Паутина Света 6

Алекс Жаров

Похоже, за нами уже наблюдали. Считанные минуты прошли как я оставил запись — через неровную пилу невысоких горных вершин перескочили белые точки. Их было особенно хорошо видно на фоне чернющей тучи, закрывшей от нас почти всё небо, объекты быстро приближались. Ничего похожего на привычные вертолёты или самолёты, зато на одном из набросков Матору-сана было что-то похожее. Если описать совсем грубо: у бронетранспортёра оторвали колёса или гусеницы и прикрутили вместо них четыре эффектора Кемерова. Однако белая окраска с яркой красной полосой вдоль корпусов свидетельствовала, что это не военные, а спасатели. Вот почему я понял, что моё послание прочли.

Даже в медитации я испытал нечто похожее на восхищение: в отнюдь не показательной операции машины, больше похожие на летающие гробы, невероятно слаженно и плавно двигались группой. Сначала курсом прямо на нас, и уже вблизи края приземлённой базы разошлись веером, одновременно тормозя и синхронно поворачиваясь, чтобы опуститься к нашей группе откидными аппарелями… Однако чисто выполнить манёвр не получилось.

Несколько молний ударили по консолям двигателей, вырвавшись из поверхности базы. В ослепительном салюте искр ровные кольца горящей синим газовым огнем плазмы разрушались, отчего сразу три БТРа клюнули носами… и рванули вверх! Надо отдать должное: неповреждённые соседи опять повторили манёвр абсолютно синхронно.

“Статика,” — пронеслось у меня в голове. — “А плазменный выхлоп создал ионизированный тоннель.”

Проблема…

Как оказалось, нет. Спасатели на высоте кое-как восстановили построение — и разом отключили эффекторы. Бескрылые и безвинтовые машины камнями попадали вниз. Ускоренное восприятие растянуло для меня гравитационный манёвр, потому я успел заметить, как перед самым приземлением срабатывают… м-м-м, посадочные системы? Из открывшихся сопел ударили струи бесцветного газа, превращая удар в жёсткую, но посадку. Эпичности добавили искры стекающих разрядов статики, уравнивающих потенциалы базы и БТРов спасателей.

Тем не менее, десантные аппарели открылись штатно, и наружу высыпали люди и, скорее всего, аякаси тоже. Многослойные боевые скафандры с примкнутыми шлемами, выкрашенные в то же сочетание цветов, что и летающие машины, не давали возможности опознать, кто внутри. Оружием, кстати, такамиевцы тоже не пренебрегли — правда, ограничившись белыми пистолетами в штатных креплениях.

— Есть возможность использовать русский? — я без особого труда выделил лидера и только потом прочёл имя на шевроне: Тамако Амакава. Тут у меня должно было ёкнуть сердце, но слишком ответственный момент настал и эмоции окончательно меня покинули.

— Группа противодействию Чрезвычайным Ситуациям Особой Зоны Такамия, — с секундной задержкой прозвучало из акустических систем БТРов. — Всем приготовиться к экстренной эвакуации. Оружие на предохранитель, вставайте на радиационный контроль!

— Делайте, как спасатели говорят! — выкрикнул я, не сомневаясь, что меня послушают. Не после всего произошедшего. То есть, одной проблемой меньше. Дальше поехали.

— Мне нужно как можно быстрее передать информацию о противнике внутри базы, — опять по-японски обратился я к Тамако, только больше не подгоняя скорость речи под нормальную скорость восприятия. — Это я оставил эту большую надпись. Меня зовут Алекс Жаров.

— За мной, Алексу, — на той же скорости ответила мне Тамако. Вокодер шлема заметно искажал голос, не давая разобрать нюансы интонаций. — В транспортёре всё мне расскажете.

“Песцы” — симпатичная, схематично выведенная звериная мордочка на патчах, к счастью, сопровождалась иероглифами — выказали максимальный профессионализм. Мои соотечественники тоже не ударили в грязь лицом, чётко, быстро и корректно погрузившись в БТРы. Не задавая дурацкие вопросы, типа “почему мне нужно скинуть броник после того, как сканер сделал на него “пик-пик”. Мне самому пришлось раздеться до термобелья и скинуть ботинки, после чего с усилием протереть лицо какими-то специальными влажными салфетками. Дважды. Долбанный радиоактивный робот! На третий раз Тамако, решившая лично мною заняться, вскрыла фляжку с водой и движением руки… накинула мне на лицо жидкую… м-м, наверное, маску? Собрала опять в водяной шар, отбросила в сторону — и сканер наконец заткнулся.

— Катану нужно забрать, — я ткнул пальцем в лежащий на крыше базы меч. — Ножны не нужны, только сам клинок.

Мизучи помедлила, потом кивнула и провела волной воды по оружию, проведя деактивацию. Поскольку мы всё ещё общались в ускоренном восприятии, наверняка со стороны смотрелось, будто я дал ей указание, и командир “Песцов” его сразу выполнила. Я заметил, что Хари Момочи то и дело поворачивает визор шлема в нашу сторону.

Однако, как только дошло до моей посадки в летающую машину, Амакава выставила из десантного отделения всех, кто там находился и не пустила остальных. В транспортёре, как оказалось, подготовленном к реанимационным процедурам, в итоге оказались только мы двое. Не считая экипажа, отделённого переборкой. Рампа захлопнулась, как только Тамако пристегнула меня к противоперегрузочному креслу и села сама. И тут же летательный аппарат подбросило в небо, словно тот получил титанический пинок. На мгновение показалось, что эффекторы Кемерова так и не заработают — но нет, пронесло. Куда более мягкое горизонтальное ускорение показало, что машина всё-таки не падает, а летит.

Фух.

Теперь можно медленно и поэтапно отменять глубокую медитацию… И ввести дочь в курс дела.