Паутина времени

Глава 12. На краю

Они сидели на краю Бездны.

Хаос, как и пообещал, не тронул их. Не прошло и нескольких дней, как Маришка в сопровождении Криса и Лада достигла новой границы мира.

Зрелище одновременно и завораживающее, и ужасающее — впереди не было ничего. Обесцвеченное поле с пучками пожухлой травы обрывалось где-то посередине изломанной трещиной и все, что должно было быть дальше, исчезало в белом цвете. Это не было похоже на туман или дымку — просто ровный бумажный лист. Василий как-то купил пачку бумаги у выходцев с Терры и показывал им, как удобно писать именно на ней, а не на скручивающихся желтоватых пергаментах.

Одна проблема — наладить производство было слишком сложно. Технологии из других миров здесь работали неохотно.

Вот и сейчас, свесив ноги за край Бездны, они сидели и смотрели на такой пустой белый лист. Казалось, протяни руку вперед и ощути шероховатую поверхность, на которой густыми чернилами можно легко написать новую историю.

— Странно, — наконец определилась со своими впечатлениями полувампирка, — я думала, что Хаос это что-то страшное, темное…

— То есть, это тебя не пугает? — поразился Крис.

Лад тоже нахмурился.

— Нет, — честно ответила Маришка, хотя под пристальными и неодобрительными взглядами мужчин захотелось промолчать. — Я чувствую здесь спокойствие. Позади столько проблем и ошибок…

— А впереди вообще ничего, — перебил девушку творец. — Неужели это сложно осознать? Ни посмертия, ни перерождения, ни райских кущ. Все, что сейчас составляет тебя, все мысли и мечты, все твои воспоминания и стремления — все исчезнет бесследно.

— Почему же? — возмутилась Маришка. — Я прекрасно понимаю, что Хаос — это полный и безоговорочный конец. Но разве не в этом заключена фишка? Мы от самого первого рождения таскаем за собой груз; и не только наших надежд, но и горестей. За нами тянутся все ошибки и просчеты. Каждый раз, оглядываясь назад, приходится спрашивать, а что я такого совершил в прошлой жизни, что меня теперь наказывают? За какие грехи я расплачиваюсь сейчас? И что мне нужно сделать, чтобы в следующей жизни быть хоть немного счастливее? Надоело! Здесь же я понимаю, что все закончится раз и навсегда — никаких долгов и никаких «завтра».

— М-да… — протянул Крис и сплюнул в Бездну, — с такими размышлениями мы точно мир не спасем.

Лад согласно кивнул.

— Только не прыгай туда сейчас, — попросил творец.

Полувампирка подняла на мужчин насмешливый взгляд.

— То, что я вижу в Хаосе не только врага, но и выход, не значит, что я собираюсь перестать бороться. Василий давно отучил меня искать легкие пути. Тем более, что это только мое мнение, и навязывать его никому не собираюсь, в том числе и обитателям нашего мира, у которых наверняка иной взгляд на свою жизнь и дальнейшие перерождения.

— Единый Создатель! — восхищенно выдохнул Лад. — Я в каком-нибудь своем мире поставлю памятник вашему иномирцу!

— Пригласи его в пантеон богов, — посоветовал Крис.

— Тоже вариант. Даже знаю, в какой! — творец широко улыбнулся, будто бы и не был простым смертным, стоящим в шаге от Бездны. — Судя по тому, что я успел услышать и узнать — бесценный человек!

— Хорошо. Тогда давайте думать, что делать, — попросила Маришка.

Она смотрела вперед, чувствуя, как все внутри нее, перекрутившееся в клубок боли после слов Криса, наконец, успокаивается.

— На мой взгляд, после того, что ты сказала, ответ очевиден, — тут же вцепился в тему Кристиан: — Если Альги не будет в настоящем, мы не сможем ее убить.

— Но если бы она сама решила уйти с Ритом, почему во всех остальных временах герцогиня оставалась? — логично вопросил Лад. — Что-то изменило ее решение и дало нам шанс.

— Или кто-то, — продолжила мысль Маришка.

— Получается, нам необходимо каким-то образом связаться с твоим временем и предупредить ее? — вывел нехитрый итог Лад. — И все? Как-то слишком просто.

— Просто, это когда ты могущественный творец и легко перемещаешься во временном потоке. А кто из нас способен сейчас хотя бы просто кинуть в прошлое сообщение? Есть желающие? — ехидство Криса было совсем не к месту.

Потому что, несмотря на свою очевидность, претворить этот план в реальность оказалось нереально.

— Отлично! — фыркнул Лад. — Дверь есть — ключика нет. Варианты?

— Выбить с разбегу, — посоветовала Маришка.

Мужчины задумались, как получившуюся аллегорию применить к ситуации.

— Чисто теоретически, — протянул творец, — если мы найдем сердце мира, то сможем не только разорвать временные петли, но еще либо пробить канал связи и дозваться до Алив и Хель, либо просто оставить сообщение. Но с большей вероятностью мы так быстрее сами развалим мир. Хаосу останется только прийти и подмести освободившееся место веничком.

— Днем раньше — днем позже, — философски рассудил Крис, покряхтев, поднялся на ноги и протянул руку Маришке.

У девушки в памяти еще сильны были эмоции после поцелуя, поэтому на ладонь она посмотрела с сомнением, но все-таки помощь приняла.

— Хороший план, — одобрила Маришка.

— Действительно, лучше сами разломаем, чем врагу отдадим на поругание, — творец тоже подскочил с обрыва и отряхнул от серой пыли брюки. — С чего начнем поиски?

Но не успели они сделать и пару шагов от края мира, как земля под ногами окончательно обесцветилась, и кусок поля, на котором они стояли, рухнул в Бездну.

— Мне нужно выпить, — сообщила Пресветлая мать и легким пассом переместила откуда-то странную бутылку. Явно не стеклянную — она прогибалась под пальцами творца, а жидкость в ней была темная, жутко шипела и пенилась.

И выглядела так, будто бы могла разъесть камень.

Тем не менее, алкоголем не пахло. Алив сделала несколько глотков и шумно выдохнула.

— Вредно, но вкусно.

— Это яд? — опасливо уточнила Альга.

— Газировка. Просто сладкий напиток. Хочешь? — творец щедро протянула бутылку.

Мы с супругой синхронно помотали головами. Выглядела бурлящая жидкость очень подозрительно.

— Я надеюсь, вы понимаете, что то, чему стали свидетелями…

— Ни слова за пределами покоев, — раздраженно перебил я Алевтину, — мы не смертники. Лучше объясни, что это было.

— Судья.

Наверное, она имела в виду мужчину по имени Данте.

— Он один из вас? Неужели сильнее тебя?

Может быть, сама Пресветлая и могла чуть завысить свое положение в Поколении, то вряд ли бы Хель стала перехваливать свою извечную оппонентку. А Убийца говорила мне, что могущественнее Алив творца нет; когда-то с ней мог сравниться Отступник, но он уже давно стал историей.

— Нет. Не сильнее, — покачала головой женщина, и упругие рыжие кудри смешно подпрыгнули в такт этому движению. — Но Данте в своем праве. Он… — Алив поморщилась, явно пытаясь подобрать слова, — правильнее и честнее всех нас. Поэтому Данте достоин судить Поколение. К тому же, если он действительно перестал чувствовать Лада, имеет полное право делать со мной, что угодно.

Заметив, что мы с Альгой снова переглянулись, Алевтина пояснила:

— Мы все завязаны друг на друга. И можем полноценно выполнять свои функции только в определенных парах… некоторые — в тройках. Без своих партнеров мы почти лишаемся способности творить. Сила дестабилизируется.

Как у Хель? — уточнил зачем-то я.

— Нет, с Убийцей связана я, хотя когда-то давно должен был быть третий — Брейден, Защитник. Мы называем его Павшим. И Отступник также был с нами в одной связке. Но за счет того, что нас все-таки осталось двое — мы поддерживаем друг друга. Среди нас есть один, кто лишился обоих своих партнеров — Ксанрд. Он больше не в состоянии создавать дееспособные миры, а то, что было сотворено раньше — медленно гниет и разрушается. Данте связан с Ладом…

— И что этот Лад забыл у нас? — точно не мир, а большая банка с вареньем, куда как мухи слетаются творцы.

— Убивал в прошлом твоего крестника по просьбе Хель.

Не успел я вскинуться, как Алив успокаивающе подняла ладони.

— Не убил. И сам застрял. Теперь придется менять всю игру.

Творец прошлась по комнате и, осмотрев кресло у камина, изящно в него опустилась. Похоже, предстоял долгий разговор. Альга это также поняла и, сдвинув сумку, уселась обратно на кровать. Я же облокотился о подоконник и сумрачно посмотрел на Алив. Мне категорически не нравилось все сильнее увязать в игре творцов и знакомиться с новыми представителями Поколения.

— Проблема не только в Лирии и ее первом императоре, — призналась творец, — в конце концов, если бы это было действительно необходимо, я бы просто нашла нужного человека в этом времени и направляла бы именно его, а не выстраивала многоходовку с твоим долгом и перемещением. Все дело во временных петлях. Про одну ты уже знаешь — раз за разом Хель выдергивает твою дочь и ее мужа из своего времени, чтобы Оррен Рит встретился с княжной Лареллин. Но есть еще две — эта, и третья — в будущем, которое уже несколько столетий безуспешно пытается спасти известная тебе полувампирка.

— Маришка? — поразился я. Она-то как умудрилась влезть в историю? Ведь всегда была тихой домашней девочкой! Это Юлька переворачивает с ног на голову все, до чего дотянется. — Безуспешно? Что же вы с Хель натворили?!

— Убили этот мир, — честно, а оттого особенно страшно призналась Алив. — И теперь пытаемся исправить хоть что-то. Понимаешь… временные петли это не такая уж большая редкость. Их можно по десятку насчитать чуть ли не в каждой второй реальности. Но все они, если и затрагивают ключевые точки истории, то не пересекаются друг с другом. А у вас все петли завязались между собой так, что Время не может их обойти и развиваться дальше. Получается, что мир существует в одном временном промежутке от первой петли и до третьей. И больше ничего нет. А там, где исчезает Бытие, появляется Хаос. Мы с Хель поняли это не так давно — слишком уж заигрались. И решили, что спасать мир не нужно — необходимо только вывести основные фигуры и, собственно, вышибить Бездну отсюда к чертям.

Творец еще немного помялась и добавила.

— Потом, на этом месте мы создали бы что-то новое…

Я смотрел на рыжеволосую женщину и ощущал ослепляющую, душащую меня ярость. Хотелось ударить Алевтину, причинить ей хоть какую-то боль.

— И кого бы вы спасли?.. — свистящим шепотом уточнил я, мысленно представляя, как душу творца.

— Догадайся, — едко откликнулась рыжая, — мы, знаешь ли, оперируем другими категориями, и потеря одного мира для Поколения — не проблема. Предполагалось, что Лад в прошлом убьет Криса, чтобы Юлю больше ничего не держало в этой реальности, а Хель была бы к его смерти не причастна. Ты бы ушел за дочерью… ну и еще пара десятков человек за тобой — они бы погоды не сделали. Время само бы легко распутало все нити, и Поколению бы осталось только прибрать мусор.

Творец посмотрела за окно на безупречно синее небо и тоскливо вздохнула.

— …но теперь? — поторопил ее я, понимая, что Алевтина еще столько же будет ходить вокруг да около, никак не говоря самое важное.

— Но теперь, если мы так сделаем — убьем Лада. Этого нельзя допустить.

Я очень недобро посмотрел на Алив, почти забыв, что передо мной могущественный творец, сейчас я видел только нашкодившую девчонку, которая никак не хотела сознаваться, как же исправить то, что они с Хель наворотили.

— Необходимо найти сердце мира и распутать узел, в который перекрутились петли. Только тогда вся история этого мира от начала и до конца изменится. Не будет Лирии, не появится славный род Ритов — все случится совсем иначе. Ты готов исчезнуть, Оррен? Осознать, что никогда не появишься на свет так же, как и твои любимые люди.

— Но сам мир будет жить?

— Возможно.

Я бы соврал, если бы тут же начал бить себя в грудь, говоря, что готов. Нет, то, что я слышал, мне не нравилось совершенно. И если уж на то пошло — жизнь неизвестного творца была для меня наименее значима, чем благополучие дочери. Пусть все это и будет уже в другом мире, куда ее заберет Хель.

Однако…

— У тебя есть время подумать, Оррен, — грустно сообщила творец и поднялась из кресла, в несколько стремительных движений приблизившись ко мне. — Клянусь, что с этого момента никак не попытаюсь повлиять на твой выбор.

Ее узкое остроскулое лицо было слишком близко. Я вглядывался в выцветшие, едва заметные рыжие крапинки и понимал, что Алив просто страшно самой принимать решение. Она не привыкла отступать от своих планов, но не может причинить боль Данте, а потому малодушно сваливает все на плечи самого обычного смертного.

— Что тот творец сказал про Василия? Или про другого иномирца? Почему он хуже, чем потеря Лада?

Алевтина, кажется, услышав тщательно скрываемые снисходительные нотки, гневно сузила глаза.

— А это, Рит, уже не твое дело! Найди сердце мира! И не забудь, что у тебя еще остались другие незавершенные дела!

Я усмехнулся.

— Кто-то вспомнил, что имеет право раздавать приказы?

— Именно, — Алив недобро оскалилась. — Найдите Дикков и Эттов, последние должны принять на себя метку. А Литт скоро сам примчится за сыном, его даже уговаривать не придется. Этих родов хватит, чтобы заложить прочную основу Лирии.

— Я понял, Пресветлая. Но где же мне искать сердце мира?

Женщина пожала плечами и, повернувшись ко мне спиной, видимо, приготовилась исчезнуть, посчитав, что и так уже достаточно всего наговорила.

— Если бы мы с Хель знали — все было бы значительно проще.

В следующую секунду Алив и след простыл.

Я тяжело вздохнул.

— Как думаешь, если я громко покричу в окно — сильно людей напугаю?

Альга ответила мне таким же тяжелым вздохом.

— Давай вместе покричим…

Выехал наш небольшой отряд уже под вечер. Возглавил его сам князь Зулл, которого знала и страшилась вся округа. Пока строили маршрут, я назвал Нартену те рода, которые должны были нам помочь. Взглянув на крайне приблизительную карту, мы с радостью поняли, что все они находятся в шаговой доступности и граничат друг с другом.

Отняв у его светлости тонкий пергамент, я с некоторой удовлетворенностью отметил, что так, если у нас все получится, прорисуется почти вся северная часть Лирии, а там и остальные земли подтянутся. Тем более, что перед нашим отъездом прискакал гонец от вассала Зулла, барона Отта, и бросился князю в ноги, умоляя открыть секрет, как им получить свой кусочек синего неба и солнца.

Пришлось задержаться еще ненадолго. Барон нас как сторонник интересовал мало — земли там имелся куцый-прекуцый клочок, к тому же Отт слыл тем еще трусом (и удерживался на месте только благодаря Нартену). Однако расширению власти Алив это было только на руку. Поэтому получив подробное описание нового творца и нюансов ее религии, а также четкие инструкции, что нужно сделать, чтобы Пресветлая мать услышала молитвы и одарила Оттов светом, мы выставили ошалевшего гонца за ворота и обменялись с Зуллом довольными взглядами.

— Что ж, Рит, — криво улыбнулся Нартен, — прямое попадание в историю нам обеспечено.

— Именно, мой друг, — согласился я, водя взглядом по карте и пытаясь понять, где же нам потом искать это проклятое сердце. Неужели по всему миру бегать придется?

Правда, перед Зуллом душой я немного покривил. Мне слава уж точно была не нужна — первым Ритом станет в летописях именно Эрик. А вот про Зуллов я вообще не помнил. И это было странно, учитывая, что именно Нартен первым оказался (не без моей помощи) под знаменами Дариила.

Мальчишка, кстати, напоенный зельем из крови лацертила, оживленно вырисовывал на клочке пергамента будущий знак своей империи и подбирал цвета. Эрик, вызнав у меня подробности и особенности нашего рода, уже набросал углем схематичный знак лилии и подписал, что он должен быть в серебряных и изумрудных тонах. Дариил почесал в затылке и, спросив разрешения, решил остановиться на этих же цветах — другие сочетания ему в голову не приходили.

Я же искоса наблюдал за метаморфозами, которые происходили с Эриком рядом с Литтом. Холодный и довольно циничный юноша, подозрительно напоминающий кровожадного монстра, который натянул человеческую личину, превращался в самого обычного, немного озлобленного подростка. Он громко смеялся и немного неумело улыбался в ответ на улыбки Дариила.

А еще больше Эрика меня теперь заботил Василий.

Иномирец изредка флегматично одергивал норовистого коня по кличке Кусун, которого ему выделил Нартен. И, кажется, тихо подремывал в седле. Точно ли про него говорил Данте? Наш мир открыт и достаточно благополучен и в него регулярно попадали какие-нибудь новые люди из смежных реальностей, легко ассимилирующиеся в нашем обществе.

Интуиция нашептывала мне, что слишком много совпадений указывают именно на то, что странный седой творец имел в виду именно моего друга. И в принципе, Василий действительно давал лишние поводы для размышлений.

Почему он легко развеивает любую магию? Почему его послушал проводник? Почему духи Хелиных топей обратились к нему?

Это легко можно было бы списать на особенности людей того мира. Никто же не знает, что смогли бы творить у нас его соплеменники? Однако, насколько я помню, творцы уже проявляли интерес к Василию.

Может ли он быть не тем, за кого себя выдает?

Глупости!

А может ли сам не знать чего-то важного о себе?

Запросто!

И как в таком случае понять, о каком осколке говорил Данте и почему это так важно, что творец вынес именно эту проблему на первое место, а не пропажу своего партнера?

Будем выяснять!

До ночи мы успели проехать несколько жалких селений, едва на пару десятков дворов каждая. И везде князь, как владетель земель, рассказывал своим людям о чуде, что принес в его дом Дариил Литт — избранный истинным творцом и будущий Объединитель земель. Затем наступала очередь Эрика, который дотошно объяснял дремучим крестьянам, что нужно сделать, чтобы тоже получить вышеуказанные блага.

Люди заманчивыми перспективами проникались и быстренько разбегались по домам — ставить свечи Пресветлой матери, дарующей им небо и свет.

Я же, полностью отстранившись от переговоров, чувствовал себя ярмарочным шарлатаном. Как просто купить любовь ребенка сладостью и дорогой игрушкой? Вот то-то… Конечно, глупо сравнивать леденец на палочке и возможность превратить жалкое существование в полноценную сытую жизнь. Но все равно, я слишком остро ощущал, что все должно было быть не так.

На ночевку решено было встать у кромки леса, отделяющего земли Зуллов от Дикков; начинающаяся сразу за молодым подлеском непролазная чащоба будила в подсознании смутную тревогу. Что-то недоброе таилось за искаженными в муках стволами мощных дубов и высоких сосен.

— Проклятое место, — согласился с моими невысказанными мыслями Нартен. — Мы сюда часто колдунов загоняли — сами не совались.

— Так тут их логово? — на том, что теперь сам Зулл мог похвастаться неплохим магическим даром (всяко больше моего собственного) я акцентировать внимания не стал.

— Можно сказать и так. Многие сюда уже на последнем дыхании заползали.

— Что еще хуже. Твоя светлость, ты хоть представляешь, сколько темных душ захотят тебе отомстить?

Нартен только отмахнулся.

— Пусть попробуют.

Лес, словно услышав его слова, насмешливо заскрипел.

Эрик, подскочив с места, тревожно уставился в темную чащу.

— За нами наблюдают! — выкрикнул он и, повернувшись, насмешливо протянул: — Отец, я думаю, нам стоит усилить дозоры…

— Вот ты и подежуришь, сыночек, — незамедлительно отозвался я. — А то додумался — обычных людей против магов ставить. Справишься или в сон клонит?

Эрик фыркнул и ограничился кивком. Мол, указание понял, категорически не согласен, но вынужден повиноваться.

Зулл, глядя на молодого Рита, только головой покачал:

— Если бы не ваше очевидное сходство, я бы ни за что не подумал, что вы родственники.

Что уж говорить — меня наша удивительная похожесть с Эриком тоже напрягала.

Пожелав друг другу доброй ночи, мы расположились вокруг большого костра, надеясь, что сможем хоть сколько-нибудь отдохнуть. Дальше путь обещал быть крайне сложным.

Пятый курс вместе со столичным Орденом добросовестно перерывал императорскую библиотеку, просматривая каждую страницу в каждой книге. Ливий с Эриамом и сами не забывали пролистывать древние тома, и бдительно смотрели за своими воспитанниками, чтобы те исправно выполняли свою работу.

Увидев заглянувшую на огонек троицу, глава Ордена и ректор магической академии тут же отчитались:

— Всех, кого нашли — припрягли. По всей стране светловерцы и маги ищут малейшие упоминания о сердце мира. Отслеживаются все легенды, анекдоты и песни, слухи, — сообщил Ливий.

— Даже вестника Чару в Эолу послали. Мир-то все-таки у нас один на всех. Может, там что-нибудь найдется, — добавил Эриам.

Глава Ордена при упоминании убийцепоклонников поморщился, но ничего не возразил — сам прекрасно понимал, что сейчас все претензии и замечания на тему творцов следовало запихнуть куда-нибудь подальше и поглубже.

— Что-нибудь ответили? — заинтересовался Крис.

— Нет, мы уж думали попросить… матушку ее императорского величества, — темный эльф посмотрел на Юльтиниэль с некоторой насмешкой.

— Эри… — с упреком одернул друга Лилий.

— Попросите, только сами. Правда, она сейчас не в себе, — Хель действительно была крайне плоха и сразу по доставке во дворец рухнула на уже облюбованный Ладом диванчик, потребовав, чтобы ее какое-то время не трогали.

— Неужели ничего не нашли? — изумился Бриан.

— Ну как вам сказать… — нахмурился Ливий и махнул рукой одному из послушников.

Тот, тут же отложив в сторону пухлый фолиант, подбежал к главе и почтительно протянул ему измусоленный листочек, на котором разными почерками вкривь и вкось шли разные цитаты. Несколько строчек из песен, где заверялось, что герой-любовник согласен добраться до самого сердца мира ради того, чтобы соединить свою судьбу с дорогой ему женщиной. Рифма хромала на обе ноги, да и, кроме самого словосочетания, полезной информации не имелось. Еще были отсылки к нескольким легендам, где герои древности, содеявшие великий подвиг, просили что-то у мира: вернуть верного друга или дать силу на дальнейшие свершения.

— Никакой конкретики, — разочарованно протянул император, изучив листочек.

— Мы делаем, что можем, ваше величество, — вздохнул Ливий.

— Я ни в чем вас не упрекаю, — тут же заверил главу Ордена Кристиан. — Просто это действительно важно.

— Мы продолжим поиск, — Эриам забрал лист из рук Лита и вернул его послушнику. Тот как раз поймал призрачного вестника и быстро записывал новую информацию. — Поверьте, если есть хоть что-то, мы найдем это. Вы решили вопрос с кочевниками?

— Да, открыли им границу.

Судя по ошарашенным лицам эльфа и человека, они всерьез решили, что ослышались. И посмотрели на опять отличившегося императора очень недобро — мол, мы тут мир спастись пытаемся, а вы врагов к столу приглашаете!

— Именно, господа, — словно прочитав их мысли, отозвался Крис, — какой смысл делить территорию, если совсем скоро от нас останется пустое место? Кочевников выжило совсем немного. Лучше скажите мне вот какую вещь…

Ректор и глава Ордена напряглись, ощутив подвох.

Юлька тоже подобралась, собираясь, если что, пресечь попытки побега. Ее легко страховал Бриан.

— Думали ли вы когда-нибудь о том, чтобы сместить меня с престола? — грозно вопросил Кристиан.

Эльф и человек переглянулись и дружно повесили головы.

— Думали. Сами не знаем, почему — это наваждение какое-то, — неохотно сознался Ливий. — Можете хоть казнить,

Эриам согласно вздохнул.

— Да чего уж, — разочарованно отмахнулся Крис, — это и впрямь наваждение. Понять бы еще, что с этим делать!

Ректор тут же уцепился за идею.

— Вот и займитесь пока этим!

— Это ты так завуалировал просьбу не путаться под ногами? — подозрительно уточнил император.

Темный эльф только лучезарно улыбнулся и вернулся к пролистыванию очередного энциклопедического тома.

Троица переглянулась.

— Не, ну в принципе они правы, — заключила Юлька, с любопытством обозревая, как маги и орденцы обстоятельно перебирают все книги, изредка обмениваясь отдельными репликами. — Тут и без нас справятся.

— Или не справятся, — добавил Бриан. — Лучше займемся вашим заговором. Хель, даже если быстро придет в себя, вряд ли отменит воздействие — нужно искать другие пути.

Юлька посмотрела на него, заметив, что в ярко-рыжих волосах за прошедшие дни появилось немного седых проблесков. И это было только начало.

— Например? — поинтересовался Крис. Его заинтриговало, что предложение исходило от Бриана, кому полагалось бы возглавить заговор (чтобы, пока император занимался им, спокойно увести жену).

— Поймаем кого-нибудь, кого не жалко и опробуем на нем свои силы, — улыбнулся Найтингейл и подмигнул Литу.

— Ю-юль? — тот повернулся к супруге: — Ты же вроде уже пробовала ментальное внушение…

— Ага, — скептично протянула девушка, подергав себя за кончик острого уха, — только вышло криво.

Парни кровожадно улыбнулись:

— Ключевая фраза здесь — «кого не жалко».