Партизан

4. И снова в бой

Пробуждение было долгим, Сергей никак не мог заставить себя открыть глаза. Вокруг шелестели листья, пели птицы, кто-то потихоньку, глухо поругиваясь, копался в вещах. Все болело, спина, ноги, голова, отлеженная левая рука. - Может это - сон, - подумал Сергей, - Правда он никак не мог вспомнить, какого лешего спит на охапке листьев и веток...., не в поход же он пошел. Но тут ему на лицо упали первые капли дождя и Сергей, встряхнув головой, резко поднялся с импровизированной лежанки. Нет, это был не сон, вокруг были слишком реальные персонажи вчерашних событий.

- А, проснулся, студент - С улыбкой кивнул ему сержант-пограничник. - Вставай, командир на рыльно-мыльные дела полчаса отвел, а то если дождик зарядит, мы далеко не уйдем, здесь сплошные болота.

Сергей поднялся и поплелся в кусты. После завершения утреннего моциона, весь отряд снова собрался вокруг кострища, капитан решил устроить небольшой ликбез по вооружению, тактике и стратегии.

- Смотрите, у нас оружия больше, чем нам может потребоваться, - Капитан строго посмотрел на окружающих, - Первое - наган с тремя патронами, второе - один - два из крупных стволов тоже надо оставить, давайте посмотрим, что из оружия подойдет каждому бойцу.

- Итак, один ППД я возьму себе, пулемет - сержант Пилипчук,.... Знакомы с данной системой.

Федор Несторович почесал затылок, - Да уж не сложней ППД, как-нибудь разберусь, кстати, СВТ можно отдать моим гаврикам, они с ними на ты.

Иванов кивнул, - Хорошо, что с пистолетами?

В этот момент встрял Сергей, - Товарищ командир, один - Вам полагается, один - сержанту, а третий, если позволите, я бы взял,..... на всякий случай.

Случай - случаем, - Строго взглянул капитан, - Но уж и мосинский карабин как-нибудь осилишь.

Новоиспеченный боец за правое дело слегка взгрустнул.

- АВС слишком капризна, оставим ее и Наган, завернем в засаленную тряпку, да прикопаем,... может, когда и сгодится.

Все разом загалдели.

- Тихо, - Прикрикнул сержант, - Чай, еще не все сказали.

- Правильно, - Подхватил капитан, - Идти будем следующим образом: Первым - Боец Семенов, за ним я и студент, в арьергарде Федоров и Пилипчук.

Серега, услышав свое имя, подобрался и с готовностью посмотрел на командира.

- Далее, - Иванов обратился к пограничникам, - Объясните гражданскому, как пользоваться оружием.

Бойцы с готовностью кивнули.

- А теперь - завтрак, после которого Пилипчук выдает каждому, полагающееся оружие и, через два часа выступаем.

Все спокойно разошлись по делам. Пока сержант с Ильей 'варганили' завтрак, Федоров, прихватив один карабин и ТТ, подозвал Сергея.

- Ну что, студент, смотри, - Он подбросил в руках карабин, - Это карабин образца 1938 года, создан на основе винтовки системы Мосина. ......

Затем 'молодой' узнал как карабин перезаряжается, как ставится на предохранитель, как из него целится, как за ним ухаживать. Потом разобрались с ТТ. После нескольких повторных операций по уходу за оружием, подготовке к бою и перезарядке, пограничник, наконец, остался доволен плодом своей преподавательской деятельности. Но капитан устроил 'новобранцу' собственный экзамен на владение оружием....... Трояк 'курсант' заработал,..... в поте лица.

Завтрак был прост - каша из горохового концентрата с тушенкой и салом. Зато питателен. Перед выходом, кострище прикрыли дерном, вокруг постарались убрать все намеки на недавнюю ночевку. Наконец, выдвинулись в путь, построившись, согласно распоряжения капитана.

Мы шли уже часов пять. Маринка вся изнылась, да и Николай пыхтел как паровоз. Лишь Андрей, со стороны, легко шагал сквозь заросли, не смотря на дополнительный вес в виде маринкиного маузера. Я же еле за ним поспевал. Было такое чувство, что еще час такой рыси и ремни СВТшки и сидора пропилят меня до естественной трещины организма, а уж там я пойду по шву. Наконец, Андрей смилостивился и разрешил привал. Место выбрали в кустарнике на берегу реки, видимо Немана. Сам же он отошел на пригорок и установил там своеобразный НП. Так сказать, охранял наш покой, пока мы сноровисто работали ложками. Спокойный прием пищи периодически нарушался ревом 'штукас'*, которые проносились в восточном направлении. Видимо, в той стороне находилась переправа, так как до нас доносился приглушенный грохот взрывов. Закончив с едой, я прошел к Андрею, чтобы сменить его, но оказалось, что он умудрился перекусить, не отрываясь от наблюдений за окрестностями.

- Что делать будем? - Задал я ему банальный вопрос. Вместо ответа, он протянул мне бинокль и указал рукой направление для наблюдения. Не сразу, но все же я рассмотрел, как вдоль берега реки, по возможности маскируя свое продвижение кустарником, в нашу сторону направлялся небольшой отряд, человек из пяти-шести. Одеты они были, по крайней мере, головные, в форму РККА. Правда, это еще ничего не говорило.

- Теперь посмотри правее, на дорогу, - Уточнил бывший десантник.

Вдалеке по дороге, которую мы пересекли в свое время, неторопливо двигались три мотоцикла, за которыми неспешно колесил БТР, издалека напоминавший гроб на колесно-гусеничном ходу. Уж с их принадлежностью никаких сомнений не возникало.

- Думаю, что это передовой дозор, - Сказал Андрей напряженным голосом, - Вряд ли немец такими смехотворными силами будет разгуливать по территории противника. Если они уйдут дальше, то надо будет тикать отсюда, да в таком темпе, чтобы пятки в задницу втыкались....

Я оторвался от бинокля и посмотрел на инструктора.

- Проход походной колонны, которая, видимо, двигается за этим авангардом, мы замучаемся ждать. И не дай бог, фрицы изъявят желание помыть ласты в советской водичке, благо пляжик здесь природный, хоть курорт организуй.

Я снова приник к биноклю, направив его на пешую группу. Они тоже заметили немцев и затаились в кустах. С удивлением, в одном из 'пешеходов' я узнал Серегу, о чем известил Андрея.

- Влипли, котята, - пробормотал Андрей.

В месте, где затихарились 'наши', дорога делала изгиб, почти вплотную подходя к реке, и именно в этом месте фашисты решили сделать привал.

Давай, зови Николая, и дуйте по кустарнику на тот пригорок, - Андрей указал на небольшую возвышенность метрах в восьмидесяти от остановившихся немцев, - Только аккуратнее.... А я пока проползу вдоль берега. Он придержал меня за руку, когда я хотел рвануть в сторону нашей низинки и сказал, глядя мне в глаза, - Девчонку предупредите, чтоб сидела тихо, как мышь, и носа своего не показывала. Огонь не открывайте, стреляйте только когда услышите мой автомат, - Он немного запнулся, - Блин, Вы же не разберетесь......

* Юнкерс Ю-87 (нем. название 'штука', рус. прозвище 'лаптёжник')[1] (нем. Sturzkampfflugzeug - пикирующий бомбардировщик

Да ладно, успокоил я его, - Если уж по звуку автомата мы и не поймем, кто его хозяин, то глаза-то нам на что.

Он немного успокоился, - Ну ладно, дерзайте.

Я кивнул и порысил в сторону нашего пикничка, а Андрей ящерицей юркнул в направлении фрицев, практически сливаясь с травой. Когда я вывалил нашим спутникам план, разработанный Андрюхой, Николай Михайлович без слов подхватил свой ППД, а вот Маринка, ни в какую не хотела оставаться одной и собралась закатить истерику. Помог Михалыч, выписавший барышне смачную 'плюшку'. После чего 'мамзель' застыла, выпучив глаза, а затем, горестно вздохнув и надув губки, уселась на пятую точку.

- Ты, дочка, не обижайся, - Заявил Петрович, - Не бабье это дело. А нам надо помочь мужикам, к тому же там - 'наш'. Маринка ничего не сказала, а только коротко кивнула.

Ну, Михалыч, прям талант педагогический в нем проснулся. Плюх по затылку, а глаза - такие добрые, добрые..... Ильич, ни дать, ни взять. И мы с ним поскакали в нужном направлении короткими перебежками, низко пригибаясь к земле.

Серега сидел под кустом, судорожно сжимая во вспотевших руках ложе мосинского карабина.

С того момента, как с остановившегося бронетранспортера выскочил истинный ариец в офицерском кителе и пролаял - Soldaten, waschen seine Stiefel in der Russian River*. После чего из чрева железного коня на берег посыпались как горох немецкие солдаты.

- Раз, два, три..... семь, - Про себя считал Сергей, да еще девять на мотоциклах, остановившихся рядом.

Немцы с галдежом ломанулись к Неману, оставив для охраны троих, двое развалились на мотоциклах, а один застыл у пулемета, установленного на ганомаге. По округе разнеслись переливы губной гармошки.

-Gut, - Фрицевский офицер потянулся и поперся в сторону затихших бойцов Иванова, на ходу расстегивая галифе, Ich werde auf russische Birke pinkeln **.

В ответ ему раздался хохот, а один из бюргерских детин, с витым погоном на плече пролаял ему вслед, - Schauen Sie, Walter, Russische Birke von Ihrem arischen Nektar verblassen. - И заржал еще сильнее.

*Солдаты, помойте сапоги в русской реке (нем.)

** Хорошо. Я собираюсь помочиться на русские березы (нем.)

***Смотрите, Вальтер, русские березы завянут от Вашего арийского нектара (нем.)

Вот только отлить фриц не смог, он стоял, разинув пасть и выпучив глаза на странного небритого русского, который целился в него из карабина со зловещей улыбкой прижал указательный палец к губам. Видимо, просил молчать. Вот только Вальтер, не в силу того, что хотел предупредить своих о засаде, а из-за животного страха, вдруг затопившего его от кончиков пальцев до макушки, вдруг взвыл тоненьки фальцетом так, что ему бы позавидовал сам старик Фаринелли, если бы услышал. Серега, от испуга, нажал на спуск. После чего, без раздумий метнул гранату в сторону пулеметчика, причем удачно - попал в лоб. Еще бы чеку вдернул, цены бы не было. Часовые еще не успели поднять хай, лишь только схватились за оружие, как их мгновенно нашпиговали свинцом сразу с нескольких сторон. А среди купающихся фрицев рванули две гранаты.

Во время этого скоротечного боя, капитан заметил, что огонь по фашистам велся еще с двух сторон, помимо его отряда. Он напряженно всматривался в окружающее пространство, не зная чего ждать от помощников.

Его бойцы согнали трех оставшихся в живых фрицев в скулящую кучу. Немцы с ужасом пялились на трупы своих однополчан.

Тут у берега, поднялась фигура в пятнистом комбинезоне, - Привет, Славяне! - Это Андрей появился перед красноармейцами во всей красе. Его, казалось бы, расслабленная фигура, в любой момент готова была отпрыгнуть под защиту остова БТР. А на бугре поднялись еще двое.

Андрей Егорович, - Сергей ломанулся к инструктору мимо опешивших спутников, - Вы как..... еще кто?

Тут он увидел меня и Николая. Пилот тихо матерился и тряс в руках свой ППД, заклинивший после длинной очереди, выпущенной по немецким часовым.

- Марина еще с нами, - Сказал Андрей, не отрывая глаз от капитана,- Мы ее в кустах оставили.... Это все.

Сергей как будто споткнулся и в сердцах бросил карабин на землю, - Вот же зараза.

- Кто такие? - Влез с вопросом капитан.

Сергей обернулся к нему, - Да это наши,.... Из института...... На раскопках мы были. Вон Михалыч - водитель, Александр Григорьевич и Андрей Егорович - преподаватели.....,- Нашелся он. Обернувшись в сторону Андрея, он подмигнул инструктору.

Капитан недоверчиво посмотрел на них, - Интересная на Вас одежда. В каком институте такую дают?

- Да это мы у немцев сперли, - Ответил Андрей, - Тут, к северо-западу, немцы на постой встали. Пока они свиней гоняли, мы у них из кузова несколько комплектов и прихватили.

- А они часовых не выставляли? - Напрягся капитан, - Документики не покажете?

- Так сгорело все, - Нашелся пилот, - Бомба прямо в палатку попала, пока умывались. Полдня в исподнем ходили.

- Ну-ну, - Сказал капитан, прищурившись, - Проверим потом.

- У нас там студентка немецкий знает, - Перебил я его тираду, чтобы переключить внимание, - Может, допросим немцев?

Капитан согласился..... Немцы оказались передовым дозором 28 пехотной дивизии.

Мы тряслись в утробе ганомага, матеря нашего новоиспеченного водителя. Десять человек - в тесноте, да не в обиде. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Вдруг справа по ходу движения полыхнуло огнем, а по броне застучали комья земли и осколки. Николай бросил БТР влево и вжал педаль газа до упора. Траки жалобно звенели а, кажется прямо в ухо, надрывалась криком Маринка. Султан взрыва поднялся позади и Михалыч двумя ногами нажал на тормоз. Капитан, лязгнув зубами, шмякнулся лбом о бронещиток и вырубился. Снова взрыв, но - впереди.

- Михалыч, бьют справа, давай рысью в левый кювет, - Рявкнул Андрей.

БТР послушно перевалил в придорожный овражек.

- Наши это, 'двадцать шестые'.... Два, - Срывающимся голосом прокричал Федоров.

- По хрен, чьи это, - Орал Андрей, - Какая разница кто нас завалит,... Покинуть машину.

Все бросились из бронетранспортера, подхватив под руки беспомощного НКВДшника, и сгрудились под прикрытием его бортов. Из леса выкатился Т - 26, и, гремя узкими траками, помчался в нашу сторону. Не доезжая метров тридцати, он объехал наш бронник и остановился. Вдруг, открылся люк в башне, откуда высунулся чумазый танкист в шлеме, - aufgeben

- Что, - Пробормотал очухивающийся капитан.

- Сдаваться предлагает, - Ответила ему Маринка.

- Пошли в жопу, русские не сдаются, - Заорал Сергей, пока его не заткнул Андрей.

Танкист растеряно улыбнулся, - Свои, что ли....

Ага, - Радостно подтвердил Сергей, вывернувшись из рук десантника.

- Ну это еще проверить надо, - Хмыкнул танкист, - Давайте в свое корыто и дуйте на опушку. Там разберемся.

На опушке, под деревьями, притаились еще два Т-26. Нас окружили танкисты. Разбирались не особо долго. У капитана был целый ворох немецких аусвайсов.

Танки принадлежали 204 механизированной дивизии. Они прикрывали переправу через Неман. Два танка были в нормальном состоянии, а один двадцать шестой был не на ходу. Накануне, при бомбежке, близким разрывом был вырван каток, а тех.летучка погибла тогда же. Помимо танков, было три броневика: два БА-10* и старичок ФАИ**. Пехотное прикрытие осуществляла рота из 56 стрелковой дивизии, но рота - одно название, всего 72 штыка при одном максиме и ДС-39. Нас покормили и отправили ждать попутку до Волковыска или Слонима. Мы понимали, что нас ждет особый отдел и ничего хорошего от такой встречи не ждали.

*БА - 10 - Средний бронеавтомобиль с пушечным вооружением

** ФАИ - советский лёгкий бронеавтомобиль 1930-х годов ('Форд-А, Ижорский')

Пока ожидался транспорт, нас определили на правый фланг помочь с рытьем окопов. Начальником поставили нашего капитана. Вот только Маринку отослали в санбат. Я заметил, что на нее положил глаз капитан-артиллерист Буркаев, но мы решили, что в санбате ей будет лучше,.... Да и нам спокойнее.

Я топтался на месте , когда ко мне подошел сержант.

- Александр, я вот что думаю. - Он пригладил рукой свои седые волосы, - Нам ДС-39 выделили, мои парни им займутся, - Он махнул в сторону пограничников, сноровисто готовивших основную и запасную пулеметные позиции, - Я их буду прикрывать справа, мне Сергей с окопом поможет. А тебе советую выкопать ячейку левее запасной позиции нашего пулемета, чуть в стороне за 'двадцать шестым'.

Я прикинул, место было неплохое. Наши танки оттащили 'раненный' Т - 26 в заранее приготовленный окоп, превратив его в неподвижную огневую точку. Горючку из него слили для своих машин. Я кивнул, - Хорошо. Пойду зарываться, - И, собрав свои пожитки, двинулся к обозначенному месту.

Общей линии окопов не было, в основном, индивидуальные ячейки, кое-где соединенные ходами сообщения. Левее намеченной мне позиции обосновались наших 'два капитана', приготовили основательный блиндаж, в который установили снятый с ганомага МГ - 34, патронов к нему было не много, но что-то - уже хорошо. Сам бронетранспортер, вместе с водителем, отдали в санбат для перевозки раненых. Если что, присмотрит за Маринкой. Помимо этого, у старшины был ДП - 27. Так что, в лоб нас будет взять не просто.

Свой окоп я успел отрыть до темноты. Уже в сумерках я обкладывал бруствер дерном. Окоп получился хоть куда, в полный профиль, на три стороны, с ходом сообщения к 'двадцать шестому'. По мосту беспрерывным потоком двигались беженцы и военнослужащие. Впрочем, военных было не много. Вместе с этой толпой распространялись слухи, что наши отступают, сдали Гродно, Белосток и Вильнюс. В свете чего, комиссар издал приказ о нераспространении капитулянтских и дезертирских слухов.

Утро выдалось солнечным. Все бы хорошо, но налетели немецкие пикировщики и начали долбать по беженцам и по нашим позициям. Что интересно, мост они не трогали. Значит, следовало ждать гостей. Вой сирен немецких бомбардировщиков, свист и разрывы бомб слились в дикую музыку смерти. Я вжался в землю, как будто пытаясь закопаться в нее глубже. Окоп содрогался от близких разрывов, а на спину сыпались комья земли, вырванные сотнями килограмм взрывчатки. В эти мгновения я пожалел, что не отрыл себе ячейку поменьше. Казалось, что бомбежка длится целый день. Наконец она прекратилась. Бойцы, отряхиваясь, стали подниматься в окопах. Тут раздался истошный вопль, - Немцы.

На противоположном берегу появилась цепь вражеских солдат, при поддержке трех бронетранспортеров и двух Pz - II*. Немцы шли не торопясь, уверенные в своей силе и мощи удара люфтваффе. Впереди рявкнула пушка 'двадцать шестого' и одна двойка, дернувшись, остановилась, окутавшись черным дымом. Из распахнутых люков выпрыгнули два немецких танкиста, объятых пламенем. Раздались первые выстрелы и они свалились, как подкошенные. В ответ застучали пулеметы ганомагов, захлопала пушка оставшегося немецкого танка.

* Pz - II - Panzerkampfwagen II, также известен как Sd Kfz 121) - лёгкий немецкий танк времён Второй мировой войны

Ко мне в окоп свалился Серега. Глаза у него были бешеные, а в трясущихся руках он сжимал мою СВТшку и свой карабин.

- Санек, держи, - Заикаясь, он протянул мне снайперку, - Только патронов - хрен да маленько.

Он немного отдышался, и мы высунули свои любопытные носы над бруствером, - Пилипчук дал четыре обоймы и два магазина к твоей 'дуре'. Говорит сидеть тихо, если что, тикать к медсанбату. Я прильнул к прицелу. Прямо, напротив меня, размахивал руками немецкий офицер, подгоняя своих солдат. Наведя перекрестье прицела под козырек фрица, я глубоко вздохнул и, задержав дыхание, медленно потянул спусковой крючок. СВТшка, бухнув, одарила меня ударом в плечо, перед стволом поднялся фонтанчик пыли, а на голове ганса расцвел кровавый цветок, отбросивший его фуражку. В этот момент перед бруствером моего окопа взметнулись вверх комья земли, вырванные пулями немецких МГ. Мою кепку сорвало с головы, обдав ее волной горячего воздуха, и я свалился на дно ячейки, зажав одной рукой цевье светки, а другой - схватившись за голову. Рядом скатился Серега.

- Твою мать, - Он показал мне кулак, - Ты что, охренел. Сказали же, тихо сидеть и не пердеть. Завалят нахрен.

- Сказали, значит не перди и молчи, - Я зло чертыхнулся, - Само получилось. Я виноват, что тот мудак своими ластами махал.

- Ты тут героя из себя не строй, - Разозлился Серега.

- Да ни хрена я не строю, - Тем же тоном ответил я.

Мы, сидели на дне окопа, глядя друг на друга. Впредь, надо быть умнее. Пыль, взметнувшаяся от тугой струи раскаленного воздуха, вырвавшегося из пламегасителя при выстреле, демаскировала нашу позицию. Надо бы водички что ли полить на досуге, если жив останусь. Об этом я не забыл поделиться с Серегой. Тут справа, из рощицы, заговорили пушки 'двадцать шестых'. Мы снова высунулись из окопа. Немецкая двойка и один из броневиков горели. Оставшийся в одиночестве ганомаг, попятился на исходную, истошно огрызаясь пулеметным огнем. В этот момент по немецким войскам ударили наши пулеметы, сразу проредив в их цепи изрядные бреши. Фашисты, не выдержав, побежали. Но немецкий пулеметчик с бронеавтомобиля упорно пытался заткнуть наши огневые точки.

- Что стоишь, - Заорал Серега, зачем-то снимая флягу.

- А что делать-то, - Удивился я.

Он в несколько движений опустошил свою флягу на землю перед окопом, - Давай того жука на гробу в домик загоним, - Он лихорадочно схватил свой карабин и пристроил его на бруствере.

Я, снова высунувшись из своей щели, поймал в прицел голову немецкого пулеметчика. Выстрел, второй...... лишь с четвертого патрона я смог погасить МГ на броневике, а может это Серега его завалил или кто еще. Не одни мы стреляли. Немцы откатились, но воздух завибрировал от свиста немецких мин и снарядов. Обнаружив наши огневые точки, по нам ударила артиллерия и минометы. Когда фрицы посчитали, что изрядно перепахали наш берег, на другой стороне снова появились немецкие солдаты. Теперь их поддерживало четыре Pz - III и и одна 'двойка'. Мы высунулись из окопа. Половина наших огневых точек молчала.

Почему наши не взрывают мост? Ведь я сам видел, как саперы минировали его опоры. Наверное, осколками перебило провода, ведущие к зарядам. Опять заговорили пушки наших танков. От их огня загорелась двойка, а у одной трешки сорвало гусеницу, и она беспомощно закрутилась на месте. Из рощицы вырвались наши танки и понеслись к мосту, стреляя с коротких остановок. Но через минуту один из них замер, объятый пламенем. Еще через мгновение внутренним взрывом у него сорвало башню. Второй 'двадцать шестой', не останавливаясь, мчался к мосту, на котором уже находилась немецкая тройка. Наш танк притормозил у моста, из башни выскочила фигурка и скатилась к мосту в фонтанчиках от пуль. В этот момент наш Т-26 вздрогнул от попадания, но, не смотря на это, набирал скорость, несясь на противника. Из распахнутого люка появилось пламя, но никто не стал спасаться. Немецкая трешка остановилась на мосту, словно задумавшись, а затем попятилась назад, словно испугавшись бешенных русских. На полном ходу наш танк, объятый пламенем, врезался в своего немецкого собрата. Обе машины скрылись в мощном взрыве, видимо сдетонировал боекомплект нашего танка. Через мгновение мост рухнул от взрывов, разнесших его опоры. Как только немцы поняли, что прорваться с ходу не удалось, они устроили нам веселый праздник - карачун. Немецкая авиация и артиллерия утюжили наши позиции до вечера, но их пехота в этот день к нам не лезла. Видимо они ушли в сторону, в поисках брода. Под покровом ночи остатки нашего подразделения отошли на восток. Патронов оставалось - кот наплакал. 'Двадцать шестой' был разнесен прямым попаданием авиабомбы. Под бобежкой погибли и наши пограничники, на месте их окопа зияла огромная воронка, в которой мы обнаружили лишь изломанный штык-нож от СВТ, погнутый ствол от пулемета и один сапог. Сержант плакал, как ребенок, над их могилой. Всего на восток нас отходило 22 человека, считая раненых - все что осталось. Дорогу выбрали через лес, шли колонной. Во главе поставили штабной ФАИ и один из БА - 10, следом санитарный ганомаг** и две подводы, а замыкающим - еще один БА - 10 с заклинившей башней.

Двигаться решили на Волковыск, оттуда можно было уйти либо по шоссе, либо по железке, на Барановичи, а оттуда - на Минск. Командовал колонной наш капитан, он уже отошел от контузии, полученной при обстреле нашего бронетранспортера. Маринка и Михалыч ехали в 'ганомаге', капитан с сержантом - в ФАИ. Мы, я имею в виду себя и Серегу, тряслись на подводе. По всей видимости, до города ходу нам было часа три. В ночной прохладе да на голодный желудок, в голову лезли нехорошие мысли. Что могло нас ждать в Волковыске. Если там немцы, то мы не то, что не отобьемся, мы от них оторваться не сможем. Не бросать же раненых, да и остальные бойцы пропадут. С другой стороны, если в городе наши, то мы также в пролете. Даже простейшую проверку мы вряд ли пройдем. Что мы знаем? Что дедушка Ленин уже умер. Дедушка, а может еще и не дедушка, Сталин - стоит во главе нашего государства. Еще знаем несколько личностей, вроде Берии, Молотова и Ворошилова. Но кто чем и где рулит, да даже обычные 'современные' житейские заморочки поставят нас в тупик. Если сейчас ломануться в лес, то можем загнуться через пару дней от голода, если, конечно, при отрыве нас не пристрелят, как дезертиров. Решили пока положиться на русский авось, так сказать - война план покажет.

* Panzerkampfwagen III - немецкий средний танк времён Второй мировой войны, серийно выпускавшийся с 1938 по 1943 год. ( PzKpfw III, Panzer III, Pz III.)

** SdKfz 251, Sonderkraftfahrzeug 251 - германский средний полугусеничный бронетранспортёр периода Второй мировой войны. Создан фирмой Hanomag в 1938 году на базе артиллерийского тягача Sd Kfz 11 и производился серийно с июня 1939 по март 1945 года.

Часа через два, когда совсем стемнело, и угроза авиа-налета снизилась, до приемлемого уровня, наша колонна повернула в сторону шоссе. Еще через некоторое время мы подъезжали к Волковыску. Город встретил тишиной, на улицах ветер гонял мусор, но никому до этого не было дела. Часть домов была разрушена бомбардировкой, некоторые кварталы выгорели дочиста, а вот железнодорожный вокзал был цел, как, впрочем, и пуст. На сиротливых платформах стояла новенькая техника: ЗИСы и ГАЗы отливали свежей краской. Видимо, немцы не бомбили вокзал, чтобы сохранить трофеи в целости. Из распахнувшейся двери ФАИ выскочил наш капитан. Быстро оценив обстановку, он грамотно распределил личный состав. Часть людей занималась расконсервацией автомобилей (пара - тройка нам бы пригодилась), часть осматривала замершие составы на предмет горючего, питания и боеприпасов. Не забыли мы, и выставить несколько постов. Запустение и тишина в городе говорили только об одном - скоро немцы будут здесь и данное обстоятельство, вряд ли, могло бы благостно отразиться на жизнедеятельности наших организмов. Шума близкого боя слышно не было, лишь вдалеке раздавались приглушенные раскаты канонады. Только к утру наш маленький отряд добавил в строй два ЗИСа и один ГАЗ-АА. Машины были заправлены и готовы к пути. ГАЗон мы загрузили несколькими бочками с бензином, на остальных разместился личный состав. Самой радостной добычей стали медикаменты и продовольствие, оружия и патронов не было. Сначала, хотели оставшуюся технику уничтожить, но потом передумали. Поскольку взрывчатка, которой у нас, впрочем, и не было, а так же поджог могли вызвать неконтролируемый пожар, угрожавший оставшемуся населению города. Дарить же немцам целый автопарк - совершенно не хотелось. Из вредности, хорошенько заправили оставшиеся автомобили горючкой, смешанной с сахаром. Маленькая подлянка, катализатором которой стал Серега, ненадолго, но выведет авто из строя.

Только на выезде из города, мы разжились некоторым количеством винтовочных патронов, полученных в виде бонуса за подвоз местного милиционера с женой. Несмотря на усталость, выезжать решили немедленно, поскольку немцы могли появиться в городе в любой момент, а предрассветное зарево могло привести с собой стаю фашистских самолетов, отбиваться от которых, по сути, было нечем. Самым разумным было, пока совсем не рассвело, убираться из города и укрыться на день в лесу. Разум разумом, но наша автоколонна, прячась днем в лесу, рисковала попасть под раздачу от нагонявших немецких частей. Если нас отрежут немцы, то придется бросать технику и выбираться лесами пешим порядком. Вот 'сливание' транспорта грозило неминуемым концом, так как без него мы бы не смогли вывести раненых из окружения, а бросить их было для нас просто немыслимо. Выходить же пешком с ранеными на плечах было нереально. Исходя из этого, решили, по возможности, двигаться по шоссе на Слоним на максимальной скорости. Чтобы хоть как то обезопасить себя от воздушных налетов, вся наша гоп-компания, находящаяся в открытых кузовах машин, без устали смотрели на все четыре стороны во всех возможных ракурсах. Капитан утверждал, что до Слонима можно добраться за пару часов. Учитывая то, что все шоссе было забито разбитой техникой, повозками и разбросанным имуществом, а местами лежали неубранные трупы, дорога заняла у нас втрое большее время. Два раза нам грозили налеты вражеской авиации, но вовремя обнаружив опасность, мы сворачивали в лес. Фашистские штурмовики и бомбардировщики не обращали внимания на нашу колонну, шныряющую в лес, им целей хватало и на шоссе. Наконец, вдалеке мы заметили окраину Слонима, над ним поднимались столбы дыма. Еще немного, и мы влетели в город. Впереди, в сотне метров перед нами, неслись две тридцатьчетверки.