Паучий дар

Глава 9 Два мира

Спор с Янником на следующее утро был неизбежен, как восход солнца. Неттл знала, что он приближается, что он обязательно случится, но никак не могла его предотвратить.

– Как дела у Коула? – Янник задал вопрос, которого она страшилась.

– Все хорошо, – ответила Неттл. – Потихоньку идет на поправку. – Она надеялась, что этого Яннику будет достаточно, но от него невозможно было что-то скрыть.

– Ты так и не навестила его в санатории? – укоризненно произнес он. Янник не ошибся. В своих ответах Неттл опиралась на новости, которые приносила ей подруга Тэнси.

– Я была занята. – Она и говорила правду, и лгала одновременно, и Янник это видел. Он знал, что по натуре своей Неттл не была ни черствой, ни равнодушной, и потому не понимал, что происходит. А она не могла назвать истинную причину, которая заставляла ее держаться подальше от санатория.

– В чем дело? – в отчаянии спросил он. – Когда Коул сходил с ума и пытался покончить с собой, ты все время была рядом! А теперь, когда он собирает себя по кусочкам… Сколько времени прошло с тех пор, как вы виделись в последний раз? Полгода?

– Если так волнуешься за Коула, навести его сам! – огрызнулась Неттл. Ей казалось, что Янник специально затевает ссору.

– О, теперь ты хочешь, чтобы я проведал его вместо тебя? – Янник замахал крыльями и снялся с ее плеча. – Я что, по-твоему, твой верный пес? «О, птичка вернулась! Давайте отправим ее на поиски проклинателя! А теперь пусть посторожит, пока мы будем обыскивать дом!» Ты даже не спросила, где я был все это время!

– И где же ты был? – Янник затронул больную тему, и в мысленный голос Неттл невольно просочилась горечь. – Прошло несколько месяцев! Где тебя носило?

– Тебе наплевать на меня! – Крик чайки лезвием прорезал воздух.

– Это ты снова обо мне забыл! – крикнула Неттл в ответ, сбросив напускное спокойствие, как она всегда делала, когда ссорилась с Янником.

– А с чего мне тебя помнить? – Янник кружил над ней в воздухе. Каждый последующий круг становился все шире, и Янник поднимался все выше. – Вы, землеройки, все выглядите одинаково. – Поймав поток теплого воздуха, он взмыл по спирали в небо и вскоре превратился в крохотное пятнышко.

Неттл смотрела ему вслед, чувствуя себя уязвленной, злой и осиротевшей. Всякий раз, когда Янник улетал, ей казалось, что от нее оторвали кусок, будто выдернули с корнем прядь волос. Она подозревала, что Янник испытывал те же чувства, когда они расставались или ссорились, но он не подавал виду. Вот и сейчас он лениво взмахивал крыльями, словно уже позабыл о Неттл и небо было его бальным залом.

Такого не случалось, когда Неттл тоже была птицей. Цаплю и чайку соединяла бессловесная связь, за которую они оба цеплялись. Эта связь помогала их птичьим умам смутно припомнить время, проведенное в человеческом теле. Она возвращала им хрупкое представление о том, кто они, чтобы Неттл и Янник окончательно себя не потеряли. Но однажды Неттл опустилась на землю и освободилась от проклятия, а Янник – нет. Он отказался от спасения и улетел, сохранив свои крылья. Она до сих пор не была готова узнать, почему он так поступил.

Теперь Неттл была человеком, но странная связь, которая установилась между ними в птичьи годы, не исчезла. Неттл была своего рода веревкой, не дававшей Яннику окончательно оторваться от человеческих воспоминаний и человеческого образа мысли. В разлуке с Янником Неттл мучилась подозрениями, что он снова начинает мыслить как птица, и порой ревниво думала, что так ему легче, чем жить рядом с ней. Они продолжали общаться, но с каждым разом понять друг друга становилось все сложнее: мысли и воспоминания колючей лозой опутали их связь, и она негодующе потрескивала.

К тому моменту как Неттл нашла Келлена, ей удалось более-менее справиться со своим дурным настроением. Келлен сидел на лугу и смотрел на темнеющую вдали фигуру Галла. Болотный всадник стоял возле кареты, подняв одну руку к лицу.

– Что он делает? – спросила Неттл.

– Не знаю. – Руками в перчатках Келлен обрывал семена со стебельков травы. – Он стоит так уже минут десять и разговаривает со своей ладонью. Может, для болотных всадников это обычное дело?

– Н-н-нет, не думаю, – сказала Неттл.

Челюсть Галла действительно шевелилась, словно он тихо с кем-то беседовал.

– Он идет сюда! – прошептал Келлен.

Галл быстрым шагом направлялся к ним.

– Я получил дополнительную информацию об охранниках, которые сопровождали Дженди Пин, – сказал он. – Ваш друг Шип прав: прежде они на тюремных баржах не работали. И дружно уволились после того, как Дженди доставили в Красную лечебницу.

Неттл так и подмывало поинтересоваться, откуда он все это узнал, но она понимала, что спрашивать бесполезно.

– Нам известно, где они сейчас? – вместо этого спросила она.

– Двоих отследить не удалось. Третьего видели в Мелководье два месяца назад, в маленькой деревушке под названием Хавел.

– Чем он там занимался? – спросил Келлен.

– Плавал лицом вниз в болоте. – Грифельно-серый глаз Галла тускло блеснул, словно смерть охранника забавляла всадника. – Его утопили. Опознать тело удалось только по черной куртке и шраму на щеке. Никто не знает, как его туда занесло. Местные говорили, что никогда не видели этого человека.

– Однако как удачно все складывается, – пробормотал Келлен. – Все, кто помог Дженди сбежать, либо погибли, либо пропали. – Его взгляд заострился, и он снова посмотрел на Галла. – А кто поручил этим людям охрану Дженди? Не могло же так совпасть, что всех троих удалось подкупить? Кто-то из вышестоящих должен был их назначить. Кто же это был?

– А вот это не твоя забота, – сказал Галл. – Для тебя есть другое задание. Собирайтесь. Мы уезжаем через полчаса.

– О чем ты говоришь? – Неттл не понравилось, как земля уходит у нее из-под ног. – Куда мы направляемся?

– В Хавел, – коротко бросил Галл. – Туда, где нашли утонувшего охранника.

– Эй! – воскликнул Келлен, и лицо у него покраснело от возмущения. – Я хочу поехать в Миззлпорт и разузнать побольше о других охранниках! И не говори, что это не наше дело! Не тебе решать!

Галл поднял единственный глаз к небу и медленно выдохнул. Внезапно он стал похож на человека, который проявляет невероятное терпение, но терпение это стремительно подходит к концу. И когда он снова посмотрел на Келлена, в его глазу не было ни намека на теплоту.

– Именно мне, – сказал он. – Для того чтобы задавать вопросы в Канцелярии, нужно обладать чувством такта, которого ты лишен. Из-за этого позавчера ты оказался в тюрьме. Ты не умеешь держать язык за зубами. Возможно, тебе стоит начать тренироваться.

Галл даже не повысил голос, но что-то в подчеркнутой неподвижности болотного всадника заставило инстинкты Неттл встрепенуться, как испуганных кроликов. И когда Келлен набрал в грудь побольше воздуха, чтобы заорать, она положила руку ему на плечо, призывая успокоиться.

– Что мы должны сделать? – быстро спросила она. – Отыскать убийцу охранника?

– Да, – бесцветным голосом произнес Галл. – Если мы правы, это приведет нас к людям, которые спасли Дженди Пин от лечебницы. – Болотный всадник зашагал к карете, видимо сочтя этот ответ достаточным.

Неттл понимала, что Келлен, скорее всего, будет дуться на нее за то, что она практически заткнула ему рот. Но очень уж ей не понравился холод, внезапно разлившийся в воздухе. Спорить с болотным всадником в безлюдном месте – не самая лучшая идея.

Когда Неттл и Келлен заглянули к смотрителю шлюза, чтобы попрощаться, он все еще не пришел в себя.

– Я пригляжу за Шипом, – негромко сказал Тонат. – Ему полегчает, как только он начнет возиться с бумажками.

Неттл сомневалась в этом. Что действительно поможет Шипу, так это то, что рядом будет его решительный сын, который видит в нем отчаянного героя, пусть безрассудного и импульсивного, но храброго, честного и верного своим идеалам.

Карета тронулась с места, но вскоре они остановились в ближайшем городке, чтобы передать Бласка мировому судье. Обычно у Келлена и Неттл уходила целая вечность на то, чтобы убедить власти, что они поймали проклинателя. Но на сей раз Галлу достаточно было показать помощнику судьи свои бумаги, чтобы чиновники начали кланяться и расшаркиваться.

Когда Бласка уводили, глаза у него были пустыми от отчаяния. Неттл невольно задалась вопросом, что чувствовал рыбак, зная, что проклятие, в которое он вложил всю горечь своей жизни, у него на глазах развеял какой-то мальчишка.

Людям, облеченным властью, достаточно помахать клочком бумаги, чтобы мир начал танцевать под их дудку. К проклятиям прибегают те, у кого власти нет. А потом приходим мы и отнимаем единственное, что у них осталось.

Когда они проезжали через редкие деревеньки, Неттл обращала внимание на здания Канцелярии, стоявшие в центре каждой из них. Иностранные гости всегда принимали их за храмы. В землях за границами Рэддиша ходили легенды о чудесах и могущественных созданиях, которые могли проникать в человеческие сны и повелевать молниями. Люди поклонялись этим существам и записывали истории о них в золотых свитках.

Но в Рэддише всем было доподлинно известно, что эти существа – не выдумка. И вы легко можете встретиться с ними, если проявите безрассудство или от вас отвернется удача. Вот только зачем им поклоняться? Если в ясный летний денек вы увидите женщину, которая шагает по реке, касаясь ее поверхности легко, как цветочный лепесток, разумеется, стоит проявить вежливость. Но когда вы приметесь рассказывать кому-нибудь об этой встрече, то говорить будете вполголоса, предупреждая, что от этой части реки стоит держаться подальше.

Вам уж точно не придет в голову построить храм в ее честь. Это было бы странно. Ведь поклоняться ей – все равно что возносить молитвы жестокому соседу или подкрадывающейся старости. И то и другое – неприятные факты, с которыми приходится мириться, но радоваться тут нечему. И все же служители Канцелярии верили – не в богов, нет, но от этого их вера не была менее горячей. Ими двигала трезвая, практичная убежденность, что людям нужна еда на столе, причем такая, которая не превратится в пепел и не начнет петь. Это была вера торговцев, уверенность в важности переговоров, справедливости, честности и здравого смысла.

Пусть служители Канцелярии и не любили это признавать, часть верований, на которых зижделось ее существование, мало отличались от тех, что нашептывали в сердце Мари. Обещания и сделки священны, и точная формулировка имеет значение. Все долги должны быть выплачены – до последнего пенни или последней капли крови.

В каком-то смысле Канцелярия была порождением Мари. Ребенком, бунтующим против всего, за что ратовали его родители, но который мог появиться только в стране, где вдоль побережья тянулась мерцающая полоса дикого леса.

Солнце уже клонилось к закату, когда на горизонте забрезжили очертания Миззлпорта, столицы Рэддиша. Огромный морской порт втиснулся в устье могучей реки, усеянное кораблями. Он был чересчур велик для Неттл, она никак не могла к нему привыкнуть. Большие города верховий и толпы людей, проживавших в их стенах, как-то укладывались у нее в голове. Но раскинувшееся перед ней бесконечное множество зданий, все эти черные крыши, блестящие в лучах закатного солнца, как змеиная чешуя… нет, для нее это было слишком.

– Вот куда мы должны направляться! – Келлен все никак не мог успокоиться после их спора с Галлом. Последнее слово должно было остаться за ним.

– Они не желают, чтобы мы путались у них под ногами, – очень тихо сказала Неттл. – И… возможно, Галл не хочет, чтобы мы узнали слишком много о его хозяйке.

Там, где заканчивался город, Неттл могла различить бледную линию мощных заграждений, которые отделяли Миззлпорт от Мари, окаймлявшей остальное побережье. Неприступный барьер высотой с шестиэтажный дом, с мощеной дорогой по верху, был гордостью инженеров Рэддиша. Они придумали его, чтобы, с одной стороны, держать обитателей Мари как можно дальше от Миззлпорта, а с другой – не дать Миззлпорту выплеснуться за пределы отведенных ему границ. Границы эти тоже были оговорены в Пакте.

Заграждения высились по обе стороны от Миззлпорта, а за ними простирались Маревые леса, похожие на длинный промокший шарф, который кто-то набросил на берег. По мере того как карета приближалась к морю, леса эти выглядели все более жалкими и не заслуживающими внимания. Взгляду не за что было зацепиться в серых зарослях, лишь кое-где поблескивала вода, а длинные дамбы, пересекавшие Марь крест-накрест, и вовсе придавали ей смиренный, укрощенный вид. Деревни, которые ютились среди деревьев, старались держаться вместе – этакие узелки кирпичного добрососедства под светлыми соломенными крышами. Все было как на ладони, никаких сюрпризов.

Марь тянулась вдоль берега налево и направо, сколько хватало глаз. Но сырая полоска леса казалась до обидного узкой. Она будто просматривалась насквозь, и можно было увидеть, где деревья начинали редеть и уступали место морю. Не так уж далеко – идти часа три, не больше.

Но только это неправда. Весь облик Мари был ложью. И эта мысль настолько противоречила ландшафту, что к горлу Неттл подкатывала тошнота.

Карета повернула к морю и помчалась по дороге, пролегавшей по гребню дамбы, которая возвышалась на шесть метров над кронами деревьев. Болотистые леса, подобно серому океану, шелестели по обе стороны сооружения, и в подступающих сумерках листва сливалась в густой туман. Вдалеке виднелись и другие загаченные[3] дороги, также бегущие к морю. Путь, проложенный над деревьями и частично защищенный Пактом, был самым безопасным.

Но о полной безопасности речи не шло, поскольку нигде не было видно других лошадей. Обычные лошади плохо переносили близость Мари. Одни пускали пену изо рта, обезумев от ужаса, и после так и не приходили в себя. Другие, заслышав шипящий зов диких болотных собратьев, очертя голову бросались вниз и тонули в трясине. Поэтому на здешних дорогах пользовались в основном педальным транспортом: велосипедными повозками, экипажами, велорикшами и тандемами. Но даже их с приближением вечера становилось совсем мало. Несмотря на защиту Пакта, люди старались не искушать судьбу и не ездить в Марь после наступления темноты.

– Мы замедляемся, – заметил Келлен. Он был напряжен, как человек, которому грозит погружение в ледяную воду. Келлен всегда ненавидел посещать болотистые леса. Казалось, все его существо восставало против их природы.

Карета съехала с дамбы, свернула налево и покатила по склону прямо к верхушкам деревьев. Лес поднимался им навстречу, он был так близко, что Неттл различала паутину, которая опутывала кроны серой пеленой. Наконец карета нырнула в тень, и деревья сомкнулись у них над головой. Хотя Неттл была к этому готова, горло сдавила удушливая тревога, словно ее поглотила морская пучина.

Дело было не в наступлении темноты. Произошла перемена, которую Неттл почувствовала всем своим существом. Воздух, наполнивший ее легкие, искрился алмазной пылью. Это мгновение напоминало одновременно и пробуждение, и погружение в сон. Никогда не помнишь, каково это – попасть в Мелководье, пока не очутишься там снова.

Пока Неттл приходила в себя, а глаза ее привыкали к полумраку, карета замедлила ход и остановилась.

– Что случилось? – спросил Келлен.

– Впереди какая-то баррикада. – Неттл высунулась из окна, чтобы посмотреть. – И двое часовых.

– Люди?

– Вроде да.

Мелководье считалось территорией, где ни у людей, ни у порождений Мари, согласно Пакту, не было абсолютной власти. Людям разрешалось строить дома и жить здесь, но запрещалось осушать болота или вырубать слишком много деревьев. И если что-то случалось, они должны были полагаться на удачу. А что-то обязательно случалось.

– Дальше ехать опасно! – сообщил им один из часовых очень нервно и вполне по-человечески. – Вы можете воспользоваться другой дорогой, сэр?

– Нет, – ответил Галл голосом спокойным, как черный лед. Колеса скрипнули, и карета плавно тронулась с места. Копыта болотной лошади больше не цокали по камням. Теперь они шлепали, как кисточка по стене. – Мы едем в Хавел. У нас есть разрешение следовать этой дорогой. Вы хотите, чтобы я показал вам документы?

– Хавел? – воскликнул более юный часовой. – Но там же…

– Все в порядке! – быстро вмешался его старший товарищ. – Дайте нам минуту!

Впереди послышался скрип дерева и глухой стук: часовые убирали баррикаду. По сути, в словах Галла не было угрозы, но Неттл все равно не завидовала часовым. Болотные леса обступали их плотной стеной, а по белой дороге к ним направлялось лошадеподобное порождение Мари. Неудивительно, что часовые решили не мешать пассажирам экипажа, который не сулил им ничего хорошего, мчаться навстречу опасности, если им так угодно.

Карета снова пришла в движение.

– Галл! – окликнул возничего Келлен. – Что это значит? Почему они сказали, что этот путь опасен?

– Закройте окна на защелку, – прилетело в ответ. – И, Келлен, тебе лучше заткнуть уши.

Неттл захлопнула окна и сдвинула защелки прежде, чем Келлен успел сказать хоть слово. Уши он затыкать не стал. Келлен был слишком занят: возился с фонарем, чтобы тот светил ярче.

«В темноте голос Галла звучит иначе», – подумала Неттл, покрываясь гусиной кожей. Но, может, ей только почудилось? Или они с Келленом по-другому воспринимали его при свете дня, в уютной безопасности верхних земель? В лесу голос Галла звучит иначе.

Копыта зашлепали чаще, и вскоре карета, которая прежде катила по дороге, как по маслу, начала трястись и дребезжать. Неттл представила, как ровное полотно под разукрашенными колесами сменяется усыпанной камнями грунтовкой. Раздался тихий стук, затем скрежет и свист: ветка поцарапала дорогую краску на боковой стенке экипажа. Неттл чуть вздрагивала при каждом шорохе и скрипе: ей казалось, будто деревья подступают все ближе и ближе.

Затем новый звук серпом прорезал ночь – громкое протяжное шипение, словно рядом шумел злой водопад. Карета рванула вперед и помчалась еще быстрее, отчаянно подскакивая. «Это лошадь шипела, – догадалась Неттл. – Но что случилось? Почему она пустилась в галоп?» Еще Неттл было интересно, сохранила ли морда, издавшая шипение, облик лошадиной, или же существо, тянувшее за собой экипаж, на ходу меняло форму и расцепляло суставы, чтобы легче было скользить сквозь темноту…

– Сядь на пол! – сказал Келлен и тут же последовал собственному совету.

Неттл присоединилась к нему, чтобы во время очередного взбрыка кареты не слететь с сиденья. «Не стоило нам сюда ехать, – тоскливо подумала она. – Что, если это ловушка? Мы потащились в болотные леса вслед за незнакомцем, и никто на свете не знает, куда мы отправились».

Карету тряхнуло особенно сильно, так что Келлен завалился и ударился головой об стенку. Он вскрикнул, а затем расхохотался, и его смех прозвучал дико и неуместно в тесном экипаже. Глаза Келлена сияли от страха и веселья. Но Неттл вдруг почувствовала благодарность и за его смех, и за идиотское безрассудство. А потом по ту сторону запертой двери раздались рыдания. Ужасно похожие на человеческие.

Келлен побледнел, лицо его исказилось, словно от боли. Он протянул руку и стал дергать засов на двери.

– Келлен! Ты что делаешь? – Неттл схватила его за руку, но он только отмахнулся и снова взялся за засов.

За дверью послышался всхлип. Он был полон горя и отчаяния, но что-то в этом звуке заставило кровь в жилах Неттл заледенеть. Существо, поджидавшее их с той стороны, нуждалось в чем-то слишком сильно, чтобы в нем осталась хоть капля жалости или сострадания. Келлен дернулся, будто всхлип стегнул его плетью, и его широко распахнутые глаза остекленели.

Неттл зажала ему ладонями уши. Келлен с силой ударил ее локтем по ребрам и схватил за руки. Но секунду спустя с трудом сглотнул, и на его лице проступило выражение крайней сосредоточенности. Келлен перестал отдирать руки Неттл от своих ушей и вместо этого накрыл сверху собственными – для надежности.

Дверь за спиной Келлена загремела, и засов выскочил из петель. Створка начала медленно открываться, и Неттл метнулась мимо Келлена, чтобы ухватиться за ручку. Когда она дернула дверь на себя, то почувствовала сопротивление, будто кто-то с той стороны пытался распахнуть ее настежь. Неттл испуганно вскрикнула и рванула ручку изо всех сил.

Внезапно сверху раздался грохот, словно кто-то тяжелый прыгнул на крышу кареты. И следом резкий свист, будто коса рассекла густую, мокрую от росы траву. Существо что-то гортанно прорычало. Невидимая сила отпустила дверь. Неттл торопливо захлопнула ее и вернула засов на место. Через десять минут болотная лошадь перешла с галопа на сдержанную рысь, от которой карету мотало чуть меньше. Теперь снаружи доносился только шелест листьев, неторопливое шлепанье копыт и громкий стук дождевых капель.

Келлен так и сидел, прижав ладони к ушам, а Неттл следила за ним ястребом. Она не доверяла Галлу, болотной лошади и темноте за окном. И Келлену сейчас она тоже не могла доверять.