Парящая в небесах

Глава 3

Разгуливать по улицам с Нещадовым – то еще развлечение. Ну, представьте себе сами этакого быка на выгуле – крутолобый парнишка, идет, глядя на окружающих как на потенциальных врагов, вынашивающих коварные планы, а вслед за этим чудным образцом «гомо гоблинус» семеню я! Прямо скажем, подходили мы друг другу не очень. Неэстетичная из нас получалась парочка!

Он двигался быстро, рассекая пространство, как ледокол, и мне на ум сразу приходили какие-то мрачные сравнения типа «и под пятой его трещали черепа».

Уж не знаю, как черепа окружающих, но мой очень скоро начал трещать от холода, поскольку впопыхах и без материнского присмотра девушка оделась чрезвычайно легко. Особенно это касалось головы, поскольку на нее я нахлобучила легкомысленный берет и теперь ощущала себя замерзающим пингвином.

Нещадов задумчиво прищурился и решительным жестом сорвал с меня берет.

– Что ты… – начала я возмущенную речь, но он столь же хладнокровно стащил с себя специфическую шапку и водрузил ее мне на голову, пробурчав:

– Все потеплее будет…

Я буркнула:

– Спасибо.

Хотя, если честно, особого восторга от того, что теперь мой вид совершенно не вяжется с традиционным представлением о молодой и интеллигентной даме, я не испытывала. Зато ушам сразу стало тепло, и я ощутила к Нещадову застенчивое чувство благодарности.

Наконец мы добрались до лариковского обиталища.

– Это ж дом жилой! – недоуменно протянул Нещадов.

– И что теперь? – возмутилась я. – А наш офис расположен в квартире! И, смею тебя заверить, это даже удобно!

Не знаю уж, почему я так возмущалась. Мне и самой не слишком нравилось, что все у нас не как у приличных детективов. Но из глубокого антинещадовского настроения выбраться мне не удавалось. Потому что никак не могла забыть, в какой компании я имела честь лицезреть его…

Чертовы «скины». Они же «хейды»!

То, что сейчас рядом со мной торчит один из них, совершенно не грело мою душу. Есть разряд людей, которых она на дух не переносит рядом с собой. И Нещадов…

Я взглянула на него украдкой. Глаза парня были сейчас печальными и озабоченными. И тем не менее Нещадов был из тех людей, которых напрочь отказывается воспринимать моя капризная душа!

Открыв дверь, я поняла, что конца моим испытаниям не предвидится. Похоже, на меня за что-то прогневались небеса!

Из комнаты доносился ровный и настойчивый голос господина Мещерского.

– О нет, – прошептала я. – Только не это!

Может же мое терпение иметь границы? Вынести их двоих!

В щелку мне было видно плечо Мещерского и его профиль. Вернее, самую выдающуюся часть оного – довольно внушительный нос.

– Вот такие дела, господин Мещерский. Думаю, дальше уже вам решать, что можно с этим всем поделать!

Лариков говорил, как всегда, умело-бесстрастно. Кажется, зря я не сходила поучиться в его любимую прокуратуру – чему-чему, а выдержке там обучают по высшему разряду!

Мещерский помолчал, нервно теребя уголок пакета с фотографиями. Отсюда были неплохо видны круглые пальцы с аккуратно обработанными ногтями.

– Это кто? – шепотом спросил Нещадов, пытаясь рассмотреть нашего «высокого гостя» через мое плечо. С этой целью он вытягивал свою короткую и толстую шею, отчего приобретал сходство с разжиревшим страусом.

– Конь в пальто, – хмыкнула я. – А может, и без пальто. Мы не выдаем инкогнито наших посетителей. Пошли в комнату.

Но он уже узнал его. И переменился в лице.

– Ни черта себе, – озадаченно молвил Нещадов. – Только вот этого хмыря мне и не хватало. Чего он тут делает?

«Можно подумать, что моя жизнь без этих двоих была пуста и омерзительна», – подумала я и, собрав все свои силы, втащила Нещадова в комнату, закрыв дверь.

– Даже если ты его и увидел, это не повод орать на всю вселенную, – строго предупредила Нещадова. – Не порть реноме фирмы, к которой ты сам обратился за помощью! Понятно?

– Понятно, – кивнул Нещадов, но по его нахмуренному лбу я поняла, что мысль сия пока еще находится на полдороге к самому сознанию.

– Так что пока там они секретничают, можешь начинать рассказ о горькой судьбе твоей сестры, – развела я руками. – Может, трагизм ситуации всего лишь плод твоей фантазии, тогда я выполню миссию психоаналитика и отправлю тебя домой распивать чаи. Или пиво.

– Нет, Сашка, если бы не знать, что Людка вляпалась по первое число, я тебя не обеспокоил бы, – помотал он головой. – Там такая история, что и не знаю, как у вас получится в ней разобраться!

Я пошла за электрическим чайником, помаячив в дверях, дабы обратить на себя внимание босса.

Лариков окинул меня мечтательным взглядом и едва уловимым жестом указал на Мещерского. Я кивнула в ответ и жестом же ответила, что искренне сочувствую, но в соседней комнате меня ждут. Лариков удивленно вскинул правую бровь, я пожала плечами – наш молчаливый обмен новостями прошел быстро и незаметно.

Соревнуясь в бесшумности с Каспером-призраком, я скользнула на кухню, забрала банку с кофе, чайник и вернулась к моему однокласснику, скорбно озиравшему стену, украшенную ненавистным ему Бергером из фильма Формана «Волосы». В отличие от меня, Нещадов к Бергеру никакой симпатии не испытывал, поскольку Бергер был любим более прогрессивной частью юного человечества.

– Ты, Данич, по-прежнему длинноволосыми обезьянами увлекаешься? – спросил он.

От обиды за Бергера я сцепила зубы, но сдержалась. В конце концов, последнее увлечение Ларикова побуждало его обучать меня терпимости. «Надо жалеть людей, – внушал мне шеф. – Особенно несчастны те, кто считает свою собственную истину конечной и не терпит возражений».

Кроме того, жалеть Нещадова куда спокойнее, чем препираться с ним. Бергер бы его простил, будь он жив.

– Ты по делу ведь явился, Нещадов? По делу… Так что давай не будем вести комсомольские диспуты, почему Саша Данич не хочет быть такой же, как все. Слава богу, школа успела уже даже растаять в моей памяти. Не станем вспоминать тот страшный сон, хотя ты для меня просто посланник из ада, если честно.

– Да ладно тебе, – пробормотал этот тип, едва закончилась моя гневная речь. – Я ведь не хотел тебя обидеть… А что у вас этот тип делает?

– Какой?

– Отец Владика?

– По делу, – ответила сухо я. – И не будем вдаваться в подробности. Каждый человек имеет право хранить свою личную жизнь в тайне…

– Ну да, – понимающе кивнул головой Нещадов. – Пришел полюбопытствовать относительно путей-дорог своей любовницы. Не совпадает ли маршрут ее передвижений с Владиком, так?

Мысль о любовнице показалась мне занимательной, но я выразительно поглядела на Нещадова и ласково посоветовала ему все-таки заняться собственной проблемой.

Тем более что пришел он ко мне все-таки не из-за неприятностей господина Мещерского. Кажется, у него и свои заморочки были? Или я ошибаюсь?

– Да не знаю, с чего начать, – развел он руками. – Вот думаю – скажу тебе, а ты не поверишь. Подумаешь, что разыгрываю.

– Знаешь, Нещадов, я так ни за что не подумаю, – заверила его. – Для того чтобы разыгрывать, нужно чувство юмора. А ты и юмор – вещи несовместимые, насколько я успела уразуметь за время общения с тобой.

Прикусила губу. Зря не удержалась от совершенно необязательной язвительности!

Но Нещадов мой выпад не заметил. Наоборот.

– История совершенно дикая, Саша. Поэтому, если ты мне веришь…

Он крякнул и опять беспомощно уставился в окно.

– Я вообще, когда тебя увидел, решил, что бог тебя послал! Потому что самому мне не разобраться с этим! Надо же, думаю, утром случилось, а в полдень и Сашка появилась!

– Нещадов, – остановила его я. – Прелюдии о провидении и личном вмешательстве господа в твои дела оставим на потом. Поскольку мне все-таки безусловно интересно, что у вас там такое стряслось?

– Мертвец, – прошептал Нещадов, тараща глаза, полные ужаса. – Мертвец у Люськи в ванной. Вот что стряслось…

После столь ошеломляющего сообщения он вскочил и начал нервно расхаживать по комнате, размахивая руками, как ветряная мельница. Хорошо еще, что они у него были короткие. А то всенепременно заехал бы мне по носу!

А то, что он только что сообщил, было и так достаточно ошеломительным.

– То есть в ванной у твоей сестрицы ты обнаружил труп? Я тебя правильно поняла? – переспросила, поскольку уж больно ситуация получалась нестандартная. Нет, может быть, для вас это в порядке вещей, но меня пока господь от таких казусов хранил, за что я ему вполне благодарна!

– Ну да! Только не я! Сама Люська. Потом она позвонила мне, я и прискакал. Сначала подумал, что у Люськи просто крыша поехала. Или она решила так нестандартно пошутить, с утра пораньше.

Я усмехнулась. Конечно, нещадовская сестрица была особой, на мой взгляд, нестандартной, но уж шутить подобным образом не стала бы ни за какие коврижки!

– Короче, поехал туда. Приезжаю, заваливаюсь в ее комнату, разъяренный, и вижу ее. То есть я рот-то открыл, но больше ничего и не сказал. Потому что она была такая белая, как стена в сортире, и тушь по щекам размазана. А еще трясло ее! Она всхлипнула и, не говоря ни слова, потащила меня в ванную… Ну, тут я его и увидел…

Он замолчал, нервно поглаживая внушительной ладонью коротко стриженный затылок.

– Ох, Сашка, страшный такой!

И снова замолчал после этой многозначительной фразы.

– И кто он такой?

– В том-то и дело! Не знаю, кто он! Я его не знаю! И Люська тоже не знает! Более того, ни она, ни я понятия не имеем, как он мог там оказаться!

– Чего? – не поверила я своим ушам. – Как это так? Он валяется у твоей сестры в ванне, а вы меня пытаетесь уверить, что понятия не имеете, кто это и откуда он у вас появился?

– Именно, – беспомощно развел он руками. – Я этого мужика вообще никогда не видел! В жизни! И Люська уверяет, что тоже никогда не видела!

– Тогда почему он избрал местом упокоения именно вашу ванну? – резонно спросила я.

– Он не выбирал, – мрачно объявил Нещадов. – Место за него выбрали.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Что его…

Он снова умолк, вскинув на меня свои утопленные в складочках глазки, беспомощно развел руками и закончил мрачным шепотом:

– Его, Саш, убили. Убитый он там лежит, понимаешь?..

За окном сияло солнце, освещая первый снег, наконец-то покрывший землю более-менее основательно. За окном шла нормальная жизнь, и вряд ли большинство людей, идущих по своим мирным делам, сталкивались с трупами неизвестных в собственной ванной.

Я очень внимательно посмотрела в нещадовские глаза, пытаясь понять, насколько он серьезен – нет ли вообще розыгрыша в его словах?

Он смотрел озадаченно, и в глубине его глаз таился страх – перед необъяснимостью происшествия.

– Та-а-ак, – протянула я, сдаваясь перед очевидностью факта. – Тебе придется рассказать мне все в подробностях.

– А поехать ты не можешь? – робко попросил Нещадов.

– Куда? В милицию?

– Зачем? К Люське…

Я вытаращилась на него с ужасом.

– Ты что, хочешь сказать, что он все еще там? И вы не обратились в милицию?

Он молчал.

– Ты не позвонил ментам? – переспросила я. – Вы в своем уме?

– Они ж Люську обвинят, – слабо запротестовал он. – Ты что, не понимаешь?

– Вы психи. Теперь вас точно обвинят. Сколько он там плавает, в этой вашей ванне?

– Не знаю. Нашли утром.

– Каким утром? Вчера? Позавчера? Год назад?

– Сегодня.

– Уф, – с облегчением выдохнула я. – Еще не смертельно, по счастью. И чего ты от меня хочешь? Чтобы я его спрятала? Если мысль про милицию тебе так отвратительна!

– Нет, – мотнул он головой. – Просто посмотри на него. И проведи расследование.

Я понимала, что спорить с ним безнадежно. В принципе, люди серьезно думают, что сыщику достаточно взглянуть разок и он сразу все поймет. Кто убил, кого убили, почему это сделали! Главное – логика. Но большинство преступлений лишены логики. Они абсурдны. А сыщик не волшебник…

– Ладно, поехали, – решилась я на глупость.

И почему я всегда легко решаюсь именно на глупости?

Из лариковского кабинета все еще доносились голоса. Беседа с Мещерским продолжалась. Мещерский, кажется, имел наглость жаловаться на жизнь и вечную нехватку средств.

– Пожертвовать ему, что ли? – пробурчала я, внедряя ногу в ботинок. – Не могу слышать такие речи. Сердце сжимается от жалости!

Сначала Нещадов не понял моего юмора, поскольку сообщил мне радостно, что у Мещерских с наличностью куда лучше, чем у нас обоих вместе взятых. Но, когда я ответила на это, что дело не в наличности, а в потребностях, которые растут параллельно с наличностью и умудряются обгонять рост последней, он сделал жалкую попытку рассмеяться.

– А ты босса своего предупреждать не будешь?

Я задумалась. Конечно, надо бы предупредить… Но ведь скорее всего он будет крайне недоволен и даже попытается запретить мне сей любопытный экскурс, а мне уже интересно!

– Потом позвоню, если будет нужен, – опрометчиво решила я. – Как я понимаю, надо спешить. Твоя сестра уже, наверное, устала сидеть в обществе безвестного трупа одна. Все-таки не самое это приятное общество на свете!

– Это верно, – вздохнув, согласился со мной Нещадов.

Мы вышли из спокойного офиса и отправились бог знает куда, навстречу бог знает каким приключениям.

Довольно быстро мы добрались до дома, где жила нещадовская сестрица.

Дом был старый. Единственный плюс состоял в том, что он все-таки находился в непосредственной близости от набережной и Волги, поэтому, если продраться сквозь шеренгу мусорных контейнеров, из которых отвратительно пахло гнилью, можно насладиться свежим речным воздухом и чудным видом.

Квартира находилась на третьем этаже среднего подъезда. То бишь располагалась как раз посередине этого полуразвалившегося здания.

Мы поднялись по ступенькам деревянной лестницы – я такие уже сто лет не видела! Остановились перед дверью с кожаной обивкой. Дверь смотрелась довольно нахально – скромные обшарпанные двери соседей вокруг нее выглядели бедными родственницами.

Нещадов позвонил.

– Кто? – раздался испуганный голос.

– Люся, это я. Открой, – проговорил Нещадов.

Дверь скрипнула и открылась.

Из темноты коридора выступила фигурка женщины с обезумевшими глазами. Женщина простонала:

– Я больше не могу, не могу, не могу!

С этими словами она упала в нещадовские объятия.

– Люська, ну ты чо? – ласково забормотал Нещадов. – Я вот детектива привел… Все хорошо будет, вот увидишь. Ну, Люська…

Она вняла его мольбам и подняла на меня глаза.

– Это вот она детектив? – удивилась Люська.

– Помощник, – поправила я. – Но это, наверное, не самая важная вещь на свете!

Пока Люська рассматривала меня с оттенком легкого недоверия, я рассматривала квартиру.

Типичная старая квартира. Длиннющий и темный коридор, как у Грина, вел в «никуда». Если какими-то нехитрыми путями сюда и проникал свет, то он быстро таял в темноте, сдаваясь без особого сопротивления.

Люська, видимо, очень доверяла своему братцу, поскольку все-таки смирилась с моей кандидатурой на роль следователя и щелкнула выключателем.

– Вон там ванная, – кивнула она в глубь этой бесконечности. – И там этот тип… Господи! И как только он тут оказался?

Я прошла к дверям ванной и потянула на себя дверь. Она оказалась ужасно тяжелой и открылась не сразу.

– Черт побери, – вырвалось у меня, когда зрелище предстало моим глазам.

К горлу волной подкатила тошнота. Повинуясь первому порыву, я отшатнулась и закрыла глаза.

Но надо было взять себя в руки.

– Спокойно, Саша, это Дубровский, поэтому все у нас будет хорошо…

Открыв глаза, я встретилась с безмятежным взором мертвых темных глаз. Казалось, он ухмыляется, забавляясь нашей неадекватной реакцией на его присутствие в этой ванной.

Честно говоря, я на его месте отнеслась бы к факту собственной смерти немного серьезнее!