Пансион Святой Маргарет

3

Эмили проснулась внезапно и в первую минуту не могла понять, где находится – перед глазами оказалась лишь ширма, но почти сразу девушка вспомнила, что лежит на кровати в своей комнате, в школе Святой Маргарет. Она догадалась по легкому шороху, что находится в комнате не одна, и поторопилась подняться с постели.

Из-за ширмы послышался звонкий молодой голос:

– Простите, мисс Барнс, я уронила книгу, и, кажется, моя неловкость разбудила вас! Но раз уж вы все равно встали, не желаете ли выпить со мной чаю? Я весь вечер читала девочкам, и в горле у меня словно насыпано песка.

Пока мисс Эйвери говорила все это, Эмили успела поправить волосы, одернуть платье и выйти из своего укрытия.

Сидящая за столом молодая девушка и в самом деле казалась равной Эмили годами. Комната была слабо освещена, и Эмили не без труда рассмотрела внешность своей соседки.

Тонкие, заостренные черты лица напоминали лисью мордочку, но не содержали ни одного намека на простонародные корни. Несомненно, один из родителей мисс Эйвери, или даже оба, принадлежал к благородной семье. Светлые волосы в сочетании с необычными рыжевато-карими глазами делали личико мисс Эйвери запоминающимся. «Пожалуй, она и в самом деле очень хорошенькая, но слишком худая. Наверное, бедняжка Руби изо всех сил старается это исправить», – подумала Эмили, с приветливой улыбкой подошедшая поздороваться с мисс Эйвери.

И в самом деле, худоба этой юной леди выглядела несколько болезненной и невольно вызывала у человека, смотревшего на нее, тягостные мысли о чахотке, хотя девушка казалась абсолютно здоровой.

Ресницы мисс Эйвери были скорее серебристыми, но в слабом свете двух свечей выглядели почти черными и придавали ее блестящим глазам выразительность.

– Меня зовут Хелен, – мисс Эйвери поднялась из-за стола и протянула Эмили тонкую руку.

– А меня – Эмили.

– О, я знаю, все уже неделю только и говорят о том, что скоро в нашей компании появится новенькая, – рассмеялась Хелен. – Садитесь, прошу вас. Руби сейчас принесет чай. Она всегда ворчит на меня из-за того, что я ленюсь складывать как следует свои платья и книги, но очень добра ко мне и даже балует иногда лишним куском пирога или деревенским яблоком.

Эмили присела за стол напротив новой знакомой, и девушки принялись оживленно болтать. Руби не замедлила появиться, и чай весьма ободрил все еще немного сонную мисс Барнс.

Через час ей уже казалось, что она знакома с Хелен всю свою жизнь. Мисс Эйвери болтала легко и непринужденно, в ее словах было столько остроумия, что Эмили очень скоро вполне могла себе представить всех учителей этого пансиона, как будто она видела их воочию.

Маленькая, полная и добродушная миссис Фирман обучала девочек шитью и рукоделию. По словам Хелен, миссис Фирман была глупее цыпленка, но ее руки творили чудеса, и миссис Аллингем смирялась с тем, что бедняжка не способна запомнить, сколько полотна ушло у нее в прошлом месяце или куда исчезли все шелковые нитки из запасов мисс Олдридж, ведь все девочки любили миссис Фирман за ее доброту, а вышивкой ее лучших учениц было не стыдно украсить даже алтарный покров.

Миссис Вильерс, недавно овдовевшая, занималась с ученицами французским языком. Но главным ее призванием были сплетни. Она каким-то образом оказалась посвящена в семейные тайны едва ли не всех учителей и учениц, и не было для нее большего удовольствия, чем узнать новости о последнем светском скандале в Брайтоне, Лондоне или даже на материке.

– При этом на нее совсем нельзя сердиться, во всяком случае долго, – без неприязни к миссис Вильерс говорила Хелен. – Она бывает забавна, честно сказать, кроме нее, здесь и не с кем обменяться парочкой остроумных выражений. О, если бы ты знала, как мне не хватает этого развлечения – сесть и хорошенько поболтать с подругой. Раньше я дружила с мисс Леверли, но она вышла замуж за молодого капитана и уехала. Теперь, когда ты тут, я надеюсь, мы будем проводить много времени в приятных беседах.

Эмили легким наклоном головы согласилась с подругой, и мисс Эйвери продолжила рассказывать о здешних обитателях.

Мистер Хотчинс преподавал историю, и на его занятиях всегда стояла напряженная тишина, так захватывающе этот сухонький старичок мог рассказать о любом, даже самом мрачном событии нашей истории.

– Он обожает леденцы, и у меня всегда в запасе есть пакетик, на случай если мне понадобится, чтобы он заменил меня во время вечернего чтения, – со смехом призналась мисс Эйвери.

Эмили не стала расспрашивать новую подругу, как она проводит эти вечерние часы, краткость их знакомства еще не позволяла подобные вольности, но любопытство ее было задето – Хелен охотно рассказывала обо всех, кроме себя самой.

О директрисе Хелен отзывалась сдержанно, и это Эмили тоже могла понять. Кто знает, может быть, новая учительница захочет выйти в любимицы миссис Аллингем при помощи сплетен и злословия, и в первый вечер знакомства лучше воздержаться от излишней откровенности.

Мисс Олдридж была правой рукой директрисы, но при этом к ней относились скорее с уважением, чем со страхом. Никто никогда не мог уличить ее в несправедливости – так сказала мисс Эйвери.

Про других учителей она распространялась в том же духе, и Эмили уж было подумала, что между преподавателями в школе Святой Маргарет установились теплые, дружеские отношения, когда мисс Эйвери упомянула об учительнице музыки, мисс Брент, с видом самым недоброжелательным и раздраженным.

– Вот увидишь, мисс Брент невзлюбит и тебя, как она не любит меня и всех хорошеньких учениц, – предупредила Хелен.

– Но почему? – Эмили не могла поверить, что кто-то отнесется к ней плохо, даже не успев узнать ее.

– Мисс Брент – старая дева, ей скоро исполнится тридцать лет, и она не выносит всех, кто моложе этого возраста, – насмешливо улыбнулась Хелен. – К тому же она была дружна с предыдущим учителем рисования, мистером Реддоком, больше того, поговаривали, что она надеялась стать его женой, а теперь ему пришлось уехать из Роттингдина. Уверена, она будет смотреть на тебя как на узурпаторшу, захватившую чужое место!

– Если я правильно поняла, мистер Реддок повел себя неподобающим образом в отношении кого-то из учениц, – возразила Эмили. – Значит, его уволили заслуженно, и у мисс Брент нет оснований обижаться на меня, во всем виноват лишь он сам!

– А-а, ты уже слышала кое-что из здешних сплетен, – развеселилась Хелен. – Лично я не верю, что Гарольд Реддок повел себя неблагородно, он – настоящий джентльмен. Скорее всего, мисс Брент из ревности донесла на него миссис Аллингем. Раз уж она не смогла заполучить его – пусть уезжает, наверное, таковы были ее мысли.

Эмили не хотелось с первого же дня погружаться в самую сердцевину чужих интриг, и ей неприятна была сама мысль, что на нее станут косо смотреть из-за того, что ее предшественнику пришлось оставить свое место. Именно это она и сказала мисс Эйвери, и Хелен понимающе закивала тщательно причесанной головкой:

– О, я вполне понимаю тебя, дорогая. Но тебе нет нужды беспокоиться из-за мисс Брент, она никого не любит здесь, и никто не любит ее. Ей нужна только музыка, и она прекрасно играет, иначе миссис Аллингем давно нашла бы ей замену. А теперь нам пора ложиться в постель, пока не догорели свечи, иначе придется укладываться в полной темноте.

Эмили не привыкла экономить свечи, но ей хватало здравомыслия понимать, что уклад жизни в пансионе, пусть и процветающем, может сильно отличаться от порядков, заведенных в домах состоятельных леди и джентльменов, к которым причисляли себя ее мать и брат с женой. «Я привыкну», – подумала она.

– Нам ничего не мешает поболтать, когда мы уляжемся, – утешила ее Хелен. – Я давно мечтала, чтоб у меня появилась приятная соседка, и вот моя мечта сбылась!

На душе у Эмили потеплело от этого искреннего проявления дружеских чувств. Все же она не могла сказать, что на новом месте ей оказали дурной прием, несмотря на строгость директрисы.

Конечно, она не привыкла делить комнату с кем-то еще, но она была уверена, что и Хелен, в свою очередь, окажется приятной соседкой, даже несмотря на некоторую неряшливость. «У меня хватит сил за двоих поддерживать порядок в нашей комнате, – думала Эмили, разбирая постель. – И надо договориться, как мы поделим гардероб. Наверное, у Хелен не так много платьев, и там вполне хватит места и для моих туалетов».

Все же Эмили не удержалась, чтобы не задать несколько вопросов о жизни самой Хелен. Она не стала выдавать Руби, уже сообщившую ей кое-что о мисс Эйвери, но постаралась говорить с подругой как можно мягче, чтобы не оскорбить ее чувства какой-нибудь бестактностью.

Хелен отвечала без всякого смущения, даже если щеки ее и покраснели, темнота в комнате и две ширмы, разделявшие кровати девушек, надежно это скрывали.

– Я не помню своих родителей, кажется, они умерли, когда я была еще младенцем, и судьба моя могла бы сложиться самым ужасным образом. К счастью, один добрый друг пожертвовал некоторую сумму на мое обучение и уговорил миссис Аллингем, тогда еще помощницу директрисы, принять меня и найти мне кормилицу, а нянькой моей была сама мисс Олдридж, когда у нее было на меня время, конечно. Эта школа поистине стала моим домом, и я очень горевала, когда сгорело старое здание вместе с моими игрушками, книжками и всем, что было для меня памятно.

– Очень жаль, но я рада, что миссис Аллингем оценила твои таланты и предложила тебе остаться здесь после того, как ты выросла, – ободряюще произнесла Эмили, в словах Хелен ей все же почудилась некая горечь.

– Поверь, миссис Аллингем ничего не делает лишь из великодушия. Первое время она ничего не платила мне за труды, только покупала раз в год новое платье и ботинки. Я давно уже отработала все деньги, что она вложила в мое образование, – фыркнула в ответ Хелен. – Последние два года, правда, она смягчилась, и я уже могу кое-что откладывать из своего заработка.

– Ты собираешься накопить приданое? – Эмили приподняла голову с плоской подушки, ведь забота о приданом живо интересовала ее саму.

– Чего я точно не собираюсь, так это провести здесь всю жизнь и состариться, как мисс Брент, – тут же ответила Хелен. – Я не умею экономить, мне слишком нравятся красивые вещи и новые романы, так что лучше я буду нарядно одеваться, когда выхожу из школы, и надеяться, что брат или дядя какой-нибудь из наших богатеньких учениц, что навещают их по воскресеньям, обратит на меня внимание!

Эмили до сих пор не задумывалась о том, что в школе Святой Маргарет она будет вовсе отрезана от общества. Теперь же она поняла, что Хелен права – у каждой ученицы есть семья, и родственники приезжают в школу, чтобы поинтересоваться успехами своих девочек, побеседовать с преподавателями и хвалить или порицать их, в зависимости от того, насколько успешно девочки усваивают знания. Но мечты Хелен простирались так далеко, что Эмили невольно почувствовала восхищение. Выйти замуж за состоятельного родственника одной из учениц, завести роман под самым носом миссис Аллингем и ее наперсницы мисс Олдридж – для этого надо иметь немалую храбрость.

Эмили хотела расспросить мисс Эйвери еще о столь многих вещах, касающихся школы, но усталость одолевала ее, и она благоразумно решила отложить на завтра расспросы о характерах учениц, о заведенном в школе распорядке и о том, есть ли при школе сад, где она могла бы прогуливаться и давать девочкам уроки рисования на натуре. Хелен поняла по сонному голосу подруги, что Эмили уже не способна вслушиваться в ее болтовню, поэтому пожелала мисс Барнс доброй ночи, и в комнате наступила тишина.