Пара монарха

— Подвинься, — говорю я резко, приказным тоном.

— Оставьте нас, — говорит Зейден.

Все разбегаются, но Лия, проходя мимо, произносит одними губами: «Я же тебе говорила». Я отвечаю ей «заткнись» и высовываю язык. Ее хихиканье достигает моих ушей, хотя я больше не могу ее видеть. Вместо этого я наблюдаю, как Зейден скрещивает руки на своей массивной груди, и не могу удержаться, чтобы не уставиться на то, как перекатываются мышцы. Боже, он такой сексуальный придурок.

— Кто позволил тебе покинуть дворец? — спрашивает он, как только мы остаемся наедине.

— Я не собираюсь тебе говорить, — говорю я в ответ. Я понятия не имею, как будет развиваться этот маленький сценарий, но я не собираюсь раскрывать ему свои секреты. Кто знает, понадобятся ли они мне в будущем?

— Ты расскажешь мне сейчас же, Морган.

— Черт возьми, нет, — почти кричу я. Использование моего имени подразумевает, что между нами есть близость, а ее нет. Уже нет.

— Ты будешь делать все, что я прикажу, и я приказываю тебе назвать мне имя того, кто помог тебе уйти.

Это самое глупое, что он мог мне сказать.

Я поджимаю губы, мысленно упираясь пятками. Теперь я ни за что не стану сотрудничать. Не то чтобы у меня были какие-то планы, но теперь я умру на вершине мятежа. И моя причина: мужчины, будь то пришельцы или люди, отстой.

В ответ на мое молчание я замечаю небольшой тик в челюсти Зейдена. Даже когда мое сердце бешено колотится от его близости, в глубине души я чувствую, что он никогда не причинил бы мне вреда. Это так успокаивает по сравнению с моими прошлыми отношениями. Не то чтобы мы были вместе, но я переспала с этим парнем, так что это физические отношения, по крайней мере. Короткие, но все равно считается.

— Почему ты настаиваешь на своем упрямстве? — спрашивает он меня, его голос становится тихим.

Я прищуриваюсь на него, не доверяя спокойствию его тона.

— Почему ты настаиваешь на том, чтобы беспокоить меня, когда у тебя явно есть пара, которая ждет тебя?

Когда он поднимает руку и его глаза вспыхивают, я мысленно прикрываю себя ладонью. Должно быть, я что-то выдала в этом вопросе, но я не уверена, что именно. Если так будет продолжаться и дальше, мне придется вести с ним счет, потому что я не могу сказать, кто выигрывает, а кто проигрывает на данный момент. Тем не менее, думаю, что по очкам впереди именно он.

— Моя пара? — спрашивает он, его голос становится мягче.

Я вздыхаю, как будто он самый глупый мужчина на планете, потому что в этот момент он мне кажется именно таким.

— Да, Хаксли. Никаких ассоциаций? Высокая, с серебристыми волосами, ведет себя как сука, Хаксли? — я раздраженно качаю головой и указываю в том направлении, где, как мне кажется, находится дворец, хотя понятия не имею наверняка. — Знаешь, ну та, что в гареме? Боже, я не понимаю, почему ты все так усложняешь.

Зейден берет меня за плечи своими большими сильными руками и приподнимает так, что я встаю на цыпочки. Он наклоняется и приближает свое лицо менее чем в дюйме от моего, и я резко втягиваю воздух от его близости.

— Хаксли никогда не была и никогда не будет моей парой, — говорит он. — Посмотри мне в глаза, когда я говорю тебе, что для меня существует только одна женщина, и она самая раздражающая, упрямая, вспыльчивая, болтливая, сексуальная и смелая женщина, которую я когда-либо встречал. — Его глаза темнеют по краям, в них вкрадываются завитки чернильной тьмы. — И сегодня она ушла от меня. — Его зрачки теперь полностью черные, без малейшего намека на неоновую синеву.

— Бл**, — выдыхаю я.

— Да, Морган, — говорит он с ухмылкой. — Ты та пара, о которой я говорю, — на его губах появляется намек на веселье, и его сменяет хмурая гримаса. — Почему ты ушла?

Я сглатываю комок эмоций, застрявший у меня в горле. Тревога, замешательство и возбуждение сливаются в один клубок, из-за чего мне трудно говорить. Что на самом деле удивительно, так как у меня никогда не возникало трудностей с тем, чтобы что-то сказать.

— Я думала, ты больше не хочешь меня.

Правда срывается с моих губ прежде, чем я успеваю ее подавить. Черт возьми.

— Я буду хотеть тебя до того дня, когда испущу свой последний вздох, и даже это меня не остановит. Я буду искать тебя в загробной жизни, желая тебя всю вечность.

Его почерневшие зрачки почти сияют от страстности его тона. Страсть, стоящая за его словами, разжигает во мне гнев и боль, которые я отказывалась признавать.

— Я тебе не верю, — шепчу я. Я так сильно этого хочу, потому что, если это правда, то я нашла начало того, что могло бы стать для меня началом долгой и счастливой жизни.

— Пойдем со мной и никогда не уходи, и я буду показывать тебе правдивость моих слов каждый прожитый тобой день. — Он прикасается своим лбом к моему, и я закрываю глаза, ошеломленная. Его нежность — его величайшее оружие против меня. — Намори, пожалуйста.

Дерьмо. Я забыла спросить Лию, что это значит. Мысленная заметка для себя.

— Хорошо, но у меня есть пара условий, — говорю я.

Услышав его громкий смех, я моргаю, глядя на него, задаваясь вопросом, что здесь такого чертовски смешного? Это не самое веселое время для меня. Я знаю, что если вернусь с ним, то подвергну себя опасности стать эмоционально уязвимой, а это очень важно. Я не подпускала парней так близко со времен моих отношений с засранцем бывшим.

— Почему ты смеешься? Я совершенно серьезно, — говорю я.

Он смеется еще громче, поэтому я хватаю его за член. Это заставляет его замолчать.

— Морган, — предупреждающе рычит он.

— Зейден, — говорю я ему в губы.

— Я трахну тебя на глазах у всех, не задумываясь, — говорит он. — И это будет настоящим шоу для них. Видишь ли, я продумал все способы, как бы хотел наказать тебя за то, что ты бросила меня, и хотя в конце концов они тебе понравятся, они могут напугать остальных.

Я убираю руку, как будто его член — это динамитная шашка. Я не против попробовать что-то новое и захватывающее в постели, но не на глазах у всех. Я никогда не была из тех, кто делится, включая тело моего мужчины, особенно его член.

— Во дворце у меня есть дела, которые требуют моего внимания, — говорит он. — Пойдем со мной, и ты сможешь огласить мне свой список требований по дороге.

— Этот список только что стал длиннее, приятель.

Попрощавшись как можно быстрее, с горящими щеками, я забираюсь в шаттл, который ждет нас с Зейденом снаружи. Он больше и изящнее, чем другие, которые я видела, но это неудивительно, поскольку он королевский. Конечно, у них есть свой личный транспорт.

Он садится на плюшевую подушку, и когда я сажусь напротив него, он хватает меня за бедра и сажает к себе на колени. Прежде чем я успеваю возразить, он обнимает меня, прижимая к себе. Его член упирается мне в бедро, и минуту назад это было причиной моего смущения. Все время, пока я прощалась, член Зейдена был таким же выпирающим, как гребаная Пизанская башня, но вместо того, чтобы отклоняться в сторону, он торчал вперед. Даже его униформа не могла скрыть этого факта. От одной мысли об этом мое лицо снова заливается краской, а меня не так-то легко смутить. На самом деле, обычно именно я та, кто всех смущает.

Я прочищаю горло, пытаясь собраться с мыслями.

— Итак, мои требования.

— Ах да, это должно быть интересно. — Его аквамариновые глаза искрятся весельем, что делает их еще красивее, чем обычно. Жаль, что он чертовски раздражает меня до такой степени, что я не могу наслаждаться ими.

Я прищуриваюсь, глядя на него, но продолжаю.

— Хаксли должна уйти.

— Моя пара ревнует? — говорит он, утыкаясь носом мне в шею. — Так вот почему она не хочет, чтобы та другая женщина была рядом?

Конечно, я не хочу, чтобы эта шлюха была рядом с Зейденом, но его голова уже распухла от гордости, и я не хочу усугублять ситуацию, признавая это.

— Ревновать к этой сучке? — я усмехаюсь и закатываю глаза. — Нет, но с ней ужасно находиться рядом, и я не понимаю, почему она должна быть моей сопровождающей.

— Готово. Что еще? — он покусывает мою ключицу, и я ерзаю у него на коленях. Его член пульсирует в ответ.

Как, черт возьми, я должна сосредоточиться, когда он занимается подобным дерьмом?

— И Зари тоже, — говорю я. — Я не уверена насчет Химены, но пока она подойдет.

Я бы уволила и ее тоже, но я должна присматривать за ней, так как она замешана в какой-то схеме, касающейся Зейдена. Теперь, когда он сотрудничает со мной, Химена стала моим приоритетом номер один.

Зейден кивает, и я продолжаю.

— Я хочу, чтобы гарем был распущен.

Он отстраняется от меня и смотрит на меня мгновение, прежде чем ответить.

— Нет.

Что за нахрен, бл*ть?

Я тут же пытаюсь оттолкнуть его, но это все равно что толкнуть здание. С легким вздохом разочарования я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Я чертовски устала от этого слова.

— Нет, — говорит он, подчеркивая предложение паузой. — Если ты не скажешь мне, почему.

— Почему? — спрашиваю я с открытым ртом. — Только мужчина мог задать такой глупый вопрос. Я не должна была объяснять тебе такие вещи. Я имею в виду, почему бы мне тоже просто не завести гарем? Тогда ты сможешь увидеть, как…

Мое дыхание прерывается тихим вскриком, когда Зейден бросает меня на подушку, а затем прижимает своим телом. Его ониксовые глаза пронзают меня своим пристальным взглядом, пригвождая меня сильнее, чем его торс.

— Ты не будешь заниматься сексом с другим мужчиной, Морган. И ты даже не взглянешь на одного из них с сексуальным подтекстом, потому что одного этого достаточно, чтобы оправдать его смерть. Я, бл*ть, ясно выразился?

— Ясно, — хриплю я.

Он снимает с меня часть своего веса, и я делаю глубокий вдох. Он скользит рукой по моему бедру, вверх по руке, пока не обхватывает мою шею сзади. Мой пульс трепещет под его пальцами, когда они сжимаются.

— Одной мысли о том, что другой мужчина прикоснется к тому, что принадлежит мне, достаточно, чтобы я впал в чистейшее безумие, — говорит он. — Я не потерплю, чтобы ты даже намекала на такое, в шутку или по правде. — Он заменяет свои пальцы губами и целует меня в шею, в то время как его рука скользит вниз, чтобы нырнуть между моих бедер, под юбку. Восхитительный жар его поцелуя раскрывается и проникает в мое сердце. Он просовывает руку мне под трусики и находит мой жар, который горит для него. — Это, — говорит он, вводя в меня палец, — мое. Ты слышишь меня, намори?

— Да, — издаю я стон, когда он гладит меня.

— А теперь скажи мне, чего еще ты хочешь.

— Я хочу, чтобы гарем исчез.

Я ахаю, когда он вставляет еще один палец и ускоряет движения.

— Почему?

— Зачем тебе это знать? — мне удается выдавить из себя. Интенсивность, исходящая от него, возбуждает меня так же сильно, как его поцелуи и его пальцы.

— Моя умная девочка, всегда уклоняешься, никогда не отвечаешь. Я добьюсь правды, даже если мне придется ублажать твое тело до безумия, чтобы получить ее. — Он проводит большим пальцем по моему клитору, и я вздрагиваю. — А теперь скажи мне то, что я хочу знать.

Моя голова раскалывается от нарастающего оргазма, и мое тело теряет контроль. Я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Сладкое жжение внутри меня теперь превратилось в бушующий ад, и я могу вспыхнуть в любой момент.

— Скажи мне. — Он проводит языком по моим губам, нежно раздвигая их. — Я хочу смотреть, как ты кончаешь, видеть, как твой оргазм сотрясает твое тело. Просто сначала дай мне то, что я хочу. — Он останавливает движения своих пальцев, и мое лоно сжимается в знак протеста.

Теперь он зашел слишком далеко. Сначала он доводит меня до пика прекрасного оргазма, а затем решает остановиться, оставляя меня настолько сексуально неудовлетворенной, что я готова закричать. А во-вторых, он требует эмоциональной уязвимости там, где ее нет. Не круто.

Я наклоняюсь и пихаю его пальцы своими, пытаясь оттолкнуть его от себя.

— Ты мне не нужен. Я закончу и сама.

Моя рука отлетает в сторону, когда его дар управляет ею. Пульсирующий клитор и истекающая киска — я просто теряю самообладание, не в силах сопротивляться. Сексуальная война — это не то, что я могу выиграть.

— Я не хочу, чтобы у тебя был гарем, потому что, если ты со мной, ты мой. Если тебе нужен секс, то это с этой киской прямо здесь, — кричу я, прижимаясь бедрами к его руке. — Если тебе нужны поцелуи, то это будут эти губы. И если тебе нужно, чтобы тебе отсосали, знаешь, что? Ага, вижу ты уже догадался. Снова эти губы. — Я поднимаю голову, приближая свое лицо к его. — А знаешь почему? Потому что я, бл*ть, не делюсь.

Он убирает пальцы с моего лона и одним плавным движением устраивается так, чтобы лечь между моих бедер. Его коса падает на плечо, щекоча верхнюю часть моей ноги. В ту секунду, когда его губы смыкаются вокруг моего клитора и он сосет, я стону. Громко.

— О Боже мой, да! — я протягиваю освобожденные руки, хватаю серебряные пряди его волос и с силой прижимаю его к себе. — Если ты, бл*ть, остановишься, я тебя прибью.

Его смех, наряду с волшебным жаром его рта, доводит мой оргазм до апогея, и я кричу. Он не останавливается, не сдается, и в порыве моей страсти я почти жалею, что отдала ему эту команду. Почти. Я кончаю и кончаю, все мое тело дрожит от удовольствия, которое заставляет мои пальцы поджиматься от его интенсивности.

Наконец-то он сжалился надо мной и прекратил эту восхитительную пытку. Я все еще дрожу мелкой дрожью, когда он заключает меня в свои объятия.

— Я распущу гарем, — шепчет он мне в волосы.

— Ещё бы ты, бл*ть, его не распустил, — бормочу я. Я говорю это не с таким удовольствием, как раньше, потому что мой оргазм выжал из меня почти все силы, но думаю, что в моих словах достаточно четкая позиция, потому что он усмехается.

— Какие еще у тебя требования?

— Я хочу иметь возможность навещать Лию и других девочек, когда захочу.

На мгновение он замолкает.

— Только если ты согласишься взять с собой охрану.

Я пожимаю плечами.

— Хорошо.

— Что-нибудь еще?

Я прикусываю губу, чтобы не потребовать того, чего я действительно хочу: узнать, почему он собирается пойти сегодня вечером в комнату Хаксли. Однако я не могу спросить об этом, не выдав себя, потому что я не должна этого знать. Мне просто придется наблюдать за ним, как ястреб, пока я не выясню, что на самом деле происходит между ними двумя. Вместо этого я решаю спросить о чем-то почти столь же важном.

— Расскажи мне о своей истории с Хаксли. Я так понимаю, что вы когда-то были парой, — говорю я.

— Я расскажу тебе позже вечером, — говорит он.

Я отстраняюсь и смотрю на него, нахмурившись.

— Почему не сейчас?

— Потому что, малышка, мы прибыли во дворец.

— Хорошо, — говорю я. — Но никакого секса, пока все мои требования не будут выполнены.

Зейден приподнимает бровь.

— Ты только что угрожала мне?

— Да, именно.

— Морган, ты только что бросила вызов, на который я планирую ответить, — говорит он, потираясь своим членом об меня.

— Пффф, — я закатываю глаза. — В том, что у тебя стояк, нет ничего нового, Зейден.

Глава 9

Зейден берет меня за руку и ведет во дворец. Стражники переглядываются, замечая, как он держит меня, но ничего не говорят. Я подозреваю, что это потому что Зейден не потерпит их мнения, и если он публично заявляет о наших отношениях, то это хороший знак. Я не хочу, чтобы мной пользовались, как очередной девочкой из гарема. Я прилетела, чтобы стать его парой и получить взаимные чувства. Если он действительно привязан ко мне, то это начало чего-то удивительного.

Я так увлечена своими мыслями, что не замечаю, что мы направляемся в гарем, пока Зейден не открывает дверь. Я тут же выбегаю вперёд и захлопываю дверь, прижимаясь к ней спиной.

— Что ты делаешь? — удивленно спрашивает принц.

— Ты не должен туда входить, — резко отвечаю, тяжело дыша.

Он скрещивает руки и смотрит на меня сверху вниз.

— У меня нет времени на игры, Морган. Ты сказала, что хочешь, чтобы гарем был распущен, и я пришел прямо сюда, чтобы выполнить твою просьбу. А теперь отойди в сторону. У меня есть и другие дела, хотелось бы покончить с этим побыстрее.

— Я…

— Ты что? — смотрит он на меня прищуренным взглядом.

К черту.

— Твой член выколет кому-нибудь глаз. Я думала, он уже успокоился, но, судя по всему, он у тебя из стали. Я ни за что не пущу тебя в комнату к женщинам в таком состоянии. Они будут пялиться на член, а это меня не устраивает, — скрещиваю руки, подражая его позе.

— Не понимаю, почему это тебя беспокоит. Ничего такого, чего бы они не видели раньше, — отвечает Зейден непринужденно.

— Не напоминай мне, — выдавливаю из себя.

Зейден берет мой подбородок в руку и целует меня. Его взгляд загорается при взгляде на меня после поцелуя.

— Ты чертовски красива, когда ревнуешь. Тебе это идет.

— Тебе бы очень пошло смирение, — отвечаю я.

— Пойдем, мы теряем время, — ухмыляется принц.

Отодвинув меня в сторону, он открывает дверь и входит, а мне приходится идти следом, стиснув зубы от разочарования.

Все головы поворачиваются в нашу сторону, в комнате становится тише, чем на похоронах. И я подозреваю, что скоро здесь будут плакать. Зейден проходит в центр комнаты и складывает руки, а я встаю перед ним.

Может, его и не волнует, что член выставлен напоказ, но меня волнует. Его судорожный смех ерошит мои волосы, но мне все равно, понимает ли принц, что я делаю или нет. Как уже объяснила, это мой член, и я не буду передавать его по кругу, как гребаный рожок мороженого, чтобы каждый мог его лизнуть. Глазами или языком.

— Дамы, — начинает Зейден, — я хочу начать с благодарности за то, что вы придерживаетесь традиций нашего народа, которые были возложены на вас все эти годы. Знаю, как нелегко было оставить свои семьи ради службы королевской семье, но вы достойно выполнили свой долг, и от имени дома Каймар я выражаю искреннюю благодарность.

Стараясь сохранить отсутствующее выражение лица, я сканирую толпу женщин, наблюдая за реакцией. Эти дравийцы не отличаются эмоциональными реакциями, но женщины сдерживаются не так сильно, как мужчины. Я нахожу глазами Хаксли, но нетрудно догадаться, о чем она думает, поскольку готова кинуть в меня кинжалами. Мое лицо чуть не сводит судорогой от сдерживаемой ухмылки.

Когда-нибудь я расскажу ей о себе, но не сегодня.

— У меня есть новость, которая изменит вашу жизнь, но не важность для нашего народа, — говорит он. — От вас больше не потребуется служить мне. Я создал пару с этим человеком, и как бы неожиданно это ни звучало, не был никогда счастливее.

Хаксли бледнеет и выглядит так, будто ее сейчас стошнит. Жари пытается утешить ее, но Хаксли просто отталкивает девушку. Химена раскачивается на шезлонге, но резко останавливается, прежде чем упасть. Наверняка она думает о Квине. И своем отце. Это проблема, на которую я должна обратить внимание Зейдена в скором времени.

Несколько женщин задыхаются, а другие смотрят на меня с явным замешательством во взгляде. Я подавляю чувство неполноценности, которое пытается подняться вместе с их скептическим отношением ко мне. Полагаю, они не считают меня достойной парой для принца, но мне плевать. Есть вероятность, что девяносто девять процентов жителей на этой планете будут думать так же. Я знаю, с чем мне придется столкнуться, но Зейден того стоит.

По крайней мере, ему лучше быть таким.

— Вы получите финансовую компенсацию, как если бы все еще состояли на службе, но сейчас вы свободны. Но прежде у меня к вам есть просьба, — говорит он. — Я планирую устроить приём в честь моей пары и был бы признателен, если бы вы поприсутствовали, чтобы выразить свою поддержку моему союзу с Морган. Вы происходите из привилегированных семей, и ваше влияние нельзя отрицать, так что ваше присутствие будет большой честью. Приглашения будут отправлены, и я хотел бы получить ваше согласие сразу же, как вы его получите.

Это самая лучшая завуалированная угроза, которую я когда-либо слышала. Очевидно, женщины тоже поняли намек, потому что по комнате пронесся хор «Да, милорд». За одним исключением — Хаксли, конечно же. Если бы взглядом можно было убивать…

Прежде чем успеваю понять, что происходит, Зейден берет меня за руку и выводит из комнаты. Ни прощания, ни «Я был рад общению с вами», ничего. Он просто тащит меня по коридорам, и мне приходится бежать, чтобы не отстать.

— Куда спешишь? — спрашиваю, и моё дыхание сбивается.

Принц так быстро останавливается, что я врезаюсь в него. Снова. В третий раз. Этому парню нужно прекратить так делать.

— Я хочу тебя, намори. Мое желание невозможно укротить, — говорит он, не скрываясь.

Я уже чувствую, что начинаю краснеть. Желание зажать ему рот рукой очень сильное, но, к сожалению, Зейден застал меня врасплох, и мой мозг с трудом справляется с его грязными словечками.

Его брови сходятся вместе.

— Поэтому выбирай: или идём быстрее, или я трахну тебя прямо на этом мраморном полу.

Я пытаюсь сглотнуть ком в горле.

— Только не здесь.

Зейден кивает и возобновляет свой жестокий темп, заставляя меня вновь бежать следом, так как все еще крепко сжимает мою руку.

— Если бы я тебя не знала, — произношу, задыхаясь, — я бы подумала, что ты скрытый эксгибиционист.

Принц смотрит на меня через плечо и ухмыляется.

— Если бы был способ сделать это так, чтобы никто не увидел твоё красивое тело, я бы уже трахал тебя по всему дворцу.

После этих слов я спотыкаюсь о собственные ноги.

Зейден подхватывает меня, пока я не упала на пол, и почти бегом проделывает остаток пути до своей комнаты. Оказавшись внутри, он захлопывает дверь и прижимает меня к себе, покрывая жаркими поцелуями мою кожу.

— Зейден, — хриплю я, задыхаясь от бега и поцелуев на своей груди.

Он освобождает один сосок и берет его в рот.

— Хм?

Прижимаюсь ладонями к двери, так как мое тело начинает покалывать. Этот его чудесный рот однажды убьет меня.

— Ты не сдержал свое обещание.

Зейден поднимает голову и внимательно смотрит на меня, его глаза по-прежнему голубые, но с черной окантовкой.

— Я согласился на все твои условия.

— Ты не рассказал мне о себе и Хаксли, — качаю головой.

— Черт возьми, — возмущаясь, принц вытирает рукой лицо. — Это не может подождать?

— Нет.

Зейден стонет и утыкается лицом между моих грудей.

— Что ты хочешь знать? — бормочет он, прижимаясь к моей коже.

Глядя в потолок, пытаясь успокоить свои бушующие гормоны, которые требуют зажать его лицо между своих ног.

— У тебя были с ней отношения?

— Всегда считалось, что мы с ней будем вместе. В какой-то момент ее отец, глава дома Силэ, попросил моего отца, чтобы она обручилась со мной. Мой отец отклонил эту просьбу, но разрешил Хаксли войти в гарем, — вздыхает принц.

— Зачем он вообще нужен?

— Когда плодовитость и количество наших женщин уменьшилось, был создан гарем, чтобы гарантировать появления следующего наследника престола. Это обычная практика, которая началась задолго до моего рождения. Она служит хорошей цели, но в последние годы не принесла пользы.

Зейден снова берет мой сосок в рот, и моя голова с тихим стуком падает обратно на дверь. Ощущение покалывания вернулось, но с большей силой, чем раньше. Возможно, это связано с тем, что я чертовски возбуждена. Хочу сказать ему, чтобы вставил в меня свой член, но лишь выдыхаю его имя.

— Зейден, — это больше похоже на вздох, чем на что-либо еще. Мольба с придыханием.

Он поднимает голову и через мгновение целует меня, распространяя это покалывающее чувство дальше, усиливая его. Его язык сплетается с моим, кружась, пробуя и отдавая. Поцелуй становится глубже, как и моя страсть, приближая меня все ближе и ближе к освобождению.

— Больше никаких разговоров, — шепчет он мне в губы.

В ответ я запускаю пальцы в его волосы и притискиваю к себе. Закидываю на него ногу, обхватывая сзади и прижимаясь клитором к члену, пытаясь найти хоть какое-то облегчение. Зейден берет мою вторую ногу и поднимает ее к своему бедру, задирая мою юбку вокруг туловища и поддерживая меня за попу. Быстрым движением срывает трусики и отбрасывает их в сторону, оставляя мое лоно в своём полном распоряжении.

И, наконец, резко входит.

Грубым толчком заполняет меня, так глубоко, так хорошо, что я понимаю, что долго не протяну. Моя спина почти до боли вжимается в стену, но эта боль приносит только удовольствие. Зейден страстно и грубо трахает меня, и мне это нравится. Своими стонами экстаза я побуждаю его входить глубже, чем в предыдущий раз, толкаться сильнее, пока он не заполнит меня настолько глубоко, что между нами больше не останется пространства.

— Моя прекрасная пара с таким восхитительным лоном, сжимающим меня крепче любого кулака, умоляющем кончить, — стонет он на новарском. — И она принимает все, так глубоко. Секс с тобой не сравнится ни с чем.

Я хнычу в ответ, потерявшись в этих словах и собственной страсти.

Он прижимается к моей шее, не замедляя своих толчков. Хватка становится жёстче, и мои губы открываются на вдохе.

— Кончи для меня, — требует Зейден. Как раз в тот момент, когда собираюсь попросить его ослабить хватку, он касается самого сладкого местечка, и я взлетаю по спирали. Мой крик затихает, и остаётся лишь приглушённое дыхание. Волна за волной обрушиваются на меня, усиливаемые извергающимся оргазмом Зейдена.

— Твою мать, — кричит Зейден.

Опускаю руки с его волос и обхватываю его шею, упираясь лбом в плечо. Толчки замедляются, но он все еще вбивается в меня, как будто не может насытиться. В конце концов, Зейден затихает, упираясь лбом в мой лоб.

— Никогда не угрожай скрыть свое тело от меня, Морган, — говорит он. — Ты можешь злиться сколько угодно, но всегда приходи ко мне в постель.

— Я не занимаюсь сексом с тем, на кого злюсь, — отвечаю.

— Я не имею в виду просто секс, — поясняет он. — Я не хочу, чтобы ты уходила. Всегда возвращайся в мою постель, чтобы я мог обнять тебя и быть рядом. Даже просто быть в твоем присутствии достаточно, чтобы успокоить меня.

— Хорошо. Не уйду, но ты не можешь просто заниматься со мной сексом, когда захочешь, если я не в настроении.

— Верно подмечено, только я пока не заметил никаких отказов, — ухмыляется он.

— Придурок, — бормочу я.

Зейден хихикает и быстро целует меня. Все еще находясь внутри, он переносит нас на кровать и выходит из лона. Чувство потери почти непреодолимо и сопровождается пустотой. Зейден укладывает меня на кровать и ложится рядом, обнимая. Это то, что мне нужно. Если что-то и можно сказать о Зейдене, так это то, что он вызывает у меня больше эмоций, чем кто-либо.

Принц смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах клубится чернота.

— Я обожаю тебя, намори, — шепчет он на новарском, проводя пальцами по моей щеке. — Молюсь, чтобы однажды ты испытывала ко мне такие же чувства, как я к тебе. Чтобы ты увидела, как много я готов принести в жертву, чтобы ты была рядом, — он наклоняется и целует меня в нос. — Что я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю, стараясь сдержать дрожь эмоций в своем голосе. Его заявление почти довело меня до слез. Он заставляет меня чувствовать себя обожаемой и ценной.

Любимой, если быть честной.

— Я говорю, что сейчас тебе нужно поспать, — отвечает он по-английски.

Я медленно моргаю, вялость теперь дает о себе знать.

— А тебе?

Он качает головой, и серебристые пряди касаются его щеки. Я заправляю их за ухо. Оно подергивается, когда прикасаюсь к нему. Мне нравится, как он выглядит. Такой чужой, но такой завораживающий.

— Почему нет? — спрашиваю я. Вспоминается его предполагаемая встреча с Хаксли, и я резко сажусь, заслужив обеспокоенный взгляд Зейдена.

— Ложись, — просит он, мягко толкая меня в плечо. — Я скоро вернусь.

— Куда ты идешь?

— Мне нужно уладить кое-какие официальные дела.

— Хорошо.

Я ложусь на спину и делаю вид, что устраиваюсь поудобнее, но на самом деле натянута, как тетива. Если он думает, что может навестить Хаксли после того, как трахнул меня, то у него большие проблемы.

Глава 10

Я жду целых десять секунд после того, как Зейден уйдет, чтобы выпрыгнуть из кровати и последовать за ним. Выглянув за двери, я обнаруживаю, что коридор пуст. Мое первое предположение — найти его в гареме, так как я сомневаюсь, что Хаксли просто так уйдет без боя. Если их там нет, то я придумаю что-нибудь другое.

Мой поход в эту часть дворца встречает небольшое сопротивление. Незнакомцы проходят мимо меня и смотрят на меня с любопытством или презрением, но так или иначе оставляют меня в покое. Судя по их одежде, я делаю предположение, что некоторые из них слуги, в то время как другие выглядят важными людьми. В любом случае, я их игнорирую. Добравшись до двери, я проскальзываю внутрь и обнаруживаю, что она пуста. Вот дерьмо.

Одну за одной я начинаю открывать другие двери, которые ведут в столовую, баню и другие места, которые я еще не исследовала. Через несколько минут мои поиски резко прекращаются, так как я не нашла ни Зейдена, ни Хаксли.

Мысль о том, что они вместе, вызывает у меня отвращение, но я напоминаю себе, что если бы он хотел быть с ней, то давно бы распустил гарем из-за нее. Она не производит на меня впечатления женщины, которая позволила бы этому продолжаться. Или женщины, которая откажется от шанса когда-нибудь стать королевой.

Я поворачиваюсь обратно к главному входу, пытаясь решить, что мне делать дальше. Блуждая по залу, я прислушиваюсь к голосам или чему-то еще, что могло бы указать мне направление, куда идти. Однако там ничего нет. Черт, я реально хреново разбираюсь в этих детективных штучках. Моя степень в области уголовного правосудия — такая гребаная трата времени.

Не желая сидеть и ждать Зейдена в его комнате, сходя с ума, я направляюсь в сад, желая насладиться его спокойствием. Как только мои босые ноги погружаются в сочную траву, я понимаю, что сделала правильный выбор. Без нависшего надо мной чувства срочности, в отличие от прошлого раза, когда я была здесь, я прогуливаюсь по территории и нахожу время, чтобы полюбоваться и рассмотреть каждое растение. Мой фаворит оказался гибридом, который выглядит как гардения, скрещённая с розой. Аромат у него божественный.

Мое блуждание приводит меня к другому зданию за садами. Похоже, это мог быть сарай или какое-то складское помещение. Как всегда, мое любопытство побуждает меня провести расследование. Когда я приближаюсь к зданию, отчаянная мольба разрушает спокойствие моего окружения, посылая адреналин в мое тело.

— Отец, пожалуйста!

Я прячусь за ближайшим растением, используя его как щит. Голос Химены легко узнать, и боль в нем разрывает мне сердце. Нерешительность борется во мне. Я хочу вмешаться, но любая информация, которую я узнаю, может спасти жизнь Зейдену. Это единственное, что удерживает меня в моем укрытии.

— Я не виновата, что он распустил гарем, — говорит Химена. — Никто не мог предсказать, что он будет связан с человеком-заводчиком.

— У тебя был шанс послужить своей семье и своему дому, но теперь его нет, — говорит ее отец. От ледяного тона его голоса у меня по спине пробегают мурашки. — Ты мне больше не нужна, но не волнуйся. Принц присоединится к тебе в загробной жизни раньше, чем ожидалось.

Предательский скрежет лезвия раздается в темноте, громко контрастируя с тишиной, которая меня окружает. А потом я бегу. Я не могу видеть Химену и ее отца, но знаю, что он собирается убить ее, и я не могу позволить этому случиться. Воспоминания о моем бывшем парне всплывают, бомбардируя меня образами моего собственного спасения от смерти. Он чуть не лишил меня жизни много лет назад, но, если я смогу спасти кого-то еще, я буду знать, что выжила не просто так.

Я огибаю живую изгородь, попадая в поле зрения Химены, и резко останавливаюсь, осматривая открывшуюся передо мной сцену. Она медленно пятится от отца, когда он надвигается на нее с ножом в руке. Мое тело напрягается, икры напрягаются, готовясь к броску. А потом я бегу по траве. Мои босые ноги бесшумны, когда я бегу, что придает мне элемент неожиданности. Не раздумывая, я врезаюсь в члена совета, обхватывая его руками за талию, чтобы помочь мне повалить его на землю. Мы жестко приземляемся, что практически выбивает из меня дух.

Крик ужаса Химены пронзает темноту, когда ее отец переворачивается, ища выпавший нож. В момент моей недееспособности я наблюдаю, как он нащупывает оружие, а затем крепко сжимает его в руке. Он переводит взгляд с меня на Химену и обратно, как будто делает выбор.

А потом направляется ко мне.

Я карабкаюсь по траве, не сводя с него глаз, когда он приближается ко мне. Он идет за мной уверенными шагами, его неоновые глаза становятся ярче в темноте.

И горят предвкушением убийства.

— Убив тебя, я решу свои проблемы, — говорит он мне.

— Да пошел ты! — выплевываю я. Возможно, он меня не понимает, но мои намерения совершенно ясны.

Его брови поднимаются от отвращения в моем тоне.

— Ты дерзкая, но это тебя не спасет.

Я перекатываюсь, встаю на колени, а затем упираюсь ногами. Я могу умереть сегодня ночью, но это будет не без борьбы. В ту секунду, когда я выпрямляюсь, я поворачиваюсь лицом к нападающему, поднимая руки, чтобы защитить себя. Открывшееся мне зрелище останавливает мои движения, когда меня охватывает замешательство.

Меч, торчащий из груди члена совета, заставляет меня несколько раз моргнуть. А потом он исчезает, когда Квин выдергивает его из тела мужчины. Химена тихонько вскрикивает, когда безжизненное тело ее отца падает на землю, а его кровь заливает землю.

Я выставляю руки перед собой, молясь, чтобы Квин не направил оружие в мою сторону. Его пристальный взгляд находит меня, а затем он кивает мне один раз, прежде чем повернуться к Химене. Она кидается в его ожидающие объятия, ее слезы блестят в лунном свете.

— С тобой все в порядке, любовь моя? — спрашивает ее Квин.

— Да, но что мы будем делать теперь? — Она смотрит на тело своего отца, вздрагивает, а затем поворачивается к Квину. — Они казнят тебя за его убийство.

— Мне все равно. Я не мог позволить ему причинить тебе боль.

Слезы Химены превращаются в душераздирающие рыдания.

— Но я умру без тебя. Должен же быть какой-то выход.

— Я что-нибудь придумаю, — говорит он. — А пока ты должна идти. Отведи человеческую женщину обратно внутрь и никому об этом не говори. — Она кивает, вытирая слезы, а потом он говорит: — Тебе нужно, чтобы эта женщина замолчала.

Я напрягаюсь, не уверенная в том, как они планируют заставить меня замолчать. Через две секунды я поднимаю лежащий на земле нож и предупреждающе направляю его. Я рисковала своей жизнью не для того, чтобы они убили меня.

— Я заставлю ее понять, — шепчет Химена, глядя на меня.

— Она спасла тебе жизнь, — говорит Квин. — Ты должна защитить ее. Когда твоего отца больше нет, его место займет другой. Повстанцы из его группы не успокоятся, пока принц и его отец не будут отстранены от власти. Эта женщина теперь является источником рычагов давления, если она действительно его пара.

Химена склоняет голову.

— Я понимаю.

— Уходи, быстро.

Квин целует ее, а затем подталкивает в мою сторону.

Пока он оттаскивает безжизненное тело, Химена приближается ко мне, ее шаги осторожны. Я опускаю нож, без слов говоря, что не вижу в ней угрозы.

— Пойдем, — говорит она по-английски. Она улыбается мне, но ее губы дрожат. — Я не причиню тебе вреда.

— Хорошо.

Она движется в направлении дворца, и я занимаю позицию рядом с ней, наблюдая за ней боковым зрением. Я почти уверена, что мне ничего не угрожает, но отчаявшиеся люди делают глупости, и я не собираюсь быть застигнутой врасплох.

Как только мы оказываемся внутри дворца, Химена торопит меня по коридорам, как будто ей не терпится спрятать меня. Когда мы оказываемся в спальне Зейдена, она глубоко выдыхает и прислоняется к стене.

— Итак, вы с Квином, да? — говорю я по-новарски. — Как долго это продолжается?

Химена соскальзывает на пол, и ее зад сильно ударяется о землю. Она смотрит на меня, когда я скрещиваю руки на груди, ожидая ответа. Всю обратную дорогу до спальни я размышляла о том, стоит ли делиться своим секретом или нет. В конце концов я решила, что пришло время заручиться поддержкой этой женщины. У Зейдена слишком много врагов, замышляющих против него заговор, и ему нужно больше союзников, помимо Варека. С теми рычагами влияния, которые у меня есть в отношении Химены, думаю, этого достаточно, чтобы она пошла на сотрудничество.

Если нет, то мы все, бл*ть, сдохнем, потому что я заберу ее с собой.

— Ч-что? — заикается она.

— Ты слышала меня, — говорю я. — Я не виню тебя. Он секси и, очевидно, очень заботится о тебе.

— Очень много лет. Еще до того, как меня отправили служить в гарем, с ранней юности.

Я киваю.

— Я рада за вас двоих. Однако теперь, когда в этом замешана я, нам с тобой нужно серьезно поговорить. — Я присаживаюсь на корточки, оказавшись на уровне ее глаз, чтобы она могла видеть, что я не шучу. — Ты должна рассказать мне все, что планировал твой отец. На карту поставлена жизнь Зейдена, и хотя я рисковала своей жизнью ради тебя, я пожертвую твоей, если это спасет его. — Я приставляю нож к ее лицу. — Все ясно?

Химена сглатывает, а затем кивает.

— Что ж, хорошо, — говорю я. Я играю с ножом в качестве тактики запугивания. Ее глаза следят за каждым моим движением, и я рада, что безраздельно завладела ее вниманием. — А теперь скажи мне то, что мне нужно знать.

К сожалению, она многого не знает. Она говорит, что ее участь в заговоре состояла в том, чтобы заслужить доверие и привязанность Зейдена, которые в конечном итоге должны были привести к ее беременности. Однако моя персона все испортила. Она не знает имен тех, с кем был в сговоре ее отец, но они известны как пуристы. И она подозревает, что это не только члены дома Манкой, откуда она родом; она думает, что в этом замешаны и другие члены совета.

— Черт, — бормочу я.

— Ты ведь никому не расскажешь, верно?

Я машу рукой в знак отказа.

— Конечно, нет. — Я пригвождаю ее взглядом. — И ты никому не скажешь, что я понимаю ваш язык, даже принцу. Это не подлежит обсуждению. Если я узнаю, что ты проболталась, ты пожалеешь об этом. Возможно, сейчас мы и союзники, но этот союз все еще хрупок в моих глазах.

— Я понимаю.

Я выдыхаю, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце, которое не замедлилось с тех пор, как член совета обнажил свое оружие. Я смотрю на нож в своей руке, отмечая красоту мастерства, прежде чем подойти и спрятать его в ящик тумбочки. Я не могу допустить, чтобы Зейден поймал меня с ним, иначе он будет задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать.

— Вначале мы все думали, что Хаксли была его парой, — тихо говорит она. — Но я так рада, что это ты.

Я улыбаюсь Химене и сажусь рядом с ней на пол, подтягивая колени к груди.

— Я тоже. Эта сука его не заслуживает.

Химена усмехается.

— Я почти не могла сдержать веселья при виде выражения ее лица, когда его светлость объявил тебя своей парой. — Она хихикает, и моя улыбка становится шире. — Она уже долгое время его преследует. Хорошо, что он избежал ее злых лап.

— Кстати, о… Почему она сказала, что Зейден встречается с ней сегодня вечером? Я никак не могу понять, это ложь или нет.

Химена пожимает плечами.

— С ней никогда не знаешь наверняка. Она часто лжет, чтобы казаться более важной, чем она есть на самом деле. Одно я знаю точно: если он и идет в ее комнату, то не для секса. — Она тянется и берет мою руку в свою, заставляя меня посмотреть на нее. — Я никогда не видела принца таким, и я была частью его гарема в течение многих лет. Какие бы дела у него с ней ни были, ты можешь быть уверена, что он не изменит тебе.

— Я действительно настолько очевидна? — спрашиваю я, испытывая отвращение к себе за такую открытость. Мне действительно нужно поработать над своим бесстрастным выражением лица.

— Нет, но, если ты готова убить за него, нетрудно догадаться, что он тебе небезразличен. И очень даже.

— Ты меня подловила.

Это на самом деле так: я переживаю об этом высокомерном ублюдке больше, чем хотелось бы.

Глава 11

Химена остается со мной еще некоторое время, рассказывая о своей жизни и отношениях с Квином. Внимательно слушаю, радуясь, что есть, с кем поговорить, кроме Зейдена, поскольку мы не так много беседуем. Это меня устраивает, потому что я не могу насытиться им, но мне не хватает женщины, которой можно довериться. Я бы хотела проводить больше времени с Лией, но из-за всего, что происходит, сейчас на это нет времени.

После ухода Химены я забираюсь в постель, уверенная, что с ней мой секрет в безопасности. Чем больше она рассказывала, тем больше я понимала, какой она замечательный человек и насколько была пешкой в ужасном плане своего отца. Наконец засыпаю с мыслью, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей и Квину выйти живыми из этой ситуации.

Тепло тела Зейдена, когда он притягивает меня ближе, заставляет проснуться, но я не хочу открывать глаза, пока он не начинает поглаживать внутреннюю сторону моего бедра.

— Спящая красавица, проснись для меня, — шепчет он мне в висок. — Не скрывай от меня свою страсть.

Моя ночная рубашка — не более чем клочок шелка, сползающий по моему телу, когда Зейден поднимает ее, обнажая моё лоно и живот. Когда принц устраивается между моих ног и его губы смыкаются вокруг клитора, мои глаза распахиваются.

— Зейден, — кричу я, задыхаясь.

Он целует крошечный бугорок, и я напрягаюсь так сильно, что, кажется, сорвусь. Таинственный жар его рта собрался в лоне, и я теку для него. Вдруг Зейден нависает надо мной, устраиваясь между моих ног. Обхватывает ладонями мое лицо и медленно входит внутрь. Наши взгляды встречаются, и мы становимся единым целым, наши тела говорят то, что не могут передать слова.

— Моя сладкая намори, — задыхается он.

Принц отстраняется и погружается в мое гостеприимное тело, его движения неторопливы. Это нежное занятие любовью, но оно не потеряло ни капли страсти. Когда мы приближаемся к оргазму, я бормочу слова поощрения, рассказывая, чего хочу и что он делает со мной.

— Только для тебя, — отвечает он.

Что-то изменилось в его тоне, в языке тела, когда он входит в меня. Между нами словно стало больше чувств. Слезы наворачиваются на глаза от хрупкости момента.

— Я твоя, — шепчу прямо перед тем, как кончить. На меня наплывают волны наслаждения и блаженства, которое, я знаю, не смогу найти больше нигде, кроме как в объятиях Зейдена.

Он не отстает, но на этот раз не кричит от удовольствия. Вместо этого прижимает меня к себе, пока удовольствие сотрясает его могучую фигуру. Когда все закончилось, Зейден целует каждый сантиметр моего лица, задерживаясь на губах.

— Такое счастье, — тихо говорит он на новарском. — Я никогда не испытывал ничего подобного. Должно быть, это и есть то «все», о котором говорил Варек. Любовь, о которой он говорит с благоговением. — Зейден опускает голову на изгиб моего плеча и целует в шею. — Любовь, которую я теперь испытываю к тебе.

Он любит меня.

Слезы подкатывают все быстрее и льются по моим щекам, и я почти умираю, пытаясь сдержаться. Кажется, что теперь у меня есть своя собственная счастливую жизнь, и, хотя мое сердце готово разорваться, есть одна вещь, которая держит меня на земле.

Кто-то там, на свободе, планирует забрать у меня Зейдена.

Провожу пальцами по его волосам, лежа в объятиях, и думаю о том, как мне уберечь Зейдена, чтобы я могла наслаждаться этой вновь обретенной любовью, иначе она будет разрушена.

* * *

— Госпожа!

От крика Химены я вскочила на постели, одеяла зашуршали от резкого движения. Убираю волосы с лица, чтобы лучше видеть девушку, но она уже нависает надо мной, взволнованно заламывая руки.

Я накрываю ее руки своими, останавливая нервную дрожь.

— Что случилось?

Ее аквамариновые глаза, обычно спокойные и успокаивающие, светятся паникой.

— Они забрали его.

— Кто?

— Дворцовые солдаты взяли Квина под стражу, — говорит она сквозь поступающие слезы. — Суд над ним назначен на завтра, но когда речь идет об убийстве члена совета, снисхождения не будет.

— Мы наверняка можем что-то сделать.

Химена в панике качает головой, но меня так просто не остановить. Даже если не осознает этого, она все равно пришла ко мне, потому что в глубине души знала, что я попытаюсь что-нибудь сделать. Приятно, что она верит в меня.

— Помоги мне одеться, — приказываю я. — Мы должны найти Зейдена. — Химена снова качает головой, и я кладу руки на бедра, поднимая бровь. — Почему нет?

— Он на совещании.

— Откуда ты всегда знаешь, где он? — спрашиваю я.

— Я служу тебе, но чтобы знать, когда могу тебе понадобится, должна знать, с тобой принц или нет, чтобы не мешать, когда вы вместе.

Я качаю головой, ухмыляюсь.

— Другими словами, тебе нужно знать, где он, чтобы, если мы занимаемся сексом, ты не помешала?

Химена кивает, и на ее полных губах появляется намек на улыбку, прежде чем исчезает совсем. Я моргаю и переключаю свои мысли обратно на Квина. Меня легко отвлекает все, что связано с Зейденом.

Особенно его член.

— Мы наверняка можем что-то сделать. — Через несколько минут я уже полностью одета и отбиваюсь от рук Химены, когда она тянется к моим волосам. — У нас нет времени на фривольности.

Я решительно шагаю к двери, но затем останавливаюсь на месте, поворачиваясь лицом к Химене. Я пригвоздила ее взглядом и положила руки на бедра.

— Я только что поняла, что ты говоришь по-английски.

Она склоняет голову в знак признательности.

— Его светлость предложил мне немедленно пройти языковое обучение, поскольку мне приказано продолжать служить тебе. Думаю, он хотел, чтобы тебе было с кем поговорить. И это очень приятно, что я могу понимать тебя, — отвечает Химена, улыбаясь.

— Продолжим путь, — указываю головой в направлении двери, отбрасывая акт доброты Зейдена на задворки своего сознания. Мне придется обдумать и проанализировать это позже, когда на кону не будут стоять жизни, включая его.

Химена ведет меня в незнакомую мне часть дворца. Становится очевидно, что у нее есть цель, потому что она уверенно идёт вперёд. Через несколько минут мы сталкиваемся с вооруженным охранником, который преграждает дверь в камеру, похожую на ту, в которой я находилась на борту корабля Варека «Феникс». Внутри сидит Квин с подтянутыми коленями, упираясь в них лбом. Как только Химена заговорила, он вскинул голову и широко распахнул глаза.

— Нам нужно поговорить с заключенным, — приказывает она охраннику.

— Ни тебе, ни кому-либо другому ни при каких обстоятельствах не разрешается это делать, — отказывает нам мужчина. Он переминается с ноги на ногу, и меч у его бедра бликует в лучах света. Очевидно, у него нет дара, раз есть оружие. Я пытаюсь придумать способ, который сможет помочь, когда Химена упомянет меня.

— Эта человеческая женщина хочет поговорить с ним, но это ненадолго, — говорит Химена, жестом указывая на меня. Охранник открывает рот, скорее всего, чтобы возразить, но она прерывает его. — Это пара принца, о которой всем объявили сегодня днем. Вы, конечно, не хотите навлечь на себя его гнев, отказав ей в ее желании?

Расправляю плечи, стараясь выглядеть важной персоной, но мои волосы рассыпались по плечам, как львиная грива, и я босиком. Я больше похожа на уличного бродягу, чем на важную даму. Когда скрещиваю руки, то ловлю взгляд охранника, изучающего мою грудь.

Хмм… сиськи.

Приподнимая их предплечьями, чуть не бью себя ими по лицу, как чёртовой подушкой безопасности, но это его привлекает. Зрачки охранника расширяются, а губы раздвигаются. Как я и предполагала, все эти гребаные инопланетяне жаждут вагины.

Охранник, не отрывая от меня глаз, говорит Химене:

— У вас есть пять минут, но вы не должны входить внутрь.

— Спасибо, — говорит она, кивая. И ждет, пока охранник отойдет на достаточное расстояние, а затем спешит к стеклу, прижимая ладони в том самом месте, где Квин держит свои руки. — Ты в порядке?

— Почему ты здесь? — спрашивает он. Его взгляд падает на меня, и выражение замешательства на его лице становится еще более очевидным.

На красивом лице Химены мелькает обида, но тут же исчезает.

— Мы здесь, чтобы помочь.

Квин усмехается.

— Вы ничего не сможете сделать. Тебе лучше уйти, пока кто-нибудь не обнаружил, что ты общаешься с преступником.

— Ты не убийца, — яростно шепчет она. — Ты просто защищал меня.

— Я уже признался в преступлении.

Я шлепаю себя по лбу и закатываю глаза.

— У нас нет времени на это дерьмо, — говорю я на новарском. В ответ на возмущённое выражение лица Квина бросаю на него жёсткий взгляд, заставляя тем самым заткнуть свой рот.

— Как работает этот ваш суд? — спрашиваю я.

Квин встаёт по струнке смирно и говорит со мной так, будто обращается к самому генералу, а не к простой девушке. От его уважения мне еще больше хочется ему помочь.

— Я предстану перед советом, и мои преступления будут перечислены. Затем совет признает это убийством и казнит меня за убийство главы дома Манкои.

— Разве они не собираются выслушать твою версию? — мой голос становится громче, и Химена смотрит на меня с беспокойством, поэтому я беру себя в руки. — Неужели нет никого, кто защитит тебя и объяснит, что ты действовал с целью защиты Химены?

Квин качает головой.

— Она не моя жена, поэтому не попадает под мою власть.

— Ради всего святого!

Квин и Химена смотрят на меня с одинаковым выражением шока, и я скривилась.

— Извините, — бормочу я. — Так это все, значит? Ты просто умрешь?

Химена задыхается, зажав рот кулаком, и я обнимаю ее за плечи. Квин отрывисто кивает, и у меня сводит живот. Я не могу позволить этому случиться, но у меня нет ни малейшего представления о том, как это остановить. Планирую умолять Зейдена, но это не самый надежный план.

— Разве нет законов, которые защищают людей в таких ситуациях? — спрашиваю я.

Химена фыркает и вытирает слезы тыльной стороной рукава.

— В архивах библиотеки есть записи, но они в основном устарели.

— Как так? — спрашиваю я.

— Они применимы только к ситуациям, в которых участвует спаренный мужчина, — отвечает она.

Меня осенила идея. И поскольку она сумасшедшая, я решаю ею воспользоваться.

— Извините, я на минутку.

Квин щурится, как будто у меня не все в порядке с головой, но у меня есть идея, которую нужно проверить, если я хочу иметь хоть какое-то основание для того, чтобы присутствовать в зале суда. Я вальсирую к охраннику, слегка пританцовывая. Сначала он смотрит на меня настороженно, но недоверие в его взгляде исчезает, стоит подойти ближе.

— Какой большой и длинный меч, — мурлычу я. — Могу я подержать его в руках хотя бы секунду?

Смущенный взгляд возвращается, но замечаю, что его рука дергается, как будто охранник хочет отдать мне меч.

— Не уверен, что это хорошая идея, — говорит он.

— Мы с подругой говорили о том, каким сильным ты должен быть, чтобы поднять что-то такое большое, — произношу я, протягивая руку, чтобы коснуться его руки, но в моей голове звучит предупреждение Зейдена. Я не хочу, чтобы этот воин умер, поэтому опускаю руку и провожу пальцем по кончику стали. — Я обещаю вернуть его через минуту.

Я дарю ему свою лучшую знойную улыбку, когда он отдает мне меч, но улыбка исчезает, когда чуть не роняю эту чертову штуку. Ублюдок весит целую тонну. Я поднимаю меч в руки, осторожно, чтобы не ампутировать себе руку, и иду обратно к Химене.

После беру рукоять между ладонями и замахиваюсь на подругу.

Химена вскрикивает и прячется за протянутыми руками, а рев ярости Квина разбивает окно его камеры. Через несколько секунд охранник выхватывает у меня оружие, и я ухмыляюсь.

— Спасибо, — говорю я.

Охранник уходит, что-то бормоча, но я не обращаю на него внимания. Миссия выполнена.

Химена опускает руки.

— Зачем это было нужно?

Я киваю в сторону Квина.

— Смотри. Его глаза черные, как ночь. Честно говоря, удивлена, что для изменений потребовалось столько времени. У Варека глаза начали темнеть уже через день после встречи с Лией. Наверняка это произошло и во время убийства твоего отца той ночью, но никто из нас не заметил, потому что было темно, — я пожала плечами, — и потому что нужно было разобраться с трупом.

— Ты моя пара, Квин? — спрашивает Химена. Она прижимается к стеклу, как будто может дотронуться до него. — Почему ты никогда не говорил мне?

— Спаренные мужчины были в прошлом, пока кузен принца не появился вместе с людьми, — объясняет Квин. — Я не хотел, чтобы твой отец использовал это как рычаг давления на нас.

— О, Квин, — вздохнула Химена.

— Ладно, голубки, у нас много работы, если мы хотим вытащить Квина отсюда. Отведи меня в библиотеку, Химена.

— Да, госпожа. — После она обратилась к Квину: — У меня появилась надежда, благодаря ей.

Я встречаю взгляд Квина. Он, вероятно, видит румянец на моем лице, но ничего не говорит.

— Я верю, что она сделает все возможное.

— Это верно, — признаю, переплетая руку с рукой Химены. — Мы вернемся, но только после того, как найдем способ спасти твою задницу. Я не могу допустить, чтобы моя единственная дравианская подруга потеряла своего будущего мужа. И на этот счет, никому не говори, что я говорю на новарском. Я еще не готова выдать этот секрет. — Смотрю на охранника. — Тебя это тоже касается, большой мальчик.

Он злится на меня, но после взгляда, брошенного на него Хименой и Квином, сжимает рот в твердую линию. Я принимаю этот маленький жест за знак согласия и подмигиваю ему.

— Видишь? — говорит Химена, оглядываясь на Квина. — Она всего лишь немного сумасшедшая.

Глава 12

— Знаешь, Химена, — говорю я, закрывая очередной талмуд, — возможно, я более чем немного сумасшедшая.

Я вздыхаю, и мое дыхание рассеивает пыль, покрывающую стол. Библиотека очень древняя и очень запущенная. С цифровыми файлами никто больше не использует архаичный метод бумаги и чернил. Тома занимают каждый дюйм полок, их страницы похрустывают, а корешки скрипят от долгого неиспользования, каждый раз, когда я открываю одну из них. Я провожу пальцами по блестящей золотой фольге, оттиснутой на обложке, надеясь, что эти книги никогда не выбросят. Они слишком красивы.

— Почему, госпожа? — Она перестает просматривать страницу перед собой, чтобы посмотреть на меня.

— Возможно, я идиотка, если думаю, что смогу найти что-то, что поможет освободить Квина. Судя по тому, что я прочла, законы очень строги, оставляющие мало места для переговоров.

Химена хватает мою руку и сжимает ее.

— Только не сдавайся пока. Я знаю, что ты не понимаешь наше общество, но я уверена, что когда-то эти законы защищали невинных больше, чем власть имущих. Только баланс сместился в их пользу, и я сомневаюсь, что они захотят отказаться от этого.

— Это относится и к Зейдену? — спрашиваю я.

— Нет. Он — будущий лидер нашего народа, независимо от того, кто входит в совет.

— Как вы, ребята, вообще определяете, кто будет королем?

Она делает глубокий вдох, и я готовлюсь к долгому объяснению. Убрав свою руку с моей, Химена откидывается на спинку стула, подперев подбородок ладонью.

— На данный момент монархия перейдет к отпрыску короля, которым является принц, но если принц не сможет произвести наследника, тогда трон будет доступен тому, кто достаточно силен, чтобы занять его. Учитывая наши проблемы с рождаемостью, ты можешь понять, почему принц искал тебя. Не только для того, чтобы завести собственного ребенка, но и для того, чтобы обеспечить себе место у власти.

— Да, достойный заводчик, — говорю я, указывая на себя. — Это звучит примерно так.

Каждый раз, когда я начинаю верить, что Зейден действительно любит меня, я вспоминаю о своем статусе заводчика или о его брачной связи. Тот факт, что он не может просто любить меня, приводит в бешенство, но только потому, что это так сокрушительно. Это причина, по которой я сдерживала свои чувства к нему. Жаль, что мои родом из подлинного места, а его — нет.

— Мой отец и люди, разделяющие его амбиции, хотят посадить на трон представителя своего дома. Теперь место в совете в качестве главы дома Манкоев займет мой старший брат. — Печаль опускает уголки ее губ. — Я не уверена, будет ли он лучше или хуже моего отца.

— Мы побеспокоимся об этом позже, — говорю я, потирая виски. Все утро я пыталась выбросить Хаксли и Зейдена из головы, но мне это не удалось. Мысль о том, что он оставался с ней наедине, даже на мгновение, сводит меня с ума. — Химена, я хочу задать тебе вопрос, и мне нужно, чтобы ты честно ответила на него. Хорошо? — Без колебаний она кивает, и хотя я хочу знать правду, я боюсь ее услышать. Я прочищаю горло и выдавливаю слова. — Я знаю, что ты чудесным образом следила за Зейденом после того, как я легла спать. Так значит он пошел в комнату Хаксли, как она утверждала, что он собирался?

— Да.

Вот же ублюдок!

Мой лоб с громким стуком ударяется о стол. Я решаю оставаться в этом положении до тех пор, пока мне больше не захочется убивать Зейдена. Это может занять некоторое время.

— Госпожа?

— Да? — спрашиваю я, произнося это слово приглушенно.

— Я не думаю, что он пошел туда по той причине, по которой ты думаешь.

Я вскидываю голову так быстро, что мне приходится моргнуть, чтобы прояснить зрение.

— Что?

— Он не занимался с ней сексом, как она намекала, — мягко говорит Химена. — Я видела ее лицо после того, как он вышел из ее комнаты, и она была очень зла. Это не взгляд женщины, удовлетворенной любовными ласками своего мужчины — взгляд, который я довольно часто вижу на твоем лице.

У меня отвисает челюсть.

— Неужели это так очевидно?

— Дело не только в твоем выражении лица, госпожа, — хихикает Химена. — Ты и его светлость довольно громко выражаете свою, э-э… страсть.

Я вздыхаю и киваю, не в силах ничего отрицать.

— Так почему же, по-твоему, он пошел к Хаксли, если не для того, чтобы переспать с ней? Я не могу придумать другой причины.

Химена пожимает плечами.

— Я знаю только местонахождение принца время от времени, а не то, что происходит за закрытыми дверями. Возможно, тебе следует самой спросить у него.

Я усмехаюсь.

— Я не хочу, чтобы он знал, что я его проверяю.

— Почему нет? Думаю, что это показало бы ему, что ты беспокоишься о нем.

— Или что я собственнически ревную. — Я машу рукой, желая закрыть тему. — Как ты думаешь, где сейчас Зейден?

Она смотрит на часы, висящие на дальней стене, и мне кажется странным, что, несмотря на передовые технологии дравийцев, в них все еще сохранились остатки первобытных времен.

— Его светлость должен быть со своим отцом в это время дня, — говорит она. — Они собираются вместе каждый день в обязательном порядке.

Я морщусь.

— Не думаю, что я готова встретиться с большим человеком… э-э, пришельцем, прямо сейчас. Давай просто останемся здесь, пока я не окосею от чтения.

***

Проведя день в устаревшей библиотеке, я готова с этим покончить. Я набросала несколько заметок, которые, как мне кажется, помогут защитить Квина, но на данный момент я просто надеюсь убедить совет не убивать его. Если он просто сможет остаться в живых, я придумаю какой-нибудь другой способ спасти его, даже если для этого придется помочь ему сбежать. Если мой опыт заключения меня чему-то и научил, так это тому, что не все люди, находящиеся в заключении, должны оставаться там.

Химена прекратила исследования только для того, чтобы принести нам еду, но от ее преданности Квину у меня щемит в сердце. Я так сильно хочу им помочь, и именно это удерживало меня в этом кресле весь чертов день, в надежде, что я найду хоть какую-то информацию, которая изменит ситуацию. Химена, возможно, не осознает, что у нас общее прошлое, связанное с насилием со стороны того, кто должен был любить нас, но я-то знаю это, и это подпитывает меня больше всего на свете. Я хочу справедливости для нее и Квина. Справедливости, которой я так и не получила.

— Ты выглядишь усталой, госпожа, — говорит она. — Возможно, тебе стоит пойти прилечь.

Я тру глаза и зеваю, качая головой.

— У нас не так много времени. Не думаю, что у нас еще достаточно аргументов.

— Уже поздно, — говорит она, покусывая нижнюю губу. — Его светлости не понравится, что тебя не будет в его постели, когда он придет в свою комнату.

— Его светлость не умрет, если придержит свой член в штанах еще часок или около того, — говорю я. — По крайней мере, я на это надеюсь, если он собирается навещать женщин в их покоях по ночам.

Химена ахает, и ее рука взлетает к открытому рту.

— Ой, расслабься, — говорю я, закатывая глаза. — Его светлость найдет меня, когда я ему понадоблюсь. В конце концов, он жаждет потомства, и, по-видимому, это произойдет только через вот эту вагину.

Я указываю на свою промежность и делаю раздраженное лицо. Так трудно поверить, что Зейден заботится обо мне, когда мне постоянно напоминают о моей работе заводчика. На самом деле, это начинает меня бесить, потому что эта идея действительно причиняет боль. И очень сильно.

Химена издает сдавленный звук, ее глаза так велики, что кажется, ее вот-вот хватит удар.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, протягивая руку, чтобы взять ее за руку. Ее пульс бешено колотится.

— Она, вероятно, в шоке из-за неуважения, которое ты проявила к своему принцу своими грубыми словами.

Глубокий тембр Зейдена вибрирует во мне, воспламеняя каждый дюйм моего тела, даже когда я осознаю, что конкретно он услышал. Я не просто сунула ногу в рот. Нет, я практически съела всю свою чертову ногу. Научусь ли я когда-нибудь держать свой рот на замке?

— Зейден, — медленно говорю я, поворачиваясь на стуле лицом к нему. — Что ты здесь делаешь?

Он скрещивает руки на груди, его губы поджимаются.

— Я мог бы спросить то же самое у тебя.

Химена, теперь уже пришедшая в себя, встает и жестом указывает на книги.

— Милорд, это моих рук дело. Я привела сюда свою госпожу, чтобы найти в законах что-нибудь, что спасло бы моего возлюбленного от казни.

— Ты говоришь о Квине из дома Фаэля? — спрашивает он, не выказывая ни малейшего удивления или гнева при ее упоминании о любовнике.

— Да, милорд. Завтра он предстанет перед советом.

— Я в курсе, — говорит Зейден. — Мы с тобой встретимся до этого, и ты сможешь рассказать мне все, но сейчас я должен внедрить свое семя в священное лоно моего заводчика, которое даст мне потомство, которого я так отчаянно жажду.

Химена съеживается и смотрит на меня с выражением, которое можно описать только как жалость. Я хочу убежать с ней, но это не поможет, иначе я бы уже выскочила за дверь вслед за ней. Вместо этого я поднимаюсь на ноги и подражаю позе Зейдена, скрестив руки на груди и выставив вперед подбородок.

— Иди сюда, малышка, — приказывает он, когда мы остаемся одни.

Я качаю головой.

— Мне и здесь хорошо.

— Если мне придется притянуть тебя, обещаю, это будет не очень приятно.

На мгновение я подумываю о том, чтобы бросить ему вызов, хотя бы для того, чтобы испытать его гнев, но потом решаю, что не хочу рисковать. Как бы уверена я ни была, что он никогда не причинил бы мне вреда, я не хочу проверять эту теорию. Кроме того, мне нужно заручиться его помощью с Квином.

Хотя прямо сейчас я не буду этого делать, так как меня только что поймали, когда я говорила всякое дерьмо.

С высоко поднятой головой я направляюсь к Зейдену, стараясь ступать медленно. Я хочу, чтобы он знал, что мне насрать на его чувства, так как ему явно наплевать на мои. Если бы это было не так, то он не пошел бы к Хаксли.

Блин, я такая ревнивая ведьма.

Я останавливаюсь, когда оказываюсь в футе от него, но все равно чувствую себя словно в тисках. Библиотека, кажется, уменьшается из-за того, что этот невероятный мужчина занимает все пространство.

— Что ты здесь делаешь, Морган?

— Я составила компанию Химене, — говорю я.

— Мне доложили, что вы весь день не выходили из этой комнаты.

— Это правда. — Я пожимаю плечами. — Не то чтобы мне было еще чем заняться.

— Ты имеешь в виду, кроме зачатия моего потомства? — Он поднимает бровь, глядя на меня, как будто ожидая ответа. Поэтому я отдаю его ему.

— А-ага-а, — я растягиваю слово, позволяя ему сочиться как можно большим количеством кислоты.

Он хмуро смотрит на меня и расцепляет руки только для того, чтобы положить их по обе стороны от моих бедер на стол позади меня. Мое сердце, которое начало учащенно колотиться при звуке его голоса, теперь бешено колотится. Я не возражаю против того, чтобы быть пойманной в ловушку Зейденом, но его близость всегда, кажется, влияет на мою способность генерировать связные мысли.

— Ты действительно думаешь, что я рассматриваю тебя только как достойное лоно? — спрашивает он, и его глаза темнеют.

Я сглатываю от осознания того, что он испытывает сильные эмоции. Очевидно, то, что я сказала, действительно расстроило его. Однако, поскольку я тоже расстроена, теперь это вечеринка. Давай потанцуем, придурок.

— Разве изначально не для этого ты привез меня на свою планету?

— Поначалу да, но разве ты не видишь, как все изменилось? — Он делает глубокий вдох и на мгновение закрывает глаза, прежде чем открыть их. Они все еще из обсидиановые, отчего у меня сводит живот.

Я поднимаю подбородок выше. Если я буду продолжать в том же духе, то буду смотреть в чертов потолок, но у девушки должна быть гордость.

— Ничего не изменится, если ты продолжишь посещать других женщин.

Его глаза расширяются от понимания.

— Хаксли, — говорит он. Я молчу, но он кивает, как будто я подтвердила его слова. — Ты знаешь о том, что я навещал ее?

— Я все знаю, — вру я.

— Значит, ты знаешь, что я пошел туда с намерением угрожать ей до полусмерти, если она когда-нибудь снова проявит к тебе неуважение? — спрашивает он, наклоняясь ближе. Его теплое дыхание скользит по моим губам, и я крепко сжимаю их, чтобы они не последовали за его губами. Его взгляд нагревается от моего неуловимого действия. — Значит, ты знаешь, что я сказал ей, что она может проявить к тебе неуважение, если попытается заманить меня в свою постель?

Он вдавливает свой возбужденный член в мягкость моего живота, и я не могу сдержать вздох, вырывающийся из моего рта. Он улыбается моей реакции.

— Значит, ты знаешь, что я держал свой член в штанах, потому что твоя вагина — единственная, в которую я хочу погрузиться?

— Если все это правда, — говорю я дрожащим голосом, — тогда почему ты мне не сказал? Почему я должна была услышать об этом от кого-то другого?

— Я не думал, что тебе будет важно знать об этом, так как этот вопрос решался.

Я хмыкаю и поджимаю губы.

— Это так по-мужски. Разве ты не хотел бы, чтобы я сказала тебе, если бы разговаривала с другим мужчиной в его спальне наедине?

Глаза Зейдена вспыхивают, и он обнимает меня за талию, грубо притягивая к своей груди.

— Ты не посмеешь, — рычит он.

— Видишь? Это не очень приятно, не так ли? — Я поднимаю голову. — Знаешь, ревность тебе идет.

Губы Зейдена подергиваются, прежде чем его хмурый взгляд превращается в ухмылку. Затем он смеется так громко, что звук эхом отдается в огромной комнате, заставляя мое сердце трепетать в ответ. Он такой чертовски великолепный.

— Ты победила, малышка, — говорит он. Затем добавляет: — Пока. — Он поднимает руку, чтобы провести ею по изгибу моего лица. — Ну что ж, давай оба будем откровенны.

Я подозрительно прищуриваюсь.

— Ладно. В чем?

— Почему ты мне не доверяешь?

Я вздыхаю, признавая свое поражение. Из всех вопросов, которые он мог бы задать мне, на этот мне ответить труднее всего. Чувство стыда нарастает, и мне требуются все силы, чтобы продолжать выдерживать пристальный взгляд Зейдена. И быть правдивой.

— У меня был парень, который избивал меня.

Глава 13

Я наклоняю голову и жмурюсь, и тут всплывают воспоминания: жалостливые лица людей, когда они видели синяки на моем лице или руку в гипсе, а также безразличные, невозмутимые лица моей семьи. Слова обвинения звучат в моих ушах, исходящие от людей, которые утверждали, что любят меня. Те же люди, которые встали на сторону моего парня, поверив ему, а не мне. Оскорбления и ложь, скрытые за маской привлекательности и харизмы.

Я вздрагиваю, когда Зейден касается моей щеки. Он прижимается лбом к моему лбу, рука, обхватывающая мою поясницу, напрягается. Я жду слов сочувствия, от которых станет только хуже. Люди думают, что мне нужны их соболезнования, а на самом деле я хочу лишь их понимания.

— Понимаю, — просто говорит Зейден.

Я жду большего, но Зейден молчит. Открываю глаза, встречая его темный взгляд, и ищу в нем жалость. Не найдя ее, мне становится любопытно.

— Что ты понимаешь?

— Моя намори была предана мужчиной в прошлом, и теперь мне придется заслужить ее доверие.

— Значит, тебе не жалко меня? — спрашиваю я, скептицизм делает мои слова резкими.

— Нет. Если что, я восхищаюсь тобой, потому что ты выбралась из той ситуации живой и невредимой.

— Иногда я чувствую себя сломленной, — шепчу я. — Его слова ранили меня сильнее, чем кулаки. Так что теперь я подозреваю, что каждое доброе дело по отношению ко мне имеет скрытые мотивы.

— Это самосохранение, Морган. Со временем ты узнаешь, кому можно доверять, а кому нет, — мягко говорит он. — Мое положение будущего лидера заставляет меня контактировать с самыми разными персонами, которые хотели бы использовать меня в своих корыстных целях или увидеть, как меня уничтожают.

Я откидываюсь назад в его объятиях.

— Химена рассказала мне о планах, в которые был вовлечен ее отец и которые связаны с тобой, и это звучит не очень хорошо. Я уверена, что на повестке дня убийство.

— Я знаю.

— Ты знаешь? — Кажется, я попугай. — Как?

— В этом дворце практически ничего не происходит без моего ведома.

— О. А я-то думала, что защищаю тебя, — говорю я с легким смешком. — Я тебе совсем не нужна.

— Ты ошибаешься, намори. — Принц гладит меня по шее, целуя чувствительную кожу. — Ты проникла в каждую клеточку моего тела, до самых костей.

— Пфф. Это не твои кости, а твой стояк.

Кости!

— Мне нужно идти, — говорю я, прижимаясь к груди Зейдена. — Я только что подумала о чем-то очень важном.

— Ты никуда не уйдешь, пока мы не закончим.

— Ладно, хорошо. Тебе нужно мое тело, бла-бла-бла, — заявляю я, постукивая ногой в нетерпении.

Зейден подхватывает меня под руки и поднимает так, что наши взгляды встречаются, а мои ноги болтаются в воздухе.

— Ты не слышишь меня. Я хочу больше, чем просто твое тело, Морган, и пока ты не признаешь этот факт, у нас не будет секса.

— Ну конечно. Можешь опустить меня сейчас? — скептически выгибаю бровь.

— Куда ты так торопишься?

— Мне нужно поговорить с врачом с «Феникса».

Брови Зейдена сошлись, а рот сжался.

— Ты больна? — И тут его глаза распахиваются в сильном удивлении. — Ты ждешь ребенка?

— Нет и нет.

Выражение разочарования быстро исчезает с его лица, но я все еще вижу его, и мое сердце слегка щемит. Не думала, что меня затронет что-то настолько незначительное, но радость Зейдена от моей беременности, пусть и кратковременная, горела ярким солнышком.

— Мне нужно поговорить с ним о некоторых моих прошлых травмах.

— Я приглашу его в комнату сразу, как отведу тебя туда.

Целую Зейдена в губы, не в силах сделать ничего другого в его объятиях.

— Спасибо!

Принц выдыхает и смотрит на меня с отчаянием.

— Ты убиваешь меня.

— Почему люди всегда говорят мне об этом?

Вернувшись в комнату, я в волнении меряю комнату шагами в ожидании появления Брэкстона. Зейден наблюдает за мной с одного из диванов, будто ему нет дела до всего на свете.

— Сколько еще осталось? — спрашиваю я, отбрасывая волосы на плечо.

— Не очень много, — говорит он. — Ты не обладаешь терпением, не так ли?

— Терпение никогда не было моей сильной стороной.

— А я и не заметил, — сухо бормочет он.

Раздается стук в дверь, и я спешу ее открыть. Брэкстон входит в своем летном костюме и белом халате, в том самом, в котором я впервые его встретила. Кажется, что это было вечность назад, но прошло не больше пары месяцев. Просто безумие, как сильно изменилась моя жизнь с тех пор.

— Доктор! — улыбаюсь я в знак приветствия.

— Морган, — говорит он, кивая головой. Затем Зейдену он кланяется в пояс и говорит: — Милорд.

— Брэкстон, — приветствует принц. — Надеюсь, я не побеспокоил тебя своим вызовом. Моей паре не терпелось обсудить с тобой некоторые личные вопросы, поэтому я счел разумным пригласить тебя сюда.

— Конечно, милорд, — отвечает доктор, не в силах скрыть удивления при слове «пара». — В чем дело?

Зейден указывает в мою сторону:

— Вам придется спросить у нее.

Брэкстон ожидающе поворачивается ко мне, и я не теряю времени даром. Я торопливо спрашиваю, а доктор как всегда спокойно отвечает. После этого разговора начинаю верить, что смогу спасти жизнь Квина.

— Спасибо! — почти визжу и бросаюсь обнимать его. Доктор замирает в моих объятиях, когда Зейден прочищает горло.

Вот дерьмо.

Я отстраняюсь от доктора.

— Зейден, не делай ему больно. Мой энтузиазм взял верх, — протягиваю руки, желая успокоить своего принца. — Это ничего не значит.

— Ты можешь идти, Брэкстон, — говорит Зейден, не отрывая взгляда от моего лица.

— Спасибо, что уделили мне время.

— Да, милорд.

— Прости, Кости, — шепчу я доктору через плечо. — Я была рада тебя видеть. — Когда дверь тихо закрывается, пытаюсь сгладить ситуацию, так как у Зейдена все еще странное выражение лица. — Ты ведь не собираешься его убивать, правда?

— Нет.

— Слава Богу!

— Тебе еще что-нибудь нужно? — спрашивает он.

Я смотрю на него, оценивая выражение его лица в поисках мыслей, которых он не выдает. Зейден выглядит спокойным и расслабленным, но не могу отделаться от ощущения, что это маска.

— Как ты думаешь, может ли Химена иметь доступ к цифровым файлам, содержащим законы, касающиеся убийств?

— Подойти ко мне, Морган.

— Это значит «нет»?

Зейден вскидывает бровь, и я в защитном жесте вытягиваю руки.

— Что это за команды? — бормочу, ступая по полу. — Я просто пытаюсь помочь другу. Можно подумать, что за добрый поступок накажут, а не похвалят.

— Прекрати бормотать, — мягко говорит он, обхватывая мои бедра и притягивая меня к себе на колени. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, почему это так важно для тебя. Я никогда не видел, чтобы ты так переживала из-за чего-то.

— Я не считаю, что Квин должен быть убит за то, что защищал женщину, которую любит, — отвечаю я и обхватываю лицо Зейдена руками, притягивая к себе. — Я бы никогда не попросила тебя злоупотребить своей властью, но в данной ситуации это так. Можешь ли ты сделать что-нибудь, чтобы его пощадить?

— Законы четко говорят об этом. Я знаю, что они кажутся тебе суровыми, но законы служат определенной цели. Если бы кто-то думал, что может убить членов совета или королевской семьи без немедленных и суровых последствий, наши жизни были бы в большей опасности, чем уже есть. Преступления на почве страсти редки, поскольку мы не потакаем своим эмоциям и не позволяем им контролировать наши действия.

Я опускаю руки, стараясь не унывать из-за отсутствия помощи со стороны Зейдена.

— Не беспокойся, намори, — говорит он.

— Да, конечно. Химена может потерять любовь всей своей жизни, и эта мысль причиняет мне боль. — Я поднимаю взгляд и поджимаю губы. — Кстати, что такое намори?

Его брови удивленно взлетают.

— Я удивлен, что твоя подруга не рассказала тебе.

— Это плохо?

— Нет, — отвечает мой принц.

— Я не обращала на это внимания, поскольку слышала, как Варек называл так Лию. Это никогда не имело значения для меня, пока не услышала, как ты это сказал, но я все время забываю спросить тебя, что это значит.

Зейден хватает меня за бедра и поднимает так, что я оказываюсь на нем. Мне приходится обнять его шею руками и замечаю, как глаза Зейдена из аквамариновых превращаются в оникс.

— Слово намори используют только мужчины, имеющие пару, для того чтобы показать, насколько она для них важна. Проще говоря, оно переводится как центр сердца. Когда я называю тебя так, значит говорю, что люблю тебя, Морган.

Если бы Зейден не держал меня, я бы упала.

Он никогда не говорил мне слов, которые убедили бы меня, что влюблен в меня, но со всеми этими брачными узами и феромонами мне вообще трудно доверять словам. Однако то, как принц говорит сейчас, без каких-либо признаков сексуального интереса, звучит искренне.

Поэтому я отвечаю, позволяя своим эмоциям открыться:

— А?

Замечаю лёгкую улыбку на его губах, прежде чем Зейден целует меня. Это самое мягкое из прикосновений, самое нежное из поглаживаний, но оно воспламеняет мою кровь. Я углубляю поцелуй, желая получить от него больше, желая ощутить глубину его любви ко мне и сделать ее более реальной. Я дико стремлюсь к его языку и губам, проводя своим по его губам снова и снова, пока в его горле не раздается рык. Удовлетворение заполняет меня, делая более агрессивной. Я провожу руками по шелковистым прядям его волос, а после сжимаю их, чтобы приблизиться.

Руки Зейдена на моих бедрах сжимаются почти до боли, а затем отталкивают меня от себя.

— Эй? — в удивлении возмущаюсь. Иногда мне кажется, что я не настолько умна, как говорит Лия.

Принц качает головой, закрывая глаза.

— Нам нужно остановиться.

Я перевожу взгляд с его лица на массивную выпуклость в брюках, а затем обратно. После того, как похлопала Зейдена по плечу, он открывает глаза, и я смотрю на него с недоверием.

— Кажется, ты думаешь, что все, что мне нужно от тебя, — это секс и потомство, — произносит он. — Но мои чувства к тебе гораздо глубже.

— Это все связь, — говорю я.

Зейден хмурится, и я напрягаюсь от выражения неудовольствия на его лице.

— Нет. Это. Это не так, — каждое слово словно пощечина.

— Мне сложно в это поверить, — тихо возражаю я.

— Мы не будем близки, пока ты не поверишь.

— Пффф!

— Я серьезно, Морган.

— Я серьезно, Морган, — передразниваю я. — Ты видел свой член в последнее время? Он вот-вот взорвется. Ты не похож на того, кто может подождать еще хотя бы минуту, не говоря уже о том, чтобы ждать, когда я тебе поверю.

— Я справлюсь, — заявляет этот упрямец с измученным выражением лица.

Я наблюдаю за его борьбой и решаю сжалиться. Если он действительно хочет доказать, что видит во мне нечто большее, чем племенную кобылу, отказ от секса — хороший способ доказать это.

— Ладно, хорошо. Это не связь, — признаю я.

Он обхватывает мое лицо ладонями и целует, пока я не начинаю задыхаться, а затем отстраняется. Зейден кладет свой подбородок на мою голову, прижимая меня к себе.

— Я рад, что ты, наконец-то, приняла мои чувства.

— Мы можем заняться сексом теперь? — спрашиваю я мелодичным тоном.

Зейден смеется, и этот звук согревает меня изнутри. Его смех — одно из самых привлекательных его качеств, на мой взгляд. Конечно, смех не сравнится с его членом, но близко к нему.

Зейден вздыхает и крепче прижимает меня к себе.

— Теперь мы можем заняться любовью.

Пожимаю плечами.

— Это важно, и ты должна понимать различия, — настаивает он.

Много времени спустя, лежа в объятиях Зейдена, я наконец признаю, что между сексом и любовью есть огромная разница.

Глава 14

Я так нервничаю, что, кажется, меня сейчас вырвет.

Я кладу руку на живот, как будто это успокоит бурлящее внутри ощущение, но, конечно, это не так. Химена смотрит на меня, озабоченно нахмурив брови.

— Я в порядке, — вру я.

— Вам не лучше, чем мне, госпожа, — говорит она. — Но спасибо вам за то, что вы соблюдаете приличия. Один из нас должен быть сильным, и я сомневаюсь, что это буду я.

— Ты должна быть сильной ради Квина, — говорю я, оглядывая зал суда. — Эти люди не воспримут тебя всерьез, если ты не будешь выглядеть уверенно, не говоря уже о компетентности. Ты просмотрела записи, которые я тебе дала?

Химена кивает.

— Я выучила их наизусть, но никто никогда не выступает, кроме членов совета. Я не уверена, что они мне позволят.

— Зейден говорит, что потребует, чтобы тебя выслушали, но остальное зависит от тебя.

— Луна, солнце и звезды, — произносит она как молитву, — помогите мне не оступиться.

— Если ты это сделаешь, я подниму тебя с пола и займу твое место, хорошо?

Она слабо улыбается мне.

— Очень хорошо.

Комната пустее, чем на последнем заседании, на котором я присутствовала, но я не уверена, к лучшему это или же нет. Это из соображений конфиденциальности или же из-за того, что оно не является особо важным делом? Я надеюсь, что первое.

Пять членов совета стоят за отведенными им местами, пока король не займет свое место в центре. Только когда он садится, остальные следуют его примеру. Включая нас в аудитории, которая состоит из меня, Химены, доктора Кости и Варека. Зейден стоит в стороне в своей обычной позе, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Его взгляд встречается с моим, и он подмигивает мне. Мое сердце екает в груди.

Покачав головой, я отвожу взгляд. Это испытание касается не только спасения жизни человека; оно также направлено на то, чтобы познакомить группу фанатиков с новыми концепциями и идеями. Если они не начнут смотреть на людей в другом свете, мы все можем оказаться в опасной ситуации.

Глава дома Тари встает, его желтая мантия колышется.

— Я призываю этот суд к порядку в присутствии нашего лидера и уважаемого совета. Да будет найдена истина, свершится правосудие, а честь восторжествует.

Отец Зейдена машет рукой в знак благодарности, и член совета продолжает.

— Перед нами Квин из дома Фаэля, обвиняемый в убийстве главы дома Манкои, нашего бывшего члена совета Ванграла. Квин, по его собственному признанию, признался в этом поступке.

Квин кивает один раз. Он стоит на центральной трибуне лицом к членам совета, спина прямая, голова высоко поднята. Его язык тела ни в малейшей степени не робок. Если бы это можно было выразить словами, это сказало бы, что ему наплевать на то, что думают эти люди, и если бы он мог снова убить отца Химены, он бы точно это сделал. Я могла бы смело встать за спиной человека с такой парой яиц.

— Тогда я не вижу причин, по которым мы не можем приступить к вынесению приговора, — говорит человек из дома Тари. — Все, кто выступает за смертную казнь, пожалуйста, проголосуйте.

При слове «казнь» я чуть ли не выталкиваю Химену с ее сидячего положения и поднимаю на ноги. Она спотыкается и ловит себя на том, что привлекает взгляды всех присутствующих в комнате. Она изящно прочищает горло, бросает на меня раздраженный взгляд, а затем подходит и встает впереди Квина.

— Мой лорд и уважаемые члены совета, я хочу просить о его жизни.

Новый член совета, сменивший отца Химены, усмехается. Его зеленая мантия дергается от резкого движения руки.

— Ты знаешь, что закон ясен в этих вопросах. Ты ничего не можешь сказать, что могло бы что-то изменить.

— Брат, — говорит Химена, — я…

— В этом зале суда кровные узы не признаются, — рявкает он. — Ты вызываешь беспристрастность, а это неприемлемо.

Химена физически слабеет от резкого тона своего брата. Ее голова опускается, отчего волосы падают на лицо, а плечи опускаются.

— Вы правы, советник Тиноз. Я просто хотела привлечь внимание совета к тому факту, что Квин спас меня от гнева моего отца, который привел бы к моей смерти. Конечно, учитывая сокращение числа наших женщин, можно было бы что-то сказать в пользу того, что Квин спас мне жизнь?

— Ложь, — шипит ее брат. — Ты очерняешь советника Ванграла своими ложными обвинениями.

Глава дома Тари наклоняется вперед в своем кресле, его желтая мантия сминается, когда он складывает руки.

— Законы, хотя и обновлены с учетом важности дравийских женщин, не перевешивают важность нашего лидера и членов совета. Поощрять людей убивать этих людей без серьезных последствий спровоцировало бы анархию, измену и другие многочисленные вещи. Не вздумай возвышаться над своим статусом, дочь Ванграла, дома Манкоев.

Голова Химены мотается из стороны в сторону, встречаясь взглядами с людьми перед ней. Она умоляюще протягивает руки, прежде чем опуститься на колени.

— Я ничего не прошу для себя, но я умоляю вас пощадить Квина.

— Чтобы ты могла вернуться к своему любовнику? — брат Химены, Тиноз, усмехается. — Это само по себе является преступлением, поскольку ваши отношения, очевидно, имели место, когда по контракту ты была частью гарема.

— Хотя вас и не судят, — говорит мужчина в желтом, — если вы будете настаивать на этом заявлении, вы также окажетесь перед судом.

Химена прикрывает рот рукой, и я предполагаю, что это для того, чтобы не расплакаться.

Когда я встаю, все взгляды устремляются на меня, но я игнорирую их всех и спокойно подхожу к ней. Затем я шепчу ей на ухо:

— Стой рядом с Квином и не говори ни единого слова, что бы ни случилось.

— Да, госпожа.

Химена делает, как я говорю, и, когда она становится у меня за спиной, я встречаюсь взглядами с членами совета.

Время шоу, сучки.

— Уважаемый совет, — начинаю я по-новарски, — на этот раз я хочу предложить вам свое решение вашей проблемы.

А потом я замолкаю и жду. И действительно, комнату наполняет бормотание, за которым следуют насмешки и ворчание. Первый, кто нападет на меня, из дома Манкоя. В этом нет ничего удивительного. Брат Химены заметно моложе всех остальных, и я рассчитываю на его неопытность.

И незрелость.

— Ты не имеешь права выступать в этом суде, — почти кричит Тиноз. — Но сказать, что у тебя есть ответ на проблему, которой не существует, — это проявление высокомерия, с которым нельзя мириться. Стража, уведите ее.

Вот дерьмо.

Я ожидала, что они возмутятся, но не выгонят меня физически из комнаты. Мой взгляд мечется вправо и влево, когда два инопланетных мужчины пробираются ко мне из углов комнаты, мечи на их бедрах покачиваются в такт их длинным шагам. Когда они оказываются в пяти футах от меня, они внезапно останавливаются. Выражение их удивления отражает мое собственное.

— Вы не прикоснетесь к человеческой женщине. — Зейден выходит вперед, вытянув руки ладонями к охранникам. — Я, например, хочу услышать, что она хочет сказать.

Охранники не сопротивляются дару Зейдена, но каждый из них заметно выдыхает, когда он выпускает их из своих объятий. Они отступают на свои прежние позиции, в то время как члены совета смотрят на меня свысока с возмущением и гневом. Только одинокая женщина, представляющая дом Фаэля, смотрит на меня с интересом. Я чувствую в ней потенциального союзника, так как Квин из ее дома.

Один есть, осталось пять.

— Мне ясно, что вы не можете интерпретировать свои законы, так как своим приговором вы как бы противоречите им, — говорю я.

— Каким образом? — спрашивает глава дома Каймар.

— Ваши архаичные законы защищают членов совета перед общественностью, я права? — спрашиваю я. Получив несколько кивков, я продолжаю. — Однако женщины превалируют над этой важностью из-за их сокращающейся численности, и все же вы не примете ее жизнь в расчет. Ни жизни ее ребенка, которого защищал Квин.

Я почти чувствую удивление Квина, узнавшего о своем нерожденном ребенке. Позади меня раздается какое-то шаркающее движение, и я предполагаю, что это Квин заключает Химену в свои объятия. Я хотела бы обернуться и увидеть этот драгоценный момент, но я не могу позволить себе потерять ход своих мыслей.

— Этот ребенок будет ублюдком, — говорит Тиноз, скривив губы. — Очевидно, что она зачала ребенка во время своего пребывания на службе в гареме.

— Это правда.

Я опускаю голову в знак признательности.

— И женщины не так важны, как члены совета, вот почему этот закон все еще существует, — говорит Тиноз, его тон выходит за рамки высокомерия.

Я перевожу взгляд на женщину-члена совета, наблюдая, как ее губы сжимаются, а в уголках глаз появляются морщинки, когда она смотрит на брата Химены.

Про себя я цитирую слова великого Кигана-Майкла Ки:

— Ты облажался, А-А-Рон.

— Если это правда, — говорю я, возвращая свой пристальный взгляд вперед, пригвоздив Тиноза, — Тогда ты нарушаешь свой собственный закон, поскольку ребенок Химены — мужчина. Квин защищал только то, что ваше общество ценит больше всего. Будущего члена совета. Малыш наверняка займет твое место, когда достигнет совершеннолетия, а тебя уже не будет в живых.

В комнате становится тихо, как в могиле. Затем Тиноз нарушает молчание.

— Но Квин все равно нарушил закон, переспав с ней, когда она была обещана принцу. Не говоря уже о том, что он не имеет на нее никаких прав или власти, поскольку он не ее муж.

— Он не нарушал закон, — возражаю я. — Квин — спаренный самец. Отдавая Химену на службу принцу, ты нарушил закон, защищающий его право на нее, женаты они или нет. И этот закон содержится в том же архаичном тексте, равном по силе закону, который защищает членов совета. Так что либо этот суд позволяет отдать женщину супруга на службу другому, вынуждая ее самца идти против закона, чтобы защитить ее, либо вы поддерживаете законы и его права, освобождая его от предполагаемой вины.

Бум! Гребаный микрофон падает вниз.

— Это абсурд! — кричит Тиноз.

— Ты забываешь одну важную деталь, заводчик, — говорит лидер, с интересом разглядывая меня. — Тебе еще предстоит доказать, что советник Ванграл на самом деле представлял опасность для своей дочери. Это только слухи от тебя, от нее и от осужденного убийцы.

— И снова вы правы. — Я оборачиваюсь и смотрю на доктора. — Кости, не мог бы ты выйти.

Брэкстон встает, поправляет свой белый халат и подходит, чтобы встать рядом со мной.

— Если мне будет позволено высказаться? — говорит он, обращаясь к совету.

Тиноз закатывает глаза.

— Мы уже позволили этой человеческой шлюхе говорить, так почему бы и нет…

Его слова резко обрываются.

Мой взгляд устремляется на Зейдена, чья рука поднята, его глаза черны как ночь. В ту секунду, когда члены совета заметили его появление, в комнате проносятся шепотом слова «пара» и «невозможно». Тем временем задыхающийся член совета начинает приобретать все больший оттенок красного. Он цепляется за невидимую силу дара Зейдена, которая обвилась вокруг его горла, его глаза выпучены, а губы дрожат.

— Зейден, отпусти его. — Король смотрит на своего сына, лишь слегка приподняв бровь.

Зейден тут же опускает руку, но его глаза остаются блестящим ониксом. Он смотрит на меня, и мое сердце сжимается. Я должна буду выразить ему свою признательность позже.

И голой.

Кости прочищает горло, выглядя так, как будто Зейден чуть не убил кого-то — обычное явление. Неужели этого парня ничего не пугает?

— Я избавлю вас от скучных научных подробностей, но я нашел время, чтобы осмотреть Химену, и у нее есть признаки множественных ушибов и переломов в структуре скелета.

— Это ничего не доказывает, — говорит Тиноз, его голос тише, чем раньше. — Она могла получить эти травмы в любое время в прошлом.

— Это правда, — говорит Кости. — Тем не менее, я хотел бы позвать сестру Химены, Некси. — Кости оглядывается на двери, поэтому я делаю то же самое. Они медленно открываются, являя миниатюрную версию Химены, только моложе. Некси идет вперед уверенными шагами, но ее взгляд широко раскрыт, а рот сжат в твердую линию. Нетрудно догадаться, что она нервничает.

— Некси подвергалась многочисленным избиениям, большинство из которых были недавними, — говорит Кости.

— Ложь, — говорит Тиноз. — Я не вижу никаких доказательств насилия над девушкой. Эта человеческая шлюха, вероятно, раздвинула бедра, чтобы заручиться поддержкой врача.

Король поднимает руку, когда Зейден делает шаг вперед, и останавливается. Затем король снова переводит взгляд на Тиноза.

— Вы будете хранить молчание во время этого судебного разбирательства, или вас выпроводят из помещения. Пожалуйста, продолжайте, Брэкстон.

Врач прочищает горло.

— Переломы у Некси как старые, так и новые. Если вы посмотрите сюда, вы увидите, что я выделил каждый перелом, выделив красным те, которые произошли за последние тридцать дней. Хотя у нее не осталось никаких следов ушибов, кости еще не полностью срослись.

От количества красных точек на голограмме с устройства Кости меня тошнит. Химена издает негромкий вскрик, который быстро заглушается. Глаза Зейдена вспыхивают, когда он смотрит на голограмму, и на его челюсти появляется тик. Мысль о том, что у этой молодой девушки были множественные переломы костей, затрагивает всех нас. Кроме ее брата. Тиноз выглядит так, словно готов ее придушить. И Химену.

Но в основном меня.

— Я думаю, мы видели достаточно, — говорит король. — Ты можешь идти, — говорит он девушке. — Стража, арестуйте старшую дочь Ванграла.

— Что? — вскрикиваю я.

Я разворачиваюсь и заслоняю собой Химену, бросая на короля взгляд, от которого у него должна съежиться мошонка и поджаться яйца. Все присутствующие должны быть благодарны, что я не обладаю телекинезом. Квин толкает Химену за спину и присаживается на корточки, поворачивая голову, чтобы рассмотреть приближающихся охранников.

— Стойте, — говорит король, поднимая руку. — Это все.

Я тупо смотрю на него, не понимая его действий.

— Посмотрите на его глаза. Он явно спаренный самец. — Король встает, его белые одежды развеваются. — В свете всей этой информации становится ясно, что советник Ванграл действительно угрожал самке спаренного самца, заставляя его принять меры, чтобы защитить ее и жизнь в ее утробе. Квин, дом Фаэля, освобождается от всех обвинений и обвинений против него, но только при условии, что пара немедленно поженится, а женщина будет полностью под его опекой и властью. Это все. Свободны.

Степень в области уголовного правосудия за гребаную победу.

Глава 15

Я счастливо вздыхаю, когда Квин обнимает Химену и целует ее так, будто иначе умрет. Наверное, мне не стоит наблюдать за ними, но это слишком красиво, чтобы не смотреть. Некси нерешительно подходит к паре, но они принимают ее с распростертыми объятиями. Химена открыто плачет, и я уверена, что в этих слезах поровну боли, облегчения и гормонов.

— Морган, — зовет она, улыбаясь мне сквозь слезы.

Я подхожу к своей помощнице с улыбкой на лице.

— Надеюсь, ты не сердишься на меня.

— За то, что не сказала мне пол моего ребенка? — спрашивает Химена.

Я киваю.

— Мне нельзя было знать эту информацию, и с моей стороны неуважительно объявлять ее таким образом. Надеюсь, ты знаешь, что я хотела лишь помочь. Я боялась, что эта информация повлияет на результат, и не могла так рисковать.

Химена обнимает меня, плача все сильнее.

— Я навечно благодарна тебе, независимо от того, какие методы ты использовала.

Я обнимаю ее в ответ, на глаза наворачиваются слезы. Наверное, у меня сейчас такой период в цикле, что захлебываюсь от эмоций.

— Все что угодно для моей подруги.

— Я у вас в долгу, госпожа, — говорит Квин, его глубокий голос как будто издалека доносится до меня. — Вы не упомянули, что отец Химены угрожал и вашей жизни, когда вы спасли ее. За это я навсегда у вас в долгу.

— Какого хрена?

Я вскидываю голову от громогласного рёва Зейдена. Приходится отстраниться от Химены, которая смотрит на принца словно он палач. Его хмурый взгляд, становящийся все яростнее с каждым шагом ко мне, углубляет морщины на лбу и вокруг рта. Он действительно выглядит так, будто собирается кого-то убить.

Зейден шагает ко мне, его шаги не замедляются даже вблизи меня. Вместо того чтобы остановиться, он подхватывает меня на руки и перекидывает через плечо. Воздух вырывается из моих легких, когда живот врезается в его мускулистое плечо. Я поднимаю голову и отбрасываю волосы в сторону. Химена и Квин в ужасе смотрят на меня.

Машу им рукой, чтобы успокоить.

— Все в порядке. Его королевское высочество просто немного расстроен. — Зейден громко шлепает меня по заднице. — Эй, больно, засранец! — кричу я.

Теперь все смотрят на нас. У половины из них забавное выражение лица, у других на лицах написано отвращение.

— Скажи еще слово, и я отшлепаю тебя снова, но уже по голой заднице, — рычит Зейден.

Я сжимаю губы. Однако мое тело радостно гудит от его угрозы. Знаю, что он хочет ударить меня не из жестокости, а скорее из заботы, и это меня заводит. Если Зейден отведет меня в укромное местечко, я, возможно, даже буду провоцировать его до тех пор, пока он не выполнит свое обещание.

Тут швабра требуется для генеральной уборки из-за промокших трусиков.

Зейден выходит из зала суда, направляясь в спальню, и чем ближе мы подходим, тем сильнее я возбуждаюсь. Дверь распахивается от пинка Зейдена, громко стукнувшись о соседнюю стенку, но я едва замечаю это, потому что меня бросают на кровать.

Я ударяюсь о матрас и подпрыгиваю, и тут же сажусь. Зейден ходит взад-вперед, его серебряная коса раскачивается из стороны в сторону, кулаки сжаты.

— Какого хрена ты не сказала мне, что Ванграл пытался тебя убить? — кричит он.

— Ты злишься, что я не рассказала тебе о том, что могу говорить на новарском? — спрашиваю я.

— Не переводи тему, — вырывается у него.

— Нет. Я хочу знать.

— Я знал с самого начала, — признается он. — Теперь ответь на мой вопрос.

— Ты что?! — кричу я. — Все это время ты говорил со мной на новарском, зная, что я все понимаю? — Моя грудь вздымается от резкого дыхания, так как гнев заставляет кровь в моем теле кипеть.

— Да, — говорит он. — Варек рассказал мне о загрузке переводчика после просмотра данных корабля.

— Капитан — засранец, — бормочу я про себя.

— Морган, ответь на мой вопрос, или да поможет мне…

Один взгляд Зейдена испаряет мой возмущенный гнев. Я облизываю губы, пока нервы бабочками пархают в моем желудке.

— Я вышла из ситуации без происшествий.

— Дело не в этом, и ты, черт, это знаешь. — Его ониксовые глаза сверкают от ярости, и кажется, что каждый мускул в его теле напряжен.

— Там много чего происходило, — говорю я, стараясь не смотреть на его член. — Я не пыталась подвергать себя опасности, но когда советник напал на Химену, не знала, что еще делать.

— Тебе следовало остаться в этой комнате, где безопасно, — настаивает он. — Ты заставишь меня носить тот браслет на запястье только для того, чтобы я мог убедиться, что ты все еще жива, когда нахожусь вдали от тебя.

— Ну если это то, что тебе нужно сделать… — пожимаю плечами.

Он трет лицо и тяжело выдыхает.

— Это не должно быть так. Я пытался дать тебе свободу, в которой ты, похоже, нуждаешься, но каждый раз, когда это делаю, ты попадаешь в беду или убегаешь.

— Ты собираешься наказать меня? — шепчу я, не в силах полностью скрыть свое возбуждение.

Зейден резко замирает, словно превратившись в камень. Затем медленно поворачивает голову ко мне, его потемневший взгляд приковывает меня.

— Что ты только что сказала? — Его голос мягче, чем я когда-либо слышала.

Я прикусываю губу и смотрю на него сквозь ресницы.

И тут Зейден превращается в движущееся пятно. Прежде чем успеваю понять, что происходит, уже оказываюсь лежащей на его бедрах, приподняв задницу. Его рука ударяется о гладкую кожу моей ягодицы, и я вскрикиваю от неожиданности. Когда он шлепает меня снова, я не кричу, а стону.

Он отвечает рыком.

— Пообещай мне, что больше никогда не будешь подвергать себя опасности.

Оглядываюсь на него через плечо, приподняв бровь.

— Я не могу обещать то, что не могу контролировать.

Зейден задирает мою юбку, почти отрывая ее от моего тела, и снова шлепает меня. Но на этот раз по другой ягодице. Жжет, как же больно, но горящая задница заставляет моё лоно обратить на себя внимание. Я опускаю голову, не в силах сделать ничего, кроме как впитывать удовольствие, проходящее через мое тело.

— Ты будешь делать то, что необходимо, или я сойду с ума, — говорит мой принц. Воздух колышется от того, что его рука несется вниз с новым шлепком. — Я не смогу жить, если с тобой что-то случится.

Моя задница горит, а лоно истекает соками, и эти противоречивые чувства приближают меня к оргазму. Я не могу вымолвить ни слова. Звуки, вырывающиеся из моего рта, представляют собой смесь рыданий, стонов и вздохов. И все это происходит от физического напоминания о силе, которой обладает Зейден, а также от его заботы обо мне.

Когда думаю, что он снова шлепнет меня, Зейден рывком усаживает меня на своих коленях лицом к себе. Не успевает моя юбка опуститься на бедра, как он уже входит внутрь. Зейден трахает меня так, будто это наш последний раз вместе, его руки на моих бедрах помогают ему делать сильные толчки, насаживая меня на свой член. Моя голова откидывается назад, и я позволяю Зейдену управлять моим телом, так как не в состоянии этого сделать. Чувства слишком сильны.

Я хватаюсь за его плечи и держусь, пока он вбивается в меня все сильнее. Мое сердце громко стучит, отдаваясь в ушах, но это не заглушает слов Зейдена, каждое из которых сопровождается сильным толчком.

— Ты. Больше. Никогда. Не уйдешь. От меня.

Прежде чем успеваю ответить или произнести хоть звук, мой оргазм достигает пика, и я извиваюсь на его члене. Однако принц не замедляет своих движений, продолжая входить в меня с такой силой, что мне кажется, что я потеряю сознание. Когда он наконец кончает, это вызывает второй оргазм, и на этот раз я кричу. Зейден выкрикивает мое имя, звук эхом отдается в комнате и в моей душе.

— Я не оставлю тебя, — обещаю я, уткнувшись лицом в его шею.

Зейден ворчит, и это высокомерное ворчание заставляет меня улыбнуться.

— Думаю, я уже достаточно наказана, — извиваюсь, пока его член продолжает пульсировать внутри меня. — Несмотря на то, что я получила огромное удовольствие, все равно скоро потеряю сознание от истощения.

Зейден ухмыляется, глядя на меня, его член твердеет.

Я издаю стон, который наполовину состоит из отчаяния, наполовину из возбуждения.

— Для того, кому я нужна живой, ты слишком явно пытаешься меня убить.

Его смех — последнее, что я слышу, прежде чем мои стоны экстаза заполняют комнату.

Глава 16

Это моя вечеринка, и я буду плакать, если захочу. Ребята, последние пару дней я была в состоянии эмоционального срыва. Если бы я была моей подругой, я бы, наверное, себе вмазала. Может быть, мне стоит попросить Лию сделать это.

— Морган, ты выглядишь так красиво, — говорит она, ее взгляд скользит по моему наряду.

Мой наряд похож на арабское свадебное платье из белоснежного шелка с развевающейся юбкой. Моя грудь в топе на бретельках с лентой у основания шеи, а живот обнажен. Серебряные браслеты украшают мои запястья и лодыжки, сочетаясь с серебряными лентами в моих волосах.

— Спасибо. Я бы хотела, чтобы Зейден заметил.

— Ты шутишь, что ли? — спрашивает Лия, приоткрывая рот. — Он весь вечер не мог оторвать глаз от твоих изгибов.

Я усмехаюсь.

— Вероятно, это для того, чтобы убедиться, что я не убегу. Я люблю хорошую вечеринку, но все, кроме людей и их пар, смотрят на меня так, словно хотят убить. Это немного портит мне настроение.

— Не обращай внимания на этих ублюдков, — говорит Лия. — Они просто расстроены тем, что Зейден присвоил тебе почетный статус среди своего народа, объявив тебя своей невестой.

Я качаю головой.

— Эта церемония просто для того, чтобы сказать им, что я его пара, а не будущая невеста.

Я осматриваю комнату в поисках его, но не могу найти его среди всех присутствующих инопланетян. Я понятия не имею, насколько велико население Дравии, но я чувствую, что все они здесь. Мужчины одеты по-разному, но каждый наряд имеет цветовую маркировку, соответствующую их дому. Несколько присутствующих женщин одеты в разноцветные одежды, так что я понятия не имею, частью какого дома они являются.

Брови Лии сходятся вместе, а губы поджимаются.

— Это не то, что сказал мне Варек. Он сказал, что Зейден не только объявляет тебя своей парой, но и своей невестой, а это значит, что ты будешь править вместе с ним, когда придет время. Ты будущая королева, Морган. Вот для чего эта вечеринка.

Я наклоняюсь влево, и Лия хватает меня за руку, удерживая в вертикальном положении. Ошеломленно моргая, я прокручиваю в голове ее слова, и у меня почти подкашиваются колени. Как, черт возьми, я превратилась из заводчика в невесту, а Зейден мне об этом не сказал?

Этот подлый ублюдок.

— Он даже не спросил меня, — шепчу я.

— Что?

Я скрещиваю руки на груди и начинаю постукивать ногой, чтобы не закричать.

— Зейден даже не просил меня выйти за него замуж. Он в основном говорил всем, как будто это было решенное дело. Что за гребаный мужской поступок!

Лия кивает в знак согласия.

— По крайней мере, это означает, что он видит в тебе не заводчика, а жену.

— Что я тебе говорила об этом дерьме с Поллианной? — я ворчу.

— Что за дерьмо с Поллианной? — Макайла садится рядом со мной, за ней следует Элеонора. — Почему мне всегда кажется, что я пропускаю самые пикантные сплетни, когда вы двое тулитесь и шушукаетесь друг с другом?

— Это потому, что мы, скорее всего, говорим о ком-то гадости, — говорю я.

— Не хочешь поделиться? — Макайла шевелит бровями.

— Я не знала, что это вечеринка по случаю моей помолвки, — говорю я. — Я думала, что это просто объявление о том, что я пара Зейдена, так как этот ублюдок не просил меня выйти за него замуж.

— Кто-то злючка, — хихикает Макайла.

Я бросаю на нее взгляд.

— Достаточно злючка, чтобы надрать тебе задницу.

Она улыбается мне, хотя Лия и Элеонора выглядят обеспокоенными.

— В любое время и в любом месте, — подмигивает Макайла.

Я возвращаю ей.

— В любом случае, хватит обо мне и моих будущих семейных проблемах. Как жизнь в женском обществе?

Элеонора пожимает плечами.

— Довольно мирно, учитывая, сколько здесь женщин.

— Это хорошо, — говорю я, разыскивая Зейдена с другого конца комнаты. Он стоит сбоку от помоста, скрестив руки на груди, и разговаривает со своим отцом. Его взгляд находит меня, задерживается, а затем возвращается к королю. Судя по складкам вокруг рта Зейдена, я подозреваю, что их разговор был напряженным.

Он одет в свою военную форму, за исключением того, что на этот раз на ней есть символы, обозначающие его звание. На этот раз он оставил свои волосы распущенными, за вычетом крошечных косичек над заостренными ушами. Он не смог бы выглядеть красивее, даже если бы попытался.

Сексуальный ублюдок.

— Приятно лентяйничать весь день, — говорит Макайла. — Но это начинает надоедать.

— Альтернатива быть заводчиком вызывает у меня тошноту, — говорит Элеонора. — Я лучше променяю эту участь на спокойные деньки.

Макайла закатывает глаза.

— Я просто имею в виду, что было бы неплохо заняться чем-нибудь продуктивным.

— Я понимаю, — говорю я.

Чувство, которое я испытала, когда использовала свое образование, чтобы спасти жизнь Квина, — это то, что я запомню на всю оставшуюся жизнь. В этом есть что-то такое приятное, что трудно объяснить. Я не желаю новых судебных разбирательств, но если есть возможность добиться справедливости для того, кто этого заслуживает, я хочу быть частью этого.

Я снова перевожу взгляд на Зейдена. Позволит ли он мне помочь ему править, осуществляя правосудие, которое очень необходимо на этой планете? Во всяком случае, я могла бы выступить в защиту человеческих женщин. Очевидно, им нужен кто-то, кто был бы на их стороне, а кто лучше, чем будущая королева?

— Я тоже, — говорит Лия. — Мне нравится иметь возможность использовать свою степень по психологии для чего-то другого, кроме как диагностировать, что не так с Морган.

Я улыбаюсь ей.

— Что не так, так это то, что я помолвлена, а у меня даже нет клипсы для ушей, чтобы показать это, не говоря уже о кольце.

— Всему свое время, — говорит Лия.

Легкий ветерок колышет воздух в комнате, взъерошивая пряди волос, которые лежат у меня на шее. Несмотря на то, что двери открыты, за весь вечер не было ни намека на ветер. Задумчиво морщась, я оглядываюсь вокруг, пытаясь найти источник, когда в комнате становится тихо. Мой взгляд останавливается на короле. Он поднял обе руки, его рукава мягко колышутся от силы его дара. Как только в комнате становится тихо, он опускает руки, и ветер мгновенно стихает. Поговорим о привлечении внимания.

— Дравийцы, — приветствует король. — Я приветствую вас в связи с этим знаменательным событием, касающимся моего сына. — Он жестом указывает на Зейдена, который стоит, расставив ноги и уперев руки в бедра, и выглядит как будущий лидер, которым он и является. — Многие из вас знают, что время, проведенное им в качестве генерала наших вооруженных сил, дало ему глубокое понимание, превратив его в мастера тактики, а также опытного дипломата. Это побудило его принимать смелые решения, касающиеся будущего и благополучия нашего народа.

Лия тихо переводит для других девушек, но я слишком нервничаю, чтобы оторвать взгляд от платформы. Затем король смотрит на меня и прищуривается, пригвоздив меня взглядом.

— Это по приказу Зейдена человеческие женщины были доставлены сюда. Многие из вас считают эту идею неразумной или оскорбительной для нашего общества, и я согласен. Идея создания нечистых родословных отвратительна.

Моя кожа становится липкой, когда кровь отливает от моего лица. По толпе пробегает ропот, большинство из них в той или иной форме соглашаются с заявлением короля. Я не уверена, что так должна проходить церемония помолвки, но, насколько я понимаю, это полный отстой. Если не больше.

Король поднимает руку, и по комнате проносится порыв ветра, заставляя всех замолчать.