Парень из послезавтра

Борис Романовский ПАРЕНЬ ИЗ ПОСЛЕЗАВТРА

рассказ

Когда подошел незнакомец, Джон Фицджеральд сидел под навесом дома, на диване из синтетической кожи, снятом с фордовского «Континенталя».

Дела были из рук вон плохи. Старый Фицджеральд только что разругался с сыновьями из-за фермы и сейчас курил огрызок самой дрянной сигары, какую только можно найти в этом проклятом штате. Поэтому, когда незнакомец в костюме долларов за двести весело крикнул: «Хелло, старина! Как дела?» — фермер сплюнул горькую табачную слюну ему под ноги и озлобленно рявкнул:

— Какого черта каждый подонок лезет на мою землю? Чего тебе здесь надо?

Старина Фицджеральд кривил душой: земля была не совсем его собственностью. Она была заложена и перезаложена. Ему грозило выселение и аукцион. Из-за этого он и разругался со своими ребятами. Чертовы парни собрались удрать в Чикаго или в Даллас, они не хотели больше иметь дело с землей. Это Фицджеральды-то!

А тут еще вертятся всякие «комми».[1]

— Что тебе здесь надо? — повторил Джон. — Я ничего не покупаю и не продаю!

Незнакомец внимательно оглядел пятидесятилетнего, уже седого и морщинистого мужчину и спокойно сказал:

— Я тоже. Так что закрой рот.

На пороге, привлеченные криками отца, появились сыновья, Исаак и Марк (Фицджеральд был верующим и посещал церковь преподобного Айка Хоггарта в Стенджипе). «Здоровые парни, — подумал старик, — жалко отпускать их в Чикаго».

— Ребята, — сказал он вслух. — Последнюю тонну бракованной жевательной резинки нам продал не этот ли хлыщ? — это была традиционная шутка. Иногда она кончалась плохо.

— Погоди, отец, — лениво сказал старший, Исаак. — Не шуми! Вы к кому-нибудь из нас, приятель?

— Да, — ответил незнакомец. Лицо его было серьезно и благожелательно. — Я ко всем вам.

— Зачем? — спросил Исаак, не трогаясь с места.

— Может быть, мне предложат сесть? — человек уклонился от ответа. — Я пришел издалека!

Исаак кивнул головой. Это могло быть и приглашением. Во всяком случае незнакомец счел это приглашением.

Он сел рядом со стариком. Теперь все трое выжидающе смотрели на него.

— Слушайте, парни, — волнуясь, начал незнакомец, — я вам дальний родственник. Моя фамилия Фицджеральд… Мое полное имя Бенжамен Фицджеральд. Можете называть меня просто Бен… Я пришел к вам познакомиться издалека.

— Из Канады, — догадался Джон. — Ребята, я же вам говорил, что мой дед…

— Нет, — ответил тот, — я, как бы это сказать, чтобы не напугать вас… Я из будущего.

На лицах слушателей не промелькнуло и тени удивления. Они были напряжены и, казалось, одеревенели.

— Из будущего, — повторил незнакомец, — из две тысячи сто семьдесят третьего года.

Исаак медленно повернулся и ушел в дом. Вернулся он с двустволкой.

— Обыщи его, Марк, — сказал он, — только не бей. Похоже, парень из банды Тонни-морковки.

Марк проворно обыскал пришельца.

Под навес полетел носовой платок, какие-то пуговицы и коробочки, величиной с записную книжку. На обеих сторонах коробочки были вмонтированы какие-то шкалы.

— Что это? — спросил Исаак.

— Карманная сельскохозяйственная энциклопедия и записная книжка.

— Магнитофон?

— Что-то вроде.

— Я говорил, что он из банды, — сумрачно повторил Исаак. — Выкладывай, что тебе надо?

— Убери ружье, Исаак, — сказал Бенжамен, — я действительно из будущего, и я докажу это. А пока сядем и поговорим. Принесите воды — я хочу пить!

В полном молчании он напился и поставил кружку на сиденье рядом с собой.

— Я прикатил на машине, — продолжал он. — На машине времени. Уже не в первый раз я добираюсь до вашего мира…

— Что-то я ни разу не видел людей из будущего в этих местах, — сказал старик.

— Появление среди людей другого времени запрещено и жестоко наказывается, — быстро парировал Бен. — Да и отправиться в такое путешествие может очень узкий круг лиц.

Исаак, наиболее живой из всех Фицджеральдов, решил поддержать этот розыгрыш.

— Ну, и за какие заслуги тебе предоставлено право на путешествия? Ты что, большая шишка? — спросил он невинно.

Незнакомец не заметил иронии.

— Как тебе сказать! — Бен охватил руками колено. — Я директор научно-исследовательского института биогенетики. Последнее время много работал. Мы завершили крупное исследование по генетике рудных растений.

— Рудных?

— Да. Ну, как тебе сказать. Слишком глубокими стали шахты и другие трудности. Вот мы и сажаем деревья, кусты и травы, которые поглощают из почвы металл. Такие растения иногда на шестьдесят процентов состоят, например, из железа или там из никеля. Каждое растение на один вид металла. Сажают их на отвалах старых рудников. Как правило.

— Занятно врет! — широко ухмыляясь, сказал Марк.

— Заткнись! — старый Фиц увлекся. — И на одном месте у вас, наверное, севооборот! Сначала железо, потом медь, уран или еще чего-нибудь?

— Правильно, — Бен обернулся к парням. — Ваш предок смыслит кое-что в своем деле. Да все Фицджеральды, в общем, такие. Мой пра-прапрадед прославился тем, что вывел для удобства очистки кубическую картошку. А в его времена это было достаточно сложно.

— Для удобства очистки? — удивленно повторил Исаак и густо покраснел. Ему стало неловко, что он попался на удочку. — Ну, ты…

— А как же тебя отпустили путешествовать? — перебил его отец.

— Очень устал. Много пришлось работать. И главное, я перегнул при работе с возбудителем мозга, — ответил незнакомец. — Все время за линией допустимых режимов. Здесь и началось… — он показал на голову. Лицо его исказилось.

— Так тебя положили в желтый домик? — Марк даже присвистнул.

Незнакомец смотрел непонимающими глазами.

— В психиатрическую клинику, я хотел сказать!

— Не совсем. Психиатры направили меня сюда. Дали машину времени. Разрешили изредка возвращаться… Компьютер-диагност нашел, видите ли, что состояние постоянной опасности может вызвать оздоровительную реакцию.

— Так тебе надо бы в леса Амазонки, — сказал старик, — поохотиться на аллигаторов.

— Ну, люди вашего времени не хуже аллигаторов, — Бенжамен захохотал, и его смех звучал теперь довольно жутко. — Я позанимался немного английск'ЯЯР^век двадцатый, и вот уже две недели я здесь.

— Складно, — резюмировал Исаак. — Значит, ты шизик?

Бенжамен не удостоил его ответом. Может быть, он не понял. Или не хотел понять.

— Послушай, старик, — продолжал ой, — я заметил, что ферма не очень в порядке. У вас что, затруднения?

— Эх, парень! — Джон Фицджеральд махнул рукой. — Против больших ферм с машинами невозможно бороться с нашим тракторишкой в двадцать сил и прочим старьем. Видно, ребята правы, надо подаваться в город!

Все замолчали.

— Вот что, — прервал молчание Бен, — подождите пару дней. Я постараюсь вам помочь.

— Что, хочешь дать нам денег? Или помочь новыми машинами? — встрепенулся Джон.

— Н-нет. Другим способом!

— Ты же видишь, отец, он тебя дурачит! — возмутился Исаак. — Ну-ка, ты обещал доказать, что ты из будущего.

Бен задумчиво посмотрел на Исаака.

— Пошли! — сказал он и поднялся.

— Пошли, — Исаак взял двустволку. — И не думай удрать!

Все вышли за калитку.

У забора стояла небольшая открытая машина, похожая на какой-то европейский автомобиль без колес. Незнакомец сел в него. Исаак поднял ружье.

И тут машины не стало. Ни машины, ни седока.

Они не растаяли в воздухе, не поднялись в небо в пламени. Они просто тихо пропали.

Фицджеральды тупо смотрели на место, где только что был человек. Человек и машина. Они стояли минут пятнадцать, Исаак даже прошел по этому месту и постучал для уверенности сапогом по мягкой весенней земле.

Ничего не было.

Старина Фиц первым подал голос. Он кашлянул и произнес:

— Исаак! Возьми деньги, — он протянул ему синенькую бумажку, — и купи виски. Побольше!

Утром, как водится, у всех троих болели головы. Для порядка они делали вид, что прибирают двор. Им хотелось поговорить, но они как-то не решались начать.

Посылку обнаружил отец: он пошел покурить на свое место, под навес, и увидел на атомобильном диване мешок и коробку. Лежали себе просто так большой мешок из какого-то желтого пластика и синтетическая желтая коробка. В коробке были насыпаны семена, похожие на кофейные зерна. Сверху лежало письмо:

«Здравствуйте, дорогие предки. Семена сажать на расстоянии восемь — десять метров друг от друга на глубину пять сантиметров. В каждую ямку класть полстакана ускорителя роста из мешка. Потом засыпать землей. Поливать каждый день — по десять литров на побег. Удобрять, как яблони, только доза вдвое больше. Доить начинать через два месяца и три дня. Желаю удачи. Ваш Бенжамен Фицджеральд».

В отношении дойки сказано было неясно, но посадку произвели, не вступая друг с другом ни в какие разговоры, кроме деловых.

Через неделю все сто пятьдесят семян дали большие, в двадцать сантиметров, ростки. Зеленая ножка, четыре зеленых листа и темно-красная бархатистая почка посреди листьев.

Воду растения пили с удивительной жадностью. После того как около каждого ростка выливали ведро, лужица годы исчезала за пять минут. Но побеги платили за работу удивительным ростом. Через полмесяца это уже были деревья толщиной двенадцать — пятнадцать сантиметров с пятиметровой плоской, как бы срезанной кроной, а почка имела диаметр примерно два метра. Еще полмесяца деревья росли вширь, но больше всего развивались крона и почка.

К концу месяца через листву свесились вниз странные кожистые соцветия. Через два дня они отцвели, и остались висеть белесые длинные колбаски с дырочками на концах.

К этому времени весь участок был обнесен высоким плотным забором, так как стало приезжать много любопытных. Деревья росли слишком быстро, и это удивляло соседних фермеров.

Это случилось на тридцать шестой день. Кончились удобрения, и отец с Исааком поехали в город, чтобы пополнить запас. Марк остался поливать деревья и сторожить плантацию от любопытных. Одному ему было тяжело управляться, и поливка шла медленнее обычного. Внезапно он услышал громкое, очень громкое мычание с дальнего конца участка. Сначала ревела одна корова, потом заревела вторая, и пошло, и пошло — как будто на плантацию ворвалось стадо. Марк схватился за жердь и бросился туда, откуда раздавался рев. Теперь мычание слышалось над самой головой. Он оперся рукой о ствол дерева. Ствол вибрировал, как будто мычало дерево.

Это было непонятно и страшно. Однако Марк нашел в себе силы принести садовую лестницу, приставить ее к деревцу и пролезть через листву к вершине.

Великий боже! Они давно не заглядывали на «главную почку», как они ее называли. Все ожидали плодов. А почка выросла в подобие коровы. Огромной, жирной, мясистой коровы без задних ног. Ее нижняя часть переходила прямо в ствол дерева. Из брюха коровы, если можно так назвать это животное или дерево, свешивались два вымени с десятью сосками. Передние ноги не имели копыт и вообще выглядели как массивные короткие культи. Но голова, голова была настоящая, коровья. Она оглушительно мычала, был виден даже язык, а в глазах, близоруких и каких-то незрячих, было страдание.

Марк кубарем скатился вниз. «Чего они мычат? — с тоской подумал он. — Чего они вдруг замычали?» Необычайная ситуация совершенно выбила его из колеи. «Может, они хотят жрать? Но кругом листва. Пить? Господи, конечно, пить!» — Он побежал за ведром, совершенно забыв, что поливка у них механизирована и что можно подогнать трактор с цистерной.

Он набрал из колонки воды и лихорадочно бросился к тому же дереву. Вылил воду. Постоял и снова полез по лестнице к вершине. Корова молчала.

Тогда он вспомнил о тракторе.

Никогда он не выполнял привычную работу с такой панической скоростью. Когда замолчало последнее дерево, он был близок к обмороку. Остановив трактор, совершенно обессилевший Марк добрался до дивана под навесом и выкурил подряд три сигареты. Вкуса двух первых он не заметил.

Потом он вошел в дом и взял двустволку. Ни сидеть дома, ни идти в сад он не мог. Парень впервые почувствовал ужас одиночества.

К вечеру приехали старик с братом, и стало не так страшно. Вот как они узнали одну из тайн будущего.

Довольно быстро Фицджеральды привыкли к новому положению вещей.

Джону даже нравилось залезать по лестнице и гладить теплое коровье брюхо. Всю жизнь он мечтал о молочной ферме, заявил старик. А что может быть лучше таких смирных животных. «Они не лезут на соседний участок, — как-то в другой раз сказал он. — И не жуют только что стиранных рубашек».

Исаак сгонял в город, взял напрокат элетродоилку, бидоны и договорился с одной фирмой о продаже молока. Теперь каждое утро приезжал молоковоз и забирал молоко. Шофер просил показать коров: молоко имело жирность двадцать три процента. Но от него отмахнулись…

За молоко платили вдвое, и Фицджеральды не хотели терять заработка.

Тем более что они уже выплатили большую часть долгов.

Несчастье выслало своего первого гонца в виде жалкого журналиста жалкой местной сельскохозяйственной газеты. Этот тип приехал на «фордике» довоенного образца, и, казалось, даже от машины несло устойчивым запахом винного перегара.

Тип хотел во что бы то ни стало сфотографировать коров и написать статью. Он вообще был готов на все за сто монет.

Старик приказал сыновьям выкинуть его.

На следующий день приехали пятеро. Трое лезли через забор, но Исаак распугал их выстрелами. Тогда тот хорек, что приехал первым, придумал хитрость.

Через два дня он заявился на грузовике с поднимающейся платформой. Исаак видел такие в городе: с них чинят троллейбусные линии. Тип забрался на площадку, и шофер поднял его на высоту пятнадцати метров. Стрелять в него было нельзя: он не лез на чужую землю, но сделал столько снимков, сколько хотел. В бессильной злобе смотрели Фицджеральды, как он устанавливает на фотоаппарате различные выдержки. Вот тогда все и началось.

На снимки, которые облетели всю страну, первыми отреагировали старухи из «Общества защиты животных» и разных религиозных объединений. Размахивая газетами и какими-то бумажками, они пытались ворваться на плантацию.

Фермеры еле отбились от полоумных фурий — стрелять по старухам было опасно.

Затем пожаловал преподобный Айк Хоггарти со своими кисло-сладкими речами. Компания устроилась под навесом. Выпили по стакану виски с содовой (подавать пастырю виски без содовой было неприлично) и выпроводили преподобного восвояси.

После этого на ферму зачастил почтальон. Он приносил вороха писем с угрозами и увещеваниями. В письмах требовали, чтобы они вспомнили о боге и забыли о дарвинизме, о котором Фицджеральды никогда в жизни не слышали. На десятый день у самого их дома на холме запылал крест.

Это был конец.

Они появились как всегда ночью. На два предупредительных выстрела из дробовика ответило несколько десятков револьверных выстрелов и дикий вой сотен глоток.

Над забором показались белые балахоны куклуксклановцев, и вскоре модные штиблеты топтали плантацию. Свет автомобильных фар осветил участок.

Фицджеральды были уже связаны и лежали под навесом. У Исаака шла кровь: ему пробили голову, когда отнимали двустволку.

Внезапно суматоха несколько стихла. Белые колпаки смотрели черными прорезями в одну сторону. Там, в свете фар, появились новые члены клана в более темных шелковых балахонах.

— Это — Великий Дракон штата, — хриплым шепотом сообщил старик.

Великий Дракон вместе со свитой вышли на более освещенное место.

— Братья! — вдруг закричал он зычным голосом, и Фицджеральды узнали голос шерифа. — Братья, уничтожим это гнездо коммунистов-дарвинистов, которые хотят превратить всех добрых американцев в «красных»! Во имя бога и Америки срубим эти дьявольские деревья! Рубите, братья! — Крик перерос в истошный вопль.

Как по команде, в руках братьев заблестели топоры. Рев ночных гостей смешался с ревом коров.

Началась порубка.

После первых же ударов топоров на стволах деревьев показалась кровь. Сначала никто не понял, что это такое. Но потом фары выхватили из темноты кровоточащие темно-красные раны, и толпа совершенно обезумела.

Стволы рубили возможно выше, там, где кровь лилась струей. В предсмертной агонии ревели несчастные животные, в углу участка, политые бензином, горели уже срубленные, но еще недобитые существа. Оттуда несся такой рев, что по спине бегали мурашки.

Через два часа все было кончено. Залитые кровью куклуксклановцы исчезли со двора. Сквозь густой бензиновый дым был виден только огонь.

— Исаак! — сказал старик. — Мне показалось, что среди них был этот Бенжамен!

— Мне тоже, отец! — ответил сын.

Марк тихо застонал, ему здорово досталось.

— Но он не рубил, Исаак, — продолжал Джон.

— Он командовал, отец… Дай-ка я развяжу тебе руки, я перетер веревку о плуг.

Утром, когда старик с сыновьями ждали подхода чикагского 8.40, мимо них по перрону прошла группа хорошо одетых людей. Они вполголоса о чем-то говорили. Вокзальный полисмен притронулся к фуражке двумя пальцами и фамильярно-почтительно что-то сказал одному из них. Джентльмены рассмеялись и ответили.

Добродушное лицо полисмена расплылось в улыбке, а люди прошли мимо и сели в вагон первого класса.

Исаак подошел к скучающему стражу порядка.

— Хелло, босс, кто этот парень, с которым вы только что говорили? Мне сдается, я знаю эту птицу!

Полисмен оценил его взглядом:

— Вряд ли, сынок! Это Бен Фицджеральд, парень из банды Тонни-морковки. Говорят, его правая рука. Похоже, он немного того, — полицейский покрутил пальцем у виска. — Рассказывают, что он разрабатывает все операции банды и очень любит наблюдать, как они осуществляются. Никто не знает, откуда он взялся в наших краях. Но никаких улик против него нет. Запомни это, сынок!

Сб. "Синяя дорога", Л.: "Детская литература", 1984.