Пасьянс Даймонда

Глава пятая

Кенсингтонская библиотека была построена в 1960 году, но в справочном зале наверху царила явно викторианская атмосфера. На полу приводящий в уныние оливковый ковер, стулья обиты темной кожей. Повсюду таблички – предостережения против воров-карманников и просьбы сообщать администрации, если читатели заметят портящих или уносящих газеты. Сказать по правде, газеты были нарасхват. На просьбу выдать поступающую в середине дня «Ивнинг стандард» отвечали отказом. Но не потому, что в содержании было нечто недозволенное. Просто ее сразу уносили из открытого доступа. Библиотекари с двух часов подмечали мужчин с горящими глазами, которые жаждали первыми прочитать объявления о продаже подержанных машин, информацию о собачьих бегах или предложения о найме.

Питер Даймонд – бывший сотрудник службы безопасности универмага «Харродс» – стал одним из тех, кто ищет работу. Дождавшись очереди на «Стандард», водил пальцем по колонкам. И если бы наткнулся на предложение, которое ему бы подходило, то немедленно бросился бы к ближайшему телефону. Большинство объявлений было составлено в дружеском стиле: «Позвоните Мэнди» или «Наберите Триш». И читающий невольно представлял на другом конце линии добродушного кадровика, готового уговаривать кандидата приступить к работе с зарплатой в тридцать тысяч с премиями и пенсией. Но сегодня в Лондоне не нашлось ни Мэнди, ни Триш, которым бы понадобился бывший детектив, недостойный даже охранять универмаг.

Даймонд оставил объявления. Под заголовком «Отчаяние потерявших работу лондонцев» «Стандард» рассказывала об очередном взлете безработицы. Но на Кенсингтон-Хай-стрит отчаяния не наблюдалось, если не считать поникших плеч самого Даймонда. На тротуарах стояли и взмахом руки подзывали такси молодые женщины с набитыми покупками полиэтиленовыми сумками из супермаркетов. Мужчины средних лет в дизайнерских спортивных костюмах трусили в сторону Холланд-парка. В итальянском ресторане «Галлодоро» на противоположной стороне улицы обедали.

Последние семь месяцев Даймонд с женой Стефани ютились в цоколе на Эдисон-роуд – улице с односторонним движением, где шум без двойного остекления и затычек в ушах невозможно переносить. Гнилые рамы трехэтажного оштукатуренного дома постоянно дрожали. Напротив возвышался массив церкви Святого Варнавы – закопченного здания с четырьмя башенками по углам, которое при самом буйном воображении не назовешь красивым, хотя внешняя чистка могла бы сделать его пригляднее. Кто-то, пытаясь отвлечь внимание от глубоко въевшейся грязи, выкрасил двери в броский темно-синий цвет. Но из дыры Даймондов их не было видно. Кроме церковных башенок, оттуда можно было посмотреть на верхние этажи многоквартирного дома. Разительный контраст с видом на Джорджиан-Бат из их прежнего жилища, где они обитали год назад.

Чтобы не сидеть без дела, Даймонд покрасил стены и потолок своей квартирки в цвет, который на карте красок называется «лимонным». Вывернул все ящики и шкафы, смазал каждую петлю, почистил трубу, проверил электропроводку, сменил душевые насадки и краны, положил под двери уловители сквозняков. Но его достойный восхищения порыв принес больше вреда, чем пользы, – краску и смазочное масло Питер разнес на подошвах своих ботинок по всему дому, краны потекли хуже прежнего, двери перестали закрываться, сажа при каждом порыве ветра падала в гостиную, кот переехал жить в сушильный шкаф.

Стефани, если бы могла, составила бы компанию коту. Два дня в неделю она работала в магазине фонда «Спасите детей», а недавно, только чтобы уходить из дома, довела это количество до четырех. Желая остановить порыв домашнего мастера, Стефани стала приносить Питеру картинки-пазлы. Их отдавали в дар люди, и муж собирал пазлы, чтобы перед тем, как выставить на продажу, убедиться, что все детали на месте. Идея оказалась не настолько удачной, как показалась сначала. Однажды Стефани проснулась в четыре часа утра оттого, что что-то впилось ей в спину.

– Какого дьявола? – Она включила прикроватную лампу.

Муж повернулся:

– Знаешь, это что? Угловой элемент, который я вчера потерял.

– Питер!

– Хочешь, заварю чай?

Стефани помнила, какой стал чай на вкус с тех пор, как муж снял накипь в чайнике.

– Нет. Давай спи.

– Ума не приложу, почему из всех возможных мест он объявился именно здесь.

– Забудь.

– Ты не спишь, Стеф? – спросил он через несколько секунд.

– Нет, – вздохнула жена.

– Я все думаю о том ребенке.

– О каком ребенке?

– О японской девочке, которую я проморгал. Почему ее там бросили? Хорошо одета. Ухожена. Не похоже, чтобы о ней не заботились.

– Наверное, убежала из дома.

– И оказалась на седьмом этаже в «Харродсе»? Не могу поверить.

– Сколько ни рассуждай, правды не узнаешь. – Стефани зевнула и добавила: – Ты за нее не в ответе.

– Справедливо.

Питер помолчал. Жена почти заснула, когда он снова заговорил:

– Должен же быть способ держать все фрагменты в одном месте.

– Что?

– Я о пазлах. Мог бы помогать в самом магазине…

Она села в постели.

– Даже не думай!

– Я только хотел сказать, что мог бы заниматься ими в магазине, и, если потеряется фрагмент, я буду знать, что он никуда не делся и где-то там.

– Попробуй переступи порог, и я тебя прикончу! Тебя вынесут вперед ногами, Питер Даймонд!

Смелое заявление, учитывая, что Стефани весила всего девяносто восемь фунтов, а муж двести пятьдесят два. Но она понимала, какой урон он может без всякого злого умысла нанести магазину, если его туда допустить. Когда выходила замуж, знала, что это не человек, а тридцать три несчастья. Косолапый и косорукий. Как правило, толстяки умеют изящно двигаться. Ее муж к таким не относился. На все натыкался, сшибал. На улице бордюрных камней не замечал, а собачьи испражнения словно манили его.

– Старею, ну и плевать, – заявил Питер утром за завтраком.

– Напрашиваешься на комплимент? – усмехнулась Стефани.

Питер пожал плечами.

– Так и быть, скажу. Ты не настолько старый.

– Старый для работы. Факт.

– Выкинь из головы!

– Обрати внимание, какие очереди за пособиями по безработице. Стоят люди моложе меня. Намного моложе. Дети после школы.

Стефани положила ему на тарелку бекон с прослойками жира.

– Могло быть и хуже.

– То есть что одним из безработных детей мог быть стать наш?

Она отвернулась, и Питер выругал себя за бестактность. Во время первого замужества за управляющим магазином у Стефани трижды случались выкидыши. И в браке с ним она тоже потеряла ребенка. Из-за осложнений пришлось удалить матку. В начале семидесятых годов хирургическое вмешательство считалось панацеей от всех бед. Стефани лишилась способности рожать, но не материнского инстинкта. Еще до брака с Питером взялась руководить группой младших девочек-скаутов и делала это лучше, чем мог бы пожелать сам основатель скаутского движения лорд Баден-Пауэлл. Старалась быть второй мамой девчонкам, на которых родители не обращали внимания. Они уже выросли, но Стефани до сих пор пишет им письма.

Питер накрыл ее руку своей ладонью:

– Извини за прошлую ночь, любимая.

Жена недоуменно посмотрела на него.

– В кровати.

Ее глаза округлились.

– Деталь от пазла.

– Ах это, я совсем забыла, – рассмеялась она. – Решила, что ты о чем-то ином.

После недели дождей и пасмурного неба день выдался погожим, и Даймонд решил не толкаться в очереди в библиотеке, а купить «Ивнинг стандард» и почитать в Холланд-парке. Не найдя ничего для себя полезного в рубрике объявлений, он отложил газету и, купаясь в солнечных лучах, сидел на деревянной скамейке напротив пруда у оранжереи. Смотрел, как люди выгуливают собак и толкают коляски с детьми вдоль арочной стены Холланд-хаус. У всех, кроме него, был какой-нибудь предмет – причина прийти в этот парк: модель самолета, теннисная ракетка, фотоаппарат, палка с заостренным концом, чтобы подбирать бумажки с земли.

Даймонд поднялся. Черт возьми, хватит бездельничать. Вспомнил, что у него есть срочное занятие: вечером он заметил, что на только что выкрашенном кухонном потолке вздулись два пузыря. Стефани ничего не сказала, но Питер не сомневался, что она тоже увидела. Надо проверить, можно ли убрать их с помощью наждачной бумаги.

Приступая к делу, Питер решил проявить аккуратность и под участком потолка, который собирался зачистить, расстелил «Стандард». Встал на кухонный стул и изучил фронт работ. Каждый пузырь был размером с хорошую зефирину. Он не сомневался, что их необходимо убрать. Питер ткнул в один из них пальцем. Краска подсохла. Он осторожно потянул – субстанция оказалась податливой и пружинистой, как пластик. Потянул сильнее. И вдруг целый пласт краски оторвался от потолка и плюхнулся ему на голову и плечи, словно фата новобрачной.

Даймонд выругался, слез со стула, отступил в сторону и оценил ущерб. Теперь одним зашкуриванием ограничиться не удастся. Пора снимать краску со всего потолка и перекрашивать по-новому. Но что еще хуже, до этого поверхность необходимо промыть. Даже дилетанту было бы очевидно, что жир и копоть после многолетнего приготовления пищи следовало отчистить, прежде чем наносить первый слой. В итоге краска к потолку не пристала. Стараясь добиться быстрого результата, Питер истратил целую банку. Через пару часов домой вернется Стефани и увидит, что кухня опять оккупирована.

Приступив к масштабному ремонту, Даймонд принялся снимать с потолка краску. Она отпадала большими пластами и, упав, рассыпалась в пыль на кухонных приборах, на столе и стульях. Закончив, он включил чайник, решив, что заслужил передышку перед промывкой поверхности.

Но ни промывка, ни покраска потолка не состоялись. Для него нашлось более важное дело.

Когда Стефани вернулась домой, в кухне был хаос. Отовсюду гирляндами свисали пласты высохшей краски, потолок имел тот же омерзительный вид, как в день их переезда в эту квартиру, на полу разбросаны газеты и наждачная бумага, на столе наполовину пустой кувшин с холодным чаем. Муж отсутствовал. Домой он явился около семи часов и стал извиняться.

– Зато у меня выдался интересный день, Стеф.

– Вижу.

– Ободрав потолок, я решил передохнуть и заварил себе чаю. И пока пил, подобрал страницу «Стандард», которую положил, чтобы не запачкать пол.

– Ушам своим не верю.

– Хотел для развлечения что-нибудь почитать.

– И нашел по объявлению работу? О, Пит! – Стефани развела руки, собираясь обнять его.

– Работу? Нет.

Ее руки опустились.

– Тогда что?

– Я подобрал газету и увидел вот это. – Он подал ей обрывок страницы.

Маленькая девочка, которая пять недель назад вызвала панику в «Харродсе», еще не опознана. Ей около семи лет, она японка, не может или не желает говорить. Общественная кампания, организованная с целью найти ее родителей, успеха не имела, несмотря на многочисленные опросы в японском сообществе. В настоящее время девочка находится в отделе социального обеспечения Кенсингтона и Челси. «Мы в недоумении, – заявил представитель службы. – Почему до сих пор не объявился никто из ее родных?»

– Бедная кроха! – Стефани была всегда готова забыть о собственных горестях и пожалеть ребенка. – Наверное, очень напугана. Сначала полицейские, затем социальные работники. Неудивительно, что она молчит.

– В таком случае ты не станешь возражать, если я постараюсь помочь?

Жена с подозрением посмотрела на него:

– А если стану, это что-нибудь изменит?

– Я выяснил, где ее содержат.

Стефани нахмурилась, а затем ее лицо разгладилось.

– И поэтому ты бросил все и убежал из дома? Чтобы увидеть бедняжку? Ты в душе добряк.

– Неужели? – удивился Питер. – Ты называешь бывшего копа добряком?

– Всегда находишь время для детей, – продолжила жена. – Помнишь, нанялся рождественским дедом в прошлом году?

– Тогда была работа, а потерявшаяся девочка – интересная задача. Шанс заняться тем, чему меня учили, а не стоять на стуле и не мыть потолок, что я тоже обязательно сделаю. Не забывай, у меня есть опыт и хорошее чутье.

– И золотое сердце.

Даймонд закатил глаза и уперся взглядом в грязный потолок.

– Я заглянул в муниципалитет, но мне отказались предоставить информацию. Я их понимаю. На моем месте мог оказаться извращенец или кто-нибудь подобный. Они вполне были вправе указать мне на дверь. Я заглянул в полицию, сказал, что сам бывший коп, и мне назвали адрес. Нечто вроде распределительного центра для несовершеннолетних. Но когда я туда добрался, оказалось, что девочку уже увезли. Пришлось проявить себя подлинным Шерлоком Холмсом, чтобы выяснить, куда ее дели. Направили к какому-то детскому психиатру, но от него оказалось мало толку. Зато его секретарша сжалилась надо мной и продиктовала адрес специальной школы в Эрлс-Корт.

– Специальной? – повторила Стефани. – То есть для умственно неполноценных детей?

Муж кивнул.

– Она что, умственно отсталая?

– Никто этого не утверждал, но направили ее туда, – ответил Питер.

– Наверное, решили именно так. Что это за место?

– Интернат. Сегодня я туда не попал, но завтра обязательно проберусь. Ясно одно: от девочки не отступились. В школу приезжает учительница-японка и пытается разговорить ее. Но пока безуспешно.

Стефани нахмурилась:

– Если у них всех ничего не получилось, чем сумеешь помочь ты? По-японски ты не говоришь.

– И не собираюсь. Не исключено, что другие слишком зациклились на проблеме с речью. Я же попытаюсь выспросить ее по-другому.

– Как, например?

Даймонд не стал раскрывать планы:

– Для начала мне надо завоевать доверие девочки. Времени для этого много. Впервые в жизни мне никто не дышит в затылок.

– Так… – Стефани подняла голову.

– Ничего не говори. Вечером я выскребу этот чертов потолок.