Павлин и пантера

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ей было так приятно держать его в объятиях, приятно, что он ее обнимает… Полли не знала, как долго они стояли там, под деревом, и ей было все равно. Ее волновал только их поцелуй.

Когда Эд поднял голову, она попыталась его удержать. Звонил мобильный телефон.

— Извини, — в голосе Эда чувствовалось отчаяние. Он вытащил телефон из кармана пиджака. — Может быть, это кто-то из детей.

Полли разжала объятия.

— В чем дело, Кэсси?

Полли испытала слишком сильное потрясение. Она только что была в надежных и теплых объятиях Эда, а теперь стояла под холодным дождем и слушала, как он говорит по телефону.

— Нет… нет, Кэсси… потому что я не знаком с этими людьми… и потому что тебе всего пятнадцать лет… ты должна поехать домой… что ж, возьми такси… — Он вздохнул. — Где ты? Хорошо, жди там. Я за тобой приеду.

Он дал отбой и повернулся к Полли.

— Извини. Я должен ехать. Друзья Кэсси собираются куда-то на вечеринку к людям, с которыми она незнакома. Она спросила, можно ли ей поехать. У нее нет ни денег, ни куртки. Идет дождь. Я не хочу, чтобы она возвращалась одна… — Он вздохнул. — Она должна была остаться дома с Томом и Лорен. — Он наклонился и поднял упавший зонт. — Мне действительно жаль, Полли. Я хотел, чтобы этот вечер закончился иначе.

Полли растянула губы в улыбке.

— Не беспокойся из-за этого. Ничего. Я понимаю.

В том-то и беда, что она понимала. Сколько раз она через это прошла, когда у нее был роман с Ником! Его дети были младше, но он тоже всегда ставил их на первое место.

В ту ночь, лежа в кровати, Поли вспоминала свои отношения с Ником. Дети поглощали его внимание. Ник плясал под дудку бывшей жены. В последнюю минуту менялись их планы, прерывались свидания, отменялись отпуска.

Конечно, Эд должен был все бросить и ехать за своей пятнадцатилетней дочкой. Конечно, для него дети должны были быть на первом месте.

Конечно, Полли придется с этим смириться.

Но когда-то она перестала с этим мириться и предъявила Нику ультиматум.

Уделяй мне заслуженное внимание или я уйду!

И Ник предпочел дать ей уйти.

Тем лучше, что Эду позвонили, сказала себе она. Иначе было бы слишком поздно. Они вернулись бы к ней в квартиру и занялись любовью. А потом она не смогла бы делать вид, что он ничего для нее не значит.

В понедельник Эд пришел к ней в кабинет. Он несколько раз звонил ей в воскресенье, но она не отвечала на звонки.

— Насчет того вечера… — начал он.

— Все в порядке, Эд. Тебе незачем что-то объяснять. Я отлично понимаю.

Эда обескуражил ее веселый тон.

Если бы Кэсси тогда не позвонила… Эд все время думал о Полли. Он страстно желал снова ее увидеть.

— Я думал… я надеялся… что сегодня вечером мы сможем попробовать еще раз. Я строго приказал Кэсси оставаться дома! У тебя найдется время хотя бы выпить со мной?

— Вряд ли, Эд. — Когда он вошел, Полли встала. Теперь она склонилась над столом и принялась приводить в порядок бумаги. — Я думала об этом вчера. По-моему, мы должны общаться только на работе.

— Тебе не кажется, что для этого уже немного поздно?

Полли подняла голову. Он заметил, что у нее пылают щеки.

— Я уверена, что мы сможем забыть субботний вечер.

— Не уверен, что я сумею его забыть.

Полли проглотила слюну. Она обхватила себя руками — как обычно, когда нервничала.

— По-моему, не стоит смешивать дело с удовольствием. Я предпочитаю, чтобы мы остались друзьями.

— У меня и так достаточно друзей, — с горечью сказал Эд. — Ты нужна мне не как друг. Ты нужна мне как…

— Как что, Эд?

Он подошел к окну и ответил, стоя спиной к Полли:

— Ты — первая женщина, которую я пожелал после смерти Сью. Я думаю… я думал… что мы могли бы быть счастливы вместе.

— Извини, — тихо сказала Полли. — Вряд ли у нас что-то выйдет. У нас слишком разная жизнь.

— Вот как?

— У тебя трое детей, которым ты должен уделять внимание. Почти все внимание. Сколько останется для меня? Я через это прошла. Больше такого не хочу.

Эд отвернулся от окна. Его охватило горькое разочарование.

— Что ж, мне почти нечего сказать, верно? Кроме того, что мне жаль. Но, конечно, я уважаю твое решение…

— Надеюсь, нам не будет трудно работать вместе.

— Конечно, нет. Мы — взрослые люди, Полли. Мы не должны смешивать личную и профессиональную жизнь.

Легко сказать, подумала Полли.

Прошло несколько дней. Ей было очень тяжело. Когда в ее присутствии произносили имя Эда, у нее екало сердце. Когда она слышала его голос, сердце начинало колотиться как бешеное. При виде Эда ее охватывало желание.

Каждую неделю она работала над садовым проектом. Они с Томом убрали свой участок, потом начали вскапывать землю. Чем чаще Полли встречалась с Грейс, тем больше та ей нравилась. Милли с удовольствием принялась за новую работу.

Том был уравновешенным, немного замкнутым. Они с Полли составляли хорошую команду, хотя их характеры оказались очень разными. Ей нравились его спокойное чувство юмора и сдержанность, видимо унаследованные от отца.

Полли нередко подвозила Тома домой. Ведь ей все равно надо было навестить мать. Том не рассказывал о том, что происходит у него дома, хотя однажды заметил, что Эд «уже несколько недель» в отвратительном настроении.

Похоже, страдала не только она. Полли не могла не думать об их поцелуе у реки…

— Жаль, что я не могу об этом забыть, — как-то вечером сказала она Милли, когда они сидели за бутылкой вина.

Надо было быть осторожнее с желаниями, устало думала Полли.

Прошло несколько дней.

Ее мать заболела и так ослабла, что Полли встревожилась. В течение двух недель у Полли не оставалось времени, чтобы думать об Эде. Она консультировалась с врачами и возила мать в больницу на анализы.

Вскоре даже сама Хелен поняла, что нуждается в помощи. К ней стала приходить помощница, три раза в день на полчаса. Но каждое утро Полли помогала матери встать с постели и одеться, потом кормила ее завтраком и ехала в офис.

Сосредоточиться на работе становилось все труднее. Ей казалось, что она стала тратить в два раза больше времени, чем раньше, на какое-либо дело.

После работы Полли опять ехала к матери, проверяла, как дела, и проводила у нее большую часть вечера, после чего ехала домой.

Анализы не позволяли сделать окончательный вывод. Врачи предположили, что ее мать так медленно выздоравливает из-за своего возраста. Иногда Полли ночевала у нее в доме, в своей старой комнате, и тогда ей приходилось тяжелее всего.

Не то чтобы Полли не любила свою мать, но она терпеть не могла жить с ней в одном доме. У них были слишком разные характеры. Полли оказалась слишком нетерпеливой, чтобы быть хорошей сиделкой. Хелен Джеймс — слишком старой и упрямой, чтобы оставаться хорошей матерью.

По крайней мере у меня все еще есть работа, постоянно напоминала себе Полли.

Прошло две недели, а она все еще проводила большую часть времени у матери.

В холодный ноябрьский вечер, когда лил дождь, Полли дошла до предела. Она положила вещи матери в стиральную машину, потом поднялась на второй этаж и помогла Хелен лечь в кровать. Когда Полли спустилась вниз, то увидела, что пол залит водой.

Она чуть не расплакалась. Наконец взяла себя в руки и принялась звонить по телефону, но было около десяти часов вечера, и к ней соглашались приехать только утром. Кто-то предложил ей отключить машину и посмотреть, на месте ли все шланги.

— Если соскочил шланг, вы можете починить машину сами, дорогая.

Ну да, если ей хватит сил отключить машину. Полли попыталась сдвинуть ее с места, но ничего не вышло.

Может, обратиться к Тому и попросить его помочь?

Но дверь открыл Эд. Увидев его, Полли забыла об усталости и страданиях. Тревожный знак: ведь она уже месяц заставляла себя не думать об Эде.

— Полли! — удивленно сказал он.

Эд пытался облегчить жизнь им обоим. Он избегал Полли, но теперь его поразило, как она выглядит. Усталая и такая бледная!

— Что случилось?

Полли чувствовала, что вот-вот расплачется.

— Я хотела попросить Тома помочь мне передвинуть стиральную машину. У меня небольшое наводнение.

— Я сейчас приду.

Он крикнул детям, которые были наверху, куда он уходит, потом пошел к Полли.

Эд легко отключил стиральную машину, нашел соскочивший шланг и снова прикрепил его к машине. Потом поставил ее на место и повернулся к Полли. Та пыталась вытереть воду на полу.

— Ужасно выглядишь. Ты что-нибудь ела?

— Я собиралась что-нибудь приготовить, но вот тут произошла авария…

— Тебе нужно поесть. Почему бы тебе не принять ванну или душ, а я пока загляну в холодильник?

— Сначала мне нужно вытереть пол.

— Я его вытру. — Эд взял у нее швабру. — Иди — но не засни в ванне, не то я за тобой приду!

— Ты не должен для меня делать все это, после того как… ну, ты знаешь…

— После того как ты начала меня избегать и больше не хочешь со мной целоваться?

Она залилась румянцем.

— Ты сказал, что не хочешь, чтобы мы оставались друзьями.

Эд вздохнул.

— Я был сердит и разочарован. — Он улыбнулся. — Конечно, мы — друзья, Полли. Любой друг на моем месте настоял бы на том, чтобы ты пошла и приняла ванну. Иди! — И он подтолкнул ее к двери.

Приняв ванну, Полли спустилась вниз. Эд уже вытер пол, стиральная машина снова работала, а из кухни доносился изумительный аромат жареного сыра.

— Приготовил макароны, обжаренные с тертым сыром. — Эд увидел, с каким удовольствием она вдыхает аромат блюда. — Они пойдут тебе на пользу. Я также осмелился найти еще одну бутылку вина твоего отца. Тебе нужно выпить бокал. Твой отец наверняка бы со мной согласился. — Он выдвинул для нее стул. — Прошу вас, сударыня!

Полли послушно уселась за стол. Эд поставил перед ней тарелку и указал на дымящееся блюдо с макаронами.

— Угощайся!

Она прижала пальцы к глазам, стараясь не расплакаться, но у нее все-таки потекли слезы.

— Эй, что я такого сказал? — Эд положил ей руку на плечо.

— Ничего. — К Полли вернулась гордость. Она глубоко вздохнула и подняла голову. — Просто не привыкла, чтобы кто-то обо мне заботился. Это только потому, что ты так мило со мной обращаешься!

Его серые глаза весело посмотрели на нее.

— Ты бы предпочла, чтобы я обращался с тобой ужасно?

— По крайней мере тогда я бы не распустила нюни. — Полли вернулась в свое обычное состояние.

Эд улыбнулся и сел за стол.

— Ты устала и нервничаешь. Немного поплакала. А теперь ешь макароны, пока они не остыли!

Полли взяла вилку.

— Похоже, они очень вкусные.

— Боюсь, что соус немного комковатый. Дети всегда жалуются на мои соусы.

— Потрясающе! — сказала она, поедая макароны.

— По-моему, ты говоришь это из вежливости. — Но она видела, что ему приятно. — Ты бы слышала, что говорят Кэсси и Лорен, когда я готовлю им этот соус!

— Я могу тебя научить его готовить. Я научу вас всех. «Любой друг на моем месте…» — процитировала она Эду его собственные слова.

Наступила короткая пауза.

— Значит, мы можем быть только друзьями, Полли?

Она положила ложку и потянулась к вину.

— Я когда-нибудь рассказывала тебе о Нике? — Она медленно вертела бокал в руке и глядела на него.

«Она рассказывала тебе о Нике?» Эд вспомнил слова Милли на вечеринке у Полли.

— Нет. Ник — твой бывший бойфренд?

— Два года Ник был центром моей жизни. Я любила его так, как никогда никого не любила. Ради него я бы сделала все что угодно.

— Разве он тебя не любил?

— Он говорил, что любит… Незадолго до нашего знакомства Ник разошелся с женой. Он очень беспокоился о своих двух детях, хотя они приспособились к новому положению лучше, чем родители. Я хотела быть с Ником. И когда мы были вместе, все было замечательно…

Она приняла задумчивый вид. Эд налил себе бокал вина, чтобы отвлечься. Ему не доставляло удовольствия слушать, как она любила этого проклятого Ника!

— Так в чем же заключалась проблема?

По-прежнему вертя бокал в руке, Полли вздохнула.

— Ник не хотел, чтобы мы жили вместе. Сначала он думал, что детям будет слишком трудно меня принять.

Ник мог с ними видеться один день в неделю и каждый второй уик-энд, но его бывшая жена хотела это изменить. Я до сих пор уверена, что она просто пыталась нас поссорить. Она говорила Саше и Робину, что папа их не любит, что он не хочет их видеть. Всякую ерунду…

Она покачала головой.

— Я ему говорила, чтобы он не обращал на нее внимания, но он пытался ее успокоить, потому что думал, что тогда детям будет легче. Может, он был прав, я не знаю. Но он никогда не ставил меня на первое место. Мы часто что-нибудь планировали на уик-энд, а потом все менялось в последнюю минуту, потому что Ник должен был что-то сделать для детей.

— Похоже, этот Ник не давал тебе житья.

— Он так поступал не нарочно, но… да, именно так и было. И я с этим мирилась. Два года.