он говорил». И со словами: «Мы еще раз сойдемся для избрания царя и посоветуемся друг с другом», они отправились туда, откуда прилетели. Одна сова, сидевшая на почетном сидении и ожидавшая помазания, осталась там вместе с крикаликой[353] и сказала: «Кто, кто здесь? Эй! Неужели и теперь не будет совершено помазание?» Услышав это, крикалика ответила: «Дорогая! Ведь ворон нашел средство помешать твоему помазанию, и те птицы разлетелись в разные стороны. Один только этот ворон почему-то остался здесь. Поднимись же скорей, чтобы я отвела тебя в твое жилище». Услышав это, опечаленная сова сказала: «Ах, ты злодей! Чем я обидела тебя, что ты помешал помазать меня на царство? Поэтому с сегодняшнего дня между нами вражда. Сказано ведь:

И когда она с крикаликой ушла в свое жилище, ворон подумал: «Увы! Своими речами я вызвал напрасную вражду. Сказано ведь:

А также:

И также:

И поразмыслив так, ворон покинул то место.

И вот, таким образом, дитя, у нас наследственная вражда с совами». Мегхаварна спросил: «Отец! Что нам делать в таком положении?» Тот ответил: «Даже в таком положении есть другое надежное средство, кроме шести способов. Применив его, я сам пойду, чтобы одержать победу, и, обманув этих врагов, сделаю так, что они погибнут. Сказано ведь:

Мегхаварна спросил: «Как это?» Тот рассказал:

Рассказ четвертый

«Жил в одном городе брахман по имени Митрашарман[355], заботившийся о поддержании жертвенного огня. Как-то раз в месяце магха[356], когда веял приятный ветерок, небо было покрыто облаками и Парджанья[357] посылал тихий-тихий дождик, он отправился в одну деревню, чтобы попросить жертвенное животное, и попросил какого-то жертвователя: «Эй, жертвователь! В наступающую ночь новолуния я буду приносить жертву. Дай же мне одно животное». И тот, согласно закону, дал ему откормленное животное. А брахман, видя, что оно пригодно и бегает взад и вперед, взвалил его на плечи и отправился в свой город. И когда он шел по дороге, его встретили три жулика с исхудавшими от голода шеями. Тогда, видя взваленное на его плечи откормленное животное, они сказали друг другу: «Эй! Если мы съедим это животное, то не повредит нам сегодняшний снегопад. Так возьмем у него обманом жертвенное животное и защитимся от холода». И вот один из них, переменив одежду и встретив его на боковой дороге, сказал блюстителю священного огня: «Эй, эй, хранитель огня! Зачем совершаешь ты смешное, запретное у людей дело, неся поднятую на плечи нечистую собаку? Сказано ведь:

Тогда, полный гнева, тот ответил: «Разве ты ослеп, что принимаешь жертвенное животное за собаку?» Тот ответил: «Брахман! Не следует тебе гневаться. Иди как хочешь». И когда он прошел немного дальше по дороге, то встретил его второй жулик и сказал: «Увы! Горе, горе! Если и любишь ты, блаженный, этого мертвого теленка, все равно не следует поднимать ею на плечи. Сказано ведь:

Тогда он с гневом ответил: «Эй! Разве ты ослеп, что называешь жертвенное животное теленком?» Тот сказал: «Не гневайся, блаженный. Я сказал это по неведению. Иди поэтому как тебе нравится». Еще немного углубился он в лес, и тут третий жулик, переменивший одежду, встретился с ним и сказал: «Эй! Не годится, что ты взвалил на плечи осла и несешь его. Сказано ведь:

Оставь же его, пока никто другой не увидел». Тогда решив, что это — ракшаса в образе жертвенного животного, он от страха бросил его на землю и побежал к своему дому. А те трое сошлись вместе и, взяв это животное, исполнили свое намерение.

Поэтому я и говорю: «Кто полон знаний и ума...». Хорошо ведь говорится :

К тому же даже со слабыми не следует затевать вражду, если их много. Сказано ведь:

Мегхаварна спросил: «Как это?» Стхирадживин рассказал:

Рассказ пятый

«Жил в одном муравейнике большой черный змей по имени Атидарпа[360]. Как-то он оставил дорогу, ведущую из норы, и стал выползать через другое маленькое отверстие. И вот по воле судьбы, выползая, он из-за своей величины и узости отверстия поранил тело. И вот муравьи, следуя по запаху крови, текущей из ран, окружили его со всех сторон и начали беспокоить. Одних он убил, другим нанес увечья, но так как их было необычайно много, они искусали все его тело, и от многочисленных раскрывшихся ран Атидарпа отошел в небытие.

Поэтому я и говорю: «Коль многочисленны враги...». И кроме того, божественный, мне надо кое-что сказать и это следует обсудить, обдумать и исполнить». Мегхаварна сказал: «Отец! Поведай, что лежит у тебя на сердце». Стхираджвин ответил: «Дитя! Если так, слушай. Кроме тех способов, первый из которых — дружба, я придумал следующий пятый способ: поступи со мной, как с недругом, выругай самыми бранными словами, обмажь меня принесенной для этого кровью, чтобы вызвать доверие соглядатаев, посланных врагом, и, бросив под этот баньян, отправляйся на гору Ришьямука[361]. Там ты должен оставаться вместе со спутниками, пока я с помощью хорошо задуманного плана не вызову доверия у врагов, исследую внутренность их крепости и погублю их, ничего не видящих днем. Поразмыслив, я убедился, что в их крепости не окажется даже выхода. Сказано ведь:

А ты не должен проявлять ко мне сострадания. Сказано ведь:

Поэтому ты не должен удерживать меня в этом деле. Ведь:

И сказав это, он стал делать вид, что ссорится с царем. Тогда другие слуги, видя, что Стхирадживин безудержно дерзит царю, бросились, чтобы убить его, но Мегхаварна сказал им: «Эй, отойдите! Я сам накажу этого злодея, перешедшего на сторону врагов». Сказав так, он взобрался на него, нанес ему легкие удары клювом, обмазал приготовленной для этого кровью и, как тот ему советовал, отправился со спутниками на гору Ришьямука.

Между тем крикалика, бывшая вражеским соглядатаем, отправилась к царю сов и рассказала ему о несчастье, постигшем советника Мегхаварны. И услышав это, повелитель сов вместе со спутниками приготовился на заходе солнца в поход, чтобы убить ворон, и сказал: «Эй, торопитесь, торопитесь! Испуганный враг обратился в бегство, и его легко захватить. Сказано ведь:

С этими словами они направились со всех сторон к баньяновому дереву. Когда же там не было найдено ни одной вороны, обрадованный Аримардана поднялся на ветку дерева и, прославляемый певцами, сказал: «Эй! Известен ли путь их похода? Какой дорогой они бежали? Пока они не достигли крепости, я перебью их, следуя за ними по пятам».

И в это время Стхирадживин подумал: «Если эти враги, узнав, что с нами произошло, уйдут туда, откуда пришли, то я ничего не сделаю. Сказано ведь:

Так лучше не начинать дела, чем оставлять начатое. Поэтому я подам голос и покажусь им». Поразмыслив так, он издал слабый-слабый звук. И слыша это, те совы устремились, чтобы убить его. Тогда Стхирадживин сказал: «Эй! Я — советник Мегхаварны, по имени Стхирадживин. В такое состояние привел меня Мегхаварна. Сообщите об этом вашему господину. Мне надо многое сказать ему». И когда царю сов передали это, он с удивлением подошел к нему, покрытому рубцами от ран, и сказал: «Эй! Как пришел ты в такое состояние? Расскажи об этом». Стхирадживин ответил: «Послушай, божественный. Вчера, увидя, что вы убили много ворон, этот злодей Мегхаварна с мыслями, полными гнева и печали, направился к вашей крепости. Тогда я сказал: «Не следует тебе идти туда. Ведь они сильны, а мы лишены сил. Сказано ведь:

Поэтому следует заключить мир, поднеся ему дары». Услышав это и подозревая, что я перешел на твою сторону, он, подстрекаемый дурными подданными, привел меня в такое состояние. Поэтому теперь мое прибежище у твоих ног. К чему много слов? Пока есть у меня силы двигаться, я поведу тебя в его жилище и погублю всех ворон».

Услышав это, Аримардана стал советоваться с министрами, перешедшими к нему по наследству от отца и деда. А было у него пять министров: Рактакша, Круракша, Диптакша, Вакранаса и Пракаракарна[362]. И вот он спросил первым Рактакшу: «Дорогой! Как следует поступить при таких обстоятельствах?» Тот ответил: «Божественный! Что тут думать? Убей его, не размышляя. Ведь:

И к тому же есть в мире поговорка: «Счастье, само пришедшее к тебе, уходя, приносит проклятие». Сказано ведь:

И говорят ведь:

Аримардана спросил: «Как это?» Рактакша рассказал:

Рассказ шестой

«Жил в одном городе некий брахман, проводивший время в бесплодных занятиях земледелием. Однажды в конце жаркого времени года измученный зноем он лег спать в тени дерева посреди своего поля. И видя, как недалеко от него над муравейником страшный змей протягивает свой большой вздутый капюшон, он подумал: «Наверное, я ни разу не почтил это божество поля. Вот и не приносит мне плодов занятие земледелием. Поэтому я окажу ему почет». Подумав так, он попросил в одном месте молока, налил его в тарелку, подошел к муравейнику и сказал: «О хранитель поля! Все это время я не знал, что ты здесь живешь, и поэтому не оказывал тебе почета. Будь же теперь милостив». Сказав это и предложив ему молока, он пошел домой. И когда, придя утром, он поглядел на то место, то увидел на тарелке один динар. Так он приходил туда каждый день, давал ему молоко и получал по одному динару.

И однажды брахман поручил сыну нести к муравейнику молоко, а сам отправился в деревню. А мальчик принес туда молоко, поставил его и вернулся домой. Когда же на следующий день он пришел туда и увидел один динар, то подумал: «Несомненно, этот муравейник наполнен динарами. Поэтому я убью змея и все возьму себе». Решив так и принеся на следующий день молоко, сын брахмана ударил змея дубинкой по голове. А тот, еле оставшись в живых по воле судьбы и разгневавшись, так укусил его своими остроконечными зубами, что он сразу отошел в небытие. Тогда родственники его сложили груду поленьев недалеко от поля. И на второй день вернулся его отец. Узнав от родственников о причине смерти сына и поразмыслив об этом, он сказал:

Люди спросили: «Как это?» Брахман рассказал:

Рассказ седьмой

«Жил в одном городе царь по имени Читраратха[363]. Был у него пруд под названием «Лотосный», зорко охраняемый воинами. Там жило много гусей из золота, которые каждые шесть месяцев теряли по одному перу из хвоста. И как-то пришла к тому пруду большая золотая птица. Тогда они сказали: «Ты не должна жить среди нас, потому что мы получили этот пруд, давая за него плату по одному перу из хвоста каждые шесть месяцев». К чему здесь много слов? Началась обоюдная вражда. Тогда та прибегла к защите царя и сказала: «Божественный! Вот как говорят эти птицы: «Что сможет сделать нам царь? Никому не отдадим мы жилища». Я же сказала: «Нехорошо вы говорите. Я пойду и передам это царю». Пусть же божественный решит при таких обстоятельствах». Тогда царь сказал слугам: «Эй! Идите туда, убейте всех птиц и скорей принесите их». И вслед за приказом царя они отправились. Тогда, видя царских слуг с дубинками в руках, одна старая птица сказала: «О родные! Случилось несчастье. Будем же все единодушны и быстро поднимемся вверх». И они так и сделали.

Поэтому я и говорю: «Кто с ищущим убежища...». И сказав это, брахман снова взял на рассвете молоко, пошел туда и, чтобы вызвать доверие змея, сказал: «По собственной вине отошел мой сын в небытие». Тогда змей отиетил: «Гляди: пылает вот костер...».

Поэтому, убив его, ты без усилий освободишь свое царство от врагов».

И выслушав его речь, он спросил Круракшу: «Дорогой! Что же думаешь ты?» Тот ответил: «Божественный! Безжалостно то, что он сказал, потому что нельзя убивать ищущего убежища. И право же, хорош этот рассказ:

Аримардана спросил: «Как это?» Круракша рассказал:

Рассказ восьмой[364]

Ведь несомненно:

И снова она сказала:

И говорят ведь:

Потому что:

Так, исполненный радости, он поднял ее па небесную колесницу, заключил в объятья и счастливо стал жить с ней. А охотник, ощутив высшее отвращение к миру и стремясь к смерти, углубился в дремучий лес.

Поэтому я и говорю: «Преданье есть о голубе...». Услышав это, Аримардана спросил Диптакшу: «Что думаешь ты при таких обстоятельствах?» Тот сказал:

А вор ответил:

Аримардана сказал: «Кто это та, которая не обнимает, и кто этот вор? Я хочу подробно услышать». Диптакша рассказал:

Рассказ девятый

«Жил в одном городе старый купец по имени Каматура[365]. После смерти своей жены он потерял рассудок от любви и женился на дочери бедного купца, дав большой выкуп. А она, охваченная печалью, даже видеть не могла этого старого купца. Ведь сказано по этому поводу:

А также:

И как-то раз, когда она, отвернувшись, лежала с ним на одной постели, в их дом забрался вор. И увидев этого вора, она, охваченная страхом, обняла даже своего старого супруга. А он с поднявшимися по всему телу волосками подумал в изумлении: «Да! Что это она теперь обнимает меня?» И когда он внимательно посмотрел, то увидел в одном углу дома вора и подумал: «Несомненно она обнимает меня, напуганная им». И обнаружив это, он сказал тому вору: «Будь счастлив, благодетель мой! Бери что хочешь у меня...». А вор ответил: «Не вижу, что мне взять сейчас...».

Поэтому даже о приносящем пользу воре хорошо думают. Что же говорить о прибегшем к защите? И кроме того, он обижен ими и поэтому сможет принести нам пользу и показать их слабые места. По этой причине его не следует убивать».

Услышав это, Аримардана спросил другого советника, Вакранасу: «Дорогой! Что следует делать теперь при таких обстоятельствах?» Тот сказал: «Божественный! Не следует его убивать. Ведь:

Аримардана спросил: «Как это?» Вакранаса рассказал:

Рассказ десятый

«Жил в одном селении бедный брахман, все имущество которого состояло в одном подаяньи. Всегда лишенный изысканных одежд, мазей, благовоний, венков, украшений, бетеля и других предметов роскоши, покрытый длинными волосами на голове и теле, отрастивший бороду и ногти, он изнурял плоть холодом, зноем, дождем и другими лишениями. И вот кто-то дал ему из сострадания пару телок, а брахман вырастил их, еще маленьких, и откормил, давая им сливочное и сезамовое масло, ячмень и другую пищу. И видя это, один вор сейчас же подумал: «Утащу-ка я у этого брахмана пару коров».

Решив так, он взял ночью петлю для связывания, но, когда отправился, встретил на полпути существо с редкими острыми зубами, носом, вытянутым словно тростник, неровно посаженными глазами, с множеством жил, выступающих на теле, с высохшими щеками и с телом и бородой красновато-коричневого цвета, словно огонь хорошей жертвы. И видя его, вор спросил, дрожа от сильного страха: «Кто ты?» Тот ответил: «Я — брахмаракшаса[367] Сатьявачана[368]. Назови и ты себя». Тот сказал: «Я — вор Круракарман[369], отправился, чтобы увести пару коров у бедного брахмана». Тогда, почувствовав доверие, ракшаса сказал: «Дорогой! Я принимаю пищу раз в три дня вечером[370]. Поэтому сегодня я съем этого брахмана. Как хорошо! Ведь у нас — одна цель». Тогда оба пошли туда и остановились в уединенном месте, поджидая удобного времени. И когда брахман лег спать, ракшаса отправился съесть его. Видя это, вор сказал: «Дорогой! Неправильно это. Съешь брахмана после того, как я уведу пару коров». Тот сказал: «А что, если этот брахман проснется от эха? Бесполезным окажется тогда мое предприятие». Вор сказал: «Да ведь и ты, принявшись за еду, можешь встретить какое-нибудь препятствие, и я не смогу тогда увести пару коров. Поэтому сначала я уведу пару коров, а потом ты съешь брахмана». Так, споря кому из них быть первым, они поругались и своими криками разбудили брахмана. Тогда вор сказал ему: «Брахман! Этот ракшаса хочет съесть тебя». А ракшаса сказал: «Брахман! Этот вор хочет увести у тебя пару коров». Услышав это, брахман поднялся и, внимательно посмотрев, спас себя от ракшасы размышлением о боге-хранителе, а пару коров от вора — поднятой дубинкой.

Поэтому я и говорю «Даже враги полезны нам...». И еще:

Несправедливо поэтому убивать прибегающего к защите».

И обдумав его речь, он спросил Пракаракарну: «Скажи, что ты сейчас думаешь?» Тот ответил: «Божественный! Не следует убивать его, потому что, сохранив ему жизнь, можно будет впоследствии счастливо проводить с ним время во взаимной любви. Сказано ведь:

Аримардана спросил: «Как это?» Пракаракарна рассказал:

Рассказ одиннадцатый

«Жил в одном городе царь по имени Девашакти[372]. У сына его в животе, словно в муравейнике, жил змей, и у того с каждым днем истощалось от этого все тело. И вот из-за отвращения к жизни этот царевич ушел в другую страну. Он собирал подаяние в одном городе, а оставшееся время проводил в большом храме. А в том городе жил царь по имени Бали. Были у него две молодые дочери. И одна из них, подходя каждый день к стопам отца, говорила: «Побеждай, великий царь!», а другая — «Вкушай то, что суждено, великий царь!» И вот, услышав это однажды, разгневанный царь сказал: «Эй, советники! Отдайте эту дочь, ведущую дурные речи, какому-нибудь чужестранцу, чтобы она вкусила то, что суждено». И министры согласились, сказав: «Да будет так!», дали ей небольшую свиту и выдали за того царевича, жившего в храме.

А она, радуясь сердцем, приняла этого супруга, словно бога, и пошла с ним в другую страну. И затем в окрестностях одного отдаленного города на берегу пруда она поручила царевичу охранять жилище, а сама вместе со спутниками пошла купить сливочного и сезамового масла, соли, риса и другую еду. Когда же она вернулась, совершив покупки, царевич этот спал, положив голову на муравейник, и изо рта его высовывался змеиный капюшон, вбиравший воздух. И там же из муравейника выполз другой змей и делал то же самое. Когда они увидели друг друга, глаза у них покраснели от гнева, и змей в муравейнике сказал: «Эй, злодей! Зачем ты так мучаешь царевича, прекрасного с ног до головы?» Находящийся во рту ответил: «А почему, злодей, ты осквернил пару кружек, полных золота?» Так открыли они слабые стороны друг друга. И снова находящийся в муравейнике сказал: «Эй, злодей! Неужели никто не знает, что если выпить горчицы, то ты погибнешь от этого средства?» Тогда находящийся в животе сказал: «А разве никто не знает, что ты погибнешь от горячей воды?» А царевна эта, стоя за кустом и слыша их разговор друг с другом, так и поступила. Излечив супруга и добыв большое богатство, она отправилась в свою страну и, с почетом принятая отцом, матерью и родственниками, счастливо зажила, достигнув предназначенных ей благ.

Поэтому я и говорю: «Кто слабости взаимные...».

И услышав это, Аримардана на том и порешил. И видя, что произошло, Рактакша снова сказал, скрывая насмешку: «Горе, горе! Погубили вы господина своим неразумием. Сказано ведь:

А также:

Советники спросили: «Как это?» Рактакша рассказал:

Рассказ двенадцатый

«Жил в одной местности тележник. Его распутная жена пользовалась у людей дурной славой. И подумал он о том, что ее надо испытать: «Как бы мне ее испытать? Сказано ведь:

А я знаю по людской молве, что она неверна. Сказано ведь:

Подумав так, он сказал жене: «Милая! Утром я пойду в другую деревню и проведу там несколько дней. Поэтому приготовь мне какую-нибудь подходящую пищу на дорогу». А она, слыша его слова, возбужденная и с радостью в сердце, оставила все дела и приготовила превосходную еду, изобилующую маслом и сахаром. И хорошо ведь говорится:

И вот, поднявшись на заре, он вышел из дому. А та, видя, что он ушел, кое-как провела этот день, с улыбкой украшая свое тело. И затем, придя в дом еще до этого знакомого ей любовника, она сказала ему: «Мой негодный муж отправился в другую деревню. Приходи поэтому ко мне домой, когда люди уснут». А пока это происходило, тележник, проведя день в лесу, проник вечером в свой дом через боковую дверь и спрятался там под кроватью. Между тем тот Девадатта[376] пришел туда и забрался на постель. Увидя его, тележник подумал с сердцем, полным гнева: «Не подняться ли мне сейчас и убить его или одним ударом уничтожить их обоих, когда они заснут? Или погляжу я пока на ее поведение и послушаю разговор с ним». Между тем она осторожно закрыла дверь дома и поднялась на постель.

И поднимаясь, она задела ногой голову тележника. Тогда она подумала: «Несомненно, негодный тележник сделал так, чтобы испытать меня. Что ж, я покажу, что знакома с женскими повадками». Пока она думала так, Девадаттой овладело желание коснуться ее. Тогда, сложив ладони, она сказала: «О великодушный, ты не должен касаться моего тела». Тот ответил: «В таком случае, зачем же ты позвала меня?» Она сказала: «О! Сегодня на зари я пошла в храм Чандики[377], чтобы увидеть божество. И там неожиданно раздался голос в воздухе: «Что мне делать, дочь? Хоть ты и преданна мне, все равно через шесть месяцев станешь вдовой по воле судьбы». Тогда я сказала: «Блаженная! Если ты знаешь о несчастьи, то знаешь и как предотвратить его. Есть ли поэтому какое-нибудь средство, чтобы супруг мой прожил сотню лет?» Тогда она ответила: «Есть и такое средство, и оно зависит от тебя». Услышав это, я сказала: «Богиня! Укажи, и я сделаю так, пусть это будет стоить мне жизни». Тогда богиня сказала: «Если, взойдя с чужим мужчиной на одно ложе, ты отдашься ему, то смертельная опасность, грозящая твоему супругу, перейдет на него, а супруг проживет еще сто лет». Поэтому я и попросила тебя. Так делай же то, что хочешь делать. Ведь нет сомнения, что неизменны слова божества». И тогда с лицом, сияющим от сдерживаемого смеха, он поступил соответствующим образом.

А этот глупый тележник, слышавший ее речь, вылез из-под кровати и с поднявшимися на теле волосками сказал: «Хорошо, преданная! Хорошо, радующая свой род! Мое сердце обеспокоили речи дурных людей, и, чтобы испытать тебя, я притворился, будто иду в деревню, а сам спрятался здесь под кроватью. Подойди же, обними меня!» Сказав это, он обнял ее, посадил себе на плечо и обратился к тому Девадатте: «О великодушный! Благодаря моим заслугам ты пришел сюда. По твоей милости я достиг столетней жизни. Поднимись же и ты на мое плечо!» И хотя тот упирался, он силой посадил его на плечо и, танцуя, начал подходить к дверям домов всех родственников.

Поэтому я и говорю: «Пусть ясно видит зло глупец...». И как бы то ни было, мы вырваны с корнем и уничтожены. Право же хорошо говорится:

А также:

И вот все они, не обратив внимания на эти слова, подхватили Стхираджшшна и повели его к своей крепости. Тогда Стхирадживин, которого они вели, сказал: «Божественный! Зачем теперь забирать меня с собой, когда я ничего не способен сделать и нахожусь в таком состоянии? Поэтому я хочу войти в пылающий огонь. Ты должен почтить меня даром огня». Тогда Рактакша, разгадав его тайные замыслы, сказал: «Почему ты хочешь броситься в огонь?» Тот сказал: «Ради вас претерпел я от Мегхаварны это несчастье. Поэтому я хочу стать совой, чтобы отомстить им за вражду». Слыша это, сведущий в царской мудрости Рактакша сказал: «Дорогой! Ты коварен и искусен в лживых речах. Даже вступив в племя сов, ты все равно высоко будешь чтить свое воронье племя. Известен ведь этот рассказ:

Тот спросил: «Как это?» Рактакша рассказал:

Рассказ тринадцатый

«На берегу Ганга, чьи волны пестрят белой пеной, возникшей от плеска рыб, которые пугаются, заслышав шум воды, бьющейся о неровные, каменистые берега, стояла обитель. Наполнявшие ее отшельники усердно исполняли предписания йоги, произносили молитвы, предавались умерщвлению плоти, самоистязанию, изучению Вед и посту. Они стремились брать отмеренные порции чистой воды, истощали свое тело, питаясь луковицами, корнями, плодами и шайвалой[378], и покрывались одной мочальной повязкой вокруг бедер. Жил там старейшина рода по имени Яджнявалкья. Однажды, когда он омылся в Джахнави и начал полоскать рот, в его ладонь упала мышка, выпавшая из клюва сокола. Увидев ее и положив на баньяновый лист, он снова омылся, ополоскал рот, совершил искупление и другие действия и силой своей святости обратил эту мышку в девочку. Затем он взял ее с собой, вступил в обитель и сказал бездетной жене: «Возьми ее, дорогая. Она досталась тебе как дочь, и ее надо заботливо растить». И та стала растить и лелеять ее. Когда же ей исполнилось двенадцать лет, то, видя, что она пригодна для брака, мать сказала: «О супруг! Неужели не видишь ты, что у нашей дочери проходит время, пригодное для брака?» Тот ответил: «Ты хорошо сказала, милая. Сказано ведь:

Поэтому я выдам ее за равного. Сказано ведь:

Также:

Поэтому, если ей нравится, я призову блаженное солнце и выдам за него». Она сказала: «Где же здесь грех? Сделай это». Тогда отшельник призвал Савитара[382]. И немедленно явившись, тот сказал: «Блаженный! Зачем ты позвал меня?» Он ответил: «Вот стоит моя дочь. Возьми ее в жены». И сказав это, он обратился к своей дочери: «Дитя! Нравится ли тебе этот блаженный, озаряющий три мира?» Дочка сказала: «Отец! Он слишком жгуч по природе. Не хочу я его. Так позови кого-нибудь другого, лучше его». И услышав ее слова, отшельник сказал светилу: «Блаженный! Есть ли кто-нибудь сильнее тебя?» Светило сказало: «Сильнее меня — облако. Когда оно покрывает меня, я скрываюсь из вида». Тогда отшельник призвал облако и сказал девушке: «Дочка! Я выдам тебя за него». Та ответила: «Оно черное и холодное по природе. Так вместо него выдай меня за другого, получше». Тогда отшельник спросил облако: «О облако! Есть ли кто-нибудь сильнее тебя?» Оно ответило: «Сильнее меня — ветер». Тогда, призвав ветер, он сказал: «Дочка! Я выдам тебя за него». Та ответила: «Отец! Он слишком непостоянен. Так приведи кого-нибудь сильнее его». Отшельник сказал: «О ветер! Есть ли кто-нибудь сильнее тебя?» Вихрь ответил: «Сильнее меня — утес». Тогда отшельник призвал утес и сказал девушке: «Дочка! Я выдам тебя за него». Та сказала: «Отец! Он тверд по природе и неподвижен. Так выдай меня за другого». Отшельник спросил утес: «О царь гор! Есть ли кто-нибудь сильнее тебя?» Утес сказал: «Сильнее меня — мыши». Отшельник призвал мышонка, показал ей и сказал: «Дочка! Нравится ли тебе этот мышонок?» А та, увидя его и подумав: «Он — мой сородич!», сказала с поднявшимися на теле волосками: «Отец! Преврати меня в мышку и выдай за него, чтобы я исполняла обязанности хозяйки, установленные для моего рода». И силой своей святости он превратил ее в мышку и выдал за него.

Поэтому я и говорю: «Отвергнув солнце, облако...».

И затем, не обратив внимания на слова Рактакши, они ввели Стхирадживина в свою крепость на погибель собственного рода. И когда его ввели, Стхирадживин подумал, смеясь про себя:

Поэтому, если бы они послушались его, даже маленькое несчастье не постигло бы их». И вот, достигнув входа в крепость, Аримардана сказал: «Эй, эй! Предоставьте этому доброжелателю Стхирадживину то место, какое он захочет». Услышав это, Стхирадживин подумал: «Я ведь должеи найти средство погубить их и не смогу достичь этого, находясь внутри, потому что они изучат все мои повадки и будут внимательны. Поселившись же у входа в крепость, я исполню задуманное». Решив так, он сказал царю сов: «Божественный! Хорошо то, что сказал господин. Однако и я знаком с разумным поведением и желаю тебе добра. Даже тот, кто предан и чист, все равно не должен жить в крепости. Поэтому, оставшись здесь, у ворот крепости, я каждый день буду нести службу, очищая тело прахом от твоих ног, подобных лотосам». И когда с этим согласились, слуги повелителя сов каждый день, вдоволь насытившись, по приказанию царя сов приносили Стхирадживину превосходную мясную пищу. Так через несколько дней oн стал сильным, как павлин. И видя откормленного Стхирадживина, Рактакша с изумлением сказал собранию министров и царю: «Увы! Глупцы все эти министры и ты сам. Таково мое мнение. Сказано ведь:

Те спросили: «Как это?» Рактакша рассказал:

Рассказ четырнадцатый

«В окрестностях одной горы росло большое дерево. Жила там одна птица, помет которой превращался в золото. Как-то раз пришел в ту местность некий охотник. И птица эта выпустила перед ним помет, который в момент падения превратился в золото. Видя это, удивленный охотник подумал: «Да! С самого детства занимаюсь я ловлей птиц и за восемьдесят лет ни разу не видел золота в птичьем помете». И он привязал сеть к этому дереву. А та глупая птица, полная доверия, села туда, как всегда, и в то же мгновение попалась в сеть. Тогда охотник освободил ее из сети, посадил в клетку и, принеся к себе домой, подумал: «Что мне делать с ней, несущей опасность? Ведь если кто-нибудь когда-нибудь узнает, какая она, и скажет царю, то, несомненно, жизнь моя подвергнется опасности. Поэтому я сам расскажу царю о птице». Решив это, он так и сделал. А царь, чьи глаза при виде этой птицы уподобились распустившимся лотосам, достиг высшей радости и сказал: «Эй, стражники! Хорошенько охраняйте эту птицу. Давайте ей еду, питье и все, что она захочет». Тогда советник сказал: «К чему эта птица, которую мы взяли, вняв одним лишь словам охотника, недостойного доверия? Разве бывает когда-нибудь золото в птичьем помете? Так освободите эту птицу из плена клетки». Когда же вслед за словами министра царь освободил ее, она уселась на высокую створку двери и выпустила золотой помет. И затем, прочтя стих: «Сначала я была глупа...», улетела по воздушному пути куда ей хотелось.

Поэтому я и говорю: «Сначала я...». Но даже и тогда, гонимые враждебной судьбой, они опять не обратили внимания на полезную речь Рактакши и продолжали давать тому много мяса и другой разнообразной пищи.

Тогда Рактакша тайно собрал своих приверженцев и сказал: «Увы! Конец приходит благополучию нашего владыки и его крепости. Я наставлял его так, как подобает наследственному советнику. Давайте же отправимся теперь в другую горную крепость. Сказано ведь:

Те спросили: «Как это?» Рактакша рассказал:

Рассказ пятнадцатый

«Жил в окрестностях одного леса лев по имени Кхаранакхара[383]. Как-то, бродя взад и вперед с исхудавшей от голода шеей, он не нашел никакой добычи. И достигнув к вечеру большой горной пещеры, он вошел в нее и подумал: «Несомненно, ночью в эту пещеру должно прийти какое-нибудь существо. Поэтому я останусь здесь, спрятавшись». И вот хозяин пещеры, шакал по имени Дадхимукха[384], начал кричать у входа: «Эй, нора! Эй, нора!» Сказав это, он замолчал и снова произнес: Эй, разве ты забыла, что мы с тобой заключили договор? Когда я возвращаюсь, то должен снаружи окликнуть тебя, а тебе следует меня позвать. Раз ты не зовешь меня сегодня, я пойду в другую нору, которая будет потом звать меня». И услышав это, лев подумал: «Несомненно, нора эта всегда приветствует его, когда он возвращается. Сегодня же из страха передо мной она молчит. Ведь сказано по этому поводу:

Поэтому я буду приветствовать его, чтобы он последовал на зов, вошел сюда и послужил мне пищей». Решив так, лев приветствовал его. И пещера эта наполнила эхом от львиного рева все окрестности, напугав даже далеко живущих других обитателей леса. А убегающий шакал прочел этот стих: «Спокоен тот, кто о грядущем думает...».

И вот, подумав об этом, вы должны идти вместе со мной». Решив так, Рактакша, сопровождаемый свитой своих приверженцев, отправился в другую отдаленную местность.

Когда же Рактакша ушел, Стхирадживин подумал, сильно обрадованный: «Да! Счастье для меня, что ушел Рактакша. Ведь он дальновиден, а они безрассудны. Поэтому мне легко их уничтожить. Сказано ведь:

И хорошо ведь говорится:

Подумав так, он каждый день стал приносить к своему гнезду по одному куску дерева из леса, чтобы сжечь их пещеру. А те глупые совы не знали, что он увеличивает свое гнездо, чтобы сжечь их. И хорошо ведь говорится:

И вот, когда под видом гнезда у входа в крепость была собрана куча дерева, Стхирадживин на восходе солнца, когда совы перестали видеть, быстро достиг Мегхаварны и сказал: «Господин! Я приготовил к сожжению пещеру врагов. Поэтому иди вместе со спутниками, каждый из которых пусть возьмет из леса по одному пылающему куску дерева и бросит их в мое гнездо у входа в пещеру, чтобы все враги погибли от этого бедствия, словно в аду Кумбхипака»[385]. Услышав это, обрадованный Мегхаварна сказал: «Отец! Расскажи, что с тобой произошло. Давно я не видел тебя». Тот ответил: «Дитя! Сейчас не время для разговоров. Еще какой-нибудь вражеский лазутчик расскажет, что я пришел сюда. Тогда, узнав это, слепой удалится в другое место. Поэтому спеши, спеши! Сказано ведь:

А также:

Ведь когда ты убьешь врагов, я вернусь домой и все спокойно расскажу».

И выслушав его слова, он и его спутники захватили концом клюва, каждый по одному, пылающие куски дерева и, достигнув входа в пещеру, бросили их в гнездо Стхирадживина. И тогда все совы, вспоминая слова Рактакши, получили удел, подобный аду Кумбхипака. А Мегхаварна, искоренив врагов, снова вернулся в свою крепость на баньяновом дереве.

И сидя на троне среди собрания, он с радостью в сердце спросил Стхирадживина: «Отец! Как проводил ты время, находясь среди врагов? Ведь:

Услышав это, Стхирадживин ответил: «Дорогой!

Мегхаварна сказал: «Отец! Я думаю, что совместная жизнь с врагом подобна обету «лезвие меча»[394]. Тот ответил: «Это верно. Однако нигде я не встречал такого сборища дураков. Не было там мудрых, кроме очень умного Рактакши, никем не превзойденного во многих науках. Ибо он узнал, какие у меня были замыслы. Что же до остальных министров, то это — великие глупцы, являющиеся министрами лишь на словах и лишенные истинного знания. Им даже не известно, что:

И хорошо ведь говорится:

Поэтому, царь, общаясь с врагом, я словно исполнил обет «лезвие меча». То, что ты сказал, я испытал на себе. Сказано ведь:

Мегхаварна спросил: «Как это?» Стхирадживин рассказал:

Рассказ шестнадцатый

«Жил в одной местности старый черный змей по имени Мандавиша[395]. Мысли его были таковы: «Как бы мне легким способом добывать средства к жизни?» И вот он подполз к пруду, где жило много лягушек, и притворился, что полон нерешительности. И когда он там находился, одна лягушка приблизилась к краю воды и спросила его: «Дядя! Почему ты сегодня не бродишь в поисках пищи, как прежде?» Тот сказал: «Дорогая! Откуда может быть стремление к пище у меня, гонимого судьбой? Ведь сегодня ночью, бродя в поисках вечерней пищи, я увидел одну лягушку и поспешил за ней, чтобы поймать ее. Тогда, видя меня и страшась смерти, она скрылась среди брахманов, погруженных в чтение Вед, а я не заметил, куда она ушла. И вот рассудок мой был обманут сходством, и я укусил сына одного брахмана за большой палец, находившийся у края воды на берегу пруда. Тогда он тотчас отошел в небытие. А его опечаленный отец проклял меня: «Злодей! За то, что ты укусил моего невинного сына, ты будешь возить на себе лягушек и жить тем, что они дадут тебе по своей милости». Вот я и приполз сюда, чтобы возить вас».

Тогда та рассказала об этом всем лягушкам, а они с радостью в сердце пошли все к царю лягушек по имени Джалапада[396] и сообщили ему это. Тогда, подумав: «Как необычайно!», он, окруженный министрами, поспешно вылез из пруда и забрался на капюшон Мандавиши. Все же остальные, стар и млад, влезли ему на спину. К чему много слов? Те, которым не нашлось места, бежали вслед за ним. А Мандавиша, стремясь насытиться, показывал им всевозможные особые приемы ползанья. Тогда Джалапада, испытывая удовольствие от прикосновения к его телу, сказал ему:

И на следующий день, чтобы обмануть его, Мандавиша стал ползти медленно-медленно. Видя это, Джалапада сказал: «Дорогой Мандавиша! Почему сегодня ты везешь не так хорошо, как прежде?» Мандавиша сказал: «Божественный! От недостатка в пище нет у меня сегодня сил возить». Тогда тот сказал: «Дорогой! Поедай маленьких лягушек». Услышав это и всем телом дрожа от радости, Мандавиша поспешно ответил: «Ведь этому проклятию и подверг меня брахман. Оттого я радуюсь твоему повелению». Так он беспрепятственно стал поедать лягушат и через несколько дней стал сильным. Тогда, радуясь и смеясь про себя, он сказал:

А Джалапада, чей рассудок был обманут лживой речью Мандавиши, ничего не замечал. Между тем в то место пришел другой большой черный змей. И видя, как тот возит лягушек, он удивился и сказал: «Приятель! Те, которые служат нам пищей, катаются на тебе. Необычайно это!» Мандавиша сказал:

Тот спросил: «Как это?» Мандавиша рассказал:

Рассказ семнадцатый

«Жил в одном селении брахман по имени Яджнядатта[397]. Его распутная жена, привязанная всем сердцем к другому, постоянно готовила для своего любовника пирожки с сахаром и маслом и за спиной супруга относила их ему. И как-то муж заметил это и спросил: «Дорогая! Что ты готовишь и кому ты постоянно относишь это? Скажи правду». А она, сохранив присутствие духа, ответила супругу лживыми словами: «Есть здесь неподалеку храм блаженной Деви[398]. Совершая пост, я отношу туда жертвенные подношения, состоящие из изысканных и превосходных кушаний». И взяв это, она на его глазах отправилась к храму Деви, потому что подумала: «Благодаря этому рассказу о Деви мой муж решит: «Моя брахманка постоянно относит блаженной отборную пищу». И затем, придя к храму Деви, она спустилась к реке для омовения. Когда же она совершала омовение, муж ее, придя туда другой дорогой, стал, незамеченный, за статуей Деви. А брахманка, искупавшись, подошла к храму Деви, совершила омовение, умащивание, воскурения, жертвоприношенья и другие обряды и, поклонившись Деви, сказала: «Блаженная! Как сделать, чтобы муж мой ослеп?» Услышав это, брахман, стоявший за спиной Деви, сказал, изменив голос: «Если ты постоянно будешь кормить его маслянистыми пирожками и другими кушаньями, он скоро ослепнет». Тогда развратница с сердцем, обманутым его лживой речью, стала постоянно угощать брахмана. И вот однажды брахман сказал: «Дорогая! Я плохо вижу». Услышав это, она подумала: «Вот — награда Деви!» И тогда милый ее сердцу любовник, думая: «Что сделает мне этот слепой брахман?», стал безбоязненно приходить к ней каждый день. И вот однажды, видя, что тот вошел и приблизился к ней, брахман схватил его за волосы и до тех пор избивал дубинкой и ногами, пока тот не отошел в небытие. А ту порочную жену он прогнал, отрезав у нее нос.

Поэтому я и говорю: «Известно, что не должен я...». И затем, смеясь про себя, Мандавиша снова сказал: «Эти разнообразные лягушки служат мне для насыщения». Тогда, услышавши это, Джалапада подумал, сильно обеспокоенный в сердце: «Что это он сказал?» И спросил его: «Дорогой! Что за враждебные слова ты сказал?» А тот, чтобы скрыть свои замыслы, ответил: «Ничего». И так Джалапада, чей рассудок был обманут этой лживой речью, не заметил его злого замысла. К чему много слов? До того он истребил всех лягушек, что некому было даже продолжать их род.

Поэтому я и говорю: «Коль нужно это мудрому...». Так вот, царь! Как Мандавиша силой разума погубил лягушек, так и я погубил всех врагов. И хорошо ведь говорится:

Мегхаварна сказал: «Это так. И еще:

Тот сказал: «Это так. Сказано ведь:

Божественный! Счастлив ты, которому удается все начатое. Ведь не только отвагой достигают цели, но и то, что делается со знанием, также приносит победу. Сказано же:

Поэтому те, кто наделен знанием и отвагой, без труда достигают своей цели. Ведь:

Поэтому у того — власть, кто разумен в поступках, наделен щедростью и отвагой. Сказано ведь:

Мегхаварна сказал: «Несомненно, наука разумного поведения быстро приносит плоды. Ведь действуя согласно с ней, ты проник к Аримардане и истребил его вместе с подданными». Стхирадживин сказал:

И кроме того, к чему, господин, те речи, которые не претворяются тут же в дело и не приносят счастья? Хорошо ведь говорится:

И даже в незначительных делах разумные не должны проявлять беспечность. Ведь:

Поэтому, победив врагов, мой повелитель сможет уснуть сегодня, как прежде. И говорят ведь:

А также:

Итак, окончив начатое дело, я радуюсь в сердце. Поэтому, охраняя своих подданных, в величии зонта и трона[399], незыблемо переходящих из поколения в поколение к сыновьям и внукам, долго наслаждайся теперь царством, свободным от врагов. И ведь:

А также:

И не допускай, чтобы опьянение славой овладевало твоей душой при мысли: «Я получил царство!» Ведь непостоянно царское могущество. Словно тростник, с трудом поднимается счастье царя, а падает в мгновение, и трудно удержать его тогда даже сотней усилий. Как хорошо ни охраняй его, оно обманчиво под конец. Переменчиво оно, как мысли обезьяньего племени, держится непрочно, как вода на лепестке лотоса, меняется, как направление ветра, кратковременно, как союз с неблагородным; с ним трудно обращаться, как с ядовитой змеей; оно красиво лишь на миг, как очертания вечерних облаков, недолговечно по природе, как вереница пузырей на воде, неблагодарно, как все, наделенное плотью, и мгновенно исчезает, как груда богатств, явившихся во сне. И ведь:

И никто не защищен от прихода несчастий. Сказано ведь:

И еще:

И еще:

Итак, достигнув царского счастья, подвижного, как уши опьяненного слона, наслаждайся им, преданный одной только мудрости».

И здесь окончена третья книга под названием «О воронах и совах», повествующая о мире, сражении и других способах ведения государственных дел. Первый стих ее гласит: