Париж – всегда хорошая идея

6

Париж встретил его проливным дождем.

Почти как тогда, когда он приезжал сюда в первый раз. Ему в то время только что исполнилось двенадцать – долговязый белокурый подросток с волосами едва не до плеч, длинные ноги – как же иначе – обтянуты джинсами. Поездка в Париж была подарком от мамы ко дню рождения.

– Как ты смотришь, Роберт, на то, чтобы нам с тобой на недельку съездить в Париж? Замечательно, правда? Вот увидишь, тебе понравится.

Это случилось через полгода после того, как умер его отец – адвокат Поль Шерман, возглавлявший знаменитую нью-йоркскую контору «Шерман и сыновья», и Роберту тогда ничего не казалось замечательным. Однако, подлетая к Парижу, Роберт почувствовал, что его охватило непривычное волнение. Его семья жила тогда в сонном городке Маунт-Киско, расположенном в часе езды к северу от Нью-Йорка. Но его мама, сама дочка француженки, иногда рассказывала ему о Париже, где однажды в молодости благодаря родителям провела целое лето. Поэтому она очень хорошо говорила по-французски и позаботилась о том, чтобы сын тоже выучил этот язык.

По дороге в такси через ночной Париж Роберт невольно заразился маминой радостью. Под шум барабанившего по крыше дождя он чуть не свернул себе шею, стараясь разглядеть через мутное от дождя стекло светящуюся огнями Эйфелеву башню, Лувр, шарообразные светильники на каком-то роскошном мосту, название которого тотчас же выскочило у него из головы, и широкие бульвары с рядами темных деревьев. На голых корявых ветках, устремленных к небу, были развешаны маленькие лампочки.

Огни города отражались от темной мостовой, и контуры высоких домов с выступающими вперед чугунными балконами, бесчисленные кафе и рестораны с ярко освещенными окнами тонули в лучах света. На какое-то мгновение у Роберта возникло ощущение, что он плавно едет по городу, сделанному из чистого золота.

Чем дальше, тем ýже становились улочки, мостовая – ухабистее. Наконец такси остановилось перед маленькой гостиницей, и, выходя из машины, он по самую щиколотку угодил ногой в большую лужу, насквозь промочив кроссовки.

Странно, что иногда тебе запоминаются какие-то совершенно незначительные детали и сохраняются где-то в глубинах памяти, а через годы или десятилетия они вдруг всплывают как живые.

Должно быть, это было начало ноября. На улицах Парижа и в парках гулял ледяной ветер, и Роберту запомнилось тогда, что все время шел дождь. Им не раз случилось промокнуть насквозь, и, спасаясь от дождя, они часто заходили в какое-нибудь маленькое кафе с веселенькими маркизами, чтобы согреться чашкой кофе с молоком.

Тогда он впервые попробовал настоящий кофе и почувствовал себя не мальчиком, а почти взрослым мужчиной.

Запомнилась ему и темнокожая женщина с широченной улыбкой во весь рот, в ярком головном платке с попугаями, которая по утрам приносила им завтрак в постель, потому что во французском отеле завтрак в постели считался чем-то совершенно нормальным. Запомнилось и блюдо с сырным ассорти – «assiette de fromage», которое он заказал в «Кафе де Флор» («Кафе поэтов», – объяснила ему мама). На этом блюде были выложены кружком отдельные ломтики сыра неизвестных ему сортов, начиная с мягких и кончая самыми острыми. Вечером они пошли в «Джаз-бар», где царило сумеречное освещение. И там он впервые в жизни попробовал крем-брюле, сверху покрытое сахарной корочкой, которая ломалась на языке с тихим хрустом. В Лувре он запомнил Мону Лизу, перед ней толпились люди прямо в пальто, от которых пахло дождем; запомнилось ему и катание по Сене на речном трамвайчике, который привез их к собору Нотр-Дам, тоже под проливным дождем, а также зажигалка «Зиппо» с надписью «Париж», которую он купил себе на Эйфелевой башне, куда они поднялись по лестнице.