Парадокс (Фбр-триллер, №22) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Кэтрин Коултер (ч. 2)

Тай сказал: «Мне нравится твоя повязка на лбу. Выглядишь лихо, как крутой пират».

Он слегка коснулся кончиком пальца большой пластырь. «Доктор Стонтон молодец. Я ничего не почувствовал, когда она меня зашивала». Он помолчал, а затем добавил: «Не могу перестать думать об этом. Почему Октавия не узнала его голос?»

«Ты не очень долго был без сознания. Минуту-другую? Наверное, она его узнала, когда они были на озере». Тай отпила пива. «Интересно, была ли с ним его девушка, когда он пришёл к тебе в домик».

«Не знаю. Я её никогда не видел, и криминалисты ничем нам помочь не смогли. Они нашли только окно, через которое он пробил, немного моей крови на полу и наши разбитые телефоны».

Тай сказал: «Должно быть, они доставили тебя в Гейтвуд на «Вольво», а потом бросили его где-то в лесу. Нам повезло, что мы нашли тебя всего через день».

Она ударила себя по лбу. «Что за дурачок. Этот стержень для туалетной бумаги означает, что водопровод в Гейтвуде всё ещё работал. А чтобы пользоваться туалетом, нужно было включить воду, верно?»

«Возможно, или они могли бы просто принести ведра с озерной водой, чтобы смыть туалет». Он наблюдал, как она вытащила свой мобильный телефон из нагрудного кармана, затем вздохнула и убрала его обратно.

«Я забыл. Сегодня субботний вечер. В лучшем случае я вызову ремонтника. В понедельник узнаем. Имя вымышленное, но это будет что-то».

Сала сказал: «Может быть, они включили воду на себя, и мы найдем отпечатки пальцев на главном водопроводном клапане».

«Хорошая мысль».

Он ухмыльнулся ей. Ему стало хорошо, но лишь на мгновение, а потом его охватило чувство вины, и он замолчал, перекатывая пиво между ладонями. «Спасибо, что позволили мне остаться здесь с вами, Шеф. Я ценю это».

«Знаешь, доктор Стонтон сказала, что у тебя сотрясение мозга, и велела тебе отдохнуть. Я не могу позволить тебе ездить туда-сюда по шоссе, и сомневаюсь, что в городе вообще есть свободные места. К тому же, так я смогу за тобой присматривать, убедиться, что с тобой всё в порядке. Так что не беспокойся. Это не проблема». Разве он не понимал, что, есть свободные номера или нет, она бы настояла, чтобы он остался у неё? Она ни за что не оставит его одного после того, что он пережил. «Раз уж ты живёшь в моей гостевой комнате, а я постелила тебе на кровать чистые простыни и даже взбила подушку, зови меня Тай».

Он кивнул. «А раз уж я сплю на этих чистых простынях, зовите меня Сала».

Она улыбнулась и кивнула.

«Что означает Тай?»

«Не ходи туда, слишком страшно. Кстати, твоё имя очень необычное».

«Мой отец ответственный, по крайней мере, так всегда клялась моя мама, когда я приходил из школы с разбитыми костяшками пальцев и синяком под глазом». Он помолчал и снова улыбнулся. «Хотя меня это никогда особо не беспокоило. Мне очень нравилось всё это устраивать в детстве. Ни разу не проиграл ни одной драки после пяти лет, когда я понял, что не стоит связываться с третьеклассниками. Мой отец был морским пехотинцем, настоящим задирой в те времена, поэтому он учил меня, а моя мама закатывала глаза на заднем плане». Он помолчал. «Моя мама тоже давала мне уроки, она и сама была довольно грязной драчуньей. Она выросла в южной части Чикаго с тремя братьями».

Тай вздохнул. «Моя мать впала в истерику, когда я сказал ей, что собираюсь стать полицейским.

Она изо всех сил пыталась меня отговорить, но всё было тщетно. Само собой, мой отец был полностью за. Он капитан патрульной службы штата Вашингтон. Так почему же твои родители не сменили твоё имя? Избавься от кровопролития на всех сторонах.

Он рассмеялся. «Папа и мама говорили, что я должен гордиться своим именем, поэтому я научился драться».

Она широко улыбнулась ему и хрустнула костяшками пальцев. «Когда-нибудь мы сможем посмотреть в спортзале, кто из нас самый грязный боец, мистер ФБР».

«Да, да, бла, бла».

Они замолчали, глядя на озеро. Через некоторое время Сала сказал: «У него мой «Глок». Это как лишиться конечности».

Это было тяжело, потому что этого никогда не должно было случиться. Она без колебаний сказала: «Ты получишь его обратно».

«Ты так уверен, что мы его поймаем?»

«Он понятия не имеет, насколько мы близки, не имеет, что у нас, вероятно, есть его отпечатки пальцев, и совсем скоро мы узнаем его имя. Ещё пара дней, и мы поймаем и его, и его девушку».

Сала постучал себя по голове, а затем ударил кулаком в грудь. «Умом я это понимаю, но не здесь, не в сердце, пока нет».

Тай не мог себе представить, каково это — быть связанным и беспомощным в шкафу, который никто никогда не откроет, изо всех сил пытаться наконец смириться с тем, что ты умрешь, и все время горевать по женщине, которая была тебе близка и которую ты считал убитой.

Она протянула руку и снова коснулась его руки, стараясь говорить спокойно. «Мне очень жаль, что случилось с Октавией и с тобой, Сала. Это было ужасно. Я видела, как он убил Октавию на озере, и это было ужасно. Но главное — мы поймаем его и найдём его девушку. Справедливость восторжествует».

Сала испытывал искушение проигнорировать её слова, потому что ему сейчас было безразлично правосудие. На самом деле ему хотелось сжать руки на шее убийцы и задушить его. Ради Октавии и ради себя. Он сказал: «Я думал о его девушке, когда был в шкафу. Этот безумный смех… я хотел увидеть её лицо». Если быть честным с собой, Сала тоже хотел её убить.

«Постарайся забыть об этом, Сала, хотя бы на сегодня». Она подумала, где они оба были в ту ночь. В сотне миль отсюда? Верили, что у них всё получилось идеально?

Она выдавила улыбку и театрально вздохнула. «Это был вздох облегчения, ведь сегодня на книжном фестивале ничего драматического не произошло… ну, кроме той истории с Шерлоком в детской палатке. Что бы это ни было, к счастью, никто из родителей и детей, похоже, не понял, что что-то действительно произошло».

Она посмотрела на несколько оставшихся огней на другом берегу озера Мэсси. «Около семи тысяч посетителей фестиваля уже спят в своих кроватях, возможно, читают купленные книги, обсуждают авторов, с которыми познакомились. О том, что случилось с Октавией, местные газеты напишут только завтра. Как и вы, они могут радоваться, что у них чистые простыни».

Сала попыталась улыбнуться, но не смогла. «Мы выключили телефоны, когда приехали, и попросили родных не звонить и не регистрироваться. Я пока не готова говорить с её родителями о том, что произошло. Благослови мистера Мейтленда за то, что он справился с…

её семья и её босс». Он снова замолчал, глядя в пустоту, вспоминая, видя перед собой застывшие образы лица Октавии, страх в её глазах, что она может умереть. «Я знаю, ты прав — он снял маску перед тем, как убить её, на случай, если она его не узнала».

«Думаю, так и было, иначе он не получил бы свою долю мести. Октавия должна была знать, кто он, чтобы в полной мере оценить его ум. Я не могла сказать, носил ли он всё ещё чулок на лице, когда плыл по озеру. Он был слишком далеко».

Сала посмотрела на его забинтованные запястья, почти не чувствуя синяков и ссадин от крема, который намазал доктор Стонтон. «Неважно, сколько времени прошло, месяцы или годы, меня до сих пор удивляет, что Октавия не сразу узнала его голос. Октавия помнила, как говорил её истребитель термитов, так почему бы не узнать его? Как я уже говорил, у него был южный акцент». Он сглотнул. «Но она была очень напугана».

«А страх может парализовать. Может быть, он изменил голос, не знаю».

«Мне очень нравится — нравилась — Октавия. У неё была смелость, она была умной, и она действительно хотела помогать людям, которые не могли помочь себе сами».

«В какой юридической фирме она работала?»

«Джейкобсон, Уайл и Корман, округ Колумбия. Им предъявят ордер на изъятие записей по всем делам, в которых она участвовала. Знаете, адвокаты будут кричать о конфиденциальности информации клиентов, несмотря на то, что один из них был убит. Мы говорим о судебных постановлениях, отсрочках — то есть, они все этим занимаются, тянут как можно дольше, чтобы показать клиентам, что они их судили. Сволочи».

«Я не возражаю», — она легонько похлопала его по ноге. «Судорог больше нет?»

«Нет, я в порядке, могу идти». Он снова посмотрел на озеро, сидя совершенно неподвижно, и она поняла, что то, что случилось с ним, с ними, повторяется в бесконечном цикле. Сколько времени потребуется, чтобы это переживание померкло? Очень долго, подумал Тай. Он знал Октавию, спал с ней, смеялся с ней. Тай не мог представить, что он чувствует. Сама Тай чувствовала себя измотанной и грустной. Она поднялась на ноги. «Уже поздно. Ты готова спать?»

Сала встал рядом с ней, глядя на свои забинтованные запястья, а не на неё. «Наверное, я трус, я же крутой агент ФБР, но я не хочу закрывать глаза. Я увижу лицо Октавии. Я увижу этот шкаф».

Она сказала как ни в чём не бывало: «Знаешь что, давай перетащим сюда матрас, пару одеял и подушек. Я сама так делала, и это отличный способ добраться до

Поспать. Можно посмотреть на звёзды, послушать сверчков, может, выпить ещё пива.

Я выпью с тобой еще по бокалу.

Он внимательно посмотрел на неё и понял, что она высокая, ростом не меньше пятидесяти сантиметров, почти ему в нос. Лунный свет отбрасывал тени на её лицо, но глаза были ясными, яркими и сострадательными. «Спасибо», — сказал он. «Отличная идея». Он помолчал. «Жаль, что со мной нет Лаки».

"Удачливый?"

«Моя кошка. Она просто прелесть. Она чисто-чёрная, с большими зелёными глазами, и спит у меня на груди по ночам, мурлыча так громко, что этот ритм меня просто выводит из себя. Пришлось оставить её с сестрой. Сестра обожает Лаки, так что я всё думаю, захочет ли она вернуться домой. Давно не виделись».

«Лаки довезёт тебя до дома, вот увидишь. Где ты её взял?»

«Я спасла её ещё котёнком, весом меньше трёх фунтов, найдя в переулке Джорджтауна. В первую же ночь она обвилась вокруг моей шеи, счастливая, как моллюск. И с тех пор она не отпускает меня».

«Я бы хотел с ней встретиться».

«Тогда я прослежу, чтобы ты это сделал».

Прежде чем Сала уснул через тридцать минут, он думал не о своей кошке, а о том единственном забытом рулоне туалетной бумаги и молился, чтобы отпечатки пальцев на стержне не принадлежали какому-нибудь местному подростку, который вломился в дом и оставил его там.

ДОМ САВИЧЕЙ

ДЖОРДЖТАУН

СУББОТА ВЕЧЕР

Савич сидел на кровати, подложив подушки под спину, и работал над «МАКСОМ». Он поднял глаза и забыл, что делает. Он не думал, что когда-нибудь привыкнет видеть Шерлока в этих полосатых трусах-боксерах и струящемся топе, силуэт которого вырисовывался в свете лампы в ванной, волосы были собраны на макушке в буйство кудрей, лицо было чисто вымыто, и выглядела она лет на шестнадцать.

Шерлок на мгновение замерла, склонив голову набок, прислушиваясь. «Не могу привыкнуть к тишине. Ни одного спящего ребёнка, ни одной маленькой ножки, шлёпающей по коридору, чтобы пожелать нам спокойной ночи или проползти между нами после кошмара». Она замерла и с трудом сглотнула. «Я думала, что наконец-то разберусь с тем, что произошло сегодня на книжном фестивале, с тем мужчиной, который снова пытался похитить Шона». Она покачала головой. «Это напугало меня до смерти, Диллон. И я его не поймала. Снова».

Он похлопал по кровати рядом с собой. «Иди сюда». Он прижал её к себе и поцеловал в макушку. «Мне следовало быть с тобой, не следовало уходить с начальником полиции».

Это её оборвало. «Тогда ты бы не нашёл Салу, так что, в общем-то, я бы сказал, нам всем повезло. Ты же знаешь, это был тот самый человек, Диллон. Откуда он знал, что мы будем на книжном фестивале?»

«Вероятнее всего, он следил за нами, или, может быть, взломал GPS машины, или отслеживал наши телефоны. Потом он ждал своего шанса, пока ты не останешься с Шоном и Марти наедине. Но шоколадка? Похоже, он не очень хорошо всё продумал. Он должен был знать, что ты будешь за ним следить, и ты действительно следил».

«Диллон, если он последовал за нами туда, то он мог последовать за нами и до дома твоей мамы».

«Не волнуйтесь. Сенатор Монро всё это время будет ночевать у мамы, как и один из его помощников. Шон никогда не будет один».

Он закрыл MAX и положил его на прикроватный столик, подключив к зарядному устройству рядом с их мобильниками. «Знаешь, чего я сейчас скучаю? По тому, как я пою ему его вечернюю песню в стиле кантри-вестерн. Он вечно требует новый куплет и никак не может заснуть до последнего куплета, даже с его нынешней любимой „Elvis in the Chariot“». Он поцеловал её в лоб, в нос, в ухо. «Ну, по крайней мере, моя мама счастлива в походе. Думаешь, она сейчас поёт ему о том, как Элвис махал колеснице, чтобы та спустилась и забрала его?»

«Ей не нужно идти так далеко, она богиня свежеиспечённого шоколадного печенья». Она увидела его улыбку, и на мгновение почувствовала улыбку и на своих губах, но вскоре она исчезла. Она почувствовала, как вернулся её страх, теперь уже знакомый ей, всегда с ней. Попытается ли он снова? Когда? Сегодня Шон был в безопасности, но что насчёт завтра? Попытается ли он похитить Шона из дневного лагеря? Трудно представить, все уже были начеку.

Они оба немного помолчали, а затем она прошептала: «Октавия Райан мертва, а Сала, должно быть, в беде. По крайней мере, он остался с шефом. Она позаботится о том, чтобы с ним всё было в порядке».

Савич старался говорить спокойно, хотя ему хотелось что-нибудь ударить. «Я коротко переговорил с Тай — шефом Кристи. Сотрясение мозга или нет, не думаю, что она позволила бы Сале вернуться в Вашингтон одному. Она хорошая женщина, уравновешенная, умная».

Он вспомнил, как детектив Гарри Энсон в Сиэтле назвал Тай бультерьером. Теперь он нутром знал, что Энсон прав. «Давай отпустим его на время, дорогая. Нам обоим нужно попытаться отпустить».

Но она была в шоке. «Дил, я всё ещё не могу оправиться от того видения, которое тебе приснилось…

Убийца возвращается на скамью подсудимых. А Сала слышит безумный смех девушки?

Кто это был? Может, это её отпечатки нашли на той палочке для туалетной бумаги.

Савич хотел отвлечь её, отвлечься сам. «Сейчас я могу думать только о том, как бы вытащить тебя из своих тигриных полосок».

Она попыталась рассмеяться и икнула.

«Вот это начало». Он вдохнул её лёгкий аромат розы, увидел, как рыжий локон выбивается из высокого хвоста, обрамляя её лицо. Сердце его забилось. Она вытащила резинку из волос и покачала головой, создав вокруг себя дикий нимб. Он не мог дождаться, когда проведёт пальцами по локонам, почувствует, как они щекочут ему нос. Она опрокинула его на спину, наклонилась, чтобы укусить за шею, и поцеловала в подбородок. Его рот получил всё. Он скользнул руками под эту полосатую кофточку, наслаждаясь её прикосновением, но тут же его мысли снова вернулись к…

Мужчина, который был в палатке МакГерка, размахивая шоколадкой перед детьми, тот же самый мужчина, который, как он знал, был в спальне Шона в среду вечером. Выключите его, выключи его.

Он чувствовал, как ее волосы падают ему на лицо, а ее теплое дыхание согревало его щеку.

«Ты меня подведёшь, Диллон. Я делаю своё дело, отдаю тебе всё, что могу, но я вижу, как твой мозг несётся со скоростью сто миллионов миль в час». Она постучала пальцами по его щеке. «Обрати внимание». Её пальцы скользнули по его животу, откачивая всю кровь из мозга.

Когда его дыхание наконец успокоилось, Савич приподнялся на локте, наклонился и поцеловал её в губы. Он видел, что она почти без сознания, поэтому прижал её к себе и прошептал ей в щеку: «Я бы не удивился, если бы моя мама попыталась переманить Шона на тёмную сторону. Ну, знаешь, пообещай научить его водить, оплатить все его штрафы за превышение скорости, чтобы он остался с ней».

Шерлок что-то пробормотал. Он снова поцеловал её и присел рядом, положив её голову себе на плечо. Он слышал её дыхание даже во сне. Он закрыл глаза и быстро уснул сам.

Он вошел в главную спальню в Гейтвуде, только теперь это был длинный, Узкая комната. Он увидел научно-фантастические граффити на белых стенах, но не людей, а видео. Игровые монстры. Они извивались, их щупальца тянулись к нему, пытаясь вырваться. стену, чтобы добраться до него, но он не обратил на это внимания, сосредоточив все свое внимание на переднем окне.

Он посмотрел на ранний утренний туман над озером Мэсси, хотя он На самом деле это было совсем не похоже на озеро. Волны пульсировали и словно закручивались. на себя, и он знал, что под поверхностью скрывается что-то страшное, что-то Смертоносный, не дававший пощады. Он увидел, как из тумана выплыл узкий плот, человек Стоя на нём, глядя на пульсирующие волны, он улыбался. Он не весло. Плот, казалось, двигался сам по себе. Он причалил к причалу с Вокруг были парковочные места, и мужчина выскочил. Он выпрямился, повернулся медленно и посмотрел на Савича. Он усмехнулся, сжав кулак, и... Он что-то крикнул, но Савич не разобрал слов. Мужчина продолжал смотреть на его, с безумной ухмылкой на лице, и он отдал Савичу глубокий поклон. Савич почувствовал Внезапный, пронизывающий холод. Черные тени клубились на холоде, приближаясь всё ближе и ближе. Он Хотел бежать, но не мог пошевелиться. Костлявые пальцы выскользнули из тени и... к нему потянулись белые как кость пальцы, вынырнувшие со дна озера.

Он услышал возбужденный смех — девичий смех — высокий, злобный и безумный, и

Скелетные пальцы сомкнулись на его горле. Он не мог пошевелиться. Не мог драться. Вдалеке он услышал крик девушки: «Убейте его! Убейте его!»

Резкая пощёчина, и ещё одна. Его пальцы схватили Шерлока за запястье. Она крикнула ему в лицо: «Просыпайся, Дил! Ну же, всё. Всё в порядке. Тебе приснился кошмар. Вот так, вернись ко мне». Он отпустил её запястье, сделал глубокий вдох, и чёрные тени рассеялись. Хотя он не видел лица Шерлока в темноте, он знал, что она рядом, знала, что она настоящая. Он успокоился, вдохнул мягкий, тихий воздух их спальни и почувствовал, как его сердце начинает замедлять свой бешеный ритм, почувствовал, как он успокаивается. Она целовала его лицо, прижимая к себе, и шептала ему в щеку: «Что случилось? Что тебе снилось?»

Савич повернул лицо к её ладони, поцеловал её гладкую кожу. Было темно, глубокая ночь, и он рассказал ей всё хриплым голосом, словно давно не разговаривал.

Рассказав ей об этом, он успокоился. «Знаешь, я слышал смех девушки.

Звучало знакомо, но я не могу вспомнить.

Она снова поцеловала его, провела рукой по лицу. «Такой сон — я бы кричала во весь голос. Но, Диллон, учитывая то, что случилось сегодня, вполне логично, что тебе приснился такой кошмар, не правда ли?» Она помолчала, обхватила его лицо ладонью, внимательно изучая. «Мне кажется, твой разум пытается сложить воедино все детали».

Она так верила в него. Как он мог собрать воедино хоть что-то, если едва мог дышать? Он всё ещё чувствовал не дающий ему страх, чувство беспомощности. Вместо этого он сосредоточился на её руках, ласкающих его.

Шерлок задумался, почему смех девушки из его кошмара может показаться ему знакомым. Он бы догадался, он обычно так и делал. Она сказала: «Помнишь лицо Томми Рейдера, когда он недавно звонил нам по FaceTime, размахивая палочкой для туалетной бумаги? „Завтра узнаем, есть ли отпечатки этого болвана в CODIS!“ Полное недоверие и радость от того, что нашёл этот дар небес. Он хохотал, как гиена. Представляешь, сколько всего было сделано, и ты скучаешь по ТП? Вот это ирония».

Наконец сердце Савича успокоилось. Он сказал ей в висок: «Он действительно кричал как гиена, правда?»

Она прижалась к нему. «Прости, что пришлось так сильно тебя ударить». Она пробормотала что-то невнятное, почти снова заснув. Савич подождал ещё пару минут, затем осторожно отошёл, чтобы не разбудить её, и отвёл Макса в свой кабинет. Он проверял дела Октавии в открытых источниках до того, как Шерлок вышел из ванной – долгая и утомительная работа. Теперь он решил, что не хочет ждать.

для снятия отпечатков пальцев, не хотел ждать ордера на все клиентские файлы Октавии Райан, даже те, которые ещё не дошли до суда. Не тогда, когда он знал, что бывшая юридическая фирма Октавии Райан будет бороться за ордер всеми силами, чтобы сохранить конфиденциальность её файлов.

Пришло время вершить правосудие.

Савич заварил себе чай и принялся за работу. Ему потребовалось меньше получаса, чтобы прорваться через брандмауэр конторы Jacobson, Wile, & Corman в Вашингтоне и получить доступ к клиентским файлам Октавии. Потягивая чай, он размышлял, стоит ли рассказать им, насколько отвратительна их система безопасности.

Он методично просматривал досье её бывших клиентов, уделяя особое внимание уголовным делам. Пятнадцать минут спустя он увидел знакомое лицо молодого человека, которого Октавия Райан вела в качестве адвоката pro bono, Виктора Нессера. Она убедила судью в его некомпетентности, поэтому полтора года назад его отправили на лечение в Уортонскую больницу. Виктор Нессер был единственным ребёнком в семье, его мать была американкой, отец – иорданцем, талантливым компьютерным хакером, ему было всего двадцать три года.

Савич помнил, что Виктор в то время был совершенно разбит, неразговорчив, безразличен ко всем и всему вокруг. Понимал ли он вообще, что Октавия Райан убедила судью, что штат не имеет права преследовать его по закону, пока он не сможет более полно разобраться в обвинениях? Он любил тринадцатилетнюю девочку, Лисси Смайли, и Савич знал, что она соблазнила его, восемнадцатилетнего юношу, и привязала к себе. Потом мать Лисси привела его в машину, чтобы он скрылся с места преступления для «Банды четырёх», как их называли. Однако не было никаких сомнений, что когда Савичу пришлось убить Лисси, Виктор был потерянной душой.

Виктор Нессер соответствовал описанию, но всё равно должен был оставаться в заключении. Савич открыл базу данных пациентов Центральной государственной больницы, куда его перевели.

Виктор сбежал шесть недель назад. Правоохранительные органы были уведомлены, уведомления были разосланы, но Савич их не видел, и в клиентских файлах Октавии не было никаких упоминаний о его побеге, которые могли бы указывать на то, что её бывшая юридическая фирма когда-либо была уведомлена. Виктору удалось скрыться. Савич не сомневался, что отпечатки пальцев Виктора найдутся на той палочке для туалетной бумаги.

Но кто была та девушка, смех которой слышала Сала? Лиззи Смайли, девушка-подросток, родственная душа Виктора, была мертва — Савич сам её застрелил. Виктор мог бы найти себе другую девушку после побега, но Савич не хотел, не мог в это поверить.

Он никогда не забудет вопль агонии Виктора, когда Савич сообщил ему, что Лисси мертва.

Он взглянул на свои часы с Микки Маусом. Ещё не было полуночи.

Он пошёл в спальню, приглушил свет прикроватной лампы, наклонился и поцеловал Шерлока, чтобы разбудить его. Когда она улыбнулась ему и коснулась его лица ладонью, он поцеловал её руку и скользнул к ней. Он тихо сказал: «Убийца Октавии Райан — Виктор Нессер. И это Виктор преследовал Шона».

Она мгновенно проснулась и заморгала, глядя на него. «Виктор Нессер? Ты уверен?»

«Насколько я могу быть уверен, без проверки его отпечатков пальцев на той палочке для туалетной бумаги. Я отправил Макса к файлам Октавии в её бывшей юридической фирме. Она взяла его дело у адвоката в Лос-Анджелесе. Должно быть, она была рада, что добилась его заключения, считала это большой победой, несмотря на то, что он был водителем, участвовавшим в ограблениях банков, и был так же виновен в убийстве и ограблении, как и любой из них».

Она посмотрела на него. «Банда четырёх, конечно, я помню. Дженнифер Смайли и её шестнадцатилетняя дочь Лисси, её племянник Виктор, водитель, и двое парней с запада. И ты положил конец их грабежу в нашем Джорджтаунском банке. Все они теперь мертвы, кроме Виктора. Мужчина, который пытался похитить Шона в среду вечером, — он хромал. Я выстрелил Виктору в лодыжку два года назад.

«Если продолжить, это значит, что у Виктора есть список жертв: все, кто помог уничтожить банду, все, кто помог ему упрятаться. Он пытался сначала убить Шона, но, когда это не удалось, он взялся за другую жертву из своего списка — Октавию Райан».

«А после того, как он убил Октавию, он, должно быть, вернулся в Вашингтон и последовал за нами обратно в Уилликотт. Виктор, должно быть, счёл наше возвращение в тот же город, где он убил Октавию, иронией. Может быть, он видел в этом карму». Он нахмурился. «Но почему Октавия была в его списке? Он, должно быть, настолько безумен, как говорят, раз хочет убить её. Она блестяще справилась, устроив ему лечение в больнице, а не пожизненное заключение. Помню, он был в состоянии психического и эмоционального упадка после того, как мы его привезли. Полагаю, Виктору не понравилось, как она это сделала, указав на то, что он изначально был психически неуравновешенным, и поэтому им так легко манипулировать. Она выставила Лисси юной Лолитой. Полагаю, он не мог вынести правды, и поэтому, убив Октавию, он получил…»

что?"

«Полагаю, у него был только один план, Диллон, и по какой-то причине он хотел её смерти. Если он не был сумасшедшим раньше, то теперь он сумасшедший. Я видел его в фильме МакГерка.

В палатке стоял мужчина в солнцезащитных очках и бейсболке, и я должен был его узнать, может быть, даже по голосу. Но я не узнал, Дил. То, что он сделал, было не очень умно, но достаточно неожиданно, чтобы ему сошло с рук.

Савич потёр руки вверх и вниз по тигриным полоскам Шерлока. «Так кто же ещё мог попасть в поле зрения Виктора? Наверное, Базз Райли, помните, это он застрелил мать Лисси во время ограбления банка».

Савич запомнил тот день в своём банке в Джорджтауне на всю жизнь: он лежал на животе лицом к полу вместе со всеми остальными сотрудниками банка, когда Лисси Смайли узнала его. Он всё ещё слышал её высокий, возбуждённый голос, когда она кричала, что собирается убить агента ФБР. И вдруг, в решающий момент, ему и охраннику, Баззу Райли, удалось выжить. Теперь он говорил: «Это Базз убил Дженнифер Смайли. Если Виктор захочет кого-то ещё, так это Базза».

Савич схватил телефон с зарядного устройства и пролистал номера, пока не нашёл Базза. «Базз? Это агент Дил на Савича. Извините, что разбудил вас. Но Виктор Нессер сбежал из психиатрической больницы, где его содержали, и мы полагаем, что он убил своего адвоката Октавию Райан в пятницу утром. Вы видели это в новостях, да?»

Савич выслушал, кивнул и подробно объяснил, что происходит. Затем он спросил: «Что вы скажете насчёт ещё одного отпуска на Карибах? Сможете завтра сесть на самолёт? Хорошо, я обсужу это с мистером Мейтлендом». Повесив трубку, он почувствовал, что ему стало легче дышать. «Базз сказал, что будет спать, положив свою «Беретту» на подушку. Он сказал, что ему очень нравится звук Сент-Томаса, он слышал, что они возвращаются после урагана».

Было уже чуть за полночь, когда они легли спать. Без Шона было очень тихо. Ему не хотелось этого говорить, но он привык рассказывать ей всё.

«Шерлок, мне в кошмаре приснился смех этой девчонки. Она напоминала Лиззи».

Она хотела сказать ему, что это невозможно, что Лисси давно умерла, но вместо этого она наклонилась, поцеловала его и сказала лишь: «Сегодня ночью ты не сможешь во всём разобраться, Диллон. Постарайся поспать».

Они оба надеялись, что кошмаров больше не будет.

КЕМПИНГ РЯДОМ С ОЗЕРОМ ГРИНБРАЙЕР

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПАРК ГРИНБРАЙЕР, МЭРИЛЕНД

СУББОТА ВЕЧЕР

Виктор пел «We Are the Champions», почти крича слова, ритмично ударяя кулаком по рулю. Вот кем он был, победителем, чемпионом мира. Он плавно остановил свою «Киа» у стойки въезда в государственный парк Гринбрайер, и надменная девка-рейнджер сказала ему, что кемпинг переполнен, и почему бы ему не поехать в мотель «Лорелей» дальше по дороге, не больше чем в десяти минутах езды? Он почувствовал прилив ярости, подумал о том, чтобы воткнуть ей свой новый нож «Ка-Бар» прямо между ребер, но сумел подавить его, даже успел улыбнуться и вежливо поблагодарить. Она была никем, камешком на его пути.

Как посмела корова нас прогнать? Вернись, Виктор, выстрели ей в её глупую рожу. Глок этого агента.

Виктор покачал головой. Лиззи перестреляет всех на свете, если он позволит.

Он вернулся к выезду и припарковался за углом, скрывшись из виду. Он проскользнул сквозь деревья, пока не увидел рейнджера в будке у входа. Он прождал почти тридцать минут, пока она не ушла на перерыв. Быстрее, чем плевок, как любила говорить Лиззи, Виктор проехал мимо пустой будки до самого конца гостевой парковки и припарковал «Киа» рядом с большим внедорожником.

Я не думал, что эта стерва когда-нибудь уйдёт. Молодец, Виктор.

«Да, это всегда было твоей проблемой: у тебя нет терпения».

Виктор разгрузил купленное снаряжение для кемпинга, запер машину и побрел далеко за пределы обозначенных мест стоянки. Прогуливаясь, Виктор вдыхал запах гамбургеров и барбекю, жарящихся на кострах, слышал детский смех, нытье, ругань нескольких родителей, измученные голоса, крики двух парней о «Янкиз». Он шел, пока все люди и их шум не остались далеко позади, все глубже в густой кленовый и дубовый лес, пока деревья не сблизились настолько,

Их ветви и листья образовали полог над его головой. Руки устали, но это не имело значения, он знал, что должен идти, пока его никто не услышит. Наконец, наступила тишина, никого близко. Он нашел небольшую прогалину в деревьях, поставил палатку, выкопал небольшой костерок, насыпал туда сухих листьев, пару листов скомканной газеты и несколько маленьких веточек. Он поднес спичку к куче, наблюдая, как вспыхивает маленькое пламя. Он сказал: «Отдыхай, Лиззи. Я знаю, что это была долгая прогулка для тебя. Извини, у меня больше нет обезболивающих. Я заварю тебе крепкий чай, согрею».

Она молчала. Ему не потребовалось много времени, чтобы разжечь сильный огонь, ветки затрещали и затрещали. Было ещё не совсем темно, и огонь был тёплым, но он чувствовал мягкий воздух на своём лице, глубоко вдыхал воздух и смотрел на темнеющее небо. Скоро на него направится белый полумесяц и яркие звёзды. Он улыбнулся. Всё было идеально.

Здесь прекрасно, Виктор, приятно и тепло. И самое лучшее — нет ничего подобного. Тупые копы-йеху понятия не имеют, кто мы, ни малейшего понятия.

«Это потому, что мы были тщательны, Лисси. Мы убрались за собой, всё вытерли». Он помолчал. «Не то чтобы кто-то в ближайшие пятьдесят лет поднимался по этой лестнице в Гейтвуде. Да и зачем? Если по какой-то безумной случайности они всё же поднимутся, то ничего не найдут. Ну, разве что тело того агента ФБР, в конце концов. Тогда они поймут, что мы сделали, как мы их обманули, но всё равно не узнают, кто мы».

Виктор поднял кулак к небесам и пропел: «Я — чемпион! Я — чемпион! Мира!»

Вы имеете в виду «мы» , не так ли?

«Нет, я делал всю тяжёлую работу в Уилликотте. Дай отдохнуть, Лиззи, я устал».

Ты не единственный, кто устал. Езжай, едь, едь. Мне было скучно, и ты знаешь. У меня болит живот. Скрепки впиваются и жмут.

«Знаю. Прости». Он практически видел, как Лисси готовится обрушить на него ещё больше гнева, и быстро сказал: «Ладно, мы оба чемпионы». Он сидел, скрестив ноги, на одеяле и смотрел, как разгорается огонь, пытаясь отвлечь Лисси, насвистывая «I Got You Babe» Сонни и Шер, старинную песню времён хиппи, которую мама Лисси постоянно напевала, пока ей не прострелили шею. Его это совсем не волновало, сумасшедшую ведьму. Но он никогда не скажет этого Лисси.

Он выбрал удачное место, тихое и спокойное. Сквозь деревья даже виднелся кусочек озера Гринбрайер, его гладкая, тёмная вода была гладкой, как стекло. Единственное, о чём он беспокоился, совсем немного, – это что девушка-рейнджер придёт, что-то вынюхивая, пригрозит оштрафовать или посадить в тюрьму. Виктор хрустнул костяшками пальцев. Пусть придёт, а вдруг он задушит её этой нелепой длинной косой хиппи. Он знал, что справится, без сомнения, с тех пор, как ударил Октавию Райан по голове и столкнул её за борт в озеро Мэсси, обвязав её талию двумя тяжёлыми кирпичами верёвкой, чтобы она не всплыла на поверхность. Именно так нужно было держать тело под водой. Он представил себя стоящим в лодке, смотрящим на гладь озера Мэсси в надежде увидеть её, и в этот момент ему стало лучше, чем когда-либо за долгое время. Он был победителем. Он снова поднял кулак к небу. Да, он все продумал.

Он заглянул в свой маленький холодный пакет и нахмурился. Он не хотел есть последние два хот-дога на ужин. Нет, пора праздновать. Это означало десерт. Он напевал себе под нос, готовя себе смор и ставя его на маленькую решётку, которую аккуратно установил над очагом. Крекеры «Грэхэм» были немного черствыми, но зефир и шоколадный батончик «Херши» были первоклассными. Лисси обожала смор – лакомство, которое мама всегда готовила ей в тринадцать лет, облизывая губы, чтобы подразнить его, – он знал это.

Он медленно прожевал, проглотил, вытер рот. Это была прекрасная награда для человека, который выполнил свою работу, добился поставленной цели. И, что ещё лучше, у него были деньги, чтобы это доказать. Он посмотрел на маленький огонь и тихо сказал: «Не волнуйся, Лиззи, я и тебе сделаю смор. Мои лучше, чем у твоей мамы».

Давно пора, Виктор . Ты съел первую, даже не подумал мне предложить. Я... Не знаю, у мамы были довольно хорошие.

«Прости, Лиззи, но я хотел отпраздновать свой успех. И он был мой, а не наш.

— Ты же видел, что я сделал. — Он гордо улыбнулся. — Я убил эту суку-адвоката, как и обещал.

И не переживай из-за того агента ФБР, который её трахал, — этот парень, признаю, пытался, был близок, но провалился. После этого мне даже понравилось запихивать его в шкаф. Я решил, что он заслуживает долгой и медленной смерти. Ну, у него же хватило отвратительного вкуса спутаться с этой лживой ведьмой, правда? У меня даже пистолет этого агента есть. Хотя он ему больше никогда не понадобится.

К его удивлению, вместо того, чтобы критиковать его, как она всегда делала, она сказала: « Мне нравится Что ты сделал с агентом ФБР? Ты назначил наказание, соответствующее преступлению. Ты знаешь.

Что мне ещё нравится? Мне нравится, как ты ждал, пока та девушка-рейнджер сделает перерыв. Была умна. Ты её здорово обманула.

Виктор почувствовал прилив тепла внутри. Он порадовал её. Она действительно похвалила его, без колебаний, без критики. Это должно было быть впервые. Он улыбнулся тлеющим углям. Виктор понял, что сегодня много улыбался. К этому можно было привыкнуть. «Интересно, о чём сейчас думает агент ФБР, уютно устроившись в своём шкафу?

О его маме? Об Октавии, которая гадала, что я с ней сделал? Эй, интересно, едят ли рыбы юристов? Он рассмеялся и начал готовить ещё один смор для Лисси.

Нет, Порту думает только о себе, ни о ком другом, даже о своем чертовом адвокате. трахался. Он наконец понимает, что ничего не может сделать. Он беспомощен. Всё Конец. Он уже сгорел. Держу пари, он гадает, сколько времени ему понадобится, чтобы умереть.

«Довольно долго», — сказал Виктор, — «как минимум три дня».

Она замолчала, но это молчание не было уютным. Виктор знал, что она изучает каждое его действие, чтобы найти в нём изъян, как обычно, когда что-то было его идеей, а не её. Сначала похвала, потом шпоры. И конечно же, она подошла ближе и сказала резким и критическим голосом: « Послушай, Виктор, то, что ты сделал, могло…» чувствовал себя хорошо, но я думаю, тебе следовало бы потушить его огни хорошей чистой пулей, Вместо того, чтобы пытаться доказать, что ты можешь думать самостоятельно. Ты же знаешь, как тяжело это было. Ты затащишь его наверх по лестнице и оставишь в этом дурацком шкафу. Он весит очень много. больше, чем ты. Он мог бы в любой момент собраться с мыслями и взяться за дело. Вы когда-нибудь задумывались о том, что кто-то приедет в Гейтвуд, возможно, найдёт его, прежде чем он сдохнет? Я имею в виду, ты же утопил лодку прямо там, Док Гейтвуд. Что, если кто-то увидит вас или найдёт затонувшую лодку? Разве они не стали бы расследовать? Они бы осмотрелись и нашли бы агента, и Может, он бы ещё не умер. Ты пытался быть милым. Тебе следовало бы выстрелить в него. его собственный пистолет, бах, прямо между глаз, и этот ублюдок из ФБР исчезнет Навсегда, у него не будет ни единого шанса тебя сдать. Это было глупо, Виктор.

«Заткнись! Перестань критиковать, Лиззи. Ты же знаешь, я это ненавижу. Это была моя идея, мой план, и он был идеален. Закрой рот. Помнишь, как мне иногда приходилось наказывать тебя за то, что ты меня не уважала?»

Она ничего не сказала. Может быть, это заставит её замолчать на какое-то время. Может быть, это означало, что она готова увидеть его таким, каким он себя видит. Виктор разжал кулаки, расправил ладони на ногах.

Вдруг она рассмеялась ему прямо в лицо, словно спичка в огонь. Да, это ты, Виктор — здоровяк. Думаешь, ты такой крутой? Без меня ты — придурок, и не... забудь это.

Он чуть не лопнул от ярости. Он начал бить себя кулаками по ногам, один раз, потом ещё и ещё. «Не ругай меня, Лиззи! Это был хороший план. Только потому, что это был мой план, а не твой, ты должна меня критиковать, заставлять меня чувствовать себя плохо. Что бы ты ни думала, я это сделал, не так ли? Ты же знаешь не хуже меня, что никто не найдёт тело адвоката, никто не увидит эту дурацкую лодку, и никто не поднимется на третий этаж Гейтвуда. Все боятся этого большого старого дома. Порто будет гнить в этом чулане, долго и медленно. Я сделал это без тебя, без твоей сумасшедшей мамаши. Один мёртв и пропал, другой остался гнить. Чего ещё тебе желать?»

Моя мама не была сумасшедшей! Она была умной...

«Твоей маме чуть голову не отстрелили! Ты мне рассказывал, как у неё шея взорвалась, и кровь брызнула во все стороны». Он услышал тихие, надрывные рыдания. Он прошептал:

«Прости меня, Лиззи, я знаю, ты любила свою маму. Мне жаль. Она не была сумасшедшей, это точно. Она была другой, вот и всё».

Рыдания прекратились. Наступила тишина. Ну что ж, мёртв, так мёртв. Мама вышла. В лучах славы. Я слышал это однажды в фильме — в лучах славы . Она бы... понравилось, может быть.

Виктор, ты знаешь, чего я хочу. Мне было всё равно на этого адвоката, Райан. Она была... Твой демон, а не мой. Я никогда не мог понять, почему тебе было так важно... Убил её. Так зачем ты это сделал?

«Замолчи, Лиззи. Ты ничего не знаешь».

Она рассмеялась — высоко, злобно и слишком громко — прямо ему в ухо. Затем её голос превратился в презрительную усмешку, и он почувствовал её горячее дыхание на своей щеке. Вся эта бедная корова… Райан никогда не говорил правду, Виктор. Ты не мог слышать правду, не мог... Ты? Ты чувствовал себя маленьким, как червяк. Но Райан не причинил тебе вреда, в отличие от Савича. Он не просто причинил мне боль, он убил меня.

Райан спас твою задницу, заставил судью плакать из-за бедняги Виктора Нессера, командовал вокруг его шестнадцатилетней подружки, размятый под ее нежным большим пальцем.

Райан прекрасно сыграл роль судьи, добившись признания тебя недееспособным. Я бы... Прислали ей бутылку шампанского. Признайся, Виктор, ты убил её, потому что она сказала правда и ты не смог ее вынести.

Я не думал, что эта психушка такая уж плохая. К тому же, у нас было время спланировать месть.

И ты обманул всех этих глупых психиатров, заставил их пожалеть тебя, заставил их почувствовать себя... Ты поправлялся. Ты был умён, Виктор. Ты спрятал таблетки под языком. и выскользнула оттуда в форме медсестры, охранники кивнули в знак согласия Спокойной ночи тебе на пути к отъезду. Я тобой гордился.

Он улыбнулся, глядя на догорающие угли. «Нет, место было неплохим». Он помолчал, а затем добавил:

«Как я уже сказала, Лиззи, ты не всё знаешь. В этом деле ты не знаешь ничего.

А теперь заткнись и иди спать.

Я не хочу спать! Я хочу, чтобы мой живот перестал болеть. Я не хочу всех этих... Эти чёртовы скобы впиваются в меня. Ненавижу! А ты тут, изображаешь из себя праведника. убить эту суку по какой-то дурацкой причине, о которой ты мне не говоришь.

Мне нужны Савич и Шерлок. Это они всё испортили. Он единственный. Тот, кто пнул меня в живот, выстрелил мне в грудь. Ты мог бы пойти Сразу после него, но ты сначала напал на его ребёнка. И посмотри, чем всё закончилось.

Она так его разозлила, что он заикался. «Э-это было п-невезение. Ты же знаешь, Лиззи. Это было не по моей вине».

Не повезло или нет, но попытка вытащить парня из Савича из его собственного дома была большой натяжкой.

Как я уже говорил, вам следовало пойти за Савичем или Шерлоком.

Он потер лодыжку, вспомнив, как ему пришлось спуститься с дуба возле детской спальни и прыгнуть, повредив при этом ту же лодыжку, в которую выстрелил Шерлок.

«Это не моя вина! Они не должны были меня слышать, не должны были знать до следующего утра, когда ребёнок исчез. Я не издал ни звука, так откуда же они узнали?» Он понял, что чуть не прокричал эти слова, и замолчал, замерев, прислушиваясь. Ничего, никто его не услышал. И он снова подумал, откуда они узнали, что он здесь. Это всё ещё озадачивало его.

Не дай себе удар, Виктор. Да, ладно, может, это был хороший план, может, Не повезло. Я знаю, почему ты сначала погнался за мальчишкой. В смысле, Савич меня подстрелил.

И ты любишь меня больше всех на свете, поэтому ты хотел взять Увести своего маленького мальчика. Это была хорошая идея. Он бы очень испугался, вот и всё. конечно.

Она уже вела себя дружелюбно, но Виктор всё ещё дрожал. Он медленно, глубоко дышал. День выдался тяжёлым, и лодыжка болела — всегда, но сегодня болела гораздо сильнее.

У тебя болит лодыжка, ты все время кряхтишь, стонет и жалеешь себя.

Так почему бы вам не переложить вину на тех, кто прав? Этот рыжеволосый агент Шерлок был... тот, кто выстрелил тебе в лодыжку, чтобы сбить тебя с ног, а не эта бедная старая корова Райан.

Шерлок — какое глупое имя, но мне очень понравились её волосы. Кажется, она солгала. Мне этот рыжий цвет был неестественным, она покрасила его в рыжий и завила. Я бы мог сделать то же самое. что.

Виктор знал, что Лисси прихорашивается, взбивая волосы. Он покачал головой. Прошлое и настоящее постоянно сталкиваются друг с другом, всё смешивается. Он не мог позволить себе забыть, где что. Сейчас есть сейчас. Нужно сосредоточиться. Нужно было ещё так много сделать.

Виктор что-то услышал, может быть, кроссовки, тихо, словно призрак, скользящие по листьям. Девушка-рейнджер? Она следила за ним? Видела ли она, как он подъезжал, следила за ним? Был ли у неё пистолет? Он вскочил на ноги, держа в руке «Глок» агента. Он передернул затвор, и это успокоило его, он был готов к драке.

В кострище взорвалась горящая ветка, заставив его подпрыгнуть. Он чуть не нажал на курок, возможно, выстрелив себе в ногу. Он выругался, но не двинулся с места, застыв неподвижно, словно луч света, и прислушался.

Слева что-то шевельнулось, послышался шорох. Он поднял «Глок» и резко обернулся. Он чуть не выстрелил ещё раз, когда увидел вспышку – животное мелькнуло, убегая от него сквозь деревья. Может быть, лиса. Он медленно засунул «Глок» за пояс и снова сел у костра, заставив себя успокоиться.

Я знала, что там никого нет, Виктор. Тебе достаточно было просто спросить меня. Ты так испугался, Чуть не обмочился на маленькую зверушку. Она тебя боялась, но ты надел парик. Вышел. За что? Ни за что. И тот трюк, который ты провернул на книжном фестивале, купив Черт возьми, плитка шоколада, которая поможет тебе схватить ребёнка Савича? Насколько же это было глупо? Если это Если бы не эта детская давка, тебя бы поймали.

Виктору хотелось ударить её, это привлекло бы её внимание. Он боролся за контроль. Она была права, правда, многое пошло не так. И сегодня на книжном фестивале, если бы у него было время всё обдумать, он мог бы сгладить возможные неувязки. Он бы понял, что эта стерва-агент будет настороже, ожидая его. Но ему пришлось действовать быстро, слишком быстро. Нет, это было ничто. Меньше, чем ничто.

Сегодня у него был отличный день. «Дай отдохнуть, Лиззи. Завтра нас ждёт важный день».

Виктор? Я соврал. Мне действительно не понравилась эта сумасшедшая палата, в которую нас поместили. Я не хочу... Возвращайся. Мне нравится быть свободной. Почувствуй запах огня, Виктор. Почувствуй тёплый воздух на своём лице. Да, Это гораздо лучше. Слышите сверчков? Шумные маленькие твари. И вот сова. Улюлюканье. Здесь так мило и тихо, нет орущих детей и ссорящихся родителей, как на кемпингах. Я устал, Виктор, и живот всё ещё болит. Хотел бы я... вытаскиваю скобы, это всегда зудит и дергает, и я чувствую, как тянет мою кожу.

Виноват Савич, он во всём виноват. А Шерлок — тот, кто прострелил тебе лодыжку, сделав тебя... Калека. Где твои приоритеты? Иногда я не знаю, что с тобой делать.

«Я не калека».

Признайся, Виктор, я тебе нужен. Я всегда знаю, что делать.

Он ударил себя кулаком по ноге — раз, другой, третий. «Послушай, я привёз нас в уютный уединённый кемпинг, принёс весь необходимый хлам, и ты ни разу не услышал от меня нытья по поводу моей лодыжки».

Да, ладно, ты настоящий мачо.

«А ты настоящая заноза, Лиззи». Виктор смотрел, как медленно гаснет маленький огонь, и размышлял. Он всё сделает.

Она прошептала: « Мне понравилось наше время в Гейтвуде, Виктор. Там, знаешь ли, привидения живут».

Я чувствовал, как они бродят, переходя из комнаты в комнату. Вот почему мне хотелось... Пусть наша комната сияет и сверкает, пусть знают, что мы были там, и пусть не возвращаются. Я Мне было немного жаль их, но, я думаю, им больше некуда было идти, не к кому было идти. Мне всё равно, что они заперты в этом жутком старом доме. Они не свободны, как мы с тобой. Я буду с тобой навсегда .

«Да, ты так и сделаешь, и я рада, Лисси».

Знаешь, я всегда хотел поехать в Монтану. Думаю, мы скоро сможем уехать, потому что... Как только ты займёшься своим делом. Хотелось бы, чтобы ты мне объяснил, зачем ты потрудился убить это. адвокат.

Он только покачал головой. Виктор взял с решётки смор. Идеально. Зефир и шоколад растаяли, но не слишком горячие, и они прилипли к его

Зубы. Он облизывал и облизывал, закрыв глаза от удовольствия. Прежде чем сон затянул его, он прошептал: «Я люблю тебя, Лиззи. Мне жаль, что у тебя в животе застряли скобы».

Ничего, Виктор. Я буду жить.

Рыба и наживка Норма

БОУМАН, МЭРИЛЕНД

ВОСКРЕСНОЕ УТРО

«Привет, молодой человек. Я Норм. Это тебе нужно?»

Виктор кивнул. Он стоял у помятой деревянной стойки в магазине Norm's Fish & Bait в Боумэне, небольшом городке всего в пяти милях от государственного парка Гринбрайер, и выстраивал покупки. Норм, седой старик с незажжённой сигарой во рту, изучал каждый товар и его цену, а затем артритными пальцами вбивал их в старомодный кассовый аппарат. Картофель фритос, фасолевый соус, морковь, хрустящее арахисовое масло и белый хлеб. Виктор увидел стопку батончиков «Милк Дадс» и почувствовал, как у него потекли слюнки.

Лисси понравились конфеты Milk Duds?

Он вздрогнул, когда она прошептала ему на ухо: « Конечно, мне нравятся конфеты Milk Duds».

Глупый вопрос. Я люблю всё шоколадное. Жаль, что ты не купил мне такое. Большие плитки шоколада, которые ты бросал всем этим маленьким детишкам, какая расточительность.

Она никогда не сдастся, он это знал. Ему хотелось сказать ей, что покупка огромной плитки шоколада в киоске напротив большого шатра была творческим, гениальным поступком.

Он представлял себе, как он использует это, чтобы посеять хаос. Но рыжая стерва уже нависла над мальчишкой, предупреждая его.

Виктор положил на стойку два батончика «Милк Дадс» – один для себя, другой для Лиззи. Он наблюдал, как Норм медленно нажимает на древние клавиши, чтобы прозвонить каждую маленькую ячейку на этом нелепом кассовом аппарате двухсотлетней давности. Он чувствовал Лиззи рядом, знал, что она ждёт, чтобы напомнить ему, что Шерлок будет искать его на книжном фестивале, бдительный и готовый к любым его попыткам. Вы только посмотрите на это… Старый негодяй, жующий эту мерзкую сигару, с ядовитым дыханием и желтыми зубами. Я Хочу уйти отсюда, Виктор. Он меня пугает.

Виктор услышал свое имя и замер.

Он поднял взгляд на старый зернистый телевизор на полке позади Норма, окружённый пачками сигарет. В голове у Виктора помутилось, дыхание перехватило.

Как это стало возможным? Он смотрел на свою фотографию, сделанную два с половиной года назад, и слышал, как журналистка говорила: «Виктор Нессер, двадцати трёх лет, разыскивается для допроса по делу об убийстве федерального прокурора Октавии Райан в Уилликотте, штат Мэриленд, произошедшем в пятницу». Она сказала, что шесть недель назад он сбежал из Центральной государственной больницы, и его разыскивает полиция.

Виктор не мог дышать. Его словно избили топором. Они нашли тело Райана?

Уже? Но как? Он никого не видел на этом чёртовом озере, когда выходил на лодке. Ни души, а туман был густым, словно вуаль, поднималась и опускалась. Едва светало. И они знали его имя? Это было невозможно. Он всё сделал правильно. Его трясло, дыхание было частым и тяжёлым.

Норм сказал: «С вас пятнадцать долларов и тринадцать центов». Он посмотрел на Виктора, накладывая вещи в сумку. «Эй, что случилось, парень, ты заболел или что?

Ты белая, как свадебное платье моей Мод». Он рассмеялся. «Думаю, они уже пожелтели бы, как её зубы, настолько они старые. Что случилось?»

Как? Он был так осторожен. Он всё стёр, не оставил ничего, что могло бы его как-то связать. Что? Старый болван хотел денег. Руки Виктора дрожали, когда он вытащил из заднего кармана бумажник и отснял двадцатидолларовую купюру.

«У тебя есть тринадцать центов? Сделай это проще, понимаешь?»

«Нет». Виктор не мог отвести взгляд от своего лица на экране телевизора. Откуда им знать?

«Смотришь новости про сбежавшего убийцу? Он же ребёнок, как и ты, представь себе, а этот псих уже в психушке побывал. Кто растит мальчика, чтобы тот грабил банки? А теперь он убил собственного адвоката. Его родители должны сидеть рядом с ним в камере». Он махнул рукой в сторону телевизора. «Это уже три или четыре раза показывали. Как будто убийца заехал сюда купить фастфуда для кемпинга. Вот чем ты занимаешься, да? Катаешься? Тебе ещё рано заводить детей». Сигара задвигалась и переместилась, и влажный кусочек табака упал ему на подбородок. Виктор не мог отвести от него взгляд.

На заднем плане раздавался монотонный голос журналистки.

«Эй, ты кажешься мне знакомым. Я тебя раньше видел?»

Убей его, убей его! Стреляй ему между глаз, Виктор. Ты не можешь позволить этому глупому старому... Чувак, живи. Сделай это сейчас!

Но Виктор схватил сумку и выбежал из магазина.

«Дружище, ты забыл сдачу!»

Мод просунула голову сквозь занавеску, отделявшую магазин от небольшого офиса. Они смотрели, как грязный «Киа» выезжает с парковки перед магазином.

«Эй, Норм, что это за тощий парень?»

Норм осторожно вынул сигару изо рта, смахнул табачный огарок с подбородка и пожал плечами. «Странно. Парень побледнел и убежал отсюда, забыв сдачу». Норм увидел, что на полу упала коробка «Милк Дадс». Он поднял её и аккуратно поставил в ряд с остальными. Он снова зажал сигару между губами и снова повернулся к телевизору.

«Вот же чёрт», — сказал он. Его сигара упала на стойку и покатилась по пакету чипсов «Фритос».

ОЗЕРО МАССИ

УИЛЛИКОТТ, МЭРИЛЕНД

ВОСКРЕСНОЕ УТРО

Сала и Тай следовали за понтонной лодкой Хэнгера Льюиса, пока ее сеть медленно протаскивала следующий узкий участок озера.

Тай не нужно было быть здесь на своём катере. Это была пустая трата времени, ведь книжный фестиваль всё ещё продолжался, но она знала, что Сале нужно отвлечься. И это был лучший способ. «Вот, рули», — сказала она ему, — «я принесу нам воды».

Сала поменялась с ней местами, взяла штурвал. «За последние полчаса они нашли не так много костей, так что, наверное, это хорошо».

Было ли это так? Сколько костей – это хорошо? Сколько костей – слишком много? Тай вспомнила убийство с Грин-Ривер в Вашингтоне, как детективы всё ещё спорили о деталях дела. Столько женщин убито, столько их так и не нашли. Она вспомнила, как отец говорил матери никогда не выходить на улицу одна. Тай глубоко вздохнула. Неужели она наткнулась на своего собственного убийцу с Грин-Ривер здесь, на озере Мэсси? Она боялась, что не поймает его, потому что могут быть убиты ещё люди, и теперь это будет на её совести. Она была главной, и ей придётся похоронить свои сомнения, свои личные страхи, настолько глубокие, что она сама не сможет их найти. Как всегда говорил её отец, шаг за шагом. Пришло время ей сделать этот первый шаг. Тай протянул Сале бутылку холодной воды из холодильника. Они оба выпили. Сегодня будет невыносимо жарко, никакого тумана, чтобы охладить обстановку, только яркое солнце над головой. Она дала ему шляпу. Они носили солнцезащитные очки, а на лицах было так много солнцезащитного крема, что их носы побелели.

Сала выглядела усталой. Тай не знала, когда он наконец уснул прошлой ночью, но где-то на уровне сознания чувствовала, что он ворочался с боку на бок, несомненно, вновь переживая случившееся, терзаемый чувством вины, хотя ни в чём не был виноват. Но в остальном он держался. Свежий воздух был хорош.

для него, не говоря уже о двух чашках турецкого эспрессо, которые она ему дала. Он был почти густым, как ил, и мог взбодрить всё, что пульсирует.

Тай посмотрела на понтон метрах в двадцати перед ними. Им приходилось останавливаться каждые несколько минут, вытаскивать большую сеть и прочищать её. Сколько идиотов выбросили свои пивные бутылки в озеро? Она сказала: «Сегодня утром они нашли кости ещё, наверное, десяти человек. Десять человек, Сала, людей, убитых и брошенных в озеро, словно мусор. И мы бы никогда их не нашли, если бы я не видела, как убили Октавию».

При звуке имени Октавии у Салы перехватило горло. Он сглотнул и заставил себя сосредоточиться на Чарли и Хэнгере, перебирающих мусор в сетке.

Сегодня их было только двое. Чарли поднял бедренную кость и показал её Таю.

Сала сказал: «Если я знаю доктора Томаса, он сейчас в Квантико — в воскресенье...

осматривая кости, которые ему привезли вчера».

Прошло ещё несколько минут. Хангер подтянул понтон ближе к берегу, к причалу Гейтвуд, и на мгновение замер там. Они увидели, как Чарли перегнулся через борт понтона, выпрямился и крикнул: «Вождь, я вижу ещё кости!»

Тай дала газу и подвела катер к понтону.

Хангер вытащил сетку. «Смотри, это чужой ботинок, внутри пусто.

Туфли почти развалились. А это посмотри. Пряжка от ремня». Хангер протёр её полотенцем и поднял. «Похоже, из настоящего золота. Пряжка со звездой Давида. Никогда ничего подобного раньше не видел. Ремня нет, наверное, он давно сгнил».

Тай ощутила прилив надежды. Никаких документов они не нашли, должно быть, их забрал убийца. То, что уцелело – ремни, обувь, куски ткани – можно было купить где угодно. Но эта пряжка была уникальной. Хангер передал её ей, и она ещё тщательнее отполировала её, прежде чем рассмотреть. «Она очень необычная. Ты прав, Хангер. Держу пари, таких здесь не так уж много».

Сала сказала: «Похоже, сделано вручную. Это может быть очень большим, Тай».

Шаг за шагом . «Мы можем начать с анонса этой пряжки для ремня в СМИ.

Может быть, кто-то его опознает, и мы сможем его идентифицировать. Это уже большое начало».

Сала вытащил свой телефон, чтобы позвонить Савичу. Один гудок, два, и… «Подожди, Сала. Мне нужно пробить штрафной в новенькие ворота, которые я установил несколько минут назад напротив гаража моей матери». Через мгновение: «Попал». Сала услышал, как Шон улюлюкает на заднем плане. «Ладно, теперь очередь Шона. Поговори со мной».

Сала рассказал ему о золотой пряжке для ремня со звездой Давида и о планах её популяризации. «Мы все согласны, она должна быть единственной в своём роде».

Савич услышал в голосе Салы волнение, а не чувство вины или боли. «Да, согласен», — сказал Савич.

«Мы с Таем всё утро были на озере, так что телевизора не было. Ты выложил фотографию Виктора Нессера?»

«Да. Его фото и биография распространяются по всем сетям трёх штатов».

«Хочу ли я знать, как вы его так быстро нашли? Ещё до того, как сегодня утром были идентифицированы отпечатки?»

Савич спокойно ответил: «У меня было предчувствие, и я прислушался к нему. Мне повезло».

Сала сказал таким же ровным голосом: «Передай от меня спасибо Максу. Думаешь, это Нессер увидел Шерлока с Шоном на книжном фестивале в субботу и рискнул?

И пропустили?»

«Да, спасибо, как раз в среду вечером он не забрал Шона. Мы не можем быть уверены, но, похоже, Виктор последовал за нами из Вашингтона в Уилликотт».

Слова застряли в горле Салы, затем он сказал: «Да», и сглотнул.

«Мы с Тай ищем кости в озере. Она не оставляет меня в покое».

«Сала, позвони мистеру Мейтленду и расскажи ему, что происходит. Расскажи ему о золотой пряжке со звездой Давида. Он не будет против, что сегодня воскресенье».

«Да, хорошо».

«Пожелайте мне удачи с баскетболом. У моего ребёнка есть некоторые навыки, он ведёт мяч обеими руками, пытается копировать Стефа Карри».

Сала повесил трубку и позвонил мистеру Мейтленду. Он ответил после первого гудка.

«Да? Надеюсь, это будет вкусно. Жена передала мне тарелку своего картофельного салата. Там кошерный дилс и оливки. А ещё я увидел, как на кухне остывает вишнёвый пирог».

Сала представился и сказал: «Мне очень нравится вишневый пирог».

«Так же, как и весь остальной известный мир. Рад, что ты позвонил, Сала. Расскажи мне, что там с поиском костей в озере Мэсси».

После того, как Сала рассказал ему о пряжке ремня со звездой Давида, Мейтленд присвистнул. «Вот это удача. Логично, что она принадлежала одной из жертв. Нужно рассказать об этом СМИ. Хотите что-нибудь ещё мне рассказать?»

«Я понимаю, почему я не могу отправиться на поиски Виктора Нессера, но я хотел бы остаться в Уилликотт, сэр, возможно, поработать с Флинном и начальником полиции, попытаться найти того, кто убил всех этих людей и бросил их тела в озеро Мэсси».

Мейтленд молчал. Сала подумала, не откусил ли он кусочек картофельного салата с кошерным дилом и оливками. Или вишнёвого пирога?

Слова Салы вырвались сами собой. «Сэр, я не хочу брать отпуск или ехать к семье. Послушайте, я подвёл и Октавию, и бюро. Мне нужно что-то сделать, сосредоточиться на чём-то другом, а не на том, что с ней случилось».

Мейтленд с сарказмом в голосе сказал: «Конечно, ты провалился – вот что я скажу: разбуди меня от мёртвого сна, воткни нож в горло моей жены и посмотри, что я смогу сделать. Нессер всё это спланировал. Перестань топить себя чувством вины, это не поможет ни нам, ни кому-либо ещё. Ладно, Сала, оставайся и помоги вождю. Отвези кости, которые ты нашёл сегодня, в Квантико».

«Хорошо. Сэр, один из заместителей начальника отнесёт кости доктору Томасу.

Знаешь, доктор Томас будет там. Я объяснил Таю, что он не сможет описать все скелеты, но он подсчитает количество тел, которые мы найдём в озере. Кроме того, в костном мозге может остаться ДНК, и они смогут сделать приблизительные оценки черт лица по найденным нами черепам. Это займёт больше времени.

Мейтленд сказал: «Я постараюсь ускорить процесс настолько, насколько смогу. Зная доктора...

Томасу, охране Квантико придется выгнать его ночью и отправить домой, пока он не закончит опознание этих костей.

«Использование озера в качестве свалки — дело не новое, но это всегда очень тревожное.

Есть ли доказательства, что сериал местный?

Сала сказала: «Вполне логично, ведь озеро было ему удобно. Шеф полиции Кристи сказала мне, что в самом Уилликотте пропавших без вести не было. Для начала она обратилась во все местные правоохранительные органы, посмотрим, что это нам даст».

«Он мог бы повсюду искать жертв. Знаете, шеф Кристи сама позвонила в здание Гувера в пятницу утром и сумела добраться до меня? Голди хочет с ней встретиться, считает, что у шефа есть смелость. Надеюсь, у неё хватит ума и смелости. Савич, похоже, так считает».

«Я бы согласился, но её самая большая сила — это её доброта». Он сглотнул и просто сказал: «Тай очень добрый».

Мейтленд услышал боль в голосе своего агента. Шеф, очевидно, справлялся с ней. Он принял решение. «Сала, не думаю, что нам нужны оба – ты и Флинн – в Уилликотте. Я собираюсь забрать Флинна обратно. Нам вручили несколько ножевых ранений».

Убийства в Бирмингеме, штат Алабама, родном городе Флинна. Он может помочь местному отделению.

Сала будет скучать по Флинну, он никогда не упускал ни одной детали, но Сала будет брать на себя эту бремя. «Да, сэр, спасибо. Тогда я останусь».

«Где вы остановились? Савич сказал, что книжный фестиваль заполнил все свободные номера».

«Вчера вечером я была у шефа Кристи. Надеюсь, она позволит мне продолжать, пока мне не придётся вернуться во вторник — на похороны Октавии».

Мейтленд сказал: «Да, конечно. Я сам там буду. Там будет много народу. Октавию очень любили. Приведи с собой шефа Кристи. Я хочу с ней познакомиться. Хочу познакомиться с тем самым человеком, который прошёл Голди».

«Я попрошу ее пойти со мной».

«Хорошо. Сала, держи ухо востро. Когда Нессер узнает, что ты выжил, он может вернуться».

«Я... Сэр, я читал о нём. Я встречался с ним лицом к лицу, и я буду готов.

Но сомневаюсь, что он меня замечает. Это Савич убил Лисси Смайли, а Шерлок выстрелил ему в ногу. Я случайно оказался с Октавией.

«После того, как ему не удалось заполучить Шона Савича, он, похоже, решил перейти к Октавии, хотя, если быть объективным, меня это до сих пор удивляет. Что бы она ни говорила такого, что оскорбляло его мужское достоинство, она спасла его от пожизненного заключения.

«Не волнуйся, Сала, у меня есть защита от Савича и Шерлока». Он услышал, как в рот Мейтленда попадает вилка с картофельным салатом, затем Сала повесила трубку и, обернувшись, увидела Тай, склонившую голову набок. Она слышала. Она сказала: «Октавия Райан уберегла Нессера от суда, добилась, чтобы судья признал его недееспособным, поэтому его отправили в Центральную больницу штата Вирджиния. Он был так молод, чуть за двадцать, когда его отправили в Центральную, а сейчас ему всего двадцать три. Судя по тому, что я читал, он был так увлечён Лисси Смайли, что готов был ради неё на всё. И Лисси, и её мать были совершенно безумны. Это объясняет, почему он сам сошёл с ума после смерти Лисси, почему теперь он хочет за неё отомстить. Ты знаешь что-нибудь о Викторе или семье Лисси?»

Сала сунул телефон обратно в карман. «Я помню, как Виктор переехал к своей тёте, сестре матери, Дженнифер Смайли, когда ему было шестнадцать. Когда Лисси исполнилось тринадцать, она соблазнила его. По всем данным, она была любовью всей жизни Виктора.

Савич считает, что она чувствовала то же самое. Только, ну, она была сумасшедшей, так что кто знает? Думаю, вы тоже знаете, что Виктор был водителем «Банды четырёх», как они их называли.

Сами. Мать, дочь Лисси и ещё двое парней, чьих имён я не помню. Когда они ограбили банк в Джорджтауне, Савич случайно оказался там.

Лисси узнала его по новостной программе. Она была готова убить его, но он так сильно пнул её в живот, что ей пришлось делать операцию на двенадцатиперстной кишке. Виктору удалось вытащить её из больницы, и они бежали, вернувшись в квартиру Виктора в Уиннетте, Северная Каролина. Он пытался взорвать их, взял в плен ещё одного агента. Это было довольно рискованно, жизнь на кону, как вы можете себе представить, и в конце концов Савич был вынужден её убить. Я слышал, ему помогала маленькая девочка, но когда его спрашивали, какая девочка, он лишь качал головой.

Было ещё много всего, но это лишь основные моменты. Я повторил всё, что вы уже знали?

Тай рассмеялся: «Совсем немного».

«А вчера на книжном фестивале он снова пытался заполучить Шона. Вот так.

Нам нужно быстро его найти, пока он не напал на кого-то другого».

«То, что он сделал, было довольно глупо, не правда ли, когда Шерлок был готов его встретить?» Тай сделала ещё глоток воды. «Не могу представить себе этот стресс: твой ребёнок в опасности, как и ты с мужем. Интересно, где прячется Виктор Нессер. И ещё интересно, если Лисси действительно была любовью всей его жизни, почему у него теперь новая девушка».

«И мне интересно, знает ли он уже, что его опознали. Знаете, это будет настоящим шоком, когда он узнает. Надеюсь только, что это не приведёт его в ярость.

Да, новая девушка. Мне это не очень понятно. Савичу тоже.

ИСТ-КЭПИТОЛ-СТРИТ СВ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ВОСКРЕСНОЕ УТРО

«Папа, Марти хочет знать, почему я остаюсь у бабушки».

Шон и Савич сидели на светлой, просторной кухне его матери. Савич ел поздний завтрак, состоящий из шпинатных блинчиков, одного из фирменных блюд его мамы, и яичницы-болтуньи. Шон уплетал хлопья Cheerios, посыпав их, как всегда, нарезанным бананом. Шерлок сказал, что она не голодна, и извинился, чтобы провести время с матерью в гостиной, рассказав ей о вчерашнем происшествии, но так, чтобы Шон не услышал.

Савич проглотил кусочек яйца, положил руку на маленькую икру сына. «У твоей бабушки скоро день рождения, Шон, и именно это она хотела получить в подарок — тебя». К счастью, Шон прекрасно знал, что у бабушки на следующей неделе день рождения.

Шон прихорашивается. «Я подарок на день рождения? Это потрясающе». Потом он выглядит обеспокоенным. «Папа, а не подарить ли ей что-нибудь ещё? Я вчера потратил все свои деньги на книжном фестивале».

«Твой подарок ей не предполагает покупки чего-либо. Всё, что тебе нужно сделать, — это поддерживать порядок в комнате, наслаждаться жизнью и не быть занозой в заднице. Сенатор Монро завтра снова отвезёт тебя в дневной лагерь, а потом Габриэль заберёт тебя и привезёт обратно. Твоя бабушка сказала, что, если родители Марти не против, она может вернуться с тобой завтра после лагеря и поужинать. Сенатор Монро приедет, чтобы отвезти её домой. Что ты думаешь?»

«Раз я подарок, мне нужно мыть посуду?»

«У неё скоро день рождения, Шон, так что вы с Марти, пожалуйста, помогите. Уберите со стола, как вы это делаете дома».

Шон задумчиво сказал: «Я скажу Марти, что это её работа — убирать со стола». Он одарил отца блаженной улыбкой. «Я буду главным».

Было близко, но Савич не закатил глаза. Шон говорил Марти, что делать? Хотел бы он это увидеть. Он сказал: «Это вы можете обсудить с Марти. А теперь, после завтрака, вы с бабушкой и сенатором Монро идёте в Крайст-Чёрч».

«Мне нравится туда ходить. Он старый, папа. Бабушка говорила мне, что он старый, даже когда она была маленькой. Она говорит, что мы можем прижаться друг к другу со всеми теми, кто сидел там же, где и мы. Она говорит, что многие из них были политиками, но что поделаешь?»

Савич рассмеялся.

«Вы с мамой пойдете с нами?»

«Не в этот раз. Нам с твоей мамой нужно заняться важным делом».

Шон забыл о Крайст-Чёрче. Он бросил на отца долгий, серьёзный взгляд. «Ты собираешься поймать того мужика с большой шоколадкой вчера в палатке мистера МакГерка? Мама велела женщине схватить меня и Марти, а сама побежала за ним».

Никакой надежды. «Верно. Он был нехорошим человеком, Шон, и нам нужно его найти».

«А потом я смогу вернуться домой?»

Когда Шон успел так повзрослеть? «Да, потом ты вернёшься домой. Так что наслаждайся своим пребыванием в Большом Диснейленде. Он ненадолго».

В полдень воскресенья в здании Гувера было тихо, по огромным коридорам разносились шаги Шерлока и Савича. Они вошли в здание CAU и увидели агента Люси Макнайт и двух агентов, прикомандированных из уголовного отдела, Дирка Платта и Джерри Барнса, которые дежурили на телефонах горячей линии Виктора Нессера. Агенты подняли головы, когда Савич сказал: «Спасибо, ребята, что пришли поработать на горячей линии».

Они ответили добродушным нытьём, но лишь потому, что ни один из агентов не получил ни одного стоящего звонка, заслуживающего внимания. Один раз Нессера видели в Анкоридже, другой — из Сан-Диего. Дирк сказал: «Удивительно, как быстро этот парень может передвигаться. Одна женщина утверждала, что видела, как Виктор пересекал мексиканскую границу».

Когда я сказала ей, что это невозможно, она спросила, свободна ли я.

«Мне повезло», — крикнула агент Люси Макнайт. «Подожди, услышишь, что я тебе скажу».

У Дирка зазвонил телефон. «В воскресенье много народу на улице», — сказал он и снял трубку. «Горячая линия, агент Комптом. Что у вас для меня есть?»

Когда Люси повесила трубку после очередного звонка, она сказала: «Знаешь, мой никчемный муж сейчас рыбачит с отцом и братьями на мысе Хаттерас, как это обычно бывает».

Каждый год? Ладно, ладно, послушайте, что я только что получил: рейнджер парка Гринбриер в Мэриленде Джина Клемменс почти уверена, что Виктор Нессер пытался проникнуть в парк вчера поздно вечером. Гринбриер находится примерно в шестидесяти милях к востоку от Уилликотта. Ей пришлось его прогнать, потому что мест для кемпинга уже не осталось. Я спросил её, была ли она в киоске, пока она не закрыла ворота, и она ответила, что да, конечно. Потом она отошла, сказала, что сходила в туалет, но не больше десяти минут. Вернувшись, она простояла у ворот ещё полчаса, а затем закрыла их.

Савич сказал: «Тем не менее, Виктор мог подъехать, пока она была на перерыве, и припарковаться вне поля зрения, возможно, вдали от парковки, забрать свое туристическое снаряжение в лес на ночь и уехать сегодня утром».

«Именно. Рейнджер Клемменс сказала, что видела какое-то снаряжение для кемпинга на заднем сиденье машины. «Киа», — сказала она, тёмно-зелёная, с номерным знаком Вирджинии, который она не записала, так как уже отказала ему».

Шерлок спросил: «Рейнджер видел женщину в машине?»

«Я спросил её, но она сказала, что никого больше не заметила. Но она предполагает, что кто-то мог сидеть, сгорбившись, на заднем сиденье со всем этим туристическим снаряжением».

Люси одарила их широкой улыбкой. «Но я ещё не закончила. За две минуты до того, как вы вошли, мне позвонил мистер Норм Читтер из магазина Norm's Fish and Bait в Боумэне, штат Мэриленд, прямо напротив государственного парка Гринбрайер. Виктор зашёл в свой магазин купить всякой всячины, увидел себя по телевизору, «побледнел, как недельная форель» — его собственные слова — и убежал. Он выронил коробку конфет Milk Duds, когда бежал из магазина».

Шерлок вздохнул с облегчением. «Слава богу, он не застрелил мистера Читтера».

«...или его жена, которая тоже его видела, вошла в магазин из задней комнаты, когда Виктор выбегал через парадную дверь».

«Кто-нибудь из них видел, как он уезжал?»

«Нет. Мистер Читтер сказал, что ему потребовалась минута, чтобы понять, почему Виктор выбежал из его магазина с таким видом, будто ему «за хвостом гнались садовые ножницы» — я снова цитирую. Потом он посмотрел на телевизор и увидел фотографию Виктора, а также сообщение о том, что его разыскивают для допроса по делу об убийстве, совершенном в местном масштабе. К тому времени, как он набрался смелости и вышел на улицу, Виктора уже не было. Думаете, Виктор вернулся в парк после того, как Норм его узнал?»

«Если и так, то он не задержался надолго», — сказал Шерлок. Она выглядела задумчивой. «На месте Виктора я бы бросил зелёную «Киа», поскольку решил бы, что меня в ней видели, и нашёл бы себе другую машину. Он, должно быть, теперь напуган, наверное, не понимает, откуда мы уже знаем, кто он».

Люси сказала: «Может быть, Виктор убежал в другой государственный парк?»

Савич улыбнулся Люси. «Хорошая догадка. На его месте я бы побыстрее уехал из Мэриленда. Может быть, в Пенсильванию или Вирджинию».

«Или он мог бы вернуться в Уиннетт, Северная Каролина», — сказала Люси, — «где он жил до того, как вы с Шерлоком наконец привезли его и Лисси».

Савич сказал: «Давайте разместим ориентировку на зелёные Kia в Мэриленде, Вирджинии и Пенсильвании. Kia, вероятно, тоже угнана».

Шерлок задумчиво сказал: «Надеюсь, Виктор будет слишком взволнован, чтобы уехать отсюда и тратить время на то, чтобы выбросить «Киа». Может, в Вирджинии или Пенсильвании, если доберётся».

Люси спросила: «Как думаешь, с ним девушка?»

Савич бесстрастно сказал: «Хотел бы я знать». Он посмотрел на часы. «Мне нужно позвонить». И он вошёл в свой кабинет.

Шерлок сказал Люси: «Мы скоро поедем в Квантико, к доктору.

Томас. Может быть, он расскажет нам что-то определённое о костях, найденных в озере Мэсси, — она глубоко вздохнула. — И нам нужно поговорить с доктором.

Хеймс. Он звонил. Он закончил вскрытие Октавии Райан.

Люси сказала: «Два месяца назад я работала с Октавией над делом Уиликера, помнишь, команда из двух человек, которая убила тех молодых женщин?»

«Да, я помню этот случай, но я никогда не встречался с Октавией. Её похороны состоятся во вторник в церкви Фалс. Вы знали, что она встречалась с агентом Сала Порто?»

«Конечно, на прошлой неделе в женском туалете она сказала мне, что они с Салой куда-то пойдут, чтобы снять стресс. Потом она сказала, что подумывает вернуться к бывшему мужу, сказала, что он наконец-то, возможно, взял себя в руки. Её бывший действительно к ней приставал. Думаю, она собиралась вернуться».

«А как же Сала?»

«Она сказала, что они с Салой были хорошими друзьями, у них были хорошие отношения, они понимали друг друга и наслаждались обществом друг друга». Люси покачала головой, смахивая слёзы. «Теперь она мертва, и у неё никогда не будет возможности решить, что делать, – вообще что бы то ни было.

И что Виктор Нессер задумал для Салы? Оставить его умирать в этом шкафу?

Где Сала?»

Он остался в Уилликотт, чтобы работать с местным начальником полиции. Все считают, что в этом районе уже давно действует серийный убийца, использующий озеро Мэсси для свалки тел. У нас нет оснований полагать, что эти тела связаны с Октавией, но мы не знаем наверняка.

Люси сплела пальцы на животе. «Почему некоторые люди злые?»

На этот вопрос ответа не было. Шерлок посмотрел на пальцы Люси на её животе. «Люси, ты выглядишь по-другому. Ты вся светишься. О боже, ты беременна, да?»

Люси безумно улыбнулась. «Да, почти три месяца. Я подумывала расстегнуть пуговицу на джинсах. Собиралась объявить об этом на следующей неделе, но теперь ты знаешь».

Шерлок крепко обнял её. «Это чудесно. Что скажет твой никчёмный муж, увлекающийся рыбалкой?»

«Купер расхаживает по дому с широкой улыбкой на лице, рассказывает, как научит ребёнка ловить рыбу нахлыстом и кататься на скейте. Должен сказать, он действительно убирает волосы с моего лица, когда я блюю в туалете, так что это доказывает, что я вышла замуж за хорошего парня». Люси постучала ручкой по столу. «Ненавижу это, Шерлок. Из-за этого Нессера в опасности не только ты с Дил, но и Шон».

Что она могла сказать? Шерлок лишь кивнул, похлопал Люси по плечу и присоединился к Дил у дверей CAU, чтобы пройти по пустому коридору к лифтам.

«Люси беременна. Куп поддерживает её голову, когда она тошнит, так что в Куперленде всё хорошо. Начало и конец, жизнь продолжается. Она действительно чудесна». Она остановилась и посмотрела на него. «Ты так не думаешь?»

Савич склонил голову набок, быстро поцеловал её и нажал кнопку лифта. «Я рад за них. Я всё ещё не могу оправиться после Виктора и того шоколадного батончика в палатке МакГерка. Я хотел тебе сказать, Шон знал, что тот парень с шоколадным батончиком был плохим. Этот ребёнок мало что теряет».

«Нет». Она схватила его, когда двери лифта закрылись, и крепко прижала. «Мы должны обеспечить его безопасность, Диллон».

Он поцеловал ее волосы и держал ее до тех пор, пока двери не открылись в вестибюль.

ОБЩЕЖИТИЕ ДЖЕФФЕРСОНА

ЛАБОРАТОРИЯ СУДЕБНОЙ АНТРОПОЛОГИИ

КУАНТИКО, ВИРДЖИНИЯ

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Доктор Томас стоял у длинного стола из нержавеющей стали, покрытого рядами аккуратно разложенных костей одинакового размера. На следующем столе лежали кости поменьше, все они лежали в беспорядке. Они напомнили Савичу стену из костей в катакомбах под собором Святого.

Собор Святого Стефана в Вене. Доктор Томас подозвал Савича и Шерлока, указал на ряд костей. «Я пока нашёл шестнадцать правых большеберцовых костей, одна явно принадлежала молодому человеку, ещё не совсем взрослому, и одна очень длинная большеберцовая кость, то есть очень высокому мужчине, ростом около шести футов шести дюймов, я бы сказал. В этой группе из шестнадцати есть и мужчины, и женщины. Черепов недостаточно, чтобы прикрепить их ко всем этим костям, так что, очевидно, на дне озера должны быть ещё кости. Или в другом озере», — добавил он. «Никогда не знаешь, что обнаружится, а что нет. Вон на том брезенте лежат кости, которые нашли сегодня утром в озере Мэсси. Я доберусь до них, когда смогу, может быть, завтра. Сегодня утром за завтраком жена пригрозила сломать мой любимый старинный проигрыватель, если я не вернусь домой к трём часам».

Они подняли головы, когда Сала Порто и шеф Тай Кристи постучали в открытую дверь. Доктор Томас крикнул: «Входите, входите, мы только начинаем». Представив Тай доктору Томасу, Сала сказал: «Извините, мы опоздали, попали в пробку на кольцевой дороге. В воскресенье, вот так».

«Без проблем», — сказал доктор Томас. «Я говорил Савичу и Шерлоку, что их пока шестнадцать, не считая костей, которые вы принесли сегодня утром.

Конечно, ни один из скелетных останков не является полным, и черепов недостаточно. Пока что я могу с уверенностью сказать, что кости, которые у меня здесь, как я уже говорил, принадлежат как минимум шестнадцати людям, все, кроме одного взрослого. Я не нашёл никаких прижизненных повреждений, но несколько ортопедических винтов, два тазобедренных сустава, два коленных сустава,

Что, к сожалению, не поможет мне их опознать. У полудюжины черепов очень мало зубов, недостаточно для сопоставления с данными стоматологических исследований.

«Я отложил в сторону изделия промышленного производства — немногочисленную обувь, ремни, остатки одежды. Мы, вероятно, сможем установить некоторых производителей, установить даты продажи этих вещей, но ничего необычного. Никаких украшений или каких-либо опознавательных знаков. По правде говоря, у меня пока для вас очень мало информации. Некоторые из этих костей могли пролежать в озере всего пять лет, некоторые — десятилетиями».

Они стояли над столом, глядя на ряд ярко-белых правых большеберцовых костей.

Шерлок поднял единственный, поменьше. «Он убил ребёнка, да?»

Доктор Томас сказал: «На самом деле, девочка-подросток. Я только начал внимательно осматривать кости на предмет травм, всего, что могло бы указать на причину смерти. Один из черепов, похоже, сломан, но без более тщательного осмотра это сложно сказать». Доктор Томас помолчал, проведя руками по волосам, густым каштановым с седыми прядями по бокам, которые придавали ему вид профессора. Рич был худым, бегуном, Шерлок знал, что у него двое детей и жена, которая вела местное кулинарное шоу по телевизору. Им повезло с ним.

Он жил и дышал своей работой. И обожал лазанью жены. Он снял очки, протер их о рубашку. «В ближайшие пару дней я проведу осмотр, и тогда, надеюсь, смогу сказать вам, что убило некоторых из этих людей». Доктор Томас посмотрел на Салу. «Вы звонили мне по поводу какого-то серьёзного прорыва.

Что это такое?"

Сала вытащил из сумки золотую пряжку ремня со звездой Давида и протянул ее доктору.

Томас. «Думаю, это четырнадцатикаратное золото, — сказал Сала, — а это значит, что на это украшение ушли огромные деньги. Если бы мужчина был местным, это помогло бы нам опознать его. Мне было интересно, почему серийный убийца его не забрал. Ведь он мог бы сбыть его как минимум за пару тысяч».

Доктор Томас потрогал пряжку ремня. «Она очень красивая и, да, уникальная». Он сказал Таю: «Я знаю, что вы хотите получить ответы, шеф. Завтра наши специалисты начнут исследовать костный мозг на наличие следов ДНК. Но, знаете ли, это займёт время».

Он вернул пряжку ремня Сале и посмотрел на черепа. «Наша художница Джейн завтра начнёт делать аппроксимацию лиц». Он криво усмехнулся. «Хотя, честно говоря, они пока не очень полезны. Но, эй, может быть, через пару лет, кто знает? Ты можешь поставить на них MAX, Савич».

Тай взял пряжку ремня со звездой Давида, снова её изучил. «Когда мы сможем показать это по местному телевидению, Дил?»

«Завтра», — сказал Савич.

Тай медленно произнёс: «Думаю, ФБР привлечёт больше внимания, чем какой-нибудь местный шеф полиции, выступающий по телевизору, а именно я. Дил, тебе стоит это сделать».

Сала добавил: «Она права, Савич. Вы с мистером Мейтлендом могли бы появиться вместе.

Это придало бы объявлению больше веса, возможно, больше каналов его бы выпустили, особенно если это происходит в Уилликотт. Пряжка ремня убитого мужчины, жившего в этом районе.

«Я позвоню мистеру Мейтланду, узнаю, как он хочет это сделать». Он посмотрел на кости, на людей, чьи жизни были так жестоко оборваны человеком, не имевшим совести, не испытывавшим никаких угрызений совести, который, вероятно, вообще ничего не чувствовал, кроме удовольствия.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПАРК МАРОДЕР

РЯДОМ С ПЛАНКЕТТОМ, МЭРИЛЕНД

ВОСКРЕСНЫЙ ВЕЧЕР

Я устала, Виктор, и швы болят. Это место красивое, признаю, но… Зачем вам понадобилось приезжать в другой парк в том же штате?

«Лисси, подумай минутку. Никто не обращает на тебя внимания, когда ты проходишь в парк. Проходишь мимо всех этих отдыхающих, людей с палатками, детьми и барбекю, и вокруг тихо и спокойно. Никто не смотрит телевизор, не то что тот старый канюк в магазине рыболовных снастей».

Я слышу это по твоему голосу, Виктор. Ты всё ещё писаешь в штаны, да?

Это потому, что ты не потушил свет этому старому простаку, как следовало. Глупый, Виктор, и теперь вы знаете, что он уже сообщил полиции, где мы. И он видел... Машину, и они будут нас отслеживать. Ты же знаешь, этот парень не мог дождаться, чтобы позвонить им. Это было... Серьёзная ошибка, Виктор, очень серьёзная. Я же тебе говорил, что не хочу возвращаться в эту безмозглую психушку. И ты уронил мою коробку с конфетами «Милк Дадс», ты так испугался. Мой… Мама никогда ни от чего не убегала.

«Заткнись и не пиши о своей глупой мамочке! Я больше не хочу о ней слышать.

Слушай, это застало меня врасплох, вот и всё. То есть, увидеть себя по телевизору – я не мог поверить. Как они обо мне узнали? Как? И так быстро? Я был осторожен, всё оттирал. Ты же знаешь. Ты наблюдал и говорил мне, как это делать. Жаль, что мы не можем вытащить эти скобы из твоего живота. Они уродливые, и мне не нравится их видеть, особенно когда ты их чешешь.

Ты считаешь их уродливыми? Бедняжка. Это всегда ты, правда, Виктор? А как насчёт... Я? Они сжимают мои внутренности. Ненавижу их. Они тянут, растягивают и болят. время .

«Это потому, что этот ублюдок Савич так сильно тебя пнул, что им пришлось тебя разрезать и чинить. Почему ты так хотел убить Савича в тот первый раз, когда ты…

Видел его в банке? Он же лежал там на полу, как и остальные клиенты, верно? Он не мог причинить тебе вреда.

Лисси вытащила ломтик белого хлеба и открыла банку с хрустящей арахисовой пастой. Я видела его по телевизору, поняла, что он тот самый важный агент ФБР, и я... был прекрасный шанс убить его.

Когда я уже достаточно освоился, чтобы смотреть телевизор после операции, новостные программы все еще говорили о том, что Савич был каким-то героем, спасшим каких-то никчемных людей Жизнь этих мерзавцев. Я его ненавижу. Я хочу, чтобы ты его убил, Виктор. Эй, в этом есть сахар. Арахисовое масло. Почему ты не стала натуральной? Ты же знаешь, мама, это единственный вариант. когда-либо купленный .

«Арахисовое масло вкуснее с сахаром. Дай и мне кусочек, Лисси. И я хочу чипсы «Фритос» и фасолевый соус».

Единственное, что ты купил свежее, — это вялая морковь, которая, вероятно, была старше. Старый болван, Норм. Виктор, тебе стоило присмотреться к ним повнимательнее, прежде чем покупать. Они... Похоже, они будут отвратительными на вкус. И у меня нет овощечистки. Дай мне воды, чтобы я мог... Хотя бы помой их. А потом отдай мне свой новый Ka-Bar. Я их отскоблю.

«Да, вот нож. Послушай, даже если бы я застрелил того старика в продуктовом, его жена тоже была там и видела меня. Люди могли войти, могли меня увидеть. Мне пришлось бежать. Ты бы тоже».

Я, бежать? Ты же знаешь, Виктор. Мама не растила никакого болвана. Трус. Бам! Бам! И проблема решена. И ты получаешь деньги наличными. зарегистрируйтесь, и вам не придется целый день ездить, боясь вспотеть Пули. Посмотри на себя, ты теперь счастлив, когда ешь арахисовое масло со всем этим сахаром. на этом запачканном белом хлебе.

Теперь они знают, кто мы. Нужно быть умнее, хватит выдумывать, как ты. продолжай в том же духе, как тот дурацкий шоколадный батончик на книжном фестивале, больше никаких ковбоев.

Тебя могли поймать, Виктор. Этот агент, Шерлок, подошла слишком близко.

«Сколько раз мне вам повторять? Я следил за ними из Вашингтона.

Они меня так и не увидели. У меня возникла идея, я подумал, что смогу поймать пацана. Почему бы и нет? Я бы поймал его, если бы всё сложилось иначе. Долго ты ещё будешь меня из-за этого терзать, Лиззи?

Хорошо, ты попыталась. Теперь у нас есть дела, куда пойти. Думаю, это Пора взять Базза Райли, охранника, который убил мою маму. Я никогда его не забуду. Имя, пока я жив. Я хочу всадить ему пулю прямо в нос, Виктор. Понятно?

«Я подумаю, Лиззи. Завтра куплю тебе натуральное арахисовое масло».

УИЛЛИКОТТ, МЭРИЛЕНД

ВОСКРЕСНЫЙ ВЕЧЕР

Савич и Шерлок сидели напротив Тая и Салы за столиком. Втроём они ели знаменитый конголезский мясной рулет. Савич – салат из кукурузы в початках и трёх видов фасоли, приготовленный для него самим Конго. Он сказал, что это рецепт его бабушки ещё до большой войны в Европе. Тай задавался вопросом, было ли «Конго» прозвищем, или родители поддались капризу или побывали в Африке во время его зачатия.

Пока Шон был у бабушки, Савич и Шерлок хотели вернуться в Уилликотт, чтобы встретиться с Салой и Таем. А встреча, как заверил их Тай, проходила в закусочной «Блисс», местной достопримечательности.

Конго снова подошёл к их столику и одарил его лучезарной улыбкой. «Ну, а что вы думаете о моём специальном салате для вас, агент Савич? Фасоль свежая, прямо с моего собственного огорода».

Савичу понравился этот симпатичный пожилой мужчина с кривым передним зубом и очаровательной улыбкой. «Почти такой же, как у моей мамы».

«Что я могу на это сказать? Мама есть мама». Разливая им холодный чай, Конго продолжил: «Ваш начальник сказал вам, что это я нашёл первый череп, когда нырял в поисках бедняжки мисс Райан? Это был шок, скажу я вам, череп на дне озера Мэсси. Я думал, бедняга Альберт обделается, когда начальник вручит ему его. Сахар или лимон кому-нибудь? Нет?»

Представьте себе, какой-нибудь сумасшедший серийный убийца живёт в Уилликотт, штат Мэриленд, или рядом с ним. Конечно, все знают о его существовании, но вы же не ожидаете, что это может быть кто-то из ваших соседей по улице, верно?

Шерлок спросил: «Вы так думаете, мистер Блисс? Серийный убийца живёт в Уилликотт?»

«Мне сказали, что так думает Чарли, а Чарли — твоя правая рука, Тай».

Конго покачал головой. «Трудно поверить, что он поднялся так высоко за такое короткое время. Я

Знал Чарли, когда тот был ещё сопливым мальчишкой, вечно пускающим пузыри из жвачки и пачкающим лицо. Его мамаша, Линн Корсика, постоянно сдирала эту жвачку, шлёпая его по заднице. Умница эта Линн, всё видит, всё знает, чего и следовало ожидать, раз уж она заведует библиотекой.

«В общем, я слышал, Чарли и Хэнгер Льюис с ребятами вытащили ещё много костей на своей скрипучей старой понтонной лодке. И ещё больше сегодня утром, когда Чарли и Хэнгер снова вышли. Интересно, почему они не нашли ещё черепов.

Глаза уносят их прочь? Он покачал головой. «Представьте, что вы обнаружили там бедного федерального прокурора со всеми этими костями».

Опасности маленького городка. Все знали всё о теле Октавии, найденном в озере, вплоть до количества вытащенных костей. По крайней мере, она могла надеяться, что кто-нибудь, кто что-то слышал или видел, придёт к ней.

Подойдет ли кто-нибудь и скажет что-нибудь Сале?

Конго поприветствовал их и отошел к другому столику со своим кувшином чая.

Не прошло и трёх минут, как он вернулся. «Я слышал, что в Квантико модники осматривают кости. Шеф, ты хочешь, чтобы Хэнгер ещё раз прошёл?»

Она сказала: «Мэр Бобби и городской совет хотят подождать и посмотреть, что задумало ФБР, прежде чем выделять больше денег на очистку озера». На самом деле, мэр Бобби сказал: «Зачем нам ещё кости, Тай? Они же не могут опознать человека по черепу, как в сериалах». Он одарил её своей фирменной обаятельной улыбкой, которая очаровала её, когда он брал у неё интервью и четыре раза добивался своего избрания. Он наклонился ближе, похлопал её по плечу. «Я знаю, что вы хотите выполнить свою работу, шеф, и выследить этого маньяка. Мы с городским советом вас прикроем». И что это значило?

Она улыбнулась Конго. «Как всегда, восхитительный мясной рулет, Конго. Смотри, агент Шерлок и агент Порто уже почти съели свои тарелки, а на тарелке агента Савича почти не осталось ни крошки. Теперь дело за твоим персиковым пирогом».

Когда он вернулся с целым пирогом, чтобы разрезать его за столом, Тай сказал, прежде чем он смог начать снова: «Конго, ты знаешь кого-нибудь, кто пропал без вести, скажем, за последние двадцать лет, и его больше не нашли и о нем больше ничего не слышали?»

Конго нахмурился, тщательно разрезая теплый пирог и подавая ломтики гостям.

В конце концов он сказал: «Тот же вопрос, который я слышу весь день. Там был мистер Гровер…

Пропал без вести в девяносто четвёртом, и с тех пор о нём никто не слышал. Но он был стар и страдал болезнью Альцгеймера, так что, вероятно, заблудился, может быть, упал в озеро Мэсси и утонул. Больше никого не могу вспомнить. Поспрашиваю.

«Спасибо. Ребята, Конго славится не только своим мясным рулетом, но и персиковым пирогом.

«Закапывайтесь».

Конго легонько положил руку на плечо Салы. «Все сожалеют о том, что случилось с мисс Райан и с вами, агент Порто. Это было ужасно».

Марв Сплени, президент комитета книжного фестиваля и владелец магазина Spaleny's Best Books, подошёл и представился. Он всегда появлялся в закусочной Bliss's Diner по воскресеньям без жены, хотя никто не знал, почему. Он был высоким мужчиной, худым как гвоздь, и всегда был полон дружелюбия, что привлекало покупателей за его книгами без скидок.

Марв посмотрел на персиковый пирог без всякого интереса и произнёс своим глубоким, мягким голосом, благодаря которому он стал любимым читателем в библиотеке: «Книжный фестиваль в этом году прошёл с большим успехом, несмотря на все неприятности на озере, Тай. Это был самый удачный год. Твои заместители отлично поработали. Я недавно проводил последнего из наших авторов. Узнаем, как справились владельцы наших магазинов, на еженедельном заседании совета. Я знаю, что продал больше книг, чем ожидал. Надеюсь, ты сможешь приехать».

Конго похлопал его по плечу. «Ну же, Марв, я уже приготовила тебе тортилью и суп. Не хочу, чтобы остыл».

Марв слегка поклонился им и вышел, следуя за Конго, хотя Марв останавливался у каждого стола, чтобы похвастаться успехом фестиваля.

Вчетвером они переместились на заднюю веранду дома Тай. Тай подала Дилу свой турецкий эспрессо и чай «Эрл Грей», уговорив его добавить щепотку корицы, которая, к его удивлению, ему понравилась.

Солнце садилось, тёплый и мягкий воздух обдувал их лица. Сверчки начали свою ежевечернюю симфонию, когда они уселись на палубе и затихли, наслаждаясь вечером.

«Вода как стекло», — сказал Шерлок и вздохнул. «Прекрасное место, Тай. Ты когда-нибудь скучаешь по Сиэтлу?»

Тай смотрела через озеро на Пойнт-Галивер и Гейтвуд, вспоминая убийство, снова и снова видя всё это. Она встряхнулась. «Странно, но я скучаю по непрерывному моросящему дождю – жидкому солнцу, как его называют местные жители Сиэтла. Но сам Сиэтл? Со всеми этими «Старбаксами», со всеми этими безумными пробками, людьми, снующими во все стороны, наркотиками и бандами, с которыми я имела дело в отделе нравов – нет, по этому я не скучаю. Уилликотт – это именно то, что мне нужно».

Скорость!» Она отдала честь Шерлоку своей кофейной чашкой. «Если не считать того, что все знают, что ты ешь на завтрак, он идеален.

«Давай, спасибо вам и мистеру Мейтленду. Я знаю, что это моя юрисдикция, но у меня недостаточно ресурсов. Если вы завтра в прямом эфире привлечёте ФБР, это будет большой помощью».

Савич сделал последний глоток чая с корицей. Кто бы мог подумать? «Я позвоню тебе утром, когда всё улажу, и скажу точное время. Сала, ты должна быть там, хорошо? Думаю, пора развеять слухи о сериале и о том, что случилось с тобой и Октавией. Надеюсь, трансляция выйдет на региональный уровень. Не хочу, чтобы ни сериал, ни Виктор нашли себе лазейку».

Шерлок сказал: «Что-то меня беспокоит. С тех пор, как Виктор сбежал из Центральной государственной больницы, у него вряд ли было много денег. Но посмотрите, что он натворил. Катается по Вашингтону, покупает снаряжение для кемпинга, оружие, приезжает сюда. Значит, он либо грабит магазины, либо…»

Савич закончил: «Или он вернулся и забрал украденные банковские деньги, которые Дженнифер Смайли где-то спрятала. Денег мы так и не нашли на её участке, даже после того, как ФБР тщательно всё проверило, включая дом и территорию».

— спросил Тай. — Сколько денег?

«Более полумиллиона долларов», — сказал Савич. «Можете быть уверены, что жители Форт-Пессела раскопали это имущество. Пока что мы не слышали о том, чтобы кто-то нашёл большую сумму денег, а мы бы обязательно это сделали».

«Почему тебе важно это знать, Диллон?» — спросил его Тай.

Он медленно произнес: «Пока мы не узнаем наверняка, есть ли у Виктора эти деньги в банке, это останется для нас загадкой».

«А откуда же тогда у него взялись деньги после побега из психиатрической больницы?»

«Именно так», — Савич покачал головой. «Рано или поздно мы это выясним».

Сала сказала: «Ребята, вот что я не могу пропустить. Мы знаем, что девушка Виктора, Лисси, мертва. Вы сказали, что она была любовью всей жизни Виктора, так кто же та девушка, которую я слышала, смеющаяся? Он что, связался с какой-то сбежавшей девчонкой-подростком?»

Савич вспомнил, что ему показалось, будто кто-то стоял в окне главной спальни в Гейтвуде, смотрел на воду и ждал возвращения Виктора. Он не знал, что и думать. Пока он не разберётся, лучше держать всё в себе. Он сказал: «Возможно, Сала. Меня это тоже беспокоит».

Тай отпила глоток кофе и снова посмотрела на озеро. Она не думала, что когда-нибудь увидит его в том же свете, что и до утра пятницы. Она представила себе тело Октавии Райан, плавающее среди костей и черепов на дне, многие из которых годами покрывались песком и камышом. Она сказала: «Единственная реальная зацепка, которая у нас пока есть относительно всех этих костей, — это золотая пряжка ремня. Остаётся надеяться, что мы получим опознанный телефон, когда Диллон покажет это по телевизору».

Сала придвинул стул поближе и закинул ноги на перила веранды. «Я помню одного серийного убийцу из Бостона, который убил двадцать четыре человека — может, и больше, никто не знает — примерно за девятнадцать лет. Однажды ночью какой-то молодой панк угнал его «Приус» с подъездной дорожки, решив прокатиться. Вернув машину, он решил проверить, нет ли в багажнике чего-нибудь стоящего, и обнаружил тело, завёрнутое в душевую занавеску. К счастью, после того, как его вырвало, он позвонил в полицию».

Тай спросил: «Кто был серийным номером?»

«Редактор газеты, пользовавшийся уважением, женатый, живший, как говорится, нормальной жизнью.

Его сувениры были найдены в запертом шкафу в подвале.

«Что с ним случилось?»

«Он засунул пистолет себе в рот, когда подоспели копы. Думаю, я хочу сказать, что не всегда безупречная работа полиции помогает раскрыть серийные дела. Это случайность, стукач или, как вы знаете, чаще всего штраф за неправильную парковку — помните, как поймали Сына Сэма? Или, в данном случае, это был малолетний преступник, устроивший фуру».

В ту ночь Сала проспал три часа в гостевой спальне Тая, прежде чем кошмары свалили его с ног. Тай обнаружил его вспотевшим и рыдающим, и, не говоря ни слова, они вдвоем вытащили матрас на веранду. Они устроились и смотрели на луну, парящую над мысом Гулливер, на тёмные облака, то появляющиеся, то исчезающие в лунном свете.

УИЛЛИКОТТ, МЭРИЛЕНД

ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОЛДЕНЬ

Магазины закрылись, и горожане собрались в парке Бликер в центре Уилликотт, многие сидели на одеялах, поскольку белые деревянные скамейки были заняты раньше времени. Это могло быть празднование Дня независимости или любой другой день книжного фестиваля, если не считать того, что большинство собравшихся выглядели смертельно серьёзными. Савич оглядел сотни любопытных лиц, увидел, как некоторые взрослые раздают бутерброды своим детям. Он пожалел, что родители привели свои семьи, не учитывая ужасающие подробности, которые ему придётся выложить. Телевизионные фургоны, съёмочные группы и ведущие, в основном красивые молодые люди, уже тыкали микрофонами в лица, ожидая комментариев. Все уже знали о всех костях, найденных в озере Мэсси, и об убийстве в прошлую пятницу, но он полагал, что новость о пряжке ремня со звездой Давида ещё не дошла до них. Съёмочные группы были готовы и вели прямую трансляцию. Региональные телеканалы будут выпускать специальные новости и, конечно, вести прямую трансляцию в Интернете.

Савич подождал, пока мэр Уилликоттса Роберт — Бобби — Бликер, тезка его прадеда, подарившего парк городу после Первой мировой войны, закончит свое вступительное слово, а затем подошел к микрофону, установленному на дирижерском пульте в центре быстро возведенной сцены.

Мистер Мейтленд решил, что Савич справится лучше без него. Не было смысла перегружать. Савич говорил двадцать минут, подробно рассказал всем об убийстве Октавии Райан, покушении на убийство агента Салы Порто и обнаружении костей на дне озера Мэсси. Он видел, как некоторые родители закрывали уши детей ладонями, когда ему не удавалось избежать ярких описаний. Он рассказал им, чем занимаются судебные антропологи ФБР, что это займёт время. Он не произнес словосочетание « серийный убийца» , но это и не требовалось.

Все взрослые прекрасно это понимали. Они боялись, и это было хорошо.

Теперь они будут больше заботиться друг о друге и своих детях.

В конце года Савич поднял пряжку ремня со звездой Давида. Камеры увеличили изображение.

Он подождал немного, а затем сказал: «Эта пряжка ремня, вполне возможно, принадлежала одному из убитых и брошенных в озеро Мэсси. Как видите, она большая, золотая и украшена звездой Давида. Если вы её узнали, пожалуйста, позвоните на горячую линию, указанную внизу экрана». Он дважды повторил номер и ещё раз назвал номер горячей линии Виктора Нессера. «Нам нужна ваша помощь. Спасибо. Есть вопросы?»

Вопросов было множество, их выкрикивали все вместе, некоторые из них подбросил Савич. Он хотел убедиться, что все присутствующие понимают, что он хочет им сообщить, и отмести слухи, которые могли бы действительно навредить расследованию. Когда они начали отклоняться от темы, и один из журналистов действительно спросил о мерах предосторожности для защиты окружающей среды, которые они принимали при протаскивании озера Мэсси, он прервал разговор. Он ещё раз повторил номера телефонов обеих горячих линий, поблагодарил всех за то, что пришли, и отошёл от микрофона. Он наблюдал за этим хаосом: десятки журналистов хватались за свои мобильные телефоны, другие лихорадочно печатали на ноутбуках и iPad, разговаривая через гарнитуры.

Тай был уверен, что на горячую линию быстро поступит звонок по поводу пряжки ремня со звездой Давида, но этого не произошло. Вместо этого поступил звонок о том, что в Питерборо, штат Мэриленд, видели Виктора Нессера. Савич и Шерлок сами поехали проверить.

ПИТЕРБОРО, МЭРИЛЕНД

Савич и Шерлок поехали в закусочную «Herm’s Crab Shack» в конце улицы Клуни в Питерборо – обветшалую закусочную в полупромышленном районе. Несмотря на отсутствие кондиционера и непривлекательную обстановку, заведение было битком. Два потолочных вентилятора лениво перемешивали влажный воздух в длинном зале. Посетители сидели за большими деревянными столами, поставленными вплотную друг к другу на пол, покрытый опилками. В воздухе витал запах жареной еды. Пышнотелая официантка с широким лицом, блестящим от пота, поприветствовала их, обернулась и крикнула: «Фрэнки! Иди сюда! Тебя ищет ФБР. Всё дело в звонке, который твой отец запретил тебе делать».

Фрэнки Хупер был высоким и худым, лет двадцати, с длинными руками баскетболиста. Он протиснулся между столиками к Савичу и Шерлоку, широко улыбаясь. Они последовали за ним через заднюю часть ресторана на террасу, засаженную деревьями, мимо людей, уплетавших жареных лобстеров.

Они остановились под дубом с густой листвой неподалеку, радуясь тени.

Им не нужно было его заводить, Фрэнки говорил быстро и тихо, словно боялся забыть, если не выплюнет всё сразу. «Этот молодой парень пришёл три часа назад, рановато для жареного лобстера — это наше фирменное блюдо. Моя бабушка привезла этот рецепт из Мэна, когда выходила замуж за дедушку тысячу лет назад».

В любом случае, я видел его лицо по телевизору как минимум дюжину раз, поэтому знал, как он выглядит. Он выглядел очень потрёпанным, словно ему не помешала бы ванна. Мама подумала, что он похож на одного из студентов колледжа. Он помолчал, лучезарно улыбнулся им и наклонился вперёд. «Я знаю, что это был он, агенты, тот парень, Виктор Нессер. Я в этом уверен».

«Опишите его нам, мистер Хупер», — сказал Шерлок, — «кроме того, что он выглядит убого».

Фрэнки описал Виктора только так, как он мог видеть по телевизору. Это тревожило.

Шерлок одарил Фрэнки своей солнечной улыбкой. «Он сказал, куда идёт?»

«Нет. Он ни с кем не разговаривал. Он сожрал трёх жареных лобстеров. Я бы не удивился, если бы он лопнул от восторга, он так много ел и ел очень быстро. И, надо признать, жареные лобстеры не входят ни в одну из пяти пищевых групп».

Савич спросил: «С ним была девушка?»

Фрэнки замер. Он задумался, а потом оживился. «Я совсем забыл. Да, теперь вспомнил, она ещё и жареного лобстера съела. Она была выше его ростом и не очень красивая».

Шерлок спросил: «Она была моложе его? Старше? Какого цвета были её волосы?»

Фрэнки выглядел растерянным, но лишь на мгновение. «На ней была бейсболка. Я не видел её волос. Она была примерно его возраста, наверное, лет двадцать пять, может, меньше, не могу сказать точно. Мы начали сильно увлекаться людьми, гулявшими на ланч с лобстерами, поэтому я не обратил на них особого внимания. Всё произошло только после того, как я увидел тебя по телевизору, и там показали его фотографию. Он ушёл, но я знал, что это он, поэтому сразу же позвонил».

Савич спросил: «Как он заплатил за еду?»

«Наличные. Он вытащил стодолларовую купюру. Стодолларовую купюру невозможно забыть».

Савич и Шерлок поблагодарили Фрэнки и направились к «Порше».

Пожилой мужчина с пакетом еды на вынос в руке крикнул: «Классные колеса, чувак!»

«Спасибо», — сказал Савич и не выдержал. Он повернулся и улыбнулся.

«Тебе больше нравятся комплименты твоему ребенку, чем себе», — сказал Шерлок, пока она автоматически изучала улицу.

«Я застенчивый, ты же знаешь, но мой Porsche — нет».

Шерлок сказал: «Ладно, Фрэнки многое выдумал, чтобы нам угодить, но я думаю, он действительно видел Виктора».

Шерлок включил кондиционер, когда Савич завёл «Порше». «Почему у людей такое желание стать звездой шоу?»

Он рассмеялся, резко выехал на Porsche обратно на улицу и направился к шоссе.

«Ну, если Виктор действительно был там и ел жареных лобстеров — трех штук, — он, возможно, отсыпался в мотеле неподалеку».

«Может быть. Хотя и искать в сетке не стоит».

Шерлок достала телефон и позвонила на горячую линию Виктора. «Мы проверили ваш звонок о Викторе Нессере из Питерборо. Его, вероятно, здесь нет, но…»

Позвони в местные мотели, убедись, что у них есть его фотография. Спасибо, Дирк. — Она откинулась назад, обмахиваясь. — Почти нет машин. Слишком жарко, чтобы выходить сегодня на улицу.

«Все едят жареных лобстеров вместе с Фрэнки и его мамой, потея от страха».

Пуля пробила водительское окно «Порше», пролетев всего в нескольких сантиметрах от Савича, и вылетела через окно Шерлока. Ей показалось, что она почувствовала жар пули – так близко она прошла.

Савич нажал на газ, и «Порше» рванул вперёд. Шерлок резко обернулся и крикнул: «Вижу его, тёмно-зелёный «Киа». Это Виктор. Между нами нет машин. Хватай его, Дил!»

Еще три удара, все мимо ворот.

Савич вывернул руль, дал задним колесам проскользить и поехал прямо на Виктора.

Шерлок высунулся из разбитого окна и безостановочно палил по лобовому стеклу «Киа». Она увидела лицо Виктора, искаженное яростью, затем страх, затем панику. «Что, придурок, ты думал, мы не будем сопротивляться?» Она опустошила магазин и вставила новый.

"Подожди!"

Она откинулась на сиденье, когда Савич резко повернул влево. Она увидела белое лицо женщины, когда они проезжали мимо её старого голубого «Бьюика» всего в нескольких сантиметрах от него, услышала её гудок. Белый лабрадор выскочил из-за двух дубов и выбежал на дорогу перед ними, а за ним кричал пожилой мужчина, пытаясь натянуть поводок. Савич резко вильнул, но было слишком поздно. «Порше» врезался в пожарный гидрант, пробил переднее колесо и отскочил обратно на дорогу. К счастью, гидрант не взорвался.

Она снова увидела позади себя «Киа», мелькнуло лицо Виктора, затем машина с визгом выехала за угол, и он исчез.

«Шерлок, ты в порядке?»

Она дышала тяжело и часто, адреналин зашкаливал. «Да, я в порядке. Ты, Дил?» Она уже набирала 911. Она представилась, описала «Киа» Виктора и их местонахождение. К удивлению Савича, она добавила: «Я разглядела первые три буквы его номерного знака. RPL, Вирджиния». Она ответила на вопросы, а затем отключила мобильный. «Они высылают патрульные машины в нашу сторону. Нам ещё может повезти».

Савич легонько прижал руку к её щеке. «У нас обоих всё в порядке. С номерным знаком всё в порядке. Удивляюсь, что он ещё не избавился от «Киа». И действительно…

Удивлён, что он вообще на нас наехал. Почему? Он же не думал, что убьёт нас здесь, в центре Питерборо. Почему он не поехал дальше?

«Все хорошие вопросы. По крайней мере, Фрэнки его видела». Шерлок ударила кулаком по бардачку. «Я расстреляла его машину целой обоймой, Дил, но промахнулась. Выражение его лица… мы его до смерти напугали. И ту женщину, которая ехала по нашей улице. Хорошо, что ты её пропустила. С лабораторией тоже всё в порядке. С пожарным гидрантом не очень. Посмотрим, пожалуются ли власти Питерборо на ФБР».

Савич невольно рассмеялся. Он потянулся, изучил её лицо, потрогал руки. «Я в порядке. Правда. Слушай, у нас гости».

Они посмотрели на трех подростков, бегущих к ним, один из которых нес футбольный мяч.

«Эй, чувак! Ребята, вы в порядке?»

Шерлок крикнул: «Мы в порядке. Там сзади все в порядке?»

Трое подростков переглянулись, а затем снова посмотрели на Шерлока. «Да, но мы слышали хлопки, грохот. Эй, в тебя стреляли, да? Разбили окна, и я вижу пулевые отверстия. О, чувак, у твоего «Порше» весь передний бампер вмят».

Савич не удивился, но всё же воспринял эту новость как удар под дых. Надежды не было. Они с Шерлоком вылезли из «Порше», достали свои удостоверения личности и представились.

Подросток, державший футбольный мяч, выронил его и втиснулся внутрь. «Ого, ты испугался? Кто за тобой гнался?»

«Спасибо, что пришли, ребята, но нам нужно сделать несколько звонков». Шерлок поднял взгляд и увидел пожилого мужчину, который держал рядом со собой своего прекрасного белого лабрадора и смотрел на них.

Она подбежала, представилась и извинилась.

Савич осмотрел своего малыша, провёл рукой по поврежденному месту и пнул спущенное переднее колесо. Его страховой компании это не понравится, но не меньше, чем ему.

ХАГГЕРСВИЛЛЬ, МЭРИЛЕНД

ПОНЕДЕЛЬНИК ВЕЧЕР

Ганни Сакс медленно жевала мамину курицу пармиджану, наслаждаясь вкусом горячего сыра во рту. Мама достала её из духовки всего пять минут назад, сыр ещё пузырился. Понедельник всегда был вечером пармиджаны, и она с нетерпением ждала его весь день, сортируя почту по почтовым ящикам и отвозя посылки с погрузочной платформы на площадку сбора, где мистер Клем сортировал их по корзинам для доставки.

Она напевала перед тем, как проглотить каждый кусочек, — детская привычка. Жуя, Ганни смаковала секретный ингредиент своей мамы — особую моцареллу из Трентона, штат Нью-Джерси, которую делал и продавал небольшими партиями старый итальянский бакалейщик, с которым мама познакомилась двадцать лет назад. Мама взяла с неё клятву хранить тайну, потому что, как она объяснила, ей нужно было поддерживать репутацию. Ганни этого не понимала, но держала слово. Она знала о секретах и знала, как их хранить. Одно знали все: её мама была лучшим пекарем в городе. Десятки людей каждое утро, кроме четверга, выстраивались в очередь перед маминой пекарней «Посланник небес», чтобы испечь что-нибудь из её «медвежьих когтей», круассанов или грешных булочек с корицей, по краям которых змеились капли тёплой глазури. Ганни любила слизывать эти капельки глазури, а ее мать качала головой и говорила, что это несправедливо, что Ганни не набрала ни унции.

Ганни зачерпнула ложкой картофельное пюре – вкусное, но не такое вкусное, как пармиджана. Она проглотила, отпила сладкого чая, откашлялась и сказала:

«Мама, меня что-то беспокоит».

Лули Сакс посмотрела на дочь поверх очков. Если бы её спросили, она бы ответила, что Ганни выглядела обычно мечтательной и безмятежной, но, присмотревшись, она увидела тревогу в прекрасных светло-голубых глазах дочери. Это беспокоило её, потому что Ганни редко сосредотачивалась на чём-либо достаточно долго, чтобы волноваться. Лули…

она изо всех сил старалась сделать жизнь своей дочери свободной от стрессов, простой и понятной, распланировать все для нее, чтобы она внезапно не запуталась, не расстроилась. Ну и что, что Ганни не была самым острым ножом в ящике? Она была хорошей дочерью. И такой красивой, что могла бы быть моделью. Талантливая, стройная, с густыми волнистыми норково-каштановыми волосами, белой кожей. Если бы только... нет, она бы туда не пошла. Это было бы несправедливо по отношению к Ганни, и это была пустая трата времени. К тому же, Ганни была идеальна такой, какая она есть. Она усердно работала на почте и даже помогала в пекарне по выходным.

Ганни больше ничего не сказала, только продолжала есть медленно, тщательно пережевывая пищу, как ее учила Люли.

Пришло время снова помочь ее дочери.

«Что тебя беспокоит, дорогая? Я знаю, что ты сейчас не перегружена работой на почте, ведь все пишут электронные письма, а не обычные, и каталогов по почте проходит меньше, чем в прошлом году. Значит, дела идут медленно, да?»

«Работа — это хорошо, мама. Но я слышала, как миссис Чемберлен говорила мистеру Клему, как хорошо, что все почтальоны — федеральные служащие, поэтому никого из них не могут уволить. Мистер Клем говорит, что почтальоны — как ковбои: работают до тех пор, пока не уедут в закат». Он рассмеялся и сказал что-то вроде: «Ага, если только один из курьеров не трахнет собаку перед почтовым отделением. При пятидесяти свидетелях». Она идеально передразнила мистера Клема.