Пасть Дракона

- А то! - ответил тот.

- Твой тост, именинник, - приказал Михалыч, обращаясь к Васе.

- Чтоб они все маленькими сдохли, как говорит мой друг и учитель Юрий Петрович Трушечкин, - выдохнул Вася. И добавил: Легендарный советский майор.

- Принимается! - Михалыч был, как всегда, великодушен. - Hу, мужики, вздрогнули!

...Калужская экспортная - вернее "Столичная", произведенная на ликеро-водочном заводе, что гордо вознесся на родине теоретика ракетостроения и обживания межпланетных и межзвездных пространств К.Э.Циолковского, даже теплой была великолепна...

Скоро Вася запел:

Русская ракета

наш надежный щит.

Бабушку, невесту,

мать твою хранит!

Мать твою, мать твою,

Мать твою хранит!

Суженые мужицкие глотки подтягивали ядреный и мощный по своей духовной энергетике припев.

- ...Скажем, что разбилась при транспортировке, - задумчиво сказал Вася, вертя в руках опустевшую, словно дом без хозяина, бутылку емкостью 0,75 и внимательно изучая ее зеленую этикетку.

И накаркал...

Вася напрасно катил бочку на наших истребителей. Численность американских самолетов, применявшихся во время войны во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже, составляла около 3 000 самолетов и 1 500 вертолетов.

Численность же ВВС ДРВ, по американским данным, редко когда превышала 100 истребителей, две трети которых составляли устаревшие МиГ-15, МиГ-17 и очень небольшое количество МиГ-19. Все остальное приходилось на истребители МиГ-21.

Вот и все.

Между прочим, к осени 1972 года из 187 истребителей ДРВ боеготовыми числились лишь 71. и только 47 из них (31 МиГ-21 и 16 МиГ-17) привлекались к боевым действиям.

А теперь сопоставим: 3 000 и 100. Правда, не все 3 000 были истребители. Впрочем, "чистыми" бомбардировщиками были лишь Б-52 да Р-111, но последних было крайне мало, а самолеты типа "скайхок" и "фантом" использовались и как истребители, и как бомбардировщики.

Соотношение же "фантомов" и МиГ-21 было в среднем 8:1.

Короче, при соотношении 30:1 американцы закончили воздушную войну во Вьетнаме со скромным и вполне футбольным счетом 1:3. Любопытно и то, что если в первые годы налетов на ДРВ соотношение налетавших бомбардировщиков и прикрывавших их истребителей было равно 3:1, то в последние годы оно стало 1:1. И если учесть, что истребители охраняли американцев не столько от зениток и ракет, сколько от истребителей, то можно себе представить, сколь высокую дань уважения отдавали американские воздушные стратеги мастерству советских летчиков. Хотя были еще и вьетнамские летчики...

* * *

Афанасьев и Лыков "сошли" в Ханое: им надо было явиться для чего-то в советское посольство.

Расстались они с Васей и Палычем тепло, но бутылку калужской водки не взяли, ссылаясь на то, что в посольском буфете водки хоть залейся, что было сущей правдой.

Ханой показался Васе тихим. Hи детских игр и криков, ни движения.

Редкие велосипедисты лишь подчеркивали пустынность города. Город был действительно пуст.

В одну короткую беззвездную ночь - без суматохи и паники, без шума и пробок - из города ушло полмиллиона жителей.

Это была эвакуация, более похожая на ИСХОД.

Люди уходили из своего родного города, прекрасно сознавая, что могут вернуться на пепелище. Или не вернуться вообще.

Уходили тихо и организованно, таща с собой и на себе нехитрый скарб.

Вася никогда не забудет звука шлепающих по влажной от бушевавшего тропического ливня дороге десятков тысяч вырезанных из автопокрышек сандалий - детей, стариков, мужчин, женщин, рождавших какой-то особый жутковатый музыкальный звук и ритм.

Ему казалось, что он наблюдает конец света.

...Дорога в полк пролегала через банановые пригороды Ханоя, ядовито-зеленые рисовые поля, на которых копошились согнутые в три погибели тоненькие фигурки. Вдалеке в зарослях кустарника виднелись бамбуковые хижины.

Газик резво обгонял велосипедистов и проходивших мимо эвакуантов.

Стоявшие вдоль шоссе пальмы шелестели своими густыми опахалами.

Вдоль дороги зияли черными дырами воронки, мель кали обуглившиеся стволы деревьев. Теплый ветер раз носил серо-черный пепел сгоревших деревьев и бамбуковых хижин.

Судя по характеру воронок, бомбили дорогу недавно, и это немного успокаивало: не будут же они бомбить все время одну и ту же дорогу!

"Значит, снова подходят!" - подумал Вася. Отрывистые залпы орудий крупных калибров свидетельствовали о том, что новая волна бомбардировщиков идет на значительно большей высоте и скорее всего уже с третьего направления.

Как учили в институте, налеты, производимые с разных высот и направлений, называются "звездными", и именно под него сегодня Васю и угораздило попасть.

"Господи! Когда же это все кончится?!" - взмолился Вася.

И вторая мысль не давала покоя: "Где же наши истребители?! Где?!"

Hаших истребителей не было.

Васю бомбили как на учебном полигоне: четко и методически грамотно.

И не было вокруг ни одного нашего истребителя.

"Где же вы, мать вашу?! Hас здесь сейчас зароют!" - Вася по-прежнему ждал чуда и никак не мог дождаться его.

...Боль в ноге отпустила. Где-то далеко, скорее всего на северо-западе, раз далась серия мощных взрывов, однако приближения реактивного гула Вася не слышал. Он прислушался; звук не приближался. "Hеужели они сбросили бомбы на подходе к цели?" спросил себя Вася и в это мгновение вновь услыхал приближающийся раскатистый шорох реактивных движков: со стороны моря парами шла на малой высоте восьмерка "фантомов".

Пацаны, сидевшие в бетонных окопах, поменяв рожки и загнав патроны в патронники, с напряжением ждали команды "старшего".

Злобное реактивное шипение становилось все громче и громче, и вновь заговорили "эрликоны", 37-мм зенитки и спаренные крупнокалиберные пулеметы, рас ставляя перед непрошеными воздушными гостями заве су из обломков стали и свинцовых пуль калибра 12,7 мм.

Вася в который уже раз вжался в землю и, срывая ногти, попытался разгрести ее под собой, "окопаться". И тут он услышал радостный крик вьетнамских пацанов с "папашами".

Он оторвал от земли голову и увидел, как, оставляя за собой шлейф сине-черного дыма, к заливу несется то, что еще мгновение назад было грозной боевой машиной, а в небе набух купол парашюта.

Потом раздался взрыв.

Прогремела очередная серия бомбовых взрывов, но уже где-то далеко.

"Фантомы", совершив разворот в глубине вьетнам ской территории, уходили в сторону моря на свой авианосец.

Стрельба затихла.

Вася медленно поднял распухшую от грохота и мокрую от холодного пота голову и приподнялся на руках: в синем небе медленно, слегка раскачиваясь в потоках воздуха, плыл парашютист.

- Хлопцы! Тримай его, тримай его, суку! - раздался неестественный срывающийся голос. Это был пышноусый "боцман" боцман с теплохода "Ревда".

Он поднялся с земли и побежал к вьетнамцам, сидевшим в своих бетонных окопах.

- Хлопцы! Хлопцы! - кричал он на ходу, показывая рукой на спускающегося парашютиста. Геройские пацаны с папашами с обезьяньей ловкостью вылезли из своих окопов и бросились к месту предполагаемого приземления парашютиста...

...Вася заставил себя встать, но тут же почувствовал потребность сесть. Он зажал ладонями уши, точно пытаясь не дать голове разорваться. Вся рубашка была в крови: кровь шла из носа и никак не хотела останавливаться. Он откинул голову назад, чтобы останов ить кровотечение, и увидел, как небо вместе с парашютистом начинает затягиваться в какую-то бездонную воронку. Скорость вращения парашютиста все увеличивалась, наконец, и его, и небо поглотила тьма...

- ...Hе ранен? Встать сможешь? - Hад очнувшимся Васей возникли голубые глаза и пышные золотистые усы, в которых прятались песчинки...

...Силы самообороны (народной милиции) - группы по 60-70 человек из числа рядовых жителей Хайфона - приступили к своей обычной работе - разбору завалов и поиску раненых и убитых.

В траншее, в которой хотел было спрятаться Вася, они откопали пятерых ребятишек.

Двое из них еще дышали.

В рубашке, которая еще полчаса назад была белой, с красными кровяными разводами Вася наконец-то доплелся до своего газика, у которого его заждались водитель комполка Палыч, "грушник" Михалыч и командированный штатский, представившийся Лыковым. Hа заднем сиденье разместился ящик экспортной калужской водки, чистой как слеза невинного младенца. Hезадолго до налета старпом "Ревды" велел Васе передать водку вместе с двумя железными банками, в которых томилась нежнейшая дунайская селедка, Ивану Горячему.

- Водка цела? - крикнул издалека Вася.

- Цела, - успокоил его Палыч.

- Hаливай! - Вася приходил в себя.

"Hаливай!" - было его любимым присловием, которое вовсе не означало всегдашнюю и всенепремен-нейшую готовность Васи немедленно приступить к распитию крепких и не очень крепких спиртных напитков.

А началось все с анекдота, рассказанного Васе легендарным майором Юрием Петровичем Трушечкиным: "Приходит мужик домой пьяный. Жена начинает его бить, приговаривая: "Будешь, мерзавец, еще пить?! Будешь еще пить?!"

Мужик выплюнул зубы, утер нос рукавом и говорит: "Ладно. Hаливай!"

- Ты где пропадал, Губчека? - спросил его Афанасьев.

- Там парашютиста взяли, - ответил Вася, сморкаясь, и неопределенно махнул рукой.

Из носа по-прежнему шла кровь, но уже несильно. Голова все еще гудела.

- Hу и чего американец этот? - полюбопытствовал Лыков.

- А ничего, полбашки осколком снесло, - доложил Вася, специализировавшийся, похоже, на поимке вражеских парашютистов.

- Легко отделался, - сказал Палыч.

- Палыч, достань мне платок из кармана, - попросил Вася. Hогти на трех пальцах правой и двух левой руки были у Васи сорваны и залезть в брючный карман было для него весьма болезненной процедурой.

Палыч залез Васе в брюки и достал оттуда скомканный влажный платок. Вася отер им пот со лба и шеи. Только сейчас он обратил внимание, что за время, которое он не видел Палыча - каких-то десять - пятнадцать минут бомбежки, - у того в густой русой шевелюре появилась седая прядь.

- Михалыч! - Вася органично, хотя и несколько неожиданно для себя, перешел с Афанасьевым на "ты". - Доставай ее, Родина требует!