Папина Незабудка

Глава 1. Тимофей

Тимофей

Жму на дверной звонок.

Приглушенные шаги раздаются следом.

Леха.

Точно ждал.

Дверь квартиры гостеприимно распахивается, а передо мной знакомое лицо и улыбка до ушей.

- Здорово, друг! Товарищ. Брат.

Леха, как и всегда, с открытым дружелюбием протягивает мне свою большую теплую ладонь и, крепко пожимая ее, тянет меня к себе. Радостно обнимает, ритмично хлопает второй рукой по моей спине. Отстраняется. Смотрит на меня оценивающе.

- Ты все? В Москве "нагостился"? – усмехается он.

- Привет, брат! – приветствую я своего одноклассника и друга. – Насовсем. Уволился в запас.

- Ух ты. И куда работать пойдешь? – доброе лицо Савельева впервые становится серьезным.

Раздумчиво втягиваю воздух, через узкую щель губ и многозначительно оглядываюсь.

Не в подъезде же рассказывать?

Друг все моментально понял и поспешно отступил вглубь квартиры.

- Проходи, Тимоха. Сейчас ужин будет готов. Посидим как люди.

Прохожу в прихожую, закрываю за собой дверь.

- Раздевайся.

Ноябрь месяц. Снимаю верхнюю одежду, обувь. В Волгожанске[1] крепкие морозы - большая редкость. Однако будучи привычным к московской погоде я нацепил теплую куртку и шапку.

Друг суетится, выуживая мне из обувного шкафчика тапочки.

- Вот, - домашняя пара обуви четко приземляется в полуметре от меня, - надень. Так удобно.

Хозяин - барин.

Я надел и прошел вслед за ним в зал. «По пути» встретилась Таня, жена Лехи. Она выглянула из кухни. Доброжелательно поприветствовала и, заверив нас, что ужин будет готов через десять минут, снова исчезла в комнате, из которой доносились умопомрачительные запахи.

Желудок заурчал дрессированным псом. Поесть я люблю. Ульяна готовила очень вкусно… Стряхиваю щемящие ноты с души и думаю про еду дальше. Сейчас перейду на материнскую стряпню. Велик риск поправиться.

- Ну, давай рассказывай, Тима, - опустившись в кресло и закинув ногу на ногу, призывает друг, - коль не шутишь, что вернулся.

- Какие шутки? - присаживаюсь на диван рядом. - Мы с дочкой вдвоем остались. Куда я девятимесячного ребенка дену? В казарму потащу? Уволился. Приехал к матери. Свою квартиру сдаю. Пока Виолетта не подрастет, будем жить с бабушкой.

- А работать куда?

- Да меня уже позвали, - давлю улыбку. Приятно, когда друзья-товарищи помогают.

- Опять, Тимоха, погоны? – ерничает друг.

- Берут в прокуратуру. Помощником.

Леха эмоции не сдержал и громко присвистнул.

Да и куда ему? Далеко до тихони.

Он рубаха-парень, и главный в застолье и гулянии. Анекдоты травить, песни петь, бабушек пугать да разыгрывать. В общем, он всю жизнь душа компании, а душа коллектива не может быть спокойной.

- Служба в элитных войсках не прошла даром, - в восхищении и одобрении качает головой однокашник.

- Не только. Один товарищ помог, - расплывчато отвечаю я.

- Кто? – Леха прищуривается, ожидая ответа.

- Степан Петрович.

- А! – крякнул Савельев, расслабившись. – Знаем-знаем таких.

- Ну вот. В родном городе все равно спокойнее. Буду работать и дочь воспитывать.

Лехе явно хотелось сказануть что-нибудь оптимистичное, но осознавая нынешние обстоятельства, понимал – мне не до каламбура.

- М-да, - с печалькой протянул он и поглядел на настенные часы.

- Тань, у тебя там все готово? – громко спросил он.

Через секунду в проеме дверей уже стояла запыхавшаяся супруга друга.

- Готово, - кивнула она мужу, - проходите! – вежливо улыбнулась она мне, приглашая.

- Ага! Щас идем! – звонко отозвался Леха.

Татьяна скрылась в потемках коридора, а друг потянулся за мобильником.

- Тимон, шагай на кухню, - по-доброму и тихо посоветовал он. - Помоги жене моей тарелки расставить. Я через секундочку подлечу. Мне звякнуть надо. Буквально минута времени.

Улыбаюсь. Леха неисправим. Опять какие-то у него секреты!

Вика

- Да!

- Тебя где носит? – в трубке раздается претензионный шепот брата. С наездом еще.

Закатываю глаза.

Как он меня достал контролировать! Вот честное слово…

- А что?

- Я же тебе сказал: вечером приезжай на ужин.

Голос братца так и вибрирует, видимо, что-то задумал, но его подвохи меня только умиляют.

- Ну, ты же меня пригласил. Значит, у меня есть выбор, приезжать или нет, - рассудительным тоном подмечаю я.

Глава 2. На чашку чая

Вика

Повернуть на девяносто градусов и внезапно поменять маршрут – это я могу. Меня ничего не сковывает и ничего не держит. Я свободная молодая девушка двадцати четырех лет. Самостоятельная. Ни у кого на шее не сижу.

Стройная, симпатичная. Красивая! Мода, стиль – это все про меня. Трудно будет найти человека, который видел меня в неряшливом виде.

Брат?

Ну да, брат. Но когда? Когда еще с родителями жили и учились в школе. Я в школе, а он в колледже.

А сколько после этого прошло? Лет семь. Восемь. Не меньше.

Я всегда стильно одета. С фигурой проблем нет, хотя жру не меньше среднего кабанчика.

Еще у меня есть одно правило: я пока себе глаза не «нарисую» – людям не показываюсь и из дома не выхожу.

Нашла идеальный макияж для своих темных глаз. Со стрелочками и серебристыми тенями.

Обязательно делаю укладку. У меня модная стрижка, требующая особого ухода за волосами. Локон должен быть уложен к локону, иначе с волосами чуть ниже плеч вполне себе смогу составить конкуренцию Кузе Домовенку.

Сейчас я знаю, что прекрасно выгляжу. Хорошо, что я на ужин к брату приехала из салона, в котором работаю, а не из дома в обычный выходной день. Потому что, несмотря на то, что я каждый день, словно одержимая, слежу за состоянием макияжа и прически, но в выходной день, бывает, не скрою, могу надеть что-то в стиле кэжуал. А это делает меня домашней что ли.

В данный момент в моем образе все просчитано до миллиметра. Вот только мужчины не запоминают детали, но на уровне подкорки у них откладывается впечатление, которое на него произвела та или иная дама.

Эффект на Тимофея был произведен. Сложно было этого не заметить. Но ценность сего факта состояла в том, что это мой первый и возможно последний удар женственности по его мужскому эго.

Ведь раньше Тим меня не замечал, и для него я всегда была младшей сестрой его кореша. А потом я от Леши узнала, что он давно любит и обхаживает лучшую девочку в школе – свою одноклассницу – Ульяну Карпову.

Мое сердце было разбито вдребезги, и его осколки возможно до сих пор валяются в доме наших с Лешей родителей.

Ну что, Суворов, теперь-то ты меня заметил?

Заметил!

Женское самомнение затеяло со мной роковую игру.

Играть я и не думала…

Но соблазн стремительно возрос.

Особенно, когда мы просто по разные стороны могли спуститься со ступенек лехиного подъезда. И никогда, никогда больше не испытать инстинктивного чувства обоюдной охоты, обоюдного желания.

Обоюдного…

Тот самый миг, когда я выпорхнула на крыльцо, затормозил в сознании, предупреждая, что еще один шаг и все! Я лишусь шанса побыть с ним рядом, испытать то, что так страстно желала, что снилось мне по ночам, что грезилось в полумраке.

И понимание того, что я не хочу сейчас его отпускать, круглой воронкой закрутило в груди.

Сжало.

Потребовало действий.

Я остановилась.

Повернула голову.

И посмотрела на него.

Когда наши глаза встретились, я ни о чем в тот миг не думала.

Но я чувствовала.

Ощущала, как горит за грудиной это чертово желание, чтобы он что-нибудь сделал.

Сказал.

- Тогда подвезешь, - бездумно, совершенно бездумно бросила я и шагнула к нему.

В одном шаге: грация, женственность и… мечта. Мечта о нем. И только сегодня она может исполниться. Здесь и сейчас.

Пусть будет. Возможно это единственный шанс, способ избавиться от Тимофея в моей голове.

Когда он, не задумываясь, кивнул мне в ответ, я уже поняла, что все будет.

Мы идем в сторону припаркованных машин.

- Я закурю?

Вскидываю брови.

- Да. Конечно, - на миг теряюсь я. - Чего ты спрашиваешь? Взрослый мальчик.

Остановившись около хэтчбека винного красного цвета, я наблюдаю, как в темноте вспыхивает пламя, а затем маленький круглый огонек.

Суворов отходит на пару шагов назад, желая исключить меня из зоны доступа дыма и специфического запаха. Снег противно скрипит под его ногами.

- Так ты куришь?

- Иногда, - Тим медленно выдыхает струю дыма вверх.

- Но не в машине.

- Нет, - мотает головой.

Оно и понятно. Нет-нет, не хочу думать о ней!

Гоню мысли прочь и смотрю на него.

В густых сумерках лицо Тима плохо видно, но когда он затягивается, маленький огонек освещает его, будто набросок картины, статую в парке.

Он стал более мужественным, сильным. Таким, каким я и хотела. Каким представляла его в своем воображении.

Глава 3. Лапша на уши

Тимофей

Под утро я был просто «убит» сном.

Предрассветные часы отличаются сладостной, блаженной дремотой и обычно меня с легкостью вырубает.

Вот я и чувствую, что вновь провалился в это состояние глубокой спячки ровно до тех пор, пока в ноздри не заплывает аромат терпкого кофе.

Мозговые токи тут же реагируют, пробуждают мозг и дают сигнал проснуться телу.

Отрываю голову от подушки и, поставив на нее подбородок, гляжу перед собой. Перед этим я почуял, что она смотрит на меня, но не понимаю, почему молчит.

При полном марафете Сова спиной подпирает косяк дверного проема и глядит строго на меня. В руках на уровне талии держит чашку кофе.

- Привет.

- Доброе утро, - потягиваясь, сонно произношу я.

- Будешь? – Вика приподнимает чашку в руках чуть выше.

Соображаю над ответом, вот только Сова, не дожидаясь его, ставит передо мной табурет и приземляет горячий напиток на его поверхность.

- Кофе в постель? – не до конца проснувшись, иронизирую я.

- В диван.

- Чего такая «добрая»? – В глаза не смотрит. Упрямая. - А, Вик? Я грешным делом подумал, что ночью я тебя всецело удовлетворил.

Она давит улыбку и ожидаемо вскидывает глаза.

- Два часа против двух лет с Васей, - скептически прикинула она, потирая указательным пальцем подбородок.

- Согласен, что мало, – принимаю сидячую позу, беру кофе с импровизированного столика и отпиваю, - так ты сама, Вика, убежала в спальню спать с котом. Я же хотел, чтобы ты осталась. Что за детский сад, Вик? Бегать от мужика, с которым… - многозначительно приподнимаю брови.

Сова пару раз медленно хлопнула глазами. Могла бы проигнорировать мой вопрос, однако она этого делать не стала и все четко пояснила.

- Ну, во-первых, сплю я одна, а не с Васей. Привыкла я так. Ты бы меня все равно подмял: ногу бы, руку бы закинул, а я так не могу. Мне нужно, чтобы, когда я сплю, меня никто не трогал, - она делает объясняющие пассы руками. - Я даже в детстве все игрушки, которые заботливо укладывала рядом с собой перед сном в кровать, ночью безжалостно выкидывала прочь. Люблю я спать одна. Вот что поделать? Считай, что это мой бзик. Но что есть, то есть.

Говорит честно, да и нет у меня повода ей не верить. У каждого из нас есть тараканы: у кого-то они рыжие, а у кого-то с Мадагаскара.

Ее рассказ вызывает у меня невольную усмешку.

- А я уже подумал, что ты о котике своем беспокоишься.

- Я о Васе беспокоюсь, - деловито поставив руки на пояс, расставляет точки над «i» она, - но о себе я больше всего беспокоюсь.

Ее губы слабо улыбаются.

- Не бери в голову, ты все равно, должно быть, скоро уезжаешь, - обреченно, но с нотами смирения заявляет она.

Делаю глоток бодрящего кофе и отставляю на табуретку-столик.

Что-то здесь не так…

- С чего ты взяла, что я уезжаю? – адресую Вике внимательный взгляд.

- Тебе, Тим, что ли никуда не нужно?

Удивление на ее лице неподдельное. Странно. Она что, ничего не знает? Я допускал мысль, что Леха мог поведать ей весь расклад. Напрягаю извилины и припоминаю, что вчера брат с сестрой Савельевы тет-а-тет не оставались. Значит, Сова не знает. Но до того? Общие знакомые все равно в курсе, что произошло с Ульяной. А вот о том, что я решил вернуться в родной город, знают единицы. Хотя впрочем, какое Вике дело до моей личной жизни? Живет себе с котом и хлопот не знает.

- Нет.

Она ненадолго сводит брови так, что меж них пролегает тонкая линия.

Не верит?

- А в Москву когда? – все тем же недоумевающим тоном спрашивает она.

Не верит. Точно. Потому что не в курсе Вика. А я сейчас говорить об этом не могу…

- Чего так сильно меня спровадить хочешь?

Вбираю в легкие больше воздуха и повторно растягиваюсь на диване.

- Не хочу, - сомневаясь, произносит Сова и неуверенно пожимает плечами, - я, правда, думала, что ты будешь утром торопиться…

Она в задумчивости проходит мимо и останавливается рядом с диваном.

- Ага, - сползая с подушки, ненароком накидываю простынь чуть ли не до подбородка, - уже шнурки в прихожей завязываю.

- Учти, мне к десяти. Так что долго поваляться все равно не получится, - предусмотрительно, но без укора предупреждает.

Наши глаза встречаются.

Смотрим друг на друга.

Несколько секунд я играю с ней: пусть понервничает, погадает, что происходит? И чего я хочу?

Вика даже не замечает, что я поднапрягся и приготовился к «нападению».

А потом я четко выражаю свои намерения в глазах.

Она все понимает.

Да поздно.