Париж между ног

Заключение

В последние дни я все время больше в себе и в агентстве своем пропадала. К тому же

Игорь меня уже некуда не отпускал одну, но все равно ведь, дело надо было делать, решать, и я попадаю на заключительное совещание к нам на фабрику.

Села тяжело, сижу и смотрю на подруг, я из президиума, а они мне, кто радостно и кивают, а кто-то сочувственно, мол, понимаем, сами мы вот такие или были, или…

Стоп, стоп! Вот же черт! Наклоняюсь к знакомой и ей тихо так на самое ушко.

— И что много таких подруг?

— Каких подруг, не пойму?

— Ну таких, как я дирижаблей! Беременных, с животами?

— Ах, таких? Хватает. Да ты знаешь… Погоди, сейчас наш Начальник производства выступает, послушай, толковая баба, между прочим, хотя и молодая!

Но я все в себе и пока что отойти все никак не могу. Сижу и все никак не врубаюсь, о чем это она, неужели, думаю это их, а вовсе не наше начало и уже оно пошло… Следом пошло за нами… Они, что же не понимают, что им тут преподносят? Их как коров обрюхатят, а потом…

Стало мне нехорошо, и я ртом, как рыба, воздух потянула, рот свой открыла….

— Бест, тебе я вижу не хорошо? Сейчас я мигом. Простите, дайте пройти нам!

Потом завозились, в президиуме и меня, остановив совещание, выводят за кулисы. Но я понимаю, что я тут наделала переполох, и в то же время, мне надо все слышать, понять что тут и как у них, и все ли готово к запуску линий, конвейера, говорю им.

— Ничего, не беспокойтесь, вот я здесь за кулисами, полежу немного на кушеточке, хорошо? Мне надо послушать этого вашего начальника производства. И потом мне уже лучше. Идите спокойно, работайте, проводите совещание, я тут отлежусь, а если мне надо будет, то я позову.

Они потоптались, одна девушка осталась со мной. Села в ногах. Что-то расспрашивает тихонько, но я уже прислушиваюсь к выступлению той, которую я мельком увидела на трибуне. Она говорит, и я, слушая ее ровный и довольно приятный голос, отмечаю, что вот ведь действительно все у нее ловко и правильно. А она продолжает:

— Так вот! Мы две недели тому закончили пооперационные действия, отработали все огрехи и уже третий день как запускаем пробный пошив изделия. И хоть ткань и не легкая, но пошив получается, особенно хочу отметить старания и умения участка рукавов. Вытачают умело, гладко, а вот подкладочницы все никак не научатся. Стыдно ведь, это же вам не рукава тачать, это же подкладка, легкая, простая ведь работа!

Потом слышу из зала кто-то.

— Ну конечно, как что, так мы виноваты, а у нас, между прочим, состав уменьшен. Было три пары, а теперь только три человека. И как мы теперь, по одному в смену?

В зале зашумели.

— Тише, тише дорогие. А почему это вы не выходите всем участком? Вас же учили, и все прошли квалификацию. Где остальные?

Опять из зала.

— Вы что же, не знаете что ли или прикидывайтесь? У нас половина на сохранение легла, а вот в бригаде…

Что? Мне даже опять неважно, и я снова ртом воздух… Ам, ам!

— Вам плохо, Вам что-то надо?

— Дай деточка, водички налей! Постой, постой, а ты что же тоже беременная?

— Я? Нет пока еще, но думаю! Вы знаете, у нас ведь многие девочки так решили. Нам ведь и премиальные специально установили по триста долларов! И потом, ведь можно спокойно и в профилактории, там знаете какие врачи? Что с Вами, что?

Потом опять они перерыв. И уже около меня люди, кто-то поддерживая голову, дает воды напиться.

— Ты кто? Я тебя знаю. Ты начальник производства! Так?

Та головой мне кивает, а потом мне спокойным голосом.

— Вам надо не разговаривать, Вы полежите спокойно, тихо.

— Хорошо! Спасибо! У тебя руки теплые и добрые, и сама ты красивая такая, а как звать-то?

Что?!!! Как Роза?!!! Так вот ты какая?!!!

После того совещания меня уже Игорь никуда.

— Все! Никакой работы, даже не думай! Слышишь?

Но я ведь разве слушаю его, я ведь только себя и ее мою малютку и слушаю.

С таким удовольствием села и выкраиваю распашонки, чепчики! Боже! Как же хорошо на душе! Я уже все и обо всем позабыла на свете, ведь только и думаю, как я теперь буду рожать? Но Игорь как-то заходит и мне.

— Не хотел говорить, отвлекать, но все ведь все равно узнаешь. Мама, наверное, каждый день звонит, да и девчонки. А тут еще эта, как ее там — Роза, Начальник производства все просит с тобой переговорить. Так ей не разрешил. Правильно я поступил?

— Правильно, правильно, Игорек мой!

— Да и еще новость. Сняли ведь Чичу, полетел с мэра, да еще и дело инкриминируют ему. Теперь он под следствием!

— Правильно, правильно все!

— Ну и совсем тебе скажу. Только ты не волнуйся, хорошо?

— Это что-то плохое или приятное?

— Ты знаешь оно и такое и другое, все сразу.

— Как это? Так разве бывает?

— Бывает, бывает…, а впрочем?

— Что? Раз уж начал, то скажи! Ну же? Итак, я слушаю…

— Вот сегодня, да, вот прямо сейчас на фабрике ОМОН. Все, конец им! Всем! Понятно! Я ведь тебе всего не рассказывал, а ведь мы с новыми девчонками, которых по деревням собирали, туда сотрудниц внедрили и они все, все разузнали. Материала хватит не на одно уголовное дело! Ну как тебе такая новость?

— Правильно, правильно все Игорек мой!

— Только знаешь?

— Что? Я чувствую, что ты что-то от меня скрываешь? Ну же не тяни? С кем, что там стряслось? С Мари?

— Да! Не волнуйся, она жива, но…

— Что но? Ну же?

— Она совершила покушение на…

— На Жабу? Вот она молодец какая! Постой, а причем же ты такое говоришь, что-то о ней плохое? Она что, пострадала? Ну, говори! Муж! Да что ты все намеками? Ну же?

— Нет! Никто не знает. Видели, как она покушалась, а вот куда подевалась и куда пропала, никто не видел. Ищут.

— Ай да Мари, ай да девочка моя сладкая! Вот это настоящая француженка! А впрочем, она ведь и не француженка вовсе.

— Как? А кто же?

— Да сербка она! Из Сербии ее родители, оттого и такая смелая! Ничего не боится! Ведь ты же не знаешь, сербы они никому не прощают! Не то, что мы. Потому и она такая же! Это надо же сама и одна против их всех, да еще с пистолетом…

— Каким пистолетом? Она знаешь, совсем ведь не пистолетом, а …. Звонок.

— Слушаю, не молчите, кто? Кого позвать? А кто говорит? — Потом оборачиваясь ко мне, спрашивает.

— Ты будешь говорить, с каким там Перышком, так назвались, но голос женский и приятный.

— Буду! Вот теперь буду, и ты знаешь, закрой, пожалуйста, за собой дверь!

— Что так? Опять секреты, тайны! Ты вся ими опутана, словно муха на паутине, только я не пойму другой раз, ты кто, муха или сама паучиха? Так кто ты?

— Так, Мух мой милый, иди, иди уже! Дай мне трубку, дай же, ну быстрей же…

— Бест!

— Не плачь, говори, говори, я тебя слушаю, моя девочка … Я решила, нет, не перебивай! Я хочу, чтобы ты знала, я свою дочку так и назову….

Да, да! Теперь у меня будут две самые любимые в жизни женщины, ты и моя Мари! И вот теперь Мари и ты — это Франция и Париж.

Вот теперь, когда буду рожать, я скажу, нет, прокричу…. Париж между ног!

И ты паришь от любви, между ног ощущая жизнь, и ты паришь, и паришь….

Конец

Белград, Сербия 2014 г